Её десять поцелуев. Часть 8

Тёплые лучи утреннего солнца заглянули в окно Верушиной спальни. Скользнув по подоконнику, они коснулись лиц спящих подруг, обнявшихся на кровати, в тишине пробуждающегося дома. Валентина первая приоткрыла глаза, вглядываясь в рисунок обоев на стене комнаты. Взглянув на спящую подругу, Валя потянулась к её лицу и коснулась губами тёплой щеки девочки. Веруша тут же распахнула тёмные глаза и остановила взгляд на лице Валентины.

— Валюш, наши не вернулись домой?  — спросила она, теснее прижимаясь к подруге.

— Татьяна Николаевна не будила, наверное, не пришли. Давай, маленькая, вставать. Пойдём на кухню, пора готовить завтрак.

— Валюль, поцелуй меня, как ночью целовала. Мне было так хорошо с тобой...

— А вдруг Костька влетит и увидит двух голых девок, я ведь его куннилингусу не обучала. Он сочтёт нас за ненормальных. Давай всё же оденемся...

Девушки вышли на кухню и принялись готовить лёгкий завтрак. Веруша подумав, смущённо спросила Валентину:

— Валь, ты теперь меня бросишь?

— Мою любимую девочку? Да ни за что, Верусь!  — Валентина прижалась к подруге со спины и обняла её, сложив руки под грудью Веруши, целуя в тонкую шейку.

На кухню вышла Татьяна Николаевна, услышав бодрящий аромат сваренного кофе, она похвалила девушек.

— Умницы девочки, сейчас сделаем бутерброды и можно садиться за стол. Джульетта, ступай ко мне и вытащи из постели своего Ромео, чтобы это не сделали наши мужики.

Возмущенно хмыкнув, Веруша направилась в спальню матери. Оставшиеся на кухне женщины, проводили её тёплым взглядом. Валентина, глядя в глаза хозяйки, спросила напрямик:

— Татьяна Николаевна, как Вам наш Костя? Не слишком беспокойный любовник?

— Уж тебе ли не знать, Валечка, каков наш Костя. Только не вздумай меня убеждать, что не спала с ним. Надеюсь, нам не придётся ссориться из-за этого шалопая?

— Он что-то обо мне рассказывал, засранец?  — смущённо уточнила девушка.

— Ничего не рассказывал ни о тебе, ни о вашей маме. Да я и не особо расспрашивала, иначе какой я профессионал в своей профессии.

— А как к этому отнесётся Веруша? Вы ведь не станете его закладывать нашей девочке?

— Разумеется, а зачем? Она сама поймёт. И потом, должна же я знать в чьи руки отдаю свою дочь?

— На всех нас, Татьяна Николаевна, его рук не хватит,  — усомнилась будущая сноха.

— Вот, милая, и поделись с подружкой своими мужичками. Тебя одной Семёну всегда будет мало. Если примется сам на стороне искать — скверно для семьи будет. А так и для тебя не в ущерб и Верушке не обидно, что её Костик наших баб будет радовать. Ведь Сёма — большое подспорье в нашем женском хозяйстве. Кстати, там глядишь, и твоя матушка с ним разговеется. На то и семья, чтобы помогать друг другу. Потребуется, я и Князеву дело найду. Он мужик ещё хоть куда. Артачиться не станет, коли предложу посодействовать в таком деле. На трёх мужиков четыре бабы — не так уж много. Ты меня понимаешь, дорогая? Для тебя, Валечка, два из них уже не 

в новинку.

— А для Вас, Татьяна Николаевна?

— Из наших мужчин, милая, уже никто.

Валентина с усмешкой пожала плечами и с иронией в голосе поинтересовалась.

— Надо понимать, Татьяна Николаевна, что Вы и от женщин не отказались бы?

— Разве что в порядке разнообразия, дорогая.

— Есть опыт в общении с женщинами?  — недоумённо взглянув в глаза свекрови, спросила Валентина.

— Хочешь убедиться, Валюш? В таком случае, я бы не отказалась с тобой понежиться, если не станешь возражать,  — прямолинейно заявила Татьяна Николаевна, притянув к себе за талию Валентину, проведя ладонью по лобку девушки,  — ведь ты не против, красотка?

Валя, вспыхнув лицом и, смущённо потупив глаза, неуверенно положила ладонь на грудь Татьяны Николаевны.

— Вот и умница, я в тебе не ошиблась, дорогая. Захочешь моих ласк, девочка, что-нибудь придумаем. Дай мне тебя поцеловать, красавица.

Татьяна Николаевна приблизилась к лицу девушки и, прильнув губами к приоткрытым губам партнёрши, настойчиво протолкнула язык в глубину рта Валентины. При этом, скользнув руками со спины на пышные ягодицы своей любовницы, она больно сжала их в ладонях, напомнив Валентине страстные ласки своего сына.

Слава Богу, моя Веруша не в мать пошла,  — отметила про себя Валентина, запуская пальцы в волосы на голове Татьяны Николаевны.

•  •  •

Верушка вошла в спальню матери и, склонившись над спящим Костькой, коснулась губами кончика носа парнишки.

— А вдруг сейчас заявятся мамкины любовники?...  — вкрадчивым голосом произнесла она над ухом Костьки.

— Уже пришли?...  — сквозь сон пробормотал Костька, с трудом раскрывая заспанные глаза.

— Самое время, Константин, успеть натянуть трусы,  — приподняв край наброшенного одеяла над расслабленным членом парня, посоветовала Веруша.

Костька спешно отыскал в постели трусы и, манипулируя ими под одеялом, быстро надел боксеры, сев на кровати.

— Чего раньше не разбудили?  — недовольно пробурчал он, натягивая спортивное трико.

— Забрался в чужую кровать и ещё недовольство высказывает, прохиндей. Брысь отсюда, подзаборник! Умывайся и приходи на кухню, вшивота, сейчас завтракать будем.

— Костику на завтрак яишенку сделать?  — озабочено предложила Татьяна Николаевна дочери, появившейся в дверях.

— Его и спрашивай,  — огрызнулась Веруша,  — похоже, что всю ночь вы не утреннее меню обсуждали...

— Полагаю, что и вы не о меню думали,  — съязвила мать, строго взглянув на Верушку,  — в другой раз, заберу Валентину к себе, а ты спи со своим разбойником. Тебя он хоть слушается.

— Мало тебе сына, так ещё и сноху к рукам прибрать надумала,  — возмутилась Веруша,  — этак и отчима ко мне в постель уложишь, добрячка...

— Как знать, дочка, только не всё так скоро, дорогая. Вот я Валюшу спрошу:

— Не откажешься составить мне компанию, солнышко?

— Всё равно, Татьяна Николаевна, настоите на своём, вы в семье — всему голова,  — подавлено кивнула Валентина, отводя глаза в сторону.

— В этих делах, деточка,  — произнесла мать, глядя на Верушу,  — ты нашей Валечке только в подружки хороша, а со мной ей интересней будет. Не ревнуй, чудачка, как лизались, так и продолжайте. Вреда от ваших шалостей никакого. Я своим детям не враг. Только одно скажу, девоньки, все наши 

непотребства за пределы семьи уходить не должны. Наши мужики для нас общие и мы для них тоже. На то мы и семья. Я верно говорю?  — спросила Татьяна Николаевна, положив руку на колено Валентины.

Девушки лишь неопределённо кивнули в ответ, обернувшись на Костю, появившемуся в дверях кухни.

— Чем кормят в родном отечестве? поинтересовался парень, обводя взглядом сидящих за столом женщин.

— С кем ночевал, бродяга, того и спрашивай, некормленый,  — равнодушно обронила Веруша.

— Справедливое замечание, доченька,  — согласилась Татьяна Николаевна, вставая из-за стола,  — яишенку с рыбными консервами поешь, малыш? Бутерброд с красной икоркой кофеем запьёшь, будет в самый раз.

— Пойдём к себе, Валюль. Пусть любовнички поворкуют наедине,  — предложила Верушка,  — нам такую вкусноту даже не предлагали.

Девушки ушли из кухни к себе в комнату, оставив Татьяну Николаевну с Костькой одних. Войдя в спальню, Веруша откинулась на постель, с горечью произнеся:

— Так и знала, Валечка, что бросишь меня ради неё.

— У неё бывало с бабами?  — опускаясь рядом с подругой на кровать, спросила Валя, целуя открытую ладошку Веруши.

— Какая-нибудь прапорщица,  — без сомнения, заверила Вера, удерживая подругу за руку.

— Не переживай, малышка, я тоже буду мучиться ревностью, когда ты будешь ложиться в постель с Сёмкой или с Князевым. А это уж поверь, так и будет. С Семёном в обиде на Костьку, а с Князевым из-за карьеры, а то и удовольствия ради...

— Да и пусть, а любить буду только тебя, мерзавку,  — раздражённо заключила Верушка, больно прикусив руку Валентины.

— Не злись, мой зайчонок, мы ведь теперь одна семья. А Костику спокойно можешь отомстить с братом. Это не считается за измену. Спинку-то перед сном он тебе чесал до самой попки, сам мне рассказывал,  — улыбнулась Валентина,  — я после того на тебя и запала. Всю жизнь о тебе мечтала, а с женщинами только бабская похоть от скуки.

•  •  •

Из прихожей послышались два коротких звонка. Девушки вскочили с кровати и устремились к дверям. Из кухни выбежала Татьяна Николаевна, но внезапно остановилась, на слабеющих ногах, ухватившись за косяк в прихожей. Валентина, путаясь в щеколде дверного замка, резко толкнула от себя тяжёлую дверь наружу.

— Ёпс твою! Вот блин! Не хватает, чтобы на пороге дома, свои же башку дверью разбили,  — услышали женщины возмущённый голос Семёна.

— Сёмка! Чего там за дверью прячешься?  — крикнула Татьяна Николаевна,  — куда моего Михалыча задевал?

— Чего шумишь, Танюш?  — послышался за дверью густой бас Князева,  — дай хоть в дом войти, снимай оборону, майор.

— Заждались мы вас, мужики. Все живы, здоровы?

— Всё в порядке, мам,  — успокоил Семён, собравшихся в прихожей женщин,  — в офисе банка захватили персонал. Но всё обошлось без жертв, даже террористы не пострадали.

— А заложники как?

— Нормально, только уборщица обделалась с испугу. Потом всех чаем поила всю ночь.

— А что за бабскую ржачку я слышала по телефону?  — подозрительно спросила мать, вошедших в квартиру мужчин.

— Да прапорщицы трусы для уборщицы искали, чтобы передать.

— Дмитрий Михайлович, иди в спальню, вздремни 

часок, я приготовлю поесть и разбужу, а вечером отметим ваши воинские подвиги и Сёмкино звание.

— Сёма, куда Валюху повёл?  — вступилась мать,  — ей через час на работе следует быть, неугомонный.

— Как раз до завтрака успеем. Да, Валюш?

— Это здесь будем обсуждать?  — возмутилась Валентина, пытаясь высвободиться из объятий Семёна.

— Действительно,  — согласился Семён, уступая невесте,  — чего наспех успеешь?... Пришей пока погоны к кителю. К обеду на оперативку идти. Разборка операции обязательна при любом результате. А как начнут за промахи мордой по столу таскать, так и погоны менять не придётся, а тут они уже пришиты. Верно мыслю, мамуль?

— А за что, Сём, таскать,  — удивилась Веруша,  — коли личный состав сохранили и гражданские не пострадали?

— Тут, Веруня, дело в другом,  — вмешался Князев,  — среди заложников, из персонала банка, оказалась дочь нашего губернатора. Эти отморозки, на радостях, удвоили сумму выкупа за освобождение заложников. Банк коммерческий под патронажем городской администрации. Вот они и заломили цену — будь здоров. Губернатор со своей командой примчался и давай прикидывать, что вернее: средства из бюджета города изымать, или помощь из Москвы ждать. Тут у нас с Семёном включился «Афганский синдром» и мы влезли в их сраную дискуссию, попросив полчаса на всю операцию. Опыта в таких делах нам ещё с Афгана не занимать...

— ОЙ. Идиоты!..  — осев на стул, простонала Татьяна Николаевна,  — себя не жалко, людей не жалко, хоть бы о нас вспомнили, вояки чёртовы.

— Михалыч, кончай стращать несознательное население,  — прервал рассказ Князева Семён,  — действовали по принципу или грудь в крестах, или голова в кустах, но с упреждением на внезапность.

— Ещё круче!  — хихикнула Верушка,  — совсем мать доконают. Последние кресты поснимают на подушечки под оркестр. И эти люди руководят целым отделением МВД в городе.

— Собственно, мы рассказали то, чего вы не прочтёте в газетах. Словом, девочки, операцию провели в самый короткий срок и без потерь.

— Вы, конечно, герои мужики,  — заключила Татьяна Николаевна,  — на таких молодцах вся Россия держится, но хватит на амбразуру бросаться. Ладно, отдыхайте пока, а я на стол соберу. А молодёжь на учёбу не опоздает сегодня?  — спохватилась Татьяна Николаевна,  — тебе Костик задание, после занятий съезди к матери и привези её на вечер к нам. Столько времени прошло, а мы с ней даже не познакомились. Всё, друзья, разбежались по делам, вечером посидим без спешки.

У себя в комнате Веруша застелила постель и, не прикрываясь халатом перед Костькой, натянула на бёдра стринги. Оглядев себя в зеркале, достала из шкафа повседневную форму курсанта полиции, готовясь облачиться в неё.

— Чего гляделки вылупил, изменщик? Кого ты ещё не успел трахнуть, дрянь подзаборная? А чего вдруг мордочка скисла? Значит так, паразит блохастый, пока я не пересплю с Сёмкой, ты ко мне даже не подползай на пузе. Раз тебе с сестрой можно, значит и мне с братом не возбраняется. Я ещё планирую бравого полковника потешить собой. Не всё ж тебе с нашими мамками 

кувыркаться с одной на другую.

— Что-то широко размахнулась, Веруш, я опять в конце очереди оказался.

— Оказался ты там, где тебе самое место, Костенька. Твоя нынешняя любовница провозгласила открытый инцест внутри нашего семейства. И всё это в рамках большой и дружной семьи, куда входит и твоя мамочка. Вопросы есть?

— Так Князев тебе в отцы годится...  — напомнил Костька.

— А ты моей матери в сыновья, а Валюшке братом. В чём проблема? Ты с сестрой, я с братом. Ты с матерями, я с отчимом — думаю, справедливо?...

— А к чему вся эта кадриль?

— Чтобы никого на сторону не вело. Хотя это ещё с мужчинами не согласовано. Но наша женитьба не отменяется при любых обстоятельствах, Костик. Застегни мне лифчик и поцелуй свою Верушку... пока ещё свою.

•  •  •

Надежда Сергеевна домывала полы, когда в дверь позвонили. Кто бы это мог быть? Валечка не обещалась проведать, припомнила женщина, вытирая на ходу о фартук мокрые руки. Открыв в прихожей входную дверь, Надежда Сергеевна обнаружила за ней добродушную физиономию своего сына.

— Костик, ты чего приехал в такую даль?  — взволновано воскликнула мать,  — никак, случилось что? У Вали что-нибудь?

— Дай хоть зайти в квартиру, мамуль,  — попросил Костька, переступая через порог и бросая на пол сумку,  — без предупреждения к родной матери придти нельзя? Мам, что у нас может случиться, кроме того, что нашу Валюху, с просроченным батоном колбасы под юбкой, спалили на выходе с работы. Сколько раз я ей говорил, Просрочка — дело тонкое, Валюха. Жри, родная, не отходя от кассы.

— Всё шутишь, говнюк?  — расстроено посетовала Надежда Сергеевна, на дурацкую шутку сына, заметив глумливую улыбку Костьки,  — садись, оболтус, покормлю тебя. Суп утром сварила, картошечки сейчас нажарю.

— Немножко супчика можно, а вечером идём с тобой в гости. Я за тем и приехал, чтобы тебя к семи часам привезти к нам.

— А что у вас вдруг за гости такие, Костик?  — недоумевая, спросила мать, доставая из посудного шкафчика тарелку.

— Не у нас, мам. Валюхин жених и его матушка с дочерью, жаждут познакомиться с тобой. Отказ не принимается. Так что наглаживай стрелки на панталонах и вперёд на помолвку. Должны же мы когда-нибудь выдать нашу Валюшку замуж. Между прочим, мне тоже светит поучаствовать в скором бракосочетании с дочерью будущей Валюхиной свекрухи.

— Ты-то куда торопишься, Костяша, или опять твои дурацкие шуточки?  — хмыкнула Надежда Сергеевна, ставя перед сыном тарелку фасолевого супа,  — хлеб себе сам отрежь, болтун. Мне-то и наряжаться особо не во что, сынок,  — задумчиво произнесла Надежда Сергеевна,  — по гостям давно уж не хожу, разве что к соседке и то в халате. Если вдруг по случаю изнасилуют в подъезде, так убиваться буду больше от стыда за бельё, чем от позора изнасилования.

— Кстати, покажи, мамуль, своё нижнее бельишко. Обещать, что изнасилуют не берусь, это вряд ли, а так,  — на крайний случай...

— Твоя девочка в курсе, что ты у неё с придурью?  — поинтересовалась Надежда Сергеевна,  

положив рядом с тарелкой столовую ложку. Как девочку звать, сынок?

— Домашние зовут Верушей. Нам с Валюхой она нравится. Уверен, тебе тоже понравится.

— Посмотрим, Костя. Я в душ и будем потихоньку собираться.

— Мамуль, тебе помыть спинку?  — предложил Костька Надежде Сергеевне.

— Посуду после себя помой, помощничек, откликнулась мать, заходя в ванную,

Костик с сожалением пожал плечами и принялся за еду, прислушиваясь к шуму воды, доносящемуся из ванной. Когда напор воды стих, Костька метнулся из-за стола прямиком в ванную, передав полотенце со змеевика, в руки Надежды Сергеевны.

— Примчался-таки мать помацать. Держи полотенце и вытри спину, попу не трожь, сама справлюсь,  — закончив обтирание полотенцем, Надежда Сергеевна, придерживаясь за плечо Кости, перешагнула бортик ванны и тут же была подхвачена сыном на руки. А через минуту оказалась у себя в комнате на кровати.

— Мамуль, мы недолго, минут за десять успеем,  — бормотал в спешке Костька, стягивая с себя брюки.

— Знаю я твоё «недолго», Костенька. Бывало с пелёнок по часу мою грудь изо рта не выпускал. Не поверишь, я уже тогда стала понимать, что твои забавы хорошим не кончатся. Тот ещё сосун был. А вырос, всё ручонки норовил запустить мамке запазуху, шутник. За что и получил от бабки палкой, хорошо не в башку. Вот и опять присосался, паршивец такой. Верушу свою, поди, измызгал всю, губошлёп стоеросовый!

— Только сиськами и балует,  — оторвавшись от груди матери, причмокивая буркнул Костька.

— Ты там не уснул, Костик? Собираться пора, неудобно опаздывать. Давай, дружок, по-людски, от твоего «по-быстрому» на заднице сидеть невозможно. Тем более к людям в гости идти.

— Ты от них не чурайся, мамуль, если проявят к тебе интерес. У них с этим делом без комплексов. За тем и ждут тебя. Хотя, там видно будет, но уверен, не пожалеешь.

Надежда Сергеевна с недоверием и тревогой взглянула на сына, приняв его слова за очередную шутку. Подхватив руками себя под колени, мать в томительном ожидании приготовилась к столь желанному проникновению Костика в глубину своего влагалища.

Право. Чисто срамота!  — обречённо вздохнула мать, нетерпеливо взглядывая на Костика.