Колин. Часть 11

После тридцати пяти лет мама приняла решение передать ответственность за обучение во втором классе следующему поколению. В прошлом году семь учителей ушли на пенсию, поэтому было организовано большое торжество в окружном клубе Санта-Терезы. Приглашены были все друзья из Сан-Мигеля, но единственным, кто смог приехать помочь маме отметить это событие, был Гарольд.

Еда была отличной, речи скучными, музыка приятной, танцы зажигательными, бар работал без перерыва. Коллеги шутили и эмоционально прощались друг с другом.

Поздним вечером Гарольд отвел меня в сторону и сказал: "Я только что обсудил с твоей матерью ее будущую поездку... "

В течение многих лет мама и папа разговаривали о поездке на Аляску до самой кончины отца. И наконец-то она решила осуществить этот давний желанный план. Через месяц она отправится в круиз, который начнется в Сан-Франциско и будет проходить по побережью, останавливаясь в Ванкувере и других городах Канады, а затем дойдет до Аляски, после чего вернется через две недели. По возвращении мама собирается отправиться на восток, чтобы навестить старую подругу по колледжу.

"... и это заставило меня задуматься. Я уже тридцать лет живу в Сан-Мигеле и провел больше времени в отпусках, чем можно себе представить. Думаю, пора уйти от всего этого хаоса."

"Что ты собираешься делать?" - спросил я.

"Я еще не знаю точно, но возможно съезжу куда-нибудь навестить Джона Гордона и попробую научить его играть в гольф. Просто расслаблюсь и не буду думать о работе."

«Это вызывает восхищение», - подумал я.

«В любом случае, это означает, что ты временно возьмешь на себя руководство офисом, пока меня не будет здесь. Но сохраняй спокойствие. Мне не хотелось бы переучивать всех, когда вернусь», - улыбаясь, сказал Гарольд.

«Когда ты уезжаешь?» - спросил я.

«Сначала я хочу закончить дела с Гибсоном и привести в порядок другие моменты. Я думаю, около трех... может быть, четырех недель», - ответил Гарольд со странным выражением лица. Я предположил, что это было из-за предстоящего отпуска.

Таким образом, в пятницу днем Гарольд пожал мне руку и сказал: «Удачи, не беспокойся. Если что-то случится, не нужно сообщать мне об этом». Затем он направился к двери.

В тот момент, когда Гарольд покинул здание, перед глазами возникли все возможные кризисные ситуации, которые только можно было представить. Однако, благодаря тому, что вся офисная работа шла как по маслу, которое Гарольд создавал годами, все прошло гладко при его отсутствии.

В четверг вечером мама позвонила нам и сообщила, что только что вернулась с поездки и скоро навестит нас. По ее голосу было слышно, что она устала, но довольна и счастлива. После тридцати пяти лет работы в качестве учителя для 25 восьмилетних детей мама заслуженно решила отдохнуть.

На следующее утро мы уже поднялись и готовились к предстоящему дню. В 6:30 раздался звонок в дверь. Я и Колин обменялись взглядами: кто мог прийти так рано? Я всё еще в халате подошел открыть дверь. И передо мной стояла мать.

«Мама, зачем ты так рано здесь?»

«Я пришла позавтракать со своими внуками».

На это все пять детей подскочили с места и бросились обнимать свою бабушку.

Колин стояла в проеме кухни и позвала: «Дети... давайте…отпустите свою бабушку на несколько минут, чтобы она могла зайти.» Мама вошла и села за стол, чтобы присоединиться к нам за завтраком. Она объяснила, что Майк и Джимми часто бывали у нее дома, но она не виделась с нашими детьми так часто. Теперь, когда она вышла на пенсию, она решила это исправить.

Когда я вернулся с работы, мама все еще была на кухне, помогая Колин готовить ужин. После того, как мы поужинали, дети приступили к выполнению домашних заданий. В этот момент мама посмотрела на часы и сказала: «Ой, уже поздно, пора мне», - и вышла из двери. Я и Колин просто смотрели друг на друга.

«Это было странно».

«Да, я заметил. Что только что произошло?»

В течение следующих недель мама стала приходить в дом без предупреждения, чаще всего рано утром. Чтобы успеть доехать из Санта-Терезы к завтраку, ей приходилось вставать в 4:00 утра.

Около этого времени Майк позвонил мне в офис и сразу перешел к делу.

«Мы с Джимми обсуждали это и у меня есть вопрос. Вы не замечали ничего странного в поведении мамы последнее время?»

Я задумался перед ответом. «Что ты имеешь в виду?»

«Ну, как будто она пропадает на несколько дней каждый раз, а когда мы спросили ее об этом, она просто отмахнулась... сказала, что бывала у вас, но Колин говорит, что не видела ее всю неделю».

«Майк, заметил, что мама часто появляется в неуместное время: либо рано утром, либо поздно вечером, а потом быстро исчезает, как будто ей срочно куда-то надо. Я и Колин хотим обсудить это с тобой и Джимми. Не думаешь ли ты, что с ней что-то не так?»

Майк задумался перед ответом.

«Пожалуй, возможно... это вовсе не похоже на нее.»

В день Гарольда вернулся из отпуска он рано пришел в офис и всю неделю не выходил оттуда. Когда все успокоилось утром, я зашел поздороваться с его возвращением и сообщить ему о всех происшествиях за время его отсутствия. Войдя в его кабинет, я обнаружил его спиной к столу, глядя в окно на горы Сан-Григорио. Понадобилось пару раз проговорить его имя, чтобы привлечь его внимание.

«Гарольд, рад видеть тебя вернувшимся. Как прошел отпуск?»

«Было хорошо. Мне понравилось, что я не был в офисе.»

«И куда ты наконец поехал?»

«О... съездил на несколько дней в Канаду... всегда хотел там побывать... провел время с Джоном Гордоном... и заехал навестить своего племянника в Санта-Фе, очень давно его не видел. У него замечательные дети».

Я начал рассказывать Гарольду обо всем, что происходило в офисе, но его выражение лица говорило мне, что он не слышит ни слова. В следующие пару недель Гарольд был в курсе событий, но большую часть времени казался отвлеченным, и мы старались усердно работать, чтобы привлечь его внимание. Миссис Лопес подняла этот вопрос со мной один раз поздним вечером.

«Роберт, ты заметил что-то странное с Гарольдом после его отпуска? Ты знаешь, что происходит?»

«Да, я заметил. Но нет, я не в курсе происходящего. Жаль, что я не располагаю информацией. Если бы у меня были догадки, то могу предположить, что он выглядит счастливым. Недавно я видел его улыбающимся.»

Через шесть недель после возвращения Гарольда из отпуска состоялась ежегодная проверка офиса в Сан-Мигеле.

Раз в год наш офис посещали начальники из штаб-квартиры в Нью-Йорке. Они приезжали рано утром во вторник и проводили два дня - вторник и среду - обсуждая годовые отчеты с местными менеджерами. Утро четверга было посвящено индивидуальным и групповым встречам с остальными сотрудниками. Это была формальность, но помогала поддерживать связь между местным отделением и штаб-квартирой.

В этом году визит прошел по-другому. Люди из штаб-квартиры провели все утро вторника и среду на закрытом совещании с Гарольдом. Встреча с остальными менеджерами состоялась только во второй половине дня, и была краткой и формальной. Утреннее заседание четверга прошло обычно, но перед обедом было объявление.

В пятницу, на следующий день, в 11:30 утра все сотрудники должны были присутствовать на собрании в отеле "Шератон". Пропускание данного мероприятия могло повлечь за собой дисциплинарные меры. Когда их спросили о том, что происходит, одетые в деловые костюмы сотрудники лишь молчали и не отвечали.

На следующий день утром все старались быть осторожными. Жители Нью-Йорка и Гарольд не появились в здании. В 11:15 люди начали выходить из офиса и направляться в отель "Шератон". В холле отеля была вывешена табличка, на которой было написано, что встреча Уиллиса, Голдмана и Рида пройдет в комнате под названием "Секвойя".

Когда я зашел в комнату "Секвойя", меня поразило несколько деталей. Зал был оформлен для официального банкета с безупречными скатертями на столах, блестящими столовыми приборами из серебра и хрусталя. Но еще большим сюрпризом для меня были Колин и мама, которые находились в глубине комнаты и беседовали с миссис Лопес. Как только они заметили меня, Колин резко оторвалась от разговора и подошла ко мне.

«Бобби, что происходит?» - спросила она.

«Я собирался спросить тебя то же самое. Что ты здесь делаешь?»

«Я не знаю. Гарольд позвонил мне сегодня утром и сказал, чтобы я пришла сюда. Он говорил так, будто на кону стояла твоя работа. У меня не было возможности спросить у мамы, почему она здесь».

Именно в это время к нам подошел официант и сообщил, что пора приступать к обеду. Были разложены длинные ряды столов для менеджеров из Сан-Мигеля и гостей из Нью-Йорка. Колину сказали сесть рядом со мной, а мама заняла место между мной и Гарольдом. А потом последовал следующий неожиданный поворот событий. Джон Гордон сидел напротив Гарольда вместе с миссис Лопес и Рэем.

Еда была отличная, как и ожидалось, и все хорошо проводили время, однако скрыто чувствовалось замешательство и напряжение, пока мы все ждали следующего поворота событий. Почти после каждого десерта начинались выступления.

К счастью, их действие было ограничено во времени.

Нас поздравили с эффективной работой команды, и было объявлено, что нескольким сотрудникам из нашего офиса будет поручено отправиться в другие филиалы для обучения персонала новым процессам, которые мы разработали в Сан-Мигеле. Мы все обрадовались, когда стало известно, что Сан-Мигель снова достиг самых высоких показателей прибыли и поднялся с одиннадцатого на девятое место по реальным долларам, полученным в прошлом финансовом году.

Затем Джон Гордон поднялся и подошел к кафедре. Гордон назначился генеральным директором компании несколько лет назад и в настоящее время проживал в Нью-Йорке. Весь зал молчал. Мы знали, что он скоро расскажет нам причину всего этого.

Гордон некоторое время смотрел на стол менеджеров, а потом повернулся к остальным сотрудникам.

«Я хочу присоединиться к поздравлениям с еще одним успешным годом в этом офисе. Я поражаюсь тому, как вы продолжаете достигать таких результатов год за годом, особенно при наличии руководителя вроде Гарольда Питерсона. Представьте только, чего бы вы могли достичь, если бы у вас был опытный профессионал у руля».

В зале раздались вздохи.

«Гарольд Питерсон являлся нагрузкой для компании с самого первого дня его пребывания здесь. Я удивлен, что он продержался так долго. Мы внесем некоторые изменения и приведем это место к должной работоспособности».

Гарольд встал, положил салфетку на тарелку и быстро направился к Гордону.

«Слушай, ты, глупец, я избавлюсь от всего этого неприятного хлама, который планировал выбросить», - произнес Гордон.

Вены на шее Гарольда набухли сбоку.

«Я даже не успел начать распространять этот барахло... а ты уже думаешь вернуться и снова стать слабаком, каким ты всегда был», - ответил Гордон со злостью.

Все присутствующие в комнате были ошеломлены от увиденного.

«Мне приходилось нести тебя на спине и исправлять каждую ошибку с того момента, как мы познакомились, и я больше не собираюсь этим заниматься», - прогремел Гарольд.

«Единственная ошибка, которую я когда-либо делал, заключалась в том, что позволил тебе быть моим соседом в колледже... и поверь мне, я жалею об этом», - прокричал Гордон.

Все сидели неподвижно от страха за исключением матери. Она спокойно сидела, немного наклонившись вперед, локтями опираясь на стол, подперев подбородок руками. На ее лице было выражение, которое говорило о том, что весь этот эпизод вызывает у нее легкую насмешку.

«Ты знаешь что? Вы и ваша компания можете забрать этот офис и спрятать его куда-нибудь».

Гарольд достал что-то из кармана, повернулся и бросил это в мою сторону. Оно попало на стол передо мной с глухим звуком. Я посмотрел вниз и увидел ключи от офиса Гарольда.

«Мне хватит этого надуманного представления. О'Коннер, теперь это будет твоя проблема, я ухожу отсюда».

«Правильно, Питерсон, ты всегда был обманщиком».

Гарольд развернулся лицом к Гордону и они стали стоять лицом к лицу. С ревом двое мужчин бросились друг на друга. Мы с Рэем оба встали, готовые разнять их до тех пор, пока они не перестанут драться.

Они не сражались, они объятиями приветствовали друг друга и поглаживали по спине. Когда они отступили и повернулись к комнате, у них на глазах блестели слезы от смеха. Все, кроме матери, были поражены тем, что только что увидели.

После небольшого перерыва Джон Гордон вытер слезы с глаз и начал разговор, обнимая Гарольда за плечо.

«Прошу прощения за этот маленький спектакль, но у нас было столько удачных случаев, которые мы не могли упустить. Я знаю Гарольда Питерсона уже больше чем 45 лет и считаю своей особой привилегией иметь его в качестве друга. Ты не познаешь настоящую дружбу, пока не встретишь Гарольда в своей жизни».

Гордон сделал паузу, чтобы каждому из присутствующих было время опуститься на спинку стула.

«Я пришел сюда сегодня для двух объявлений».

Теперь Гордон полностью привлек всеобщее внимание.

«Во-первых, я хочу объявить, что по прошествии 41 года, с 8 утра Гарольд Питерсон официально выходит на пенсию из Willis, Goldman & Reed...»

Прозвучали вздохи и тихие возгласы «О Боже».

«... а я безмерно ревнив. Во-вторых, я рад представить нового вице-президента Willis, Goldman & Reed и нового руководителя отделения в Сан-Мигеле. Мистер Роберт О'Коннер».

На мгновение слушатели осознали сказанное Гордоном, а затем раздались аплодисменты. Я был так ошеломлен, что не мог ничего сказать. Колин обняла меня, а мама наклонилась и крепко сжала мою руку. Я поднялся и помахал рукой в знак благодарности. У меня открылся рот, чтобы сказать что-то, но ни звука не произнес, поэтому опять сел.

Гарольд и Гордон все еще стояли на публичной речиуместе, с улыбками на лицах, когда люди начали занимать свои места. Гордон постучал пальцами по речному стенду, чтобы привлечь внимание всех, а затем сказал:

«Утром я спросил Гарольда, не хотел бы он произнести несколько прощальных слов перед всеми вами. Приличие не позволяет мне повторить то, что он сказал. Первое официальное действие мистера О'Коннера в качестве вице-президента будет предоставление всем сотрудникам административного отпуска до конца дня из-за изменений здесь, в Сан-Мигеле. Как генеральный директор этой компании, я полностью поддерживаю это решение. И так заканчивается годовой обзор работы местного отделения в Сан-Мигеле».

Я был потрясен и сидел на своем кресле. Колин продолжала меня обнимать, и люди шли мимо, поздравляя меня. Я обернулся, чтобы найти маму, но ее уже не было. Я огляделся и, наконец, заметил ее. Вокруг Гарольда собралась группа людей, а мама стояла рядом с ним с улыбкой, которая присуща женщинам О'Коннер.

Мы начали двигаться к Гарольду и маме, но нас постоянно останавливали и поздравляли рукопожатием или похлопыванием по спине мужчины и быстрым поцелуем в щеку женщины. Колин стояла рядом со мной, обнимая меня за талию и радостно улыбаясь.

Когда мы дошли до другого конца комнаты, толпа вокруг Гарольда разрежалась, и мы остановились перед Гарольдом и мамой. У мамы все еще была такая же легкая улыбка с издевательством в глазах, и она заговорила первой перед тем, как мы успели что-то сказать.

«Гарольд только что рассказал мне о своей новой идее. Он считает, что, поскольку мы оба на пенсии, он хотел бы научить меня играть в гольф. Я ему ответила, что это нереально, но возможно лекарства и консультации у специалиста помогли бы ему изменить свое мнение».

Колин засмеялась: «Ты ошибаешься, Гарольд. Мой отец когда-то попытался так сделать и поверь мне, тебе это не пришлось бы по душе. »

Мы все весело посмеялись, и я спросил Гарольда: «Почему ты никому не сообщил о своем решении выйти на пенсию? »

«Я не хотел делать из этого большую проблему».

Гарольд указал на полупустой банкетный зал.

«Это было довольно сложно, но Джон настоял на этом. Иногда проще просто шутить над ситуацией».

Таков стиль Гарольда Питерсона, но его лицо светилось, когда он говорил об этом.

В это время к нам подошел Джон Гордон и пара жителей Нью-Йорка.

«Роберт, можно я поговорю с тобой и Колином на минутку? »

«Конечно, Джон... »

Прежде чем я успел продолжить, Гордон положил руку на мое плечо и прервал меня.

«Роберт, если хочешь сохранить свою новую должность, запомни одно: никогда не называй меня мистером Гордоном. Меня зовут Джон. Джон, а никак не Джек... Я не переношу это имя. »

«Хорошо... Джон…Я хочу выразить тебе благодарность за все, что ты для меня сделал. Я постараюсь не подвести тебя».

«Я знаю, что ты справишься. Ты получил обучение от лучшего человека в мире. А еще я хотел сообщить тебе, что следующим месяцем вы с Колином приезжаете на неделю в Нью-Йорк. Есть много дел, которые нужно будет уладить перед этим переходом».

«Зачем мне ехать в Нью-Йорк?» - спросила Колин.

«Это требование компании. Супруги всегда сопровождают наших руководителей в поездках», ответил Гордон, сияя глазами. «К тому же, моя жена Диана хочет познакомиться с тобой. Мы слышали о тебе довольно много».

Это заявление вызвало у нас с Колин больше вопросов, чем ответов.

«Ну ладно, Роберт, я просто еще раз поздравлю тебя и пойду своей дорогой. Я обещал поужинать у Лопесов и потом поздно вечером улетаю назад в Нью-Йорк. Увидимся через две недели», сказал я.

Когда Гордон вышел из комнаты, до меня только тогда дошло, что он сказал «Увидимся через две недели», а не «В следующем месяце».

Мы повернулись, чтобы поговорить с мамой и Гарольдом, но они уже ушли. В номере было всего несколько людей, кроме персонала отеля, который начинал убираться. Мы вышли в холл и огляделись, но не смогли найти ни маму, ни Гарольда.

Я проводил Колин до ее машины. Мамин автомобиль все еще стоял рядом с машиной Колин, а машина Гарольда была припаркована через три места от маминой. Я оглянулся, но на парковке мы были одни.

«Куда они делась?» - спросил я.

Колин поцеловала меня и сказала, когда уже садилась в свою машину: «Я не знаю, дорогой, но я планирую вернуться домой...» Она улыбнулась и добавила: «...и я думаю, что это может быть хорошим решением для нас обоих, если ты последуешь за мной».

Я побежал к своей машине и успел оказаться за ней к тому времени, когда она уже выезжала на улицу. Когда мы вернулись домой, мы занялись любовью очень медленно в середине дня, а потом поторопились одеться до прихода детей из школы. Как только все разъехались по своим делам, мы рассказали детям о моем повышении. Все были взволнованы, и началась полная суматоха, когда мы обсуждали, куда пойти на ужин, чтобы отпраздновать этот успех. Именно в это время раздался звонок в дверь.

При открытии двери, я удивился, обнаружив Майка и Шэрон, а также Джимми и Ми Лин.

«Привет, ребята, заходите. Что случилось?»

«Мы надеялись получить от вас информацию», - сказали они.

«Что вы имеете в виду?»

Майк и Джимми переглянулись, затем снова посмотрели на нас с Колином. Заговорил Джимми.

«Вчера вечером мама позвонила нам и сказала быть здесь к 5:30 готовыми к ужину, в противном случае придется заплатить очень дорого».

Весь этот день был полон неожиданностей.

Мы все стояли в гостиной. Начали рассказывать близнецам о моем повышении, как второй раз зазвонили в дверь. После всего происшедшего сегодня, я уже не особо удивилась увидев маму на пороге, но не знала почему Гарольд был с ней. Была застигнута врасплох и просто отступила в сторону, позволив им зайти в дом.

Все стояли в странном молчании, когда никто не знает, что происходит и что сказать. Мама стояла, слегка скрестив руки перед собой и улыбаясь. Гарольд стоял рядом с ней, руки в карманах, медленно раскачиваясь на каблуках и опустив голову, изучая что-то на полу перед своими ботинками, не обращая внимания на остальных. Остальные смотрели друг на друга, пытаясь понять, что происходит.

С каждой секундой это становилось все более странным.

Постепенно все внимание переключилось на маму и Гарольда. Вдруг Шэрон и Ми Лин ахнули, а Колин вскрикнула: «МАМА! Ты... нет... да... да ты это сделала?»

Мама молчала, продолжая улыбаться, не отвечая на вопросы. Шарон и Ми Лин с изумлением широко открыли глаза, а их руки нервно прижались к губам. У Колина под глазами появились темные круги, а его челюсть упала от шока. Мы с близнецами были полностью ошарашены происходящим.

"Что произошло? Что мама сделала?" - спросил Колин, поворачиваясь к близнецам, а затем ко мне.

"Наша мать только что занималась интимом" - ответил он.

У всех лиц Майка и Джимми исчезла кровь, а у меня начался кружиться в голове. Мама просто смотрела на нас с улыбкой несколько секунд, прежде чем заговорить.

"Действительно так, дорогие. Я провела вторую половину дня в номере отеля "Шератон" с Гарольдом".

Перед моими глазами начали плавать черные точки. Мама и Гарольд?

Губы Майка двигались, но никакого звука не выходило. Джимми смотрел на маму и Гарольда с неподвижным лицом, которое говорило о том, что все его нервные клетки начали отключаться.

Гарольд был хорошим парнем... но Гарольд и моя мать? Мне казалось, что моя голова вот-вот взорвется.

Внезапно у меня загорелась лампочка.

"Ты сказал, что ездил в Канаду на каникулы, Гарольд. Это значит, что ты был на том же круизном лайнере, что и мама?"

"Да, Роберт, я был на том же корабле, что и ваша мать".

Мне показалось странным видеть столько улыбок на лице Гарольда.

Затем заговорила мама.

"На самом деле, мы с Гарольдом размещались в одной каюте".

У Майка закрылись рот от ужаса: "Пожалуйста, скажите мне, что в каюте были две кровати".

Мама широко улыбнулась при ответе: "Нет, дорогой, в каюте была только одна кровать".

Джимми положил обе руки на затылок и опустился на диван, тихо стоня. В этот момент мне бросилось в глаза, что мама и Гарольд стоят очень близко друг к другу, держась за руки. Я изо всех сил пытался осознать то, что все представления о нормальном порядке вещей до этого времени в моей жизни внезапно изменились.

Глаза Колина начали быстро мигать. Я уже видел это раньше, когда она усваивала новую информацию. Я наблюдал, как крутятся шестеренки в ее голове, и она спросила: «Итак, все утра, когда ты приходила завтракать...»

Гарольд все еще улыбался, когда произнес: «Твоя мама провела ночь у меня дома».

Все замолчали и уставились на маму и Гарольда. Наконец Ми Лин задала тот вопрос, который мы все хотели задать, но не смели.

«Как долго вы были... э-э... ну, вы понимаете... э-э-э...? »

Ее вопрос утонул в неловком молчании.

Мама и Гарольд улыбнулись друг другу, затем мама ответила.

«Немного больше двух лет».

Ни один из нас не был готов эмоционально справиться с этим неожиданным поворотом событий.

В какой-то момент каждый из нас хотел что-то сказать, но слова не приходили. Постепенно мы осознали, что Кристофер стоит перед Гарольдом. С своей характерной детской любознательностью он спросил: «Дядя Гарольд, вы любите мою бабушку? »

Гарольд тихо и серьезно ответил: «Да, Крис, я очень ее люблю».

Кристофер задумчиво скривил лоб, затем задал следующий вопрос.

«Так значит, мы должны будем называть вас дедушкой? »

Гарольд улыбнулся медленно и взглянул на свою маму. Мама наклонилась и поцеловала Кристофера в волосы. Она сделала жест, чтобы пригласить группу из четырех человек присоединиться к Кристоферу, который стоял перед ней.

«Дети, я думаю, что было бы подходяще называть его дедом, так как мы собираемся пожениться».

Пожалуйста, Боже, прекрати эти неожиданности.

Дети улыбались и все вместе бросились обнимать Гарольда.

Мама заговорила снова. «Дети, не могли бы вы уделить нам немного времени для разговора? »

Еще одно объятие Гарольда и мамы, после чего дети вышли из комнаты. Все смотрели на меня и ждали. Я как-то оказался представителем группы.

«Жениться?» - спросил я.

«Да, Роберт...»

Это было все, что успел сказать Гарольд до того, как я перебил его.

«Ради всего святого, Гарольд, если ты собираешься спать с моей мамой, по крайней мере называй меня Бобби».

Гарольду потребовалось несколько секунд, чтобы полностью осознать то, что я только что сказал. Все в моей семье называли меня Бобби. Мне начинало нравиться этот новый Гарольд, всегда улыбающийся.

«Да... Бобби... Я попросил Маргарет выйти за меня замуж, и она сказала "да". Мы поженимся через две недели, начиная со следующего дня».

Вот что имел в виду Гордон, говоря «увидимся через две недели».

«Гарольд, если ты любишь мою маму, почему ты скрывал это два года?»

«О, я люблю Маргарет уже гораздо дольше. Я влюбился в нее в тот день, когда познакомился на вашей свадьбе».

Мама повернула голову и взглянула на Гарольда. Теперь наступило время для мамы показать свое удивление.

«Почему ты раньше ничего не сказал мне? »

Естественная высокомерность Гарольда исчезла, и на его месте появился другой Гарольд. Кто-то, кто был застенчивым и неуверенным в себе, произнес: «Я даже не подумал, что кого-то такого, как я, может заинтересовать».

Мама обняла Гарольда и ласково поцеловала его в щеку. Она тихо проговорила ему, едва ли достаточно громко, чтобы мы услышали: «Ты ошибался».

Гарольд и мама стояли, держась за руки, и смотрели друг на друга в течение минуты, прежде чем Гарольд повернулся к остальным и продолжил свой рассказ.

«Два года назад я оказался в Санта-Терезе как-то в субботу. Я закончил то дело, из-за которого приехал туда, и не хотел обедать один, поэтому я рискнул и позвонил твоей матери. Я не мог передать тебе, как я был удивлен... и счастлив, когда она ответила "да". »

«Но почему вы так долго скрывали это от нас? » - спросила Шарон.

«Нам пришлось так поступить. Через полгода после того, как Бобби приехал сюда из Чикаго, всем стало очевидно, что он заменит меня. Вопрос был только в том, когда. Если бы разнесся слух в компании о моей любви к его матери, это вызывало бы подозрения и могло лишить его возможности продвинуться в карьере. Мы сделали это, чтобы защитить Бобби. Джон Гордон знал об этом только он один».

Гарольд на мгновение прервался, и его глаза наполнились слезами, когда он снова заговорил.

«Мы хотим, чтобы ты помнил, что твоя мать до сих пор глубоко любит твоего отца, и я всегда буду любить Кэролайн и скучать по ней. Но сейчас я не представляю свою жизнь без Маргарет».

Мама расплылась в улыбке, еще раз поцеловала Гарольда в щеку и обратилась к нам: "Гарольд - единственный человек, которого я знаю, способный соответствовать стандарту, заданному вашим отцом. Я очень люблю этого человека, но как бы сильно я его не любила..."

Мамина улыбка превратилась в широкую гримасу.

"...Я никогда, никогда не буду играть в гольф, так что даже не спрашивай".

Это последнее заявление было адресовано Майку и Джимми.

Гарольд настаивал на том, что единственное, что могло бы сделать этот день полным для него и мамы - это пригласить всех нас куда-нибудь поужинать. К тому времени Меган и Молли выросли достаточно, чтобы присматривать за детьми, поэтому мы заказали пиццу и китайскую еду для детей на ужин. В ресторане мы своими глазами могли видеть любовь и привязанность между мамой и Гарольдом. И хорошо, что мама левша, потому что они всю ужин держались за руки.

Позже, когда Майк, Шэрон, Джимми и Ми Лин отправились обратно в Санта-Терезу, Гарольд и мама остались у нас дома выпить чашечку кофе перед тем как отправиться спать в Гарольдову квартиру. Колин и мама активно обсуждали детали свадьбы, которая состоится через две недели, когда мы с Гарольдом вышли на заднюю веранду. Мы провели несколько минут просто сидя и наслаждаясь тишиной ночи.

"Бобби, я хотела тебе сказать, что я знаю о вашей... скажем так, особенной ситуации с Колином. Я не могу сказать, что полностью понимаю это, но когда я смотрю на вас двоих вместе, я вижу то же самое чувство любви и привязанности, которое испытываю я к твоей матери. Вы особенные для меня и я никогда не расскажу никому об этом".

«Ты слышала от мамы?»

«Нет, она никогда не обмолвилась об этом, только говорит о своей любви к детям. Я даже не уверен, что она осознает, что я знаю. Я понял это после появления Бриджид. Это были незначительные вещи - пара замечаний Майка и Джимми на поле для гольфа, и я соединил все это воедино. Я хочу, чтобы ты понимала, как сильно братья любят тебя и Колина. Мне повезло войти в семью, где действительно ценят друг друга».

На следующий день Майк и Джимми вернулись на одной из больших фур компании Майка, и мы с помощью Рэя Лопеса перевезли Гарольда из его квартиры в мамин дом в Санта-Терезе. Сначала я боялся, что будет странно, если Гарольд будет жить в нашем старом доме, но когда мы увидели радостное лицо мамы, мы поняли, что это правильно.

Мама и Гарольд спросили нас с Колином, не можем ли мы устроить свадьбу у нас в саду. Мы были рады помочь, но спросили, почему не в Санта-Терезе? Гарольд просто ответил: «Потому что именно там я встретил Маргарет».

Через несколько месяцев после свадьбы Колин объявила, что у нее есть большой проект, который она должна закончить. Впервые она не позволяла никому видеть его. Когда она работала, дверь в ее студию была всегда закрыта, а по окончании рабочего дня она запирала ее за собой. Когда я спрашивал ее о работе, она говорила: «Увидишь, когда все будет готово».

Не важно, каков был проект, безусловно, он был грандиозным, потому что казалось, что над ним работали целую вечность.

Мама и Гарольд планировали отпраздновать свою первую годовщину брака семейным барбекю на заднем дворе. Когда мы собирались отправиться в Санта-Терезу, Колин попросила меня: "Можешь положить подарок для мамы и Гарольда в машину?"

На полу в коридоре лежала большая упаковка, завернутая в коричневую обертку. Подняв ее, я заметил, что она не была тяжелой, а просто объемной.

Это был прекрасный день. Погода была прекрасной. Еда была изумительной. Компания была идеальной. Дети были послушными. Семейные истории повторялись уже сто раз и все же звучали особенно интересно. Идеальный день, запечатленный в памяти семьи навсегда.

Мы сидели за столом, заканчивая десерт и кофе, когда Колин пригнулась и шепнула мне на ухо: "Пойди, достань подарок из машины и принеси его в гостиную".

Когда я вернулся в гостиную с посылкой, Колин уже ждала меня там. Она показала, куда поставить подарок и сказала: "Вернись в столовую и не пускай никого сюда".

Вернувшись в столовую, я увидел, как все смеются и беседуют друг с другом, а мама задает мне вопросительный взгляд. Я лишь пожал плечами. Я слышал звук распаковывания обертки от Колин и затем звуки перемещения предметов.

Через несколько мгновений Колин уже стояла у дверей. Она выглядела немного возбужденной, когда спросила: "Простите за перебивку, но мама, Гарольд, не могли бы вы выйти на минутку в гостиную?"

Все мы поднялись, чтобы следовать за мамой и Гарольдом, но Колин взмахнула рукой, останавливая нас, и сказала: «Подождите минутку».

Нервозность Колин только усилилась, когда мама и Гарольд прошли мимо нее в другую комнату. Через несколько секунд после того, как они вошли в комнату, мы услышали звук изумления от мамы. Вскоре за ней вышел Гарольд. Мама обняла Колин и заплакала: «Спасибо большое, дорогая. Это так... » Ее голос стих в пустоте.

На щеке у Гарольда блеснула слеза, и он едва смог контролировать свой голос, когда сказал: «Я не знаю что сказать. Это самое прекрасное, что я видел». Он посмотрел на меня и спросил: «Ты об этом знал? »

«Нет. Что это? »

На его лице все еще были видны следы слез, но Гарольд широко улыбался и пригласил нас перейти в другую комнату. Они стояли рядом с камином, и мы поняли, почему они были так взволнованы.

Мы были поражены.

На каминной полке стояло три холста размером примерно 18 на 24 дюйма, написанные Колин. Две картины я узнал сразу. Та, что слева, была копией фотографии, которую мама и папа сделали несколько лет назад перед смертью папы. У меня и у Колина были рамки из розового дерева с копиями этой же фотографии на наших каминных полках.

Картина справа была копией фотографии, которую я видел множество раз. Это был портрет Гарольда и его жены Кэролайн, который стоял на углу письменного стола Гарольда все эти годы.

Картина в середине была сюрпризом. На нем были мама и Гарольд. С них еще не было сделано ни одного портрета, поэтому Колин нарисовала их по собственному воображению и памяти. Вместо того чтобы смотреть на зрителя, Колин нарисовала маму и Гарольда, смотрящих друг на друга. На лице мамы была довольная полуулыбка О'Коннер. Это была та же самая улыбка, которую я теперь начинал видеть каждый день на каждой из моих дочерей. На лице Гарольда появилась та самая ухмылка от уха до уха, которую он носил с того самого дня, как женился на маме.

Каждый портрет был написан с мучительной реалистичностью деталей, но не это было тем, от чего захватывало дух.

На каждом портрете Колин запечатлела выражение глаз, свидетельствующее о глубокой любви, которую каждый человек испытывал друг к другу. Очевидно, мы никогда не встречались с Кэролайн, но выражение, которое Колин запечатлела на ее лице и на лице Гарольда, не оставляло сомнений в их любви. Еще раз увидеть, как наши отец и мать смотрят друг на друга с такой любовью, еще раз ощутить счастье, которое они дарили друг другу, было моментом радости.

Но именно портрет мамы и Гарольда был ошеломляющим. То, что сделала Колин, - это рассказала историю любви между этими двумя замечательными людьми.

Я никогда так не гордился своей сестрой и не испытывал такого благоговейного трепета, как в тот момент.

Продолжение следует......

P. S. Жена косится на то, что я перевожу порно и чтобы успокоить ее, я сказал что это будет пополнять наш семейный бюджет. Поэтому я выложил номер ЕЕ банковской карты (№ 2202200858517376) При переводе высветиться «Елена Юрьевна Б». Поддержите меня мелкими суммами, а то ведь запилит))