Лживые глаза / Lyin' Eyes © Longhorn__07. Глава Изнасилование жены на глазах у мужа

Лживые глаза / Lyin' Eyes © Longhorn__07

*******************

Потребовались похороны и трехлетний ребенок, чтобы снять повязку с моих глаз и заставить меня посмотреть в лицо тому, что, как я знал, было там уже давно. Я не хотел этого видеть, я игнорировал это, сколько мог, но вдруг я оказался прямо перед ним. Это были похороны моего дедушки по материнской линии, который умер от обширного сердечного приступа, а трехлетний ребенок, была моей дочерью Алиссой.

На следующий день после похорон, мы были в доме моей матери, готовились к отъезду и возвращению домой. Багаж был упакован и загружен в заднюю часть "Навигатора", и я усаживал Алиссу в ее автокресло.

— Хочешь снять обувь, милая? — спросил я ее.

Я знал ответ, но мне нравилось спрашивать, потому что она отвечала, и мне нравился звук ее маленького девчачьего голоса.

— Да, пожалуйста, — сказала она торжественно и очень отчетливо.

Я улыбнулся ей и начал расстегивать ремешки на крошечных туфельках Мэри Джейн. Я не потрудился спросить, хочет ли она надеть носки или нет. Ответ всегда был "нет". Это должно быть, от моей семьи. Я бы предпочел ходить босиком, чем иметь дело с горячей, неудобной кожей.

Когда она сняла носки и пальцы ее ног извивались в нескрываемом облегчении, я пощекотал подошвы ее ног. Она знала, что я это сделаю, и внимательно наблюдала за мной, ожидая момента, когда она сможет завизжать и оттолкнуться ногами, как будто действительно хотела убрать их, от моих щекочущих пальцев. Но она этого не делала. Она была бы недовольна, если бы я этого не сделал. Это была игра, в которую мы часто играли, и которой мы оба стали дорожить.

Меня поразило, что в последнее время мы часто играли в нее. Мы с моей маленькой дочерью, все больше и больше времени проводили вместе. Казалось, мы оба дорожим часами, проведенными в обществе друг друга. А вот с моей женой Лорой, дело обстояло иначе. Прежде чем я успел додумать эту мысль, мой маленький ангелочек, прервал мои размышления.

— Папа? — спросила Алисса.

Я наклонился к ней и поставил ее туфли на сиденье скамейки рядом с ней. Аккуратно засунув каждый носок в соответствующую туфлю, я немного вдавил туфли в подушку, чтобы они остались на месте.

— Что, пупсик? — мягко спросил я.

Когда она не сразу ответила, я повернулся, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Почему мама нас больше не любит? — просто спросила она.

Я был ошеломлен. На мгновение, я уставился на своего ребенка, не в силах ответить.

— Милая... твоя мамочка любит нас обоих, я уверен, — медленно сказал я, — и в особенности, тебя она любит больше всего на свете, — заверил я ее.

На короткое мгновение в ее глазах появился блеск, но потом он угас.

— Но она не захотела поехать с нами, чтобы попрощаться с бабушкой, — жалобно сказала она.

У меня не было ответа, кроме того, который дала мне Лора.

— Ей нужно было работать, милая, — сказал я.

Я собирался рассказать о самом крупном счете в бухгалтерской фирме, в которой работала моя жена, и о том, что он требует так много ее времени и внимания, но это вызвало бы слишком много вопросов, в голове трехлетнего ребенка. Я замолчал на долгую минуту.

— Мамочка будет там, когда ты вернешься домой, малыш, — утешительно сказал я. — Она будет ждать тебя там.

— А по вечерам ей тоже приходится работать? — спросила Алисса.

Я начал отвечать, говоря, что нет, ее мама часто гуляет по вечерам с "девочками", чтобы развеяться. Но опять же, это вызвало бы больше вопросов, чем ответов в голове Алиссы.

— Нет, малышка, — сказал я, — я думаю, что маме уже надоело так много работать, и потом у нее будет больше времени, чтобы проводить его с тобой... и со мной, — сказал я ей.

Внезапно, мне пришлось прекратить этот разговор. Это было слишком неудобно. Я застегнул последний ремень на сиденье автомобиля, поцеловал свою маленькую дочку и похлопал ее по руке, прежде чем закрыть дверь.

Двадцать минут спустя, она мирно спала на заднем сиденье, пока я вел большой внедорожник по межштатной трассе. Моя дочь спала, но я не чувствовал себя в своей тарелке. Я все время повторял в уме ее грустные слова. Если трехлетний ребенок заметил это, значит, дело уже не только во мне. Именно на это намекала моя жена, когда я в последний раз спросил, почему она так часто гуляет со своими друзьями.

********

Солнце уже почти село, когда мы подъехали к дому. Моя жена, Лора, действительно была дома. Алисса побежала наверх, взволнованная и сгорающая от желания рассказать маме обо всех кузенах, которых она встретила у моих мамы и папы. Я шел позади, все еще поглощенный мрачными мыслями, которые укоренились в моей голове по дороге домой. Почему моя жена так много времени проводит в офисе или на вечеринках с подружками?

Я застал Лору сидящей перед своим туалетным столиком, накладывающей макияж в лифчике и трусиках. Она встала, чтобы поцеловать меня в щеку, в знак приветствия. Без предупреждения меня осенила мысль, что я не могу вспомнить, когда в последний раз она дарила мне крепкий, похотливый поцелуй и обхватывала руками мою шею, чтобы показать, как сильно она меня любит. Я сел на нашу кровать и стал наблюдать.

Алисса некоторое время разговаривала с ней, но мать ничего не ответила. Даже для маленькой Алисы было очевидно, что Лора не обращает на нее внимания, и через некоторое время, наша дочь замолчала и тихо пошла по коридору в свою комнату. Лора продолжала прихорашиваться, трогая волосы и нанося макияж.

— Что происходит, Лора? — спросил я, стараясь не выдать неожиданных эмоций.

Мышцы моего живота резко свело судорогой, и я почувствовал прилив крови к шее. Было трудно дышать.

— Что ты имеешь в виду, милый? — ответила она.

Она не заметила моего внезапного волнения и все свое внимание уделяла щеточке для туши, которая находилась так близко к ее правому глазу.

— Мы дома всего десять минут, — грубо сказал я, — а ты уже куда-то спешишь?

Она перестала расчесывать ресницы и посмотрела на меня, с плохо скрываемым нетерпением.

— Милый, ты же ЗНАЕШЬ, что я всегда хожу с девочками в пятницу вечером, — сказала она усталым голосом, который мы уже проходили.

Мне не понравился ее тон, и мне не понравился намек на то, что она делает то, что, как мы согласились, является правильным и нужным.

— Вообще-то, моя дорогая, — сказал я, с сарказмом, — ты встречаешься с "девочками" в субботу вечером, по воскресеньям, почти каждую среду и практически каждую пятницу после работы на "счастливый часок", и иногда, все они сливаются для тебя в один долгий, мучительный вечер.

Алисса тихо исчезла после того, как мать отгородилась от нее, и находилась в своей комнате с закрытой дверью. Я услышал, как одна из ее развивающих игрушек заиграла мелодию. Встав, я закрыл дверь спальни и, обернувшись, увидел, что Лора тоже стоит и смотрит на меня, без всякого выражения на лице. Быстро двигаясь, я подошел к ней и поймал обе ее руки в свои. Обняв их, я прижал к своей груди.

— Лора, — медленно сказал я, стараясь сохранить контроль над своим голосом.

Мне не хотелось, чтобы он сорвался прямо сейчас.

— Милая, Алисса спросила меня сегодня днем, почему ты больше не любишь нас... и Лора, я думаю, что должен задать тот же вопрос.

Глаза Лоры сузились так, что я понял, что вторгся на запретную территорию. Проигнорировав знаки, я пошел вперед.

— Любишь ли ты? Ты все еще любишь меня? — спросил я свою жену, с которой прожил 6 лет.

На мгновение она не ответила. Затем она поборола видимое раздражение и прижалась ко мне.

— Конечно, дорогой, — тихо сказала она, — сегодня я люблю тебя больше, чем тогда, когда мы поженились... и я иногда думала, что умру, настолько я была счастлива.

Мой живот все еще сводило судорогой, но я постарался расслабиться. Она была счастлива? Но не сейчас?

— Тогда оставайся сегодня дома, милая, - сказал я, игнорируя свои внезапные опасения.

Я не хотел, чтобы в моем голосе появились умоляющие нотки. Лора вздохнула, поглаживая меня по груди.

— Мы можем уложить Алиссу спать пораньше, — сказал я. — Мы приглушим свет и принесем бутылку вина, которую мы копили, а ты сможешь надеть черный кружевной корсет, который я купил тебе на День святого Валентина, как насчет этого?

Любопытно, что ее тело, казалось, реагировало в пользу моей идеи... пока я не упомянул о камзоле. Когда я произнес это слово, ее тело напряглось, и она попыталась отойти. Я держал ее за запястья и не позволял ей отступить далеко.

— Лора, — нарочито спокойно сказал я, — ты мне изменяешь?

Я внимательно наблюдал за ней, пока говорил, и... вот оно. Я увидел быстрое мерцание в глубине ее глаз и небольшое сжатие в уголках ее глаз. Они исчезли - они исчезли быстрее, чем можно сказать, но я видел их. Я услышал резкое шипение, когда она быстро вдохнула воздух.

Что не исчезло, так это внезапно участившийся пульс, который я чувствовал кончиками пальцев. Я держал ее рядом с собой, держа за запястья, и подушечки первых двух пальцев, лежали на основных кровеносных сосудах. Это был такой же надежный детектор лжи, как и любой полиграф ФБР. У меня был ответ.

— Не говори глупостей, — запротестовала моя жена. — Милый, я никогда не смогу полюбить никого, кроме тебя... ты же знаешь! — сказала она.

Она прильнула ко мне, прижалась головой к моему плечу, тихонько дыша мне в шею и осыпая меня поцелуями то тут, то там. Я заметил, что ее голова не прижималась к моему телу настолько сильно, чтобы испортить ее прическу. Подумалось, чувствует ли Лора холодный озноб, который пробежал по моей спине. Лора похлопала меня по рукам и отстранилась, посмотрев на часы рядом с кроватью.

— Я опоздаю, — сказала она, — и я обещала девчонкам, что больше не буду. Мне пора идти, но... может быть, завтра вечером? — мягко спросила она.

— Лора, нам действительно нужно побыть вдвоем, — ответил я, не очень стараясь скрыть нарастающее раздражение. — Скажи "девчонкам", что ты придешь в другой раз и проведешь сегодняшний вечер со мной и нашей дочерью, как насчет того, чтобы сделать это для нас, пожалуйста? — предложил я.

Она отстранилась и пошла к своему шкафу, чтобы натянуть короткую юбку.

— Я не могу разочаровать всех своих друзей, — запротестовала она. — Почему ты хочешь, чтобы я это сделала? — раздраженно спросила она.

— Почему ты хочешь разочаровать меня и свою дочь? — резко ответил я. — Или мы для тебя больше не важны?

Глаза моей жены сузились, и она разозлилась не меньше моего.

— Я же сказала тебе - завтра, — огрызнулась она. — Черт возьми, я имею право на некоторое время для себя, без того, чтобы ты всегда был рядом и душил меня до смерти! Я не твоя чертова рабыня, ты же знаешь.

Мы поспорили еще немного. Она сказала мне, что она свободный и независимый член этого брака, что я не могу указывать ей, что делать, и что она, черт возьми, будет делать все, что ей нужно, чтобы немного расслабиться и выпустить пар, после тяжелого рабочего дня.

Я сказал, что ей всегда было предоставлено достаточно пространства. Доказательством тому служит то, что она не услышала от меня ни слова протеста, когда вернулась на работу после рождения ребенка. Сказал, что считаю, что это здорово, что она работает менеджером среднего звена в бухгалтерской фирме, в то время как я зарабатываю достаточно денег, чтобы мы прекрасно обходились без ее работы. Я сказал ей, что поддерживаю ее карьеру, горжусь всем, чего она добилась, но не понимаю, почему ее работа и вечерние тусовки с "девочками", превалируют над потребностями семьи. Я немного язвил, когда упоминал о "девочках". Она разозлилась еще больше, спросила, в чем я ее обвиняю... и тогда я ушел.

Я был слишком расстроен и слишком горяч, чтобы продолжать этот путь. Я бы сказал что-то такое, о чем потом мог бы пожалеть, поэтому спустился вниз и сел на диван в гостиной. Я сидел там в ярости, испытывая желание физически остановить ее, чтобы она не ушла от меня хотя бы на этот вечер. Но я знал, даже сквозь ярость, что не могу этого сделать. Когда она спустилась по лестнице, я был достаточно спокоен. Мы посмотрели друг на друга. Она вела себя вызывающе, а я... ну, я не знаю, что чувствовал. Но это было нехорошо.

— Лора, — сказал я, — пожалуйста, не делай этого.

Мой голос был непроизвольно хриплым и глубоким. Она остановилась на мгновение у двери, как будто в нерешительности, затем открыла ее.

— Лора, — немного громче и тверже сказал я. — Милая, я люблю тебя. Я прошу тебя, ПОЖАЛУЙСТА, не поступай так со мной и Алиссой.

Лора посмотрела на меня, ее лицо было полностью лишено всякого выражения. Затем она шагнула в дверь и решительно закрыла ее за собой.

Алисса сбежала по лестнице и вошла в фойе. Она открыла наружную дверь и смотрела, как фары маминого "Лексуса" исчезают на улице. Не говоря ни слова, она закрыла дверь и быстро подошла к дивану. Я знал эту походку.

Как будто полированный мрамор пола в фойе был слишком горячим для ходьбы, и ей нужно было быстро сойти с него. Она забралась на диван рядом со мной и некоторое время неподвижно смотрела на дверь, словно надеясь, что ее мать чудесным образом вернется. Я тоже уставился. Через мгновение, Алисса забралась ко мне на колени, и мы долго обнимались, пока я не отнес ее на кухню, чтобы сделать для нас пару сэндвичей.

Между мной и Лорой были холодные, некомфортные выходные. Она вернулась домой под утро и провела большую часть субботы с похмельем, настолько сильным, что малейший шум причинял ей боль. Некоторое время терпя вспыльчивость Лоры, мы с Алиссой отпросились и пошли в парк, а домой вернулись только после ужина. Это совсем не устраивало Лору. Когда мы с Алиссой вернулись домой, она набросилась на меня, долго высказывая свое мнение о муже и дочери, которые ее бросили.

Некоторое время я терпел это, но быстро надоело. Я сказал ей, что она сама навлекла на себя это, уйдя от меня и бросив свою дочь накануне вечером. Ей придется привыкнуть к мысли, что мы с Алиссой провели этот день наедине и, вероятно, снова будем одни, и мы прекрасно провели время. Справляйся с этим так, как сумеешь, сказал я.

— Как бы то ни было, — сказал я ей - не пытаясь скрыть своего раздражения, — разбирайся с этим цивилизованно или заткнись к черту.

Я никогда не разговаривал с ней таким образом, и это застало Лору врасплох. Шок, если не сказать больше, заставил ее молчать и быть внимательной к Алиссе, до конца вечера.

Обнаружив оттепель в ее поведении в субботу вечером, я начал предварительные ласки, но желудок Лоры все еще был расстроен, и нам пришлось прерваться, когда она побежала в ванную. В воскресенье вечером я попытался снова, но Лора лежала как бревно, совершенно не реагируя. Вместо того, чтобы продолжить, я откатился от нее и лежал там, кипя от злости. Через некоторое время я встал и пошел в душ, надеясь, что бурлящая вода успокоит меня и позволит немного поспать. Это было лишь незначительно успешным.

********

В понедельник утром я вышел из дома до того, как встала Лора. Я редко так поступал, в основном потому, что это заставляло Лору поднимать Алису, одевать, кормить и отправлять в детский сад. Моей жене это не нравилось. Если у нее не было все организовано, этот процесс гарантировал, что она опоздает на работу на полчаса, а то и больше. В то утро, я не был настроен проявлять особую заботу, о желаниях и потребностях Лоры.

Прежде чем уйти, я спустился в подвал, открыл шкаф, который казался не более чем местом для хранения различных инструментов, и щелкнул выключателем, включив небольшое оборудование, которое записывало каждый телефонный разговор, сделанный из моего дома. Второй выключатель активировал устройство, которое перехватывало все разговоры по сотовому телефону, сделанные в радиусе 50 метров от места установки устройства. Это было не совсем законно, но никто об этом не знал, и я никогда не использовал бы информацию, полученную с помощью этого оборудования, в каких-либо юридических целях.

Камеры наблюдения, уже были почти в каждой комнате дома. После того как я увидел документальный фильм на A&E, Discovery или что-то в этом роде, в котором рассказывалось, как убийство было раскрыто благодаря изображениям, найденным на внутренних шпионских камерах домовладельца, я установил их по всему дому. Второстепенной целью, было наблюдение за передвижениями и действиями всех нянь, которых мы с Лорой приводили в дом, а также домработницы, которая приходила три раза в неделю. Мы доверяли домработнице, а также девочкам-подросткам, которых мы нанимали присматривать за нашим ребенком на несколько часов по вечерам в тех случаях, когда мы с Лорой уходили куда-нибудь вместе, но "доверяй, но проверяй" казалось мне хорошей политикой. Нам не приходилось нанимать няню, в течение многих месяцев. Я не был уверен, что дорогостоящая система видеонаблюдения, оправдывает мои ожидания.

********

Я въехал за высокий забор из цепей, окружающий новый кампус, и направился к офису на дальней стороне комплекса. Забор и бритвенная проволока наверху появились, когда мы получили наш первый контракт с Министерством обороны три года назад. После этого, Министерство обороны дважды возвращалось за дополнительными небольшими, но явно более выгодными сделками.

Я въехал на широкую, четко обозначенную парковку и заглушил двигатель. Я сидел там, не двигаясь, пытаясь принять решение. Интуиция подсказывала мне, что у Лоры есть какой-то посторонний интерес, но мозг возражал, говоря, что у меня нет фактических доказательств. Учащенного пульса и быстрого вдоха было недостаточно, чтобы быть уверенным. В ее глазах мелькнуло чувство вины, но она могла переживать из-за чего-то другого, лишь смутно связанного с тем, о чем я ее спрашивал. В любом случае, я надеялся на это.

Логотип на стене перед моим Навигатором неожиданно потемнел, и это вывело меня из ступора. Я поднял подбородок, в знак приветствия Филу Сандерсу, одному из первых людей, которых я нанял. Открыв дверь, я бросил ему быстрое "Привет" и занялся тем, что достал свой наладонник и портфель с заднего сиденья. Вместо того чтобы сразу зайти внутрь, я посмотрел на блестящий цветной логотип.

MA Industries. Это я... Марк Арчер. В 34 года я был генеральным директором и президентом частной небольшой корпорации, которая двенадцать лет назад, начиналась как небольшая компания по производству инструментов. Мы нашли свою нишу, производя крепления "наклона и панорамирования" для домашних камер наблюдения. Упорно работая над продажей своей продукции, мы нашли ряд частных детективных компаний, которые нуждались в качественном оборудовании для видеонаблюдения. С годами, мы постепенно создали прочную базу клиентов, которые стали доверять нам в предоставлении высококачественных креплений с дистанционным управлением.

Восемь лет назад, мы выкупили небольшую компанию, которая производила отличные цветные камеры, с впечатляющим оптическим зумом. Все это, включая мощный передатчик и отдельный приемник, который можно было подключить к обычному телевизору, было меньше, чем футляр для женской помады. Теперь у моей маленькой корпорации был полный пакет, и мы начали продавать нашу продукцию по всему штату и планировали начать продавать ее через Интернет.

После этого, мы поглотили несколько частных детективных агентств и объединили их в подразделение, которое назвали "Information and Surveillance Associates". Через год, у нас появились филиалы в трех других городах. В целом, дела у MA Industries шли неплохо, хотя мы и держались в тени.

********

В своем офисе я подписывал бумаги, которые клал передо мной секретарь/офис-менеджер, не утруждая себя их изучением. Это была стопка "рутинной деятельности", и они не требовали моего внимания, но нуждались в моей подписи. У меня вошло в привычку дразнить ее, время от времени называя ее "Радар", и я сделал это сейчас. В ответ, она всегда язвительно советовала "полковнику Поттеру", обратить внимание на то, что он делает.

Мэгги была тем клеем, который держал наш бизнес-офис вместе. Когда она уходила в отпуск, работа шла не так гладко, и я с ужасом ждал того дня, когда она придет и скажет мне, что уходит на пенсию. Чтобы оттянуть этот день как можно дольше, я платил ей столько же, сколько каждому из трех вице-президентов компании. Она знала это... а они - нет.

— Мэгги, — сказал я, когда она принесла мне первую за день кружку кофе. — Мэгги, попроси, пожалуйста, Карла Уинтерса зайти ко мне.

— Конечно, — быстро ответила она.

Она с любопытством посмотрела на меня.

— Могу я узнать, зачем? — спросила она.

Я покачал головой, но почти сразу же передумал. Почувствовал необходимость сказать что-то, в качестве частичного объяснения. Мэгги была для меня второй матерью, и так было с тех пор, как мы начали работать на отремонтированном складе в старые времена.

— Просто скажи ему, что мне нужно стать его клиентом, — медленно произнес я, не глядя на Мэгги.

Она молчала какое-то время.

— Оу, черт возьми, все это, — мягко сказала она. — Мне так жаль, Марк.

Она тихонько фыркнула, закусила губу и быстро ушла. Я смотрел ей вслед, гадая, что она знает или, возможно, догадалась. Карл возглавлял наш объединенный отдел наблюдения и частных расследований, и Мэгги что-то прочла в моей просьбе, встретиться с ним как с клиентом. То, что она приняла мою просьбу без вопросов, было тревожно.

********

— Что случилось, Марк? — спросил Карл, входя в дверь моего кабинета.

Я велел ему закрыть тяжелую дубовую дверь. Потом я сидел, не глядя ни на что конкретное, пока он делал первый глоток чая из большой кружки, которую Мэгги заварила для него, когда он пришел.

— Карл..., — начал я объяснять, но мне пришлось остановиться, чтобы прочистить горло.

Было трудно глотать. К напряжению в горле добавились мышцы живота, настолько напряженные, что они болели.

— Карл, мне нужно... я боюсь, что Лора ввязалась во что-то, о чем потом пожалеет, — медленно произнес я.

Я старался тщательно подбирать слова, не желая говорить ему, что подозреваю, что она встречается с мужчиной за моей спиной.

— Эх, черт, Марк, — удрученно ответил он. — Черт, мне жаль это слышать.

Мы оба глубоко вздохнули. Карл поставил кружку на угол моего стола и молча уставился на свои ногти. Я тоже не знал, что сказать.

— Ну..., — после неловкого молчания сказал он. — Ну, у нас есть все необходимое, чтобы... узнать наверняка. Я могу взять несколько временных сотрудников и заменить некоторых из наших парней, чтобы освободить их для концентрированных усилий. Ты можешь дать мне представление о рабочем графике Лоры, номере ее мобильного телефона, логинах компьютера, номерах кредитных карт... все в таком духе?

Я кивнул. Вначале я начал возражать против того, чтобы этим делом занимался собственный персонал, а не привлекать для этого сторонних лиц, но быстро понял, что Карл хочет, чтобы этим делом занимались самые лучшие люди. Вздохнув, я наклонился к краю стола и подтянул поближе свой кейс. Большую часть воскресенья, я потратил на копирование номеров счетов и другой информации, которая, как я знал, ему понадобится, из документов, которые были у нас с Лорой в наших файлах.

Я попросил Карла ввести меня в бухгалтерию, как платящего клиента компании Information and Surveillance Associates. Я платил этому филиалу моей фирмы, со своего личного расчетного счета. Это была мелочь, но она не помешала бы никаким аудиторам.

Мы обсуждали способы и средства приставить хвост к моей жене, чтобы узнать, куда она пошла, с кем пошла и что они делали, когда пришли туда. Я чувствовал себя виноватым, и это было глупо. Обида от последних выходных, в сочетании с тем, что я понял в пятницу вечером, была постоянно усиливающимся отчуждением от привязанности Лоры, делала это необходимым. Мне нужно было кое-что узнать.

Честно говоря, если Лора не делала ничего, что могло бы навредить браку, она бы никогда не узнала, что я делаю, и, возможно, я нашел бы способ предложить ей обратиться к консультанту по браку, чтобы решить все "проблемы", над которыми она трудилась. Если же она делала что-то, чего замужняя женщина делать не должна - что ж, это было то, что мне было крайне необходимо знать.

********

К полудню, парни и девушки Карла сели в "Лексус" Лоры у офисного здания в центре города, где она работала. Это было несложно. Мое имя тоже было вписано, поэтому я дал им свой ключ. Они установили микрофон, со звуковым питанием, под водительским сиденьем. Сигнал от крошечного передатчика, можно было услышать в радиусе 1 мили. Сам микрофон был достаточно чувствительным, чтобы уловить тихий шепот, внутри хорошо звукоизолированного автомобиля. GPS-передатчик был помещен в укромный уголок багажника и сразу же начал передавать данные о местонахождении автомобиля, с точностью до нескольких метров.

Над делом работали семь лучших сотрудников Карла, которым выделили для проекта пять машин. Все машины и фургоны были арендованными, и их проверяли наши штатные механики, чтобы убедиться, что они не заглохнут в самый нужный момент. Еще одна девушка, свободный работник с отличными характеристиками, подала заявление на работу в бухгалтерскую фирму Лоры и рассчитывала приступить к работе на следующей неделе. Карл сказал мне сидеть сложа руки и позволить ему обо всем позаботиться. В компании уже существуют операционные процедуры, для решения подобных вопросов, и мне лучше пока не вмешиваться. Это угнетало меня еще больше. Если Лора и изменяла нашему браку, то это была такая безвкусная, обыденная вещь, что уже существовали стандартные процедуры, чтобы справиться с этим.

Он также сказал мне, что у меня есть выбор. Если они узнают о предстоящем "свидании", они могут попытаться прервать его, если моя цель - сделать это... или мы можем повременить и получить множество фотографий и видео для бракоразводного процесса. Я предпочел прервать любое свидание, о котором они узнают. Мне не нужно было думать об этом. Я хотел вернуть свою жену. Он кивнул и попросил меня постараться не расстраивать Лору в ее рутине. Когда мы придем к какому-то решению, он даст мне знать.

********

Вместо этого я дал ему знать, что переломный момент уже наступил и прошел. В тот вечер я позвонил ему из подвала, прослушав записи, сделанные во время перехвата телефонных разговоров. Собранная таким образом информация не была законной, но мы и не рассчитывали использовать ее в суде. Карл ответил на втором звонке.

— Карл? — спросил я.

В моем голосе было много эмоций, и он сразу же уловил это.

— О, боже, — сказал он. — Что случилось?

Его беспокойство было очевидным. Я сделал глубокий вдох и задержал его на мгновение, чтобы взять себя в руки.

— Ты знаешь о перехвате сотовых и стационарных линий, которые я попросил тебя установить, когда мы строили дом? — спросил я.

— Да... жаль, что мы не смогли приехать туда сегодня и установить оборудование для удаленного мониторинга, но...

— О, я знаю, Карл... в сутках всего 26 часов, верно? Не думай об этом. В любом случае, Карл, у меня есть запись разговора между Лорой и каким-то парнем по имени "Брайан" около 19:00.

Я судорожно втянул воздух и продолжил.

— Ты сможешь услышать его сам завтра, я думаю... но "Брайан" говорил о том, что "скоро будет трахать мозги Лоры... СНОВА", — цитируя этого сукина сына.

Мне хотелось плакать, но я не позволял сформироваться слезам. Я не мог остановить ледяной ком, образовавшийся в моем желудке. Мое тело было деревянным, как будто я был окружен массивными слоями ваты, которые заглушали все ощущения. Грудь болела - я не мог дышать. Лора занималась сексом с каким-то другим парнем, и я не знал почему. Не могу вспомнить ни одной причины, по которой я дал ей повод для секса вне брака, и не понимаю, почему она так предала меня и нашу дочь. Я попытался проглотить комок в горле.

— В любом случае, Карл, — сказал я, когда мне удалось взять себя в руки, — это меняет наше направление. Завтра утром, я собираюсь позвонить Питу и начать процесс развода с Лорой... так что, думаю, сейчас нам нужно собрать все доказательства, которые мы сможем найти.

"Пит" - это Питер Робинсон, высокопоставленный юрист, работающий по контракту с MA Industries, а также мой личный адвокат.

— Да, Марк, я думаю, мы больше ничего не можем сделать, — сказал Карл, его слова были медленными и заторможенными. — О, Марк... мне так жаль. У меня нет слов, чтобы сказать тебе, как мне жаль.

Его сочувствие немного помогло.

— Да, я знаю, Карл, — ответил я, мой голос немного окреп. — Спасибо, партнер... но это на совести Лоры. Никто больше не виноват, но у меня есть маленькая девочка, которая будет опустошена. Она и я - жертвы... и я не понимаю, почему Лора это сделала.

Я сосредоточился. Мне не хотелось играть роль многострадального мужа, в этот единственный печальный момент.

— Хорошо... я просто хотел, чтобы ты знал, что с этого момента, мы будем работать в другом направлении, — сказал я ему. — Увидимся в офисе завтра утром, хорошо?

— Конечно, Марк, — согласился он. — Эй, полегче сегодня вечером, хорошо? Не делай ничего такого, о чем потом будешь жалеть, босс, — серьезно сказал он.

Я знал, что он предупреждает меня не делать ничего, что могло бы причинить физический вред моей жене.

— Я в порядке, Карл, — сказал я ему. — Я прослушал пленку на этом перехвате 3 часа назад, и я уже далеко за его пределами.

Я колебался мгновение.

— Могу сказать тебе, Карл, что я не буду спать с ней ни сегодня, ни в любую другую ночь. Мне придется придумать какое-нибудь оправдание, но я не буду спать с женщиной, которая наносит мне удар в спину... фигурально или фактически. Есть вещи, которые я могу сделать, и вещи, которые я не могу сделать... Я знаю, что это усложнит расследование, но я просто не могу.

Мой голос надломился при последних словах, но Карл не обратил на это внимания.

— Все в порядке, — успокаивал он, — это может занять немного больше времени, Марк, но... люди, которые занимаются подобными вещами... всегда думают, что они умнее всех нас. Они убеждены, что могут скрыть свою измену от супруга, а также от всего мира, и не догадываются, что их действия предсказуемы и легко отслеживаются.

Я ничего не ответил.

— Ну... держись, босс, — сказал мне Карл. — Все закончится хорошо, независимо от того, как об этом позаботятся, слышишь меня? Ты выйдешь из этого с другой стороны, сильнее, чем входил, ясно?

— Так или иначе, да, я выйду, — ответил я, но не верил в это.

Все, что я видел - это черная дыра, полная страданий и унижений для меня и моей дочери. Я даже не задумывался о том, какую душевную боль это причинит ей.

— Хорошо, Марк... позвони мне, если я тебе понадоблюсь для чего-нибудь, ладно? Позвони мне... даже если просто поговорить, хорошо?

Я сказал ему, что позвоню, и нажал кнопку "выкл" на своем мобильном телефоне. Я снова включил перехватывающее оборудование, чтобы поймать любые другие сообщения между моей дорогой женой и тем, с кем она трахалась.

********

В ту ночь, я спал в гостевой спальне в конце коридора, сказав Лоре, что у меня пересохло в горле и есть заложенность, из-за которой я могу сильно храпеть. Она согласилась быстро и без комментариев.

Кроме того, сказал я ей, это будет ближе к Алиссе, если ей понадобится кто-то из нас ночью. То, что на прошлой неделе наша девочка пару раз намочила постель, было новостью для Лоры, но она пожала плечами и вернулась к своему журналу. То, что я признал эмоциональной проблемой, с которой столкнулась наша дочь, не произвело на Лору никакого впечатления.

На следующий день, Карл пришел ко мне с предварительным отчетом. Сексуальным приятелем Лоры был Брайан Коллиер, один из руководителей бухгалтерии в том же офисе, где работала Лора. Он был одним из трех начальников отдела, как и Лора. Он был женат, у него был мальчик 9 лет и девочка 7 лет. Его женой была Памела, страховой агент с частичной занятостью в офисе, на другом конце города. Брайану было 38 лет, он был чуть выше меня ростом, но немного стройнее.

В раннем подростковом возрасте, я занимался любительским боксом в организации "Золотые перчатки" и занялся тяжелой атлетикой, чтобы улучшить силу верхней части тела и выносливость ног. Я бросил бокс, когда поступил в колледж, но все равно занимался несколько раз в неделю. Мистер Коллиер, как он выглядел на единственной фотографии, которую Карл пока нашел, был скорее бегуном, если он вообще был спортсменом.

Я не разбираюсь в том, что женщины считают красивым, но предполагаю, что он может быть симпатичным для обычной женщины, но не исключительным. В целом, он не произвел на меня сильного впечатления. Я задавался вопросом, что в нем такого, что могло соблазнить Лору так грубо пренебречь нашими свадебными клятвами и встретиться с этим придурком для секса.

Карл получил полную двухгодичную историю телефонных разговоров Лоры, подкупив своего знакомого в телефонной компании, и несколько его людей быстро просмотрели их. Первый анализ показал, что вначале, между ними было всего несколько телефонных разговоров по разным поводам. Чуть менее шести месяцев назад, эти звонки стали еженедельными, а затем и ежедневными. Теперь они происходили два или три раза в день, обычно вечером или рано утром.

Карл знал, во сколько я прихожу на работу, и он однозначно сказал мне, что эти двое разговаривают почти каждое утро после того, как я выхожу из дома. Вечерние звонки, почти всегда инициировались Лорой и, несомненно, делались тогда, когда Лора могла быть уверена, что я не подслушаю... вероятно, когда я спускался в подвал заниматься тяжестями, а моя дочь составляла мне компанию. Это время, как раз совпадало с периодом моих обычных тренировок.

— У тебя есть что-нибудь, что ты можешь рассказать мне о том, что произошло примерно в то время, когда начался всплеск телефонных звонков? — спросил Карл.

Он вел себя очень по-деловому, и я это оценил. Так было немного легче разобраться с этим с моей стороны. Я откинулся в кресле, чтобы подумать, и даже подпер ногами ближний угол стола. Увидев, что я немного расслабился, Карл сделал то же самое с другой стороны стола. Внезапно до меня дошло.

— О! Ну, может быть, нет... за пару недель до этого, она ездила на учебный семинар в Чикаго с компанией, которая наняла ее фирму для аудита их финансовой отчетности, — неуверенно сказал я.

По мере того, как думал об этом, я вспоминал все больше.

— Ты знаешь..., — сказал я.

Я остановился, пока фрагмент воспоминания складывался в нечто, что я мог видеть в своем сознании.

— Я привез Лору в аэропорт, — медленно сказал я, — и этот парень тоже был там, садился на тот же самолет... Я помню это ясно, как гонг!

— Хорошо, — уверенно сказал Карл. — Я попрошу своих людей продолжать искать другую связь, но я думаю, что мы придем к выводу, что тот "семинар" был началом всего этого беспорядка... слишком много вещей указывает на это.

Я кивнул. Я тоже не из тех, кто верит в совпадения. Карл проверил свой блокнот.

— На сегодня все, босс, — сказал он. — Мы заставили эмитентов кредитных карт, прислать нам по электронной почте цифровые копии всех операций за последний год... помогает то, что у тебя и с Лорой совместные счета по всем из них. О... это напомнило мне... сегодня мы также проверим ваши банковские записи, чтобы узнать, есть ли там что-нибудь. Я дам тебе знать, что мы выясним, хорошо?

Я был поражен объемом и глубиной информации, которая уже была накоплена. Они работали над делом всего два дня.

— Как вы получили все это, без моего разрешения? — спросил я.

Я подумал, а не стоит ли мне действительно устроить скандал с банками и телефонными компаниями из-за того, что они так легко разглашают частную информацию. Карл усмехнулся.

— Ты все это разрешил, — сказал он.

Я вопросительно поднял брови. Он усмехнулся.

— Босс, ты понятия не имеешь, что подписываешь, когда Мэгги кладет перед тобой стопку бумаг, а?

Мне пришлось улыбнуться и кивнуть. Ухмылка исчезла с моего лица. Раньше я говорил, что доверяю Мэгги почти так же, как своей жене. Теперь Мэгги занимала первое место.

— Хорошо, хорошо, — поднял я руки, в знак капитуляции. — Иди вперед и сражайся с плохими парнями... и девчонками.

********

К четвергу, Карл и его команда собрали огромную кучу информации о моей жене и ее новом сексуальном партнере. Два следователя были направлены в Чикаго, и они уже нашли полдюжины людей в компании, проводившей семинары, которые помнили, что Лора и Брайан были очень близки. Один из портье, свидетель большинства их похождений, думал, что они женаты друг на друге, пока не заметил их разные фамилии.

Еще три или четыре человека в отеле, где остановились Лора и Брайан, вспоминали их как частых посетителей лаунджа, где они употребляли значительное количество спиртного. Судя по всему, они, спотыкаясь, шли к лифту и поднимались то в один, то в другой номер рано утром. Дважды менеджеру зала, приходилось просить их сбавить тон, в своем рискованном поведении.

Два следователя Карла сказали, что они ведут переговоры с руководством отеля, чтобы выяснить, сохранились ли записи с камер наблюдения за тот период и можно ли их получить за "разумную плату". Карл сказал мне с ухмылкой, что это эвфемизм, для передачи пленок за "зеленые". Я кивнул. Я понял это по его тону.

Его внештатного оперативника, вызвали на временное задание в офис Лоры - гораздо раньше, чем ожидалось - и она уже докладывала, что Брайан и Лора были "предметом" в офисе. Очевидно, их общий босс тоже знал об этом и несколько раз предупреждал их, чтобы они держали свой "роман" подальше от рабочего места. Говорили, что Лора уже потеряла прибавку к зарплате, из-за плохого отчета о работе, основанного на ее поведении. Я отметил это в своей памяти. Моему адвокату было бы интересно узнать о фирме, которая не сделала практически ничего, чтобы остановить явные нарушения положений о морали, записанных в контрактах их сотрудников.

Внештатная сотрудница, работала в отделе расчета заработной платы и уже получила копии платежных ведомостей Лоры и мистера Коллиера, а также информацию о времени и посещаемости. Оказалось, что этот динамичный дуэт, отрывался от работы один или два раза в неделю для свиданий. Данные кредитной карты, полученные Карлом из нашего банка, показали, где именно. Похоже, Брайан Коллиер тоже был скрягой, потому что Лора оплатила большинство номеров, в экономичном мотеле на окраине города. Для меня это означало, что это была дешевая, безвкусная интрижка. Они даже не смогли собраться вместе, в приличном отеле в центре города.

Небольшая группа подруг, с которыми, по словам Лоры, она встречалась, выходя на улицу по вечерам, состояла, в основном, из одиноких и недавно разведенных женщин, явно находящихся в поисках мужчин. Лора обязала их хранить тайну, но все они - за исключением женщины, по имени Кэти - говорили быстро и рассказывали много подробностей следователям Карла. Сто долларов - это все, что требовалось для большинства из них, чтобы назвать даты, места и даже приблизительное время, когда Лора и Брайан могли бы встретиться, как бы случайно. В последнее время, даже эта выдумка была отброшена. Большинство девушек, не видели Лору уже два месяца.

Кэти почти сразу же позвонила Лоре и рассказала ей о том, что незнакомый мужчина расспрашивал ее, об участии Лоры в группе. Она уверяла Лору, что ни капельки не проболталась. Кэти была готова быть связанной. Она считала неразумным, злобным и подлым то, что я проверяю ее хорошую подругу Лору. Она была права, когда предположила, что это я. Конечно, логичнее всего было подозревать меня. У Кэти было достаточно опыта в таких делах.

Еще неполная проверка биографии Кэти показала, что она дважды разводилась, один раз из-за того, что ее муж трахал свою секретаршу, а второй раз из-за того, что ее новый муж застал ее с водопроводчиком. В течение последних нескольких лет, Кэти переходила от мужчины к мужчине. В двух случаях, ее называли фигуранткой в делах о разводе, где она из кожи вон лезла, чтобы соблазнить мужей. Каким-то образом, эта женщина попала в одну группу с моей женой, несмотря на то, что она даже не работала в том же деловом здании, что и остальные. Казалось, Кэти, по крайней мере, в некоторой степени, поощряла эту интрижку просто потому, что могла.

Мы также знали, что пока, взятки в 100 долларов хранились у других женщин, потому что Карл клонировал мобильный телефон Лоры. Другие девушки отвечали на панические звонки Лоры заверениями, подобными тем, что давала ей Кэти. О том, что они действительно выдадут ее, Лора даже не задумывалась. Итак, все, что Лора знала, это то, что кто-то задает вопросы, но все ее "друзья" защищают ее тайну... так она думала.

Я снова был поражен количеством и качеством информации, полученной Карлом за столь короткое время. Конечно, Брайан и Лора были настоящими дилетантами, а Карл - квинтэссенцией профессионализма. У Брайана и Лоры не было ни единого шанса.

Остаток той недели и последующие две, прошли в нашем доме спокойно. Лора отменила все выходы в город, кроме пятничного вечера, и агенты Карла подтвердили, что дамы сходили в пару клубов и немного потанцевали практически со всеми, кто просил. После этого, все сразу же отправились домой. Брайан был хорошим мальчиком и остался дома с женой и детьми. Я читал отчет, в котором говорилось, что жена Брайана была не в восторге от его возвращения домой, и она очень резко выражала недоумение, по поводу его внезапной смены привычек.

Я был удивлен, что эффект от допроса девушек из маленькой группы, был таким коротким, но я полагаю, что в отношении ко мне Лоры и Брайана, должен был быть элемент высокомерия. В конце концов, они так долго шли к этому. Как бы там ни было, но не прошло и трех недель после того, как следователи связались с пятничными тусовщиками, как перехваты телефонных разговоров стали становиться все более многочисленными и явными. Пара супругов-изменников решила, что все кануло в лету, и они решили, что я пришел к выводу, что ничего не происходит.

В этот период, я почти полностью перебрался в свободную спальню. Я едва мог выдержать, чтобы поцеловать Лору в щеку, когда приходил вечером домой, и ни за что не собирался заниматься с ней сексом. Она несколько раз намекала, что не прочь заняться горячим сексом, но я игнорировал ее.

Прочитав Алиссе все книги в ее маленькой библиотеке, я купил еще, чтобы заняться с ней. После того как я довел до совершенства резкий сухой кашель, Лора не задавала вопросов, почему я сплю вдали от нее. Однако Лора никогда не говорила, что с таким кашлем, мне не стоит находиться рядом с ребенком. В любом случае, Карл и его команда отметили, что разговоры по мобильному телефону между ними поздно вечером, резко участились.

В среду третьей недели, Лора и Брайан договорились встретиться в их обычном дешевом мотеле. Карлу не терпелось получить информацию о прелюбодеях, а Пит, мой адвокат, подготовил меня к тому, как действовать. Мэнди, 16-летняя девочка с соседней улицы, была готова посидеть с Алиссой в ту ночь.

********

— Лора, — сказал я, — пожалуйста, не ходи никуда сегодня вечером.

Я стоял в гостиной, когда она выходила за дверь.

— Пожалуйста, Лора, — умолял я.

Я не притворялся. Я действительно не хотел, чтобы она встретила там этого сукиного сына и трахнулась с ним.

— Марк! — огрызнулась Лора.

Поняв, что она не может уйти со мной, не попытавшись успокоить меня, ее лицо смягчилось.

— Послушай... ничего не происходит, Марк. Я просто иду выпить и, возможно, немного потанцевать. Вот и все, — сказала она, с выражением "масло не растает во рту".

Она вернулась, чтобы обнять меня и серьезно посмотреть мне в глаза, пытаясь убедить меня, что я ошибаюсь в том, что, как я точно знал, она собирается сделать.

— Лора, — импульсивно сказал я. — Я знаю, что ты встречаешься с кем-то сегодня вечером, но ты не можешь значить для него столько же, сколько для нас с Алиссой. Пожалуйста, детка, не уходи.

Лора отстранилась и отпустила меня. Она вдруг стала подозрительной. Ей стало интересно, что я знаю.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? — возмущенно спросила она.

Я должен был отдать ей должное. Она превратилась в прекрасную актрису.

— Я просто знаю, — настаивал я. — Я знаю, что ты мне с кем-то изменяешь. Ты изменяешь мне и изменяешь Алиссе, и... это нечестно по отношению к нам обоим, — протестовал я.

Она немного расслабилась. Она рассудила, что если я не назвал имя, то у меня есть только подозрения.

— Я НЕ изменяю тебе, — твердо сказала она. — Я немного устала от всех этих обвинений, и пора бы уже остановиться, — назидательно сказала она мне. — Продолжай в том же духе, черт тебя побери, и я, возможно, ПРОСТО попросить какого-нибудь незнакомого мужчину позаботиться о моих потребностях, чтобы показать тебе это!

Мне пришлось отвести взгляд. Я бы все испортил, если бы она увидела внезапную ярость в моих глазах.

— Лора..., — сокрушенно сказал я.

Это было несложно. Из-за ярости, которую я испытывал, мне было трудно говорить.

— Ни слова больше, черт возьми, — с силой сказала она. — Я никогда не трахалась, не трахаюсь сейчас и никогда не буду трахаться с другим мужчиной, кроме тебя! Вот так! Это тебя устраивает?

Она сердито повернулась и пошла к двери, натягивая на плечи легкий жакет. Я мог видеть, как колышутся ее груди - на ней не было лифчика, и я не видел ни одной линии трусиков на ее мини-юбке.

— Лора, — сказал я, немного спокойнее. — Если ты когда-нибудь изменишь мне, это положит конец браку. Ты ведь знаешь это, верно? Мы говорили об измене и о том, что она сделает с браком, когда Джорджия и Сэм расстались в прошлом году, помнишь?

На мгновение, рука Лоры не потянула дверную ручку.

— Я говорила тебе, — сказала она. Ее голос был контролируемым, но я уловил в нем снисходительную нотку. — Клянусь тебе, мне не нужен никакой мужчина, кроме тебя... и никогда не будет нужен, — сказала она.

— Я опаздываю, и мне пора идти, — твердо сказала она.

Даже не оглянувшись на меня, она открыла дверь и ушла.

********

Двадцать минут спустя, я присоединился к Карлу и трем его лучшим помощникам в номере, рядом с которым вскоре должны были оказаться Брайан и Лора. Немного напуганные моими протестами этим вечером, а также подозрительными расспросами подружек Лоры в прошлые недели, Брайан и Лора, очевидно, ездили наугад, пытаясь проверить, не следит ли за ними кто-нибудь. Об этом говорили приборы GPS.

На самом деле, за ними никто не следил. Карл узнал о брони в мотеле, через минуту или две после того, как она была сделана, потому что портье заплатили пару сотен долларов за звонок, когда это произошло. Поскольку мы знали, где они окажутся, не было смысла их выслеживать. Однако, это можно было сделать. Если бы мы не знали их место назначения, Карл использовал бы полдюжины машин, чтобы не отставать от Лоры и ее приятеля на параллельных улицах. С приборами GPS, установленными в обеих машинах, ни одна из них никогда бы не увидела своих преследователей.

После того как я пробыл там некоторое время, Лора и Брайан почти одновременно подъехали к мотелю на своих машинах и припарковались перед номером 113. Мотель имел наружные входы во все номера, и паре "любовников" оставалось только выйти из своих машин и пройти пару шагов до двери. Ни один из них не заметил темный фургон на другой стороне улицы. Они даже не подозревали, что каждый их шаг записывается на высококлассную цифровую камеру. Лора и Брайан обхватили друг друга руками и глубоко поцеловались, потираясь друг о друга телами.

Карл внимательно наблюдал за мной. Он знал, что я хочу выскочить за дверь и начать сеять хаос.

— Марк, — тихо сказал он. — Все станет намного хуже, прежде чем закончится... ты уверен, что сможешь это выдержать?

Я сел обратно на одну из двуспальных кроватей и облизал внезапно пересохшие губы.

— У тебя есть что-нибудь выпить? — спросил я.

Он не сразу понял и покачал головой.

— Нет, но я думаю, тебе стоит принять этот валиум, — сказал он, протягивая мне маленькую желтую таблетку.

— Это поможет успокоить твои нервы, — мягко сказал он.

Я принял ее, а затем взял прохладительный напиток из кулера, который он действительно принес с собой.

Карлу удалось пронести в комнату одну цифровую камеру высокого класса, спрятав ее в вентиляционном отверстии кондиционера. Она была полноцветной, имела полный диапазон движения по дуге 160 градусов из стороны в сторону и 85 градусов вверх и вниз. Кроме того, камера имела 25-кратное увеличение, которое позволило бы выделить один волосок в ноздрях любого из этих двоих... не то чтобы Карл ожидал, что ему понадобится такая детализация.

Как только дуэт вошел внутрь, действие началось почти сразу. Лора не надела трусики, как я и предполагал, и была освобождена от одежды в считанные секунды. Брайан не отставал.

Когда они упали на кровать, мы выключили свет в нашей комнате, и двое из людей Карла вышли в темноту. В дополнение к камере в вентиляционном отверстии кондиционера, Карл захватил с собой две оптоволоконные "змеиные камеры". Одна из них была подсунута под дверь в комнату Лоры, а другая - над дверью. Камеры были около полусантиметра в диаметре и всего пять сантиметров в длину. Они легко проскользнули в щели между дверью и рамой, оставив передатчик и антенну снаружи.

Когда камеры были установлены там, где хотели мужчины, они приклеили передатчики к наружной стене. В темноте, шпионские устройства темного цвета были незаметны на расстоянии более полуметра. Чтобы усилить этот эффект, парни выкрутили единственный наружный фонарь, который был достаточно близко, чтобы осветить территорию, прежде чем вернуться в дом. Приемники уже были подключены к мониторам и записывающему оборудованию, и мы уселись поудобнее, чтобы насладиться шоу. Теория заключалась в том, что то, что пропустила одна камера, обязательно поймают две другие.

На самом деле, это было не очень похоже на шоу. Не было ни прелюдии, ни нежности, ни ласк вообще. Брайан просто надел презерватив желтоватого цвета, уложил мою жену-шлюху в миссионерскую позу и принялся трахать. Я внимательно наблюдал за ее лицом. Я не был уверен, что именно - боль или экстаз - вызвало морщины на ее лбу.

— Черт, — сказал я, понаблюдав минуту или две. — Этот ублюдок не больше меня... черт, его член и близко не такой большой, как у меня, — запротестовал я. — Какого хрена?

Это была правда. Когда мы только поженились, Лора с жаром измеряла меня и несколько раз прикладывала ко мне линейку. Она пришла к цифре 17 сантиметров с "небольшим запасом", как она сказала. Она была рада узнать, что большинство других жен в округе, были счастливы с 15 или менее сантиметрами мужчины внутри себя. Лора узнала от своих подруг, что мой размер был выше среднего. Она стала призывать меня, требуя, чтобы ее трахал мой "большой член", когда мы занимались любовью. В последнее время, мы этим не занимались. Я догадывался, что знаю почему... но опять же, я действительно не знал.

Брайан был явно ниже среднего, и ему приходилось напрягаться, чтобы доставить Лоре хоть какое-то удовольствие. Мало того, ублюдок владел техникой, как боров на скотном дворе. Какого черта, Лора пошла к этому парню?

К счастью, моя гордость была частично искуплена чуть позже. Через некоторое время я поймал Шерри, одного из агентов Карла, за разглядыванием моей промежности. Она посмотрела на мониторы телевизора и покачала головой. Она улыбнулась - мне показалось, что в ее глазах мелькнула догадка. Мы оба отвернулись. Она работала на меня, и я не собирался, как говорится, возиться на своем заднем дворе. Хотя она была симпатичной. Может быть, она не всегда будет работать на меня. Скоро откроется вакансия соседа по кровати.

Через некоторое время я ушел. Больше смотреть было не на что. Брайан и Лора занимались этим какое-то время, отдыхали и снова занимались. В трахе Брайана не было никакого воображения. Они занимались этим только в миссионерской позе и в позе "сзади". Лора отказалась позволить ему кончить ей в рот... фактически, она взяла его в рот, только на несколько мгновений... а когда Брайан попытался помассировать ее анус, она отшлепала его руку. Это было удручающе. Что Лора нашла в этом недоумке и почему она выбросила шесть лет брака, чтобы трахаться с ним?

*******

Два прелюбодея не встречались целую неделю, и оба были более чем немного расстроены тем, что мир разлучил их. Казалось, их расписания для разнообразия просто не совпадали, и они не знали, что с этим делать.

Однажды "Кэти" пришла к Лоре с предложением, чтобы они с Лорой, на следующие выходные поехали в Лас-Вегас. У следственной группы уже было обширное досье на Кэти. Они нашли целую гору информации о ней. Кэти, как выяснилось, была крайне злобной женщиной. Друзья знали ее как озлобленную и отчужденную от родителей, братьев и сестер, из-за прежних неверностей.

В телефонном разговоре, о котором никто не знал, за ним следила команда Карла, Кэти расширила свое предыдущее предложение. Она хотела, чтобы Лора рассказала, что Кэти выиграла два бесплатных билета в Вегас в конкурсе на радио и пригласила Лору поехать с ней. Всем, кто слышал запись телефонного разговора, было ясно, что Кэти предлагала, чтобы только она и Лора отправились в "Город грехов". Проще говоря, цель была в том, чтобы как можно чаще заниматься сексом. Она сказала Лоре, что купила две дюжины презервативов и намерена использовать каждый из них.

Кэти быстро покорила Лору, но та вмешалась в планы Кэти, немедленно позвонив Брайану и пригласив его с собой. Кэти была недовольна тем, что Брайан присоединится к ним, когда узнала об этом, из последующего телефонного разговора. Однако она не стала протестовать. Я понял, что Брайану придется самому оплачивать дорогу. Похоже, он не очень-то это оценил, судя по раздражительности его последнего телефонного звонка перед отъездом. Я не мог не думать о том, какой он дешевый ублюдок. Он действительно думал, что Лора должна оплатить его поездку, чтобы он мог трахнуть ее. Невероятно!

Пит, мой адвокат, сказал мне, что добавляет Кэти в список людей, которым нужно вручить повестки в суд. Ей было хорошо известно, и уже давно, что и Лора, и Брайан женаты. Уговаривая Лору провести выходные в Вегасе, она выступала в роли посредника, во всей этой неприятной истории. Пит не думал, что у нее есть деньги, которые он мог бы получить от нее, он даже не думал, что иск зайдет далеко в гражданских судах, но он собирался вселить в нее страх Божий, сказал он. Она никогда, никогда не подумает о том, чтобы помочь разрушить чей-то брак, когда он с ней расправится.

Мы обсудили, стоит ли прекратить это дело, ограничившись только кадрами из мотеля, или подождать до запланированной поездки в Вегас. Я был склонен покончить с интригами, ложью и обманом прямо сейчас и немедленно начать бракоразводный процесс с Лорой. Пит считал, что мы должны дать им еще немного веревки, чтобы, как он выразился, повеситься. Поездка за пределы штата, со всей сопутствующей ложью и дезинформацией, предопределит их судьбу. Удар будет особенно сильным, если Лора проявит особенно вопиющее неуважение к своим брачным клятвам.

Адвокаты говорят смешно. На самом деле он хотел увидеть, как она переступит черту словом или делом. Так получилось, что он получил и то, и другое.

********

Следователи находились в том же отеле-казино, где остановились Кэти, Брайан и Лора. Они находились в одной из двух башен, а Карл и пять его помощников - в номере в другой башне, откуда была прямая видимость в номер мошенничающей троицы. Нам обошлось в пятьсот долларов, чтобы администратор выделил Лоре номер на этой стороне здания, который легко просматривался с того места, где находился Карл. Оперативник Карла сказал, что эти пять купюр исчезли со стойки быстрее, чем за ними успел уследить глаз. Клерку потребовалось всего несколько секунд работы, с компьютерной консолью бронирования. Возможно, он думал, что это самые легкие деньги, которые он когда-либо зарабатывал в своей жизни.

Всего в метрах семидесяти от номера Лоры были готовы три камеры, которые Карл установил для записи активности в номере напротив. Он сказал мне, что велика вероятность того, что им будет что записать. Согласно исследованиям, которые он видел, люди в высотных зданиях инстинктивно чувствуют, что их высота и видимая удаленность от других строений, дают им высокую степень "невидимости". Это подтвердилось в ряде случаев, которыми он занимался, сказал он.

Даже если бы они закрыли шторы, у парней Карла было бы лазерное устройство, способное уловить мельчайшие колебания окна вон там, от звуков, издаваемых трио гуляк вон там. У нас будет только запись их голосов - никакого видео, но она будет достаточно высокого качества, чтобы можно было доказать в суде, кто был говорящим. Карл сказал, что эта технология была усовершенствована во время холодной войны и использовалась русскими и западными спецслужбами, для шпионажа друг за другом.

Телефонный разговор, конечно же, тоже должен был быть записан. Я должен был позвонить Лоре и сделать последнюю попытку со своей стороны, заставить Лору отказаться от своих измен и вернуться ко мне домой. С точки зрения моего адвоката, это был всего лишь подготовленный сценарий, но я вопреки ожиданиям надеялся, что он может увенчаться успехом. Я чувствовал, как приливы жара и ледяной озноб, бешено гоняются друг за другом по моему телу. Противоречивые эмоции, точно так же гонялись по моему сознанию. Не знаю, что я чувствовал, кроме того, что мне было больно. У меня болел живот, хотя я ничего не ел целый день.

Карл и его люди оставили меня дома, но у меня был отличный обзор через камеры, которые они установили. Детектив, следивший за ними, видел, как они почти измотали стюардессу в самолете, приносящую им маленькие бутылочки с выпивкой. Они уже были на волоске от гибели.

— Лора? — сказал я в мобильный телефон.

На веб-камере я видел, что Лора стояла на коленях и локтях на кровати, и ее трахал Брайан, стоящий позади нее. Ей пришлось изогнуть тело и потянуться, чтобы дотянуться до телефона на тумбочке. Кэти стояла позади Брайана и, очевидно, держала палец в его заднице, массируя простату и подстегивая его к еще большим усилиям.

— Что? — резко сказала она, в свой мобильный телефон.

Услышав мой голос, она отодвинулась от Брайана и Кэти. Мы увидели, что на этот раз, Брайан надел презерватив рубинового цвета. Это выглядело нелепо, но, по крайней мере, он был на нем.

Кэти встала и раздвинула ноги на кровати рядом с Лорой и толкала голову Брайана в свою мокрую пизду, призывая его съесть ее. Он так и делал, но по лицу Кэти было видно, что у него это не очень хорошо получается. Лора начала расхаживать взад-вперед.

— Лора, — снова сказал я, — пожалуйста, милая, не занимайся сексом с Б... этим... мужчиной.

Я чуть не сорвался и не назвал имя парня. Мне нужно следить за этим - я еще не мог знать его имени. Я не мог позволить Лоре узнать, что за каждым ее шагом тайно наблюдают.

— Вернись ко мне домой, детка... пожалуйста, — умолял я. — Мы можем что-нибудь придумать.

Я старался говорить, как можно более убедительно. Это была та формулировка, которую хотел использовать мой адвокат. Она должна была показать полную неверность и безразличие Лоры.

— Лора... пожалуйста... подумай об Алиссе... подумай о том, что разрушение нашего брака сделает с ней.

Удивительно, как долго человек будет сохранять надежду, даже когда на его глазах рушится нечто прекрасное. Я любил Лору. Надеялся, что увижу что-то, что даст мне надежду... но на самом деле, надежды не было. Я мог бы любить ее, я еще не научился не любить, но в данный момент, она мне совершенно не нравилась. Она подтвердила эту неприязнь почти сразу.

— НАХУЙ ТЕБЯ! — крикнула Лора в трубку. — Я тебе уже говорила, тупое дерьмо... Я ни с кем НЕ занимаюсь сексом, и с меня хватит твоих проклятых подозрений.

Я мог только покачать головой, от такой двуличности. Как, черт возьми, она могла сказать это, стоя обнаженной рядом с мужчиной, который трахал ее... и будет трахать снова, когда я повешу трубку? Я был поражен двуличностью. Она замолчала на мгновение. По телевизору я увидел, что она придвинулась ближе к своим "друзьям" и смотрит, как они опускаются друг на друга.

— Но вот что я тебе скажу, МИЛЫЙ, — наконец, доверительно произнесла она. — Я просто могу пойти подцепить какого-нибудь ублюдка на улице сегодня вечером и привести его к себе в комнату... как тебе это... МИЛЫЙ? Тебе бы это понравилось? В конце концов, я сделаю это только для того, чтобы ты хоть раз был прав, как тебе это понравится... ДОРОГОЙ?

Я был поражен мстительностью в ее голосе. Это была та же самая женщина, которая всего год назад хотела, чтобы ее обнимали всю ночь напролет, после смерти любимой тети. Я знал Лору как мягкое, уютное присутствие в моей постели, человека, к которому я мог обратиться с любой проблемой, и готового любовника, когда наш ребенок спал.

— Лора, — неуверенно сказал я. — Не знаю, что еще сказать. Я не знаю, почему ты хочешь так испортить нам жизнь... подумай, что ты собираешься сделать с Алиссой, ради Бога. Я...

Лора оборвала меня, еще одним пронзительным криком.

— ИДИ В АД И ЗАБЕРИ ЕЕ С СОБОЙ, — кричала Лора. Она была почти бессвязна. Только потому, что я мог видеть ее губы на экране монитора, я мог понять, что она кричала. — КОГДА Я ВЕРНУСЬ ДОМОЙ, СУКИН ТЫ СЫН, МЫ РАЗБЕРЕМСЯ С ЭТИМ, ЧЕРТ ТЕБЯ ПОБЕРИ, И ТЕБЕ ПОВЕЗЕТ, ЕСЛИ Я НЕ ОСТАВЛЮ ТВОЮ ЗАДНИЦУ. ТЫ ПОНЯЛ, ТЫ...

Она прокричала еще что-то, чего я не мог понять, даже имея возможность наблюдать за движением ее губ. Она ткнула пальцем в кнопку "выкл" и бросила мобильный телефон на кровать. Он отскочил и упал где-то между кроватью и стеной. Пошатываясь, она подошла к кровати и показала Брайану, чтобы он вернулся на место. Он так и сделал, и вскоре, его член уже входил и выходил из пизды моей жены.

********

В воскресенье утром, Карл и команда свернули операцию, упаковали все оборудование и отправили его домой. Измотанные, они сели в самолет и проспали всю дорогу домой. У нас, буквально, было больше информации в виде видеозаписей, фотографий, расшифровок телефонных разговоров и финансового анализа, чем мог обработать мой адвокат.

Этот объем, на какое-то время ошеломил Пита. Он должен был подать документы на развод, в понедельник до полудня. После этого, у него будет шесть месяцев, плюс-минус, чтобы просмотреть массу материалов, прежде чем штат поставит печать на очевидном и даст мне развод.

Одна вещь, которую мы могли бы использовать немедленно - это яркое видео, на котором мою жену трахал незнакомый мужчина, в то время как она выкрикивала проклятия в адрес меня и нашей дочери, после того как за несколько секунд до этого уверяла меня, что никогда не сделает ничего подобного. Это было получено путем видеосъемки через открытые окна. То, что можно было заметить невооруженным глазом, также можно было записать для доказательства.

К этому, мы добавили записи с камер наблюдения в моем доме, на которых был запечатлен целый ряд инцидентов, где было слышно и видно, как Лора делает что-то, демонстрируя безразличие к благополучию Алиссы. Одним из примеров этого, была сцена у двери в тот вечер, когда Лора ушла, а Алисса сбежала по лестнице, чтобы поймать ее. В других фрагментах было показано, как Лора была немногословна с ребенком без причины, а в одном она сказала Алиссе, что та может сама приготовить себе завтрак, потому что у нее, Лоры, нет времени.

Все это было собрано воедино и представлено судье рано утром в понедельник. Она была вынуждена вынести временный запретительный приказ, предоставляющий мне полные права опеки, в ожидании решения суда по семейным делам. Еще одно ходатайство, удовлетворило нашу просьбу не пускать Лору к ребенку до тех пор, пока судья семейного суда не рассмотрит дело. Было еще несколько ходатайств, которые были удовлетворены почти без вопросов. Удивительно, чего может добиться богатый и влиятельный человек за короткий срок. На самом деле, я помогал этому человеку, моему адвокату, стать еще богаче.

********

Утро понедельника, никогда не было хорошим временем в бухгалтерской фирме. Среди сотрудников было больше, чем несколько крепко пьющих людей, и некоторые из них начали веселиться в пятницу вечером и не завязывали до вечера воскресенья. Большинство остальных сотрудников бездельничали за своими столами или общались с другими людьми у кофейного автомата, пока любители выпить не брали себя в руки.

Когда крупный мужчина в сером костюме, вошел из общего коридора сразу после обеденного перерыва, несколько обнадеженных женщин отметили его продвижение по проходам, но он, казалось, не проявил никакого интереса. Он продолжал смотреть на фотографию в правой руке, глядя каждой женщине прямо в лицо. Через несколько минут поисков, он нашел женщину, которую искал.

Он встал перед ней, пока она тихо разговаривала с высоким, солидным мужчиной лет сорока и более низким, стройным мужчиной, который прижимался к женщине. Ей это не очень нравилось, и она, все время, пыталась отойти от него. Ее глаза были темными и тревожными. Она заставляла себя обратить внимание на то, что говорит ее руководитель.

— Лора Арчер? — спросил крупный мужчина глубоким, грохочущим голосом.

Он подошел к троим незаметно. Женщина повернулась и кивнула. Сегодня она не была счастлива. Что-то преследовало ее, и это было видно по ее лицу. Она смотрела, как мужчина достает из внутреннего кармана пальто толстый конверт.

— Вас, мадам, — рокочущим голосом сказал он, — обслуживают.

Он сделал паузу, чтобы убедиться, что все внимание приковано к нему. Он поставил свой портфель на удобный стол и начал доставать юридические документы, напечатанные на папиросной бумаге и подложенные под более толстый лист бумаги, голубого цвета.

— Это, — сказал он, ошеломленной Лоре, — копия заявления о разводе, поданного сегодня утром. Мистер Марк Арчер, намерен развестись с вами при первой же возможности.

Он протянул ей другой пакет бумаг.

— Это, мадам, приказ суда о том, чтобы вы не приближались ближе чем на 300 метров к дому, который ранее занимали вы и мистер Арчер.

Он бросил ей в руки еще один пакет документов.

— ЭТО временный запретительный приказ, запрещающий вам вступать в контакт с дочерью мистера Арчера, Алиссой Реог Арчер, по любой причине. Вы не имеете права звонить по телефону, отправлять электронные письма, письма или любым другим способом пытаться поговорить с мисс Арчер. Все ясно, мадам? — спросил он.

Лора ошеломленно кивнула. Она не знала, что еще делать. Выражение ужаса на ее лице, было понятно всем. К этому времени собралась большая толпа, которая подходила все ближе.

— Мистер Арчер, — продолжал крупный мужчина, — хотел бы сообщить вам, что два часа назад, все ваши кредитные карты с общим счетом, были аннулированы. Ваши совместные расчетные и сберегательные счета, которые вы держали с бывшим мужем, также были закрыты. Это, составляет 50% от общей суммы, на бывших совместных счетах.

Он презрительно держал кассовый чек за один угол, как будто он был загрязнен каким-то неприятным веществом, прежде чем добавить его к стопке бумаг в руках Лоры Арчер.

— Мистер Арчер также хотел бы сообщить вам, что вся ваша одежда и личные вещи, в данный момент упаковываются и будут погружены в грузовик, который сейчас подъезжает к вашему бывшему месту жительства. Все ваши личные вещи будут помещены на хранение и будут доступны вам в любое время и в любом месте, где вы пожелаете. Вы можете сообщить о своих пожеланиях адвокату мистера Арчера по номеру, указанному на этой карточке.

— Вам не будет позволено находиться в доме, который вы раньше делили с мистером Арчером, ни по какой причине, и он хочет, чтобы я сообщил вам, что все замки были заменены, а коды безопасности изменены в системе безопасности дома.

Крупный мужчина смотрел на плачущую женщину, без малейшего признака жалости. Он оглянулся, заметив стройного мужчину, который пытался незаметно ускользнуть.

— Мистер Коллиер, — прорычал он, — не надо так спешить.

Достав из портфеля еще один конверт, он сунул его в безвольную ладонь Брайана Коллиера.

— Вас, сэр, обслуживают, — заметил крупный мужчина.

— Поздравляю, — сказал он, — вы назначены ответчиком, по делу Арчер против Арчер... и...

Он достал из портфеля, еще одну пачку сшитых бумаг.

— Вы также являетесь ответчиком по гражданскому делу, поданному сегодня утром мистером Арчером, за умышленное и злонамеренное вмешательство в брак между Марком Арчером и Лорой Арчер в том смысле, что у вас была гнусная, мерзкая, подлая интрижка с бывшей миссис Арчер.

Брайан выглядел так, будто вот-вот упадет в обморок и должен был держаться за стол, чтобы не упасть. Мой адвокат так не думал.

Большой мужчина огляделся. Увидев начальника Лоры, он направился к нему, чтобы вручить ему уведомление о поданном сегодня утром иске, с требованием возместить ущерб Марку Арчеру, за несоблюдение положений компании о морали во всех контрактах для сотрудников среднего звена и выше. Старший вице-президент, знавший о проблеме с самого начала, также был приглашен в кабинет руководителя.

Наблюдая за происходящим из глубины комнаты, я почти ничего не чувствовал. Мне было холодно, мое лицо застыло в суровых, неумолимых плоскостях. Я молча стоял возле дверей, через которые вошел судебный исполнитель. Я заплатил ему здоровый гонорар, чтобы он передал моей жене чек и другие материалы. Это не входило в его обязанности, строго говоря.

Я увидел, как по красивому лицу Лоры пронеслось осознание того, как тщательно она себя поимела. Когда она рухнула на пол, я повернулся и ушел через большие двойные двери.

********

От переводчика:

Начав переводить эту историю и добравшись до второй части, был озадачен дальнейшим продолжением. Честно говоря, было жалко потраченного времени. Но плюнул, решив что из авторской песни слов не выкинешь и пусть будет так, как будет - все ж какое-то развлечение. Прошу тапочками не кидаться. ))

Примечание автора:

Для тех, кто не видит никаких шансов для блудливой жены реабилитироваться и вернуть любовь мужа, пожалуйста, не читайте дальше. Возьмите первую часть и сохраните ее, если вы считаете ее достойной этого, и пусть это будет ваша законченная история. Не читайте дальше эту историю... она вам не понравится. Да ладно... зачем мучить себя?

********

Я смотрел, как моя бывшая жена проходит в темный, отделанный панелями конференц-зал. Мое место было во главе длинного стола у окна. Из-за яркого солнечного света мое лицо было в тени, и ей пришлось прищуриться, чтобы убедиться, что это я. Сидя в большом кресле для руководителей, я откинулся назад и изобразил расслабленность, которой на самом деле не чувствовал. Я знал, что хорошо маскирую это. Я достаточно часто практиковался.

— Я хотела увидеться с тобой, пока все адвокаты не добрались до меня, — нерешительно сказала Лора.

Она отодвинула стул в нескольких шагах от меня и села.

Прошло почти четыре месяца с тех пор, как она потеряла работу и уехала жить к брату. Ее черные волосы, снова были длиной почти до плеч. Она остригла их, когда перешла на работу в бухгалтерскую компанию, решив, что так выглядит умнее и создает образ профессиональной женщины. Она похудела и плохо двигалась - похоже, она плохо ела и спала. Под глазами у нее были темные круги.

Мое сердце разрывалось от жалости к ней... но я отказывался показать хоть что-то из этого. Когда речь заходила о чем-то очень личном, я надевал свое лицо корпоративного директора, которое обычно показывал только подчиненным и деловым партнерам. Часто, оно было непримиримо безжалостным.

— И вот ты здесь, — тихо сказал я жене.

Она кивнула, глядя куда угодно, только не на меня. Наконец, она не смогла ничего сделать, кроме как посмотреть мне прямо в глаза.

— Марк..., — тихо сказала она, — я хочу начать с того, что мне ОЧЕНЬ жаль, что так поступила с тобой и с моей девочкой.

Я ничего не сказал.

— Я знаю, что это не... это не адекватно... и это не компенсирует всю ту боль, через которую я заставила тебя пройти, но это единственные слова, которые у меня есть, — прошептала она. — Я тоже страдаю, Марк, — сказала она. — Я не могу понять, почему я сделала то, что сделала, и это сводит меня с ума.

Она долго ничего не добавляла, и я заполнил тишину комментарием.

— Позволю себе не согласиться, — совершенно серьезно сказал я. — Ты еще не начала страдать, Лора, пока тебе не придется сказать трехлетнему ребенку, что ее мама может никогда не вернуться домой, чтобы побыть с ней.

Лора сломалась и начала тихо всхлипывать.

— Прошло уже четыре месяца с тех пор, как мне пришлось сказать ей об этом, Лора, а она все еще плачет во сне по ночам. Только в последние несколько недель, я смог, время от времени, добиться от нее улыбки.

Я сделал паузу и посмотрел, как Лора, плача, складывается в кресле.

— Она кричит и нападает на всех, кто пытается удержать ее, чтобы не добраться до меня, если мне приходится оставлять ее где-то на неожиданно долгое время, — тихо сказал я. — Она боится, что однажды я не вернусь за ней. Ты можешь себе представить, каков этот страх для маленькой девочки, которой нет еще и четырех лет, Лора? Можешь?

Я заставил себя откинуться на сиденье, пока Лора содрогалась от очередного приступа рыданий.

— Она в новом детском саду здесь, в корпоративном кампусе, — сказал я ей. — Мне пришлось соорудить его так, чтобы я никогда не находился более чем в нескольких минутах езды. Если больше, то она впадает в истерику, когда не может оказаться рядом со мной.

Я еще некоторое время смотрел, как Лора плачет.

— Но, с другой стороны, — сказал я гораздо веселее, чем чувствовал, — производительность труда, среди работающих здесь родителей-одиночек, намного выше, и это уже почти окупилось.

Это не произвело на нее никакого впечатления. Я позволил молчанию затянуться.

— Почему? — спросил я так мягко, как только мог. — Зачем ты это сделала, Лора? Я любил тебя больше жизни... а ты вырвала из меня душу. Внутри меня теперь большая пустота, Лора, и я не смогу заполнить ее, пока не узнаю, почему ты сделала эту... вещь.

Она только покачала головой и позволила слезам потечь по ее щекам.

Я увидел, что она не накрасилась. Вероятно, она ожидала слез. Она все еще была красива, возможно, более красива как зрелая тридцатилетняя женщина, чем та девушка, на которой я женился. Мое сердце разрывалось, когда я смотрел, как она плачет. Я хотел сдаться и тоже заплакать.

Я потерял младшего брата в автомобильной аварии, когда был подростком. Сегодня я был еще более несчастен, чем тогда, и я не знал, как исправить ситуацию, как и тогда. Не знаю, заживет ли боль внутри меня когда-нибудь на этот раз.

— Я не знаю, почему, — сказала она, спустя долгое время. — Мне кажется, я могу быть сумасшедшей или что-то в этом роде.

Она замолчала.

— Я не могу исправить то, что натворила, Марк, — тихо сказала она. — Я не заслуживаю твоего прощения и не буду просить его, — прошептала она. — Я так ужасно причинила боль единственному мужчине, которого когда-либо могла любить. Мне придется терпеть боль от этого до конца жизни, и я не знаю, что с этим делать. Я хочу умереть, когда вспоминаю, что сделала с моей милой девочкой. Когда я слушаю себя, проигрываю в голове ту ночь и слушаю, как я кричу тебе, чтобы ты забрал ее к себе в ад...

Она прервалась и откинула голову назад, уставившись невидящим взглядом в потолок. Слезы текли непрерывным потоком.

Я почти использовал пульт дистанционного управления в своей руке, чтобы вызвать DVD-плеер в углу. Не обращаясь к списку закладок на диске, я знал, в какой из них находится сцена, где эта женщина, голая и пьяная, проклинает собственную дочь в аду. Вряд ли это было необходимо, поэтому я не стал этого делать. Очевидно, она и так знала это достаточно хорошо. Через некоторое время ее слезы замедлились и прекратились. Думаю, она была слишком обезвожена, чтобы плакать дальше. Я положил пульт дистанционного управления, в верхний ящик стоящего рядом письменного стола.

— Я хожу к консультанту - психологу, — медленно сказала она. — Пытаюсь понять, почему я так полностью разрушила нашу жизнь и причинила боль стольким другим людям.

Ее пальцы обвились вокруг друг друга, как множество змей.

— Я ходила к Стейси Коллиер, — рискнула она. — Я извинилась за то, что сделала с ее семьей.

— Она была добра ко мне, — размышляла Лора. — Я не знаю, почему.

Она некоторое время смотрела на зернистую поверхность тяжелой столешницы прямо перед собой.

— Стейси сказала мне, что Брайану обычно удавалось найти какую-нибудь женщину, где бы он ни работал. Она сказала, что привыкла к этому, но на этот раз, с нее хватит. Она разводится с Брайаном и уже движется дальше. Она нашла хорошего заинтересованного мужчину, который любит ее детей, и она говорит, что он - лучшее, что когда-либо случалось с ней.

Я знал, что Стейси Коллиер разводится с мужем, и знал о новом мужчине в ее жизни. Но не знал, что Лора пошла к Стейси и извинилась. То, что она это сделала, подразумевало раскаяние и готовность взять на себя ответственность за то, что она сделала. Что-то глубоко внутри меня всколыхнулось. Что-то обнадеживающее выглянуло наружу, задаваясь вопросом, есть ли шанс, что оно сможет жить и развиваться.

— Что сказал тебе доктор? — спросил я.

Лора посмотрела на меня и быстро вернулась к поверхности стола.

— У нас нет никакого прогресса, — призналась она. — Я бы все отдала, чтобы сказать тебе, что мы сделали это, но все, что теперь знаю, это то, что что-то случилось, когда я некоторое время там, пила так много. Это...

— Ты была под действием наркотиков, Лора? — спросил я, прерывая то, что она собиралась сказать.

Она подняла на меня глаза и впервые встретилась со мной взглядом. Я не мог прочесть игру эмоций, которые преследовали друг друга на ее лице.

— Я не знаю, — наконец, призналась она. — Может быть, в первый раз, я... может быть, в первый раз у меня было...

Она остановилась, тяжело сглотнув.

— В первый раз, когда у меня был... секс с Брайаном, я знаю, что была ужасно пьяна.

Она снова опустила голову.

— Но я не была одурманена... иногда, я даже не была пьяна... после этого, — сказала она.

Ее рыдания начались снова, и она заметно подавила их.

— Я бы хотела иметь такое оправдание, — тихо сказала она, — но у меня его нет... Я пытаюсь выяснить истинные причины с моим консультантом.

Она замолчала на некоторое время, возобновив разговор только тогда, когда я переместил свой вес в кресле.

— Марк...?

Я поднял подбородок и вопросительно поднял брови.

— Не мог бы ты сходить к ней... она хочет поговорить с тобой... но не о том, о чем ты думаешь... она просто хочет задать тебе несколько вопросов... она хочет задать несколько вопросов и посмотреть, сможет ли она найти что-то, что я не смогла ей рассказать... она...

Слова Лоры, сыпались друг на друга стремительным потоком. Она пыталась вложить все, прежде чем я начну кричать, видимо.

— Когда? — просто сказал я.

Лора недоверчиво уставилась на меня.

— Ты пойдешь? — спросила она голосом, полным эмоций.

Я пожал плечами.

— Я все еще твой муж, — мрачно сказал я ей. — Я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе, только бы это не повредило... нашему ребенку.

Я чуть было не сказал "моему" ребенку, но не сказал. Внезапная надежда расцвела в ее глазах и стала еще сильнее. Начал говорить что-то резкое, чтобы она поняла, что у нас нет никаких шансов... но остановился.

Я был готов рассмотреть практически любой вариант, который отвечал бы интересам моей маленькой девочки. Я безоговорочно любил Лору. Я все еще любил ее. Любовь - это не то, что можно включить и выключить, как краник. И наоборот, любовь не могла победить чувство глубокого предательства, которое я испытывал.

Но... нужно было думать о моей дочери, и я не мог отбросить эту мысль. Это была карта, которая превосходила все остальные в колоде. Я готов был сделать почти все, если бы это помогло ей снова стать целостной.

— Завтра днем? — заикалась Лора. — Это слишком рано? Я могу позвонить и узнать, сможет ли она встретиться с тобой в другое время, если ты хочешь. В 2:00 подойдет?

— Завтра днем и в 2:00 подойдет, — сказал я. — Я буду там.

Лора снова начала плакать, но ее глаза были яркими за слезами.

— Спасибо, ми..., — начала она.

Я подумал, что она, возможно, собиралась назвать меня "милый", но я не был уверен.

— Спасибо, Марк, — сказала она.

Она начала подниматься. Это было похоже на наблюдение за тем, как 80-летняя женщина поднимается на ноги.

— Прежде чем ты уйдешь, — сказал я, — я проверил себя на заболевания, передающиеся половым путем, и все анализы оказались отрицательными. А ты...?

Она кивнула.

— Я всегда заставляла его пользоваться презервативом, — с горечью сказала она. — По крайней мере, я это делала.

Я долго сидел молча. Презервативы не были на сто процентов эффективными, но тесты дали отрицательный результат по всем параметрам.

— Лора, — сказал я так спокойно, как только умел. — У тебя есть еще что-нибудь, что ты хочешь сказать о тех долгих месяцах ада, через которые ты нас заставила пройти?

Она вздрогнула от моей фразы, но выпрямилась, чтобы твердо смотреть мне в глаза.

— Нет, — тихо сказала Лора. — Я сказала тебе, что мне очень, очень жаль за то, что я сделала с тобой и Алиссой... и я сказала тебе, что не знаю, почему я это сделала... и я сказала тебе, что не могу даже начать просить у тебя прощения... Это единственное, что я пришла сюда, чтобы сказать... о... и спросить, не хочешь ли ты поговорить с доктором Джемисоном, — добавила она.

Я подождал несколько ударов сердца, ожидая, что она захочет добавить. У нее был такой вид, будто она отметила все пункты в контрольном списке.

— Лора, присядь со мной, ладно? — спросил я.

Она села и повернулась ко мне лицом, сложив руки на коленях и ожидая, что я скажу еще что-нибудь.

— Когда твой адвокат спросил, согласен ли я на личную встречу с тобой, Лора, я представлял себе всевозможные вещи. Мне было интересно, будешь ли ты кричать и орать на меня, как в ту ночь в Вегасе.

Я остановился, когда она склонила голову. Я напомнил себе о стыде, который расплылся по ее лицу на видео почти сразу после того, как она произнесла эти ужасные слова.

— Я пыталась перезвонить тебе, — сказала она низким голосом. — Как только я поняла, что натворила, то почувствовала внезапную и полную вину... за все.

Я знал это. Это было на записи с камер наблюдения, которую привез Карл. Брайан не успел толком трахнуть мою жену-шлюху, как она вырвалась и бросилась искать свой мобильный телефон. Лора была заплаканной, пьяной и голой. Жидкости из ее влагалища, образовали мерцающую пленку на внутренней стороне бедер... но на пленке были видны мгновенные чувства стыда и раскаяния за то, что она сделала, которые невозможно было подделать. Как говорится, на день позже и на доллар меньше. Тем не менее, это было искренне.

— Знаю, — мягко сказал я. — Когда я вчера услышал, что ты хочешь прийти и сказать мне, что тебе жаль... Я подумал, что ты попытаешься сказать мне "это просто случилось" или "это ничего не значило", как в тех реалити-шоу про изменяющих мужей и жен.

— Если бы ты сказала это или попыталась сказать, что вся эта чертова, дешевая, грубая история не имеет ко мне никакого отношения... или если бы ты попыталась сказать, что любишь меня и загладишь свою вину... если бы ты сказала что-нибудь из этого, я бы уже выпроводил тебя с территории, в сопровождении пары охранников.

Лора качала головой из стороны в сторону, и у нее снова потекли слезы. Я налил ей стакан ледяной воды из охлаждаемого графина и подтолкнул его к ней через стол. Она поблагодарила меня глазами.

— Ты не сделала ничего из этого... и твоя мать говорит мне, что ты ни разу не сказала ни слова против меня своей семье. Она говорит, что ты взяла на себя всю ответственность с того самого дня, как вернулась домой.

Лора беспомощно подняла руки, ничего не сказав.

Я глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Я был почти уверен, что сейчас совершу ужасную ошибку. Это было отступление, если не сказать больше, с сильной позиции на переговорах. Но... у меня была дочь, которая никак не могла избавиться от кошмаров, и я так давно не слышал ее заливистого смеха. Если был хоть малейший шанс сделать ее снова целой, я должен был им воспользоваться. И... это было и для меня тоже. Огромная боль в центре моего существа, медленно убивала меня.

— Лора, — тихо сказал я, — там есть небольшая уборная, — указал я на маленькую дверь сбоку. — Почему бы тебе не пойти... немного освежиться.

Она кивнула, благодарная за то, что ей не придется демонстрировать остальному миру, свои испачканные слезами черты, без возможности хотя бы немного побрызгать водой на лицо. Прежде чем она успела уйти далеко, я достал из ящика в письменном столе пузырек с глазными каплями и протянул его через стол, чтобы положить рядом с ее рукой.

— Вот, — сказал я, когда она встала. — Воспользуйся немного этим. Это поможет убрать красные прожилки из глаз.

Она снова кивнула, в знак благодарности. Я снял трубку и нажал кнопку внутренней связи с секретарем внизу.

— Мэгги? — сказал я, когда она ответила. — Мэгги, забери Алиссу из детского сада и приведи ее в конференц-зал С, пожалуйста... да... спасибо, Мэгги.

Я положил трубку обратно.

Лора была на полпути к маленькой ванной. Я наблюдал, как она остановилась и обернулась, чтобы посмотреть на меня. Она была недоверчива - она не смела надеяться, что я действительно сказал то, что она услышала. Долгое мгновение она смотрела на меня, боясь поверить, что я имею в виду...

— Лора, — мягко сказал я, — я бы позволил тебе видеться с ней, когда бы ты ни попросила. Я бы никогда не разлучил вас, разве ты не знаешь?

Она снова повесила голову.

— Я чувствовала себя слишком виноватой за то, что сказала... и за то, как я обращалась с ней, — призналась она. — Я боялась, что просто начну плакать и не смогу остановиться. Это не принесло бы ей ничего хорошего.

Она постояла мгновение, не говоря ни слова.

— Ты уверен, что все в порядке? — тихо спросила она меня.

Я посмотрел в ее глаза, пытаясь найти что-то, что могло бы сказать мне, все ли в порядке или нет, пока время не истекло и Алиссу не ввели в комнату. Я принял решение, сделав это резко и используя свои инстинкты так же, как я принимал деловые решения.

— Она поднимется сюда через несколько минут. Не думаешь ли ты, что тебе стоит подготовиться к встрече с ней? — тихо сказал я.

Лора разразилась новыми слезами, но она улыбалась, пока они текли. Она повернулась и скрылась в туалете, пытаясь на ходу вытереть соленую жидкость салфеткой. Я отвернулся, чтобы посмотреть в большое окно на яркий солнечный свет, ожидая, пока мою дочь проводят наверх.

********

— Спасибо, что пришли, мистер Арчер, — сказала ухоженная, довольно строго одетая, но привлекательная пожилая женщина. — Могу я называть вас Марком?

Я пожал плечами.

— Могу я называть вас Дженис? — спросил я.

Я видел ее полное имя на двери офиса снаружи. Удивленная, она подняла голову и впервые посмотрела мне в глаза. До этого момента, она смотрела куда-то поверх моего правого плеча.

— Думаю, мне нужно сохранять хорошую профессиональную дистанцию, — сказала она, — поэтому мне придется попросить вас называть меня "доктор", если вы не возражаете.

Ее голос был спокойным и... профессиональным... так что обиды не было. Я кивнул в знак согласия.

— Профессионально звучит, хорошо... для нас обоих, — сказал я.

Она долго смотрела на меня, постукивая ручкой по листу бумаги, лежащему перед ней на столе. Я оглянулся.

— Лора сказала мне, что вы позволили ей увидеться с дочерью вчера, — заметила она. — Не знаю, понимаете ли вы, как много это значило для вашей жены.

Я фыркнул.

— Доктор, пожалуйста, не относитесь ко мне, как к деревенскому идиоту, — сердито сказал я. Я не стал дожидаться ответа. — Конечно, я знаю, как много это значило для нее... и я знаю, как много это значило для нашей дочери тоже, — добавил я.

Добрый доктор посмотрела на меня, с тревожным выражением в глазах.

— Да, — сказала она, потянув время. — Это был хороший визит для них обоих... Надеюсь, вы намерены и дальше, время от времени, позволять им видеться друг с другом?

Я кивнул.

— До тех пор, пока я вижу прогресс в решении проблемы Лоры, — сказал я прямо. — Я сказал ей вчера, и скажу вам сегодня, доктор. Если она скатится к... э-э... поведению, как она вела себя в течение последнего года, я прерву ее в одно мгновение.

Доктор Джемисон пристально посмотрела на меня.

— Но тогда мне, вероятно, придется отвести мою девочку к лучшим психиатрам страны, — мягко добавил я. — Потому что она... и я... окажемся в аду.

Доктор долгое время ничего не говорила.

— Вы очень... проницательный... и интересный человек, мистер Арчер, — медленно сказала она. — В вас есть твердость, определенная безжалостность, о которой я не подозревала, основываясь на описании Лоры. Как я поняла, вы показываете одно лицо людям в вашей профессиональной жизни и другое - вашим близким.

Она долго задумчиво смотрела на меня.

— То, что вы позволили Лоре и Алиссе встретиться и надеялись, что они смогут начать исцеляться вместе, показывает мне, что вы испытываете глубокое сострадание и нежность к своей семье, - наконец, сказала она.

Казалось, в этих словах не было вопроса, поэтому я промолчал.

— Вы знаете, что Лора так сильно любит вас, что съедает себя чувством вины за то, что она сделала?

Доктор бросила мне этот комментарий, надеясь, что я сам себя запутаю, проболтавшись с ответом. Я спокойно посмотрел на нее и на мгновение задержался с ответом.

— Да, я знаю это, — заверил я ее. — Но любви может быть недостаточно, чтобы пройти через это, — возразил я. — Вы знаете, что у нас с дочерью много... много... ужасно глубоких ран, которые только начали зарубцовываться, и нет никакой уверенности, что они когда-нибудь затянутся?

Я посмотрел на врача моей жены, возможно, немного вызывающе. У меня возникла мысль, что добрый доктор считает Лору жертвой и что, возможно, это я толкнул свою жену в пропасть, в которой она так долго жила. Доктор Джемисон посмотрела на меня с большим сочувствием, чем я ожидал.

— Да... э... мистер Арчер, я знаю это. Пытаться нанести... мазь... на эти шрамы - вот чем я здесь занимаюсь, — тихо сказала она. — И я надеюсь, что смогу помочь вам всем смириться с тем, что произошло, и найти способ преодолеть это, чтобы снова стать семьей.

Я покачал головой.

— Доктор... прежде чем мы подумаем о том, чтобы преодолеть это, я должен знать, почему это произошло, — сказал я ей. — Лора пробила во мне такую широкую и глубокую дыру, что я не знаю, сидя здесь сейчас, как я смогу снова стать цельным человеком. Если я не смогу этого сделать, то и мы никогда больше не станем семьей.

Я пристально посмотрел доктору в глаза. Знаю, что в моем поведении сейчас, есть некий вызов. Я тоже боялся. Я позволил этой женщине - психологу, но все же женщине - немного заглянуть внутрь себя. Судя по событиям, произошедшим с Лорой всего четыре месяца назад, это могло быть опасно для моего рассудка.

— Это из-за секса, который был у Лоры с... этим другим мужчиной, Ма... мистер Арчер? — спросила она.

Я покачал головой.

— Ни Лора, ни я не были девственниками, когда мы поженились, — объяснил я. — Я уже понял, что, вероятно, смогу оставить секс в прошлом... поместить его в то же место в моем сознании, где находятся четыре ее предыдущих любовника. Я не думаю, что это вообще критично.

Я замолчал, чтобы на мгновение задуматься. Доктор открыла второй блокнот и пролистала несколько страниц, пока не нашла запись, которую внимательно изучала, пока я молчал.

— Доктор, — добавил я, — меня гораздо меньше волнует секс, который у нее был с этим парнем, чем причины, по которым она занималась с ним сексом, — тихо сказал я. — Сейчас 21 век, доктор. Мужчина, который встречается с женщиной на последнем курсе колледжа, не рассчитывает найти себе в жены девственницу.

Я долго смотрел в ее темные глаза, раздумывая, стоит ли что-то добавить.

— Вы видели две записи ее... встреч с ним? — наконец, спросил я. Доктор кивнула. — Хорошо... Я собирался предложить вам просмотреть их, если вы этого не сделали.

— Дело в том, доктор, что просмотр ее секса с этим парнем как-то уменьшает воздействие, а не увеличивает его, — медленно сказал я. — Это не весело - это больно, и для меня ужасно оскорбительно, что она делит себя с другим мужчиной - но смехотворный аспект этого, немного приглушает боль. Я не знаю, каковы идеи Лоры... но мне показалось, что секс между ними был довольно грубым и... неинтересным, возможно... уж точно не очень изобретательным... не то, с чем, по моему мнению, хотела бы экспериментировать изменяющая жена.

Я подождал, пока доктор, очевидно, пыталась принять решение.

— Лора просила меня быть с вами предельно откровенной, Ма... мистер Арчер, — наконец, сказала она.

Впервые за сегодняшний вечер, ее губы скривила улыбка.

— Говоря словами Лоры, — сказала доктор, — он был жалок.

Я не мог удержаться, чтобы не улыбнуться ей в ответ, но улыбка быстро угасла.

— Я не понимаю. Если она так себя чувствовала, зачем она это сделала, доктор? — быстро спросил я.

— Мистер Арчер, почему Лора сделала то, что сделала, окажется очень, очень сложным. Сейчас я убеждена, что она искренне не знает, почему это произошло, — медленно сказала она.

— Стоп, подождите, док, — сказал я. — Это не просто произошло... это произошло, и это произошло снова, и снова, и снова, и снова, я не знаю, сколько раз в течение почти шести месяцев. И, кстати, это не считая всех этапов, предшествовавших сексу с... э-э... с мистером Жалким. Все это, происходило в течение еще шести месяцев или около того. Это не просто событие, единичный случай, с которым мне придется иметь дело, ясно?

Я заставил себя откинуться на удобные подушки кресла.

— Я знаю это, Марк, — мягко сказала она. — Я не пыталась приуменьшить что-то из этого... и Лора тоже.

Она откинулась назад, не сводя с меня глаз.

— Я пытаюсь сказать, мистер Арчер, что то, что я помогаю Лоре обнаружить, вероятно, не будет единственной, четко определенной причиной... как она выразилась... предательства вашего доверия и вашей любви. Это может оказаться нагромождением вещей, которые собрались вместе, в единственный возможный момент времени, когда они могли сгореть вместе.

Доктор резко наклонилась вперед, слегка опустив голову, чтобы посмотреть мне прямо в глаза.

— Если это окажется правдой, мистер Арчер, сможете ли вы справиться с этим? — с вызовом спросила она.

— Я не знаю, доктор. Что вы хотите сказать? У Лоры какое-то психическое заболевание, которое привело ко всему этому?

Она бесстрастно кивнула головой. Это ничем мне не помогло.

— Если все это можно объяснить в понятных мне терминах, доктор... возможно. В любом случае, я готов поработать над этим.

Доктор Джемисон быстро качнула головой вниз и снова вверх. Выражение ее глаз говорило о том, что я был хорошим мальчиком и давал правильные ответы.

— Но, доктор, — сказал я, подняв руку, чтобы она не праздновала слишком много и слишком рано. — Док, я не занимаюсь психобаблами, понятно? Я инженер. Я привык иметь дело с абсолютными величинами... черным и белым, если хотите.

— Я буду ужасно, ужасно скептически относиться к "ответу" на ее проблемы, который спрятан в какой-то мумбо-джамбо и дает ей оправдание за то, что она сделала... но не дает мне какой-то законченности, доктор.

Некоторое время я сидел молча. Фишка профессиональных консультантов в том, что они позволяют небольшим молчаниям затянуться, не чувствуя необходимости броситься и заполнить их.

— Я не говорю о мести, доктор Джемисон... хотя у меня ее было немного, — сказал я задумчиво. — Я позаботился о том, чтобы Лора почувствовала вкус унижения, которое она на меня обрушила. Я позаботился о том, чтобы процесс вручения ей документов о разводе, прошел как можно более публично и демонстративно, чтобы все, с кем она работает и с кем встречается, могли видеть. Мне пришлось доплатить серверу 500 долларов, но это были хорошо потраченные деньги.

— Я также проследил за тем, чтобы почти сразу же их уволили. Лора любила эту работу, и я знаю, что ей было больно, когда ее так бесцеремонно уволили. Помимо того, что его уволили, я подал пару исков против маленькой секс-игрушки Лоры. Если не больше, он будет разорен финансово до конца жизни, пытаясь оплатить услуги адвоката... и все, что получит его жена от его шкуры. Я поделился этими видео с его женой, и она готова использовать их, чтобы еще больше унизить его в своем собственном деле о разводе.

Я молчал еще некоторое время.

— Я не буду скрывать этого от вас, доктор. Мне было приятно получить небольшую расплату, и мне также было приятно рассказать вам об этом. — Я улыбнулся ей. — Вот почему я настоял на том, чтобы стать вашим... пациентом. Я хотел убедиться, что привилегия "врач-клиент" распространяется на все, что я вам расскажу.

Наверное, в моей ухмылке было что-то от акулы. Доктор Джемисон отпрянула - не сильно, это было почти незаметно, но я приучил себя уметь читать и интерпретировать язык тела. Это бесценный инструмент в деловых переговорах. Добрый доктор теперь знала, что я не только "безжалостен", как она выразилась несколькими минутами ранее, но и могу быть мстительным. Последнее, было одним из моих недостатков. Я научился жить с этим.

— С учетом сказанного, доктор, у меня нет особого желания мстить сверх того, что я уже получил. Этот "Брайан" - сломленный человек, и он больше не будет никому мешать.

Я знаю, что на моем лице было написано очень довольное выражение, но мне было все равно. Как мой врач, она должна была держать в тайне практически все, включая мое хвастовство. Ей не нужно было знать, что я создал трастовый фонд для детей Брайана на колледж. Они ничего мне не сделали, и я не хотел, чтобы они страдали.

— Я знаю, что Лора тоже страдает, — продолжал я, — независимо от того, были ли эти страдания вызваны моими актами мести или ее собственным стыдом за то, что она сделала. Но... у меня нет особой необходимости усугублять ее страдания, больше нет.

Я путался в словах. Доктор задал мне вопрос, а я все еще не ответил на него.

— Доктор, наверное, больше всего я хочу, чтобы вы знали, что если я на это клюну, то лучше бы мне получить действительно большую отдачу. Если я буду пытаться жить с тем, что она сделала... если я буду подавлять весь этот гнев и унижение, потому что у Лоры была какая-то эмоциональная заминка или что-то в этом роде, тогда мне нужна какая-то гарантия, что те же самые "проблемы" не всплывут снова, через шесть лет брака.

Я остановился, потому что женщина отрицательно покачала головой.

— Я не смогу гарантировать вам этого, мистер Арчер, — тихо сказала она. — Никто не может... но что мы можем сделать, так это попытаться понять, что послужило толчком к ужасным изменениям в поведении, которые, как мы с Лорой определили, произошли примерно за шесть месяцев до того, как она начала совершать маленькие проступки и, в конце концов, полномасштабные измены девять месяцев назад.

— Что мы можем сделать, так это дать ей понять, что повлияло на нее так ужасно, и выяснить, какие другие факторы так сильно повлияли на нее в то же время или немного позже. Если эти скрытые проблемы будут выведены наружу, где она сможет рассмотреть их, так сказать, "при свете дня", Лора сможет справиться с ними и усмирить их призраков. Ничто не гарантировано. Философы, а теперь и ученые, веками пытались понять, как работает человеческий разум, и во многих отношениях мы не ближе к пониманию, чем когда мы еще жили в пещерах.

— Что мы можем сделать, так это научить Лору... и вас тоже, мистер Арчер... каковы признаки эмоциональных проблем, каково их влияние, и, самое главное, как убедиться, что вы сможете донести их до Лоры, прежде чем вы двое снова потеряете связь друг с другом и вы скатитесь в нечто подобное тому, что произошло сейчас.

Доктору пришлось сделать паузу, чтобы глубоко вздохнуть.

— Эмоциональные проблемы? Что вы имеете в виду...? — Я сдвинулся в своем кресле, внезапно почувствовав себя неуютно.

— Хорошо, док, — медленно сказал я. — Вы привлекли мое внимание. Вы говорите, что в этом замешаны какие-то глубокие психические проблемы? А не просто... э-э... заминка? Это не было комбинацией скуки и... какой-то истерики... и... э... гормонов или чего-то еще?

Доктор медленно покачивала головой из стороны в сторону.

— Мы с Лорой просмотрели всю ее историю за последние пару лет, мистер Арчер, и если она мне откровенно не врет, то нет ни намека на что-то неприличное, пока она вдруг не начала реагировать на "Брайана". Лора вспоминает об этом, как о довольно искусном соблазнении, которое началось примерно за год до того, как вы поймали ее на неверности. До этого, она признавала его желание к ней, но никогда не рассматривала его, в качестве сексуального партнера. Я работаю в этом бизнесе двадцать шесть лет, мистер Арчер. Когда происходят столь радикальные изменения во взглядах и поведении... произошло что-то глубоко и эмоционально ранящее, что стало причиной этого.

Я неохотно кивнул. Я не мог сказать о ее диагнозе - я признавал, что она обладает большим опытом. Следователи Карла также проверили всю историю нашей с Лорой свадьбы, на предмет следов супружеской измены и ничего не нашли. То, что они нашли, очень точно совпадало с тем, что говорила доктор, когда определила начало неверности Лоры примерно за пять или шесть месяцев до того, как камеры зафиксировали ее секс с Брайаном Коллиером. Ребята Карла собрали достаточно отрывочных свидетельств от предыдущих коллег Лоры, которые говорили о том, что Брайан действительно работал над ней в течение нескольких месяцев до того, как она начала заниматься с ним сексом. Я учился на инженера. И тоже не верил в совпадения. Я мог принять то, что сказал доктор.

Некоторое время я сидел молча, задумчиво глядя поверх головы доктора Джемисона. Я не ожидал этого. Лора говорила, что считает себя сумасшедшей... но я полагал, что это способ отложить встречу с глубинными причинами того, почему она изменила нашему браку. Я не рассматривал возможность того, что с ней что-то психически... эмоционально не так. Мне не удавалось решить, хорошо ли то, что она может не осознавать, почему она предала мою дочь и меня, или нет. Пока я предпочел отложить этот вопрос.

— Хорошо, — сказал я, в конце концов.

Доктор подняла глаза от своего блокнота. Во время молчания, она что-то яростно писала. Она вопросительно посмотрела на меня.

— Доктор, вы говорите, что ищете какое-то пусковое событие... давайте посмотрим... четыре месяца назад, в нашей жизни наступило дно... за пять, ну, скажем, шесть месяцев до этого, она начала трахаться с мистером Жалким... а еще за шесть месяцев до этого, я впервые заметил холодность... значит, что-то произошло примерно шестнадцать месяцев назад... почти полтора года назад?

Доктор была ошеломлена моим вульгаризмом, но быстро пришла в себя.

— Да, плюс-минус, — ответила она.

На некоторое время я задумался, полагая, что знаю ответ, но, конечно, Лора уже сказала об этом своему консультанту. Я не мог придумать ничего другого.

— Доктор, — медленно произнес я, не уверенный, что это будет продуктивно. — Лора говорила вам, что ее тетя Рут умерла примерно в это время... может быть, чуть раньше? Лора думала о своей тете все самое лучшее, и она была опустошена, когда тетя так внезапно умерла.

Доктор Джемисон почти задохнулась. Она покачала головой.

— Нет, не знала, — сказала она мне.

В ее глазах был далекий взгляд.

— О Боже, — сказала она. — Боже мой, — рассеянно сказала она.

Я постучал указательным пальцем по ее рабочему столу, чтобы привлечь ее внимание.

— После того как она вернулась домой с похорон, она плакала три дня подряд, — сказал я, стараясь быть полезным. — Я взял отгул, чтобы побыть с ней... но я мало что мог сделать... просто обнять ее и... просто быть рядом, я думаю.

Доктор кивнула. Она слышала меня, но долгое время была глубоко сосредоточена.

— Эй, ЙОУ-ХОУ, земля доктору Джемисону, — сказал я.

Она моргнула и вернулась ко мне.

— Вы думаете, смерть ее тети может быть значимой, доктор? — спросил я.

Она энергично кивнула.

— Да... и то, что она не подумала сказать мне, еще более значимо, мистер Арчер, — уверенно сказала она.

Она резко встала.

— Мистер Арчер, спасибо вам большое, большое спасибо за то, что пришли поговорить со мной. Мы должны сейчас прерваться, но я думаю, что вы подсказали мне критически важную область, которую я должна изучить с Лорой. Я пока не могу понять, что это значит, но это очень многообещающе, уверяю вас. Не могли бы вы как-нибудь зайти ко мне?

Я кивнул и протянул ей свою карточку, нацарапав на обратной стороне номер своего мобильного телефона.

— Доктор, это мой личный номер. Звоните мне в любое время дня и ночи, если вам что-то понадобится, и вы получите это, — сказал я ей.

Добрый доктор, на мгновение, выглядела ошеломленной. Она не привыкла получать инструкции, от кого бы то ни было. Мы пожали друг другу руки, и я ушел.

Я не знал достаточно, чтобы судить о том, может ли неверность Лоры быть вызвана эмоциональным расстройством... проблемой... болезнью... чем угодно. Еще меньше я знал, имеет ли это значение для моего сердца или нет. Основные факты оставались фактами. Лора предала меня и мою дочь, разрушила два брака и причинила огромную боль. Я не был уверен, что можно что-то сделать, чтобы преодолеть это.

Два месяца спустя:

— Ты говорила с доктором Джемисон о своей тете Рут?

Я наблюдал за Алиссой, мчащейся по большому лабиринту из толстых полых труб, подвешенных к потолку в "Чак И. Чиз". Я мог видеть ее только через случайное окно и несколько прозрачных пластиковых секций, в больших круглых трубах. Счастливые крики маленьких детей, играющих на оборудовании, созданном специально для них, создавали шумный фон для нашего с Лорой разговора, но меня это вполне устраивало. Место было достаточно комфортным для нашего с Лорой общения, но достаточно общественным, чтобы дать нам немного пространства.

— Да, — сказала она достаточно громко, чтобы я услышал ее за шумом. — Но я не знаю, для чего она хочет узнать о тете Рут и папе, — рассеянно добавила она.

Она тоже наблюдала за Алиссой, слегка обеспокоенная тем, что старшая девочка, похоже, вела Алиссу через некоторые участки. То, что консультант Лоры расспрашивала ее об отце, было для меня новостью.

— А что там, насчет твоего отца и тети? — спросил я.

Она повернулась, чтобы посмотреть на меня.

— Что? — спросила она.

— Ты сказала, что доктор Джемисон спрашивала о твоей тете Рут и твоем отце, — ответил я.

Она пожала плечами и покачала головой.

— Прости, я смотрела, как наша дочь дурачится... Марк, — извиняюще сказала она. — Я не знаю, почему я так сказала. Она задавала вопросы о тете Рут, но мы ничего не добились. Я действительно немного устала, от разговоров о ней.

— Понятно, — сказал я. После долгого разговора с доктором Джемисоном пару недель назад, я был немного более чувствителен к тому, что говорила или делала Лора. — Тетя Рут была сестрой твоей матери, верно?

Лора кивнула.

— Да, мама и папа были потрясены, когда у тети Рут случился инсульт и она умерла, — сказала она.

— Ну, это можно понять, ты так не думаешь? — спросил я. — Рут долгое время жила с твоими родителями, верно?

Я пытался вытащить из памяти какие-то смутные воспоминания. Я не очень хорошо знал ее семью. Мы не были близки, хотя они мне очень нравились.

— Ага, — ответила Лора.

Она встала и прошла несколько шагов, чтобы лучше видеть и убедиться, что наша дочь вышла из непрозрачного участка трубы. Алиса немного опоздала, чтобы добраться до следующего прозрачного участка полой трубы, если бы она продолжала бежать в том же темпе, что и тогда, когда исчезла. Но другого места для нее не было. Я был уверен, что мы увидим ее еще через секунду или две.

— Твои родители были близки с Рут, да? — предположил я, когда она вернулась и встала рядом со мной.

— Что? О, да, очень близки, — ответила она. — Когда муж тети Рут умер, она переехала к маме и папе. Это было... хм... двадцать пять лет назад, я думаю.

К ним подбежала Алисса с еще одной маленькой девочкой, шедшей на шаг позади. Ее звали Терри, сказала Алисса, представив ее, и ей было почти пять лет. Родители Терри помахали рукой из-за соседнего столика и кивнули, когда Алисса предложила Терри кусочек своей пиццы. Похоже, у Терри были младший брат и младшая сестра; оба они о чем-то плакали, и у их родителей были заняты руки.

Мы с Лорой проговорили еще сорок пять минут, пока две маленькие девочки со смехом и хихиканьем, поглощали удивительное количество пиццы. Я пытался понять, что собой представляет Лора и из чего она исходит, почти во всем, что она говорит. Я искал скрытый смысл в каждой теме, в каждом разговоре. Это было утомительно и разочаровывающе.

Мне очень хотелось дать волю своему гневу на то, что она сделала, но доктор Джемисон уже недвусмысленно сказала мне, что Лора страдает или уже страдала - я не был уверен, от чего именно - от какого-то эмоционального срыва. Я не знал, что делать и что я должен чувствовать. Можно ли злиться на человека с психическими проблемами? Это похоже на шлепок ребенка за то, что он намочил подгузник. Никто не может контролировать процесс, и никто не несет ответственности за то, что это происходит... верно?

Алисе понравился весь опыт посещения детской пиццерии, особенно то, что она познакомилась с другим ребенком, примерно ее возраста. Когда мы уезжали, она бежала по парковке, держась за наши с Лорой руки. Когда мы отвезли Лору к ее брату, Алисса приняла это без слез и боли в сердце, которые это вызвало на прошлой неделе - в первый раз, когда я решился на совместную прогулку.

Я объяснил Алиссе, что разлука с ней похожа на то, как если бы я заставлял ее идти в свою комнату, когда она плохо себя ведет. Это было понятно ей и имело для нее смысл. Она не была счастлива без мамы, но так ей было легче справиться с этим. Когда она спросила, что сделала ее мама, я ответил, что не рассказываю другим о том, что она натворила, чтобы заслужить отправку в свою комнату, и было бы справедливо, если бы я не рассказывал ей о том, что сделала ее мама. Алисе это не понравилось, но она удивительно легко смирилась. По дороге домой она заснула.

На следующее утро я позвонил доктору Джемисон и спросил ее, может ли неожиданная связь Лоры между ее отцом и тетей в нашем разговоре, быть значимой. Как и раньше, она сказала, что все, о чем Лора не хотела говорить, несомненно, может быть важным. Она пообещала держать меня в курсе того, что она выяснит у Лоры на следующей консультации.

********

Девять дней спустя:

Доктор Джемисон долго жевала губу, раздумывая, стоит ли мне что-то говорить.

— Мистер Арчер, во время вашего первого визита вы сказали, что ни вы, ни Лора не были девственниками, когда поженились, верно?

Я пожал плечами и кивнул. Я не мог понять, как это может быть связано со смертью тети Лоры. Доктор решила пойти на это. Она прочистила горло, чтобы задержаться на секунду.

— Ну... Лора ДЕЙСТВИТЕЛЬНО сказала быть с вами предельно откровенной... Надеюсь, она будет помнить об этом, когда мы встретимся завтра, — сказала доктор. — Э-э... мистер Арчер... что бы вы сказали, если бы я сообщила вам, что у Лоры не было двух любовников до вас?

Мое лицо, должно быть, показало мое замешательство.

— Мистер Арчер, технически Лора не была девственницей в том смысле, что у нее не было девственной плевы... но мистер Арчер, вы были первым мужчиной, который взял ее.

Я сидел, впервые за время нашего разговора ошеломленный.

— Я... я... доктор, я не знаю, что сказать, — запротестовал я. — Она точно не выглядела девственницей той ночью... черт, она была готова... так же готова, как и я. Она не была неловко сжата, не была безответной или что-то в этом роде... Я не понимаю, доктор.

Наконец, я просто сдался.

— Поскольку вы были опытны, вы провели ее через весь процесс занятий любовью... очевидно, довольно легко и не замечая ее недостатка, — мягко сказала она. — Каким-то образом у нее сложилось впечатление, что ее опытность тоже была для тебя чем-то важным. Она использовала свой... э-э, я должна быть осторожной, чтобы не смущаться здесь... но... у нее был "опыт" использования фаллоимитатора и пальцев, но... это все, — закончила она.

Я тупо уставилась на нее.

— Но почему она так подумала... и почему она никогда не говорила мне? — спросил я. — Почему, в любом случае, это имело бы какое-то значение?

Настала очередь доктора, пожать плечами.

— Возможно, мы никогда не узнаем, — ответила она, — случайное замечание... или отсутствие замечания... жест... невозможно сказать. Ваша жена рассказала мне о своем недостатке опыта и увидела в ситуации определенный юмор. Я думаю, что, хотя она и забыла первоначальную причину, вначале это как-то повлияло на ее самооценку. Она заговорила об этом, когда мы обсуждали ее роман с ее... мистером "Жалким" парнем.

Доктор начала играть со своим блокнотом.

— Дело в том, что Лаура довольно легко рассказала мне об этом, — сказала она. — Лора не пыталась скрыть это. Для нее, это не было деликатным вопросом... по крайней мере, больше нет.

Она долго возилась со своей шариковой ручкой.

— Мистер Арчер, надеюсь, я могу сказать вам это в тех выражениях, к которым вас подготовили ваш опыт и обучение.

Она пристально смотрела на меня, пытаясь прочесть меня. Она вздохнула.

— За копейку, за фунт, — пробормотала она.

Сделав глубокий вдох, она изложила мне суть дела.

— Я почти уверена, что одной из причин, побудивших Лору взять Мистера Жалкого в любовники, было то, что Лора поменяла роли, которые она играла с вами в начале вашего брака. Я обнаружила некоторые признаки того, что Лора пыталась... научить... Брайана быть лучшим любовником, хотя ей это не очень удавалось. По-видимому, смена ролей была достаточно терапевтической для нее, чтобы избавиться от основной причины.

— В чем она заключалась? — спросил я.

Я знал, что мое лицо сильно нахмурилось. Доктор Джемисон пыталась быть очень бесстрастной, в отношении сексуальной связи Лоры с Брайаном Колье, но я не чувствовал себя очень отстраненным.

— Я не знаю точно, — честно ответила она. — Я думаю, что, скорее всего, это была глубоко подавленная обида на то, что вы направляли ее через ее первый сексуальный опыт. У Лауры, говоря простым языком, есть небольшая жилка противоречия.

— Похоже, что это, в какой-то степени, связано с ее отношениями с отцом. Похоже, он был чем-то вроде отдаленной, авторитетной фигуры, но в то же время человеком, которого она любила в детстве почти до обожания. Я еще даже не начала продвигаться в этом направлении.

Я открыл рот, но доктор подняла руку, чтобы остановить меня от комментариев.

— Это не произойдет сразу, мистер Арчер, — назидательно сказала она. — В некоторые дни, мы можем попасть в... э-э... так сказать, в материнскую жилу. В другие дни, у нас вообще не будет никакого прогресса. На самом деле, некоторые зацепки, которые мы уже разработали, могут оказаться ложными. Я пока не знаю. Это просто не точная наука, в любом смысле этого слова, — твердо сказала она.

— Но разве она не могла обсудить со мной эту обиду? Разве не могла она как-нибудь упомянуть об этом и разобраться со мной... вместе?

— О, Боже, конечно, могла, — почти весело ответила доктор Джемисон. — Но только если бы она осознавала это, с самого начала. Вместо этого, она выбрала экстремальный путь, чтобы добраться туда, куда собиралась... и попутно решала некоторые другие проблемы. О, я вижу, вам не нравится это слово, да? — Она увидела, как я вздрогнул. — Как насчет "проблем", а? Хорошо, мы будем использовать это.

— Хмммм, это наводит на хорошую мысль, которую я хотела с вами обсудить. Эхххх, черт, у нас осталось всего несколько минут. Мне жаль, что я не могу перенести следующую встречу, чтобы у нас было больше времени, но я чувствую, что должна поговорить с вами и ввести вас в курс дела.

Она поджала губы и посмотрела на меня, подыскивая нужные слова.

— Мистер Арчер, все начинает усложняться. Все будет запутанно, и вам будет особенно трудно, потому что я вижу, что вы еще не полностью отбросили свой гнев, по поводу случившегося. Я понимаю это... Лора понимает это... и мне нужно, чтобы вы осознали это и в себе, хорошо?

Я кивнул. Уже было понятно, что мне придется подавить некоторые собственные инстинкты, пока я буду исследовать идею о том, что у Лоры есть эмоционально тревожная проблема. Я был готов сделать это... но в то же время, меня это оскорбляло. Я пытался искать в своей душе, но не мог, ради спасения своей жизни, понять, что я сделал, чтобы заслужить измену Лоры. И все же, казалось, что большую часть "прогиба" здесь делаю я. Тем не менее, я должен был держать благополучие Алиссы, в центре всех своих действий. Ради нее, я буду еще какое-то время, идти по этому пути.

— Хорошо, мне нужно, чтобы вы помнили, когда мы разговариваем, что вы получаете простую версию того, что на самом деле, гораздо сложнее. Вы просили меня говорить с вами, во время вашего первого визита, в терминах понятных инженеру, верно? Я стараюсь следовать тому, о чем вы просили, а также просьбе Лоры быть абсолютно откровенной и честной с вами.

— Я не говорю, что вы недостаточно умны, чтобы понять огромное количество перекрестных течений и противоречивых эмоций в человеческом разуме, мистер Арчер. Просто у вас нет никакой подготовки в моей области. Я, хотя тоже считаю себя умным, не имею ни малейшего понятия о том, что означают векторы... и силы... и гравитация... и тому подобные вещи, ясно?

— Вы знаете, что это такое. Это часть вашей повседневной жизни. Ваш разум может разобраться с этими вещами, в то время как мой, не может. Понимаете, о чем я? С другой стороны, вы, наверное, сидели и думали о том, чтобы поделиться простым определением "вектора", не так ли?

— Спорим, вы сможете придумать такое определение всего за несколько секунд, которое даст мне определение, которое мой разум сможет обработать и использовать, не так ли? Но будет ли это простое объяснение тем, что смогут использовать техники и инженеры, работающие на вас? Нет... я так не думаю. Вы понимаете, что я пытаюсь сделать, и почему некоторые вещи, могут никогда не стать полностью ясными?

Я выразительно фыркнул и показал доктору Джемисону кривую ухмылку.

— Хорошо, док, — сказал я, — вы спасли себя, этим последним маленьким кусочком, вы ведь знаете это, не так ли?

— Молодой человек, — ответила она, с безмятежной улыбкой, — почему вы думаете, что платите мне большие деньги?

********

Три недели спустя:

— Милая, я думаю, тебе нужно это сделать. Ты же сама говорила, что у вас с доктором уже несколько недель нет никакого прогресса?

Я мог бы попинать себя. Я не собирался использовать этот ласковый термин. Оно просто вырвалось у меня, когда я пытался уговорить Лору сделать то, чего она не хотела. Каким-то образом уговаривать ее принять форму лечения, которую она действительно не хотела проходить, стало и моей работой. Я думаю, есть такое выражение: "Смирись и терпи". Я терпел, но мне это не нравилось.

Лора посмотрела на меня, когда мы шли бок о бок по травянистому парку. Она пожевала губу, и на ее красивом лице, появилось озабоченное выражение. Мы шли близко друг к другу, но не касались.

— Но это похоже на такое... вторжение, — жаловалась она.

Мне не понравился ее жалобный тон. Впервые за многие месяцы, я поймал ее за запястье и притянул к себе, чтобы она смотрела прямо на меня. Ее лицо сразу же покраснело. Я знал свою женщину - она была взволнована первым контактом. Этот случайный шаг, значил больше для нее, чем для меня - мне нужно было убедиться, что я не ввожу ее в заблуждение. Я огляделся и нашел столик для пикника, под высоким тополем на небольшом расстоянии. Отпустив ее запястье, я жестом указал ей на манящую тень под деревом.

— Послушай, Лора, — сказал я, как можно убедительнее, — ты говоришь, что доктор Джемисон и ты согласны, что не продвинулись в выяснении причин... того, что ты сделала, так?

Она кивнула.

Мы подошли к столу. Лора села на скамейку, а я устроился на ней, лицом к ней. Здесь, в тени, было на пятнадцать градусов прохладнее. Летом в Техасе жарко.

— Тогда не кажется ли тебе, что нам нужно запустить все это дело? Разве мы не должны согласиться использовать все, что в наших силах, чтобы снова наладить процесс?

Лаура окинула парк тревожным взглядом. Широкое пространство с густой травой, усеянное небольшими кустиками деревьев, было почти безлюдным в полдень в будний день. У нас было все, что можно было пожелать.

— Я знаю, — сказала Лора, после долгой паузы, — но кажется, что вводить меня в транс и копаться в моем сознании - это так... так... грязно, что я не знаю, смогу ли я это сделать. Пожалуйста, пойми... милый... Марк, я просто не думаю, что это принесет пользу.

— Откуда ты можешь это знать? — потребовал я.

Лора вздрогнула от моего тона и выражения лица. Она покачала головой, в знак протеста.

— Я просто не верю, что это чем-то поможет, — защищаясь, ответила она. — Мы с ней можем разговаривать гораздо больше. Я не возражаю против этого. Я максимально открыта с ней, Марк.

Я долго молчал.

Лора была упряма, причем необоснованно. У меня был долгий телефонный разговор с доктором Джемисон, в котором она просила меня изо всех сил давить на Лору, чтобы она согласилась на психиатрическую гипнотерапию. Она чувствовала, что есть что-то, что Лора бессознательно хранит глубоко за слоями сокрытия и отрицания. Доктор считала, что если она сможет вывести то, что беспокоит Лору, на сознательный уровень, то Лора сможет эффективно с этим справиться.

Доктор была уверена, что где-то под поверхностью, таится ряд подавленных воспоминаний - какой-то ненавистный опыт или горькое разочарование. Она сказала, что вывести их на передний план, чтобы сознание Лоры смогло с ними справиться - это ключ к решению ее проблем. Я не был столь оптимистичен, но мне показалось, что это логичный шаг. Если предположить, что Лора не умышленно и сознательно уклоняется от ответа, я был заинтригован тем, что она может скрывать.

— Лора, — медленно и осторожно сказал я, — я изо всех сил стараюсь поддерживать ее во всех этих консультациях и прочем. Мне очень, очень трудно это делать, если ты не делаешь все возможное, чтобы объяснить мне, почему у тебя был чертов шестимесячный роман с этим...

Мне пришлось сделать глубокий вдох и подавить гнев, который не очень далеко заходил под поверхность всякий раз, когда я сосредотачивался на ее неверности. Я попытался снова.

— Я должен знать, почему ты потратила столько времени и сил на своего любовника, за наш с Алиссой счет, — сказал я ей. — Лора, если ты оставишь все как есть, у меня никогда не будет никакого финала во всем этом деле. Ты оставишь меня с грызущим чувством, что меня обманули... что ты выбрала какую-то мелкую неприятность из нашего прошлого и превратила ее в предлог для секса с мужчиной, вне нашего брака.

— Так не пойдет, Лора. Даже если бы я был готов забыть о своем унижении и боли, это чувство... это сомнение... погубит нас в будущем. Но мы никогда не дойдем до этого момента, милая, потому что я не хочу игнорировать позор и боль, Лора. Если ты не сделаешь этот следующий шаг, ты выбираешь конец брака, милая.

Я остановился и смотрел, как Лора положила предплечья на стол для пикника и положила на них голову, сокрушенно плача. Я старался быть бесстрастным, но это было трудно. Мне почти пришлось сказать ей, что заберу и ее дочь, но это жестоко говорить - и тем более делать - женщине. Я бы придержал ее, как единственный оставшийся у меня козырь, но я надеялся, что мне не придется его разыгрывать. Моя дочь заслуживала большего, чем быть использованной в качестве пешки.

Через некоторое время, рыдания Лоры стихли до редких всхлипов, а затем и вовсе сошли на нет. Она подняла голову и посмотрела на меня из глаз, утонувших в суровых слезах. Она решительно кивнула головой.

— Хорошо, Марк, — неуверенно сказала она, — я сделаю это.

Страдания на ее лице, были очевидны.

— Вот и хорошо, милая, — сказал я, не обращая внимания на это ласковое обращение.

— Ты пойдешь со мной? — спросила она, почти жалобно.

Она затаила дыхание и напряженно держала свое тело, ожидая моего ответа. Я не колебался.

— Конечно, — сказал я, мягко улыбаясь. — А где еще я могу быть?

Она улыбнулась и взяла мою руку в свою. Мы шли рука об руку к моему внедорожнику. Я не был против этого так сильно, как думал.

********

Неделю спустя:

Марафонский сеанс Лоры с доктором Джемисоном, состоялся три дня назад, в пятницу днем. Я был там, как и обещал Лоре, но меня не пустили в палату вместе с ними. Доктор просто не мог этого допустить. Она сказала, что одно из требований гипноза - концентрация внимания пациента на одном человеке, а если бы я был в комнате, Лора постоянно обращалась бы ко мне, за обратной связью. Это просто не сработало бы, поэтому я сидел в приемной и работал над запоминанием содержания шестнадцати журналов на стеллаже. Когда я проснулся, то вообще не мог повернуть голову вправо.

Лора вышла из кабинета врача, с пепельным лицом и явно потрясенная. Она вообще не хотела со мной разговаривать. Никто из них не хотел. Я немного разозлился: я прождал четыре часа, и никто не хотел сказать ни слова. Знаю, что доктор и Лора встречались также на несколько часов в субботу и ненадолго в воскресенье, но я не знаю, что они обсуждали. Я был готов к ответам.

— Доброе утро, мистер Арчер, — приветливо сказала доктор Джемисон.

Она сидела за своим столом, откинувшись в кресле и опираясь локтями на ручки кресла. Ее руки были удобно сцеплены на животе. Доктор выглядела довольной, хотя Лора была гораздо менее рада, что оказалась здесь.

— Доброе утро, доктор, — безразличным тоном ответил я. Я не знал, что меня ждет в этот день, и был на взводе. — Как вы сегодня?

— Хорошо... хорошо, — ответила она.

Она посмотрела на Лору и мягко улыбнулась.

— Ты согласна с тем, что мы обсудили на выходных, Лора?

Лора кивнула, но без особого энтузиазма. Она не разговаривала и была необщительна, когда встретила меня в холле внизу. Мы вместе поднялись на лифте. Доктор Джемисон приветливо посмотрела на нас двоих.

— Хорошо, тогда приступим к делу, — бодро сказала она.

Она долго смотрела на меня, и ее улыбка немного померкла.

— Мистер Арчер, — медленно начала она, — как много человек с дипломом инженера, знает о подсознании?

Я пожал плечами.

— Я прочитал все, что мог, в эти выходные на тему гипноза и подсознания в сравнении с сознанием... правый мозг, левый мозг... рассуждения в сравнении с эмоциями... все в таком духе. Я увидел, что подсознание - это то место, где мы получаем наше воображение и импульсы. Это место, где люди хранят воспоминания и эмоциональные чувства, верно?

Доктор, казалось, старалась не смотреть на меня. Я подозревал, что она считает, что у меня достаточно знаний, чтобы представлять опасность для самого себя. Я должен был признать, но только для себя, что, вероятно, она была права. Тем не менее, я нашел достаточно статей в Интернете, чтобы понять, к чему она может клонить в нашем разговоре.

— Да, — сказала она. — Это довольно хорошее резюме, некоторых основных функций, — добавила она.

Я был поставлен на свое место. Она напомнила мне, кто здесь эксперт. Я слабо улыбнулся. Общение с добрым доктором, было очень похоже на переговоры и заключение контрактов в мире бизнеса.

— Если вы не сталкивались с этим в своих... исследованиях, гипноз - это способ для терапевта, установить прямой контакт с подсознанием, — сказал доктор. — Гипноз - это техника глубокой релаксации, инструмент, который я могу использовать, чтобы обойти "рассудочную" функцию нашего сознания и проникнуть глубоко в переживания Лоры и ее интерпретацию этих событий.

— Воспоминания и эмоции - это то, на чем мы хотим сосредоточиться сегодня, — сказала она. — В частности, воспоминания Лоры о том, как она наблюдала за своим отцом, когда он был вовлечен в длительный роман со своей свояченицей Рут.

Она ждала, что я отвечу. Я почувствовал, что Лора затаила дыхание.

— Хорошо, — твердо сказал я.

Я действительно не знал, как мне реагировать на эту новость.

— Да... ну, вы знаете, что Лора родилась сравнительно поздно в семье своей матери, настолько поздно, что ее брат почти в другом поколении, верно? — Я снова кивнул. — Значит, для всех практических целей, Лору можно считать единственным ребенком?

Я поджал губы и задумался на секунду или две, но в логике не было ничего плохого - ничего, что помогло бы объяснить поведение Лоры. Кивнул.

— Хорошо, Марк, можете ли вы принять тот факт, что Лора очень сильно обожала своего отца и что ее мать, никогда полностью не принимала ее в своей жизни. Лора была чем-то вроде помехи в ее рутине - не то чтобы она не любила Лору, но она не знала, что с ней делать.

Я уже давно сидел на диете из "доктора Джемисона" и "мистера Арчера", но я забыл, почему настаивал на том, чтобы она обращалась ко мне так официально. Более привычное использование моего имени, я пропустил без комментариев.

— Да, — ответил я, — я могу в это поверить. Когда я встретил их в первый раз, то почувствовал... э-э... отдаленность в матери Лоры. Я никогда не был уверен, что привлек ее внимание, даже когда она смотрела прямо на меня. Это впечатление не сильно изменилось, после нескольких встреч.

Доктор Джемисон кивнула.

— Что-нибудь еще? — спросила она.

— Ну, — сказал я задумчиво, — ее отец был почти таким же, за исключением того, что там, где ее мать была отстраненной, ее отец был почти воинственным в своей отстраненности. Мне всегда казалось, что ему нравится доминировать над своей семьей и всем вокруг.

Я надолго задумался.

— И, если уж на то пошло, я видел определенную близость между ним и Рут. Это не было чем-то явным, ничего такого, что стоило бы комментировать, но, оглядываясь назад, я вижу, что они были ближе, чем можно было бы ожидать.

Я позволил воспоминаниям, нарастать в моем сознании.

— Любопытно, что я не помню, чтобы мать Лоры когда-либо возражала против того, чтобы Рут находилась ближе к отцу Лоры... например. Я бы ожидал, что роман, длящийся так долго, не ускользнул бы от ее внимания, но она никогда не реагировала на это, как я видел.

Я махнул правой рукой в сторону доктора, чтобы показать ей, что я закончил копаться в старых воспоминаниях.

— Правильно, — коротко ответила доктор, — но дело не только в этом. Насколько Лора помнит, ее тетя Рут взяла на себя большую часть функций матери, в то время как ее мать, ограничивалась написанием стихов и посещением светских клубов. До этих выходных, Лора успешно подавляла глубоко запрятанное подозрение, что на самом деле она - ребенок "тети" Рут. Подозрение, что она, на самом деле, дочь Рут, было одной из причин, почему она была так расстроена, когда Рут умерла.

Я на мгновение задумался. Если бы я был на месте Лоры, меня бы снедала подобная путаница.

— Разве это нельзя было выяснить? — спросил я более или менее риторически.

Доктор Джемисон кивнула.

— В рамках лечения Лоры, ей необходимо окончательно разобраться в этом вопросе, она попросит провести анализ ДНК. Ее мать и отец возражают - Лора говорила с ними в субботу - но мы с ней обсудили этот телефонный разговор и пришли к выводу, что их нежелание - это скорее противоречие, чем что-то еще. Я думаю, они придут в себя, и мы довольно легко и быстро решим этот вопрос... и есть основания полагать, что Лора сможет забыть о своем страхе, что она была ребенком Рут.

Я кивнул.

— Звучит, как план.

— Так и есть, — чопорно сказала доктор Джемисон. — Но дальше, вода становится немного мутной, — предупредила она. — Отец и тетя Лоры, очевидно, не думали, что молодая девочка поймет и запомнит, как ее отец выходит из комнаты Рут в растрепанной одежде и, в одном случае, раздетый до пояса.

— На самом деле, хотя у нее и были воспоминания из ранних лет, Лора не уловила связи, пока не стала подростком и гораздо более искушенной, чем четырехлетний ребенок, но она явно распознала признаки сексуальной связи, к тринадцати или четырнадцати годам. И даже тогда, похоже, ее отец и тетя лишь слегка прикрывали свои попытки, скрыть их отношения.

Доктор выжидающе посмотрела на меня.

— Итак, Марк, исходя из ваших углублений в психологию в эти выходные, что, по вашему мнению, подсознание Лоры сделало с этими отдельными и отчетливыми чувствами?

Я попытался подумать. У меня не было уверенности, что доктор имеет в виду.

— Хорошо, Лора не была уверена в своем статусе в семье? — спросил я.

Доктор Джемисон кивнула. Рядом со мной зашевелилась Лора. До сих пор, она позволяла нам с доктором разговаривать без перерыва. Я повернулся в кресле, чтобы смотреть ей прямо в глаза.

— Все было гораздо хуже, милый, — сказала она. — В подростковом возрасте я часто плакала во сне, потому что не знала, кто я.

— Ну, мы скоро узнаем, и тогда... тогда ты сможешь уничтожить этого демона, как ты думаешь? — мягко спросил я.

Лора заколебалась и неуверенно кивнула.

— Думаю, да... да, — тихо сказала она.

— Хорошо, — уверенно сказал я. Одна проблема решена. — Значит, ты тоже равнялась на своего отца в то время, когда знала, что он делает что-то не так?

Лора кивнула. Я немного подумал. Подняв левую руку, я сжал ее, как будто в ней было какое-то вещество.

— Он был твоим отцом... ты его очень любила... но он делал что-то, что причиняло боль.

Я поднял правую руку, как будто в ней находилась обида.

— Ты любила его... ты ненавидела то, что он делал? Я не ошибся? — Я сделал жонглирующие движения руками.

Лора кивнула, и краем глаза я заметил, как доктор Джемисон присоединилась к общему киванию. Я нахмурился.

— Я не знаю, куда двигаться дальше, — сказал я доктору. — Как это связано с тем, что Лаура делает или думает сегодня?

Доктор Джемисон сияла. Она была необходима.

— Марк, вы в вашем чтении не сталкивались с профессором Вестермарком и процессом "импринтинга"?

Я колебался.

— Что-то о птицах, которым впечатывают ложное представление о том, что человек - один из их родителей?

— Близко, Марк. Некоторые из ранних исследований концепции импринтинга, проводились на животных, а точнее, на курах, гусях и некоторых других видах птиц. Один исследователь зашел так далеко, что летал на дельтапланах и сверхлегких самолетах со стаей гусей, потому что полет сверхлегкого самолета имитировал то, что делают птицы во время дальних миграций.

— Но это применимо и к людям. Ваш ребенок запечатлелся на вас, как на своем отце, и на Лауре, своей матери, вероятно, в течение нескольких часов или дней после рождения. Но на этом все не заканчивается. Младенец, затем малыш, ребенок, подросток и молодой взрослый, не перестают наблюдать и учиться у своих родителей. Большая часть этого бессознательна... или контролируется подсознанием. Вы можете думать о бессознательном разуме, как о связи человечества с нашей инстинктивной, примитивной анималистической стороной - со мной пока?

Я коротко кивнул головой.

— Хорошо. Помните, что подсознание - это место, где мы храним выученное поведение. Иногда то, чему мы научились, вступает в противоречие с тем, что мы позже признаем хорошим и нравственным. Когда возникает конфликт, он создает суматоху в сознании, но не всегда может быть разрешен без вмешательства сознательного разума. Вот почему существуют такие люди, как я... и почему гипнотерапия, является одним из моих самых ценных инструментов. Когда мой пациент глубоко расслаблен и сосредоточен на мне, я могу обойти сознательный разум и говорить напрямую с подсознанием.

Доктор Джемисон, казалось, очень гордилась собой. Ее слова были медленными и обдуманными. Она делала все возможное, чтобы объяснить все простыми словами, как я и требовал несколько недель назад.

— Лора любит вас, Марк, и любит очень глубоко. Вам сейчас трудно это принять, и она это понимает. Вы должны знать также, что она видит в вас очень целенаправленного, динамичного и сильного мужчину... очень сильного. Это вовсе не преувеличение, судя по тому, что я узнала о вас за последние несколько недель. Вы можете оценить этот факт, Марк?

Знаю, что мое лицо слегка нахмурилось. Я был инженером, который превратился в бизнесмена. Моя должность требовала определенной степени твердости и безжалостности, но я очень старался не приносить свою работу домой с собой.

— Умом, я это понимаю, — сказал я доктору и взглянул на Лору. — Но я не уверен, что это может привести к решению наших проблем. Я никогда не относился к Лоре или Алиссе так, как отношусь к своему бизнесу. Я убедился, что на самом деле, это не так.

— Это не мешает ей признавать вас таковым, Марк, — сказала она. — Она не могла не увидеть в вас эти качества, если бы не тот факт, что ваша компания часто становится предметом обсуждения в деловых кругах города, а Лора была частью этого сообщества до... недавнего времени.

Я кивнул в знак согласия.

— Хорошо, Марк, вот тут ситуация принимает крутой поворот. — Доктор Джемисон глубоко вздохнул. Лора напряглась рядом со мной. — Марк, вы должны помнить, что логика, как ее использует наш разум, не существует в бессознательном разуме, хорошо?

Я пожал плечами. Она была экспертом.

— Ну, давайте просто выкинем это, — сказала она. — В своем подсознании, Марк, Лора определяет ваш статус в обществе, как эквивалентный или превосходящий тот, что был у ее жесткого отца, когда она была молода.

Доктор внимательно посмотрела на меня. Лора внимательно, с тревогой наблюдала за моими реакциями. От волнения, ее пальцы крутились друг вокруг друга. Я долго не двигался, размышляя. Мне не нравилось направление моих мыслей. Я прочистил горло.

— Лаура видит во мне... или видела меня... как человека, занявшего место ее отца? — рискнул я.

Доктор энергично покачала головой.

— Нет! — категорично заявила она. — Ничего подобного.

— Тогда, может быть, кто-нибудь объяснит мне это? — нетерпеливо спросил я.

— Лора видела в вас жесткого... властного человека... каким был ее отец, — медленно сказал доктор. — Но она также видела... на глубоком уровне, это было ярко запечатлено в ее сознании... что у ее отца был роман. Это было нормально, если хотите, в инстинктивном сознании Лоры.

Я попытался впитать это. Затем повернулся к Лоре.

— Ты думала, что у меня была интрижка? — потребовал я. — И поэтому ты была неверна?

Я был недоверчив. Мой характер, а он у меня плохой, был опасно близок к воспламенению.

— Что, черт возьми, заставило тебя так подумать?

— Нет, дело не в этом, Марк, — вмешалась доктор Джемисон.

Я ждал, наполовину повернувшись к Лоре, но повернувшись так, чтобы видеть и доктора.

— Видите ли... на бессознательном уровне, Марк... всегда помните, что она не думала об этом сознательно... инстинкты Лоры говорили ей, что у вас должен быть роман.

Я не сказал ни слова. Мои мысли были в смятении. Доктор Джемисон смочила губы.

— Марк, она считала, что так поступают успешные, влиятельные мужчины. Если бы у вас был роман, есть все шансы, что она не обратила бы на это внимания. Если бы она застала тебя с другой женщиной и не смогла не заметить этого, она бы простила тебя почти сразу, независимо от того, что говорило ей сознание. Согласие ее матери... или безразличие... уже было привито и ей.

Я нахмурился.

— Но вы не сотрудничали, Марк, — сказала мне доктор. — Вы так явно не заводили роман, что даже подсознание Лоры, не могло интерпретировать поздние встречи, деловые ужины или любые из бесчисленных деловых встреч, как нечто иное, чем то, чем они были.

Я твердо посмотрел на нее.

— Значит, вместо этого, у нее был роман? — беззлобно сказал я.

— Именно так, — твердо сказала доктор Джемисон.

Я почувствовал, как от шока мои глаза расширились. Доктор продолжала говорить, в то время как меня охватила ледяная ярость. Я боролся за контроль.

— Ее подсознание знало... цитата, без кавычек... успешные, влиятельные семьи вовлечены в неверность. Когда вы не...

Я был на ногах, не зная, что собираюсь подняться.

— Это чушь собачья, — осторожно сказал я. — Здесь нет ничего, кроме какой-то ерунды, призванной дать моей жене свободу действий за то, что она облажалась и предала наш брак, не говоря уже обо мне и нашей дочери.

Повернувшись, я вышел в дверь прежде, чем доктор Джемисон или Лора оправились от шока, вызванного моим резким, почти насильственным движением и резкими словами. Я не останавливался, пока не оказался в безопасности внутри своего большого внедорожника.

*****

История Лоры:

Я стою перед зеркалом и с удивлением смотрю на себя. Я такая же, какой была всегда, если верить изображению. Мой рост по-прежнему составляет 165 сантиметров, у меня те же черные волосы, длиной до плеч и зеленые глаза. Цвет лица все такой же кремово-гладкий, хотя этой осенью мне исполнится тридцать лет. Эти слабые маленькие веснушки, все еще есть на переносице. Когда я сниму это платье, я увижу ту же грудь 36С, которая была у меня с рождения Алиссы. Левая грудь немного опускается... она немного ниже на груди, чем правая. Марк всегда говорил, что не видит этого. Для него, они обе были идеальны. Я бы хотела, чтобы так оно и было, но я знаю другое. Мои бедра расширяются от узкой талии по плавной дуге. Марк любил проводить руками по моим бокам, по изгибу бедер и далее по бедрам. Он любил просто смотреть, как я хожу. Он говорил, что только красивая женщина может скользить по полу, покачиваясь так, как я. Больше он так не говорит.

Я не знаю, кто я в эти дни. Смотрю в свои глаза в зеркале и пытаюсь увидеть, но они ничего мне не показывают. Я не могу объяснить Марку, как мне больно, потому что я причинила ему такую глубокую боль. Стыд за то, что я переспала с другим мужчиной, постоянно крутится у меня в голове - я не могу избавиться от него. Если бы можно было как-то объяснить моему мужу, моей любви, что я действительно чувствую, то сделала бы это. Но он не хочет меня слушать. Боюсь, я слишком сильно его обидела.

Мы мало разговаривали с того дня, когда Марк вышел из кабинета врача - только коротко и о том, что нужно сделать для Алиссы или с ней. Я все равно не знаю, что ему сказать. Доктор Джемисон говорит, что я должна позволить своему чувству вины уйти, но я не знаю, как это сделать. Я виновна... виновна в измене Марку, и Алиссе тоже. Боже мой, воспоминания о том, что я сказала ему в последнюю ночь, когда была с Брайаном, преследуют меня день и ночь. Не могу уснуть, чтобы снова не услышать эти ужасные слова. Я не заслуживаю такого человека, как Марк. Он прав, что оттолкнул меня так, как оттолкнул.

********

Я не могу объяснить, почему те долгие месяцы, когда я встречалась с Брайаном, казались мне такими нереальными. Как будто у меня были подушки вместо обуви - земля под ногами не казалась твердой, разве что... В то же время, в голове я видела, что иду по краю бесконечного лезвия бритвы. Казалось, что если я сделаю малейший неверный шаг, я разрежу свои ноги на ленточки... и упаду... а потом умру. Вот так я видела свою жизнь.

Как объяснить туман, который так долго заполнял мой разум? Я не могла думать. Не могла рассуждать. Когда Марк говорил со мной, я слышала только непонятные звуки, которые терялись в визжащих звуках, уже заполнивших меня. Я хотела услышать его, но не могла.

Очень трудно вспоминать то, что я делала. Я пытаюсь, мне нужно осмыслить их, чтобы стать лучше, но держаться не за что. Все, что происходило в те дни... в те месяцы - они как будто происходили с кем-то другим... только я была там... наблюдала, как я это делала. Доктор Джемисон кивает, когда я говорю об этом. Она говорит, что понимает, о чем я говорю, но на самом деле, она не может. Никто не может. Иногда мне кажется, что я взорвусь, и все части меня разлетятся в разные стороны и покатятся по земле. Не знаю, чем все это закончится. Думаю, что когда-нибудь я закончу, и тогда все снова станет мирно.

********

Прошло уже три месяца... три месяца с тех пор, как мы с Марком разговаривали с доктором Джемисон в ее кабинете. Теперь мне лучше. Я больше не боюсь, когда доктор Джемисон хочет ввести меня в то, что она называет легким трансом. Теперь она может сделать это очень быстро. Она не щелкает пальцами и не делает ничего подобного тому, что можно увидеть на сцене, но теперь я могу гораздо лучше сосредоточиться, и она может спрашивать все, что захочет. Меня больше не смущает то, что она может выкопать. Она так много нашла, и позже, когда она выводит меня из этого состояния, она заставляет меня обсуждать все, о чем она говорит со мной, когда я под воздействием.

Иногда, когда я просто говорю об этом вне глубокой релаксации, это уходит, как будто этого и не было изначально. Я не понимаю, как такое может быть, но доктор Джемисон говорит, чтобы я не беспокоилась об этом - это просто мой разум разбирается с тем, что было, и решает это. Она говорит, что именно поэтому она поднимает эти вопросы. Чтобы я могла осознанно посмотреть им в лицо и отложить их, как одежду, которую я больше не хочу носить... одежду, которая мне больше не нужна.

Мне действительно приятно отложить их в сторону. Я снова чувствую себя свежей и чистой... но боль всегда возвращается, когда я думаю о моей маленькой девочке и моем муже. "Маленькие шаги", - говорит мне доктор Джемисон. Большие проблемы не решаются легко, говорит она. Нужно время и много работы.

Бывают случаи, когда доктор Джемисон помогает мне решить проблему по-другому. Как в случае с моими отцом и матерью... Доктор Джемисон уговорила их приехать сюда из Олбани на неделю. Мне потребовалось все, что у меня было, чтобы встретиться с отцом и сказать ему, как плохо он заставил меня себя чувствовать, когда я увидела его выходящим из комнаты тети Рут в рубашке без штанов и все такое. Сказала ему, что когда увидела тетю Рут в черном корсете, целующей и обнимающей его... Я сказала ему, что хотела сделать ему больно, когда увидела это. Разве он не знал, что это неправильно? Потом спросила его, почему - но я действительно кричала на него. Заставила отца плакать. Никогда не видела, чтобы он плакал раньше.

Я кричала и на маму. Почему она позволяла ему это делать? Неужели она никогда не думала, как ужасно я себя чувствую, зная, что моя мать - кукквин (Женский эквивалент куколда - пер.), но ничего не может с этим поделать. Почему она ничего не сделала?

Я не осознавала, насколько старыми становятся мои папа и мама, пока не увидела, как они плачут у меня на глазах. Я не могла этого вынести. Опустившись на колени между их стульями, я обняла их обоих. Мне просто хотелось, чтобы они любили меня и любили друг друга. Мы плакали вместе, а потом доктор Джемисон долго тихо беседовала со всеми нами тремя. Мама, папа и я разговаривали до тех пор, пока не выдохлись.

Мама рассказала мне, как она рано узнала, что у нее совсем нет сексуального влечения. Она сказала, что просто не может перенести унизительность полового акта, полное обнажение себя, пот и грязь. Она сказала, что когда у нее появилась я, это был один из немногих случаев, когда она преодолела все это и занималась прекрасной любовью с папой. Она сказала, что ей очень жаль, но она ничего не могла с этим поделать.

Она была той, кто предложил моему папе пойти в другое место. Ее сестра овдовела за год до этого и была одинокой женщиной. Это казалось идеальным вариантом - у сестры всегда было живое либидо, и она страдала без своего мужчины. Папа был здоровым мужчиной и фактически не имел женщины. Мама сказала мне, что сначала все были очень осторожны, но трудно было все время быть уверенным в том, где я нахожусь. Ей было очень жаль, что я узнала.

Папе тоже. Он встал на колени и обнял меня, умоляя простить его. Я сказала ему, что простила, и это была правда. Это больше не было огромной кирпичной стеной, в которую я врезалась головой вперед.

Доктор Джемисон разговаривала с мамой и папой по несколько часов в день, до конца той недели. Когда они ушли домой, они оба выглядели намного счастливее, чем я видела их слишком много лет назад. Мама держалась за папу, как новобрачная - как я выглядела, когда мы с Марком гуляли вместе.

********

Теперь я сильнее. Прошло почти шесть месяцев с тех пор, как доктор Джемисон впервые ввела меня в гипноз. Я вижу все гораздо яснее. Так много вещей, которые я делала, говорила и чувствовала, которые, как я теперь понимаю, были невероятно глупыми. Я не могу представить, например, как я позволила себе попасть в такие ситуации. Почему я позволила уговорить себя, пойти пить с этими девушками... Я просто не знаю.

Это было началом, я думаю. Доктор Джемисон дала мне список книг для чтения, и это стало для меня откровением. Алкоголь берет женщину и выворачивает ее наизнанку. Как говорится в одной из книг, это самый эффективный в мире наркотик для изнасилования на свидании. Он заглушает мыслительные процессы и снижает запреты до уровня небытия. Обильное питье - это тоже саморазрушительное занятие. Оно заставляет организм усиленно реагировать, чтобы сбросить яды, и изменяет химию тела.

Доктор Джемисон помогла мне понять, что я сильно пила, чтобы заставить себя онеметь и не иметь дела с тем, что я чувствовала. Это не сработало. Это только сделало меня более уязвимой для Брайана. Ему было легко заставить меня переспать с ним, хотя он мне очень не нравился. Я знала, что он один из тех мужчин, которые считают каждую женщину "счетом" и ничего не чувствуют к ней, как к человеку. Я знала, что он был мерзкой тварью с самого начала, и я знала это каждый раз, когда позволяла ему что-то делать со мной.

Мы с доктором Джемисоном думаем, что я унижалась, чтобы опустить себя до того уровня, когда, как мне казалось, я буду на равных с моими мамой, папой и тетей Рут. Они так долго были всем в моей жизни. Наверное, что-то внутри меня говорило, что они были лучшими, кем я могла быть, и поэтому я пыталась быть ими. Это не получалось - я знала что лучше, находясь рядом с моим дорогим мужем и дочерью. Вот почему это терзало меня. Было трудно сломать эту зависимость, но наконец-то я здесь.

Мы также узнали, что часть меня думала, что Алисса была соперницей в любви Марка. Это было глупо, но это заставляло меня чувствовать обиду всякий раз, когда она и Марк были рядом со мной. Доктор Джемисон и специалист, которого она вызвала, говорят, что это началось, когда Алисса родилась... ну, чуть позже. Многие люди называют это послеродовой депрессией... которая, на самом деле, просто депрессия, возникающая сразу после родов. Я не знаю, почему так много внимания уделяется этому, потому что это несправедливо. В любом случае, я никогда не была близка к послеродовому психозу, слава богу. Не было ни одного момента, когда бы я хотела причинить вред себе или своему ребенку.

А вот что было, так это то, что я была очень уставшей, постоянно измотанной, но и спать не могла. И я все время, была такой угрюмой. Думала, что Марк больше не любит меня, но не знала, почему я так думаю. Он не переставал обнимать меня и говорить, как сильно он меня любит. Но я как будто была так далека от него, да и от всех остальных тоже. Не помогало и то, что у меня в голове были все эти мысли о маме и папе. Я была в смятении.

Я хотела быть хорошей матерью, но я была такой чувствительной, что не могла ухаживать за Алиссой, не плача от страдания. Когда я начала раздражаться, ну... Марк стал давать Алиссе смесь, пеленать ее чаще, чем я, и ходить с ней на руках, когда она суетилась. Не думаю, что я хоть раз вставала в 2 часа ночи, чтобы покормить ее - это всегда делал замечательный отец моей малышки. Теперь я понимаю, как это было необычно. Девушки, с которыми я разговариваю, говорят, что отдали бы свою левую ногу, если бы их мужчина делал это хотя бы раз или два в неделю, когда их дети были маленькими.

Доктор Джемисон говорит, что мои гормоны, вероятно, тоже испортились. Я знаю, что долгое время не хотела, чтобы Марк прикасался ко мне. Когда я это сделала, он сначала не заметил, и нам понадобилась целая вечность, чтобы снова быть вместе. Даже когда мы сошлись, казалось, что я все еще сдерживаюсь, но я не уверена, что у меня есть воспоминания об этом или я просто осознаю это в ретроспективе. Затем я позволила этому идиоту Брайану соблазнить меня, и все пошло наперекосяк для меня... или все пошло наперекосяк, и я позволила Брайану делать со мной что-то... я не знаю, что именно. Мне удобно думать об этом таким образом. Я знаю, что это не очень... точно... но меня это не беспокоит, и доктор Джемисон говорит, что это самое главное.

********

Иногда я так злюсь на себя. Как я могла быть такой глупой? Большинство вещей, которые я делала, когда пила и носилась с этим Брайаном, если оглянуться назад, не имеют для меня никакого смысла. Прошло восемь с половиной месяцев с тех пор, как мы с мужем сидели с доктором Джемисон и обсуждали мой первый сеанс гипноза - "гипнотерапии глубокого расслабления", как любит называть это доктор Джемисон. Иногда она раздражается, потому что говорит, что любой халтурщик может загипнотизировать кого-то на сцене. Но для того, чтобы с помощью этих техник помочь людям с их проблемами, нужен профессионал.

Она помогла мне с методами самогипноза и научила меня вытаскивать скрытые мысли из моего подсознания, когда я чувствую, что меня что-то беспокоит. Она также помогла мне определить признаки того, что меня что-то беспокоит. Это действительно очень просто, и так обидно, что я не знала, как это сделать, пока не испортила все так сильно.

Иногда стыд за то, что я сделала с Брайаном, почти переполняет меня. Что бы они ни делали между собой, мои мама и папа... и тетя Рут тоже (она тоже помогла мне сформироваться)... никто из них не воспитывал меня вести себя как шлюха. Конечно, они никогда не были так очевидны в своих поступках. Мы с доктором Джемисоном выяснили, что часть меня восставала против того, что я делала. Мы выяснили, что я увеличивала... ее слово, не мое... в любом случае, увеличивала количество выпивки и беспорядочных половых связей, чтобы Марк узнал и остановил меня. Это было так саморазрушительно и так унизительно, одновременно, что я не могу в это поверить. Мало того, я прекрасно знала, что одна из компаний Марка - крупное сыскное агентство. Однажды меня поймают, что бы я ни делала. Глупость, только ускоряла процесс.

Мы до сих пор не выяснили, почему я выбрала этот путь, чтобы избавиться от измены, в которую я впала. Доктор Джемисон постоянно напоминает мне, что подсознание не обрабатывает информацию линейным... это опять ее слово... линейным образом, как в бодрствующем состоянии. Это отстойно, но вся эта терапия, делает меня гораздо более осведомленной о себе... Я знаю, что больше никогда не попаду в такую нисходящую спираль. Теперь я слишком много знаю о себе и о том, как следить за собой.

Я могу поделиться тем, чему учусь, с другими тоже. На прошлой неделе, я начала работать с горячей линией по изнасилованиям в центре города, и думаю, что Ширли... она одна из той компании девушек, которые ходили со мной пить... я думаю, что она собирается получить консультацию по поводу своей проблемы с алкоголем. Я сказала ей, что отведу ее на собрание анонимных алкоголиков, найду ей спонсора и все такое. Она разрыдалась, она была так благодарна, что нашла кого-то, кто хоть немного заботится о ней. Мне было так приятно, что я могу ей помочь. Я собираюсь оставаться с ней всю дорогу. А я? На днях я попробовала глотнуть немного вина, и меня чуть не стошнило.

********

Рождество наступило и прошло - почти год с тех пор, как я впервые узнала о гипнозе. Я вижу Алиссу два-три раза в неделю. Марк разрешает мне видеться с ней в любое время, когда я захочу - все, что мне нужно сделать, это позвонить ему. Это не то же самое, что жить с ней и моим мужем, но это лучше, чем ничего. Через несколько месяцев, ей исполнится пять лет. Она так быстро растет, а меня нет рядом.

Мы с доктором Джемисон уже почти не разговариваем, когда я прихожу к ней. Я чувствую себя такой оживленной и радостной от того, что я все время жива. Ну, действительно чувствую себя хорошо. Знаю, что совершила столько плохих поступков, но мне кажется, что это сделала другая Лора. Я уже не та женщина, которая была настолько глупа, что прогнала своего мужа... уже нет, не та. В последнее время, я часто бываю беспокойной. Я так давно не занималась любовью со своим мужем. И так ужасно хочу его. Я не стану целостной, пока не вернусь к нему и моему ребенку.

Говорила об этом с доктором Джемисоном. Я сказала, что не думаю, что Марк меня еще любит, и не знаю, что я могу с этим поделать. Она спросила меня, что заставило меня так думать, и я рассказала ей, каким холодным он иногда был, и что он не подпускал меня слишком близко к себе, и не разговаривал с ним наедине и все такое.

Она фыркнула... она так делает, когда хочет показать свое превосходство и все такое... но теперь я просто высовываю перед ней язык. Мы делаем это только за закрытыми дверями, когда нас никто не видит. Она ближе ко мне, чем моя мама, так долго... но даже это изменилось.

Мама позвонила мне на днях и была так счастлива в трубке. Они с папой собирались в круиз на Ямайку... чтобы заново познакомиться, сказала она. Я была поражена. Похоже, лечение доктора Джемисона и последующие консультации дома, пробудили в маме то, чего она никак не ожидала. Мы очень долго плакали, но это были хорошие слезы.

Ну, в общем... Я сказала доктору Джемисону, что хочу вернуть мужа, но не думаю, что смогу. Похоже, ему было все равно. Когда она справилась со своим приступом сопения, она спросила меня, поручал ли Марк своему адвокату завершить развод? Марк этого не делал, но я отнесла это на счет того, что, возможно, его адвокат сказал, что разводиться с женой, которая проходит терапию, некрасиво.

Доктор Джемисон чуть было снова не фыркнула, но не стала. Она спросила меня, просила ли она когда-нибудь хоть десять центов, чтобы заплатить за все ее драгоценное время, которое мы потратили за последний год. Она сказала мне, что Марк мог бы прекратить терапию в любой момент, не заплатив за нее, но он этого не сделал. Я знала это, но не заостряла на этом внимание, как доктор Джемисон. Это заставило меня задуматься. Она спросила меня, когда в последний раз Марк не разрешал мне видеться с Алиссой, и, конечно, он не делал этого. Она сказала, что я должна подумать об этих вещах. Это не похоже на то, что сделал бы мужчина, если бы хотел отгородиться от меня.

Тогда я сказала, что не думаю, что Марк захочет меня вернуть, раз я была такой вульгарной шлюхой и так грубо обращалась с ним и Алиссой. Вот теперь она фыркнула. Я сказала ей, что это очень впечатляет, и мы посмеялись над этим. Я думаю, что доктор Джемисон - это мир. Она такая холодная, спокойная и все время такая.

Она сказала мне, что Марк был гораздо меньше обеспокоен сексом, чем обманом и предательством наших свадебных клятв. Его боль была больше связана с тем, что я отказалась от брака, чем с чем-то физическим. Я не хотела делать ничего из этого. Я знала это в своем сердце. Если бы я контролировала себя, то не сделала бы ничего из того, что сделала. У меня мурашки по коже, когда я вспоминаю дешевые отели, куда мы ходили, забегаловки, где мы пили и танцевали до поздней ночи... и секс.

Секс беспокоит меня очень сильно. За исключением тех шести месяцев или около того, я никогда не позволяла никому, кроме Марка, даже поцеловать меня, кроме как чмокнуть в щеку или что-то в этом роде. Все это совершенно отдельно от той боли, которую я причинила Марку и моему ребенку. Я очень сожалею и об этом, но я не знаю, как извиниться больше, чем я уже это делаю в любое время, когда Марк позволяет мне.

Доктор Джемисон спросила меня, вернется ли Марк ко мне на консультацию. Она сказала, что у него, несомненно, много гнева, с которым ему нужно смириться. Она сказала, что если Марк поймет, что я снова обрела себя... если он сможет убедиться, что я потеряла себя на какое-то время, но теперь восстанавливаюсь... тогда он должен захотеть работать над браком, а не уходить из него. Я сказала ей, что в последний раз, когда я пыталась поговорить с ним о возвращении на консультацию со мной и с ней, он даже не ответил на мой вопрос.

Доктор Джемисон спросила, сколько времени прошло, и мне пришлось задуматься. Прошло несколько месяцев. Она сказала, что многое может измениться всего за несколько дней, не говоря уже о месяцах. Она также сказала, что Марк, возможно, ищет от меня знака, что я хочу работать с ним, чтобы сохранить то, что у нас было, или, что еще лучше, найти способ преодолеть то, что нас разделило, и создать новое единство. Потом мне пришлось уйти, потому что у нее была назначена следующая встреча.

Все это, заставило меня задуматься. В голове всплывали мелочи, которые заставляли меня задуматься о том, что Марк, на самом деле, не так уж сильно меня обрывал, как мог бы. Однажды я поймала его на том, что он смотрит мне вслед, когда я ухожу после того, как высадила Алиссу. Я подумала... ну, возможно, я что-то прочла в выражении лица, которое также могло быть выражением боли и страдания.

Думаю, я позвоню ему сегодня вечером. Он всегда дома к 18:00, потому что он заботится об Алиссе полный рабочий день. После ужина они играют в игры, или смотрят канал Disney, или читают книги, или еще что-нибудь. Тогда у него всегда хорошее настроение. Я думаю, что позвоню ему и спрошу, не согласится ли он прийти на некоторые из моих терапевтических сеансов... может быть, просто чтобы побыть там и посмотреть, как у меня идут дела. Может быть, это будет значить для него больше. Надеюсь, что так и будет.

Я хочу вернуть своего мужчину. Хочу быть его женой и любовницей больше всего на свете. Если он примет меня обратно, я знаю, что снова сделаю мою малышку счастливой, потому что у нее снова будет полноценная мама. Прежде всего, я хочу вернуть своего мужа. Я буду бороться за его возвращение. Я заставлю его увидеть, что я его женщина.

********

— У меня есть внук, — объявил Карл.

Я взглянул на него, поверх большой кружки кофе. Иногда мне казалось, что я поддерживаю Хуана Вальдеса в бизнесе - в главном офисе всегда стояла огромная ёмкость с заваренным кофе, и я выпивал свою долю плюс ещё немного. В последнее время, мне приходилось после обеда переходить на кофе без кофеина, иначе я возвращался домой к Алиссе с нервным возбуждением и пальцами, танцующими на руле. Карл пил чай. Думаю, он избегал большинства моих проблем с этим напитком.

— Да, я знаю, — ответил я. — Их двое... Я встречал их пару раз.

Так и есть. Карл приводил свою жену и детей, а также их отпрысков, на каждый семейный пикник или ужин, который спонсировала фирма. Я не шутил, говоря, что встречался с ними всего два раза. На самом деле я наблюдал, как три его внучки и два внука выросли из крошечных младенцев, в юных леди и джентльменов. Карл покачал головой.

— Нет. У меня три внука.

Я наклонил голову на одну сторону. Это было что-то, чего я не знал. Я ничего не сказал. Карл стал одним из моих самых близких доверенных лиц, за последние полтора года или около того. Он работал со мной, чтобы обнаружить и задокументировать неверность моей жены, а затем тихо разогнал команду следователей, которые выполняли эту работу. Не осталось никого, кроме него и Мэгги, моего личного секретаря и помощника, кто знал бы все подробности трагедии.

— Старший мальчик моей дочери Джанет, Зейн, находился в психиатрической клинике в течение многих лет, — тихо сказал Карл. — Сейчас ему пятнадцать лет.

— Я не знал, Карл, — тихо сказал я. — Мне так жаль... я должен был быть более наблюдательным.

Я чувствовал себя ужасно. Он небрежно махнул рукой.

— Вовсе нет, — ответил он. — Он уже проходил лечение в Колорадо, когда я приехал сюда работать... и, к сожалению, он больше не является частью нашей повседневной жизни, хотя мы видимся с ним, когда можем.

Я кивнул. Мне все еще было не по себе. Мне казалось, что я как-то его подвел.

— Зейн - большой мальчик для своего возраста... уже 183 см ростом, — размышлял Карл. — Его вес то увеличивается, то уменьшается... какое-то время он будет весить до 113 килограммов, а потом, не успеешь оглянуться, надолго забудет поесть и опустится до 77.

Карл переместился в своем кресле - кожаное сиденье скрипнуло под ним, от его движения.

— Большая часть жизни Зейна, не основана на настоящем времени... он слышит голоса, которые беспокоят его, сбивают с толку и заставляют причинять боль другим. — Карл наблюдал за кружащейся жидкостью в своей кружке, двигая рукой медленными кругами. — Физически он очень силен - психически... он очень незрелый и с ним очень трудно иметь дело. В некоторые дни он глупый, милый десятилетний мальчик. В другие дни, когда он находится в параноидальной стадии, он - твой худший кошмар. Моя дочь не может с ним справиться - он был больше и сильнее ее с одиннадцати лет, и мы прошли через ад, когда его поместили в лечебный центр.

Карл помешивал кофе в кружке, которая не нуждалась в размешивании. Его лицо было угрюмым.

— Мы надеемся, что они смогут работать с Зейном и помогут ему справиться с его демонами, чтобы он смог выжить самостоятельно, когда вырастет, но гарантии нет. Сейчас он может отличить голоса в своей голове от реальных людей; мы очень надеемся на него - он хорошо отреагировал на некоторые методы лечения.

Он кашлянул, оглянувшись на меня.

— Босс, ты видел фильм "Прекрасный разум "? — спросил он.

Я кивнул.

— Так вот, — сказал он, — врачи говорят, что это ребенок Джанет. Если ты хочешь понять моего внука Зейна, это то, что нужно посмотреть.

Я снова кивнул. Мои глаза были устремлены в пустоту на дальней стене, пока я вспоминал сцены из этого фильма. Затем покачал головой.

— Мне так жаль, Карл, — сказал я, не зная, что еще сказать. — Жаль, что я не знал, — добавил я.

Он, в свою очередь, покачал головой.

— Ты ничего не можешь сделать, — лаконично сказал он. — Я не тот человек, который может говорить о таких вещах просто так.

Впервые за долгое время он повернулся на стуле так, чтобы смотреть прямо на меня.

— Босс, я не стыжусь своего внука, хотя и не говорю о нем почти ни с кем. Мы с женой не говорим о нем, потому что это вызывает сильную боль, которую мы должны держать под контролем, иначе мы не сможем прожить и дня... Ты понимаешь, о чем я?

Я понял, и на моем лице, должно быть, отразилось сочувствие, которое я испытывал к своему старшему вице-президенту и другу. Он отвел взгляд.

— Я хотел сказать, что... ну, это не вина Зейна, понимаешь? Он не пошел и не решил в один прекрасный день, что его разум уйдет в сторону, туда, где мы не сможем его достать... не сможем ему помочь.

Карл несколько раз прочистил горло и сделал длинный глоток кофе, прежде чем продолжить. Это дало мне время подумать.

— Босс, — нерешительно сказал он, — ты впустил меня в свою жизнь немного больше, чем я ожидал. Ты доверил мне управлять своей частью корпорации по-своему, и я ценю это. Я уважаю тебя больше, чем кого-либо, на кого я когда-либо работал, и думаю, что ты уважаешь меня в ответ.

Я кивнул. Так и есть.

— Дело в том, босс, — начал он, — что я просто не могу сидеть и смотреть...

Я поднял руку, чтобы остановить его.

— Лора тоже не виновата? — тихо сказал я.

Он кивнул, внимательно наблюдая за моей реакцией. Я вздохнул. Карл донес до меня то, что я уже давно предвидел.

— Да, Карл, ты прав, — наконец, сказал я. — У меня все еще есть проблема - нет, скорее вопрос - почему Лора не говорила со мной о некоторых вещах, которые ее беспокоили, но... ну... я много читал и теперь понимаю гораздо больше.

Я немного пожевал внутреннюю сторону щеки.

— Я понимаю, о чем ты говоришь, Карл. Она не хотела, чтобы ее разум начал играть с ней, но некоторые из ее поступков были настолько... коварными... Я просто...

Мои руки сделали беспомощный жест. Карл понимающе кивнул.

— Но, Марк, — мягко сказал он, — можешь ли ты оставить это в прошлом? Можешь ли ты понять, глубоко внутри себя, что если бы она контролировала свои возможности, то никогда бы не сделала ничего из этого? Если бы она была той Лорой, на которой ты женился, той Лорой, которую я знаю, а не женщиной, которую разъедают вещи, которые она не может понять и с которыми не может справиться... она никогда бы не изменила. Ты знаешь это... Я знаю, что знаешь.

Он наблюдал за тем, как я пытаюсь ответить на этот вопрос. Я хотел сказать "да", но образы той прошлой ночи, продолжали наводнять мой разум. Любопытно, что ярость внутри Лауры, вспыхнувшая в тот момент в Лас-Вегасе, также вывела ее из трансового тумана, в котором она так долго находилась. По крайней мере, я понял это, слушая доктора Джемисона.

— Босс, — спокойно сказал Карл, — если бы у Лоры был рак, и она проходила бы химиотерапию... и потеряла бы волосы и все такое... и она дошла бы до кожи и костей, бледная и слабая... Босс, ты бы стал винить ее за то, что она больна? Смог бы ты это сделать?

Я долго сидел, застыв. У меня были некоторые мысли на этот счет, но Карл подкинул мне яркий образ, который я не мог игнорировать или отбросить. Он требовал, чтобы я проанализировал свои основные убеждения и задался вопросом, являюсь ли я настоящим мужчиной или его голливудским образом.

Хотел ли я, чтобы моя гордость (мое эго?) и мое инстинктивное отвращение при мысли о том, что Лора разделила свое тело с другим мужчиной, стали определяющими символами моей мужественности? Либо мои мысли были нарисованы на рекламном щите у меня на лбу, либо Карл был гораздо проницательнее, чем я предполагал.

— Марк, — мягко сказал он, — если бы ты только что познакомился с молодой разведенной женщиной - назовем ее, ну, не знаю... Лора? - и ты думал бы о том, чтобы завязать с ней глубокие отношения, спросил бы ты ее... заинтересовался бы ты вообще... сколько раз она занималась сексом до встречи с тобой, какого рода это был секс и с кем? Ты бы спросил? — сказал он с вызовом.

— Я так не думаю, — заключил он, увидев ответ на моем лице.

По правде говоря, это были бы вещи, которые меня не касались - вещи, которые были частью "воображаемого" личного прошлого Карла, с разведённой женщиной. Это были вещи, которые мужчина, женившийся на разведенной, автоматически должен был забыть. Он будет жить с ее прошлым, как с чем-то само собой разумеющимся и не будет чувствовать себя хуже - он не будет чувствовать ни унижения, ни желания расплаты... если он будет достаточно мужественным. Она тоже будет жить с его прошлым, чувствуя себя комфортно от того, что он сейчас с ней, а не с теми женщинами, с которыми он был.

Внезапно мне вспомнились несколько вечеринок, на которые я ходил с одной подружкой, которая была у меня до встречи с Лорой. Я не зацикливался на этих диких сборищах - я не вспоминал о них годами - но некоторые вещи, которые я делал на них, не вызывали у меня особой гордости. Лора жила с этими вещами, хотя никогда о них не знала. Они были частью моей сущности, так же как футбольные матчи в школе, в которых я участвовал. Они сделали меня тем, кем я был - я узнал, чего не надо делать... чего надо избегать... и кем я не хотел быть.

— Карл? — спросил я, устраиваясь поудобнее в своем мягком кресле.

Его брови вопросительно поднялись.

— Я знаю, что у тебя есть степень по криминологии, Карл... у тебя также была специализация по прикладной психологии? — с небольшой улыбкой спросил я.

Он усмехнулся и покачал головой.

— Нет, — коротко ответил он, — но я семнадцать лет проработал копом, босс. За рулем автомобиля с радиостанцией, сталкиваешься со всякой всячиной.

Его лицо напряглось.

— Мой внук тоже многому меня научил, босс. Мне жаль говорить, что я не начинал опыт общения с ним, с таким же хорошим настроем, как сейчас. Я...

Я поднял руку, чтобы остановить то, что он собирался сказать.

— Не кори себя за это, Карл, — сочувственно сказал я. — Думаю, мы все должны учиться, проходя через вещи... и я научился сегодня, мой друг. Я благодарю тебя.

— Нет, — ухмыльнулся он, — ты все равно шел по этому пути; я просто подтолкнул тебя немного дальше и, возможно, немного быстрее, вот и все.

В этот момент зазвонил телефон, прервав то, что я собирался сказать. Это была Мэгги, по внутренней связи.

— Да, Мэгги? — сказал я, нажимая кнопку, чтобы включить громкую связь.

— Марк... Лора у телефона, — тихо сказала она.

Я не промедлил ни на секунду.

— Соедини нас, пожалуйста, — сказал я.

Я повернулся, чтобы извиниться перед Карлом за то, что принял звонок, но он уже выскользнул через боковую дверь, ведущую в его кабинет. Он показал мне большой палец вверх, прежде чем исчезнуть.

********

— Доктор, — тихо сказал я. — Я нашел способы справиться почти со всем, что связано со всем этим эпизодом, но у меня все еще есть проблемы с принятием того, почему моя жена не могла поговорить со мной о том, что ее беспокоило в самом начале. Возможно, я бы не сразу понял, но она могла хотя бы что-то сказать.

Доктор, некоторое время, задумчиво смотрела на меня. Я знаю, что в глубине ее сознания был тот факт, что я встал и ушел более года назад, когда что-то из сказанного ею, мне не понравилось.

— Я никуда не ухожу, — язвительно улыбнулся я ей.

Ее глаза ненадолго расширились. Она не ожидала, что я могу читать ее. Она вернула мне улыбку.

— Она не смогла бы сформулировать их достаточно хорошо даже для себя, Марк, — сказала доктор. — И это при условии, что она заметила, когда первые кусочки случайных воспоминаний, начали ее глодать, — добавила она. — В то время, у Лоры тоже не было инструментов для работы со своими чувствами.

— Теперь у меня есть, — решительно вмешалась Лора. — Я буду говорить с тобой о вещах, которые меня беспокоят, если мне придется выбить дверь в туалет, пока ты... пока у тебя испражнение, если придется, — заключила она.

Я моргнул, ошеломленный.

— Э... не думаю, что тебе придется идти на такую крайность, — пробормотал я.

Обе женщины рассмеялись над смущенным румянцем, ползущим вверх по моей шее и затыкающим уши. Было приятно слышать веселое хихиканье Лоры. Прошло много времени с тех пор, как я его слышал.

Она сжала мою руку. Она крепко сжимала ее, обеими руками. Мы сидели близко друг к другу, наши руки соприкасались по всей длине. Мне снова было комфортно от этой близости. С помощью Карла, я преодолел барьер и не собирался возвращаться назад.

— Как сказала Лора, Марк, у нее теперь есть инструменты, чтобы общаться с Вами и решать любые странные вопросы, которые вырвутся из ее подсознания. Гарантий нет, но теперь она гораздо лучше подготовлена. У Лоры ушло много времени, Марк, чтобы дойти до этого момента, и есть еще вещи, которые нам нужно изучить, но она изгнала своих главных демонов. Будут вещи, которые вы должны решить как пара, но мы с Лорой уверены, что никогда не будет такого количества проблем, которые обрушатся на нее одновременно.

— А как насчет вас, Марк? — спросила доктор. — Вы согласны с тем, что мы обсудили?

Я сделал глубокий вдох.

— Доктор Джемисон, с помощью хорошего друга, я решил большинство... проблем.

Затем коротко улыбнулся доктору. Я возражал против этого слова, несколько месяцев назад.

— Вкратце, мой друг поделился историей о своем внуке, у которого такое же психическое расстройство, как в фильме "Прекрасный разум", и то, через что прошла семья Карла с его внуком, заставило меня посмотреть в лицо своему гневу и представить его в перспективе.

Доктор кивнула, сочувствуя мне... и семье Карла.

— Мне пришлось многое переосмыслить, — продолжил я, — и я отпустил накопившийся гнев и отвращение.

Я задумался на минуту.

— Я не говорю, что я исцелился, но это больше не является главным пунктом, за который я держусь, — добавил я.

Я повернулся лицом к жене.

— Я уверен, что будут времена, когда события будут выбивать меня из колеи, и я позволю подлости прорваться наружу, и я причиню тебе боль своими словами, Лора. Но я тоже стану лучше... и я не перестану работать над этим, хорошо?

Глаза Лоры, наполнились непролитыми слезами. Она могла только кивнуть и похлопать меня по руке.

— Милая, — сказал я, — какая-то часть меня все еще хочет сказать, что твоему поступку нет оправдания, нет причины для того, что ты сделала, и я не должен позволять тебе вернуться в мое сердце... в мою жизнь, но я отказываюсь поддаваться этому желанию.

Я смотрел на красивое лицо своей жены, когда она наблюдала за мной. В последний раз, когда мы были вместе в кабинете доктора Джемисона, она была еще слаба... еще поправлялась... и плакала. Она лишь изредка могла решительно встретить мой взгляд. Теперь она снова была женщиной, на которой я женился... возможно, даже немного сильнее. Иногда, сварной шов оказывается прочнее исходного материала.

— Я думаю... думаю, если я смогу сказать тебе, что могу простить то, что ты сделала... но в то же время, если ты поймешь, что я не могу освободить тебя от ответственности за эти поступки... тогда я смогу двигаться дальше, с меньшими трудностями. — Я остановился, ожидая, что кто-нибудь что-нибудь скажет, но этого не случилось. — Я просто не думаю, что мы можем вести себя так, как будто всего этого никогда не было, Лора. Было слишком много боли и страданий... со стороны каждого... чтобы это произошло. Я могу это пережить... но...

— Но я тоже хочу держать эти ужасные... события... в фокусе, Марк, — деликатно сказала Лора. — Я не могу их забыть, но если я использую их, заставлю их работать на меня как напоминание о том, во что я никогда больше не смогу опуститься, они станут для меня инструментами. Понимаешь?

Я понял. И кивнул в знак понимания.

— Есть ли что-нибудь еще, Марк? — Доктор Джемисон молчала некоторое время.

Я глубоко вздохнул, пожал плечами, чтобы расслабить их и дать им снова успокоиться.

— Я думаю, что некоторые мужчины будут видеть во мне рогоносца, в древнем смысле этого слова, слабака, которого будет презирать каждый встречный, — медленно сказал я. Я не привык открываться до такой степени перед человеком, которого я знал так же плохо, как и в качестве нашего консультанта. — Мне придется общаться с этими мужчинами на тех условиях, которые они поймут. Немногие из них будут людьми, чьим мнением я дорожу... но все же мне придется иметь с ними дело.

Доктор Джемисон отрицательно покачала головой.

— Я не думаю, что вам придется, Марк, — решительно сказала она. — Я не вижу слабаков в своей практике. Слабаки, будь то мужчина или женщина, принимают все издевательства своих супругов без возражений.

Доктор посмотрела на Лору и позволила ухмылке, на короткое время, искривить ее губы, прежде чем вернуться ко мне.

— Мы с Лаурой обсуждали... разные вещи, — сказала она, — и если когда-либо существовал мужчина, который предпринимал решительные действия, исключая только открытое насилие, чтобы положить конец тому, чего он не хотел терпеть, то этот мужчина - вы, — твердо сказала она.

Она сделала паузу с полуподнятой рукой. Она не закончила излагать свою точку зрения.

— Я говорила вам это раньше, Марк, но в вас есть сторона, которую вы не часто показываете, и почти никогда Лоре... я подозреваю, что и вашему ребенку. Вы можете быть совершенно безжалостным и непрощающим к тому, кто вас обидел... и Лора теперь понимает это на глубоком уровне. Если ничего другого, если никакого другого понимания это не принесло, она знает, что вы никогда не примете поведение, подобное тому, что она демонстрировала тогда.

Она деликатно вздрогнула.

— О, и я не думаю, что найдется много тех, кто будет думать о вас плохо, — добавила она. — Я думаю, они увидят ваше сострадание и прокомментируют любовь между вами, а не будут зацикливаться на обстоятельствах, которые привели вас туда, где вы сейчас находитесь.

Она посмотрела на меня и усмехнулась.

— Тем не менее... если вам нужно вызвать на дуэль какого-то... слизеринца... тогда действуйте, — заключила она.

— Я буду держать твой плащ, пока ты будешь избивать слизеринца до кровавой мякоти, милый, — мягко сказала Лора, — и мы вместе пойдем домой, хорошо?

Мне ничего не оставалось делать, как поцеловать губы, которые предложила мне моя женщина.

********

Мне было трудно пристегнуть автокресло, в кабине грузовика. Это было нелегко. Грузовики не рассчитаны на маленьких детей и автокресла, но, в конце концов, мне это удалось. Алиса ждала некоторое время, почти исчерпав свое терпение в процессе. Она бросилась на защитное сиденье, как только я закончил.

— Быстрее, папочка, — сказала она, призывая меня закрепить ее поясной ремень и плечевые ремни.

— Снять или надеть туфли? — поддразнил я.

В кои-то веки, моя пятилетняя дочь заколебалась. Она уже подросла, но ей все еще нравилась игра в щекотку, которая неизбежно следовала за снятием обуви. Ей больше не нравилось автокресло, но она все еще была такой маленькой - мне нужна была уверенность в том, что она будет в безопасности, если я облажаюсь за рулем.

— Давай, — наконец, сказала она. — Поехали, папочка! — настаивала она.

Я улыбнулся.

— Я спешу так быстро, как только могу, дорогая, — сказал я ей.

Закрыв дверь со стороны пассажира, я пробежал вокруг передней части, чтобы она могла видеть, что я действительно здесь, и забрался в кабину. Через несколько минут, мы выехали на открытую дорогу и быстро покатили в округ к западу от города.

Мы направлялись в дом дяди Алиссы, Дэна, и мы не могли добраться туда достаточно быстро, чтобы удовлетворить любого из нас. Последние полтора года, Лора жила у своего брата Дэна, пока мы работали над тем, чтобы вернуть наши отношения в нормальное русло. Сегодня, мы с моей маленькой дочерью, возвращаем ее мать и мою жену домой, где ей самое место.

********

Эпилог

Это, конечно, был еще не конец. Нам с Лорой еще предстояло разобраться и решить многие, многие вопросы доверия. Я знаю, что долгое время я следил за всем, что она делала. Уверен, иногда в моих глазах появлялась настороженность, но Лора всегда находила время, чтобы объяснить все, о чем я спрашивал. Я уверен, что, в какой-то степени, ее это возмущало - она не была бы человеком, если бы не делала этого, но она принимала это как должное.

Но с другой стороны, возможно, она чувствовала, что это то, что она должна делать. Два года назад, она позвонила мне почти в истерике, умоляя понять, что застряла в пробке и не может попасть домой, когда обещала. Мне пришлось помочь ей немного успокоиться, чтобы она могла спокойно ехать. Я видел на Transguide, что впереди, где она находилась, на шоссе Interstate образовалась большая пробка, и движение было интенсивным на многие мили в обоих направлениях. С помощью картографического сайта, я предложил ей свернуть на следующий съезд и подсказал, по каким наземным улицам можно проехать, чтобы добраться до дома быстрее, чем стоять в пробке.

Дело в том, что ее беспокойство заставило меня меньше беспокоиться. Сейчас я уже избавился от большинства своих подозрений, но никто из нас никогда не забудет, почему мы опасаемся необъяснимых отлучек и задержек. Я, кстати, тоже стараюсь сообщать ей, когда неожиданно задерживаюсь. Мы больше не говорим о причинах.

********

Я сижу здесь в темноте в нашей гостиной, и только лунный свет проникает сквозь боковое окно. Мне нравится это время ночи - нет звуков транспорта, спешки и суеты снаружи, которые могли бы помешать. Есть только мягкость ночи - она окутывает меня своим спокойствием.

На руках у меня лежит моя младшая дочь. Мариссе всего четыре месяца, она еще крошечный, извивающийся комочек любви. Я почти всегда встаю к раннему утреннему кормлению, обожая время, которое это дает мне с моим ребенком. Сейчас она спит, напитанная материнским молоком из холодильника, которое я подогрел. Она такая драгоценная. Ничто так не восстанавливает веру человека в человечество, как спящий ребенок на руках.

Так было и с моим сыном. Крис родился через год после того, как мы с Лорой снова сошлись, восстановив разрушенные отношения. Сейчас он здоровый трехлетний ребенок, давно миновавший "ужасные два года", которые никогда не казались мне такими уж ужасными. Алиссе почти десять лет, и она зрелая не по годам. Я уже вижу в ней молодую женщину, которой она станет слишком быстро, для моего душевного спокойствия. Она постепенно оставляет детство позади, хотя в глубине души, она всегда будет моим ребенком. Она помогает Крису и Мариссе и очень их любит. Она так счастливо плакала, когда Лора впервые дала ей подержать малышку Мариссу.

Я так сильно люблю всех троих, что иногда это просто невыносимо. До рождения Криса я даже не знал, что отцовская любовь - это не то, что нельзя измерить или разделить. Она распространяется на всех детей мужчины - конечно, никто из моих детей не испытывает недостатка в моей любви. Она есть для всех них.

— Вот ты где, — слышу я нежные слова Лоры.

Больше слов не нужно.

Она нашла меня, сидящего в полумраке, в моих глазах плавают слезы, которые я никому не позволяю видеть. Я уступаю свою маленькую дочь ее матери, но только на мгновение. Лора садится ко мне на колени и прижимается ко мне, держа на руках нашу дочь. Она нежно целует меня, отыскивая мои губы и касаясь кончиками пальцев, соленых капель на моих скулах. В темноте мы с женой сидим, держа на руках нашего младшего ребенка... рожденного от любви, которую мы чуть не потеряли.

Конец

****************************

Несколько комментариев англоязычных читателей:

"Anonymous: Мне очень понравились некоторые рассказы этого писателя. Когда я дошла до 3 или 4 главы и он сказал, что они снова будут вместе, то подумала, что нет, я не знаю, хочу ли я дочитать этот рассказ. Мне нравится видеть, как разные авторы решают вопрос, можно ли сохранить брак после измены. Эта история - "Если бы я контролировала себя, я бы не сделала ничего из того, что сделала". Я думаю, что сказать, что я была безумна в течение 2 лет, а затем вернула себе рассудок - это один из способов справиться с этим, но... я на это не куплюсь. Но я должна сказать, что этот автор упорно старался доказать это. Я думаю, что неверность разрушает брак, как только это происходит, это не может быть восстановлено. Это уже не брак, люди могут продолжать жить вместе, но они делают это по другим причинам, нежели "оставив всех остальных, и к лучшему, и к худшему". Клятва нарушена, доверие потеряно.

Одна вещь, которая показалась мне любопытной: у мужа и жены никогда не было сексуальных сцен, единственные, кто делал это, были люди, которые изменяли? Мне это показалось странным. Другое дело, как может решительный, жесткий, порой безжалостный мужчина, позволять своей жене выходить 5 вечеров в неделю на вечеринки, приходить домой пьяной регулярно в течение 6 месяцев и с 3-летним ребенком просто позволить этому идти? Это не соответствует характеру.

Ценю старания автора".

"Anonymous: Автор представляет "ложный" результат лечения Лауры. К сожалению, никакое количество "любви" или терапии, не лечит психические или личностные расстройства. У Лоры всегда будут эти расстройства личности, на протяжении всей ее жизни. Она может значительно улучшиться, как отмечено в рассказе, но она всегда будет бороться с некоторыми симптомами своего расстройства личности. Вполне вероятно, что у нее будут триггеры и будущие эпизоды нежелательного поведения и вредных действий, связанных с ее расстройством.

"Anonymous: Я не увидел нигде в этой истории, какой диагноз ей был поставлен, но я предполагаю, что она попадает в один из кластеров B расстройств личности, таких как пограничное расстройство личности, гистрионное расстройство личности или нарциссическое расстройство личности. Но обратите внимание, что нет никакого "лечения" ни от одного из этих расстройств, только терапия. Мы говорим о пожизненной терапии не только без гарантий, но и почти с уверенностью, что у пациента будут повторяться эпизоды, когда он будет возвращаться к саморазрушительному поведению.

Особенность этой истории в том, что терапевт ни разу не сказала Марку, какое будущее его ожидает с расстройством, от которого нет лечения. Просто всю жизнь, он будет пытаться справиться с количеством рецидивов, которые обязательно произойдут.

А теперь спросите себя: если вы знаете, что излечения нет, и наверняка у пациента будут рецидивы, когда он вернется к плохому саморазрушительному поведению, действительно ли вы хотите оставаться женатым на нем и жертвовать своей жизнью и счастьем? Только если вы видите себя мучеником".

"Anonymous: "Босс, - сказал Карл, - если бы у Лоры был рак, и она проходила бы химиотерапию... и потеряла бы волосы и все такое... и она дошла бы до кожи и костей, бледная и слабая... Босс, вы бы винили ее за то, что у нее болезнь?".

Ложная аналогия в том смысле, что "рак" не похож ни на одно из расстройств личности кластера B, таких как пограничное расстройство личности, гистрионное расстройство личности, нарциссическое расстройство личности или антисоциальное расстройство личности, которые имеют последовательные, долгосрочные и нездоровые модели мышления, чувств, а также нежелательное или саморазрушительное поведение.

Такие формы поведения, как лживость и манипуляции, используемые для личной выгоды, отсутствие эмпатии, крайне негативная реакция на критику, повышенное чувство собственной важности, сильное чувство правомочности, ложное чувство близости, импульсивное и безрассудное поведение, такое как "беспорядочное" сексуальное поведение и/или аддиктивная гиперсексуальность. Люди с расстройствами личности кластера B, часто встречаются среди таких мошенников, как Лора.

Расстройства личности, скорее всего, вызваны сочетанием генетики и факторов окружающей среды. В одном исследовании, была обнаружена сильная корреляция между пограничным расстройством личности и историей сексуальной травмы. Другое исследование выявило связь между детьми, которые подвергались словесному насилию со стороны матери, и различными расстройствами личности, включая пограничное и нарциссическое расстройства личности. Недавний обзор также обнаружил сходство в анатомических особенностях мозга людей, с кластером личности B. Это позволяет предположить, что развитие мозга также может способствовать возникновению этих расстройств. Исследования выявили значительную связь между расстройствами личности кластера В и семейной историей. Наличие родителей или братьев и сестер с расстройствами личности, повышает риск развития расстройства.

Расстройства личности кластера В, не имеют лечения. Психотерапия, как правило, является ключевой частью любого плана лечения, а когнитивно-поведенческая терапия (КПП), которая фокусируется на решении проблем, обучает навыкам выявления проблемных мыслей и убеждений.

Терапия не гарантирует, что у человека не будет эпизодов или триггеров, и он не вернется к саморазрушительному поведению, что означает, что Лора, скорее всего, вернется к "беспорядочному" сексуальному поведению, в какой-то момент в будущем.

То, что он не стал бы винить Лору за то, что у нее расстройство личности кластера B, не означает, что она будет хорошим спутником жизни со своим расстройством. Он должен спросить себя, хочет ли он жить с ней, когда в будущем, она снова будет переживать эпизоды "беспорядочного" сексуального поведения. Наличие расстройства, не оправдывает и не прощает ее поведение. В уголовных делах, наличие психического расстройства не исключает осуждения и наказания. Это также не должно быть оправданием неверности или измены и последующих последствий".