Коммунальная квартира. Разобрали со Светой кровать

— Лёня, что мама сказала?

Вздохнул тяжко. Это "что мама сказала" стало уже чем-то вроде притчи, мемом. А Светка, уперев руки в боки, ждёт ответа. Заполошенная бабёнка, полностью безбашенная в отличии от остальных соседок. Если Таня с Ниной ещё сохраняют какие-то остатки скромности и видимости целомудрия, этой всё до фонаря. Зачем прикидываться, проявлять ханжество, если живём половой жизнью в открытую, никого не стесняясь и никого не слушая. Да никто и не знает о наших отношениях. С виду всё у нас благостно. Живут в коммуналке три одиноких женщины и мать с сыном. Так на то она и коммуналка.

— Мама сказала, что...

Светка перебила

— Лёня, стопэ! Про пизду и еблю ни слова. Что сказала мама, касательно остального?

Для порядка почесал затылок. Русские, в отличии от евреев, всегда чешут затылок в раздумьях. Ещё и приговаривают: Эх, опять наебали! Евреи же чешут лоб: Кого бы ещё наебать?

— Мама сказала, что раз уж я один мужчина на всех, то должен помогать опять же всем, без исключения.

— Так, пока правильно. А в чём должна заключаться твоя помощь? Про деньги речь не веду. Откуда у студента денюшка? Значит остаётся... Что остаётся?

Плечами пожал

— Не знаю.

— Ох до чего же ты, Лёня, трудный. Остаётся посильная мужская помощь слабеньким женщинам. И это не ебля, а конкретно какие-то дела. Понял?

— Теперь понял. А что делать-то?

— Помогать. - Светка смотрит на недотёпу. - Физически. А что мама сказала про нас всех? Как она нас называет в разговорах с тобой?

— Ну...

И снова чешу затылок.

— Лёня, ответ очень глубокомысленный. И не трогай ты свою забубённую головушку, дырку протрёшь. Так как Ленка нас называет?

— Мама говорит, что вы сексуально озабоченные курицы.

— Ещё.

— Ещё ненормальные, озабоченные бляди, дающие ребёнку всегда, везде и во всех позах. Ещё и во все дырки. И она с вами скурвилась, стала такой же озабоченной.

Светка не смеётся, она ржёт.

— Лёня, Ленка права. Не в бровь, а в глаз. Мы такие и есть. Бляди? Да кто спорит. Благо, что не проститутки. Лёнь, а в чём разница между блядью и проституткой?

— Нет. А в чём?

— Проститутка, Лёнь, это профессия. А блядь, Лёнечка, это черта характера и образ жизни. Мы ебёмся из любви к искусству, если хочешь. Нам просто нравится тебе давать, стоять раком, верещать, когда засаживаешь. И из-за очерёдности мы спорим не потому, что действительно обижаемся, просто это один из элементов игры, придающий вкус. Если ебаться по распорядку, о это уже рутина. А она, как известно, ведёт с снижению интереса, к потере чего-то такого, что придаёт вкус отношениям.

— Да ладно. Не знал.

— Теперь знаешь.

Светка замолчала, о чём-то задумалась, вспоминая, для чего завела разговор. Вспомнила.

— Лёня! ёшь твою медь! Ты меня специально отвлекаешь со своими разборками про блядей и проституток? Я что хотела-то. Я же кровать новую купила.

— А старая что? Сломалась?

— Да уж с такими акробатическими этюдами, что на ней творим, не грех и сломаться. Но нет, просто надоела. Скрипит, зараза, как старый ревматик. Вот и купила новую. - Улыбнулась многообещающе. - Зато, Лёнечка, только представь, как мы с тобой новую кроватку обкатывать будем. Ещё и девок созовём на новоселье. Ух, и устроим же бардальеро!

— Это понял. А что делать?

— А сделать, Лёня, надо простую вещь: разобрать старую кровать и вынести на мусорку ко всем ебеням.

— Понял. И собрать новую.

Светка взгрустнула

— Нет. Новую привезут завтра или послезавтра.

— А спать на чём будешь?

— А к вам попрошусь. Поди Ленка пустит. - Засмеялась. - Шучу. Матрас на пол брошу да и посплю пару ночей. Не развалюсь. Ну, за работу?

— Пошли.

Скинуть на пол матрас да разобрать кровать - дело минутное. Почти. Или пятиминутное. Неважно. Дольше вытаскивали спинки и сетку от кровати. На лестничной площадке развернуться смогли едва-едва. Что-то архитекторы не продумали широкие лестничные марши. Такие, чтобы грузовик проезжал. Но мы же не пальцем деланы. Мы же со светкой настоящие мужчина и женщина. А потому трудности лишь заставляют нас находить решения для их преодоления. На улице носились пацанята. Вот мы и предложили им забрать сетку и устроить бабут. Но к сетке в нагрузку шли и спинки. Так что пацанва с визгом и писком утащили всё это, ещё и поблагодарили. А мы вернулись в квартиру, помыли руки и сели отдохнуть от рудов праведных, чаем залить жажду. А после пошли к Светке благоустраивать спальное место на время ожидания новой кровати.

На Светку накатила страсть к хозяйственной деятельности. Давай бельё в шкафу перебирать, раскладывать вещи. Ходит по комнате, то наклонится, то на цыпочки встанет, стараясь закинуть что-то из вещей наверх. И от всех этих её телодвижений коротенький халатик натягивается, обрисовывая очень соблазнительные выпуклости. Тем более, что и фантазии особо проявлять не надо. Всё же и без того известно. Сколько раз гладил и ласкал эти приятные для глаз и наощупь выпуклости. Сколько километров намотал по ним своим языком, облизывая, словно мороженку, только горячую, а не холодную. Да уж, Светку с ледышкой не сравнишь. Порох! Пока сам кончишь, она уже раза три-четыре успеет разрядиться. Говорю же - порох. Вспыхнула, сгорела, тут же новая вспышка. Да и сам далеко не ледяной человек. От одного созерцания да от воспоминаний что, каки где у Светки расположено, штаны враз стали тесными, забугрились. Не стерпел, обнял, целую. Светка не отталкивает, но пытается оказать подобие сопротивления.

— Лёня, Лёня! Мы же хотели с тобой ещё... Ааа, нахуй всё! Дай халат сниму.

Мы же дома. То есть дома форма одежды несколько отличается от той, в которой ходят на улицу: в магазин, на работу, по делам. Халат уже благо и высшее проявление скромности. Обычно и того не надевают наши дамы. Дамы от слова "Дам". Мне дают. И сами, конечно, получают удовольствие. А раз дают при всяком удобном случае, то в этой ситуации трусы просто помеха. Пока их снимешь, а время-то идёт. Не успела, а там уже кто-то из соседок в очереди стоит, подгоняет, торопит.

— Кончай быстрей! Не одна ведь. Очередь задерживаешь.

Говорят, что солдаты раздеваются - одеваются по нормативам. Нам нормативы никто не устанавливал, но солдатские мы перевыполнили по всем показателям. Раз - халат летит в сторону. Два - моя рубаха летит вслед за ним. Три - штаны с трусами приземлились где-то в углу. Четыре - Светка повернулась ко мне задом, опираясь на стенку и выставив попу. Пять - хуй уже в пизде. Всё, норматив перевыполнен.

— Лёня! Лёнечка! Поиграй! Головкой поводи. Ага, так. И по клитору. Ещё! Ещё! Лёнь, в зад пока не надо.

— Я и не толкаю. Я просто играю.

— Тогда ладно. Лёнь, ты вставь, потом вытащи и поводи.

— Сюда вставлять?

Прижал головку к анусу. Издеваюсь, ну и что. Имею право. Девочки, когда раздухарятся, да ещё и соберутся все вместе не то творят.

— Лё-ё-няяя! Ну не надо пока туда! - Не сдержался, засмеялся. - Ах ты, сучок! Издеваешься?

— Глумлюсь. Так играть?

— Так. Век бы стояла, жопу отклячив. Лёнь, а теперь вставляй резко, а выходи медленно. Ага. Лёнечка, миленький! Кончаюююю!

Говорю же, что Светка просто порох. Не успел вставить, она уж и кончила. Кстати, она может кончить и тогда, когда даёт в титьки. Небольшие, но их вполне хватает, чтобы вложить между этими булочками сардельку. Типа "Хот-дог" получается. Сосиска в тесте. А тут хуй в титьках.

Светка обмякла в моих руках, растеклась киселём. И где те молочные реки, у которых кисельные берега?

— Лёнь, ну нах такую еблю. На матрас пошли. В стояка Таньку с Нинкой ебать будешь, у них жопы толстые.

— А при чём их толстые жопы?

— Да ни при чём. Просто толстые. - Светка прошла к матрасу, легла на него, ноги расставила, погладила себя меж ног, облизала пальцы. - Лёнь, харэ пиздеть. Я готова.

Светка молчит, ничего и никак не комментирует, просто прикрыла глаза, лениво подмахивает, изредка айкает - ойкает и наслаждается еблей. То широко разведёт ног в стороны, то задерёт их к потолку, то обхватит ими меня и прижимает к себе. Её руки то блуждают по моей спине, то поглаживают голову, то какая рука проскользнёт между двух тел и клитор потеребит. Ага, и пары-тройки минут не продержалась. Так начала подмахивать, что меня просто подкидывает. Хорошо, что на полу лежим, не высоко падать будет, если с женщины свалишься. Всё, обхватила ногами, к себе прижала и зубами, сучка, вцепилась. Больно, бля! И синяк теперь будет. Я ей за это потом на титьках засосов наделаю. Пусть радуется.

Светка ослабила хват ногаи.

— Лёнь, не вытаскивай, так полежи.

— Тяжело же, придавлю.

— Тогда давай я сяду сверху.

— Садись.

Светка уселась верхом, поёрзала, заправляя член. Наконец угнездилась. Вот же, бля, курица гнездовая.

— Мммм... Так даже лучше. Лёня, чего замер?

— А что делать? Ты же сверху, ты и шевелись.

— А титьки тоже я должна тискать? Быстро начал соски крутить! И говори, как ты меня любишь.

— В каком смысле?

— Во всех. Как ты любишь свою Светланочку. Как ты любишь меня ебать. Какая у меня красивая жопа. Кстати, жопу тоже можешь потискать. Лёнька, и не зли меня, иначе на твою наглую морду сяду. Твоё счастье, что не успела подмыться. А то сейчас бы наелся пиздятины от души.

Сама при всём этом то задом закрутит, словно шурупы жопой заворачивает, то вверх-вниз, как наездница в седле, подпрыгивает. Время даром не теряет.

— Лёня, мы с бабами сто раз бога благодарили, что он вас с матерью к нам поселил. ИЛенка, мать твоя, баба нормальная. И ты, сучонок хитровыебанный, тоже нормальный.

— А с чего тогда сучонок?

— Разбаловали мы тебя. С одной стороны ты для нас, как сыночек. А с другой стороны посмотреть, так этот сыночек так продерёт, ноги не сдвигаются. И откуда у тебя силы берутся? Ну так ясно же откуда: молодой, кормим, как на забой. Только вот не в коня корм. Всё такой же тощий.

— Так сами кормите, сами всё и высасываете.

— Ну да, всё сами. Зато у твоей матери голова не болит.

— А отчего она у неё болеть должна?

— Дурак, что ли? Не понимаешь? Тебе нас за глаза хватает, больше ни на кого не залезешь и никакая дура в подоле тебе не принесёт. А если и приспичит какой присунуть, так мы тебе во все карманы гандонов натолкали. Ой, Лёня! Подмахни! Кончаю!

Светка упала мне на грудь, полежала, вздрагивая всем телом. Потом скатилась с меня и на бок легла, ногу задрала

— Лёнь, кончай. Я уже всё.

Через некоторое время начала возмущаться

— Лёнь, ты специально решил меня заебать? Кончай уже, у меня там всё болит и сухо стало. Хватит издеваться. Бля, и никого из баб дома нет, сейчас бы к ним отправила.

Здесь она полностью права. Все, кроме нас, лентяев, делом заняты. Светка на выходном. У меня досрочно сданы зачёты и можно самую малость пофилонить. Так что остальные придут лишь вечером. Мне теперь что, до вечера с торчащим огурцом ходить? Непорядок.

— Всё, Лёня, вытаскивай. Ну, Лёнь, правда не могу больше. Давай отсосу, а?

И не особо ожидая ответа, извернулась, вывернулась и вот уже насела, член в рот тянет. Мне нет особой разницы, куда и как кончать, мне бы от стояка избавиться. Светка отвлеклась

— Лёнь, глотать не буду. Потом тебе в руки сплюну, а ты по моей жопе размажешь.

— Зачем?

— Чтобы кожа была мягче, бархатистее. Бабы сказали, что помогает.

Раз бабы сказали, то да, тогда можно и размазать. А пока соси, милая, не отвлекайся.

Чего доброго, а искусством сосания хуя и лизания пизды овладели в полной мере. Женщины сами удивляются, как могли пропустить такую науку и за столько лет жизни не овладели ей в полной мере. Теперь вот приходится навёрстывать. Благо учебное пособие всегда под рукой.

Собрал всю сперму, которую Светка выплюнула мне в ладошку. Девушка быстренько на четвереньки встала, зад выставила

— Мажь!

Я ей сперму на задницу намазюкал и давай головкой растирать. Светка спрашивает

— Лёнь, ты чего там делаешь?

— Размазываю, как ты и просила?

— А почему хуем?

— Для прикола.

— А саму жопу зачем мажешь?

— Да вот думаю...

— Лёнь! Лёнька! Су-у-ка! У тебя же встал!

— Ну да. Ой, бля! В жопу зачем?

— А куда ещё? Ты же сама сказала, что больше не можешь. В рот уже брала. Осталась жопа. И не ори, я тихо и медленно делаю.

— Лёня! Пидорас! -Светка орёт, жопой крутит. - Я сегодня в зад не хотела!

Светка может теперь орать сколько угодно и обзываться всяко, мне это как-то фиолетово. Но всё же интересно: Почему это я вдруг стал пидорасом? Спросил

— Лёня, ты потому пидорас, что только пидорасы ебут в жопу.

— Я всегда думал, что это их в задницу дрючат.

— Тогда я пидораска. И кончай уже, скоро девки придут.

Не кончил. Не получилось. А мучить Светкину жопу, так надо поберечь, авось пригодится. И силы пусть сохранятся. Маму с девочками порадую. Помоются, мы их с светиком покормим, а потом раком поставим на Светкином матрасе. Это мы так придумали. Потом Светка мне глаза завяжет и я буду угадывать, кому вставил. Только зря это. Давно уже различаю наших женщин и наощупь, и по запаху, и каждую пизду по отдельности.