Тот самый / The One © Spencerfiction

— Александр? Александр Иванович?

Я отдыхал в далеком уголке, наслаждаясь чашкой ароматного кофе в лобби отеля. Но только что закрыл свой персональный компьютер и мечтал о своей жене, с которой мы уже двенадцать лет, она матерь наших троих детей. Мысли мои забрели к образам ее привычной комнаты любовника, где в это время она нежилась, пытаясь снова возбудить его губками, в то время как он ласкал каждую ее точку. Договор был подписан, но явно не имел ценности бумаги, на которой он был написан. Она пообещала отказаться от всех других мужчин и подписала это после этого словесного обещания. Но все доказывало обратное. Это было обычным делом для них в среду.

Мне было сложно сосредоточиться на чем-то другом.

Звук моего имени раздался и застал меня врасплох. Я медленно повернулся к голосу. Передо мной стояла высокая стройная женщина с рыжими волосами и неуверенной улыбкой на красивом лице.

Я не мог ее узнать и пристально посмотрел на нее, сперва вниз, а затем снова вверх. Она была одета в стильный синий деловой костюм с полосками, который подчеркивал ее изящные колени и ноги, самые прекрасные, что я видел за долгое время. В обеих руках она держала изящный тонкий портфель и дорогую черную кожаную сумочку. Я улыбнулся в ответ, скорее от неловкости, чем от радости, пытаясь припомнить ее лицо среди знакомых: бывших коллег по работе, жен друзей, одноклассниц или клиентов тренажерного зала, где я недавно начал заниматься. Я точно знал, что в беговых шортах она выглядела бы потрясающе.

В остальном - ничего, абсолютная пустота, мне не было известно о ее существовании. Она, очевидно, знала обо мне, это было ясно. Возможно, она действовала по поручению юриста, которому показали мою фотографию?

— Простите? — прерывая свои мысли, неуклюже произнес я.

В ней присутствовало что-то тонко узнаваемое, однако это чувство сразу ускользнуло от меня. Я пытался вспомнить, где я мог видеть ее раньше. По моим подсчетам, ей было около 35 или 36 лет, примерно на десять-двенадцать лет моложе меня. Давным-давно я лишился волос и уже десять лет брею голову алым лезвием бритвы. Так что она должна была знать меня из каких-то прошлых десятилетий.

Возможно мои глаза все еще сохраняли влажность от того зрелища, которое я видел и мысленно представлял как похотливый любовник наслаждается моей женой, и через слезы было почти невозможно ясно рассмотреть лицо этой незнакомки. Хотя, в конечном счете, это была причина моего отвлечения. В одном я был абсолютно уверен: рыжая красавица выходила за рамки моих возможностей. Черт побери, в моем возрасте, с моим внешним видом и нынешним положением дел в отношениях, они все были не для меня.

Ее радостная улыбка замерла от того, что я не узнал ее, и ее лицо быстро приняло хмурое выражение. Губы слегка припухли, и она выглядела... ну да, обидевшейся. Это казалось безумием. Рядом со мной никто не проявлял обиду - расстроение, раздражение, разочарование, гнев - да; но обидчивость - нет. В конце концов я был самым большим лузером всех времен и народов. Кому интересны мои мысли?

Какова была судьба моей жизни? Моя проказница-жена, которая была на десять лет моложе меня, была успешным редактором популярного женского журнала, а я отказался от своей карьеры рекламного копирайтера, чтобы стать домашним мужем и... это казалось забавным... Меня свели счеты с ролью заботливого отца для двух моих сыновей в возрасте одиннадцати и трех лет, и дочери в возрасте семи лет.

В то время, моя супруга связалась с начальником на работе, предположительно уже несколько лет. Недавно проведенный анализ ДНК наших детей показал, что я не являюсь их биологическим отцом. Я потерял те немногочисленные черты внешности, которые могут быть моими, и мое тело набрало лишний вес. Теперь я испытываю глубокое чувство неуверенности в себе. Я никогда ранее не испытывал даже самой малейшей уверенности в себе. Всегда были сомнения в своем здравомыслии, осознавая свой неудачный и несчастный жизненный путь.

Даже имея понимание о том, что нужно делать и уже начав делать это, я не обрел новых сил. Мои поступки лишь подтверждают мое полное невежество и безысходность на протяжении всей жизни. Я просто сидел в уютном кафе этого роскошного отеля, следя за дверью лифта и ожидая выхода из него моей жены и ее любовника, прежде чем встретиться с ними. Однако, кроме убийства, я был бессилен что-либо сделать с их романом, кроме как прекратить свое участие в ее жизни.

К тому же, мне пришлось столкнуться с этой прекрасной рыжей дамой, которая почти рычала на меня из-за того, что я не мог вспомнить ее имя. Я нахмурился в ответ. Кто она такая, чтобы критиковать мои ограниченные познавательные способности? Разве она не знала, что последнее время у меня было много дел и я был на пределе из-за своих проблем?

Она утверждающе прикусила губу, наклонилась ко мне и сильно ударила меня кулаком в грудь. Вскоре открылись ее безупречно белые зубы и она произнесла слова низким горячим шепотом:

— Факт твоего предательства двадцать лет назад не означает, что после столького времени ты можешь относиться ко мне, как к совершенно незнакомому человеку. Мы прожили вместе пять лет, черт побери! Когда-то ты даже сделал мне предложение! Ты. Полный. Негодяй!

Она указала на мою ушибленную грудь своим указательным пальцем, чтобы подчеркнуть каждое из трех последних слов.

После этого она выбросила сумку и портфель на стол между нами и бросилась в мягкое кожаное кресло напротив меня. С грохотом она поставила мою пустую кофейную чашку в блюдце и продолжала обращать на меня внимание. Ожидая. Сложив руки. Она продолжала ждать, пока у меня измученный разум перебирал образы... ее. Но ни один из них не был точным.

— Лесли? — спросил я, не веря в это даже на секунду. — Лесли... Коллинз?

— А ты что думал, что я Флоренс, черт побери, Соловей? — бросила она с негодованием.

— Но ты не можешь быть такой, — пробормотал я. — Ты... ты молода и... и... прекрасна.

Ее хмурый взгляд смягчился, и ее когда-то очень знакомая яркая улыбка вернулась, чтобы проникнуть в мое сердце, сразу под свежими синяками. Я думал, что боль уже не может быть больнее, чем была раньше, но в этот момент она стала еще сильнее. Мне это действительно не нужно было. Боже мой, я никогда ничего не прошу у тебя, как Ты отлично знаешь, но только не дай мне испытать два самых страшных кошмара одновременно.

— Лесли, Боже мой! Я не верю в это, — пролепетал я, сделав все возможное для своих слабых коленей и подняв ее со своего глубокого кожаного кресла для крепкого объятия.

Я решил не целовать ее, поскольку заметил на ее левой руке обручальное кольцо и огромное помолвочное кольцо с камнем или вечным кольцом. Невозможно было не заметить этих украшений.

— Вау! Какие мышцы, — одобрительно сказала она, проскальзывая руками по моим плечам и верхней части рук, когда мы расстались. — Ты спортом занимаешься, Алан? Я впечатлена.

Я, должно быть, покраснел до самых ушей, мое лицо загорелось.

— Я уже месяц хожу в новый комплекс в спортзале школы, пять раз в неделю утром, — объяснил я. — Мне дали неделю бесплатных тренировок как пробное предложение, и мне так понравилось выплескивать свою злость на тренажерах и боксерском мешке, что около трех недель назад я подписал контракт на полгода. Хотя у меня до сих пор нет пресса для гордости! — Я глупо усмехнулся.

О боже, подумал я. Когда я нервничаю, я говорю глупости. Проведи здесь больше времени, и ты привыкнешь к моей жалкой натуре.

Мы оба сели за стол, держась за руки. Черт, подумал я, неосознанно проводя большим пальцем по ее бриллиантовому кольцу, оно было просто огромным. По сравнению с ним мое желтое бриллиантовое кольцо с крошечными камнями, которое я потратил целое состояние на покупку и потерял все при продаже его ювелирам, выглядело жалко. Я убрал большой палец и намеренно погладил костяшки ее указательного и среднего пальцев.

— В любом случае, — добавил я, светясь насколько это возможно в мое измученное самолюбие первой улыбкой за сегодня, после того как отвез Ната в игровую школу и приветствовал дружелюбных соседей, — что с тобой произошло? Ты похудела больше чем на двадцать два килограмма с тех пор, как я последний раз видел тебя, выглядишь потрясающе и... невозможно узнать, что ты больше не блондинка!

Она засмеялась.

— Я выглядела блондинкой только благодаря отбеливателю, когда мы были вместе. По природе у меня светло-русые волосы, а сейчас мне больше нравится этот темно-рыжий образ. Я изменила его и записалась в спортзал, как это ни смешно, почти сразу после того, как ты, черт возьми, оставил меня, ты, задница!

— Я никогда не покинул тебя, — возразил я. — Это ты бросила меня в самый момент, когда я попросил тебя выйти за меня замуж.

Я помнил это слишком хорошо, мне снились кошмары об этом еще долгие годы. Пять лет и два чертовых месяца вместе, а она отказала мне и призналась, что желает заниматься сексом с другими мужчинами. С мужчинами, не с "другим человеком" или просто "кем-то другим", а именно с мужчинами!

Боже! Я такой жалкий! Всегда влюбляюсь не в ту чертову женщину, не в то чертово время. Нет, пусть это будет каждая чертова женщина, которую я когда-либо полюбил, каждый чертов раз!

Мы отпустили друг друга и снова посмотрели друг на друга. Думаю, мы оба сжимали кулаки. Я знаю, что сжал. Я не мог видеть ее руки, так как настойчиво поддерживал зрительный контакт, представляя себе свою реакцию при столкновении со шипящей и плюющейся коброй.

— Я никогда не оставляла тебя, — настаивала она, а потом продолжила более обдуманным тоном. — Просто я сказала, что мы должны увидеться с другими людьми до свадьбы, а после этого мы больше не виделись!... до сих пор.

Ее стальные серо-голубые глаза горели, когда она выкрикивала в мою сторону последние слова. Новый цвет волос ей шел, она была очень возбуждена и явно не испытывала ко мне никаких положительных чувств. Если быть честным, у меня сейчас не было ни одной положительной рекомендации в чьем-либо отношении.

Меня любили только дети, но они оказались не моими на самом деле. Вот именно, подумалось мне, она пытается развернуться и оправдать свое предательство с тех пор, как бросила меня. Неужели она все еще считает меня слабаком? Ну что ж, сейчас не лучшее время для таких заявлений!

— Нет, это не так, — решительно заявил я, стараясь сохранить спокойствие и уверенный тон голоса при объяснении ситуации, которую мы пережили полжизни назад. — Когда ты отклонила мое предложение руки и сердца, ты сказала, что не уверена в моей подходящести...

Да, я показывал кроличьи ушки указательными и средними пальцами обеих рук в то время. Что же делать? Я просто не мог устоять.

Я продолжил:

—... И потом ты сказала, что хочешь опробовать другие отношения, чтобы понять, найдешь ли "того самого". Очевидно было ясно, что это был не я. Ведь ты сказала это всему ресторану наперекосяк, когда я стоял на одном колене, а все вокруг наблюдали за нами. Ты сказала, что "узнаешь его, когда найдешь"...

Опять-таки с кроличьими ушками, я такой предсказуемый. В любом случае, теперь со мной все в порядке.

—... Мы прожили пять лет и почти два месяца вместе в одной квартире, черт возьми! Я был далек от "того самого", не так ли? Я любил тебя настолько сильно, что посвятил тебе свою жизнь, а ты признала, что никогда меня не любила на самом деле. Я потратил эти годы зря и еще больше. Надеюсь, в конечном итоге ты все-таки нашла "того самого".

Я сам был удивлен, что высказал все это без остановки. Думаю, Лесли была ошеломлена. Она долго смотрела на меня широко раскрытыми глазами, губы едва образовывали слова перед тем, как челюсти ударились о стол. Ее ответ был достаточно тихим, почти неслышным.

— Да, мне кажется, что да, в конечном итоге. А как ты думаешь?

— Не совсем. Я полагаю, я успокоился. — Я все еще горю.

— Но ты ошибаешься, так ошибаешься, Алан, я действительно испытывала любовь к тебе, просто в то время я запуталась и потерялась. На следующий день на работе я все время мыслила о тебе, а когда вернулась домой и сильно желала увидеть тебя для того, чтобы помириться, то обнаружила, что ты уже уехал. Ты оставил свои пустые коробки открытыми и исчез. Я была опустошена, планировала попросить тебя повторно сделать мне предложение руки и сердца, но ты исчез. И больше никогда не видела или слышала о тебе. Как можно так поступить после пяти лет и двух месяцев совместной жизни? Куда же черт возьми ты пропал?

— Мне не показалось, что у тебя возникли какие-то замешательства или потери рассудка,— ответил я с гневом. — Ты очень ясно сказала "нет" и затем продолжила о том, что хочешь встречаться с другими мужчинами, что мы должны видеться с другими людьми. Ты объяснила, напомнив мне, что ты была девственницей, когда мы познакомились, и поэтому решила, что перед браком нужно попробовать на вкус других мужчин.

— Я не употребляла именно эти слова...

Я перебил ее:

— Ты упомянула о том, что хочешь получить больше опыта, вероятно, чтобы проверить, справлюсь ли я в постели или что-то в этом роде. На самом деле ты сказала, что думала об этом некоторое время и не находила подходящего момента для того, чтобы привлечь мое внимание к этому вопросу. До той чертовой ночи в ресторане, когда я стоял на коленях и предлагал тебе кольцо, потратив на него большую часть своей заработной платы.

— Когда мне предстояло принять решение о своем будущем, я уже несколько месяцев задумывалась о наших отношениях. Это заняло все мои мысли, как только мне его задали, и вот теперь я говорю это вслух. — Она отвела взгляд на свои пальцы, на свои кольца, на миг перестав общаться со мной глазами. Затем снова подняла глаза. — В нашу пятую годовщину я думала, что ты задашь вопрос...

— Я не смог этого сделать, — прервал ее я.

— Позволь закончить, — отмахнулась Лесли. — Ты же дал слово.

Я лишь кивнул.

— Я ожидала предложения и была готова ответить "да". Но ты так и не сделал его. Мы провели целый день в зоопарке, с пикником. Лежали на одеяле на траве и держались за руки все время. Когда вернулись домой, мы занимались любовью сразу же. Мы так и не дошли до спальни - пол был покрыт нашей одеждой, разбросанной по всему коридору и лестнице. В спальню мы попали только через несколько часов и там занимались любовью еще два раза. И в воскресенье утром тоже. Это был прекрасный день и ночь, а ты так и не попросил меня выйти за тебя замуж!

— Я все еще копил на кольцо, — смягчил я свой голос. — Оно стоило целое состояние. Я не мог больше брать кредиты, так как достиг максимального лимита, и мне потребовалось четыре месяца, чтобы собрать нужную сумму, что было вдвое дольше, чем я надеялся. Я даже заставил твою сестру узнать размер твоего пальца для кольца. Как я мог попросить тебя выйти за меня замуж без обручального кольца?

— Ну и дела, — сказала она, протягивая руку и снова беря меня за руки. — Я была разбита горем, когда ты меня бросил. Через пару дней, я взяла отгул на работе и пошла туда, где ты тогда работал.

— Меня там уже не было.

— Я знаю. Они сказали, что ты накануне уехал и не оставил ни уведомления, ни адреса для пересылки, ничего. Твой P45 («Сведения об уходе сотрудника с работы». Этот термин используется в британском и ирландском сленге, как метоним увольнения - пер.) пришел по почте в квартиру, примерно через шесть недель. В тот первый вечер, я пыталась поговорить с твоей мамой, но она не захотела со мной разговаривать, назвала меня бессердечной сукой и сказала, что я разбила тебе сердце и что ты уехал.

Лифт звякнул, и я посмотрел мимо Лесли, но там была только пара незнакомцев и девочка-подросток, в аляповатых полосатых колготках. Я подумал о том, чтобы снова посмотреть на ноутбук, чтобы увидеть, закончили ли они, или в душе, или все еще... ну, все еще, черт возьми, трахают свои мозги, но я не мог заставить себя посмотреть, даже если бы Лесли там не было. Некоторые образы были навсегда выжжены в моем черепе, и я не хотел усиливать ни один из них. Адвокат могла получить доступ к записи, которую организовал частный детектив, и она получала достаточно хорошую зарплату, чтобы справиться с этим. Я просто хотел, чтобы все это закончилось. Лесли была непредвиденным осложнением, без которого я мог бы обойтись.

Официантка, которая, казалось, зависла, рассматривая напряженный обмен мнениями между нами, заметила мой взгляд и сделала нерешительный шаг ко мне. Она была довольно симпатичной, заметил я, возможно, это был знак того, что я уже забыл Натали. Мало шансов, что это произойдет в спешке. Я кивнул ей и поднял свою пустую чашку, официантка подошла к нашему углу.

На бирке, приколотой к стильной блузке с накрахмаленными воротником, было выгравировано слово "Розамунд". Красивое имя для прекрасной женщины, подумал я. Оно отлично сочеталось с элегантным отелем, что не скажешь о моей супруге и ее неблаговидном спутнике на верхнем этаже.

— Хочешь попить кофе, Лесли? — предложил я. — Тут очень хорошая кухня.

— Да, пожалуйста. Впрочем, ради этого я и пришла сюда, — ответила она, обратившись к официантке с улыбкой. — Большой латте без сахара, пожалуйста.

— Мне черный фильтр большого объема, спасибо, — заказал я, стараясь улыбнуться.

Розамунд ответила мне улыбкой и удалилась со мной за пустой чашкой. Я решил дать ей щедрую чаевую.

— Шотландия, — произнес я.

— Шотландия?

— Провел месяц в Эдинбурге, затем восемнадцать месяцев в Глазго, после чего пару-тройку лет прожил в Лондоне. А около 15 лет назад вернулся сюда. Это ответ на твой вопрос "Куда ты уехал?".

— Я последовала за тобой в Эдинбург, когда у тебя появился P45. Сначала я вернулась в компанию, где работала раньше, и поговорила с твоим коллегой-копирайтером, Питером или Полом, я уже не помню точно.

— Пол Меткалф, этот типажник. Он никогда не был моим другом.

— Именно! — Лесли фыркнула: — Он заставил меня дважды пойти с ним на свидание, чтобы выдать хоть какую-то информацию.

— Урод! — пробормотал я. Даже спустя двадцать лет это все еще вызывало раздражение.

Думаю, есть вещи, которые никогда не забываются. Все ли у него получилось с Лесли? Они поженились? Он купил ей кольцо и имел ее по своему желанию? Действительно ли я хотел знать ответы на эти вопросы?

Да, черт возьми, я хотел знать. Но я бы никогда не спросил. Нет, определенно никогда не спрошу. Ни за что на свете... Лесли прервала мои мысли.

— Да, он был ужасным типом, этот Пол, всегда пытался достать меня... — Лесли задумалась на мгновение, а потом улыбнулась, словно вспомнила что-то особенное.

Существо, существо, существо, правда ли? Правда ли этот обольстительный подонок завладел моей девушкой? Ладно, она уже была моей бывшей девушкой, к которой я так сильно привязан, что до сих пор чувствую боль. Мои мысли кричали в голове, но я делал все возможное для сохранения спокойного лица. Казалось, Лесли не замечает ничего и продолжает болтать.

— Мне пришлось его вышибить в винном баре на Черч-Лейн. Теперь там специализированный магазин мяса. Вкусные колбаски делают. Удар заставил этого идиота плакать настоящими слезами. Потом он рассказал мне, что ты поехал в их эдинбургский офис, чтобы отработать свой отпуск.

Да! Мощный удар! Лесли справилась с ним, и я ею горжусь.

Хорошо, даже если она никогда физически не била меня, когда я упирался коленом в пол и отводил ногу в сторону, всегда казалось, будто она это делает. Я до сих пор несу следы этого метафорического удара в области мужественности - по крайней мере, у Пола боль прошла за пару минут, а я до сих пор хожу смешным спустя двадцать лет.

В то время я даже ненавидел Лесли. Как ты можешь поверить? Вот она - любовь всей моей жизни, а на несколько коротких мгновений я на самом деле перестал ее любить и позволил своим чувствам потечь в противоположном направлении?

Во время того, как Лесли продолжала говорить, мои мысли запутывались. У всех ли женщин, которых я знаю, есть такая же энергия и настойчивость, как у нее?

- Когда я приехала в Эдинбург, тебя уже не было. Мне поведали историю о том, что ты работал там всего месяц и потом ушел. Я провела долгие разговоры с Жюстин. Я думаю, она интересовалась тобой и хотела узнать больше о твоей жизни. Она рассказала мне, что никто не смог связаться с тобой в то время, хотя они очень старались задержать тебя. Она сохранила некоторые из твоих лучших слоганов и рекламных объявлений. Она показала мне эти записи.

- Жюстин была очень милой девушкой и одаренным художником,- вспомнил я.

- Жюстин считала тебя особенным человеком, очень особенным. Она была разочарована в том, что ты не откликнулся на ее очевидные обаяния. Но, конечно, если ты не привлекаешься к женщинам с большой грудью и забавным акцентом. После этого я потеряла твою след. Я пыталась связаться с твоим агентством, но они не дали мне никакой информации. Я даже попробовала связаться с твоей мамой, но она отказывалась разговаривать со мной. Что случилось с тобой, Алан?

- Я бесцельно блуждал и старался опубликовать свои произведения. Работал фрилансером в рекламных агентствах в Глазго и Лондоне. Временами редактировал тексты для журналов и издательств. Затем вернулся домой, женился, завел детей и вот я здесь.

— Ух ты! — воскликнула она, — эта заметка о твоей жизни была очень быстрая!

У меня не было, что ответить. Я все еще смотрел на двери лифта, ожидая свою жену и ее компаньона. Поэтому Лесли решила снова заговорить, чтобы заполнить молчание.

— В общем, я говорила тебе ранее, что пошла на свидание примерно через шесть недель после разрыва с тобой, но это было только для того, чтобы проверить, где ты находишься, а не чтобы встречаться с кем-то другим. Ты понимаешь? И я знаю, что у тебя не получилось с черноволосой зеленоглазой Жюстиной, — хитро произнесла она. — Сколько времени прошло до следующего свидания?

Черт! Что она пытается ко мне придумать? Она каждый раз пытается меня задавить при каждой встрече? Я громко вздохнул и опустил плечи. Вдруг до меня дошло, что я старался принять позу: выпрямленные плечи, высунутая грудь, втянутый живот. Зачем? Мне не было интересно привлечь Лесли - уже дважды укушенную и все такое. Она точно не была заинтересована во мне. Так почему мы, мужчины, всегда делаем вид?

Я не видел эту женщину двадцать лет. Когда-то она была девушкой моей мечты, но потом практически выжала из меня все соки жизни. И не удовлетворившись этим, теперь казалось, что она стремится зарыть меня под землю, чтобы стереть само мое существование, вырвать корни из меня. Что я ей сделал помимо того, что почитал землю, по которой она ходит?

— Тридцать девять месяцев, — прошептал я.

— Что? — Лесли загадочно приблизилась.

Я ответил:

— Три года, три месяца и приблизительно десять дней.

Это заставило ее замолчать. Наконец-то черт возьми! Пятнадцать-сорок новых шариков и наконец я прекратил суетиться в своей игре на подаче. Я рассматривал ее лицо, она выглядела потрясающе, ей никогда не было 45 лет, она, должно быть, использовала какие-то особые средства для кожи, чтобы оставаться молодой и привлекательной. Она была одиннадцать из десяти, безусловно восхитительная. Но я чувствовал, что где-то в ее голове что-то щелкает.

— Прощание или интимная встреча?

— Можно и то, и другое в один вечер, — ответил я. — Хотя, строго говоря, интимная встреча будет после полуночи.

— Вот это да! Я собиралась похвастаться, как долго я ждала, но теперь подумала и передумала.

— Это просто детский лепет, верно? Я рассказал тебе о своей ситуации, так что хотя бы ты должна поделиться со мной своей.

Похоже, она не собиралась отвечать. Она была холодной королевой. Как я предполагал о ледяном Монблане, она сидела нао льдовой глыбе, а не намазывала его на свое лицо.

— Ладно, тогда скажи мне: когда начались твои отношения с мужем?

Опозорилась!

— О, правда ли это обязательно? — пожаловалась она. — Мы уже слишком стары для всего этого. Много времени прошло. Разве мы не можем просто поцеловаться в щеки и притвориться старыми друзьями? И разойтись мирно, возможно, никогда больше не видя друг друга?

— Уворачиваться, уворачиваться, уворачиваться. Ты избежала ответа в том ресторане двадцать лет назад, заставила меня смущаться. И сейчас ты уклоняешься от ответа в этом кафе. Когда мы снова встретимся, как двое старых пенсионеров, можем ли мы согласиться на встречу в прачечной? Я хотел бы постирать свою одежду за неделю, пока ты будешь делать вид, что заново прохаживаешься мимо шелкового куста.

— Хорошо, хорошо. Я расскажу тебе. — Лесли подняла глаза вверх, будто ища вдохновение или помощи свыше. — Дай мне силы.

Она посмотрела мне прямо в глаза. Ее глаза казались более мягкими и прекрасными, чем когда-либо.

— Я думала, что ты вернешься на следующий день, — спокойно сказала она. — Потом я подумала - может быть, после выходных или через неделю. Но ты так и не появился. Никто не знал, где ты был. Мои друзья стали нашими друзьями, но у тебя, кажется, не было своих друзей, о которых я знала. Твой мир казался состоящим только из меня... Я никогда не понимала, насколько сильно я тебя обидела и разрушила наши отношения.

Она схватила мою правую руку и сжала ее так сильно, как Натали, когда родился Дэвид. В глазах блеснула слеза, которая покатилась по ее щекам. Я поднял левую руку и погладил ее правую щеку большим пальцем, она была такой мягкой, словно у младенца, и гладкой, словно алебастр. Стерев слезу, я провел тыльной стороной ладони по ее левой щеке. Она улыбнулась и продолжила разговор.

— Значит, я дала тебе целый месяц на то, чтобы возместить все обиды? Но без лишнего шоу. Через четыре месяца после нашей расставания был твой день рождения. Я отправила тебе открытку, длинное письмо и цветы на адрес твоей мамы. Также я прислала вам обоим открытки на Рождество. А в ответ ничего: ни одной открытки от тебя или от твоей мамы. Она не брала трубку и захлопнула дверь перед моим носом, когда я пришла на Новый год. В День Святого Валентина я отправила еще одну открытку. Затем наступила наша шестая годовщина, и мы уже десять месяцев не виделись и не слышали друг о друге. Прошел целый год с тех пор, как ты ушел, и я потеряла всякую надежду. Я сильно похудела. Потом лето наступило, и я потеряла свой дом. Я не могла оплатить все счета сама, а у меня не хватало сбережений. Мне пришлось продать дом и отправить чек на половину его стоимости твоей маме. Ты получил его? Я знаю, что его обналичили...

— Да, я получил его. Мама хранила для меня все твои письма и открытки, и когда я проезжал мимо летом, я забрал все это с собой. В прошлом году я использовал эти шестьдесят пять тысяч вместе со своими накоплениями, чтобы заплатить задаток за новый дом. А кто такой мистер Два Карата?

Я отметил ее прекрасный бриллиант с бело-голубым оттенком.

— Примерно спустя около четырнадцати с половиной месяцев после твоего уезда, помимо обновленного гардероба, чтобы соответствовать новому состоянию моего тела, я расходовала оставшиеся деньги на проживание, заселившись в одной квартире с парой подруг. Элисон, о которой ты не имеешь представления, и моя лучшая подруга Люси, о которой, вероятно, ты помнишь.

— Люси я помню, — улыбнулся я. — Она превратила носку синих джинсов и футболок с завязанными узлами в истинное искусство. Что случилось с ней?

— Тебе лучше не знать.

— Действительно?

— Нет нужды.

— А что если я захочу? Возможно, если бы я стал свободным человеком. — У меня появилась игривая улыбка: — Просто предположение.

Лесли вздохнула.

— У неё есть четверо детей, и каждый из них от разных отцов. Ни один из них никогда не платил алименты и... — она сделала паузу, — ...единственный способ, которым ей приходится проскальзывать через двери - это боком, словно краб.

Она взглянула на меня с твёрдо сжатыми губами и наклонила голову в сторону, как бы говоря: "Я предупреждала тебя, что ты не захочешь знать, но ты не послушал, теперь доволен?".

Но Лесли не знала, что моя ситуация скоро полностью изменится, поэтому я оставался открытым для всех возможностей. Кто знает, может быть Люси была в таком же отчаянии, как и я.

— Итак, вы жили в одной квартире с Люси и Элисон. Что произошло потом?

— Что случилось после этого? Люси работала секретарем, и её офис организовал летний пикник для сотрудников и их семей. Люси пригласила меня в качестве гостя. Именно там я познакомилась с мужем, и мы, можно сказать... приблизились друг к другу.

— Так, значит, было свидание, а затем интимные отношения?

— Нет, сначала интимные отношения, потом свидание. — Лесли покраснела. — На самом деле, мы почти не ходили на свидания вовсе. Встречались лишь для удовлетворения наших потребностей и наслаждения сексом. У нас обоих было много работы, поэтому мы виделись преимущественно ради секса. Я понимаю, что это может звучать неприятно, но я долгое время испытывала недостаток в сексуальной жизни. Пятнадцать месяцев – это пятнадцать периодов времени, когда я была особенно готова к беременности, и мне не хватало того, чего я действительно желала. Ты ушел и больше не вернешься ко мне, а мои гормоны выкрикивали весьма громко. Я была возбуждена, а он был прекрасным парнем; он таков и до сих пор – всегда взрывной в постели... Нет-нет-нет! Слишком много информации.

Проклятая гора Монблан, на которой она сидела, должно быть, тает и стекает в канализацию, такое красное лицо у нее было. Черт возьми, почему женщины выглядят еще привлекательнее, когда они смущены и теряют контроль над своими эмоциями, чем когда они обладают ледяным спокойствием и сохраняют самообладание? Или это только мне так кажется?

— Он был твоим единственным партнером? — прошептал я без особых раздумий.

Зачем я мучаю себя этим вопросом? Нет, невозможно. Каждый мужчина в этой комнате и каждый прохожий оторвался от чего-то посмотреть на Лесли. Ей следовало бы носить при себе предупредительный знак яркого цвета. Она не могла ограничиться всего двумя партнерами, особенно после того, как так бесцеремонно меня бросила ради игры на поле других.

Она кивнула головой.

Опять неприятности. Я знаю, что женщинам нельзя верить, а в особенности этой, по своему горькому опыту... но я поверил ей. Правда, это не облегчило мне ситуацию, учитывая, что она была замужем за господином Превосходным Идеальным Любовником.

— Итак, — продолжила Лесли, — чем ты занимался последнее время?

Я улыбнулся. Мне хотелось рассказать многое и не рассказывать одновременно. Она не уточнила "с тех пор", и я решил ограничиться кратким изложением без упоминания всех важных деталей. Но конечно, я мог бы высказать все это ей напрямую.

— Хорошо, раз я уже налил кофе себе, может быть, ты сперва поделишься последними событиями.

Она смотрела на меня и пыталась понять мои мысли или то, что я скрываю. Почему я играю с ней? На ее полных губах появилась загадочная улыбка. Она была аккуратно накрашена, не слишком ярко, но достаточно, чтобы усилить и возможно продлить ее ресницы от светло-коричневых естественных, которые я помнил. Ее губы блестели ярко-красным цветом, щеки были гладкими и матовыми, вероятно, после тонкого косметического макияжа. Ее темные рыжие волосы, густые и пушистые, были аккуратно уложены в аккуратную прическу на затылке. Несколько прядей словно шептались, придавая ей очаровательные черты. Она выглядела великолепно.

— Я работаю как инвестиционный консультант и консультирую людей по вопросам страхования жизни, индивидуального счета инвестирования (ISA), подоходного налога и инвестиционных портфелей. Я работаю в этом районе для компании Национальной лотереи. Сегодня утром я встретила здесь в отеле милую пожилую пару, которая выиграла джекпот. Я оставила им несколько предложений для обсуждения.

Лесли задержалась, на лице играла улыбка, когда она вспомнила недавнюю встречу, без сомнения.

— Продолжай, — подбодрил я.

— Я проживаю в районе Вест-Парк, — ее голос повысился, будто она хотела узнать, знаком ли я с эксклюзивными представительскими домами в этой местности. Я был знаком, но это было далеко от моего места жительства. — У нас есть дочь по имени Белинда, она учится в колледже на курсе кейтеринга. Она мечтает стать кондитером и возможно открыть свой собственный магазин. Или заниматься профессиональной организацией трехдневных мероприятий.

Она улыбнулась, вспоминая свою дочь.

Я представил себе Белинду. В другой жизни она могла бы быть нашей дочерью, такой же прекрасной как Лесли. Поскольку ей уже должно было исполниться 18 лет для того чтобы учиться в колледже, Лесли, похоже, не стала долго ждать, чтобы найти "того самого". Мне потребовалось три года, прежде чем я начал встречаться с кем-то. В то время Лесли уже была матерью маленького ребенка.

Сохраняя милую улыбку на своем прекрасном лице, Лесли спросила мягким голосом:

— А как насчет тебя?

Кажется, я невольно фыркнул. Не самое лучшее начало. Почему я должен завидовать ее идеальной жизни — хорошая работа с высокой зарплатой, красивый дом, возможно BMW или Lexus класса люкс, а также красивая и амбициозная дочь и счастливый черт возьми муж? Жизнь действительно была несправедлива, верно?

Но никто никогда не обещал мне справедливости, Лесли никогда не давала обещаний. Я принимал все это как должное и поэтому все разрушилось из-за меня. Она была идеальной, и я всегда так считал. Возможно, она была слишком идеальной для меня в прошлом, несовершенного. То, что я был всего лишь периодом в ее жизни, это не было ее виной. Мы провели с ней пять лет и два месяца. Это были одни из лучших 62 месяцев в моей жизни, и я должен быть благодарным и признательным за них. Они были гораздо больше, чем я заслуживал. Только время, проведенное с моими... детьми от предыдущего брака... приближалось к этому идеальному периоду.

Я подумал о том, что нужно выделить позитивные моменты. Этот день был идеальным для того, чтобы проявить настойчивость и взять свою жизнь в свои руки. Поэтому я улыбнулся самой большой улыбкой, которую только мог, и рассказал ей слащавую версию своей жизни.

— На самом деле, у меня замечательная жизнь, — сказал я. — И после сегодняшнего дня она станет еще лучше.

Я сделал небольшую паузу, когда Розамунд с улыбкой подошла с подносом кофе. Я помог ей разгрузить его и поблагодарил перед тем, как она радостно вернулась в свое место. Вид на спину уходящей официантки был так же привлекателен, как вид спереди, и мой взгляд не мог не задержаться. Лесли посмотрела на меня с любопытством. Я усмехнулся, не мог контролировать себя. В этот момент я почувствовал невероятное счастье. Покров тяготений снялся, и я удивительно хорошо себя чувствовал. Казалось, что я окончательно принял свою участь, то, что достиг самого низкого уровня и дальше может быть только лучше.

Ладно, похоже, придется немного изменить вымышленную историю, которую я собирался рассказать.

— Лесли, ты застала меня в тот момент, когда моя жизнь находится на грани. Сегодня все меняется. Это печальное, жалкое, плешивое, немного полноватое существо последние двадцать пять лет мне служит. Прости, дорогая, — сказал я, сжимая ее руку и глубоко вдыхая воздух. — Я несправедливо включил тебя в свою жизнь бездействия. Сегодня заканчивается мой двенадцатилетний брак, хотя теперь я понимаю, что он никогда не начинался на самом деле. Меня обманули. Меня обманули в браке, который на самом деле никогда не был настоящим. У меня нет никакой карьеры, кроме нескольких коротких романтических историй для журнала на свои расходы. Я домашний муж, заботящийся о своих троих детях.

Я сделал паузу, вспоминая, как много нужно сказать, чтобы ничего не упустить. В конце концов, после этого дня я больше никогда не увижу Лесли, верно?

— Продолжай, — подтолкнула Лесли, — в то время ты постоянно писал, хотя не мог опубликоваться, кроме рекламных текстов для рекламного агентства. Ты самый заботливый и чуткий человек, которого я знала, и я вижу, что ты стал отличным отцом. Пожалуйста, продолжай.

— Мои дети — это всё для меня. Дэвид и Лиза сейчас в школе, а маленький Натаниэль (Нат) был утром в игровой школе. Я его отвез туда и примерно час назад его забрала моя мама. Старшие двое пойдут к бабушке на чай после школы, и я встречусь с ними там и скажу им о том, что их мамы уже не будет.

Лесли была потрясена. Я продолжил свой рассказ о горестной ситуации.

— Все ее вещи сейчас лежат в черных мешках для мусора в гараже, а все замки дома я поменял сегодня утром. — Я глубоко вздохнул. — Три недели назад я узнал, что эти дети не мои по ДНК-тесту. В клинике сказали, что вероятность быть их биологическим отцом ничтожно мала.

— О, Алан, мне так жаль. А может быть клиника перепутала образцы? Может стоит повторить тест?

— Нет шансов на это, — грустно проговорил я. — С разрешения мамы я отправил ее образцы вместе со своими и детей на анализ. Было два образца на каждого из нас, чтобы оставить один как резервный. Результаты показали, что мы с мамой родственники, но нет шансов, что ее внуки имеют хоть какую-то связь с ней. Неважно, что показывает тест, они всё равно мои дети. Я просто хотел проверить результаты и узнать правду о двуличии моей жены. Может быть, я не их биологический отец, но я всегда буду их настоящим отцом. Их биологический отец никогда не сможет получить их в свои руки.

К этому времени я почувствовал, что мой голос становится громким. Розамунд странно смотрела на меня со своего места за стойкой. Даже Лесли выглядела грустной и обеспокоенной, теперь она держала обе мои руки.

Конечно, это были мои дети, размышлял я, успокаиваясь. Я проводил время с ними дома, кормил, переодевал и купал. Я заботился о них во время болезней, водил на прививки. Я видел их первые шаги, первые слова, первый день в яслях, школе и средней школе. Я был свидетелем всех их игр, занятий и выполнения домашних заданий. Они унаследовали мою речь, мои манеры и семейные ценности. У них не было тех же нравственных принципов как у матери и её бывшего партнера – двух людей, которые в данный момент занимаются любовью в номере гостиницы над нами.

— Уверен почти на все сто процентов, что у детей один и тот же отец. Это означает, что моя жена регулярно занимается сексом с одним и тем же любовником на протяжении двенадцати лет, столько же, сколько я уже замужем за ней. Ну что ж, она всегда рада ему. Сегодня я разводю руки от них обоих.

— Мне очень жаль, я бы хотела остаться, но мне нужно идти, Алан. У меня ещё одна встреча в городе, и я опаздываю. Пойди сюда, Алан, пожалуйста, дорогой.

Лесли поднялась со своего места и притянула меня к себе. Мы обняли друг друга как бывшие любовники – двое людей, которые утешают друг друга после большой потери. Я спрятал лицо в её ароматные рыжие волосы и плакал слезами эгоистичного горя по проигранному.

Я услышал звук открывающегося лифта. И мы это услышали оба одновременно. Мы повернулись на звук.

Двери лифта открылись, и из него вышли несколько человек. Пожилая пара, улыбаясь, вышла первой, держась за руки и озираясь по сторонам. Они заметили нас с Лесли, когда мы обнялись, и радостно помахали в нашу сторону. Лесли машинально ответила им махнув рукой.

За ними вышла пара предпринимателей с значками какой-то конференции, держа в руках несколько брошюр. Они живо обсуждали что-то и едва не столкнулись со старшей парой, которая остановилась, чтобы посмотреть на нас с Лесли.

После этого лифт выпустил двух последних пассажиров - мужчину и женщину, державшихся за руки и несущих небольшие сумки для ночевки. Они были прекрасной парой: он был высокий, загорелый, светловолосый, гладко выбритый, удивительно красивый и одет в дорогой ручной костюм. Было явно видно, что он из богатых людей со значительным состоянием. Она была чуть ниже его ростом, стройная брюнетка, также стильно одетая, но с надменностью и целеустремленностью. Она была амбициозной и контролирующей, без сомнения красивая и сияющая.

Они смотрели только друг на друга и поцеловались страстно после того как вышли из лифта, затем разошлись в разные стороны, держась за руки как можно дольше, сохраняя улыбку и зрительный контакт. Каждый из них несомненно думал: "До скорой встречи, любимый".

Я отпустил Лесли, обогнул кожаное кресло с пуговицами и направился к лифту с решимостью. Посмотрев через плечо, я попросил:

— Пожалуйста, присмотри за моим ноутбуком, Лесли. Я скоро вернусь.

Я кивнул и улыбнулся доброй старшей паре, проходя мимо них. Моя улыбка была несколько мрачной. Бизнесмены заметили мое решительное приближение и нервно отступили в сторону, чтобы пропустить меня между собой. И вот они - пара, которая не обращала внимание ни на что другое, кроме себя. Их пальцы все еще слегка касались друг друга в прощальном жесте.

— Натали! — резко окликнул я ее словно выговоривая непослушного ребенка.

Она огляделась, немного смущенная тем, что заметила моё присутствие.

— Алан? Что...

Я отвернулся от её удивленных глаз и сосредоточился на нём.

— Старик, это не так, как кажется... — начал её партнёр, но я перехватил его слова ударом правого кулака в нос.

Те тренировки на боксерском мешке в спортзале дали свои результаты: он рухнул как мешок с картошкой, из его носа хлынула кровь, обдала меня и Натали. Натали вскрикнула громко и пронзительно.

— Дорогой?! — послышался придавленный вопль за моей спиной.

Я повернулся и увидел Лесли, у которой через плечо перекинута сумка, а в одной руке она держала портфель и мой ноутбук. Её лицо было серьезным, неодобрительным. Может быть, она презирала насилие. Она даже мухам не причинит вреда. Вспомнилось мне - Лесли всегда обижала меня, просто отвергая.

Стон сзади предупредил меня о том, что любовник Натали встаёт. Я обернулся и поднял кулаки в защитной позиции, которую недавно выучил у своего тренера по боксу в спортзале. Он говорил мне, что я никогда не стану настоящим бойцом, но он научил меня, как бить и принимать удары. "Просто проведи пару хороших ударов", — мудро сказал он, — "и запомни их, когда будешь восстанавливаться после полученных побоев. Алан, ты писатель, а не боец".

Чёрт возьми, я был лучше любовником, чем бойцом.

Его красивое лицо уже не было таким привлекательным. Губы забрызганы кровью и искажены жуткой гримасой. Он был выше и тяжелее меня, его действия имели больший радиус. Но за последний месяц или около того я получил несколько ударов и готов был ответить таким же количеством. Я думал, что эта драка станет катарсисом. Он тоже сжимал кулаки, уверенно двигаясь и вращаясь вокруг меня. Наши глаза смотрели на друг друга, полные напряжения. Черт возьми, его наверняка тренировали ещё в школе, и возможно, он продолжал тренироваться регулярно.

— Роджер! — раздался неожиданный крик, отвлекая его внимание от меня.

Он повернулся в сторону звука и в следующий момент яркий свет ослепил его. В этот раз он упал ничком. Натали находилась рядом, на коленях, и плакала рядом с своим безжизненным возлюбленным.

Я обратился к Лесли. В ее руках был мой изуродованный ноутбук.

— Извини, я правша, — проговорила она, извиняющимся тоном.

— Это все заменимо, — ответил я равнодушно, освобождая ее от обломков.

— Я перенесу следующую встречу на утро. — Она достала свой телефон из сумки. — Думаю, твоя мама до сих пор подает детям рыбные палочки и алфавитные спагетти к чаю?

— Почти всегда, — сказал я. — Идеальное угощение для успокоения.

— Я уже не помню последний раз, когда ела фиш-энд-чипс с кетчупом. Есть ли у нее... ты думаешь... большой запас в холодильнике?

— На пути в многоэтажке есть магазин "Исландия". Мы сделаем запасы. Лучше быть на всякий случай.

— Прекрасно. — Она нашла нужный номер в телефонной книге и набрала его.

— Не назначай встречи слишком рано утром, — посоветовал я.

— Мистер Джонс? Лесли... Слушайте, возникла неожиданная ситуация, поэтому извините... Завтра днем в то же время?... Отлично. До свидания... Пока!

Она положила телефон и снова уставилась на меня своими серо-голубыми глазами.

— Я думаю, что знакомство необходимо, — проговорила она. — Познакомься со своим будущим бывшим мужем Роджером. Роджер? Он все еще отключен. Алан, может быть, ты можешь порекомендовать хорошего адвоката?

— У меня где-то лежит ее визитная карточка, — сказал я. — Позже я найду ее для тебя.

— Благодарю, — улыбнулась она.

— Так значит, он не был "им"? — рискнул я, протягивая руку. — Все еще ищешь?

— Он никогда не был "им". Ни на мгновение, ни через миллион лет. Я приняла решение, Александр, — сказала она, положив свою тонкую изящную руку в мою, и мы направились к выходу.

Я достал десятидолларовую купюру, передумал и сделал ее пятнадцатидолларовой, протягивая ее застывшей от изумления Розалине.

— Я все еще ищу? — продолжала Эмили. — Я никогда не останавливалась... двадцать лет я стремилась найти "его"... снова.

Конец