Элиша: Мрачная мелодрама. Часть 7-8/8

Мы прошли сквозь переполненные залы, в здание вошел только Джамал, остальные телохранители остались у машин. Он проверил охрану ночного клуба и, кажется, ему было удобно оставаться в тени.

Мы нашли более уединенное место, где можно было спокойно поговорить.

– Я ищу Синтию, – сказала она мне.

Нам предложили напитки со столика, который держала привлекательная девушка; я взял пару бокалов с шампанским и предложил один Эли.

– Почему именно ее? – спросила я.

– Потому что она – моя старая подруга и главный редактор одного из самых влиятельных журналов о моде, и я хочу, чтобы ты познакомился с ней.

– И опять же, почему?

– Потому что я могу гарантировать, что все, что мы расскажем ей сегодня вечером, уже завтра будет известно всей индустрии моды.

– Так значит, ты сделаешь публичное признание?

– Глупец, – сказала она и обняла меня. – Давай найдем удобное место, чтобы посидеть, и пусть она нас найдет.

Я оглядел переполненный ночной клуб:

– Она вообще знает, что ты здесь?

Эли посмотрела на экран своего телефона:

– Знает, Сэнди связалась с ней и скоро она нас найдет.

Мы нашли кабинку, которую занимали только две привлекательные женщины. Они узнали Эли и помахали ей рукой. Эли поприветствовала их как старых подруг, они предложили разделить кабинку, и я с благодарностью присел. Это был долгий эмоциональный день, и казалось, что пройдет еще несколько часов, прежде чем я смогу немного отдохнуть. Не представляю, как это удается Эли, но она все еще выглядит свежей и великолепной.

Меня представили двум женщинам, Зои и Кейтлин, обе – модели, с которыми Эли сотрудничала в течение многих лет. Лишь заметив на их лицах удивленные выражения, я осознал, что Эли представила меня как своего супруга.

– Когда же ты поженилась, Эли? – спросила Кейтлин. Она была естественной рыжеволосой с захватывающими зелеными глазами и говорила с легким ирландским акцентом. – Ты всегда говорила нам, что брак не для тебя.

Эли улыбнулась моему изумленному выражению лица и ответила:

– Четырнадцать лет назад я влюбилась в Бена, когда мне было семнадцать.

– Но я думала... – начала Зои, а потом запнулась, бросив на Эли удивленный взгляд. Я заметил, как она произнесла имя "Рики".

Я немного улыбнулся ее растерянности и разъяснил ей:

– Мы поженились в самом начале карьеры Эли, – сказал я и решил не быть чрезмерно честным, поэтому принял на себя часть вины. – Стремительный образ жизни доставил нам обоим много напряжения, и мы расстались. А в начале этого года мы снова нашли друг друга и решили попробовать брак еще раз. – Эли поцеловала меня, подтянула свои ноги и прижалась ко мне.

– Итак, ты вышла замуж снова, Эли? – спросила Кейтлин.

– Мы никогда не разводились. Бен – отец Джулии, – ответила Эли.

– Значит, все это время вы были законными супругами.

Эли улыбнулась и помахала им левой рукой. И тут я заметил, что она одела кольца на безымянные пальцы и понял, что она должна была сделать это по дороге сюда, а я не заметил этого.

– Все это моя вина, а не Бена. Я ушла от него. Как только пришла в себя, я осознала, что допустила большую ошибку, но тогда он уже уехал, и я не смогла его найти.

За столом воцарилась тишина, настолько полная, насколько это вообще возможно в условиях шума ночного клуба, пока Зои и Кейтлин впитывали откровения Эли.

Мы не успели расслабиться, как появилась женщина, Эли встала, и они обнялись и изобразили поцелуй без контакта. Я решил, что это Синтия, но оказалось, что ошибся.

– Бен, это – Аннабет, помощница Синтии, – сказала Эли. – Аннабет, это – Бен, мой муж.

Я уже начал привыкать к шокированному взгляду, который получал в ответ на это заявление.

– Муж... это что-то новенькое, когда это случилось, Эли?

– Около четырнадцати лет назад, – с широкой улыбкой сказала Эли.

Рот Аннабет открылся от удивления; ей потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя.

– Эээ, ладно, Синтия находится в VIP-зоне, и хотела бы, чтобы ты к ней присоединилась.

Эли взяла меня за руку, и мы последовали за Аннабет через переполненный танцпол. Толпа была настоящим «кто-есть-кто» в индустрии моды. Эли постоянно останавливали, когда люди узнавали ее, но Аннабет увлекала ее за собой.

Охранник, стоявший у входа в VIP-зону, отцепил шнур и пропустил нас. Он окинул меня внимательным взглядом, оценивая, и я уверен, что не отвечал его строгим стандартам, но Эли проигнорировала его взгляд и потянула меня за собой.

В VIP-зоне было намного тише и темнее. Она была разделена на полдюжины круглых кабинок с видом на главный танцпол. В углу находился отдельный бар. Только две кабинки были заняты, и Аннабет провела нас к ближайшей. Там сидели четыре человека: трое мужчин и женщина. Двоих из мужчин я узнал и предположил, что женщина – Синтия. Последний мужчина сидел в углу, его лицо было скрыто в тени.

– Каким образом эти глупцы оказались здесь? – резко проговорил я. Рядом с той женщиной, которая, как я предполагал, была Синтией, сидели Рики и Джейми.

Думаю, Эли была еще более удивлена, чем я.

– Зачем они здесь? – прошипела она.

Я перебил ее:

– Рики, Ральф или как тебя зовут. На нашей последней встрече я предупредил тебя: если увижу тебя рядом с моей женой хоть раз еще раз, то заставлю тебя пожалеть об этом. Теперь я слышал, что ты наговорил ей кучу лжи о мне, и это меня еще больше разозлило.

Обратившись к Джейми, я сказал:

– Начинай убегать, потому что после того, как закончу с ним, ты будешь следующим.

Джейми поверил мне на слово, вылез из кабинки и направился к выходу из комнаты. Рики же начал неистово дёргаться и возмущаться.

Эли быстро поставила его на место.

– Ты лгал, проникнув в мою жизнь, и сейчас какую новую ложь придумал?

Синтия подняла руку, чтобы снять напряжение, и пригласила нас сесть.

– Это моя вина. Новость о том, что ты покидаешь модельный бизнес после этой Недели, шокировала всех. Я попросила Рики и Джейми узнать что-нибудь о тебе для статьи, которую журнал хочет опубликовать в следующем номере.

– Зачем ты связалась с ними? – спросила Эли.

– Потому что никто из твоих близких не говорит ничего, а ты не отвечаешь на мои звонки. Вдруг ты объявила, что уходишь из модного мира и больше не будешь отвечать на запросы прессы. Ты даже не предупредила нас. Они были лучшим выбором из доступных кандидатов, кто был готов говорить.

Синтия замолчала и посмотрела на меня подозрительно, затем спросила:

– Кто вы такой, и почему Рики выглядит таким испуганным, а Джейми сбежал?

Затем она сделала паузу и, казалось, обдумывала то, что я сказал ранее, когда она спросила:

– Ты только что сказал: «моя жена»?

– Господи, не хочешь ли ты объяснить факты жизни, Эли, пока я тут немного поговорю с Рики. – Я скользнул в кабину и загнал Рики в угол.

– Стоп! – потребовала Синтия. – Никто не будет ничего делать, пока я не пойму, что происходит. Ты хотела со мной поговорить, Эли, так говори.

Эли начала:

– Синтия, хочу познакомить тебя с моим мужем, Бенджамином МакМайклом. Мы женаты уже более четырнадцати лет, и он – отец Джулии.

– Черт, это тот самый парень, с которым ты развелась много лет назад?!

Эли выглядела слегка смущенной.

– Забавная история: мы никогда не разводились. Люди просто предполагали, что я в разводе, и мне казалось проще им не противоречить. Мы все еще женаты, и летом я жила с ним.

– Но если ты замужем за Беном, почему тогда была с... – ее глаза переместились на Рики.

– Это как раз одно из того, что я хочу обсудить с этим придурком, – сказал я. Думаю, Рики надеялся, что я о нем забуду. – Я хочу знать, почему он решил, будто это хорошая идея – подделать доказательства, лишь бы убедить Эли, что у меня – новая семья. О, да, конечно это было сделано для того, чтобы он смог добиться расположения Эли и не дать ей выйти из Эли Мак.

– Я этого не делал, – заявил он. – Ну, не совсем. Отчет был случаем ошибочной идентификации. К тому времени когда я узнал, что это не твоя семья, ущерб уже был нанесен, и да, я не мог позволить, чтобы Эли устранилась. Я вложил в запуск «Эли Мак» большую часть своих сбережений.

– Итак, ты здесь – невинная жертва? – спросил я.

Он пожал плечами:

– Признаюсь, я не совсем без вины. Если Эли нужно было плакать на моем плече, почему оно не могло стать моим? Я точно не собирался говорить ей, что все это – ошибка, и ты до сих пор скучаешь по ней.

Эли расплакалась:

– Ты все эти годы знал и ничего не сказал. Меня не волнует время, которое я потеряла, но как насчет Джулии? Ты лишил ее возможности общаться с отцом.

Синтия и Аннабет прислушивались к разговору, задерживая дыхание, чтобы не пропустить ничего.

Мне пришла в голову одна мысль, и я спросил Рики:

– Ты следил за Эли со времени нашего пребывания на острове?

– Конечно! Она – прекрасная женщина, но всегда была влюблена в тебя. Не думаю, что она любила кого-то из своих парней, включая меня. Думаю, ближе всех были Джейми и вот он. – Он кинул быстрый взгляд в сторону.

Когда он сделал это последнее заявление, Эли испуганно посмотрела на меня. Я пожал плечами: еще одно неполное признание от нее в эту ночь разоблачений.

Из угла вышел третий мужчина. Я забыл о его присутствии из-за всего, что происходило, и он меня сильно удивил.

Эли же не просто испугалась, она побелела и задрожала.

– Привет, милая, скучаешь по мне? – сказал он.

Он был старше меня почти на четырнадцать лет, и годы не прошли бесследно для него, но я сразу его узнал. Тони улыбнулся нам обоим и взял одну из рук Эли в свою. Она просто сидела в ошеломленном молчании.

Мгновение спустя я взял его руку и, как в последний раз, когда держал ее, начал отгибать его палец, пока не почувствовал, что сустав хрустнул. Он зашипел от боли и отдернул руку. Тони, должно быть, было за пятьдесят, его подтянутая фигура давно скрылась под маской среднего возраста.

– Какого черта ты это сделал? – спросил он, сжимая руку.

– Просто чтобы напомнить, что ты мне не нравишься, – сказал я.

Синтия хлопнула рукой по столу, заставив всех нас подпрыгнуть, а охранника – просунуть голову в комнату. Синтия отмахнулась от него и повернулась к остальным.

– Эти препирательства прекращаются немедленно, – сказала она. – Эли, я получила сообщение, что ты хочешь со мной поговорить, и теперь догадываюсь, что это как-то связано с Беном и тем фактом, что вы женаты. Раз так, остальные могут уходить, пока мы с Эли не поговорим.

Рики выглядел довольным этим предложением и двинулся с места, прежде чем она успела сказать еще хоть слово. Мгновение спустя он уже был на полпути к выходу. Тони, казалось, не хотел двигаться, что меня вполне устраивало, потому что я хотел выяснить, почему Эли так отреагировала, увидев его.

Я взял Эли за руку и, не обращая внимания на взгляд Синтии, потянул ее в сторону, где мы могли бы поговорить, не будучи подслушанными.

– Однажды я спросил тебя, было ли что-нибудь между тобой и Тони, и ты это отрицала. Теперь задаю тот же вопрос, и тебе лучше очень хорошо подумать над ответом.

– Когда ты впервые задал этот вопрос, ничего не было ни с Тони, ни с другими, – сказала Эли и села в одну из пустых кабинок. Я сел рядом с ней, и она продолжила:

– Но то, что произошло после этого, тебе не понравится.

Я напрягся, и она сжала мою руку:

– Просто помни, я всегда испытывала к тебе любовь, но в течение одной безумной недели была такой расстроенной.

– Я всегда любил тебя, но ты не упрощаешь мне задачу. Насколько это меня раздражает?

Она притянула меня ближе, и мы поцеловались.

– По шкале от одного до десяти, это приблизительно семь, – нерешительно сказала она. – Достаточно плохо, чтобы ты очень сердился на меня, но, надеюсь, не настолько плохо, чтобы ты бросил меня.

– О черт.

Она проглотила и старалась вернуть себе часть самоконтроля.

– После твоего ухода мне удалось закончить съемки. К счастью, это заняло всего один день. Тони был рядом и все время утверждал мне, что это просто ссора, что ты все еще любишь меня и что все пройдет. Мне просто нужно было дать тебе немного времени. Я собиралась поменять свой рейс и вернуться домой к тебе, как только мы закончим.

– Почему же ты этого не сделала; я все еще был в квартире, не уезжал целую неделю. Черт, я звонил тебе, но ты не брала трубку. Я не уезжал, пока ты не оставила мне это чертово сообщение на автоответчике.

– Я не могла найти свой телефон; его, должно быть, забрал Тони, потому что вернул его мне через несколько дней. Тогда он сказал, что его нашел и отправил кому-то из команды. И да, я знаю, что была глупа, но я ему поверила.

– Боже мой, я оставил тебе достаточно голосовых сообщений, разве ты их не прослушала, когда он вернул тебе телефон?

– Батарея разрядилась, у меня не было зарядного устройства и честно говоря, я боялась разговаривать с тобой. В любом случае он сказал мне, что агентство в Испании нуждается в моем присутствии для выполнения задания. Одна из моделей заболела, и мне нужно было как можно скорее приехать и заменить ее. Он показал мне факс от агентства, подтверждающий это задание. Сказал, что говорил с тобой и что ты понял, почему я должна уехать.

– Как, блядь, понял?! Единственное сообщение, которое я получил, это то, что ты оставила на автоответчике.

– Знаю... я его прослушала. Я бы сама бросила меня, прослушав его. Чтобы позвонить, мне пришлось одолжить телефон, и пока я звонила, ко мне зашел Тони. Так что, я прервала разговор, не хотела, чтобы он знал, что я пытаюсь с тобой связаться. Господи, это все еще не имеет для меня смысла, и я – идиотка, прервав звонок.

– Ты все еще не сказала мне, из-за чего я буду злиться, – напомнил я ей. Она явно колебалась, затягивая историю.

Она опять сглотнула, сделала пару глубоких вдохов и сразу же начала:

– Есть вероятность, что я переспала с Тони в последнюю ночь испанской поездки.

Наступило долгое молчание.

– Что, черт возьми, ты имеешь в виду, говоря, что думаешь, что спала с ним? Ты либо ты спала, либо нет.

– Не знаю. В тот вечер я была настолько пьяна, мне не хватало тебя, и я просто продолжала наливаться. Помню, что проснулась, чувствуя себя как зомби, и в моей постели был Тони.

Она говорила быстро, и ее слова, казалось, сливались друг с другом.

– Едва увидев его, я слетела с кровати, и едва успела добежать до ванной, как меня тут же вырвало, расплескиваясь повсюду. Пошатываясь, я зашла в душ и свернулась калачиком под струями воды. Тони говорит, что мы трахались, но я ничего не могу вспомнить, это все – один сплошной пробел. В тот вечер я даже была не с ним; пошла в клуб с другими моделями, чтобы отпраздновать окончание съемок.

– Ну, уж ты точно должна знать, трахал ли он тебя.

– Боже, в тот день я чувствовала себя ужасно. После принятия душа и других процедур, когда я наконец-то почувствовала себя хоть немного лучше, не было никаких следов нашего секса. В ванной я обнаружила свои мокрые трусики, так что, вероятно, они были на мне в постели. Когда я вышла из ванной, он уже ушел, но оставил записку, где написал о том, как мы отлично провели время.

– Если ты его не пригласила, то как он попал в твой номер?

– Я не знаю, Бен. Отель был старый и имел классическую систему замков, где нужен ключ для запирания двери изнутри. Возможно, я была настолько пьяна, что забыла запереть дверь за собой. Вероятно, он обнаружил мою открытую дверь и проник ко мне в постель. Ты не думаешь так же? Я задавала себе этот вопрос много раз.

Меня охватила отвратительная мысль:

– Джулия?..

–.. определенно твоя дочь. Когда я узнала, что беременна, мне пришла в голову та же ужасная мысль. Я испугалась, что Тони воспользовался мной, поэтому как только она родилась, я сравнила ее ДНК с твоей. Нет никаких сомнений, что ты ее отец.

– И что произошло после этого?

– Ничего особенного. Я села на самолет и вернулась домой, обнаружив, что ты уже уехал и переживаешь нервный срыв. Потом через два месяца я узнала о беременности и все страхи вернулись.

– А он? – Я указал на Тони. Он уже был у бара и попивал напиток.

– Я подала жалобу в агентство; дело не сводилось только к тому вечеру, оказывается, он обманул меня про Испанию. Больная модель была выдумкой; он просто записал меня на эту фотосессию, хотя знал, что после работы на Антигуа нам должны были быть несколько дней отдыха. Агентство перевело меня к другому представителю, и Тони был недоволен. Хотя это не имело большого значения, из-за Джулии я работала мало, а потом в течение года стала частью агентства Людмилы и освободилась от всей этой лицемерной среды.

Было уже поздно, я устал и, честно говоря, больше не мог быть задницей. За последние несколько часов я услышал так много противоречивых историй. Теперь я просто хотел покинуть это проклятое место. Я сказал об этом Эли и предложил ей продолжить с тем, что она хочет сказать Синтии.

Она обдумала мое предложение, а затем медленно кивнула в знак согласия. Подошла к Синтии, и они начали говорить. Пока мы с ней говорили, зал постепенно заполнялся, и все кабинки были заняты. Уровень шума повысился, и я чувствовал любопытные взгляды, которые на меня бросали вновь прибывшие. Я откинулся на стуле и закрыл глаза, не желая быть втянутым в разговор, и обдумывал свои дальнейшие действия.

Не думаю, что прошло много времени, когда я услышал, как Эли зовет меня, легонько потряхивая за плечо.

– Я закончила, милый, пойдем, – сказала она.

– Что ты пыталась сделать? – спросила я, вставая.

– Мне требовалось развеять все слухи о моем решении уйти в отставку. Не могу позволить людям думать, будто я отныне не предана Эли Мак.

– И это все? Ты притащила меня сюда и заставила пройти через этот гребаный цирк, и это все, что ты хотела ей сказать?

– Не будь идиотом, конечно, главной причиной было не это. Рассказать ей все о тебе – вот что.

– Обо мне?

– Да, о тебе, она – самая большая сплетница, и если будет знать, что мы любим друг друга и все еще женаты, то завтра об этом будет знать вся остальная индустрия моды. О, и она знает, что ты – Ксандер Мортон.

– Черт, откуда?

– Ну, она предположила, а я не сказала, что ты – не он.

Я вздохнул, и мы покинули закрытую зону и направились к выходу из ночного клуба, который все еще был полон людей. Эли достала свой телефон, чтобы сообщить Джамалу, что мы уходим. Вероятно, она отправила ему СМС, так как было слишком шумно для разговора.

В машине мы оба сидели молча и сдержанно на заднем сиденье, каждый в своем углу. Машина скользила по темным улицам со свистом шин, а я смотрел в окно на темные витрины магазинов. В голове казалось, что вот-вот разорвется от противоречивых мыслей и эмоций.

Эли оживилась и протянула руку через пустое место между нами, чтобы прикоснуться к моей руке, лежавшей на сиденье рядом со мной.

- Прости меня, Бен, я всё испортила, не так ли? Каждый раз, когда ты успокаиваешься, я бросаю на тебя новую бомбу.

- Ты знаешь зачем Тони был там?

- Да - она неохотно ответила. - Он разводит слухи о нашей романтической связи и утверждает, что отец Джулии - это он. С учетом всего внимания, которое сейчас обращено на меня, он обратился к Синтии, чтобы заработать деньги и продать эту историю журналу. Синтия хотела увидеть мою реакцию, когда я его встречу.

- Надеюсь, она получила от него то, за что заплатила, - саркастически заметил я.

Я продолжал смотреть в окно и заметил, что мы проезжаем те же самые темные витрины магазинов. Казалось, мы ездим по кругу.

- Если это был панорамный маршрут, то я не в настроении,- сказал я водителю.

Джамал хмыкнул, а водитель лишь небрежно пожал плечами.

– Это я хотела немного поговорить с тобой, прежде чем мы вернемся в квартиру, – призналась Эли.

– Не уверен, что знаю, что еще можно обсуждать, милая, у нас обоих своя жизнь. Последние несколько дней заставили меня понять, что я больше не являюсь частью твоего мира. Я не могу жить в постоянным внимании, не говоря уже о безопасности.

– Но я люблю тебя, – всхлипнула она. По ее щекам текли слезы.

Я притянул ее ближе, и она зарылась головой в мою грудь.

– Я тоже тебя люблю, – сказал я ей. – Я думал, что любви к тебе будет достаточно, чтобы я смог справиться со всем этим, – и я указал в сторону Джамала и водителя.

Эли хныкала, и я притянул ее лицо к себе, чтобы поцеловать. Она яростно ответила на поцелуй, как будто от этого зависела ее жизнь.

Она оторвалась и облизала губы.

– Что будет теперь?

– Я еду домой, – сказал я ей. – Собираюсь поспать несколько часов; затем планирую поехать обратно в коттедж. Надеюсь, на несколько дней ко мне присоединятся Джулия и мои родители.

– А как насчет меня, я тоже могу приехать?

Я покачал головой:

– Нет, ты должна остаться здесь и выполнить свои обязательства. На этой неделе на тебя рассчитывает слишком много людей, чтобы ты могла уехать прямо сейчас.

Она снова начала плакать, но я взял ее за руки и заставил посмотреть на меня.

– Эли, ты ведь понимаешь, что я прав. Я на самом деле люблю тебя, но тебе важно не торопиться и подумать, чего ты хочешь. Только когда примешь решение, я хочу, чтобы ты сказала мне, но ты должна понять: мне нравится моя тихая жизнь на юге, и я не собираюсь ее менять. Я не пойду ни на какие компромиссы, чтобы снова соответствовать твоему образу жизни.

– Когда недели пройдут, я приеду – сказал я.

– Нет, я не хочу, чтобы ты это делала. Тебе нужно быть уверенной в своих желаниях – ответил я. – Постарайся продержаться хотя бы месяц. Если снова провалится, то нет второго шанса. Я потребую развода и опеку над нашей дочерью.

Машина замедлила ход и въехала в гараж многоквартирного дома. Я вышел из нее и задумался о своих следующих действиях. Мой Порше был паркован в одном из ближайших гаражей, и я направился к нему.

Эли поймала меня за руку, когда я только сделал пару шагов.

– Ты слишком устал для того, чтобы ехать дальше. Возьми отдых в квартире – предложила она.

– Просто проверю, что ключи есть.

Джамал закашлялся, и я повернулась к нему возле машины.

– Ключи у охранника, а пульт от ворот в бардачке, так что вы можете приходить и уходить по своему желанию.

Я кивнул ему и позволил Эли проводить меня к лифту. Взглянул на часы. Боже, уже почти четыре... неудивительно, что я так устал. Эли сжимала мои пальцы так крепко, что они становились онемевшими.

Вестибюль был освещен единственной настенной лампой, свет которой создавал мягкую атмосферу вокруг охранника. Он поднялся и открыл дверь в квартиру. В комнате было темно, единственным источником света было отражение уличных фонарей в окнах на противоположной стене.

– Может быть, я воспользуюсь диваном? – предложил я.

Эли дала мне пощечину.

– Раз ты такой настроен, Бен, то если это будет наш последний раз до того, как ты позволишь мне вернуться к тебе, черт возьми, мы проведем его в моей постели!

Она яростно поцеловала меня, ее язык проник в мой рот. Она взяла мои руки и положила их на свои груди.

– А теперь перестань быть идиотом и займись со мной любовью; сделай так, чтобы мне стало лучше.

– Хм, – прошептал я и последовал за ней в спальню.

Я расстегнул молнию на ее платье, она слегка передернула плечами, и оно упало к ее ногам, оставив на ней лишь крошечные черные стринги и кружевные чулки. Я шагнул к ней сзади, обхватил ее руками и притянул к себе.

Она издала легкий стон, когда я поцеловал ее в шею и толкнул ее задницу в свой таз.

– Господи, как же я тебя люблю, – пробормотала она.

Она отстранилась, сняла туфли, по очереди поставила на кровать каждую ногу и сняла чулки. Я увидел, как большие пальцы ее рук проникают под пояс стрингов.

– Нет, если можно, это сделаю я.

Она улыбнулась и легла на кровать, улыбаясь и протягивая ко мне руки. Когда я придвинулся к ней, она подняла палец.

– Неа, на тебе слишком много одежды, чтобы я могла позволить тебе лежать на моей кровати.

Эту проблему я мог и решил очень быстро. Сняв одежду, я забрался на кровать рядом с ней и перевернул ее на спину. Я медленно целовал и ласкал ее тело, пока не добрался до слабой, почти невидимой, мягкой линии маленьких темных волосков внизу живота, исчезавшей под поясом ее трусиков. Зацепив пальцами с боков, я потянул... хрупкая ткань порвалась, и я отбросил испорченный предмет одежды в сторону.

Довольные тихие стоны, сопровождавшие мое путешествие к новому открытию ее, превратились в долгий протяжный вздох шока, а затем в стон, когда тыльная сторона моего пальца провела по линии волосков. Она подложила под голову пару подушек, чтобы наблюдать за мной, и когда она вздохнула, я поднял на нее глаза. Ее глаза были закрыты, а выражение лица было смесью любви, желания и потребности.

Она открыла глаза и взглянула на меня сверху вниз.

– Мне нравится, когда ты так делаешь, такое приятное и знакомое ощущение, – прошептала она, пальцы ее играли с моими волосами. Незаметно надавив на мою голову, она приказала мне опуститься ниже. Я уселся между ее расставленных ног. Пробежал кончиком языка по ее половым губам, которые были пухлыми и влажными в ответ на ее возбуждение.

Ее стоны становились все громче, когда язык скользил вдоль и между складками, защищающими середину ее женственности, а клитор поднялся из своего убежища, чтобы приветствовать меня. Мой рот отозвался на приветствие и она с испугом откинула голову назад.

В ее скользкую влажную щель проникли два моих пальца и нашли ее точку наслаждения.

Она дернулась, а затем притиснулась своей киской к моему лицу, пока я ласкал ее точку G:

– Оооо, черт возьми, дааа! – кричала она.

Я продолжал лизать, сосать и третий палец проник в ее смазанную щель. Мой большой палец массировал ее набухший клитор, а ее стоны удовольствия становились все интенсивнее. Она выгнулась, бедра задрожали. Я щелкнул кончиком пальца по ее клитору и она испытала оргазм с протяжным стоном. Она дрожала, а моя рука была залита потоком сока из киски.

– Ооо, святая женщина, – задыхаясь говорила она. – Это было так невероятно хорошо.

Я подобрался к ней и она повернулась ко мне лицом, когда я обнял ее руками. Она вздохнула:

– Теперь давай заниматься любовью.

Она перекатилась на спину и ее ноги раздвинулись в безмолвном приглашении.

В дальнейшей прелюдии необходимости не было, оба были возбуждены и готовы. Одним движением я оказался глубоко внутри нее, и мы оба застонали от удовольствия и предвкушения. Я входил в нее сильно и глубоко, так сильно, что кровать под нами раскачивалась. Шлепки нашей плоти почти заглушались моими стонами и ее вокальными возгласами поощрения:

– О, боже, да, вот так... Оохххххх, трахни, да, сильнее... Черт, нет, нет... – когда я вытащил член почти до конца и остановился с пульсирующей головкой между губами ее смазанной киски.

Она двинула свой таз вверх, напрягая пресс, ее ноги обхватили мои бедра, притягивая меня к себе, когда она пыталась снова насадиться на меня.

– Пожалуйстааа, – отчаянно хныкала она, глядя на меня. И закричала, когда я снова вошел в нее одним жестким быстрым движением. Я мог видеть ее лицо в уличном свете, проникающем через окна. Я мог бы подумать, что женщине подо мной больно, но по ее крикам и по тому, как она двигала тазом, я понял, что это – сплошное удовольствие.

В прошлом я наблюдал это много раз, когда она погружалась в удовольствие, волнами прокатывавшееся по ее телу. Я чувствовал, как в ней нарастает оргазм, ее ноги дрожали, а в киске появлялись легкие пульсации, становившиеся все интенсивнее.

Приближаясь к разрядке, Эли тянула меня за собой. Она отчаянно толкалась навстречу моим толчкам. Я был близок к оргазму, мои руки обнимали ее, я пытался ее контролировать, пока она билась, теряясь от переполняющих ощущений.

Кончая, Эли застонала. Спазмы били ее долго и сильно, ее киска спазмировала на мне. Она выгнулась дугой, соприкасаясь с кроватью только плечами и стопами. Это было все что нужно, чтобы перекинуть меня через край, на котором я застрял последние несколько мгновений. Я хрюкнул, кончив, изливая свою горячую сперму в ее ждущий проход...

Она внезапно рухнула на кровать, заставив мой взгляд устремиться в другую сторону. По ее бедрам текла смесь наших соков, переливаясь между ее сочных губ.

Мы немного пришли в себя и повернулись на бок, чтобы стать лицом к лицу. Я провел руками по ее телу, а она прижалась лбом к моему подбородку.

Мы оставались так долгое время, пока наши дыхания не синхронизировались. Она подняла глаза на меня, и в них отразился оранжевый свет фонарей.

– Можешь ли ты как-то убедить меня остаться? – спросила она. Я погладил ее по щеке, и она слегка приоткрыла губы для поцелуя.

Я ответил:

– Если я останусь, то скорее всего будут проблемы с одним из твоих бывших или с Джамалом. Ты - основная причина моего пребывания здесь. Я думал, что справлюсь с этим, но это было обманом.

Она резко отстранилась.

– Обманом?

– Нет, не это. Париж, этот цирк вокруг тебя. Я больше не могу этого делать.

Она сжалась и я обнял ее, защищая от всего. Она плакала, слезы омывали ее лицо и касались моей груди. Постепенно ее рыдания затихли, и она заснула.

***

Когда я проснулся позже утром, Эли лежала на мне. В воздухе стоял запах секса и пота, а рядом со мной на кровати сидела наша дочь с ухмылкой.

Она зажала нос и хихикнула:

– Вы оба пахнете как пара спаривающихся животных.

– Откуда ты знаешь, как это пахнет? – спросил я, проверив, что мы оба прикрыты одеялом. Только нога Эли свисала сбоку без защиты.

Глаза Эли открылись, и она застонала.

– Черт, который час?

Затем увидела Джулию, смеющуюся над нами.

– Что ты здесь делаешь?

– Тут либо Сэнди, либо я, мама, – сказала Джулия. – Я должна была тебе напомнить, что через час у тебя примерка для Кристианы.

Эли застыла в моих объятиях и виновато посмотрела на меня, но я ничего не ответил. Мне и не нужно было, мы оба знали, что это – одна из причин, по которой я возвращаюсь на юг.

– Если оставишь нас наедине, твоя мама сможет подготовиться, – сказал я.

– Хорошо, – она соскочила с кровати и закрыла за собой дверь.

Эли с трудом выпуталась из простыни, обернутой вокруг наших тел. Она встала и пошла в ванную, только чтобы остановиться в дверях, вернуться к кровати и опять сесть, после чего сказала:

– Я собиралась проигнорировать твое желание и сегодня вечером последовать за тобой в коттедж, но думаю, что ты прав: все случилось слишком быстро. Я ждала, что ты пойдешь на компромисс. Мне нужно время, чтобы решить, что я хочу делать.

Она наклонилась вперед и поцеловала меня. Я сказал:

– Это не значит, что я тебя не люблю, я люблю и всегда буду любить. Просто собираюсь дать тебе пространство.

Она улыбнулась мне и поспешила в ванную. Вскоре я услышал, как включился душ.

***

К тому времени как я закончил принимать душ и одеваться, Эли ушла на прием. В гостиной меня ждали мои родители и Джулия. Я давно не видел ни одного из своих родителей, а мой отец превратился в серебристую лису. Я на мгновение задумался и понял, что обоим должно быть около шестидесяти.

Я считаю, что в первые несколько мгновений мы все замерли и не знали, что сказать, словно статуи. Наше последнее собрание закончилось горько, так как меня обвинили в разрыве отношений. Именно Джулия начала пробивать лед, спросив, получил ли я приглашение на день открытых дверей в ее школу.

– Мы можем пригласить до шести гостей. Обычно моя мама приглашает своих бабушку и дедушку. Но на этот раз тебе нужно быть здесь, верно, бабушка?

– Я надеюсь, что он придет; мы все по нему скучали.

В ее голосе было слышно упрекание и она схватилась за руку моего отца.

– Будет очень приятно, только дайте мне знать о точной дате, – я ответил им.

Я сделал шаг вперед и лед разбился на кусочки. Мои родители и я объялись друг другом.

Джулия на время испугалась, когда я объяснил, что в этот же день уезжаю на юг, но оживилась, когда я предложил им сопровождать меня.

– Можно? – спросила Джулия.

Моя мама на короткое мгновение задумалась, затем слегка кивнула. Джулия сделала удар в воздух и воскликнула:

– Ура!

Мама подняла руку:

– Мне нужно проверить, все ли в порядке с твоей мамой и сообщить в школу, что ты будешь отсутствовать в понедельник.

Джулия спросила:

– Почему моя мама не поедет с нами?

– Дорогая, сейчас проходит Неделя моды, она будет занята всю неделю, и нам обоим нужно определиться со своими приоритетами.

Она выглядела обеспокоенной:

– Значит ли это, что вы больше не будете вместе?

Я покачал головой:

– Нет, если от меня зависит. Я хочу, чтобы мы стали снова одной семьей.

Я решил, что она уже достаточно взрослая для правды.

– Но это не значит, что у нас нет собственных проблем; мы оба создали для себя новые жизни. Твоя мать любит свой мир – это то, чего она всегда хотела, – но он никогда не был по-настоящему моим. Мне было горько, когда она предпочла его мне, но я счастлив в своей новой тихой жизни.

– Ты не собираешься возвращаться, не так ли? – Лицо Джулии отражало ее эмоции. В ее возрасте жизнь черно-белая, все либо хорошо, либо плохо, и я должен был попытаться объяснить.

– Я не об этом. Мы с твоей мамой любим друг друга так сильно, как никогда раньше, но нам нужно найти компромисс, который устроит нас обоих. Я не могу жить со всей этой безопасностью, которая нужна твоей матери, и уверен, что она не заинтересована в том, чтобы стать женой фермера. Мы решили немного пожить раздельно, вот и все, Джулия.

– Как долго? – спросила мама.

– Я попросил Эли взять месяц, чтобы решить, чем она хочет заниматься.

– Разве это справедливо, что ты ожидаешь, будто той, кто пойдет на все компромиссы, будет Элиша? – спросила мама. – Потому что, похоже, это именно то, чего ты хочешь.

– Достаточно справедливо, – и я посмотрел в сторону Джулии. – Но это не тот разговор, который я хочу вести прямо сейчас.

Думаю, мама хотела продолжить, но отец положил свою руку на ее и покачал головой. Мама заколебалась, а затем отступила. Мы собрали свои вещи и спустились в гараж.

***

Когда я подъехал к коттеджу, было семь вечера. Я отдал маме и папе главную спальню, а Джулия заняла свою старую комнату. Я же собирался спать в «Never Again».

В пути я созвонился со Софи и она приготовила для меня холодильник и кладовку. В это время моя дочь вместе с бабушкой и дедушкой рассматривала окружающую обстановку, а я связался с Питом, чтобы узнать о прогрессе сбора винограда.

К моему удивлению, никаких проблем не возникло, и к тому времени, когда гости присоединились ко мне, я уже отдыхал на террасе. Первым присоединился папа; опускаясь на стул, он издал небольшой стон.

– Я все старею, – пробормотал он, – и не так легко переносить такие поездки.

– Нужно выпить? – спросил я.

Он кивнул, и я налил ему виски с добавлением немного воды.

– Ох, как ты помнишь о моих предпочтениях? – Он взял стакан и благодарно насладился ароматом.

– Я сам пью его так же, что здесь сложного?

– Ты разбил сердце своей матери, уехав от нас.

Я вздохнул, надеясь, что мы не будем говорить об этом так скоро.

– Папа, я знаю, что нам нужно обсудить все это, но сейчас ли подходящий момент?

– Я попросил Жанну позаботиться о Джулии, чтобы мы могли поговорить, сынок. Твоя мать не может понять, почему ты полностью исключил нас из своей жизни.

– Когда меня бросила Элиша, я пришел к вам, а вы оба уверены были, что это моя вина. Она сказала что-то типа того, что я наверняка сделал что-то ужасное, чтобы она захотела бросить меня. Мне было больно, а вы просто отвергли меня.

– Мы знаем, что ошиблись. Элиша первой сказала нам, что это была ее вина и она исправит ситуацию. Но к тому времени как мы это поняли, тебя уже не было рядом.

– Папа, я не думаю, что ты понимаешь насколько сильно я пострадал от отказа Элиша быть со мной. Она бросила меня на вечеринке и не отвечала на мои звонки несколько недель. Зачем мне было оставаться здесь, когда я думал, что Элиша закончила со мной? Я не хотел быть окружен всем, что напоминало бы мне о ней.

– Но теперь-то все хорошо?

– Ну, мы решаем наши разногласия, и у меня есть дочь, о существовании которой я не знал. Надеюсь, что все сложится к лучшему, но с этого момента все зависит от Эли. Я пробовал жить в ее мире, и у меня не получается. Если Эли хочет, чтобы мы снова стали нормальной семьей, то она сама должна делать шаги навстречу.

– А если не сможет или не захочет?

– Тогда мне будет не хуже чем раньше, только теперь у меня есть дочь, о существовании которой несколько месяцев назад я не подозревал, и семья, с которой я воссоединяюсь.

– Но Элиша говорит, что вы все еще любите друг друга.

– Да, но любовь не означает, что я собираюсь бегать за ней по всему миру. Так я уже делал, и посмотри, к чему это привело.

Я услышал, как по лестнице спускаются мама и дочь, и замолчал. Отец бросил на меня взгляд: «поговорим позже», и откинулся в кресле.

***

Мои родители и дочь пробыли у меня шесть дней, после чего им пришлось уехать. У меня никогда не было другой возможности обсудить основные проблемы, которые возникли у меня с родителями после ухода Эли, хотя я думаю, что мама хотела бы иметь такую возможность. В конце концов, сейчас все это кажется таким бессмысленным. Больше всего я жалею о том, что если бы не был таким упрямым, то знал бы о Джулии, и она могла бы расти вместе со мной в своей жизни.

Я хотел бы винить в этом Эли, но правда – в том, что я сам застелил свою постель, и мне приходится принимать последствия. Прервать все контакты было моим решением.

Эли звонила ежедневно, чтобы поговорить с Джулией, а я следил за ней через Интернет. Поисковая система, которую я использовал, отмечала все записи, где упоминалась Эли. Я сказал, что это сделал я, но на самом деле я попросил установить ее на мой компьютер более опытную в техническом плане Эбигейл, когда она приехала к Джулии.

Я отвез Джулию и моих родителей в аэропорт Тулузы и проследил за тем, как они благополучно прошли через службу безопасности. По пути домой я зашел к Питу и Софи. Я еще не был готов решиться на пустующий домик.

Вечером, после того как близнецы легли спать, а Эбигейл занялась учебой. Пит, Софи и я сидели на ротанговой мебели на веранде. На столе стояла открытая бутылка вина в ожидании присоединения к своим пустым спутникам. Пит отдыхал в кресле, а я сидел на диване. Софи подошла и села рядом со мной. Она повернулась боком, вытянула ноги и прислонилась ко мне спиной. Взяла мою руку, положила ее на свою талию и прижала к себе.

– Бен, ты ведь понимаешь, что ты – наш самый близкий друг, фактически, ты – больше часть семьи, чем просто друг? – сказала она, и Пит с ней согласился.

Она продолжила:

– Нас тревожит то, что ты здесь, а она – в Париже. Я думала, что вы опять вместе?

– Ты имеешь в виду, любим ли мы друг друга?

– Да.

– Не думаю, что я когда-либо переставал любить ее, Софи. Есть тонкая грань между любовью и неприязнью, и я никогда ее не переступал. Эли же уверена, что сейчас она любит меня даже больше чем когда-либо.

– И в чем же проблема?

– Ты знаешь в чем: она также страстно увлечена своей работой. Работа в модельном бизнесе и мир моды были для нее всем, и она получала от этого удовлетворение. Когда мы только поженились, она неоднократно ставила эту карьеру выше меня. Теперь говорит, что хочет, чтобы мы стали настоящей семьей, а индустрия уже не имеет значения для нее, но после того, что произошло на прошлой неделе, я не знаю насколько это правда.

Пит посмотрел на меня и спросил:

– Неужели в глубине души ты боишься, что она опять может сделать это? Что она поскользнулась однажды, и что может помешать ей сделать это снова?

Я обдумывал этот вопрос, потягивая вино из своего бокала.

– Возможно, но я так не думаю... о, черт, не знаю.

Пит обдумал мой ответ и заметил в нем нерешительность.

– Человек – в некоторых отношениях довольно глупое животное, – предложил он. – Он не учится на опыте. Чтобы понять это, достаточно взглянуть на историю: одни и те же чертовы ошибки повторяются раз за разом.

Он сделал паузу и отпил вина.

– Но это не совсем верно. Человек учится не на чужом, он, или в данном случае она, учится на собственном опыте. Ты говоришь, что у Эли были карьера и Джулия, но, судя по тому, что она нам рассказывала, эта жизнь была пустой. Она так и не простила себя за те ошибки, что совершила с тобой.

– Когда она говорила тебе это? – хотел я узнать.

Софи погладила тыльную сторону моей руки.

– Летом мы с ней много разговаривали. Она рассказала мне, что было в той поездке. Думала, что ты поймешь, почему карьера модели была так для нее важна, и простишь. Она не ожидала, что ты просто возьмешь и уйдешь.

– Если бы дело было только в той поездке, то она была бы права, но все было не так. Она отдалялась уже несколько месяцев. Та поездка стала тем, что поставило точку, но это была не первая неудачная поездка. В последних нескольких зарубежных командировках, в которые я ездил с ней, были проблемы.

Софи повернулась так, чтобы видеть мое лицо.

– Это не совсем так, как рассказывала Эли.

– Меня это не удивляет. А что она говорила?

– Она говорила, что на вечеринке произошло большое недоразумение, и ты ушел. Когда она вернулась в отель, тебя уже не было.

Я невольно улыбнулся.

– Значит, нет упоминания о том, что я перехватил ее на пути к номеру Рики или что недоразумением было то, что я возразил против третьесортного актера, который подмигивал ей и дотрагивался до нее перед моими глазами? И она сказала, что это очень важно для ее карьеры и я должен быть с этим согласен?

– Что за черт?! – вырвалось у Пита. – Почему ты раньше ничего об этом не рассказывал?

– В то время это уже не казалось таким значительным. Ее так называемые друзья и коллеги замудрили ей голову плохими идеями, и она стала им верить. Тот проклятый актер стал последней каплей.

После этих слов мы молчали. Мы допили бутылку и еще пару, а затем я покинул компанию и, пошатываясь, направился к коттеджу.

***

В следующие несколько недель я следил за прогрессом Эли из-под рукава. Мне присылали видеозаписи стоячих оваций, которые она получала после двух последних показов. Она говорила всем, что это были ее последние выступления в качестве модели.

Джулия настаивала на том, чтобы я создал в интернете социальную сеть, чтобы мы могли поддерживать связь с ней и ее матерью. Впервые в жизни у меня была страница на Facebook, Instagram, WhatsApp и какой-то странной штуке под названием Snapchat. И я уверен, что есть еще много других приложений, которые я пока не открыл!

Моя дочь использовала мое вновь обретенное присутствие в Интернете, чтобы постоянно бомбардировать меня новостями о своей матери. Сэнди присылала ссылки на статьи, в которых упоминалась Эли. Эли прислала мне несколько фотографий, на которых она – за кулисами на показах мод. Новости появились в конце Недели моды.

В конце Недели моды в журнале была опубликована статья Синтии. В ней упоминались и Тони, и Рики, но основная часть статьи была посвящена Эли и загадочному бывшему, но, как оказалось, не бывшему мужу. Связь между Эли, мной и проклятым романом была исследована в мучительных подробностях. Прошло совсем немного времени, прежде чем меня раскрыли как Ксандера Мортона, но это им не помогло, поскольку никто из моих друзей ничего не говорил, и пресса не знала, где меня искать.

На этот раз исчезла Эли, и это заметил не я один. Месяц разлуки подходил к концу, а поисковая система все еще отмечала статьи, где упоминалась Эли, но Джулия заметила, что все они похожи на старые аккаунты и предыстории. Она попыталась позвонить матери, но ее телефон был выключен.

И она позвонила мне:

– Папа, полагаю, мама с тобой?

– Нет, почему ты так думаешь? Мы не должны связываться еще пару дней.

Ее голос звучал тревожно:

– Мама не берет трубку, ее телефон даже не включен. Я позвонила Сэнди, и та говорит, что ее нет в Париже, Сэнди не видела ее уже несколько дней. Она думала, что мама уехала к тебе. Я надеялась, что она не отвечает, потому что вы двое заняты.

Я почти почувствовал силу ее румянца через телефонную линию.

– Нет, я не видел ее. Я занимался техническим обслуживанием яхты перед ее зимней консервацией. Возможно, она в поездке. Ты позвонила Джамалу? Если кто-то знает, где твоя мама, то это он.

– Нет, я не думала об этом.

– Тогда не переживай, я свяжусь с ним и узнаю, где она находится, – успокаивающе сказал я. – Я попрошу ее позвонить тебе, как только узнаю от него.

В голосе Джулии прозвучало облегчение, когда она положила трубку.

Номер Джамала был записан в моих контактах в разделе "Безопасность". Сэнди добавила множество "важных номеров" в мой телефон, и только сейчас пришлось использовать один из них.

После первого звонка его подняли.

– Бен, чем могу помочь? – прозвучал его низкий голос. Я не любил этого человека, но знал, что он один из лучших в своей профессии.

– Я хотел бы попросить передать сообщение Элише. Можете ли вы попросить ее позвонить дочери? Она беспокоится, что мать не отвечает на звонки. Я предполагаю, что вы или один из других телохранителей находитесь с ней.

На мгновение вступила тишина, а затем он сказал:

– Я думал, она с вами.

– Почему вы так подумали? Еще не прошел и месяц.

– В понедельник она просила Дженис отвезти ее к вам.

Сегодня был уже четверг, так что она отсутствовала уже три дня, и я полагаю, что Джамал волнуется не меньше меня. В фоновом шуме я услышала его голос: "Позови Дженис к телефону". – Бормотание послышалось в ответ, а затем он сказал: "Мне все равно, где эта неприятная женщина, просто позовите ее к чертовой трубке".

Джамал все еще говорил, и вдруг я понял, что он обращается ко мне:

– Бен, вы еще здесь?

Я подтвердил, и он продолжил:

– Мы пытаемся связаться с Дженис. Эли попросила Дженис отвезти ее к вам в понедельник днем.

– Да, я так и понял, только не видел ее с Недели моды, и здесь ее нет. Сэнди с ней разговаривала?

– Мы уточняем. Я с вами свяжусь, как только что-нибудь узнаю. – С этими словами он отбился.

Когда отчаянно хочешь, чтобы что-то произошло, время тянется медленно. Я попытался позвонить Эли, но получил ее голосовую почту. Я отправил ей СМС, а затем электронное письмо.

Через, казалось бы, вечность, перезвонил Джамал, хотя на самом деле прошло меньше часа. Он связался с Дженис, и похоже, что та оставила Эли в ресторане в ближайшей от нас деревне. Эли сказала ей, чтобы та уезжала, так как я должен забрать ее из ресторана.

– Дженис сказала, что она говорила вашей жене, что ей неприятно оставлять ее там одну. – Тон Джамала был раздраженным. – Но ваша жена настояла на своем и села за столик внутри, который был накрыт на двоих. Она не могла ясно видеть, так как внутри было темно, но клянется, что через несколько минут увидела мужчину, который, как она уверена, был вами. Тогда она и уехала.

Я не знал, что и думать. Не мог понять, зачем ей понадобилось ехать семь часов, чтобы встретиться с мужчиной, но, похоже, именно это и случилось. Постепенно я пришел к выводу, что, учитывая уровень безопасности, окружавший ее, если бы она захотела встретиться с кем-либо без их ведома, то сделала бы это именно здесь. Когда она – здесь, ее телохранители привыкли отходить и оставлять ее одну.

Это могло объяснить причину, но не с кем она встречалась. После нескольких часов и бутылки вина я так и не пришел к выводу. Я знал, что находился в ресторане, поэтому если Дженис решила, что этот человек был я, то это исключает Тони или Рики. Однако это не исключает Джейми, но мне показалось слишком экстремальным то, что Эли предприняла всю эту работу только для того чтобы увидеть его.

Они были единственными мужчинами, с которыми у нее были отношения, насколько я знаю. Но кто знает, может быть у нее было еще бесчисленное количество других? Когда до меня дошло, что самое простое решение – спросить Гастона, владельца ресторана – с кем Эли встречалась, уже было слишком поздно и ресторан закрыт. Завтра я задам ему этот вопрос – подумал я и отправился спать.

***

На следующий день рано утром у меня появился Джамал со своим тревожным выражением лица, которое только усилило мое беспокойство.

– Мы разбудили владельца ресторана, – сказал он. – Но он ничего особенного не помнит. Она была там всего несколько минут, пока ее не забрал такси.

– И что же это значит? Кто был тот мужчина, с которым она встретилась?

– Водитель такси. Она сказала Гастону, что ждет свою машину. Когда мужчина появился и назвал ее имя, Гастон указал на Эли. Кстати, он спрашивал о Миссис МакМайкл и кажется, что не знал ее лично.

– А что Гастон может рассказать о том, куда она хотела поехать или о такси?

Джамал покачал головой:

– Ничего особого. Ресторан был достаточно заполнен, и только потому что он знает Эли, он разрешил ей садиться в такси. Она просто приехала на машине и уехала на ней. Вот все, что Гастон помнит.

– Ну, он же наверняка знает всех местных таксистов?

– Этот был не из тех, кого он знает. Парень просто сказал, за кем приехал, и Гастон указал на нее. Он признает, что не видел машины. Мы проверяем все фирмы и независимые компании, обслуживающие этот район, но пока безрезультатно.

– Сэнди что-нибудь знает?

Джамал снова покачал головой.

– Во вторник утром она получила от Эли письмо. В нем говорилось, что она будет отсутствовать до конца недели. Что приедет сюда, и у нее есть важные новости.

Я задумался над этим и заметил:

– В письме не говорилось конкретно, что она приедет сюда, не так ли?

– Не так многословно, но это то, что мы узнали от Дженис. Ее высадили менее чем в пяти милях от этого места, так что, куда еще она могла направиться?

– Ну, явно не сюда, – заметил я. – Здесь у нее не так уж много знакомых. То есть, все в округе знают, кто она такая, но единственным человеком, с которым она сблизилась, – это Софи.

Джамал выглядел озадаченным.

– Жена Пита, – уточнил я, и он кивнул в знак понимания.

– Может быть, она приехала к ней?

– Надеюсь, – сказал я. – Только я уверен, что Софи всю неделю не было. Полагаю, она присматривала за детьми своего кузена Генри. Они с женой переживают не лучшие времена, и он хотел подарить ей отпуск. Вчера здесь был Пит, стонал, что ему требуется поднимать близнецов в школу.

– И он ничего не говорил о встрече с Эли, – добавил я.

– Не могли бы вы проверить?

– Конечно.

Я позвонил Питу.

Через пять минут я рассказал Джамалу то, что узнал, а это было не так уж много. Софи с прошлой субботы была у Генри и должна была вернуться в это воскресенье. Пит разговаривал с ней ежедневно, и она не упоминала о встрече с Эли. Он говорит, что спросит ее, не связывалась ли с ней Эли, но уверен, что нет.

– Ого! – только и сказал Джамал. Он выглядел разочарованным, думаю, он рассчитывал на то, что Софи поможет решить проблему. Я знаю, что у меня была такая же надежда.

Мой телефон загудел на столе, на экране появилось лицо Джулии. Я вздохнул, забыл ей перезвонить, все еще не привык к роли отца.

– Что я ей скажу? – спросил я у Джамала.

– Она сообразительная девочка, я бы сказал ей правду.

Я взял телефон и вышел на террасу, передавая ей всю информацию, которую имел. Через десять минут вернулся в дом, чувствуя себя таким измотанным, будто меня протащили через кусты.

– Мне нужно попросить тебя об одной услуге, – сказал я Джамалу. Мне было немного неудобно просить его о помощи после предыдущих инцидентов. – Джулия хочет приехать сюда. Я позвоню в школу и своим родителям, но можно ли попросить кого-то из твоих парней сопроводить ее?

Он кивнул и набрал номер, пока я объяснял ситуацию руководству школы Джулии, а затем своим родителям. Мама и папа тоже выразили желание приехать, но я отговорил их – у меня действительно не хватает места.

Вечером мы с Джамалом забрали Джулию из аэропорта Тулузы. Ее сумку нес Раф, он обеспокоенно улыбнулся мне, следуя за спешащей девочкой. Джулия бросилась ко мне в объятия и просто разрыдалась, пока я успокаивал ее.

У нее было множество вопросов, на которые никто из нас не мог ответить, мы просто не знали больше ничего, и это расстраивало всех нас. Мы продолжали звонить ей по телефону, но безрезультатно.

Мне казалось, что Джамал готов физически напасть на Дженис, когда она приехала. Я слышал его голос из лодки, где Джулия помогала мне с каким-то рисунком. Эта работа была бесполезной, но она занимала нас обоих. Я поспешил вверх и попросил Джамала остановиться.

– Господи, она лишь делала то, что говорила ей Эли. Если кто и виноват, так это она, а не Дженис, – аргументировал я. – Нам просто нужно узнать, не приходило ли вам в голову что-нибудь еще, что может помочь.

Дженис вздохнула с облегчением от моего вмешательства и покачала головой.

– Простите, я ломала голову, но не могу придумать ничего нового.

– Так, что же все-таки случилось? – спросил я.

– Только то, что я рассказала Джамалу, – ответила она.

– Расскажите мне... нам, – поправился я, когда меня взяла за руку Джулия. Мы сели на террасе, и Дженис рассказала, что там было.

Она была с Эли и Сэнди, когда они пошли на встречу с фотографом, чтобы составить график фотосессий для весенней коллекции. Это было утром, объяснила она. Встреча затянулась, и они отправились на обед.

– Не знаю точно, что произошло, в один момент она была в порядке, а в другой уже кричала на фотографа. Что-то о том, что тот ничего не понимает, и что он должен прочитать бриф. Она выбежала из студии, сказав Сэнди, чтобы та разобралась с этим идиотом, и что у нее есть дела поважнее.

– Что она говорила? – спросил я.

Дженис пожала плечами:

– Не мне. В общем, мы оставили Сэнди разбираться с фотографом, и я отвезла ее обратно в квартиру. Она попросила меня подняться с ней, собиралась прилечь, но решила, что позже я ей понадоблюсь. Она пробыла в комнате всего пятнадцать минут, а потом снова вышла. У Эли был небольшой чемодан, и она сказала, чтобы я отнесла его в машину и отвезла ее сюда.

Джамал перебил:

– Она ясно сказала «вот сюда»?

Дженис на мгновение задумалась:

– Не совсем, она сообщила, что приедет в это место для обсуждения всего и я решила, что это будет с тобой. Когда мы подъехали ближе, она получила сообщение и попросила меня высадить ее в деревне.

Она посмотрела на своего начальника:

– Я советовала ей подождать, пока за ней подъедут, но она настояла уезжать. Бен, это тот самый ресторан, куда вы все время ходили. Гастон и персонал знакомы с ней, так что я чувствовала себя полностью безопасной. Тем не менее, я ждала в машине, пока не появился человек, которого приняла за тебя. Этот проклятый ресторан не очень освещенный, но я была уверена, что это ты и уехала.

Она выглядела очень неуверенной в себе и я поспешно заверил ее в своей расстроенности.

– Итак, Эли ни разу не говорила конкретно о своем приезде к Бену? – сказал Джамал.

– Не столь подробно, но, как я уже говорила, это было то, что я поняла из ее слов. На самом деле, она была молчалива весь путь, сидела сзади и большую часть времени занималась своим планшетом.

Я задумался и спросил:

– Есть ли возможность отследить ее телефон или планшет?

– Мы должны быть в состоянии это сделать, – ответил Джамал. – Это было одно из первых, что я проверил. Ни один из них не отвечает, либо выключены, либо Эли удалила приложение для отслеживания. Последнее местоположение – эта деревня.

– Значит, она хочет скрыться от нас, где бы она ни находилась? – сказал я.

– Да, так похоже.

***

Следующие несколько дней прошли медленно и без новостей. После обсуждения с Джамалом и Сэнди было решено не обращаться в полицию. Как отметил Джамал, похоже, что она решила исчезнуть. Собственно, она пропала лишь потому, что решила не говорить нам, куда едет.

Нам с Джулией от этого было не легче. Джулия поехала на ферму к Эбигейл, и я спросил ее, когда она вернулась, не видела ли она Софи.

– Нет, Эби сказала, что та собирается присматривать за ее кузенами еще несколько дней. Кажется, она говорила, что вернется в среду. Эби будет рада, когда она вернется; ее папа – как медведь с больной головой.

Я улыбнулся и мысленно сделал пометку позже сходить и повидаться с ним.

Я получал ежедневные новости от Джамала. Он вернулся в Париж, но оставил здесь Рафа с Дженис. Они отслеживали все возможные зацепки, но тех было мало. Они следили за телефоном и планшетом Эли, но не заметили никакой активности.

Как отметила Джулия, мне удавалось скрываться почти тринадцать лет, поэтому тот факт, что ее мать смогла делать это в течение недели, не слишком удивлял. Проблема в том, что одна неделя превратилась в две, потом в три, а новостей все не было.

Софи приехала ко мне, как только вернулась. У нее была только одна маленькая новость. Оказалось, что примерно за неделю до исчезновения, Эли позвонила ее и попросила у нее телефон надежной местной фирмы по прокату автомобилей. Джамал быстро отследил ее, и да, там помнили Эли.

– Все было немного странно, – говорила администратор. – Она доплатила, чтобы ее забрали из ресторана в Ко-и-Саузенс. Машину забронировала на две недели, но пробыла та у нее лишь два дня. Мы нашли ее припаркованной на нашей площадке, а ключи и пятьсот евро были подвешены к нашей двери.

– Вы знаете, кто вернул автомобиль?

– По словам миссис МакМайкл, это она сделала.

Я был несколько скептически настроен.

Нам было известно, что Эли всё ещё интересуется бизнесом, так как Сэнди получала электронные письма с инструкциями каждые несколько дней. По содержанию писем можно было предположить, что отправитель – именно Эли. Джамал пытался отследить IP-адрес, но его маршрут проходил через множество узлов сети. Я не подозревал, что она так хорошо разбирается в компьютерах. Возможно, она получала помощь от кого-то другого.

Джулия отказалась возвращаться в школу до тех пор, пока её мать не вернётся домой. Чтобы избежать конфликта, я согласился на эту условность, при условии того, что школа и бабушка с дедушкой поддержат этот выбор. Они приняли это решение при определённых условиях, поэтому мне пришлось искать репетитора для своей дочери. К счастью, Софи помогла мне найти пенсионную учительницу из Великобритании. Оказалось, что у Элизабет и её мужа была лодка на канале, и они перебрались туда несколько лет назад. Их лодка "Рианна" была пришвартована на зиму в Безье. Элизабет с радостью ездила на дачу три дня в неделю и следовала плану уроков, который школа Джулии присылала.

***

Октябрь сменился ноябрем, а от Эли до сих пор не поступало новостей. Загадка заключается в том, как Сэнди и Джамалу удалось скрыть от общественности информацию о том, что Эли отсутствует. Предположительно, они объяснили это тем, что она вернулась ко мне, и так как никто не знал моего адреса проживания, это стало хорошим поводом для утаивания этой информации от прессы.

Был конец ноября, и я проводил последнюю проверку «Never Again». Зимы на юге Франции могут быть удивительно суровыми. Поскольку я больше не жил на ней все время, то консервировал ее на худшую часть зимы. Джулия помогала мне раскладывать брезент на берегу, чтобы проверить его на предмет износа.

И тут я вспомнил, что не заправил топливные баки. На «Never» нет сверхбольших крейсерских баков, всего два 1500-литровых балластных бака, и оба были пусты на три четверти. Я проклинал себя за такую забывчивость, ведь однажды я уже забыл, и топливо оказалось загрязнено водой и бактериями. Оба бака требовалось заполнить и обработать биоцидом. Подогнать к яхте танкер, в месте, где та была пришвартована, я никак не мог, так что, похоже, требовалось совершить последнее плавание в ближайшую пристань, где продают топливо.

– Не хочешь ли завтра сходить в марину в Каркассоне, чтобы пополнить баки, – спросил я Джулию. – Вдвоем будет намного проще. Мы можем отплыть завтра и вернуться на следующий день.

– А Эбигейл тоже может поехать?

– Конечно, позвони и узнай у ее родителей.

Я позвонил капитану порта, и тот подтвердил, что у них есть необходимое мне количество топлива и присадок. Также он подтвердил, что шлюзы будут открыты – они не всегда работали в такое позднее время года.

Путешествие это не очень длинное, но нам требовалось пройти через три комплекта шлюзов, и это заняло у нас добрых три часа. Дозаправка и прочие мелочи заняли остаток дня. Я забронировал стоянку на ночь, поэтому после заправки мы пришвартовались к понтону и привели себя в порядок.

Вечером я пригласил молодых девушек на ужин. Мы прогулялись по старому городу, средневековым и очаровательным, и случайно нашли свободный столик в одном из популярных ресторанов. Пока ожидали первое блюдо, я неожиданно заметил сходство между Эбигейл и ее покойной матерью Джейн.

Мое недолгое молчание было прервано Джулией, которая тихонько толкнула меня и спросила, все ли со мной в порядке.

- Прости, - пробормотал я. - Увидев Эбигейл в этом свете, я осознал, насколько она напоминает свою покойную матерь в юности.

- Папа редко говорит о маме в последнее время, а я была слишком маленькой, чтобы хорошо помнить ее. Я помню только запах ее духов и ее светлые волосы. Какой она была? - спросила Эбигейл.

Эбигейл всегда делала различие между двумя женщинами в своей жизни: покойной матерью Джейн, которую она называла "мамулей", и Софи, которая была ее мамой.

- Они с твоим папой были парой еще со школьных лет, - ответил я.

Я вернулся к воспоминаниям о более счастливых временах и, пока мы наслаждались едой, начал рассказывать им о своем детстве в деревне с Джейн и Питом. Они всегда были для меня опорой, особенно в сравнении с моими разными подругами, которые не могли предложить то же самое, что у Джейн и ее матери.

- А что насчет мамы? - спросила Джулия.

- Именно после появления мамы все изменилось, - признался я. - Она была женщиной, которая смогла затмить твою мать, Эбигейл. Это говорит очень много о ней.

Эта информация не вызвала радости у Эбигейл. Наоборот, она стала нервничать.

- Мне кажется, вчера мама звонила ей,- загадочно проговорила она.

Я испытал растерянность на ее словах. Она не могла иметь в виду Джейн, правда? Затем я ударил себя по голове, поняв, что она говорит о Эли.

– Твоя мама звонила Эли? – попытался я уточнить.

Джулия пыталась что-то сказать, но я жестом попросил ее помолчать, в то время как Эбигейл отвечала:

– Думаю, да. Мама говорила по телефону, а телефонного звонка я не слышала. Уверена, что она сама звонила абоненту – Эли. Потом она увидела меня и ушла на кухню, чтобы закончить разговор.

Я откинулся на стуле и уставился на разложенные передо мной остатки нашей еды. Джулия спрашивала Эби, не знает ли она что-нибудь еще, но я ее не слушал. Если это была Эли, то не поддерживали ли они с Софи контакт все это время?

Ни один из последних месяцев не имел никакого смысла. Да, я попросил Эли дать мне время подумать, чего она хочет от меня, но, учитывая обстоятельства, это не было неразумной просьбой, и она согласилась. К чему было исчезать, и, что более важно, зачем подвергать свою дочь такой душевной боли.

– Ты не знаешь, были ли у твоей матери другие звонки, подобные этому? – спросил я Эбигейл.

– Нет, как я уже говорила Джул, это был единственный звонок, который я подслушала, и я даже не уверена, что это была она. Я же не буду проверять мамин журнал звонков.

Я попросил счет, и мы пошли обратно к лодке. Девочки взяли меня под руки, и мы шли в сравнительном молчании. Девочки захотели разделить вместе каюту Джулии и вскоре устроились в ней. Я возился вокруг, наводя порядок и запирая лодку, а затем отправился в свою каюту с бокалом ночного чая и книгой.

Я уже довольно долго не спал на корабле, и мне потребовалось время, чтобы успокоиться и осознать знакомые движения и звуки. Несколько раз меня будили странные звуки, и сон был тревожным.

Наконец, ранним утром я решил отдохнуть, принял душ и оделся. Девушки все еще спали крепким сном, поэтому я решил оставить их в покое и дать им выспаться. Мы не собирались возвращаться до полудня, а неподалеку было несколько пришвартованных лодок, которые мне были знакомы. Я решил навестить их владельцев и поздороваться.

Я приготовил себе кофе и уселся в каюту - на улице было слишком холодно, чтобы оставаться там, но я закрыл дверь на запор и оттуда можно было хорошо видеть пристань и пешеходный мост, ведущий к железнодорожной станции. По мосту проходили несколько смельчаков, спешащих куда-то.

Против потока людей шла высокая фигура и остановилась посередине. Когда женщина опустила капюшон своего пальто, я понял – это Эли. Но что-то было не так: ее короткие черные волосы колыхались на ветру, и она выглядела исхудавшей. Мне показалось, что я начинаю видеть ее повсюду, и я отвернулся от себя в отвращении.

Она стояла спиной ко мне, казалось, рассматривая лодки, причалившие ниже по течению. Медленно она повернулась лицом к пристани. Я взял бинокль и приблизил его к ее лицу. Действительно, это была Эли, но она выглядела изможденной, напряженной – я едва узнал ее.

Она заметила надпись "Never Again" на моей футболке и затем увидела меня, когда я появился в дверном проеме. Она замерла и смотрела на меня; потом начала двигаться назад по мосту, удаляясь от меня. Я шагнул вперед и спустился на понтон, а затем остановился.

Эли застыла, следя за мной – человеческий барьер среди все нарастающего потока людей переходивших мост. Я смотрел на нее и казалось, что она принимает какое-то решение. Затем она повернулась и пошла вниз по ступенькам моста, направляясь к пристани. У подножия ступенек находилось кафе и, бросив на меня взгляд, она вошла внутрь.

Мне не пришлось долго раздумывать над выбором. Я проверил, что девочки еще спят, а затем подошел к кафе и открыл дверь. Пар и пьянящий аромат кофе и теплой выпечки вырвались из помещения, и я сморгнул, ища взглядом Эли.

Она сидела за столиком, официантка поставила перед ней чашку с кофе и пирожное «pain au chocolate» (шоколадный хлеб). Я сел на свободный стул напротив и попросил официантку принести кофе.

Пока ждал, она откусывала от пирожного, не сводя глаз с моего лица.

– Ты не хочешь рассказать мне, что случилось? – спросил я ее.

– Пока нет, подожди, пока девушка принесет тебе кофе.

– Ты обрезала волосы, – с грустью в голосе сказал я. Мне всегда нравились ее длинные волосы. – Такая короткая стрижка тебе не идет.

Она ничего не сказала, просто продолжала смотреть на меня. Передо мной появилась чашка с кофе, и под блюдце была положена купюра.

Я говорил негромко, но так решительно, как только мог.

– Больше никаких увиливаний, просто скажи, что, черт возьми, происходило последние несколько месяцев? Если это какая-то форма больной мести за то, что я ушел от тебя все эти годы назад, то так тому и быть, но знаешь ли ты, насколько сильно обидела свою дочь? Она, кстати, на яхте.

– Я беременна, – сказала она. – И есть вероятность, что не от тебя.

Вот черт, я даже не предполагал, что проблема может быть в этом.

– Почему ты думаешь, что он может быть не моим? – спросил я.

– Я – на третьем месяце, а в сентябре, когда была в Нью-Йорке, переспала с Джейми.

– Почему ты это сделала? Я думал, мы снова стали парой.

Явно отражалось на моем лице, насколько я был разочарован.

– Я не знаю, почему это произошло... Я не хотела этого, – она сказала тихо. И продолжила, стараясь объясниться. – После того, как я отвезла Джулию обратно в школу, мне пришлось съездить в Нью-Йорк на несколько дней по делам. Там у меня было приглашение на званый ужин от старой подруги. К сожалению, о тебе она не знала, а на ужине был Джейми, который искал моделей для фотосессии. Она решила помочь мне и пригласила его, чтобы мне было не скучно.

– Значит, вы занимались с ним интимными отношениями? – горько спросил я.

– Я не знаю... В итоге я выпила слишком много, и после ужина он отвез меня обратно в отель. Когда я проснулась на следующее утро, он был со мной в постели. Я ему не рассказывала о тебе, поэтому он думал, что мы всё еще просто друзья с привилегиями. Раньше я всегда настаивала на использовании презервативов, но не знаю, сделал ли он это в тот раз. Боже, я даже не помню, произошло ли что-то между нами, я была в таком состоянии.

– Боже, ты должна знать, занимались ли вы сексом или нет.

– Ты не думаешь, что я хотела бы это знать? Я была так рада узнать о беременности. Я собиралась позвонить тебе, а потом акушер сказал, что срок на месяц больше, чем я думала. И тут всплыла в памяти эта ночь в Нью-Йорке, и мой мир рухнул. Я думала о том, чтобы не говорить тебе или делать аборт, но не смогла бы обмануть и не стала бы делать аборт от нашего ребенка. Я не могла поступить так по отношению к тебе.

Мы посмотрели друг на друга.

– Итак, что хочешь делать сейчас? – спросил я ее.

– Хочу, чтобы ты обнял меня, сказал, что любишь, а потом отпустил. Мне нужно, чтобы ты сказал Джулии, что я люблю ее. Я должна уехать и родить этого ребенка. Вернусь через шесть месяцев. Если ребенок будет твой, то вдвоем.

– А если нет?!

– Тогда ты никогда его не увидишь... Я отдам его на усыновление. Даже если бы ты и смог воспитать чужого ребенка, не думаю, что смогла бы я. Я просто не смогу заставить себя его полюбить.

– Каковы шансы, что ребенок мой?

– Если даты, указанные акушером, верны, то больше чем половина. Званый ужин был как раз в конце фертильного периода моего цикла. Мы с тобой спали вместе каждую ночь до самого отъезда в Великобританию. Там, перед вылетом в Штаты я была лишь одну ночь, а званый ужин был через два дня. Мой врач считает, что я, когда прилетела в Штаты, уже была беременна, но... – Ее голос прервался.

– Думаю, такие шансы мне нравятся.

Эли выглядела испуганной:

– Даже если так, я не могу рисковать, что он не твой. Пожалуйста, Бен, я должна это сделать. Мне потребовалось все мое мужество, чтобы сегодня прийти сюда, но я должна была сказать тебе правду.

– Я думал, есть способы проводить тесты на отцовство внутриутробно.

– Есть, но в моем случае это очень рискованно из-за проблем, которые у меня были, когда я была беременна Джулией. Я узнавала у нескольких врачей, и есть огромная вероятность, что я потеряю ребенка. Когда была беременна Джулией, у меня были проблемы, а поскольку есть большая вероятность, что этот ребенок твой, я не стану рисковать.

– Нет никакой возможности разобраться в этом?

Она с печалью покачала головой.

– Прости, но не могу помочь.

– Если ты настаиваешь на этом, то придется разговаривать с дочерью самой. Я не буду делать это за тебя. Она ни в чем не виновата и уверена, что ее поступки заставили тебя уйти.

Эли закрыла лицо руками и заплакала тихо. Утренняя суета утихла, кафе опустело. Я заказал кофе для нас обоих, а Эли протерла слезы. Она протянула руку, и я взял ее за руку.

– Прости, что все испортила, Бен. Моя жизнь только начинала налаживаться, а опять все пошло наперекосяк. Я позвоню ей, обещаю. Придумаю что-нибудь такое, чтобы она не думала, что это из-за нее.

– Лучше всего быть с тобой.

Она выпила свой кофе и поднялась. Обняла меня и поцеловала долго перед уходом.

– Я хочу, чтобы ты оставался здесь до моего отъезда.

Она передала мне листок бумаги с номером телефона.

– Мой новый номер, только для тебя и Джулии.

– Где ты остановилась?

– В клинике, меня здесь хорошо ухаживают, но не скажу тебе точно, где это.

Она еще раз обняла меня и вышла из кафе, не оглядываясь. Я подошел к окну и наблюдал, как она проходит по мосту и исчезает из виду.

***

Через полгода

Летние каникулы Джулии начались на неделю раньше, и она присоединилась ко мне на яхте. Пит предложил позаботиться о виноградниках, и с начала весны я плавал на «Never». Переплывал Средиземное море и теперь отправился в путешествие по островам Эгейского моря. На обход Италии у меня ушло шесть недель.

Жаркие лучи июньского солнца падали на две фигуры, лежащие на палубе яхты. Единственным облегчением от жары был легкий морской бриз.

Я не открыл глаз, когда Джулия спросила:

– Когда ты в последний раз слышал о ней?

Мне не нужно было спрашивать, кто такая «она».

– Неделю назад, нет, это было в субботу, так что, шесть дней.

– О. Она когда-нибудь вернется?

– Конечно вернется, тебе просто нужно дать ей немного времени.

Вообще-то, это была неправда, но я не мог сказать об этом Джулии. Три дня назад у меня было от нее сообщение. В нем говорилось: Время пришло.

Эли сдержала свое слово: позвонила Джулии на следующий день после встречи со мной. Придумала историю об открытии офиса в Австралии, и что ей требуется быть там в течение следующих шести месяцев. О беременности не было сказано ни слова, а я сохранил этот секрет.

Мы с Эли разговаривали по телефону, пока она находилась в клинике. Она продолжала признаваться мне в любви, но мне было трудно примирить ее слова с результатами ее последних действий. Она беременна, и ребенок может быть не моим, стечение досадных обстоятельств, которые сговорились против нее. Это уже не первый раз, когда она попала под влияние неудачного стечения обстоятельств, и я беспокоился, что это случится еще раз. Моя главная проблема заключается в том, что я все еще люблю эту женщину и не думаю, что смогу пережить еще одно ее падение с высоты.

Должно быть, мой дискомфорт был ей очевиден. Она пообещала, что этого больше никогда не повторится. Ее карьера модели закончилась, а последние несколько месяцев убедили ее в том, что она может отойти и от повседневной организации Эли Мак.

– Все мои неприятности возникали, когда я испытывала огромное давление из-за работы, – сообщила она мне. – Я хочу, чтобы ты пообщался с доктором Сигвартом, моим психологом, я дала ей разрешение обсудить с тобой мой случай. Пожалуйста, поговори с ней.

Я ответил, что пообщаюсь, если женщина свяжется со мной. Ее психолог связалась через несколько дней. Она хотела встретиться со мной, но я объяснил ей, что нахожусь где-то на южном побережье Италии.

– Вы не можете приехать в Швейцарию?

– Нет, вы не понимаете, я нахожусь на корабле где-то у южного побережья Италии.

Она возмущалась и беспокоилась, но в конце концов согласилась на звонок через Skype. В течение большей части двух часов она говорила, а я прислушивался. Успокоила ли она меня? Думаю да. Самым интересным было то, что доктор Сигварт считает, что Эли проявляет черты сексуальной подчиненности – желание быть подчиняемой.

– Она очень решительная деловая женщина, – сказали мне. – Обычно этого достаточно для того, чтобы она чувствовала, что контролирует себя, но иногда возникают ситуации, когда она чувствует себя изолированной и в такие моменты выходят на первый план ее подчиненные черты. Это случается очень редко, и я думаю, что вы знаете обо всех таких случаях. То есть это те случаи, когда она разрешает своим подчиненным чертам втянуть ее в проблемы.

– Это не уменьшает мое беспокойство. Что помешает этому повториться?

– Это работает только тогда, когда она сама этого хочет, а такое происходит лишь в тех случаях, когда напряжение от работы достигает такой степени, что на короткое время она хочет передать контроль кому-то другому. Теперь Элиша знает эти триггеры и поэтому это больше не повторится.

– С чего она это знает?

– По двум причинам; первая: она продает свою компанию. Каким бы ни был исход ее нынешней ситуации, она хочет стать женой и матерью, которых вы заслуживаете, заменить напряжение от  бизнеса стабильностью брака. Это ее слова, не мои. А на случай, если она почувствует подобное напряжение, то мы это обсудили и разработали план. Если Элиша опять почувствует нечто подобное, то знает, что у нее есть простое решение: она придет к вам, и уже вы скажете ей, что делать. Она попадала в беду только тогда, когда обращалась за помощью не к вам.

– Значит, вы хотите сказать, что это – частично моя вина?

– Нет, такого я не говорю. Ваша жена сказала, что вы так подумаете. Хочу сказать вам, что вы ни в чем не виноваты. Это она должна была доверить вам заботу о ней, когда ей требовалась помощь, а не верить людям, которые знали о ее сабмиссиве и имели свои собственные планы.

Звонок расстроил меня из-за себя, я знал, что у Эли была нуждающаяся сторона в ее любви, но не уловил ее сабмиссива. Однако, размышляя о наших отношениях, я понял, что должен был обратить на это внимание. Любовь Эли ко мне была неотъемлемой частью моей жизни.

Следующий звонок Эли мне был окрашен множеством взаимных препирательств между нами. Мы оба пытались взять на себя вину за проблемы, которые омрачали наши отношения. Я просил, а затем умолял ее вернуться домой.

– Не могу, – сказала она. – Я очень тебя люблю, но мне нужно знать, кто отец ребенка, прежде чем я смогу вернуться домой. Клиника предлагает лучшее медицинское обслуживание, которое только можно купить за деньги. Если этот ребенок твой, я хочу дать ему лучший в мире шанс появиться на свет.

– Ладно, вернись как можно быстрее, дорогая.

***

На маленьком греческом острове в центре уютной гавани яхта под названием "Никогда" стояла на причале. На побережье можно было заметить только пару рыбацких лодок и другую яхту длиной около десяти метров.

Джулия встала и потянулась, а затем погрузилась в кристально чистую морскую воду. Через несколько секунд она уже поднималась по трапу, возвращаясь на палубу.

– Папа, посмотри, кто-то заходит в гавань на лодке.

Большой катер с двигателем огибал мыс и направлялся в гавань. Мы наблюдали, как он пришвартовывается у стены гавани.

В то время из каюты раздался звук сообщения на моем телефоне, и я получил СМС:

Приезжайте знакомиться со своим новорожденным сыном – вы должны придумать ему имя.