Ким. Часть 3/3

Ким. Две луны назад Симона выскочила из автомобиля и поспешила к высокому мужчине, ожидавшему у подножия ступенек, ведущих к открытой двери здания. Она с радостью засмеялась, обняла мужчину и поцеловала его.

– Майкл, как я рада снова видеть тебя; прошло слишком много времени.

Она глянула на Ким, стоящую возле автомобиля, и пригласила ее.

– Ким, хочу представить тебя своему дорогому другу Майклу Шмидту; это – родной дом его семьи. Майкл, это – Кимберли. Старая и очень близкая подруга, а также один из лучших специалистов в области искусства, которых я знаю.

Майкл поприветствовал Ким поцелуем в обе щеки и сказал Симоне:

– Так это и есть та известная Кимберли, о которой у моего брата остались приятные воспоминания.

Он говорил на безупречном английском с намеком на тевтонский акцент.

Затем он снова обратился к Ким с улыбкой, которая, как она была уверена, была тоньше бумаги.

– Рад познакомиться с вами, – его голос стал глубже, – но, боюсь, вам придется общаться со мной, потому что Курт уехал по делам в Америку.

Ким почувствовала леденящий дрожь по позвоночнику: что Симона задумала? Уик-энд с Куртом не был для нее чем-то новым, особенно в присутствии его старшего брата. Она резко посмотрела на Симону и затем решительно обратилась к Майклу:

– Я здесь только для того, чтобы помочь вам определить, какие из ваших картин следует выставить на продажу. То, что произошло с Куртом – это давняя история, и я не заинтересована ее обсуждать.

Она повернулась к Симоне, и гнев был явен в ее словах.

– Какого черта ты рассказывала ему обо мне?

Майкл прервал ее, подняв руки в успокоительном жесте:

– Ничего такого, чего бы я еще не знал; мой брат описал те выходные с вами как один из самых приятных моментов в его жизни. Когда Симона сказала, что приведет эксперта, чтобы проверить картины, и упомянула ваше имя, я спросил ее, не та ли вы Кимберли, с которой встречался Курт? А когда она сказала «да», я был так рада, что встречусь с женщиной, укравшей сердце Курта.

Ким ответила сердито – опасения, росшие во время поездки, оправдались:

– Ну, для меня это было далеко не так незабываемо. Ваш брат был засранцем, как и вы, если думаете, что получите на выходные секс втроем.

Затем Ким повернулась к Симоне и прошипела:

– Не знаю, о чем ты думала, но у нас ничего не выйдет. Я не смешиваю бизнес с удовольствием.

Симона вцепилась в руку Ким, пытаясь удержать ее.

– Пожалуйста, Ким, дай мне минутку, чтобы все объяснить. Майкл сделал глупое предположение; я ему сказала, что ты счастлива в браке, – и она посмотрела на Майкла, сделавшего пару шагов назад.

Ким отстранилась от Симоны.

– Так вот почему ты настояла на том, чтобы мы взяли твою машину? Заманила меня в ловушку со своим парнем. Ты ведь понимаешь, что я не могу здесь оставаться.

Вмешался Майкл:

– Это не вина Симоны. Сейчас пик туристического сезона, и местные отели полностью заняты. Я предложил Симоне, чтобы вы воспользовались гостевым домом.

Он указал в направлении небольшого двухэтажного строения, расположенного сбоку от главного здания, и продолжил:

– Извините, если у меня сложилось неправильное впечатление. Я просто рада, что, наконец-то, есть возможность познакомиться с женщиной, которая произвела большое впечатление на моего брата.

Ким задумалась о своих действиях и пришла к выводу, что слишком сильно отреагировала. Кроме того, если она сейчас уйдет, это может негативно сказаться на продаже картины, и аукционный дом будет несчастен.

– Нет, это моя вина; Курт оставил не самое лучшее впечатление, и его слова обо мне расстроили меня.

Майкл и Симона улыбнулись ей в ответ, и Майкл сказал:

– Все хорошо, я понимаю, как это должно было звучать для вас. Давайте разместим вас по комнатам и потом встретимся для обсуждения картин.

Он указал жестом на здание, откуда вышел одетый по-деловому слуга и без церемоний обратился к нему на немецком языке:

– Эмиль, не могли бы вы показать дамам их комнаты?

Потом, не ожидая ответа, он повернулся к женщинам и сказал:

– Эмиль проводит вас в ваши комнаты. Может быть, через час встретимся в библиотеке? Симона знает, где это.

Женщины согласились, и после того, как Эмиль взял сумки у женщин, Симона заперла автомобиль, и они последовали за ним в гостевой дом.

Гостевой дом был изыскано обставлен, и им показали их комнаты. Ким остановилась в холле и рассмотрела выставленные работы. Большинство из них было хорошего качества, но нечего особенного; единственное исключение составлял пейзаж на лестничной площадке. Она узнала его автора – Ричарда Уилсона, раннего британского пейзажиста – по стилю работы и решила, что это одно из его ранних произведений. Две комнаты для женщин находились рядом друг с другом и имели общую ванную комнату. Ким расположилась в своей комнате и уселась на кровать, ожидая Симону.

В то время, пока она ждала, в ее мыслях возникли веселые выходные, проведенные с Симоной в арендованном коттедже. Было некоей неожиданностью, что брат Майкла Курта появился там без приглашения. Она была очарована старшей француженкой и мечтала насладиться временем с ней наедине, без посторонних глаз. Она помнила свое раздражение, когда Симона упомянула, что брат ее старого коллежского друга присоединится к ним.

Когда Курт приехал через несколько часов, Симона радостно встретила его, но Ким изначально отнеслась к нему прохладно. Этот мужчина был высокий и светловолосый - настоящий германский бог ростом около 180 см. Ему не потребовалось много времени, чтобы покорить сердца обоих девушек своим обаянием и Ким начала испытывать к нему теплые чувства.

После приятного вечера в местном пабе Ким и Симона разделили одну спальню, и они не смогли хорошенько выспаться. Курт был уложен на диван, что, по мнению Ким, явно не соответствовало его ожиданиям. На следующий день все изменилось: после обеда она выпила больше, чем нужно было, и решила прогуляться для освежения головы. Оставив Симону и Курта во время их разговора и приготовления к выходу. Курт привык разговаривать с Симоной на немецком языке, которого Ким не понимала, и это создавало ей чувство отчужденности.

Оказалось, что она гуляла дольше времени, чем предполагала, потому что когда вернулась уже стемнело. По звукам из спальни на втором этаже она направилась туда и застала Симону и Курта полностью обнаженными; голова Курта находилась между бедрами ее подруги, а пальцы женщины запутались в его светлых волосах. Женщина стонала, ее дыхание было коротким и резким, переходящим в долгий, протяжный крик, когда она достигала оргазма, и ее бедра судорожно сжимали голову мужчины.

Ким скрытно следила за ними, заглядывая через приоткрытую дверь. Она быстро овладела своим изумлением, зная, что у Симоны и этого мужчины были свои отношения, и явное наслаждение ее подруги от его действий было заразительным. Она тихонько отодвинула дверь и неуверенно шагнула вперед. Половица скрипнула под ее ногами, что привлекло внимание пары.

Когда Ким вошла в комнату, Курт повернулся на спину, его прекрасный член гордо высился над темными светлыми волосами на стыке ног. Он был самым большим из всех, что она видела, и первым планом сразу же выдвинулась ее похотливая сторона. Она почувствовала, как у нее увлажнились интимные места при мысли о том, как он будет использовать ее и какое блаженство это доставит.

Симона открыла глаза и улыбнулась ей. Она протянула руку к Ким и соблазнительно прошептала:

- Присоединяйся к нам, дорогая. Разве он не великолепен?

Киму не понадобилось повторного приглашения. Ее платье и трусики спали у ее ног, и она поднялась на кровать рядом с Куртом. Без возможности сопротивляться почти гипнотическому движению его члена, она взяла его в свой горячий рот. Вкус его смешался с пряными сладостями ее подруги, давая понять, что Курт уже успел исследовать интимные места Симоны.

Ким не могла устоять: член Курта вызывал зависимость, так же как и губы Симоны, когда она присоединилась к ней, лаская и облизывая твердую пульсирующую плоть. Женщины чередовали поцелуи друг с другом и мужское достоинство. Ким почувствовала, как рука Курта скользнула вниз по ее телу, раздвигая ее ноги для его ласк, а он исполнил ее просьбу.

Ее дыхание перехватывалось, когда его пальцы ласкали ее чувствительный узелок, и она теряла себя от незабываемых ощущений. Симона вступила в игру, возбуждаясь от возможности поиграть с Ким. Ким с трудом дышала, но знала, что жаждет большего. Встав на колени, она перекинула одну ногу через Курта и опустилась на его член...

Опираясь на Симону, Ким двигалась вверх и вниз, подстраиваясь под ритм мужчины. Она искала полного удовлетворения от проникновения его члена в самые глубины своего тела. Волны наслаждения между ее ногами росли и спадали, захватывая ее целиком и полностью, пока не почувствовала, как член набухает, пульсирует и выливает свое тепло внутрь нее... Ким содрогнулась, а ее удовольствие стало еще интенсивнее, когда Симона ущипнула и потянула за ее соски, доставив ей наслаждение, превосходящее все, что она когда-либо испытывала...

Ким рухнула на Курта и позволила ему перевернуться на бок, его член выскользнул из нее. Она была зажата между двумя телами. Покрытая потом и все еще возбужденная от последнего оргазма, она почувствовала, как сперма начала стекать по ее бедру, и Симона собрала немного на палец, а затем поднесла его к губам.

Симона улыбнулась Ким и слегка покусила ее губы.

- Мне это нравится. Курт такой же хороший, как и его брат.

Курт с вызовом посмотрел на нее:

- Нет, даже лучше. Сможет ли он удовлетворить двух женщин одновременно?

Симона засмеялась.

- Ты всего лишь добавка к основному блюду.

Она поцеловала Ким, а потом сказала:

- Наш главный курс - моя возлюбленная.

Ким не могла понять, что она чувствует. Она получала удовольствие от секса с Куртом, но одновременно искала внимания от другой женщины. С Куртом было весело, но эмоциональная привязанность к нему отсутствовала. Она отдалась от мужчины и приблизилась к женщине.

Симона, видя беспокойство молодой девушки, обняла ее.

– Я здесь ради тебя; Курт – всего лишь инструмент для нашего удовольствия и наслаждения.

Курту это пришлось по душе. Они продолжали заниматься сексом втроем, доставляя друг другу удовольствие. Когда одна из женщин хотела больше возбуждения, они привлекали Курта своими руками и губами. После нескольких часов голода они отправились в местный деревенский паб поесть. Именно там, вдали от эротического настроя спальни, у Ким возникло первое представление о Курте.

Манера обращения мужчины с персоналом паба и его предположение, что они проведут остаток ночи в постели с ним, начали действовать на нервы Ким. Она никогда не любила публичные проявления привязанности, а Курт не мог удержаться и не трогать ее.

Все силы потратив, чтобы убрать руку Курта с ее бедра в десятый раз, Ким решила, что это уже слишком. Она позвала Симону присоединиться к ней в женском туалете.

– Прости, но либо он уходит, либо я. Эти выходные должны были быть только для нас, – сказала она своей подруге.

– Они и есть только для нас; я просто думала, что тебе понравится разнообразие, которое может принести мужчина.

– Мне это понравилось, – призналась Ким. – Я бы не отказалась попробовать еще раз, но только без него!

– Да, он действительно такой засранец. Жаль, что мы не можем увидеться с его братом, – прокомментировала Симона. – Он гораздо более приятный в общении. К тому же, он был моей первой любовью. Может быть, в университете мы найдем кого-то, кто будет нам обоим интересен?

Ким задумчиво кивнула:

– Это звучит заманчиво, но это не решит нашу проблему. Ведь он все равно твой друг, так что что ты собираешься делать?

– Я скажу ему, чтобы он спал на диване. А если ему это не нравится, то пускай идет куда подальше. Я уже провела с ним время и сейчас настал черед нас двоих, – ответила Симона. Она подтвердила свои слова страстным поцелуем и оставила вторую женщину в восторге.

После объяснения условий ночевки Курт возмутился и уехал. Обе женщины провели последнюю ночь полную страсти и любви до самого утра.

***

Стук в дверь вывел Ким из раздумий. Она встала с кровати, чувствуя себя возбужденной и зачерневшейся, а ее трусики были влажными. Воспоминания о том, как она занималась сексом с Куртом и Симоной, разжигали ее страсть. Она глубоко вздохнула и ответила:

– Пожалуйста, подождите минутку.

Она пошла в ванную комнату и облилась холодной водой, чтобы успокоиться. Сняла мокрые трусики и достала свежую пару из ночной сумки.

С чувством более спокойной, она сказала:

– Входите.

Дверь открылась, и вошла Симона.

– Ты готова? – спросила женщина.

Ким кивнула и подошла к ней.

– Почему ты не рассказала мне о Майкле до нашего приезда сюда? – спросила она.

– Я же говорила, что он хороший друг.

– Но ты не упомянула, что он является братом Курта.

Симона пристально посмотрела на нее:

– Я знаю, что у вас возникли разногласия, но предполагала, что ты провела хорошее время в эти выходные?

– Сначала секс был интересным, но он был высокомерным, и вскоре это перестало быть привлекательным. Если честно, я думала, что он ожидает, будто мы будем поклоняться его половому члену.

Симона рассмеялась и сказала:

– Правда, но он знал, как им пользоваться.

Она обняла Ким и Ким удивилась тому, насколько комфортно она себя чувствует.

– И почему мне кажется, что ты собираешься сказать мне, что Майкл научил его всему этому? – спросила Ким со слабой улыбкой.

– Не знаю, но мы с Хелен провели несколько прекрасных ночей с ним.

– Тебе все еще нравится разделять своих девушек с мужчинами?

– Ну, это добавляет пикантности в сексе, как ты должна помнить.

Ким помнила и также вспомнила последний раз или два, когда она проводила время со Симоной и Хелен. Симона была полна жизненной энергии, но Хелен была сдержанной. Она думала, что это потому, что женщина завидует отношениям, которые когда-то связывали Ким и Симону.

Теперь она задавалась вопросом, не была ли причиной этого та привычка Симоны вводить мужчин в свои отношения? Эти выходные в Корнуолле окончательно испортили ее отношения с Симоной. Она решительно потрясла головой; ей нужно закончить эти выходные, оценить картины и вернуться домой к Бену.

– Может быть, продолжим то, ради чего мы собрались сюда? – предложила Ким Симоне. – Просто хочу проверить эти картины и затем уехать отсюда.

Симона выглядела немного подавленной из-за изменения направления разговора. Она фыркнула и повела ее к основному зданию и библиотеке, где их уже ждал Майкл.

Он приветствовал женщин, затем обратился к Ким.

– Ким, мне кажется, мне нужно извиниться перед вами. Возможно, я произвел на вас неправильное впечатление. Нельзя сказать, что меня не удовлетворило то, что Симона упомянула вас как эксперта по искусству. Я рад познакомиться с женщиной, которая так влияла на моего брата. Однако понимаю, что это чувство не было взаимным.

– Господин Шмитт, я здесь только по одной причине: чтобы оценить картины, которые вы хотите продать.

Тон Ким был спокойным и обдуманным, и она почувствовала, как пальцы Симоны сжали ее руку.

– Фон Шмитт, если мы хотим быть формальными, – строго ответил Майкл.

– Хорошо; тогда я – миссис Андерс.

Майкл обернулся к Симоне с легким удивлением на лице.

– Ты не говорила мне о ее браке.

– Просто не думала, что это важно, – ответила она. – Ким здесь только для того, чтобы помочь тебе выбрать лучшие картины для продажи. А не для того, чтобы заниматься твоей постелью.

Майкл поднял руки в жесте умиротворения.

– Дамы, мне кажется, мы отклоняемся от основной темы.

Следующие слова он обратил Ким:

– Прошу прощения, если я дал вам понять, что я ожидаю большего от этой недели. Мне нужно только то, чтобы вы сделали то, что вы делаете лучше всего и помогли мне определить, какие из наших работ мы можем продать и за какую цену.

Симона добавила:

– И я тоже должна извиниться. Я не должна была упоминать Майклу о наших выходных с Куртом. Я не знала, что Курт рассказал ему об этом много лет назад. Признаюсь, я рада провести приятное время с Майклом, но я не имела намерения вовлекать вас в наши дела.

Ким почувствовала, как ее гнев начинает улегаться, а на первый план выходит профессиональное отношение. Она разрешила Майклу провести Симону и ее в просторную галерею на верхнем этаже, которая занимала всю ширину здания.

Окна вдоль одной из длинных стен пропускали яркий дневной свет. Зеркала на противоположной стене отражали его, придавая еще большую яркость. Между окнами на одной стороне было установлено пятьдесят-шестьдесят картин и зеркал в элегантных рамах – на противоположной стене. По центру помещения стояли несколько антикварных столов, на которых были выставлены бронзовые и мраморные скульптуры. Вдоль стен, под картинами, располагались ряды обеденных стульев XVIII века. Ким предположила, что это помещение когда-то использовалось как официальная столовая.

Майкл жестом указал на стены:

– Не знаю, сколько Симона рассказала вам о ситуации, но семье нужно получить не менее тридцати пяти миллионов евро за продажу этой коллекции, а желательно – пятьдесят миллионов, если это возможно.

Ким внимательно рассмотрела полдюжины картин, которые были хорошо видны с ее места. Они были неплохими, но ничего выдающегося, и она не заметила ничего такого, что по ее мнению стоило бы на аукционе больше пары сотен тысяч евро. Она медленно прошла галерею вглубь, и качество работ начало улучшаться.

Она изучила несколько небольших работ известных художников; картины представляли разные периоды от старых мастеров до импрессионистов. Но не было ничего более позднего, чем 1920-е годы. Она успела осмотреть только четверть выставки, когда Майкл прервал ее, желая услышать ее первое впечатление.

– Если вы хотите достичь своей цели, вам понадобятся более качественные работы.

– То есть эти работы не подходят?

– Несколько из них хороши, но я еще не видела ничего особенного, – призналась Ким. – Однако то, что я видела до сих пор, недостаточно для того, чтобы собрать нужную сумму.

Она указала на ряд картин, которые уже осмотрела.

– В хороший день эти картины могут стоить на аукционе три миллиона. Если остальные будут такие же, то максимум двенадцать-пятнадцать миллионов.

Майкл прикусил губу:

– Я надеялся, что среди них есть что-то особенное.

Ким пожала плечами и Симона присоединилась к ней, осматривая оставшиеся картины. Она делала это без спешки, и коллекция была впечатляющей – любая художественная галерея была бы рада выставить эти работы. За исключением пары прекрасных портретов строгой голландской пары от художника Яна Верколье, которые, по ее мнению, могут стоить по два миллиона каждый, остальные картины были на уровне тех, что она уже оценила.

Обе женщины обсудили это и вызвали Майкла. Ким сказала:

– Даже если вы продадите все эти картины на аукционе, я сомневаюсь, что после аукционных сборов вы получите больше пятнадцати.

Майкл обратился к Симоне:

– Ты согласна с этой оценкой?

Та кивнула.

Майкл не выглядел довольным:

– Я надеялся, что они принесут гораздо больше. Уже поздно. Давайте поедим и я подумаю о своих возможностях.

После еды Ким вернулась в свою комнату, оставив Симону и Майкла разговаривать. Несколько часов спустя, когда она направилась в ванную комнату, слышала звуки из комнаты Симоны – женщина явно наслаждалась общением с Майклом.

Утром обе женщины получили завтрак в столовой гостиничного комплекса. Симона выглядела усталой и изможденной, словно она прошла долгий путь верхом на лошади. Она была одета в блузку с глубоким вырезом, а на видных контурах ее груди можно было заметить следы от прикосновений и укусов.

– Что ты собираешься рассказать Хелен о той ночи? Мне не хотелось бы, чтобы она подумала, что это была я, – сказала Ким.

– Не беспокойся; она знает, что каждый раз, когда я встречаю Майкла, мы занимаемся любовью, – ответила Симона. – Так что она не будет удивлена. Но прошлой ночью он был особенно страстным и я потеряла счет своим оргазмам.

Она не могла скрыть самодовольную усмешку.

– Майкл думает, что работы в галерее стоят больше, чем ты ему сообщила.

Ким вздохнула:

– Я могу ошибаться, но я не нашла ничего особенного. Даже просмотрела скульптуры, он может получить еще несколько миллионов в хороший день, но не больше.

– Я так и подозревала. Слушай, сегодня Майкл покажет нам больше произведений искусства из своей семейной коллекции. Вчера он не мог этого сделать, так как нужно было получить разрешение от его отца.

– Почему?

– Потому что права на некоторые работы оспариваются.

Ким знала, что обычно это означает только одно и посмотрела на Симону с удивлением.

– Если это предметы, украденные нацистами, то мы не можем иметь с ними дело. Давай уедем.

– Эти экспонаты не связаны с нацистами, – заверила ее Симона. – Майкл говорит, что они находятся в его семье уже более ста лет. Просто дальние родственники утверждают, что несколько работ принадлежат им.

Под эти слова Ким немного расслабилась. Она была в курсе того, что у нее на компьютере самая актуальная база данных по украденным и разграбленным произведениям искусства. Вчера она допустила небольшую оплошность и не проверила ни одну картину из списка. Но у нее была хорошая память, и она не заметила в галерее ничего, что могло бы вызвать беспокойство. Тем не менее, она решила перепроверить позже.

– Ты же знаешь, что мы не можем иметь дело с предметами, права собственности на которые обжалуются.

– Майкл объяснит это позже, но это связано с спорными правами после Первой мировой войны. Суд вынес решение в пользу его семьи, но возникли апелляции. Его семья предпочла бы этого избежать.

– Хорошо, давайте посмотрим, что он нам покажет.

Однако оказалось, что Майкл будет доступен только к полудню, а самостоятельно осмотреть работы он не разрешил женщинам. Чтобы не терять утро впустую, Ким и Симона вернулись в галерею, и они подтвердили предыдущие мысли Ким. Ким проявила должную осмотрительность, проверила базу данных по украденным и разграбленным произведениям и не нашла ничего, что могло бы ее беспокоить.

На стенах коридоров Ким заметила несколько картин, которые привлекли ее внимание, но снова - ничего ценного. Во время обеда она обратилась к нескольким сайтам по искусству, на которые была подписана, и провела поиск информации о спорных правах собственности на картины, принадлежавшие семье фон Шмиттов. Однако ничего интересного она не обнаружила.

В небольшой комнате, куда Майкл отвел женщин после обеда, было выставлено шесть картин. Это была личная гостиная для использования семьей. На столе в углу стояли семейные фотографии. Ким заметила несколько фотографий Майкла и Курта, но ее внимание привлекли картины. Она резко вздохнула, когда Майкл включил свет и полностью осветил картины.

Ким сразу распознала в трех из них произведения Пьера-Огюста Ренуара. Она видела старые черно-белые фотографии этих картин в его каталоге. Все три полотна находились в личных коллекциях, местонахождение которых было неизвестно.

Остальные картины были хороши, но не достигали уровня работ Ренуара. Все три произведения принадлежали фламандской школе.

Ким ощутила, как ее колени начали подкашиваться, когда она попыталась осознать качество и значимость трех картин Ренуара, перед которыми она стояла. Ей пришлось схватиться за стол, чтобы не упасть. Просто находиться рядом с такими великими произведениями искусства было чем-то неподобным, словно фантастический экстаз. И Ким почувствовала знакомое тепло в животе и небольшую боль в затвердевших сосках.

– Ты видела это раньше? – спросила Ким Симону, указывая на картины жестом. Женщина покачала головой.

Ким с неохотой сдерживала свой энтузиазм и отвернулась от картин Ренуара. Она приблизилась к другим произведениям искусства, и Симона последовала за ней. Ни одна из них не была подписана, но по качеству работ было ясно, что художники обладали мастерством. Пользуясь ярким освещением, женщины осмотрели все картины. В конце они отошли в сторону и посовещались.

Симона начала:

– Я думаю, что эти две – и она указала на два портрета: один изображал пожилую пару, а другой – женщину с ребенком – написаны одной рукой.

– Мне кажется, ты права, но я не могу определить художника. Это могут быть работы из мастерской Рембрандта, но не самого Рембрандта. Они выполнены очень хорошо, но нуждаются в чистке и реставрации.

– Да, есть необходимость; а что насчет другой?

На третьей картина представляла собой группу мужчин, сидящих за столом в таверне и употребляющих пищу и напитки.

– Это также художественное произведение из Голландии, возможно, выполненное Дирком Халсом. Он известен своими работами такого рода.

Их разговор прервал Майкл:

– Какую цену мы можем ожидать?

– Всякая картина Ренуара легко достигнет вашей максимальной цели даже после учета аукционных сборов. Предполагаю, что вы имеете все необходимые подтверждения о происхождении всех этих картин?

– У нас есть полная документация относительно картин Ренуара и этой – Майкл указал на произведение, которое, по мнению Ким, возможно принадлежало Халсу.

– Мой прапрадед приобрел их в парижской галерее в конце 1890-х годов. У наших юристов есть все необходимые документы.

– А что с двумя другими?

– О-о-о, это Рембрандты, и здесь могут возникнуть проблемы. Старший брат моего прадеда женился на дочери известной голландской семьи, и эти картины стали частью ее приданого. К сожалению, оба погибли в трагической аварии через полгода после свадьбы. Ее семья утверждала, что поскольку не было детей, картинам все еще принадлежит право собственности и они должны быть возвращены им. Младший брат, унаследовавший землю и титулы старшего брата, не согласился с этим. Дело дошло до суда, и решение было вынесено в нашу пользу.

– К сожалению, я не верю, что это подлинные работы Рембрандта. Возможно, они созданы в его мастерской, но я сомневаюсь, что сам художник ими писал. Итак, в чем состоит проблема?

– Нам всегда говорили, что это – произведения самого художника, – возразил Майкл.

– Боюсь, что нет таких уверенностей, – сказала Симона. – Кисть не достаточно искусная. Я уверена, что это – работа одного из его помощников.

– Вот интересно, – Майкл отвернулся от подделки Рембрандта. – А какая из оставшихся картин самая ценная?

Ким мгновенно указала на полотно размером два на один метр, на котором была изображена семья, устраивающая пикник на берегу ручья; она была самой крупной среди трех.

– Я думаю, что она стоит не менее сорока миллионов, а возможно и больше, – ответила Ким.

Она подошла ближе и остановилась перед картиной. Это произведение искусства восхищало ее. Она легонько прикоснулась к лицу молодой женщины кончиком пальца. Было такое ощущение, что она чувствует черты лица на ощупь. Ее сердце забилось от красоты картины. Небольшое покалывание пронзило ее соски и Симона положила руку на ее плечо, словно это было само собой разумеющееся.

– Значит, эта картина? – спросил Майкл. – Требуется ли для нее какая-либо реставрация?

– Максимум – легкое очищение, – ответила Симона. – Дым от камина немного повредил лак.

Хотя Майкл уже решил, какую картину отправить на аукцион, он хотел, чтобы две женщины продолжали осматривать произведения искусства. Он позвал Эмиля и попросил его принести бутылку шампанского, чтобы они могли насладиться им.

Ким не могла поверить в свою удачу. Майкл разрешил ей снять со стены три картины Ренуара и рассматривать их сколько угодно долго. Она попросила Эмиля помочь ей поставить их на стол.

Она кивнула Майклу, когда он подал ей полный бокал и выпила изысканное шампанское. Каждые несколько мгновений она отвлекалась от рассмотрения картин и делала глоток, чтобы увлажнить пересохшие губы из всегда полного бокала. Ее эмоции только усилились, когда она осознала, что возможно она первая за много лет человек, который видит эти три картины с момента, как их предок Майкла приобрел в Париже.

Через некоторое время, которое, судя по неподвижности спины, растянулось на несколько часов, Ким выпрямилась и тихо вздохнула, разминая напряженные мышцы. Она благодарила Майкла за поддержку в момент, когда ее голова закружилась.

– С возвращением, – сказал он. – Некоторое время ты была погружена в свой мир.

Ким снова вздрогнула от боли после каждого шага. Она раньше тоже забывала о себе, погружаясь в искусство и фантазии художника, но никогда до такой степени. Симона повела ее к дивану, и они сели. Симона начала массировать плечи Ким, ощущая узлы в мышцах. Ким расслабилась и прильнула к женщине, наслаждаясь знакомыми прикосновениями Симоны.

Майкл протянул Ким свежий бокал шампанского, и она выпила его одним глотком. Вино окатило ее тело, тепло рук ее бывшей возлюбленной и присутствие произведений искусства разжигали в ней возбуждение, которого она не испытывала уже много лет. Она долго скучала по нежному прикосновению женского тела, прижатого к ее собственному.

Все тело Ким пульсировало, и она не заметила, как другие руки опытно отстегнули блузку и сняли юбку. Симона наклонилась вниз, и Ким застонала, когда мягкая женская рука скользнула под пояс трусиков и на клитор надавила палец.

В этот момент Ким потеряла себя, полностью погрузившись в поиск все большего удовлетворения. Она стала лишь пассажиром своих физических потребностей. Инициатива перешла к Симоне, которая сняла с Ким оставшуюся одежду. Пока Майкл был полностью поглощен вниманием к Ким, у Симоны появилась возможность снять свою последнюю одежду. На Майкле остались только боксеры.

Ким была полностью поглощена своим удовольствием; она сосредоточилась на своем физическом благополучии. Двое людей двигались в гармонии, и ее тело откликалось с радостью. Удовольствие достигало вершины, затухало и снова поднималось до высот. Она слабо осознавала, что Майкл поднял ее и перенес в другую комнату. Осторожно положили ее на кровать, а Симона обняла ее. Более массивное тело Майкла, которое пахло мускусом, притиснулось к ней с другой стороны; он потерял свои шорты где-то по дороге, и его твердый член был прижат между ними. Ким хотела, чтобы Симона продолжала дарить ей любовь; Майкл был всего лишь инструментом для достижения ее удовольствия. Майкл поднял ее ногу, стремясь проникнуть в женщину.

Ким слабо осознала, что Симона прошипела на мужчину:

– Нет. Ты должен использовать презерватив.

Это показалось ей несколько странным, но затем, когда Симона снова обратила внимание на ее соски, она позволила удовольствию захватить контроль над своими мыслями.

Твердое мясо проникло в тело Ким, и она с радостью приняла эту атаку, пока ее тело и разум не перегрузились и не выключились.

Много позже Ким начала осознавать окружающую обстановку. Она почувствовала смесь удовлетворения и усталости и обнаружила себя между двумя голыми телами: спящей Симоной спереди и Майклом - сзади. Руки Майкла ласкали ее грудь, а его бедра двигались ритмично, словно вечные.

Ким прижалась к нему, наслаждаясь ощущением твердого члена, который проникал в нее. Оба двигались медленно, но решительно, и Майкл достиг своей цели: он дрожал и кончил в жаждущее плотское тело женщины... Ким снова погрузилась в сон, ощущая тепло в своей промежности.

Через некоторое время солнечный луч проник сквозь шторы и разбудил Ким своим мягким прикосновением. Она очнулась в незнакомой, роскошно украшенной спальне. Стараясь вспомнить, как она оказалась здесь, а не в своей комнате, Ким поняла, что лежит под одеялом голая, ее тело словно использовали. Ее соски и интимная зона пульсировали от произошедшего. Встрепенувшись, она вскочила с кровати и поспешила в смежную ванную комнату. Оглядывая себя, она не могла отрицать факты. Ее настоящее трахали хорошенько и страстно. Если бы это был просто Саймон, она могла бы принять это как данность, но за ней стоял Майкл. Ужасная ситуация потрясла ее до глубины души, и Ким упала на пол, начав плакать.

Она все еще рыдала, когда Саймон вернулся.

- Дорогая, что случилось? - спросил он.

- Посмотри на меня, - всхлипывая, сказала Ким и указала на пятно засохшей спермы на своем бедре. - Твой друг меня использовал. Мы стараемся завести ребенка, поэтому я прекратила принимать таблетки несколько месяцев назад. Что я скажу Бену?

- Я же говорил Майклу, чтобы он использовал презерватив.

- Похоже, что он так и сделал? И почему ты ему позволила?

Саймон посмотрел на нее смущенно.

- Признаюсь, мне хотелось вновь быть с тобой близкими. А Майкл очень хотел разобраться, почему Курт не может перестать говорить о прошедших выходных. Я помог ему спланировать как соблазнить тебя и хотел поделиться этим планом с тобой. Рассказал ему о том, как ты увлекаешься искусством, а все, что Майкл хотел от него – это держать твой бокал полным.

Симона положила свою руку на плечо Ким и помогла ей встать.

– Все получилось, не так ли? – пробормотала Ким, сдерживая слезы. – Надеюсь, ты горда собой. Ты знала о моей слабости и сумела разрушить мой брак. Я доверяла тебе.

Ким отстранила руку Симоны и направилась в душ, чтобы включить воду.

– Если хочешь помочь, возьми мою сумку из комнаты и скажи этому ублюдку, чтобы он больше не подходил ко мне. Я не останусь здесь ни на минуту дольше, чем нужно.

Симона кивнула и вышла из комнаты. Ким налила столь же горячую воду, какая была ей терпима, и начала мыться каждый сантиметр своего тела до тех пор, пока не достигла предела своих возможностей. Когда Симона вернулась с сумкой для ночлега, Ким уже высохла.

– Мне здесь больше нельзя находиться, – сердито произнесла Ким. – Не уверена, что смогу сдержаться и не разрушу его драгоценные картины ножом!

Симона взяла ее за руку:

– Я все понимаю и уже сказала ему, что мы уезжаем, и чтобы он не мешал тебе.

Ким быстро оделась и позволила Симоне провести ее к машине, которая стояла на подъездной дорожке у подножия лестницы с открытыми дверьми и багажником. Положив свою сумку для ночлега в багажник, Ким заметила, что все ее оборудование уже было упаковано. Она села в машину и молчала, пока Симона заводила двигатель, и они начали движение обратно в Цюрих.

– Почему ты позволила ему это со мной? – спросила Ким наконец. – Ты же знала, что я этого не хотела.

– Я знала, но в то время я была также увлечена, как и ты. Мне следовало остановить его, чтобы он не наливал тебе в бокал. Боже мой, ты выпила большую часть из трех бутылок, но продолжала приготовлять свой бокал.

– Ты знаешь, как я потерялась в моменте, когда изучаю шедевры художников. Вы двое могли бы разговаривать рядом со мной, а я бы и не заметила.

Она повернула голову, чтобы посмотреть на Симону, и увидела, что та покраснела.

– Боже мой, только не говори мне, что ты это делала?

Симона смущенно кашлянула.

– Это был диван, а не стол. Я разглядывала его работу, а он положил руку мне на колено. Удивительно, что ты нас не слышала.

– Значит, раз ты захотела прикоснуться к нему, то решила, что и я должна? Что я скажу своему партнеру?

– А зачем тебе ему что-то рассказывать?

– Потому что этот человек в прошлый раз не использовал презерватив, а я не принимаю контрацептивы.

– Если беспокоишься, я дам тебе утреннюю послеполуденную таблетку.

– Не могу; есть вероятность быть беременной от своего партнера. Мы пытались завести ребенка, и я не могу отказаться от этой идеи.

– А если преуспел Майкл, что тогда?

– У меня все очень плохо.

– Когда мой партнер последний раз занимался с тобой любовью?

– В четверг вечером, я успела на утренний рейс в пятницу, чтобы присоединиться к тебе.

– Слушай, я знаю, что в первый раз Майкл использовал презерватив; потом пару раз мы занимались сексом, в то время как я целовала тебя. Тогда у меня не было спермы, я бы заметила. Так что, если ты и беременна, то от моего партнера.

– Он занимался со мной сексом, когда я проснулась сегодня утром, и уверена, что был без защиты.

– Почему ты его не остановила?

– Боже мой, Симона, я была едва при сознании и думала, что это мой партнер. Только потом, когда увидела тебя спящей рядом со мной, я осознала свою ошибку.

Они оба замолчали, и единственное, что разносилось в воздухе, был шум проезжающей машины.

– Даже если он тогда не использовал защиту, – размышляла Симона, – сомневаюсь, что у него осталось много сил. Вчера вечером мы провели долгую сессию, и я выжала его до последней капли перед тем, как он приступил к тебе. Затем он кончил во мне минимум дважды пока я наслаждалась тобой. Я еще раз отсосала его, пока ты спала, и он кончил всего несколькими каплями спермы. Ты приняла душ?

– Конечно.

– Хорошо, тогда все должно быть в порядке.

***

Текущий день

– Итак, ты ожидаешь, что я поверю в то, что Симона и Майкл попытались соблазнить тебя, а ты не устояла? – спросил я.

– Нет, я хочу чтобы ты услышал почему я нарушила все свои обещания переданые тебе. Я не пытаюсь оправдать свои поступки; мне нужно было заранее задуматься. Я не собиралась тебя предать и это никогда не повторится.

– Хорошо, это никогда не повторится, – сказал я с насмешкой. – Но ты игнорируешь то, что ты беременна, и этот ребенок может быть его.

– Ты думаешь, я этого не понимаю? Я пройду тест как можно скорее. Если этот ребенок будет твоим, то я надеюсь, что ты поймешь, что я не имела намерения спать с ним и то, что произошло была пьяной ошибкой и ты простишь меня.

– А если нет?

Ким молчала долгое время. Я видел, как она скручивает руки вместе - это ее привычка когда она испытывает стресс. Затем она положила одну руку на живот и протянула другую ко мне. Взгляд ее глаз заставил меня взять ее протянутую руку.

– В понедельник я свяжусь с медицинским центром и как можно скорее запишусь на тест на отцовство, – сообщила она. – Тебе нужно будет записаться на прием для предоставления образца.

– И от него ты его получишь?

Она вздохнула:

– Мне не важно от него: если он не твой, то должен быть его. Он – единственный мужчина, с которым я провела время после нашей встречи. Я больше не хочу иметь с ним дело.

– Как ты можешь прекратить общаться с ним? Разве у тебя нет необходимости продавать его картины?

Ким улыбнулась и сжала мою руку.

– Аукционный дом решил не помогать семье Майкла, после того как появилась информация, что некоторые произведения из коллекции Шмитта могут быть связаны с работами искусства, украденными нацистами. И происхождение картин Ренуара вызывает подозрения; когда его семья приобрела эти произведения, галерея была известна своей репутацией фальсификаций и кражи произведений искусства. Бизнесу Майкла срочно требуются финансовые вливания для выживания, и задержка может серьезно навредить их делам.

Я не смог удержаться от насмешки: одного намека на то, что картина может быть связана с нацистами, было достаточно, чтобы ни один аукционный дом не захотел иметь с ней дело. А одна подозрительная картина может испортить всю коллекцию.

Я переключил свое раздражение на женщину рядом со мной и встал:

– Ким, мы зациклены на одном месте и не продвигаемся вперед. Я соберу свои вещи и забронирую номер в отеле на следующие несколько дней, чтобы ты могла принять решение о том, что ты хочешь делать. Я согласен пройти тест, но помни, я не буду помогать воспитывать чужого ребенка.

– А если это твой ребенок, что произойдет?

– Тогда у нас будет долгожданный ребенок, но возникнет вопрос: будем ли мы создавать семью.

– Я допустила только одну ошибку, Бен. Есть шанс, что ты сможешь простить меня?

Я задумался и быстро понял, что при данных обстоятельствах я мог бы. С самого начала знакомства с Ким я предполагал, что такая ситуация может возникнуть. Я ожидал этого от нее самой, а не от двух хитрых манипуляторов. Проблемой для меня стало происхождение ребенка. Если он окажется не мой и Ким настаивает на его сохранении, то для нас нет будущего вместе. Можно назвать меня поверхностным, но именно так я чувствую.

Ким продолжала молча наблюдать за мной и, наконец, прервала тишину.

– Что ты собираешься делать?

– Это зависит от твоего решения.

Я колебался и добавил:

– Мне нужно время для размышлений. У меня есть проект в Ирландии, который требует моего внимания. Я должен был посетить его через месяц, но сейчас, кажется, самое подходящее время.

– Ты не можешь просто уйти; мы должны разобраться с этим.

– У тебя было несколько месяцев, чтобы принять это. Разве ты не понимаешь, что и мне нужно время?

– Как долго ты будешь отсутствовать?

– Неделю, может быть две. Этого времени достаточно для того, чтобы сделать тест. Я оставлю свой образец перед отъездом.

Сказав это, я поднялся наверх, чтобы собрать свои вещи и подготовиться к поездке. Подрядчик был рад услышать, что я приеду на следующей неделе. Мой рейс был запланирован на следующий день, а атмосфера в доме стала напряженной. Ким приготовила еду, но мы почти не ели. Засыпая, я заметил, что Ким оставила дверь спальни открытой, но я прошел мимо этого предложения и провел вторую ночь в гостевой комнате.

На следующее утро, когда я встал, Ким уже не было рядом. Заметка на столе говорила о том, что она отправилась навестить своих родителей. Рядом с ней я обнаружил пакетик с набором для проведения анализа ДНК. Решив воспользоваться им, я ознакомился с инструкцией, взял мазок с внутренней стороны щеки и вернул набор на место.

Время подходило к моменту моего отъезда, но Ким так и не вернулась. Я решил написать свой адрес гостиницы внизу ее записки и покинул помещение.