ЭКЗАМЕН

Мы все учились постепенно

К чему-нибудь и как-нибудь...

Да, да, мы учились... к чему-то и именно так... Одним повезло, они родились с ярким интеллектом и прочной памятью - им легко дается обучение. Они моментально улавливают всю информацию. Другие получили терпение и настойчивость от природы. Они грудью лежат над кучей учебников - настойчиво заполняя свои головы знаниями. Ничего не понимая, они вгрызаются в основы наук. А третьим, кто был лишен яркого ума и настойчивости, приходится использовать разные пути для достижения своих целей –диплом!

После окончания школы, я успешно сдала экзамены и поступила на первый курс одного из престижных вузов, где познакомилась с двумя подругами -Леной Янковской и Ирой Котиковой. Янковская приехала из Самары или как её называли тогда - Куйбышев. Крепкая, с большой грудью и крутыми ягодицами на таких же крупных, но стройных ногах. Жизнерадостная и чересчур активная девушка, с густыми волосами, обгоревшими на солнце. А Котикова была противоположностью своей энергичной соседки в общежитии. Ирина приехала из Калинина, который теперь называется Тверь. Она была тихой, уравновешенной, малословной и застенчивой девушкой. Среднего роста, стройная и изящная, настолько худая, что даже прозвище Щепка, данное ей соучениками, звучало для неё слишком плохо.

С самых первых дней учебы подруги активно включились в жизнь нашей группы. Вернее, Лена полностью погрузилась в эту жизнь и потащила за собой Иру. На первом собрании, когда нужно было выбрать старосту нашей группы, Лена без колебаний заявила о своём желании быть комсоргом. Все вздохнули с облегчением, нашлась та, кто сама не против взять на себя роль идеологического руководителя, и только поставили её кандидатуру на голосование, как она была принята со всей группой поддержки. Мы даже не знали, кого мы выбрали на эту ответственную роль. На должность старосты боролись двое кандидатов, Котикова и какой-то парень, фамилию которого я уже не помню и это не важно. Он уже служил в армии и был готов взять на себя эту общественную нагрузку. Произошло жаркое обсуждение, группа разделилась на две стороны. Мы спорили, кричали, хотя не знали этих людей, за которых готовы были проголосовать. И тут Лена выступила впервые, проявив свою красноречивость и упорство. Иру выбрали старостой.

И с этой встречи все началось. После получения небольшой доли власти, активная Лена мгновенно проявила энергичность. Наша группа была довольна, мы не ошиблись в выборе и это нас радовало. Однако через полгода пошел первый слух о Лене - Лена дятел! Этот слух вскоре превратился в правду к окончанию первого курса. Коллективное сознание нашей группы осознало это, но Лена не обращала на это никакого внимания. Она ставила перед собой цель и уверенно двигалась к ней заданным путем. Как оратор она была слаба, но благодаря выученным тезисам и фразам, она представляла правильные идеологически обоснованные речи на собраниях, благодаря которым ее заметили высшие комсомольские и партийные руководители, а следовательно и руководство института. Лена продвигалась вверх, уже на втором курсе она стала членом комитета комсомольской организации института, а спустя некоторое время стала кандидатом в члены. Девушка стремительно продвигалась по карьерной лестнице, преодолевая ее ступеньки, цепляясь руками, грызя зубами, борясь и отталкивая соперников. И пусть так и будет! Удачи! Если бы она не была тем, как она была названа сначала нашими мальчиками, потом девочками и уже всем институтом - СУКА! Причем с большой буквы. У Лены полностью отсутствовало понимание "наш-чужой", для нее был только один критерий - положение на карьерной лестнице. Она безмерно улыбалась и заглядывала в глаза тем, от кого зависело ее состояние хотя бы чуть-чуть в данный момент. Но после шага на следующую ступеньку она переставала замечать тех, перед кем раньше выставляла себя подобным образом. Если бы она иногда останавливалась и осматривалась по сторонам, то обязательно заметила бы, что лестница вверх имеет еще и очень крутой спуск вниз. Но нет, Янковская шла вверх словно танк. На собраниях она подавляла всех, но больше всего страдали ее одногруппники - мальчишки. Они слушали рок, носили джинсы и пили вино. Ее героическая женская душа не могла это терпеть и СУКА отдыхала на них, хвастаясь перед руководством. Именно благодаря этому руководству, а также партийному руководству университета удалось спасти нескольких наших ребят от исключения из комсомола, что было страшным приговором для тех времен и ставило крест на их будущем. Лена брызгала слюной, сражалась, но так и не достигла своей цели. Ребята остались как члены комсомола, так и в ВУЗе. Таким образом, расплачиваясь за свой выбор мы продолжали учиться рядом с Леной Янковской, стремительно продвигающейся по карьерной лестнице. А что же Ира?

Бедная Ира оказалась между молотом и наковальней и ей, собственно неплохой умной девочке, иногда приходилось очень даже несладко. С одной стороны, были мы, а с другой была тащившая за собой подруга. Котикова была единственной кто мог позволить себе остановить не в меру разошедшийся локомотив и кому это удавалось. Она никогда не спорила, не ругалась с Леной, но всегда находили пару слов, от которых Янковская, краснея затыкалась. Мы все удивлялись и не могли понять почему та отступает и не трогает Щепку. Соседки? Возможно, однако не только соседство по комнате сблизило девчонок. А что же ещё? Вот об этом и будет моя история невольной свидетельницей которой я стала.

*****

Как всегда, все началось с того, что я оказалась не в том месте и не в то время, а может быть как раз, и наоборот - не знаю, но оказалась. Везет мне на это, наверное, аура у меня такая, такой меня мама родила.

Заканчивалась летняя сессия третьего курса. Уже были сданы все необходимые дисциплины и оставалась самая нелюбимая и как мы считали не нужная дисциплина - История КПСС. Предмет принимал сам грозный Лев Михайлович Магилевич. Высокий, статный, черноволосый, кучерявый мужчина с легкой горбинкой на носу. Честный, правильный и бескомпромиссный человек для которого весь мир делился на белое и черное, на знаешь или нет. Он никогда не придирался к ответам в отличии от других преподавателей, он просто требовал знание своего предмета и точных ответов на свои вопросы. Если с другими преподавателями возможно было заняться демагогией и словоблудием, получив в результате желанный зачет, то со Львом Михайловичем такой номер не проходил. Проще было повесится, чем сдать ему этот ненавистный всем нам предмет. С первого раза всегда сдавали только Сука и Щепка, ну и еще несколько человек, включая меня, которые зубрили учебники до посинения.

Я пробудилась, лениво потянулась... Очень не хотелось, но нужно было встать. Новый день встречал меня игривыми солнечными лучиками, которые проникали сквозь приоткрытые шторы и щекотали мое сонное лицо. Как замечательно! Настроение можно было бы назвать отличным, если бы не небольшая тревога, которая грызла меня изнутри - сегодня экзамен по истории КПСС! Но, с другой стороны, это последний экзамен, всего пятнадцать минут стеснения и свобода! Каникулы! И я уверена, что сдам экзамен. Если не я - то кто? Я не пропускала занятия, всегда сдавала задания вовремя, да и в общем-то я не глупая девочка. К тому же я тщательно изучила учебники до самого "сранья". Я знаю предмет, я подготовлена! Зевнув еще раз и потянувшись, я огляделась на часы. Часы показывали без пятнадцати два. Учитывая то, что экзамен начинался в девять, я уже не просто опаздывала, а катастрофически опоздала. И все из-за этих дурацких пяти минут! "Мам, спасибо, что разбудила, я еще пять минут посижу и встану!" Я просидела... черт возьми... А мне еще час ехать...

Выбежав из метро, я столкнулась лицом к лицу с девочками из моей группы, наслаждающимися таящимся мороженым.

— Наташка, где ты была? Что случилось? Почему ты не пришла на экзамен? — сочувственно спросили они.

— Где? Где... Вот иду я! Где экзамен? В какой аудитории? — отрезала я резко.

— В 504. Магилевич спрашивал о тебе...

Остальные студенты уже не интересовали меня.

504 - это еще и на пятом этаже.

Набирая скорость лайнер пошел на взлет.

Взлетев по институтским лестницам на длинный, покрытый желтым паркетом, аэродром, двигатель внезапно чихнул и замер. Парашют не раскрылся. В пустынном коридоре перед закрытой дверью аудитории я стояла одна. Экзамен окончен, погасли свечи. Внутри меня все опустилось. Не зная на что надеется я слабо потянула за облезшую ручку двери с табличкой 504. Дверь пружинисто потянулась, но не открывшись вернулась на свое место. От охватившей меня досады в голове потемнело. Передо мной замаячил жуткий призрак осенней пересдачи. На глазах навернулись слезы, и я, вымещая о буянившую меня злобу на не в чем не повинной двери снова рванула её за ручку. Дверь, видимо не ожидавшая такого не почтительного отношения к себе, дернулась, щелкнула замком и едва не врезавшись мне в лоб – распахнулась, впуская меня в свою пустую утробу. Аудитория была не просто пуста, она была пустынна. А что, собственно, я желала увидеть там? Всё, чудо не произошло. Да здравствует осень! С угасающей надеждой я посмотрела на серую, покрашенную в тон стен едва заметную дверь в конце помещения. Дверь, за которой находилась другая часть аудитории, некогда переоборудованная Львом Михайловичем для себя в рабочий кабинет и в котором он денно и ночно трудился, изучая труды классиков марксистко-ленинской теории. Подойдя, я осторожно потянула ручку скрытной двери заглянув в приоткрывшуюся щель. Застоявшийся запах книжной пыли, кофе и еще неведомо чего ударил мне в носик. Огромные книжные шкафы, хранившие за своими дверцами неведомые знания ушедших поколений, возвышались неприступными скалами до самого потолка образовывая хаотичный лабиринт, проход по которому был известен только хозяину этого склепа. Сумрачная прохлада пугала и одновременно манила меня, приглашая войти в себя. Было не привычно и даже страшно, но собравшись я сделала шаг ощущая как теплая волна всеблагого электричества пробежав по моему телу наполнила его клеточки трепетным запретным возбуждением. Прислушавшись, я сделала ещё шаг и замерла. Из утробы склепа доносились слабые, еле различимые влажные чавкающие звуки. Какой-то неведомый хищник раздирал и пожирал, невзирая на слабеющие постанывания свою добычу и я как истинная комсомолка, борясь за справедливость и свободу всех угнетенных бросилась жертве на помощь. Шаг, еще шажок, и не рассмотрев в сумраке склепа открытой дверцы шкафа налетела на нее лбом. Зашипев дикой кошкой, я едва сдержалась что бы в голос не выдать все то, что я подумала об этой дверце. Я почесала ушибленный лоб. Мой благородный порыв угас.

— Стоп, услышали ли вы то же самое или мне показалось? - хищник умел разговаривать и его голос очень напоминал голос Льва Михайловича.

Ура, это преподаватель! Он все еще здесь, и я попытаюсь убедить его, да что там попытаюсь, я точно уговорю его сделать мне экзамен. Внутри меня вспыхнула искра надежды, но она быстро погасла.

— Вам показалось, - сказал недовольный голос девушки, — Это сквозняк, я сижу на полу, знаете ли, как здесь сквозит воздух, а дверь я хорошо закрыла.

— Да? Возможно. Но все же стоит проверить.

— Лев Михайлович оставайтесь там, я сама проверю, вы голый, а я быстренько посмотрю и все, - добавился второй голос девушки.

— Только не показывайтесь. Просто посмотрите.

— Договорились,- приближаясь ко мне по паркету раздались стук каблучков.

Меня пронзила ледяная волна, я оказалась там, где никого не должно было быть, а я была лишней! Мне помогла дверца вредного шкафа, видимо сжалившись и решив искупить свою вину передо мной. Я присела на корточки и прикрывшись ей как щитом, оказалась между двумя шкафами и серой стеной. Каблучки прошли мимо меня, не заметив и обдав меня знакомым ароматом, потоптались, остановились и вернулись обратно.

— Никого,- удовлетворенно сказал голосок хозяйки каблучков.

— Я же говорила, что это сквозняк. Вы сами попробуйте сесть на пол,- удовлетворенно ответил первый голосок.

— Ты хорошо проверила? - Лев Михайлович не успокаивался.

— Да, я проверила. Чего там проверять. Все пусто, все уже давно разошлись,- раздраженно проговорил голосок хозяйки каблучков.

— Ну ладно, ладно, не заводись. Иди к о мне, - пробурчал мужской голос. Каблучки про цокали, что-то заскрипело, и комната опять наполнилась звуками чавкающего хищника.

«Фу, пронесло! » - пронеслось у меня в голове, - «Надо отсюда выбираться и чем быстрее, тем дальше. Лучше я в коридоре подожду».

Я уже собралась вылезать из своего убежища, когда моё внимание привлекла полоска яркого света, пробивающаяся между двумя не плотно стоявшими шкафами, в которой искрились плавающие частички пыли.

Наверное, нужно было сматываться, но я была девушка пытливого и очень любознательного ума. Вот попробуйте отогнать кошку, когда той что-либо интересно, а представьте, как мне было любопытно узнать кого же там все-таки поедают и почему же Лев Михайлович голый. Подкравшись на цыпочках, я заглянула между шкафов. Видна была только часть комнаты, но мне и этого хватило сполна. В моих глазах потемнело, в голове закружилось, а сердце застыв льдинкой провалилось в низ моего животика переполняя растаявшей влагой мою письку.

Яркий солнечный свет, врывающийся через открытое окно, освещал старое или даже древнее кожаное кресло с широкими подлокотниками, на котором развалившись сидел совершенно голый, если не считать летних туфель, Лев Михайлович. Перед ним, стоя на коленках, разместилась так же совершенно голая, в одних красных лодочках - Ленка Янковская, которая, скользя ручками по возбужденно торчащему члену мужчины, высунув язык, жадно облизывала его лиловую головку. Вторая обнаженная девушка, в лице Иры Котиковой, удобно устроившись на широком подлокотнике кресла полулежала на мужской поросшей густой черной шерстью груди обвив ее своими ручками - веточками. Согнув свои ножки в беленьких, на острых каблучках, босоножках и широко разведя в стороны коленочки, она жадно сосалась с преподавателем, совершенно не обращая внимание на то, как его жадные пальцы шарят в её распахнутой промежности.

Оглядываясь глазами, полными возбуждения, я смотрела на играющие тела, неизбежно сравнивая девушек между собой, и худенькая Котикова нравилась мне больше своей подруги. Хотя она была худощавой, но не такой истощенной, как всегда казалось в одежде. У нее были еще не развитые грудки, но при этом все ее тело обладало плавными изгибами, которые придавали ему невероятную изящность и женственность, скрытую под одеждой. Ее грациозные и мягкие движения, реснички, которые легко похлопывали, и нежное постанывание сводили мужчину с ума и заставляли его упиваться ее телом. Лена же выглядела словно высеченная из блока мрамора. Красивая и сильная, с напряженными сосками на пышной груди, она казалась произведением искусства живописцев прошлых времен. Ее тело было красивым и привлекательным, но лишено живости.

— Девушки, хватит, больше не могу, - сказал Лев Михайлович, задыхаясь и отделяясь от губ Иришки. - Ленка, я скоро кончу в твой рот. Прекрати, дай мне передохнуть, - затем обратился к своей стройной партнерше и приказал - Ирка, становись!

Щепка повернулась попкой на широком кожаном подлокотнике и встала на ножки. Она томно потянулась, подошла к старому дубовому письменному столу и очистила его поверхность от бумаг. Затем она устроилась на нем грудками, разведя широко стройные ножки и выпятив вверх свою изношенную щель мужскими пальцами.

— Все Ленка, все... отпусти, - выдернув блестящую головку из ротика девочки и освободив член из ее сжимающихся рук, Лев Михайлович сказал: - Фу, Ленка, я сказал фу! Выплюни сразу... видишь же, Ириша уже дрожит от нетерпения. Потом, потом ты сосешь... отпусти, я сказал...

Стряхнув с члена навязчивую девчонку, мужчина подошел к нетерпеливо постукивающей каблучком Щепке и запустив пальцы ей между ног растянул лепестки отвисших малых губок. Ирка пискнула, а я охнула от удивления. Я никогда даже представить себе не могла, что у Ирки Котиковой могут быть такими лопушистыми половые губы.

— Ох Ириш, ну до чего ж у тебя хороша пиздень. Сколько смотрю на нее и все насмотреться не могу. Её на витрине выставлять надо, в музее, - восхищенно выдал мужчина, - И как ты ее только такую вырастила? Ленка, вон сиськи отрастила так, наверное, ее мама с пеленок капустой кормила, - Ленка довольно хихикнула, - А что бы такое сокровище отросло... даже не знаю, чем кормить надо... На, возьми, растяни сама.

— Не знаю Лев Михайлович, сами выросли. У меня и у мамы большие, и у сестренки младшей тоже, - кокетливо выдавила из себя Щепка, растягивая ручками половые губки по своим худеньким ягодицам.

— Нет Лен, ты только посмотри на это чудо, это просто невероятно, сколько разных видел, но такого. Хочешь поцеловать? - повернувшись к Лене, продолжавшей сидеть на полу, преподаватель легонько подтолкнул девушку в затылок.

К моему удивлению, девушка не стала сопротивляться, а даже наоборот, она как будто только и ждала этого приглашения. Живенько подползя к склонившейся Щепке, она, высунув язычок, лизнула между растянутых губок девушки. Нежно, осторожно... потом жадно... потом жарко... потом еще, еще... и распалившись она жадной пиявкой присосалась к Иришкиной письке. Я затрепетала, ощущая, как из меня ручьём потёк мой собственный сок и впитываясь в тонкую ткань моих трусишек принялся жечь мне промежность. Мне дико захотелось засунуть в них пальчики, привычно потеребить свою письку, но я буквально окаменела. Я стояла, смотрела и боялась даже глубоко вдохнуть, чтобы не дай бог, своим возбужденным дыханием не спугнуть любовников.

— Ленка, хватит, я уже сказал, — Лев Михайлович, до сих пор стоявший рядом и наблюдавший за лаской девочек, очнулся. Оторвав руку от своего возбужденного члена с пылающей головкой, освещенной ярким светом рубина, он попытался оттащить жадные губы Ленки от искрящегося влагой лона Иришки. — Фу, я сказал фу! Ты не чувствуешь, что она скоро кончит? Оближи мне член... ну?

Отделить Ленку от сладкой конфетки Иришки оказалось не так просто, и Леву Михайловичу пришлось приложить немалые усилия. Затем его член окунулся в рот очумело вращающей глазами девушки.

— Оближи его хорошенько, еще больше... вот так хорошо... молодец!

Лизать или сосать — для Ленки это было все равно; она справлялась с обоими заданиями на отлично.

— Блядь! — выругался мужчина. — Если я спущу тебе в рот сейчас, то зачета не будет... поняла? Я сказал облизать, а не сосать.

Легкая угроза преподавателя подействовала на девушку. Она недовольно выпустила из своего ротика блестящий от слюны член и громко проглотила.

— Молодец! А теперь вставь его в пизду своей подруги... только аккуратнее. Не сломай!

Ленка встала на колени и, обхватив пальчиками влажный ствол члена, потянула его к открытому входу Иришкиной вагины. Мне стало страшно за Иру. Мужской орган, который изначально не был особо большим, напряженно раздулся и на фоне поджарой попочки Ири выглядел как монстр, хищно двигающий головкой, готовый проникнуть сквозь ее хрупкое тело. Мужчина приблизился и аккуратно повел бедрами. Его член мягко ткнулся головкой в розовую плоть Ирины и медленно начал погружаться в сочное девичье тело, раздвигая его стенки. Спина девушки выгнулась, ножки вытянулись, и она приподнялась на мысочках босоножек, начав дрожать. Мужчина сильно потянул за плавные изгибы ее косточек и удерживал их на своем возбужденном члене. Ножки девушки оторвались от пола, и она беспомощно повисла, пронзенная его мужской иголкой.

— Руку, руку убери... Ленка, блять, руку убери... мешает.

Ленка очнулась и резко отдернула руку, зажатую между слившимися половыми органами любовников, внимательно осмотрела пальчики, и раздвинув свои плотно сжатые ляжки, направила их себе между ног.

Пара, слившись в экстазе первых ощущений замерла, до тех пор, пока мужчина, насытившись не повел бедрами назад мягко почти полностью вытаскивая член из тельца девчонки. Выведя его уже почти до конца, он на мгновение замер и вдруг резко, одним движением загнал его, по самые яйца назад. Влагалище смачно фыркнуло, девушка тонко пискнула, и сладострастный процесс, медленно, с натяжкой, но ускоряясь стал набирать обороты. Лев Михайлович сношал Ирку осторожно, даже как мне казалось нежно, но жестко, не путать с жестоко, заставляя её подвешенное в воздухе тельце, захлёбываясь собственными стонами, трепыхаться. Мы же с Ленкой в четыре глаза жадно пожирали этот неистовый процесс совокупления, но только Ленке было проще, ей ненужно было таиться и она, совершенно не стесняясь, пыхтя от возбуждения как паровоз, шуровала пальцами в своей набухшей и раскрывшийся на две половинке расщелине. Усевшись в скрипнувшее под ней кресло и широко раскинув на подлокотники свои полненькие ножки она бесстыже выставила напоказ преподавателю свою покрытую подстриженными волосами набухшую щель. Покрутившись и устроившись удобнее, Янковская воткнула в себя собранные щепоткой пальчики правой руки, засовывая их глубоко, по самую ладошку в свою раскрывшуюся вагину. Волна наслаждения пробежала по ее телу, полные груди колыхнулись торчащими сосками и охнув девушка остервенело задвигала рукой. Томные грудные стоны присоединились к тонкому мышиному попискиванию Иришки, которую жадно сношал Лев Михайлович. Видимо окончательно решивший во что бы то не стало проткнуть девушку насквозь своим неутомимым членом. Возможно, ему бы это и удалось, если бы Ирка, протяжно заскулив не начала кончать. Лев Михайлович, покрывшись испариной, превратившись в неутомимую секс-машину удвоил свое рвение. Иришкины ножки смешно затрепыхались в воздухе, она заскребла коготками по столешнице и пространство вокруг нее наполнилось фейерверком взлетевших в воздух листов бумаги, которые до этого лежали аккуратными стопочками по краям стола. Иркино тельце напряглось, выгнулось и резко задрожав обмякло. Мужчина, продолжая по инерции, еще несколько раз всадив в Котикову свой член - замер и недовольно фыркнув осторожненько поставил тряпичные Иришкины ножки на пол заботливо расцеловал ее худенькую спинку.

— Ириша, — произнес мужчина, звучащим голосом полным нежности. — Ты очаровательна!

Он начал двигаться бедрами, и его половой член, словно игрушечный чертик, выскочил из увлажненной влагалища девушки. Поцеловав живот мужчины, он прыгал на резиновой ножке своей возбужденной головкой. Он еще не кончил и продолжал быть в эрегированном состоянии.

— Лев Михайлович, — простонала Ириша с наслаждением. — Пожалуйста, помогите мне теперь... пожалуйста... Лев Михайлович... я кончаю...

Мужчина резко поднял голову и уставился на Ленку, которая развалилась в кресле и ласкала свою возбужденную киску пальцами обеих рук. Он почувствовал легкую судорогу по всему телу и отпустив тело Ириши, которое сразу же стекло на паркетные плитки, он набросился на новую жертву. Подняв ножки Ленки на свои плечи и прижимая ее колени к груди, он полностью погрузился в задыхающуюся девушку.

— Вставь сама! — приказал мужчина, его голос был сорванным.

Ленка послушно вытянула руку и, ухватившись пальцами за его трепещущий от возбуждения член, направила его в свою раздвинутую киску. Однако как только кончик головки коснулся ее теплой плоти, мужчина резко опустился вниз и насильно всадил свой член в тело Ленки. Ленка вскрикнула от боли, закрыла рот ладонью и продолжала стонать. Лев Михайлович трахал Ленку жадно и жестко. Каждый раз вытаскивая свой орган из ее тела, он снова вгонял его обратно безразлично к нервным судорогам под ним. Внезапно мужчина изменил движения и начал вертеть своим членом внутри Ленкиной киски, растягивая ее стены. Янковская застонала и ухватившись за мужскую попу, прижала его к себе, оставляя на ней красные царапины. Любовникам было все равно друг на друга, каждый думал только о своем удовольствии, не обращая внимания на партнера. Сначала Ленка не выдержала — она укусила мужчину в грудь и схватила яички его пальцами, резко подняв их вверх. Мужчина вскрикнул от наслаждения, изогнулся и вошел своим лобком в разрыв девушки, доводя ее до оргазма. Ленка хрипела, тяжело дышала и обливая свои сиськи слюной, расслабилась. Преподаватель замедлил движение, тяжело выдохнул и продолжил ритмичные движения бедрами, уперев коленку в край кресла. Однако если эти движения доставляли Ленке удовольствие лишь мгновение назад, то сейчас они стали для нее неприятными.

— Лев Борисович, я кончила... мне щипит там...- взмолилась девушка, вибрируя всем телом под ударами мужского члена, - мне больно...

Но заведенный мужчина полностью проигнорировал мольбу девушки и наращивая темп продолжил работу над расширением и углублением Ленкиной дырки. Тогда девушка, упершись ладошками в мужскую грудь, попробовала оторвать от себя насильника, но и тут у нее ничего не получилось. Лев Михайлович легким движением руки отмахнулся от девичьих ручек и сграбастав ее тело в свои объятия прижал к себе, уткнувшись головой в спинку кресла. Ленка недовольно заворчала и попробовала снова укусить мужчину, но и тут у нее ничего не получилось. Вконец осознав, свое поражение, девушка задергалась, завыла и расслабилась, отдавшись на волю насиловавшему ее преподавателю, но силы победителя уже тоже были не безграничны. Лев Михайлович устал. Он начал кряхтеть, злиться, но так и не мог кончить. И в тот момент, когда Ленка, только-только начала снова заводиться и получать удовольствие по второму разу, силы окончательно оставили мужчину. Он фыркнул, зло выругался и сполз с тела девушки на пол.

— Блять Сука, ну у тебя и лоханка бездонная.

— А вам что не нравиться? - томным озорным голоском пропела Ленка, - Помниться, когда вы в прошлый раз запихнули в меня бутылку и пили из неё коньяк вы были в восторге от моей дырки. И Лев Михайлович, прошу, не называйте меня Сукой. Хорошо?

— Извини, не сдержался, но черт, столько ебать тебя и не кончить. Я совершенно не чувствовал тебя. И извини если сделал тебе больно.

— Не волнуйтесь, Лев Михайлович, это было даже приятно... потом.

— Извините, но я как-то слишком возбудился от вас, девушки. Вы такие... Я потерял контроль, прошу прощения, не сердитесь. - Он повернулся и погрузил лицо в разгоряченное пространство между ног Ленки, издавая удовольственные звуки. Ленка блаженно закрыла глаза, прикусила губку и замурлыкала довольной кошкой в ответ на ласки своего партнера.

— Лев Михайлович, позвольте мне пососать вам, а Ирке полизать мне? - Очнувшись от толчка и открыв глаза, Ленка посмотрела на свою подругу, которая все еще находилась под столом и задумалась. - Ира, ты будешь лизать меня?

Ира все еще находилась в своем мире, улетев глубоко в себя. Она с таинственной улыбкой медитировала и прислонилась спиной к тумбе стола.

— Иришка, ты меня слышишь? Ты где?

— Что? - Ира удивленно пошатнулась и проснулась. - Ты ко мне обратилась?

— К тебе, к тебе. Ты что-то заснула там?

— Нет, я здесь. Просто задумалась.

— Видимо, что да, полижи мне. Будешь лизать?

Ира кивнула согласием и на четвереньках подползла к креслу.

— Лев Михайлович, подойдите ко мне. Теперь Ира без вас справится. Мне нравится сосать, когда лижут, это такое потрясающее двойное удовольствие. Правда, Ира?

— Не знаю... - Девушка пожала плечами и заняла освободившееся место между широко расставленными ногами подруги.

— Конечно же нет, тебе не нравится сосать. Тебе только нужен секс и прочее... Ты бы вообще не слезала с этого члена. А я люблю оральные ласки и сперму, верно, Лев Михайлович? - Янковская, взглянув на стоящего рядом с ней преподавателя, приподнялась и, обхватив пальцами немного ослабевший мужской орган, согнула его, стянула кожицу и звонко поцеловала открывшуюся головку, всосав ее своими вытянутыми губами.

— Правда, правда... соси его соси... Ммм, - довольно задвигав низом живота замычал Лев Михайлович, - Соси его соси... Сука...

— Ну Лев Михайлович, я же вас проси..., - пуская пузыри, попыталась возмутиться Ленка, но Лев Михайлович не дал ей договорить. Он легонько подтолкнул девушку в затылок, и та, поперхнувшись больше уже не возмущалась. Все, блаженно постанывая и урча занялись своим делом, и только я, нервно переступая с ножки на ножку продолжала мариноваться в собственном соку.

На сей раз первым не выдержал Лев Михайлович, шустрый язычок и раздувавшиеся как кузнечные меха Ленкины щечки сделали свое дело. Мужчина выгнулся, напрягся и выдавив из себя, - Спускаю! Открой рот, я хочу видеть! - спустил в широко раскрывшийся рот девушки струю густой белой спермы, побежавшей двумя ручейками по её подбородку и стекая закапала на возбужденно торчащие крупные соски. Ленка спохватилась и плотно сжав губы сглотнула. Затем похотливо заулыбавшись высунула язык, продемонстрировала пустой рот и блаженно откинувшись на спинку кресла, смотря своими бесстыжими глазами в глаза преподавателя - кончила.

— Ириш, не сиди на полу, там сквозняки, иди к нам, - полностью очухавшись и придя в себя, отозвался Лев Михайлович поманив рукой обтирающую ладошкой губы Котикову.

— Иди, иди, сейчас отдохнем и Лев Михайлович тебя еще разок выебет... Правда Лев Михайлович? - лукаво хихикнула Ленка.

— Да помолчи ты пылесос, дай в себя хоть прийти.

— А почему это я и пылесос? - вскинулась девушка, - Ну Сука, это понятно, а почему пылесос?

— Потому что ты сосешь, как пылесос. Я думал, у тебя яйца выпадут изо рта.

— И что? Это хорошо или плохо? - не унималась Ленка.

— Конечно хорошо, это защита! - наклонившись Лев Михайлович приблизился к влажным и слегка опухшим губам девушки, одновременно протягивая руку к Ирине, которая уже сидела на подлокотнике напротив и ласкала его полные губы. Дальнейшие объятия и поцелуи любовников были описаны неописуемыми словами. Наконец, насытившись, они оторвались друг от друга и начали беседовать шепотом, а Ирина нервно засмеялась. Оставив их наедине, Ленка медленно опустилась на пол и устроилась между ног мужчины, прижимая губами к его расслабленному члену. Круг замкнулся, я уже видела это примерно так.

— Лев Михайлович, у тебя стояк! - комсорг бодро доложила старшему товарищу и поприветствовала его рукой. - Член готов, можно начинать!

— Молодец, ты отлично справляешься. Там на полке в шкафу есть вазелин, принеси его сюда - оторвавшись от губ Ирины, преподаватель принял доклад и обратился к Щепке, добавив: - Ну что, Ирина, ты готова?

Ирина что-то бормотала в ответ и переместилась на освободившееся кресло, согнув колени и приняв позу эмбриона. Выпятив свою разделяющуюся на две половинки попку с коричневатым кольцом посередине, она создала вид маленького солнышка со складками вокруг.

— Лена, где ты была? Нашла уже? - Янковская подбежала и протянула мужчине скрученный тюбик.

— Мне то зачем? - удивился мужчина, - Ты принесла, ты и маж, да пожирнее, не жалей.

Янковская была сама любезность. Едва получив команду, он рванулась ее исполнять. Первым делом она занялась Щепкой. Вставив кончик тюбика в самый центр ее солнышка, она сильно надавила на тюбик, наполняя задний проход девушки жирной смазкой, а затем обильно смазала и все само солнышко. После этого она взялась за торчащий орган мужчины, не удержавшись, подержав головку во рту, она легкими подрачивающими движениями размазала вазелин по всей длине члена.

— Все, готов! - в очередной раз отрапортовала Ленка, - Лев Михайлович вставляйте! - и усевшись поближе на пол она уставилась в Иркину попу.

— Ириш, ты как? Готова? - заботливо поинтересовался Лев Михайлович и дождавшись утвердительного мурлыканья от Щепки уперся головкой в её солнышко осторожно надавив на него. Я широко открытыми глазами смотрела на заботливую подготовку к планирующемуся акту и мне со стороны казалось, что Ирку готовят, ну как минимум к запуску в космос. Она, свернувшись клубочком, полулежала в кресле, возбужденно дышала и приготовившись к полету отдавалась мужчине. Начался последний отсчет и головка ракеты, раздвинув кольцо ануса начала свой медленный старт.

Лев Михайлович старался все делать медленно и аккуратно, и Иринка, стойко перенеся первый запуск, полностью приняла своей попкой мужской член до самого его основания. Замерев и дав девушке привыкнуть к новым ощущениям, мужчина так же медленно вывел его из попы Щепки.

— Все в порядке? — спросил преподаватель, надеясь услышать подтверждение. Получив в ответ утвердительный ответ, он стал более смело продолжать свои действия. С каждым разом его движения становились быстрее и сильнее, вызывая приятные звуки у Щепки и возбужденные реакции ее партнера. Ленка, находящаяся сбоку и немного позади, наслаждалась зрелищем. Она начала ласкать свое тело одной рукой и между ног другой рукой, аккуратно стимулируя Иришкину раскрытую щель. Постепенно возбуждение Иришки становилось все сильнее, а мне показалось, что анальный секс доставляет ей больше удовольствия, чем обычный.

Их полет был продолжительным, жарким и интенсивным.

— Я кончаю! — наконец выразил свои ощущения мужчина, а девушка восприняла это как знак для своего окончания.

Все закончили... кроме нас с Ленкой.

— Вы даете жару, — возбужденно прошептала краснеющая Сука, — Лев Михайлович, я следующая.

— Нет, это вы, девочки, даёте. Вы решили полностью отвлечь меня от преподавания? — сказал преподаватель, вынимая свой член из задницы Ирки, покрытый капающей спермой. Он уселся на пол. — Не забывайте, что мне не двадцать лет и завтра у меня еще другие группы со своими студентками, которые тоже хотят получить зачет.

— А раз мы уже сдали задание, то для радости вы должны меня тоже удовлетворить. Вон Ирка так насладилась и до сих пор лежит счастливая. Я тоже хочу такого опыта! — она указала на свою подружку, которая свернулась в кресле.

— Елена, я всегда вам указывал на то, что ты всегда не верно приводишь примеры, и сейчас тоже, а я еще тебе зачет собирался ставить. Твоя подруга не важный пример. Вот куда я она трахнулась?

— В зад...

— А ты в свой зад даешь? Нет! Значит на этом и закончим. Если не довольна, то осенью милости просим на пересдачу. Ну так как?

— Но ведь сосу то я лучше, - с надеждой в голосе произнесла девушка.

— Сосешь ты бесспорно лучше, но жопу не ебешься. Готова сейчас подставить? - девчонка фыркнула и отрицательно замотала головой, - Ну вот видишь, на нет и суда нет. Тогда зачет и ебать сегодня тебя не буду... Согласна?

— Согласна, - без энтузиазма ответила Ленка.

— Ну и славно, тогда подай там в полке полотенце. Нам и с Иришкой обтереться нужно, да Ириш? Ириш ты жива там? - и преподаватель, повернувшись хлопнул Щепку по худощавому заду.

— Угу, - зашевелилось тельце, и попыталось принять вертикальное, сидячее положение, но не удачно, и из ее развороченного зада потекла жирная густая струйка мужской жидкости. Клизма удалась на славу.

— Ленка, блять ты где пропала, да не на этой полке на следующей, тебя только за смертью посылать.

Пропавшая девушка опять оказалась в поле моего зрения, протягивая мужчине белое вафельное полотенце.

— Лев Михайлович почему вы меня постоянно обзываете то Сукой, то Блядью, и никакая я не блядь...- обиделась на преподавателя наша комсомоловожатая.

— Лена ты полотенце намочила? Нет? Ну и кто ты после этого?

Ленка нервно дернулась, но смолчала. Подошла к графину и смочив край полотенца вернулась назад.

— Лена, зачем ты предлагаешь мне это? Оботри сам, — мужчина развел ноги и подставил свои грязные вещи девушке, — Оботри! — коротко приказал он.

Девушка безропотно опустилась на колени и аккуратно обтерла его предметы.

— Все.

— Точно все? Все или нет?

— Лев Михайлович, хватит издеваться, да? — надула губы, Янковская разозлилась.

— Ну ладно, ладно, Елена Владимировна, не возмущайтесь. Если действительно все сделано, то тогда приступайте...

Ленка была шокирована такой просьбой преподавателя.

— Как приступать? — непонимающе выдохнула она.

— Что значит "как"? Берешь в рот и делаешь минет. Ведь ты сама сказала, что делаешь это лучше Ирины. Так бери и делай. Ира занимается сексом, а ты делай минет... что здесь непонятного? — мужчина подтолкнул девушку. Она огляделась в растерянности, но наклонилась и взяла в рот половой орган преподавателя. Лев Михайлович подмигнул Ирине, и они оба усмехнулись. Кажется, принуждение Суки приносило им удовольствие.

— Дай сюда, — мужчина вырвал у Ленки полотенце, развернулся к Щепке и начал аккуратно вытирать ее интимную зону чистым полотенцем.

— Вот так, наша девочка стала чистенькой, — и мужчина не удержался от поцелуя в красную дырочку Щепки, — Молодец, если все хорошо, то одевайся и приноси зачетку.

— Теперь займемся тобой, Елена Владимировна, — обратился он ко второй девушке, которая активно сосала его член. У мужчины уже была эрекция — не полностью окаменелый конечно, но достаточный для использования при желании — Лена, я не ожидал от тебя... встань и повернись ко мне задом.

Девушка встала и выполнила волю своего наставника.

— А теперь раскорячься оттопырь попу и раздвинь ее, покажи мне свою дырку в ней...

— Лев Михайлович, - уже было начавшая приседать Ленка, взбрыкнула и выпрямилась, - Знаете, что, я же сказала, что нет! Значит нет!

— Что нет? Сказал не буду, значит не буду. Я детский сад в жопу не насилую, без их согласия, - и встав на колени, потянул Ленкины бедра на себя.

— Наклонись и раскрой жопку.

Ленка, с опаской поглядывая на Льва Михайловича выполнила его указание. Слегка присев, она оттопырила попу, разведя половинки в разные стороны и наклонившись замерла, покачивая отвисшими сиськами из стороны в сторону. Картина - "Корова на дойке" - я едва сдержалась что бы не рассмеяться, а тем временем, Лев Михайлович, налюбовавшись на раскрывшуюся пред его глазами попу девушки, глубоко вдохнул и припал к ней своими губами. Ленка вздрогнула и попыталась вырваться из цепких мужских рук, которые обвив ее бедра пальцами залезли ей в щель, ритмично теребя её набухшие складки.

— Лев... Лев Михайловиииич... щекотно, - только и смогла пролепетать Ленка отдаваясь на волю мужскому языку.

Иришка же за это время уже оделась, привела себя в порядок, и держа в руках зачетку, закинув ногу на ногу уселась в кресло, покачивая кончиком босоножки уставилась на разыгрывающиеся представление перед ней.

Все что делал Лев Михайлович с телом Иры было пронизано легкостью, нежностью и заботой, но стоило в его руки попасть только крепкому Ленкиному телу как его движения становились командными, жесткими и даже иногда жестокими. Вот и сейчас, фыркая ртом в заднице девушки он буквально раздирал пальцами ее письку, но что странно... Ленке это нравилось.

— Лев Михайлович, я прихожу... Прихожу к концу, — тихо выдохнула Янковская, чувствуя, как колени начинают дрожать. Она была готова затрепетать и потеряться в оргазме. Ее спина изогнулась, она взвыла и в этот момент мужчина резким движением вскочил с колен и проник своим упругим членом в ее тело со свирепой скоростью. Вопль кончающей Ленки перешел в истерику: она подергалась, задергалась, соскользнула с его члена и упала на пол, выпуская слюни пузырьками и продолжая трястись от оргазма.

— Ужас! — спокойным голосом прокомментировала Ира.

Мужчина обернулся к девушке и, стирая капельки пота с лба, улыбнулся. — Надеюсь, она получила то, что хотела. Давай зачетку и отдай Ленке; пока она не придет в себя, проходит уже год.

Принимая зачетки из руки, преподаватель, качая своим стоящим членом, подошел к столу, сел в кресло и расписался.

— Ну, девочки, поздравляю с успешным окончанием третьего курса и переходом на четвертый! Вы молодцы! Какие у вас планы на лето? — спросил он у Иришки, возвращая зачетки в ее хрупкие девичьи пальчики.

— Я вернусь домой к маме, — пожала плечами Иришка. — А Ленка отправится на месяц в стройотряд.

— Вот так-то да, стройотряд значит. Будете поднимать село. Это похвально. Так что Елена Владимировна, у тебя задание на лето. Ты слышишь? — преподаватель обратился к девушке, которая только что поднялась с пола и еще не пришла в себя.

— Какое задание? — улыбаясь и блуждая где-то в облаках от радости, прошептала Сука.

— Невероятно для меня звучит то, что ты будешь целый месяц комсоргом у монашек. И собираешься заниматься сексом, так?

Ленка, держа в руках лифчик и пытаясь сообразить зачем он нужен, как-то не уверенно пожала плечами, - Буду, наверное.

— Будешь-будешь, солнце, лето, свежий воздух и комсомольцы со стоящими как лом хуями. Залететь же ты не хочешь? Нет, правильно и вот... прямо первого сентября милости прошу к себе на пересдачу, будем с Иришкой твоей попке аудит устраивать, - шутливо произнес преподаватель, - Да Ириш? Что бы за лето ебаться в жопу научилась... Поняла? Правда если хочешь зачеты иметь автоматом, а не зубрить как остальные, - уже вполне серьезным тоном произнес преподаватель.

— Хорошо, я постараюсь, - уже полностью одевшись, Ленка не знала, как реагировать на слова Льва Михайловича.

— Вот и умница, вот и постарайся-постарайся. Ну все девчонки, мне действительно нужно и отдохнуть, и на завтра подготовиться. Все... Еще раз поздравляю... пойдемте я вас провожу, и аудиторию закрою. Лен, где ключи?

— Лев Борисович, я же вам отдавала, закрыла дверь и вам отдала.

— Да... !? - осмотревшись преподаватель сделал шаг в мою сторону.

Я отпрянула от своей смотровой щели и похолодела. "Штирлиц был на грани провала"- не к месту пронеслась в моей голове строчка из анекдота. Убегать было уже поздно, оставалась одна надежда на то, что они, проходя мимо вновь меня не заметят. Перестав дышать, я как мышка забилась в уголок, пытаясь судорожно понять, что мне делать дальше. Да, собственно, ничего! Лев Михайлович все равно останется и даже если он уйдет, то дверь за собой закроет на замок, не замеченной я теперь не прошмыгну. Это залёт, зачет накрылся! Взвыв про себя, я прослушала как за деревянной дверцей прошуршали Ленкины лодочки, про цокали каблучки Иришки и про шаркали тяжёлые шаги Льва Михайловича.

— Лев Михайлович, а Танька лучше или хуже меня в этом деле? - насмешливым тоном прозвучал голос Ленкина.

— О ком речь? - спросил я.

— О Таньке из другой группы, - пояснила девушка.

— Прекрати уже свои насмешки и уйди отсюда, - сказал я раздраженно.

— Ну Лев Михайлович, все же... - голоса стали отдаляться. Успокоилось. Пока что успокоилось. Я взял глубокий вдох.

— Янковская, черт возьми, что ты делаешь! - резкий крик Льва Михайловича пронзил стены аудитории не только злостью, но и яростью. - Ты думаешь своей головой или нет?

Лев Михайлович был страшным и запоминающимся в злости человеком, и лучше не попадать под его ярость. Это случалось нечасто. Для того чтобы вывести из себя такого сбалансированного мужчину, должно произойти что-то необычное. Но что? Разговаривать стало сложно.

— Янковская, ты когда что-либо делаешь, думаешь головой или только повторяешь лозунги? Ты думаешь задницей! Представляешь, что могло случиться... катастрофа! Вам... а мне вообще... Можно ли поручить тебе хоть что-то сделать или ты умеешь только делать минет? Как это могло произойти? - голос преподавателя проник в каждый уголок аудитории.

— Лев Борисович, я честно говорю, я закрывала дверь, - с трепетом в голосе проговорила Лена.

— Тогда объясни мне, почему она открыта сейчас, если ты ее закрывала?

— Не знаю, - ответила Ленка почти плача.

— А кто знает? Почему молчитесь? - девушки были безмолвными. В комнате стояла напряженная тишина. — Итак, девочки, если я хоть намек услышу где-нибудь еще раз, вы все первые выбываете из института и комсомола. Вы меня знаете. Лена, ты поняла? - голос преподавателя уже не кричал, но это не делало ситуацию лучше. Его холодный металлический голос предвещал неприятности.

— Все брысь на каникулы и что бы я вас до сентября не видел и не слышал.

Дверь хлопнула, замок щелкнул. Как говорится - пипец котенку-я осталась одна в клетке с разъяренным львом.

Шаркающие шаги, скрип кресла, я выглянула в щель. Лев Михайлович сидел совершенно голый в кресле и запрокинув голову смотрел в потолок, затем вскочил и начал мерить шагами комнату.

— Нет, ну это пиздец какой-то, это же надо быть такой дурой что бы дверь не проверить, а если бы..., - мужчина остановился и выдал такую тираду по отношению к Янковской, в которой Сука была самым художественным словом. Лев Михайлович, редко ограничивал себя в выражениях, но после этой его тирады, я стала представлять себе, что значит ругаться как портовый грузчик или боцман на корабле. Лев Михайлович припомнил всех ее матушек, её родственников, которые совокуплялись только с представителями животного мира, а также все ее дырки и ее умение сосать члены. Это было ветвисто, гениально и не повторимо, я даже пожалела, что не записала. Запомнить такое, а тем более повторить было просто невозможно. Это было шедеврально! Наконец выговорившись и выпустив пар, мужчина немного успокоился.

— Сука она и есть сука, - преподаватель подытожил свое ораторское мастерство и почесав яйца опять плюхнулся в кресло. Наклонился, достал из тумбы стола початую бутылку коньяка, рюмку и надломленную шоколадку "Аленка". Налил выпил и ту же повторил. Налил еще, но пить не стал, откинулся и задумался.

— Ладно, повоюем еще, если сразу за яйца не взяли, то может и пронесет, но дура, - выпил, отломал кусочек шоколадки, налил еще, - Дура она и есть дура, но как сосет и похотлива сучка, а вот Иришка умничка, - на мужском лице отразилась нежность, - Эх, был бы я помоложе или она постарше... Женился бы, ей богу женился, до чего же она хороша... умничка, не болтлива, ебётся как богиня, пиздень сказка, сисек нет, так не беда... вырастут... зато женщина получится из неё шикарная не то что эта...

Лев Михайлович взял рюмку и встал из-за стола, подошел к окну и вдруг резко наклонился и поднял из-под кресла маленькую беленькую тряпочку.

— Это еще что такое, - он поставил рюмку на подоконник и развернул тряпочку оказавшеюся женскими трусиками, популярными недельками, - ну Сука совсем охренела, - уже успокоившись начал вновь заводиться мужчина, - да я эту Суку выебу и высушу, весь институт уже достала, трусы она будет у меня разбрасывать, - не знаю почему он решил, что это трусы Янковской, даже отсюда было видно, что они на несколько размеров меньше ее задницы, но похоже что эта же мысль посетила и мужскую голову. Преподаватель поднес к лицу белый лоскуток, понюхал и расцвел, - Иришка, Иришенька...

Это не вероятно, но толи от аромата трусиков или еще от чего-то, но у мужчины неожиданно встал член. Обхватив ладонью напрягшийся ствол, он начал медленно водить по нему рукой уткнувшись, носом в белую ткань трусишек. Стоя перед окном, мужчина дрочил, возбуждаясь все сильнее и сильнее, пока жиденькая струйка спермы не выплеснулась из головки на подоконник. Мужчина шумно выдохнул и расслабился. Залпом осушил рюмку коньяка и трусишками вытер капли спермы с подоконника. Постоял, о чем-то подумал, глядя в окно, поднял с пола испачканное полотенце, вернулся к столу, достал кожаный портфель и засунул в него перепачканные тряпки. Затем сняв со спинки стула голубую рубашку с коротким рукавом - надел и расхаживая принялся ее застегивать. Вышел из поля зрения моей смотровой щели, затих. Мне это сразу как-то не понравилось и напрягло, я отпрянула от щелки и перестала дышать. Предчувствие сбывалось.

— Кто ты и что тут делаешь? - взревел голос Льва Михайловича, и дверка шкафа с грохотом врезавшись в шкаф намертво захлопнулась.

Не знаю, как мне удалось не описаться, но от напряжения, испуга и неожиданности я сразу включила ультразвуковую сирену.

Теперь уже испугался сам мужчина, он видимо ожидал чего угодно, но только не такой звуковой волны какой умудрился создать мой голос. Он резко подскочил, сграбастал меня в охапку и затыкая мне рот вместе с носом своей широкой ладонью потащил упирающуюся меня на свет.

— Наташа? - мужскому удивлению не было предела, - Ты что тут делаешь? Как ты там оказалась?

Я билась в его руках, мыча и пытаясь дать мужскому вероломству достойный отпор, но силы были явно неравны, да и воздух заканчивался в моих легких, а дышать мне хотелось. Побившись в мужских объятиях рыбкой, выброшенной на песок, я обвисла.

— Отпущу, кричать не будешь?

А у меня что оставался выбор? Я не то, что кричать, вздохнуть не могла. Я капитулировала, и мужчина великодушно позволил мне вновь вдохнуть полной грудью душный, совсем не горный, воздух кабинета.

— Отдышалась? А теперь давай рассказывай! - грозный тон и его выпученные глаза не сулили мне ничего хорошего, и если бы крепкие мужские руки не прижимали бы мое тельце к себе, то я бы грохнулась на пол. Мои ножки дрожали как у зайчика ушки.

— Я... Я.. пришла сдавать экзамен, - а что еще я могла сказать, правду и только правду.

— Какой к черту экзамен, его уже все давно сдали и как ты оказалась между шкафами? Ну? - любознательный преподаватель не унимался.

— Я задержалась... и потом. Потом..., - пробормотала я, испуганная маленькая овечка.

— Что произошло потом? Ну?

— Я попыталась открыть дверь, сначала она не поддалась, а потом я снова попыталась и она открылась... И вот я вошла... А вы были там... И я решила спрятаться.

— Так дверь была открыта?

— Нет, на самом деле... Как я уже сказала, она была закрыта, но после моих усилий она открылась и я решила зайти и посмотреть на вас... Вот так...

— Ты всё усложнила... Вот-вот... Глупая!

Неподготовленная к такому выводу, я уставила свой взгляд на Льва Михайловича. — Я училась, всю ночь училась, я не глупая!

— Нет, не ты глупая, а Сука... то есть Янковская... она глупая, не закрыла дверь... Ты что видела всё?

Я покачала головой, разбрасывая свои пушистые волосы по его лицу.

— И что мне теперь делать с тобой... Расстрелять?

Мне совсем не хотелось быть расстрелянной. — Лев Михайлович, пожалуйста, не надо...

— Что не надо? - чудовище взглянуло на меня, держа трепещущую добычу в своих лапах.

— Нет, я не буду молчать, Лев Михайлович, я всё честно знаю, то есть выучила все уроки, но о произошедшем я ничего не знаю, - запуталась я.

— Ты же всё видела и что же, будешь молчать?

— Буду-буду, Лев Михайлович, обещаю! Просто позвольте мне сдать зачет.

— Сдашь его прямо сейчас, - меня насторожил взгляд этого мужчины передо мной. Его рука, обвившая мое талию, скользнула вниз и пальцы проникли под тонкую ткань юбки и сжали одну половинку моей задницы. Я вскрикнула и отдернулась вперед, а его покоящийся член слегка прижался к моей бедренной кости. Мужчина рывком сместился, но явно ему это понравилось, он начал двигать бедрами.

— Лев Мих..., - но преподаватель не дал мне договорить, его рот впился в мои губы, его руки поползли жадными щупальцами по моему телу. Одна забираясь мне под юбку и пытаясь проникнуть под тонкую резинку трусишек, а вторая, вложив мне в ладошку какой-то теплый, мягкий батончик, нырнула мне под лифчик и приятно сдавила правую сисечку. Голова сладко закружилась, и превратившись в воздушный шарик, я, став невесомой, воспарила над комнатой. Отлетая, последнее что мне запомнилось, это были ощущения от увеличивающего в размерах батончика, упруго разжавшего мои пальчики.

Это было балдёжно!

Это было балдежно пока острая вспышка боли не обожгла мою писичку. От неожиданности я вскрикнула и с силой оттолкнув кулачками мужскую грудь от себя отлетела в сторону, упав в лоно развратного кресла. Сердце бешено колотилось, голова шла кругом, а в глазах постепенно складывалась цветная мозаика.

— Ты что! - теперь уже пришлось вскрикнуть Льву Михайловичу, явно не ожидавшему от меня такой прыти, - Ты совсем офанарела? Ты что скачешь как полоумная? Очумела совсем...

— Мне больно...- сгорая от стыда, сжимая плотно ноги, промямлила я.

— Что значит больно? - недовольно пробурчал мужчина, окинув меня взглядом и словно что-то осознав, поинтересовался, - Ты что еще никогда? Ты что еще....

Кивком головы я подтвердила его догадку.

— Вот же черт, - недовольно фыркнул мужчина и его глаза еще мгновения, горевшие безумной страстью, потухли, - С девственницами не связываюсь - увольте!

Мужчина потерял ко мне как к женщине всякий интерес.

В комнате наступила неловкая тишина. Нам было необходимо как-то выбраться из этой ситуации, но как? Никто из нас не знал ответа.

— И что мы будем делать с тобой? — спросил меня мужчина, вдруг стыдливо пытаясь прикрыть руками свое возбуждение.

Я пожала плечами, чувствуя, что после всего произошедшего начинается отток эмоций и напряжения. Волны трепета пробежали по моему телу, и я, даже не желая этого, начала плакать.

— Наташа, что случилось? Тут ничего не было, — Лев Михайлович испуганно подошел ко мне и запаниковал, — Ох эти девственницы! — внезапно он бросился к своему столу и налил коньяк в рюмку.

— Вот, выпей, — преподаватель настойчиво подал мне коричневую жидкость.

— Я... я... не хочу... это пить, — заикаясь ответила я с ужасом в глазах, глядя на Льва Михайловича.

— Что значит "не хочу"? Я не предлагаю тебе пить, это лекарство. Пей! — грубо приказал преподаватель, поднося мне неприятно пахнущую жидкость под нос, — Пей, я сказал! Глубоко вдохни и выпей.

С отвращением взяв рюмку и глубоко вдохнув, я выпила жидкость, мгновенно сжимаясь от ощущения, будто меня обжигает расплавленный свинец. Задыхаясь и кашляя, я едва не уронила рюмку на пол, если бы не помощь мужской руки, которая успела ее подхватить.

— Вот и молодец, ничего страшного. От этого еще никто не умер, — похлопал меня по плечу мужчина, — Скоро будет легче.

И действительно, после того как я отдышалась, почувствовала себя лучше. Нервное напряжение начало спадать, слезы высохли, а в теле распространилось приятное успокаивающее тепло.

— Ну что, полегчало?

— Ахааа...- я мотнула головой.

— Ну вот, а я что говорил? Старших нужно слушаться, - он назидательно поднял палец вверх и первый раз улыбнувшись сел на стул подтащив его от стены к столу. Достал вторую рюмку, наполнил, выразительно посмотрел на меня, - То, что ты тут сегодня видела никому, ни-ни... ты поняла? Будь здорова! - мужчин опрокинул рюмку в рот, удовлетворенно крякнув.

И как мужчины только пьют эту гадость? От выпитого, в моей голове приятно зашумело и закружилось, кабинет вокруг меня приобрел розовый цвет, стал милым и приятным. Преподавателя понесло, он, подсев на своего летучего конька, начал развивать вслух мысль о роли девственности в истории КПСС и моей собственной девственности в свете мужского удовлетворения. Было интересно, забавно и местами даже смешно. Лев Михайлович все говорил и говорил, а я все слушала и слушала. Мне было хорошо!

— Наталья! - краем уха я уловила смену интонации в голосе, -Ты слушаешь меня?

— А? Что? - подскочила я, - Да, да... Лев Михайлович, я слушаю вас.

— Я вижу, как ты слушаешь меня, опять летаешь в облаках, так же, как и на парах.

— Ну что вы Лев Михайлович, я всегда вас внимательно слушаю...

— Угу, особенно сейчас, ну да ладно... ты как себя чувствуешь? Пришла в себя?

— Да, все нормально, - кивнула я головой.

— Вот и хорошо, тогда давай собираться. Будешь еще? - мужчина кивнул на бутылку, и заулыбался моей реакции, - Ну и умничка. Тогда отвернись, я брюки надену.

Я отвернулась. Ну надо же какие мы стеснительные стали и вдруг, я даже подпрыгнула, - Как собираться, а зачет?

— Подождите! Лев Михайлович! А отчет? - я резко подошла к мужчине, который упаковывал свои вещи в незастегнутую ширинку. У него не было трусов.

— Какой отчет? - удивился преподаватель, видимо уже забыв о первоначальной цели моего визита, - Ах, отчет, ты его пропустила, ты же опоздала, приходи осенью, - ухмыльнулся преподаватель.

— Как осенью? - во мне зародилось разочарование. - Лев Михайлович, я же готовилась!

И по-видимому в моем возгласе было такое сочетание эмоций, что ухмылка исчезла с лица преподавателя. Он серьезно и строго посмотрел на меня и протянул руку сказав: — Давай документ!

Я стояла на ступеньках института счастливая и довольная. В голове еще слегка гудело от напряжения, а тело чувствовалось изможденным после всех испытаний. Но это были мелочи, главное то, что я держала в руках свой заветный документ с подписью Льва Михайловича. Все, третий курс позади и два летних месяца беззаботности впереди! Каникулы - Ура!

ЭПИЛОГ

На этом можно было бы закончить эту историю, если бы случайно несколько времени назад она не получила свое продолжение, что побудило меня ее записать.

Жарким июньским днем я пробиралась по одной из центральных улиц города, переполненной фанатами футбола со всего мира, когда почувствовала, как кто-то коснулся моей руки и вежливо спросил: — Простите, вы Наташа?

Я обернулась. Передо мной стоял пожилой интеллигентный мужчина с густыми, но полностью седыми волосами.

— Да Наташа, а вы простите кто? Мы знакомы? - я всмотрелась в лицо мужчины и что-то смутное, давно забытое, показалось мне знакомым в его чертах, особенно эта ухмылка уголков губ.

— Наташа вы меня не узнаете?

— Лев... Лев Михайлович...? - моему удивлению не было предела.

— Ну вот узнали... Я так сильно изменился? А вы Наташа почти не изменились, - улыбнувшись, польстил мне мужчина.

Мы сидели на открытой веранде одного из летних городских кафе и пытались вести разговор. Как часто так бывает, когда встречаешься со старыми знакомыми и хочется столько всего рассказать, но начав, понимаешь, что говорить не о чем, и разговор словно вода в кране, то начинает течь густой струей, то прерывается и начинает капать.

— Наташа как вы? Семья, дети, работа?

— Да уже давно. Муж, семья, работа. Выживаем. В принципе все хорошо, - а что ещё сказать собственно незнакомому мне человеку, - Всё как у всех!

— Я рад за вас, а меня вот жизнь побросала...- и Лев Михайлович немного рассказал мне про себя.

После развала, некогда великой страны, он в одночасье стал никому не нужным кандидатом наук. Некоторое время пытался найти работу, а потом согласился с предложением родственников переехать на свою историческую родину, но и там как оказалось он тоже никому не был нужен. Помотался по свету. Вернулся назад на землю обетованную. Друзья помогли найти работу в небольшой компании по продажам натуральной косметики. Компания росла и развивалась, а вместе с ней и он. Сейчас он уже был куратором продаж по восточно-европейскому филиалу компании. Женился и овдовел. Имел двух взрослых детей. Сын жил и работал в филиале той же компании в Испании, а лапочка дочка училась где-то в Голландии.

Лев Михайлович достал свой смартфон и, указывая на него аккуратным пальцем, показал мне фотографию привлекательной девушки с густыми черными вьющимися волосами.

— А вот это Наташа, узнаешь ее? – и он прокрутил несколько фотографий на своем телефоне, чтобы показать мне изображение роскошной женщины в шляпе с широкими полями, отдыхающей на шезлонге перед безбрежным бирюзовым океаном в миниатюрном черном купальнике и держащей бокал с красным напитком.

Знакома ли она мне? Откуда мне знать его подруг? Я посмотрела на фотограцию и пожала плечами. Хотя что-то знакомое было в ее лице. Привлекательная, стройная, с прекрасными ногами... и небольшая грудь. Возможно...

— Котикова? Действительно..., – я сама не верила своим глазам и задала вопрос своему бывшему учителю.

Мужчина улыбнулся, кивнув головой в знак согласия.

— Именно Котикова, - он улыбнулся и рассказал мне о ней.

Ира, как и большинство из нас после окончания университета, была отправлена работать в одну из многочисленных научно-исследовательских лабораторий, где познакомилась с таким же молодым и перспективным специалистом. Она быстро решила сделать его своим мужем. Неизвестно, каким образом она это сделала и Лев Михайлович не уточнял детали, но она создала для себя и своего мужа успешный бизнес. Сейчас у него хорошая компания, а у нее есть дом в Испании и свой косметический бизнес. И Лев Михайлович сегодня полетел к ней после футбольного матча. У них были особые отношения, как он выразился, "любовно-партнерские". Я была поражена и рада за эту прекрасную девочку по имени Щепка!

— А про ее подружку, про Ленку Янковскую вы что-нибудь слышали?

— Немного, только то, что Иришка рассказывала, - мужчина неопределенно пожал плечами.

После самороспуска комсомольской организации, Ленка Янковская кубарем скатилась с карьерной лестницы превратившись практически в изгоя, но нужно отдать должное девчонке, она быстро переориентировалась, влившись в ряды борцов за демократию, продолжая так же бурно выступать и клеймить с трибун теперь уже пережитки прошлой власти. Окончив ВУЗ, подружки разъехались. Котикова теперь стала не интересна Янковской, у той начиналась новая жизнь, их дороги разошлись. Ира, потом что-то и от кого-то слышала, что у бывшей подруги начиналось все хорошо. Она удачно вышла замуж, была избрана в народные депутаты, а потом почему-то пошло все не так. Семья распалась, депутатская карьера накрылась, она начала пить, опустилась и закончила вроде бы даже в петле, но это были все непроверенные слухи.

— Вот такая невеселая приключилась история с нашей Сукой, - грустно покачал головой Лев Михайлович, - А она мне ведь тогда даже по-своему нравилась. Помнишь, в тот раз, я ей дал задание на лето...

– Про стройотряд и комсомольские ломы? – пожав плечами улыбнулась я.

— Ну да, - заулыбался мужчина, - А ведь ты знаешь, она его выполнила и в сентябре отчиталась, - бывший преподаватель задумался о чем-то своем и тяжело вздохнул, - Да уж... было время.

Мы посидели ещё, повспоминали, посмеялись, погрустили над нашей, веселой и беззаботной, но глубоко уже прошлой жизнью. Как-то незаметно разговор перешел на окружающую нас футбольную обстановку, чемпионат мира и Лев Михайлович засобирался на стадион. Мы обменялись телефонами, расцеловались как старые знакомые и попрощавшись выйдя из кафе были моментально затянуты в водоворот беснующихся фанатов. Нас подцепили, закружили и разнесли в разные стороны друг от друга. Я стояла и смотрела в сторону удаляющейся от меня снежной шевелюры. От внезапного свидания со своей молодостью на душе было тепло, но невероятно грустно и что бы не расплакаться я отвернулась скорым шагом зашагав к метро.

2018г.