Девки срали а я ел (. Глава Девки в бане видео часть третья)

Слух обо мне пошёл по всей общаге. Девки, как бы невзначай, заглядывали в «нашу» комнату своими глазами посмотреть на живой унитаз. Так что пришлось даже закрыть дверь на стул, дабы лишние свидетели не мешали нам предаваться низменным страстям.

Я, конечно, был не против обслужить и всю общагу. Но девок в комнате было и без того шесть человек, а я хоть и работал не хуем а языком, всё ж уставал. Лизание пизд и жоп довольно утомительный процесс даже для такого тренированного человека, как я. Устаёт и язык и морда в целом.

Однако через пару дней громом среди ясного неба раздался стук в дверь, сопровождаемый строгим голосом коменданта.

— Девушки немедленно откройте!!!

Все изобразили немую сцену почти по Гоголю. Светка, которая в этот момент ссала мне в рот, забыла притормозить и разом опорожнила мне в рот всё содержание мочевого пузыря. Я, к сожалению, не успел проглотить всё, и большая часть её мочи пролилась на простыню. Лужа, как я успел заметить, по форме напоминала Чёрное море. Впрочем, и по размерам, в масштабах Светкиной постели, она была не меньше.

— Гандон, уёбок, пидарас, - прошипела Светка!

Спать на обсосанной постели ей совсем не хотелось. Она вскочила, лягнула меня в ебало голой пяткой. Второй пендаль пришёлся в аккурат по яйцам. Я скрючился и не смог нырнуть под кровать. Свалился на пол, корчась от нестерпимой боли.

Однако делать было нечего, дверь пришлось открыть. В комнату влетела женщина лет сорока и, увидев на полу скорчившегося голого мужика, заорала во всё горло.

— Вон пошёл отсюда извращенец!!!

Но я не мог сделать вон. Я валялся на полу абсолютно голый и корчился. Моё красное, искривлённое от боли ебало свидетельствовало о том, что я не притворяюсь.

Антонина, так звали эту женщину, склонилась надо мной... Она явно была растеряна. Во вверенном ей женском общежитии на полу лежит голый издыхающий мужик.

— Вы чё наделали, прошмандовки? Если он сейчас подохнет, все в тюрьму пойдёте.

— Эй, как тебя, ты жив?

— Жив – еле выдавил я.

— Подняться можешь? Скорую вызвать?

— Не надо, сам оклемаюсь, не впервой.

Антонина приободрилась.

— Встать можешь?

Я с трудом поднялся на ноги.

— Ну-ка пойдём со мной, бедолага.

Я поплёлся за Антониной в комендантскую.

— Что у вас там случилось – спросила она, когда дверь за нами закрылась?

— Да ничего особенного, Светка по яйцам звезданула – ответил я.

— Светка – это такая невысокая рыженькая?

— Да.

— Так тебе и надо, извращуга. А за что хоть она тебя так жестоко.

— Это случайно вышло, вы в дверь постучали, она перепугалась и лягнула меня по яйцам – соврал я.

Меня так и подмывало рассказать ей, всё как есть, но опыт – сын ошибок трудных – подсказывал мне, что лучше пока воздержаться. Птицу-удачу спугнуть легко, и я попридержал коней.

— Надо же какой половой гигант, сразу шестерых обихаживает. А с виду замухрышка.

— Умеючи можно и больше.

— Это как?

— Языком.

— То есть?

— Я – пиздолиз.

— Сначала лижешь, потом трахаешь?

— Я, вообще не ебу, у меня не стоит. Я только лижу пизды и жопы.

— И чё, нравится?

— Да.

— Чудны дела твои, Господи, - проговорила Антонина.

— А что больше нравится лизать: пизды или жопы?

— Жопы.

— Да врёшь ты всё, Замухрышка.

— Зачем мне врать?

— Ну чё, вот я сейчас скажу тебе поцелуй меня в очко, поцелуешь?

— Конечно.

— Целуй.

Она повернулась ко мне задом и наклонилась.

— Я целую только голые жопы.

— Так в чём проблема? Целуй голую.

Я закинул ей на спину подол халата, трусов на ней не было. Я раздвинул руками булки и обнаружил в междужопье толстый слой свежего говна. Эту жопу сегодня явно не вытирали. Мне стало понятно, что эта тётенька заглянула на огонёк в «нашу» комнату неслучайно.

Ощутив томление в животе, я лизнул её какао. Оно было восхитительно. Когда я вылизал её жопу до блеска и доложил об этом, она повернулась ко мне и спросила:

— Как тебя зовут, чудо?

— Пиздюк.

— ХА-ха. Прикольное имя. И всё же?

— Можно по-разному: Пиздюк, Тубзик, Люська, Параша.

— Ладно, не хочешь не говори. Знаешь жопа – это ни о чём. Полижи мне пизду.

Давай.

— Открой ебало я посмотрю.

Я открыл рот. Она заглянула туда

— Фу у тебя из пасти говном несёт. Как ты пизду лизать будешь? Ещё занесёшь туда чего-нибудь.

— А ты поссы мне в рот. Моча обеззараживает.

— Ну, давай.

— Только писай мелкими струйками, чтобы я успевал всё проглотить.

Антонина усмехнулась, и я прильнул к её пизде губами. Тугая струйка ударила мне в нёбо, я проглотил мочу с растворённым в ней говном. Она ещё паз пятнадцать ссыканула мне в рот, омывая грязный унитаз и превращая его в благородный женский писсуар.

Обычно девушки бреют свои письки. Антонина пизда никогда не знала бритвы. В бритых девичьих письках есть своя прелесть. Они чистенькие и на них нет волос. Для начинающего пиздолиза то, что надо. Но не для такого извращенца, как я.

Волосатая пизда всегда пахнет. Пахнет не то слово. Она воняет, как благородный сыр рокфор. Честно говоря, сыр рокфор я видел только по телевизору. А вот вонючих пизд перенюхал и перелизал десятки. Пизда Антонины была как раз из таких.

Она благоухала оттенками пиздяных ароматов. Я зарылся носом в её пиздячной шевелюре и ощутил неимоверное счастье. Да, за это можно всё отдать. Поймав губами бусинку клитора, я присосался к нему. Примял губами и языком. Межгубно-языковый массаж клитора завёл Антонину.

Она схватила меня за уши и плотно прижала мой рот к пизде. Я попытался продвинуть язык во влагалище, но он, зараза, короткий. Я вдыхал запахи её лобка и мечтал только о том, чтобы она перданула. Запах её пердежа, вот чего мне сейчас не хватало.

Антона текла, и соки из её влагалища компенсировали отсутствие запаха сероводорода. Я чувствовал себя ничтожной тварью у её ног. Даже не тварью, а какашкой из её жопы. Антонина кончила. Сначала, видимо в благодарность, она видимо хотела поцеловать меня в губы, но жопный запах из моего рта отвратил её. Она коротко сказала:

— Открой пасть.

Антонина плюнула мне в рот. Я благоговейно проглотил плевок вместе с её соплёй.

— Пошёл на хуй, пиздолиз.

Я собрался уже уходить, но вспомнил про обоссанный Светкин матрас и сказал:

— Светка матрас обоссала из-за меня, поменять бы.

— Ладно, пойдём дам я тебе матрас и комплект постельного белья.

Когда я вошёл в комнату с новым матрасом и бельём, никто уже и не чаял меня увидеть. Девки обрадовались мне, как родному. Даже Светка улыбнулась сквозь слёзы. Она бедняжка проплакала всё это время. И ещё она меня проклинала за то, что ей придётся спать на обосасаном матрасе. От навалившейся на неё радости она вдруг сказала:

— Тубзик, поцелуй меня – и встала раком.

Я опустился на колени перед её жопой и прильнул губами к анусу. И чудо случилось. Светка перданула мне прямо в рот и перданула с подливой. Струя сероводорода распространилась по всей комнате.

— Фу, ну я же ем.

Нинка, сидевшая в стороне от всех, бросила на стол пирожок с капустой.

— Тубзик тоже ест – отозвалась Танька.

Девки залились дружным смехом. Я же глотал Светкину подливу, наполовину заполнившую мой рот.