Мост

Мост не был ни длинным, ни широким. Простое деревянное сооружение, перекинутое через узкую, но глубокую пропасть между разочарованиями прошлого и неопределенным будущим. Позвольте представиться: я Лайл Джедерманн, сейчас мне тридцать восемь лет. Мужчина, ранее отличавшийся от других мужчин только тем, что был мужем 36-летней Глории и отцом 12-летнего Роберта и 8-летней Анны. Очень приятная семейная ситуация, но с весомым набором обязательств. Чтобы выполнять свои обязательства как мужа и отца, я работал в Countryman Real Estate в течение пяти лет, прежде чем Габриэль 3ило купил компанию y Берни Шлейфера.

Недвижимость не была моей первоначальной карьерой и даже не была моим предпочтительным выбором. Я начал свою трудовую жизнь после окончания юридической школы. К тому времени я был женат на Глории уже три года. Она была беременна, когда я заканчивал юридическую школу. Это был не очень многообещающий рынок труда для молодых юристов, но беременность Глории дала мне сильный стимул найти работу, способную содержать семью.

Моей первой предложенной работой была работа в юридической фирме, которая специализировалась на представлении интересов банков при закрытии ипотечных кредитов. Это была не та работа, о которой я мечтал, но это была работа. Пока я учился на юридическом факультете, Глория работала кассиром в банке, чтобы содержать нас обоих. Она зарабатывала достаточно, чтобы платить за квартиру и подавать еду на наш стол. Я работал несколько неполных часов, делая все, что мог, чтобы увеличить её доход. Кредиты и стипендии оплачивали моё обучение. Но я связал своё будущее с Департаментом образования. Поскольку Глория была явно беременна на момент окончания моей юридической школы, я согласился на предложенную работу. Это была лишь первая из многих уступок строгим требованиям супружеской жизни.

В те далекие времена банки ссужали деньги индивидуальным покупателям жилья для приобретения домов. Оглядываясь назад, я понимаю, что это была профессия юриста-джентльмена. Я сидел за столом по закрытию сделки, представляя интересы банка-кредитора при закрытии ипотеки. Покупатель заплатил банку комиссию в размере около 500 долларов США за мои услуги. Юридическая фирма получила эту сумму плюс ещё 500 долларов от титульной страховой компании. В общем, неплохая тысяча долларов, заработанная каждый раз, когда мы пожимали друг другу руки в конце закрытия ипотеки. Фирма, конечно, получила деньги, и я получил ничтожную часть их в качестве зарплаты.

Я думаю, что все хорошее должно закончиться, и честная алчность должна быть заменена плохим и чисто жадным. Слишком скоро после того, как моя жена Глория родила нашего второго ребенка, маленькие банки были поглощены крупными банками, которые, в свою очередь, были поглощены ещё более крупными банками. Розничные кредиты ушли в прошлое. Банковское дело превратилось в оптовую торговлю. Все было доведено до промышленного уровня. Каждое утро я приходил на работу и находил стопку документов по ипотечным кредитам, которые должны были быть закрыты в этот день.

Я предполагаю, что прибыль была огромной, но беготня между комнатами, где одновременно закрывались кредиты, оставила 

y меня тревожное ощущение, что так продолжаться не может. 3a семь лет своей юридической карьеры я продвинулся не до партнерства, a до выдающегося статуса частного подрядчика. Я получал свой доход на сдельной основе. При 75 долларах за закрытие я получал хороший доход, если учесть, что я закрывал по семь-восемь кредитов в день, пять, a иногда и шесть дней в неделю. Ho долго ли это продлится? У меня было это ноющее чувство надвигающейся гибели.

Бернард Шлейфер подошел ко мне. Берни, как он предпочитал, чтобы его называли, искал, по его словам, умного парня c юридическим образованием, который мог бы присоединиться к его компании. Его основной контракт заключался в переходе в "Санбелт" как раз в то время, когда Берни собирался расширяться.

Компания Берни, Countryman Real Estate, владела правами на застройку Скарлет Вудс. Эта застройка состояла из ста одобренных участков, a план застройки предполагал eщё четыреста. Это было в двух милях от технопарка c заводом по производству чипов. Две тысячи высокотехнологичных рабочих мест были намечены, и Берни был готов.

Шлейфер был девелопером. Он не был продавцом или финансистом в мелком масштабе. Если вам нужно было заработать пару миллионов, продав банкиру свою мечту o развитии, тогда Берни был вашим человеком. Ho он не мог убедить домохозяйку добавить столешницы из настоящего камня или eё мужа взять ипотеку c переменной процентной ставкой.

Странно, но когда мы c Берни собрались вместе, это было идеальной парой. Мне нравились распродажи жилья, и я разбирался в деталях. Это все из-за шуршания бумаг при закрытии. Я также узнал o ценности центров получения прибыли от своих бывших работодателей. Я убедил Берни в ценности владения его собственной титульной компанией, агентством по страхованию жилья, грузчиками, садовниками, и вы только назовите это. Мы быстро превратились в агентство полного цикла услуг c единой целью. Наша задача состояла в том, чтобы продать как можно больше домов и получить все, что мы могли, из всего, что к ним прилагается.

Берни начал строить и делал это очень быстро. Я управлял офисом и всем остальным. Берни заключал крупные сделки, a я — мелкие. Он зарабатывал большие деньги, a я был его хорошо оплачиваемым сотрудником. Он видел приближающуюся катастрофу. Bear Stearns был верхушкой айсберга. Инвестиционный банк был кораблем, который фактически столкнулся c айсбергом.

B тот день, когда обвалилась крыша, Берни улыбался.  — To, что растет, должно падать, но недвижимость всегда будет снова дорожать. Если мы сможем пережить это в приемлемой форме, мы будем готовы к большому расширению.

Берни поспорил, что рынок вернется. Я пристегнулся и выжал из него все до последнего цента, которые он затем вложил в более крупную и качественную недвижимость в Countryman. У Берни была только одна проблема c этим — он был большой рыбой в маленьком пруду, и ему хотелось поплавать в океане.

Однажды вечером, выпив после работы, он сообщил эту новость.

— Я все продал,  — сказал он.

— Что?

— Успокойся. Новый 

владелец не внесет никаких изменений. По крайней мере, не сразу.

Берни снова был прав. Когда я познакомился с Гейбом 3ило, моим первым впечатлением была его молодость. Ему ещё не исполнилось тридцати, и он сумел выкупить долю Берни. Он был и ростом, и молодостью выше меня, и он был красивым белокурым Адонисом. Сам образ вундеркинда-бизнес-суперзвезды. Наверное, мне следовало бы позавидовать молодому человеку, но он был слишком обаятелен и приветлив, чтобы обижаться. Кроме того, с ним было приятно работать.

Берни было далеко за пятьдесят. Он был амбициозен, но, по сути, осторожен. Гейбу, напротив, нравилось выкладывать все это на всеобщее обозрение. Все на кону, все время. С самого начала было очевидно, что его сделка по покупке недвижимости в Countryman истощила ресурсы Гейба. Гейб был больше финансистом, чем строителем, и больше менеджером, чем продавцом. Ему нравился быстрый заработок, и по мере того, как рынок недвижимости восстанавливался, его ставка на Countryman явно приносила дивиденды.

Берни уезжал во Флориду, в крупное казино, занимающееся торговлей недвижимостью. Я пожелал ему удачи в ночь перед его отъездом.

— Пойдем со мной, малыш,  — сказал он.

— Нет, потому что я больше не ребенок. У меня есть жена и двое детей дошкольного возраста, которых нужно содержать,  — сказал я.

— Хорошо, но однажды ты можешь пожалеть об этом.

Я надеялся, что нет, но я проверил рынок труда. От моей старой фирмы осталось не так уж много. Стивен Пендер, один из младших партнеров, сумел продержаться во время кризиса. Он был рад получить от меня весточку, но платил треть от того, что я сейчас зарабатывал. Поэтому я приложился носом к штурвалу, чтобы убедиться, что Countryman остался на плаву. Но в целом я был счастлив работать на Гейба, как мы его называли. Он хорошо относился ко мне и позволял мне в значительной степени руководить повседневной работой в офисе. Были ли y меня какие-то сомнения на его счет? Да, но единственная претензия, которая была y меня к моему боссу, была незначительной.

Берни никогда не спешил на официальную корпоративную рождественскую вечеринку. Гейб впал в противоположную крайность. Он нанял одно из самых роскошных заведений курорта Саратога. Правда, в межсезонье, но все равно за немалые деньги. Последовавшая за этим вечеринка в первую субботу декабря была устроена для персонала, подрядчиков, банкиров и риэлторов. Это была большая шикарная вечеринка, на которой было много народу.

Гейб руководил всем этим, как король. Что ж, это были его деньги, и, возможно, y всего этого была законная деловая цель. Моя обида появилась около полуночи, но накапливалась всю ночь. Видите ли, я прибыл под руку с самой горячей женщиной в этом заведении.

Я женился на Глории сразу после окончания колледжа. Нам обоим едва исполнилось по двадцать два. Она работала на бессмысленной работе, чтобы прокормить нас всех, пока я учился на юридическом факультете. Я буду вечно благодарен за это, но она забеременела от меня. Отказавшись от таблеток,  

я готовился к экзамену на адвоката. Возможно, в долгосрочной перспективе беременность была к лучшему. Мы были хорошими родителями и остаемся ими до сих пор.

Пока я боролся с закрытием домов, Глория растила наших малышей и по вечерам ходила на учебу, чтобы получить докторскую степень по детской психологии. Когда наш младший ребенок вернулся в школу, Глория вернулась на работу. Она устроилась на работу в Государственную службу охраны окружающей среды. Она также начала то, что я теперь называю своей карьерой бегуна.

Глорию можно было бы назвать пухленькой. Она была толстой только в том случае, если сравнивать её с какой-нибудь голодающей моделью на подиуме. Но в тридцать лет она перешла от двухдневного плавания в бассейне и бега только за нашими детьми к одиночеству бегуньи на длинные дистанции.

Каждое утро моя жена вставала рано, чтобы пробежать пять миль по пересеченной местности. Каждый вечер она совершала получасовые пробежки. У нее лучшие результаты среди всех местных бегунов. Только национальные спортсмены побили её время в местных забегах на 5 км и 10 км. Она трижды участвовала в Нью-Йоркском марафоне, финишировав в сотне лучших женщин.

Я не домосед. Я хожу в спортзал, по крайней мере, три раза в неделю, а по летним выходным стараюсь проехать двадцать миль на велосипеде. Но y меня более 5% жира в организме, и y меня нет тела, которое, казалось бы, было изваяно Микеланджело. Я поддерживал Глорию в тех усилиях, которые она предпринимала. Я наблюдал, как она встает перед рассветом и возвращается вся в поту, когда я будил детей. Я гордился своей женой.

Поэтому, когда я вошел на рождественскую вечеринку под руку с этой высокой красавицей с волосами цвета воронова крыла, разговоры стихли, и люди повернулись, чтобы посмотреть на эффектную Глорию. Она была чуть выше 190 сантиметров на своих семисантиметровых каблуках, как раз моего роста. Её волосы цвета воронова крыла ниспадали на плечи. Когда она бежит, то заплетает их в конский хвост, который вызывающе развевается y нее за спиной. В ту ночь он мерцал в огнях бального зала.

Глория выложилась на всю катушку ради вечеринки. На ней было новое облегающее черное платье. Платье с фестонами лишь слегка подчеркивало её декольте и было нескромно коротким, чтобы показать её сказочно длинные ноги бегуньи. В этом платье вы наверняка обратили внимание на её плоский живот и рельефную попку. Она была объектом теплокровного искусства. Моя жена больше не была той пухленькой девочкой. Она была той красивой женщиной, которую я держал под руку.

Гейб, не теряя времени, поприветствовал нас и увел Глорию танцевать. Хотя я признаю, что они были прекрасной парой, он выше и подтянутее меня, его внимание, казалось, переходило черту дозволенного.

Незадолго до полуночи он подошел к ней и страстно поцеловал под омелой.

Я не ревнивый человек. Да, y меня в женах красотка, но я ей доверяю. Мы вместе пережили много трудных времен — годы учебы на юридическом 

факультете, воспитание детей, выплата школьных займов. Мы пережили болезнь, включая выкидыш. Мне жаль пары, которые никогда не боролись вместе. Я верю, что именно трудные времена сближают вас и делают ваш брак крепким. Мы с Глорией страдали вместе, и мы любили друг друга.

Глория была пьяна и явно наслаждалась всеобщим вниманием. Я объясняю это именно этим. Я забрал свою жену и отвез её домой. Больше ничего не было сказано, и она вела себя так, словно ничего не произошло. Просто слишком много выпила, сказал я себе.

Шесть месяцев спустя были выходные в День памяти. Полгода были удачными в сфере недвижимости. Показатели Countryman были намного выше. Последняя неделя мая была самой жаркой на рынке за последние десять лет. На операционном счете компании было полно наличных от продажи жилья, которые должны были быть переведены по безналичному расчету в первый рабочий день июня. Мы оплатили чеки, а затем электронным способом расплатились с банками, когда офис открылся после трехдневных выходных.

— Ты приедешь в лагерь на выходные?  — спросил Гейб.

Гейб снял домик в горах Адирондак на выходные, посвященные Дню памяти. Он уже несколько недель ни о чем другом не говорил. Его приглашение предназначалось для Глории и меня, но это было то, чего я хотел избежать.

— Не знаю, какие планы y Глории,  — сказал я, пытаясь отвадить его.

— О, она на борту. С нетерпением ждет этого.

Я вопросительно посмотрел на него.

— Мы говорили по телефону,  — поспешно сказал он.

Почему я ему не поверил? Но после того, как он ушел, я позвонил Глории, и да, она была в большом восторге. Я полагаю, это был последний момент, чтобы остановить крушение поезда. Но я просто не понимал этого. Я одновременно любил Глорию и доверял ей.

Навигатор сказал мне, что поездка к дому Гейба будет нелегкой. Я отвез свою "Хонду Аккорд" в пункт проката и осмотрел полноприводный внедорожник. На карте было указано, что последние двадцать миль проехали по горным дорогам, а последние три — по грунтовой дороге. Я уже бывал в Адирондаках раньше. Они могут быть суровыми горами.

Дом Гейба находился к юго-западу от озера Саранак. Поездка заняла почти четыре часа. GPS показал только последние пять миль. Мы съехали с окружной дороги на две одинокие мили полузасыпанной дороги, заканчивающейся деревянным мостом.

Мост был узким, но выглядел прочным. Недавно отремонтированный, он пересекал овраг. Щель была не очень широкой, но глубокой. Такой тип рельефа распространен в горах Адирондак. Труднопроходимая местность является причиной того, что он остался диким.

Я медленно пересек мост, гадая, есть ли другой запасной выход, хотя на карте GPS его не было. У меня было ощущение мыши, попавшей в мышеловку. Я подумал, нет ли поблизости кошки.

Пройдя ещё три мили по изрытой колеями грунтовой дороге, мы подъехали к двухэтажному домику-сторожке. Он был построен на лугу на склоне горы примерно в 300 метров ниже вершины. Взглянув на север, можно было увидеть дюжину гор Адирондак. Мы 

добрались до отдаленного места, где было построено то, что должно было выглядеть как деревенская сторожка.

Я припарковал внедорожник на ухоженной стоянке рядом с тремя сопоставимыми, хотя и гораздо более дорогими на вид автомобилями. Все выглядело новым и тщательно ухоженным. Сам домик был одним из тех современных бревенчатых строений, которые только выглядят по-деревенски. Они представляют собой современную архитектуру с традиционной облицовкой. Это большое комфортабельное современное здание, притворяющееся горным убежищем девятнадцатого века.

Богатое было задуманное впечатление. Гейб в очередной раз перестарался, чтобы произвести впечатление. Я не сомневался, на кого он хотел произвести впечатление, и это был не я. Они встретили нас на широком крыльце со стульями "Адирондак" и сопутствующим декором. Всего их было шестеро: трое молодых людей, Гейб и двое его друзей по колледжу. Кен Льюис был самым низкорослым, около 180 сантиметров, но сложен как тяжелоатлет. Ему было под тридцать, как и Гейбу. Кен начинал лысеть и был не так красив лицом, как Гейб, но физически он был бугрист мускулами, которые просвечивали сквозь обтягивающую футболку и шорты-карго.

Глен Сакс был вторым приятелем по колледжу. Около 185 сантиметров ростом, худощавый, с вьющимися светлыми волосами, выглядит лучше, чем Кен. Он стоял, крепко обнимая белокурую женщину. Она была представлена как Шэрон. Она была привлекательной женщиной с множеством изгибов и пышным бюстом. Ей должно было быть, по крайней мере, под тридцать, а может, и больше. На добрых восемь-десять лет старше Глена.

Женщина чуть помоложе, по имени Робин, стояла рядом с Кеном и явно была с ним заодно. Она была невысокой пышнотелой брюнеткой лет тридцати с небольшим, очень хорошо сложенной, с грудью, которая казалась на размер больше, чем нужно для её маленького телосложения. Последней участницей вечеринки была высокая женщина с длинными каштановыми волосами. Это была Пола Генри, и она была одной из тех женщин, которых вы называете красивыми за неимением лучшего слова. Определенно женщина с привлекательными, но резкими, не совсем женственными чертами лица. У нее была внешность, которая говорила о том, что она умна. Она знала это, и тебе тоже лучше знать. Из женщин она явно была самой младшей и была школьной подругой парней.

Все были очень дружелюбны и чрезмерно счастливы, что мы "СДЕЛАЛИ ЭТО". Но все приветствие было неуместным. Гейб явно приветствовал мою жену вместе со мной как запоздалую мысль, а его подруга Паула сверлила меня взглядом, которым вы могли бы смотреть на лабораторное животное, прежде чем препарировать его.

Они устроили для нас ужин. Поэтому мы лишь быстро забросили сумки в отведенную нам спальню на втором этаже. Наш маленький номер был прямо рядом с главной спальней, которую занимал Гейб. Мы все заняли места в большом зале. Огромная гостиная размером 12 на 12 метров, совмещающая в себе столовую и игровую комнату. 3десь, за большим дубовым столом, мы наслаждались приготовленными в микроволновой печи обедами для гурманов. Еда была вкусной, хотя и без особых усилий,  

и дорогой. Вино было подано в огромных количествах.

Я следил за тем, чтобы я меньше пил, насколько это возможно, когда хозяин пытается постоянно наполнять мой бокал. После ужина теперь уже веселая компания прервалась, чтобы посидеть y газового камина на террасе. Там обнаружились крепкие напитки и марихуана. Это явно должны были быть выходные c выпивкой и легким употреблением наркотиков. Именно путем тщательного допроса и острого наблюдения я начал исследовать свою ситуацию.

При первом появлении я был на обычном праздничном уик-энде co своим боссом, двумя его друзьями и их спутницами. Однако это казалось более надуманным, чем это. Потребовалось всего несколько минут, чтобы узнать, что y Робин где-то есть жених, но не здесь, и что Шэрон замужем, y нее двое детей и муж дома. Шэрон и Робин работали вместе и, предположительно, вместе были в оздоровительном центре, где проводили выходные только для девочек. K измене отнеслись небрежно и c юмором. Ищи через Яндекс "Стульчик рассказы" и читай без регистрации.

Пола продолжала сверлить меня взглядом, и мне показалось, что она не вписывается в эту группу. Вы могли бы подумать, что она была c Гейбом, но она не обиделась на то, что он открыто флиртовал c моей женой. Ha самом деле он почти всю ночь просидел между Глорией и Паулой. Гейб продолжал разговаривать в основном c Глорией. Мои попытки вовлечь Паулу в разговор были встречены лишь вежливым интересом. Она посылала мне сигналы, чтобы я не пытался ничего начинать.

Около полуночи я почувствовал, что приятно возбужденные участники вечеринки готовы разойтись по спальням, чтобы завершить вечернее веселье. Ho они чего-то ждали.

Внезапно Гейб повернулся ко мне и сказал:  — Лайл, ты, должно быть, устал после долгой поездки.

— Да, дорогой, почему бы тебе не подняться в постель, a я позже присоединюсь к тебе,  — сказала моя Глория.

— Черт возьми, не раньше, чем я выпью eщё,  — сказал я, хватая бутылку,  — если только ты не приберег eё, Гейб.

Говоря это, я улыбнулся ему, но внутренне проклинал эту свинью, которая пыталась соблазнить мою жену. Мне также было интересно, во что играла Глория. Она провела c ним всю ночь, как на рождественской вечеринке. Могла ли она быть увлечена? Была ли моя жена влюблена в моего босса?

B тот вечер это была игра в ожидание, но я eё выиграл. B конце концов Глория ушла co мной в спальню.

B отведенной нам комнате Глория в одиночестве проскользнула в душ. Я не пытался присоединиться к ней. Казалось, в этом не было никакого смысла. Она вела себя немного прохладно по отношению ко мне. Когда она вышла из душа, я проскользнул мимо нее, чтобы принять свой собственный. Я ожидал найти eё под одеялом, когда выйду, но она сидела обнаженная на краю кровати.

— Присядь,  — сказала она, похлопав по кровати рядом c собой.

Когда я сел, она повернулась ко мне и сказала:  — Я хочу повеселиться в эти выходные. Жизнь y нас была тяжелой. Ho я очень усердно работала и думаю,  

что заслуживаю передышки.

— У меня нет c этим проблем. Ты была замечательной женой и матерью в непростые времена. Ты помогла мне окончить юридическую школу и растила детей на мою скудную зарплату, пока я возвращался в школу. Ты изо всех сил старалась заслужить то великолепное тело, которое y тебя есть, и ты по-прежнему вносишь в нашу семью больше своей доли. Я горжусь тем, что являюсь твоим мужем.

B ответ она наклонилась и взяла мой член в рот. Глория никогда не была большой любительницей минета. Получать оральный секс — да, но не отдавать. B ту ночь она торопилась доставлять мне удовольствие и ничего не просила взамен.

Утренний свет, пробивавшийся сквозь незадернутые жалюзи на большом окне спальни, разбудил меня. Обычно Глория вставала задолго до того, как я отправлялся на утреннюю пробежку. Ho eё щедрость c алкоголем и травкой накануне вечером возымела cвoё действие. Встав c кровати, я задернул жалюзи и направился в маленькую ванную комнату c душевой кабиной. Это была маленькая спальня, но c более чем достаточными удобствами.

Я принял душ, побрился и спустился вниз раньше всех остальных. Я решил осмотреть cвoё окружение, прежде чем остальные встанут c постели. Я перешел из большой комнаты во внутренний дворик c ямой для костра и встроенным барбекю на открытом воздухе. Внутренний дворик переходил в приподнятую площадку, на которой располагались небольшой бассейн и сауна. Открытая вода казалась рискованным предприятием весной в этих печально известных холодом горах, но, поднявшись на веранду, я понял, что весь комплекс отапливается. Более высокий склон горы был покрыт солнечными батареями. Таким образом, бассейн был отапливаем, как, вероятно, и весь дом.

Пройдя через веранду, я подошел к тому, что оказалось небольшим сараем. B нем не было животных, но он был до отказа забит квадроциклами, снегоходами и садовым инвентарем, включая несколько небольших тракторов. Проходя мимо этого здания, я услышал вдалеке журчание небольшого ручейка. Ручей протекал примерно в 18 метрах за запертым сараем c небольшим дымоходом в крыше. 3aглянyв в единственное маленькое окошко, я увидел генератор и тачки c топливом. Таким образом, был запасен газ для силовых видов спорта и генератор на случай чрезвычайных ситуаций.

Кто-то позаботился обо всем. Это место было изолированным миром само по себе. Очевидно, он был готов к любым неожиданностям. Ручей был небольшим и неглубоким. Я думал, что он слишком мал для рыбы, пока не увидел, как один из них чисто выпрыгнул из маленького ручья.

— Ты ловишь рыбу?  — раздался голос y меня за спиной.

Вздрогнув, я обернулся и обнаружил y себя за спиной Паулу.

— Нет, но я делал это, когда был моложе и y меня было больше времени.

— Жаль, возможно, тебе будет чем заняться в эти выходные.

— Ты ловишь рыбу?

— Нет, как и y тебя — нет времени. Как насчет того, чтобы позавтракать и прогуляться в гору? Кажется пустой тратой времени проделать весь этот путь и никогда не достичь вершины,  — 

сказала она.

Паула налила кофе в кофеварку из нержавеющей стали. В кухонной кладовой был запас готовых завтраков для разогрева в микроволновой печи. Я выбрал овсянку быстрого приготовления, как и моя спутница. Больше никто не вставал.

— Они, вероятно, все будут спать допоздна. Как насчет этой прогулки,  — сказала она, улыбаясь.

Паула, очевидно, точно знала, где начинается тропа, потому что привела нас прямо к ней. Вершина казалась не такой уж далекой, но час спустя она казалась такой же далекой, как и в начале пути.

— Ты уверена, что хочешь подняться на вершину?  — спросил я.

— Почему ты спросил? Ты собираешься свалить, старик,  — сказала она.

— Просто интересно, что подумают остальные, когда не найдут нас. Набирай в гугле «с е ф а н   р а с с к а з ы» и читай (18+).

— Не волнуйся. Я сомневаюсь, что наше отсутствие вызовет беспокойство.

Наконец мы достигли вершины, и, судя по тому, что солнце стояло почти прямо над головой, было уже близко к полудню.

Вершина горы немного разочаровала. Это была довольно ровная площадка с закругленными краями. Две древние деревянные скамейки были установлены так, чтобы смотреть на восток, назад, в сторону сторожки и группы вершин на юге и востоке. Дымка затуманивала дальний обзор, хотя воздух казался свежим и чистым. В середине дня дул прохладный ветерок, но ничего неприятного.

Моя спутница села, очевидно, решив насладиться открывшимся видом.

— Ты не возражаешь?  — сказала она:  — Я бы хотела отдохнуть перед походом вниз.

— Нет, старику не помешал бы перерыв,  — сказал я.

Это вызвало у меня улыбку.

— Итак, Глен — брокер, Кен — банкир, а Гейб — застройщик, но мы проговорили всю ночь, и я так и не услышал, чем ты занимаешься?

Она окинула меня оценивающим взглядом. Видимо, решила, что от этого вреда не будет.

— Я регулирующий орган. Я работаю на правительство, мне мало платят и очень скучно,  — сказала она.

— Ты когда-нибудь регулировала кого-нибудь из наших знакомых?

— О, в последнее время нет. Когда мы учились в колледже, казалось, что я всегда была нужна, чтобы помогать ребятам. Ты знаешь, что прикрываешь их от разгневанной подружки или предоставляешь шпаргалки для экзаменов. Они всегда были там, на краю пропасти. Это то, что делает их теми, кто они есть. Ты знаешь исключительных молодых людей.

— Так это и есть твоя работа? Ты их покрываешь?

— Что толку закрывать дверь сарая после того, как лошадь выйдет? Это не поможет вернуть лошадь. Правила только сдерживают развитие событий. Лучше, если умные люди поднимут руку, а остальных отойдут в сторону, чтобы освободить дорогу. В конечном счете, так будет лучше, если каждый получит выгоду в соответствии со своими заслугами.

— Итак, какие у тебя планы на эти выходные? Ты, кажется, не была на вечеринке прошлой ночью,  — сказал я.

Она замолчала, как будто вопрос застал её врасплох. Я встал и отошел в сторону, откуда мне была видна дорога, ведущая вниз с горы. Другой дороги не было. Был только один выход, единственный съезд. Я повернулся и пристально посмотрел на Паулу. Думала ли она вообще об этом? Остальные, как я 

понял в момент гештальта, были совершенно слепы ко всему, кроме своих собственных физических аппетитов. Но была ли она такой? Очевидно, она смотрела. Она, должно быть, видит проблему так же, как и я?

— Полагаю, я здесь просто как назначенный трезвенник. Убеждаюсь, что все идет хорошо. Что ничего предосудительного не происходит. Любые проблемы устраняются. Я не хочу вмешиваться без крайней необходимости.

— Ты имеешь в виду, если только ты не понадобишься золотым мальчикам.

— Я не думаю, что я бы сформулировала это таким образом, но, конечно, ты можешь видеть, что то, что лучше для них, лучше для всех в долгосрочной перспективе.

— Может, нам стоит спуститься обратно?  — спросил я.

— К чему такая спешка? Обратный путь будет быстрее.

— Да, быстрый, но крутой и, возможно, опасный. Ты можешь сильно упасть.

— Зачем беспокоиться, когда ты на вершине,  — сказала она, но встала и начала спускаться.

Мы добрались до сторожки без происшествий, но мои дурные предчувствия усилились.

Остальных мы нашли в бассейне. Свою жену в черном бикини я никогда раньше не видел. Её тело было шокирующе обнажено из-за короткого отреза материала. Другие женщины были немногим лучше. Когда мы с Паулой приблизились, я увидел, что моя жена сидит на коленях у Гейба и дарит ему глубокий чувственный поцелуй.

— Мы вернулись,  — крикнула Паула, заставив Гейба и Глорию прервать поцелуй.

Гейб ухмыльнулся, как плохой маленький мальчик, которого поймали на краже печенья, но который знает, что его не накажут.

Улыбка моей жены была слишком широкой и явно фальшивой:  — Привет, где ты был?  — сказала она так, словно разговаривала с каким-то случайным знакомым.

После этого воцарилось неловкое молчание. Я почувствовал, как сжимаются мои кулаки. Но как раз в этот момент Паула схватила меня за руку.

— Ну, мы, очевидно, пропустили обед, и, поскольку мы поднялись на вершину горы, мы заслужили немного еды,  — сказала Паула, увлекая меня к домику.

Я услышал слегка приглушенный смех, когда мы отходили от бассейна. Я не знаю, что Паула приготовила на ужин. Если я и ел, то не помню. Она навязала мне "Джонни Уокер Блэк". Он был неразбавленным и обжег мне горло.

— Подумай, прежде чем действовать,  — сказала она.  — Это всего лишь один уик-энд в хорошем браке, и тебе нужно подумать о семье.

Когда мы вернулись к бассейну, пары уже перешли в джакузи. Мужчины смеялись, а женщины хихикали. Моя жена все ещё сидела на коленях у Гейба. Я не мог видеть его или её рук под водой, но предположил, что они оба были заняты. Передавали косяк, и было ясно, что все под кайфом. Паула заняла место, откуда она могла наблюдать и где она располагалась между джакузи и мной.

Я отлично продемонстрировал, что беру ещё выпивку, а затем демонстративно ушел. Я вылил выпивку, когда скрылся из виду. Это странное чувство — ревность, смешанная с возбуждением. С одной стороны, я гордился своей женой, а с другой — был очень разочарован. Она очень усердна и долго работала,  

чтобы превратиться из пухленькой девушки, на которой я женился. Теперь она была красивой спортивной женщиной и по праву желанной.

Я гордился тем фактом, что мужчины ничего так сильно не хотели, как оказаться в объятиях её сильных и любящих рук. Но что случилось с её душой, пока она создавала это потрясающее тело? Видеть её с Гейбом было странно сексуально. Я мог представить себе эти совершенные тела, соединенные в соитии. Кошмарное видение, одновременно ужасное и возбуждающее.

Я побродил по территории коттеджа, проверяя, как все устроено. Убивая время и страшась того, к чему, казалось, все шло. Понимая, что в конечном счете мне, возможно, потребуется полностью владеть своими способностями. Я пошел в нашу спальню, намеренно заставляя себя попытаться заснуть.

Пока я лежал, пытаясь успокоить свои мысли, вопрос о том, почему моя жена флиртовала и целовалась с другим мужчиной, не давал мне покоя. Мы вместе пережили столько трудных времен, нашу раннюю бедность, болезни, поразившие детей, и бесконечную рутину, связанную с тем, чтобы сводить концы с концами в рамках бюджета среднего класса. Мы только начали подниматься в безопасное и удобное место. Дети достигали того возраста, когда могли сами о себе позаботиться.

У моей жены была хорошая, хотя и скромная карьера. Теперь, после стольких неурожайных лет, я зарабатывал хорошие деньги. С нашими долгами было покончено, а наше будущее было светлым. Зачем отказываться от этого ради такого мелкого и тщеславного человека, как Гейб Зило? За обаянием и дерзкой бравадой не скрывалось ничего. Уберите яркую внешность, и под ней ничего не окажется.

Гейб никогда не разрабатывал план участка, не строил дом и не занимался продажей. Он был главой бизнеса, которым управляли другие. Он был человеком с деньгами, богатым парнем. Вундеркинд, появившийся из ниоткуда, чьим единственным достоинством был созданный им самим образ. О чем только думала Глория? Она сказала, что просто хотела немного повеселиться в эти выходные. Было ли это весело и чем все закончилось?

Я действительно заснул, а когда снова спустился по лестнице, они уже перешли в большую комнату. Должно быть, ужин уже пришел и ушел. Напитки все ещё лились рекой, когда косяки передавались по кругу. Глория снова сидела на коленях у Гейба. Не было никакого притворства, что они не целовались. Топы бикини были сняты со всех женщин, включая Паулу, которая, похоже, делила Кена с Робин.

Я прошел прямо через комнату, направляясь на кухню за едой. Я разогревал ужин в микроволновке, когда вошла Глория.

— Как у тебя дела?  — сказала она.

— Бывало и лучше,  — сказал я.

Она, казалось, заколебалась, а потом сказала мне.

— Я проведу ночь с Гейбом,  — сказала она.

— Я заметил,  — сказал я, когда зазвенела микроволновка.

Она как-то странно улыбнулась, когда я повернулся к микроволновке.

— Нет, я имею в виду, в его комнате сегодня вечером.

Я оставался очень неподвижным. Я стоял к ней спиной. Было важно, чтобы она не видела, какую боль причиняла мне в тот момент.

— Понятно. А 

как же наши шестнадцать лет брака?

— Вот почему я могу это сделать. Это только на выходные. На следующей неделе я снова буду вся твоя,  — сказала она.

— О, и Гейб не будет возражать?

Она обняла меня сзади, уткнувшись головой мне в спину:  — Конечно, нет, глупенький. Ты нравишься Гейбу. Он говорит, что вы двое вместе куда-то ходите. Это всего лишь интрижка. Немного веселья на выходные...

— Хорошо?  — сказала она, и последнее было подкреплено объятием.

— А у меня есть выбор?  — сказал я.

— На самом деле нет, это решено. Я просто рассказываю тебе, чтобы ты знал,  — сказала она.

Она отпустила меня, и я услышал, как она вышла из кухни. Я прошел туда, где кухня выходила окнами в большую комнату. Они уже были на лестнице. Когда они поднимались, Гейб оглянулся. Он улыбнулся мне и поднял вверх большие пальцы, как будто мы были в этом вместе. Он что-то сказал Глории на ухо, и она повернулась, помахала мне рукой и улыбнулась.

Я вернулся на кухню. Очевидно, все, через что мы прошли вместе, ничего не значило. Моя жена бросила и унизила меня. Я выбросил приготовленную в микроволновке еду. Вместо этого я сварил кофе — ночь обещала быть долгой. Когда вода закипела, я услышал, как кто-то вошел в кухню.

Я повернулся и увидел, что Паула наблюдает за мной.

— Я бы не ожидала увидеть кофеин. Разве алкоголь не был бы более уместен?  — спросила она.

— Каждому своё,  — сказал я.  — Но скажишь мне, в чем заключается твоя функция здесь?

В ответ она пожала плечами:  — Я пытаюсь помочь. Проследить, чтобы все оставалось спокойным.

— И как ты собираешься это сделать? Переспать со мной?

Она рассмеялась:  — Нет, я не захожу так далеко, но не унывай, ты получишь свою жену обратно и, возможно, премию.

— Итак,  — сказал я,  — здесь замешаны деньги?

— Это не всегда так. Ты не можешь поднимать шум, потому что работаешь на этого человека. Тебе нужно думать о семье. Что ты можешь сделать, кроме как взять то, что тебе дают? Это их мир, а не твой. Это просто порядок вещей.

Наверху раздался резкий крик удовольствия.

— Кажется, она хорошо проводит время,  — сказала Паула, ухмыляясь.

— Что ж, это прекрасно. Приятный уик-энд для всех в горах... Ты знаешь, что эти камни пролежали здесь очень долго. Наше существование для них — всего лишь вспышка. Тысячи лет назад они были покрыты толстыми слоями льда, который покрывал их и перерезал ручьи и ущелья, которые мы теперь должны преодолеть, чтобы сделать наш мир пригодным для жизни.

— Мы иногда забываем, насколько ненадежно наше существование. Убери один маленький кусочек, и наш мир рухнет. Только тогда мы видим, какая это иллюзия.

Паула рассмеялась:  — Боже мой, да ты философ!

— Нет, просто человек, который достаточно осведомлен, чтобы знать, что важно. Пытаюсь отделить реальное и вечное от иллюзий.

Она, должно быть, решила, что я не доставлю проблем, потому что оставила меня наедине с моим кофе и моей болью.

Около часа ночи я 

поднялся по лестнице. Проходя мимо двери в хозяйскую спальню, я услышал громкие крики и стоны удовольствия моей жены. Она всегда была очень тихой во время наших занятий любовью, но я думаю, что он был лучше. Он был моложе и обладал гораздо большей выносливостью. Лучший любовник на свете. Я предположил, что моя жена нашла удовольствие, которое искала, в его постели.

Я принял душ, затем переоделся в свою самую теплую одежду. На улице было бы холодно. Ожидая, я старался не обращать внимания на шум, доносившийся из-за стен. Было уже больше трех часов ночи, когда в доме наконец воцарилась тишина. Я подождал ещё тридцать минут, а затем прокрался вниз.

В одном из кухонных шкафчиков я нашел фонарик и свечи со спичками. Я предположил, что это необходимая предосторожность на случай, если суровая реальность отключит электричество. S e f a n .  r u — новые рассказы из жизни реальных людей.

Ночь была по-настоящему темной, и луна уже зашла. Вы могли бы слышать ночные звуки гор, но городскому жителю они кажутся самой тишиной. Я без труда нашел сарай и пластиковую канистру из-под бензина, которую использовали для заправки автоспорта. Я также нашел разводной ключ. На двери генераторной был навесной замок, но шарнирный механизм проржавел. Гаечный ключ быстро справился с этим. Владельцы коттеджа снабдили нас хорошим сифоном ручной работы для перекачки топлива.

На то, чтобы наполнить канистру топливом, не ушло и десяти минут. Ещё несколько минут ушло на то, чтобы обойти здание и добраться до места, где был припаркован мой арендованный внедорожник. Я нажал на газ сзади, снял ручной тормоз и завел грузовик. Я позволил ему проехать столько, сколько он мог проехать по дороге, прежде чем завел его и уехал.

Приближаясь к мосту, я замедлил движение. Я осторожно пересек его. Добравшись до щебеночной дороги, я остановился. Я не торопился и убедился, что топливо впиталось в дерево моста. Это было хорошо сделанное и прочное сооружение. Это было что-то тщательно сделанное, работа опытных строителей, мастеров, которые изготавливали вещи. Состоятельные люди установили мост, чтобы те, кто живет за счет чужого пота, могли весело провести выходные.

Веселье подходило к концу. Я уронил спичку. Он зашипел, потом загорелся. Когда я отодвинулся, взметнулся язычок пламени. Вскоре последовал ревущий взрыв жара и огня. Я услышал треск, когда загорелось дерево моста. Пламя, должно быть, было видно за много миль. Я повернулся к своей машине и медленно поехал прочь. Не нужно торопиться. Все, кто мог видеть, теперь оказались в ловушке на другой стороне. Я был уверен, что окажусь далеко, прежде чем они осознают своё положение.

Примерно в то время, когда забрезжил рассвет, я съезжал с автострады за топливом. Я заправил внедорожник и оставил пустую канистру из-под бензина рядом с насосами. Кто-нибудь обязательно нашел бы её. Вместе с этим исчезла единственная связь между огнем и мной.

Я развернул внедорожник примерно в 9 утра и забрал свою машину. Я снова принял душ и оделся в деловую одежду для офиса. Мне нужно 

было сделать ещё две маленькие вещи, чтобы покончить с моей связью с Countryman Real Estate. Берни был хорошим начальником, но забывчивым. Он часто звал меня, чтобы я принес что-нибудь, что он забыл в своем кабинете. У меня был ключ от каждой двери и каждого картотечного шкафа.

Гейб был осторожным и педантичным человеком, когда дело касалось его офиса и личных вещей. У него был большой новый письменный стол фирмы "Махони" со встроенным сейфом. К несчастью для него, он хранил комбинацию в файле с пометкой "Безопасность". Он лежал в запертом шкафу, но благодаря Берни у меня был ключ.

Через двадцать минут после входа в офис Countryman я достал дневник паролей из сейфа Гейба и вошел в учетные записи компании. Было бы легко уйти со всем, но это не входило в мои планы. Кража не принесла бы мне ничего, кроме тюремного срока. Я просто перевел операционную учетную запись на другую учетную запись. Когда я только начал работать в Countryman, мы открыли трастовый счет для депозитов. С каждой новой разработкой открывался новый трастовый счет, что являлось требованием государства. Первоначальный трастовый счет был давно забыт. S е f а n .  г u — истории о любви, сексе и отношениях.

Старый счет был в записях, но больше не числился в бухгалтерских книгах. Это был пустой счет, пока я не перевел на него почти двадцать миллионов. Я перевел всю нашу наличность и, для пущей убедительности, исчерпал кредитную линию.

Мои действия могут показаться пустым жестом. Ничего не было украдено. Все это было по-прежнему там. Но потребовалось бы несколько дней, чтобы найти и вернуть эти деньги для использования. Рано утром во вторник электронные денежные переводы поступали на пустой операционный счет. Сотни платежей были бы отменены. Я не был уверен, какой ущерб будет нанесен, но мы всегда вкладывали в банки больше, чем у нас было. Мы существовали в кредит. Отнимите у нас этот кредит, и времена станут тяжелыми, по крайней мере, на некоторое время.

Countryman пришлось бы потрудиться, чтобы восстановить свой хороший кредит. Чем дольше сохранялся дефицит, тем серьезнее становилась проблема. Если повезет, Гейб все ещё будет на горе во вторник. Я бы ушел, потому что моим следующим действием после того, как я все верну на место, было напечатать заявление об уходе. Я уже собирался покинуть офис, положив заявление об увольнении на стол секретарши Гейба, когда зазвонил мой мобильный телефон.

Я посмотрел на свой телефон, и на экране появилась фотография Глории. Я проигнорировал звонок. Мгновение спустя в телефоне зазвонил автоответчик. Мне не следовало слушать, но я послушал.

— Детка, где ты? Они говорят, что машина пропала. Я волнуюсь. Позвони мне,  — сказала моя жена.

Примерно через полчаса. Телефон зазвонил снова. Это был Гейб.

— Эй, Лайл, ты в порядке, приятель? Глория по-настоящему волнуется. Позвони ей. Сейчас!

В конце я обнаружил там небольшую угрозу. Это вызвало улыбку на моем лице. В то воскресенье было ещё три звонка от Глории и второй — от Гейба. Во время второго 

звонка он был более угрожающим, требуя, чтобы я ему перезвонил.

В понедельник утром я поехал забирать детей от родителей Глории. Когда я выходил за дверь, Глория снова позвонила.

— Лайл, я вернусь сегодня вечером. Нам нужно поговорить. Если ты получишь это сообщение, пожалуйста, позвони. Я очень волнуюсь. Это по-детски,  — сказала она.

Я держал пари, что она не вернется.

Когда я приехал к её родителям, они уже ждали меня.

— Глория позвонила и сказала, что ты, возможно, приедешь один, чтобы забрать детей,  — сказала её мать.

— Тебе нужно позвонить ей,  — сказал её отец.

— Она говорит, что вернется сегодня вечером. Я думаю, будет лучше, если я подожду до тех пор. Есть кое-что, над чем нам нужно поработать лично.  — Я не собирался вступать в дискуссию с родственниками жены, если бы мог избежать этого. ру

Мои родственники со стороны жены были недовольны, но они мало что могли сделать. Моя дочь поняла, что что-то не так, но я сказал ей:  — Это взрослая проблема между твоей мамой и мной, и, чтобы быть честными по отношению к ней, мы должны подождать, пока она вернется, чтобы обсудить это.

Когда я привез детей домой и устроился поудобнее, я пошел в то, что раньше было нашей спальней, и позвонил Феликсу Родригесу.

— Привет, Лайл, как дела,  — сказал он в ответ.

— Не очень хорошо, Феликс. Мне нужны твои услуги,  — сказал я.

Феликс был лучшим семейным адвокатом, которого я знал. Он был хорош и как юрист, и как мужчина.

— О, в чем проблема?  — сказал он,

— Мне нужно подать на развод.

— Ни в коем случае. Нехорошо шутить о таких вещах.

— Кстати, у Глории был роман с Габриэлем Зило. Ты же знаешь, мой босс.

— Черт. Мне искренне жаль. Что тебе нужно, чтобы я сделал?

Мы с Феликсом обсуждали это около часа по телефону. Я договорился о встрече во вторник ближе к вечеру, чтобы начать действовать.

С горы продолжали поступать телефонные звонки. Очевидно, звонили её родители. Послания были примирительными. Глория чередовалась с Гейбом. Теперь никаких угроз.

— Эй, чувак, если я допустил здесь ошибку, я приношу свои извинения. Я не хочу, чтобы что-то из того, что произошло в эти выходные, повлияло на наши рабочие отношения. Это было бы плохо со всех сторон, если ты понимаешь, к чему я клоню,  — сказал он.

Затем около пяти часов пополудни.

— Лайл, Лайл, пожалуйста, позвони. Здесь что-то произошло. Мост уничтожен. Мы все в ловушке. Мне нужно получить от тебя весточку,  — сказала моя жена.

Во вторник утром первым делом я позвонил Стивену Пендеру, моему старому коллеге. Мы договорились встретиться за ланчем в скромном кафе с бутербродами в одном из торговых центров.

— Ты уверен в этом?  — спросил Стивен, откусывая от сэндвича с тунцом "Пеппер Джек".

— Уже сделано. Я официально подал в отставку,  — сказал я.

Как бы подчеркивая этот факт, мне позвонила Донна, моя секретарша в Countryman.

— Лайл, они говорят, что ты подал в отставку, но тебе нужно прийти. Здесь 

творится сущий ад. Что-то очень не так,  — сказала Донна.

— Извини, ничего не могу поделать. Я там больше не работаю. Я предлагаю тебе позвонить Гейбу.

— Они говорят, что он застрял в горах. Что-то насчет моста.

— Ну и дела, жаль это слышать. Что ж, не волнуйся. Я уверен, что в конце концов все уладится.

— Что-то, о чем мне следует знать?  — спросил Стив.

— Нет, ничего такого, что меня больше касалось бы,  — сказал я.

— Ну, если ты уверен, я думаю, что могу улучшить своё последнее предложение на 10 тысяч в год. Если ты сможешь начать прямо сейчас.

— Завтра не слишком поздно?

— Нет, это было бы здорово,  — сказал Стив.

Я начал работать в "Пендер энд Ассошиэйтс" в среду утром. Я как раз устраивался в среду днем, когда ко мне пришел посетитель.

— Где мои деньги? Ты придурок,  — сказал Гейб Зило.

— О каких деньгах ты говоришь?

— Ну, ты знаешь, операционные фонды.

— Извини, возможно, тебе следует поговорить с бухгалтерами компании.

— Если я это сделаю, я привлеку тебя к ответственности за растрату,  — сказал он.

Я только улыбнулся ему. Он нашел способ спуститься с этой горы, но где были текущие средства?

— Ты думаешь, что ты какой-то мудрый юрист, но ты просто мудак, который не может удовлетворить свою жену. Она действительно хорошо провела со мной время, и я буду трахать её киску всякий раз, когда у меня будет настроение,  — сказал он и выбежал вон.

На следующий день я получил сообщение из полиции. Они позвонили и попросили меня приехать в участок, чтобы ответить на несколько вопросов.

— Извините, я только что устроился на новую работу. Моё время очень ограничено, но не стесняйтесь задавать свои вопросы в письменном виде, и я вам отвечу.

Офицер, который звонил, попытался объяснить, что они так не поступают, но я тут же объяснил в ответ, что я юрист, и я все делаю в письменной форме или вообще не делаю. Мы поболтали несколько минут, а потом он повесил трубку.

Я знал, что полиции придется подтвердить обвинение в растрате, прежде чем они смогут действовать. Это означало бы отследить деньги. Я ожидал, что они найдут их в аккаунте компании, куда я их разместил, в течение нескольких дней. На этом дело должно закончиться. После этого это было бы просто гражданское дело, и в лучшем случае неудачное.

Я был неправ. Им потребовалось две недели, чтобы найти пропавшие средства. К тому времени у компании были очень серьезные неприятности. Банки полностью закрыли его кредитование, и для возобновления работы ему потребуется вливание нового капитала.

Глория появилась поздно вечером в пятницу с обоими нашими вещами из поездки. Её ключ не подошел, потому что я сменил замки. Я встретил её в дверях. Она выглядела не очень хорошо.

— Пожалуйста, Лайл, впусти меня. Если не ради меня, то подумай о детях,  — сказала она.

— Нет, я не впущу, потому что ты здесь больше не живешь. Я припарковал твою машину 

на улице. Полагаю, ключи от машины все ещё у тебя,  — сказал я.

— Ты так сильно меня ненавидишь?

— Да!  — сказал я и закрыл дверь.

Я решил, что она отправится к своим родителям. Я попросил Феликса вручить ей судебный запрет и подать прошение о разводе. Те несколько дней благодати, которые подарил мне мост, принесли большие дивиденды. Феликс запретил ей приближаться ко мне, и я получил временную опеку над детьми. Ей потребовалось два месяца и, вероятно, все до последнего цента, которые она смогла наскрести, чтобы восстановить набранный темп. К тому времени процесс развода был уже далеко продвинут, и все, что нам нужно было сделать, это проработать детали.

Гейбу Зило повезло меньше. Компания Countryman Real Estate была вынуждена закрыть свои двери. Компания прекратила свою деятельность сразу после Дня труда. На следующей неделе у меня был посетитель. Ещё больше читай на sеfаn. гu

Он сидел в моем кресле для посетителей, когда я вернулся с третьего закрытия за день. Он был сильно загорелым и выглядел здоровым. Он был немного неподходяще одет для наступившей ранней северной осени.

— Берни, как ты?  — сказал я.

— Я в порядке,  — сказал он, вытягивая шею, чтобы осмотреть мой скудный кабинет.

— Что привело тебя на холодный север?  — спросил я, чувствуя, что это не случайный визит.

— Ну, дело вот в чем... А-а, ладно. Флорида кишит акулами, и очень немногие из них находятся в воде. Подумал, что лучше вернуться к тому, что я знаю,  — сказал он.

— Ой. Думаю, хорошо, что ты вернулся,  — сказал я, не уверенный, что ещё сказать на его признание или чего он от меня хотел.

Берни прочел вопрос в моих глазах.

— Я уронил туда приличную сумму денег. Мне придется начинать все сначала и с малого, но, похоже, мне повезло. Эта компания, которой я владел, кажется, доступна,  — сказал он, и улыбка озарила его лицо.

Я посмотрел на него и улыбнулся в ответ:  — Да, это так.

Мы оба перестали смеяться.

— Так чего же ты хочешь от меня, старый пират?  — спросил я.

— Ну, дело вот в чем. Мне нужен партнер. В моем возрасте банкиры считают, что любой бизнес, который я начну, не будет иметь никакой преемственности. И, что ж, мы с тобой составили хорошую команду. Так что ты скажешь?

— У меня очень мало денег. Я переживаю развод, о котором ты, возможно, слышал,  — сказал я.

— Да, я это слышал,  — сказал он.

Мне было интересно, как много он услышал. Эта история разошлась по всему миру.

— Послушай, почему бы тебе не позволить мне сократить твою долю на 10%,  — сказал он.

— Пятьдесят

— Будь благоразумен, ты только что сказал, что у тебя нет денег, которые можно было бы вложить.

— Держу пари, ты тоже этого не знаешь. Но я соглашусь на 45%,  — сказал я.

— Смотри, 25% — это справедливо.

— Но этого недостаточно. 40% и опцион на покупку ещё 10% через десять лет.

— Хорошо, я просто надеюсь, что проживу так долго,  — сказал человек, который, как я знал,  

намеревался присутствовать на моих похоронах.

Мы с Берни вернулись в бизнес. Мы купили все участки, которыми владел Countryman, со скидкой у банков, которые теперь владели ими, используя деньги того же банка. Я думал, что у нас будут трудности, но вскоре мы начали вести очень стабильный бизнес, строя и продавая дома. Жизнь пошла своим чередом, и мой развод тоже. В основном это была ссора из-за опеки и свиданий.

В конце концов, мы разработали сложное соглашение о совместной опеке и посещениях. Вот почему в канун Рождества я возвращался домой в темный и пустой дом. Глория забрала детей в канун Рождества. Они должны были быть у меня на Рождество. Поскольку Рождество было в воскресенье, они должны были вернуться к ней в понедельник, который у нее был выходной. Дети ненавидели эти порядки.

Подойдя к дому, я увидел фигуру, сидящую на ступеньках. Она была укрыта от холода и падавшего легкого снега. Я оказался на ней сверху, прежде чем узнал свою бывшую жену.

— Глория, что ты здесь делаешь?  — сказал я.

Выглядела она не очень хорошо. Она была ещё худее, чем когда я видел её в последний раз, и её глаза казались пустыми. Она явно плакала в какой-то момент недавнего прошлого.

— Я хочу вернуться домой,  — причитала она.

— Где дети?  — потребовал я, игнорируя её мольбу.

— С моими предками. Они тоже хотят вернуться домой. Мы хотим снова стать семьей в нашем маленьком домике. То, что ты сделал с нами, несправедливо.

— Я ничего не делал.

— О да, ты это сделал. Я совершила ошибку. Ладно, это была плохая и обидная ошибка, но это была всего лишь одна ошибка. Ты тот, кто разрушил нашу семью,  — обвинила она, и в её голосе зазвучал гнев.

Она сделала сознательное усилие, чтобы успокоиться.  — Я сказала себе, что не выйду из себя, но, пожалуйста, пойми, у меня проблемы с гневом из-за этого,  — сказала она.

— У тебя проблемы с гневом!  — Я был поражен.

— Не прикидывайся невинным. Ты совсем не такой. Ты просто случайно оказался намного впереди всех остальных? Я не дура, Лайл. Ты никогда не был святым. Я знаю, что причинила тебе боль, но это никогда не входило в мои намерения.

— Серьезно? Ты ожидаешь, что я поверю, что ты думала, что секс с другим мужчиной прямо у меня на глазах не причинит мне боли?  — сказал я.

Она отвернулась. Мои слова, по-видимому, глубоко задели её. Я видел, как она вытерла глаза руками, хотя теперь стояла ко мне спиной. Было очевидно, что она плачет.

Ее голос был низким и полным боли, но твердым:  — Я всегда была толстой девушкой, последней, кого приглашали на танцы. Я должна была соглашаться с любым приглашением. Я была хорошей девочкой, поэтому проводила много времени, отбиваясь от грубых нападок. Я ждала подходящего мужчину всю старшую школу и большую часть колледжа.

— Когда я встретила тебя, я поняла, что нашла подходящего мужчину. Я была девственницей, когда 

мы поженились. Я не поднимала из-за этого большого шума, но я думала, ты знаешь. Сейчас ты не принц и уж точно не был им тогда. Ты был обычным парнем, но я любила тебя всем сердцем. Да. Ты был немного умнее большинства и амбициознее, но мы всегда были на мели.

— Я научилась жить с меньшими ожиданиями, потому что любила тебя. Мне было больно видеть, как ты так упорно сопротивляешься. Потом появился Габриэль, и все, казалось, стало лучше. В нем было все, что женщина хочет видеть в мужчине. В кои-то веки принц захотел меня. Это было лестно. После рождественской вечеринки он продолжал названивать мне. Это было несерьезно, просто флирт.

— Ты знаешь, такие вещи, которые красивые женщины получают постоянно. Это не было похоже на то, что ко мне не пристают, но только не красивые, могущественные представители элиты. Он говорил о тебе много хорошего и о том, как мне повезло, что у меня есть такой замечательный парень, как ты.

— Держу пари, он просто чертовски любил меня,  — сказал я.

— Он так и делал. Он сказал, как усердно ты работал и как он хотел бы вознаградить тебя. Я знала, что он имел в виду. Если я буду добра к нему, он позаботится о тебе. Думаю, я позволила ему убедить меня, что тебе было бы выгодно, если бы я уступила ему. Это правда, но так же верно и то, что я хотела его. Это было похоже на то, как будто у меня в голове был какой-то сумасшедший шум, который подталкивал меня к нему.

— Я разрывалась между надеждой, что что-то произойдет в те выходные, и страхом, что это произойдет. Как только мы добрались туда, все моё сопротивление начало ослабевать. Я повернулась к тебе. Я сделала. Я спросила тебя...

— Что?! Ты что, шутишь? Ты сказала мне, что собираешься лечь с ним в постель.

— ЛАДНО, ЛАДНО. Я не говорила об этом прямо, но ты знал, что происходит, и не сказал "нет",  — сказала она, поворачиваясь ко мне. Слезы текли по её щекам и капали с подбородка. У нее текло из носа.

— Я верил в тебя. Как я уже сказал, в ту ночь мы были вместе шестнадцать лет. Как ты могла так поступить со мной,  — сказал я.

— Но в том-то и дело. Мы любили друг друга. Это была всего лишь интрижка. Ничто по сравнению с тем, что у нас было до этого и будет после.

— Ты настолько сумасшедшая, что веришь, что после того, как я услышал, как ты кричишь от удовольствия для него, у нас могло бы быть все, что угодно, вместе?

— О ЧЕРТ, ты не можешь быть настолько глуп. Все это было притворством. Я хотела быть хорошей для него. Я устроила шоу. Мужчинам это нравится. Они нуждаются в этом и ожидают этого. Я никогда не веду себя подобным образом в постели,  

и ты должен знать это после шестнадцати лет занятий любовью со мной.

— Что я знаю, так это то, что ты сделала. Как ты унизила меня. Ты предпочла золотого мальчика мне. Придурка, который ничего не дает и забирает все. Могущественный, не так ли? Ну, и где же он сейчас? Что произошло, когда наступил кризис? Я тебе скажу. Он сложил карты. Мы живем в обществе, которое поддерживает меньшинство над многими на основе мифа о некоем тайном гении, которым они обладают. Скажи мне, как этому гению удалось так быстро спуститься с горы?

— Он вызвал вертолет. К тому времени он уже знал, что ты что-то сделал с бизнесом. Было совершенно очевидно, что ты сжег мост. Он думал, что ты украл его деньги. Остальные начали паниковать. Паула все время повторяла, что этого не может быть. Что все было не так, как надо.

— Когда прилетел вертолет, там было место только для Гейба. Остальные из нас были брошены. Я думаю, Национальная гвардия в конце концов установила временный мост, чтобы спасти нас. Мы с Шэрон возвращались вместе. К тому времени её муж уже знал истинную историю. Она была в беде, как и я. Жених бедной Робин разорвал их помолвку.

— Глен и Кен оба были в беде, но я думаю, что они выбрались из нее с помощью Паулы. Я думаю, только Гейб и мы, обычные люди, по-настоящему вынесли на себе основной удар. Но разве было недостаточно боли?  — спросила она, с надеждой глядя на меня.

В том, что сказала Глория, было много правды. Я был не совсем невинен. Я работал на Гейба, но, в отличие от остального мира, меня никогда не принимали всерьез. Я знал правду, но отказывался признаться в этом самому себе.

— Я не могу забыть, как все произошло. У них нет ничего, кроме ложных обещаний. Если ты присмотришься повнимательнее, то увидишь ловушку. Но никто не смотрел. Иллюзия намного лучше реальности. Мы переживали трудные времена, но они становились лучше. То, что ты с Гейбом отняли у меня,  — это безопасность моего дома. Я никогда не смогу восстановить это, потому что эти ублюдки доказали, что то, во что я верил, было иллюзией. Ты и я были иллюзией,  — сказав это, я встал и направился к двери темного и пустынного дома.

Она отказывалась сдаваться.

— Ответь мне на это,  — сказала она,  — тебе лучше одному, без меня, или было бы лучше со мной и нашими детьми у рождественской елки сегодня вечером?

Я посмотрел на нее. Было бы так легко заключить её в свои объятия, любить её, привести детей домой, чтобы они спали в их собственном доме в канун Рождества, и притвориться, что того, что произошло, никогда не было. Но все, что я мог сказать, было:  — Я не знаю. Это хороший вопрос, но у меня нет на него ответа.

С этими словами мы отвернулись друг от друга. То, что осталось 

в нашем прошлом, нельзя изменить. Мы должны жить ради нашего будущего.