Подонки - 8

Похоже, янтарь показал себя настоящим мужчиной. Убил много людей. Спас семью от нападения. Но гордости нет. И нет удовлетворения. Только горечь и отвращение на душе.

Янка живет скромно, как мышка. Ничего лишнего не говорит. И все время смотрит испуганно и растерянно на мужа. И это понятно. Над ней висит угроза развода, который Гусаков не собирался отменять.

Мария, чувствуя напряженность в отношениях с родителями, тоже старается не выделяться особо. С матерью не общается, только с папой.

В конце-концов Янкина психика не выдержала нагрузки, разум потерял устойчивость. У неё начались ужасные бессонница. Она каждую ночь переворачивалась, вздыхала. Сама не спала и мужу не давала спать. А если засыпала, то тут же просыпалась от кошмарных сновидений. Что-то страшное приснилось ей.

К середине марта она похудела, под глазами не проходили темные круги. Потом начала путаться в речи. Женя её спросит о чем-то, а она отвечает непонятно. Даже страшно.

Гусаков отправил жену к врачам. Невропатолог... Психиатр...

Ему сказали положить жену в психиатрическую клинику на Куйбышева.

Ну, что делать... Отвез.

Яну обследовали. Два дня измерений и тестов. Наконец выдали диагноз: - расстройство личности на фоне глубокой депрессии. Надо госпитализировать.

Женька испугался. Он же понимал, что эта лечебница – обычный психиатрический госпиталь, и приблизительно представлял, как там лечат пациентов.

Пошел к главврачу.

Поговорил об особых условиях лечения. Изолированная палата, уход, питание.

Одноместных палат в клинике не было, но были двухместные палаты. Обсудили лечение на месяц. В общей сложности, стоимость госпитализации составила сто сорок четыре тысячи. Да и черт с ними. Жену нужно спасти.

Собрал все необходимые вещи и отвез Яну в ОКПБ.

А на следующий день его вызвали в областную прокуратуру.

Молодой амбициозный следователь проявлял наглость. Он сразу же, с первых слов начал давить на Гусакова:

— Итак, гражданин Гусаков, ты доигрался.

Женька, он же... Да, Господи! Нельзя же сравнивать этого юного сыщика и Евгения, старого опытного специалиста. Он был полностью спокоен и вежлив.

— Почему вы обращаетесь ко мне на "ты"? – сначала поинтересовался он.

— Потому что я тебя разобью. Понял? Я знаю – в чём ты виноват, и я все докажу.

Евгений посмотрел на следователя, как на серьезно больного человека, и только вздохнул огорченно.

— Не вздыхай так, не вздыхай. У тебя есть два пути. Первый - я посажу тебя в подвалец, и ты будешь сидеть там до тех пор, пока не решится раскаяться. Второй – ты подписываешь этот документ, и я тебя отпускаю домой.

А Гусаков смотрел на этого клоуна и думал: - Ребенок, ты играешь с огнем. Я же найду способ уничтожить тебя, ничего не поможет. Ни твои звания, ни твой пистолет, ни твоя защита.

Вслух сказал:

— Могу ли я посмотреть этот документ?

— Конечно! Это же твое полное признание!

Женя взял бумагу, прочитал.

Что можно сказать? Парень все записал правильно. Он даже нашел место, где Гусаков покупал коньяк для Сережи. Все события изложены последовательно и логично. Но... Но без улик это все просто слова. Правда есть только в мыслях, но подтвердить ее невозможно. И без физических доказательств, свидетелей и экспертизы все написанное представляет собой вымысел следователя. Как-то все это... Непрофессионально.

— Олег Леонидович, — спросил он у чиновника, — вы где обучались, какой вуз окончили?

— Я получил образование в университете имени Достоевского. Зачем интересуетесь?

— Просто любопытно... Мне хотелось бы пообщаться с вашим непосредственным начальником Спиридоновым.

— Не думаю, что это возможно. Областной прокурор не будет вести разговор с вами. Он недоступен.

— Понятно. А его заместитель Хамошин? Предполагаю, что и он тоже недоступен?

— Верно, Гусаков. Он для вас также недоступен.

— Согласно законодательству, я имею право сделать один звонок перед тем, как меня отправят в камеру. Вы разрешите мне это?

Следователь задумался на мгновение, затем кивнул:

— Хорошо, позвоните.

Гусаков позвонил своей теще:

— Мама. Существует вероятность, что меня сегодня посадят в предварительное заключение. Пожалуйста, побыть с Машей. Она останется одна дома.

— Все? — спросил детектив.

— Да. Это все.

— Будешь подписывать?

— Не торопитесь, Олег Леонидович. У меня есть вопрос. Вы предъявляете мне официальное обвинение во всех этих преступлениях? — он потряс бумагой.

— Да, дорогой. Именно так.

— Хорошо, проигнорируем факт, что это абсурдные обвинения. Но у вас нет никаких доказательств, верно?

— Доказательства будут представлены. Не беспокойтесь.

— Предлагаю следующее: когда у вас появятся доказательства, мы сможем провести конструктивный разговор. А так как я не совершал ничего из перечисленного, у вас никогда не будет доказательств.

— То есть вы отказываетесь сотрудничать с следствием?

— Нет, наоборот! Я готов оказать любую помощь, которая будет в моих силах.

— Тогда подпишите протокол и мы останемся друзьями.

- Прошу прощения, но я не могу это сделать. Поскольку это будет ложным свидетельством, и за него предусмотрена ответственность по статье 307 Уголовного Кодекса Российской Федерации. А я строго соблюдаю закон. Так что - нет. Даже не просите.

Следователь, вероятно, понял, что Евгения сломить не получится. Он сел, скривил губы и спросил:

- Гражданин Гусаков, где вы находились ночью с 9 на 10 марта этого года?

- Дома,- быстро ответил Евгений.

- Почему вы так уверены в этом?

- Потому что в октябре у меня был инфаркт, и еще меня недавно избили. Так что я уже больше месяца вообще не выхожу из дома по состоянию здоровья. Только в магазин.

- Вспомните, в какие магазины вы ходили первого марта.

Гусаков задумался, затем ответил:

- Нет. Я не могу вспомнить. Мне кажется, я тогда вообще нигде не был... Нет, не помню.

- Ваш пропуск,- Олег протянул ему карточку,- можете идти.

- Спасибо,- спокойно поблагодарил Женька и вышел из кабинета.

Из содержания записанного в протоколе он сделал один вывод: все, что он сделал, было сделано безупречно. Никаких улик. Удовлетворенно хмыкнув, завел двигатель и поехал домой.

Больше его ничто не беспокоило.

Весь месяц Гусаков регулярно ездил на Куйбышева к жене. Три раза в неделю. Вез фрукты, молочные продукты, кондитерские изделия.

Теща жила у него, постоянно навещала больную дочь и присматривала за внучкой.

А сам Женька тесно занялся Машей. Ранее он как-то забросил ее воспитание из-за всех этих приключений, и ребенок перестал быть отличницей и стал получать тройки.

За месяц он подтянул дочку по всем предметам.

Маша была довольна. Вообще она больше предпочитала отца маме. Однажды она сказала ему:

— Я не собираюсь выходить замуж. Я хочу жить с тобой. Я ведь практически никого из парней не знаю. А тебя я знаю уже всю свою жизнь...

Женя нашел группу физических упражнений, отвел Машу туда, но ей это не понравилось. Почему? Просто не понравилось.

А вот в танцевальную школу рок-н-рола она пошла с удовольствием.

Так он возил ее на тренировки и к репетиторам.

Танцы, бассейн, волейбол, английский язык.

К концу месяца Мария вдруг захотела заниматься Айкидо. Папа не возражал. Записались на занятия по Айкидо. И что? Девочка должна уметь как-то защитить себя.

Позвонила Лена.

— Почему ты не звонишь? Я скучала очень сильно.

— Леночка, у меня очень много дел. Прости, солнышко. Я все уладю и сразу приду к тебе. Согласна?

— Ты какие-то странные дела ведешь. Ну ладно, я жду.

Через месяц Яна выписали.

Она набрала вес. Можно сказать, даже стала полнее. Ей там кололи гормональные препараты...

Она выглядела как-то... Потерявшей свое сияние.

Вечером за столом она начала рассуждать:

— Зачем ты отправил меня на испытания к этим людям?

Женя удивился:

— Почему «людям»?

Яна не стала объяснять, но продолжила:

— Знаешь, я узнала много нового... Я познакомилась со страданием и терпением. Унижением и надеждой. Я по-другому начала видеть мир. Я поняла, что я всего лишь никому не нужная маленькая человеческая особа. Всегда думала, что я - человек, а оказывается я всего лишь ничтожное существо. Никому не нужное ничтожное существо. И никто меня не будет ни спасать, ни защищать.

— А что же я? Ведь всегда спасал и защищал тебя.

— Но не сейчас. Я не знаю... Мне было очень больно. Это было пыткой, жестоким и беспощадным обращением. Когда мучают тело, можно как-то пережить это, потому что после можно вылечиться. Но когда душу калечат, ее уже невозможно вылечить. И это ужасно.

— Ты хорошо высыпаешься в последнее время? — осведомился Гусаков главным.

— Да... Сплю, словно убитая.

— Ну, это радует. Все остальное не так важно.

— Женя, ты ошибаешься. Очень сильно ошибаешься. Это не просто мелочи. Это как побывать в концлагере...

— Может быть, Яна, нам было нужно пройти через это. Как испытание, например. У каждого из нас свои испытания. Я понимаю, что тебе было очень трудно, но и мне довелось пережить смерть. Так что...

Мария и тёща молчали и не вмешивались.

Женя продолжил:

— У нас есть обязанность быть родителями. И мы должны выполнять ее. Несмотря ни на что. Я считаю себя хорошим отцом. И если моя жена неудачная мать, то я постараюсь исправить ее поведение. Помочь ей выздороветь. А если лечение не поможет, то придется расстаться с ней и воспитывать ребенка самому так, как нужно. Один.

Яна была как-то странно спокойна. Видимо, еще оставались последствия сильных успокоительных препаратов.

— Ты же обещал все исправить.

— Когда?

— Когда мы вернулись от Юрьева. Когда он покончил с собой.

— Я говорил, что "мы" можем все исправить. "Мы". Понимаешь? Но ничего из этого нет. Я один стараюсь, получаю ушибы, синяки и переломы. Для того чтобы исправить ситуацию нужны мудрость, мужество и желание. У тебя ничего из этого нет... Вместо того чтобы думать о том, что делать и как исправить положение, ты только ищешь оправдания для себя. Забудь об этом. Все это уже прошло. Думай о том, что делать дальше... Один я не справлюсь со всем. Семью создают двое.

— Тогда нужно искать выход, — подсказала тёща.

И Яна подтвердила:

— Да.

— Предлагай... — пожал плечами Гусаков.

— Я не знаю, что предложить, — сказал я в нерешительности.

— В таком случае, развод — это неплохой вариант. И момент подходящий. Мария ненавидит тебя и не будет особо расстроена твоим уходом из семьи... — ответил я со злостью в голосе.

Моя дочка серьезно посмотрела на меня и снова углубилась в свою тарелку.

— Это несправедливо, Женя, — горько упрекла меня моя жена.

— Почему?

— Потому что я... Я...

— Ну-ну?

— Потому что так поступать нельзя.

— Господи... Как "так"?

— Вот так — выбросить меня на улицу, как беспризорную кошку.

— А почему бы и нет? Яна. Почему? Ты не приносишь пользы, а только вред. Кроме того, я боюсь, что ты не успокоишься. С тобой рядом быть опасно. У нас же есть ребёнок. Ты понимаешь, какую опасность можешь представлять для дочки? Поэтому мы должны расстаться.

— Зачем? Что это изменит?

— Мне придется принять жесткие меры и контролировать тебя. Больше я не буду прошу и умолять. Я буду приказывать. Неповиновение будет караться изгнанием. Ты видела в коридоре большой чемодан на колесиках?

— Ну... Да...

— Я специально его купил. Как только мне что-то не понравится, ты собираешь свои вещи в этот чемодан, кладешь его в багажник и едешь к маме. Например, если мне не понравится, как ты на меня посмотришь — сразу: чемодан — багажник — здравствуй, мама. И раз у нас будет развод, то все решится очень быстро.

Моя свекровь Татьяна Алексеевна смотрела на наш разговор с тревогой, а Мария делала вид, что ей безразлично.

Яна задумалась на мгновение.

— Женя, мне кажется это жестоко. Разве я должна всегда думать о том, как угодить тебе?

Тут свекровь не выдержала:

— Яна! А как ещё должна жить женщина? Ты замужем. Ты что, ещё не поняла этого? Он правильно говорит. То, что я видела в твоем ноутбуке... Это просто ужасно... Это такое позорище...

И к Женьке:

— Женя, ты же её, если я правильно понимаю, не выгоняешь? А развод, это просто мера воспитания?

— Да, мама, вы абсолютно правильно поняли.

— Дочь, - Татьяна повернулась к Янке, - он говорит правильно, он принял правильное решение. Тебе нужно думать о муже и о ребёнке. Тебе нужно научиться этому – думать о семье. Поняла?

А Женя добавил:

— И учиться готовить.

Ни к каким изменениям этот разговор не привел.

Они развелись. Яна ни на что не претендовала. Со всем соглашалась без слов. Судья-мужчина несколько раз переспрашивал её по каждому пункту, видимо полагал, что женщина не понимает происходящего.

— У вас нет имущественных требований к вашему мужу?

— Нет.

— Точно нет?

— Безусловно нет.

Их развели.

После развода Янка обратилась к религии. Стала ежедневно ходить в церковь. В храм Иоанна Крестителя. Там она проводила полдня. Было договорено, что она будет заниматься дочерью, но нет. Опять какие-то странности.

Господи, он так устал от неё. Жена сосредоточилась на своих выдуманных проблемах. Она ему сказала:

— Я хочу искупить свою вину. Я хочу искупить её перед Богом.

Он попытался объяснить:

— Не нужно искупать вину перед Богом! Яна! Нужно искать прощение перед своим ребёнком!... Маше нужна мать, наставник, воспитатель, а ты к Богу...

— Я не знаю, как это сделать.

— Если не знаешь, то хотя бы не делай новых глупостей. Ты же...

Он безнадежно развёл руками:

— Ты безнадёжная...

Через некоторое время жена объявила:

— Женя, я приняла решение. Я ухожу в монастырь.

— В какой монастырь? – удивился Гусаков.

— В Ачаирский. Я поговорила со своим духовником, он даст мне рекомендацию.

Женя был потрясен.

— Ты избегаешь проблем?

Здесь Янка произнесла стандартное женское выражение, за которое хочется задушить. Очень медленно.

— Это будет лучше для всех...

— Боже! Для кого лучше?! Для меня?! Для Машки?! Для мамы?! Это лучше только для тебя! И то... Это эгоизм. Это еще одна глупость и подлость с твоей стороны!

Яна промолчала. Ничего не сказала. Абсолютная тишина.

В среду Гусаков отвез жену в Ачаир.

Поговорил с настоятельницей. Передал пакет с деньгами как благотворительный взнос - двести тысяч. Попросил создать для Яны хотя бы приемлемые условия, не обязательно идеальные. Обещал привезти еще деньги.

Теща, Татьяна Алексеевна, была также шокирована, как и Женя. Когда он вернулся домой, теща сидела на кухне в слезах. Растерянная Мария убежала в свою комнату. Выходка Янки выбила всех из колеи.

Что еще хочется сказать... Теща у Гусакова — настоящий ангел. У него нет своих родителей. Они умерли четыре года назад. А Татьяна всегда заботилась о нем, как о своем сыне. Ему повезло с тещей. А вот с женой... Не очень.

Татьяна Алексеевна полностью переехала к зятю. Пока он работал и возил дочку на занятия, Татьяна брала на себя все домашние дела. Учитывая ее возраст, это была большая помощь.

Женя согласился с Еленой Юрьевой и стал штатным юристом в ее строительной компании. Сразу же обнаружил слабые места в системе налоговой оптимизации и исправил их.

Затем он приступил к административной работе, беря на себя большую часть рутинных переговоров и заключения договоров.

Он предложил продать два старых экскаватора и привезти один новый из Иваново. Это было решено так и сделать. Производительность сразу же резко возросла. Два старых экскаватора больше времени проводили на ремонте, чем в работе.

Все-таки мужчина, особенно умный, лучше разбирается в вопросах производства, строительства и всего, что связано с техникой. Лена сияла и прыгала от радости. Вторая молодость наступила!

Они с Гусаковым часто ездили к ней в квартиру и там... Ну, думаю – понятно...

Лето пролетело быстро.

Однажды, в самом начале июня, Настя, подруга Янкина, приехала в гости. Рассказала новости, поинтересовалась жизнью Янки. Посидели до поздна и она решила остаться ночевать. А ночью она зашла в спальню к Женьке и провела на нем пару часов как амазонка. Пухленькая такая симпатичная амазонка.

Утром Гусаков отвез ее обратно в администрацию – она была расстроенная. Как можно было предать подругу!

В конце июня Гусаков взял отпуск и отправился с Машей в Европу – Италию, Францию, Германию… Отлично отдохнули.

В Париже к ним присоединилась Лена, и они провели с ней какое-то время. Потом Гусаковы отправились в Берлин, а Юрьева – в Англию, к дочке.

Мария интересовалась:

— Папа, ты собираешься жениться на Елене?

— Ну... Не жениться, а просто быть вместе. Жить вместе. Но все будет так, как ты захочешь. Главное, чтобы тебе было комфортно. Понимаешь? Я свожу тебя к Лене домой. Ты увидишь, как она живет, как ко мне относится и как отнесется к тебе... И потом примешь решение. Ведь без тебя я никуда не уйду. Для меня – ты самая главная женщина в моей жизни.

— Знаешь что, папа... Мне по маме очень скучно. Действительно правда. Пусть она и... Она такая легкомысленная иногда. Но я всё равно люблю ее. Только сейчас поняла, что люблю ее очень сильно. И мне ее очень не хватает. Правда.

Женька нежно обнял своего ребенка.

— Хорошо, малыш. Когда мы вернемся домой, мы восстановим единство с мамой. Она немного сбилась с пути...

Мария подсказала:

— У нее проблемы с работой.

— Это у нее кризис среднего возраста, — Евгений постарался объяснить Яне.

Дочь была обеспокоена и спросила:

— А что будет с Леной?

— С Леной я разберусь сам.

Так прошло все лето. Иногда он ездил в женский монастырь, чтобы доставить Яне витамины, апельсины и яблоки. А теща также ездила каждую неделю. Вот такая она, мать.

Однажды он отвез Машу, но ей не понравилось, как живут монахини. Одного раза хватило. Больше она не хотела ехать туда.

Отношения с Леной становились серьезными. Однажды он поехал к ней в гости со своей дочерью Машей. Затем спросил у дочери:

— Ну что тебе?

Мария нахмурилась:

— Все нормально... Но она какая-то старая.

Что есть, то есть. Хотя Елена следит за собой и не жалеет денег, все равно. Она на десять лет старше Гусакова. И нельзя сравнивать Янину тридцатилетнюю дочь с Леной, которой сорок два...

В общем, пассия Женьки не понравилась его дочери. Может быть, ребенок просто завидовал... Но придется забыть о совместной жизни с Леной. А жаль. Она хорошая женщина.

В конце июля в воскресенье позвонила Настя и предложила встретиться.

Они встретились в кафе, посидели, поговорили. Анастасия всё время извинялась за "ту ночь". Просила Яну ничего не говорить.

Всё закончилось у Насти дома, в постели, также как и раньше.

Потом Настя начала переживать:

— Теперь ты будешь меня презирать!...

Гусаков постарался показать женщине, что нет никакого презрения. После таких ласк Настя сразу успокоилась. Она накормила Женьку украинским борщом, поцеловала его на прощание и попросила не забывать заходить время от времени.

Однажды он... Началось все не так экстравагантно, как кажется на первый взгляд. Однако он ощущал легкую вину.

В конце сентября Татьяна Алексеева вернулась домой в состоянии паники. Яна заболела. Она отказывается лечиться.

— Ей очень плохо, — жаловалась она Жене, — очень. Боюсь. Боюсь, что она может умереть.

Семья отправилась всей компанией в Ачаир.

Яна остановилась в гостинице при монастыре. Она еще не приняла постриг и была простой "трудницей". Работала на огороде и помогала на кухне.

Посудомойка с высшим образованием. Интересно?

Янкиной комнаты Гусаков никогда не видел, но теща уверенно провела его по знакомому ей маршруту.

Яна лежала одна в комнате. Худая, кости и кожа. Волосы седые клоками расползались по подушке. Старушка! Скулы выступили, глаза ввалились, шея стала тонкой.

Таня присела на табуреточку рядом.

— Яночка, Женя с Машей приехали.

Яна с трудом открыла губы.

— Это хорошо... Увижу дочку перед смертью...

Гусаков был в шоке. И Маша выглядела ошарашенной.

— Вызывали врача? — первое, что спросил Женя.

— Она не пускает врача. Отказывается лечиться.

Теща заплакала.

— Не знаю, что делать... Она умрет...

Мария неуверенно подошла к матери:

— Мама, поехали домой. Давай?

Янка с трудом нашла глазами ребенка.

— Машенька... Прости...

И все. Закрыла глаза и больше ничего не сказала.

— Пойдемте-ка.

Женя отодвинул тещу, скомкал "бывшую" в одну связку вместе с одеялом и отправился с ней на выход. Казалось, Яна ничего не весила, так она истощилась.

— Мама, соберите ее вещи, что у нее там. Машенька, пойдем, поможем устроить мать в машине.

И Янка была приведена домой. Всерьез можно было подумать, что она умрет.

Придя домой, позвонил в скорую, глядя на Яну, которая постоянно шептала:

- Не надо, Женя. Не нужно. Не беспокойся.

Какого черта "не нужно"! Приехала бригада, но не взяли ее в стационар. Просто выписали массу лекарств, дали кучу рекомендаций. Просто поразительно - как можно было довести обычную ОРЗ до такой степени...

Первым делом Гусаков пошел в аптеку.

Затем помыл Янку. Она стеснялась своей худобы, пыталась выгнать его из ванной, но он снова наорал на нее и она сдалась.

После этого накормил ее таблетками, напоил сиропами, положил горчичники и подложил грелку под ступни.

Татьяна Алексеевна только ходила вокруг и пыталась давать советы. Мария также суетилась, помогала и подсказывала.

Когда Яна была уложена в кровать и прошла все процедуры, теща покормила ее куринным супчиком, напоила малиновым чаем и сидела рядом, пока дочь не уснула. Спящая Яна выглядела старше своей матери - седой и худой.

Женька сидел на кухне и размышлял:

- Для чего ему все это? Зачем ему этот беспорядок в жизни? Он же делал все правильно. Старался быть хорошим мужем, отцом... Человеком. И все это кончилось ничем... Как будет дальше - непонятно. Как они будут жить - черт его знает. Независимо от того, что он делает, все разрушается, распадается и превращается в абсурд и ужас. И его жизнь, как театр абсурда - "ни Богу свечка, ни чёрту кочерга".

За окном стемнело. Где-то играла музыка. Мама звала детей домой. В открытое окно тихо проникало последнее тепло уходящего лета.

Машенька пришла и уселась рядом, прижавшись. Отец ласково поцеловал ее в голову.

— Как дела, дочурка?

Маша вздохнула и с серьезным выражением ответила:

— Все хорошо...

Так они продолжали сидеть молча, словно двое беззащитных людей, обнявшись и размышляя каждый о своем...