Подонки - 5

У адвоката, как вы понимаете, свободный график работы. Поэтому после перенесенного инфаркта и операции Женька решил себе позволить отдых. Ну что ж, деньги есть, работа не волк... Большую часть времени он проводил дома и уделял много внимания своей дочери. Иногда прогуливался по городу - врачи сказали, что это полезно.

Но есть еще одна важная деталь: Женька - не супермен без страха и сомнений. Совершение преступления и постоянное подсознательное ожидание разоблачения негативно сказались на его психике. Он стал замкнутым и мрачным. Ему было все труднее открыто общаться, как раньше.

Если раньше он был открытым и простым человеком, то теперь у него было что скрывать от друзей, коллег и самое страшное - от дочери. Часть его жизни ушла в темные и запутанные дела.

Сначала он очень страдал из-за этой ситуации. Как так получилось? Почему все так плохо? Ведь он много работал и создавал благополучие для своей семьи. И вот теперь, когда у него был комфортный, безопасный и насыщенный жизнью мир, все рухнуло. Он даже задумывался о том, чтобы завести еще детей. У него уже были средства для этого, не ущемляя себя ни в чем. А теперь... Зачем жить - вопрос без ответа.

В конце концов он как-то успокоился. Не то чтобы просто забросил все или смирился. Просто он устал. Инфаркт, высокий уровень стресса и сложное осознание всей ситуации лишили его способности остро чувствовать. Он перестал хотеть что-либо, все его желания исчезли. Остались только "необходимости".

В воскресенье Гусаков сидел за столом на кухне перед компьютером и пересматривал старые фотографии, будто прощаясь со своей потерянной жизнью, полной светлых планов и надежд на будущее.

У него не было перспективного будущего. Его единственное будущее – Машка. А личные желания и планы, чтобы прожить долгую и "умереть в один день"…

Впрочем, насчет смерти это вполне возможно. С такой женой можно свернуться как дважды два.

Связь между ним и его супругой, то, что грело и мотивировало его все эти годы, разорвана. Теперь каждый из них сам по себе.

Снова сердце сжалось от утраты.

– Да парень… – сказал он самому себе, – праздники закончились. Впереди только унылые будни. Теперь у тебя есть только одна радость – дочка.

Вошли Машка со своей женой.

Яна села напротив на маленький диванчик.

Машка подвинула табуретку и уселась рядом с отцом, прижимаясь к его плечу. Она тоже заинтересованно смотрела на фотографии.

– Подожди, папа… Вы здесь такие красивые…

Она имела в виду их свадебное фото, где Женя и Яна стоят рука об руку на пороге ЗАГСа. Действительно, они были красивой парой.

Неожиданно Мария задала вопрос:

– Мам, а что если бы мы тебя тогда не нашли?

Родители поняли, о чем она говорит.

Яна замерла, с вопросительным и испуганным взглядом обращаясь к мужу. Что он мог ответить ребенку?

Момент правды! Все то опасное и ужасное, что они делали до этого – ничто по сравнению с этим простым вопросом, заданным их ребенком. И на него нужно было ответить. Некуда деваться.

Машка перевела взгляд с матери на отца. И он рискнул:

– Было бы очень плохо, Машенька. С ней можно было бы сделать много плохого… Но в любом случае, все было бы очень плохо.

– А зачем ты пошла в тот бассейн? – спросила Мэри у Яны. – Я не могу понять.

— Моя дочь... Я... Меня... Меня обманом затащили туда. Я не хотела идти, но меня... Обманули.

— Я до сих пор не понимаю... Если они тебя там удерживали против воли, зачем ты сопротивлялась?

Яна растерянно молчала.

— И почему ты изменяла своему отцу? Или они заставили тебя? Я ничего не могу понять...

Яна окончательно запуталась.

Женька попытался разрядить обстановку:

— Доченька... Есть вещи, которые для тебя пока будут непонятны, даже если мы их объясним.

Мэри возмутилась:

— Я уже не ребёнок. Понятно?

Встала и, обиженная, ушла в свою комнату.

Яна сидела бледная и испуганная. Она испуганно посмотрела на мужа. Тот пожал плечами, развёл руками. Ничего не мог поделать.

— Пойди к ней, Яна. Пойди.

— А что я ей скажу?

— Скажи ей, что любишь её.

Через двадцать минут Яна вернулась, закрыла двери и устало опустилась на диван. Было видно, что она сильно переживает. Она тяжело вздохнула:

— Поговорили...

— Ты всё рассказала?

— Не всё, конечно. Нет смысла травмировать ребёнка.

— Про "казнь"?

— Нет. Я сказала ей, что больше эти люди не могут нам причинить вреда... Что папа позаботился об этом... Что мы с тобой также позаботились.

— Хорошо.

— Да не то чтобы хорошо... Мне казалось, я упаду в обморок. У меня до сих пор ноги дрожат... Знаешь, что она мне сказала? Она сказала: "Я хочу гордиться своей матерью. Но сейчас мне стыдно иметь такую мать."

— Вот это да. Она уже взрослая девочка... Думаю, тебе следует стать для неё примерной матерью. И лучшей подругой.

— Я не представляю, как это сделать.

— Прежде всего, увольняйся из этого места и посвяти больше времени дочери.

— Хорошо. Я подумаю над этим.

— Думать?... Зачем думать? Здесь нужно просто уйти, — настаивал Гусаков.

— Женя, дай я получу годовую премию. И после этого сразу уволюсь.

— Сколько премия?

— Месячный оклад. Тридцать тысяч не так много.

Женька посмотрел на неё с грустью и даже сочувствием.

— Из-за такой суммы ты рискуешь отношениями с дочкой... Своей репутацией и, в конце концов, своим здоровьем?

— А что со здоровьем?

— Потому что ничего ещё не закончилось, — Женька горько усмехнулся. — Система ещё не сработала. Но должна. Это неправильно. Система всегда работает. Нужно уволиться, Яна. Нужно.

— Но... Там же мои заработанные деньги. Почему я должна отказываться от них?

Муж смотрел на неё, как на неразумного ребенка.

— Просто потому что там тебе угрожает опасность.

Янка была искренне удивлена:

— Женя, но всё уже... Всё уже хорошо... Они больше не смогут нам навредить. Всё закончилось.

Евгений устало вздохнул и закрыл ноутбук.

— Ну ты, как ребенок, правда. Пойми — ничего ещё не закончилось. Тебя ждет серия домогательств. Единственный выход для тебя - сбежать от этой ситуации и спрятаться дома...

Яна была смущена:

— А какие домогательства, Женя? Откуда они могут появиться?

У Гусакова начала болеть голова от этого разговора.

— Ты что, не понимаешь, что у тебя в администрации репутация проститутки? Ты думаешь, Юрьев хранил твое позорное прошлое в секрете? Ты думаешь, он не хвастался своей победой?... Ты серьезно так думаешь?

— Мне кажется, ты ошибаешься, — нахмурилась Яна. — Отношение ко мне после... Ну, после всего... Нисколько не изменилось.

Как можно решить эту проблему? Женя ощутил усталость. Но...

— Дай-ка мне свой номер телефона, — попросил он.

— Ну, вот, — удивилась жена.

Женя нашел номер Насти и начал набирать.

— Привет, Янусик, я тебя слышу.

Евгений включил громкую связь.

— Настя, привет, это я.

— Женя? — удивилась Настя. — А Янка где?

— Она здесь, рядом. Я хотел... Скажи нам откровенно, какова репутация Яны в коллективе?

Подруга Яны долго молчала.

Яна со диванчика попросила:

— Настя, скажи мне честно. Ты не думай, я не обидюсь, если что.

Анастасия решилась:

— Репутация... После того, как ты уехала с Эдичкой... Нет, девочки не осуждают тебя. Ты не первая... Понимаешь — если раньше ты была... Почти святая для нас всех здесь в компании, то сейчас... Прости меня. Для меня ты всегда была и остаешься подругой. Но остальные...

— Итак, для них я — легкомысленная?

— Нет, не так прямо "легкомысленная", но...

— Понятно, — огорчилась Яна. — А почему ты мне раньше не сказала?

— Я думала, ты сама все понимаешь, — слегка удивилась Настя. — И если бы я тебе сказала... Ну и что бы ты сделала?

Яна замолчала.

— Вот видишь! Зачем говорить напрасно, волноваться.

— Слушай, Настя, — вмешался Гусаков. — А что ты делаешь сегодня?

— Свободна как птичка.

— Приезжай ко мне... Янка, отвезешь ее?

Янка кивнула.

— Только после обеда, после обеда. Договорились? — поспешила Анастасия. — У меня здесь стирка...

— Ну и что ты об этом думаешь? — поинтересовался Гусаков.

Яна выглядела угнетенной. Открытие правды – неприятная штука.

- Восстановить я, наверное, уже не смогу?... - ответила жена, почти задавая вопрос.

- Такие ошибки нельзя исправить.

- Понимаешь, - горько призналась Яна, - раньше я рассказывала девушкам, как я... ну... живу. И они завидовали. Мне казалось это обычным... А теперь... Я не хочу терять деньги... Но мне нужно уйти.

Женька успокоительно положил ладонь на ее руку. Яна закрыла глаза и помолчала немного.

Наконец она приняла решение.

- Знаешь что, я получу премию в конце года и сразу увольняюсь. Хорошо?

Женька скривился, но не сказал ничего.

- Женя, я буду очень осторожна. Поверь мне - все будет хорошо.

Яна внимательно посмотрела мужу в глаза.

- Женя, есть еще одно, что я хочу сказать... Если ты всегда отталкиваешь меня, у нас ничего не получится.

И объяснила на его вопросительный взгляд.

- Ты всегда говоришь: "не трогай меня", "убери руки", "отойди"... Если так будет продолжаться, лучше расстаться. Ты не позволяешь мне приблизиться к себе.

- Хорошо. Учту. Но... Не пытайся соблазнить меня. Этого не надо. От этого только хуже.

- А почему бы и нет?!

- Понимаешь... - он попытался выразить свои чувства словами, - когда ты пытаешься исправить все через секс... Ты ставишь меня на одну полку с этими... Мне больно.

- Они не "мои", - возмутилась Яна. - И что здесь плохого? Что плохого в том, что я хочу своего мужа? Что я хочу искупить свою вину?

- Я объясню... У меня появляется ощущение, что я становлюсь просто в очередь. Искупление измены через секс унизительно и оскорбительно.

Яна опустила глаза. Еще одна неприятная правда открылась перед ней.

Гусаков нежно погладил ее руку.

— Яна, самое главное сейчас - чтобы мы не стали противниками или врагами. Поверь мне, я не твой враг. Не сердись.

— Да я и не злюсь. Просто устала.

Она устало потерла лицо.

Евгений уже не стал говорить о том, как он устал.

Они присели, помолчали каждый о своем. Затем Янка осторожно спросила:

— Вот что меня интересует... Ты так хорошо разбираешься в жизни. Почему ты не предусмотрел эту ситуацию? Почему ты не научил меня жить? И сейчас ты обвиняешь меня.

Женька слегка опешил.

— Я тебя не обвиняю. Согласен, и я виноват - все пошло наперекосяк. Ты только начала сталкиваться с реальностью, а тебя на это не подготовили... Но я не обвиняю тебя. Честно говорю.

— Да ладно! А "глупая", "недальновидная"... Это все такие милые прозвища...

Гусаков был безмолвен.

— И еще, - Яна запнулась... - я боюсь тебя.

— Почему? - поинтересовался Женька.

— Когда ты... Когда убивал Кузнецова, ты улыбался. Ужасно улыбался. Как сумасшедший... Я боюсь тебя. Даже рядом с тобой бояться спать... Я понимаю, что если бы мы его не убили, он бы обманывал нас всю жизнь ради денег. А так мы еще и прибыль получаем... Ты делаешь правильно, но жестоко... Очень жестоко.

— Это еще милосердно, Яна. Этих мерзавцев нужно оживить и снова убить. И повторять это несколько раз... Впрочем, забудем прошлое. Я исправил твои ошибки, - он подчеркнул слово "твои". - Сделал все возможное. Но есть еще третье виновное лицо. Что с ним делать?

— Ты имеешь в виду меня?

— Да.

Яна взглянула на мужа с грустью и отчаянием.

— Ты собираешься убить меня?

Евгений потерял спокойствие. Он удивленно раскрыл рот.

— Что? Ты что, сошла с ума?!

Яна ответила грустно:

— Я уже не знаю, что ожидать от тебя.

— Нет, не так! Я просто хотел поговорить... Разрешить проблему... Все развалилось. Что делать, черт его знает? Ты ничего не предлагаешь, у меня тоже нет идей.

Жена обняла его за плечи.

— Женя, я сделаю все, что скажешь... Ты же умный.

— У меня есть пара вопросов.

— Просто вопросы?... Ну... Спрашивай, - пожала плечами Яна.

— Несколько вопросов. Никаких обид. И только правда.

— Хорошо.

— Скажи мне, Яна, ты изменяла мне за эти двенадцать лет вместе? Кроме Юрьева и Кузнецова.

— Нет, Женя. Нет, - ответила Яна. - До нашей встречи было... После того, как я встретила тебя - нет. Я была с тобой... Я была счастлива. Зачем мне кто-то еще?

— Хорошо... А сколько продолжался этот роман с Эдиком?

Яна улыбнулась.

— "Роман"? Какой роман... Это было... Это было только раз. Если ты думаешь, что я... Нет, Женя. Это было только один раз.

— Понимаешь ли ты... Ты помнишь Толика Убираева? Нет, конечно, не помнишь. Но он был на нашей свадьбе. Вот так вот, он работает с полиграфом. Знаешь ли ты, что это такое?

— Нет.

— Это прибор, который определяет, говорит человек правду или лжет. Я хочу его пригласить и проверить тебя.

— А-а, - проговорила Яна, - понятно. Ну приглашай его.

— Итак, позволь мне задать тебе эти же вопросы второй раз. Я хочу сравнить ответы.

— Не стоит, Женя. Ответы будут абсолютно одинаковыми... А я смогу проверить и тебя на этом устройстве?

— Конечно, можно. У меня нет ничего скрывать. И тебе нечего мне упрекнуть.

На время они замолчали и задумались. Затем Яна задала вопрос:

— Женя, когда ты женился на мне, я же не была девочкой для тебя. У меня были парни. И все было нормально. Также и ты в то время не был невинным юношей. А почему сейчас у нас такая проблема? Почему в постели все так плохо?

— Я не знаю, — отвечал Евгений. — Если ты думаешь, что я наказываю тебя таким образом - нет! Нет никакого этого у меня злого умысла. И я хотел бы исправить все это, но... Он, — он выразительно опустил глаза на свой ширинку, — он не поддается уговорам или совести. Он не слушается приказов. Не обвиняй меня в плохих намерениях. Это нужно обсуждать с Ним.

Яна усмехнулась горькой усмешкой.

— Знаешь, — продолжал Женя, — у меня есть надежда на то, что все можно исправить. А иначе двенадцать лет жизни просто пропадут. Это... Это обидно. Я подожду еще немного. Может быть, ты придумаешь какое-то решение...

В это время чайник закипел.

Яна открыла дверь из кухни и крикнула:

— Мэри, хочешь чая?!

— Нет!

— С зефиром!

— Да!

Они выпили чай с зефиром. И Яна отправилась за подругой.

* * *

На следующее утро Гусаков отвез Марию в школу, а Яна и Настю на работу, после чего он сам вернулся домой, купив в магазине хлеба и молока.

Почему именно он возил "дам", а не Яна? Потому что вчера Яна и Анастасия накрутились до потери пульса.

С разрешения Женьки, конечно. Он относил эти редкие встречи с пониманием, как безобидные шалости детей.

"Ребятишки" весело пели караоке, пока не появилась недовольная соседка Татьяна Николаевна. Профессиональный нотариус.

Мария находилась в своей спальне за компьютером, а на ее коленях спал котенок. За ее спиной Женя просматривал планшет.

Через двадцать минут относительного спокойствия в комнату ворвалась самая настоящая нотариус, полноватая дама, сопровождаемая Яной и Настей. Она объявила:

- Евгений Владимир... эээ... ович! У нас здесь скоро начнется белый танец. Дамы приглашают кавалеров...

И сделала шаг в сторону, тихо упав на пол.

Мария нахмурилась:

- Блин. Сумасшедший дом.

Евгений быстро разместил женщин по местам, выпил чай с Машей, помыл посуду и день закончился.

А в этот понедельник у Жени был план - спрятать деньги. Кто знает, что может произойти впереди. Возможно, даже обыск. И найденные деньги могут стать неотъемлемой частью улик. И в процессе расследования, сколько бы денег ни было - миллионы или миллиарды, они обычно теряются без следа в глубинах нашего правоохранительного аппарата.

Он аккуратно завернул все деньги в несколько слоев мусорных пакетов и положил их в рюкзак. И тут прозвенел звонок.

Игорь был нервничал:

- Женя, привет. Спешу радостной новостью - мы проиграли дело Бобровых.

- Ну и ладно!.. А как так получилось? Наташа что-то напортачила?

- Нет. Это сам Бобров, идиот. Он нарушил пункт шестой-второго спорного договора. А сейчас он выставляет себя как жертву - якобы мы должны его превознести почетное место за то, что он заплатил нам. Истец, видимо, заранее знал о нарушении. А наш подзащитный придурок не предупредил нас о этом.

- Игорь, верни ему деньги и пойдем куда-нибудь.

- Но наша репутация будет испорчена, если мы это сделаем. Давай придумаем что-то другое.

- Хорошо, я позвоню.

Гусаков забыл о том, что хотел сделать после этого звонка. Он задумался и осмотрелся...

О, да! Он пошел в спальню и собрал все золотые украшения Янки в коробку от ботинок. Затем он обернул коробку скотчем, положил ее в мусорный пакет и запихнул в рюкзак.

Каждый раз после выигрышного дела Женька покупал жене дорогие подарки. Это стало его традицией за двенадцать лет работы. Он накопил много...

Он загрузил рюкзак в машину и отправился на дачу.

В дачном домике он не задерживался.

Он спустился в подполье и спрятал рюкзак под полами. Затем он использовал грабли, чтобы запихать его подальше от стены. Он также накрыл его землей, чтобы никто не заметил.

И вернулся домой.

Он проверил договор и позвонил Игорю.

- Игорь, я подумал... Пункт шесть-два - не имеет смысла.

- Почему?

- Потому что запрет на заключение нового трудового договора нарушает конституционное право на свободный труд. Мы можем оспорить этот пункт. Если истец согласится признать его недействительным, то... То это будет все, что нам нужно. Мы выиграли дело... А если на основании этого всего договор окажется недействительным, то так и быть. Главное, чтобы двести пятьдесят тысяч вернулись к нам.

Игорь молчал долго. Затем он хмыкнул:

- Я знал, что ты придумаешь что-нибудь! Хорошо. Пишем апелляцию.

Через пять минут Наташа позвонила:

— Евгений Владимирович! Я задолжала вам!

Женька отмахнулся:

— Ну ладно...

Через несколько дней, примерно двадцать пятого числа, вечером, Яна вошла в спальню с напряженным лицом и испуганными глазами.

— Послушай, Женя, а где деньги?

— Какие деньги?

— Ну, те, что были в кресле... И в комоде

— Зачем они тебе?

— Как "зачем"? Они исчезли? Ты их кому-то отдал?

— Нет, я спрятал их. На случай чего. И все твое золото тоже.

— И золото? Ты мне не доверяешь?

— Да, Яна. К сожалению, я не уверен в твоем рассудке. Но самое главное - если будет обыск, то деньги не найдутся.

— Слушай, ну даже если будет обыск... Кто имеет право на наши деньги.

Женька посмеялся.

— Ты думаешь, чтобы украсть нужно какое-то "право"?

* * *

Двадцать седьмого декабря Янка вернулась домой задумчивой.

— Знаешь, мне Виталий Тимурович предложил стать его замом, - сообщила она мужу.

— Кто такой Виталий?

— Решетников. Директор отдела капитального строительства и земельных угодий.

— А по какой причине он сделал это предложение?

— На самом деле ни по какой. У меня же есть соответствующее образование и опыт...

— Понятно. А скажи мне, у вас там нет людей с таким же образованием, но более опытных?

— Есть. Например, Ольга Толобова.

— Тогда почему выбрали именно тебя?

— Да и сама я не понимаю: "Почему - именно я?".

— Может быть, потому что у тебя слава легкомысленной женщины, а ему захотелось молоденького мясца. Сколько ему лет?

Янка взорвалась:

— Женя! Я не легкомысленная женщина! Я не легкомысленная женщина! И прекрати с этим!...

Затем она посмотрела на мужа, поняла, что ее истерика была неуместной, и расстроенно опустилась на стул.

Женя был спокоен.

— Я не говорю, что ты распутная. Я говорю о твоей репутации. Раньше ее не было, а теперь она есть. Поэтому на тебя будут активно охотиться сексуальные предложения.

Яна расстроилась.

— Женя, зачем ты говоришь такое? Тебе нравится унижать меня?

Гусаков покривился, горестно покрутил головой.

— Пойдем на кухню. Садись.

Он также уселся, уже как обычно, напротив, за столом.

— Слушай внимательно. Ты слушаешь?

— Да, я слушаю-слушаю!

— Это первый сигнал тревоги. Система срабатывает. У тебя впереди неприятности.

— О чем ты?

— Я говорю о... Хм... О многократном интимном общении с работниками администрации. Поздравляю тебя, золотце мое. Тебя собираются бросить на произвол судьбы.

Жена снова приободрилась:

— А радоваться чему ты собрался?!

Странно было это говорить, глядя на Женькино угрюмое лицо.

Женя поднял предостерегающе руку.

— Давай разберемся. Или мы будем скандалить как двое идиотов, или будем объективно оценивать ситуацию и предпринимать меры. Здесь нет никакого веселья.

— А что делать?

— Успокойся! Прежде всего, успокойся. А потом нужно будет срочно увольняться.

— Да. Нужно увольняться...

— Ну а почему ты тогда затягиваешь?

— Я не хочу. Мне будет сложно сидеть дома. Там, на работе, все знакомо, привычные обязанности. Там такая дружная атмосфера... Люди понимающие...

— Я понимаю, Яна, хоть насчет понимания и дружелюбности - сомневаюсь. Но... Ведь ты живешь... Ну так, как считаешь правильным и нужным, а от тебя одни неприятности... Дочь тебя не уважает. Я тебя... В общем, также - не "обожаю". Так может начать жить иначе, - Женя махнул рукой, - может начать жить наоборот. Может тогда и наше отношение к тебе изменится?

— Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь.

— Попробуй задуматься. Может быть, все станет яснее.

— Женя, я не глупая. Я думаю... Но... Мне хочется просто сидеть дома.

— Придумай что-нибудь интересное. Ведь есть много увлекательных занятий. А если хочешь, можешь стать моим помощником.

Яна собиралась что-то ответить, но Гусаков перебил ее:

— Заметь - я не приказываю и не диктую тебе. Мне нужна не служанка, а подруга. Ту, которая меня не предаст. Но ты должна думать о нас с Машей. Если продолжишь работать в администрации, то... В общем, кое-кто поставит что-то в напиток и все разрушится окончательно. Я же не могу один управлять всем городом?

— Ладно,- согласилась Яна,- после корпоратива уволюсь.

— Тебе лучше вообще не идти на корпоратив.

— Там будут выдавать премии в конвертах.

— Но ты можешь получить ее и позже...

— Женя, иногда мне просто хочется отдохнуть, быть в обществе. Показать свои наряды.

— Вот оно что. А меня не возьмешь с собой?

— Нет, там будут только работники без семей. Только высший руководящий состав города.

— Боже мой! Что я такого ужасного сделал?! Ладно, пойдем поужинать. Позови ребенка.

* * *

По мере приближения новогодних праздников Евгению становилось все более тревожно. Неопределенные подозрения начали превращаться в неприятные мысли.

В тридцатое число Яна, около пятого часа, вернулась домой со спешкой и принялась быстро одеваться и украшаться. В то же время она говорила:

— Женя, отвезешь меня в городскую администрацию, а к десяти часам заберешь меня оттуда. Как только получу деньги, уйду сразу же.

— Ты там, что, собираешься выпить?

— Жень, — жена смотрела на него глазами кота из мультика, — один бокал шампанского.

— Рискуешь.

— Ну, Женечка, я тебя прошу — не нагнетай. Всё будет хорошо.

— А вот это обязательно надевать?

Яна вертелась перед зеркалом в длинном изумрудном платье до пола с глубоким вырезом и разрезом до бедра.

— Женечка, это же вечернее платье. Где мне его носить, если не на светском мероприятии, на эксклюзивной встрече...

Гусаков иронично покачал головой:

— В России не бывает эксклюзивных встреч, только грубые и безвкусные тусовки. Контингент здесь совсем другой.

— Тебе точно нужно испортить мне настроение?

Женя не обратил внимания на её укор.

— Слушай меня. Я тебе объяснил жестами как набирать номер. Да, да — на телефоне. Просто рисуй тройку на экране. Вот, попробуй.

Яна попробовала. На телефон мужа поступил вызов.

— Теперь одной рукой.

— Как?

— Большим пальцем, черт возьми.

Ещё один вызов.

— Ещё раз.

— Жень... Ну, хватит уже...

— Я сказал — ещё раз!

Они отработали до автоматизма, и Гусаков отвез жену в центр города.

Вот, чувствовал неладное. Но оставить жену дома значило обидеть её. Потом будет дуться месяц. Он не мог так поступить. Это как забрать конфету у ребёнка.

Ситуация была глупая. Многие попадали в такую: женщина увязает в какой-то неприятности, а ты беспомощно стоишь. Но нет, есть выход. Их было только два, и оба заканчивались бедой.

Евгений думал:

— Может быть, у меня действительно паранойя? Может ничего и не случится? Может пронесёт?

Хотя внутреннее напряжение нарастало, и он чувствовал недоброе предчувствие, что-то шло не так.

Оказалось так и было.

В половине десятого Гусаков прибыл к зданию администрации. Он ожидал.

Без пятнадцати десять телефон зазвонил. Женька поднял трубку. Некоторое время слушал хрипение и стон, а потом Янка воскликнула:

— Уйди отсюда, ублюдок!

Гусаков бросился к входу. Ударился о массивную дверь.

Медленно вышел охранник. Спросил через громкую связь:

— Что у вас случилось?

Женя, стараясь сохранять спокойствие, объяснил:

— Мне нужно забрать жену. Ей плохо там.

Охрана уже знала Женьку.

— Позвоните ей и попросите выйти.

— Она уже не может выйти. Всё уже сделано.

Спорить было бессмысленно, поэтому Евгений сдерживал эмоции. Главное здесь - проникнуть внутрь.

Мужчина понимающе улыбнулся.

— Понятно. Проходите.

Женька знал, где находится актовый зал, и пошел прямо туда.

Ворвался на мероприятие в ярости.

Картина Репина - "Неожиданность". Весь зал замер, открыв рты.

Женька закричал:

— Настя! Настя!

Анастасия подбежала. Он грубо сказал:

— Где она?!

— Иди за мной, - суетливо ответила Настя и потащила его через другую дверь в коридор.

Женька достал телефон, включил камеру и передал его Насте:

— Снимай все это!

Путь им загородил какой-то худощавый парень.

— Вам запрещено проходить сюда!

Женька схватил его за лицо и оттолкнул так сильно, что тот ударился о стену.

— Убирайся с дороги, червь!

Они подошли к одной из дверей. Гусаков резко открыл ее. Настя включила свет привычным движением руки.

Над офисным столом Янка беспокойно двигалась, пытаясь освободиться, а над ней возвышался крупный мужчина, держа ее за горло одной рукой и проникая другой между ее ног. Он обернулся на звук.

— Я сказал, черт возьми, не тревожить!

Он был явно пьян. При этом его лицо было серьезно повреждено. Даже лучше, чем у Жени.

Гусаков подошел ближе и сзади сильно ударил ногой в живот насильника. Он вскрикнул и, потеряв равновесие, упал на колени.

Женька дополнительно ударил его по лицу, опрокинув и окончательно выбив его из сознания.

Взял Янку на руки, как ребенка, и вышел наружу. Ее платье было разорвано до талии. Левая щека опухла, глаз затек, становясь синим. Она прижалась к мужу в грудь, тряслась и повторяла:

— Женя... Женя прости... Женя...

Толпа сотрудников уже стояла в коридоре. Почти все женщины. Они смотрели испуганно, но с интересом.

Тот маленький худой парень закричал:

— Остановите его! Задержите!

Ага. Самому остановщику лучше бы помолчать...

Вышли на морозную площадку. Настя следовала за ними, несла шубу и сумочку, одета летней одеждой.

Евгений посадил жену на сиденье. Взял вещи и телефон у Анастасии.

— Спасибо, Настя. Спасибо. Беги, чтобы не замерзнуть.

Гусаков отвез жену в травмпункт на Карла Либкнехта. Это рядом. Он бормотал про себя:

— Повеселилась, черт возьми. Общественная львица. Ох, Яна, что ты натворила.

Яна пришла в себя, подняла голову.

— Куда мы едем?

— В больницу. Лежи, не двигайся.

— Женя, мне тошно...

Женька остановил машину, сперва накрыл жену шубой как одеялом, затем обошел и открыл пассажирскую дверь.

— Разбрасывайся.

Янка стала рвать. Прямо на только что вымытый асфальт. На улице Ленина.

Ей стало легче и она снова откинулась на сиденье.

— Сотрясение мозга, - подтвердил Гусаков.

Женька вновь занял место за рулем, но почувствовал укол в ступню сверху. Он включил освещение салона, приподнял ногу и обратил взор на свою обувь.

— Черт возьми!

— Что случилось, Женя? — обернулась Янка.

— Зуб, черт побери! Он как будто пытался укусить мою обувь.

Он вытащил чужой зуб из подметки и выбросил его в окно.

Яна запрокинула голову и сдерживая смех, но не смогла удержаться — просто разразилась истерическим хохотом.

— Прости, Женя, прости...

Она смеялась, прижимая больную щеку ладонью. Сопела от боли и снова хохотала.

— Ты так смеешься, как дурочка, а дело все-таки серьезное... Этот тип будет отомщать. Подло и мерзко.

— Не беспокойся, он проспится и ему самому будет стыдно...

— Да ты что! Ему станет стыдно?! Да... А скажи мне — он нормальный человек или отребье?

Янка молчала, что тут скажешь.

— Придется принять предупредительные меры снова.

— Ты его убьешь?

— Яна! Он избил мою жену! Что тебе кажется, что я должен делать? Ты думаешь, мне нужно все прощать?

Женя затормозил и прижался к обочине.

— Он тебе насадил?

— Что ты имеешь в виду? — Яна скривилась от боли.

— Боже мой! Он тебя изнасиловал?

— Нет. Я не позволила ему.

— Давай проверю... Подними подол...

— Женя! — возмутилась Яна. — Это противно!

Гусаков рявкнул:

— Что я сказал?!

— Вот, проверяй! — Яна, с раздражением, опустила трусики.

Гусаков действительно провел пальцем проверку и буркнул:

— Хм... Сухо...

Он достал влажную салфетку и вытер руку.

— А что вы делали, пока я спешил спасать тебя? Это же было около пяти минут...

— "Что делали", "что делали"!... Дрались!!

Расстроенная Яна отвернулась от мужа к окну, глядя в темноту.

В медицинском учреждении Яна была осмотрена, и ничего серьезного не обнаружено. Ну, в общем-то. Кости целы, внутренние органы не повреждены. На теле несколько синяков, а лицо разбито. Было диагностировано сотрясение мозга. Врачи рекомендовали покой и выписали рецепт на множество лекарств. Также был оформлен протокол о факте избиения.

Гусаков запросил три копии протокола с печатями. Он заплатил врачу, чтобы он выполнил его требование. Это было сделано на случай потери документа в ходе следствия.

А следствие будет проводиться, нельзя от него уйти.

Домой они вернулись только к двенадцати часам.

Маша не спала и вышла в коридор.

— Привет, мама. Почему так долго...

И тут она увидела свою мать. Лицо ее скорчилось, она хотела заплакать, но сдержалась и только спросила:

— Что? Снова что-то случилось?

Отец, снимая туфли, кивнул:

— Да, дочь. Снова.

Тут Яна взвилась:

— Что значит "снова"?! Что?!

Маша просто махнула рукой и пошла в свою комнату.

— Стой! — разгоряченно возмущалась Яна, — Не смей уходить, когда твоя мать говорит с тобой!

— Да ладно тебе...

Яна обиделась и повернулась к мужу...

Она отскочила от его искаженного злобой лица.

— Оставь ребенка в покое. Быстро пойди в ванную и ложись спать, — прошипел муж.

Яна как-то уменьшилась, пригнулась и поспешила в ванную...

Женя готовил котлеты, чтобы накормить дочку. Из-за компьютера и социальных сетей ребенок всегда забывал о еде. Хорошо хоть самостоятельно делала уроки. Выгонять на улицу не получается. Он подумал:

— Надо ей купить щенка. Пускай будет выгуливать.

Яна потихоньку вошла. Прошептала:

— Жень, я хочу есть.

— Садись.

Они ели, запивая какао, как любила Мария. Маша с растерянным видом смотрела на опухшее лицо матери и снова скрывала глаза.

Яна не могла больше молчать:

— Женя, прости меня. Я не представляла, что...

Он отмахнулся:

— Вот ты и продолжаешь свою любимую забаву - не думать... Получила деньги?

— Да, пятьдесят тысяч.

— Нужно купить дочке новый компьютер... Самый лучший.

Мария удивленно раскрыла глаза:

— Это правда?

— Конечно, а что еще.

И с горькой насмешкой:

— Мама заработала деньги.

Ребенок сразу перестал быть угрюмым, радостно растаял и стал активнее есть вилкой.

Яна тихо предположила:

— Нужно написать заявление в суд. За избиение и попытку... - она посмотрела на дочь.

Гусаков положил вилку на стол.

— Не нужно ничего делать.

На вопросительный взгляд жены он пояснил:

— Сейчас, по информации от медиков, будет возбуждено уголовное дело. Мы будем притворяться, что прощаем его. А этот Валерий или как его там сам напишет заявление в прокуратуру. Я знаю эту гадкую породу... Но здесь типичная ошибка дилетантов - первыми начинать войну. Мы получим возможность ознакомиться с делом и, основываясь на том, что он нам предъявит, будем строить защиту. По крайней мере, мы будем точно знать, с чем и как нам придется бороться.

— Жень, а ты выиграешь этот суд? - осторожно спросила жена.

— Конечно. Я - адвокат. А он - никто.

— Он тоже наймет адвоката.

Женька усмехнулся криво.

— Он со своими эмоциями и самодовольством испортит все... И я что за юрист, если не могу защитить самого себя.

— Невероятно, как так можно? - удивлялась Яна. - Напасть на женщину... И это представитель высшего класса общества!

Я же объяснял, — напомнил Гусаков, — в России нет высшего класса. Впрочем, у воров тоже есть свой статус.

— Но должны быть хотя бы какие-то неприкосновенные принципы...

— Как же так, — насмешливо заметил Гусаков, — вот он, святой человек, практически божество. А ты, маленькое существо, осмелилась отказать ему!

И Маша сказала:

— Ешь, доченька, ешь. Тебе ещё рано для таких вещей... Я потом научу тебя всему.

Янка посмотрела сердито и не выдержала:

— Ну уж у тебя-то рожа... Нормально ты отдохнула. Да, точно. Поразвлеклась и все такое. Ох, Янка, что ты наделала... Ну ладно, не обижайся. Прими это как полезный жизненный опыт. И помни - я предупреждала.

На самом деле. Если подумать: если бы он запретил жене идти на корпоративное мероприятие, она бы все годы напоминала ему об этом. А теперь она наоборот постарается забыть все как можно скорее.

Женька также подумал о том, что с некоторого времени просто манипулирует Янкой. Раньше он буйствовал и делал глупости... А сейчас. Ну, получила по заслугам - нормально. Будет у нее урок.

Он даже отнесся к ее трагедии с некоторой долей юмора. Вот такая штучка, значит, девушка погуляла. Полностью раскрепостилась. Будет что вспомнить.

И с удивлением и горечью он обнаружил, что не испытывает жалости к пострадавшей жене.

Когда жена и дочь легли спать, Евгений перенес видеофайл с телефона на ноутбук и посмотрел его. Качество записи было достаточно хорошим. В принципе, все было видно и понятно. Настя молодец, спасибо ей.

Скопировал файл на три флешки. Посидел, задумался, покривился и отправился спать.