Переиграй все, Сэм. Часть 6

Пятница 15 июля 2016 года День 133

Что такое чувство любви? Не причиняй мне страдания, детка... не надо мне это делать... не нужно.

Сон с Глорией поставил конец моему браку с Джулией. Хотя я не смог развестись с ней, пока застрял в повторяющемся дне, но когда я спал с другой женщиной, это стало для меня очевидным.

Я продолжал жить своей обычной жизнью.

Нахождение в ловушке, переживая один и тот же день снова и снова, напоминает что-то вроде чистилища. Фактически, я серьезно задумывался о религиозных последствиях моего затруднительного положения. Все-таки я не верил, что нахожусь в раю или аду, но моя жизнь имела черты и того и другого... если бы я этого хотел.

Итак, что может сделать парень со всем этим временем?

Я без умолку смотрел телепередачи. Я обедал в каждом ресторане, который привлекал хоть малейший интерес, а также во многих других, на которые не обращал внимания. Я видел каждый фильм, пьесу и мюзикл в окрестностях Нью-Йорка. Объехал все музеи, достопримечательности и туристические объекты.

Я использовал свое новое богатство, чтобы посетить места, куда раньше никогда не смог бы себе позволить. Я тратил деньги, как будто они скоро станут неактуальными. Я раздавал тысячам людей на улице. Я оставлял щедрые чаевые для обслуживающего персонала. Я ходил по элитным бутикам и заставлял продавцов крутиться передо мной. Я пошел в стрип-клуб и разбросал долларовые купюры как конфетти.

Мне быстро надоедала рутина, поэтому я делал много глупостей. Было освобождающе знать, что я могу сделать практически все что угодно без последствий.

Я оттачивал свои навыки с помощью поливочного шланга. У китайцев есть пытки водой, и я решил попробовать что-то подобное. Доктор Питерс снова наставил меня на место, когда я попытался повторить это, хотя не так жестко, как первый раз. В результате я пришел к одной из поставленных перед собой целей - научиться драться.

Мне нужно было освоить боевые навыки.

***

Я – большой парень, ростом в сто восемьдесят восемь сантиметров и весом девяносто пять килограммов. Будучи примерно на десять сантиметров выше среднего человека и имея широкие плечи, я всегда был одним из самых высоких парней в комнате. Особенно это было заметно в моей группе коллег по работе.

Поэтому мне никогда не приходилось сталкиваться с потребностью драться. Я был слишком большим для того, чтобы кто-то проявлял ко мне агрессию, и слишком миролюбивым, чтобы самому начинать конфликты. Но в глубине души я чувствовал, что если что-то случится, я смогу защитить себя. Как и многие мужчины, я думал о себе как о неиспользованной возможности в борьбе. Я просто решил не прибегать к насилию.

Однако доктор Дик развеял все мои сомнения.

Итак, теперь я хотел исправить этот недостаток. Я хотел одержать победу в честном поединке, для чего мне нужно было тренироваться.

В городе размером с Нью-Йорк можно найти все, что угодно. У меня не было ограничений в выборе школ единоборств и возможностей для практики.

Мой первый выбор пал на крав-мага. Я слышал, что это один из самых практичных стилей боя, разработанный для реальных ситуаций. Найти занятия по смешанным единоборствам было проще, но я не хотел уделять много времени бросковым видам боя, особенно при наличии обнаженного доктора Дика.

Я испытывал страх перед невозможностью освоить это. Хотя я уже был в хорошей физической форме, я не мог запомнить движения "мышечной памяти". Тем не менее, я все равно решил попробовать. Или "мышечная память" - полный отстой, или она имеет больше отношения к мозгу, чем к самим мышцам. Потому что у меня не возникало проблем с тем, чтобы каждый день начинать с того момента, на котором остановился.

Некоторое время боевая подготовка стала моим ежедневным занятием. Я уделял этому несколько часов каждый день. В течение нескольких месяцев я тренировался в одной школе, а затем переходил в другую, чтобы опробовать новый стиль. Способность защитить себя от некоторых продвинутых учеников позволяла мне продолжать двигаться вперед. Мне не нужно было становиться экспертом, главное - набирать опыт.

Я обнаружил то, чего не ожидал... и мне это пришлось по душе. Я был постоянным посетителем спортзала в течение многих лет, но наслаждался более... точными... тренировками боевой подготовки. Это был пот ради определенной цели. И изучение формы насилия каким-то странным образом успокаивало меня. Позы для улучшения равновесия и координации были почти медитативными.

И да, я признаю, что сама схватка мне нравилась. Хотя возможно, мое удовольствие подкреплялось тем фактом, что на следующий день у меня не было ни боли, ни синяков.

Крав-мага - это комбинация более классических стилей боевых искусств со всеми их "бесполезными" движениями и позами. С тех пор как я получил огромное удовольствие от этого... искусства рукопашного боя, я решил попробовать также классические школы.

Я побывал в нескольких из них, однако в конце концов быстро отказался от них. Все инструкторы хотели изменить меня, придавая большое значение традициям, и хотя я наслаждался почти йогическими позами и движениями, когда приходило время спарринга, я возвращался к более простым движениям крав-мага.

Я даже решил попробовать заняться йогой на несколько дней. Но после выполнения всех этих упражнений, они мешают вам заниматься борьбой... новички.

Но это вдохновило меня спросить у Бена, нет ли у него знакомых девушек, которые интересуются легким физическим воздействием. Я случайно встретил Кэсси с несколькими парными штанами для йоги в отеле Вестин... потрясающее совпадение.

Уже было на моем языке отказаться от других видов единоборств, когда я зашел в небольшой зал хапкидо над корейским рестораном в Бронксе.

Когда я первый раз познакомился с Суном, его хозяином, я почувствовал какую-то связь. Это было странно - если бы он был женщиной, можно было бы сказать, что мы нашли свою двойниковую душу. Но... конечно же нет, ребята, я абсолютно гетеросексуальный.

Всё было очень странно. Сун был молчаливым. Мне не удалось развить с ним то, что я бы назвал настоящей дружбой. Он был слишком замкнутым, чтобы за один день установить какую-либо связь. По мере того, как я узнавал его лучше, я сократил этап «знакомства» и узнал некоторые факты о его прошлом. Но даже с этим странным притяжением, которое испытывал к нему, я должен был принять тот факт, что у нас никогда не будет полноценной двусторонней дружбы, пока не закончится повторение времени.

Что касается этого странного... влечения (если так можно выразиться), я объяснил его тем, что мы - единомышленники в боевых искусствах. У Кэндзи был определенный опыт в военной области. Он изучал традиционные формы и каты, но адаптировал их для практического использования и сочетал с другими стилями, которые были более эффективными.

В грустном проявлении эффекта временной петли я начал воспринимать Кэндзи как моего наилучшего товарища, но для него я оставался всего лишь чужим, с кем он встречался каждый день впервые. Его додзо стало моим убежищем – запасным вариантом, чтобы продвигаться вперед, когда мне не хватало энтузиазма придумывать что-то новое.

Я продолжал заниматься боевыми искусствами. С течением времени они перестали быть инструментом достижения цели и превратились в собственное вознаграждение.

Но все равно я намеревался наказать доктора Дика.

***

Пятница 15 июля 2016 года День 297

Что такое любовь? Не причиняй мне боль, милый... не причиняй мне боль... не нужно.

Я вернулся к реваншу после шести месяцев тренировок. Я знал, что у него есть какая-то подготовка. Теперь, когда у меня самого было что-то свое, я мог осмотреться и сказать, что у него был крепкий, но не заметный набор навыков. Достаточно, чтобы победить Сэма версии 1.0, но новый и улучшенный Сэм собирался отобрать его обеденные деньги и отправить его домой к маме.

За это время у меня появились мысли о мести, особенно в отношении садового шланга. Большинство других моих попыток были подобными розыгрышами. Поскольку осмысленная возмездие была выше моих сил, я в основном преследовал Джулию и ее любовника способами, которые находил забавными.

Однажды я договорился с женой доктора Дика встретиться со мной и застать их двоих на месте преступления. Это было настоящее представление, но, в конце концов, оно стало для меня слишком реальным. Я на самом деле не хотел серьезной конфронтации. Это просто вернуло меня обратно в уныние. Пока я был запутан в петле времени, я не мог избежать своей жены. Приходилось продолжать жить своей жизнью.

Для сохранения своего рассудка я не мог позволить себе каждый день утопать в последствиях моего неудачного брака. Поэтому, когда я все-таки прерывал послеобеденное наслаждение моей жены, обычно это были игры и шутки, чтобы развеселить меня.

Но не сегодня. Сегодня я был серьезным.

Я коротко придумал какое-то отвлечение для Джулии. У соседей через две двери появился новорожденный ребенок. Они использовали тканевые подгузники и нанимали службу для очистки и стирки грязных каждые пару дней. Весь этот грязный хаос может помешать ей вмешиваться.

Я даже подумал о странной идее бросить что-то неприятное в лицо моей жены. Наверное, у нас есть некоторые неразрешенные проблемы.

В конечном счете, я ничего не предпринял, решив, что если будет выглядеть так, будто я спорю с Питерсом, она не вмешается. Если она возьмет его защиту вновь, я не буду его бить. Я хотел честной схватки. Если она схватит меня... ну, если в первом бою было что-то положительное, то это показало, что я могу выдержать удар.

Я вошел в дом, предоставив любовникам время начать. Я проходил по этому пути уже много раз.

Там был доктор Дик, занимающийся моей женой.

Я громко покашлял:

– АХТЧИ-АХРМ

Они замерли на мгновение, а потом Джулия начала выскальзывать из-под Питерса. Она приползла к краю кровати и старалась накрыть себя одеялом, глядя на меня словно на призрака и тихонько всхлипывая. Слезы уже текли по ее щекам.

Я знал по опыту, что мы можем стоять так и смотреть друг на друга несколько минут, если я ничего не скажу. Джулия никогда не обращалась к старым клише типа "все не так, как кажется" или "это ничего значит". Все ее безумные шепоты были просьбой о прощении снова и снова.

Но я пришел сюда не для извинений.

Доктор Дик стоял между мной и моей женой, на краю кровати. Это было именно то, что я хотел. Я не атаковал его, поэтому он и не защищался.

Мне нужна была драка. Мне нужно было вызвать его гнев.

В процессе движения в спальню я сформировал большую плотную слюну во рту.

Я спокойно подошел ближе и выплюнул ему в лицо.

На пару секунд он ошарашено замер, а потом закричал и бросился на меня.

Питерс нанес сильный удар справа. Раньше я бы попытался блокировать или уклониться от него. Теперь же я использовал передвижение ног, чтобы избежать этого. Шаг назад, шаг вперед. Когда я отступил, Питерсов удар пролетел мимо моего лица. Вновь продвинувшись вперед, я ощутил свой кулак на его животе.

Доктор Дик отступил и согнулся. С тех пор как я научился правильно использовать вес своего тела в ударах, они стали намного сильнее, чем раньше.

Я хотел продолжить давление. Я резко двинулся вперед и ударил его по лицу. Не попал прямо, потому что у доктора Дика была крепкая челюсть. Нет, я скорее дал ему легкую шлепку. Он был больше обижен, чем получил повреждение.

Он набросился на меня серией ударов. Теперь он принимал меня всерьез, стараясь не раскрыться так сильно, как в начале. Но я был более опытным бойцом и мой радиус действия был гораздо шире. Я легко избегал большинства ударов Питерса.

Доктор Дик не так хорошо справлялся с уклонением от ударов.

Я был в затруднении, потому что знал, что чересчур сильный удар по голове может прекратить драку раньше времени. Но я продолжал агрессивно атаковать его тело. Вероятно, я сломал ему несколько ребер и всю его грудную клетку вскоре покроется синяками.

Питерсу на самом деле было больно. Я думаю, он бы попытался достичь мирного соглашения, если бы я проявил хоть немного терпимости. Очевидно, он тренировался в каком-то зале смешанных боевых искусств. Он продолжал стараться приблизиться ко мне и атаковать, чтобы уменьшить моё преимущество в рукопашном бою. В то время как я акцентировал своё внимание на защите своего тела, его руки оставались опущенными для защиты живота. Я сомневаюсь, что он постигал удивление по поводу того, почему я не ударял его в лицо.

Но каждый раз, когда он пытался подобраться ближе, я делал исключение и наносил ему удары в лицо. Даже несмотря на то, что я сохранял дистанцию и не прилагал всю свою силу, каждый удар отшвартовывал его назад и оставлял его потрясенным. Этот парень был импульсивным. Больше всего меня беспокоило то, что он мог потерять сознание, а не то, что он действительно мог причинить мне боль.

Оглядываясь назад, я, возможно, слишком долго и упорно тренировался для этого боя. Я представлял себе эпическую битву, а получил лишь спарринг. Я думал, что этот поединок будет катарсисом, но Питерс оказался гораздо большим испытанием в моей памяти, чем в реальности.

Я уже почти собирался закончить и разрешить доктору Дику отступить и удалиться на некоторое расстояние без моего последования. Я видел его шаги. С первой нашей драки я знал, что он предпочитает ноги в своих атаках. Ему всегда не хватало пространства для этого. Но теперь он был готов испытать свою удачу.

Несмотря на то, что Карл Дуглас говорил, не все обладают навыками кунг-фу. Если тебя поймают летящей ногой в воздухе, многое может пойти не так. Нужно быть чрезвычайно хорошим бойцом, чтобы выжить в схватке с противником, который знает, что делает.

Доктор Дик взбесился и сильно ударил меня ногой в грудь, отчего я отступил в сторону. Хапкидо обучает различным комбинациям ударов. Я резким движением поднял левую ногу и сразил его в открытую паху, затем повернулся и нанес тот же удар по голове.

Он почувствует полный эффект только после пробуждения.

Джулия все еще сидела на кровати, широко раскрыв глаза, она металась взглядом между мной и скрученным на полу телом доктора Дика. Вероятно, ей было интересно, как ее муж превратился в Брюса Ли. Мой инстинкт подсказал мне шутить. Семь лет я потратил на попытки рассмешить ее.

Но это уже не имеет значения. Я выполнил свою задачу. Я уже спускался по двум ступенькам, когда она закричала, чтобы я подождал. Но как я уже говорил, мне не нужны ее извинения.

***

Пятница 15 июля 2016 года, день 708

Что такое любовь? Не причиняй мне боль, малыш... не причиняй мне боль... не надо.

Отпор доктору Дику оказался разочаровывающим. Я рад, что сделал это, но осознал, что сам процесс был важнее, чем результат.

Не буду утомлять подробностями о том, как я проводил каждый день в этой временной петле.

Раньше я тратил много времени на развлечения. Тренировки боевых искусств научили меня получать больше удовольствия от стремления к самосовершенствованию.

Я страстно читал.

Я попытался научиться играть на инструментах, но обнаружил, что у меня нет музыкального слуха. Я мог играть без ошибок, но не различал одну ноту от другой.

Я изучал новые языки и обнаружил свой талант к этому. Вместе с программным обеспечением для изучения языков в Нью-Йорке можно найти представителей практически любого иммигрантского сообщества и окунуться в языковую среду. Я освоил французский, испанский и немецкий языки.

Однако, первым языком, который я освоил, был тот, который меня никогда не привлекал – корейский.

Я продолжал проводить много времени в додзе Суна. Сун говорил на разговорном английском, но когда я овладел его родным языком, он стал более открытым.

Кроме того, у Суна была сестра Ми-Сук – очаровательная девушка, с которой я не мог общаться на английском. По крайней мере, так мне казалось. Я заинтересовался ею и решил попробовать завоевать ее сердце. Она притягивала меня своим внешним видом. Когда мы начали разговаривать по-корейски, она уже не могла просто так меня игнорировать. Я узнал, что она знает английский, но по какой-то причине не проявляла ко мне интереса.

Я все равно был рад тому, что освоил этот язык.

Я читал книги на самые разные темы. Если однажды вырвусь из этой петли, то стану настоящим универсальным человеком.

***

Иногда я все-таки находил время для небольшого развлечения.

Я потратил практически двести тысяч долларов на организацию неформального уличного фестиваля в Центральном парке. У меня были установлены столы, стулья и несколько прилавков с временными работниками, раздающими закуски и напитки.

Большой баннер висел: «Празднуем Национальный День Тапиока-пудинга»!

Я стоял на маленькой сцене, окруженной горами чашек с пудингом высотой два с половиной метра. Я использовал мегафон, чтобы все услышали мое объявление.

– Сегодня! Величайший из всех дней! Сегодня – Национальный День Тапиока-пудинга! Приходите и получите свой бесплатный порцию пудинга! Приходите одни или в компании! Бесплатный тапиока-пудинг для всех!

Я начал с грузовика компании U-Haul, заполненного пудингом, от нескольких оптовых поставщиков, которые должны были доставить его в течение дня. Собрать такое количество пудинга и доставить его за один день обошлось мне весьма дорого.

У меня были танцовщицы в вызывающих нарядах и диджей.

У меня были девушки в купальниках, играющие в бассейнах для детей, наполненных пудингом (на самом деле смесью из воды, кукурузного крахмала и пищевого красителя).

Через несколько часов, едва я успел освободиться от избытка пудинга, меня остановила полиция.

– Господин, у вас есть разрешение на все это?

– Поверьте мне, я пытался получить. Но все делается слишком медленно в этом городе, а пудинг не может ждать.

– Мы требуем немедленно закрыться и убрать этот беспорядок. Вы не можете продавать еду без лицензии.

– Это предварительно упакованный пудинг! Его даже не нужно хранить в холодильнике.

Офицеру не понравилось, что я спорю с ним.

– Господин, вы можете получить крупный штраф. Не заставляйте меня просить вас еще раз. Прекратите все это.

Я кивнул, будто собирался сделать это, и вернулся на сцену.

– Люди! Этот человек хочет отнять у вас ваш пудинг! Этот день никогда не закончится, если вы не съедите свой пудинг! ДА ЗДРАВСТВУЕТ ПУДИНГ! ДА ЗДРАВСТВУЕТ ПУДИНГ!

Жители Нью-Йорка любят зрелища. Около пятидесяти человек подхватили мои слова "Да здравствует пудинг", когда я спрыгнул со сцены и побежал прочь от полиции. Я схватил горсть стаканчиков с пудингом со стола и начал бросать их людям, которые его еще не имели, пока меня не арестовала полиция.

Остаток дня я провел в тюрьме. Ажиотаж вокруг пудинга не утихал.

***

В другой ситуации визажист с Бродвея украсил мое лицо париком из длинных, запутанных прядей и легкой поддельной бородой. Затем я отправился в комиссионный магазин и приобрел разноцветную, потертую одежду.

В таком образе я направился на открытый микрофон в модный бар в Челси.

– Я хотел бы поделиться стихами, которые написал мой личный герой. Он был ученым, врачом, но его слова касаются моей души и общения с моим внутренним ребенком.

Я прочистил горло.

Один рыбак... два рыбака.

Красная рыбка... голубая рыбка.

Я был вынужден пересмотреть свое отношение к хипстерам. Мне позволили закончить и не обиделись. Даже они смеялись со мной, когда я пришел насмехаться над ними. Я чувствовал себя немного презренным... но все равно продолжал это делать еще несколько раз на других хипстерских вечеринках. Их чувство юмора сделало все еще забавнее, чем я ожидал.

***

В основном я общался с людьми. В детстве я был немного застенчивым, а когда вырос, у меня почти не осталось друзей.

И теперь их нет.

Все мои друзья – это Джулины друзья, и я знал, что большинство из них, если не все, в курсе измены Джулии. Я не был достаточно близким ни к одному из них, чтобы провести опрос, и не желал иметь никакого отношения к этой компании в любом случае.

Так что я отправился на поиски новых друзей. За один день мне не удастся завести глубокую дружбу, но я мог бы обнаружить хороших претендентов. Людей, которых я попробую включить в свою жизнь после выхода из временной петли.

В самом верху списка стоял Сань, но также было еще несколько людей, с которыми я познакомился и подружился. Конечно же для них я оставался посторонним.

Быть вечным незнакомцем для людей, с которыми я пересекался много раз, порой утомляло меня. Время от времени я испытывал искушение вернуться к жене, чтобы хоть как-то привязаться.

Но я отогнал эту мысль, придумав новый план.

Мои родители родили меня уже в зрелом возрасте и сейчас находились на пенсии во Флориде. Три часа полета и я окружен безусловной любовью.

Также я продолжал ходить на свидания. Установить настоящие отношения было невозможно, но я мог использовать знакомства через приложения и посещать клубы. Мне приходилось присутствовать на таких встречах, которых я избегал в колледже, но я подумал, что возможно слишком привередничал.

У меня было несколько свиданий за один вечер, а иногда я даже нанимал девушек на время. Чаще всего у меня были строго платонические свидания с женщинами, которые не были готовы ложиться сразу в постель. Я думал, что некоторые из них могут быть подходящими для серьезных отношений, но сложно сказать, когда первое впечатление проходит мимо.

***

Несколько раз я разговаривал с женой.

Я задумался, стоит ли вообще общаться с ней? Читая ее дневник, я узнал все ее самые скрытые мысли и чувства. Она никогда не будет так откровенна со мной, как с записями в дневнике.

Я точно знал, почему она изменяет и точно знал, что она думает обо мне. Эти два факта противоречили друг другу. Ее поведение серийной изменщицы не сочеталось с тем, насколько она меня любила.

Тем не менее, я чувствовал, что должен дать ей шанс. Может быть то, что ее раскрыли, поможет ей получить новую перспективу.

Я несколько раз беседовал с ней, и не стану утомлять вас ее прежними разговорами. Она много умоляла и обещала больше не отклоняться от пути, если я дам ей еще одну возможность. Правда, у меня к ней возникло всего несколько вопросов. Я расскажу, как закончилась наша последняя беседа.

***

Мы с Джулией сидели в гостиной: она занимала диван, а я — стул. В основном она плакала. Мне пришлось предложить ей поработать с некоторыми платками, прежде чем получить от нее связную информацию. Как я предполагал, она не лгала мне, но и не раскрывала все подробности без моих настойчивых вопросов. Мне приходилось подсказывать ей, что Питерс — это не первый случай. Каждый раз для нее это было настоящим шоком.

– Расскажи мне, Джулия, почему ты изменяла мне?

– О Боже, Сэм, доктор Питерс... он... Не скажу, что он меня соблазнил, но он – очень харизматичный человек. Я понимаю, что это не оправдание. У меня нет веских причин. Ничто не могло бы объяснить мое поведение.

Все это было правдой, но она избегла более серьезной проблемы.

– А как насчет всех мужчин до Питерса?

Джулия побледнела. На мгновение она растерялась, так как ее надежды на примирение рассеялись. Она не стала этого отрицать.

– Тебе... тебе кто-то сказал?

– Кто же скажет мне, Джулия? Сколько наших друзей знают? Сколько людей считают меня посмешищем из-за тебя?

– Никто над тобой не смеется! – выдохнула она. – Никто. Всех любят, Сэм. Они бы не стали насмехаться над тобой. Некоторые... некоторые из них знают об этом. Меня и раньше застали на подобных делах. Но это отражается на мне, а не на тебе, дорогой.

– Действительно? – спросил я. – Звучит интересно, но не пройдет. Никто не информировал меня об этом. Они продолжали поддерживать с тобой дружеские отношения, хотя знали, что ты – двуличная особа. Как могут они уважать меня? Я – чужой. У всех вас есть тайна, и единственный, кто не был включен в нее, это я. Они любят меня? Вздор.

Джулия испугалась, услышав свое обозвание "особой". Раньше я называл ее еще хуже, но она не привыкла к моему презрению. Снова наступило долгое молчание. Эти разговоры были одной из трех частей пристального взгляда.

– Сэм... я понимаю, о чем ты говоришь. Я... никогда раньше не задумывалась об этом таким образом. Я просто знаю, что наши друзья никогда не высказывали о тебе что-либо плохое. Прости... Мне жаль, если мое поведение повредило твои отношения с ними. Но если никто из них не рассказал тебе... то как ты узнал о других?

– Во-первых, это не имеет значения, откуда я это узнал. Во-вторых, ты уклоняешься от ответа. Почему?

Джулия вздохнула:

– Я не пытаюсь избежать ответа, просто не знаю, что сказать. Я думала об этом. Думаю, настоящий ответ такой... потому что могла. Потому что я никогда не предполагала, что меня разоблачат. Я думала, что смогу веселиться и не нанести тебе вреда.

В ее дневнике этого не было, хотя звучало правдоподобно. Пока что, по крайней мере. Но я полагал, что она никогда не скажет мне причину своего начала, если у нее будет выбор.

– Я прочитал твой дневник.

Джулия вскочила и бросилась в ванную. Я слышал звук ее рвотных позывов. Прошло около двадцати минут, прежде чем она успокоилась и вернулась в гостиную.

Я предполагал, что она рыдала, но, видимо, сдерживала слезы.

– Мне очень жаль... Я не могу... Я не знаю, как... – она замолкла.

– Да, это в значительной степени ясно. Ты всё ещё хочешь сказать, что надо мной никто не смеялся? Итак... тебе было невозможно испытать оргазм со мной, верно? Я не соответствовал твоим требованиям?

– Нет! В общем-то да! Понимаешь... Я просто подумала, что мне нужно больше... Я была юная и наивная... а потом... потом... когда меня не поймали...

Она глубоко вздохнула.

– Сэм, ты действительно удовлетворяешь меня. Если... если ты читал мой дневник, то должен знать, что это уже не оправдание...

– ЭТО НИКОГДА И НЕ БЫЛО ОПРАВДАНИЕМ! – закричал я и ударил кулаком по кофейному столику, разбив стекло и порезав руку. Просто опустился на спинку кресла и спрятал руку в подлокотник. Рана заживет.

Джулия испуганно вскочила.

– Неужели... неужели нет никакой надежды? Я люблю тебя больше, чем кого бы то ни было. Я изменюсь. Я никогда больше этого не сделаю, – всхлипнула она. – Ты не думаешь, что ты сможешь когда-нибудь меня простить и дать мне ещё один... ещё один шанс?

Может ли она измениться? Мне показалось, что возможно. Но я никогда не забуду, что она сделала со мной. Если бы враг причинил мне такую боль, я смог бы его убить. Конечно же, враг никогда не смог бы причинить мне такую боль, только тот, кому ты открыл своё сердце. Как только открываешь его кому-то, значит нужно доверять.

Я больше не смогу быть таким открытым перед Джулией.

– Нет, «нас» уже нет. Я верю, что ты меня любишь, Джулия, но ты ошибаешься. Ты любишь себя больше. Ты недостаточно сильно меня любишь, чтобы поставить меня на первое место. Ты не была достаточно терпеливой со мной, чтобы отказывать себе в удовольствии. Всё, что тебе было нужно – это подождать или, что ещё лучше, помочь мне. Ты очень поверхностная женщина, Джулия. Жаль только, что я не заметил этого раньше.

– Прощай, Джулия.

***

Ни в самом яростном состоянии я никогда не причинял Джулии физическую боль. Я испытывал искушение, жестокое искушение. Я мог бы это сделать и остаться неприкосновенным. Однако у меня было две причины, по которым я этого не делал.

Во-первых, я до сих пор не понимал, как работает временная петля. Я знал, что переживаю один и тот же день снова и снова. Но никто другой так не делает. Одна из моих ранних гипотез заключалась в том, что может быть есть несколько измерений. Может быть я являюсь связующим звеном, где разветвляются многочисленные возможные будущие? Могут ли мои действия повлиять на других людей, даже если для меня самого это не имеет значения? Я не знал ответа на эти вопросы. Но я не хотел причинять кому-то боль ради развлечения, если бы хотя бы была малейшая вероятность того, что они должны будут жить с последствиями.

Хотя вероятность этого была очень низка.

Вторая, гораздо более важная причина, по которой я никогда не причинял Джулии боль, заключалась в том, что я просто не хотел быть таким человеком. Мой отец любил перефразировать цитату драматурга Зигмунда Миллера: "настоящий характер - это то, что вы делаете, когда вас никто не видит".

Я не должен позволять своей мерзкой природе превосходить мое чувство морали только потому, что у меня нет последствий. Мне нужно контролировать себя, особенно потому, что это может выйти из-под контроля. Я не знаю, существует ли на самом деле карма, но я верю, что есть вещи... которые оскверняют человека.

Кроме того, издевательства над Джулией не помогут мне забыть ее. Я был бы счастливее, если бы мог забыть ее и безболезненно отделаться от прошлого.

Я даже перестал приходить домой с рукавицами поливального шланга.

У меня не оставалось другого выхода, кроме того, чтобы просыпаться каждое утро в шести метрах от своей супруги. Но однажды я осознал, что уже год не видел ее.

***

15 июля 2016 года, пятница, день 1382

Что такое настоящая любовь? Пожалуйста, не причиняй мне боль... Не нужно...

Мне стыдно признаться, что потребовалось так долго времени, чтобы понять сущность временной петли. Хотя нет, я до сих пор не до конца разобрался в этом. Но может быть... это был какой-то механизм.

Почти каждую ночь я ложился спать.

Это звучит очень просто и ежедневно, но я никогда об этом не задумывался. Каждое утро я просыпался с таким же энтузиазмом и отдыхом, независимо от прошедшего дня или того, насколько поздно я лег спать. Всегда чувствовалась необходимость в сне.

И все же я засыпал. Засыпание в конце дня было для меня само собой разумеющимся. И даже если на следующий день я не ощущал разницы, мне просто хотелось отдохнуть.

Время шло, и я все меньше и меньше спал. Когда я начал проводить запланированные действия, встречаться с людьми и заводить новых друзей, становилось все сложнее повторять все по-новой. Нью-Йорк – город, который никогда не засыпает, так что я мог бы проводить каждый час каждого дня, встречаясь и общаясь с новыми людьми.

С самого начала временной петли иногда случалось так, что я не спал всю ночь. Я полагал, что мой день заканчивается в пять утра, а затем просыпаюсь в пятницу в пять утра.

Но когда я перестал спать так часто, я заметил две вещи. Две особенности.

Во-первых, конец моего дня наступал не в пять утра. На самом деле он наступал ровно через четыре часа пятьдесят восемь минут и двадцать шесть секунд. Разница была настолько незначительной, что я ее даже не замечал. Я не понимал, что это значит, но чувствовал, что это важно.

Во-вторых, если я не засыпал, мой день заканчивался в пять минут до пяти утра вспышкой света. Это я заметил вскоре после того, как оказался в этом круговороте событий, но не придал этому особого значения. Все происходило настолько быстро, что больше напоминало впечатление света, а не реальное освещение. Я предполагал, что это просто хитрость моего разума, когда я переходил от одного сновидения к другому.

Теперь стоял вопрос: за последние девяносто девять дней из ста я провел в Нью-Йорке. Если бы каждый день можно было проводить где угодно – Большом Яблоке или Трентоне, штат Нью-Джерси – что бы вы выбрали?

И вот наступил один из тех редких дней, которые я провел в Трентоне.

Я приобрел новую книгу в магазине "Барнс энд Нобль". Мне хотелось завершить ее чтение того же вечера и избежать похода за новой книгой на следующий день. Как обычно, мой день заканчивался в гостинице. Я дочитал роман и посмотрел на часы – 4:53. Бессмысленно пытаться заснуть. Я сидел и наблюдал, как время подходило к этой точке, а затем проснулся на следующее утро.

Никакой вспышки.

Что за чертовщина?

К этому времени я уже начал считать вспышку света чем-то обыденным. Ее отсутствие сильно меня смущало. Весь следующий день я оставался в Трентоне – все так же без вспышки.

Ладно, пора провести эксперимент.

Я вернулся в Нью-Йорк и не ложился спать. И тут опять случилась вспышка.

Теперь я был еще больше запутан. Мне казалось, что эта вспышка связана со временной петлей, но теперь она каким-то образом связана с Нью-Йорком.

Это стало центральным моментом моего дня. Я просто убивал время, ждущи 4:58:26 утра.

Я перемещался по комнате, пытаясь разгадать значение своего местонахождения. Я замечал вспышку независимо от того, где находился в различных районах Нью-Йорка, но с каждым шагом вдали от Манхэттена она тускнела. В Нью-Джерси я ее даже не видел.

Проблема заключалась в том, что я все время проводил в помещении. Я либо был в гостинице, если был один, либо в клубе или баре, если был с кем-то.

Однажды я решил выйти на улицу перед самым концом дня. Это имело смысл.

Теперь вспышка продолжала светиться всего лишь мгновение, но когда я находился на улице, я четко ощущал её направление.

Вернувшись в Трентон, я сидел во дворе своей гостиницы в 4:58. Я не рассчитывал увидеть что-либо особенное, но тут она была. Едва заметная и приходящая с севера. Я заметил её только потому что находился на открытом воздухе.

На следующую ночь я арендовал пентхаус в самом высоком отеле Трентона. В 4:58 я стоял на балконе, глядя в сторону Нью-Йорка.