Февраль - отстой. Альтернатива. Часть 4

Мы вместе проводили время в шестером. После еще нескольких танцев мужчины сидели на одной стороне стола, а женщины – на другой. Я был приятно удивлен, видя, что женщины нашли общий язык, несмотря на предыдущий разговор о романе Линды и моих приключениях на круизе для одиноких. Мэри и Венди были очаровательными дамами, и Линда с легкостью поддалась их дружелюбию.

В это время я продолжал беседу с Уолтом о его шлюпке длиной в десять метров, которую он хранил в марине в Мэриленде. Уолт раньше служил моряком, а его семья – жена и двое сыновей – много лет наслаждалась парусными прогулками. Уолт надеялся, что его сыновья также полюбят лодку, когда вырастут, но после окончания колледжа они пошли своим путем и потеряли интерес к парусному спорту. Так что лодка оказалась заброшенной на хранение и пролежала там уже более десяти лет.

Исходя из моего опыта работы на причале в Форт-Лодердейле, я знал, что шлюпка, принадлежащая Уолту и Венди, будет очень популярна для аренды среди опытных моряков, желающих отправиться в Карибское море. Я предложил заключить сделку об аренде, по которой Уолт сдаст свою лодку в аренду компании, специализирующейся на аренде яхт. Компания будет заботиться о лодке, а все деньги, полученные сверх стоимости аренды, будут возвращены Уолту. Ему придется всё равно платить за страховку своей шлюпки, но он сможет использовать её расходы для уменьшения налогового бремени.

Мы начали делать предварительные планы о том, как достать лодку со склада, осмотреть её, обновить паруса и веревки, нанять профессионального капитана и отправиться в Форт-Лодердейл. Я конечно желал помочь экипажу лодки, и Билл тоже. Уолт и Венди выразили желание присоединиться к этому путешествию. Мы распределили задачи, необходимые для осуществления проекта, а потом снова обратили внимание на женщин.

После еще нескольких плясок и последней порции напитков мы прощались. Было нереально видеть, как Линда и Мэри обнимаются, прежде чем мы покинули клуб.

Дорога домой проходила в тишине, сопровождаемая самоанализом, после чего разговор зашел на самые разные темы.

– Не могу поверить, что мне так понравится женщина, с которой ты провел ночь, – сказала Линда и продолжила: – После того, как ты переспал с Рокси, Айрин и Мэри, я не могу поверить, что ты не вернулся ко мне домой готовый возобновить наш брак. В конце концов, у тебя было десять дней для отмщения. Фактически у тебя было время переспать с трёмя другими женщинами по сравнению с одной ночью со мной.

Я ответил:

– Я это делал не из мести. К тому времени, когда я отправился в этот круиз, я пришел к выводу о кончине нашего брака. Женщина, за которую я вышел замуж, исчезла. Я не был обязан сохранять верность женщине, которой ты стала после 29 февраля. Я был вдовцом, учившимся начинать новую жизнь.

– Кроме того, ты должна знать, что эти дамы – не греческие богини, а простые женщины. Они не сравнимы с мудаком, который увел тебя от меня и переспал с тобой. Это были обычные, ничем особым не выделяющиеся женщины. Но я видел в них красоту. Они помогли мне восстановить самоуважение и уверенность, которые я потерял после разрыва с тобой. Они вернули мне чувство собственного достоинства, в которое я начал сомневаться. Я понял не только то, что я хороший любовник и способен доставить удовольствие партнерше в постели, но и то, что я могу интересоваться и испытывать чувства к другим женщинам помимо своей покойной жены.

– Джим, ты должен понять. Марк никогда не забирал меня от тебя. Это невозможно.

– Если это так, то где же ты была в ту ночь, черт побери?

– Хорошо, он действительно забрал меня на ночь, но я вернулась к тебе на следующий день. И сейчас я здесь с тобой и останусь здесь до конца своих дней.

– Да, сейчас ты со мной только потому, что этот идиот получил то, чего хотел, и закончил с тобой.

– Ты ошибаешься. Я здесь потому, что люблю тебя. Потому что я – твоя супруга.

– Хорошо. Тогда если бы этот придурок пригласил тебя на танец сегодня вечером, где бы ты была прямо сейчас?

– Я бы отказалась от его приглашения, – ответила она.

– Сложно поверить, но скажи мне почему? – спросил я.

– В первую очередь, – начала она объяснять, – даже если бы я ушла с Марком сегодня вечером и мы делали что-то особенное, это было бы ничтожным по сравнению с тем, что случилось 29-го. Это стерло бы память о той ночи.

– То есть для тебя все еще важна эта ночь секса с этим идиотом как незабываемое событие, даже если она разрушила наш брак?

– Я не верю, что она разрушила наш брак, – ответила Линда. – Я знаю, что ты переживаешь сложные времена, гораздо сложнее, чем я могла представить, но я знаю, что ты меня любишь и мы вернемся к тому месту, где были раньше.

– Кроме того, – продолжала она, – в тот вечер, когда я ушла от тебя, я делала это скрытно. Я не могла посмотреть тебе в глаза. Я думала, что это лучше для тебя, но на самом деле это было проще для меня. Я больше не могу так сделать снова.

– Что бы ты сделала, если он протянул тебе руку и пригласил на танец?

– Я бы поступила так, как следовало бы сделать 29-го числа. Я бы ответила ему так, как ответила Мэри, то есть то, что я должна была сказать: "Тебе придется попросить разрешения у моего мужа, чтобы потанцевать со мной". А что бы ты ответил, если 29-го числа я сказала Марку, чтобы он попросил разрешение у тебя?

– Я бы сказал, что в этот вечер моя жена обещала все свои танцы мне, так что забудь об этом, придурок.

– А если бы сегодня он пригласил меня на танец, что бы ты сказал?

Я бы просто ответил:

– Это не имеет для меня значения.

– Ты недоверчивая, – сказал я Линде.

– Я говорил тебе уже дома, когда вернулся, что больше не люблю тебя. Веришь или нет – не имеет значения.

Линда очевидно огорчилась отсутствием моих чувств к ней. Было также очевидно, что она рассматривала наше возвращение к видимой нормальной любящей супружеской жизни как нечто, что будет постепенно развиваться.

Я решил слегка изменить тему разговора.

– Видимо, этот парень не оценил свою ночь секса с тобой так же высоко, как ты. Он даже не запомнил твое имя. И ему не хотелось больше танцевать с тобой. Мне показалось, что после того как он уже спал с тобой, ты перестала быть интересной для него. Кажется, он искал новых приключений, а именно – Мэри.

– Да, ты прав. Но у нас была одна незабываемая ночь вместе, и я всегда буду помнить ее. Я просто надеюсь, что со временем мы оба преодолеем это и сможем вернуться к тому, чем были когда-то.

– Линда, ты обманываешь себя, – возразил я. – Мы закончили и никогда не будем такими, как раньше.

Я продолжил:

– Ты до сих пор не понимаешь, что значит полюбить кого-то всем сердцем, а потом узнать, что этого недостаточно для тебя.

– Мне хватает тебя, Джим. И всегда так было, – заявила она.

– За исключением одной ночи, – добавил я.

Мы оба понимали, что мы находимся по разные стороны спора о ночи Линды с кем-то другим. И оба решили молчать до конца пути домой.

***

Весь оставшийся год мы продолжали поддерживать отношения, которые я описал Линде. Я был доволен проводить много времени с Эммой и Томми. В хорошую погоду мы часто катались на лодке, рыбачили и разбивали лагерь для отдыха. Линда почти всегда была с нами. С виду мы выглядели как счастливая семья. Я был довольным отцом. С Линдой было легко жить, хотя я не любил ее. Мы всегда были дружелюбными, вежливыми и заботливыми друг с другом. В постели Линда часто инициировала секс так часто, что мне не приходилось делать это самому. Мы исполняли все возможные желания двух взрослых гетеросексуалов. Она часто говорила: "Делай со мной что хочешь", а я отвечал, перефразируя: "Я буду делать все, что ты захочешь". Кроме того, она часто говорила "Я тебя люблю" во время нашей близости, но я никогда не отвечал таким же образом.

Несколько раз я отправлялся в порт Мэриленд, чтобы следить за переоборудованием шлюпки Уилла. Мы использовали его для нескольких круизов перед отплытием в Форт-Лодердейл. Эти плавания запомнились надолго. По пути мы останавливались у разных причалов, где Уолт, который был членом яхт-клуба Аннаполиса, имел привилегии обмена с местными яхт-клубами. Линда, Эмма и Томми несколько раз плавали с нами и получали огромное удовольствие. Когда мы добрались до Лодердейла, я помог Уолту арендовать свою шлюпку. После того, как он и Венди уехали, я провел три дня со своей сестрой.

У нас прошли замечательные рождественские и новогодние праздники, и теперь мы уже в январе. В гостях у нас была сестра Лидии по имени Лидия и ее муж Джеймс. У них были дети - мальчик и две девочки примерно такого же возраста, как наши Эмма и Томми. Мы провели время вместе: катались на лодках, разбивали лагерь, ходили на рыбалку. В середине января мы решили сделать зимний отпуск и арендовали домик в лесу неподалеку от миленького городка, где детям предлагались различные зимние виды спорта. К сожалению, Линда не смогла поехать с нами, как это иногда бывало. Было очень холодно, но мы были к этому готовы. Мы радовались катанию на санках-тюбингах, беговой лыжне и играм в снежки. Вечером мы любовались огнем в большом камине.

Однажды вечером мы с Лидией сидели у камина и наслаждались горячим пуншем, когда она внезапно спросила:

- Что происходит между тобой и Линдой?

- Откуда у тебя такие мысли? - ответил я.

- Когда ты рядом с ней и думаешь, что никто не видит, вы обращаетесь друг к другу очень официально. Раньше вы не могли держать руки при себе, когда думали, что никто не видит.

Мне не хотелось вступать в разговор, поэтому я просто сказал:

- Некоторые вещи изменились.

- Что именно? - поинтересовалась Лидия.

- Тебе лучше спросить у самой Линды, - ответил я и закончил разговор.

Когда мы вернулись домой в воскресный вечер, Линда нас встретила в печальном настроении. Я спросил ее, что случилось, но она отказалась говорить перед детьми. После ужина я отправил детей спать и вернулся в гостиную. Там я увидел Линду, плачущую.

– Что случилось, Линда? В чем дело?

– В новостях сегодня утром была информация о серьезной травме Марка. Он попал в аварию, а виновник скрылся с места происшествия. Оба его голени раздроблены. Никто не верит, что он когда-либо сможет снова играть в футбол. К тому же его роскошная машина "Феррари" нельзя будет отремонтировать.

– Это очень плохо, – ответил я таким образом, который можно было принять как искреннее сочувствие или даже сарказм.

– Я знаю, что ты недолюбливаешь его, – высказала Линда. – Но все же ты не хотел, чтобы ему что-то подобное случилось.

– Ты права, – признался я. – Действительно, я испытывал к нему неприязнь. Мне хотелось причинить ему столько же боли, сколько он причинил мне. Я хотел сломать ему ноги, оставить шрам на его лице и лишить его потомства. Такая ненависть почти превратила меня в человека с черной душой. Но у меня была мудрая сестра, которая заметила, как я теряюсь, и отправила меня на консультацию к очень хорошему психологу. Я посещал врача три раза в неделю в течение шести недель. Она помогла мне избавиться от боли и злости, которые я испытывал по отношению к тебе, а также от ненависти к этому нехорошему человеку. Я оставил все это позади. Именно поэтому я вернулся домой и стал снова счастливым.

– Возможно, какой-то обиженный муж решил отомстить так же, как и я, и начал действовать вместо того, чтобы просто фантазировать о своих желаниях.

Линда была потрясена:

– Невероятно, что кто-то может быть настолько раздраженным из-за того, что его жена провела одну ночь с Марком, чтобы таким образом изуродовать его физически.

- Однако, я вижу, что ты все еще зациклилась на этой ситуации. Это позволяет мне понять, что ты все еще рассматриваешь тот один вечер как незабываемый эпизод.

- Джим, - взмолилась она, - ты должен понять. Это было всего лишь один раз...

Я не дал ей закончить.

- Нам не стоит повторять это снова. Мне все равно.

***

Вечером в пятницу, когда я вернулся домой после работы, услышал звонок в дверь. Я открыл и увидел на крыльце двух мужчин. Первый был одет в спортивный пиджак и галстук, а второй - в повседневный костюм с галстуком. Их лица выражали серьезность.

Первый человек представился:

- Я - детектив-сержант Гарри Морган, - сказал он, показывая значок. Затем повернулся и указал на человека за ним:

- Это - мой напарник, офицер Бен Александер.

- В чем дело, сержант? - спросил я.

- Мы хотели бы задать вам несколько вопросов, - ответил сержант. А потом добавил: - Можно зайти?

Я отступил в сторону, показывая, что они могут войти, а затем провел их в гостиную. Когда я предложил им сесть, они отказались и сказали, что предпочитают стоять.

- Ваша жена дома? - спросил сержант Морган.

- Да, она наверху, переодевается, - сказал я.

- Пожалуйста, попросите ее спуститься. То, что мы принесли, предназначено для обоих.

Перепрыгнув через две ступеньки лестницы, я поднялся наверх и вошел в спальню. Линда только что переоделась в брюки и блузку с короткими рукавами.

– У нас внизу два представителя правоохранительных органов, – сообщил я. – Не знаю, зачем они пришли, но они хотят пообщаться с нами обоими.

Когда мы спустились вниз, я представил их друг другу и спросил:

– Что вам нужно от нас, сержант?

Полицейский был прямолинеен.

– Вы оба знакомы с Марком Лавальером, верно?

Мы с Линдой немного напряглись.

– По информации, которую у нас есть, в конце февраля вы провели одну ночь с мистером Лавальером, миссис Кэрлайл. Кроме того, он забрал вас из бара «Айрис Клаб», когда вы были там со своим мужем. Это так?

Линда не хотела отвечать и посмотрела на меня в ожидании указаний. Я поднял руку, чтобы показать ей не говорить ничего.

– Сержант Морган, – вмешался я, – прежде чем мы ответим на очень личные вопросы, мы хотели бы узнать о чем идет речь.

Полицейский проигнорировал мои слова и продолжил:

– Основываясь на этом случае, я полагаю, мистер Карлайл, что вы не были поклонником Марка Лавальера, верно?

– Возможно, – ответил я. Я не хотел брать на себя обязательств до того, как узнаю больше информации, и повторил:

– Прежде чем мы отвечаем на ваши вопросы, нам нужно знать причину вашего посещения. Расскажите нам, почему вы здесь, или мы вызовем адвоката прежде чем продолжить разговор.

Оба полицейских обменялись взглядами и кивнули. Офицер Александр взял слово:

– Вы наверняка слышали о том, что прошлой субботой вечером мистера Лавальера сбили автомобилем и его водитель скрылся с места происшествия. Сам Марк получил серьезные травмы.

Мы оба согласно кивнули головами.

– И вы думаете, что я мог быть тем самым водителем, который сбил человека?

Линда вмешалась в разговор:

– Возможно, мой муж раньше хотел причинить Марку боль, но даже если бы у него была такая возможность, мы никогда не стали бы делать что-то подобное.

Офицер Александр продолжил:

– Где вы находились прошлую субботу около одиннадцати вечера, мистер Карлайл?

– Мы находились ста пятнадцати миль отсюда, в хижине на Голубом озере со своими детьми, невесткой Лидией и ее мужем. Вернулись только воскресным поздним вечером.

– Могут ли они подтвердить, что вы не покидали хижину в субботу днем или вечером и не вернулись очень рано утром?

– Да, они могут – ответил я и попросил Линду передать полиции контактные данные Лидии.

Тут заговорил сержант Морган:

– На самом деле мы знаем, что вы не были тем водителем, мистер Карлайл, потому что мистер Лавальер не пострадал в аварии. На него было совершено нападение.

– Нападение? – воскликнула Линда. – Кто мог это сделать?

Все трое мужчин в комнате скептически посмотрели на нее.

– Мистер Лавальер назвал нам имена около дюжины женщин, чьи мужья, возможно, испытывают такую страсть к ненависти к нему, что хотят причинить ему боль.

– Где произошло нападение? – спросил я.

– Он ожидал женщину у заднего входа клуба "Айрис", когда к нему подошли трое мужчин – трое больших и сильных. Они застали его врасплох и повалили на землю. Затем один из них достал длинную ручку кувалды и несколько раз ударил его по лодыжкам.

В это время из задней двери вышла прекрасная женщина. Она заметила происходящее и воскликнула, однако один из нападавших отшлепал ее несколько раз и приказал вернуться домой, чтобы извиниться перед мужем.

- В то время как мистер Лавалье лежал без движения, человек с кувалдой решил подвергнуть своему воздействию автомобиль мистера Лавалье – Феррари. Он повредил переднюю часть, лобовое стекло, панель приборов, заднюю часть и боковые панели. Затем он достал нож и начал разрезать кожаные сиденья "Феррари".

- О Боже! - прошептала Линда, качая головой. - Как жаль Марка.

Оба полицейских выглядели угрюмыми. Сержант Морган кивнул офицеру Александрову, чтобы продолжить рассказ.

- Тяжелые переломы ног мистера Лавалье - только одна из его травм.

Офицер подождал, пока мы осознаем сказанное им, а затем продолжил:

- Мистер Лавалье также получил серьезные повреждения.

- О, нет! Господи, пожалуйста, нет! - воскликнула Линда. - Не его красивое лицо?

На это вмешался сержант Морган.

- Его лицо не пострадало. "Искалечен" - возможно, не самое подходящее слово. Более точно, мистер Лавалье был жестоко изуродован.

- Что значит "изуродован"? - спросила Линда.

- О, черт возьми! - воскликнул я. - Ему отрезали яйца, верно?

- Нет, не яйца – половой член. Мужчина с ножом отрезал часть его пениса. Отрезанный орган был брошен на землю и разбит человеком с кувалдой до состояния каши. Возможности хирургического восстановления нет.

- Нет-нет-нет! - закричала Линда. Она упала на кресло и обхватила себя руками.

– Боже Иисус! – только и смог вымолвить я. Затем добавил: – Он превысил ограничение, занимаясь с одной женщиной сверх меры. Он унизил мужа, чего делать не следовало.

Сержант Морган продолжил:

– Мы извиняемся за то, что таким образом предоставили вам эту информацию, но нам было нужно увидеть вашу реакцию на новость. Для нас очевидно, что это настолько потрясло вас обоих. Возможно, мы больше не будем вас беспокоить. У нас есть еще список подозреваемых, которых нужно допросить.

Я проводил обоих полицейских до двери, после чего сержант Морган попросил меня выйти с ним. Сначала я проверил Линду и обнаружил, что она в отчаянии. Я оставил ее плакать на мягком кресле.

– Господин Карлайл, – начал сержант, – мы были абсолютно уверены в том, что у вас нет никакого отношения к этому нападению еще до того момента, как мы пришли сюда. Тем не менее, мы обязаны следовать всем указаниям. Мы думаем, что знаем, кто совершил нападение.

– Можете рассказать мне об этом? – спросил я.

– Я расскажу вам больше, чем следовало бы, и положусь на ваше усмотрение... Приблизительно семь недель назад мистер Лавалье заметил в клубе "Айрис" очень привлекательную женщину, жену скромного бухгалтера. Бухгалтер попытался возразить, когда Лавалье потащил ее со стола на танцпол, но мистер Лавалье оттолкнул его обратно и приказал ему промолчать. Затем посмеялся над бухгалтером, сказав ему идти домой и что его жена вернется к нему на следующий день. Особенно унизительным для бухгалтера было то, что его жена также вышла со стола и тоже посмеялась над ним.

– Бухгалтер и его супруга не общались с друзьями, поэтому мужчина оставался в одиночестве за своим рабочим столом, пока не стало очевидно, что его жена не вернется. Остальные посетители клуба видели, как он проливает слезы. В конце концов, менеджер клуба попросил его уйти.

– Жена бухгалтера была привлекательной и немного материалистичной женщиной. Тем не менее, бухгалтер безмерно любил ее. Он был готов исполнить любые ее прихоти. Потеря жены таким грустным образом привела бухгалтера в глубокую депрессию.

– Согласно данным нашего отдела по борьбе с экономическими преступлениями, этому бухгалтеру предъявляются подозрения в том, что он осуществляет финансовую деятельность для отделения национального игорного синдиката на Восточном побережье. В течение многих лет они использовали его услуги для отмывания денег, консультаций по инвестициям, перевода средств с одного счета на другой и т.д. На самом деле он не имеет непосредственного отношения к азартным играм, но его ценят в синдикате. Одна из причин его эффективности заключается в его фотографической памяти. В его голове хранится множество идентификаторов, паролей, названий счетов и другой информации. Когда он погрузился в депрессию, он начал пренебрегать своим делом. Его коллеги могли взять на себя обязанности по юридическим счетам, но не по тем, которые он обслуживал для синдиката.

– Те члены синдиката, с которыми он имел открытый контакт, начали беспокоиться о нем как личностно, так и профессионально. Он был известен и уважаем публичными членами синдиката и часто проводил время вместе с ними. Жена одного из этих товарищей проявила личный интерес помочь ему. В первую очередь она убедила бухгалтера выгнать свою жену и подать на развод. Она также заботилась о том, чтобы бухгалтер не чувствовал себя одиноким: устраивала обеды, где всегда присутствовала ее сестра или подруга, организовывала двойные свидания и однодневные поездки с друзьями в надежде, что бухгалтер выберется из депрессии. Постепенно это начало приносить плоды. Он осознал, что существуют и другие женщины, которые могут его заинтересовать и которые интересуются им.

Однако бухгалтер был глубоко потрясен случившимся. Он считал, что все говорят о нем и что вечером его унизили.

– А что он сделал? – спросил я. – Организовал нападение на обидчика?

– Нет, – ответил офицер Александр решительно. – Мы уверены, что бухгалтер не имеет отношения к этому. Скорее всего, встречу мистера Лавальера организовала группировка. Они хотели сделать это как подарок своему другу и коллеге, а также послать сообщение всем, кто может попытаться вмешаться в их деловые интересы.

– Конечно, – сказал сержант Морган, – люди больше не будут относиться к бухгалтеру безразлично.

– Боже мой! – только и смог вымолвить я. – Предполагаю, вы не можете назвать имя бухгалтера?

– Нет, мы не можем. Однако если вам нужна помощь по оптимизации налогов, то можете обратиться в компанию "Роланд Стоун энд Ассошиэйтс". Кстати, он разбирается в красном вине.

Когда два полицейских сели в машину, я сказал:

– Спасибо, я запомню.

Вернувшись домой, я увидел Линду, сидящую за кухонным столом, опустив голову на руки и плачущую.

– Ну что же, – сказал я, – теперь у тебя не будет ночей страсти с этим человеком.

– Как ты можешь быть таким жестоким? – вскрикнула она.

– Ты до сих пор не понимаешь, да? Он был жесток. И ты тоже. Я просто был мужем, который очень любил свою жену.

Было много всего, что я почти произнес. Мне хотелось сказать: "По крайней мере, у него не отняли язык. Возможно, он научится им пользоваться вместо своего достоинства".

Меня раздражало, что Линда все еще так зациклена на своем бывшем партнере. Сможет ли что-то заставить ее поверить, что ее ночь с этим негодяем была самым ужасным в ее жизни?

Я быстро поднял свою куртку со стула на кухне, где она висела, и вернулся домой.

– Куда ты направляешься? – спросила Линда.

– В клуб "Ирис". Постою в баре, буду флиртовать с Бриджит, моей любимой барменшей, и буду пить за неизвестного мужчину, который сказал: "Достаточно. Я чертовски зол и больше не хочу это терпеть!" Когда вернусь домой, я буду уже пьян до такой степени, что возможно придется вызывать Убер и прийти очень поздно.

Я вышел из дома и вместо того чтобы направиться прямиком в клуб для танцев, отправился в местный продуктовый магазин. Там я купил открытку с надписью "Пожелания здоровья" и маркер. Затем я зачеркнул последнее слово на открытке и написал вместо него "идти в ад". Внутри открытки я написал: "Наслаждайся своей новой жизнью, ублюдок" и подписался как "Джим (Линдин муж)".

После этого я зашел к флористу и заказал большой букет цветов. Я дал им адрес этого негодяя и попросил приложить к цветам открытку. Затем пошел в клуб.

***

Бриджит узнала меня сразу, как только я сел за барную стойку. Она осторожно спросила:

– Как дела, мистер Картер?

– Со мной все отлично, Бриджит, спасибо.

– Выглядите хорошо, мистер Картер. Вы выглядите счастливым и расслабленным. Ваша жизнь наладилась?

– Еще раз спасибо, Бриджит, – ответил я. – Я сделал некоторые изменения в своей жизни, которые позволяют мне смотреть в будущее с улыбкой.

– Какое напиток вы хотите, мистер Карлайл?

– Я собираюсь провести здесь несколько часов, Бриджит. Я буду пить чистый «Джонни Уокер». Когда вы увидите, что моя рюмка опустела, принесите еще. Если мне кажется, что я не должен ехать домой, скажите мне об этом. Вот мои ключи, закажите для меня Убер.

– Я выполню вашу просьбу, мистер Карлайл, – ответила она. – Что вы празднуете?

– Я не могу вам сказать об этом, Бриджит, но скоро вам станут известны истории, которые дадут вам хорошую идею.

– Как загадочно звучит это, мистер Карлайл, – сказала она и подала мне первую рюмку.

Большую часть вечера я сидел на заднем конце бара и тихо пил, размышляя.

Из реакции Линды на сообщение о травмах этого глупца было ясно, что она все еще испытывает к нему чувства, даже если он не помнит ее имени. Меня интересовал вопрос, есть ли у нашего брака шанс на выживание, если бы я вернулся из Флориды и обнаружил, что она действительно раскаивается и сожалеет о своей единственной ночи с этим глупцом. Возможно, при таких обстоятельствах и с помощью некоторых консультаций мы могли бы сохранить наши отношения, но она не раскаивалась. Она все еще цеплялась за воспоминания о ночи страсти с этим дураком как за нечто особенное в своей жизни. Она думала, что условия, которые я установил для наших отношений, со временем изменятся, и я забуду об этом случае и снова полюблю ее, но это было нереальным.

Несмотря на то, что я отрезал все романтические чувства к Линде, я понял, что в глубине моего разума все еще таяла искра гнева, заставляющая меня скрежетать зубами. Ей следовало осознать стоимость этой ночи эротического секса.

Под вечер клуб начал наполняться посетителями, которые наслаждались ужином и напитками. Примерно в 9 часов вечера группа начала выступать. Я обратил внимание на шумный столик и заметил нескольких крупных мужчин и элегантных дам. Оказалось, что это друзья того парня, с которым я имел дело около года назад. В какой-то момент один из мужчин встал и произнес тост, который должны были услышать все вокруг.

– За Марка, нашего друга и прекрасного лидера. Даже если он больше не будет играть с нами, мы знаем, что он скоро вернется на сцену и будет радовать нас своей способностью покорять сердца любых женщин, особенно замужних.

Возгласы поддержки раздались по всему клубу:

– Внимание, внимание! За Марка!

Когда они закончили, я поднял свой бокал и произнес достаточно громко для всех:

– Внимание, внимание, за неприятеля.

Не успел я прийти в себя, как с обеих сторон меня окружили парни из команды.

– В чем дело, Майк? – спросил один из них.

– Ну, Кевин (я не знал его настоящего имени), этот парень разрушил мой брак и трахнул мою жену, – ответил я.

Я услышал сочувствие в голосе одного из них.

– Ты прав, Марк действует как неприятный тип, когда играет свою роль.

– Прости, Майк, – сказал другой, – может быть, тебе стоит просто забыть это. Это было всего лишь однажды. Продолжай жить своей жизнью.

Я посмотрел этому парню прямо в глаза.

– А как бы ты себя чувствовал, Лиам (не зная его настоящего имени), если бы твой товарищ по команде трахнул твою жену? – и увидел в его глазах то же самое.

– И так, он занимался интимными отношениями с твоей женой? – воскликнул я.

Известный футболист показался неловким.

– Это было давным-давно. Это не имело никакого значения. Я преодолел это. Теперь мы хорошие друзья с Марком.

– Проклятье, – продолжил я. – Ты еще больший изменник, чем я. Что заставило тебя простить такое оскорбление? Ты сделал это ради команды? Ты подчинился, чтобы сохранить работу? Возможно, если бы ты раздул этот скандал, исключили бы из команды не тебя, а эту вашу звезду?

– У тебя большой язык, Мак, – сказал первый полузащитник.

Второй гигант ударил меня в живот так сильно, что никто из клуба не заметил. Я согнулся на барной стойке в две половинки после их ухода. Бриджит пришла на помощь.

– Вы в порядке, мистер Карлайл? Могу ли я помочь чем-нибудь?

– Я в порядке, милая, – сказал я. – Через несколько минут буду в порядке. Пожалуйста, просто принесите мне еще напитка, если можно.

Прошел еще примерно час, и я продолжал пить, не теряя трезвости. У меня было множество вопросов в голове. Я размышлял о своем решении оставаться женатым на Линде. Стоило ли оставаться с женщиной, которую я не любил исключительно ради детей? Может быть, лучше начать поиск своей второй половины как можно скорее и стать лучшим одиноким отцом в мире? Но мои дети были такими маленькими. Я просто не мог жить без них до тех пор, пока они росли.

"Слишком много вопросов", – подумал я.

***

В то время как я находился в баре одинокий, очевидно что-то необычное произошло со мной: несколько раз ко мне подходили женщины и приглашали на танец. Я потанцевал с некоторыми из них, пока не осознал, что слишком устал стоять или управлять машиной. Бриджит поняла мое состояние и переключила меня на горячий черный кофе. Должно быть, было около одиннадцати вечера, когда Бриджит согласилась на то, что я достаточно трезв, чтобы вести машину, и вернула мне ключи.

Я остановился у группы женщин, приглашавших меня на танец, и выразил им свою благодарность за предложение. В обычной ситуации я бы попросил их контактные данные, но в данный момент меня отвлекали личные проблемы.

Покинув клуб, я почувствовал свежий и освежающий январский воздух. Не колеблясь, я добрался до своего автомобиля и открыл его с помощью брелка. Однако, как только я распахнул дверь, меня сильно толкнули и нанесли удар по затылку. Потом меня вытащили из машины и поставили лицом к лицу с Лероем - полузащитником, которого этот тип настолько задирал. Мне сильно ударили в левый глаз. Затем он повторно ударил меня по губам.

– Может быть, Мак, стоит просто подчиниться ожиданиям? – произнес он перед тем, как еще раз ударить меня в глаз.

Я попытался защититься, но из-за избытка выпитого алкоголя мои руки стали бесполезными.

Здоровяк снова попытался ударить меня, но я увернулся. Его кулак задел мой лоб, и его кольцо, возможно, Суперкубка, глубоко порезало меня.

– Достаточно! – раздался голос Клайда, линейного защитника, который испытывал ко мне некоторую симпатию.

В этот момент из-за поврежденного левого глаза я видел не очень хорошо, но слышал голос, который сказал:

– Возвращайся домой, Мак. Позаботься о себе. С тобой все будет в порядке. Не создавай проблем, иначе тебе плохо попадет.

Он посадил меня на водительское сиденье и несколько раз шлепнул по лицу, чтобы убедиться в моей пригодности для вождения автомобиля.

– Езжай домой, – произнес он.

Атака и избиение вызывают резкий выброс адреналина, который быстро приводит человека в себя. Осторожно я направился домой и припарковался под крышей. В это время заметил капли крови, падающие с моего лица на рубашку и пальто. Через боковую дверь я вошел в дом, на заднее крыльцо и на кухню. Схватив стопку бумажных полотенец, я прижал их к лицу. Затем прошел через коридор в свободную спальню. У обеденного стола сидела Линда и заметила меня.

– О Господи, Джим! Что случилось? – почти закричала она.

– Схватился парочкой приятелей этого подонка. Они не оценили мой тост за его товарища по команде.

Мне не хотелось, чтобы Линда беспокоилась обо мне. Я держал ее на расстоянии вытянутой руки, когда она пыталась подойти ко мне.

– Со мной все будет в порядке. Просто оставь меня, – сказал я.

– Но у тебя сильное кровотечение и синяк под глазом.

– Со мной все будет хорошо. Просто оставь меня, – повторил я и оттолкнул ее.

Она последовала за мной в ванную, где я посмотрел на себя в зеркало.

– Ох, – пробормотал я, осматривая себя.

Включив холодную воду, я попытался умыться. Мой глаз стал черным. Моя губа была серьезно порезана и продолжала кровоточить. Длинная рана на лбу также сильно кровоточила. Только теперь я почувствовал боль от своих ран. Я обратился к аптечке за оставшимся оксикодоном после какого-то предыдущего медицинского процесса.

– Тебе нужно вызвать скорую помощь, – сказала Линда. – По крайней мере, обратись в клинику скорой помощи.

– Может быть, завтра, – ответил я.

Я вытер лицо, открыл аптечку и нашел пластырь и бинт. Я был так неумел с медицинскими приспособлениями, что позволил Линде помочь мне перевязать раны.

– Мне нужно немного поспать, – сказал я и направился в гостевую спальню.

– Я хочу остаться с тобой, – возразила Линда.

– Я предпочел бы быть один. Пойди спать. Увидимся утром.

Я снял куртку и ботинки, залег на кровать и вскоре заснул.

***

Было раннее утро, когда меня разбудила Линда.

– Просыпайся, дорогой, пришел врач.

Я проснулся, сел и увидел Линду и ее подругу Джойс Кори – гинеколога. Джойс была хорошей знакомой семьи Линды. Оглядевшись по сторонам, я заметил следы засохшей крови на подушке и простынях. Кроме того, рядом с кроватью лежали одеяло и подушка. Очевидно, Линда ночевала со мной в гостевой комнате.

– Что здесь происходит? – спросил я.

– Я позвонила Джойс, и она согласилась осмотреть тебя и позаботиться о ранах.

Джойс уже сняла пластырь с моего лица и осматривала раны.

– Похоже, ты попал в драку, – сказала она.

– Ничего такого. Просто небольшая потасовка, – ответил я.

Закончив обработку ран, доктор произнесла:

– Глаз сам заживет через пару недель. На губе пришлось сделать два шва, но после удаления их рот будет выглядеть как прежде. Разрез на голове требовал семи швов. Рана заживет, но возможно останется небольшой шрам на всю жизнь. Вначале он будет заметен, но со временем станет почти неощутимым.

– Весьма замечательно, – произнес я. – С самого начала моё лицо было далеко от совершенства. – Говоря это, я обратил взор на Линду. Она повернулась в сторону.

Остаток дня я провел в одиночестве. Линда поняла, что я предпочитаю быть один, и оставила меня наедине со своими мыслями. Несмотря на прохладу на улице, я устроился возле разгоревшегося камина и сидел там до наступления темноты. На ужин Линда принесла мне гриль-сыр-сэндвич и чашку помидорного супа. Я ей поблагодарил. Съесть сэндвич не получалось из-за необходимости широкого открывания рта, но с супом разобрался.

Позднее вечером Линда заняла качающийся диванчик на внутреннем дворике, а я остался в кресле. Сначала она молчала, просто наблюдая за мной, но потом заговорила:

– Если бы только...

Я посмотрел ей прямо в глаза.

– Если бы только что? – спросил я. – "Если бы только я не провел ночь с этим негодяем, у нас всё еще была бы счастливая жизнь и любящий меня муж?" или "Если бы ты смогла посмотреть на мою одну ночь разврата как на случайное отклонение в нашей пятидесятилетней супружеской жизни, мы могли бы продолжать жить дальше, будто ничего не случилось?"

– О чем ты задумалась со словами "если бы только"? Подозреваю, что о последнем: "Если бы только ты понял, что это всего лишь одна ночь самого потрясающего секса в моей жизни и мы могли бы продолжать жить счастливой парой, притворяясь, будто ничего не произошло".

Линда опустила голову и приложила руку к лбу. Еще всхлипывая, она прошептала:

– Ты не понимаешь. Я так хочу, чтобы ты почувствовал то же самое. – Она встала и направилась обратно в дом. Не дойдя до французских дверей, она остановилась и сказала:

– Со временем ты осознаешь, и тогда, возможно, мы сможем продвигаться вперед.

Я подумал про себя: «Это ты не понимаешь».

Я просидел у костра до полуночи, размышляя о том, что, быть может, мне не следует оставаться таким безразличным к моей жизни с Линдой. Мне было ясно, что ее отказ признать свою связь с этим негодяем наносит ущерб нашей жизни и по-прежнему тревожит меня глубоко. Я уже начал сомневаться в том, смогу ли я остаться с Линдой в любых обстоятельствах, пока она будет хранить это воспоминание ночи с этим негодяем.

Что я могу предпринять, чтобы она поняла насколько это опасно для нас обоих?

Затем я придумал решение.

Следующие несколько часов и дней я разрабатывал план, чтобы заставить ее увидеть реальные последствия своих поступков.

Через неделю я почувствовал себя лучше как физически, так и эмоционально. Я снова обрел осанку счастливого человека. Я вновь был вежлив и доброжелателен к Линде и проводил прекрасные дни со своими детьми.

Через несколько дней пришла врач Джойс, чтобы осмотреть мои травмы. Мой глаз все еще был синим и фиолетовым. Она поменяла повязку на моем лице и проверила швы на губе. Еще одно посещение через несколько недель убедило меня, что я выздоравливаю. Мне удалили швы с губы и лба, но я все еще выглядел отвратительно.