Подонки - 3

Янка через некоторое время села на пассажирское сиденье. Нахмуренная, с искажённым от боли лицом. Посидела, помолчала.

— Жень, давай разойдёмся. Пока неофициально. Я боюсь - твоё сердце не выдержит. Побудешь один. Успокоишься...

Мужик возмутился:

— Она тебя таки уговорила? Ну-ну. Помогла... Подумай, Яна, Подумай... Мы и так столько горя принесли ребёнку. Ты хоть представляешь, - что Машка пережила «там»? В этой долбанной гостинице... Она была в ужасе. Представляешь, - какой это стресс для ребёнка? Какая это травма? И ещё я - всё брошу и уйду, бля! Ага! Вот радость-то дочке будет! Она и так постоянно переживает... Если мы с тобой договорились ремонтировать отношения, то их надо ремонтировать, а не прятаться... Это же наше общее решение... Или ты передумала?

— Женя, тихо, тихо. Успокойся. Всё будет так, как ты хочешь.

Она обняла, прижала.

— Всё. Всё. Успокойся.

Он выкрутился из её рук.

— Яна! Не надо меня обнимать!... Ты, что - не понимаешь?!

— Хорошо, хорошо. Не надо.

Помялась.

— Знаешь. Мне Вера Павловна предложила... Ну, так... Посоветовала. Попробовать это... Садо-мазо... Связать меня. Побить плёткой. Изнасиловать. Не как с женой, а как со шлюхой. Оскорблять, там. Сделать больно. Может тебе станет легче. Да и секс, какой-никакой.

Женька смотрел, вылупив глаза.

— Ты что - дура? Ты же понимаешь, что я не смогу этого сделать? Да это же верный путь, окончательно всё развалить. Нет!... Чтобы ты начала меня ненавидеть? Нет!

— А может...?

— Нет, я сказал!

— Подожди, Женя, послушай. Я тут подумала... Если ты со мной не можешь... Ну, это... Я же понимаю, что тебе тяжело без женщины... Ты мог бы приводить... Кого-нибудь... Я бы в Машиной комнате спала, а ты...

— Тьфу! У тебя, что - крыша окончательно съехала?... У меня инфаркт! Какая нахрен женщина?! Ты хочешь, чтобы я сдох?!

Посопел.

— И, кроме того. Какие-нибудь шлюхи мне нафиг не нужны. А нормальная женщина... Соблазнить. Дать надежду. Сделать несчастным ещё одного человека... Я может и сволочь, но не до такой же степени.

Помолчали ещё.

— Ладно, поехали. У нас нет времени. Дел много.

* * *

Они на пару мотались по городу, пытаясь выполнить первые пункты «гениального» Женькиного плана. Катались на Яниной машине. Евгений сидел на пассажирском сиденье и подрёмывал.

Первым делом смотались в центр по профилактике и борьбе со СПИДом. Яна сдала кровь и мазки для лаборатории. Попросили заехать за результатами через четыре дня.

Потом завернули на «Берёзовую» в клинику. Но там, даже за деньги, не стали обследовать Янку без очереди.

Тогда попёрли в «Евромед», тот, что в центре города, и там жену, за большие деньги, долго таскали по кабинетам, пока не выяснили, что гормональный фон у неё в норме, матка имеет обычный вид, прочее, и прочее. С вероятностью процентов 90, аборта она не делала.

Женька вздохнул облегчённо. Не столько от того, что его паскудные опасения не оправдались, а потому, что четырёхчасовые мытарства закончились.

Потом заехали в школу, забрали Мэри, все вместе пообедали дома, и Яна повезла семью в район Нефтяников в «Медикас геномикс». Там, за восемь тысяч, худенькая медсестричка взяла у Марии и у Евгения мазок изо рта. Обещали через три дня выдать результат.

День пошёл не зря.

Дома Женя спросил у Янки:

— Теперь ты представляешь, через что тебе придётся пройти? И это только начало...

— Опять будешь предлагать разбежаться?

— Нет, - отвечал муж, - не буду. Раз уж начали - надо заканчивать. Останавливаться нельзя. Если остановимся, то всё развалится.

Яна поджимала губы.

— Меня не волнуют результаты Евромеда и тест на ДНК. Там я полностью уверена. Но вот СПИД. Меня что-то потряхивает. Побаиваюсь я что-то... Я же, действительно, не всё помню, что там было... в «Тот» вечер.

— Надо ждать, - философски изрёк Евгений. - А там, даст Бог, пронесёт. А если нет, то тогда и думать будем.

Жена только вздохнула со всхлипом.

* * *

После перекуса, сели за кухонным столом, разбирать привезённую Настей документацию.

По крайней мере, домашние адреса там были.

Составы семьи - тоже.

Собственно - и всё.

— Надо проверить достоверность информации. Как ты смотришь на то, чтобы съездить, покараулить этого «Колю» по его адресу. Просто посидеть в машине и подождать - когда он войдёт в свой подъезд... А то, знаешь, он может быть прописан в одном месте, а живёт в другом. Или у него там баба...

— Ну, ладно, - согласилась Янка.

— Прямо сегодня...

— Ну, ладно.

— И посмотри там... Камеры у дома, да и по дороге. Приглядись. Хорошо?

— Ну, ладно.

Сначала по картам в интернете нашли нужный дом и подходы к нему. Прикинули - где, примерно, удобно сделать стоянку, чтобы видеть первый подъезд.

Квартира 12, значить подъезд - первый.

Поужинали на скорую руку, и Яна, вооружённая перцовым баллончиком и электрошокером, отправилась на разведку. Предварительно получив строгие наказы от мужа - ничего не предпринимать, только смотреть.

А Женя сел делать уроки с дочкой.

Волновался, конечно. Хрен его знает - всякое может быть. Но выбора особого нет. Его «Pilot» знают многие в администрации. Возможно и объект наблюдения - тоже в курсе. А новый автомобильчик Яны не так бросится в глаза.

Но всё прошло нормально. В одиннадцатом часу Яна приехала.

— Да. Он там живёт.

— А может просто проверить квартиру зашел? - засомневался Гусаков.

— Из продуктового магазина? С двумя пакетами еды? Не знаю, не знаю. Завтра ещё раз съезжу. Для уверенности... Да, ещё. Никаких камер не заметила.

— Ну и отлично.

* * *

В этот день они легли спать в свою супружескую кровать. И долго обсуждали свои проблемы.

Муж интересовался:

— Яна, я понимаю, тебе неприятно вспоминать, но я вот что хочу знать. Обычно мужики, в постели, перед женщинами хвастаются. Деньгами, машинами, успехами... Скажи, - Юрьев чем-нибудь хвастался перед тобой?

— Дааа! Хвалился! Как подросток, блин.

— И чем?

— Говорил, что скоро Директора департамента заберут в Москву, а он займёт его место... Говорил, что скоро купит коттедж. Якобы он накопил достаточно денег на покупку дома на земле, за четырнадцать миллионов...

— Значит деньги у него есть, - удовлетворённо констатировал Женя, - это хорошо... Детьми хвастался?

— Да. Много про детей говорил. Детьми он дорожит.

— Ага... Ещё одна уязвимость. А о жене - как?

Янка сконфузилась:

— Жень, ну кто любовнице говорить о чувствах к жене?

Евгения кольнуло слово «любовница». Но он уже начал привыкать к ситуации. Сильная боль не наступила.

— Как бы выяснить, - думал он вслух, - насколько он дорожит женой. Это важно. Это очень важно. Ладно, в крайнем случае, поспрошаем Колю. Два главных момента есть - он дорожит детьми и у него есть деньги. Но сначала работаем с Кузнецовым. Всё, давай спать.

Проснулись утром, по будильнику, в обнимку. Сползлись вплотную. Яна, лежа на боку, положила на мужа ногу, а Женькина рука лежала у жены на груди. Оба засмущались, как подростки.

Женя отправился на кухню, готовить завтрак. А Яна пошла будить Машу и собирать ребёнка в школу.

Мария, за эти полтора месяца сильно изменилась. Не скакала, как раньше, и не огрызалась по всякому поводу. Больше всё задумчиво молчала. Повзрослела.

— Сегодня я Мэри отвезу, - решила Яна. И пошла в спальню одеваться.

А Женька спросил дожёвывающую тост дочку:

— Машенька, о чем ты всё время думаешь?

Мария посмотрела на него тяжким взглядом, как на неразумное дитя. Вздохнула:

— О жизни, пап. О жизни.

— И что ты о ней думаешь?

— Это сложно... Я ещё не до конца додумала...

— Доченька, если тебе надо в чём-то помочь, то...

Мария перебила:

— Я сначала должна сама разобраться.

Мда... Гусаков подумал, что одиннадцатилетнему ребёнку рановато задаваться философскими вопросами. Ей бы прыгать, играть в куклы и читать сказки...

И снова пришла ненависть. Те суки, что сломали жизнь не только ему и Яне, но и их ребёнку... Они сдохнут. Но перед смертью они свою маму проклянут, за то, что она их родила...

Вышла уже экипированная жена.

— Ну, что, дочь? Поехали?

Уже на выходе она обернулась к мужу:

— Жень, я съезжу на работу. Пощупаю слухи и сплетни... Да-да. Я знаю. Я буду максимально осторожна.

— Не демонстрируй машину. Слышишь меня? Поставь где-нибудь подальше. Метрах в ста.

— Поняла. Я у госпиталя припаркуюсь. К одиннадцати вернусь... Я тебе ещё позвоню. Обними меня.

Обнял. По-дружески, без былой нежности.

* * *

Гусаков постоял в задумчивости перед закрытой дверью. Потом пошел на кухню и начал планировать подходы к Кузнецову. Через полтора часа и после десятка исписанных листов, картина сложилась во вполне приемлемый план. Вроде бы всё предусмотрел. Надо было купить кое-какие вещи и отрепетировать с женой последовательность действий.

После, Женька залез в интернет, нашёл сайт «экскорт-услуг», выбрал девочку помоложе. «Диана», блин, английская принцесса. Ага. В объявлении написано: - «Ненасытная нимфетка». За пару тысяч. Позвонил и договорился подъехать забрать.

Девочка - так себе. Не красавица. Но ему с ней в постель не ложиться.

Привёз домой это сокровище и объяснил задачу. После поил даму чаем с заварными пирожными.

Позвонила жена.

— Всё, Жень, выезжаю домой...

— Жду.

Оделся сам, галантно подал пальто девушке и уселся с ней в его внедорожник, стоящий у подъезда. На заднее сиденье.

Когда показался белый Янкин «Jazz», Гусаков обнял экскортницу, сделав вид, что они целуются. Всё готово...

Янка подрулила на свободное место, рядом с Хондой мужа, вышла из машины и пошла к входу.

Она заметила движение в салоне внедорожника и вернулась. Распахнув дверь - замерла. Гусаков обнимался с какой-то девкой...

Янка, в шоке, медленно отступала от этой картины, пока не упёрлась спиной в свою машинку.

Женька вылез на улицу и внимательно наблюдал за женой. Та вдруг очнулась, громко всхлипнула и метнулась бежать по дорожке от дома.

Муж в два прыжка догнал супругу, привычно сгрёб её за шевелюру, развернул к себе. Шапка слетела. Лицо у Яны искаженное мукой, было залито слезами.

— Что ты должна делать? - прорычал мужик.

Янка рыдала и не могла вымолвить ни слова.

— Что ты должна делать? - злобно допытывался муж.

Не получив ответа он сердито объяснял:

— Ты должна идти ко мне! Ты понимаешь, что я говорю?

Янка мычала сквозь плач и мелко кивала.

— Вот сейчас - тяжёлая и непонятная ситуация... Ты должна идти ко мне. Не бежать куда попало, задрав голову и выпучив глаза, а идти ко мне. И мы садимся и разговариваем... Поняла?

— П-п-поня... ла.

— Что ты сейчас должна сделать?

— Идти... К тебе... - трясущимися губами выдавливала Яна.

— И?...

— Мы.. Садимся... И разговариваем...

— Ещё раз.

— Идти к тебе... Мы садимся и разговариваем...

— Молодец. Иди домой. Я с человеком рассчитаюсь.

Девочка, стоящая за его спиной ухмыльнулась:

— Круто ты с ней...

— Вот, пятёрка, - он протянул пять тысяч, - и пятьсот на такси.

— Спасибо, милый. Если...

Женька тут же окоротил:

— Я тебе не милый... Сейчас, такси вызову. Садись пока в машину, я тебя вывезу к шлагбауму.

Янка сидела на кухне, не раздеваясь, подперев рукой голову. Горько смотрела на Гусакова. Слёзы ещё стояли в глазах.

— Женя, зачем ты так?

Женька, не ответил, тяжело уселся напротив.

— Что ты почувствовала?

— Не знаю. У меня просто мозги отказали от горя... Шок.

— Но ты поняла, как в этих случаях поступать?

— Всё я поняла, Женя.

— Это больно, но это надо...

— Я поняла... Надо...

— Теперь ты понимаешь, что я чувствовал в той грёбаной сауне?

Жена опустила глаза. Ничего не ответила.

— Так вот, дорогая... Моя боль была в тысячу раз сильнее. Потому, что там у тебя были вовсе не обнимашки. Там у тебя был натуральный, пошлый и гадкий перепихон...

Яна открыла рот, но муж её перебил:

— Не вздумай просить прощения! Я больше не хочу этого слышать.

* * *

Надо было ехать за ребенком в школу. Только Янку потряхивало, поэтому Гусаков сам привёз дочку.

Пока Маша переодевалась, Евгений нашёл жену в спальне. Она, прямо в одежде, лежала на кровати, свернувшись калачикам, и глаза её были пусты.

Он сел на стул перед ней. Долго молчали. Наконец спросил:

— Что делать будем?

— Не знаю...

— Отказываемся от всего, что наметили?

Яна, тихим, спокойным голосом спросила:

— Ты уйдёшь?

Женька вздохнул.

— Да. Уйду.

— Женя... Я устала... Внутри...

— Я знаю.

— Может не надо ничего... Будем просто жить...

— Нет, Яна. Так не получится.

Тут зашла Маша. И Гусаков пошёл кормить ребёнка.

Жена отошла только вечеру. Она вышла из спальни, как привидение. Лохматая и с застывшим взглядом. Налила себе чаю и сидела над полной остывающей кружкой, не делая ничего.

Женя присоединился к её одиночеству. Посидел напротив.

Сердце рвалось на куски. Но он ничего не мог поделать. Он знал, как утешить и успокоить супругу. Но сейчас таких вещей делать нельзя. Да и не хочется.

Наконец Яна разлепила иссохшие губы, отпила чай и спросила:

— Что там у тебя по плану дальше?

Женя замахал руками:

— Не-не-не! Какие планы?! Ничего не надо! Мне не хватало тебя угробить. Ничего не надо. Ничего.

— Но ты же уйдёшь...

— Вернее всего. Но это лучше, чем довести тебя до сумасшествия, или свихнуться самому.

— Надо продолжать... - опустив глаза, обречённо констатировала Яна.

— Подожди... Я хочу, чтобы ты подумала вот над чем... Вот ты увидела меня с женщиной, да? И ты сразу предполагаешь худшее. Почему? Ты считаешь меня негодяем, мерзавцем, сексуально озабоченной скотиной? Почему ты веришь, что я способен тебя, свою жену, предать? Почему ты веришь тому, что видишь? Почему, объясни мне? Ну, я жду...

Он встал, заходил по кухне.

— Мне, Яна, обидно. Обидно и горько. Ты же умная женщина. Почему ты так поступаешь?

Она молчала. А что тут ответишь.

— Ладно. Отдыхай. Я пока с Машкой уроки сделаю.

— Подожди... Подожди. Мы, что - не будем обсуждать то, что я на работе накопала?

— Тебе надо прийти в себя, а уж потом...

— «Потом» я могу кое-что забыть. Давай сейчас.

* * *

Яна немного оживилась.

— Так... Что я узнала... Жену, Юрьев, не то, чтобы любит. Но он ею дорожит. И побаивается. Она старше его, не знаю на сколько. У неё серьёзный бизнес. Не знаю какой, но девки говорят, что серьёзный и прибыльный. И ещё. Её брат - заместитель областного прокурора. Так что...

— Мда... Если что, думаю, она его в порошок сотрёт. И он, с такой женой, ещё и шкодничает?! Он или идиот, или рисковый мужик.

Яна продолжала:

— Дальше... Есть ещё несколько дур, которых он... Ну в общем соблазнил. Он видимо подсыпает им какую-то наркоту. Да и я... Я как в тумане была в этой проклятой гостинице. Хоть выпила и не очень много.

Женька потер устало переносицу.

— Яна. С выпивкой тебе надо завязывать. Ну, согласись - непорядок. Муж трезвенник - жена алкоголичка.

— Я не алкоголичка!

— Ну, судя по тому, как вы позавчера с Настей нарезались, - съехидничал Гусаков, - трудно сказать. У меня просьба... Будем мы вместе жить, не будем... Ты откажись от спиртного. Откажись вообще.

— Ладно. Откажусь.

— Что - вот так просто?... Откажешься и всё?

— Говорю ещё раз - я не алкоголичка.

— Ладно-ладно. Хорошо. Я всегда знал, что ты у меня умница... Это всё?

— Нет. Кузнецов с Ларкой Илюхиной крутит. И вроде у них всё серьёзно. Говорят, что ругаются часто, но быстро мирятся. Не знаю, как это использовать...

— Так мы что? Мы продолжаем выполнять мои наметки?

— Жень, ну а что делать?! Семья в руинах. Мне, конечно, обидно. Но... Мне просто не повезло нарваться на негодяя.

Женька горько посмеялся:

— Нет, Яночка. Ты просто, по счастливой случайности, раньше, не попадала в такие ситуации... Тебя бы следовало потаскать на суды. Хотя бы по тем делам, которые я веду. Вот там - настоящая жизнь. Вот там грязь и дно... Без красивой обёртки...

Он горько посмотрел на жену.

— Как ты думаешь, почему я постоянно таскаю перцовый баллончик и шокер? Потому, что жизнь такая... А ты до сих пор жила как в теплице. Но теперь... Прорвало. То, что с тобой случилось, это не исключение. Это правило. И у тебя всё ещё впереди.

— Что? - удивилась Яна.

— Ну... Наверняка, Кузнецов снимал твоё грязное совокупление на камеру. Это я уже говорил. Тебя скоро начнут шантажировать тем, что выставят эти съёмки в интернет. Потребуют либо денег, либо близости. А вернее всего и то и другое. Ну, и как ты поступишь?

Жена сидела, открыв рот. Муж снова поинтересовался:

— Что будешь делать?...

Яна была ошарашена:

— А... Ты что, серьёзно?

— Знаешь что - давай мы ничего не будем предпринимать, и посмотрим - серьёзно это или нет. Но если это произойдёт, если съёмки выплывут, то ты уйдёшь.

— Куда?

— А куда хочешь. У меня репутация, знаешь ли.

— А... А, что делать?

Женька деланно удивился:

— Как что! Принять превентивные меры...

Вечер прошёл спокойно и, как-то даже по-домашнему. Ужинали, играли в мафию, смотрели мультики. Чтобы ребёнок чувствовал себя в полноценной семье.

Легли спать снова вместе.

* * *

Перед сном Яна завела разговор:

— Жень, а расскажи мне о жизни, раз уж я «ничего не знаю».

— Что тебе рассказать?

— Ну... Какие случаи бывают.

— Случаи? Да банально. Из моей практики...

— Мужик предложил подвёзти коллегу домой на своей машине. Завез на стройку и изнасиловал... Та промолчала, мужу ничего не сказала, побоялась. Тот кобелина почувствовал вседозволенность, шантажировал, угрожал всё рассказать и на работе, и супругу. Почти год её пользовал, пока она таблеток не наглоталась.

— Спасли?

— Нет, не спасли. Ребёнок остался сиротой. Тоже, как у нас, девочка.

— Господи! Какой ужас! Я никогда не сяду в чужую машину!

— Ещё один ловелас подпоил бабенку на вечеринке. И отымел её в туалете ресторана. Когда та опомнилась и поняла, что произошло, закатила, дура, скандал. Её мужик был там же. Он просто взял нож и пырнул любовничка в живот. Не спасли. Умер. Мужа посадили, шесть лет сунули. И это ещё я там за него крутился, как на сковородке. Отстоял. Могли и на десятку раскатать... Так что - на вечеринках пить опасно.

— Это если только незнакомые...

— Та баба с покойником шесть лет бок о бок проработала, куда ещё «знакомей».

— Ни фига себе... А ещё...

— Ещё? Ещё один начальник обещал женщине, матери троих детей, серьёзное повышение с большим окладом. Вдул... Потом, просто уволил. Женщина побила ему стёкла в машине... Судили... Мало того, что оттрахали и семья развалилась, так ещё и платить пришлось. Сумму не помню, давно дело было. Но где-то около сотни.

— Сто тысяч?!

— Да. Машина дорогая была.

— Мне, слава Богу, никто не предлагал ничего подобного.

— Это временно. Ты красивая. От твоей задницы тяжело глаза оторвать. Так что - всё будет... Всё у тебя впереди... Ещё рассказать?

— Давай.

— Один кореш... Но, он тупой... Он попросту подбросил женщине, экономисту, в кофе наркоты. Регипнола пилюльку. А потом тупо, прямо на рабочем столе, впендюрил. Говорит, что влюбился безумно. Но это всё фигня. У бабёнки оказалась личная непереносимость препарата. Еле спасли.

— И что?

— Что «что». Ромео этого посадили. Дали по максимуму - двенадцать лет. Это я постарался... Семья развалилась. Не знаю что с ней сейчас... А ведь она, просто выпила принесённый кофе.

— Я в ужасе, - шептала ошарашено жена. - И тоже знакомый?

— Четыре года в их конторе водилой.

— Офигеть... Это как же жить? Это, что - ото всех шарахаться?

Женя успокоил:

— Нет. Просто быть осторожной и соблюдать некоторые правила.

— Вот ещё один случай. Его Игорь вёл... Косметическое агентство. А на самом деле - группа мошенниц. Приглашают женщин на бесплатные демонстрационные сеансы. Куча дур, тупых кобыл, ведутся на слово "бесплатно".

Янка зыркнула на него, понимая, что этими "кобылами" он поддел её.

— В салоне, сразу, первым делом, просят паспорт, типа для того, чтобы сделать посетительницу вип-клиентом. И - отправляют на процедуры. Пока пациентке мажут рожу каким-то вазелином, параллельно предлагают ей чай, кофе, сок. Офигенный сервис, да?... Бабёнка выпивает то, что выбрала, вместе с дозой фенобарбитала, и готово - поплыла. В этом состоянии она подписывает документы, на кредиты от некоторых банков, и попадает в долговую кабалу.

Когда, через месяц, приходит требование об уплате, естественно, женщина начинает паниковать, бежит в милицию. Только доказать преступный умысел в этом деле очень трудно... Пришлось делать провокацию, засылать туда сотрудницу полиции. Потом блокировали здание, взяли на анализ "бесплатное угощение" и выявили содержание в нём успокоительного. Но это лекарство не запрещено к продаже, оно не наркотик, поэтому особо предъявить-то нечего.

— И что?

— Ну, что. Контору прикрыли, участники махинации разбежались и на этом всё... Подробностей не знаю. Поэтому - пить, есть, то, что предлагают - категорически противопоказано. Особенно - бесплатно.

Тут Яна замерла, поморщилась, как от горького, закрыла лицо ладошками.

— Ты чего, - удивился муж.

— Мне Эдуард стакан воды приносил, - выдохнула она, - когда я над фотками ревела.

— Таак... И что дальше?

— Потом я как-то... Я сразу начала ему верить. Он говорит - "Ты должна ему отомстить". А я думаю - "И правда. Должна отомстить"... И потом всё, знаешь, как в легком тумане...

— Вот сучара. Тебе надо уволиться из этого гадюшника.

Яна вхлипнула, промокнула краем одеяла глаза. Повздыхала.

— Женя, там же не все такие. Это просто затесался один подонок. Не ломать же карьеру и всю жизнь из-за него.

— Да всё и так уже сломано, - покривился Женя...

Полежал, подумал.

— Может и не надо ломать... Но риск остаётся. Поэтому тебе надо помнить, что негодяй может оказаться рядом в любой момент. И им может оказаться кто угодно... Коллега, начальник, мужчина, женщина... Доверять можно только мужу. Да и то - не все мужья достойны доверия.

— А я могу тебе доверять?

— За двенадцать лет ты ещё не поняла этого?

Янка придвинулась, обняла мужа, уткнулась головой ему в плечо:

— Теперь поняла...

Потом осторожно отстранилась, легла навзничь:

— Извини, я забылась...

* * *

Всю первую половину следующего дня мотались по магазинам.

Съездили в секс-шоп, купили пару мягких наручников.

Потом выяснилось, что у Янки вся обувь на каблуках. Пришлось купить зимние кроссовки. Заодно взяли и мужские, для Евгения.

В аптеке взяли бахилы и перчатки. В хозяйственном магазине - верёвку. В магазине сумок приобрели небольшой, удобный женский рюкзачок. По интернету, нашли магазин париков. Сгоняли туда и взяли Янке длинноволосый, пепельный.

В одёжном магазине прихватили две простенькие, без наворотов куртки. Обе серого, мышиного цвета.

Недалеко от школы, в компьютерной лавочке, купили пять флешек по 64 гига каждая. Почему-то Женька интуитивно чувствовал, что пригодятся.

Всё привезли домой и полчаса отрабатывали действия. Повторяли раз за разом, пока не отшлифовали до автоматизма.

После этого, до самой поездки в школу за ребёнком, репетировали диалоги и монологи. Янка, хоть и без энтузиазма, но покорно повторяла слова.

Женька понукал:

— Яна! Больше артистизма! Пожизненней давай. Что ты бубнишь как первоклассница? Давай сначала.

И снова повторяли выдуманный текст.

К обеду закончили. Муж скомандовал:

— Всё. Отдыхай. И расслабься. Что ты такая бледная? Ляжь, полежи.

— Я обед приготовлю, - отказалась Яна.

— Отлично - приготовь обед. Займи себя.

Яна жаловалась:

— Женя! Я боюсь... Ты пойми - я женщина. Мне страшно.

— Ты предлагаешь всё прекратить?

— Нет, Жень. Я понимаю, что это останавливать нельзя... Но, я хочу, чтобы ты поддержал меня как-то... Успокоил... Я в тяжёлом состоянии, а ты меня наказываешь. Ты мой муж. Ты должен меня защищать. А ты...

— А я что делаю? - возмутился Гусаков. - Я тебя вытащил из грязного притона. Я пресекаю твой будущий шантаж. Я тебя защищаю от крупных неприятностей.

— Мне обидно... - куксилась жена, - только ты не думай. Я потерплю. Я привыкну. Вера Павловна всё это говорила наперёд. Что мне придётся потерпеть, если я хочу сохранить семью. Но теперь, я боюсь, что действительно не выдержу... Но я постараюсь.

Мда... Все, конечно, понимали, что ситуация - говно. Но разрулить её необходимо. Потому, что сама по себе она не рассосётся, а станет ещё только хуже.

До вечера общались с ребёнком.

Янка вообще квохтала вокруг Мэри, как будто виделась с ней последний раз. Она иногда поднимала глаза на мужа, а в них стояли слёзы.

Ночью, когда Мария уснула, супруги собрались и пошли «на дело». Дочка была в их плане самым слабым звеном. Она могла проснуться и потерять родителей. Но тут уж - как повезёт.

Яна замазала шрамы на лице мужа тональным кремом и поехали.

Оставили машину на стоянке у соседнего от Кузнецова дома. Перевели телефоны в режим вибрации, Яна надела парик и рюкзак. Выдохнули и вылезли из машины.

* * *

Яна набрала на домофоне номер квартиры.

— Да, - просипел вопрос.

— Коля, - захныкала Янка, - пусти меня.

— Ты... Кто?

— Это Яна. Коля, меня муж выгнал. Мне некуда идти. Я не знаю, что мне делать.

— А чё ты ко мне?

— А куда? Не к Эдьке же мне идти.

Николай долго молчал. Потом замок двери щёлкнул.

— Заходи.

Наверняка тот надеялся на новое сексуальное приключение. Даже не поинтересовался - как Яна его нашла.

На площадке Женя встал в стороне от двери, чтобы не светиться перед дверным глазком. Яна нажала кнопку звонка. Хозяин видимо стоял у входа, ждал. Открыл.

Евгений тут же ворвался в квартиру и первым делом врезал Коле по грудине. Тот задохнулся, согнулся от боли. А Женька, рычагом локтя, завернул ему лапку за спину. Не зря в «рукопашку» ходил.

Он протянул, не глядя, руку к Яне. Тут же в ладошку легли мягкие наручники. Он защелкнул одно кольцо на руке, взял потерпевшего за другую кисть и тоже резко закрутил назад. Защёлкнул второе кольцо. Развернул Кузнецова к себе лицом. В нос ударил запах перегара.

— Да он пьяный.

В его, протянутую за спину ладошку, лёг кляп садо-мазо. Он приказал:

— Открой рот.

Подопечный противился. Пришлось ещё раз врезать в грудину. И когда Коля раззявил варежку от боли, Женька сунул туда тряпицу, а сверху шарик сексуального кляпа. Застегнул. Наклонился, взял хозяина за ноги и уронил его на пол. В ладонь легла простыня, скатанная в жгут. Ею он обмотал голени мужика, как тот ни дрыгался.

— Фух, - передохнул Гусаков, - задохнулся, блин. Давай верёвочку.

Яна, молча, подала заранее свёрнутую петлю.

Гусаков перевернул Кузнецова на живот, накинул силок ему на шею и потянул назад и вверх. Коля забился как рыба. Не хотел, сука, умирать.

— Ноги, - прохрипел Евгений. - Не спи... Ноги...

Янка схватила наказуемого за ноги, не давая тому грохотать по полу коридорчика коленками.

Наконец Николай затих. Женя проверил пульс.

— Живой. Он некоторое время побудет без сознания. Одевайся и потащили его в санузел.

Напялили бахилы и печатки, и понесли тело в просторную ванную комнату. Положили посредине.

— Посмотри - где у него компьютер, - скомандовал Гусаков.

Кузнецов очухался, замычал.

Евгений перевернул его на спину.

— Я буду задавать вопросы, а ты будешь отвечать.

Тот злобно выпучил глаза и что-то промычал. Причём, явно нецензурное.

— Это плохо, - огорчился Гусаков. - Значит, не хочешь сотрудничать?

Коля напряжённо выжидал.

Женька печально вздохнул:

— Ну, смотри... Твоё дело.

И врезал Коленьке в живот кулаком. Коля выпучил глаза и скорчился, глухо стоная.

Вошла Яна.

— Компьютер в спальне.

— Иди, садись, Яночка, ищи фотки и фильмы. А я тут немного занят.

И он снова врезал распрямившемуся Кузнецову в брюхо.

Он методично долбил хозяину квартиры по печени, знал, - «взаимопонимание» в любом случае будет достигнуто.

Яна вернулась:

— Поставила на скачивание. Там много.

— Что там.

— В основном, постельные сцены с участием Юрьева. Иногда и с ним, - брезгливо кивнула на связанного.

— Себя нашла?

— Да. Но я просто - качаю всё подряд. Там девять папок по именам. Есть и моя...

— Потом сотрёшь и включишь дефрагментацию диска.

Тут пришло время заготовленного и отрепетированного диалога.

Яна спросила:

— А с этим, что будем делать?

— Убивать буду.

— Слушай, Жень, мы же так не договаривались. Ты же сказал - без криминала. Может как-то... Не убивать...

— Ага, конечно. Он сразу в полицию побежит, как только мы его отпустим.

Коля отрицательно мелко замотал головой.

— Что? Не побежишь?

— М-м-м-м! - убеждал Кузнецов.

— Знаешь, Яна, я не могу его просто так отпустить. Без наказания. Душа не позволяет.

— Ну, Жень... Может как-нибудь по-другому наказать. Не надо его убивать...

— М-м-м-м! - согласно кивал Николай, вращая глазами.

— Что-то сказать хочет, - прокомментировал Гусаков.

Он вытащил из Кузнецова шарик и тряпку. Но приготовился быстро заткнуть ему, в случае чего, рот.

— Деньги, - прохрипел Коля.

— Что, «деньги»?

— У меня есть деньги.

Яна «обрадовалась».

— Давай заберём деньги и уйдём.

— Где деньги? - спросил Женька.

— В бачке унитаза.

— И ещё?...

— Всё..

Женька взялся за петлю. Николай заторопился:

— Стой. Стой. Ещё в газовой плите, в нижнем отделе, в кастрюле...

— Ещё?...

— Всё. Больше нет.

Гусаков вернул кляп на место.

— Покарауль его, Яна.

В бачке обнаружились запаянные в толстый полиэтилен пачки пятитысячных купюр. Пересчитал - двенадцать штук. В банковских упаковках. По сто купюр в пачке. Женя прикинул - шесть миллионов. Протёр упаковку от влаги туалетной бумагой, нашёл на кухне магазинный пакет, засунул туда бабло и отнёс Яне. Сказал коротко:

— В рюкзак.

На кухне, встав на колени, достал из-под плиты кастрюлю. В ней, в банковских упаковках и в пачках, перетянутых резинками, тоже лежали пятитысячные...

Женька отнёс кастрюлю Янке:

— Грузи... И это, не разговаривай с ним...

— А у него рот заткнут.

— Иди, посмотри, что там с записями...

Яна сходила.

— Тринадцать минут осталось. Слушай, у него на карточке тоже, наверняка, есть деньги...

— Нет, дорогая. Карточка, это след. Не надо... У тебя всё?

— Да. Вроде всё.

— Отлично. Я приступлю, пожалуй.

И затянул петлю на шее Николая.

Тот снова замычал, забился. Ему не хотелось умирать, вот так - в расцвете лет. Но, мало ли кому чего не хочется. Есть жесткая необходимость.

Когда юный поэт-фотограф успокоился, Женя ослабил петлю.

Через минуту Коля очнулся, со всхлипом вдохнул ноздрями воздух. Выпучил глаза и замычал.

Евгений вынул кляп.

— Что?

— Вы что, твари, делаете?! - хрипел мужик, - Вы что творите?! Думаете, это вам сойдёт?!

Женька разозлился. Снова заткнул пасть Коленьке и, хрипя от злости, выговаривал.

— Ты... Сучёныш... Ты уничтожил мою семью. И ещё смеешь мне угрожать? Тварь... Ты что, думал, что ты бессмертный? Что тебе всё сойдёт с рук? Что тебе всё дозволено? А вот видишь - ты не угадал... Я бы искалечил тебя, да жаль - следов оставлять нельзя.

Женька хищно усмехнулся.

— Может быть. Может быть, мне это дело и «не сойдёт». Только тебе от этого не легче, чмо. Ты сейчас сдохнешь. Ты понял меня, змеёныш?

И он снова затянул петлю.

У Гусакова крышу-то видимо снесло от злобы. Он давил бедного мужика до потери сознания, потом отпускал, ждал, пока тот очухается, и снова давил. И снова реанимировал. И снова давил...

Янка сидела с ногами в кресле, напротив двери в ванную, сжавшись в комок, стараясь стать как можно меньше размером, и с ужасом смотрела на озверевшего мужа.

Он скомандовал:

— Не смотри! Иди к компьютеру!

Но Яна не ушла. Она испытывала от экзекуции какое-то дикое и жуткое удовольствие, от которого волосы под париком становились дыбом. Это бесчеловечное наказание её обидчика и ужасало, и сладостно восторгало женщину. Она глаз не могла отвести от агонизирующего, обгадившегося и обоссавшегося Николая и её трясло. Так колотило, что зубы стучали.

Перед тем, как повесить бедолагу на змеевике, Евгений похлопал его по щекам.

— Очнулся? Очень хорошо... Я, что хочу спросить? Ты понял свою ошибку? Ты знаешь - почему ты сейчас сдохнешь?...

Кузнецов отрицательно мотал балдой.

— А я тебе объясню. Это из-за моей дочки. Жена моя, дура тупая, сама виновата. А вот ребёнок мой тут при чём? А?...

Он поставил терзаемого на колени.

— Тебе страшно умирать? Хочется, наверно, ещё пожить? Ты, наверно, раскаиваешься?

Коля мелко закивал в согласии.

— Молодец. Вижу что искренне. Ты верующий?

Николай снова закивал.

— Хорошо. Пять минут тебе на подготовку к встрече с Господом.

Кузнецов рыдал как ребёнок, заливаясь слезами.

Дрожащая нервным ознобом Янка уже стояла в дверях санузла. Она как сомнабула шагнула к плачущему мужику и попыталась его пнуть, но муж перехватил.

— Э-э-э! Яна, нам следы не нужны. Ты ему сейчас синяк поставишь...

— Ты же его лупил, - прохрипела не своим голосом жена.

— Я в живот. Там синяков не бывает...

Задавив петлёй последний раз Кузнецова, он, перекинув верёвку через трубу, подтянул её и завязал на узел.

Всё было кончено.

Муж с женой посидели, успокоились.

Когда Янку перестало колотить, собрали флешки и оставили включенный компьютер дефрагментировать диск. После дефрагментации аппарат сам отключится. Осталось два часа... Так труднее будет восстановить файлы, в случае чего.

Женя шваброй помыл в ванной пол, снял с покойника наручники, кляп и простынь. Всё упаковали в Янкин рюкзачок.

Пройдясь по квартире, и не найдя видимых следов их присутствия Женька довольно кивнул.

Стянули бахилы и перчатки, сложили в рюкзак.

Внимательно осмотрев через глазок площадку, он сказал:

— Пора.

Сняли с крючка ключ от входной двери, аккуратно её замкнули и тихонько вышли из подъезда.

Уже в машине Гусаков повинился:

— Яна, ты прости меня, за то, что тебе пришлось через это пройти. Но я... У меня крышу покосило от этого гада. Вспоминать его без злобы не могу.

Янка ничего не ответила. Только вздохнула тяжело.

Машенька не проснулась, слава Богу.