Суббота греха (Грешники 1)

Настроение у Андрея было отличное. С провёрнутой сделки лично ему перепало почти четыреста тысяч. Это была самая крупная сумма, заработанная им одноразово, за всё время их с Серёгой работы. Ну... Не работы, а скажем так - деятельности.

И это стоило отметить.

Потому и из офиса-комнатёнки на Ботанической уехал на три часа раньше. Серёга где-то мотался, поэтому ждать его не стал.

Два пакета деликатесов-разносолов. Бутылка шампанского. Со всем этим Андрюха взлетел на третий этаж и, зажав между колен один пакет, осторожно вставил ключ в замок - вдруг Лерка спит. Будить не хочется.

Тихо зашёл в квартиру, тихо поставил покупки на пол, тихо начал снимать ботинки.

Из большой комнаты, где Валерия устроилась на временное проживание, донёсся негромкий жалобный стон и тяжёлое дыхание.

Вот тут Андрюха перепугался. Он скакнул через пакеты, и как был, в одном ботинке, рванул на звук.

Валерия жила у Андрея вторую неделю.

Её брак, стоял на грани развода. Да что там говорить - семья развалилась. Лера Витьке такого никогда не простит. Вот очухается маленько от удара и пойдёт подавать на развод. Это сто процентов. К бабке не ходи. Он прекрасно знает её характер. Сестра, всё-таки.

Когда на неё это свалилось, она позвонила Андрюхе и сквозь слёзы:

— Дюша, мне плохо!

Андрей всполошился:

— Лерка! Что случилось?! Ты где?! С тобой всё в порядке?!

— Дюш... Я дома. У меня, Дюша, беда...

И опять в слёзы, прямо с завыванием.

— Сиди дома, я сейчас подъеду!

Выскочил из конторы, сиганул в свою Мазду, рванул на Белореченскую. Там, Лера с мужем купили квартиру. Ипотеку взяли.

Пока Андрей поднимался на одиннадцатый этаж на лифте, его начало уже трясти. Картины стояли перед глазами одна страшнее другой.

Вдавил кнопку звонка. Лера открыла сразу, как будто у дверей стояла.

Видок у неё был, прямо скажем... Лицо опухло от слёз, непричёсанная, согнулась, сгорбилась. Сразу с порога уткнулась головой Андрюхе в грудь, заплакала навзрыд.

Андрей немного отодвинул её от себя, посмотрел в лицо:

— Лера, что случилось? Что-то, где-то болит? Что с тобой?

Она немного справилась с собой. Сглотнула комок в горле:

— Дюша... Я Витьку застукала... С Ксанкой... Меня два человека предали. И муж и подруга...

И снова:

— А-а-а-а!

Андрей разинул рот от охренения. Долго переваривал информацию. Потом глупо спросил:

— Он что, с ума сошёл?

— Кобель он!... Поганый!...

— Не, ну это-то понятно. А Ксанка, это которая?

— Ну, чёрненькая которая. С хвостом вечно...

— Эта... Осипова, что ли?

— Ну!...

— А чё ему не хватало? - ещё глупее спросил Андрей.

— Да откуда я знаю!... Чего ему не хватало!

Андрюша, наконец, сообразил, что расспросы тут бессмысленны, надо что-то делать.

— Значит так. Собирайся, поехали ко мне. Деньги, документы, трусы-лифчики... Всё, что необходимо, и поехали. Тебе одной нельзя оставаться. Давай я тебе помогу. Что собирать?

Собрали две большие сумки на колёсиках и одну маленькую, загрузили всё в багажник и поехали к Андрею на Каширку.

В тот момент Витькину выходку Андрей не понял.

Нет, он конечно тоже мужик, и понимает, что бывают ситуации... Но чтобы Валерию променять на эту... Как её там... Осипову. Это уж совсем надо быть дураком.

Лерка - очень красивая. Честно, без лести. Красивая, умная, хозяйственная. Без закидонов, как некоторые. А уж фигурка у неё такая, что у мужиков слюни текут...

Неделю спустя, он выяснил, что Ксанка Осипова - это дочка Осипова. Ну да, того самого. То есть - девочка из мажоров, с высокопоставленными и сильно обеспеченными родителями.

Если судить по приданому, то Лерка с Ксанкой и рядом не стояла. Отец у Леры обыкновенный офицер, полковник, служака. Какие там богатства. Так... Квартира в Ростове и всё.

Стало понятно.

Кое-что.

Почему именно "у Леры" отец? А у них отцы разные. Мать одна. А отцы нет.

У Андрюхи отец тоже был офицер. Десантник. На учениях парашют не раскрылся... Андрею, тогда два года было.

А Анатолий Иваныч Борисов был другом отца. Тоже десантура. Он матери сильно помогал. Они же с Андрюхиным отцом Афган вместе прошли и прямо как братья были.

Потом, через год, Анатолий Иванович, убеждённый холостяк, вдруг предложил матери замуж. Она подумала, да и согласилась. Ещё через год родила Валерию.

Вот такие жизненные ситуёвины.

Сейчас Валерка жила у Андрея. Сильно переживала Витькину измену.

В институте "академ" взяла. Заведующая кафедрой вошла в положение. В таком деле женщины друг друга понимают.

Собиралась домой в Ростов уехать, но брат отговорил. Жить есть где. Деньги не проблема, Андрей всегда поможет. А как она в Ростове одна?

Так что Валера сидела дома и никуда выходить не соглашалась, как уж Андрей не уговаривал. И в кино предлагал и на концерты, и в казино. Нет... Зализывала, так сказать, раны душевные.

Витька звонил несколько раз, Лера не отвечала на вызовы. Он позвонил Андрею, поинтересовался:

— Что, - мол, - произошло? - как будто ничего особенного не случилось.

Ну, тот ему всё объяснил. Подробно и матом. Ну, а как с ним ещё? Балду бы ему за сестру оторвать...

Больше Витька не нарисовывался. Утешился наверно с Ксанкой.

Андрюха сильно боялся, что Лерка что-то с собой сделает. Прямо - трясся над ней. Но через недельку Лера вроде успокоилась и начала выкарабкиваться из стресса. Стала походить на человека. А то - ходила как ковёрный клоун, нос, вечно опухший от слёз.

Так вот, возвращаясь к этому дню.

Андрей ворвался в зал, напуганный с выпученными глазами. Лерка лежала на диване в одной курточке от пижамы, раздвинув колени, и рука её мельтешила в промежности.

Они оба замерли. Андрюха понял - что именно происходит, и рванул из зала назад, в коридор. Оттуда уже сказал:

— Прости Лера. Я не знал... Прости.

В зале зашелестела одежда, и зашлёпали босые ноги по ламинату.

Андрей снял последний ботинок, ушёл на кухню и начал выкладывать продукты на стол.

Валерия, уже в халатике и тапочках, быстро метнулась в ванную, тихо бросив по дороге - Дурак...

Андрюха сначала даже обиделся. А потом подумал, что признак-то хороший. Ожила сестра. Ну и ладно. С этим мелким конфузом он разберётся. Попробует свести к юмору.

Потом что-то ему сбрендило.

Собрался, сел в машину, поехал на Домодедовскую. Тут минута езды.

Нашёл магазин "Товары для взрослых" и купил там Лерке роскошный мастурбатор. Долго выбирал, советовался с девочкой-продавцом. Взял красивый, розовый, с синими капельками-вставочками, с тремя диапазонами вибрации. Да ещё и с электростимуляцией. Короче вершина технической мысли. Символ европейской цивилизации.

Приехал домой. Только шагнул через порог, как Лерка вылетела из зала, бросилась к брату:

— Дюшечка, ты обиделся?! Дюшечка, я нечаянно тебя дураком назвала! Прости, а... Ну, пожалуйста.

Андрей посмотрел на неё с иронией:

— Да я и не обиделся.

— А чего ты ушёл? Я думала - всё. Обидела брата, дура...

— Да я за подарком тебе съездил. Раз уж так... Лер, ты это... Не бери в голову. Ситуация конечно неудобная, но мы же "свои". Подумаешь... Это хорошо, что ты так... Я перестал за тебя бояться.

Пошёл с пакетом на кухню.

Лера шла следом. Напугалась, конечно. Сказала-то грубость импульсивно, в сердцах. Из-за спины спрашивала:

— Дюша, а что за праздник? Я, извини, посмотрела в пакетах... Там и шампанское... Дюша ты правда не обижаешься?

Андрей поставил на стол яркую коробку с одной прозрачной стенкой.

— Вот...

— Что это? - удивилась Валерия.

— Открой, посмотри.

Лера взяла коробку в руки, почитала латиницу. Растерялась.

— Это то, что я думаю?

— Ну, я не знаю, что ты думаешь. Ты открой.

Лера извлекла розовый инструмент и покраснела до корней волос.

— Дюшка... Ну зачем ты?... Ой как стыдно-то...

Андрей забрал у неё это электронное орудие инквизиции.

— Давай я тебе объясню, что к чему.

Сестра отступила, выставила ладошки, испуганно заторопилась:

— Не, не, не, не! Не надо... Ой, Господи!

— Ну, на, Лерочка, - он сунул ей этот протез, - сама разберёшься.

Она выхватила подарок и метнулась в комнаты.

Вернулась уже с пустыми руками и, пряча глаза, укорила:

— Вот ты как что отмочишь... Даже не знаю, что сказать.

— Ну... Можешь сказать - спасибо.

— Да. Конечно. Спасибо братик - удружил...

Села на табуретку и начала смеяться, закрыв лицо ладошками.

Андрей смотрел на неё удивлённо.

Лера взглядывала на него и заливалась пуще прежнего.

Он смущенно пожал плечами:

— Я хотел... Как лучше.

Лера встала, прижалась к стоящему в растерянности брату.

— Спасибо, Дюша... Вот, что ты у меня за человек? Как бы я без тебя жила, не представляю. Нет, не то, чтобы мне такая штука прямо необходима. Но ты... Ты всегда обо мне заботишься. Даже тут... Ты самый лучший на свете брат.

— Дак Лер... У меня больше никого нет. Мне не о ком больше заботиться...

Попытался объяснить:

— Я же чего к тебе ворвался? Я же думал, что тебе плохо.

— Всё. Давай забудем. Хорошо? В любом случае, ты - лучший.

— Хорошо. Давай отмечать.

— А что отмечаем.

— Деньги отмечаем, Леруня. Хорррошие деньги. Триста восемьдесят тысяч на карточку упало. Чистые. Если так дальше пойдёт, то через год куплю землю и построю большой дом.

— Дворец? - поинтересовалась Лера.

— Не-е. На кой мне "дворец". Просто - хороший дом. Коттедж.

Лерка помогла выставить продукты на стол. Заметалась, доставая тарелки, салатницы, вилки-ложки. Потом метнулась в комнаты, сказав на ходу:

— Подожди, я сейчас.

Через пять минут вплыла на кухню уже с подобранными волосами, в темно-синем праздничном платье, подкрашенная, и на каблуках.

Она понимала свою красоту, и не усердствовала с макияжем. Скрывать ни на лице, ни на теле, ей ничего не надо было.

— Ну вот. Теперь я готова.

Засунула в микроволновку голубцы в упаковке, и уселась за стол, выжидательно глядя на брата.

— Это платье Витя подарил? - спросил Андрюха. Ну, так. Чтобы что-то сказать.

— Да ну его в жопу, этого Витю, - отрезала сестра, - не хочу о нём говорить. Вообще не хочу. Не напоминай.

И они, достав подогретое, разлили по бокалам шампанское, чокнулись и выпили. Чисто по русский - шампанское и голубцы...

Посидели славненько. Поговорили.

Как Лерка не храбрилась, а разговор всё равно свела к своим неприятностям.

— Вот скажи мне, - спрашивала она, - чем я плохая баба? С Мишкой у меня не получилось - ушёл. С Витькой, видишь, какая подлость вышла. Я, что - страшная, толстая, кривая?...

— Лер... - начал Андрей.

И тут зазвонил его мобильник.

— Извини, Лер. Это Сергей.

Чиркнул по экрану.

— Да Серега...

— Ты где?

— Дома.

— А чего сбежал после обеда? - поинтересовался его компаньон.

— Отпраздновать решил.

— Ну, ты, бля, и куркуль. Праздновать!! В одиночестве!! Я от тебя хренею. Нет, чтобы сесть с другом, налить... Туда-сюда...

— Я не один, я с сестрой.

— А-а. Вон оно что. Так она с Витькой у тебя в гостях.

— Нет... Она без Витьки. Они в рамсах с ним.

Лерка укоризненно покачала головой, прошипела:

— Ну зачем?...

А Серёга развивал тему:

— Она его, что - застукала?... С Нинкой или с Ксанкой?...

Андрей растерянно молчал. На телефоне громкость была накручена и Валерия всё слышала. Она медленно наливалась краской.

— Так он... Сука... И с Нинкой - тоже?!...

Серёга крякнул от неожиданности. Потом спросил:

— Она что, всё слышала?

Лерка сквозь зубы прошипела:

— Всё я слышала!

Серёга виновато пробормотал:

— Упс. Продал мужика ни за хрен...

Но тут же сориентировался:

— Лер, ты что сейчас - одна? Ну, в смысле - без мужика...

Сестра сидела, скривив лицо и закрыв глаза. Переваривала сведения. На неё смотреть было страшно.

А Серёга не понимал пикантности ситуации и не унимался:

— Лер, если что, ты меня имей в виду. А? Ну это... Может нам попробовать?... Замутить. Туда-сюда... Ты мне нравишься, ты красивая. И попа у тебя... Прямо, песня, а не попа. Слышь, Лер... Андрюха, она меня слышит? Лер, давай встретимся...

Лерка открыла глаза:

— Да пошёл ты знаешь куда!...

Это же Серёга свёл её с Витькой. Наверно поэтому сестра и на него злилась.

— Понял, понял, понял, - зачастил партнёр, - я подожду. Слышишь, Валерия, ты мне, правда, нравишься. А Витька долб**б. Такую бабу профукать...

Андрюха отключил вызов.

— Да... Поговорили... Кстати вот тебе и ответ... В смысле - красивая ты или нет.

Валерия вдохнула и шумно выдохнула. Горько покачала головой:

— Так он и с Нинкой, значит?...

— Ну, значит - да.

— А ты знал? - спросила сестра с угрозой.

— Если бы знал, убил бы нахрен. Теперь-то уж что... После драки-то...

Праздник был окончательно испорчен.

Снова зазвонил телефон.

— Да, Сережа...

— Я чего звонил-то. Меня отец вызывает. Надо в Харьков мотать. Давай ты сгоняешь в Белгород. Примешь контейнеры.

— Ну, хорошо, - согласился Андрей, - Они же в воскресенье придут? Сгоняю.

— Ну и ладненько. Валерии передай - пусть на меня, дурака, не обижается.

Отключился.

Андрей посмотрел на сестру, на её побелевшие губы, на сжатые кулачки.

— Лер, можно я тебя обниму.

Она, молча, кивнула.

Андрей пододвинул табурет, обнял и прижал к себе сестрёнку. И тут она заплакала, затряслась в рыданиях. Так и сидели минут десять. Лерка тихонько хлюпала носом, Андрей молчал.

Долбаные проблемы на ровном месте!

Когда сестра немного успокоилась, Андрей ей сказал:

— Валерия, - сухо так сказал, официально, - тебе надо успокоиться. Надо или принять лекарство, у нас есть настойка пустырника, или просто выпить водки.

Лера, не поднимая головы, прошептала:

— Давай, Дюша, напьёмся.

Дюша, отпустив сестру, встал, взял шампанское, поставил его в холодильник, а оттуда достал поллитровку "Пшеничной".

— Ладно... Будем пить.

Поставил на стол две рюмочки по семьдесят пять. Набулькал.

— Лер, ты водку раньше пила?

— Нет, Дюша, не пила. Она невкусная... Не бойся, я не сопьюсь. Я выкарабкаюсь.

— Я не о том. Значит... смотри. Выдыхаешь. Выливаешь в рот, глотаешь. Одним глотком, быстро. Вдыхаешь. Ещё раз резко, "хо", выдыхаешь. И сразу салатик, или винегретик. Дальше дышишь нормально. Запомнила. Давай...

Набрал в десертную ложечку оливье и приготовился.

Лера опрокинула рюмку в рот, глотнула и тут же скорчила страшную гримасу. Передёрнулась, зажмурилась, скукожилась вся, заскулила.

Андрей поднёс закусь:

— Лерочка, салатик, салатик. Давай, давай... Воот. Умница.

Лерка продышалась, прожевала закуску.

— Боже! Какая гадость!

Вытерла слёзы.

Андрюха ханькнул свою. Без закуски. Посмотрел внимательно на сестрёнку.

— Ну? Что чувствуешь?

— Ух, ты, - удивилась она, - ногам сразу тепло стало. Ой, даже горячо.

— Значит, дозу угадали... Ну вот. Теперь надо немного поговорить за жизнь. Для закрепления эффекта.

Лера облокотилась на стол. Она начала понемногу соловеть.

— Дюха, ты мне так и не ответил. Почему у меня всё так?... Я, что - страшная?

— Ну, блин!... Лер, ты же сама знаешь, что ты - красивая. У тебя носик такой... Аккуратненький. Губки пухленькие, глазки большие, реснички длинные, щёчки с ямочками. Ты у меня эталон красоты. Честно... Вон Серёга - сразу засуетился.

— Кстати, - озарился Андрей, - а он неплохая партия. Ты знаешь - кто его отец?

— Эх, Дюша... Мне же не с его отцом жить. А Сергей, такой же кобель, как и все. Все вы мужики козлы.

Потом спохватилась:

— Все, кроме тебя, Дюшечка! Вот если бы все были как ты...

Посмотрела в лицо брату, проверила - не обиделся ли? И продолжила:

— Может у меня с фигурой, что-то не так? Может я толстая?

— Лер, - успокаивал Андрюха, - фигура у тебя тоже, будь здоров. Серёга прав - попочка у тебя, что надо. Просто потрясающей формы. Даже мне, твоему брату, иногда хочется тебя шлёпнуть по ней. Слегка.

Лера пьяненько махнула рукой:

— Да и шлёпай. Мне не жалко.

— Что я тебе хочу сказать, Лера. Дело не в твоей внешности. Дело в том, что ты не умеешь выбирать. Твоё сердце не умеет выбирать. Вот такой у тебя ступид.

— Выходит я дура... - она горько подвела итог.

— Да вовсе - нет! Ты просто выросла в окружении мужиков, которые тебя любят, заботятся о тебе, оберегают... Ты не научилась контактировать с мудаками. Ты не умеешь их определять. Я тебя насчёт Мишки предупреждал? Предупреждал. А у тебя - любоф, бля. Что из этого вышло? Воот... И с Витькой, примерно, так же...

— А что делать?

Андрей налил ещё по рюмочке.

— Надо ещё выпить. Давай. Всё как прошлый раз. Поехали...

Повторили. Только теперь Андрей поднёс сестре на вилочке кусочек солёной рыбки.

— Ну как?

— Немного полегчало... Есть захотела.

— Это нормально. Кушай. Жаль коньяку не додумался купить.

Лера ела салат и говорила:

— Так что мне делать-то?

Андрюха вздохнул:

— Надо делать выводы. Ничего ещё не потеряно. Просто живи, учись, развивайся. Присматривайся к парням. С твоими данными найти пару - не проблема.

Лерка закрыла глаза:

— Ой, Дюха, что-то я пьянаяяя.

Потом резко:

— Спать хочу.

Андрюха посмеялся:

— Это тоже нормально. Посиди. Я диван застелю.

— Я сама, - гордо встала сестра, и её повело к стене.

— Стоп, стоп, стоп, - перехватил Андрей, - посиди.

Застелил Лерину постель, вернулся за сестрой. Та пьяненько посмотрела на него снизу вверх.

— Волоки меня...

Он взял её на руки и понёс. Лерка засопротивлялась:

— Да не так!...

Потом махнула рукой:

— А-а, ладно...

Андрей стянул с сестры праздничное платье, аккуратно разложил его на кресле.

Потом уложил сестрёнку, накрыл одеялом.

— Лера, а пижамка твоя где?

— Не знаю... Не помню...

— Ну и ладно. Снимай свою сбрую и спи так.

Чмокнул в макушку ворочающуюся сестрёнку, стягивающую бельё.

Она схватила его за рукав, приподнялась:

— Дюша... Если бы ты... Был бы не мой брат... Я бы тебя никому не отдала. Я тебя люблю, братик. Понял? Я жизнь за тебя отдам.

— Ну, ну, ну. Жизнь-то зачем?

— Ты не смотри, что я пьяная. Я тебе честно говорю.

Тут сестренка увидела, что одеяло сползло и оголило одну грудь. Она опять хихикнула, спрятала титечку:

— Засыпаю.

— Спокойной ночи.

— А сколько сейчас времени?

— Шесть... Полседьмого.

— Пипец, - прошептала Лера и, уронив голову на подушку, засопела.

Уснула.

Андрей сбегал, поставил машину на платную стоянку. Там от дома всего метров сто. Потом сбегал в магазин, купил килограмм яблок. Захотелось. Ещё взял бутылочку коньяку и четыре лимончика к нему. Пришёл домой, сгрузил покупки.

Постоял, подумал и вернулся в магазин. Купил трёхлитровую банку маринованных яблок и такую же солений, ассорти - огурчики с помидорами. Потом ещё подумал и взял две упаковки персикового сока. На опохмел.

Припёр всё домой, спрятал в холодильник.

Убрал со стола. Помыл посуду. Протёр пол. Залез в ванну, помылся сам.

Глянул на время - два часа как не бывало.

Лег в кровать в одних труселях. Побегал по инету с ноутбука. Потом почувствовал, что устал. Отложил ноут, сходил на кухню, плеснул себе ещё половину рюмочки пшеничной, хряпнул, лёг в постель и уснул.

Проснулся от шагов. Лера вошла в комнату. Время непонятно - то ли уже темно, то ли ещё темно.

Спросил:

— Лера, ты чего?

Она, завёрнутая в одёяло, подошла к кровати, сипло сообщила:

— Дюш, что-то мне плохо...

— Тошнит? Живот крутит?

— Нет, Дюша, мне что-то страшно. Можно я к тебе?

— Господи. Конечно можно. Укладывайся.

Лерка не стала обходить двуспальную кровать, а просто перелезла через брата, топча его коленками, и затолкалась, устраиваясь у него под боком.

Вроде успокоилась. Через пару минут опять заёрзала. Выползла из-под своего одеяла и заползла под Андрюхино.

Он удивился:

— Ты чего голая-то?

— Пижаму не нашла... Да и не искала... Не хочу сон перебивать... Ты обними меня.

Андрей затормозил как-то. Обнимать голую сестру...

А она, не дождавшись обнимашек, взяла его руку, по-хозяйски, положила себе под голову. Поюзгалась, прижимаясь к нему спиной. Нашарила вторую руку брата, положила себе на грудь под титечками. Придавила, намекнула, чтобы крепче прижал. Удовлетворённо вздохнула.

— Хорошо...

И опять засопела.

Андрюха поулыбался в темноте.

С непривычки, сто пятьдесят граммов водочки хватило ребёнку, чтобы психику, и успокоить, и раскрепостить. Прямо на ходу спит, бедная девочка. И плюёт на все условности.

Так он и уснул, обнимая голую девицу и испытывая к ней только нежность, заботу и беспокойство за её будущее.

Ночью проснулся - мочевой пузырь давит на гланды. Осторожно вытащил из-под Лерки руку и пошёл в туалет.

Когда вернулся, Леры на месте уже не было, а в зале что-то шелестело.

В темноте сестра копошилась в шкафу.

— Лер, у тебя всё в порядке?

— Блин... Пижаму куда-то засунула... Растяпа...

Андрей хмыкнул:

— Ну, ты интересная дама. Всю ночь спала голышом, а когда пора вставать - ищешь пижаму... Ну ладно... Найдёшь - приходи.

И пошёл досыпать.

Через некоторое время Валерия вернулась.

— Не нашла... Нет, блин, мне пить нельзя.

— Да ложись ты спать, неугомонная...

Андрей протянул руку, взял сестру за ладошку и потянул в постель. Она шустрой ящеркой скользнула под одеяло, опять прижалась спиной и притихла.

Опять уснули.

Утром Андрей проснулся, только чуть-чуть забрезжило. Часа, так, четыре утра.

Лера лежала головой у него на груди, положив на "Дюшу" руку, ногу и одну грудь. Бедром он чувствовал пушок волос в её паху, а грудью остроту её соска. Мало того, что утренняя хотелка припёрлась, так ещё и вот такое испытание.

Его как-то озарило, что на нём лежит красивая и дорогая для него женщина. И ему, хоть и неудобно, но приятно до жути.

Он одной рукой погладил сестрёнку по спине, а другой подтянул её бедро повыше, чтобы не давила коленкой на шомпол. Не выдержал, заодно погладил вверх по бедру и по круглой ягодичке.

Сестрёнка коротко мыкнула и продолжала спать.

Сон не шёл. Да и то сказать - завалились баиньки по-детски, засветло.

Вспоминал.

Мать у них погибла, когда Лерке было всего одиннадцать. Ему - семнадцать.

Глупейший случай. Банально ехала в маршрутке и на перекрёстке попали под КамАЗ. Придурок-камазист, пьяный пёр на красный свет. В газельке никто не выжил. Шестнадцать трупов...

Анатолий Иванович поседел. Лера перестала разговаривать и есть. Да и сам Андрей... Он просто не понимал - что делать, как жить. Мир рухнул.

После похорон, когда все разошлись, Андрюша понял, что они все не ели ничего уже трое суток. Он обнял Леру и повел её за стол, ещё не убранный с поминок. Позвал отчима и они, два мужика, с уговорами, а Андрей даже со слезами, заставили сестру хоть что-то проглотить. Та уже превратилась в старушку с черными кругами под глазами.

.. . Лерка зашевелилась во сне, зачмокала губами. Андрей поцеловал её в макушку и сестра, коротко улыбнувшись, что-то побормотала и снова засопела не проснувшись...

Отчиму дали неделю на похороны и решение вопросов с детьми.

Служба!

Они серьёзно поговорили.

Анатолий Иванович хотел отправить Валерию к бабушке в Кемерово, но Лера категорически отказалась. Как отрезала.

Она вцепилась в брата, как будто её хотели силой от него оторвать, и на все уговоры отца только отрицательно мотала головой.

Андрюха понимал, что теперь он ничего не решает и молча, понурившись, ждал результат.

Валерку он любил, к отчиму был привязан, и боялся их потерять. Да, честно сказать, он, в сущности ещё ребёнок, страшился остаться один.

И он до сих пор благодарен сестре, за то, что та его не бросила, не уехала из Ростова.

Анатолий Иванович не стал их разлучать. Он поверил Андрею. Поверил, что тот сможет позаботиться о сестрёнке. И уехал в очередную свою горячую точку.

.. . Лера зашевелилась. Ещё плотнее прижалась к брату. Напряглась, потерлась грудью, тихонько простонала. Забралась ещё выше на Андрюху и прижалась щекой к его щеке...

Тогда, десять лет назад, Андрей первый отошел от шока. И осознал, что без него Валерия сломается. И он без неё пропадёт. Она стала ещё дороже брату.

И ещё - она сильно походила на маму.

Он всё тянул на себе. Стирал, варил, наводил порядок в квартире, с Леры пылинки сдувал. Он её кормил, делал с ней уроки, лечил, если та простывала, тёр ей спинку в ванной. Он мотался по магазинам за продуктами, быстро научившись считать деньги и экономить.

Сестра всегда была чистенькая, накормленная, тщательно и даже красиво одета.

Ещё успевал хорошо учиться. И помогал учиться сестре.

Они стали настолько близки, что спали в одной кровати. Потому, что Лера часто плакала перед сном. Он её успокаивал, уговаривал, убаюкивал.

Семнадцать лет пацану! Что ещё он мог сделать?

Сестра настолько привязалась к нему, что после школы - никуда. У Андрея всегда было занятий на один урок больше. Выпускной класс. И Лерка, ждала его в коридоре школы, тихонько сидя в вестибюле на лавочке и читая какую-нибудь книжку. А в теплое время прыгала с подружками в школьном дворе на скакалке или играла с ними во что-то своё, девчачье.

Когда пришла пора в армию, отчим организовал ему медзаключение о сердечной недостаточности третьего класса. Просто потому, что двенадцатилетнюю Валерию оставить было не с кем.

Родственники-то были. И они были готовы приютить ребёнка. Но сама сестра запаниковала, когда пришла повестка на медкомиссию. Она позвонила отцу, вся в слезах и соплях, и тот, по телефону всё утряс. Он знал в Ростове кучу нужных людей.

Потом Анатолий Иванович пробил Андрюхе московский институт экономики и менеджмента, на заочное отделение, и оплатил обучение сразу за три года.

Так получилось, что Андрей нашел хорошие связи среди сокурсников. Познакомился с Серёгой Добровским. С ним на пару он организовал бизнес и в двадцать два года уже смог купить себе квартиру в Москве, недалеко от своего института. Три остановки на метро с одной пересадкой. Потом купил машину и накопил достаточно денег, чтобы заплатить за Леркино обучение в том же институте где учился и сам.

Сразу, после того как Лерка сдала экзамены в школе, переехал с сестрой в Москву, в новое жильё. Он сам платил за её дневное отделение, не позволив это делать отчиму.

Так и жили вместе, пока сестра не вышла замуж.

.. . Он повернул голову и посмотрел в упор на Леркино лицо. Всё же она у него красивая. Щёчки во сне разрозовелись, губки пухленькие без всяких ботоксов. Реснички вон - по сантиметру. Чего ей так с мужиками не везёт? Несправедливо это. Неправильно. Уж кого любить и беречь, если не её...

Андрей тоже собирался жениться. Даже кровать у него была двуспальная.

Но так получилось... Ольга всё откладывала бракосочетание, откладывала... А потом, год назад, и вовсе ушла к какому-то, то ли грузину, то ли чеченцу, старше её лет на двадцать. Этакий старичок с кошельком. Андрей попереживал недельку, другую, а потом плюнул. И серьёзных отношений больше не заводил. Боялся ещё раз наткнуться на предательство.

.. . Лера, видимо почувствовала его дыхание. Она пододвинула голову к нему поближе и поцеловала его в губы. Он осторожно ответил.

А сестрёнка обняла его за шею и стала неспешно целовать, расслабленно присасываясь к нему.

И тут Андрей вспомнил вчерашний эпизод с сестрой. Вспомнил её чуть раздвинутые колени. Складочку между голой ягодичкой и бедром. Открытый в беззвучном крике рот. Мелькающую руку...

Господи! Ведь она - живой человек. Может ему следует... Нет, нет. Ну, сестра ведь!

А руки сами гладили Леру по спине и уже опустились ниже поясницы, бесстыже потискивая большие, упругие полушария.

Лера, прижимаясь к нему всем телом, начала дышать тяжело и шумно. Она двигала тазом, потираясь об Андреево бедро.

Он опять нежно поцеловал её в губы и прошептал:

— Золотая ты моя сестричка.

Надеялся, что она услышит его и поймёт, что это уже не во сне, и что он не её муж. Честно говоря, думал, что она остановится.

Ничего подобного. Сестрёнка опустила руку и стала неуклюже стаскивать с него трусы. Они цеплялись за вздыбившуюся плоть и не хотели сползать с Андрея. Лера огорчённо заскулила, задёргала резинку. Андрюха изогнулся и стащил с себя мешающую тряпку.

Инстинкт захлестнул сестру.

Дюха-то понимал, что определённые границы переступать нельзя. Но...

Он повалил Лерку на спину и стал целовать её губы, глаза, щёки. Пососал мочку уха. Опустился на шейку, прошёлся по ключице и наконец, подкрался к пахнущим молоком соскам. Свёл обе титечки вместе и вобрал в рот два сока одновременно. С чмоком вытянул их изо рта.

Лера простонала:

— Ещё... Сделай так...

Он повторил. Одновременно скользнул рукой вниз, по животу, к кудряшкам. Притронулся к мягкой складке меж валиками губ, протиснулся пальцем и слегка прижал фасолинку.

— Дааа,.. . - захрипела Валерия, подавая таз вперёд, раздвигая колени и плотнее прижимаясь к Андреевой ладони.

Андрюха-то был с опытом. Ольга частенько подсказывала ему - что и как целовать, трогать и тискать. А сейчас... Ну... Надо было это сделать. Надо было, чтобы родной человечек получил разрядку. Надо...

Он осторожно поводил ладонью по разрезу Леркиной киски, а Лера судорожно поднимала и опускала попу, помогая ему в этом движении.

Внутри у Валерии было горячо, влажно и скользко. Два пальца плотно, но без труда, проникли в глубину и заскользили там ритмично и легко, погружаясь до касания бугорка на дне. А большим пальцем Андрей натирал, надавливал, скользил, по разбухшей бусинке меж курчавых волосиков.

Одновременно он сжимал и покручивал пальцами один сосок, и целовал и покусывал другой.

Через минуту таких издевательств Лера закряхтела, напряглась, лицо её покраснело. Она вытянула ноги в струнку, задрожала мелко бёдрами и попой, живот у неё заходил ходуном.

В конце-концов она замерла, как в каталепсии, вся напряженная. Только внутри у неё бушевал ураган, сжимая и отпуская Андреевы пальцы. И из неё вырвалась струйка, залив липким соком терзающую лоно руку.

Несколько секунд спустя, сестрёнка облегчённо охнула и резко расслабилась.

Андрей подержал ещё немного пальцы внутри Лериного тела, и, когда конвульсии совсем прекратились, медленно вынул их.

Лера тяжело дышала, выдыхая через губы трубочкой.

Андрей лёг на спину и, подтянув сестру к себе, положил её голову себе на плечо. Лежал, поглаживал её по голове и тихо целовал в висок.

— Я, кажется, описалась... - прошептала она.

— Нет, жемчужинка моя, ты не описалась - успокоил он.

— Дюша, я же почувствовала... Как немного сикнула.

— Это так положено. Так всегда должно быть.

Она удивилась:

— А ты откуда знаешь?

— Научили, - неопределённо пояснил он.

— А вот сейчас я по-настоящему описаюсь, - сообщила Лерка. Быстро перелезла через братца, толкаясь попой по его животу, и мельтеша булками, умчалась в туалет.

Да... Вот такие дела...

Главное, Андрей не чувствовал ни стыда, ни угрызений совести.

Было немного неприятное ощущение, что его использовали как фаллоимитатор. Но в основном он глубоко внутри понимал, что они с сестрой стали ещё ближе друг другу. Что их отношения перешли на новый уровень, поднялись до почти полной откровенности.

Внизу живота гудело от нереализованного инстинкта. Но в душе он был удовлетворён. Доставил радость дорогому человеку. Разве это плохо? Он постарался. Вроде бы, ничего не напортил. И Лерка получила удовольствие.

Хлопнула одна дверь, потом закрылась другая. Лера пошла в ванную.

Надо было вставать, помыться самому, положить в стирку мокрое постельное белье, застелить новое.

Он заходил по спальне голышом, расправляя новую простынь и комкая старую.

Потом подошел к двери в ванную, постучал тихонько.

— Я сейчас, - ответила оттуда Лера, сквозь шум душа.

— Я вхожу, - оповестил Андрей и открыл дверь.

— Дюшка! - вскрикнула Валерия, закрывая руками груди, - Ты с ума сошёл?!

Он, молча, залез в ванну и, слегка пододвинув Леру, встал под душ.

Посмотрел на неё иронично сверху вниз, усмехнулся:

— Лер, я ни на что не покушаюсь... Давай-ка я тебе лучше спинку потру. Как в детстве.

Она прошептала:

— Сумасшедший...

И повернулась к нему спиной:

— Ладно, три.

Андрей, намылив губку водил по Леркиной спине и приговаривал:

— У тебя такое красивое тело. Вон титечки - как у девочки торчат.

Сестра вздохнула и горько сказала:

— Я шлюха...

— Ну, ну, ну. - остановил Андрюха. - Чего это ты? Никакая ты не шлюха. Чего ты такого сделала-то.

— Чего - чего... Отдалась брату, вот чего. Это неправильно. Это... Очень плохо.

— Ну, во-первых, ты мне вовсе не отдалась. Я просто тебе помог... А во-вторых... А во-вторых я тебя люблю... Знаешь, теперь... Если раньше я всё готов был для тебя сделать, то теперь умножь на сто... И это правильно.

Лера повернулась под струями к Андрею лицом:

— Нет, Дюшечка, это неправильно. Ты же мой брат. Как ты можешь меня любить?

Тот пожал плечами:

— Ну, знаешь... Уж как могу, так и люблю.

— Я вот что тебе хочу сказать, - глядя Андрею в глаза, тихо начала говорить Лера, - я тебя тоже люблю. И я тебя всегда любила. Всегда. Всю жизнь. Я всегда сравнивала других с тобой... Ты был всегда лучше. Понимаешь?

Она судорожно вздохнула:

— Вот... Я думала, что никогда тебе этого не скажу. А теперь... Ты знай, Дюшечка, что я тебя сильно люблю. И, знаешь что... Я всегда теперь рядом с тобой буду. Никто мне не нужен. Хватит. Наэкспериментировалась. Когда ты женишься и родишь детей, я буду с ними нянчиться. И тебе всегда буду помогать. Вот закончу институт и устроюсь к тебе на работу. Примешь?

— Да хоть сейчас, - обнял сестру Андрюха.

Лера посмотрела вниз.

— Ох, Дюш, ты же не разрядился! Теперь болеть будешь! Вот я эгоистка! Сейчас, Дюшечка, сейчас.

Она присела, намереваясь взять Андреев агрегат в рот.

— Э-э-э, - брат поднял её, - не надо так, Лерочка.

— Ты так не любишь? Ну, давай я тогда рукой...

— Лер, да погоди ты! Скажи, тебе было хорошо?

— Ну, конечно, хорошо. - Она обняла его. - Спасибо. Ты такой... Такой ласковый, такой... Умелый.

— Вот и хорошо. А сам я перебьюсь. Не надо тебе вот так... Жертвовать.

— Но ты же... - заметалась глазами сестра, - ты же мне сделал.

— Мне это было приятно.

Лера скривила губы, сморщилась, всхлипнула. Глаза её наполнились слезами.

— Вот ты всегда такой! Ты всю жизнь только для меня. Всё мне, мне, - всхлипнула, - а я неблагодарная скотина...

Андрей, молча, выключил душ, вылез из ванны, взял банное полотенце.

— Иди сюда.

Завернул сестру, взял на руки и отнёс на кровать.

Облачаясь в трусы, объяснил сестрёнке:

— Всё что я для тебя делал, делаю, и буду делать, всё это мне в радость... Ещё раз обзовёшь себя скотиной, получишь по жопе. Чай будешь?

— Я бы съела чего...

— Сюда принести, или не кухне устроимся?

— Давай на кухне.

Позавтракали, чем бог послал. Андрей достал нарезной батон, колбасу, сыр, поставил маслёнку, розетку с чёрной икрой, заварил чай.

Лера ела с явным аппетитом. Метала всё подряд.

Ольга тоже, после "этого дела", ела. Хороший признак. Значит женщина - удовлетворена.

Потом Андрей предложил сходить прогуляться. Лерка вдруг загорелась:

— А давай сгоняем в Царицыно. Столько лет тут живём, и ни разу не побывали. Главное рядом - пешком можно дойти.

Брат согласился - Отличная мысль. Только не пешком, конечно. Тут битый час топать.

Оделись по осеннему, и Андрей вызвал такси. Потому что вчера "принял". Да и парковку там можно не найти.

Буквально минут через десять уже стояли у входа. А когда зашли в кассовый павильон и прочитали список услуг, Лера что-то не захотела смотреть достопримечательности.

— Я хочу просто погулять по парку. Тут так красиво. Давай походим, подышим осенью... Поговорим. А?

— Ну, хорошо. Давай просто побродим.

Они гуляли по осеннему парку, сияющему яркостью листьев. Купили корм для белок и на беличьей полянке задарили этих зверюг до полного их счастья. Они уже перестали хватать всё подряд и начали вдумчиво и сосредоточенно выбирать семечки покрупнее.

Разговаривали. Утреннее происшествие скромно не упоминали.

Андрей предложил взаимно поделиться планами на будущее. Лера подхватила:

— Давай начнём с тебя. Как ты дальше собираешься жить?

И брат, понимая, что этот разговор, этот момент, очень важен для них обоих, откровенно поделился планами и мечтами.

Например, о том, что мечтает открыть столовую. Не ресторан, не кафе, а именно столовую. Где-нибудь в жилом районе. Где люди могли бы прийти и по-домашнему поужинать, или даже позавтракать. Дёшево и вкусно. И может быть что-то унести домой. То есть прийти с кастрюлькой и купить борща на всю семью.

Но он, конечно, не станет этого делать. Мороки с общепитом выше головы. Овчинка выделки не стоит.

Так что, он так и будет заниматься оптовыми поставками, постепенно расширяя ассортимент и осваивая новые территории.

Когда накопит достаточно денег, ну, то есть так, чтобы не приходилось урезать себя ни в чём, начнёт строить коттедж где-нибудь в тихом, чистом месте.

— А может вообще уехать из Москвы, а, Лер? Туда, где потеплее. Там и построить домик. Небольшой, квадратов, так, на двести. Только беда у нас в России – чем южнее, тем ближе к чернявым-кучерявым. А я их не люблю.

Потом предложил:

— А может уехать куда-нибудь из страны, например в Италию. Там хорошо, там море...

— Нет Дюша, - рассуждала Валерия, - ну, сам подумай, кому мы там нужны. С языком у нас плохо, родни там никакой, что там делать. А вот в Ростов вернуться можно. Тебе же все равно, откуда делом управлять. Ты же всё больше по телефону...

Насторожено поинтересовалась:

— А насчёт меня ты что-то планируешь?

— А теперь все планы только с тобой. Хочешь жить в большом доме?

— Ну, ещё бы.

— Значит, так оно и будет. А ты что планируешь? О чём мечтаешь?

— Ну, у меня всё просто. Доучиться, получить диплом, устроиться на работу. Это реальные планы. А нереальные – семья, дети... Куча детей... Муж...

— Лер, ну, что так грустно-то?

— Я не могу быть с тем, кого люблю.

— Ты про Витьку?

— Дурак ты, Дюха. Я про тебя.

И она, остановившись, подняла лицо:

— Поцелуй меня, Дюша.

Они стояли меж соснами в окружении любопытных белок и целовались нежно и бережно.

А потом поехали домой, сварили картошки, открыли банку с огурцами и помидорами и натрескались чисто по-русски, до отдышки.

Завалились на Дюшину двухспалку прямо в одежде и включили телевизор.

Под бубнение о мировых новостях, Андрей повернул Леру к себе, и они опять стали целоваться, осторожно посасывая и покусывая губы друг друга.

Лера с готовностью подняла руки, когда Андрей стягивал с неё кофту. А она сняла с него водолазку и бросила её на кресло.

Когда же Андрей начал расстёгивать её джинсы, Лера встрепенулась:

— Постой, подожди, я сейчас, - и умчалась из спальни. В ванной зажурчала вода.

Через минуту сестра вернулась завёрнутая в полотенце и выжидательно встала у кровати. Андрей в бешеном темпе разобрал постель, и, пока Лера устраивалась на ложе, содрал с себя одежду и присоединился к сестре.

Они начали всё сначала. С ласковых поцелуев.

Андрюша распахнул Лерино полотенце и перевернул её на живот. Он обцеловал всю её спину и приступил к обследованию роскошной, круглой, притягивающей взгляд и руки, попке. Насытившись игрой с ягодичками, Дюша перевернул покорную сестрёнку на спину и, усевшись перед ней, поднял вверх и развёл её колени.

И замер...

Когда он делал так с Ольгой, её попа как-то заострялась и становилась похожа на мальчишечью... А тут перед ним был полновесный женский зад, гладкий, округлый, безупречный. Глаз не оторвать.

Два сомкнутых валика под кудряшками, разделённые чуть выступающим, крошечным бордюрчиком малых губок, смотрелись потрясающе идеально, и всё вместе ошарашивало своей спелой, манящей женственной прелестью.

— Дюша, ты что? - прошептала Лера.

Он с трудом оторвал взгляд от гипнотической картины.

— Лера... Я ничего красивее в жизни не видел...

Лерка улыбалась смущенно:

— Что, правда что ли?

Ответа не дождалась.

Андрей упал лицом на её межножие и набросился губами, зубами, языком, пальцами на секретное место, которое магнитом притягивало, звало, тянуло к себе неотвратимо. Запах чистой, только что, специально для него, подмывшейся женщины пьянил как наркотик. Опять пальцы заскользили внутри Лериного тела. Губы сосали, а зубы покусывали обрамление входа в эту сводящую с ума глубину. Язык тёр, давил на бугорок.

Валерия шептала:

— Дюша... Ну зачем ты?... Ах... М-м-м, развратник... Да-да-да, вот здесь...

Терпела недолго. Буквально через пару минут она вытянулась в струнку, придавив руками голову брата к низу живота, и затряслась в счастливом ознобе, покраснела, закряхтела и выдала пару струй ему на лицо.

Потом лежала распластанная, потная, загнанно дышащая и гладила Андрюшу по голове.

Шептала:

— Я с тобой теряю мозги. Я с ума схожу. Что я делаю! Что я творю!... Пойдём, я тебя умою...

Он поцеловал её в пупок:

— Я сам.

И отправился отмывать Леркину струйку.

Когда вернулся, сестра так и лежала на спине, разбросав руки и раздвинув ноги.

Андрей опять навалился на неё и занялся её губами. Снова пополз вниз по шее, поцелуями подкрадываясь к титечкам. Соски снова встопорщились, удлинились и затвердели.

Андрей лёг на Леру сверху, опираясь на локти.

Та прекрасно поняла - что сейчас произойдёт. Призывно, ещё шире раскинула ноги и обняла его за шею.

Проникновение произошло легко и даже без помощи рук. Просто он двинул тазом вперёд, Лера приподняла попку, ловя контакт, и инструмент скользнул внутрь. Как бы сам по себе. Вошёл плотно, поместился туго, но скользнул по влаге легко, без лишнего трения.

Лера охнула и замерла, приняв в себя брата.

Он подался назад, выдвигаясь из жаркого плена, и снова проник глубоко, до конца, упершись в мягкое дно и прижавшись лобком к Лериному клитору.

Пошевелился, не ослабляя давления, потерев горошину. Подумал окраиной сознания:

— Как у неё все правильно устроено. Так точно, до миллиметра, у него ни с кем ещё не совпадало.

Лерка зашептала в восхищённой страсти:

— Какой большой... Как плотно входит...

Приподняла голову и потянулась губами к Андрею, пососала, опять упала на подушку. Задвигала, завертела бёдрами, навинчиваясь ещё глубже, ещё плотнее. Сообщила:

— У меня спираль, делай всё как надо...

Они задвигались синхронно и точно, как один организм, предугадывая движения и желания друг друга. Кровать скрипела, оба тяжело дышали. Лера закрыла глаза и постанывала, раскрасневшись и отчаянно двигаясь.

Андрей почувствовал приближение разрядки и жарко зашептал Лерке на ушко:

— Давай сестрёнка... Давай... Вместе... Ну...

И Лерка, окончательно обезумевшая от этих горячих слов, взлетела на вершину сладкого, бессовестного счастья.

Вытянув ножки, она мелко заколотилась о постель, заскулила и оскалила зубки.

— Дююшаа! Люблюю!

Заструились одновременно.

Андрей изливался не менее минуты. Выплёскивал и выплёскивал семя в самую близкую на свете женщину, и глухо стонал от восторга.

А Лера гладила его по голове и повторяла:

— Да... Да...

Потом Андрей лежал на Валерии опираясь на локти, чтобы не задавить, и, не выходя из неё, обцеловывал мокрое от пота лицо. Шептал:

— Лерочка, ты моя радость...

Отдыхали долго. Тихонько гладили друг друга, лёжа рядом. Лера головой у Андрея на плече.

Потрясённо молчали. Произошедшее никак не вписывалось в рамки обычного нормального секса. Это было... Что-то такое... Впрочем, нет таких слов, чтобы описать - что это было.

Наконец Лера собралась с мыслями и спросила:

— Что мы теперь делать будем?

— Тебе ничего не надо делать. Сейчас я тебя немного помою, брошу бельё в стирку. За это время, наверное, я смогу понять, что за чудо с нами произошло. Это Лер не просто так... Давай чуть позже поговорим, когда утрясется.

И захлопотал. Набрал ванну с пеной и положил туда сестру. Закинул постельное в машину-автомат, застелил новое. Потом залез в воду к Валерии.

Начал её мыть, осторожно поворачивая, мягко водя губкой по всему телу, в том числе и по сокровенным местечкам. Лера только покорно подчинялась. Поднимала ручки, ножки, и смотрела на брата одновременно и ласково и печально.

Помыв сестру и ополоснувшись сам, Андрюха завернул Лерку в полотенце и понёс на кухню. Усадил на стул, оповестил:

— Чаю попьём.

Она грустно улыбнулась:

— Попьём...

Андрей пошёл в спальню, натянул трусы и вернулся на кухню, поставил чайник. Начал выставлять на стол кое-что к чаю.

Лера смотрела по-прежнему печально.

— Лерунчик, ну что случилось, откуда такой убитый взгляд?

— А что, по-твоему, сейчас разве ничего не случилось?

— Мне кажется, что не случилось ничего плохого. Случилось хорошее. Ну, улыбнись моя девочка.

Подошёл и поцеловал её в щёчку.

— Дюша, мне кажется, ты чего-то не понимаешь.

Андрей присел на табуретку, напротив сестры.

— Ладно, объясни мне, дураку, - чего такого я не понимаю.

— Знаешь... Вот, только что, я была самой счастливой женщиной в мире. И всё кончилось...

— Мы всегда можем повторить...

— Ты всё иронизируешь... А у нас просто нет будущего. У меня нет будущего. Вот пройдёт немного времени, ты встретишь какую-нибудь Ольгу, и я останусь опять одна. Я в любом случае тебя потеряю. Не сегодня, так завтра.

На глаза у неё навернулись слёзы.

Андрей на секунду задумался. Потом выдал:

— Лер, ты совершенно неправильно оцениваешь ситуацию. Как бы это попроще... Вот когда я в тебя вошёл, в самый первый момент, когда я... - он подбирал негрубые, не царапающие слух слова, - оказался у тебя внутри... У меня возникло такое ощущение, будто я вернулся домой. Сто лет где-то мотался, и наконец, оказался дома. Понимаешь? Дома... И я не хочу из своего родного дома куда-то уходить. Мне не нужна никакая Ольга-Танька-Манька. Мне нужна ты.

Он сел перед Лерой на табурет.

Лера взяла его руки в свои:

— Дюша, но нам же нельзя...

— Почему? Объясни мне внятно - почему?

— Дюш, ну не прикидывайся. Ты всё прекрасно понимаешь. Нам никто не позволит быть вместе.

— Интересно... А чьего разрешения мы будем спрашивать? У кого мне надо просить позволения, чтобы сделать тебя счастливой. Хотя бы попытаться. Ну?

Лера опустила глаза и ничего не ответила.

Андрей продолжал:

— Понимаешь... Я, до этого, готов был за тебя умереть. А теперь я готов для тебя жить. Лер, мне теперь есть, кому посвятить жизнь... Для меня то, что у нас сейчас случилось, - он ткнул пальцем в сторону спальни, - это как откровение!... У меня как будто глаза открылись. Я же не похоть с тобой потешил. Не перепихнулся, между делом. То, что мы... Наша близость для меня очень дорога. Очень... Может быть я ошибаюсь, но я почувствовал, что и для тебя это не просто так. Что для тебя это тоже важно.

Лера подняла грустный взгляд:

— Ты не ошибаешься... Ты даже не представляешь, насколько это для меня важно. Я потом тебе всё объясню. Когда соберусь с мыслями. Когда найду слова.... Просто знай. Я этого, - она тоже указала на спальню, - всю жизнь ждала.

— И что? Ты готова от этого отказаться? Лично я - нет.

Они сидели друг перед другом, два любящих человека, и пытались найти аргументы, чтобы спасти свою близость. Пытались найти причину, чтобы не расстаться. Пытались найти оправдание своей любви.

Смешные. Любовь... она не нуждается в оправданиях и аргументах. Если она есть, ну так бери её и неси по жизни. Бережно. И дари её любимому. Каждый день, каждую минуту и секунду.

Любовь, это такая штука - чем чаще отдаёшь её дорогому существу, тем больше она тебя наполняет. И так до бесконечности.

Самое страшное, что может произойти в жизни с человеком, - так это то, что он из-за здравомыслия, по трезвому расчёту, возьмёт и откажется от своей любви.

Это такая же катастрофа, как потеря своих близких.

Хочешь сделать себя несчастным - запрети себе любить. Разлучи себя с любимым и любящим человеком. И жизнь твоя станет никчёмной и пустой.

Лера металась в сомнениях.

— По закону... Брат и сестра не могут жить... Как муж и жена.

Андрей покачал головой:

— Нет, Лер. По закону, мы не можем зарегистрировать брак. А жить вместе нам никто не может запретить.

Потом до него вдруг кое-что дошло. Он аж выпрямился:

— Лер! Да нам и зарегистрироваться никто не запретит! Да! Ты - Борисова. Я - Лебедев. Ты - Анатольевна. Я - Евгеньевич. Мы даже по паспортам не родственники. И что?...

— Что - "что"? - поинтересовалась сестра.

— А то, что мы спокойно можем зарегистрироваться. А? Как тебе такое?

Валерия сидела впечатлённая таким поворотом.

— Дюха, ты что - серьёзно хочешь на мне жениться?

— Я что, по-твоему, дурака перед тобой валяю?

Лера, задумчиво подпёрла щёчку кулачком, сидела, смотрела в сторону, думала.

Андрей не выдержал молчания.

— Лера, если ты конечно про свою любовь сказала так... На эмоциях... И если я тебе не нужен. Ну, так и скажи. Я пойму.

— Тьфу ты, - рассердилась сестра, - я что, соплячка какая, чтобы такими словами разбрасываться. Я всё по правде сказала. Всё, что в сердце накопилось. А ты - "не нужен".

— Ну, ну. Не сердись, Лерочка.

Андрей взял руку Валерии и стал целовать её пальцы по очереди.

Лера вздохнула судорожно:

— Эх, Дюша... Тут ведь дело ещё и в детях.

Она объясняла ему, как малолетнему:

— Семья, это не только муж и жена. Это ещё и дети. Ну, подумай - какая это семья, без детей? А мы, Дюшечка, рискуем родить больного ребёнка. Это-то ты понимаешь? Вон, короли разные и принцы... Это все знают... Они повыродились, потому, что женились друг на друге, брат на сестре, сын на матери...

— Так мы с тобой что? Мы династию собираемся создавать? Они там веками, как крысы в банке, спаривались меж собой, да душили друг друга. Ещё бы они не повыродились.

— Но риск-то есть.

— Скажи мне Лера, - не сдавался Андрей, - ты чем-то болеешь? Я лично здоров как слон.

— Гены, Дюшечка, гены!...

— Гены, Лерочка, это наследственность. Это когда совпадает больной ген и у мужа, и у жены. То есть тогда, когда больной ген есть. Когда он есть, Лера... Когда! Он! Есть!... Скажи мне, у тебя отец болеет чем ни будь? Посмотри на него, на коня троянского. Он всю жизнь не пьёт, не курит. Иначе бы нагрузок просто не выдержал. А дед и бабка у тебя, что - больные? Да они ещё нас с тобой переживут!

Андрей распалился, встал, заходил по кухне, размахивая руками.

— А мой батя, царство ему небесное... Ты его не видела, а я, хоть смутно, но помню. Знаешь, какой бычара был. Я, и то помельче буду... А мама? Она тоже никогда ничем не болела.

Лера вдруг скуксилась, скривилась и зашмыгала носом.

— Ты чего, Лер?

— Мама... - заплакала Валерия.

Андрюха снова сел, обнял сестру. Неосторожно он напомнил о матери, неосторожно. До сих пор больно было и ему и сестрёнке.

Посидели, помолчали, успокоились.

Валера, прошмыгавшись, вытерла салфеткой глаза, посморкалась.

— А папа. Что он скажет?

У Андрея внутри даже потеплело. Колеблется, значит. Значит теперь дело только в отце.

— Я думаю, он поймёт. Нет, он поорёт, конечно. Попсихует. А потом поймёт. Поймёт, простит и примет. Я же его знаю.

— А остальные родственники?

— А ты с ними много общаешься? Ты давно у стариков была? Ну, вот... Если ты согласна, то в Ростов не поедем. Выберем другой город.

— Можно,.. . - всхлипывала Лера, - Можно в Астрахань. Она рядом.

— Ну, не настолько уж и рядом...

Тут до Андрея дошёл смысл её слов.

— "Можно"? Так ты что - согласна?

— А куда я теперь денусь.. . От тебя... Мне с тобой хорошо. Я тебя люблю...

— То есть, мы с тобой этот вопрос решили?

— Ладно, Дюша. Мы этот вопрос решили. Давай попробуем. Ты ведь меня не обидишь.

Встрепенулась:

— А Серёга? Он-то знает, что мы сестра с братом.

— Серёга... - Андрей задумался, - А вот Серёге я скажу, что мы не родные, а сводные. Тут никто про нас ничего не знает. Своим подругам также объяснишь... Так что... Может, прямо завтра и заявление подадим?

— О Господи! Ты куда торопишься? - притормозила его Лера, - Что изменится от штампа в паспорте? Давай просто так поживём... - Она задумалась, подбирая слово, - Ну так... Без официоза...

Потом спохватилась:

— Так мне ещё развестись надо! А ты уже - "заявление"...

Посидели рядом, похлебали чай, поприжимались друг к дружке. Даже поцеловались разок мокрыми от чая губами.

— Знаешь, что интересно, - рассуждала успокоившаяся Валерия, - что мне с тобой притворяться не надо. Вот когда с парнем встречаешься, то и принарядиться надо, и накраситься, и слова подбирать и... Ну, короче - сплошной театр. А с тобой-то... Ты же меня как облупленную знаешь. Ты всякую меня видел. И голую, и больную, и в слезах, и в соплях. И вообще...

Андрей, добавил:

— А ты меня любая устраиваешь. Ты мне всякая нужна.

— Вот и я говорю. Это расслабляет... Хорошо так, приятно так, расслабляет.

— Ах, ты же мой философ...

Андрей поцеловал Леру в губы, она ответила. Обнялись, пососались и Андрюха, подняв Валерию на руки, понёс её в спальню.

Лера склоняла голову набок, так, чтобы Андрею было удобней целовать шею и сосать мочки ушей. Она тихо охала и пошевеливала попой, предвкушая сладкое...

Так, поёрзывая и тяжело дыша, они добрались до кровати и, не расцепляясь, опустились на постель...

Целовались так, что Лерка задохнулась. Так, что потом, под вечер, губы у обоих опухли как у негров.

Андрюха уже лёг сверху, пристраиваясь между согнутых Лериных коленок. Но Лерка зашептала горячо:

— Нет, не так. Хочу по-другому... Подожди, Дюшечка. Сейчас...

Он отпустил её, отступил, и смотрел на сестрёнку с вопросом - что она ещё отчебучит?

Лера перевернулась на живот, встала на четвереньки, выставив белые, манящие шары, перед Андрюхиными глазами. Легла головой на подушку, ещё больше выставив вверх свою попенцию:

— Вот так хочу... Давай...

У Андрея сердце чуть не остановилось, от всего этого великолепия.

Это вам не худосочная Настина задница, и не полумальчишеская жопка Ольги. Перед ним, коленопреклонно, ожидая его ласк и проникновения, стояла истинная, полноценная женщина, которую нестерпимо хотелось буквально, первобытно оплодотворить.

Лаская пальцем Леркин бугорок, Андрей целовал, торопясь и чмокая, эти роскошные, круглые, упругие телеса, оставив на правой ягодице засос.

Раздвинул пушистые губки, обнажил перламутровое нутро, и приставил к темнеющему входу агрегат.

Лера прохрипела:

— Давай... Вставляй...

Картина двигающегося в сестре органа... Хлюпающие звуки влажного соединения... Запах исходящей соком женщины...

Всё это буквально сводило с ума. Андрей двигался в исступлении, как отбойный молоток, загоняясь на полную глубину и выходя почти полностью. Приближалась цунами разрядки.

Но Лерка успела первой. Она взвизгнула, резко выпрямила ноги и рухнула на постель. Забилась, затряслась в сладостной эпилепсии.

Андрей выскользнул из её глубины. Длины не хватало, чтобы достать до вожделенного отверстия. Брат метался на спине сестры, пристраивался и так и эдак, но сомкнутые ноги и пышные Лерины ягодицы позволяли только прикоснуться к преддверию. И всё.

Андрей рычал от бессилия, а Лера додёргивалась, в последних судорогах оргазма.

Он подсунул под неё руку и перевернул на спину. Торопясь раздвинул вытянутые ноги и, направив рукой, вогнал...

Лера охнула, напряглась, её бёдра и попа снова мелко задрожали. Она схватила Андрееву голову, потянула на себя и присосалась жадно, ненасытно к губам.

То, что творилось у неё внутри тела, больше походило на торнадо. Стеночки конвульсивно сокращались, мощно пережёвывая всё, что находилось внутри.

Тут и Андрей не выдержал - взорвался фонтаном. Захрипел, вдавился в любимую женщину до предела. Почувствовал, как пипочка на дне тоже ходила ходуном, присасываясь и отстраняясь от кончика его инструмента.

Он рухнул на сестрёнку, в полубессознательном состоянии, рискуя задавить девушку. Через пару секунд очнулся, скатился с неё набок, положил руку ей на грудь и стал поглаживать кругами.

Лера, попыталась что-то сказать, но голос сел, осип. Она прокашлялась, улыбнулась и прошептала:

— Неугомонный...

Легла на бок, к нему лицом:

— Ты почувствовал?

— Что почувствовал?

— Дюша, ну не притворяйся, - Лера толкнула его кулачком в грудь, - ты же почувствовал...

Он поцеловал её в нос, погладил по щеке:

— Ну конечно почувствовал. Два раза? Да?

Лерка покачала головой:

— Даа... Скажи кому - не поверят. Два раза подряд, без перерыва! Ну, разве я не молодец?

Андрей ласково целовал её глаза и щёки. Спросил, хитро улыбаясь:

— А моя заслуга в этом есть? Ну, хоть немного?

Лерка набросилась на него с поцелуями. Они опять сплелись руками, ногами, телами, стараясь слиться воедино.

Сестра оторвалась от Андреевых губ на секундочку и прохрипела:

— Офигеть... Я ещё хочу... Что же мы раньше-то не попробовали. Столько времени зря потеряли!

До ужина, они ещё пару раз "попробовали", не вылезая из постели. Поужинали и повторили ещё разок.

А в воскресенье поехали вместе в Белгород.