Ари. Часть 1

У каждого бывают тяжелые дни, но когда они настигают меня, кажется, что не кончаются никогда. На обочине дороги я оказался с проколотым задним колесом и понял, что запаска тоже пробита. Мой мобильный телефон не подключался, поэтому у меня было только два варианта: идти вперед или назад по дороге. Выбор был очевиден. Я видел, что место назначения находится на вершине холма примерно в полутора милях от меня, а идти в другую сторону означало бы пройти пешком пять миль до ближайшего телефона. Я схватил свою сумку и отправился к дому Чарли.

Восходя на холм, я задумался уже в двадцатый раз о том, что на самом деле не хотел быть здесь. Я предпочел бы быть дома со своей женой один на один, а не делить ее с тридцатью или сорока другими людьми, особенно учитывая то, что ее не было уже почти неделю. Ари - это сокращение от имени Аррингтон, она была исполнительным помощником Чарльза Веллингтона Бирнса, президента, генерального директора и председателя совета директоров одной из крупнейших корпораций Среднего Запада. Работая на Чарли, она часто ездила туда, куда он ехал. Мне это не очень нравилось, потому что я предпочел бы иметь ее рядом со мной дома, но Ари была ясна - она согласилась выйти замуж только при условии сохранения своей работы. Она сказала мне, что это не подлежит обсуждению и что после свадьбы не будет рассматривать предложений по поводу изменения этого условия. Ее прямой и серьезный подход ко всему был одним из тех качеств, которые я в ней ценил, и если сохранение ее работы было ценой за то, чтобы быть с ней, так пусть будет. Кроме того, у меня был план: завести детей и превратить ее в домохозяйку. Это еще не случилось, но я делал все возможное для этого.

Ари отправилась в четырехдневную командировку в Сан-Франциско, и Чарльз с ней прилетел в 16:00. Сразу после прилета они поехали к Чарльзу домой. Завтра у него была запланирована вечеринка у бассейна, и я решил провести выходные с Ари там. После этого мы планировали уехать на неделю и насладиться временем вдвоем.

Мне показалось, что будет проще просто подойти к воротам и нажать на кнопку вызова, чтобы Чарльз или кто-то другой открыли мне. Но ворота были еще милю впереди меня, а дом уже был виден справа. Так что я решил сократить путь через пересеченную местность и сэкономить полмили. Однако земля оказалась более неровной, чем я предполагал, поэтому я двигался медленно. Когда уже стемнело, я подошел к дому со стороны и увидел Ари, которая сидит на заднем дворике и читает журнал. Из дома вышел Чарльз в халате и подошел к Ари. Я собирался закричать и помахать им, но тогда он раскрыл свой халат, и его эрегированный член оказался всего в нескольких сантиметрах от лица Ари. Она положила журнал, наклонилась и начала делать минет. Ни слова не было сказано, он просто подошел, вытащил член, а она начала его сосать.

Сначала я был потрясен и просто стоял, наблюдая за происходящим. Потом я почувствовал гнев и начал приближаться к дому со множеством мыслей в голове. Но чем ближе я подходил, тем больше меня охватывала любопытство узнать больше о том, что происходит. Я замедлил шаги и приблизился достаточно близко, чтобы услышать то, что Чарльз сказал:

— Да, так, детка, никто не делает это лучше тебя.

Я остановился и тихо стоял, в то время как моя жена отсасывала своему боссу. На мне была темная одежда, уже стемнело, а позади меня росли деревья. Я полагал, что если останусь на месте, меня не заметят. Ари ласкала яйца Чарли, продолжая сосать его член, а его стоны удовольствия маскировали любые звуки, которые могли издавать ее сосание, но я болезненно осознавал, на что были похожи эти звуки, и столь же болезненно осознавал, что буду скучать по ним после того, как эта ночь закончится.

Во внутреннем дворике Чарли простонал:

— Я кончаю, детка, кончаю, — и Ари выпустила яйца, схватила его за задницу обеими руками и втянула его как можно глубже в свой рот, а затем сглотнула и глотала, пока он не кончил, обмякая во рту.

Чарли запахнул свой халат, а Ари потянулась за своим журналом, когда он сказал:

— У нас еще есть время поваляться в сене, прежде чем сюда приедет Бобби. Мы будем предупреждены заранее, потому что ему придется просигналить от ворот.

— Нет, ты же знаешь правило двенадцати часов. Я не перехожу от другого мужчины к своему мужу, пока не пройдет двенадцать часов.

— Это глупое правило, детка. Ты же приходишь ко мне после траха с другими парнями иногда всего через несколько минут.

— Да, но я люблю своего мужа, ты же мне только нравишься.

— Я не понимаю этой логики.

— Тебе и необязательно — это женское дело. Бобби заслуживает от меня большего, чем получает, и я знаю это, поэтому для моего душевного спокойствия я должна делать кое-что исключительно для него. Я никогда не пойду к нему сразу после другого мужчины, а также именно поэтому никто никогда не получает мою задницу. Моя задница принадлежит Бобби и только ему.

Халат Чарли снова распахнулся, а его член встал напряженным. Он протянул руку и ласково погладил его:

— Что скажешь на это? Можешь повторить?

— Только если ты осознаешь, что я немедленно остановлюсь, как только Бобби даст знак. Не важно, насколько ты близок к оргазму. Мне нужно успеть почистить зубы и прополоскать горло перед поцелуем.

— А как ты знаешь, что ему не понравится мой вкус?

— Я не знаю этого, но он не почувствует его от меня.

Чарли приблизился, и Ари снова взяла его в рот. Пока она делала минет, он спросил:

— Ты придешь ко мне в комнату сегодня вечером после того, как удовлетворишь его полностью?

Ари отвернулась:

— Ты хочешь, чтобы я пришла?

— Да черт возьми. Ты же знаешь, что ты мне всегда интересна.

— Ну, если я утомлю Бобби и он рано уснет, то проберусь к тебе. Но если он будет возбужден и рассвет будет слишком близко, я не смогу.

— А что насчет правила двенадцати часов?

— Мы никогда не занимаемся сексом утром, поэтому пройдет как минимум двенадцать часов до следующего раза.

— Следующего раза?

— Да, Чарли, следующего раза. С Бобби я всегда испытываю любовь, а тебя просто трахаю.

— Кстати о сексе и встрече после других мужчин, Бенсон был очень доволен тобой. Он дал нам большой заказ и хочет увидеть тебя еще раз. Я предполагаю, что на следующей неделе мы полетим обратно в Сан-Франциско и навестим его?

— Не на следующей неделе. Мы с Бобби уезжаем на несколько дней. Скажи Бенсону, что я приду к нему через неделю.

— Пока мы говорим о Бенсоне, как ты хочешь, чтобы я поступил с твоими комиссионными?

— Как всегда, десять процентов — на текущий счет моей компании, а остальное — в акции компании.

Она наклонилась вперед и снова схватила его член, и я увидел, как ее язык вылез наружу и лизнул его нижнюю часть. Я видел и слышал достаточно, и понял, что буду делать, поэтому прошел к передней части дома и позвонил в дверь.

Я знал, что Чарли увидит, кто стоит у двери, благодаря видеокамере замкнутой телевизионной системы, направленной на дверь, поэтому не удивился, что ему потребовалось несколько минут, чтобы открыть. Я уверен, что ему пришлось сначала сказать Ари, чтобы та могла поспешить в ванную и почистить зубы. Она ведь не хочет, чтобы дорогой муженек попробовал на вкус что-то странное, целуя дорогую женушку, не так ли? Мне пришлось заставить себя вести себя нормально, вежливо и не ударить ублюдка, когда он открыл дверь. Я намеревался застать их двоих с поличным позже, поэтому не хотел вызывать подозрения ни у одного из них.

Пока я объяснял Чарли, что у меня спустило колесо, по лестнице поспешно спустилась Ари и обняла меня. Она поцеловала меня (на вкус была как паста Крест) и сказала, как сильно она скучала по мне и как рада быть со мной. Мы выпили перед ужином несколько напитков, неспешно поели, затем выпили несколько порций бренди и немного поговорили, прежде чем Ари сказала, что устала от поездки, и мы вдвоем направились наверх в нашу комнату. Я изо всех сил старался сдерживать ярость, которую чувствовал в себе, слушая, как Ари говорила мне, как сильно она меня любит, как сильно скучает по мне и как она возбуждена, ожидая моего прибытия.

У Ари была великолепная фигура, которая меня очаровывала. Я буду скучать по ней, но сегодня я наслажусь ее присутствием, даже если она этого не захочет. Наш вечер начался с оральных ласк, и хотя я наслаждался происходящим, я не преследовал цель сделать это слишком интенсивно или задушить ее. Я позволил ей управлять и завершил процесс. Затем я продолжил свое исследование ее тела губами на груди и пальцами в области интимных мест. После небольшого перерыва мы возобновили активность и занялись страстным сексом до второго оргазма. Мы продолжили позу 69, которая вызвала новые эмоции у нас обоих, а затем я принял ее сзади. Я двигался ритмично и старался доставить ей удовольствие до тех пор, пока она не испытала оргазм. Потом я вынул член из ее киски и мягко проник в ее анус...

Ари любит анальный секс, и обычно я предварительно стимулирую ее пальцами, прежде чем медленно проникнуть в нее. Но на этот раз я был более грубым и настойчивым. Я интенсивно занимался анальным сексом с ней, в то время как она выражала свое возмущение:

— Бобби, ты делаешь мне больно!

Я подумал: "Да, я действительно наказываю тебя", продолжая двигаться. Она просила меня остановиться и быть более осторожным, но я не обращал внимания на ее просьбы. Она попыталась отодвинуться, но я крепко держал ее. Это был способ показать свое превосходство, и это был последний шанс осуществить его, поэтому я не сжалился. Ее крики постепенно утихали и перешли в стоны, а затем она начала двигаться навстречу мне. Через несколько минут я достиг оргазма в ее заднице, вышел из нее, зевнул и повернулся спать.

Ари встала и пошла в ванную, а затем вернулась и прижалась ко мне. Через десять минут она слегка толкнула меня в плечо, а когда я не ответил, встала с постели и вышла из комнаты. Едва услышав, как закрылась дверь, я поспешно выбрался из постели и подошел к ней. Тихонько приоткрыв ее, я смотрел, как Ари идет по коридору в другую комнату. Я на цыпочках прошел по коридору, приложил ухо к двери и услышал, как Ари сказала:

— Я вижу, ты готов ко мне.

Я спустился в кабинет Чарли и нашел пару журналов и книг, чтобы почитать, а затем вернулся наверх и сел в коридоре рядом с дверью Чарли, прислонился спиной к стене и устроился читать в ожидании. Время от времени я слышал крики, несколько слов, которые звучали как «трахни меня, трахни меня», и множество стонов, но в конце концов, все стихло. Я услышал, как щелкнула дверь Чарли и вскрик удивления, когда Ари увидела меня, сидящего там. Она закрыла за собой дверь и спросила:

— Как долго ты здесь?

— Примерно через десять секунд после того, как ты вошла.

— Мы можем об этом поговорить?

— Нет, на самом деле говорить нечего. Я потому и сижу здесь, чтобы исключить всякое «ты не понял», «это не то, что ты думаешь» и «я могу все объяснить». Когда я приехал сюда сегодня вечером, то не подошел к подъезду от ворот. Я подумал, что могу сэкономить время, пройдя по пересеченной местности от дороги, и я подошел к краю дома как раз вовремя, чтобы увидеть, что произошло во внутреннем дворике, и услышать последовавший за этим разговор. Кстати, спасибо, что почистила зубы, перед тем как поприветствовать меня поцелуем.

— Я думаю, это ясно объясняет вопрос анального секса. Я просто пожал плечами и встал.

— Уверен, что утром ты сможешь извиниться за меня, — повернулся и спустился вниз. Я использовал телефон в кабинете Чарли, чтобы позвонить в Трипл А, а затем отправился им навстречу. Ари ждала у двери:

— Бобби, останься со мной, не оставляй меня, детка, пожалуйста, не уходи. — Я оттолкнул ее и вышел за дверь. Пока шел по подъездной дорожке, слышал, как она позади меня говорила о своей любви ко мне и умоляла не уходить...

***

Это просто ужасно. Просто невероятно ужасно. Он не замедлял шага и не слушал меня. Я плакала, звала его, молила его подождать и выслушать объяснения. Но он даже не обратил на меня внимания, просто шагая к своей машине. Он выбрался из моей жизни.

Я плакала целый час, плакала, как никогда раньше в жизни — даже когда умерла моя мать. Вы знаете поговорку «не ценишь, пока не потеряешь»? Это было единственное, о чем я могла думать.

В конце концов, я собралась с силами, вытерла слезы и направилась на кухню Чарли, чтобы приготовить кофе. Села и задумалась. Я всегда была хорошим решателем проблем. Фактически, это то, что сделало меня ценной помощницей Чарли задолго до того, как мы стали интимными партнерами.

Итак, я решила взглянуть на свою ситуацию как на еще одну проблему для решения. Конечно, она была серьезной, но всего лишь еще одной проблемой. Я любила Бобби и хотела быть с ним до конца своих дней.

Бобби очень старался завоевать меня и это требовало от него реальных усилий. Когда мы встретились, я уже работала у Чарли около четырех лет. Вначале я была просто его исполнительным помощником, а потом стала его любовницей на полставки.

Чарли примерно на пятнадцать лет старше меня, но мы были очень похожи. Никто из нас в то время не был связан (недавно я рассталась с парнем, который не мог выдержать того, сколько я отсутствовала из-за работы), и мы оба любили секс. Мое первоначальное нежелание прыгать с ним в постель было исключительно потому, что я боялась, что это может осложнить наши рабочие отношения и, возможно, даже стоить мне работы.

Напротив, стало только лучше. Во-первых, нам было хорошо вместе в сексуальном плане. Чарли не требовал излишеств, только сосать и трахаться. У него было много энергии и большой член, и мы прекрасно проводили время. И я обнаружила, что это сделало совместную работу намного лучше: он больше доверял мне, больше учил меня бизнесу и возложил на меня больше ответственности (и неплохо прибавил в зарплате).

Мы оба понимали, что секс был чисто развлекательным; никогда не было романтики или долгосрочных обязательств. Когда Чарли встречался с какой-нибудь женщиной, он замедлялся со мной — даже полностью прекращал, если все становилось серьезным. А когда он снова не был связан, то постоянно подкатывал ко мне, как минимум, раз в день. У него были личные апартаменты в нашем главном офисном здании, и я все равно бывала в них по десять раз в день, так что, никто в компании никогда не видел в этом ничего компрометирующего.

А что касается моей интимной жизни, казалось, что ни с кем из мужчин ничего не могло стать достаточно серьезным, чтобы помешать. Я была предана своей работе и сразу давала понять это каждому новому потенциальному ухажеру, и ни один из романов с ними не длился больше пары месяцев.

Я впервые занялась интимными делами с клиентом примерно через год после того, как начала встречаться с Чарли. Однажды вечером, когда мы лежали в постели в Денвере после напряженных переговоров с потенциальным клиентом, он сказал:

— Знаешь, Джереми Робинсон из Альтратеха очень заинтересован в тебе. Если ты разрешишь ему получить удовольствие от нашей компании, это может помочь нам заключить выгодный контракт и избавить нас от еще нескольких сложных дней переговоров.

Я удивленно посмотрела на него, но не была сердита.

— Ты хочешь, чтобы я стала чем-то вроде проститутки ради компании?

— Все зависит только от тебя, Ари. Мы уже зарабатываем много денег. Я уверен, что в конечном итоге мы сможем добиться контракта с Робинсоном — возможно, не такого большого, как я хотел бы, но все же прибыльного. Я видел его взгляд на тебя во время наших встреч. Он был, как ребенок, увидевший последний пончик с желе на тарелке. Если ты дашь ему понять, что ты можешь быть заинтересована, он подумает, что его день рождения и Рождество настали одновременно.

Я помолчала несколько минут, размышляя об этом. Джереми Робинсон был привлекательным мужчиной лет тридцати и я бы встречалась с ним, если бы мы познакомились в других обстоятельствах. Он был холост и мог принести нам значительную прибыль.

Я потащила Чарли в душ, затем вернулась в кровать и мы возобновили наш интим. Когда мы закончили, я спросила:

— Как это будет работать?

— Что именно ты имеешь в виду?

— Ну, предположим, я пойду и проведу время с Джереми Робинсоном ради контракта. Кроме удовольствия от этого акта для меня лично, что я получу?

Чарли на минуту задумался.

— Что ж, наши топ-менеджеры по продажам обычно получают восемь процентов комиссионных за первый миллион долларов по сделке плюс два процента от всего что сверху. Контракт Робинсона, вероятно, будет стоить десять-двенадцать миллионов долларов, так что, ты увидишь чек примерно на двести восемьдесят тысяч долларов.

— Но ты только что сказал, что мы все равно заключим с ним контракт. Ты заплатишь мне всю комиссию?

Чарли улыбнулся мне и лизнул сосок, заставив меня вздрогнуть.

— Конечно. Во-первых, это сэкономит нам пару дней торгов, и мы, вероятно, получим лучшую цену. А во-вторых, меня возбуждает мысль о том, как он тебя трахнет. Но ты должна пообещать сразу прийти в мою постель, как только высосешь из него все.

Так что, Джереми Робинсон сделал из меня настоящую шлюху. Почему-то в моей голове гребаный Чарли не считался — я имею в виду, я и так уже работала на него. Секс с ним был тем, что нам обоим нравилось, но мы оба знали, что он платит мне не за это.

А с Джереми я трахалась из-за денег — или, скорее, из-за той части бизнеса, который он перевел нашей компании. Что, в свою очередь, означало комиссию, которую мне заплатил Чарли. Джереми был жадным и энергичным. Он не отлипал от меня, с того момента как я вошла в его гостиничный номер, и мы занимались этим полночи. Ему нравилось, когда его отсасывают, а мне нравилось кататься на нем, и мы сделали много и того, и другого.

А когда на следующий день рано утром я выскользнула из комнаты Джереми и легла в постель с Чарли, я была почти слишком уставшей, чтобы наслаждаться своим триумфом. Я действительно сказала «почти» — мне всегда нравилось много секса, а Чарли был так возбужден, спуская в меня вторым (или четвертым), что его восторженный секс привел меня к одному из моих лучших оргазмов.

После Джереми Робинсона появлялись еще несколько клиентов, но это происходило редко, примерно три-четыре раза в год, и они всегда были важными. Чарли был доволен таким раскладом. На самом деле, он наслаждался этим, а меня завораживала мысль о том, что мужчины так сильно желают меня, что готовы отдать свой бизнес нашей компании.

Конечно же, я была предельно осторожна. Во-первых, я принимала таблетки. И во-вторых, я требовала от мужчин использование презервативов (за исключением Чарли - он категорически отказался). Мы с Чарли регулярно проходили анализы для подтверждения нашего здоровья.

Со временем мы с Чарли разработали систему комиссионных: часть оплаты приходилась наличными, а большую часть мы получали в виде акций компании. Это было очень выгодно для меня и позволяло создавать фонд на черный день.

И тогда я встретила Бобби. Мы встретились в модном ресторане, когда я столкнулась с официантом, который пролил полбутылки дорогого красного вина на костюм Бобби! Я искренне извинилась, и до того, как мы расстались, Бобби попросил мой номер телефона.

Я предполагала, что наши отношения будут похожи на предыдущие: страстные на некоторое время, а затем он устанет от моего рабочего графика и постоянных командировок, и мы расстанемся. Но с Бобби было все по-другому.

Во-первых, я почувствовала к нему особую привязанность. Он был умным и забавным, как и многие другие мужчины, с которыми я встречалась. Но Бобби также был очень милым, заботливым и хорошим слушателем. Моя очень загруженная работа его не пугала - она его интересовала. Ему нравилось слушать о Чарли, компании и моей работе (хотя я никогда не упоминала о сексе). Когда мне приходилось уезжать, он был терпеливым и нежным; он присылал мне цветы и милые любовные записки в гостиничный номер. Он скучал по мне, но никогда не пытался вызвать у меня чувство вины из-за командировок. Вместо этого он встречал меня в аэропорту, провожал меня в свою квартиру и готовил восхитительный ужин.

И секс с Бобби был самым лучшим из того, что у меня когда-либо было. Я всегда была девушкой, которой нравилось все жесткое и быстрое — интенсивное и энергичное, и, если возможно, то часто. Бобби мог сделать это таким образом, и он трахал меня так сильно, как я хотела, если я его просила. Но его нежная сторона проявлялась и в постели: он любил просто обнимать меня и ласкать, целовать мои волосы и гладить мою грудь, дразнить меня своими пальцами и губами, пока я не начинала дрожать от желания. Никто никогда раньше не заставлял меня чувствовать себя в постели такой любимой — я думаю, потому, что раньше меня никто по-настоящему и не любил.

Через четыре месяца я поняла, что влюблена, и это напугало меня до смерти. Я не собиралась отказываться от своей карьеры, и была уверен, что Бобби потребует, чтобы я уволилась. Но он меня удивил. Пару месяцев спустя он взял меня в поход, и на вершине горы при ярком солнечном свете опустился на одно колено, вытащил кольцо и попросил меня выйти за него замуж.

А потом, когда мы «поговорили», он снова меня удивил. Я очень ясно дала понять, что сохраню свою работу — что я люблю свою работу, и что у меня хорошо получается, и у меня нет намерения бросать ее или даже меньше разъезжать.

— Я знаю это, Ари, — сказал он. — Твоя работа сейчас номер один в вашей жизни. Я просто надеюсь, что ты позволишь мне быть номером два. И что когда-нибудь — не спеша — мы найдем способ завести детей.

Тогда и я его удивила. Я бросилась в его объятия и сказала:

— Да, Бобби, конечно, я согласна выйти за тебя замуж, — и пустила слезы...

Наша семейная жизнь была полна счастья и радости. В отличие от многих пар, мы нашли способ сохранить ту искру, которая присутствовала у нас во время знакомства. Частично это обусловлено моими командировками. Каждый раз, когда мы находились вдали друг от друга десять-двенадцать дней в месяц, мы ценили каждую минуту проведенного вместе. Каждое воссоединение было для нас романтическим вечером и страстным объятием в постели. Мы не хотели тратить время на споры, поэтому практически никогда не ссорились. В результате я чувствовала себя самой счастливой женщиной на Земле.

А что насчет моих похождений? Я считала это частью своей работы: интрижки со Чарли и случайные связи с клиентами компании. Я ясно дала понять Бобби, что не оставлю работу, и он согласился. Для меня то, что я делала, никогда не казалось изменой (или почти так). Это было просто работой, и я оставляла все это в офисе. Когда я была дома с Бобби, я полностью принадлежала ему, и мне даже не приходили в голову мысли о Чарли или других мужчинах, с которыми я спала.

Чувствовала ли я себя виноватой? Сомневалась ли я в том, что заключила с Бобби нечестную сделку? Да, иногда меня это беспокоило. Вот почему у нас возникло правило двенадцатичасового окна и я сохраняла свою верность только для мужа. Но у меня был очень простой способ оправдать себя. Любил ли Бобби меня? Он был счастлив со мной? Да и да. Может ли мой интимный опыт с другими мужчинами на работе нанести ему боль или причинить какой-то ущерб, если он этого не узнает? Нет. Вопрос закрыт.

За исключением того, что теперь, после более чем трех лет счастливого брака, он все это узнал. И мне необходимо было решить серьезную проблему.

***

К тому времени, когда Чарли встал с постели и спустился вниз, я оделась, собрала вещи и вызвала такси. Он увидел чемоданы и спросил:

— Ари? Что происходит?

Я рассказала ему обо всем, что произошло с тех пор, как появился Бобби.

— Я не знаю, есть ли у меня хоть какой-то шанс спасти свой брак, Чарли, но я собираюсь попробовать. Считай это моей отставкой. Мне очень нравилось работать на тебя, но все кончено.

Я никогда не видела, чтобы он выглядел таким потрясенным.

— Ари, нет! Пожалуйста, не торопись. Как насчет того, чтобы взять отпуск на пару недель?

— Нет, Чарли. Бобби ни за что даже не заговорит со мной, если я все еще буду работать на тебя. Это конец.

— А что, если ты не сможешь вернуть его? Судя по тому, что ты мне сказала, он был в ярости.

— По меньшей мере! Я не знаю, смогу ли я его вернуть, но просто знаю, что я не буду работать на тебя или на кого-то еще, пока не попробую все, что смогу придумать.

Поездка на такси до дома заняла почти час, и когда я приехала, с места как раз тронулся грузовик слесарей. Неудивительно, что я обнаружила, что мой ключ больше не открывает дверь. Я позвонила, позвонила еще раз и продолжала звонить, пока дверь, наконец, не открылась, и я оказалась лицом к лицу с мужем.

— Чего ты хочешь, шлюха?

— Бобби, пожалуйста, мы не можем поговорить? Разве ты не позволишь мне сказать тебе, как мне жаль?

Как жаль, что я наконец узнала о твоей выгодной дополнительной работе. Просто уйди, Ари.

Слезы снова начали текти по моим щекам.

- Пожалуйста, дорогой, я люблю тебя.

Он презрительно хмыкнул.

- Если то, чем ты занимаешься, соответствует твоему представлению о любви, то я этого не нуждаюсь. Спасибо.

Он снова закрывал дверь. В отчаянии я закричала:

- Подожди, Бобби!

Он остановился и взглянул на меня. Я сказала:

- Можно мне забрать свои вещи?

- Дам тебе пятнадцать минут. Потом выброшу тебя за дверь. - Он повернулся и пошел по коридору в свой кабинет. Через мгновение услышала, как дверь захлопнулась и заперлась на ключ.

Плача, я быстро упаковывала компьютер, одежду и косметику; плача тащила свои коробки к входной двери; и плача уезжала в такси в центр города, в анонимный номер отеля "Хайят" - "мой новый дом", подумала я.

И я плакала большую часть ночи, словно никогда раньше не плакала. Но на следующее утро другая сторона меня снова проснулась: решительная проблемы, девушка, знающая, чего она хочет, и остается только решить, как это сделать.

В течение шести или семи лет моя работа была самым главным приоритетом - я справлялась с ней просто отлично и достигла успеха. Теперь самым главным приоритетом был мой брак с Бобби, несмотря на его мрачные перспективы, и я была готова отдать ему все, что у меня есть.

Часть понедельника я потратила на то, чтобы инвестировать деньги из компании Чарли. У меня было около шестиста тысяч долларов на банковском счете и еще около двух с половиной миллионов в виде акций по опционам. Я перевела их на брокерский счет. Ясно, что на некоторое время деньги не будут проблемой. Днем я сняла уютную трехкомнатную квартиру, чтобы покинуть "Хайят" и сделала несколько телефонных звонков.

Телефонные звонки были сделаны нескольким друзьям и знакомым-мужчинам, чтобы найти лучшего психоаналитика в городе. (Я сказала, что это для подруги с проблемами.) Мой план был прост: чтобы преодолеть гнев Бобби на меня и вернуться в его сердце, мне понадобится большая помощь. А поскольку Бобби явно не собирался говорить со мной сразу (если вообще когда-либо), мне нужен был бы кто-то другой, чтобы дать мне мужскую точку зрения — сказать мне, о чем думает Бобби, и как мне поступить.

В четверг утром я встретилась с Джонатаном Эриксоном. Это был худощавый парень, затрапезного вида, с взлохмаченной бородой, но казался весьма сообразительным, и я сразу перешла к делу.

— Мой муж бросил меня, по моей вине, и мне необходима ваша помощь, чтобы вернуть его.

— Готов ли он прийти ко мне вместе с вами, миссис...

— Аррингтон Босуэлл — зовите меня Ари. Нет, по крайней мере, сейчас. Но я надеюсь, что смогу рассказать вам о нем все — мы знаем друг друга более четырех лет — и что вы сможете помочь мне понять, что он, должен думать и чувствовать, и как я могу связаться с ним.

Доктор Эриксон указал, что это довольно странный способ ведения дел, но позволил мне объяснить обстоятельства. Я рассказала ему всю свою длинную историю, что заняло большую часть трех сессий, и был понедельник, когда я, наконец, закончила. Он сел и долго молча смотрел на меня.

В конце концов, он сказал:

— Ари, вы были проституткой за спиной своего мужа. Он только что узнал, что все, что он считал важным в отношении своего брака, — полная ложь: Вы не только неверны ему, но и трахались с несколькими другими мужчинами за деньги, и не в последнюю очередь (и регулярно) со своим начальником, которого он знает лично. Честно говоря, не понимаю, почему я должен помогать вам вернуть его? Почему он может ЗАХОТЕТЬ вас вернуть? Я почти чувствую, что мне стоит позвонить, чтобы предложить ему свои услуги, дабы помочь ему забыть вас.

Ой. Я почувствовала, как слезы начали заполнять мои глаза. Я сказала:

— Ну ладно, это было ужасно глупо. Но, доктор Эриксон, ваш пациент не Бобби, а я. Это именно я сижу перед вами и плачу. Вы должны помочь мне вернуть его, потому что это то, что я прошу вас сделать. Я все еще верю, что могу сделать Бобби счастливым, даже если вы этого не хотите.

Была еще одна долгая пауза. Затем он медленно произнес:

— Понятно. Давайте начнем с того, чтобы вы рассказали мне все о своем муже...

***

Я встречалась с доктором Эриксоном каждый будний день уже более семи месяцев подряд. Я рассказывала ему об детстве Бобби и его постоянной конкуренции со старшим братом, который теперь служит капитаном ВВС; о его футбольной карьере в школе; о двух его любимых собаках; о первой любви к девушке — в общем, обо всем, что могла вспомнить. И, конечно же, мы говорили о наших отношениях и моей работе, о том, как все было сбалансировано у нас, о "правилах" и лжи, которые я использовала для того, чтобы Бобби не узнал о моих похождениях.

Постепенно я замечала, как образ Бобби принимает форму в сознании доктора — все более и более живым становился его рассказ о Бобби. Казалось, он начинал понимать то, что думал или чувствовал мой муж.

И я немного больше начала надеяться на то, что при помощи доктора Эриксона найду способы связаться с Бобби и преодолеть его замкнутость. Чтобы он понял свое значение для меня и то, что я готова сделать для него любую возможную вещь.

— Это будет ключевым моментом, — произнес однажды доктор Эриксон. — Ему нужно будет понять, что вы готовы сделать для него абсолютно ВСЕ, любые усилия для его возвращения. Из того, что вы мне рассказали, я заметил, что важными аспектами в его жизни были соревнование, борьба, а также взаимное уважение и доверие. С его братом, отцом, который выглядит строгим и решительным, но очень справедливым, и футбольным тренером.

— Бобби преуспевал в ситуациях, когда все знают, каковы правила, и все играют честно. Кажется, ему не нравится двусмысленность или серые зоны. На самом деле, одна из интересных вещей в ваших добрачных беседах — это то, насколько хорошо он понимал, что ваша работа будет приоритетом номер один, а ваш брак — номером два. Большинство мужчин отказались бы от этого. Но для Бобби это было ясно, четко определено, это давало ему безопасность, что-то, за что можно было держаться.

— Теперь, конечно, все взлетело на воздух. В этот момент он, вероятно, считает ваши отношения абсолютно ложными с самого начала, такими, в которых вы никогда ни в чем не были правдивы.

Я начала протестовать, но он сказал:

— Я знаю, Ари. С вашей точки зрения, вы говорили правду, только без одного ключевого набора фактов: «да, вот еще, я время от времени являюсь шлюхой компании, а также регулярно занимаюсь сексом с Чарли, но в остальном я — твоя верная жена». Я знаю вас уже больше шести месяцев и понимаю, как это работало для вас.

— Но Бобби кажется, что все это было одной большой ложью. В нем осталось абсолютно НУЛЕВОЕ доверие, какая бы любовь там ни была. И если мы сможем хотя бы заставить его начать говорить с вами, вам снова и снова придется доказать ему, какая вы есть на самом деле.

— Он будет проверять вас, подталкивать и пытаться заманить вас в ловушку всеми возможными способами. То есть, если он вообще готов с вами возиться. Другая возможность состоит в том, что его гнев и боль просто превратятся в безразличие, и он будет жить своей жизнью. Нам просто нужно посмотреть.

Возможно, это может показаться неутешительным, но я была полна решимости. Как я уже говорила, я способна преодолевать препятствия. Пока у меня есть видение и некий план, я верю в свои шансы.

За эти семь месяцев мы с Бобби не общались так часто, хотя контакт все же поддерживали. Следуя совету доктора Эриксона, я связывалась с ним лишь то количество раз, чтобы он знал, что я все еще люблю его, но при этом не приставала. Никаких слезливых телефонных разговоров каждый вечер, никаких потоков писем или доставок цветов.

Примерно раз или два в неделю оставляла ему сообщения на телефоне: сначала говорила о своей любви и о том, как мне жаль за причиненную боль; затем говорила о готовности встретиться с ним и поговорить о нашем доме и отношениях. Упоминала, что бросила работу у Чарли и теперь постоянно живу в Колумбусе.

Два месяца я не слышала от него ни слова; потом адвокат прислал мне письмо с документами о разводе и запросил список всех финансовых активов. Я просидела в офисе у доктора Эриксона и плакала, когда мы обсуждали, что делать.

— Все просто, — сказал он, — тебе нужно подчиниться. Ты должна быть послушной, извиняющейся женой, готовой принять последствия.

— Найми своего личного адвоката и убедись, что он или она назначит встречу для урегулирования спора, на которую Бобби тоже придет. Приходи скромно одетой. Будь готова полностью сотрудничать и открыто рассказывать о своих финансовых данных. Дай ему понять, что ты готова развестись и он получит половину имущества без каких-либо условий.

— Держу пари, это его шокирует. Хорошо, в том-то и дело. Он будет думать: «Почему она это делает? ». «Ари, безусловно, изменилась! » Это и есть ваша цель.

Все прошло прекрасно, хотя это был самый печальный день в моей жизни. Нас было четверо в комнате почти час, и Бобби со мной не разговаривал. Однако он глядел, и я могла видеть, что мой скромный вид — консервативный наряд, распущенные волосы, без макияжа — подействовал на него.

Когда адвокат Бобби начал агрессивно выступать насчет «скрытых активов» и так далее, я просто прервала его и поговорила напрямую с мужем:

— Бобби, здесь на этом листе список всего, что я заработала за годы работы с Чарли, вплоть до того дня, когда уволилась. Ты можешь видеть, что есть остаток денежных средств и позиция по акциям, которые вместе составляют около тех миллионов ста тысяч долларов. Это должно быть разделено пятьдесят на пятьдесят, когда мы будем делить наше семейное имущество, потому что оно было заработано в браке. Я не смогла бы заработать эти деньги без твоей любви и поддержки.

У Бобби отвисла челюсть, а лицо покраснело. Я знала, что мое сотрудничество и предложение половины моих активов было последним, чего он ожидал.

Он и его адвокат сбились в кучу на несколько минут, а затем его адвокат снова подошел к моему.

— В свете вопиющего неправомерного супружеского поведения вашего клиента, мой клиент соглашается на разделение активов вашего клиента пятьдесят на пятьдесят, но настаивает на том, чтобы семейный дом и имущество, а также содержимое пенсионного счета моего клиента оставались его.

Это было до безумия несправедливое соглашение, и все присутствующие это осознавали. Прежде чем кто-нибудь еще успел заговорить, я произнесла:

— Я согласна.

Бобби в шоке посмотрел на меня, и я осознала, что у меня есть некоторое время.

— Бобби, я полностью признаю свою вину во всем этом. Я все еще испытываю глубокую любовь к тебе, больше, чем ты думаешь, и все, чего я хочу, это быть твоей женой. Но поскольку я знаю о твоем желании развестись со мной, я не буду стоять у тебя на пути. Возьми деньги. Для меня дело не в деньгах.

Я наблюдала за ним и увидела, как его лицо изменилось и слезы начали текти из его глаз. Затем он отвернулся, вытер глаза пальцем и буркнул своему адвокату:

— Можем ли мы закончить? Можем ли мы, наконец-то уйти?

Адвокаты прошептали свои обещания о связи и затем Бобби, не оборачиваясь, вышел из комнаты. Мой адвокат считал меня ненормальной и повторял это в течение следующих двадцати минут; но я помнила выражение на лице Бобби и держалась за него.

***

Примерно через три недели адвокат позвонил и сообщил, что Бобби хотел бы, чтобы я снова пришла в дом, чтобы иметь возможность забрать любые ценные мне предметы, прежде чем он полностью продаст все вещи.

Доктор Эриксон предложил:

— Это — возможность, которую нельзя упустить. Вам нужно быть в доме с Бобби, чтобы иметь шанс напомнить ему о некоторых хороших моментах вашего брака. В конце концов, за эти месяцы его ярость утихла. Он все еще испытывает боль и замешательство, но теперь он может лучше вспомнить, как сильно любил вас.

Сначала я не могла этого сделать. Бобби настоял, чтобы его не было, когда я буду ходить по дому. Так что, я поступила по-своему, вернулась и провела мучительный час, глядя на картины, вазы и посуду, которые мы купили вместе, напоминая себе о жизни, которую мы построили.

Но я ушла, ничего не взяв. Я написала короткую записку, в которой говорила Бобби, что некоторые предметы очень важны для меня, но я просто не могу взять ни один из них без его одобрения. После я просто ждала. Я знала, что он хочет продать дом, поэтому надеялась, что время будет на моей стороне.

Еще через две недели мне снова позвонил его адвокат и сказал, чтобы я зашла в дом в субботу днем. Бобби давал мне час.

На той неделе у нас с доктором Эриксоном было две генеральные репетиции. Я знала, что это — большой шанс, и хотела получить все советы, которые он мог мне дать.

— Никаких взаимных обвинений, никаких споров, никакого гнева! Это первое, — сказал он. — Вы — виноваты, вы безмерно сожалеете о чудесном браке, который разрушили, и принимаете на себя наказание.

— Помимо этого, будьте грустной. Ищите способы напомнить ему о более счастливых временах — статуэтку, куленную вместе в Тоскане, портрет вас обоих из поездки на юго-запад, что угодно. Попытайтесь заставить его улыбнуться и вспоминать вместе с вами.

— Скорее всего, счастливое воспоминание снова вызовет его гнев и боль. Не удивляйтесь этому — будьте к этому готовы! Благодаря тому, как сильно он любил, вы снова напомните ему о том, что вы сделали с ним, и он может наброситься на вас. Все, что вы можете сделать, это смириться с этим и снова извиниться.

— Если удача улыбнется вам — и это большой вопрос — он, возможно, выскажет что-то вроде: "Ари, как ты смогла поступить со мной?" Это замечательная возможность — не упустите её! За все это время он ни разу не дал вам шанс рассказать свою версию событий, и пока он не услышит и не поймет, вернуть его обратно нет никаких надежд.

— Итак, расскажите всё это и, будьте так любезны, будьте абсолютно честны! Вам не нужно подчеркивать интимные подробности, но ничего не стесняйтесь и не извиняйтесь. Это будет ваш ЕДИНСТВЕННЫЙ шанс изложить всю эту историю и начать процесс выздоровления для Бобби.

***

Когда я пришла домой в тот субботний день, дверь была открыта, но я всё равно прозвонила. Я хотела быть уверена, что Бобби видит меня. Он зашел в прихожую и без слов жестом показал мне зайти. На его лице было отсутствие эмоций, но я видела, как он пристально смотрит на меня. Он всё еще был заинтересован во мне!

Он сказал:

— Я буду в кабинете — сообщи мне, когда ты соберешь все, что хочешь забрать, и я выйду и посмотрю. Если для меня это не имеет значения, ты просто заберешь всё это.

Когда он отвернулся, я попросила:

— Бобби, подожди, пожалуйста. У меня уже есть список — давай просто пройдемся вместе по дому. Я буду указывать на предметы в комнатах и мы сделаем это намного быстрее.

Он выглядел нерешительным и я добавила:

— Я понимаю, что ты хочешь избавиться от меня как можно скорее, а это будет самый быстрый способ это сделать.

Он пожал плечами и мы прошли по моему списку. Гостиная, кухня, столовая... В каждой комнате я указывала на один или два предмета, которые хотела забрать. На самом деле моя цель была лишь заставить его заговорить со мной. Я сказала:

— Можно мне взять эту цветочную чашу? Она так сильно напоминает мне то время, когда у нас был медовый месяц...

Я пробовала один и тот же трюк пять или шесть раз, и каждый раз он просто говорил:

— Конечно, хорошо, — и шел впереди меня. Наконец, я сказала:

— Остались только фотоальбомы, Бобби, давай сядем и быстро пролистаем их.

Прежде чем он успел остановить меня, я сняла их с книжных полок в гостиной и села с ними на диван. Он неохотно присоединился ко мне, сев в паре метров от меня, но я просто придвинулась к нему поближе, чтобы он мог видеть, как я перелистываю альбом.

Я наполовину ожидала, что он скажет: «Да пошла ты, Ари, просто бери всю чертову стопку альбомов, мне на них наплевать», но он этого не сделал. Он позволил мне перелистывать страницы и вспоминать о наших счастливых моментах вместе — о нашей свадьбе, отпуске, вечеринках с друзьями на заднем дворе — а затем внезапно вскочил и начал расхаживать по комнате, сжав кулаки.

— Все те хорошие времена, — сказал он резким голосом, — все те времена, когда я был так счастлив, Ари, так уверен, что я был самым удачливым человеком на земле. Как ты могла так поступить со мной? Как ты могла вот так ткнуть меня в сердце? Так меня обманывать? Я и впрямь думал, что ты любишь меня, почти так же сильно, как я любил тебя! — На его лице была агония. Я заплакала.

— Дорогой, я люблю тебя — и мне очень жаль! Я знаю, что все испортила.

Прежде чем он успел прервать меня, я начала рассказ в том виде, в каком рассказывала его доктору Эриксону. Я постаралась подчеркнуть, что мои сексуальные отношения с Чарли были частью моей работы задолго до того, как я когда-либо встретила Бобби — это просто казалось чем-то совершенно отдельным от моей личной жизни. То же самое и с моими случайными прелюбодеяниями с клиентами. Я знала, что он никогда не увидит этого так, как я, но это не имело для меня никакого эмоционального значения. Это просто не имело ничего общего с моим браком или моей любовью к нему.

И я напомнила Бобби о своей личной истории, которую я рассказывала ему, когда мы встречались. У моих родителей был не очень удачный брак, хотя они очень старались создать хороший дом для меня и моей младшей сестры Сары. Мой отец постоянно изменял маме, и со временем это стало настолько очевидным для нее, что она перестала даже бороться с этим. У нее были свои романы, и к тому времени, когда мы с Сарой выросли до подросткового возраста, мы поняли, что оба наших родителя были неверными.

Мама и папа любили друг друга по-своему, но они никогда не обращали наше внимание на то, как важны эмоциональные аспекты интимных отношений в браке! Напротив, по их поведению мы видели, что секс был чем-то случайным и не особенно проникновенным. Это приносило удовольствие и иногда вызывало возбуждение, но не имело ничего общего с браком или любовью.

Я потеряла девственность в шестнадцать лет с одним из игроков школьной баскетбольной команды, и после этого у меня были партнеры (я не называла их "любовниками"). Я думаю, что я имела почти типичное мужское отношение: секс - это просто развлечение, и не было нужды испытывать к своему партнеру чувства, кроме сексуального влечения.

В колледже ко мне подходили четыре раза профессор или ассистент, предлагая мне лучшую оценку в обмен на секс, и трижды я соглашалась на это. Почему бы и нет? Секс был интересным, и парочка перепихон для меня становилась пятеркой, что помогло мне сохранить хороший рейтинг. (Четвертый парень был слишком стар и груб, чтобы я позволила ему прикоснуться ко мне.)

С такой историей было совершенно логичным шагом вступить в сексуальные отношения с моим начальником на работе — приятными, прибыльными, взаимовыгодными и ни в коем случае не романтическими или глубокими. То же самое и с еблей со случайными клиентами. Это началось, когда в моей жизни не было мужчины, и продолжалось пару раз в год.

Говоря это, я наблюдала за Бобби. Постепенно он успокоился и плюхнулся на стул напротив меня. Я видела, как он пытается разобраться в этом, пытается соединить то, что я ему рассказываю, с той картиной меня, что он сформировал за годы, что мы были вместе. Он выглядел озадаченным и обеспокоенным, но не в ярости.

Когда я закончила, наступило долгое молчание. Я подождала и, наконец, сказала еще раз:

— Мне очень, очень жаль, Бобби. Я бы отдала все, чтобы не сделать этого, не причинить тебе вреда. Я очень тебя люблю и была полной дурой.

— Дурой или просто изменяющей, лживой, развратной пиздой? — Слова обидели, но он сказал их спокойно, почти задумчиво. Его раскаленная добела ярость вспыхнула несколькими месяцами ранее.

— Пусть так. Пизда изменяющая, лживая, блудливая — но не потому, что я не люблю тебя. Потому что я была идиоткой, и из-за того, что я узнала в детстве о том, что означает секс. До того как влюбилась в тебя, я даже не знала, что он может означать что-то еще.

Еще немного тишины.

— Хорошо, — сказал он. — Спасибо, что рассказала мне все это, Ари. Это ничего не меняет, но это... немного помогает. Мне кажется... По крайней мере, я не проведу остаток своей жизни, думая, что я был никчемным мужем, паршивым сексуальным партнером или кем-то еще.

— О, нет, дорогой, — воскликнула я. — Ты никогда не проявлял такого поведения...

— Но это не означает, что все забыто, — перебил он мои слова. — Ты - легкомысленная... хорошо, ты была легкомысленной, — сказал он, видя мое возражение, — и ты обманывала меня всё время нашей совместной жизни, и теперь ты лишаешь меня. И всё.

Я посмотрела на его лицо сквозь слезы, которые снова начали текти, и увидела, что он также грустит. Он выглядел не раздраженным, а просто очень печальным.

— Мне очень жаль, Бобби. Я не могу даже выразить насколько я сожалею о случившемся, хотя я знаю, что это ничего не изменит.

— Я ухожу,- резко сказал он.- Можешь взять свое вещество,- просто закрой за собой дверь когда уйдешь.- И прежде чем я успела произнести еще хоть одно слово он отправился на кухню, взял ключи от машины и исчез за дверью.

***

— Не кажется, что все так плохо,- сказал доктор Эриксон. Я находилась в его кабинете и немного плакала, рассказывая ему о субботе.

— Он сказал мне, что я его потеряла!

— Да, Ари, но мы уже знали об этом. Вы потеряли его. Мы работаем над тем, чтобы помочь вам вернуть его - и вы достаточно умны, чтобы понимать, что это не будет легко... Сейчас стратегия состоит в том, чтобы продолжать поддерживать связь. Время от времени звонить ему и возможно через месяц или два - предложить встречу на обед. Найти способ оставаться частью его жизни хотя бы немного. Потому что он по большей части преодолел свой гнев и боль. Ему грустно и он размышляет о том, что он потерял. И он всё ещё зол из-за вас, потому что это ваша вина, но сейчас, услышав вашу сторону этой истории, он не может ненавидеть вас так же сильно как раньше, частично из-за того, что вы так несчастны... Что в свою очередь ещё больше его раздражает! Всегда легче ненавидеть человека, который причинил боль. А сейчас, когда это стало невозможно, ему предстоит пройти новую стадию гнева.

— О Господи, — выразила я свое удивление, — это не так уж и трудно? — Я почувствовала небольшое облегчение.

— Разум человека сложен, Ари. Поэтому все это требует времени.