Экскурсия. Небоевая подготовка

— Нет! Не покажу. Я передумала! – капризно сказала Лена и высунула розовый язык.

Сыщик встал.

— Ладно, майор, пойду я. Зона ждет!

— А как же я? – подняла брови Лена.

— Берите вещи, и за мной!

Лена спустилась вниз и подхватила стоявший под лестницей рюкзачок.

В деревню новичков они шли, молча. Сыщик – размашистым шагом и налегке, Лена – за ним, едва поспевая, и с рюкзачком, маленьким, но тяжелым.

— Куда мы так спешим? – задыхаясь от быстрой ходьбы, спросила Лена.

— В деревню новичков. Поблагодарить за Вас Сидора, зайти к Волку и занять пустующий дом. А там и ночь.

— Так. сидор – это мешок, волк – это собака, а пустующий дом, чтобы денег не платить за гостиницу? Я правильно понимаю?

— Неправильно. Сидор, он же Сидорович, держит в кулаке всю экономику Прикордонья, Волк – это сталкер, вроде коменданта деревни, а в доме я проведу для Вас что-то вроде инструктажа по поведению в Зоне. Гостиницы в Зоне – только в Припяти. Я доступно объяснил?

— Вполне. Что же, пойдемте к Вашему Сидоровичу.

Кажется, гонора стало немного меньше, подумал Сыщик, после инструктажа, глядишь, и совсем испарится.

Молодняк в деревне к появлению молодой женщины отнесся по-разному. Патрульные криво усмехались, кое-кто делал неприличные жесты, а некоторые испуганно смотрели вслед – зачем тут баба? Сначала Сыщик и Лена подошли к Волку.

— А, Волчара, здорово! Как жизнь молодая?

— Ну, как. Живем от выброса до выброса. Как сам-то?

Волк ходил под Сидоровичем и водил начинающих сталкеров на несложные задания за дешевым хабаром, не столько заработать, сколько показать, что к чему. А как всем известно, больше всего артефактов бывает после выброса аномальной энергии. Некоторые опытные сталкерюги даже ухитрялись пережидать выброс поближе к центру Зоны, где артефактов должно быть больше всего.

— Да вот, экскурсоводом заделался. Скоро школоту водить в Зону буду.

— Вот эту фифу?

— Ну да.

— А заплатят-то хоть прилично?

— Неплохо. Домик нам сдашь до утра?

В дом Волка был разделен на две комнаты. Одну снимал капитан Дегтярев, а на другую нацелился Сыщик. Единственное, что объединяло эти помещения, это общий бетонный подвал, где можно переждать внезапный выброс.

— Да занимай! За ночь – пятьсот рублей. Не дорого?

— Ничего, потяну!

— Ну, въезжай! А с дамой не познакомишь?

Лена уже сама высунулась из-за широкой спины сталкера и тянула к Волку узкую ладонь в перчатке. Сыщик хлопнул ее по руке. «В Зоне руку не подают! », – сказал он сердито.

— Ее Лена зовут.

— А почему не подают? – спросила Лена, потирая кисть.

— Потому что заразы можно нахватать, – охотно пояснил Волк. – Я так молодым объясняю.

— Правильно, правильно, – одобрил Сыщик, подталкивая Лену к двери.

Лене комната понравилась. Чистенько, совсем не то, что она слышала о Зоне. Стол, шкаф, две железные кровати со скрученными матрасами в ногах. Даже половичок на некрашеных досках. Уютно!

Возле одной кровати лежал Сыщиков рюкзак и автомат АКМ. Молодец Сидор, подумал Сыщик, предвидец! Хорошо, что Лену лишний раз по улице не надо.

— Вы сегодня ели?

— Да, спасибо, завтракала у майора.

— А я еще нет. так что посидите...

Он достал из рюкзака банку консервов с саморазогревом, повернул кольцо, пощупал донышко. Вроде пошло...

В хате запахло горячей тушенкой, Сыщик ел, облизывал ложку и смотрел в окно, за которым Волк гонял молодых.

— Что это он разозлился? – спросила Лена.

— Правильно делает. «Тяжело в учении – легко в бою! ». Кто сказал?

— Не знаю.

— Суворов, девушка! Хотите тушенки?

— Если только ложечку...

Сыщик достал пластиковую тарелку, вывалил остатки, дал ложку.

— Ешьте.

Тушенка называлась «Говядина тушеная с хлебом». Новинка, подумал Сыщик, хоть что-то научились делать.

Лена старательно скребла ложкой тарелку. Затем воровато оглянувшись на сталкера, вылизала белый пластик острым розовым язычком.

— Все?

— Все.

— Ну, и хорошо.

Лена вытерла маленьким платочком красные губы. Маленькие острые грудки призывно шевельнулись.

— Вот еще важный вопрос, Лена. Вам нужно придумать прозвище.

— Это еще зачем? Не хочу! Я не собака!

— Традиция. Лучше мы придумаем сами, чем Вас перекрестят сталкеры. Говорят, что прозвищем можно обмануть Зону. Глупо, конечно. Итак, что Вы любите больше всего?

Лена задумалась.

— Спать люблю, читать люблю, иногда готовлю. Папе нравится. Он, как попробует, кричит: «Удивительно, как вкусно! ».

— Ага! Как у нас по-английски «удивительно»?

— Wonder, вроде.

— Будете удивительной! Теперь Вы – Ванда!

Лена-Ванда покраснела от удовольствия. Имя «Ванда» ей нравилось. Прабабку полячку звали Ванда. Прабабка слыла красавицей.

— Теперь, Ванда, перейдем к одежде. Снимайте все!

— Еще чего!

— Снимайте, снимайте. Штаны эти нелепые снимайте, маечку.... Насиловать Вас я не собираюсь.

Ванда фыркнула, но, отвернувшись к пыльному стеклу, маечку стянула через голову. Волк перестал орать, перестали отбрехиваться молодые сталкеры, и все воззрились в окошко. Наступила тишина. Где-то далеко выли слепые псы. Вслед за майкой на пол полетели камуфляжные штаны. Ванда осталась в кружевных узких трусах. Целомудренно прикрывая грудки ладонями, она повернулась к Сыщику. Сквозь тонкий трикотаж трогательно просвечивал темный кустик:

— Трусы тоже снимать?

— Заменить надо. Этим бельем вы себе все натрете. Нужны панталоны до середины бедер, и на резинках снизу.

— Резинки-то зачем? – усмехнулась Ванда.

— Чтобы горячая частица не заскочила.

— У меня есть шортики. Пойдет?

Еще полчаса они потратили на то, чтобы вшить в шорты резинки, вытянутые из запасных Сыщиковых трусов. Вернее, Ванда резала и шила, а сталкер любовался ее девичьими грудками с острыми темными сосками, потому что прикрываться она уже не могла.

— У Вас, Ванда, еще какой-нибудь майки нет?

— Тоже поплотнее? Топик есть.

— Ну-ка, ну-ка...

Ванда достала из своего рюкзачка черный топ с надписью «Love! », и ее грудки нырнули в темноту. Еще через пять минут Ванда крутилась перед тусклым зеркалом на стене, примеряя запасную Сыщикову куртку с капюшоном, которая давно была ему мала.

— Теперь намного лучше! – резюмировал сталкер. – Теперь перейдем к оружию. Вы стрелять-то умеете?

— Маленькая, в тире стреляла из винтовки. Ее сгибаешь пополам, и пульку вставляешь...

— Это пневматика, нужно что-то посерьезнее. Вы на охоте были?

— Папка один раз взял.

— Стреляли?

— Тоже один раз. Все закричали: «Волк, волк! », и начали стрелять. И я тоже. Хорошо егеря не убила!

— Значит, с дробовиком Вы знакомы.... Чтобы пугать шпану, пойдет и обрез. Возьму у Сидора. И еще пистолет.... «Есть у меня Глок семнадцать», нетяжелый, думаю, как раз будет...

Сыщик вытащил из своего бездонного рюкзака пистолет с кобурой и собственноручно повесил Ванде на тканевый ремень.

— Теперь, кажется, все.... Нет, еще рюкзак побольше. Понесете патроны и сухие пайки. Надо к Сидору идти, иначе никак... посидите тут.

Сидорович сидел за своим столом и сквозь окошко задумчиво взирал на Сыщика.

— Хабар принес?

— Вот тебе хабар!

Сыщик показал Сидоровичу платиновую карту Свис-банка, и купец-выжига тут же поднял стекло.

— Аванс за девчонку! – похвастался Сыщик. – Мне нужен обрез новый ТОЗ-66, коробка патронов и рюкзак типа «Ермак».

— Палатка двуместная нужна? – съехидничал перекупщик. – Матрас надувной? Презервативы «Абразив» повышенной проходимости?

— Машинку для карты давай, шутник. А презервативы у меня есть!

— Вот обрез, так обрез! – показал Сидорович. – Один ствол гладкий, другой нарезной. Эксклюзив!

— У тебя все эксклюзив. Не так ли?

— Это точно!

Когда Сыщик, нагруженный покупками, уходил, Сидорович не удержался:

— Спокойной ночи, сталкер, хе-хе!

Вернувшись в дом, где находилась Ванда, Сыщик нашел ее не скучающей у окна, а оживлено болтающей с Волком и капитаном Дегтяревым. Сталкер поставил новый рюкзак на стол и многозначительно пощелкал спусковым механизмом нового обреза.

— Ванда, милая, если эти два хлыща тебе надоели, то они сейчас уйдут!

— Да, у меня дела! – осклабился Волк. – Много дел!

А капитан Дегтярев просто встал и ушел, не прощаясь. По-английски. СБУ, все-таки. Почти МИ-6...

— У меня есть галеты и земляничный джем, – сказал Сыщик. – Предлагаю выпить чаю! А потом мы займемся аномалиями, мутантами и артефактами, то есть, Зоной.

— Вас покрепче ничего нет?

— Есть «Шило», то есть, спирт питьевой. Мы его разбавим водой, добавим джема, и получим земляничное вино.