Четыре недели. Часть 1

ДЖЕННИ

Дженни Уокер вышла из душевой и направилась в спальню. Плюшевый ковер мягко касался ее босых ног, когда она подошла к большому зеркалу в углу. Это было то самое зеркало, которое заставляло их любовные ласки кипеть, когда они с Аннабель смотрели на свои сексуальные отражения, когда трахались на своей огромной кровати.

К сожалению, те дни казались очень далекими...

Она бросила пушистое белое полотенце на пол и посмотрела на свое отражение в зеркале. Ее тело было в лучшей форме, чем когда-либо в жизни. Ее темные соски красиво возвышались на полных грудях, а плоский живот выдавал зачатки шести кубиков пресса. Все эти часы, проведенные в спортзале, определенно окупались.

Так почему же Аннабелль больше не находит ее привлекательной?

Сколько времени прошло с тех пор, как они были близки? Она не могла вспомнить. Не то чтобы они ссорились или ругались, но долгие часы работы ее подруги привели к тому, что они стали проводить вместе меньше времени. А когда они это делали, Аннабель всегда была слишком уставшей или напряженной, чтобы заниматься чем-то, кроме сна.

Ее взгляд скользнул ниже, к тонкой черной посадочной полосе. Она часто думала о том, чтобы ее сбрить, но ее подруга никогда не была в восторге. Она всегда говорила, что этот жест — для шлюх. Может, так оно и было... но в своих недавних мастурбационных фантазиях Дженни представляла себя именно такой — начисто выбритой шлюхой.

Эди Филлипс тоже регулярно появлялась в этих фантазиях. Это было еще более тревожно.

Чернокожей женщине было за сорок — в два раза больше, чем Дженни, — и в ней было что-то такое, что бесспорно возбуждало. Она не была особенно привлекательна, хотя у нее были изгибы во всех нужных местах, и то, как она покачивала своей изящной попкой, когда шла, наводило Дженни на мысли, которых она не должна иметь.

Она стала приставать к ней с тех пор, как получила работу на фабрике одежды, и, несмотря на постоянные отказы, отказывалась принимать их в качестве ответа. Настойчивость была ее вторым именем.

Это было такое же упорство, которое Аннабель проявляла после их первой встречи. Что такого было в том, чтобы быть мишенью и объектом охоты, что так возбуждало Дженни? Ее девушка преследовала ее в течение нескольких месяцев, прежде чем она сдалась, и как только они встретились, они не могли оторваться друг от друга. Они трахались всякий раз, когда собирались вместе, и даже несколько раз отдавались друг другу в общественных местах.

Опасность быть обнаруженными всегда повышала градус их возбуждения.

Это была одна из немногих вещей, которая их объединяла. У Дженни были темные волосы. Ее подружка была блондинкой. Она была стройной и спортивной. У Аннабель были пышные формы. Она была сама невинность. Ее девушка была умудрена жизнью. Она была скромной секретаршей. Аннабель была молодой журналисткой, которая пыталась сделать себе имя.

Это было частью проблемы. Аннабель много часов работала над «совершенно секретной» историей, которая не оставляла ей ни времени, ни сил на что-то ещё. В результате Дженни чувствовала себя нежеланной и никому не нужной. Слава Богу, что у нее остались флюиды, даже если это была жалкая секунда женского прикосновения.

Если Аннабель не трахнет ее в ближайшее время, она сойдет с ума...

Жужжание мобильного телефона вернуло ее в настоящее. Она посмотрела на определитель номера, и по ее телу пробежала дрожь. Сообщение было от Эди Филлипс. Встретимся сегодня вечером, выпьем?

За ней снова охотились. Все ее тело начало покалывать. Сопротивляться было гораздо труднее, когда она была так сексуально озабочена.

Ее мысли вернулись к той вечеринке в офисе. Она слишком много выпила и, пока Аннабель развлекалась на танцполе, вышла на балкон подышать свежим воздухом. Эди мгновенно загнала ее в угол.

— Ты весь вечер так смотришь на меня, милая, — сказала она ей. — Взгляд, который говорит: Пойдём, трахнешь меня...

Она пыталась возражать... объяснить, что Эди была не права. Она просто распустила волосы и хорошо проводила время. Но она не могла тягаться с возрастной женщиной. Эди подошла ближе и прижала ее к стене.

— Горячая штучка с такой полной грудью, как у тебя, сводит с ума таких бутчей, как я.

Дженни ненавидела себя за то, как она откликнулась на эти слова. И за последовавший поцелуй. Это было так горячо, волнующе и настойчиво. И она не смогла устоять, когда Эди скользнула рукой под подол ее платья. Она была там для взятия, и чернокожая лесбиянка прекрасно читала знаки.

Но приближающиеся голоса заставили их быстро разделиться, и прежде чем Эди смогла снова воспользоваться преимуществом, она пришла в себя и сбежала с места происшествия.

Она встряхнула головой, чтобы прогнать воспоминания, и снова посмотрела на свое голое отражение в зеркале. Что бы сделала Эди Филлипс, если бы увидела ее сейчас? Эта недозволенная мысль заставила ее почувствовать слабость в коленях. Ее соски были твердыми, а между ног отчетливо видны признаки возбуждения.

На короткое мгновение она подумала о том, чтобы схватить свой вибратор и заняться здесь... с собой... но голос Аннабель уже доносился вверх по лестнице.

— Джен, ты видела досье, которое я читала вчера вечером в постели?

Она быстро поднялась по лестнице и вошла в спальню.

— Черт возьми, я нигде не могу его найти. Он должен быть...

— Я положила его на твой комод, — устало ответила Дженни.

Когда-то Аннабель бросила бы ее на кровать и немедленно изнасиловала, если бы увидела обнаженной. Теперь же она бросила на нее лишь беглый взгляд. Газетная статья была важнее, чем она сама.

Она смотрела, как ее белокурая подружка торопливо пересекает комнату. Ни спасибо. Ни поцелуя. Даже не обнялись. Она просто схватила папку и выбежала из комнаты так же быстро, как и появилась.

— Мне нужно поторопиться, иначе я опоздаю, — крикнула она, спускаясь по лестнице.

Дженни вздохнула, прислушиваясь к звуку закрывающейся входной двери.

Затем она взяла свой мобильный телефон и начала печатать ответ...

*

Дженни не должна быть здесь. И она это знала. С тех пор как она ответила Эди, она говорила себе, что не должна была соглашаться встретиться с ней, чтобы выпить. Она уже несколько раз чуть было не передумала, но когда наступил вечер, было уже слишком поздно, и ей пришлось смириться.

Как оказалось, все пошло даже лучше, чем она ожидала, и ее ранние нервы покинули ее давным-давно. Она была готова к тому, что Эди будет вести себя с ней решительно, и сказала себе, что не потерпит подобной чепухи. Но женщина удивила ее. Она осыпала ее комплиментами... как потрясающе она выглядела в этом коротком черном платье... как безупречен был ее макияж... что ее карие глаза так и блестят.

Это была совершенно другая Эди Филлипс, не та, что стояла перед ней на вечеринке. Это был голодный зверь, выискивающий свою добычу. Он был менее прямолинеен. Он позволял Дженни сблизиться с собой. Когда она сказала ей, как прекрасно выглядит сегодня вечером, Дженни чуть не растаяла. Как будто Эди знала, что та отчаянно нуждается во внимании, комплиментах и ласке.

По мере того как тянулся вечер, она все больше и больше расслаблялась. Даже когда после нескольких рюмок Эди стала более откровенной, она чувствовала себя хорошо.

От того, как глаза женщины начали скользить по ее телу, у нее побежали мурашки по коже. Кто бы ее не хотел — кроме Аннабель, конечно. Она была привлекательна, желанна. Когда Эди стала более тактильной, мягко касаясь ее руки, ноги или бедра во время разговора, она позволяла этому происходить. А почему бы и нет? Это было достаточно безобидно, и ее прикосновение было теплым и успокаивающим.

— Итак... — сказала женщина, выводя ее из задумчивости.

Дженни улыбнулась ей. На этот раз Эди оставила руку на бедре и решила не поднимать шума и убрать ее. Они были на публике, здесь ничего не могло случиться. Кроме того, контраст в цвете между рукой чернокожей женщины и ее собственной бледной кожей выглядел удивительно экзотично.

— Я чувствую, что между тобой и твоей девушкой не все в порядке. Я права?

Дженни почувствовала, как ее сердце внезапно забилось в предвкушении того, к чему может привести разговор. Она не была готова к этому. При мысли об Аннабель ей стало грустно. Она наслаждалась обществом Эди. Зачем все портить?

— Что заставило тебя сказать это? — она ограничилась этими словами.

— Инстинкт.

Дженни помолчала, прежде чем ответить, и неловко заерзала на стуле. Она хотела скрестить ноги, но рука Эди осталась на ее бедре.

— Это не мое дело, дорогая, — хрипло продолжила женщина.

Кончики ее пальцев начали двигаться почти незаметными кругами, едва касаясь кожи Аннабель. Это было успокаивающе и чувственно одновременно.

— Но, по моему опыту, иногда полезно иметь кого-то, с кем можно поговорить. Кто-то, кто заботится о тебе? Почему бы тебе не рассказать обо всем Эди?

Дженни взяла свой бокал, пытаясь выиграть время. Она покрутила темную жидкость в бокале для мартини, пытаясь сосредоточиться на том, что говорила эта женщина, а не на ощущениях, которые создавали пальцы на ее обнаженном бедре.

Аннабель так давно не прикасалась к ней. Слишком давно...

Не помогало и то, что голова у нее гудела. Мартини, который заказала Эди, был невероятно крепким, и она выпила слишком много для своего же блага.

Когда рука внезапно оторвалась от ее кожи, она оглянулась на негритянку, желая, чтобы она снова легла ей на бедро. Эди скрестила ноги, откинулась на спинку сиденья и стала ждать ответа. Она небрежно покачивала одной ногой взад и вперед, ее черная туфля сексуально болталась на пальцах ног.

Дженни удалось отвести зачарованный взгляд, но им же она нашла глубокое декольте Эди. Передняя застёжка-молния ее облегающего черного топа была стянута достаточно низко, чтобы обнажить немалую часть ее больших черных грудей. Даже через верх она видела, как ее соски упираются в ткань. Были ли они шоколадно-коричневыми? Ей всегда было интересно.

В ее голове зазвучали тревожные сигналы.

Черт, о чем она только думает? Она закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Она глазела на Эди, а не наоборот.

— Мне кажется, — сказала женщина, ненароком собирая свои черные волосы на макушке, а затем сексуально позволяя им рассыпаться по плечам, — что ты ничего не получаешь из перечисленного. Это верно? Ни одна женщина не должна обходиться без этого. Ведь так?

«Чертовски верно», — подумала Дженни, удивляясь, как Эди могла это понять. Неужели она настолько прозрачна? Черт возьми, она почти изнывала от желания. Может быть, ей нужно вернуться домой, пока она не потеряла его. Внезапно смутившись, она посмотрела на свой бокал, поднесла его к губам и одним глотком осушила.

Он обжег ей горло, но придал ей мужества, чтобы открыться.

— Я... мы... Аннабель сейчас очень занята, вот и все. Это просто означает, что мы не проводим много времени вместе. Все изменится, когда все уляжется...

Она остановила себя, задаваясь вопросом, действительно ли она верит в то, что говорит. Она всегда так думала, но теперь просто не знала.

— Я в этом не сомневаюсь...

С этими словами она наклонилась вперед, уперевшись подбородком на ладонь. Она так пристально смотрела в карие глаза Дженни, словно могла прочесть каждую ее мысль.

— Но до тех пор тебе нужно потрахаться. Это написано у тебя на лице. Тебе это очень нужно, если ты спросишь меня. И если ты будешь осторожна, то что плохого?

Дженни уставилась на нее, пытаясь понять смысл сказанного. Легкий румянец покрыл ее щеки. В устах Эди это звучало так просто. Но это было не так. Не так ли?

— Послушай, дорогая, то, что я говорю, правда, — продолжала женщина. — В конце концов, это всего лишь секс. Даже животные так делают. Каждая женщина заслуживает этого, чтобы чувствовать себя хорошо. Поверь мне, после того, как вы немного полюбите друг друга, вы гораздо лучше справитесь со своими проблемами. И если Аннабель это не интересует...

Она помолчала достаточно долго, чтобы помочь понять намек.

Дженни почувствовала, как слезы катятся по ее ресницам. Она не могла изменить Аннабель. Но долго так продолжаться не могло. Кроме того, Эди не говорила ничего такого, о чем бы она не думала в последнее время.

Сколько раз она мастурбировала, думая о других женщинах? Та рыжая, которая работала в магазине одежды через дорогу от офиса... кудрявая молодая женщина, с которой она разговаривала в обувном магазине... а потом появилась женщина, сидевшая напротив нее...

— Я... Я не знаю...

— Но это ты знаешь. — Эди взяла ее за руку. — Не так ли?

Дженни фыркнула. Если она была честна с собой, то все, что говорила Эди, имело смысл. Но она снова смутилась. Эта женщина всегда идеально соответствовала ее образу законченной лесбиянки, и она ожидала, что сегодня вечером она войдет в нее всей своей тяжестью. Эта более мягкая сторона застала ее врасплох.

— Ты должна подумать об этом, — сказала ей Эди. Она повернула голову к официанту и взмахом руки потребовала счет. — Это твоя жизнь, дорогая, и я уверена, что ты сможешь разобраться в ней и без моего совета.

*

Дженни откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Эди была такой заботливой, настаивая на том, чтобы они ехали в одном такси. У нее кружилась голова... слишком много алкоголя... и слишком много мыслей.

Ее глаза распахнулись, когда она вдруг снова почувствовала руку на своем бедре.

— Ты в порядке, милая? — Тихо спросила Эди.

Дженни улыбнулась и кивнула. Казалось, слишком много хлопот, чтобы говорить. Впервые за долгое время кто-то проявил к ней настоящий интерес. Это заставило ее почувствовать себя лучше, чем когда-либо. Она была не одна.

Эди оказалась еще более привлекательной, чем ей казалось раньше. С ее соблазнительным телом и дерзким поведением, она всегда считала ее горячей, даже если отмахивалась от ее внимания. Но эти полные красные губы выглядели такими... Ну, тянущими к поцелую. И во взгляде Эди, устремленном на нее, была такая сексуальная напряженность, что Дженни почувствовала жар между бедер.

— Ты уверена?

Дженни снова кивнула. Эти ласкающие пальцы так успокаивали ее кожу. Когда Эди пошевелилась и придвинулась немного ближе, она почувствовала, как по коже побежали мурашки. Взгляд женщины не отрывался от нее, и то, как она смотрела на нее, было похоже на голодное животное, нуждающееся в пище.

— Я уже видела этот взгляд раньше, милая.

Дженни в замешательстве уставилась на него.

— Взгляд? Какой взгляд?

Боже, даже ее слова звучали невнятно. Ее взгляд снова упал на ложбинку между грудей Эди. В винном баре ее «молния» не была расстегнута так глубоко, не так ли? Даже в тусклом свете на заднем сиденье такси она отчетливо видела кружевной черный лифчик. Ее груди практически вываливались наружу.

Когда ее глаза снова медленно поднялись к Эди, женщина улыбнулась.

— Точно такой же взгляд ты бросила на меня на вечеринке в офисе.

Дженни не ответила. Как она могла? Что она могла сказать? По ее шее пробежал румянец. Офисная вечеринка. Та офисная вечеринка.

— Знаешь, что я думаю?

Дженни уставилась на нее. Эти пальцы на ее бедре каким-то образом уже проникли под подол платья. Она уже каким-то образом раздвинула ноги, приглашая их войти. Как это могло случиться?

— Я думаю, у нас есть кое-какие незаконченные дела...

Дженни откинула голову на спинку сиденья и попыталась сосредоточиться. Держаться за все ее благие намерения было так трудно. — Она закрыла глаза. Если она не видит, что происходит, то не может винить себя. Эди вдруг оказалась так близко, что почувствовала горячее дыхание женщины на своей щеке.

— Я только хочу, чтобы тебе было хорошо, — шептал ей на ухо мягкий голос. — Скажи мне, если хочешь, чтобы я остановилась.

Теперь пальцы были у нее между ног. Когда они мягко коснулись ее черных стрингов, Дженни услышала собственное прерывистое дыхание.

Губы мягко коснулись ее губ.

Она повернула голову и стала искать их открытым ртом. Поцелуй был точно таким, каким она его помнила с вечеринки—горячим, влажным и требовательным. В темноте за закрытыми веками ей казалось, что все чувства обострились. Ее грудь начала подниматься и опускаться, как будто она вот-вот задохнется.

Когда зондирующие пальцы отодвинули в сторону ее стринги, она шире раздвинула ноги, приглашая их войти. Она была такой мокрой. Два пальца погладили ее половые губы, и она застонала. Когда они повернулись и протолкнулись внутрь, ее тело содрогнулось, и она издала долгий, нуждающийся стон.

— Скажи мне, если хочешь, чтобы я остановилась, — повторил голос во второй раз.

Но они оба знали, что этого не случиться. Она нуждалась в этом.

Пальцы внутри нее двигались с такой восхитительно дразнящей медлительностью, что она снова громко застонала. И еще раз. Она могла слышать себя. Она не могла перестать стонать. Внезапно ей пришло в голову, что шум мог бы насторожить водителя, и он, вероятно, наблюдал за ней в зеркало заднего вида. Но это только подлило масла в огонь. Они с Аннабель любили заниматься сексом в общественных местах. А на заднем сиденье такси они проделывали и кое-что похуже.

Но потом пальцы начали выходить...

— Нет!!!

Ее глаза распахнулись как раз вовремя, чтобы увидеть, как Эди поправляет подол платья и отодвигается. Ее понимающие глаза не отрывались от Дженни, когда она откинулась на спинку стула, улыбаясь разочарованию на лице молодой девушки.

— Я всегда знала, что ты вкусная, — тихо промурлыкала она, похотливо поднося ко рту покрытые соком пальцы.

Она демонстративно сосала их один за другим. Ее язык сексуально пробежал вверх и вниз по каждому пальцу, прежде чем скользнуть по ее полным губам.

Она удовлетворенно вздохнула, наклонив голову и стряхнув с черного топа кусочек воображаемой нити.

— Было бы неправильно, если бы я воспользовалась тобой сегодня, милая... — тихо объяснила она. — Не тогда, когда ты настолько растеряна. Но мы можем встретиться и поговорить снова, в любое время.

АННАБЕЛЬ

Приблизившись к Дорчестеру, Аннабель глубоко вздохнула. Эта история была слишком важна, чтобы все испортить. Если она добьется успеха, ее жизнь и карьера изменятся к лучшему. Не прибегая к этим точным словам, Грифф Маккэффри — самый известный редактор в газетной индустрии — пообещал ей именно это.

Задача была проста. Она должна была связаться с Вероникой Моро и изобразить танцовщицу, ищущую работу. Француженка отвечала за подбор персонала для сети лондонских клубов Джузеппе Франко. Если их подозрения были верны, то клубы служили прикрытием для проституции, но подозрения — это одно, а подтверждение их — совсем другое.

Поэтому она и работает под прикрытием.

Ее короткое синее платье было самым горячим, что она могла найти в своем гардеробе. Надеюсь, это привлечет к ней внимание. Вероника Моро, как известно, питала слабость к молодым девушкам, а это платье всегда привлекало к ней внимание, когда они с Дженни отправлялись в клуб. Черт возьми, они не делали этого целую вечность.

Не было никаких сомнений, что эта история встала на пути их с Дженни отношений. Это было несправедливо, но так надо было поступить. Она работала по восемнадцать часов в день в течение последнего месяца или около того, помогая собрать все части пазла воедино. Не то чтобы она могла сказать об этом своей подруге. Они поклялись хранить тайну. Если хоть слово о расследовании просочится наружу, газета будет скомпрометирована.

Она заметила свое отражение в стеклянном фасаде и поплотнее запахнула пальто. Неужели это платье так откровенно? Меньше всего ей хотелось, чтобы у кого-то сложилось неверное представление.

Войдя в отель, она направилась к бару. Там было два свободных столика, и она заняла один из них, заказав бокал красного вина у внимательного официанта. Скрестив ноги, она оттянула подол платья как можно ниже по бедрам, одновременно обдумывая свою историю.

Она должна была быть достаточно правдоподобной, чтобы Вероника Моро купилась на неё.

Прошел добрый час, прежде чем появилась француженка, и блондинка-репортер вздохнула с облегчением. Она пила уже второй бокал и привлекла к себе нежеланные взгляды группы шумных парней, собравшихся вокруг длинной стойки бара. Даже консьерж начал обращать на нее внимание с другого конца вестибюля.

Веронику сопровождала девушка восточного вида, и обе женщины заняли недавно освободившийся столик рядом с ней. Аннабель воспользовалась случаем, чтобы рассмотреть француженку, пока они заказывали напитки — шампанское, как оказалось.

Эта женщина была впечатляющей.

Ее длинные волнистые волосы ниспадали на плечи, подсвеченные разными оттенками — от светло-русых до медных. Серое дизайнерское платье было простым, но идеально подчеркивало ее фигуру. Ее декольте выглядывало из-за выреза, и у нее не было ни унции лишнего жира. Добавьте к этому полные, блестящие красные губы, и она выглядела скорее моделью, чем одним из ближайших союзников Джузеппе Франко.

— Могу я спросить, что Вы здесь делаете?

Вопрос застал ее врасплох. Она повернула голову и увидела консьержа, стоящего рядом с ней. Она была слишком занята, чтобы заметить его приближение.

— Что? Простите? Я...

— Мне придется попросить Вас уйти.

— Уйти? Почему?

На его лице появилась холодная ухмылка.

— Думаю, Вы знаете. Мы — респектабельный отель.

Респектабельный отель? Боже Мой! Он думал, что она в игре. Она смущенно огляделась по сторонам. Все глаза в баре, казалось, следили за ними.

— Я кое-кого жду...

Он презрительно фыркнул и разгладил жилет.

— Я предлагаю не устраивать сцен. Я полностью отдаю себе отчет в том, что Вы делаете, и предлагаю Вам заняться своей торговлей в другом месте.

Когда он потянулся к ее руке, она вырвала ее из его хватки. Этого не может быть. Она бы попала в заголовки всех конкурирующих газет, если бы они взялись за эту историю. Как она объяснит это Гриффу Маккэффри?

— Не будьте смешным... — начала она, но спасение пришло из самых неожиданных источников.

— Так нельзя обращаться с дамой, Джонас. Она сказала тебе, что ждет кого-то.

В мягком голосе слышался сильный французский акцент. Вероника Моро наклонилась вперед, обращаясь к консьержу. Затем она повернула голову к Аннабель.

— Почему бы тебе не присоединиться к нам, дорогая? Пока не приедет твой друг...

Консьерж медленно перевел взгляд с Вероники на Аннабель и обратно. Казалось, он вот-вот заговорит снова, но передумал и вместо этого едва не поклонился, пятясь назад. Казалось, что с влиянием француженки не поспоришь.

«Впечатляет», — подумала Аннабель, подбирая подбирая пальто. Она провела рукой по своим коротким светлым волосам и скользнула на свободное место напротив двух женщин, чувствуя, что обе пары глаз оценивающе смотрят на нее.

— Большое спасибо, — тихо проговорила она. — Это крайне неловко.

— Это не проблема, — пожала плечами Вероника. — Во Франции это не имеет большого значения. Девушка должна зарабатывать на жизнь.

— Нет, Правда...

Сердце Аннабель бешено заколотилось. Француженка на самом деле думала то же самое, что и консьерж!

— Я... Я действительно здесь, чтобы кое с кем встретиться. Я танцовщица, но с тех пор, как приехала в Лондон, все, что мне удалось получить, — это пара мест официантки. Но пару дней назад я встретила парня в клубе и...

— Танцовщица, — мгновенно перебила Вероника. — Это интересно. И эскорт? Какое прекрасное сочетание. Не волнуйся, дорогая, я восхищаюсь твоей находчивостью. И вы могли бы упасть к ногам, как вы, англичане, говорите, да?

Аннабель попыталась скрыть свое волнение. Спасибо, Боже, за консьержа. Лучше и быть не могло. Как будто вся сцена была написана по сценарию. В дальнейших объяснениях не было необходимости. Вероника купилась.

— В каком смысле? — спросила она, притворяясь невежой.

— Я на связи с некоторыми клубами. Мы всегда в поисках... танцовщиц.

Она кивнула девушке, сидевшей рядом с ней. Ей не могло быть больше двадцати-двадцати одного. На протяжении всего разговора она хранила молчание, но ее миндалевидные глаза оценивающе смотрели на Аннабель.

— Цзяо — американка китайского происхождения. Она одна из моих лучших девушек. Ее имя переводится как красивая. Довольно удачно, не находишь?

«Горячая — было бы более подходящим описанием», — подумала Аннабель. Это обтягивающее черное платье-труба тянулось вдоль всего ее твердого, стройного тела.

— Да, очень, — дипломатично ответила она.

На губах девушки заиграла мягкая улыбка. Она слегка наклонила голову.

— Спасибо, дорогая, — отозвалась она.

Ее резкий восточный акцент идеально подходил ей, и то, как она произнесла последнее слово, заставило Аннабель вздрогнуть.

— Я бы сказала, что ты прекрасно вписываешься, — продолжала Вероника. — Танцовщица. Эскорт. Хорошенькое личико и, насколько я могу судить, соответствующее ему тело. Мои клиенты будут впечатлены.

— Клиенты?

— Аннабель старалась говорить ровным голосом. Неужели все так просто? Смысл был ясен. Вероника даже не пыталась это скрыть.

— Именно. Мы приведем их тебе, дорогая. Поверь мне, это сделает твою жизнь намного проще. Вопрос в том, хорошо ли ты следуешь инструкциям?

— Да.

Это слово прозвучало быстро и уверенно. Француженка играла ей на руку, и эту возможность нельзя было упустить.

— Тогда давай проверим, — прошептала Вероника.

Она грациозно поднялась на ноги и попросила стоявшего рядом официанта принести шампанское в ее номер. Улыбка, которой она одарила Аннабель, была полна смысла.

— Нет времени лучше настоящего, дорогая.

*

Номер был роскошным. Аннабель нервно вошла, гадая, что же ее ждет. Если есть возможность расспросить Веронику еще раз, она должна ею воспользоваться. Гриффу Маккэффри было нелегко угодить, но даже редактор-гризли не мог бы не впечатлиться. Она была уже на полпути.

Француженка скользнула в дверь в дальнем конце комнаты, и рядом с ней появилась Цзяо.

— Сюда, — тихо сказала она, кивнув в сторону открытой двери.

Она держалась позади Аннабель, пока они шли через комнату. Когда блондинка-репортер вошла, у нее перехватило дыхание. Кровать с балдахином занимала всю комнату, и Вероника стояла рядом с ней, ее платье лежало у ее ног. Француженка была обнажена. Со спины она выглядела потрясающе. Ее оливковая кожа, казалось, светилась в тусклом свете, а упругие ягодицы были безупречны.

Она повернулась к девушкам и грациозно присела на край кровати.

— Садись сюда, дорогая, — велела она Аннабель.

Она указала на кресло, стоявшее не более чем в нескольких футах от кровати, а затем повернула голову к Цзяо. Одной улыбки было достаточно.

Молодая девушка потянулась к молнии своего платья, и, покачивая стройным атлетическим телом, оно соскользнуло на ковер. Под ним она была голая.

Аннабель посмотрела на полуоткрытую дверь. Еще не поздно уехать, не так ли? Это был слишком большой шаг. Она должна подвести черту. Весь смысл расследования состоял в том, чтобы разоблачить незаконную сексуальную активность, а не засвидетельствовать ее.

И все же...

Сейчас все было по-другому. Эти две девушки были зрелого возраста и по обоюдному согласию. За закрытыми дверями. Она не потворствовала их поведению, оставаясь. Кроме того, если она сейчас выйдет из комнаты, то потеряет все шансы получить дополнительную информацию. Долг репортера — оставаться здесь.

Даже когда она вела внутренний спор, ее глаза снова обратились к Цзяо. У нее были маленькие груди, но невероятно длинные соски. Но еще больше ее заинтриговало то, что она была чисто выбрита. Аннабель часто возражала, когда Дженни выражала желание выбрить там все догола, но такой вид вполне подходил этой молодой девушке.

— Не заставляй меня ждать, chérie (прим. дорогая).

Голос снова привлек ее внимание к Веронике. Она откинулась на локти, широко расставив ноги... словно открытое приглашение.

Цзяо повернула голову и посмотрела на светловолосую журналистку, опустившуюся на колени перед француженкой. Сексуальное напряжение в комнате опьяняло, и Аннабель почувствовала прилив жара к паху.

Сколько времени прошло с тех пор, как они с Дженни занимались любовью? Отчасти она была виновата в том, что их отношения давно перестали быть такими радостными. Долгие часы, которые она проводила на работе, не помогали... но дело было не только в этом... это было —

Она прогнала эти мысли прочь. Сейчас было не время.

Цзяо нежно провела своим шипованным языком по половым губам Вероники. Она услышала вздох и поняла, что он исходит из ее собственного рта. Ее глаза встретились с глазами Вероники. Француженка наблюдала за ней, наблюдая за ее реакцией. Неужели она испытывает ее? В конце концов, она считала ее проституткой.

— Хорошо, правда? — Прошептала Вероника.

Это было правдой. То, как молодая женщина выполняла свою работу, было великолепно. Аннабель почти физически ощущала восхитительное давление губ и языка девушки между своих ног. Она хотела почувствовать их. Потребность прикоснуться к себе внезапно стала непреодолимой.

— Раздевайся, моя дорогая. Будь хорошей девочкой.

Аннабель услышала эти слова, но им потребовалось время, чтобы осознать их смысл. Это было нереально. Она не могла этого сделать. И все же она поднялась на ноги. Было что-то невероятно возбуждающее в раздевании под пристальным взглядом француженки. Мораль должна была бы беспокоить ее, но вместо этого она поймала себя на мысли, что не знает, одобрит ли Вероника ее тело.

Платье соскользнуло, и она нервно повесила его на спинку стула.

— Восхитительно, — похвалила Вероника.

Она наклонилась вперед и положила руку на длинные локоны Цзяо, втянув голову девушки еще глубже между своих бедер. Какое-то мгновение она одобрительно смотрела на нее сверху вниз, но затем ее взгляд вернулся к телу Аннабель.

— Не надо стесняться. Покажи мне, chérie.

Сглотнув, Аннабель расстегнула переднюю застежку и позволила своим полным грудям свободно выпрыгнуть. Когда Вероника облизнула губы, ее розовые соски затвердели. Она всегда считала свою грудь самым ценным достоянием, и Дженни тоже так говорила. Ободряющее выражение лица француженки относило ее к той же категории. Она просунула большие пальцы за пояс стрингов и потянула их вниз по нежному изгибу бедер.

По лицу Вероники пробежала хмурая гримаса, и она недовольно прищурилась, когда ее глаза остановились между бедер Аннабель.

— Настоящая блондинка, — пробормотала она, — но я предпочитаю выбритую. Мы попросим Цзяо позаботиться об этом позже. А пока, судя по выражению твоих милых голубых глаз, тебе не терпится присоединиться к нам. Почему бы тебе не подойти сюда, моя дорогая?

Она легонько похлопала Цзяо по плечу. Девушка облизнула губы и медленно вытащила голову из-под бедер Вероники. Ее рот блестел от соков женщины, а надутые брови скрывали ее лицо.

— Еще немного, моя дорогая, — сказала Вероника. Она подперла рукой подбородок и благожелательно улыбнулась. — Но наша гостья заждалась свою очередь. Это же справедливо, mais oui (прим. ведь так)?

Аннабель колебалась лишь мгновение. Теперь на нее смотрели обе пары глаз. Она больше не взвешивала мораль своего положения и не размышляла о том, как получить дополнительную информацию. Вероника Моро прекрасно оценила ее потребности. У них с Дженни никогда не было секса втроем, но у нее было несколько раз до того, как они познакомились. Это было слишком долго для женщины со здоровым сексуальным аппетитом.

— Ты хотела получить эту работу, — пробормотала Вероника, направляясь к кровати. — Пришло время показать ваши верительные грамоты.

*

Аннабель вышла из душа и посмотрела на свое голое отражение в зеркале ванной. Ее шея все еще болела с того места, где Вероника сидела на ее лице, а челюсть болела от давления, которое она испытывала, доводя ее до оргазма.

И не один раз. Черт, она и понятия не имела, что француженки такие раскованные.

Напряженный сеанс превзошел все ее ожидания. Они занимались любовью в течение нескольких часов без перерыва. Она никогда не испытывала такой неприкрытой похоти, даже в молодости. Она и Цзяо были там, чтобы служить, конечно. Это был почти новый опыт, но он пробудил в ней все самое лучшее.

Может быть, это снова даст толчок ей и Дженни? За исключением того, что заниматься любовью с Дженни никогда не было хорошо так, как сейчас. А теперь ей нужно было вернуться в офис. Если повезет, Грифф Маккэффри мог вернуться домой вовремя. Только на эту одну ночь. Она понятия не имела, что сказать ему о сегодняшнем дне.

Черт, с чего она начала?

Волнение от того, что Цзяо по очереди с ней вылизывала Веронику, не покидало ее, пока она возвращалась в спальню. Они работали вместе, целовались, ласкали француженку, а потом целовались снова. Это стало жарким состязанием. Кто мог заставить Веронику стонать громче всех?... может, заставить ее кончить.

Вид на кровати остановил ее на полушаге. Цзяо лежала на спине, зажав одну руку между бедер, а другой обхватив бедро француженки. Вероника что-то шептала по-французски, покачиваясь на лице.

Во второй раз за этот день Аннабель была вуайеристкой.

Она взглянула на свое платье и белье. Они все еще лежали на полу с тех самых часов назад. Она на цыпочках подошла к ним в тот самый момент, когда Вероника наклонилась вперед и оперлась на локти. От ее округлых ягодиц у Аннабель перехватило дыхание. Сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз предавалась этому?

С тех пор как она познакомилась с Дженни. Ее подружка никогда не чувствовала себя комфортно при играх с задницей. Голос француженки вернул ее внимание к кровати.

— Тебе нравится моя попка? — вызывающе спросила она. — Присоединяйся к нам, дорогая. Она твоя.

Аннабель на мгновение застыла, словно загипнотизированная. Откуда ей было знать? Впрочем, это не имело значения. Когда Вероника наклонилась вперед, намеренно демонстрируя свою восхитительную задницу, сердце белокурой журналистки бешено заколотилось. Она была потеряна.

Через несколько секунд она присоединилась к парочке на кровати. Хлюпающие звуки подтверждали, что Цзяо проделал основательную работу, но Аннабель не нуждалась в подтверждении. Младшая девушка уже доказала, что является экспертом.

Вероника снова наклонилась вперед, вращая своими твердыми ягодицами по кругу, пока она извивалась на языке Цзяо. Аннабель провела рукой по её упругим ягодицам, лаская их, наслаждаясь округлостью, упругостью, гладкостью. Она взглянула на Веронику, и француженка улыбнулась ей через плечо.

— Сделай это...

Она медленно наклонила голову вперед и лизнула волнистые шары... раз... два... затем снова... тверже, сильнее... утопив их своей слюной.

Она кружила по направлению к сморщенному отверстию, ее предвкушение нарастало. Тепло, исходящее от кожи Вероники, опьяняло. Вытянув язык как можно дальше, она мягко надавила на промежность француженки. Он, казалось, идеально подходил к кончику.

Она пробовала снова и снова, с каждым разом немного усерднее. Твердое сопротивление начало ослабевать. Постепенно, шаг за шагом, он начал сдаваться. Она больше не давила, а, скорее, была непреодолимо втянута внутрь.

Когда Вероника еще сильнее заскрежетала языком Цзяо, ее руки оказались за спиной. Она соединила их за шеей блондинки-репортера, удерживая ее лицо в таком положении, когда она начала изгибаться быстрее. Аннабель всхлипнула, пытаясь удержать язык на месте. Прилив был ошеломляющим.

Может быть, когда-нибудь ей удастся убедить Дженни...

ДЖЕННИ

Неужели она действительно идет на это? Дженни уже полдюжины раз задавала себе этот вопрос.

Каждый раз она получала один и тот же ответ. Все, что происходит, — это то, что она снова встретится с Эди. Они будут наслаждаться обществом друг друга, и не будет повторения того, что произошло на заднем сиденье такси. Эди могла бы овладеть ею в ту ночь, но она достаточно уважала ее, чтобы отступить. Несмотря на ее хищническую репутацию, не было никаких оснований полагать, что она не будет уважать ее снова.

Сегодня она купила скудное французское белье, специально для сегодняшнего вечера. Он облегал ее изгибы, как вторая кожа. Но когда она ходила без лифчика, ей всегда становилось жарко, и она отказалась от него по прихоти. Почему девушка не должна хотеть, чтобы ей было хорошо? В конце концов, Аннабель больше не заставляла ее так себя чувствовать.

Все, что ей было нужно — это ласка, чтобы почувствовать, что ее подруга все еще любит ее. Она хотела заняться любовью, как они делали раньше, оставив друг друга удовлетворенно измученными, прежде чем заснуть в объятиях друг друга. Но в последнее время они даже не обменялись содержательным разговором, не говоря уже о любовном поцелуе или объятии.

Эди Филлипс заставляла ее чувствовать себя хорошо. Она уже забыла, как чудесно быть желанной. Эди хотела ее. В этом она не сомневалась. Эта мысль заставила ее содрогнуться от предвкушения. Она использовала свой вибратор несколько раз после их встречи, проигрывая в уме то, что могло произойти в такси.

Она также помнила слова Эди.

— Тебе нужно потрахаться... Это написано у тебя на лице... Тебе это очень нужно, если спросишь меня... И если ты будешь осторожен, то что плохого? В конце концов, это всего лишь секс... Даже животные так делают... Каждая женщина заслуживает того, чтобы быть оттраханной, чтобы чувствовать себя хорошо... И если Аннабель это не интересует...

Если Аннабель не заинтересуется...

Слова эхом отдавались у нее в голове. В этом-то все и дело. Сегодня вечером между ними ничего не произойдет, но это не из-за ее подружки. Это Аннабель была виновата, что она вообще встретилась с Эди Филлипс.

Она сидела на краю кровати в одних тонких стрингах и закатывала черные чулки на своих стройных ногах. Озорная улыбка скользнула по ее лицу, когда она пристегнула их к поясу для подтяжек. Если бы Эди могла видеть ее прямо сейчас!

И все же красное платье было достаточно горячим. Оно спускалось глубоко между грудей и было таким коротким, что, если бы она скрестила или раздвинула ноги, Эди точно знала бы, какого цвета стринги на ней надеты. Эта мысль заставила ее покраснеть.

Она надела сексуальные черные туфли-лодочки, которые не надевала целую вечность. «Трахни меня» — так всегда называла их Аннабель. Но ее подружка куда-то уехала на ночь. Снова работа. Она была здесь не для того, чтобы восхищаться ими.

Но Эди была бы счастлива.

*

Дженни этого не ожидала. Эди повела ее в лесбийский бар.

Клуб черной магии.

Это был не просто лесбийский бар. Этот был полон чернокожих женщин. Да, вокруг было несколько белых женщин. Но это не заняло много времени, чтобы понять, как обстоят дела. Чернокожие доминантки с их белыми сучками.

Эта мысль заставила Дженни задрожать от волнения и дурного предчувствия. Может быть, поэтому Эди и привела ее туда? Чтобы запугать ее? Ее удивило не только окружение. Это была совсем другая Эди Филлипс, чем в тот вечер. Та была мягкой и соблазнительной. Эта была уверенной в себе и контролирующей ситуацию. Как будто она почувствовала, что тяжелая работа была сделана, и теперь пришло время потребовать свою награду.

По мере того как вечер продвигался, ее голова наполнялась тяжелым ритмом музыки, шумом, неожиданным волнением от того, что вокруг нее было так много чернокожих женщин. Она поймала на себе их взгляды, восхищенные ее коротким красным платьем, и поймала себя на мысли, что жалеет, что не надела что-то менее дерзкое... и все же она была взволнована тем, что не сделала этого.

Возможно, Аннабель ее не захочет. Все эти женщины так и делали.

Для начала она поймала себя на том, что почти прижимается к Эди. Оставайся рядом, сказала она себе, и будешь в безопасности. Но у Эди была такая манера поведения, она давала понять окружающим женщинам, что Дженни принадлежит ей.

Руки прочь.

Постепенно ее нервозность сменилась возбуждением. Она чувствовала, как текут ее соки. Атмосфера в баре, суета, шум, привлекательные черные женщины, взгляды, которыми они ее одаривали, смесь духов — все это действовало на нее как афродизиак.

— О чем ты думаешь? — Неожиданно спросила ее Эди спустя три четверти вечера.

Ей пришлось выкрикнуть этот вопрос, чтобы перекричать шум музыки и болтовни.

Широко раскрытые глаза Дженни уставились на нее. Она пила уже четвертый мартини — слишком много, но кто их считал? Адреналин бежал по ее венам.

— Я никогда не испытывала ничего подобного.

Эди рассмеялась. — Я думаю, ты заслуживаешь чего-то необычного, дорогая. Мне показалось, что ты уже довольно давно не распускала волосы. Добро пожаловать в мой мир. Все идет своим чередом. Тебе нравится эта идея?

Дженни почувствовала, как по ее телу пробежал жар. Она застенчиво кивнула.

Эди повернулась к ней, прижимая ее к длинной стойке бара. Она обвила рукой шею Дженни и просунула бедро между ее ног.

— Твои сиськи выглядят потрясающе в этом платье, — прошептала она ей на ухо. — Ты знаешь, сколько женщин здесь надеются на возможность трахнуть тебя?

Жар под кожей Дженни превратился в раскаленную печь.

— Есть только одна вещь, которая их останавливает. Они знают, что ты со мной. Но я думаю, что они нуждаются в проявлении любви. Не так ли?

Рука на шее Дженни притянула ее лицо ближе. Она лизнула ее шею сбоку, а затем задержала голову там, в нескольких дюймах от своей собственной. Дженни вздрогнула. От нее так хорошо пахло... какими-то пряными духами.

— Давай, — прошептала Эди ей в рот. — Ты же знаешь, что хочешь этого.

Жар между ее бедрами становился все сильнее, и Дженни сама удивилась, сократив расстояние между их губами. Она приблизила свои открытые губы к губам Эди в долгом, страстном поцелуе. Это было захватывающее чувство. Все женщины вокруг, должно быть, наблюдали за ними, и вот она, маленькая белая девочка, целует свою черную женщину.

А потом Эди снова взяла все в свои руки и стала терзать ее сиськи сквозь красное платье, пока поцелуй углублялся. Их рты раскрылись еще шире. Их языки танцевали. Дженни никогда еще не чувствовала таких мягких и в то же время требовательных губ. Она никогда не касалась языка, такого активного и влажного. В конце концов Эди отстранилась, чтобы заглянуть ей в глаза, прежде чем поцеловать в последний раз.

— Пошли, — сказала она ей. — Давай потанцуем.

Дженни взяла протянутую Эди руку и позволила вывести себя на танцпол. Танцпол был заполнен в основном черными женщинами, но несколько белых танцовщиц кружились в такт, словно пытаясь оставить свой след. Дженни поняла, что они здесь для того, чтобы на них смотрели и для обслуживания...

Она сказала себе, что ей здесь не место. Если она и собиралась в клуб, то не в этот. Она должна быть с Аннабель, а не с Эди. Сколько времени прошло с тех пор, как они с Аннабель танцевали? Они ходили в клубы каждую неделю. Но Аннабель больше не хотела ее. Эди это знала.

Этот взгляд в глазах женщины в возрасте был безошибочным. Это была ее территория, и сегодня в ее поведении чувствовалась необузданная сексуальная энергия. Она слегка покачивалась, не сводя глаз с Дженни. Ее большие груди соблазнительно двигались под кремовым топом без бретелек. На ней не было лифчика.

Дженни была загипнотизирована ее грудью, ее взглядом, музыкой, жужжанием и горячими женщинами, танцующими вокруг нее. Люди наблюдали за ней.

— Добро пожаловать в мой мир. Все идет своим чередом, — сказала ей Эди. — Ты знаешь, сколько женщин здесь надеются трахнуть тебя?

Она подумала о том, что женщина сделала с ней на той вечеринке... и на заднем сиденье такси. Она снова взглянула на нее. Эди подняла обе руки вверх, двигаясь чувственно. Когда она кивнула ей, невысказанное послание было ясно.

Потанцуй для меня.

Дженни начала двигаться. Сначала медленно, позволяя Эди и другим, наблюдающим, черным женщинам наслаждаться ее телом в этом маленьком красном платье. Несмотря на ее предыдущие оговорки, он был идеальным для вечера... горячая маленькая белая девочка, демонстрирующая свое тело.

Она двигалась быстрее и похотливо вращала бедрами из стороны в сторону, наслаждаясь тем, как люди расступаются вокруг нее. Платье подпрыгивало вокруг ее бедер при каждом движении, открывая верх чулок и кусочек плоти над ними.

То, как глаза Эди расширились в ответ, заставило ее продолжить.

Она выгнулась назад и начала вращать бедрами по кругу. Сзади к ней стали прикасаться чьи-то руки, но она не обращала на них внимания. Ее взгляд был прикован к Эди Филлипс. Ее охватила огромная волна возбуждения. Выпрямившись, она спустила с плеча сначала одну бретельку красного платья, потом другую. Она подержала одежду несколько мгновений, дразня, прежде чем вернуть ее на место.

Но руки сзади внезапно ухватились за материал. Они вырвали его из ее рук прежде, чем она успела среагировать. Ее груди дважды подпрыгнули, прежде чем успокоиться, и тепло разлилось по телу. Ей следовало бы прикрыться, но вместо этого она гордо выставила перед Эди свои сиськи с высоко торчащими сосками.

Она медленно подняла руки, покачиваясь из стороны в сторону, и положила их на макушку. Ее соски были такими твердыми, что болели. Она никогда не чувствовала себя более распутной... более бесстыдной... более нуждающейся.

Все большее количество рук на ее теле заставляло ее дрожать. Это были черные руки. Они обхватили ее груди. Они перекатывали ее соски в ладонях. За ней последовали другие, они лежали на ее бедрах и гладили ее задницу. Она позволила им ласкать себя, наслаждаясь чистым, неподдельным ощущением того, что она — объект желания.

Ее взгляд снова встретился с взглядом Эди, и она потянулась к бретелькам своего платья. Акт медленного прикрытия себя, дразня женщин вокруг себя, снова скрывая свои полные груди, казался таким же сексуальным, как и демонстрация себя.

Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда Эди качнулась к ней. Она понятия не имела, чего ожидать, но женщина просто взяла ее за руку и повела прочь с танцпола, подальше от рук, все еще пытающихся ласкать ее.

*

В туалетах было полно народу, но Эди это не волновало. Она поцеловала Дженни на глазах у других женщин и, как только освободилась кабинка, втолкнула ее внутрь.

Одна рука потянула ее кремовый топ вверх, обнажая грудь. Все было именно так, как представляла себе Дженни. Большие и отвисшие, с толстыми шоколадными сосками, которые росли длинными и твердыми из ее идеально круглой ареолы. Другой рукой она обхватила Дженни за шею и провела по губам своим торчащим соском.

Дженни с жадностью приняла его.

Она втянула его в рот и покрыла своей слюной. Все мысли об Аннабель давно улетучились. Все, что имело значение, было здесь и сейчас. Она почувствовала легкое головокружение. По ее телу пробежала дрожь. Сосать грудь Эди было приятно. Так чертовски хорошо.

Неужели это происходит на самом деле?

Женщина в возрасте подставила ей грудь, бормоча слова ободрения, пока Дженни наслаждалась подношением. Она вращала ртом между этими толстыми сосками, оставляя между ними тонкий след слюны.

Чья-то рука скользнула по внутренней стороне ее бедра. Она ахнула и отдернула голову, но свободная рука Эди обхватила ее за шею и удержала на месте.

— Продолжай сосать, — приказала она.

Дженни почувствовала ее пальцы над своими чулками. Они терли ее влажную плоть через стринги. Затем они стали протискиваться под скудный материал. Они скользили по гребню ее половых губ и дразнили клитор, не касаясь его.

Она ахнула и стала сильнее сосать эти сказочные груди. Было трудно сосредоточиться, когда все ее тело горело огнем.

— Посмотри на меня... — Внезапно приказала Эди.

Она сопроводила это наставление тем, что схватила Дженни за волосы и дернула ее голову вверх. Их взгляды встретились, а затем, без предупреждения, Эди напрягла два пальца и грубо толкнула их внутрь ее.

— Ооох, боже!!!

Чувства Дженни были перегружены. Она закрыла глаза, но рука в волосах снова дернула ее за голову.

— Посмотри на меня...

Дженни уставилась на нее прищуренными глазами. Взгляд Эди впитывал каждое выражение ее лица. Она начала трахать ее пальцами, медленно и легко.

— О Боже!

Дженни бесстыдно подняла одну ногу, поставив ее на крышку унитаза, чтобы Эди было легче добраться до нее. Ее горячие стоны и вздохи наполнили воздух. Боже, она была так близко. Ей пришло в голову, что люди за дверью кабинки услышат ее, что они знают, что делают. Но ей было все равно.

— Продолжай смотреть на меня, — прошептала Эди, ускоряя шаг.

Дженни повиновалась, хотя держать глаза открытыми было почти невозможно. Ее сердце билось так быстро, что казалось, вот-вот взорвется. Она долго не протянет. Эди сжала пальцы внутри нее. И легонько поиграла большим пальцем по ее клитору. Это было уже слишком. Она закричала, как баньши, когда ее оргазм взорвался.

*

Лицо Дженни блестело от пота. Ее рот был открыт, а глаза закрыты. Пальцы, входящие и выходящие из ее влажного лона, чувствовались невероятно.

Как легко она оказалась в квартире Эди! В постели Эди! Слава Богу, Аннабель не было дома всю ночь. Как бы она объяснила это, когда в конце концов вернется домой?

В отличие от их предыдущей поездки на такси, Эди не пыталась дотронуться до нее по дороге домой. Но она что-то шептала ей на ухо. Она рассказала ей, как ей было жарко в клубе. Как все черные женщины хотели ее трахнуть. Могла ли она себе такое представить? Быть захваченной и использованной несколькими черными женщинами одновременно?

Они хорошо о ней позаботятся, шептала она. И она тоже. Как только они добрались до ее квартиры. Она так давно хотела ее трахнуть и всегда знала, что Дженни придет к ее образу мышления. Когда они доберутся до квартиры, она заставит ее умолять об этом. Она будет ползать по стенам.

Женщина в возрасте сдержала свое слово.

Дженни быстро разделась, Как только они вошли в спальню, практически сорвав с себя красное платье и неуклюже сбросив стринги. Остались только чулки. Эди велела ей оставить их. Откинувшись на спинку кровати, она услышала хнычущие звуки и поняла, что они исходят из глубины ее горла.

Женщина уже дважды заставляла ее кончать, и, несмотря на ее мольбы, она не давала ей покоя. Она ухмыльнулась, широко раздвинув ноги и вбивая в нее пальцы. Аннабель никогда не была такой грубой...

— Смотри на меня, — приказала Эди. — Смотри на меня...

Дженни заставила себя открыть глаза и начала качать задницей вверх. Она пристально смотрела в глаза Эди, пока та прижимала ее киску к хлюпающим пальцам. Они были пропитаны ее соками. Ее лицо исказилось, когда внутри нее разлилось электричество, и она прикусила нижнюю губу.

О черт... она снова собиралась кончить.

*

Эди зарычала от удовольствия. Это была музыка для ушей Дженни. Лежать между ее черных бедер, лаская ее сочное лоно, было невероятно. Она намотала на пальцы несколько прядей волос Дженни, дернула ее за голову и приподняла бедра.

— Это очень хорошо, дорогая... настолько талантливо...

Она спросила Дженни, хочет ли та ее видеть. Она заставила ее сказать «да». Не то чтобы она ее унижала. Это было больше, чем то, что она хотела подразнить. Дженни нравилось поддразнивать ее. Аннабель часто так делала.

Эди точно знала, как поднять ее температуру. Она начала говорить о черной киске. Даже то, как она произнесла эти слова, было сексуально. Это был гортанный звук. Она рассказала ей, как все белые девушки тайно жаждали черную киску. Что она никогда не пробовала киску, пока не попробовала черную женщину.

Она была права.

В конце концов Дженни пришла в такое отчаяние, что практически повалила Эди на кровать и изнасиловала. Женщина только рассмеялась и схватилась за свои лодыжки, широко разведя их в стороны.

— Иди и возьми, милая... — сказала она ей.

Дженни пировала.

Эди запустила руки в волосы. Она была влажной и потной. Она намотала еще несколько прядей на пальцы и приподняла бедра. Дженни потребовалось некоторое время, чтобы довести ее до оргазма, но каждая секунда была восхитительна.

— Знаешь, что меня возбуждает больше всего на свете? — сказала она, когда спустилась со своего пика.

Дженни подняла глаза и встретилась взглядом с женщиной в возрасте.

— Когда меня вылизывает милая маленькая белая девочка... — Она замолчала и впилась пальцами в голову Дженни. — Особенно когда она чья-то женщина...

Эти слова ударили Дженни, как пощечина. Суровая реальность ситуации поразила ее. Она была женщиной Аннабель, а не Эди. Она в отчаянии зарычала. Дело в том, что она была с Аннабель, но реальность была совсем другой.

По крайней мере, сегодня она, несомненно, была женщиной Эди. Эта мысль наполнила ее киску возбуждением.

*

Эди подошла к кровати, приподняв одну бровь, выставляя напоказ свою наготу. Ее груди восхитительно подпрыгивали, когда она шла. Ее шоколадного цвета соски были твердыми и умоляли, чтобы их сосали. Ее сочные губы блестели. Дженни почувствовала, что задыхается, как сука в течку, которой она и была. После такого ужасного периода воздержания с Аннабель эта женщина зажгла в ней свет.

Эди забралась на кровать, не сводя с нее пристального взгляда. Просунув свои бедра под ягодицы Дженни, она дразняще прижала колени девушки к ее груди, так что ее лоно было полностью открыто для нее.

Дженни всхлипнула и еще сильнее приподняла колени, когда Эди снова вошла в нее двумя пальцами. Она начала раскачивать ноги, придерживая колени руками, когда женщина начала трахать ее.

— Не можешь насытиться, да? — поддразнила она.

Нет, она не могла. Эта женщина умела нажимать на все кнопки.

— Выглядит аппетитно, — неожиданно добавила она.

Дженни медленно подняла глаза и встретилась с ее вызывающим взглядом. Мурашки побежали по всему ее телу. Значит ли это, что она думает? До сих пор Эди трахала ее только пальцами. Мысль о том, что этот язык будет внутри нее...

— Мне тоже нравятся белые киски...

Она пробормотала эти слова за долю секунды до того, как опустила голову и начала лизать клитор девушки, одновременно лаская ее пальцами.

Дженни застонала и опустила ноги на плечи Эди. Ох черт. Язык женщины был весь на ней. Аннабель была хороша в этом, но она не могла сравниться с Эди Филлипс. Она начала изгибаться вверх к ее рту в движении, желая усилить ощущения, пробегающие по ее телу.

Она решила, что ей наплевать на Аннабель. А что, если ее подруге на нее наплевать? Эди было не все равно. Эди хотела ее. Все, что имело значение, — это горячий рот женщины на ее клиторе, черные пальцы, сжимающиеся внутри нее, и горячий вращающийся язык, уносящий ее на небеса.

О черт...

*

Эди сидела на кровати рядом с ней в позе лотоса. Ее ноги были сложены, колени широко раздвинуты, а черная киска гипнотизировала Дженни. Молодая девушка старалась не пялиться, чтобы это было слишком очевидно, но необходимость все равно была.

— Тебе не обойтись без этого, — пробормотала Эди. — Это плохо для тебя, милая. Это сводит тебя с ума. И ты очень сексуальная девушка.

Ее рука скользнула по обтянутым чулками ногам Дженни, а кончики пальцев скользнули вверх и вниз по шелковистому нейлону.

— Разве я не говорил тебе, что тебе нужно потрахаться? Что тебе нужно это очень сильно? Но кто бы мог подумать, что ты такая ненасытная. Или так же жаждешь угодить...

Дженни почувствовала, как по ее телу пробежал жар. Ее поразило, что она может краснеть после всего, что они сделали сегодня вечером. Ее взгляд снова вернулся к этому сочному лону. Оно смотрело на нее, звало ее.

— Видишь, что я имею в виду, — ухмыльнулась Эди, проследив за направлением ее взгляда. — Ты хочешь сделать это снова?

Ей не нужно было ждать ответа. Ее тело изогнулось, как у кошки, и она оседлала лицо Дженни, держа себя там, положив руки на спинку кровати, позволяя молодой девушке точно увидеть, что ей предлагают.

— Черная киска... — хмыкнула она. — Ты попалась на крючок, милая.

Она медленно провела гладко выбритой киской по лицу Дженни. Девушка застонала. Ее руки обвились вокруг бедер Эди, а язык высунулся наружу.

Эди улыбнулась ей сверху вниз.

— Вот именно, милая. Побалуй себя...

АННАБЕЛЬ

Аннабель вышла из кабинета Гриффа Маккэффри и направилась к своему столу.

Встреча прошла так хорошо, как она и надеялась, хотя она рассказала ему только половину истории. Она просто сказала ему, что установила контакт с Вероникой Моро и одной из ее девушек. И что ее пригласили на прослушивание в качестве танцовщицы. Он был впечатлен.

Разумеется, она не могла присутствовать на прослушивании. Это сорвало бы ее прикрытие. Как бы хорошо она ни танцевала, одно дело — держаться в форме на танцполе, когда она была в клубе с Дженни, и совсем другое — профессионально танцевать.

Грифф спросил ее, что делать дальше, и она честно ответила, что Вероника записала номер ее мобильного телефона и сказала, что они свяжутся. Вот и всё. Молчаливое упоминание француженки о других занятиях она пока оставит при себе.

— Многие мои клиенты любят женщин с формами. Мы отправим их тебе, chérie. Это делает жизнь намного проще. Вопрос в том, сможешь ли ты вписаться в...

Редактор не был дураком. Он хотел бы покопаться в деталях ее встречи с Вероникой, но она не могла себе этого позволить. Она поступила глупо, скомпрометировав себя таким образом...

Тем не менее, сеанс оставил ее с постоянным жаром между бедер. Воспоминание, как Цзяо работает между бедер Вероники, снова вызвало на поверхность прошлые эпизоды и желания. Какая темпераментная женщина смогла бы удержаться, чтобы не присоединиться, когда француженка согнула палец в знак приглашения?

Одновременно обслуживать Веронику с Цзяо было невероятно горячо. Как и лизать ее задницу! Было так обидно, что Дженни ненавидела все, что связано с игрой с попкой. Ее подружка может быть такой гребаной ханжой. Может быть, это одна из причин их нынешних трудностей? Секс с Дженни стал скучным. У Аннабель были потребности, которые ее подруга не могла удовлетворить. Теперь это становилось яснее.

Она оглядела комнату и осторожно просунула правую руку под юбку между бедер. Если она не прикоснется к себе, то закричит. Она провела влажными губами по своим узким трусикам, когда воспоминания нахлынули на нее. Когда Вероника проинструктировала ее и Цзяо выступать друг перед другом перед ней, она почти потеряла контроль. Она так сильно кончила —

Она снова огляделась. Слава богу, сегодня комната была наполовину пуста. Все ближайшие столы были свободны, кроме Гарри Робертса. И он стоял спиной к ней, разговаривая с кем-то по телефону. Типичный Гарри!

Сможет ли она добраться до туалета? Или ей нужно просто кончить здесь? Она любила секс в общественных местах, но никогда не мастурбировала в них.

Но как только ее пальцы скользнули под трусики, зазвонил телефон. Неожиданный звук заставил ее подпрыгнуть, как провинившуюся школьницу, ворующую конфеты. Она отдернула руку и рявкнула в мобильник:

— Да?

От голоса на другом конце провода у нее перехватило дыхание. Ее сердце забилось так быстро, что казалось, вот-вот выскочит из груди. Акцент был безошибочным.

— Аннабель. Это я.

— Цзяо... привет... как твои дела?

— Я в порядке. Отлично. Ты сейчас занята?

— Занята?

Она на секунду заколебалась, чтобы успокоиться. Ее соски тяжело упирались в тонкую хлопчатобумажную блузку.

— Нет, все в порядке, Цзяо... Я... Я могу говорить.

— Вероника просила меня позвонить тебе. Ведь теперь мы так хорошо знакомы...

Мягкий смех, донесшийся до Аннабель, проник прямо в ее чресла. Она снова незаметно просунула руку между бедер, обхватив ладонью свой жар.

Боже...

— Я звоню тебе не для того, чтобы поболтать, — продолжала Цзяо. Ее голос был почти тихим мурлыканьем. — Я хочу, чтобы мы встретились. Скажем, через полчаса. Ты ведь можешь это сделать, правда?

Полчаса? Ей придется обсудить это с Гриффом, но это не проблема. Удачная возможность, говорил он ей.

— Конечно... да... это было бы прекрасно, Цзяо. Где?

— В клубе XS. В Сохо. Увидимся там, милая.

*

Найти место для парковки в Лондоне в это время дня было редкостью, но оно было здесь, в переулке рядом с клубом. Мелкая морось грозила превратиться в проливной дождь, пока она кормила счетчик, и ее мысли работали сверхурочно, пока она спешила через оживленную дорогу. Вероника говорила, что Цзяо — одна из ее лучших девушек. Это почти наверняка означало, что она будет активно участвовать в их проституции.

Она поднялась на полдюжины ступенек к клубу, удивляясь, почему Цзяо так внезапно захотела встретиться с ней. Впрочем, это не имело значения.

Это был ее шанс получить необходимую информацию. Ей просто нужно было сосредоточиться на своей задаче. Мысль о том, чтобы проводить больше времени с американкой китайского происхождения, не давала ей покоя всю дорогу до клуба. Ей стоило больших усилий держать обе руки на руле.

Свет был приглушен, когда она подошла к бару. Цзяо сидела за маленьким круглым столиком у стены и разговаривал с блондинкой. Она глубоко вздохнула и, широко улыбнувшись, направилась к ним.

— Эй!

Цзяо посмотрела на нее и усмехнулся.

— Точно в срок. Иди и познакомься с Синди.

Аннабель улыбнулась девушке, когда та скользнула на стул рядом с ними. Ее короткие крашеные светлые волосы не доходили до обнаженных плеч, и она была хорошенькой, но не гламурной. Но даже в чересчур тесной блузке без рукавов с глубоким вырезом и узких джинсах с низкой посадкой было ясно, что у нее фигура песочных часов, подходящая для Плейбоя.

— Я все о тебе слышала, — с интересом промурлыкала блондинка.

Ее пылающий взгляд сексуально скользнул по телу Аннабель и наконец нашел ее глаза. Она держала взгляд, наклонилась ближе к Цзяо и внезапно провела языком по всей длине тонкой шеи китаянки-американки. Эффект мгновенно нашел свой путь к уже влажной киске Аннабель.

— Я как раз рассказывала Синди о тебе, — хихикнула Цзяо, скрестив перед собой впечатляюще длинные ноги. — Она очень впечатлена.

Аннабель почувствовала, как ее щеки краснеют. Блондинка наклонилась вперед, и было невозможно оторвать взгляд от этой ложбинки. Цзяо проследила за ее взглядом и усмехнулся.

— Я знаю, — выдохнула она. — Ее сиськи — предмет зависти всех здешних девчонок. — Почему бы тебе не показать их, Синди?

Девушка не колебалась. Ее руки потянулись к низу блузки без рукавов и натянули ее на грудь. Они подпрыгнули, прежде чем успокоиться, и Аннабель попыталась сдержать вздох. Сиськи у Синди были почти идеальными — полные, круглые и высокие, со светло-розовыми сосками размером с шестипенсовик, естественно сливающимися с ее веснушчатой загорелой кожей.

Зеленые глаза Цзяо гипнотически сверлили Аннабель, когда она взяла ее правую руку и положила на левую грудь девушки.

— Не стесняйся, — прошептала она. — Синди нравится, когда ими восхищаются.

Аннабель почувствовала в своей руке удивительно мягкую плоть. Эти соски были такими твердыми. Она не смогла удержаться от того, чтобы нежно сжать плоть, прежде чем отдернуть руку.

— У Синди есть специальность, — прошептала Цзяо ей на ухо. — Она умирает от желания поделиться ею с тобой. — Не так ли, Синди?

— О да, — улыбнулась девушка, снова прикрывая грудь.

Цзяо взяла свой бокал и допила коктейль.

— Пейте, мои сексуальные крошки. Сейчас время для игр...

*

Аннабель отвезла их троих в квартиру Цзяо. Дождь усилился. Где-то в глубине души она говорила себе, что это необходимо для рассказа, но знала, что лжет самой себе. Ее тело было в полной боевой готовности.

Ведя машину, она смотрела в зеркало на китай-американку и Синди. Вплетая ноги в плечи, они устроились на заднем сиденье, и Цзяо закурила сигарету. Вот только запах подтвердил, что это не табак. Она протянула косяк Синди, и та немедленно сделала несколько затяжек.

— Хочешь немного? — спросила девушка.

Она сделала еще одну затяжку и, держа косяк двумя пальцами, положила руку на плечо Аннабель.

Репортер покачала головой. Она не разрешала курить в своей машине, хотя обстоятельства были другими. Эффект добавился к электричеству момента. Но, несмотря на свое любопытство, она не собиралась принимать в нем участие.

Синди отдернула руку и снова поднесла сигарету с марихуаной к губам. Цзяо забрал ее у нее прежде, чем она успела сделать затяжку.

— Здесь, позволь мне помочь тебе с этим, дорогая.

Она сделала большую затяжку, а затем приблизила свой рот к блондинке. Когда их губы встретились, она сексуально передала сладкий дым изо рта Синди. Аннабель старалась не отрывать глаз от дороги, но две женщины целовались так страстно, обнимая друг друга руками, что она не могла оторвать взгляд от зеркала заднего вида.

В конце концов Цзяо отстранилась и указала на жилой дом слева от них.

— Туда. Паркуйся где угодно, милая.

Не успела Аннабель затормозить на одном из трех свободных мест, как обе женщины уже открывали дверцу машины. Обняв друг друга за талию, они смеялись и бежали под проливным дождем к красной двери слева.

Аннабель наблюдала за ними, и в ее сознании возник образ Дженни. Она стряхнула его и вышла из машины. Ее либидо звало к себе...

*

Когда она вошла, Цзяо уже готовила им выпивку.

Синди стояла, прислонившись к столу в центре комнаты. Ее крашеные светлые волосы потемнели от влаги, а блузка прилипла к груди. Ее возбужденные соски сексуально пробивались сквозь влажную ткань. Она выпустила дым в воздух, а затем затушила косяк в стеклянной пепельнице на столе.

— Давай начнем, — пробормотала она, потянувшись к низу своей блузки без рукавов.

Она дернула его вверх и через голову. Аннабель почувствовала, как у нее перехватило дыхание. У девушки действительно была грудь, вполне подходящая для Плейбоя.

— Впечатляет, да?

Это был голос Цзяо. Она обхватила грудь Аннабель сзади, находя и сжимая ее уже твердые соски через топ. Когда она прикусила мочку уха светловолосой журналистки, Аннабель почувствовала слабость.

— Сексуальная штучка, правда? — прошептала она.

Синди сняла джинсы. Ее правая рука скользнула под зеленые трусики, и она удовлетворенно вздохнула, когда костяшки пальцев скользнули под шелковую ткань. Когда она наконец вытащила их, они блестели от ее соков. Она поднесла их ко рту, медленно посасывая по очереди.

— Садись, — сказала Цзяо Аннабель.

Она подвела ее к терракотовому креслу у окна, и обе женщины не сводили глаз с Синди, пока девушка стягивала трусики с ее бедер. Ее чисто выбритая киска блестела от возбуждения. Она неторопливо пересекала комнату, направляясь к ним: ставя одну ногу перед другой, руки на затылке, грудь выпячена вперед и покачивается из стороны в сторону.

— Синди хочет показать тебе свою специальность, — прошептала Цзяо, когда девушка приблизилась.

Аннабель нервно откинулась на мягкие подушки, а Синди положила колено на правый подлокотник кресла. Она оттолкнулась вверх, шаркая вперед, так что она оседлала Аннабель, твердо поставив колени на каждую руку. Все ее тело было открыто репортеру. Ее правая рука медленно скользнула вниз по животу...

Аннабель наблюдала. Загипнотизированная.

Ее действия были такими неожиданными, такими грубыми. Когда она запустила два пальца в свою влажную плоть, это было похоже на место на ринге в синем фильме.

Синди запрокинула голову и зарычала. Когда она начала трахать себя всего в нескольких дюймах от ее лица, Аннабель едва удержалась, чтобы не зарыться ртом в сладкую влагу девушки. Она начала медленно, но вскоре увеличила темп. Она начала толкаться сильнее, глубже. Ее дыхание вырывалось короткими вздохами. Звук, ее мускусный аромат и непристойное зрелище были ошеломляющими.

Аннабель всхлипнула. Почему Дженни никогда не была такой? Бедра Синди двигались в такт движениям ее пальцев. Ее большой палец нашел клитор.

— Приготовься, дорогая, — услышала она шепот Цзяо из-за спинки стула.

Глаза Синди увеличились. Ее зрачки расширились. Она обвила свободной рукой шею Аннабель, а репортер недоверчиво смотрела на нее, приоткрыв рот. Ее пальцы задвигались быстрее, и она начала стонать.

Ее оргазм был близок. Ее голова откинулась назад...

Потом она сквиртнула...

Аннабель ахнула от шока, когда первая волна брызнула ей в лицо. За ней быстро последовала вторая. Она невольно попыталась отвернуть голову, но руки Цзяо крепко держали ее сзади.

Третья, более сильная, брызнула ей в лицо, и она облизнула губы. Она никогда в жизни не видела ничего более потрясающего. Так это ее специальность? Они с Дженни, конечно, смотрели видео с женщинами, которые сквиртовали, но ни одна из них никогда не испытывала такого эффекта. Это было сногсшибательно...

Когда Синди выпустила еще один поток, она открыла рот и сглотнула. Сексуальная девушка одобрительно застонала и снова обрызгала ее.

ДЖЕННИ

Дженни любила свою большую круглую ванну с гидромассажем. Сколько счастливых раз они с Аннабель купались вместе? Они говорили о том, что происходило в каждый из их дней. Раскрывая секреты из своего прошлого. Обсуждали все, что приходило им в голову? Более того, горячая чувственная ванна с пеной, окруженная ароматическими свечами и сопровождаемая бокалом охлажденного вина, обычно предшествовала долгому и страстному занятию любовью.

Куда делись те дни? Почему Аннабель больше не хочет ее?

Этого она не знала. Но было совершенно ясно, что Эди хочет ее. Она отпила глоток вина, вспоминая, как негритянка в возрасте преследовала, соблазняла, брала, а потом использовала ее. Каждое воспоминание разжигало огонь, все еще горевший в ее теле.

Она поставила стакан на изогнутый край и откинула назад свои темные волосы, намочила их в пенистой воде ванны, а затем пригладила на голове, когда села.

Эди собиралась снова трахнуть ее сегодня вечером...

Она закрыла глаза от этой греховной мысли. Когда она уходила, женщина дала ей лишь одно наставление. При этой мысли по ее телу пробежала дрожь, несмотря на теплую воду. Она всегда хотела быть наголовыбритой, но Аннабель всегда возражала. Но это уже не имело значения. Эди хотела, чтобы она была такой.

Она схватила бокал и сделала еще один глоток вина, чтобы набраться сил. Теперь, когда она зашла так далеко, ей не хотелось менять свое решение.

Подняв правую ногу, она перекинула ее через край ванны и смотрела, как вода скользит по ее бедрам и стекает с кожи. Она чувствовала себя сексуальной. Она взяла со стола флакон с жидкостью для мытья тела и, привстав, намылила ее обеими руками.

Греховное чувство охватило ее, когда она втирала мыльную пену в темную посадочную полосу. Ее дыхание стало коротким и резким, когда она потянулась за своей маленькой розовой бритвой и начала скрести ею по коже. Это не займет много времени, но значение этого поступка грозило ошеломить ее. Как будто каждый штрих укреплял осознание того, что ее отношения с Аннабель были...

Нет, кричал ее разум. Не уходи туда.

Подумай лучше об Эди. Ее большие груди. Ее потрясающее тело. Ее грязные слова. Ее доминирующий образ. Ее черная кожа...

Она прикусила губу, когда закончила работу, а затем медленно провела пальцами по своей недавно выбритой коже. Она была такой невероятно гладкой. Она должна была сделать это давным-давно!

Держась руками за край ванны, она оттолкнулась и вышла из нее. Все еще капая водой, она схватила полотенце и, вытираясь насухо, поспешила в спальню, отчаянно желая получше рассмотреть готовый продукт. Восхитительный жар охватил ее тело, когда она оглядела себя в длинном зеркале.

Боже, она выглядела такой горячей!

Левой рукой она зачесала назад влажные темные волосы и сексуально прищурилась, словно позируя Эди. Она выпрямилась и провела правой рукой вниз и между бедер. Это было уже слишком.

Не отрывая взгляда от своего отражения, она прикоснулась к себе так же, как до нее дотрагивалась женщина в возрасте. Ее дыхание снова участилось. С рычанием она просунула один палец в свои влажные складки, а затем второй. Ощущение ладони на свежевыбритой коже почти вывело ее из себя, и она закрыла глаза.

«Хочешь посмотреть, как я буду теребить себя пальцами, Эди? » — тихо спросила она.

*

Эди встретила ее у дверей своей квартиры. От ее горячего взгляда у Дженни участился пульс. Несмотря на недавний оргазм, все ее тело горело огнем.

Она постоянно думала о чернокожей женщине, пока шла через весь Лондон, как наркоман, нуждающийся в ее дозе. Именно холодность Аннабель поставила ее в такое положение, сказала она себе. Прошло больше месяца с тех пор, как они занимались любовью. С тех пор их отношения постепенно остыли. Да, так оно и было. Она была бы дурой, если бы не призналась в этом. Она была на вершине мира, когда между ними все было хорошо... но, может быть, ничто настолько хорошее не длится вечно?

Эди появилась как раз вовремя. Она сопротивлялась ухаживаниям женщины, пока они с Аннабель были счастливы вместе, но нельзя было винить ее за то, что она уступила им сейчас. Сможет ли она?

Но это не имело значения. Теперь она была здесь. Кто бы мог подумать, что черная лесбиянка может заставить ее чувствовать себя такой горячей, притом что ей за сорок?

— С возвращением, милая, — протянула Эди, улыбаясь ей. — Я уже давно жду...

Не говоря больше ни слова, она повернулась и медленно пошла в спальню, покачивая задницей так, как умеют только черные женщины. Дженни немедленно последовала за ней, загипнотизированная соблазнительным движением этих пухлых ягодиц. Они как будто посылали ей сигнал, и ее соски затвердели от этого зрелища.

Женщина на мгновение остановилась у кровати, устремив на Дженни властный взгляд. Понимающая улыбка появилась на ее лице, и она позволила своему взгляду медленно охватить тело молодой девушки. Дженни почувствовала, как румянец залил ее щеки, и он распространился по всему лицу, когда Эди подошла ближе и погладила тыльной стороной пальца ее подбородок. Последовала короткая пауза, прежде чем она заговорила.

— Скажи мне, как сильно ты хочешь меня.

У Дженни перехватило дыхание, когда глаза Эди встретились с ее глазами.

— Больше всего на свете, — пробормотала она.

Это было правдой. Каждая клеточка ее тела была живой. Она ничего не могла с собой поделать. Ее потребность в черной женщине заставляла ее практически пускать слюни от желания. Она чувствовала запах ее духов на своей коже, когда стояла рядом с ней. Сильный пряный аромат ударил ей в ноздри, и в этом запахе чувствовался явный сексуальный подтекст.

— Я знаю, милая, — сказала ей Эди. — Это написано у тебя на лице.

Она сделала два шага назад, когда ее руки потянулись к пуговицам ее цветастой красной блузки. Когда она открыла первые две, Дженни с трудом сглотнула. Она почувствовала внезапное головокружение и с трудом удержала равновесие. Женщина продолжала расстегивать блузку и медленно стянула ее с плеч.

Вид этих больших, обнаженных черных грудей был почти невыносим для Дженни. Ее язык непроизвольно скользнул по губам, и желание наполнило ее стыдом.

Эди улыбнулась ее реакции.

— У меня есть сюрприз...

Ее руки опустились к брюкам и расстегнули верхнюю пуговицу. Взгляд Дженни был прикован к ее пальцам, как мотылек к пламени. Когда они расстегнули молнию, она громко ахнула. Каковы бы ни были ее ожидания, она не ожидала увидеть толстый черный страпон, который Эди торжествующе выпустила на свободу.

Она позволила брюкам упасть на пол и грациозно вышла из них, ее полное черное тело теперь было обнажено, за исключением большого страпона.

Сердце Дженни заколотилось, и предвкушение еще больше усилилось.

— Я знаю, тебе понравится мой сюрприз, — радостно проворковала Эди. Ее правая рука скользнула вверх и вниз по черному стволу. — А теперь почему бы тебе не подойти сюда и не показать мне, какой хорошей маленькой членосоской ты можешь быть...

*

Дженни откинулась на спинку кровати, бессвязно кряхтя, когда Эди вонзила в нее толстый фаллос. Когда пожилая женщина нажала сильнее, она всхлипнула и ее голова упала обратно на подушку. Боже, как хорошо, когда тебя вот так берут.

Ее большие черные груди подпрыгивали при каждом толчке вперед, и Дженни потянулась вверх, чтобы обхватить их руками. Эди рассмеялась и отшвырнула их прочь. Она была в дразнящем настроении. Вместо этого она наклонилась над брюнеткой, чтобы провести одним соском по ее открытым губам, а затем другим.

В таком настроении Эди была просто опытнейшей, доминирующей и горячей любовницей, которую она когда-либо испытывала. Она никогда не была неподвижной — наклонялась вперед, чтобы лизнуть шею Дженни, садилась так, что эти чудесные груди эротично покачивались при каждом толчке ее бедер, а затем откидывалась назад и хватала ее за лодыжки.

Каждое изменение положения приводило к другому углу и с ним к разному трению.

Дженни уже дважды кончила, и ощущения в ее теле подтвердили, что третий оргазм был близок. Ритм Эди был таким идеальным, что ей хотелось кричать от удовольствия.

Она толкнулась сильнее, и Дженни снова захныкала. Она обхватила ногами спину, подталкивая ее вперед. Желание женщины было заразительным. Она наклонилась, чтобы Дженни могла вытереть пот, блестевший у нее на лбу, и пока язык скользил по ее черной коже, Эди наградила ее серией автоматных ударов.

— Посмотри на меня, — прохрипела она. — Посмотри на меня...

Дженни заглянула в эти глубокие глаза, когда ее тело подпрыгнуло на кровати. О черт. Она снова собиралась кончить...

*

Эди присела на корточки позади Дженни, накачивая черный фаллос внутрь и наружу стонущей девичьей нуждающейся киски. Она схватила её темные волосы одной рукой и дернула голову назад, когда она толкнулась сильнее.

— Тебе это нравится, милая, — поддразнила она. — Ее голос был хриплым от возбуждения. — Тебе нравится, когда тебя так трахают?

Дженни всхлипнула, на этот раз еще громче. Она начала качать бедрами назад с каждым толчком. О черт. Почему они с Аннабель раньше не попробовали страпон?

Мысль о своей девушке на время выбила ее из колеи. Она была девушкой Аннабель. Аннабель должна была сделать это с ней... Но эта мысль исчезла, когда Эди снова дернула ее голову назад. Женщина присела чуть выше на кровать позади нее, меняя угол наклона.

Ее бедра задвигались быстрее. Избивая свою жертву.

Дженни снова всхлипнула. Сколько раз она уже кончала? Головокружение приближалось, и она оглянулась через плечо. Увидев, что она оглядывается, Эди замедлила толчки и улыбнулась ей прямо в глаза.

— Вот так, — сказала она Дженни. — Продолжай смотреть на меня...

Она попятилась назад — почти как в замедленной съемке — пока страпон не оказался почти на свободе... а затем снова двинулась вперед.

Дженни тяжело вздохнула, когда воздух вырвался из ее легких. Ее глаза на мгновение закрылись, но она заставила себя открыть их, когда Эди снова дернула ее за волосы.

— Посмотри на меня, — прохрипела она.

Она держала взгляд Дженни, пока двигала бедрами вперед, посылая капли пота через всю комнату. Жар в их телах был электрическим.

— Еще один, милая? — зарычала она сверху. — Еще один для Эди...

Она еще крепче поставила ноги на кровать и стала раскачиваться сильнее. Дженни снова хмыкнула. Когда она крепче вцепилась в волосы, на этот раз более болезненно, Дженни громко ахнула. Боль усилила ее возбуждение.

Когда Эди снова откинула ее голову назад и начала очередную серию автоматных толчков, Дженни выпустила невероятное чувство, нарастающее внутри ее тела, и начала завывать.

*

Черный фаллоимитатор лежал на кровати рядом с ними, давно выброшенный. Черное тело Эди оседлало Дженни, ее колени прижимались к раскинутым рукам девушки, ее руки были в ее влажных волосах, а киска медленно терлась о ее жаждущие губы.

Она снова принялась ее обхаживать. Ее голос был полон желания.

— Вот именно, милая. Не можешь насытиться, не так ли? Лижи эту черную киску...

Пальцы Дженни крепче сжали черные бедра Эди. Она начала с захвата контроля... ее язык прочертил дорожку между половыми губами женщины... посасывая каждую из них, как персик... вылизывая ее клитор... проталкивая язык внутрь. Она довела ее до кипения и была вознаграждена одним оргазмом.

Одного было недостаточно. Для любой из них.

Контроль закончился. — Теперь уже рычала Эди. Она держала голову Дженни обеими руками, крепко удерживая девушку в этом положении, пока терлась своей мокрой киской о ее лицо. Она двигалась медленно, душа в своих соках, используя ее как свою личную игрушку.

— Твоя девушка тебя так заводит?

Вопрос прозвучал как гром среди ясного неба. Дженни даже не была уверена, что правильно расслышала ее слова из-за этих крепко сжатых бедер. Только глаза Эди, торжествующе смотревшие на нее сверху вниз, подтверждали ее слова. Они попали точно в цель. Какова бы ни была причина, она ей изменяла. Это ведь не может быть правдой?

Но была и другая эмоция...

Не чувство вины. Гнев.

Да, она была девушкой Аннабель. Но ее подружка должна была знать, как она расстроена. Вместо этого она уделяла гораздо больше внимания своей работе, чем Дженни. Это все меняло. Да, это должна была сделать Аннабель, но она не хотела ее! Если бы она это сделала, то не стала бы так ее игнорировать.

Итак... сегодня она не была девушкой Аннабель... она принадлежала Эди.

Казалось, женщина в возрасте могла следить за ее мыслями. Ее цепкие пальцы приподняли голову Дженни, чтобы она могла заглянуть ей в глаза. Греховная усмешка появилась на ее губах, когда она снова намеренно размазала свои соки по лицу Дженни.

Вместе с действием пришла реальность. Она ударила Дженни, как пощечина. Она была полностью и абсолютно девушкой Эди, по крайней мере на сегодняшний вечер. Черная лесбиянка сделала ее своей.

Сегодня она принадлежала Эди Филлипс!

Электричество пробежало по ее телу. Если она не может угодить Аннабель, то должна угодить этой женщине. Эди хотела ее. Аннабель нет.

Она ничего не могла с собой поделать. Эди держала ее голову в таком положении, чтобы она потакала ей, в то время как рот был занят вытекающими соками, как жаждущая женщина в пустыне. Она глотала их, облизывала губы, наслаждаясь вкусом, а затем возвращалась за новой порцией.

Эди начала стонать. Она снова дернулась лицом вниз.

— Черная киска... — прошептала она. — Я всегда знала, что ты сдашься, милая. Даже когда ты сопротивлялась, я знала, что это только вопрос времени. Я знала, что если буду терпеливой, то в конце концов получу это милое личико между своих бедер.

Эти слова прожгли себе путь в душу Дженни. Эди дразнила её, но ей было все равно. Если бы она была честна, то призналась бы себе, что эти слова только еще больше распалили ее. Ее шея болела, когда она вытянула голову вверх, но она не могла остановиться. Она была так возбуждена, что боялась сойти с ума. Она вышла из-под контроля, и они обе это знали.

— Все в порядке... — прошептала Эди.

Она села на корточки и положила ладони на руки Дженни, вплетая их пальцы.

— Все в порядке, — повторила она. — Вылижи меня, милая. Это твоё...

Она медленно вращала бедрами перед лицом Дженни, пока та поглощала ее соки. Так они и оставались некоторое время, каждый упиваясь своим собственным удовлетворением. Когда Дженни вынырнула, чтобы перевести дух, Эди прижималась всем телом и снова начала тереться. Медленно. Потом еще быстрее. Ее дыхание участилось. Внезапно ее движения стали быстрыми, неистовыми и неторопливыми.

Начался прилив...

*

Дженни открыла глаза и услышала голоса. Их было несколько. Или ей все это приснилось? Должно быть, в какой-то момент она заснула.

— С возвращением, — услышала она голос Эди.

Она повернула голову в сторону. Женщина сидела на кровати рядом с ней. На ее лице был отчетливый намек на веселье.

— Я знаю, как ты любишь сюрпризы, дорогая. У меня есть еще один...

Она взяла Дженни за подбородок и повернула ее лицо влево. Сердце Дженни бешено заколотилось. Полная фигуристая женщина, стоявшая рядом с кроватью, была немного старше Эди и носила одинаковые черные лифчик и трусики. И невероятно высокие каблуки.

— Это моя лучшая подруга, — тихо сказала ей Эди.

Тыльной стороной ладони она провела по правой щеке Дженни.

— Я уже рассказала кое-кому из своих друзей о тебе, и Моника попросила устроить тест-драйв. А ты как считаешь?

Дженни услышала эти слова, но поначалу они были едва различимы. Обе женщины ждали, улыбки играли на их лицах, когда понимание в конце концов осенило молодую девушку. Нет, это невозможно. Она покачала головой, но Моника уже снимала трусики. В отличие от Эди, у нее была густая копна черных волос.

— Она просто немного застенчива, — пробормотала Эди. — Но она такая же, как и все остальные. Ей нравится притворяться, что это не так, но она не сможет устоять. Ты сможешь, милая?

Дженни снова покачала головой. Она была дезориентирована. Она соглашалась или не соглашалась? Трудно было сказать наверняка, особенно когда Моника подошла к креслу в углу спальни. Пышная женщина села и мгновенно раздвинула ноги. Невозможно было не смотреть на...

— Эди сказала мне, что ты очень хороша, — проговорила она на отчетливо Карибском диалекте. — Иди сюда, малышка. Надеюсь, ты сделаешь маму очень счастливой.

Дженни снова покачала головой. Говорить было трудно. Но Эди обняла ее за плечи, помогая подняться на ноги. Она провела ее через комнату и мягко опустила на колени. Она снова покачала головой, но ее взгляд был поглощен ожидавшим ее пиршеством.

— На самом деле я не лесбиянка, — протянула Моника, устраиваясь поудобнее на стуле. — Но мой мужчина никогда не подумает о том, чтобы сделать это для меня.

У нее было теплое лицо и полные губы, выкрашенные в ярко-красный цвет. Они изогнулись по краям, когда она улыбнулась Дженни. С удивительной нежностью она протянула правую руку и нежно погладила Дженни по темным волосам. Они все еще были влажными и спутаннами от ее предыдущих усилий с Эди.

Левая рука Моники лежала между бедер, и она почти лениво провела кончиками пальцев по пухлым губам, говоря с Вест-Индским акцентом.

— Эди — настоящее сокровище, правда, малышка? Найти маленьких белых девочек, таких же красивых, как ты, чтобы они помогали? Не стесняйся. Мама ждет...

Рука покинула волосы Дженни и обвилась вокруг ее шеи. Она медленно и неудержимо потянула голову вперед, высматривая любые признаки отказа.

Но их не было. Неужели принять свою судьбу — это то же самое, что быть добровольным участником? Дженни этого не знала. Она позволила Монике приблизить свое лицо так близко, что аромат ее возбуждения заполнил ее ноздри. Она осторожно высунула язык. Вкус у этой женщины был куда острее, чем у Эди.

Или Аннабель...

У нее не было времени останавливаться на этой мысли. Моника снова заговорила с ней. Ее голос был тихим, убедительным шепотом.

— Как тебе это на вкус, детка? Только на этот раз чуть сильнее, ладно?

Она попыталась взять себя в руки. Все ее тело дрожало. Она лизнула еще раз, на этот раз более решительно. Кончики пальцев Моники погладили ее по затылку.

— О да, это очень милый язычок...

С каждой секундой становилось все легче. Кожа Моники была более темного оттенка, чем у Эди, и Дженни медленно облизывалась, пока знакомилась с ее вкусом и текстурой.

— Да, вот и славно, малышка.

Какое-то время Дженни обрабатывала себя, наслаждаясь тихими стонами женщины и тем, как пальцы, поглаживающие ее волосы, меняли темп, когда давление нарастало. В конце концов, пальцы Моники превратились из мягкой ласки в крепкую хватку. Ее дыхание стало более резким, и она начала толкаться вверх.

С каждым движением бедер вверх она выпускала дальнейшие инструкции.

— Засунь свой язык внутрь...

— Высоси это из мамы...

— Давай по-глубже, малышка...

— Да... вот так...

— О черт... Мама уже близко...

— Мой клитор, малышка... мой клитор...

Дженни поползла вверх. Ее клитор был огромным под языком, его невозможно было не заметить. Для начала она вылизывала его тугими нежными кругами, но Моника была не в настроении для изысканности. Ее ногти царапнули Дженни по голове.

— Сильнее, детка!

Дженни прижала язык и мгновенно ответила: Стоны женщины и то, как она извивалась всем телом, так заводили её. Когда Моника начала выть от оргазма, этот звук был не похож ни на что, что она когда-либо слышала.

Оргазм длился добрых тридцать секунд. Затем она начала расслабляться.

— О, ты действительно нечто... Эди была права... Вычисти меня, малышка.

Дженни ничего не могла с собой поделать. Она вылизывала ее киску, очищенную от соков, и даже когда Моника погладила ее по голове, чтобы сказать, что она довольна, она не унималась. Во всем виновата Аннабель. Она не хотела этого. Она не хотела оказаться в таком положении. И недостаток внимания Аннабель привел ее сюда.

Она любила Аннабель. Она ненавидела Аннабель.

Она начала лизать сильнее, быстрее.

— О Боже, — простонала Моника и запустила пальцы в темные волосы Дженни.

Она закинула ногу на плечо девушки, раздвинула ее в поисках лучшего наслаждения от языка, и начала выгибаться назад.

— Мама любит тебя, малышка...

АННАБЕЛЬ

Грифф Маккэффри сдвинул бифокальные очки на переносицу и посмотрел на Аннабель. Его пальцы постукивали по записям, которые она прислала ему менее получаса назад.

— И это все?

Она открыла рот, чтобы ответить, но его поднятая ладонь остановила ее прежде, чем она смогла произнести хоть слово.

— Позволь мне подытожить, — гневно воскликнул он, глядя на нее тем же взглядом. — Ты установила контакт с Вероникой Моро. Ты встречалась с этой девушкой по имени...

Он снова посмотрел на записи, потом снова на нее.

—... по имени Цзяо. И из этих двух разговоров ты получила полное дерьмо. Хорошая работа, дорогая.

Она почувствовала, как покраснело ее лицо. Маккэффри запросил последние новости, и все, что она смогла сообщить, — это то, что они уже знали. Как могло быть иначе? Предполагалось, что она будет репортером-расследователем в ведущей лондонской ежедневной газете, но все, что она сделала до сих пор, — это скомпрометировала себя с Вероникой, Цзяо и Синди.

— Какого хрена ты с ними разговаривала? — прохрипел он. — О моде? Погоде? Состоянии экономики?

Она провела пальцами по своим светлым волосам и глубоко вздохнула. Чушь только усугубит ситуацию.

— Я должна была быть осторожна с Вероникой Моро, — проговорила она. — Она не дура, и в сложившихся обстоятельствах получить Цзяо в качестве контакта было хорошей работой —

— Хорошая работа? Она тебе ничего не сказала...

— Пока нет. Но сегодня я снова встречаюсь с ней за ланчем. Я новенькая, Грифф. Вряд ли они расскажут мне все, что происходит. Они хотели, чтобы я прошла прослушивание в клубе, но мне пришлось отказаться от этого предложения. Через пять минут они поймут, что я не зарабатываю на жизнь танцами...

— Она помолчала. Маккэффри снял очки и, прислушиваясь, протирал их о рубашку. Но, по крайней мере, он слушал.

— Поэтому я сосредоточилась на том, чтобы завоевать ее доверие...

Только не спрашивай меня как, Грифф, прошептал внутренний голос. Тратить три часа на то, чтобы потрахаться и быть трахнутым Цзяо и Синди, — это все было при исполнении служебных обязанностей!

— Я использую наш обед, чтобы получить наводку на то, что они замышляют. —

Ладонь Маккэффри снова уперлась ей в лицо.

— Послушай, Аннабель, никто не говорил, что это легко, — проворчал он. — Только не надо мне этого дерьма.

Он взял записи, которые она дала ему, и демонстративно бросил их в корзину для бумаг, стоявшую рядом с его столом.

— Я мог бы нанять молодого репортера, чтобы он сделал что-нибудь по-лучше этого дерьма. А теперь либо ты принесешь мне что-нибудь полезное со своей сегодняшней встречи, либо уйдешь из этой истории. Поняла?

Она закусила губу и кивнула. Спорить было бессмысленно.

— Хорошо, — проворчал он, надевая бифокальные очки. — А теперь вали.

*

Цзяо улыбнулась ей через стол. То же самое выражение было на ее лице на протяжении всего обеда. Она что-то говорила ей, но Аннабель не совсем понимала, что именно.

Это было предложение Цзяо, чтобы они пообедали в Дорчестере. Выбор места был ироничным. Участие Аннабель в этой истории началось еще в отеле, и как только она получит необходимую информацию, все закончится. Она уже решила, что после сегодняшнего дня больше не сможет видеться с Цзяо. Секс был умопомрачительным, но она компрометировала себя с каждой встречей.

Кроме того, рано или поздно ее прикрытие будет раскрыто. Она не могла позволить, чтобы это произошло. Слишком многое было поставлено на карту.

— Что? — спросила она, когда улыбка Цзяо стала еще шире.

— Я просто подумала, Какая ты красивая.

Аннабель почувствовала тепло и застенчиво улыбнулась в ответ.

— Ну, спасибо.

Цзяо склонила голову в знак согласия.

— Всегда пожалуйста. Я также подумала, какая ты классная в трахе... сначала немного застенчивая, но потом раскрепощенная, когда мы выпустим этого тигра внутри тебя.

С этими словами она сбросила шпильку и небрежно провела босой ногой вверх-вниз по ноге Аннабель. Блондинка-репортер попыталась скрыть дрожь.

— Скажи мне кое-что, — продолжила она сексуально. — Ты рассказала своей девушке обо мне и Синди?

Сердце Аннабелль учащенно забилось. Ее девушке? Она ведь не упоминала о Дженни, правда? Но Цзяо продолжала говорить с ней, пока она копалась в своих мыслях.

— Я бы сказала, что ты идеально подходишь нам. Вероника тоже так думает. Я так понимаю, ты хочешь работать танцовщицей. И... эскорт?

Аннабель моргнула, пытаясь унять головокружение. Во время их небольшой беседы за обедом она все время думала, как бы перейти к этой теме, И вот Цзяо открыла дверь для вопросов, которые у нее были.

— Да... конечно, — сказала она, стараясь говорить спокойно. — Думаю, я уже продемонстрировала свою преданность делу.

Цзяо поставила локоть на стол и положила подбородок на руку, пристально глядя ей в глаза. Та же самая улыбка была на ее лице.

— О, ты сделала это... — протянула она со своим милым акцентом. — Я была очень впечатлена. Знаешь, в качестве эскорта можно заработать большие деньги. — Вероника управляет уникальной службой. Богатые и влиятельные приходят к ней, когда им нужно очень... «особенное» время. Как насчет того, чтобы я тебе все рассказала?

Сердцебиение Аннабель участилось. Не торопись, сказала она себе. Не проявляй излишнего рвения. Пусть Цзяо заполнит пробелы. Как только они закончат и она доложит обо всем, Грифф Маккэффри решит, что она — лучшее, что есть после нарезанного хлеба.

— У нас столько же клиентов женского пола, сколько и мужского, — продолжала Цзяо. Ее нога под столом поднялась выше и начала раздвигать ноги Аннабель. — Женщины в возрасте платят до десяти тысяч за ночь с такими красивыми молодыми девушками, как ты.

Блондинка-репортер ерзала на стуле, разрываясь между информацией, которую ей нужно было собрать, и ногой, которая двигалась по ее внутренней стороне бедра. Она приказала себе сосредоточиться, но ноги сами собой раздвинулись. То, как сверкающие глаза Цзяо смотрели на нее, добавляло остроты моменту.

Румянец распространился по ее щекам. Она уже видела этот взгляд раньше...

— Но прежде чем я выдам все наши секреты, — пробормотала Цзяо. — Может быть, ты сначала хочешь снять напряжение внутри себя?

Нога китаянки-американки нашла ее влагу через трусики, и она сильно надавила. Аннабель подавила стон. Здравый смысл подсказывал ей, что сначала надо разобраться с историей. Но потребности ее тела говорили ей о другом.

— Конечно, хочешь, — проворковала потрясающая молодая девушка.

Ее миндалевидные глаза искрились весельем, когда она поднялась со своего места.

— Я думаю, ты знаешь дорогу.

*

Все это было так знакомо. Прогулка к лифтам. Поездка вверх. Шикарный коридор на двадцать четвертом этаже. Дверь в роскошный номер.

Когда Цзяо повела ее в соседнюю комнату, ее сердце бешено колотилось. Оно забился еще быстрее, когда она услышала движение в соседней комнате. Была ли Вероника там? Она вдруг поняла, что хочет посмотреть. Если это будет прощальный трах, почему бы не сделать это стильно?

Ее глаза расширились в ожидании, когда она вошла в большую комнату. Они превратились в блюдца, когда она увидела — узнала — ожидавшую их женщину. Джорджина Уолтерс была хорошо известной личностью, которая вместе со своим мужем представляла самое успешное утреннее телевизионное шоу в Великобритании.

На ней был легкий халат, она вытянула ноги и вытянула их вдоль дивана, на котором сидела. Ее рыжие волосы были влажными, как будто она только что вышла из душа.

— Как раз вовремя, — огрызнулась она на Цзяо, хотя ее глаза были прикованы к Аннабель. — Я не плачу за опоздания.

— Мне так жаль, Джорджина, — тихо проговорила китай-американка. — Я могу заверить Вас, что задержка будет оправданной. Вы просили новую девушку. Что думаете?

Аннабель взглянула на Цзяо, ища хоть какое-то объяснение, Даже если факты были на виду у всех. Ничего не последовало. Когда она снова перевела взгляд на Джорджину Уолтерс, рыжеволосая женщина медленно разогнула ноги. Халат соскользнул, словно позволяя теплу между ее бедер вырваться наружу.

— Я впечатлена, — протянула она. — Дай мне взглянуть на товар.

Аннабель уставилась на нее, пытаясь понять, что происходит. Это не было очередным испытанием. Это было не то, что она могла бы оправдать перед собой как необходимость для этой истории. Она была там в качестве эскорта. Проститутки. Джорджина Уолтерс заплатила за свои услуги. Сегодня она должна была заниматься сексом с одной из самых уважаемых женщин на телевидении.

Цзяо подошла к ней сзади, когда она стояла там, как кролик, пойманный фарами. Она даже не пошевелилась. Она не могла пошевелиться. Даже когда она почувствовала, как пальцы Цзяо расстегивают молнию на ее платье. Скрежещущий звук эхом прокатился вокруг ее ошеломленной головы, когда Цзяо расстегнула молнию на платье.

Джорджина одобрительно кивнула, и платье упало ей на колени. Женщина изучала тело Аннабель, как львица, оценивающая свою добычу. Она опустила одну ногу на пол и просунула руку в прореху платья.

— Ты права, — сказала она Цзяо. — Ожидание того стоило.

Она снова посмотрела на Аннабель. Ее рука слегка сгибалась, едва заметно, но достаточно, чтобы предположить, что она гладит себя. Когда она увидела, что глаза блондинки-репортера опустились между ее ног, она понимающе улыбнулась.

Аннабель невольно почувствовала, что ее щеки начинают краснеть. Эта замужняя телеведущая сидела там, менее чем в метре от нее, и мастурбировала. Ей следовало бы развернуться и бежать, но это уничтожило бы любую возможность добыть нужные ей факты.

Но об альтернативе думать было невыносимо...

— Знаешь, что я люблю больше всего на свете? — спросила она.

Свободной рукой она потянулась к завязке халата и развязала его. Она сбросила шелковое платье с плеч. Ее полные груди были увенчаны большими и торчащими розовыми сосками, стоящими достаточно гордо, чтобы отбрасывать тени.

— Мне нравится, когда новая девушка опускается к ней в первый раз.

Она раздвинула ноги так, чтобы Аннабель могла видеть рыжие кудряшки и пухлые половые губы, которые теперь блестели от ее соков. Репортер знала, что время уходит, если она хочет сбежать, но на несколько коротких секунд картина, нарисованная Джорджиной, запечатлелась в ее сознании.

Независимо от того, как это отразилось бы на ее рассказе, она должна была испытывать отвращение при мысли о том, что ее используют в качестве проститутки. Но, к своему вечному стыду, она почувствовала знакомое покалывание между ног. Перспектива была столь же захватывающей, сколь и пугающей.

Внезапно руки Цзяо снова оказались на ней. Они были у нее на плечах, мягко направляя ее вниз, на колени.

Ее разум протестующе закричал. Это было невозможно. Она не могла.

*

Джорджина Уолтерс была самой шумной любовницей, которую Аннабель когда-либо знала.

Каждый вздох, стон и крик страсти были заразительны. Она буквально выкрикнула три оргазма, и каждый раз ее цепкие пальцы угрожали вырвать светлые волосы Аннабель с корнем.

После третьего она не стала возражать, когда Аннабель переключила свое внимание с киски на попку. Все ее тело содрогнулось, когда репортер лизнула ее сморщенное отверстие, а затем просунула язык внутрь.

Последовавший оргазм был самым шумным из всех.

Аннабель в какой-то момент даже отчасти заметила камеру в руке Цзяо, но, когда она попыталась возразить, руки рыжеволосой телеведущей снова заставили ее голову встать на место. Она закричала во весь голос, когда ее пульсирующая киска оказалась на губах жаждущего репортера.

Снова и снова. Это был грубый секс на самом базовом уровне. Дженни никогда не использовала ее так...

А теперь Джорджина почти потеряла над собой контроль. Женщина была ненасытна. Аннабель обслуживала ее непрерывно в течение нескольких часов, и все же ей нужно было еще. Она закинула обе ноги на плечи Аннабель и вытянулась во весь рост на кремовом диване.

— Вот дерьмо, ты сука, — закричала она, сильно и быстро брыкаясь на лице репортера. — Я собираюсь кончить снова! —

*

Ванная комната казалась убежищем. Джао налила ей ванну сразу же, как только Джорджина вышла из номера, и Аннабель положила голову на спинку ванны, пытаясь осмыслить последствия того, что она только что сделала.

Последствия были пугающими. Она должна была расследовать проституцию, а не становиться ее частью.

Она вытерла пот, выступивший на переносице, и подумала о Дженни. Какими бы невероятно горячими ни были ее новые сексуальные приключения, она с удивлением поняла, что на самом деле скучает по моментам нежной близости со своей подругой. Все, чего она когда-либо хотела, — это чтобы Дженни временами была более агрессивной.

Стук в дверь ванной прервал ее размышления.

Не дожидаясь ответа, Цзяо вошла в комнату. Она сняла платье и стояла в своем бледно-зеленом нижнем белье.

— Ты молодец, — проворкала она. — Хочешь, я помою тебе спину?

Аннабель почувствовала внезапный укол жара. Она все отдавала и отдавала Джорджине. Может быть, пришло время получать? Их глаза встретились, и она покраснела.

— Да... спасибо...

Цзяо мило улыбнулась ей, когда она опустилась на колени рядом с ванной.

— С удовольствием, милая.

Вода плескалась волнами вокруг нее, когда Аннабель села. Цзяо взяла мыло и начала с плеч, тихонько напевая во время работы. Так продолжалось некоторое время, пока руки девушки не скользнули вниз и не обхватили грудь Аннабель.

— У тебя чудесные сиськи, — соблазнительно прошептала она ей на ухо. — Синди приедет, чтобы провести со мной завтрашний вечер. Не хочешь присоединиться к нам?

Аннабель почувствовала, как ее соски еще больше затвердели под ее ладонями. Но она не могла. Она не должна была. Все это выходило из-под контроля. Она все еще нуждалась в дополнительной информации, и сейчас было самое подходящее время снова расспросить Цзяо. Затем она должна вернуться в офис и оставить все это позади.

Но то, как руки девушки манипулировали ее грудью, было восхитительно.

— Ну конечно, — промурлыкала Цзяо. — Я бы сказала, что теперь ты действительно одна из нас. И все же...

Аннабель повернула голову, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Что?

— Вероника любит, чтобы мы тщательно изучали всех наших новых девушек, — тихо проговорила Цзяо.

Говоря это, она взяла соски Аннабель между большими и указательными пальцами и нежно растянула их. Аннабель застонала. Она была совершенно не готова к следующему вопросу.

— Скажи мне, дорогая. Как давно вы нас расследуете?

Аннабель громко ахнула. Это было последнее, чего она ожидала. Она начала еще больше извиваться в ванне, но Цзяо остановила это движение, скользнув правой рукой вниз по ее телу. Он нашла ее лоно с привычной легкостью.

— Расслабься, — прошептала она.

Она держала ее так несколько секунд, положив руку на киску, а затем, прежде чем Аннабель смогла отреагировать, она медленно запустила в нее два пальца.

— Тебе нужна была история, и теперь ты ее часть, — продолжала Цзяо. — Джорджина будет неузнаваема на фотографиях, которые я сделала, но твое лицо выглядит так красиво, когда оно между бедер другой женщины.

У Аннабелль голова пошла кругом. Несмотря на то, что пальцы работали внутри нее, она чувствовала онемение. С ней было покончено. Ее журналистская карьера закончилась. Ее отношениям с Дженни пришел конец.

— Если мы...

Цзяо нежно поцеловала ее в шею, когда она прошептала эти слова. Она бросала ей спасательный круг.

— Если мы не придем к соглашению, — продолжила она. — В конце концов, нет смысла продолжать расследование. Если мы опубликуем фотографии, ты будешь дискредитирована, как и твоя история. Почему бы мне не хранить их в надежном месте? Если ты не напечатаешь никаких неблагоприятных статей, они останутся там. Это звучит справедливо, не так ли?

Говоря это, она нащупала большим пальцем клитор Аннабель. Она помассировала жемчужину подушечкой большого пальца, и ее пальцы начали входить и выходить из репортера.

— А теперь почему бы нам не снять напряжение? — она ненавязчиво подбодрила ее.

Аннабель ничего не могла с собой поделать. Несмотря на шок, вызванный этим открытием, большой и указательный пальцы Цзяо уже держали ее на грани. Возможно, все не так плохо, как кажется. Грифф Маккэффри ничего об этом не знал. Она ведь не компрометировала его или газету, держа все это в секрете, не так ли?

— Давай, дорогая, выпусти это. Отдай это Цзяо...

Пальцы внутри нее начали двигаться быстрее. Большой палец на ее клиторе начал действовать всё больше. Она начала двигать бедрами, вода плескалась вокруг ее тела, когда она извивалась вверх в поисках своей нирваны. Цзяо продолжала работать пальцами во время кульминации... толкаясь и вращаясь внутри нее.

— Вот и всё, дорогая, — прошептала она, когда Аннабель начала всхлипывать. — Я думаю, мы прекрасно понимаем друг друга, не так ли?

ДЖЕННИ и АННАБЕЛЬ

Дженни допила остатки вина, услышав, как машина Аннабелль въехала на подъездную дорожку. Она почти выпила всю бутылку, пытаясь набраться храбрости. Это не сработало. Она задрожала, услышав, как открылась и закрылась дверца машины, и откинулась на спинку дивана, пытаясь унять дрожь во всем теле.

Ей не хотелось продолжать этот разговор. Попрощаться с Аннабель было бы самым трудным делом в ее жизни. И несмотря на события последнего месяца или около того, она любила свою девушку больше, чем когда-либо.

Это была одна из причин, по которой она подала заявление об уходе с работы. Ей нужно было начать все с чистого листа. Ее отношения с Эди Филлипс заполнили потребность, когда она была в отчаянии, но на этом все должно было закончиться. Секс был невероятным, и она должна была признать, что даже воспоминания об обслуживании Моники все еще оставляли у нее теплое ощущение между бедер.

Распутная часть ее хотела испытать будущее, которое Эди имела в виду. Знакомство с другими черными женщинами. Подчиняясь их желаниям.

Но это была глава ее жизни, которую она должна была оставить позади. Здравый смысл подсказывал ей, что если она сдастся, это может привести к нисходящей спирали, от которой она может никогда не оправиться. В конце концов, это было простое решение.

Оставить подругу было гораздо труднее, даже если у нее не было реального выбора. Аннабель больше не хотела ее, и она должна была уважать это.

Услышав, что Аннабель вошла в дом, она подняла голову и нервно замерла, услышав, как та идет по коридору к своей комнате. Улыбка, появившаяся на ее лице, застала ее врасплох. И еще в ее глазах мелькнула искорка. Ее Дженни не видела уже некоторое время.

*

Унылое выражение лица Дженни, когда Аннабель вошла в комнату, растопило ее сердце. Она сидела одна в углу дивана, как бы ища убежища от забот внешнего мира. Ее руки лежали на коленях, а в больших карих глазах стояли слезы. Она выглядела такой уязвимой.

Аннабель проклинала себя за то, что оказалась такой дурой.

С тех пор как Цзяо разоблачила ее, она много думала, искала себя. С Гриффом Маккэффри ей это почти сошло с рук. Как бы это ни шло вразрез с ее принципами, она убедила его, что довела китайско-американскую девушку до предела и не получила даже намека на занятие проституцией. История была закрыта, по крайней мере на время.

Теперь вопрос заключался в том, сможет ли она восстановить свои отношения с Дженни. Она не заслуживала ее, но часы размышлений убедили ее, что это были лучшие отношения, которые у нее когда-либо были или, скорее всего, будут. Дженни была влюблена. Дженни была ей верна. Дженни отдавала себя. Она была ее опорой.

Как она могла быть настолько глупой, чтобы думать иначе?

— Привет, — тихо сказала она, снимая жакет и бросая его на соседний стул, прежде чем сесть на диван рядом с Дженни.

Ее подружку буквально трясло. Она нервничала. Это было ужасно. Как она могла так все испортить, что так нервничала вместе с ней?

— Я рада, что ты дома... — сказала Дженни.

Ее глаза смотрели куда угодно, только не на Аннабель. Это было серьезно.

— Потому что... ну... нам нужно поговорить...

Аннабель мягко кивнула. — Я знаю.

Да, им действительно нужно было поговорить. Но прямо сейчас ей нужно было вычеркнуть Веронику, Цзяо, Синди и Монику из своей системы. И ей нужно было дать Дженни уверенность, которую она заслуживала, так, как она знала лучше всего.

*

Дженни молча смотрела на Аннабель. Последние два часа она снова и снова прокручивала в голове этот момент. Но он никогда не начинался с этого места. Аннабель снова должна быть холодна к ней. Вот как она вела себя с ней в последнее время. Ей было легче объяснить, что их отношения подошли к концу.

Но взгляд Аннабель был каким угодно, только не холодным. Мало того, ее голова медленно приближалась к голове Дженни. Ее рука скользнула по затылку, удерживая ее там, и ее полуоткрытый рот сжимался.

Поцелуй был прекрасен. Дженни чувствовала это вплоть до своей киски.

Все было как в старые добрые времена... в те дни, когда она была нужна своей девушке. Когда они наконец пришли подышать на воздух, Аннабель уткнулась лбом к её лицу и мягко улыбнулась, глядя в ее озадаченные глаза.

— Я была глупой коровой, — прошептала она. — Я люблю тебя.

Дженни уже и забыла, как чудесно это слышать. Аннабель любила ее. Эти слова отодвинули все остальное на задний план. Так же, как и рука, которую Аннабель провела по ее обнаженному бедру.

— Я скучала по тебе.

Дженни чуть не упала в обморок. Что же происходит?

— Я тоже по тебе скучала, — пробормотала она, пытаясь сосредоточиться. Рука скользнула под подол ее серой юбки.

— Достаточно, чтобы раздвинуть для меня эти прелестные ножки? — Поддразнила Аннабель.

Дженни ничего не могла с собой поделать, а даже если бы и могла, то ее ноги были сами по себе. Они мгновенно раздвинулись.

Аннабель улыбнулась ей и посмотрела прямо в глаза, когда провела кончиком пальца по ее половым губам. Боже, это было так приятно. Она застонала и еще шире раздвинула ноги, открывая полный доступ. Ей нужны были эти пальцы.

*

Доведя Дженни до оргазма прямо на диване, Аннабель затащила ее наверх в спальню и раздела их обеих. Дженни мгновенно скользнула вниз по кровати между ее бедер.

Сейчас все было по-другому. Как будто Дженни точно знала, как доставить ей удовольствие за четыре недели, прошедшие с тех пор, как они были близки.

Она склонила голову набок и посмотрела в зеркало, когда Дженни просунула в нее язык. Их обнаженные отражения никогда не переставали возбуждать ее. Она смотрела, как ее темноволосая любовница трахает ее языком, как никогда раньше, пока Дженни на мгновение не подняла голову.

— Тебе нравится? — дразняще спросила она, проследив за взглядом Аннабель в зеркало.

Затем она снова опустила рот к её киске. Аннабель застонала. Господи, неужели она всегда была такой хорошей?

Она закинула ногу на плечо Дженни и обхватила ее за шею. Когда Дженни ткнула языком сильнее, быстрее, она снова застонала. Другая ее нога согнулась в колене, когда она поставила ступню на матрас и подтянулась еще выше. На простыне остались только ее плечи.

Ее руки вытянулись по обе стороны от нее, чтобы вцепиться в белые простыни, и когда Дженни переключила свое внимание на клитор, она начала корчить свое красивое лицо.

Им нужно было о многом поговорить. Но только потом. Намного позже.

И когда она закричит от оргазма, который быстро достигнет поверхности, она заставит Дженни кончить так, как она никогда не кончала раньше.

КОНЕЦ первой части...

Перевод с английского, оригинал — Four Weeks by deliciousthoughts ©