Как бы это могло быть на самом деле. Мои соседки-4. Зрелая соседка

У Наташки день рождения. Праздник, который бывает раз в году. Наташка собрала в основном своих. К своим относятся все соседки и сосед, а также мама соседа с её любовником. А что? Люди взрослые, называют вещи своими именами. Кто же Кочегар Кочегарыч, как не любовник? Есть жена и есть любовница. Нормальный мужик. Правда последнее время меж ними кто-то перебежал. Пока ещё чёрный котёнок, но, думаю, такими темпами может и в кошку перерасти.

Кстати, а где эта рыжая тварь? Рыжая и наглая. Тут давеча попался мне его семейный портрет с дедушкой. Если мой Кисо станет таким же, можно вешаться.

Брал в дом милого котика из приличной семьи. Оказалось, что это приличная пиратская семья. По ходу их семейное дело состоит во взятии кораблей на абордаж. Разграбить груз, захватить женщин, остальное на дно. И что мои соседки-любовницы находят в этом нагломордом бандюке?

Да, я же про маму. Скорее всего маме надоел неопределённый статус. В её возрасте уже как-то надо определяться. Нет мужчины рядом - не повезло. На нет и суда нет. Есть, так должен быть рядом постоянно, а не пришёл-ушёл. И у Истопника, как мне мнится, любовь тоже вянуть стала. Осень, что ли? Конфетно-букетный период закончился и дальнейшие отношения стали напрягать. Исчезло чувство новизны. "Любовная лодка разбилась о быт." Прав поэт, лучше не скажешь. Думаю, опять же это мои мысли, посмотрел мужик, а всё то же самое, как в семье. И зачем что-то менять? К тому же мужики по природе своей ретрограды, не склонны к аферам и крутым изменениям в жизни. Устраивает тёплый угол, мягкий диван, сытая жизнь. Ну точно мой котяра. Шалается из квартиры в квартиру, кусочничает, там поспит, там заночует, а срать, скотина, домой бежит. А кому-то горшок мыть.

Наталья расстаралась, накрыла барский стол. Посидели, выпили, поздравляя именинницу, ещё выпили, потом попрыгали, утрясая съеденное и выпитое. Танцы называется. За стол садились с постоянной периодичностью. Несколько гостей из тех, кого пригласила Наталья с работы, хорошенько поддав потянулись на выход. Матушка тоже засобиралась, да не срослось. Кочегарыч слегка перебрал и пришлось отволочь его в мою скромную обитель и уложить на мою холостяцкую постель. Мать психанула. Девчата давай успокаивать.

— Тань, да ты что? Ну выпил лишка мужик. С кем не бывает? Проспится - человеком будет. Не буянит же.

Матушка отговаривается.

— Сына из квартиры выжили. Где ему ночевать?

Тут девки взвыли на разные голоса, утверждая, что именно у неё самая мягкая постель и много места. Всех переспорила Наташка. Как переспорила? Просто скромно попросила девчат уступить ей сегодня. Всё же день рождения. Будет подарок. Коллективный, от всех. Забыла добавить, что подарок от всех, а трудиться придётся одному. Нет, пора уже переходить на коллективное общение. Две, три, а лучше пять баб стоят раком. Выбирай на кого глаз упал. Виагры бы не помешало прикупить в таком случае. И пусть они свои задницы заголяют не чаще, чем раз в неделю. А то повадились в гости забегать или меня затаскивать под разными предлогами. Светка недавно заскочила. Одежда чисто домашняя, коротенький халатик. И повод какой-то незначительный. На минутку заскочила. Типа молоко у неё на плите стоит, убежать может. Наверное забыла плиту включить. Потому что ушла лишь после того, как изнахратила молодого парня, совратив своими титьками.

Что могу сказать в её и своё оправдание: Не виноваты мы. Получилось само. Говорю же: халатик коротенький, домашний. И пуговки нарошечные, расстёгиваются сами по себе. А у меня уже что-то вроде условного инстинкта выработалась. Прям собака академика Павлова. Титьку увидел - письку давай. И своя писька мигом торчком встаёт без всякой виагры. Светка такое дело узрела, мигом халатик с плеч. А под халатиком ничего. Дома же. А домом считается весь карман. Все шесть квартир. Правда смазку для титек не нашли, так растительное масло "Злато" прокатило. А уж чуток позже встала раком и получила то, чего добивалась, зайдя на минутку. Минутка на полчаса растянулась, и это самое малое. Было бы в действительности молоко на плите, так не то что из кастрюли, из квартиры бы сбежало.

Ну да это отвлёкся по своей дурной привычке.

Мать ушла спать со своим любовником. И что он сможет сделать, если не чуял, как его раздевали и укладывали. Придётся сегодня маменьке пост блюсти. Остальным девочкам тоже. Ну да они привычные к графику. У них, как у той же собаки академика, именно по графику возникает возбуждение. По крайней мере стараются убедить в этом меня. Мы с Наташкой и девчатами ещё посидели. Выпили, как без этого. Ну и за титьки-письки подержались. Ничего, что девочки слегка возбудились. Они научились доставлять удовольствие друг дружке. И даже стали находить в этом какую-то прелесть. Если так дальше пойдёт, и я не стану нужен. Лесбийская любовь рулит. И будем мы с Кисо скитаться по пустому карману, завывать, вторя пустым желудкам, царапаться в двери: Пустите хотя бы на порог! О бедных парнишках замолвите слово. Придётся самому варить. И себе, и этой наглой морде. А разбаловали девчата, расслабился на укропе, нюх потерял. Нет, надо хотя бы парочку в день продирать, чтобы не забывали кто есть ху. И в попу их, в попу. Вот тоже приучились и даже стали находить в таком виде секса удовольствие. А поначалу крутили задами, соглашались лишь из боязни оттолкнуть парня. А сейчас попы разработаны, идёт со свистом. У каждой дома смазка, презервативы для анала. Прям юные пионерки: Всегда готовы!

Прибрали со стола. Девчата пытались выпроводить нас с Наташкой, да мы не из тех, кто оставляет без внимания не доеденное и не допитое. Пришлось девочкам нам с собой пайку собирать. Ночка предстоит трудная, силы потребуются, а чем их подкреплять? Не пропадать же продуктам. Прежде чем уйти, поискал наглую морду. Фиг с дрыг. Зашхерился куда-то, хрен найдёшь. Девчонки успокоили

— Да куда он денется? Спит где-нибудь. Жрать захочет - выползет.

Дома Наташка спросила

— Вов, ты в душ пойдёшь?

— А надо? Я перед гулянкой мылся. Давай пренебрежём помойными делами.

— Давай. Я тоже чистая.

— Наташ, давай мы сегодня не станем торопиться, будем всё делать вдумчиво,, не спеша, со вкусом. Чтобы память осталась только о приятном.

— Ты так хочешь?

— Да. И давай разденем друг друга. Твой праздник, ты и начинай. Снимаем по тряпочке. Начали?

Наташка стянула с меня майку, расстегнула джинсы.

— Стоп, стоп, стоп! Не спеши. Теперь моя очередь.

Задрал кофту, потянул её через голову. Наташка подняла руки, помогая освободить её от одежды. Ух, ты! Шикарнейшие титьки. Не титьки, сисяндры. Каждая на ведро молока, не меньше. Не сдержался и сам нарушил правило одной вещи. Расстегнул натитьник. Лифчиком это хранилище молочных желез не назовёшь. Они вырвались на волю. Ну что сказать? Поражён до глубины души. Меж такими титями мой член будет выглядеть писей маленького мальчика и просто потеряется.

Каждая размером больше моей головы. С такой женщиной спать - подушка не нужна. Будешь как в детстве под маминой грудью. Ещё бы молоко было в них, так вовсе никуда уходить не надо. Разве что в туалет. Не стерпел, прижался к ним щекой. Потом просто зарылся в это богачество лицом. Целовать - не перецеловать. Ночи не хватит. Скрылся полностью. Наташка по голове гладит, смеётся

— Вов, ты как маленький. титек не видел

— Таких точно не видел. Наташ, ну почему ты так долго ко мне не шла?

— Вов, стеснялась. Скажешь: Корова толстая.

— Ты не корова. И не толстая. Наташка, дай я их ещё потискаю.

— Да тискай. Они сегодня твои. Сегодня я вся твоя.

— Это я твой. Твой же день рождения.

— Я твоя, а ты мой подарок. Вов, ты что делаешь? Ты же говорил...

Перебил.

— К чертям договоры. Хочу всю тебя увидеть, голую.

Раздел женщину. Пухлая и даже слишком. Но мне нравятся такие. Мне и худые нравятся. Мне вообще все женщины нравятся. Пока раздевал, Наташка хихикала. Это скорее нервное. А я медленно раздеваю, целую тело, глажу. До лобка добрался, погладил ласково, не сжимая. Мокренькая. Наташка волосы на лобке не бреет, подстригает коротко. Рыжие, как и у меня. Да она и сама светлая. В смысле на голове.

Заставила меня встать на кровати, стянула штаны, трусы. И тоже целует грудь, живот и чуточку ниже живота.

— Вов, я развратная, да?

— Почему?

— Тебя вот здесь целую.

И рукой потеребила торчащий член.

— Нравится?

— Нравится. Очень.

— Тогда целуй. Можешь взять в рот. Он вкусный.

— Ты откуда знаешь? - Засмеялась. - Сам себе сосал?

— Девчонки хвалят.

— Тогда попробую.

Наташка вначале робко, потом смелее, принялась целовать и сосать член. Оторвалась

— И правда вкусно. Немного солёный. Вов, а ты девкам в рот спускал?

— Да.

— А мне?

— Давай позже. У нас вся ночь впереди, всё успеем. Я сегодня хочу тебя всяко. Ты не против?

Смеётся

— Да что я, дура от такого отказываться? Мне девки полный ликбез провели.

— Тогда расслабься и получай удовольствие.

— Мне что, бревном лежать? Я тоже хочу участвовать активно. Ну Вов.

— Да кто против? Я? Наташ, давай сразу договоримся: если что не нравится - говорить. Если что хочешь - тоже говорить. Лады?

— Сверху хочу.

— Так садись.

— Я тяжёлая.

— Мышь копны не боится. Садись. Подержать или сама направишь?

— Сама.

Наташка, поправив член, метко приземлилась на него, попав с первого раза. Бывшая в таких случаях обычно просила подержать, потом поправить, потом расправить. Как-то не сдержался, свалил её с себя, поставил раком и засадил со всей дури. Больше верхом не садилась.

— Аааххх! Ммммм! - Наташка медленно раскачивается, изредка приподнимаясь. - Какой он у тебя большой!

Это не член большой. Член как раз нормальный. Наташка оказалась мелкой. При всей её полноте, влагалище оказалось очень коротким. Да ещё поза "женщина сверху". Головка во что-то упирается, на что-то давит. Приятное чувство. Сам себя начинаешь считать эдаким суперменом - половым гигантом. Вроде тех негритосов из порно фильмов с полуметровыми колбасами.

— Воф, Воф, Воваааа!

Натаха замерла, содрогнулась несколько раз и сползла, легла рядом.

— Наташ, тебе понравилось?

— Мне хорошо. Вов, поцелуй меня.

И мы катались-перекатывались по кровати, целуясь и обнимаясь. Сейчас опасаться того, что тебя могут придавить, не стоит. Это не тот момент, когда Наташка сверху садилась. Сейчас оба на равных. Тело у неё мягкое, но не рыхлое. Заваливаюсь сверху время от времени и балдею, качаясь, как в детстве на резиновом круге. Себя считаю взрослым, Наташка тоже далеко не девочка, а ведём себя как два малолетки. Нам хорошо и весело. Наташкины титьки слегка расплылись, она их руками придерживает.

— Наташ, раздвинь.

— Что раздвинуть?

— Титьки раздвинь. Я между ними хочу.

— Так?

Наташка слегка растянула в стороны пустую тару из-под молока. Жаль. Лучше были бы полные. Сунул меж ними член.

.

— Сжимай!

Член скользил меж пышных грудей. Иногда Наташка наклоняла голову, ловила губами головку, смеялась, если получалось поймать.

— Светка говорил, что это прикольно, но я не верила. Вова, ты так долго можешь?

— А что?

Трахать женщину меж грудей не такая уж тяжёлая работа.

— Подольше бы. Мне понравилось. Потом, если что, ещё так поиграем?

— Да.

— Светка говорила, что ты так ей в рот спускал. Врёт поди?

— Ты тоже хочешь?

— Давай потом.

— Ладно. Ты отдохнула?

— Да. А что?

— Кончить хочу.

Наташка слегка огорчилась.

— Так быстро? Нет, если хочешь, то...

— Наташ, потому и хочу кончить, чтобы потом было долго.

— Тогда ладно.

Наташка развернулась, встала на коленки, опёрлась руками о спинку диван-кровати

— ТОмка сказала, что тебе так нравится

— Мне всяко нравится. Просто сзади открывается шикарный вид.

Наташка засмеялась

— На толстую жопу?

— Уточнение. На пухлую зад... Эээ... Попенцию. Наташ, не отвлекай. Какая у тебя шикарная пиз... Эта, как её?

— Да сказал уже - пизда. Пиздень огромная.

— Но мелкая.

— Это да. Достаёшь до самых печёнок.

Мля! Трахать бабу и вести с ней разговор, обсуждая её же половой орган, это что-то с чем-то. Разговоры разговорами, а меж тем член прятался меж пышных ягодиц, пропадал где-то в глубине этих холмов и с чмоканьем входил в мокрый грот. На пещеру эта расщелина меж холмов не тянула. Мелкая и достаточно узкая. Салом заплыла видать. Нырок, возврат, очередной нырок. И с каждым разом всё быстрее и быстрее, ускоряясь и ныряя с головой в этот омут. И вот он, финал гонки.

Наташка гладит уставший подарок на день рождения.

— Замаялся? Устал? Подарочек ты мой дорогой. Отдохни. Дай пот сотру, мокрый весь, уработался. И страдалец твой устал. Вишь как съёжился. Сопливенький какой! Дай его тоже вытру.

— Наташ, ты собиралась вытирать, а не сосать.

— И что? Вов, ты же подарок?

— По ходу дела так.

— Тогда молчи. С подарком могу делать что на ум взбредёт. Ой, он расти начал.

— Ну вот, насосала. Теперь, милая, у тебя ночь впереди, чтобы его успокоить. Возбудить мужика любая может, а вот успокоить - тут потрахаться надо. Так что подставляй свою красавишну, Ванька-Дурак ей в любви объясняться станет. Ага, ногу приподними. Устанешь - скажешь. Поменяем позу.

Наташка приподняла ногу. Дождалась, пока вставлю, даже придержала краешки вульвы, раскрывая вход.

— Вов, а почему так медленно?

— Ты хочешь быстро?

— Мне без разницы. Просто спросила.

— Для большей чувственности. Мы никуда не торопимся?

— Нет.

— Вот и будем всё делать медленно, плавно, с чувством, с толком, с расстановкой.

— Это хорошо. Подольше бы.

— Будет подольше. Ещё попросишь пардону.

Нет уж. Я и без того свой черёд сколько раз пропускала. Теперь фиг им всем. Очередь есть очередь. Ааахх! Вова! Ещё так резко!