Ненавижу сюрпризы. Часть 2

СЧАСТЛИВЫЕ ВРЕМЕНА - И НЕОЖИДАННОЕ ПРИЯТНОЕ

Когда я вернулся в нашу спальню, это не означало, что все наши семейные проблемы исчезли. Мы продолжали ходить к Барбаре на консультации. Однако оба мы делали шаги в правильном направлении.

Я понял, что моя любовь к Дженни была непоколебимой даже после ее измены. Мой гнев то усиливался, то ослабевал. Бывали моменты, когда только мысли о ней с этим подонком Андерсоном вызывали у меня бешенство, и мне приходилось идти или глубоко дышать, чтобы успокоиться. Однако в целом мой гнев постепенно утихал - приступы гнева становились реже и менее серьезными. Тот, кто сказал "время лечит все раны", был прав.

На восстановление доверия ко мне потребовалось больше всего времени. Я уже не мог считать ее преданность само собой разумеющейся, как это было в первые семь лет нашего брака. Теперь, когда она опаздывала с работы или отсутствовала из моего поля зрения более пяти минут на большой вечеринке, каждый раз, когда она выглядела необычно или была особенно привязанной, мое сердце стискивалось.

Мы, конечно же, обсуждали это. Мы говорили об этом с Барбарой и продолжали обсуждать друг с другом. Дженни понимала причины моих чувств и знала, что они связаны с ней. Она никогда не упрекала меня за мою ревность и всегда была готова поделиться каждой деталью о том, где она была, почему опоздала на пару минут и так далее.

Возможно, прошло больше пяти лет, прежде чем эти тревоги достигли уровня, который я мог легко контролировать. Но Дженни была не только верной женой - она также проявляла невероятное терпение и понимание.

Мне помогло, наконец, снизить уровень своей подозрительности и страха, то, что наша совместная жизнь была такой счастливой - возможно, даже более счастливой, чем до этого романа. Мы оба прилагали максимум усилий для её сохранения. Дженни всегда находила способы выразить свою любовь ко мне: словами, небольшими знаками внимания, особенным ужином или тем, что она старалась достать моё любимое вино, которое не всегда было легко найти.

Одним из самых любимых способов проявления ею привязанности ко мне, конечно же, были наши моменты в постели. Она часто делала это без особых просьб и приглашений. Иногда она шептала мне:

- Есть ли новые способы или фантазии, которые ты хотел бы попробовать? - хотя ранее она была довольно консервативной в отношении сексуальных позиций. Время от времени она покупала для себя сексуальное нижнее белье, что приносило мне немало удовольствия.

Не то чтобы Дженни превратилась в какую-то дикую женщину. Она не использовала грубые слова, а мои непристойные разговоры все равно отталкивали её. Она не предлагала нам играть в сексуальные фантазии или использовать игрушки для взрослых. Хотя я бы был открыт для таких экспериментов, меня устраивало то, что мы имели. Наша сексуальная жизнь может быть не как в порнофильмах, но она была очень ласковой и удовлетворительной для нас обоих.

Мой бизнес продолжал расти. У меня появилось несколько крупных клиентов и через несколько лет компания уже приносила более пяти миллионов долларов ежегодно. Терри прекрасно справлялась с повседневными операциями и управлением персоналом, что позволяло мне сконцентрироваться на привлечении новых клиентов.

Дженни также продолжала добиваться успехов в своей работе с недвижимостью. К тому времени, когда Диане исполнилось девять, доход нашей семьи вырос более чем на триста тысяч долларов, и мы купили большой дом в красивом пригороде к западу от Сент-Луиса. Мы также подали заявку на членство в одном из модных загородных гольф-клубов в этом районе. В детстве я немного играл в гольф, и игра мне очень нравилась. Я надеялся, что Дженни тоже возьмется за нее.

Наше последнее интервью о членстве в клубе было типичным для многих событий в нашей совместной жизни. Мы преодолели все финансовые препятствия, и интервью проводилось для снобов, управляющих клубом, чтобы увидеть, будем ли мы социально приемлемы. Что ж, достаточно было одного взгляда на мою жену! Они снова почти попадали, будучи очарованы ею, даже если бы я был идиотом, пускающим слюни, они бы, наверное, не заметили! Нас приняли в течение недели.

После этого клуб, и в особенности гольф, становился все более важной частью нашей жизни. Оказалось, что Дженни любит играть, и после некоторых уроков она быстро прогрессировала. Через пару лет мы с ней оба забивали за восемьдесят ударов (ну, иногда...).

Также выяснилось, что наша дочь Диана — самородок. В детстве она играла в футбол, но как только попробовала гольф, то занялась им очень серьезно. Она стала настолько хороша, что в подростковом возрасте выиграла несколько местных и общегосударственных юношеских турниров; Благодаря отличным оценкам в средней школе она получила стипендию по гольфу в Университете Северной Каролины.

У нас с Дженни не получилось завести детей после Дианы, и это всегда было для нас причиной беспокойства. Возможно, казалось, что время ушло уже навсегда. Но скорее всего, мы не особо жалели об этом до тех пор, пока Диана не поступила в университет. Тогда мы оба ощутили острую боль от "пустого гнезда" - дом стал таким пустым!

Однако были и светлые стороны. У нас с Дженни появилось больше времени, свободы и денег для путешествий и занятий тем, что нам нравится. В первый год обучения Дианы я устроил для Дженни сюрприз - поездку в Южную Америку в середине зимы (там лето). Нам обоим нравилось играть в гольф на новых полях, поэтому однажды в сентябре мы полетели в Англию и Шотландию, чтобы поиграть на замечательных старых полях.

Когда мы не отдыхали, мне приходилось часто ездить из-за бизнеса. Даже спустя десять лет после нашего романа, это всегда вызывало у Дженни тревогу. Я старался уделять ей много внимания перед каждой поездкой и поддерживать близкий контакт во время отсутствия. Хотя я перестал говорить ей о своих опасениях, типа "Дженни, я все еще боюсь, что ты мне изменяешь", но я думаю, что она понимала мои сомнения.

К двадцатой годовщине нашей свадьбы, когда Диана была еще школьницей, мы устроили большую сюрприз-вечеринку. Честно говоря, я не уверен, что Дженни была так уж сильно удивлена - я подозреваю, что она догадывалась о моих планах, и ведь двадцатая годовщина обычно отмечается особенно торжественно. Нам удалось собрать на эту вечеринку всех родственников со всех сторон и многих наших старых и верных друзей из другого города. Мы выбрали модный ресторан на крыше в центре Сент-Луиса, где открывался потрясающий вид на ночной город.

Наша двадцать пятая годовщина будет в июне последнего года обучения Дианы. Зная, что Дженни будет ждать какого-либо сюрприза примерно в это время, я еще более чем за год решил, что устрою что-нибудь особенное, и сделаю это за несколько месяцев до даты.

Дженни любила балет — за эти годы мы совершили пару поездок в Нью-Йорк и Чикаго, чтобы увидеть выступления лучших балетных трупп. Поэтому я заказал билеты на субботнее вечернее представление Американского театра балета в начале декабря в Чикаго. Я запланировал тщательно продуманный уик-энд для нас двоих: отель, лимузины, шампанское, модные рестораны, все тридцать три удовольствия. И я даже тайно сотрудничал с Дианой, чтобы купить новое вечернее платье для Дженни.

С годами практики сюрпризов для моей жены, я старался все продумать. За пару недель до этого я сказал ей, что уеду по делам в выходные девятого-десятого декабря. В этом не было ничего необычного, поэтому и не вызывало у нее подозрений.

Затем моя подруга Терри, которая также дружила и с Дженни, позвонила ей и пригласила в театр на пятницу девятого декабря. Это была уловка — я просто хотел убедиться, что у Дженни не будет других планов на этот вечер. Я попросил Терри сказать Дженни, что она захватит ее у нашего дома около шести вечера. Они, мол, сходят поужинать, а потом вместе посмотрят спектакль.

В тот день я не уезжал из города — я просто притворился, попрощавшись с Дженни, а затем провел день на работе. Мой план состоял в том, чтобы вернуться домой раньше нее около трех часов дня и приготовить остальную часть моего сюрприза к моменту, когда она вернется с работы около пяти часов.

Первые признаки неприятностей стали заметны примерно в два часа дня. В мой кабинет вошла Терри с тревожным выражением на лице:

— Брэд, только что Дженни позвонила мне и сообщила, что отменяет наше вечернее мероприятие. Она сказала, что плохо себя чувствует и решила отдохнуть дома.

Я задумался на мгновение.

— Ну ладно, Терри, это может быть правда или у нее могут быть другие планы. В любом случае, похоже, у меня возникли проблемы с сюрпризом. Она звонила тебе из дома?

— Я полагаю, да, но я не слышала никаких офисных шумов.

— Хорошо, спасибо тебе, Терри, — ответил я. — Я думаю, что безопасно будет отправиться домой и выяснить ситуацию.

НЕПРИЯТНОЕ УДИВЛЕНИЕ

Я не знал, что меня ждет по приезде домой. Однако уже начал беспокоиться о том, что произошло нечто более серьезное, чем просто плохое самочувствие у Дженни. Когда я медленно подъехал к дому, я увидел ее машину и темно-синий БМВ. Мне показалось, что я видел эту машину раньше, но не мог вспомнить, кому она принадлежит.

Мое сердце замирало. Возможно ли, что после всех этих лет она снова изменяет мне? Сделав все возможное, чтобы не делать поспешных выводов, я свернул за угол и припарковался перед домом.

Я безмолвно прошел через заднюю дверь и остановился в гостиной, чтобы выслушать. Никого не было на нижнем этаже. Сверху до меня доходила приглушенная музыка. Ситуация становилась все хуже... Я тихонько поднялся по лестнице. Музыка играла из нашей спальни.

Еще до того, как я достиг открытой двери спальни, сквозь звучание мелодии до меня донесся знакомый звук — звук, которого я опасался услышать. Скрип пружин, ритмичное стонущее дыхание двух совокупляющихся людей. Моя жена занимается сексом с другим мужчиной — в нашей постели.

Моей первой реакцией был не столько гнев, сколько абсолютная грусть — чувство полного отчаяния. Это была женщина, с которой я так много пережил! Мы пробились обратно от пропасти, после того как я впервые поймал ее на измене. Восемнадцать лет спустя я получил то же самое.

Нам было за сорок: я с нетерпением ждал еще тридцати счастливых лет с Дженни. Годы путешествий, игры в гольф, отдыха, может быть, когда-нибудь игр с нашими внуками. Моя красивая, любящая, веселая жена, которая будет со мной в течение наших счастливых золотых лет вместе. За исключением того, что она трахала другого парня в нашей постели.

Я уже говорил, что в периоды эмоционального стресса я становлюсь спокойным и решительным. И это случилось опять. Спустя всего минуту отчаяния — даже горя — вспыхнул адреналин, и я начал думать и планировать.

Я тихонько спустился вниз, взял цифровой фотоаппарат и вернулся к двери спальни. Из-за формы комнаты я знал, что могу лечь на пол, слегка углубиться в комнату и иметь возможность незаметно снимать фотографии кровати. Я должен был знать, кто трахает мою жену, и мне нужны были доказательства.

Когда я осторожно проскользнул в комнату, там была Дженни, а сверху нее, дыша с трудом и толкаясь в нее, находился Джордж Атертон. Это был красивый, видный мужчина лет шестидесяти, президент нашей церковной конгрегации. Мы хорошо знали его и его жену Анжелу, и Дженни работала с ним в качестве вице-президента женской вспомогательной церкви.

Даже в этот горький момент мне пришло в голову, насколько он похож на Марлона Андерсона, первого внебрачного любовника Дженни: красив, обаятелен и значительно старше нее. Точно так же как ее парень в старшей школе, точно так же как преподаватель, с которым я поймал ее за флиртом в Пенсильвании.

Выключив вспышку, я без лишних слов сделал около дюжины фотографий, более чем достаточно для получения всей необходимой информации. На некоторых изображениях я акцентировал внимание на лице Джорджа. Это может показаться необычным, но я не возмущался и не испортил атмосферу вечеринки. У меня были другие планы. Я спокойно наблюдал.

Они занимались сексом в позе миссионера, и казалось, что Джордж скоро достигнет оргазма. Раньше он говорил что-то Дженни о ее красоте, но теперь делал только движения и громкие звуки, приподнявшись на локтях.

Я наблюдал за тем, как Дженни лежит под ним, повернув голову в сторону. Я достаточно хорошо знал ее, чтобы понять, что она не получает удовольствия от секса. На ее лице было выражение напряжения, а не наслаждения, и она не реагировала на все более активные движения Джорджа. Что бы это ни значило для Дженни, но не вызывало сексуального удовольствия или возбуждения.

Джордж достиг оргазма, закричав от наслаждения. Дженни только скривилась, словно ждала, когда все закончится. Через минуту он упал рядом с ней. Я тихонько вышел из комнаты в коридор и прислушивался.

Через некоторое время Джордж заговорил:

— Дженни, моя дорогая, это было потрясающе! Ты такая прекрасная, такая желанная... С тобой заниматься любовью — настоящее чудо! Я и представить не мог, что может быть такое захватывающее переживание.

Дженни не ответила – я услышал только их движения на кровати и несколько поцелуев. Затем Джордж сказал:

— Дорогая, давай помоемся и после этого я отведу тебя на ужин. Я забронировал столик для нас сегодня вечером в ресторане "Иль Трентино". — Этот ресторан был очень красивым местом, но находился за городом. Он, вероятно, рассчитывал, что никого из своих знакомых там не встретит.

— Хорошо, Джордж, — ответила она. — Дай мне сначала принять душ, мне понадобится больше времени, чтобы подготовиться. — Я услышал, как она вошла в ванную и закрыла дверь, затем послышался звук воды.

Я подумал о том, что только что услышал. Ответ Дженни Джорджу казался холодным, даже немного отстраненным, определенно не особенно нежным или возбужденным. В сочетании с тем, что я видел, было ясно, что ей не понравился секс так, как ему. И из его слов, обращенных к ней, это прозвучало так, будто они впервые оказались вместе в постели. В любом случае, они определенно не делали этого несколько недель.

Зная, что мне делать дальше, я тихо ждал в комнате для гостей, слушая, как они одеваются. Из их разговора было ясно, что в тот день они пообедали, а потом он уговорил Дженни вернуться сюда и заняться с ним сексом. Я знал, что Дженни позвонила Терри в два часа дня, чтобы отменить их планы на театр, поэтому Дженни, должно быть, не планировала прыгнуть в постель с Атертоном до их совместного обеда. Именно там он, должно быть, включил обаяние.

Также из их слов было ясно, что это был их первый секс — и я мог сказать, что Дженни сожалела об этом, хотя и не сообщила об этом Атертону. И она казалась совершенно готовой пойти с ним на хороший ужин.

Я подождал, пока они спустятся по лестнице, а затем услышал звук открывающейся и закрывающейся входной двери и уезжающего БМВ Атертона. Я подумал, что они вернутся сюда после ужина — возможно, для еще одного сеанса в постели, а если нет, то он ее как минимум подвезет. В любом случае, у него дома была жена, поэтому туда он Дженни не повезет.

У меня оставалось всего несколько свободных часов. Как странно, но я почувствовал голод и быстро приготовил себе бутерброд, который съел, а затем убрал на кухне. После этого я направился к компьютеру, загрузил фотографии и немного отредактировал их в цифровом формате. Я выбрал шесть самых убедительных фотографий, которые показывали Атертона в интимной связи с кем-то, кроме его жены. Затем я тщательно растушевал лицо Дженни и ее прическу, чтобы ее было невозможно узнать.

После этого я отправил шесть фотографий на свой рабочий компьютер, распечатал по одной копии каждой из них и удалил все данные с домашнего компьютера и фотоаппарата.

Еще два дела. Я позвонил Терри, рассказал ей коротко о плохих новостях и спросил, свободна ли она на выходные.

— Нам не обязательно ходить на балет, но у меня есть поездка в Чикаго, номер отеля и бронирование столика в ресторане. Честно говоря, я не хочу проводить выходные здесь, Терри, и буду признателен, если ты сможешь поехать со мной.

— Конечно, Брэд. Я бы с удовольствием. Давай немного развлечемся, даже в такой ситуации. Я соберу свои вещи, и ты можешь забрать меня у меня дома, когда будешь готов. И Брэд... Мне так жаль!

— Спасибо, Терри. Увидимся скоро.

Вновь приступив к компьютеру, я написал письмо Дженни, в котором подробно описал свои планы на неожиданные выходные. Мне действительно хотелось видеть ее страдания от осознания того, что она потеряла меня и предала этого негодника!

«Дорогая Дженни,

В этом году мы отмечаем двадцать пятую годовщину нашей свадьбы. Я очень хотел проявить свою любовь к тебе и сделать что-то особенное. Однако я понимал, что ближе к дате настоящей годовщины я не смогу удивить тебя, поэтому я запланировал для нас замечательные выходные. Вот что я придумал:»

Я делаю сюрприз сегодня около пяти вечера, когда ты придешь с работы, встретив тебя с цветами и бутылкой шампанского.

В шесть вечера за нами заезжает лимузин и отвозит в аэропорт — я уже собрал твои вещи на выходные.

Мы летим в Чикаго на частном самолете, который клиент и друг одолжил нам на выходные.

В Чикаго другой лимузин довозит нас до отеля Тор оf thе Маrk, где я зарезервировал для нас пентхаус. В нашем люксе нас ждут еще шампанское и поздний ужин, который я заказал для нас.

Когда мы ложимся спать, ты находишь новую ночнушку, которую я подобрал для тебя, ожидая там.

Завтра мы могли бы заняться чем угодно: пойти в музей, сделать покупки в начале Рождественских распродаж, прогуляться по городу или просто провести время в собственном номере.

У нас был заказан ужин на завтра в Ше Луи, лучшем французском ресторане в Чикаго. После этого — два места в партере Американского театра балета.

Чтобы тебе было что надеть, мы с Дианой подобрали для тебя шикарное вечернее платье — оно висит в шкафу в нашем номере. И я принес с собой сапфировое ожерелье и такие же серьги, которые купил тебе к платью.

В воскресенье мы собирались устроить неторопливый бранч, возможно, прогуляться, а затем ранним вечером улететь на реактивном самолете домой.

Это было бы особое время для нас и способ показать тебе, как сильно я люблю и дорожу тобой, — способ поблагодарить тебя за двадцать пять счастливых лет и с нетерпением ожидать еще двадцати пяти.

Мне очень жаль, что этого не произойдет.

Твой дорогой супруг, Брэд.

Я старался выразить свои чувства максимально ласковым образом. Мне не хотелось нагружать ее проклятиями и упреками – я полагал, что она сама будет строже к себе, чем все мои слова вместе взятые.

Меня скорее охватывала грусть, чем гнев. Мне было так печально! Я потерял веру в наше с Дженни счастливое будущее, в которое только несколько часов назад был так уверен. Потеря доверия к ней, которое мне было так сложно восстановить после долгих лет борьбы. И даже за Диану – ей предстоит узнать, почему родительский брак вдруг пришел к концу.

Я приготовился заранее: выключил все светы, которые разжег, и начал ждать возвращения Дженни с Атертоном. Я не собирался позволить этому человеку опять использовать мою жену, но хотел посмотреть насколько это пойдет далеко до того, как я вмешусь.

Услышав их шаги на проходной дорожке, я тихонько переместился в угол кухни, откуда мог видеть входную дверь и прихожую. Когда они зашли, Атертон держал Дженни за руку и улыбался, завершая свой рассказанный анекдот.

Она повернулась к нему и сказала:

– Джордж, спасибо за прекрасный обед... и ужин!

Он засмеялся и ответил:

– И за чудесно проведенное время между ними! Слушай, Дженни, что скажешь на то, чтобы я приготовил нам по напитку и мы немного расслабились. Анжела думает, что я на встрече – она не ждет меня домой до одиннадцати.

– Нет, Джордж, спасибо. Я немного устала. Давай пожелаем друг другу спокойной ночи. – Она улыбнулась ему, выглядя, как мне показалось, слегка напряженной.

Он еще не был готов сдаться.

— Дженни, ты — самая... чудесная, самая привлекательная, великолепная, самая пьянящая женщина, которую я когда-либо знал. Сегодняшний день с тобой был... самым незабываемым опытом в моей жизни! Я бы отдал все, чтобы еще раз обнять тебя.

— Спасибо, Джордж. Но сейчас я не уверена в своих чувствах — мне нужно немного времени. Я думаю, мы должны просто пожелать друг другу спокойной ночи. — Она была тверда, будучи женщиной, которую я так хорошо знал, и которая прекрасно отбивала пасы. Какого черта она не сделала этого несколькими часами ранее?

Он вздохнул и сказал:

— Хорошо, моя дорогая. Я буду с нетерпением ждать следующего раза, когда мы сможем быть вместе. — Он подарил ей долгий поцелуй, который, похоже, ей не очень понравился, и ушел.

Я смотрел, как Дженни закрывает за ним дверь. Ее лицо осунулось, и она выглядела усталой и очень грустной.

— Господи, — сказала она себе, качая головой. Она повесила пальто и направилась к лестнице.

Я не хотел напугать ее до полусмерти, поэтому подождал, пока она поднимется наверх, и зажег свет позади нее. Я услышал, как она повернулась, и выждал мгновение, прежде чем тихо сказал:

— Дженни, это я.

Она все еще не могла меня видеть, поэтому я вышел из кухни и подошел к началу лестницы, глядя на нее. Ее лицо было бледным. Она попыталась заговорить, но все, что вырвалось из ее рта, было «Брэд... « Она выглядела так, будто не могла пошевелиться.

Я поднялся по лестнице, взял ее за руку и осторожно повел обратно в гостиную, где усадил на диван и сел на стул напротив нее. По какой-то странной причине я чувствовал нежность, а не злость. Я знал, что собираюсь очень огорчить ее, как она это сделала со мной, и чувствовал горе за нас обоих и за то, что мы потеряли.

Я долго ждал, и, наконец, она произнесла медленно, лишенным эмоций голосом:

— Я предполагала, что тебя нет в городе.

— Это был сюрприз для тебя к нашей двадцать пятой годовщине. Я спланировал для нас поездку на выходные. Вот все подробности. — Я передал ей конверт с письмом, которое так тщательно составил.

Она не вскрыла его, а просто удерживала в руке, оцепенев и с отчаянием глядя на меня:

— Как давно... как давно ты здесь?

— Я здесь уже достаточно давно, — мягко ответил я. Затем через минуту добавил: — Дженни, нам нужно поговорить. Сейчас я уйду и свяжусь через несколько дней, хорошо?

Не дожидаясь ответа, я направился к двери. Открыв ее, я повернулся к ней снова. По ее щекам текли слезы, и она выглядела так, будто потеряла близкого друга. Мне казалось, что это так и было.

Когда я уже выходил из двери, она сказала:

— Брэд... Мне очень жаль!

— Я знаю, Дженни. Мне тоже.

***

Если я и не мог прямо сейчас испытывать гнев по отношению к Дженни, то без труда разозлился на этого подонка Джорджа Атертона! Самодовольный, вылизанный, самонадеянный тип. Мне потребовалось всего десять минут, чтобы добраться до его дома.

Когда я позвонил, открыла его жена Анджела.

— Привет, Брэд! Рада видеть тебя — это действительно неожиданно!

— Привет, Анджела. Извини, что беспокою тебя, но Джордж дома? Нужно его увидеть на минутку — это срочно.

— Он только что вернулся несколько минут назад. Позволь мне его позвать. Зайди!

Когда я стоял в их прихожей, из задней части дома появился Джордж. Очевидно, он был ошеломлен увидев меня, но через мгновение пришел в себя и подошел с широкой самодовольной улыбкой и протянутой рукой.

— Брэд! Как приятно тебя видеть. Как все? Как твоя прекрасная жена?

Не обращая внимания на его руку, я шагнул вперед и сильно врезал его коленом по яйцам. Он рухнул с громким стоном, вернув Анжелу в комнату. Пока она с ужасом наблюдала, я схватил его за волосы, приподнял голову и ударил по лицу, раз и еще, десяток раз или больше, пока не убедился, что у меня появляются синяки.

— Значит, ты думаешь, что имеешь право трахнуть мою «прекрасную жену», высокомерная, лицемерная пизда? Я должен отрезать тебе яйца и засунуть их тебе в глотку! — Я акцентировал это последнее замечание, снова пнув его по яйцам, заставив его застонать от боли на полу.

Анжела подбежала ко мне и оттащила.

— Брэд, ты сошёл с ума? Что здесь происходит? По какому праву ты бьешь Джорджа?

— Потому, Анджела, что мне жаль говорить, но я видел, как сегодня днем твой муж трахал мою жену в моей супружеской постели. — Я вручил ей шесть фотографий. Она быстро посмотрела на несколько первых, а затем ахнула:

— Этот ублюдок!

Я спокойно сел на диван, наблюдая за корчами Джорджа.

— Анджела, почему бы тебе не принести своему любящему мужу стакан воды? Кажется, он ему нужен. А потом мне требуется минутку поговорить с вами обоими.

Она была потрясена и сделала, как я просил. Через несколько минут Джорджу удалось усесться на стул, где он все еще горбился от боли. Он ни разу не взглянул на меня. Анджела села через комнату, яростно глядя на него.

— Окей, Джордж, вот что теперь будет. Сегодня днем ты определенно продемонстрировал, что ты — неподходящий лидер нашего собрания, не так ли? Итак, сегодня вечером ты позвонишь пастору и Совету управляющих, и уйдешь в отставку. Ты можешь сказать им, что это по личным причинам, или по состоянию здоровья, или как хочешь. Мне плевать. Но ты это сделаешь. Потому что, если ты не сделаешь этого до завтрашнего полудня, копии этих фотографий будут отправлены по электронной почте каждому члену Совета управляющих. Я уверен, они будут весьма обеспокоены моралью того, чем ты занимался.

— И еще что-то. Не собирайся втягивать Дженни в это. Потому что если ты это сделаешь, я обещаю вернуться в этот дом и нанести тебе урон своими голыми руками. Медленно. И мне будет приятно.

Он даже не пытался сразиться со мной. Он сразу сдался, так и не посмотрев на меня.

— Хорошо, Брэд, я выполню это. Ты обещаешь, что не разошлешь фотографии?

— Ты уйдешь из должности, и фотографии останутся у меня. Хотя это частично позорно, разве тебе не кажется, что люди должны знать о другой стороне Джорджа Атертона?

Я обратился к его жене:

— Мне очень жаль, Анджела, правда. Может быть, я даже не имел права заставлять тебя сталкиваться с этим, но не мог избавиться от мысли о том, что ты захочешь узнать правду о нем.

Она мрачно кивнула:

— Не извиняйся, Брэд, я давно знала о его склонности к женщинам на каждом углу. На самом деле, не так уж плохо иметь доказательства этого.

Не произнося ни слова, я вернулся к своей машине.

ПОСЛЕДСТВИЯ

Мы с Терри прекрасно провели выходные в Чикаго. Мне было ее жалко, потому что мне было так грустно, что она не получала от этого большего удовольствия. Мы хорошо поели, оба насладились рождественскими покупками, город был наполнен светом, и мы пропустили балет в пользу забавного мюзикла. Другими словами, я сделал все возможное.

В пути в Чикаго я рассказывал ей обо всем, что видел, и мы оба с грустью вспоминали о том времени, когда восемнадцать лет назад Дженни изменяла мне в первый раз.

Как и раньше, она слушала меня с любовью и сочувствием, нежно держа меня за руку в то время как я плакал. К моменту прибытия в отель худшее уже осталось позади и нам удалось насладиться ужином и захватывающим видом.

На протяжении многих лет я от нечего делать думал о Терри, которая в свои пятьдесят три года, на пять лет старше меня, все еще была красивой женщиной, и задавался вопросом, каково это, если бы она была моей любовницей, а не лучшим и самым надежным другом. Я не сомневался, что считаю ее привлекательной, и мне казалось, что она относится ко мне так же. Но между нами этого никогда не возникало, что всегда казалось правильным.

В ту ночь в апартаментах был слегка неловкий момент. Терри забрела в спальню и вышла оттуда с красивой — и невероятно откровенной — ночнушкой, которую я оставил там для Дженни.

— Боже, Брэд, эта ночнушка на Дженни могла бы возбудить и мертвого!

Я засмеялся, но потом подумал, не предложить ли мне ее Терри. Она увидела эти мысли в моих глазах и печально улыбнулась:

— Нет, Брэд, думаю не надо. Я люблю тебя больше чем любого знакомого мне мужчину — и уж конечно больше, чем этого придурка, моего бывшего мужа, — но нам с тобой лучше оставаться друзьями. И именно этой ночью никому из нас не стало бы лучше, дай я тебе ТАКОЕ утешение.

Я подошел к ней, улыбаясь, и крепко поцеловал в лоб.

— Благослови тебя, Терри. Ты — мой лучший друг. И я люблю тебя по большей части за то, что ты умнее меня!

Мы нежно обнялись, а затем вернулись к кофе и десерту.

Вернувшись в Сент-Луис, я нашел пару коротких голосовых сообщений от Дженни. Вялым, безнадежным голосом она сказала, что готова поговорить со мной, когда я захочу.

Я позвонил ей в воскресенье вечером и предложил встретиться дома на следующий день после работы. Она согласилась и через мгновение спросила:

— Ты все же отправился в Чикаго?

— Да, я встречался с Терри. Мы провели хорошее время... но нет нужды говорить, что это было совсем не так, Дженни.

На мгновение наступила тишина. Я слышал, как она тихонько плачет. Подождал немного и сказал:

— Увидимся завтра, дорогая, — и положил трубку.

Я не злился. Разумно я понимал, что должен быть сердитым и готовым убить мою неверную жену. Она второй раз разрушила мое счастливое бракосочетание! Я должен был желать ее смерти, верно?

Но эти мысли не соответствовали моим чувствам. Я чувствовал грусть и по Дженни, и по себе. Не знал я причину, по которой Дженни спала с Джорджем Атертоном — или скорее всего почему она позволила ему спать с ней. Предположил я, что это связано с ее стремлением быть любимой и привлекательной.

Но знал я, что она теперь сильно и горько сожалеет о произошедшем, виня себя (и это правильно) в полном разрушении своего счастливого брака. Учитывая ее страдания, не хотел я накапливать злобу.

***

В понедельник я позвонил Барбаре Макдональд и попросил у нее встречи. Немного удивившись, услышав меня после такого долгого перерыва, она выразила желание видеть нас вместе с Дженни.

— Я бы на самом деле предпочел прийти один, — сказал я. — Дженни опять изменяла мне.

Она тяжело вздохнула.

— Брэд, мне так жаль это слышать.

Мы назначили встречу на конец недели.

В понедельник вечером Дженни встретила меня у дверей. Она выглядела словно зомби — если зомби может быть безумно прекрасной. Она была бледной, с глубокими темными кругами под глазами. Неуделяла она особого времени и внимания своему макияжу и, по-видимому, не ходила на работу в тот день.

Мне было так трудно понять, что чувствовать. Должен ли я быть доволен? Хорошо, сука, страдай и умри, ты этого заслуживаешь? Или — это моя жена, страдающая здесь, и да, она сама навлекла это, но мне до сих пор грустно видеть ее такой несчастной? Или даже, черт с ней, мне грозит смерть брака, который значил для меня всего мира?

Мы сидели в гостиной. Казалось, она хотела начать. Глядя прямо перед собой, она сказала:

— Тебе не придется сегодня беспокоиться о водопроводе, Брэд, я вся в слезах. — После чего она с минуту сидела молча.

Вдруг она сказала:

— Я была идиоткой, Брэд... Я была гребаной идиоткой! — Использование ею ругательства поразило меня — это было совершенно для нее нехарактерно.

— Я уже это проходила, как уверена, ты можешь догадаться. Почему я сделала это, как я могла это сделать? С Джорджем Атертоном, этим напыщенным политическим скупердяем? Кстати, Брэд, группа женщин в собрании думает, что он — горячий мужик? Все знают, что он трахается на стороне, и до меня доходили слухи о том, какой он классный в постели. Какая фигня! — Ее голос превратился из апатичного в пылко издевательский, но затем снова стих.

— И записка, которую ты оставил мне, описывавшая выходные, которые ты для нас запланировал, — она чуть не убила меня, Брэд. Я чуть не заплакалась до смерти. Думаю, таково было твое намерение. Какой прекрасный, удивительный, щедрый сюрприз это был бы! Если бы я только могла вернуться и отменить пятницу... В прошлые выходные я думала об этом десять миллионов раз...

Она смолчала. Я подождал и затем осторожно спросил:

— Могла бы ты рассказать мне о вас с Джорджем?

Она вздохнула:

— Он уже несколько месяцев интересовался мной, Брэд. Я часто видела его на церковных деловых встречах, как ты знаешь, и он уделял мне большое внимание. Я понимала, к чему он клонит. Просто не понимаю, почему я не сказала ему "нет" пару недель назад, до всей этой ситуации.

— В пятницу мы должны были обедать, но я клянусь, Брэд, что должны были быть еще три главы комитетов — это был рабочий обед. Но когда я пришла в ресторан, там был только Джордж и маленький столик на двоих. Он объяснил, что у двоих других случились отмены и поэтому мы переносим встречу. Он предложил утешительный обед со мной. — Она скривилась.

— Я все это переживаю и размышляю снова и снова... Мы пообедали, выпили вина, он был очарователен. Должна признать, что мое 47-летие немного меня подавило, заставило почувствовать себя старой. Я знаю, что все еще выгляжу хорошо, но уже не так привлекаю к себе внимание, как в 27 лет, когда прохожие оборачивались на улице.

— В любом случае... после обеда он повел меня сюда и сделал очень решительный шаг, предложив провести ужин в очень красивом и спокойном месте за городом. И я сдалась. Просто не смогла отказаться, Брэд! — Она посмотрела на меня с искренним непониманием.

— Я позвонила Терри, чтобы отменить нашу поездку в театр этим вечером и позволила ему залечь ко мне в постель. В нашу постель! Это было ужасно. Он практически разорвал мою одежду, трогал меня руками, произносил комплименты и гладил меня, а потом буквально набросился на меня. Впервые в жизни я почувствовала себя дешевкой, ощутила, каково быть такой — позволять мужчине получать удовольствие от своего тела, притворяясь, что меня там нет.

— Я с нетерпением ждала, когда схожу в душ и смою его с себя, Брэд. Ничего из того, что я сделала в своей жизни, не заставило меня больше стыдиться, чем позволить Джорджу Атертону мастурбировать внутри меня — потому что это было именно так.

— А потом я пошла с ним ужинать, потому что у меня не было никакого легкого выхода из этого. Я знала, что тебя нет, и не хотела ссориться с ним, поэтому подумала, что просто пообедаю и избавлюсь от него. И когда мы вернулись сюда, я так и сделала. Не знаю, сколько из этого ты видел. — Она посмотрела на меня.

Я сказал:

— Я был здесь достаточно времени, дорогая. Я видел последний кусок твоего траха с Джорджем. — Ее лицо запылало, и она посмотрела вниз. — И могу сказать, что тебе это не нравилось — что это не доставляло тебе удовольствия.

Я хотел было что-то сказать, но она подняла руку, чтобы остановить меня. Она встала с дивана, подошла ко мне и встала передо мной на колени, серьезно глядя мне в глаза:

— Брэд. Возможно, сейчас это не имеет никакого значения... но я должна это сказать. Мне очень жаль. Это было самое низкое, самое мелкое, дешевое и отвратительное, что я когда-либо делала в своей жизни. Даже если бы ты ничего об этом не знал, все было бы достаточно плохо, поверь мне! Я бы бродила по этому дому все выходные, упрекая себя. Я хотела кричать, пытаясь стереть все это с себя, как леди Макбет кровь. Но тот факт, что ты... был здесь, что ты знаешь... что я сделала... — Она замолчала, заплакав. — Я сказала, что все выплакала, — сказала она, пытаясь улыбнуться, — думаю, я ошибалась. Тот факт, что я снова предала твое доверие... после всей той работы, что мы проделали... — Она остановилась, все еще плача, но продолжала смотреть на меня снизу-вверх. — Брэд... мы закончили? Неужели я разрушила наш брак раз и навсегда? — Она дрожала.

— Я не могу сказать, Дженни. Мне было так печально все выходные. Я даже не так раздражен, сколько я грущу. Я хотел провести с тобой остаток своей жизни, чтобы ты стала моим самым верным другом на следующие тридцать лет или сколько у нас еще осталось. И я не знаю, возможно ли это еще. Я... я не знаю.

Она начала рыдать, стоя на коленях передо мной, опустив голову, а я боролся с желанием обнять ее в утешительное объятие. Я просто сидел с сухими глазами, но и у меня хотелось плакать.

Через двадцать минут мы уже сидели на кухне, немного успокоившись, и пили кофе. Было время обеда, но никто из нас не испытывал голода.

— Ты хочешь уехать отсюда, Брэд? — устало спросила Дженни, тихо и без энергии.

— Нет, Дженни, не сейчас. Я забронировал номер в отеле на несколько дней. Планировал поискать приличную квартиру в центре города, рядом с офисом. Пока... пока мы не решим, что будем делать дальше.

— В субботу Диана вернется домой на рождественские каникулы, — сказала она слабым голосом.

— Я знаю. Я тоже об этом подумал. Нам просто нужно... обдумать Рождество. И еще, в среду я собираюсь встретиться с Барбарой Макдональд, — добавил я. Она кивнула и выразила мнение, что это хорошая идея.

После пяти минут молчания я поднялся и сообщил, что мне лучше уйти. Она последовала за мной к двери и перед тем как я ее открыл, заговорила:

— Брэд? Я даже не уверена, что имею право говорить это. — Она очень серьезно посмотрела на меня. — Я люблю тебя. Больше всего на свете.

— Я знаю, Дженни. — Я наклонился и поцеловал ее в щеку, противостоя вновь возникшему желанию обнять ее, и вышел из комнаты.

***

Моя встреча с Барбарой была довольно мрачной. Она с сочувствием выслушала рассказ, дав мне время прийти в себя, когда я разразился бурными слезами. Я рассказал все, свой неожиданный план на выходные и все, что видел и делал в доме. Она немного подождала, после того как я закончил, прежде чем заговорить:

— Брэд, меня поражает тот факт, что вы полны печали, но, кажется, не сильно злитесь на Дженни. Как вы думаете, почему?

— Я не знаю. Я тоже это заметил. Думаю, мне кажется настолько очевидным, что Дженни не хотела причинять мне боль, что она любит меня, что... что она просто — слабый человек. Слабее, чем я думал. Если я — не самый доверчивый придурок в мире, она действительно меня любит. И хочет, чтобы мы были вместе так же сильно, как и я... Как я уже сказал, то, что ей было нужно от Атертона, определенно не было сексом, похоже, что ей нужно было всего лишь немного лести и подбадривания. Я думаю, единственное, что на самом деле меня злит, — это знание того, что она вполне могла получить все это от меня, просто попросив!

— Да ну, — криво улыбнулась Барбара, — иногда исходящее от супруга не так приятно. Она уже и так знает, что вы любите ее и желаете. Большинству из нас время от времени нужно получать часть этой лести где-то еще. И само по себе в этом нет ничего плохого. Просто Дженни во второй раз зашла слишком далеко.

— Да, — сказал я, — но мне приходится платить за это ту же цену, что и ей. Черт возьми, теперь я злюсь! ОНА облажалась, но теперь мы ОБА смотрим на конец нашего брака!

— Брэд, она снова вызвала у вас глубокое разочарование, и вы имеете полное право испытывать гнев, преследовать ее и не соглашаться на несправедливое обращение. Но помните, что у вас по-прежнему есть выбор, как вы хотите относиться к этим чувствам. Позвольте мне задать вам вопрос. Забудьте о том, чего могла бы желать Дженни. Чего вы желаете сейчас ВЫ?

Я задумался.

— Я не знаю... но единственное будущее, которое я могу представить себе счастливым, это то, в котором будет Дженни. Я жажду того дня, когда мы будем стареть вместе, путешествовать и заниматься теми делами, которые нам обоим приносят радость; любить друг друга, возможно, не так часто... и иметь внуков.

— Хорошо,— мягко ответила она,— нет причин, по которым все это не может осуществиться, если вы захотите.

Я фыркнул.

— Но если я не могу доверять ей! И как я могу доверять ей сейчас, после всего этого? Второй раз, после всей нашей тяжелой работы...

— Брэд, сколько мужчин проявило интерес к Дженни за последние восемнадцать лет? — задала она вопрос.

Я посмотрел на нее.

— Сотни, конечно.

— А скольким из них она предоставила свою интимность?

Я понял, к чему она клонит.

— Только одному... я думаю... Но как мне быть уверенным?

Барбара ответила:

— Предположим, что это был только один человек. Это не означает ли, что Дженни старалась быть верной вам?

Я сел и обдумывал ее точку зрения.

— Но это же не значит, что я просто должен промолчать и сказать "нет проблем", если она повторит это снова, будто это была незначительная случайность, словно она уронила яйца на пол?

— Нет, не значит. Но вы можете подумать о том, чтобы отреагировать на это, по общему признанию, ужасное решение в контексте всей любви и привязанности — и верности, — которые она дала вам в вашем браке... Послушайте, Брэд, измена вам претит. Она ужасна. Я видела, как она разрушает браки. Но также я видела силу связи между вами и насколько вы обогащаете жизнь друг друга.

Мне в голову пришла идея:

— Барбара, не было бы разумно сказать Дженни, что я хочу спасти наш брак, но что она должна это заслужить? Не совсем в наказание, но действуя таким образом, чтобы доказать мне, что она действительно этого хочет и готова работать на это?

— Думаю, да. Очевидно, это зависит от специфики. Что вы имеете в виду?

Я наклонился вперед и изложил свою идею. Она задумчиво кивнула, дала мне свой первый совет, и мы обсуждали его до конца сеанса.

***

В четверг вечером я позвонил Диане в школу. Я не хотел беспокоить ее, пока не закончатся ее госэкзамены, но ей нужно было знать, что я переехал из дома. Я не хотел, чтобы это потрясение встретило ее, когда она вернется домой.

Сначала мы поговорили о школе, о ее экзаменах, ее планах на последний год в команде по гольфу весной, немного о планах на Рождество.

Затем я сказал:

— Диана, мне очень жаль, что я вынужден тебе это сказать, но... мы с твоей мамой на время расстались.

— Я знаю, папа. Мама звонила мне пару ночей назад. Она плакала — это было ужасно. Она не рассказывала мне подробностей, просто говорила, что это все ее вина. Что происходит?

— Тебе необходимо ограничиться знаниями о нашем трудном периоде, моя дорогая. Многие пары сталкиваются с подобным. Это не означает, что мы движемся к разрыву, просто нам нужно решить некоторые вопросы. — Я показал больше уверенности, чем я испытывал.

— Но в любом случае, — продолжил я, — мы не будем встречать тебя в аэропорту вдвоем в субботу. Думаю, я позволю маме это сделать, а сам позвоню тебе в воскресенье и мы сможем увидеться, хорошо?

Мы провели еще несколько минут разговора и попрощались. Мне было действительно приятно, что Дженни первой позвонила ей. И я также рад был тому факту, что если наш брак действительно развалится, то нашей дочери уже старше колледжа и это не такое маленькое ребенок.

***

Рождественский период для нас был достаточно грустным. Мы с Дженни встречались еще дважды для обсуждения разных вопросов. Наши встречи прошли спокойно, без злобы, но были скорее темными. Я убедился, что Атертон был единственным романом для нее после Андерсона много лет назад. Я уже не очень доверял ей, но ее голос, слова и мимика убедили меня в том, что она говорит правду. Она также понимала, почему я задаю этот вопрос, и не обиделась на него.

Наши разговоры также подтвердили, что она действительно любит меня и хочет сохранить наш брак, но у нее нет больших надежд на это. Она казалась даже увереннее меня в том, что я никогда не смогу простить то, что она сделала второй раз.

Я видел Барбару Макдональд еще дважды и рассказал ей свою идею до тех пор, пока не убедился, что все продумал и это имеет смысл.

Ни Дженни, ни я не хотели подвергнуть Диану безрадостному Рождеству вместе с нами, поэтому они разделили Рождество, и Диана провела канун Рождества со мной в моем номере отеля — я отложил поиск квартиры до конца каникул. Диана задала мне еще несколько вопросов о нашем браке, но я был полон решимости не втягивать ее в это, и уж тем более не упоминать об измене ее матери.

Между Рождеством и Новым годом мы с Дианой уехали на несколько дней вместе кататься на лыжах, и это меня очень подбодрило. Пребывание вдали от дома, физическая активность и удовольствие от компании дочери — все, что мне было нужно.

Когда мы вернулись, я позвонил Дженни и спросил, можем ли мы поговорить четвертого января, когда Диана вернется в школу. Она спросила, сможет ли она приготовить для нас ужин, и я сказал, что это будет прекрасно.

МОЖНО ЛИ СПАСТИ ЭТОТ БРАК?

Ужин с Дженни оказался тяжелее, чем я думал. Нам было много чего сказать друг другу о Диане, о том, как хорошо у нее идут дела, о том, что она планирует после окончания школы и так далее. Но когда мы закончили с этой темой, было трудно найти новую.

В общем, мы ели в тишине, хотя ужин был восхитительным. Дженни явно хорошо постаралась. Также она тщательно спланировала свой наряд и выглядела фантастически.

После обеда я предложил отнести кофе в гостиную. Больше не дожидаясь, я приступил к делу:

— Дженни, похоже, пора поговорить о нашей ситуации. Можешь ли ты мне сказать, чего бы ты хотела сейчас?

Она посмотрела на меня очень удивленно.

— Ты на самом деле хочешь обсуждать это, Брэд?

— Расскажи мне, просвети меня, словно я не знаю. Просто скажи, чего ты желаешь?

Она задумчиво ответила:

— Я бы хотела, чтобы наш брак продолжился, Брэд. Я хочу, чтобы ты смог простить меня... как-то... и снова жить со мной. И любить меня. — Ее глаза заполнились слезами. — Все, чего я хочу, это чтобы ты любил меня так же великолепно и долго, как раньше. И как я люблю тебя. — Она замедлила речь и заплакала. — Но как это может случиться? — воскликнула она. — Как можешь ты... пережить то, что я сделала во второй раз? И в нашей постели? Честно говоря, Брэд, я не понимаю, как я когда-либо смогу жить с тобой после такого! Я думала о том, как исправить все то злое, что нанесла тебе – но не могу! Просто не могу – никогда не смогу все исправить!

Она плакала, закрыв лицо руками, а я смотрел на нее. Если раскаяние поможет мне залечить свои раны, я его получаю в полной мере!

Я подошел к дивану и подал ей носовой платок, ожидая, пока она немного успокоится и вытрет глаза.

— Дженни, если оба мы хотим одного и того же, должен быть способ это осуществить.

Она посмотрела на меня.

— Но как? Даже если ты... вернешься ко мне, как сможешь снова доверять мне? Или смотреть на меня без вспоминания... о том, что я сделала?

— Я долго об этом думал и у меня есть идея. Если ты так сильно хочешь, чтобы я вернулся, готова ли ты приложить усилия для этого – чтобы доказать мне свое искреннее желание иметь меня в своей жизни?

— Конечно, Брэд!

— Дженни, не говори «конечно» слишком быстро. Что, если бы я попросил тебя сделать что-то очень трудное? Что, если бы я сказал: «Сделай это трудное дело, и я снова поверю в тебя, поверю, что ты любишь меня достаточно, чтобы быть верной? Дело в том, что это нечто очень трудное».

Теперь она уже не плакала, спокойная и очень серьезная. Она посмотрела мне прямо в лицо.

— Я не могу представить, о чем ты говоришь, Брэд. Но я знаю, что я в долгу перед тобой и что мне нужно возместить тебе нечто ужасное. Пожалуйста, скажи, о чем ты говоришь?

Я сделал глубокий вдох.

— Дженни, я думаю, нам следует расстаться на год. И в этом году я не хочу, чтобы ты вообще ходила на вечеринки или свидания. Я также не хочу, чтобы ты виделась с мужчинами наедине — НИ С КЕМ. Если тебе придется обедать с клиентом, позволь ему привести свою жену, или сама приводи коллегу.

— Я знаю, как много значит для тебя внимание и восхищение мужчин. Это определенно то, из-за чего у тебя возникли проблемы с Андерсоном, и, похоже, с Атертоном тоже. Поэтому я прошу тебя прожить без этого восхищения целый год. Если ты сможешь пройти это испытание, я смогу поверить, что ты сможешь быть мне верной.

Я сидел молча, глядя на ее лицо, когда она думала об этом.

— Итак, я могу встречаться с подругами-женщинами, но не с друзьями-мужчинами, как бы невинно это ни было? — Я кивнул. — И никаких вечеринок? — Я снова кивнул и сказал:

— И никаких тех больших благотворительных обедов или танцев с большим количеством мужчин и женщин.

Она провела некоторое время, размышляя.

— Брэд, — произнесла она с некоторой колебанием. — А что насчет... ну, твоих планов на этот год?

— Я собираюсь жить своей жизнью, — ответил я. — Работать, путешествовать... возможно, устраивать свидания с кем-то интересным. Я обещаю тебе, что не допущу чего-либо серьезного происходить — если ты продолжишь выполнять свою часть сделки до конца года, я буду готов и буду ждать тебя. Но я не собираюсь оставаться в социальной изоляции, которую ты требуешь от меня. Ведь это не я причинил измену нашему браку.

Ее губа задрожала при взгляде на меня.

— Меня больше всего пугает то, что я буду оторвана от... от общественной жизни или то, что ты... начнешь встречаться с другими.

Она снова заплакала.

— Я дважды предала тебя, Брэд — и так ревную к другим женщинам, что просто не могу этого вынести!

Я обнял ее, не произнося ни слова, позволяя ее слезам стихнуть.

Наконец она высвободилась из моего объятия и начала ходить по комнате.

— Я сделаю это, Брэд. Это кажется ужасно трудным, но, очевидно, в этом и заключается суть. И ты должен знать, что я напугана, боюсь до смерти. Я не представляю, как будет жить без мужчин, которые флиртуют со мной, говорят о моей привлекательности и позволяют видеть, что они хотят меня. Но еще больше я боюсь того, что ты найдешь кого-то... моложе, сексуальнее — кого-то, кто возбудит тебя и заставит забыть обо мне.

Она старалась сдержать слезы.

— Послушай, — сказала она. — Можем ли мы продолжать общаться? Видеться иногда? Мне было бы намного легче знать своими глазами, что ты все еще присутствуешь в моей жизни.

— Конечно, — сказал я. — В любом случае, через несколько месяцев мы будем вместе в Северной Каролине на выпускном Дианы. Мы можем даже полететь туда вместе, если хочешь.

Она улыбнулась мне, как маленькая девочка, пытающаяся быть храброй.

— Я бы этого хотела, Брэд.

***

С помощью Терри я пошел искать апартаменты в центре Сент-Луиса и остановился на одних через неделю или около того. Приятно иметь много денег — я мог просто выбирать то, что мне нравится, не беспокоясь о стоимости.

Квартира, которую я выбрал, совсем не походила на наш загородный дом. Она находилась на двадцать восьмом этаже, новая и современная, залитая светом, с окнами от пола до потолка в некоторых комнатах. Там было три спальни (одну я планировал использовать как кабинет, а другую — как гостевую для визитов Дианы). В главной спальне было место для кровати размера «king-sizе», в ней была огромная гардеробная, а в ванной комнате было самое большое джакузи, которое я когда-либо видел. Оно явно предназначалось для двоих, но выглядело так, будто там может поместиться семья из пяти человек!

Там также была красивая современная кухня, хотя я не очень много готовил. И она была всего в шести минутах ходьбы от моего офиса. Это было прекрасно — и поскольку у меня не было желания опять видеть мою старую спальню, представляя, как в ней трахаются Дженни и Джордж Атертон, было приятно иметь новое место, которое мне нравилось.

Пару раз я возвращался домой, чтобы собрать свои вещи, и Дженни мне помогала. Я рассказал ей о квартире, но кроме этого мы не слишком много разговаривали. Она выглядела лучше, чем во время нашего «большого разговора» — я думаю, что то, что ей пришлось сделать, заставило разгореться ее решительную сторону. Она с удвоенной энергией вернулась к своей работе с недвижимостью и упомянула мне, что ей уже пришлось отклонить три приглашения на прием из-за своей приверженности мне.

Одно из того, чего я меньше всего желал, это проводить некую проверку на Дженни. Однако я не мог оставаться спокойным, если не займусь этим. Я связался с Сэмом Эбботом, частным детективом, которого ранее использовал в сложном деле с одним из моих подчиненных, который похищал у меня. Его команда работала тихо и эффективно, и я ему полностью доверял.

Мы встретились с Сэмом на обед в закусочной, где я объяснил ему, что у меня есть конкретная задача — скрыто наблюдать за моей женой.

— К сожалению, она изменяла мне, Сэм. Мы расстались и она обещала не видеть других мужчин в течение года.

Он ничего не сказал, только приподнял брови и посмотрел на меня.

— Поэтому я хотел бы провести наблюдение за ней, хоть и не постоянное. Может быть две недели в месяц в первые пару месяцев. И самое главное — очень осторожно. Я абсолютно не хочу, чтобы она узнала, что за ней следят. Если ваши люди потеряют ее во время наблюдения, это лучше, чем дать ей подозревать что-либо. Всегда можно будет снова отследить ее на следующий день или что-то подобное.

— Хорошо, — согласился он. — Что именно вы хотите?

— Прежде всего, фото и видео с мужчинами, если они будут. Если нет, то каждую неделю я бы хотел получать телефонный отчет в свою квартиру. — Я сообщил ему свой номер. — И я хотел бы прослушивание телефона в нашем доме, если это не противозаконно.

— Технически вы все еще являетесь собственником дома, верно Брэд? — Я кивнул. — Тогда технически вы просите меня осуществить прослушивание вашего собственного телефона — это полностью законно.

Мы договорились о времени, чтобы я впустил его людей в мой дом для установки прослушки, в то время как Дженни была на работе, и я поблагодарил его.

— Мне жаль, что вы переживаете, Брэд. Вам не нужно, чтобы я это говорил, но она — красивая женщина. Я надеюсь, что все наладится.

***

Я погрузился в тяжелую работу, стараясь не думать слишком много о Дженни, и прежде чем я опомнился, наступила весна. Мы с ней разговаривали по телефону раз в неделю и пару раз вместе пообедали. Принужденность, которая у нас была еще в январе, значительно уменьшилась, и я думаю, что мы оба наслаждались обществом друг друга. Нам удалось удерживаться подальше от больных тем, и мы получали огромное удовольствие от разговора о дочери. Через пару месяцев Диана должна была получить высшее образование и устроиться на потрясающую работу в художественную галерею в Нью-Йорке.

В марте я пошел на свое первое свидание за двадцать восемь лет с кем-нибудь, кроме Дженни. Я познакомился с Кейт, когда претендовал на работу в сети отелей, у которой был филиал в Сент-Луисе, тогда она была менеджером по закупкам в отеле. В итоге они нас не наняли, но через несколько месяцев я встретил Кейт на благотворительном мероприятии по сбору средств, на которое ходил каждый год.

Кейт была красивой брюнеткой лет тридцати пяти — я сознательно говорю «красивая», потому что ни она, ни кто-либо другой все равно не может сравниться с Дженни. Но она была высокой и очень эффектной, с темными глазами и соблазнительной округлой фигурой. Она тоже была одинокой, и я ей нравился. Мы вместе потанцевали несколько раз на сборе средств, а через несколько дней я позвонил и пригласил ее на ужин.

Приятно проводить время за сочными стейками, картофелем по-деревенски и превосходным красным вином, делясь своими историями. Кейт выросла на прекрасном Западном побережье, но ее семейная жизнь была сложной — мать страдала от алкоголизма, а отец был эмоционально отстранен. Она решительно уехала учиться в колледж и больше не возвращалась. Возможно, неудачный брак родителей заставил ее избегать собственного брака. Хотя она имела серьезные отношения с парнями, она предпочитала посвятить себя работе, чувствуя себя безопаснее таким образом.

Я дал Кейт краткую версию своей ситуации. В немного слов я объяснил, что моя жена изменяла мне и мы расстались. Я подчеркнул, что мы все еще общаемся с Дженни и может быть в будущем мы восстановим наши отношения.

- Так что я не самый лучший материал для свиданий,- заключил я.- Или, может быть, наоборот, если ты не ищешь брака, я прекрасный кандидат для свидания!- Мы оба рассмеялись. - В любом случае, Кейт, я хочу, чтобы ты знала в какой я ситуации. Твоя компания мне очень нравится, но я не "полностью доступный", что бы это ни означало.

- Благодарю тебя за честность, Брэд. Я чувствую, что ты — искренний человек и сейчас ты был очень откровенен со мной. Позволь и мне сделать то же самое. Ты мне нравишься и признаюсь, что впечатленна тобой. Однако кажется, нам стоит замедлиться, хотя я надеюсь на следующее свидание!

Мы снова разразились смехом и я ответил, что это звучит как отличный план.

***

По мере приближения мая я поговорил с Дженни о планах поездки, а затем забронировал для нас билеты до Северной Каролины и два гостиничных номера. У нас были замечательные выходные, мы наслаждались совместным пребыванием с Дианой. Поскольку выходные были полностью посвящены нашей дочери, на нас с Дженни ничто не давило, чтобы мы делали нечто большее, чем просто наслаждались нашей любовью и гордостью за нее.

Диана была в своей стихии. Нам было приятно, что она гордится нами, поскольку она знакомила нас с каждым встречным: со своими товарищами по команде по гольфу, своим тренером, своим главным советником, несколькими своими хорошими друзьями. Когда наступил День вручения дипломов, на глазах у нас с Дженни были счастливые слезы, когда мы наблюдали, как наша маленькая девочка уверенно шагает по сцене для получения своего диплома.

К сожалению, всего две недели спустя наступила и прошла наша двадцать пятая годовщина свадьбы, незамеченная и не обсуждаемая. Я не хотел говорить об этом с Дженни или даже быть с кем-либо. Я провел день в одиночестве, некоторое время катаясь по окрестностям, а затем вернулся в квартиру и смотрел плохие фильмы по телевизору. Вряд ли я думал, что у меня будет такая счастливая годовщина!

Это случилось примерно через три недели, в начале июня, когда меня встретил очень нежелательный звонок от Сэма Эбботта. Я регулярно получал от него известия, всегда с кратким сообщением, что Дженни не виделась ни с какими мужчинами — и при этом прослушка телефона не показала ничего тревожного.

Однако в этот раз его слова прозвучали иначе:

— Брэд, прошу прощения, но мне приходится сказать вам это. На прошлой неделе я заметил, что Дженни провела долгий обед с высоким парнем, возможно, чуть моложе нее. Возраст его был около сорока лет. Они пообедали в одном из открытых кафе в центре города и пробыли там довольно долго. Хотя это не выглядело особенно романтично. Кроме того, на этой же неделе она несколько раз разговаривала по телефону с Артом, который сообщил ей о своем приезде в Сент-Луис на деловую встречу. По всей видимости, они очень хорошо знакомы.

— Этот парень с темными волосами, немного пузатый и носит очки со стеклами рогового цвета?

Сэм подтвердил мое предположение, и я облегченно вздохнул:

— Простите, Сэм, мне даже не пришло в голову сообщить вам об этом. Это брат Дженни. Он находится в городе всего на пару дней. Дженни позвонила мне и сказала, что он навестил ее, и я должен был вам сообщить.

— Ничего страшного, — ответил Сэм. — Я рад узнать, что это была просто пустяковая ситуация. Я был бы расстроен, если все те деньги, которые вы мне платите, оказались потрачены зря!

— И я тоже, поверьте мне, Сэм.

***

Когда на следующей неделе мы встретились с Дженни на обеде, я почувствовал изменения в себе. "Мужчина", который оказался не мужчиной, а братом Дженни, успокоил меня. Я чувствовал себя менее напряженным и уже не так беспокоился о том, что каждый день Дженни может видеться с кем-то другим. В конце концов прошло уже шесть месяцев.

Не знаю заметила ли она перемены во мне или нет, но мы провели время очень хорошо. После обеда я предложил прогуляться вдоль реки перед тем как вернуться к работе и она радостно согласилась.

Мы мало разговаривали, просто ехали болтая, наслаждаясь теплым воздухом и солнечным светом. Пару раз мне хотелось сказать что-нибудь обнадеживающее о нашей ситуации, но я сопротивлялся. Вместо этого я поглядывал на нее всякий раз, когда мог, восхищаясь ее красотой, как это часто бывало. Я так хорошо ее знал — и все же иногда смотреть на нее было совершенно захватывающе.

Когда я отвез Дженни обратно в ее офис, она заколебалась, прежде чем выйти из машины.

— Брэд, я ничего тебя об этом не спрашивала, но постоянно об этом беспокоюсь. Ты... встречаешься с кем-нибудь?

Я хотел ответить ей с осторожностью.

— Да, Дженни, я встречался кое с кем. Но это несерьезно и не сексуально.

Она посмотрела на свои руки.

— Как ты думаешь... как ты думаешь, это будет сексуально?

Я снова подумал, прежде чем ответить.

— Может быть, Дженни. Но даже если это станет сексуальным, я думаю, что это все равно будут случайные отношения. Я все еще люблю тебя — очень сильно. И я предан тебе в течение этого года, как и обещал.

Она сидела молча, все еще не глядя на меня. В конце концов, она сказала:

— Хорошо, Брэд. Это честно. Ты же знаешь, что я просто ненавижу мысль о тебе... — после чего покачала головой.

— Нет, извини, — сказала она. — Я знаю правила. Спасибо за ответы на мои вопросы.

Я наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. Она удивила меня, обхватив меня руками и крепко, почти отчаянно прижавшись. Когда она отпустила меня, то сумела смело улыбнуться, затем вышла из машины и быстро пошла по дорожке к своему офису.

Возможно, именно воспоминания об этих страстных, безудержных объятиях побудили меня удивить себя на следующей неделе. У нас с Кейт была еще одна встреча, уже пятая или шестая за последние несколько вечеров. Несколько из них закончились горячими поцелуями в моей машине, но мы не двигались дальше.

Однако на этот раз Кейт отстранилась от наших поцелуев и сказала:

— Я бы хотела, чтобы ты заглянул ко мне ненадолго, Брэд.

Хотя я сам не предлагал этого, я с нетерпением ждал такого предложения. Кейт была очень привлекательной и возбуждающей. У меня не было секса уже больше полугода, и она часто снилась мне в эротических фантазиях. Я был разведен со своей женой, которая много раз изменяла мне. Так зачем колебаться?

Но я замешкался. На короткое время замер в раздумье, и Кейт тут же это заметила. Она улыбнулась грустно и показала мне язык.

— О, Кейт, — проговорил я смущенно. — Я так ждал этого приглашения, даже мечтал о нем! Но... я думаю, что не стоит. Я все еще чувствую... связь со своей бывшей женой, а ты заслуживаешь большего, чем быть лишь частью меня.

Она усмехнулась.

— Даже такой части? — подразнила она, проводя рукой по моему члену сквозь штаны. — Все в порядке, Брэд, правда. Я действительно хочу тебя и думаю, что нам было бы классно провести время вместе. Но, честно говоря, я боюсь, что если мы начнем заниматься сексом, это может стать для нас обоих гораздо серьезнее и сложнее из-за твоей бывшей жены.

— Честно говоря, Кейт, теперь когда мы принимаем разумное решение я очень разочарован! Ты такая прекрасная и соблазнительная!

Она снова поцеловала меня и вышла из машины. Подойдя ко мне, она наклонилась и сказала:

— Тогда давай сделаем это как-нибудь в следующий раз. Я не могу заставлять себя надеяться, что ты и твоя жена не останетесь вместе — это было бы не очень хорошо. Но давай просто скажем, что если это не сработает, твой первый звонок, черт возьми, пусть лучше будет ко мне.

Я засмеялся, поблагодарил ее за добрые слова и пообещал, что так и будет. В нескольких предложениях мы договорились, что было бы лучше на время прекратить встречаться.

Кто-то однажды сказал мне, что можно сказать, что ты поступил правильно, если чувствуешь себя просто ужасно! Судя по этой аксиоме, мой отказ лечь в постель с Кейт, возможно, был самым правильным поступком, который я когда-либо делал.

***

К концу лета я был взвинченным и беспокойным. Работа меня не интересовала, как и все остальное. Даже играть в гольф было менее увлекательно, чем обычно, отчасти потому, что мне больше всего нравилось, когда мы играли вместе с Дженни.

Мои встречи с Дженни стали более частыми и непринужденными. Мы могли получать удовольствие от компании друг друга, не слишком напрягаясь и даже не говоря о нашей странной ситуации. Но боюсь, что даже себе я не признавался, как сильно скучаю по ней.

Однажды в мой офис зашла моя мудрая подруга Терри и сказала:

— Окей, босс, я тащу тебя на обед. Пойдем.

Когда мы сидели и ели бутерброды, она сказала:

— В чем проблема, Брэд? Я давно не видела, чтобы ты так отвлекался.

— Я и сам не знаю, Терри. Ничто не кажется таким уж веселым. И кажется, что до января очень много времени...

— Ты имеешь в виду, до полного истечения срока «года изгнания», Дженни? Ты — тупица! Кто предположил, что это обязательно будет год?

Я начал осознавать ее точку зрения и покраснел, чувствуя себя глупо.

— Ладно, я понимаю — это был я, поэтому в принципе нет причин, по которым я не могу это изменить. Но пока все не закончится, Терри, откуда мне знать, что она доведет дело до конца?

— Очнись, Брэд,— сказала она с широкой улыбкой.— Ты рассказывал мне о сообщениях от Сэма Эбботта — она полностью выполнила свою часть сделки за восемь месяцев. И ты всегда знал, что это должно сработать — ты единственный, кто этого не видит.

— Что ты подразумеваешь?— смущенно спросил я.

Терри улыбнулась еще шире.

— В квартире, которую ты выбрал «исключительно для себя», Брэд, есть интересный факт: главная спальня просто великолепна, с огромным шкафом для всего женского гардероба, в ванной комнате стоит такая большая двухместная джакузи, здание находится в шаговой доступности как от твоего офиса, так и от офиса Дженни... Ну ладно, ты — дурак! Ты знал, что вы оба будете жить там!

— И что ты мне советуешь, Терри?— Она просто снова засмеялась и сказала:

— Ты такой умный, ты понял!

***

Я позвонил Дженни и пригласил ее на ужин в пятницу, 14 сентября, но постарался произнести это без напряжения. Когда я заехал за ней, мы отправились в обычный, но очень хороший ресторан, который поставляет продукты для моей компании. Еда была отличной, и мы легко разговаривали о работе и о том, насколько хорошо кажется Диане быть в Нью-Йорке.

После десерта и кофе я спросил, не хочет ли Дженни посмотреть мою квартиру. Она там никогда не была, поэтому очень хотела ее увидеть.

Я провел для нее экскурсию, и она охала и ахала по поводу прекрасного вида, огромной спальни, туалета и джакузи. Она сказала несколько хороших слов о моем стиле отделки — хотя в действительности большей частью я был обязан хорошими штрихами либо Терри, либо Диане.

Вот тут я и сказал:

— Дженни, у меня для тебя небольшой сюрприз, если ты не против. — Я усадил ее на диван в гостиной и исчез на кухне. Я вернулся с бутылкой холодного шампанского, двумя бокалами и плоским обернутым предметом.

— Почему бы тебе не распаковать это? А потом, если захочешь, мы сможем выпить шампанского.

Понимая, что это должен быть какой-то хороший сюрприз, она радостно улыбнулась мне, а затем взяла пакет в руки. Она осторожно развернула его, потом долго смотрела на него, не говоря ни слова.

Наконец, она посмотрела на меня со слезами на глазах и спросила:

— Правда, Брэд?

Улыбаясь, я кивнул, и она бросилась мне в объятия. Мы крепко обнялись, целовались снова и снова. Через минуту я поднял ее и отнес в спальню.

Мы оба были так нетерпеливы, что наши занятия любовью были безумными. Слишком возбужденные, чтобы мешкать или стягивать все с себя, мы разорвали друг на друге одежду. Она взяла меня в рот, но почти сразу, после того как я полностью отвердел, она опять легла на кровать, сказав:

— А теперь, Брэд, я не хочу больше ждать!

Я был тверд как скала. Я медленно вошел в нее, но через мгновение мы начали безумно биться друг о друга. Не думаю, что я продержался больше двух минут, но эти две минуты были невероятными. Она вздрагивала и изгибалась подо мной, снова и снова повторяя мое имя, лишь усиливая мое возбуждение. Я зарычал, кончая, выстреливая в нее сперму словно месяцами...

Мы провели несколько минут в объятиях, еле переводя дыхание.

— Прости, моя дорогая, что не сдержался, — сказал я. — Но после более чем восьми месяцев без секса я был очень возбужден.

Она начала что-то говорить, но затем замолчала и улыбнулась широкой улыбкой.

— Это правда, Брэд? — Я кивнул. Она забралась на меня и поцеловала меня страстным, притягательным поцелуем.

Затем она серьезно сказала:

— Спасибо. Ты не мог придумать лучшего подарка для меня, чем то, что только что сказал. Я знаю... Я знаю, что этого не заслуживаю, но... спасибо, Брэд.

Мы выпили шампанское, некоторое время лежали в постели счастливые и затем заснули. Но на следующее утро примирительный секс был еще лучше.

Мы быстро приняли душ и вернулись в постель. Внезапно у меня возникло желание облизывать и целовать Дженни до безумия. Она потянула меня в позу 69, и мы наслаждались друг другом очень долго. Я довел ее до трех оргазмов, прежде чем она довела меня до конца, и я кончил ей в рот, судорожно дергаясь и задыхаясь...

Когда мы отдышались, Дженни посмотрела на меня и сказала с видом недовольства:

— А теперь, Брэд, мне снова нужно принять душ!

Я улыбнулся и предложил:

— Почему бы нам сначала не позавтракать? Потом мы можем вернуться в постель. Я бы не хотел, чтобы ты спешила принимать душ.

Дженни встала, взяла мой халат из ванной и направилась на кухню. Через некоторое время я услышал звук ее движения и почувствовал аромат свежего кофе. Через несколько минут она пригласила меня за стол.

Когда я вошел, то остановился, просто глядя на сцену и улыбаясь.

Кухонный стол был красиво накрыт для двоих, с тканевыми салфетками и всем остальным. Посередине стояло блюдо с беконом и яйцами, тарелка с тостами, кувшин апельсинового сока и чайник с кофе.

А в самой середине Дженни установила подарок, который я сделал ей прошлой ночью. Это была деревянная доска с надписью:

«Календарь Брэда и Дженни:

4 января — 14 сентября

=

один год»

ЭПИЛОГ

Мы стояли в гостиной нашего загородного дома, окруженные полными и наполовину заполненными коробками, чувствуя себя очень обескураженными.

Дженни сразу же согласилась со мной, когда я предложил продать дом и жить вместе в моей квартире. У меня были плохие воспоминания о спальне — я больше не хотел в ней спать. И, что еще благоприятствовало, наша дочь выросла и уехала. Мы оба

работали в городе, и нам нравилась идея жить рядом с ресторанами и ночными клубами.

Итак, мы продали его, и теперь столкнулись с проблемой упаковки — отправили часть вещей в квартиру, остальное — на благотворительный аукцион.

— Брэд, — сказала Дженни с забавной улыбкой, — есть кое-кто, с кем я хочу тебя познакомить. Не здесь, но сегодня вечером, в квартире.

Я не понял, но могу сказать, что меня это не обеспокоило. Я просто согласился, и мы продолжили бесконечную упаковку вещей.

В тот вечер, вернувшись в квартиру, мы смыли дневной пот, что, к счастью, привело к тому, что мы час провели в спальне в объятиях друг друга. С момента нашего воссоединения прошло пять месяцев, но мы все еще трахались как молодожены — или, по крайней мере, как молодожены хорошо за сорок.

После ужина и разделения перед сном я произнес:

— Дженни, ты говорила о знакомстве меня с "каким-то" человеком сегодня вечером, но мне бы хотелось начать с рассказа о том, что я подумал сегодня. Можно ли мне начать первым?

Она ответила: "Конечно", и я продолжил:

— Это может показаться серьезным, но на самом деле я считаю это забавным. Я заметил, и думаю, что ты тоже, что оба "господа", с которыми ты имела интимные отношения, были старше тебя более чем на 15 лет.

Она внезапно побледнела, словно я хотел ее упрекнуть. Я успокоил ее, взяв за руку и улыбнувшись, и продолжил:

— На самом деле это меня радует — сказал я. — Я имею в виду, что прошло 18 лет между первым и вторым случаями. Так что если ты можешь обещать быть верной еще 18 лет, то любовником к этому времени будет уже 80-летний мужчина. Думаю, я смогу справиться с любыми похотливыми восьмидесятилетними мужчинами, которые будут окружать тебя!

Дженни облегченно засмеялась, понимая, что мои слова были неудачной шуткой, а не осуждением ее.

— Брэд, а что насчет того, чтобы я обещала быть верной 18 лет и потом еще 18? Тогда мне будет 83 года, а моему любовнику — 98.

Я засмеялся при этой мысли и ответил:

— Согласен, но взамен я тоже получаю роман с 95-летней красавицей!

Мы нежно поцеловались и через минуту я спросил:

— Хорошо, а что насчет этого "какого-то" человека, с которым я должен встретиться?

Лицо Дженни выглядело хитрым и очень сексуальным.

— Ты не сможешь встретиться с ним, если не... не будешь возбужден, Брэд. Так что, я думаю, что мне придется тебе с этим помочь...

Выскользнув из ночной рубашки, она стянула с меня футболку и боксеры. Затем скользнула по мне, потирая своей грудью мое лицо, грудь и все вокруг моего затвердевающего члена. Когда он стал довольно твердым, она встала на колени между моими ногами и с любовью посасывала его, активно работая языком, пока я не стал очень-очень возбужденным.

Внезапно оторвавшись от меня, она сказала:

— Так и должно быть. — Она исчезла в туалете, где через мгновение я услышал тихое жужжание. Вернувшись к кровати, она сказала: — Брэд, познакомься с Брэдом, — и вложила мне в руки большой коричневый вибрирующий фаллоимитатор.

— Брэдом? — удивился я. — Ты не могла придумать для него другое имя?

Дженни засмеялась и сказала:

— Я выбрала его, чтобы заменить тебя, глупый! — Забрав у меня фаллоимитатор, она поднесла его прямо к моему возбужденному члену, и я увидел, что они были примерно одинаковой длины и обхвата, хотя «яйца» фаллоимитатора выглядели немного иначе, чем мои.

Все еще хихикая, она сказала:

— Все эти месяцы я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО скучала по тебе, Брэд. Моя коллега Дарлин — ты помнишь, она какая-то дикая — рассказала мне о магазине за пределами Сент-Луиса, где продаются подобные вещи, и отвела меня туда. Я очень стеснялась, но она помогла мне рассмотреть фаллоимитаторы, и я выбрала тот, который был больше всего похож на тебя. Поэтому, естественно, мне пришлось назвать его Брэдом!

С самого момента нашей первой встречи я поняла, что проживу целый год без мужчины. И единственный, кто вызывал у меня желание, это был ты. Надеюсь, ты не думаешь, что это некая хитрость, — улыбнулась она загадочно, — но я решила, что похожий на Брэда заменитель лучше, чем совсем ничего. И так оно и было, — заключила она, пристраиваясь ко мне и осторожно вводя мой партнер в своё тело, — но все же не так прекрасно, как настоящий...