Кукловод. Крымский фронт. часть 10

От ветров и водки хрипли наши глотки,

Но мы скажем тем, кто упрекнёт:

С наше поночуйте, с наше покочуйте,

С наше повоюйте хоть бы год

К нам прилетели ночью корреспонденты из Москвы. А к армии Манштейна прибыло подкрепление - мы увидели испанскую дивизию генерала Эмилио Эстебана. Чтобы как-то компенсировать возникшую недостачу войск, было решено, передать в распоряжение фельдмаршалу две дивизии, переброшенные в СССР из Франции и Австрии, а также все добровольческие иностранные подразделения войск СС. В их состав входила испанская «Голубая дивизия», соединения бельгийцев, голландцев, норвежцев и датчан, а также венгерскую и словацкую дивизию. Все они до этого выполняли полицейские функции по охране тыла, но теперь наступило время пролить им свою кровь ради интересов великой Германии.

Испанцев очень впечатлил удар гвардейских минометов. Храбрые от природы люди впервые в жизни ощутили сильный страх перед «сталинским органом», о котором много говорили и сильно боялись. Залп реактивных снарядов, словно чудовищной гребенкой прошелся по позициям франкистов, уничтожая и коверкая все на своем пути. Стоит ли удивляться, что после этого знакомства у многих союзников германского фюрера долго тряслись руки. Да тут ещё наконец-то прилетели Су-2 и врезали по тылам "Голубой дивизии". Так что к своему генералу Франко вернулись только раненные - испанская дивизия уже была не боеспособна.

Зато ночью пришлось мне доказать, что я ещё боеспособен. На Ли-2 мне привезли подарок Сталина - конфеты, коньяк и персики. Но я всё передал моим "лекарям" и девушки были очень рады. Так что этой ночью они сделали мне массаж, а в постели позволяли мне всё. Так что утром я был готов к труду и обороне! И утром вдруг Оля так заорала - как оказалось это был первый в её жизни оргазм! А кончить мне она предложила в свою шикарную попку. Это было чудесно!

Она несколько минут лежала на спине, приводя мысли в порядок. В какой-то книжке она читала или слышала от специалистов, что настоящий, редко кем достигаемый в полной мере экстаз у женщин ничем не отличается от эпилептического припадка со всеми клиническими признаками. Вот его она сейчас наверняка и пережила… Слабость в теле, и одновременно — переполняющее всё её естество, медленно перетекающее во что-то другое ощущение мучительного сладострастия.

А тут ещё и подарок. Из Керчи прибыл мотоциклетный батальон был наособицу.

Больше тысячи человек личного состава, девять противотанковых ружей, пятьдесят восемь ручных пулемётов, четырнадцать станковых пулемётов, девять 50-мм и шесть 81-мм миномётов, три 37-мм противотанковых и два 75-мм лёгких пехотных орудия. Всего 137 автомашин, 196 мотоциклов с коляской и 71 – без коляски. Это был мотострелковый батальон на мотоциклах. Каждое пехотное отделение из девяти человек перевозилось на трёх мотоциклах с коляской и вооружалось одним ручным пулемётом, шестью карабинами и одним новомодным пистолетом-пулемётом у командира отделения. Только в отличие от обычной мотопехоты парни в этом батальоне были сорви головами, и море им было по колено.

Вот они и попили крови этим "Добровольцам". Командир батальона сразу понял мой замысел и они провоцировали немцев - влетали на полном ходу мотоциклов и ураганным огнём поливали ряды фашистов. А затем быстро удирали, вроде они испугались. Немцы за ними ринулись в контратаку и нарвались на кинжальный фланговый огонь. Мне потом из политотдела принесли бумаги на награждение:

"Отбивая атаку прорвавшейся колонны немецких танков, батальон морской пехоты имел в своем распоряжении только противотанковые ружья и бутылки с горючей смесью. В неравном бою с бронированными чудовищами пало много матросов, что уничтожили их ценой собственной жизни".

Славный сын Дагестана пулеметчик Ханпаша Нурадилов в боях с немецко-фашистскими захватчиками уничтожил больше 900 солдат противника и пал смертью храбрых при обороне

Вечером я даже неожиданно для себя заплакал - как мне было жалко каждого погибшего. Ну мне трудно мыслить масштабами. Вот генералу Жукову в боях за Ржев "удалось" положить 70 тысяч наших воинов. Недаром у него кличка была "Мясник". Симонов написал яркие проникновенные стихи:

Фронт горел, не стихая,

Как на теле рубец.

Я убит и не знаю,

Наш ли Ржев наконец.

Мои красавицы переполошились, налили мне бокал коньяка, сделали мне массаж, Оля сделал мне какой-то укол и я успокоился. И, поспав пару часов, я пришёл в себя. Девушки покормили меня, а потом Света с Ирой сделали мне потрясающий минет. И точно от него я пришёл в себя!

Оглушительный оргазм взрывается сотнями маленьких звездочек под закрытыми веками. Сознание словно закручивается в спираль вечности. По венам будто бьет током. Каждая клеточка тела просто кричит в агонии наслаждения: Как мне повезло с нашими медиками - только они могут так приласкать! Утром я был "как огурчик"!

- – Копаем, бойцы, копаем, время отведено до завтра, – коротко бросил я весьма недовольным голосом , и лопаты разом заработали быстрее. – И если хотите жить и послезавтра, и через месяц, и до конца войны дожить, то крепко зарубите себе на носу: лучше отрыть двадцать метров траншеи, чем один метр могилы!

Мотоциклисты не очень хотели копать, но всё - теперь немчура готова к их дерзким рейдам, получив по морде. Вот пулемёты этого батальона и создадут тут стену огня, которая не пустит этих негодяев в Крым. Ветераны боёв убеждали их, что генерал прав на все сто - глубокие окопы и спасали их.

Тут командир батальона хотел было поспорить со мной, но... Он увидел... В траншее при виде командующего поднялись молчаливо сидевшие бойцы, крепкие и умелые, целое комендантское отделение, личная охрана, ставшая за эти дни чем-то довольно привычным. Кадровые, по два-три года службы за плечами, в цепких руках СВТ и редкие в стрелковых подразделениях ППД, финки в ножнах, гранаты в сумках, все бойцы в стальных касках защитного цвета – если наденут на себя маскировочные костюмы, вылитый спецназ или фронтовая разведка выйдет. И адъютант здесь, куда ж ему без него, капитан вообще стал моей тенью. Комбат и проглотил слова...

Вид казаков, которые с упоением слушали мои тирады, критикуя ошибки в обороне, при этом морща лбы для лучшего запоминания полюбившихся им перлов, не сразу, но насторожил меня. Я понял и внезапно осознал, что подаю своим подчиненным самый дурной пример. А еще удивился тому, что нога перестала надрывно болеть.

Но тут видимо ночная "забота" моих медичек!