Легенда о Богине

Пролог

— Сегодня ночью я расскажу тебе древнюю легенду о нашем роде, о прекрасной юной Касун-Амын, дочери вождя. Легенда об одной Богине.

Тонкие пальцы старика аккуратно развязывали длинные косы молодой девы, расчесывая ее черные волосы деревянным гребешком. В центре хижины тускло горел очаг, бросая на стены загадочные тени, которые плясали в ритме древних духов. Девушка сидела неподвижно, смотря перед собой и прислушиваясь к убедительному голосу старика, который затягивал ее в мир спокойствия и свободы.

В хижине было жарко, и по гладкой коже молодой девы, одетой только в набедренную повязку, скатывались капельки пота, оставляя узорчатые следы-ручейки.

Молодая Касун-Амын, дочь вождя готовилась к самому важному обряду своей жизни. С первыми лучами рассвета она станет настоящей женщиной.

Девушка слушала изысканную речь шамана, позволяя ему развязывать ее длинные косы — символ чистоты и неприкосновенности. За завесой хижины двенадцать лучших воинов племени терпеливо ожидали начала обряда, полностью готовые к битве. Двенадцать юных жриц сопровождали воинов, подогревая и не давая угаснуть пламени страсти, горящего в мужских сердцах.

— Это было очень давно, много-много лет назад, когда наш мир постигла ярость небес, — начал свой рассказ старик, продолжая расчесывать волосы юной девы...

1.

Шторм бушевал уже целую неделю вместе с ураганом, который вырывал деревья с корнем и сбивал с ног хрупкие хижины, в которых уже давно потухло тепло. В этот раз небеса не были благосклонными и строго вознаградили нарушителей законов.

Когда-то люди жили в мире и согласии друг с другом. Они охотились, рожали детей, торговали и поддерживали друг друга в трудные времена, защищаясь от хищников. Но потом наступило время разногласий и зависти, зарождения ненависти и гнева. Тучи несчастий обрушились на прежде единую дружную общину: невысокие урожаи, засухи, бесконечные ливни, извержения вулканов с потоками лавы и пепла покрывающим все вокруг. Хищные звери, испуганные гневом небес, нападали на ослабленных людей. Мужчинам угасала способность к производству потомства, а лишь изредка одна-две женщины из десяти могли стать матерями. Вот тогда началась великая буря.

Затем наступил перерыв после бури - это было так же пугающе, как сама буря. Только спустя полдень самые отважные вышли из своих укрытий для осмотра разрушений их земли, причиненных гневом небес.

2.

Арун всегда отличался смелостью и отвагой. Он был единственным во всем племени Мха, кто бросил вызов Караучу, сыну вождя, и чуть не одолел его (но Арун был не только силен, но и умен, и он понимал, что победа в этом поединке привлечет много врагов в племени. Поэтому он устроил хитрость и предоставил победу сыну вождя).

Арун продирался сквозь густую поросль и поваленные деревья к берегу, чтобы проверить, остались ли лодки на которых Мха ловило рыбу. Именно он первым обнаружил Богиню.

Никто из племени, даже самый старший шаман Чху, никогда не видел Богиню лично, но все знали о ее образе благодаря наскальным рисункам и древним преданиям шаманов.

Арун сразу понял, что перед ним была Божественная Сущность - Амилия, искусно притаявшаяся на песчаном берегу, будто спустилась с небес или выкинута волной на морской берег. Юноша неукоснительно опустился на колени и поклонился, простирая руки вперед и прижимая лицо к мокрому песку, пропахшему морем. Он даже не осмеливался двигаться и перестал дышать, пока темнота не охватила его глаза из-за нехватки воздуха. Вскоре Арун разрешил себе осторожный вздох. Юноша лежал безмятежно еще некоторое время, однако Божественная Сущность не проявила к нему никакого внимания. Тогда возникла у юного воина мысль о том, что Амилия может нуждаться в его помощи. Преодолев страх, молодой человек аккуратно поднялся и поставил копье вертикально в песок перед тем как предстать перед Божественной Сущностью.

Она оказалась обнаженной. Она была гигантской. Она была неподвижной. Арун осторожно ступал босыми ногами по песку, обходя величественное существо, едва превышавшее размером его ладонь.

Божественная Сущность молчала, и лишь при ближайшем рассмотрении можно было заметить слабое поднятие груди от тихого дыхания.

Смело приблизившись, юноша положил ладонь на предплечье Божественной Сущности. Он почувствовал, как она задрожала, и через этот контакт в его уме пронеслось множество необъяснимых ярких образов. Кожа Божественной Сущности была гладкой и прохладной.

Арун был прав в своих предположениях - Божественная Сущность нуждалась в помощи, и он тут же бросился исполнять ее желание или просьбу. Ей терзал жажда.

Воин скрылся в зарослях леса и быстро изготовил конструкцию похожую на большую воронку из плотного широкого листа, которую наполнил водой из ручья, текущего по лесу.

Следующая задача оказалась уже не так простой. Божество лежало неподвижно, и юноша вынужден был взобраться на ее тело и приблизиться к голове, чтобы подать немного воды через слегка открытые губы этого небесного существа. Глаза Божества задрожали и открылись.

Когда вода закончилась, Арун вернулся обратно по тому же пути, и двигаясь от шеи к животу, он не мог не заметить двух прекрасных холмов ее грудей с округлыми сосками. Юноша почувствовал стыд, ведь он ощутил прилив желания, но испугался, что Божество почувствует это и разгневается на него. Однако этого не произошло. Напротив, Божество молча поблагодарило юного воина за утоленную жажду и одобрило его мужскую энергию. Ведь не зря Божество Амил было покровительницей красоты, процветания и объединения противоположных начал - мужского и женского.

Арун хотел очистить тело Божества от песка, но она остановила его. Одному ему было сложно сделать много, а с помощью они справились бы гораздо быстрее. Воин понимал это, и хотя ему не хотелось оставлять беззащитное Божество одно на побережье, он не мог не послушаться ее указания. Взяв оставшееся копье, Арун поспешил в селение, чтобы сообщить своему народу о неожиданной находке и привлечь всех, кто сможет помочь Божеству.

3.

Почти прибыв в разрушенное селение, Арун встал как вкопанный - перед ним появился шаман Чху и молча посмотрел ему в глаза.

— Я общался с духами - со штормовым ветром, опавшей листвой и брызгами моря, — тихо и медленно произнес Чху. — Они рассказали мне то, что произошло. Ужасное бедствие случилось. Божество Амил покинуло Племя Богов и уже не может вернуться. Она пришла только чтобы предупредить нас, людей, которые стали зверями друг для друга. Но ей больше не суждено вернуться. И перед ней лишь смерть.

— Мы должны попытаться оказать помощь ей, о Великий! — Арун приподнял подбородок и нашелся вперед, но шаман сразу же прервал его.

— Да! Юноша! Мы обязаны. И главным способом помощи будет исполнение воли Богини. Я уже послал гонцов к соседним племенам с этой печальной новостью. Нам нужно замедлиться, задуматься и размышлять. Кем мы стали и что мы делаем. Нам нужно вернуться к тому, как жили раньше, в мире, согласии и любви.

— А что насчет Богини Амил? Действительно ли нам нужна такая большая жертва, чтобы придти в себя?

— Ей нужна наша преданность и мужская энергия, которая почти иссякла у мужчин из-за бесконечной войны. Только это поможет Богине окрепнуть и найти силу для обратного пути к Племени богов.

— Нельзя тянуть время, о Мудрейший. Разрешите отправиться к Богине через час, и я...

Невидимое движение руки шамана снова прервало речь молодого воина.

— Не все так просто. Что может сделать ничтожный человек, который думает о мести и злобе? Сначала нужно пройти обряд. Обряд очищения и любви. К рассвету ты, а также еще одиннадцать самых сильных воинов каждого соседнего племени: Леса, Камня, Болота, Ветра, Ночи, Моря, Реки, Степи, Зари, Тумана и Зноя — одиннадцать воинов, также прошедших обряд очищения и любви — отправятся к Богине и передадут ей всю любовь наших племен.

— Но до рассвета...

— С ней будут наши люди. Они очистят ее от пыли и листьев. Они вымоют ее молочной водой. Они построят укрытие от жаркого солнца. Они утолят жажду и голод Богини. Они подготовят ее... А нам нужно отправиться на обряд.

4.

Каким-то чудом или благодаря молитвам духов большая хижина шамана осталась неповрежденной после бури. Внутри было прохладно, слабые факелы тускло горели. В воздухе пахло ароматными травами и порошками, дымами и паром — голова Аруна закружилась от множества запахов, а кончики его пальцев приятно затекли. В середине хижины находилось широкое ложе, устланное мягкими листьями. У изголовья ложа сидела Ара одна из приемных дочерей шамана и что-то размалывала в ступке. Она бросила быстрый взгляд своих скосившихся глаз на воина и сразу же опустила глаза. Шаман резко сказал ей что-то на неизвестном языке, и молодая девушка снова подняла глаза на воина. На этот раз она задержала свой взгляд немного дольше, и в конце концов Ара улыбнулся ей своими ярко раскрашенными красной краской губами.

Эта улыбка привлекла Аруна, заставив его вспомнить беззаботные времена, когда женщины могли открыто улыбаться, не скрывая своей радости под маской страха и горя. Девушка была полностью обнажена, что было обычным во время обряда. Ее тело было украшено разноцветными рисунками, а ее грудь покачивалась в такт движениям работающих рук. Арун прикосновение напомнило ему о прекрасной наготе Богини и он почувствовал, как его существо ожило и наполнилось энергией. Он уже давно забыл о том, как возбуждаться при виде женщины. С тех пор, как племя Зноя напало на племя Мха и уничтожило большую часть населения, включая жену Аруна - Харью с длинными волосами, мужчинами племени Зноя руководит лишь жажда мести и кровопролитие.

— Сначала мы очистим тебя, — сказал шаман, выводя молодого воина из его темных мыслей в полумрак хижины, где пахло колдовскими запахами. — Мои дочери Ира и Ора вымоют тебя, затем старшая Ара нанесет на твое тело особый порошок, чтобы духи древних могли видеть тебя из своего мира.

Арун взглянул в конец хижины, где две обнаженные девушки потупив взоры ждали своей очереди. Их кожа была покрыта серо-желтой краской, скрывая их наготу, но не скрывая очертаний и изгибов женского тела. Это было знакомо для Аруна.

Рядом стоял большой чан с водой, в который Арун ловко забрался, сняв набедренную повязку. Теплая молочная вода расслабляла его тело, а мягкие руки девушек смывали грязь, пыль и пот. Ора тренировала его кожу болотной травой, а Ира омывала ее приятной цветочной и травянистой водой. Девушки кружились вокруг него, омывая его мощный торс, прикасаясь к его телу грудями и петь на незнакомом языке. Их нежные голоса, прикосновения и аромат дыма от неизвестных трав приводили к приятным видениям и ощущениям. Вся злоба и тьма, что скопилась в его душе, растворялись, уступая место хорошему и приятному. Девушки становились все смелее в своих прикосновениях, иногда обнимая его и Арун перестал стесняться своей сексуальности. Мужчины племени Мха всегда славились своим размером, у некоторых члены были почти до колена, что считалось хорошим знаком для продолжения рода. Арун не был исключением. Если продолжительная война затмила мысли о наслаждении и продолжении рода, то обряд очищения возвращал эти мысли обратно. Девушки продолжали кружиться вокруг него и явно ласкали его член двумя руками. Шелковистое прикосновение третьей девушки, Ары, заставило Аруна ощутить легкое покалывание на затылке.

— Погрузись в свои внутренние ощущения. Живи ими. Объединись с духами, — прошептал шаман, посыпая вокруг ароматным порошком, который снова заставил голову кружиться приятно.

Девушки помогли Аруну выбраться из ямы и отвели его к ложу, на которое он должен был лечь по указанию шамана. Голова воина удобно легла на животе Ары, которая всё ещё сидела рядом у подголовника. Его шея касалась мягких волосков, растущих у девушки ниже пупка.

Он перестал видеть что-либо вокруг. Он только чувствовал, слышал, ощущал. Воин слышал голоса людей, пение дочерей шамана и его тихий бормотанье. Он слышал шепот духов и звонкий смех своей возлюбленной Харайи. Но было что-то ещё. Арун слышал зов Богини. Зов был тихим и едва различимым среди других звуков, но воин цепко ухватился за него, словно за протянутую руку, и не отпускал. Он знал, что готов следовать этому зову и даже с закрытыми глазами он придёт к Богине, не оставившийся в стороне, не попав в яму и не столкнувшись с хищником на своем пути.

Руки девушек, размазывая краску по его телу, нежно ласкали его кожу своими прикосновениями. Затем Арун почувствовал, как тонкие пальцы коснулись его промежности и потянули двумя руками вниз, обнажая его головной убор и оставляя обнаженную плоть. Через мгновение воин почувствовал губы, которые легко прикоснулись к обнаженной части его тела, а затем смело обхватили горячим поцелуем.

Ара между тем заканчивала накрашивать лицо воина и ласково гладила его голову, лоб и шею. Она напевала монотонную песню, раскачиваясь и прикасаясь своим женским началом к разгоряченной коже.

Нежные и тонкие губы сменили более пухлые и мягкие, но теперь естества воина касался и язык — шершавый и проворный.

Арун знал. Ощущал. Чувствовал. Обряд вступил в силу. Действо началось. Он очистился. Он стал зрим для духов, которые теперь могли наполнить его силой. Знаниями. Умелостью. Но чтоб наполнить любовью духи не подходили. Любовь живет лишь в живых людях, имеющих душу и плоть. И племя Мха собралось, чтоб наполнить Аруна любовью, словно жертвенник наполняют кровью. Любовью, которую он всю без остатка отдаст Богине, пусть даже это будет стоить ему жизни. Допустить гибель Богини — значит обречь все племена на вымирание. Арун — избранный и он не подведет свое племя и Богиню. Он выполнит это испытание.

И пока все слишком юные и все старые или увечные для участия в обряде обитатели племени Мха работали подле Богини — очищая и омывая ее, около хижины шамана собралась оставшаяся часть людей. Мужчины и женщины детородного возраста, кто может зачать и выносить дитя.

И они любили друг друга, забывая в этом танце страсти и движении жизни — боль потерь, пламя войны, слезы утрат. Мужчины соединялись с женщинами, наполняя их сосуды своей любовью, своим соком, своим семенем. Отдавая все без остатка жаждущей Богине, а затем женщины приходили в хижину и раскрывали свои сосуды перед Аруном, позволяя уже ему полностью заполнять их, достигая самого дна и впитывая в себя всю любовь. За одной женщиной входила следующая, и казалось, вереница их нескончаема. И пусть в каждую из них воин погружался лишь единожды, на короткий миг, замерев, чтоб в момент единения создать контакт и передать через него, как через проводник женскую силу Богине. Этого мига было достаточно, и с каждой очередной женщиной сила и энергия воина крепла и возрастала. Они были все такие разные, тесные до боли, широкие, обволакивающие дубинку воина приятным теплом, очень влажные или почти сухие, глубокие и такие, дно которых настигалось почти сразу. Они все были такие разные, но каждая хотела отдать часть себя воину, чтоб он нес частицу каждого из племени Мха Богине. Ора и Ира участвовали в этом непростом обряде, помогая женщинам опуститься на колени или на корточки и направляя не утратившую твердь дубинку воина в распахнутое лоно наполненное любовью. Ара в свою очередь своей аурой и песней охраняла покой воина от недобрых духов и ненужных мыслей, расположив его голову на животе между распахнутых бедер и придерживая ее ладонями.

Когда изнеможенный воин ощутил жажду, две молодые кормилицы напоили его молоком своих грудей, поочередно прикладывая пухлые сосцы к пересохшим губам и отдавая все до последней капли. Такова была их дань Богине.

Обряд закончился, когда наступал рассвет и в серой туманной атмосфере можно было различать темнеющие ветви деревьев. Люди разошлись. Шаман отправился к остроконечному камню, чтобы просить сил у духа солнца. В тишине хижины остались только Арун и три дочери шамана. Когда повязка была снята с глаз воина, девы предстали перед ним уже в другой раскраске. На каждом из их тел был нарисован образ одного из богов. Раскраска создавала иллюзию глаз на грудях и рота на низе живота, символизируя женское начало. Теперь сестры по очереди соединялись с избранным воином, питая ненасытных богов его силой, чтобы они не гневались на изгнанную Богиню и приняли ее обратно в Племя богов.

5.

Арун снова вышел на побережье, где вчера обнаружил Богиню Амил. Людей не было, все покинули берег до того, как Богиня пробудится. Ее обнаженное тело было очищено и покрыто блестящим маслом цветов, чтобы солнце не повредило нежную кожу. Вокруг Богини был построен укрытие из широких листьев. Рядом на песке люди оставили дары: фрукты и листовые чаши, наполненные водой и соком.

Как и прежде, избранный воин почтительно опустился на колени и склонился перед Богиней.

Его зов подняться он почувствовал в голове, а затем голос Амил достиг его ушей — нежный и мягкий, переливающийся мелодиями и теплотой проникающий сквозь кожу. Слушать этот голос уже было высшим блаженством для обычного смертного человека.

— Подойди, Арун! — произнесла она, обращаясь к воину. Быстро поднявшись, он приблизился, стараясь не смотреть ей в глаза. Однако мощь, исходящая от Богини, была так сильна и маняща, что лучше было умереть, чем не хотя бы раз взглянуть на нее. Юноша наконец решился поднять глаза и... ничего особенного не произошло. Его просто ослепила красота Богини. В то время она продолжала смотреть на него, едва улыбаясь и слегка приподнимая свою изогнутую бровь (которая отличалась от бровей женщин племени Мха).

Богиня была значительно выше человека. Осторожно обхватив его рукой, она подняла Аруна над землей и поставила его перед собой на грудь, точно между двумя выпуклостями, украшенными алыми сосками, из которых время от времени вытекала небольшая струйка прозрачной жидкости. Арун пристально рассматривал Богиню, забыв о своем страхе. Большие ореховые глаза Амил с интересом наблюдали за юношей. Ее брови, более густые к переносице и утончающиеся к вискам, то приподнимались, то опускались, то сходились по центру, словно существуя независимо от хозяйки. У нее был прямой нос и ровные красивые губы, а ее длинные волосы были темнее по середине и плавно переходили в светлый оттенок на концах — это добавляло к ее красоте. Она была такая Прекрасная, что при виде нее нельзя было думать о чем-то другом.

— Ты принес мне то, чего я ждала? — прошептала она.

— Да, Великая! — воин опустился на одно колено и склонил голову. В этот момент Богиня задвигалась. Чтобы не упасть и сохранить равновесие, Арун расставил руки в стороны и уперся ладонями в грудь Богини. В этот же миг через их контакт, как и в первый раз, поток информации от Богини проник в голову молодого воина, сменяясь цветными образами. Одновременно с этим юношу охватило чувство желания, которое он не мог сдержать. Его быстро возрастающая эрекция стала видна из-под набедренной повязки, и это не ускользнуло от внимания Богини, привлекая ее интерес.

— Ты настоящий гигант там! Я слышала о сексуальной мощи племени Мха, но теперь я увидела это своими глазами и убедилась, что это правда.

Слова Богини смутили юношу, он не мог даже поднять глаза на нее и чувствовал, как его лицо покрывается краской. Но его желание только усилилось. Дубина воина словно задрожала, а затем все стихло.

— Еще рано. — Прошептала Богиня. — Ты еще слишком слаб. Но ты наберешься сил и сможешь удовлетворить то, что я так нуждаюсь. А пока я хочу передать тебе свою энергию. Подойди ко мне! — Амила обхватила своей рукой правую грудь. Розовый сосок был больше головы воина, а его кончик почти доставал до кулака юноши. Из отверстия в середине соска текла белая жидкость. Богиня слегка сжала грудь пальцами, и поток стал сильнее, превращаясь в источник жизненной энергии.

— Пей, — шепнула Богиня, и Арун приблизился к источнику, жадно глотая священное молоко. Горячая жидкость жгла его горло, но с каждым глотком воин чувствовал прилив силы, мощности, энергии. Его кровь наполняла вены, его тело становилось еще сильнее. Воин пил и не испытывал насыщения, а теперь он сам ухватился за нежную плоть соска и стискивал его вместе с Богиней, чтобы поток не прекратился. Утоляя свою жажду, Арун не заметил, как его дубина-оружие, уже достаточно большая по размеру, удвоилась и стала такой же массивной как его мышцы.

Амила снова подняла юношу и нежно держала его перед лицом. С помощью ногтя другой руки она сняла повязку на бедре и сорвала ее с воина. Впечатляющая дубина пульсировала прямо перед губами Богини, а ее улыбка стала шире. Кончиком языка она коснулась алой головки, размером с мощный кулак человека, но для Богини дубина Аруна была почти меньше ее мизинца.

— Отдохни и восстанови силы. Вечером состоится великий праздник, а полночью ты присоединишься к одиннадцати воинам из других племен для проведения обряда единства, любви и мира.

С этими словами Богиня вернула Аруну на песчаный берег и закрыла глаза с дрожащими ресницами, давая понять, что разговор окончен. Шаман Чху уже ждал Аруну за спиной.

— За лесом располагается большой лагерь. Ты можешь отдохнуть, подкрепиться и задуматься в голубом шатре. Он твой. Мои дочери будут служить тебе. К рассвету ты перестанешь быть старым Аруном, каким ты всегда был. Теперь ты избранник Богиней. Иди.

Аруна быстро надел набедренную повязку, которая лежала рядом, и схватив копье, пошел к лесу быстрым шагом.

6.

За деревьями на самом деле располагался большой лагерь. Воин удивился, как, несмотря на недавнюю бурю, люди сумели создать все это и как представители других двенадцати племен успели добраться и разместиться здесь. Его размышления прервала Ара, самая мудрая из дочерей шамана, которая встретила Аруну у входа в голубой шатер.

— Не погружайся в ненужные размышления, воин. Время в хижине шамана течет иначе, чем снаружи. Ты думал, что прошла только одна ночь, но для тех, кто был снаружи, обряд продолжался гораздо дольше. И каждая женщина, которая пришла к тебе тогда для единения отдала год своей жизни. Тебе нужно отдохнуть физически, очистить мысли и наполниться энергией. Тебя ожидает сложный обряд, но ты избранник!

Из темных углов шатра вышли две сестры Ира и Ора. Теперь на их теле не было рисунка и не было никакого покрова для скрытия обнаженности. Даже волосы на тех местах, которые женщина обычно оголяет только перед своим мужем, отсутствовали. Аруна впервые видел девушек в такой полной наготе, раньше он видел только богиню Амил. Несмотря на силу его воли, его член снова начал наполняться жгучим желанием и увеличиваться в размерах.

— Не противься своим желаниям. Сейчас ты находишься под властью высшей силы. Послушай ее! — настойчиво говорила Ара, скинув плащ и оставшись обнаженной, как и ее сестры.

Девушки начали петь прекрасную мелодию на незнакомом языке и начали плавный танец вокруг воина. Их движения, каждый шаг, каждый мах имели связь с воином. Каждое прикосновение девичьих грудей, рук, губ ощущалось то здесь, то там. Аруна был усажен на ложе из мягких листьев, перед ним предложили кубок с освежающим напитком. Каждая из девушек поочередно коснулась его губами и при этом танец продолжался, а пение струилось из их голосов словно длинная река видений. Воин почувствовал непомерную усталость и лишь на миг закрыл глаза, чтобы затем уснуть безмятежным сном. В это же самое время девы замолчали и устроились рядом с ним, окружив его своими обнаженными телами, защищая от злых мыслей и духов.

Когда Арун проснулся, девушек рядом уже не было. Воин ощущал необыкновенную энергию, которая просто переполняла его, а также голод, словно у животного.

Тут появилась одна из сестер в темно-синей одежде, плотно прилегающей к ее обнаженному телу, и принесла корзину с едой. Воин жадно бросился на пищу, запивая ее ароматным спиртным напитком. За занавесом слышались шумы и гам, витала праздничная атмосфера. Били бубны, шаманы племени призывали духов.

По завершении трапезы сестры нанесли на его тело особый узор в основном из желтых, красных и коричневых оттенков. У выхода его уже ожидал шаман Чху.

— Ты хорошо подготовился. Боги и духи на твоей стороне. А теперь отправляйся к Богине. Она призывает тебя.

Наступало сумерки. Вокруг Божественной Жрицы пылали костры и факелы. Украшенные и раскрашенные люди исполняли торжественные ритуальные танцы. В этот день женщинам всех племён разрешалось оголить свои материнские груди лишь один раз в году - в день урожая. Вдали от праздника, члены племени готовили еду и угощали всех присутствующих.

Арун подошел к Божественной Жрице Амиле. Она изящно восседала на берегу, немного разведя согнутые колени и опирая ступни о песок. Ее лодыжки были украшены венками ярких цветов, так же как и запястья. На голове Божественной Жрицы был больший венок.

Амил прижимала к груди двух избранных воинов, которые жадно пили божественное молоко из ее сосков. По окраске их тела - от красного до оранжевого до желтого - Арун понял, что это представители других племен.

Остальные избранные воины танцевали на песке рядом с местом, где сидела Амила, непосредственно возле ее женской части тела. Иногда один, иногда другой воин подходил к священной части Божественной Жрицы и прикасался к ее открытому телу, трогал лицом и оружием, ласкал руками, целовал. По выражению лица Божественной Жрицы было видно, что она наслаждалась этим.

Когда Жрица закончила кормить оставшихся воинов, она протянула обе руки к Аруну.

— Я ждала тебя!

Она посадила воина на свое грудное место. Кончиком языка она прикоснулась к его оружию. Ее дыхание обволакивало воина теплым ветерком.

Амила опустила воина к низу живота и нежно притянула его к своей женскости. Воин почувствовал тепло и влагу, легкую дрожь, исходящую от ее тела.

— Когда ты вернешься в следующий раз, я приму тебя, и ты наполнишь меня. — Арун увидел в глазах жрицы страсть и желание.

В полночь Шаман Чху провел своих избранных воинов и шаманов других племен к небольшой лагуне, расположенной вверх по берегу. Вокруг лагуны горели факелы, а на берегу был нарисован круг. В этом уединенном месте участникам обряда не доставалось шума праздника.

У избранных воинов закрыли глаза и потом сняли повязки. Им отобрали копья и нанесли на губы зловонную смесь, которая вызывала дискомфорт, но одновременно очищала разум. Воины были уложены в круг с головами, обращенными к центру и образующими форму солнца. Тогда шаманы начали свой обряд.

Рядом с Богиней происходил другой ритуал - Ритуал Единой жизни. По пять мужчин и пять женщин от каждого из двенадцати племен составляли два круга вокруг Амил. Все были обнажены, наполняемые энергией танцев и легкого алкоголя. Эрекции мужчин становились твердыми от нетерпения. Богиня хлопнула в ладоши, и ритуал начался. Внутренний круг, который был ближе к Амил, двигался в сторону восхода солнца, а внешний круг - мужчины, двигавшиеся в противоположном направлении, к закату. Оба круга двигались согласованно под звуки барабанов и песен. Богиня опять хлопнула в ладоши. Круги остановились, и каждый мужчина начал танцевать с женщиной напротив него, полностью погружаясь друг в друга. Таким образом племя Леса соединилось с племенем Ветра, племя Камня - с племенем Тумана и так далее.

Снова раздался хлопок Богини, призывая пары разойтись и продолжить танец уже в противоположных направлениях. С каждым новым хлопком цепочка останавливалась и мужчина соединялся с следующей женщиной, а женщина принимала каждого нового мужчину в свое тело. Некоторые женщины уже были наполнены мужской силой и приходилось удерживать ее в себе, чтобы не пролить на землю, пока следующий воин не погрузился в них, принося свою частичку жизни...

Церемония завершилась с первыми лучами утреннего солнца. Уставшие от танцев пары падали на песок, но продолжали выражать свою страсть и любовь.

Богиня также простерлась на песке, предавая себя людям. Каждый мог прикоснуться к ней, обнять ее, целовать и ласкать ее тело, отдавая ей свое потомство... Каждый стремился коснуться Богини, чтобы принять ее частичку в себя и отдать самое лучшее из себя.

Мужчины трогались своими телами к влажным губам Богини, заряжая свою мужскую энергию и энергию будущих поколений.

Женщины взбирались на грудь Богини, чтобы омыть свои женские тайны молоком, текущим из напряженных сосков Амил. Это давало женщинам силу материнства и способность поддерживать жизнь потомства.

К полудню люди оставили пляж, а Богиня осталась под укрытием широких листьев, под присмотром десятка охранников и двух шаманов.

9.

Арун лежал на влажном песке, чувствуя каждую песчинку этого берега на своей голой коже. Плотная повязка мешала видеть отблески костров и яркие звезды неба, но перед его глазами возникали разноцветные вспышки, превращающиеся в различные образы... Губы уже не ощущались, и это чувство распространялось по всему его телу. Шея, грудь, руки... Арун перестал ощущать себя на земле. Звук моря, монотонное пение шаманов и ритм барабанов затихали и удалялись, сжимаясь в маленькую белую точку.

И тогда пришла боль. Она заполнила каждую клеточку его безвесного тела. В его ушах раздался крик - как его собственный, так и других избранных воинов. Когда боль стала невыносимой, Арун потерял сознание и упал в пучину непостижимых образов.

Воина разбудил настойчивый луч солнца, пытающийся проникнуть сквозь тяжелые веки. Открыв глаза, Арун долго смотрел на бескрайнее небо и парящих в воздухе птиц. Шум моря был едва слышен, а само море казалось теперь таким маленьким, лишенным своей величественности. Переведя взгляд перед собой, Арун удивился. Шаман Чху стал настолько крошечным, что целиком помещался на его груди, словно усталая птица на короткий отдых.

— Это не я уменьшился. Это ты вырос, юноша,— голос шамана раздался издалека.— Обряд удался, духи были на нашей стороне. Теперь ты полубог. Спеши, Богиня Амила ждет тебя. Тебе нужно наполнить ее силой и сопроводить ее в мир Богов и оставаться рядом с ней.

— Где остальные избранные?— Арун постарался говорить потише, но его голос разнесся по всей округе.

— Они все в тебе. Ты в каждом из них. Вы едины. Но ты превалируешь. Такова воля богини. А теперь иди. Не задерживайся. Прощай! Это событие станет уроком для наших племен на много поколений вперед. Мы передадим его как легенду, рассказывая из поколения в поколение.

Солнце опускалось за горизонт, когда Арун встретил Амилу, сидящую на берегу. Воин хотел преклонить колени, но Богиня остановила его.

— Ты такой же, как и я теперь. Больше не нужно преклоняться передо мной. Подойди ближе ко мне. Я хочу почувствовать тебя. Почувствовать и снаружи, и внутри меня. Наполни меня той силой, которую передали тебе женщины племен, и я верну ее тебе дважды больше. Дай мне то семя, которое передали тебе мужчины племен, и я верну его тебе дважды больше. Даруй мне то тепло, которое вложили в тебя шаманы племен, и я верну его тебе дважды больше. Будь моим. И будь со мной.

На песчаном берегу Арун и Богиня Амил соединились, погружаясь в глубины ее женственной тайны и наполняя ее своей силой, словно морская пена, дарующая людям энергию.

Когда последняя звезда угасла и наступил рассвет, изнеможденные от любовных обрядов полубог и Богиня, держась за руки, вошли в глубины морской бездны. Они полностью растворились в ее объятьях, открыв себе врата к племени Богов.

С тех пор все двенадцать племен живут в мире и любви. И каждые двенадцать лет лишь избранная дева - старшая дочь вождя проходит обряд возрождения и любви в честь Богини Амил и Аруна.

Эпилог

Молодая Касун-Амын, дочь вождя ожидала на мягкой постели. Она была обнажена, а ее тело украшали нежные цветы - голубые, сиреневые и белые. Повязку из тонкой, но плотной ткани, закрывала ее глаза.

Вокруг девы безмолвно стояли двенадцать избранных воинов. Каждый из них был готов отдать ей свое потомство. Их члены напрягались, будто наполнялись жаром раскаленного железа.

Касун-Амын не выказывала нервозности, хотя в ее теле кипел огонь. Она снова и снова вспоминала легенду о Богине, и это успокаивало ее. Все, что она делает, делает ради блага. Ради Богини. Ради своего племени.

За хижиной замерли монотонные барабанные стоны. Дверь хижины закрылась. Маленькие огоньки начали мерцать. Обряд начался!