Эль-21. Глава 7: Осознание и единство

— Да чтоб вас разорвало, тупые бараны! — раздался яростный голос Ёрловой из интеркома. — Вы, суки, вообще на счет смотрите!?

«Нет», — мысленно ответил я, с трудом фокусируясь на турнирной таблице.

Результат нашей группы показывал минус двадцать восемь очков. Примерно на тридцать меньше, чем у кого угодно. Но мне было глубоко плевать. Выигрыш, проигрыш — все едино.

Черт, я был до того выбит из колеи вчерашним известием, что забыл даже о своих проблемах, а Диана пытается требовать от меня сфокусироваться на чем-то еще!? Да мне глубоко начхать, кто сегодня заберет победу! Один хрен никакой награды или наказания не будет.

Я с трудом сфокусировался на занятии, пытаясь уж совсем не клевать носом. То есть уделять хотя бы немного внимания творящемуся в округе. Но — не помогло. Очередной короткий обмен молниями и нас всех перебили. Опять.

И мне было глубоко плевать. Все мысли были где угодно, но не тут. Отыграемся как-нибудь в другой раз, а сейчас — я хотел лишь поскорее добраться до финала сегодняшних занятий.

Ромунов спокойно объявил окончание и мы всей группой побежали переодеваться в спортивную форму для визита к Соколовой. Спортзал уже не воспринимался как нечто совсем ужасное, но все еще заставлял содрогаться от мыслей об очередной паре часов под окриками лейтенанта.

— Эй, Макс, проверь почту? — бросил я через плечо, пытаясь аккуратно выскользнуть из боевого комбинезона.

— Ага, ща! — верзила прервал свой процесс раздевания на полуслове — одна рука все еще была внутри зеленой кожи — и полез в кармашек рядом с головой койки, вытаскивая оттуда кпк.

Культурист быстро клацнул несколько кнопок, в то время как я нетерпеливо притоптывал ногой в ожидании. Пытаясь мысленно подстегнуть громилу, но не решаясь вслух и слова сказать.

— Сегодня — никаких визитов, — недовольно скривился лысый мужик, запихивая миниатюрный компьютер обратно.

— Да чтоб вас... — гневно бросил я, стягивая с себя комбез.

«Никаких визитов»... Звучало как гребанный приговор. Значивший что придется оставаться в этом подвешенном состоянии аж до завтра! Или когда там разрешат посещения?

Я и сам не понимал, почему меня так сильно зацепила эта весть. Наверное, было что-то в лице пилота, который принес нам новости с местного фронта.

Большая часть боевой группы не вернулась назад. Оставшись на поверхности Ковчега. Хотя подробностей курсантам, конечно же, никто сообщать и не подумал. Стоило сказать спасибо, что вообще из вежливости сообщили об исходе, вспомнив о какой-то эль двадцать первой, про которую пару раз упоминали Роман с Тиной своим сослуживцам.

Подробностей, конечно же, ноль. Весьма туманно обрисовав ситуацию даже не столько словами, сколько одним лишь выражением лица да могильным тоном.

Но с тех самых пор я ходил сам не свой. Забыв обо всем на свете. С трудом вспоминая сочувствовать Максу и Валерке, которые с парочкой опытных пилотов успели сдружиться гораздо больше меня. Я-то почти сразу после знакомства связался с Настей и как-то почти и не общался со старшими братьями по оружию...

Я просто не мог выкинуть мрачное лицо пилота из головы. Его глаза, в которых не было даже блеклого желания улыбнуться. Его донельзя серьезная морда. Губы, которые тусклым тоном говорят: «Ребят, там была бойня. Большая часть боевой группы вообще не вернулась... »

Все занятие Соколовой я провел в какой-то полудреме. Уши с большим трудом слышали очередную команду, глаза на автомате подмечали что делают ближайшие ко мне люди и тело устремлялось вслед за всеми. Почти что не нагружая мозг тщетными попытками привлечь хоть к чему-либо внимание.

Я действовал на автопилоте, ведомый теми крохами что мелькали перед глазами и постоянными тычками от Маргариты, прекрасно понимавшей, что сейчас твориться в моей голове. В основном потому, что у нее внутри клокотало нечто похожее, хотя и не столь сильное.

— Да проснись ты уже, — в который уже раз за занятие ткнула мне под бок локтем Марго.

Я скривился от боли и оглянулся. Курсанты стояли ровной шеренгой, а Соколова обводила тяжело дышащую колонну злобным взором, уперев руки в бока.

— Обезьяны, слушать сюда! — рявкнула лейтенант, без особого труда залив всю округу своим голосом. — С сегодняшнего дня у вас в расписании будут небольшие окна для индивидуальных занятий! Иными словами — в эти часы будете заниматься тем, что лично вам нравится больше, макаки! Кого поймают за попыткой сачкануть — лично прослежу за тем, как вы будете пару дней драить сортиры зубной щеткой! Всем ясно, слизнюки!?

— Так точно, товарищ лейтенант! — громко, хором ответили курсанты. Уже не раз обжегшись на попытках чуть сбавить обороты — Соколова легко могла впарить еще несколько десятков отжиманий, после чего повторить свой вопрос.

— Полный список доступных занятий найдете на своих кпк! К завтрашнему дню — чтоб прочитали все до единого! Сейчас же, обезьяны, отправляетесь по следующим координатам! — лейтенант вытащила за кармана шортов свой мини-компьютер и клацнула несколько кнопок, выведя на одну из стен списки, кому и где надлежит скоро быть. — Бегом, слизнюки! Чтобы через пять минут были на месте!

Я пробежался глазами по двум самым большим рядам фамилий, но своей не нашел. Машинально отметив, что Маргарите надлежит прибыть в какой-то «зал развития аналитических способностей».

В последней, самой маленькой группе, было всего пять имен. Я машинально отметил несколько знакомых, но глаза прочитали «Первая поточная аудитория» и я уже сорвался с места.

Быстро добежать до жилого модуля, вытащить кпк. И, сверяясь на ходу с картой станции, бегом до места. Радуясь тому, что вся эта гонка помогла хоть ненадолго отвлечься от своих мыслей — невозможность переложить на кого-то ответственность и просто бежать следом сыграла свою роль, заставив мозги хоть немного встрепенуться.

Я бегло скользнул взглядом по поточной аудитории. Примерно три десятка больших столов, высокими ступеньками восходящих к дальней стене. Около входа — небольшая кафедра с установленным рядышком креслом и столиком с графином воды. Вполне уютное преподавательское гнездышко.

В поточку можно было плечом к плечу затолкать, наверно, человек двести пятьдесят, а то и все триста! Но сейчас — помещение выглядело практически пустым.

Всех немногочисленных студентов можно было по пальцам пересчитать — едва ли полтора десятка. Что заставило меня удивленно моргнуть пару раз и ненадолго выйти наружу, проверить номер на двери в попытке убедиться, что я попал именно туда, куда надо.

Но нет, никакой ошибки. Я вернулся в зал вслед за небольшой группой забежавших внутрь курсантов и, пробежавшись глазами, нашел себе подходящий уголок с самого краешка третьего ряда. Привычно усевшись туда, где, как подсказывал мне опыт со студенческих лет, была нейтральная преподавательская зона. Достаточно близко, чтобы слышать, но достаточно далеко, чтобы не мозолить лишний раз глаза.

Курсанты потихоньку прибывали. Кто-то — небольшими группками по три-четыре человека. А кто-то — как и я, в гордом одиночестве. Рассаживаясь по большому залу тут и там, редко когда выдавая свое стремление усесться хотя бы по трое — чаще одиночками.

И, вслед за очередной забежавшей внутрь группой, вошел Ромунов. Дверь за его спиной, стоявшая до этого нараспашку, мгновенно закрылась, отрезая все пути наружу.

Капитан уверенной походкой направился прямиком к кафедре, на ходу вытаскивая кпк и подключаясь к местной системе динамиков.

Я же тем временем окинул взглядом пустые ряды. Даже с учетом всего забежавшего народа в помещении было где-то с полсотни курсантов. Или, может, чуть больше. Сидевших за столами, как и я, с непонимающими лицами от того, где они вообще оказались.

— Для тех из вас, кто видит меня впервые, я — капитан Ромунов, — представился между тем инструктор. — И давайте-ка вы не будете изображать недотрог — все живо расселись на первые три ряда! — чуть повысил тон мужчина, вызвав поспешное передвижение людей. — Отлично, — кивнул он, хмуро обводя присутствующих взглядом.

Капитан прошелся вдоль первого ряда, касаясь пальцами столешницы. Пробегаясь по глазам сидевших перед ним курсантов.

— У некоторых из вас я преподаю. Другие — видели меня разок. Остальные — вообще не знают, кто я такой, — начал инструктор, остановившись у самой стены. — Так что позвольте сказать несколько слов о себе. Пять лет назад — я сидел на вашем месте. После выпуска из рядов курсантов — меньше чем за четыре месяца дослужился до младшего лейтенанта, получив право командовать отрядом на поверхности Ковчега, — перечислил простые факты Ромунов. — Вам сейчас важно лишь одно — что я уже больше четырех лет являюсь полевым офицером. И знаю прелести командования на собственной шкуре.

Капитан неспешно двинулся обратно к кафедре, но не дошел до нее нескольких шагов. На мгновение о чем-то задумавшись и резко повернувшись обратно к аудитории лицом.

— А теперь — вопрос, — чуть повысил голос инструктор, обводя курсантов пристальным взглядом. — Поднимите руки те из вас, кто уважает меня достаточно, чтобы пойти за мной в бой?

Вся аудитория, даже и не задумываясь, вскинула руки вверх.

— Пф, — фыркнул Ромунов, одаривая сидевших перед собой недовольном взглядом. — Вы здесь не для того чтобы вылизывать мне задницу, салаги! Мне нужен честный ответ, а не эта, — капитан вскинул на нас руку, — показуха. Кто из вас уважает меня достаточно, чтобы по моему приказу встать и охранять эту дверь двадцать четыре часа безо сна и отдыха просто потому, что я так приказал!?

Я робко, с самых, как внезапно оказалось, задворок, прошелся по рядам. Лично я руку опускать и не подумал. Если Ромунов прикажет — то буду стоять и охранять! Должна же у него быть какая-то причина для такого приказа?

Но люди один за другим начали опускать руки под прохладным взглядом капитана, вперившегося в каждого, кто по каким-то причинам уж слишком задумывался.

— Шесть человек, — удовлетворенно хмыкнул Ромунов минутой спустя. — Вот сколько из вас меня действительно уважает. У пятерых из них — я преподаю. Посмотрим на остаток. Ты! — капитан ткнул в незнакомого мне парня. — Почему не опустил руку?

Студент ненадолго замялся, стреляя глазами по остальным в тщетной попытке куда-нибудь слинять из под вперившегося в него взора, но быстро нашелся.

— Вы зачитали нам лекцию о доверии между партнерами в первые дни, — хриплым, полным волнения голосом, ответил курсант. — Мне это весьма помогло наладить контакт с моей напарницей. Так что за это — я считаю, что вы достойны уважения, товарищ капитан!

— Иными словами — я оказал тебе лично услугу, — перефразировал слова на свой лад Ромунов. — Сойдет за достойную причину для уважения.

Я же тем временем быстро прошелся по остальным ребятам с поднятой рукой. На другом конце первого ряда виднелась светлая грива Ёрловой. Чуть поближе ко мне рядышком сидели Фадеев с Закурдаевым. А дальше по моему ряду обнаружился еще один парень со знакомым лицом — явно из нашего взвода. Кажется, из двадцать второй группы, хотя наверняка я бы утверждать не рискнул.

Мозг, впрочем, быстро сумел сложить два плюс два и я начал понимать, куда меня занесло. Вопрос был в другом — что я здесь делаю!?

— Опустите руки, — раздался между тем приказ Ромунова. — А теперь мне нужно два человека для небольшой демонстрации. Кто-нибудь не из этой шестерки.

Народ удивленно переглянулся, но вперед с первого ряда быстро вскочила пара молодых парней. Явно знакомых между собой — с самого начала сидели рядом друг с другом.

Капитан быстро прошелся по ним обоим глазами и ткнул на пол в двух местах, показывая где нужно встать так, чтобы добровольцев было отлично видно всем остальным курсантам.

На лицах у ребят играли легкие полуулыбки, они с явно проскальзывающим чувством собственного превосходства в глазах бросали высокомерные взгляды на остальных.

«Поди думают, что подлизались к капитану», — мелькнуло у меня в голове неприкрытое ехидство. — «Кажись, сейчас им будет какой-нибудь облом... »

Ромунов обошел их сзади, встав точно между ребятами, но на полтора шага ближе к доске. И спокойно вытащил из кобуры пистолет. Напоказ проверил затвор, вытащил магазин и заглянул внутрь, проверяя патроны, прежде чем крутануть оружие в ладони, ухватывая его за ствол и протягивая курсанту справа от себя.

— Возьмите пистолет, курсант! — приказным тоном сказал Ромунов, заставив меня легонько вздрогнуть. От одних лишь интонаций у меня плечи резко распрямились аж до хруста в плечах!

Паренек испуганно взглянул на капитана, но, наткнувшись на каменное лицо, послушно взял в руки оружие.

— А теперь, курсант, я хочу, чтобы вы направили ствол в голову вашему товарищу и нажали на спусковой крючок, — ледяным тоном заявил Ромунов, заставив аудиторию изумленно ахнуть.

— Но... но я... — тут же замялся парень, сжимая в руках пистолет и мечась взглядом между своим приятелем и капитаном.

— Вы не расслышали приказ, курсант!? — повысив голос поинтересовался инструктор.

— Расслышал целиком и полностью, товарищ капитан, — блекло выдавил из себя пацан, вскидывая ствол. — Но... товарищ капитан, вы точно уверены?

— Абсолютно, — еле заметно на миг ухмыльнулся Ромунов, не сводя глаз со своего оружия.

Всю спесь с добровольцев смело целиком и полностью. Оставляя парней просто с ужасом смотреть друг на друга поверх отполированного черного ствола самого что ни на есть настоящего пистолета.

— Давай, Петь! — хрипло кивнул пацан, стоящий перед дулом. — Это какой-то фокус! Он, поди, не заряжен! Или холостые!

— А вдруг... — хрипло протянул его друг.

Руки у курсанта дрожали так, что он, на мой взгляд, сейчас при всем желании мог элементарно промазать мимо цели, несмотря на то, что та стояла едва ли в трех шагах впереди. Позволяя всей аудитории с широко распахнутыми глазами наблюдать за его моральными терзаниями. И наконец, полминуты спустя, пистолет попросту опустился.

— Простите, товарищ капитан, но я не могу выполнить этот приказ! — громко заявил курсант, усиленно пялясь куда-то в стену.

— Слабак! — разочарованно мотнул головой второй. — Я же говорил — тут какой-то фокус! Просто шоу на публику!

— Отдайте пистолет, курсант, — протянул руку Ромунов. И, едва лишь ствол оказался у инструктора в руках, вскинул его и нажал на спусковой крючок.

Пуля пронеслась в пяти сантиметрах мимо головы курсанта, оравшего о подставе. Громко звякнув о металлическую стену и упав где-то в конце аудитории.

— Никакого фокуса, — не дрогнув в лице заявил капитан, отправляя пистолет на место в кобуру. — Садитесь. Оба!

Курсанты, навалив в штаны изрядную кучу, задом отползли обратно на свои места с побледневшими от страха лицами. Явно проклиная свое желание вообще вылезти вперед.

Ромунов же неспешно обвел вконец охреневшую толпу спокойным взглядом.

— А теперь вопрос номер два, — разрушил гробовую тишину его голос. — Кто из вас сейчас боится меня достаточно, чтобы охранять эту чертову дверь до тех пор, пока я не появлюсь и не скажу, что вы свободны? — прорезали молчание тихие интонации.

И на сей раз вскинули руку совершенно все и сразу. Притом — безо всякой попытки выставить себя в хорошем свете.

По крайней мере, лично у меня все нутро перевернулось после такого представления! Я прекрасно понимал, что капитан вряд ли бы допустил смерть одного из курсантов исключительно ради демонстрации, но все равно — сейчас я боялся Ромунова до усрачки! Потому что впервые видел его с этой стороны — безжалостной и беспощадной. Готовой всадить пулю в голову любому, кто не выполнит приказ!

Инструктор обвел взглядом толпу, пытаясь выискать среди присутствующих тех, кто бы не испытывал явного страха, но лишь легонько усмехнулся, не найдя ни одного, и удовлетворенно кивнул. Жестом позволяя опустить руки вниз.

— Большая

часть из вас уже получила назначение комзвена. Остальным я скажу следующее: раз вы здесь, в этой аудитории, значит ваши инструкторы считают, что у вас есть потенциал стать хорошим лидером, — сказал Ромунов. — Кто-то из присутствующих проявил тактическую смекалку и умение отдавать правильные приказы, другие — обладают подходящими толковому лидеру личными качествами. Моя задача — объяснить вам что такое «командование». Что значит быть командиром и вести за собой отряд. Когда и какие решения стоит принимать, а какие — откладывать до последнего.

Капитан подошел к доске и быстро написал на ней лазерной указкой два слова. Справа вспыхнуло — «уважение», слева — «страх».

— Вот два основных стиля полевых командиров, — заявил Ромунов, тыкая указкой себе за плечо. — Ваша основная задача — отдавать приказы. Умные или тупые — пока что не важно. Первое, чего стоит сделать полевому командиру — добиться от подчиненных их выполнения, — капитан вздохнул и облокотился на кафедру. — Многие из вас сейчас пытаются установить в своих группах командирский авторитет. Сегодня — я объясню, какими наиболее эффективными способами вам стоит воспользоваться.

Лучше всего стремиться к позиции командования, попадающей под категорию «уважение». Именно так подавляющее большинство из вас представляет себе отличного командира. Подчиненные будут готовы пойти за вами в огонь и воду, залезть под землю в гнездо чертей и отправиться оттуда прямиком в Ад! Но, — Ромунов клацнул по кафедре костяшками пальцев, тут же развеивая нарисованный им образ, — такая позиция требует определенных заслуг. Как я вам наглядно продемонстрировал — лишь несколько людей в этом помещении уважают меня достаточно, чтобы добровольно встать под мои знамена.

С другой стороны, — губы капитана легонько изогнулись в усмешке, — страх вызвать гораздо проще. Сделать так, чтобы подчиненные попросту боялись ослушаться вашего приказа из опаски последствий. Дисциплинарные наказания, а в полевых условиях — расстрел на месте. Но, к сожалению, такой стиль командования имеет свои минусы, — Ромунов оглянулся через плечо на доску. — Впрочем, оба имеют, — поправился он.

Освоив один из этих стилей вы станете неплохим командиром боевого звена. Но лишь овладев обоими — сумеете дослужиться до командира взвода и пойти выше, — капитан стрельнул глазами на поднятую руку. — Вопрос?

— Так точно, товарищ капитан! — поднялся со своего места Фадеев. — Объясните, пожалуйста, недостатки уважения? Потому что я не могу придумать ни одного, товарищ капитан!

И под этими словами я лично мог бы подписаться. Потому что и сам сидел и ломал голову над тем же вопросом. После того как вчера сам лично увидел на что похожа поддержка ребят... Я не мог представить ни единой причины пытаться внушать кому-либо страх, когда могу добиться подобного понимания!

— Главный недостаток — насколько тяжело его заслужить, — тут же ответил Ромунов. — Бояться вас будут просто потому что вы можете в любой момент достать ствол и пустить пулю в голову. Но уважать — только за личные заслуги. Иными словами — пока у вас на счету их нет — едва лишь запахнет жареным и ваши подчиненные разбегутся кто куда, решив что они умнее вас.

Но, — капитан скользнул взглядом по глазам всех курсантов, — объясню с помощью простого примера. Представьте себе, Фадеев, что ваша мечта сбылась. Вам под командование дали целый взвод — двадцать мехов. У вас есть их уважение — они готовы пойти за вами в любую передрягу, — инструктор дал несколько секунд на то, чтобы образ яркими красками заиграл в моей голове, вызывая легкую улыбку. — Но вдруг, — Ромунов опять резко ударил костяшками пальцев по кафедре, — случилась херня. Операция закончилась полным провалом. Из двадцати машин вернулось лишь две, — описание вызвало у меня в голове смутный отголосок, что где-то я эти числа уже встречал. — Но вы лично, курсант, в глазах начальства ничем не облажались — вам позволено заново сформировать свой взвод из совершенно незнакомых людей. Ваши действия?

— Я... — замешкался Фадеев, чувствуя на себе взгляды остальных. — Я попытаюсь рассказать им о том что произошло? — как-то робко произнес он.

— Вам не поверят, — повел плечом Ромунов. — Что бы вы ни рассказали, как бы ни ценило вас начальство, а ваши новые подчиненные, весьма вероятно, будут считать, что вы пожертвовали своим взводом, чтобы выжить самому. Даже если все следы кислотных ожогов на вашей машине скажут, что вы всеми силами пытались вытащить хоть кого-нибудь из мясорубки, — холодно произнес инструктор по боевой подготовке. — И вам, курсант, придется внушить вновь набранным подчиненным страх просто для того, чтобы они дали вам шанс завоевать их уважение. Вам ясен этот пример?

— Более чем, товарищ капитан, — тихим, изрядно присмиревшим голосом, произнес Фадеев, усаживаясь на место.

— Отлично, — кивнул Ромунов. — С другой стороны, попадаются и другие люди. У них превосходное тактическое чутье. Они точно знают, где, когда и как стоит поступить. Но вот беда — общаться с людьми такие командиры иногда совершенно не умеют. И они сознательно внушают подчиненным страх просто чтобы выполнить поставленную задачу и свалить на проведение очередной трудной операции. Временный командир на одну-единственную миссию. Выполнят задачу наилучшим образом. Но оставят о себе не лучшее впечатление у выживших бойцов.

Капитан тяжело вздохнул, легонько хмурясь и явно пытаясь прикинуть, какими словами стоит воспользоваться для продолжения лекции.

— Не все рождены быть отличными лидерами, — наконец-то продолжил он. — И, если уж на то пошло, вы редко когда встретите идеального командира. У кого-то есть мозги, чтобы вытащить вас из передряги. А у кого-то — душевный склад, за которым вы захотите идти следом. А третьего вы просто с первого взгляда будете бояться настолько, что скорее пойдете разбивать панцири местных тварей голыми кулаками, чем наступите ему на ногу. И крайне редко все эти три качества сходятся в едином человеке, чтобы вылепить из него образцового командира. Поэтому — я веду у вас эти лекции. Чтобы дать вам шанс хотя бы приблизиться к идеалу настолько близко, насколько возможно.

Ромунов медленно обвел аудиторию взглядом и, заглянув в глаза курсантам тут и там, удовлетворенно кивнул, довольный результатом своих слов.

— А теперь вернемся к нашему обсуждению. В ближайшее время я расскажу вам об основных приемах, которыми можно воспользоваться для установления своего авторитета как в рамках коротких пяти минут, так и в более долгосрочной перспективе, — тоном типичного преподавателя начал говорить Ромунов, изредка сверяясь со своим кпк для уточнения плана лекции.

И, что и говорить, я сидел и слушал во все уши. Ненадолго забыв даже о собственных мыслях. Попросту жадно ловил каждое слово, чувствуя себя так, будто небесная мудрость вливалась прямо в меня. То и дело порываясь записать наиболее умные вещи и не обнаруживая перед собой раскрытой тетрадки.

На мое счастье — копия лекции прямо на глазах появлялась в моем кпк. Судя по всему, компьютер на лету переводил слова капитана в относительно готовый к употреблению конспект.

Заставив меня лишь хлопать глазами, пытаясь переварить все те мелкие хитрости, о которых рассказал за двухчасовую лекцию Ромунов. Простые и эффективные способны, как добиться выполнения приказов со стороны подчиненных. Как установить определенный авторитет и как понять, в каких случаях к какому стилю командования стоит стремиться и как умудриться не перегнуть палку дальше необходимого.

И я, вооруженный новыми знаниями, быстро прошелся мысленным взором по прошлой неделе. Тут же находя десятки ошибок со стороны, чего уж тут таить, всех до единого наших кандидатов в комзвена.

И что самое обидное, у всех проблемы были на поверхности — у кого был недобор по графам уважения или страха, а кто просто не слишком-то подходил для командования. Как выразился Ромунов — недостаточно явно показывал свои стальные яйца.

И лишь я сам оказался в «проблемной» категории командиров. Которым просто нужно было изжить в себе какие-то недостатки. Что, конечно же, сделать будет ой как ни просто...

— Эй, Волков! — окликнули меня на выходе из аудитории.

Я обернулся и увидел нашу компашку. Ребят из моего взвода, которых назначили командирами звеньев.

— Удивлен был увидеть тебя здесь, — усмехнулся Фадеев, пожимая мне руку. — Я думал что пускают только комзвеньев!

Я быстро прикинул в уме что бы такого ответить, но ничего особо путного в голову не пришло.

— Ромунов посчитал, что у меня есть потенциал, — честно заявил я, тактично умалчивая львиную долю подробностей.

— Ну раз так, то добро пожаловать! — гулким, басистым тоном заявил единственный из четверки, с кем я был еще не представлен. — Артем Бердяев, комзвена двадцать второй, — протянул он мне руку.

— Виктор Волков, — на всякий случай представился я, быстро понимая, что стоящий передо мной молодой паренек ой как ни прост.

Глаза светились интеллектом, хотя лицо постоянно меняло свое выражение, весьма наглядно демонстрируя течение мыслей в голове. Будто отражая чуть ли не все до единой вещи, что проходили внутри.

— Да, знаю, — широко улыбнулся Артем. — Ты тот самый, что нашу Настюху трахает, — лицо тут же выдало легкую зависть.

— Эмм... — смутился я, даже и не зная, как бы на такое ответить.

— Кончай смущать пацана, — легонько ткнул парня под ребра Фадеев. — Давайте-ка руки в ноги и погнали на следующее занятие. У нас тут... — мужчина взглянул на свой кпк. — «Комнаты уединения» какие-то?

И народ довольно быстрым шагом понесся вперед. Позволяя мне легко отстать от них на несколько метров и просто слушать долетающие отголоски легких восторгов и изумлений от прошедшей лекции.

«Кажись, наши командиры нашли общий язык», — как-то фоном понял я, чувствуя себя несколько выкинутым за порог в этой компашке. — «Наверное, примерно так выглядит разница между наличием уважения со стороны подчиненных и банальной вежливостью», — грустно подумал я.

Ведь если бы тут был Макс или Федор — то они бы сейчас шли рядом со мной, а не убежали вперед, даже и не заметив моего отсутствия в их ряду. Но мысли, едва только почуяв возможность, снова соскользнули по привычной за сегодня спирали и уткнулись прямиком в то, над чем я грузился еще со вчерашнего вечера.

Большая часть, как тактично выразился пилот, «не вернулась с задания». Вот так — с утра были живы, а вечером — бац, и нет их. И даже тел не осталось, чтобы похоронить с достоинством. Даже такую малость как трупы вытащить не удалось.

Просто... умерли.

И, насколько я понимал, Тине с Романом еще здорово повезло попросту вернуться назад. Пусть даже их и упрятали в лазарет и запретили посещения — но они хотя бы живы! Хотя насколько — тот еще вопрос.

Пилот, принесший нам дурные вести, с полчаса обходил группы, успевшие познакомиться с дружелюбной парой, пытавшейся в первые дни дать курсантам возможность почувствовать себя в своей тарелке на Рулетке. Просто в жесте банальной вежливости сообщая дурные вести тем из людей, кто мог успеть подружиться с улыбчивой парочкой.

И я даже и не понимал, а почему меня это настолько сильно зацепило... Макса, конечно, тоже изрядно выбило из привычной колеи, но все же не настолько! А я-то сколько раз успел увидеться с этой парочкой? Раза два? Нет, три. Но, сказать по правде, как-то вскользь.

И лишь спустя пару минут до меня наконец-то дошло.

Именно Роман с Тиной помогли мне найти свой путь в мехе с Маргаритой. Когда я метался в отчаянии, пытаясь доказать что меня в кабину мыслежуйки с этой оторвой посадили по какой-то невероятной ошибке — именно они поверили в это. И подсказали нужный путь.

Именно их совет привел меня к Александре, которая подсказала мне нужное решение.

Но, что все же важнее — и Рома, и Тина попросту доверились моему мнению. Слепо и непредвзято. Хотя, наверное, и понимали, что вероятность ошибки специалистов по совместимости ничтожно мала. Но все же указали мне путь.

И за это — в моей душе не было ничего кроме благодарности. Кроме уважения, о котором сегодня нам целых два часа растолковывал Ромунов. За этой парочкой — я бы легко отправился вперед хоть в самое пекло! В отличии от нашей Ёрловой, которую я вряд ли когда-то начну уважать. По крайне мере, пока она кардинально не переработает свой стиль командования — потому что девчонка пыталась обращаться с нами как со своими рабами!

— Кажись, пришли, — вся наша группа прямиком с занятия Ромунова оказалась в каком-то коридоре с кучей дверей. Свисавшая с потолка табличка гласила «Комнаты уединения».

Я повертел головой, но не увидел ровным счетом ничего примечательного. Лишь лампочки над дверями привлекли хоть какое-то внимание.

Некоторое время мы все впятером вертели головами по сторонам, пытаясь на всякий случай по кпк проверить, а точно ли мы в нужном месте, но полученные координаты были ровно под нами.

— О, да нас тут уже ждут! — раздался раскатистый хохот позади меня.

Я, вздрогнув от неожиданности, вывернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть как из одного из боковых проходов практически нам за спину вываливается немалая часть нашего взвода. Я машинально отметил идущих впереди бок о бок Макса с Марго.

— Вы де тарчали? — тут же поинтересовалась у меня Маргарита.

— Нам Ромунов лекцию о том как командовать читал, — кратко резюмировал я, прекрасно понимая, что Марго без особого труда влезет завтра через нейронный интерфейс мне в голову и сама лично все перекопает.

— Круто, — приподнял бровь остановившийся в полушаге Федор. — А ты там с какого перепугу оказался? Ты же не комзвена.

— Да там, насколько я понял, всех у кого есть хоть какой-то потенциал собрали, — пожал плечами я.

Сказать по правде, я и сам толком не понимал, как очутился в рядах этой группы. Наверное, Ромунов все же всерьез считал, что у меня все-таки имеются определенные задатки. И добавил меня в список потенциальных лидеров на всякий случай — если когда-нибудь сумею совладать со своим недостатком.

Обсуждение, правда, пришлось поспешно свернуть, когда к нам беглой рысцой под предводительством Соколовой подбежал остаток взвода. Весь взмыленный после усердных тренировок.

— Добро пожаловать в ваш личный рай, слизнюки! — не тратя времени на приветствия и не давая народу даже отдышаться, тут же начала лейтенант, быстро пробиваясь в первые ряды и повышая голос так, чтобы ее легко слышала вся округа. Пусть даже низенькая фигурка и не позволяла никому дальше первого ряда увидеть лицо. — Отныне будете проводить здесь по два часа в день до тех пор, пока уровень синхронизации ваших мехов не вырастет до пятидесяти процентов! Все объяснения, обезьяны, получите уже внутри! А сейчас хватайте вашего партнера и подходите к любой двери, над которой не горит красный огонь! Дверь открывается при одновременном сканировании двух отпечатков ладони — вас и партнера! Ни с кем другим вы внутрь не попадете, макаки голые! Усекли!? А теперь живо разбежались по комнатам!

Мы с Марго переглянулись непонимающими взглядами, но, пытаясь побыстрее свалить из зоны видимости Соколовой, быстро подошли к одной из ближайших дверей — благо что оказались в первых рядах.

Рядом с металлической поверхностью был довольно широкий черный сканер отпечатка ладони. И мы с Маргаритой, показав пальцами счет, одновременно положили на него руки.

Тонкая зеленая полоска неспешно прошлась сверху вниз и дверь тут же отъехала в сторону. Открывая нашим взглядам небольшую уютную комнатку три на два метра.

В помещении, казалось, не было вообще ни одного прямого угла! Выкрашенный в темно-синий тон потолок плавно переходил в стены, по которым краска, казалось плавно стекала вниз, окрашиваясь сперва в светло-голубой, а затем, примерно к середине — и вовсе в бежевый цвет.

У стены, чуть в глубине, стояло два шарообразных кресла, между которых на круглом столике, намертво привинченном к полу, красовался металлический брус с округлыми формами, длиною чуть меньше локтя.

Собственно говоря, это была и вся обстановка помещения. Встроенная в потолок лампа заливала комнатушку чуть приглушенным светом, наполняя помещение каким-то слабоуловимым ощущением уюта.

— Хуясе, — только и сумела выговорить Марго. И, не тратя лишнего времени, просто плюхнулась в одно из кресел. — О да, детка! — откинула она голову назад, полностью утопая в мягкой обивке.

Я, глядя на ее блаженствующее лицо, лишь расплылся в широкой улыбке и уселся по соседству.

И тело, за последние недели напрочь забывшее слово «комфорт», тут же отозвалось яростным увещеванием остаться в этом чрезвычайно мягком и удобном кресле как можно дольше! И пусть весь мир катится куда-нибудь подальше!

— Вижу, что вы все нашли свой маленький уголок рая на земле, — вырвал меня из блаженства голос Ромунова, вынудивший глаза мгновенно распахнуться, а тело — чуть ли не вскочить по стойке смирно! Лишь для того, что увидеть лицо капитана на противоположенной стене. — Это место имеет множество названий на станции. Чаще всего в обиходе между пилотами можно услышать обозначения «монастырь», «кельи», «улей» или «соты». Суть, впрочем, довольно проста — дать вам и вашему партнеру возможность побыть наедине.

На столе между вами, — сделав небольшую паузу продолжил говорить капитан, — лежит металлический брус. Это — переносной нейронный интерфейс. Не подключенный к меху. Подозреваю, что управление мыслежуйкой отнимает у вас немало внимания, курсанты. Настолько немало, что времени на досужие разговоры попросту не остается.

А именно этим вам и предстоит заниматься в ближайшее время, — сухим тоном заявил Ромунов, глядя на курсантов сквозь дисплей. — Когда вы только влезли в кабину мыслежуек — от вас требовалось наладить контакт с вашим партнером. Теперь — ваша задача этот контакт углубить. Каким именно образом — каждая пара решать будет самостоятельно.

Хотите — играйте в карты, — еле заметно усмехнулся Ромунов. — Хотите — читайте конспекты и лекции. Или страдайте какой-либо другой фигней. До тех пор, пока показатель синхронизации будет постепенно расти — мне плевать, чем вы занимаетесь в комнатах уединения. И, для тех кто думает что я шучу — нет. Данные с камер наблюдения поднимают лишь в случае какого-либо ЧП. На моей памяти такое случилось лишь один раз.

Капитан откинулся на диване, на котором сидел, и задумчиво взглянул куда-то поверх камеры, будто обводя помещение тяжелым взглядом. И лишь закончив снова вернул свое внимание к нам.

— В любом случае, курсанты, вам предстоит провести в этих сотах немало времени до тех пор, пока показатель синхронизации с вашим партнером не достигнет необходимого минимума в пятьдесят процентов, — быстро подвел черту Ромунов. — Можете пробыть внутри кельи хоть положенные два часа — хоть все четыре. Отныне и впредь вам разрешается использовать данные комнаты в любое свободное от занятий время.

А на случай если кому-то нужны будут услуги специалиста — на стене напротив вы видите маленькую кнопку. Нажмете на нее — и ваш запрос будет направлен штату профессиональных мозгоправов. Если кто-нибудь из них окажется свободен — они с вами поговорят. Впрочем, на вашем месте я бы дважды подумал, прежде чем решиться на разговор с психологом под нейронным интерфейсом, — легонько усмехнулся Ромунов. — Развлекайтесь, салаги.

И экран потух, высветив таймер обратного отсчета в час пятьдесят две. Оставляя нас с Марго наедине на весь этот срок.

— Ну се, приплыли, — как-то нервно хихикнула Маргарита, вызвав у меня легкую оторопь от одного лишь вида ее довольной физиономии.

Да уж. Я только сейчас вспомнил о том, что вообще-то у меня были большие планы на вчерашний вечер. Поговорить с нашими о том, как им удалось поднять синхронизацию. Но со всей этой канителью с Ромой и Тиной я попросту забыл об этом. Как-то незаметно даже для самого себя сбросил намерение в долгосрочный ящик, как какой-нибудь визит в магазин за новыми домашними тапочками.

И теперь ощущал себя совершенно неподготовленным. Будто пришел на экзамен и только в последний момент додумался спросить перед дверью: «А что сдаем-то хоть!? »

«И получил в ответ совершенно незнакомое название», — я тут же мысленно добавил в нарисованную картинку последний штрих.

Нарастить синхронизацию до пятидесяти процентов. С Маргаритой.

Я совершенно не знал, как бы подойти к этому вопросу.

Как повысить доверие? Как вообще начать кому-то доверять? Как измерить степень такой величины? И все то же самое, но поменять на «сексуальное влечение».

«Ладно, будь что будет», — довольно быстро выкинул я белый флаг и украдкой взглянул на Марго.

Девушка с блаженной улыбкой сидела в кресле, закрыв глаза. Рука уже лежала на ближайшем конце стального брикета. Черная челка падала на лоб, прикрывая тонкие брови. Реснички легонько трепетали, будто девушка постоянно боролась с желанием приоткрыть глаза и взглянуть на меня.

«Лично я не знаю ни одной пары, которая бы обошлась без этого», — мелькнули в голове вчерашние слова Ромунова.

«Неужели я вправду должен с ней переспать? » — грустно подумал я, разглядывая безмятежное лицо моей партнерши.

И почему меня это так напрягало? Ответ тут же вспыхнул в голове в виде весьма красочного образа девушки с алыми волосами. Потому что любое подобное действие иначе как изменой просто не назовешь. И это только матерые ловеласы могли прикрыться какой-нибудь херней в духе «это был просто минет! » или «на полшишечки — не считается! »

А лично я — так просто не мог. Но ничего иного, никакого другого способа нарастить синхронизацию за неделю (а теперь уже за шесть дней) я просто не видел! Макс переспал с Ксенией и тут же скакнул вверх. Валерка — оказался под Ёрловой прямо перед тем как их показатели увеличились. Даже Вероника и та умудрилась влезть в трусы к Питону, хотя меня и передергивало от одной лишь мысли об этом! С трудом получалось представить девушку, которая бы захотела с этим спать!

«Ладно, пока буду плыть по течению, а сегодня вечером попробую все же поймать кого-нибудь из наших и задать пару вопросов! » — решительно подумал я и, потратив полминуты на успокоение с помощью Артун-Цин, положил руку на нейронный интерфейс.

В голову тут же ударила музыка. Маргарита усиленно пела одну из популярных на Земле песенок, которая, благодаря появившейся связи тут же вызвала у нас своеобразным эхом самую настоящую мелодию, извлеченную друг у друга из памяти.

И, сказать по правде, я, как и планировал, просто поплыл по течению, пытаясь перебороть оторопь от того, что я внезапно оказался в мысленном караоке без микрофона и настоящей музыки. И просто пытаясь повиноваться долетавшему до меня «забей и расслабься! »

К несчастью, довольно быстро было выяснено, что общих вкусов в музыке у нас с Маргаритой не так уж и много. Я предпочитал танцевальную музыку — желательно и вовсе без слов. А моя партнерша превосходно знала лишь блатные напевы, охрененно популярные на городских окраинах, да попсу, мимо которой было весьма сложно пройти.

Но в целом ощущение было непривычным. Нейронный интерфейс — вот он. Я отчетливо чувствовал происходящее у Маргариты в голове. Блаженство ее ноющего тела, нежелание вспоминать последние два часа, заполненные решением головоломок на скорость, и витавшее над всем этим предвкушение чего-то грандиозного.

А вот кучи информационных табло и данных со внешних датчиков меха — как-то совершенно не хватало. Будто кто-то взял и резко закрыл кран с горячей водой. Из-за чего холодная — потекла намного сильнее.

Мы с Маргаритой чувствовали друг друга гораздо более отчетливо, чем в мыслежуйке. Как-то глубже. Будто раньше управление машиной не давало нам полностью раствориться в партнере.

«Ага, тоже», — пришел мне отголосок Марго в ответ на мой вопрос. — «И кончай уже на меня пялиться! Будто в первый раз увидел! » — долетел заливистый смех заодно с легким смущением и чувством радости от неожиданного внимания, выдававшем нежелание девушки того, чтобы я таки последовал ее словам.

Но, едва лишь уловив подспудное желание Маргариты чтобы я продолжал на нее смотреть, глаза смущенно отправились в путь, ища что-нибудь к чему можно было бы зацепиться. В то время как в голове снова мелькнула мысль об измене. Которая, к моему полнейшему ужасу, тут же оказалась не только моей.

Вмонтированный в стену напротив дисплей, где раньше красовалось лицо нашего капитана, теперь высвечивал диаграмму. В центре был весьма схематично нарисованный круг, в котором не хватало нескольких кусков. В то время как рядом с оставшимися фрагментами красовались циферки.

— Эта ище чё за хуйня? — любопытно открыла глаза Маргарита, уловив прилетевший от меня образ.

На двоих, впрочем, мы расщелкали смысл едва ли за две секунды.

Диаграмма показывала нам уровень синхронизации. Вот только если мыслежуйка довольствовалась лишь финальной цифрой, то эта — показывала детальный результат, разложенный на составляющие.

Наша с Маргаритой синхронизация сейчас оценивалась в восемнадцать процентов. Притом шестнадцать из них было доверием. Поделенным примерно поровну, с легким перекосом на Марго. И лишь оставшиеся два — сексуальным влечением. Притом у моей партнерши оно оценивалось в полтора процента, а у меня — всего лишь половинка.

«Кажись, что-то пошло не так», — мелькнуло у нас с Марго.

То есть наше желание друг друга — практически отсутствовало!? И все это время подогревалось исключительно нашей игрой воображения!?

«Сложно желать то, что тебе не принадлежит и вряд ли будет», — родилось в голове и я далеко не сразу и понял, что мысль-то была даже и не моя.

Если честно, на душе тут же стало гадко.

Ромунов говорил нам, что от нейронного интерфейса невозможно что-то скрыть. На мой взгляд — он был не прав. Ведь чтобы что-то спрятать от того, с кем приходиться делить свою голову, нужна всего лишь самая малость. Нежелание задавать вопросы.

Я знал. Знал, что рано или поздно мне придется поговорить с Маргаритой о тех вещах, которых мы оба старательно избегали. Но все время, едва лишь подобная мыслишка проскальзывала в голове — тут же находилась другая, подсовывавшая какое-нибудь чрезвычайно умное заявление, которое в итоге выливалось в простое: «Потом. »

И сейчас, глядя на диаграмму, наглядно демонстрирующую наши с Марго успехи стыковки друг с другом, под ложечкой неприятно засосало. Потому что внезапно все «потом» окончились прямо в этой самой маленькой комнатушке. И ничего дельного в голову уже не лезло.

«Ты хотя б не пытаешься отмазаться, заявив что тебе сейчас не до того», — довольно весело заявила Маргарита. Ловя мои рассуждения задним фоном, уже вовсю прикидывая, как можно использовать наглядный график для того чтобы провести пару простеньких экспериментов в попытке поглядеть, что и как будет работать.

Я только теперь, ощущая веселый задор своей партнерши, понял, что Марго точно так же подозревала, что мои «потом» когда-нибудь закончатся. И просто ждала, пока я не наиграюсь с Настей, чтобы наконец-то поговорить. Хотя я легко ощущал, что девушка этого разговора боялась до усрачки. Совершенно не в силах даже примерно угадать, куда он может привести.

«Эмм... « — только и сумел промямлить я, легонько смущаясь от собственной неподготовленности.

«Давай-ка для начала проверим наш привычный стиль», — взяла на себя инициативу Маргарита. — «Представим что мы с кабине меха и нам нужно поднять синхронизацию, прежде чем стронуть его с места. »

Это легко. По крайней мере — этому можно было подыграть. Жаль только, что в голову ничего особо путного не приходило.

В голове, помимо моей воли, родилось видение.

Под ногами — серый песок. Над головой сверкало молниями фиолетовое небо, прикрытое тут и там густыми облаками. Глаза вперились в высокие коричнево-серые скальные пики на горизонте. Не вызывавшие ровным счетом никакого восторга. Даже нарисованный в воображении пейзаж местной планеты вызывал лишь уныние своей абсолютной безжизненностью.

И вдруг — картина резко развернулась на сто восемьдесят. Открывая небольшую лагуну, в которой невысокими волнами плескалась светло-фиолетовая вода. Шагах в пятнадцати от берега, стояла Маргарита. Весело плескаясь водой во все стороны, то и дело призывно изгибаясь обнаженной фигуркой. Бросая на меня лукавые взгляды через плечо, игриво маня к себе.

Я тут же почувствовал, как член напрягся и вскоре застыл в трусах, готовый к работе.

Общий показатель синхронизации на дисплее же точно так же устремился вверх, выбив отметку в двадцать пять с половиной. Шесть с небольшим у Маргариты и оставшиеся три — от меня.

«Даже если ты сегодня не в духе, то все равно обидно», — расхохоталась девушка, вызвав у меня на щеках легкий румянец.

Но в душе тут же взыграло мужское эго. Я на свой лад переиначил картинку. Поставив Маргариту на четвереньки и начиная ей засаживать сзади, держа черные волосы за самые кончики. Как следует представил вчерашние ощущения с Настей, перенося их в воображаемый образ. Ощущая мелкие подергивания своего агрегата, выдававшие жажду реализовать это вживую. Поймал в ответ ощущения Маргариты, представившей все это со своего ракурса.

И открыл глаза, взглянув на дисплей. Двадцать восемь и шесть десятых. Восемь — от Маргариты и четыре — от меня.

«То есть, вся эта мысленная разница между красивой эротикой, которую ценит Марго, и откровенной порнографией, больше возбуждающей именно меня, дает нам всего-то три процента!? » — мелькнуло у меня.

«И заметь — большая часть идет от меня», — хихикнула девушка, находившая все мои ментальные мучения чрезвычайно забавными. Пытаясь за завесой юмора спрятать свой собственный испуг и выводы из происходящего.

Которые, к сожалению, все равно просачивались.

Я легко читал долетавшую до меня цепочку рассуждений. Которую Маргарита уже вторую неделю старательно оставляла при себе.

Я был слишком увлечен Настей, по ее мнению. Настолько зациклился на первой девушке, что обратила на меня внимание, что просто не хотел смотреть по сторонам. Отбросив со своего пути все, что мешало. Тратя личное время исключительно на Кузнецову. И лишь весьма номинально уделяя внимание всем остальным.

«Я удивлена, что они за тебя», — острым ножом вонзились в меня мысли Маргариты, показав улыбающиеся лица моих одногруппников за покерным столом. — «Ты ведь вот уже полторы недели лишь играешь при них в «хорошего парня». А на деле — только занятия закончатся, и ты уже в койке с Настей. А все остальное — лишь бутафория и декорации. Всего лишь привычная необходимость проявлять вежливость и интересоваться чужими делами», — произнесла Марго изрядно окрашенным грустью голосом.

Ее настоящее и не прикрытое попытками сохранять показную вежливость мнение. От которого у самой девушки в душе клокотало смятение от того, что я его узнал. Потому что Маргарита совершенно не представляла себе, как я его восприму.

«Нейронный интерфейс — забавная штука», — всплыл в памяти голос Ромунова. — «Знаете, люди не созданы для подобной близости. »

И лишь сейчас я в полной мере осознал смысл этих слов.

«Нет, я не такой! » — попытался было возразить я, но тут же замер. Способный лишь наблюдать за потоком, хлынувшим от Маргариты. Безжалостно сметающим мою жалкую попытку оправдаться.

«Занятие окончены! На сегодня — свободны! » — орет инструктор.

И мои глаза уже выискивают алые волосы Насти. В то время как сердце радостно выстукивает барабанную дробь предвкушения. А в голове и мысли не возникает провести свободные часы в компании Марго или Макса — все помыслы нацелены лишь в одном направлении.

«Тебе плевать на всех и на все, пока она рядом с тобой», — безжалостно вонзился в меня голос Маргариты. — «И не смей даже пытаться доказать мне обратное — я вижу твои мысли день ото дня, Виктор! »

Моя партнерша начала показывать мне то, что я старательно скрывал даже от самого себя. Выуживая мысли из моей головы и просто наглядно вертя их перед глазами, позволяя рассмотреть во всех деталях.

Я настолько погряз в себе и своих желаниях, что просто играл привычную, вдолбленную еще в детские годы, роль. Был со всеми вежлив, стараясь не наступать никому на ногу. Но даже и вполовину не был таким хорошим, каким себя считал.

«Все твое отношение к ним — лишь фикция! » — беспощадно продолжала Марго. — «На, смотри сам! »

Диана Ёрлова, которая столь сильно запала мне в душу, что я чуть было не полез на Соколову в попытке быть с ней. Теперь же — вызывала исключительно фырканье. После того как я увидел ее настоящую — у меня и мысли не возникало встать с Дианой бок о бок.

Доминантная стерва! Которая за своими играми с Солдатиком начала на глазах меняться. Показывая свое настоящее отношение ко всем остальным — как к непослушным рабам, которых нужно стегать кнутом в попытке выдрессировать. И плевать на ее слова: «Я это делаю исключительно чтобы поднять нашу синхронизацию»! Удовольствие у Ёрловой на лице было абсолютно точно неподдельным!

Валерий Арсенов, которого мне поначалу было жалко. Парню ужасно доставалось во время каждого нашего визита в душ просто за то, что он никак не мог совладать со своим конем, поднимавшимся на дыбы всякий раз, стоило лишь Валере, похоже, подумать об обнаженных девушках!

А теперь? Узнав о его играх с Дианой — в душе клокотало лишь презрение. От абсолютного непонимания, как можно настолько перед кем-то унижаться! А уж от того, чтобы еще и получать от этого удовольствие — и вовсе по спине пробегала дрожь отвращения!

Виталий Щадоленко — завистливый тупица и эгоистичный болван. Каждым словом напоминавший мне обо всех моих обидчиках и недругах. И меня коробило каждый раз, когда я сдерживал свои слова. Напоминал себе о том, что нужно хотя бы пытаться сохранять показную вежливость. Хотя внутри клокотало зверское желание просто вмазать зазнавшемуся пацанчику в челюсть безо всяких объяснений!

Вероника — ужасно красивая девчонка. Но нынче вызывала лишь стойкое отвращение. Потому что только полная дрянь могла польститься на Питона. А значит — за красивым личиком скрывалась точно такая же сука, каких я множество встречал на своем пути! Носившая маску «хорошей девочки» злобная мегера!

Федор — слабовольный паренек. Ни особых мозгов, ни пробивного характера. Ни тебе амбиций, ни стремлений! Вполне достойный дружбы. Но никак не уважения. Да к тому же, ебал свою собственную сестру! А если еще и не — то скоро уже точно! Особенно в этих каморках, где можно остаться тет-а-тет!

С Арленой — абсолютно аналогично. Список претензий был точно такой же. В основном потому, что девчонка с первых же минут была неразлучна с братом — и воспринимал я их исключительно как «два в одном».

Ксению я боялся до усрачки после того, как она умудрилась достать Макса! И приказ сверху залезть с ней в мех был моим персональным кошмаром с тех самых пор!

В то время как появившиеся в верзиле за последние дни стальные струнки меня жутко пугали. Потому что добродушный нрав Куленко — я легко мог понять. Но вот неожиданно веские интонации голоса вызывали пробегающий по спине холодок от одной лишь мысли, что где-то там, в глубине, скрывалось нечто совершенно иное. Чуждое и непонятное.

И все, что мне оставалось — лишь старательно изображать дружелюбие. Засунуть свое личное отношение куда-то под коврик и делать вид, что я по-прежнему отношусь ко всем этим ребятам точно так же, будто только вчера их всех увидел впервые.

Я засунул свое отношение к ним холодильник. И старательно не показывал никому то, что варилось в моей кастрюле сейчас. Лишь тряс замороженным полуфабрикатом у себя перед глазами, весьма неплохо пытаясь убедить самого себя в блеклой иллюзии.

«Как думаешь, сколько времени пройдет, пока они не просекут? » — грустно поинтересовалась Маргарита. — «Что ты лишь играешь в друга, а не являешься им? Потому что прямо сейчас у тебя перед глазами лишь один человек. Она. »

И перед глазами ярко встала картина того, как я при всех утащил свою аловласку из комнаты отдыха. Оставив Маргариту ловить на себе сочувствующие взгляды. Пытаясь провалиться на месте от стыда.

«Не правда», — тихо заявил я. — «У меня перед глазами был лишь я. »

И я добровольно сдал позиции. Потому ничего кроме презрения к самому себе у меня уже не осталось.

Я изо всех сил надеялся, что это незаметно. Что все эти мысли и мнения — лишь какие-то блеклые отголоски. Но Марго — просекла. Сумела выловить жалкие крохи, что просачивались в мыслежуйке. Сумела сложить их воедино. И сумела наглядно продемонстрировать, что прямо сейчас я уже совершенно не тот парень, что прибыл на станцию. И к людям начал относится иначе.

«Проиграй», — сказал себе я.

И из головы тут же посыпались мои мысли о Насте. Вот уже полторы недели я стоял на пути ее отношений с партнером. Подозревал об этом, но все равно продолжал бегать к девчонке за поцелуями и ласками. Не остановившись даже тогда, когда впервые столкнулся с Женькой вживую. Хотя по одному лишь надувшемуся обидой лицу мог бы все понять и уяснить.

«Как ты меня терпела? » — как-то блекло спросил я.

И получил свой ответ.

Маргарита за свою жизнь пала настолько низко, что после такого уже не встают на ноги. Не возвращаются к обычной жизни. И мало кто сумел бы, зная о прошлом девушки, взглянуть на нее и не увидеть перед собой шлюху.

И я в свое время был прав. Я, возможно, единственный среди всей нашей параллели курсантов, кто дал бы Марго второй шанс. Сумел бы посмотреть на девушку и увидеть исключительно ее саму, а не сокрытое за плечами прошлое.

Я дал Маргарите чистый лист. Дал не на словах — я начал относится к ней по-новому. Как к другому человеку, который только что родился и не имел никаких заслуг или порицаний. И за это — заслужил ее личную признательность.

«И мое желание», — донесся легкий отголосок за всем этим.

Я тут же осознал, что Марго — единственная из моих одногруппников, к кому я с первых дней начал относится лучше. Мнение о ком я пересмотрел в плюсовую сторону. И одна из двух людей на всей станции, кого я сейчас по-настоящему ценил.

«Ты ее любишь? » — пришел мне вопрос, окрашенный жгучим любопытством и лютым страхом одновременно.

Маргарита ужасно хотела узнать мой ответ. Но боялась даже задавать этот вопрос. Просто потому что страшилась моего ответа.

А солгать под нейронным интерфейсом, чтобы ее утешить, я просто не сумел бы.

Но единственное, что я мог сказать это:

— Не знаю, — почувствовал я как шевельнулись мои губы. — Прости, Марго, но я не могу тебе ответить — я просто сам не знаю ответа.

«А она тебя? » — с явным облегчением поинтересовалась девушка вслед.

И мой ответ не поменялся. Касательно этого вопроса я был в точно таком же неведении, как и о предыдущем.

«Она тебе хоть раз отсосала? » — тут же бросила очередной вопрос Маргарита.

«Это тут еще при чем!? » — родилось в моей голове смущение.

Но я и так мог дать ответ — нет. Брала в рот — да. Бегло, урывками. Слизывая остатки спермы. Но ни разу за все время Настя не сделала мне ни одного минета. Ничего даже отдаленно похожего.

Однако, ответа на мой вопрос не было. Я удивленно покосился на Маргариту и увидел, что она попросту разорвала контакт. Ее серо-зеленые глазки смотрели куда-то в пол. А на лице было весьма неоднозначное выражение, которое я бы не взялся как-то истолковать.

— Ты чего? — спросил я, внутренне страшась ответа.

Потому что чем бы это ни было — Маргарита ужасно не хотела отвечать. Настолько, что просто в открытую разорвала контакт. Прекрасно понимая, что я сделаю свои выводы.

Моя партнерша встала и, замерев на несколько минут, украдкой бросила взгляд в мою сторону.

В ее зеленых глазах царил испуг. Но выражение лица было предельно серьезным. И я увидел тот миг, когда взгляд запылал уверенностью. Маргарита, отбросив свои сомнения, сделала полтора шага и под моим изумленным взором попросту наклонилась ко мне, впиваясь в губы поцелуем.

Вас когда-нибудь целовала родная сестра? А близкая подруга, с которой вы дружили много лет? И вдруг, совершенно внезапно — просто бац!

Именно это я почувствовал. Будто девушка, с которой я вместе преодолел немало жизненных трудностей, ни с того ни с сего решила переиначить все наши отношения по-своему. Даже и не подумав спросить меня.

Губы Маргариты были совершенно другими. Не такими как у Насти. И поцелуй был другим.

Девушка даже и не целовалась со мной — просто прижалась сомкнутыми губами. Вдавливая мою голову в мягкую обивку. Не давая ни отстраниться, ни сбежать. Ни уж тем более — возразить.

Это было похоже на слепое желание. На попытку что-то до меня, идиота, донести. В очередной раз отвесить пинка под зад, как Маргарита уже сделала. В попытке заставить меня прозреть.

Но я никак не мог сообразить, а что я должен понять? Какие выводы сделать?

Я знал о чувствах Маргариты. Чувствовал ее зависть каждый раз, стоило лишь моим похождениям с Настей оказаться на виду. Ловил отголоски ее желаний. Но старательно отводил глаза в сторону. Даже и не пытаясь задавать вопросы. Просто делал вид, что ничего не слышал, сознательно пропуская мимо ушей очередную фразочку.

И, кажется, просто не понимал, чего Маргарите стоило это не выпячивать. Сидеть и даже не думать в кабине меха о подобных вещах. Ограничиваться лишь легким налетом зависти.

Но плотину рано или поздно должно было прорвать. И, кажется, момент настал.

Я прекрасно понимал, что за это занятие мы уже друг другу много чего наговорили. Настолько много, что вернуться к старому образу поведения, кажется, уже не получится. И судя по всему, Маргарита решила заодно разрушить и еще один барьер.

Я широко открытыми глазами смотрел на ее лицо. Серьезное, но устремленное к цели. Видел дрожь ресничек. Но девушка всеми силами сдерживалась и не открывала глаза и на миг. Опасаясь... меня? Моей реакции?

А какая она!?

Я понял, что вот уже две минуты просто сижу истуканом! Замер, не решаясь не то что пошевелиться — а даже и дышать! Кое-как получая необходимую мне дозу кислорода через нос, стараясь сделать это настолько медленно, чтобы Маргарита не почувствовала дуновения воздуха!

И я понял, что именно сейчас мне нужно принять какое-то решение. Руководствуясь своими мыслями, а не нейронным интерфейсом! Без подсказок из чужой головы. Но — исключительно своей.

И я тут же осознал, что прямо сейчас у меня лишь два пути. Либо отвернуть голову в сторону, разрывая это подобие поцелуя. И со стыдливым: «Прости» как-то пойти дальше. Либо... либо пойти вперед в совершенно неожиданном для меня направлении.

Для остальных — Марго была просто пацанкой. Оторвой с городских окраин, которая пошла в армию, когда власти поймали ее на какой-то мелочевке. Девчонкой, мимо которой подавляющее большинство мужчин просто проходят мимо, пытаясь не признавать ее существование. А если и приходиться — то в качестве приветствия пожимают руку, как какому-нибудь парню.

И лишь я знал, что скрывается внутри. Что под всем этим слоем скрывается самая настоящая девчонка. Смышленая, заботливая, с четким кодексом чести. С моральным стержнем, определяющим личные границы дозволенного, которые Маргарита не станет переступать. Потому что после этого уже не сумеет смотреть в зеркало без ярого отвращения.

С пошлым чувством юмора, с кучей дружеских подколок и беззлобных подначек, которые будут всеми совершенно не так восприняты исключительно в силу ожиданий. С дикой жаждой новых знаний и самым настоящим чувством верности.

Маргарита была колонной, на которую я легко мог опереться. Стальным стержнем, что не даст мне оступиться. Если только я ей это позволю...

И я не сумел. Не сумел сохранить Насте верность, хоть и старался. Но мысленных увещеваний оказалось совершенно не достаточно.

Мой рот дрогнул, приоткрываясь, и язык сам собой пошел вперед. Легонько касаясь губ Марго.

И все тут же закрутилось каруселью. Маргарита, будто ужаленная, просто набросилась на мои губы. Начиная страстно их целовать. В мгновение ока залезая в мое кресло, устраиваясь поверх меня. Руки тут же обвили шею, окончательно не оставляя мне ни малейшего выбора кроме как идти вперед.

Я ощущал жар женского тела. Стройного, подтянутого. Еле заметно дрожащего под моими руками. Ощущал дерзкие губы, у которых мгновения податливости сменялись неистовым напором. Позволяя и мне целовать Маргариту, и ей — впиваться в меня. Чувствовал быстрое дыхание. Грудь бегло вздымалась, на короткие мгновения прижимаясь своими небольшими выпуклостями к моему торсу.

И явственно ощущал пылающую огнем точку между ее ножек. Прижавшуюся прямо к моему дружку, упрятанному в спортивные шорты. Который не выдержал натиска и минуты, быстро распрямляясь и принимая свою истинную форму.

И поцелуй тут же закончился.

Маргарита поспешно слезла с меня. Я попытался поймать ее взгляд, но девушка, не говоря ни слова, усиленно смотрела куда-то в пол. И, едва лишь в моей голове родился легкий ужас от мысли, что, наверное, я все же сделал что-то не так, как Марго, изрядно колеблясь, медленно опустилась на колени.

Женская рука тут же оттянула верхний край шортов, решительно вытаскивая моей член наружу.

— Марго, не... — только и успел сказать я, но ее рот уже, подцепив мой член языком, опустился вниз. Одним медленным движением взяв мой фаллос внутрь так глубоко, как только получилось.

До ушей долетел легкий скрип. Я скосил глаза и увидел как нейронный интерфейс развернулся под хваткой девушки. Мою руку тут же положили на один конец в то время как Маргарита, на миг замерев, тут же вцепилась во второй.

И меня мгновенно захлестнуло ее желание. Ни слов, ни мыслей — одна лишь эмоция. Дикая жажда того, что сейчас происходило.

И лишь сейчас, чувствуя эту связь, я наконец-то получил все свои ответы.

Маргарита ненавидела минет. Для меня это было даже и не вопросом — точным фактом. Она была шлюхой, от которой этого просто требовали. Снова, снова и снова. Какие-то из клиентов были грубыми, какие-то — наглыми. Другие — дерзкими, и лишь немногие — пофигистичными. Но у всех них была общая черта — все они видели перед собой лишь шлюху. С которой можно не церемониться и просто брать желаемое. Или требовать этого.

Но оральный секс был проявлением альтруизма. Воплощением желания доставить немного удовольствия своему партнеру, не получая ничего взамен.

Для Маргариты же — минет был исключительно чьим-то требованием. Указанием и повелением.

Но сейчас через нейронный интерфейс я ощущал лишь желание. Марго быстро сновала губками по моему фаллосу и испытывала извращенное моральное наслаждение от того, что этот горячий член во рту — именно мой.

Маргарита хотела доставить мне эти мгновения удовольствия. Хотела ощутить мой жар между губ. И уже вовсю представляла, как ей в рот ударят мои горячие струи. И впервые в жизни девушке хотелось этого. Потому что впервые в жизни Марго делала минет не потому что ей приказали, а по собственному желанию!

И эта ласка была совершенно не похоже на то, что я получил от Александры в свой первый день на Рулетке. Саша искренне получала удовольствие от одного лишь ощущения мужского члена во рту! Она сама хотела продолжать и затягивала процесс как могла!

Александра тогда получила ничуть не меньше того, что выиграл я.

Маргарита же хотела сделать приятно в первую очередь именно мне. И ей было плевать на себя!

Я явственно ощущал приятную пульсацию между ножек девушки так, будто сам ее испытывал. Чувствовал безумное желание плюнуть на все и просто оседлать этот член в стремлении получить свою капельку удовольствия.

Но не менее явно ощущал банальное стремление выйти за привычные рамки. Подарить наслаждение, не ожидая ничего взамен. Ни тайного умысла, ни желания получить возврат чуть позже. Лишь этот момент.

И на мое беззвучное «почему? » был лишь один простой ответ.

Потому что люди были готовы пойти за мной. Готовы встать за моей спиной. Готовы поддержать, пожертвовав при этом чем-то личным. И это произошло когда я даже и не старался...

Маргарита не отличалась от остальных. Она была готова идти за мной. Бок о бок и даже впереди, таща за собой, если придется. Она была готова поддержать мой путь. Сделать его своим, если я сумею дать ей лишь самую малость — поддержать Марго в ответ.

Никаких уговоров и соглашений. Никаких обещаний. Исключительно стремление. Ни больше, но и ни меньше.

Марго знала меня гораздо лучше остальных в Эль двадцать первой. И готова была сделать ставку ва-банк на того, кем я мог бы стать.

Я чувствовал свой собственный член, заполняющий рот. Ощущал его дрожь и пульсацию. И параллельно с тем ощущал как женские губки обхватывают ствол. Нежно, но весьма напористо лаская чувствительные точки, которые Маргарите даже и не было нужды угадывать — она легко чувствовала результат своих трудов самостоятельно.

И не прошло и двух минут, как ей в рот ударил мой фонтан.

Маргарита умело подгадала момент, отойдя назад именно в тот миг, когда из моего члена вырвалась первая струя.

Губки крепко сомкнулись вокруг головки, направляя ее вверх. А язычок, в попытках доставить мне еще пару мгновений радости, начал сноровисто резвиться на уздечке. Позволяя мне заполнить ротик терпким вкусом горячей жидкости.

Но вместо того чтобы сглотнуть, Маргарита вдруг с еще большей дерзостью накинулась с неистовым отсосом на мой член. Снова и снова погружая его в небольшое озеро внутри ротика, опять и опять слизывая со ствола соленую жидкость, собирая ее внутри.

И лишь затем, как следует порезвившись, медленно стянула плотное колечко своих губок с моего орудия. Быстро сглотнув содержимое своего ротика.

И едва лишь это произошло, как контакт снова был разорван.

Марго встала. Поправила волосы, бегло скользнула руками по одежде, проверяя ничего ли не сбилось куда не следует. Вернула брус нейронного интерфейса на место и уселась в свое кресло. И все это время — смотрела куда угодно, но не на меня.

— Прасти, но чё-та... — начала было Маргарита, но вдруг оборвалась на полуслове. — Про-сти, — по слогам вывела она после небольшой паузы, прикрыв глаза и сосредотачиваясь на своих губах и языке. — Но что... то у м... меня сейчас нет нас... нас-тро-е-ния раз-го-варивать. Так... что... давай просто па... посидим?

— Да, конечно, — только и сумел кивнуть я.

Бросая взгляд на дисплей, показывавший последние данные по синхронизации с нейронного интерфейса. Мое сексуальное желание внезапно подросло на два с половиной процента к концу сеанса. В то время как общий показатель перевалил за тридцатку.

«Спасибо, Маргарита», — мысленно сказал я, запоздало понимая, что именно сделала моя партнерша.

Марго подарила мне не минет. Она пробудила дремавшее во мне желание к ней самой.

С Александрой у меня произошел обрыв связи из-за того, что я перестал видеть в ней женщину. Перестал ее желать.

И лишь сейчас, смотря на тикающие часы, отсчитывающие время до того момента, когда нам можно будет выйти наружу, я понял, до чего близко подошел к тому же с Марго.

Я почти что начал воспринимать ее исключительно как подругу. А подруг, как известно, в койку завалить не хотят.

***

Почти час в гробовом молчании. Я не знал, почему Маргарита прервала контакт. Наверное хотела для начала сама разобраться в том бардаке, что творился внутри ее черепушки? А может — просто не хотела сейчас пускать меня внутрь.

Но, сказать по правде, я и сам нуждался в этих мгновениях тишины. Уж слишком много Марго вывалила мне на голову. И я с трудом пытался переосмыслить самого себя и наметить хоть какой-то план, что делать дальше.

Потому что Маргарита была полностью права. Я и сам не замечал, как эгоистично себя веду. Не обращал внимания на собственную актерскую игру в друга. Усиленно отмахивался от того, что на самом деле чувствую и думаю о людях вокруг.

Но теперь, осознав свои ошибки, у меня хотя бы появилась возможность их исправить. Хотя я с трудом понимал, с чего вообще начать.

Потому что как ни крути, а все концы вели к одной и той же девушке.

Настя. Именно с нее все началось. И именно с нее мне нужно было начать распутывать этот клубок.

Часы высветили пять нулей и я тут же вылетел за дверь. Маргарита, все так же не желая даже взглянуть мне в глаза, просто умчалась вперед по коридору в сторону жилых модулей. Я же решил воспользоваться тем, что мы с Марго заняли одну из самых первых комнатушек и выйдя из «сот», как их назвал Ромунов, притулился у стены. Замерев в ожидании.

Народ проходил мимо. По большей части — парами. Явно сумевшими воспользоваться временем наедине с пользой, судя по мелькавшим тут и там улыбкам. Я же просто ждал, пропуская всех лишних мимо.

Моя красавица появилась в самом конце. Задержавшись на добрых пять минут.

Ее партнер, Женя, плелся шагах в десяти впереди, сутулясь и смотря исключительно себе под ног. Всем своим лицом выражая явное неудовольствие от того, как прошли последние два часа.

У меня на сердце тут же неприятно кольнуло, когда я в очередной раз получил напоминание о том, что это теперь уже не только моя проблема. И решать ее нужно сейчас. Потому что откладывать куда-то было совершенно бесполезно.

— Настя! — позвал девушку я.

Они оба тут же замерли. Женька — бросил мне полный жгучей злобы взгляд, Анастасия — наоборот, взглянула сперва с надеждой, но выражение быстро сменилось явным желанием поспешно убежать. Я видел как девушка несколько секунд мялась на месте, то и дело порываясь попросту пойти дальше.

Но Настя сумела себя перебороть. Явно поняв, что вечно откладывать этот разговор не получится. И подошла ко мне. В то время как Женька, едва лишь это увидев, тут же отвернул голову и побрел дальше, оставляя нас двоих наедине.

— Ты... что-то хотел? — робко, почти бесцветно поинтересовалась Настя, усиленно смотря на стальную стену.

— Угу, — кивнул я, прикидывая как бы все это получше подать.

Как вообще можно сказать такой девушке «нам лучше расстаться»!? Да у меня сердце кровью обливалось от подобного решения! И я, глядя на прибитое выражение лица, прекрасно понимал, что она знала. Каким-то образом угадала, что я собираюсь сказать.

И именно поэтому хотела пройти мимо...

— Скажи, у нас все серьезно? — тихо произнес я совершенно не то, что собирался изначально.

— У... нас? — оторопело хлопнула ресницами Настя, вскидывая на меня взгляд.

— Да. У нас, — кивнул я. — Вчера, когда Ромунов потребовал оценку... Я брякнул наобум. То что, как мне показалось, капитан бы хотел услышать. Но теперь, Насть... — я тяжело вздохнул. — Я знаю, что нам надо прекратить. Надо расстаться. Но... не хочу. И, — я заглянул внутрь себя и тут же понял, что именно пытаюсь сказать. — И я пытаюсь схватиться за соломинку, Насть. И мне для этого нужно знать — у нас с тобой — все серьезно? Или все наши отношения — это просто какое-то баловство? Способ отвлечься ото всего этого? — я неопределенно махнул рукой вокруг.

— Я... — начала было девушка, но я тут же вскинул руку. Было что-то в Настином взгляде, заставившее меня поспешно ее тормознуть.

— Подумай как следует, — серьезно произнес я. — Потому что если твой ответ «нет» — то мы расстаемся. Здесь и сейчас. Слишком многое висит на кону. Не только я и мои желания. И не только твои. У меня есть Маргарита, есть Эль-21. У тебя — Женька и твоя группа. И наши с тобой отношения, кажется, умудрились встать поперек всего этого. Так что, пожалуйста, подумай как следует!

Несколько секунд мне казалось, что Анастасия вот-вот расплачется. Ее зеленые глаза смотрели на меня одновременно и с надеждой, и с отчаяньем. Но Настя молчала. С явной натугой удерживаясь от слез.

— Я не знаю, — спустя, наверное, полторы минуты прошептала девушка. Взгляд понуро опустился вниз, уставившись куда-то мне под ноги. — Я правда не знаю, Вить! Если бы ты спросил меня вчера — то я бы не задумываясь ответила «нет». bеstwеароn. ru Это были просто веселые потрахушки. Невинный секс, не более! Приятный, но и не более того... — Настя резко вскинула глаза к моим. Взгляд наполнился каким-то яростным напором. Внезапно хлынувшей изнутри отвагой. И девушка продолжила уже гораздо более уверенным и окрепшим голосом. — Но теперь — я не знаю, Вить! Я отношусь к тебе... по-особенному! Не так, как к моим остальным любовникам! И точно знаю, что не хочу расставаться пока не пойму, что изменилось!

Анастасия резко подступила ко мне и обвила руками мою шею. Но вместо того чтобы влепить поцелуй, замерла, остановившись в каком-то жалком сантиметре.

— Не бросай! — обжигая мои губы своим дыханием, решительно глядя мне в глаза, заявила она. — Я знаю, что все этого ждут! И Женька, и твоя Маргарита, и Ромунов! Плевать! Давай попробуем как-нибудь прорваться! Потому что... — Настя на миг замялась. — Потому что я не хочу останавливаться! — выдохнула она и запал иссяк.

У меня в руках снова оказалась перепуганная девчонка, которая со страхом глядела на меня в ожидании что ее вот-вот бросят. И только и могла что ждать моего вердикта.

Который я был просто не в состоянии вынести. Я смотрел в эти полные мольбы изумруды, вдыхал тяжелый аромат волос и отчетливо понимал, что просто не могу бросить Настю.

Потому что мой ответ был точно таким же «я не знаю».

Она была первой, с кем у меня что-то было. Но после произошедшего в комнате уединения я прекрасно понимал, что Настя не может быть последней. А значит — нужно было найти иное решение. И найти его быстро.

— Ты ведь понимаешь, что мы не можем быть только друг с другом? — чувствуя, как голос предательски дрожит, поинтересовался я. — Марго и твой Женька — они всегда будут где-то тут. И нам предстоит крутиться даже и не втроем, а аж вчетвером!

— Я... — Настя уронила глаза куда-то вниз. Щечки на глазах покрылись розовым румянцем. — Да. Понимаю. Но, — девушка вскинула взгляд обратно и решительно закончила, — я готова попробовать! Даже если придется делить тебя, Вить, с кем-то еще!

И я выкинул белый флаг. Против такой формулировки у меня просто не получалось попереть. И оставалось лишь надеяться, что мне удастся как-нибудь столь же элегантно продраться через точно такой же диалог с Марго. Как-нибудь уговорив ее поучаствовать в этом водовороте.

Но — потом. А прямо сейчас я просто наслаждался глубоким поцелуем.

***

Я глубоко вздохнул. Перед мысленным взором стояла фиолетовая звезда, которую я все чаще вызывал в воображении в попытке набраться решимости. Но этот медитативный прием, по крайней мере, имел определенную пользу.

Я легко чувствовал, как сердце бьется все ровнее. Дыхание стало глубже. Плечи расправились. С лица исчезли мелкие морщинки, наполнив выражение спокойствием.

В голове носились обрывки предстоящего разговора, но я прекрасно понимал, что слишком многое может пойти не так. И диалог может легко соскользнуть в совершенно неучтенные глубины.

Но я хотя бы сумел отбросить в сторону страх. И был готов начать.

Веки распахнулись и я, быстро преодолев двадцать метров, вошел в комнату отдыха.

Глаза, пользуясь сконцентрировавшимся вниманием психики, тут же уцепились за необычное расположение народа. Все рассосались кучками. Человек по шесть-десять. Я мгновенно увидел лица из нашего взвода.

В одной кучке, что оккупировала диваны, сидел Фадеев. Парень наклонился вперед и чертил что-то пальцем на столе. Увлеченно втолковывая что-то остальным.

В другой компании, обступившей бильярдный стол, я заметил Бердяева. Да и среди остальных в глаза тут же бросилась пухлая фигурка Настиного партнера. Ребята увлеченно вполголоса переговаривались между собой, то и дело хватая шары и начиная расставлять их на столе в каких-то явно не бильярдных играх.

И пока я шел к столу для покера, вокруг которого собрались наша двадцать первая, в голову ударило отчетливое осознание, что почти все присутствующие сейчас заняты одним и тем же делом — проработкой своих тактик в четырехсторонних боях звеньями, которыми нам предстояло заниматься в течении этой недели.

И, наверное, лишь наша группа вместо этого всего лишь играла в покер. Просто потому, что за столом не было Ёрловой, опять пропавшей где-то вместе с Валеркой. А без нее обсуждать тактики было попросту бесполезно.

— О, Белый, ты поиграть или Настюху ищешь? — ехидно поинтересовался Виталик.

— Знаешь, тебе нужно последить за своим языком, Питон, — я хотел было задавить порыв, но мысленное «к черту! Надо же с чего-то начинать? » вынудило меня отбросить природную вежливость в сторону. — Потому что рано или поздно, передо мной встанет вопрос — прикрыть тебе спину или нет? И если ты продолжишь в том же духе, Виталик, то лично я в своем ответе через три месяца буду совершенно не уверен, — довольно спокойно, но с изрядной долей напора в голосе, заявил я, вызвав целую кучу удивленных взглядов.

Макс смотрел на меня с легкой полуулыбкой и приподнятой бровью. Явно согласный со словами, но в глазах читался отчетливый блеск изумления. Федор с Арленой просто не могли найти подходящих слов, явно желая брякнуть что-нибудь в духе: «Что это на тебя нашло!? » В то время как на остальных мне, сказать по правде, было просто плевать.

— Макс, можешь уделить мне двадцать минут? — не таясь поинтересовался я. — Нужна помощь в одном вопросе.

Культурист окинул взглядом остальных, явно пытаясь выгадать себе пару лишних секунд на размышление, но, шепнув что-то на ухо сидевшей рядышком Ксении, быстро встал и направился следом за мной.

— Куда идем? — поинтересовался он.

— Не знаю, — пожал плечами я. — Слушай, нужен совет. И... скажем так — по скользкому вопросу. Так что давай-ка подыщем местечко наедине?

— Давай тогда к нам в модуль, — устремился вперед Макс. — Если там сейчас Диана не заняла — то все остальные вроде как в комнате отдыха остались.

— Думаю, для этих целей теперь будут в соты бегать, — усмехнулся я.

И, вполголоса треплясь о каких-то мелочах, мы побрели в наш жилой модуль. Благо что идти было недалеко — не пришлось выдумывать какие-то лишние темы для разговоров. Дежурных повседневностей вполне хватило.

Мы устроились за столиком в мужской спальне. Больше для виду задернув занавеску на входе — все равно через тканюшку кто угодно мог при желании подслушать. Но за две недели у нас выработались определенные традиции. Одна из которых называлась «не лезь на чужую половину, если дверь закрыта».

— Ну? — Макс облокотился на натужно скрипнувший под весом столик.

На лице у громилы блуждала легкая полуулыбка, но глаза выдавали Куленко с головой. Спокойные, но опасливые.

Я тут же вспомнил, что он по натуре канонир. То есть — мужчина с мозгами. Хотя я до сих пор не понимал, как наставники умудрились полностью проигнорировать его могучую фигуру в плане атлета.

Я быстро прикинул, как бы умудриться разыграть всю эту ситуацию и тут же понял свой ответ.

Из всех наших парней Макс оказался единственным, кого я бы действительно хотел видеть в числе своих друзей. Дружелюбный и бодрый. Пусть и с некоторыми чрезмерными заскоками на физической форме. Но мне он просто нравился. Напоминал чем-то огромного плюшевого медведя. Хотя и мог мне башку оторвать, наверное, в самом прямом смысле этого выражения.

— Я хотел попросить твоего совета, — честно ответил я. — Но вопрос... скажем так — весьма щепетильный, — плечи верзилы тут же дернулись, а глаза пристально вцепились в мои.

— Как мне удалось поднять синхронизацию? — почти что перебил меня Куленко.

Я лишь удивленно моргнул и кивнул. Совершенно потеряв дар речи от подобной проницательности.

— А зачем тебе, Витек? — до ушей долетело поскрипывание табуретки — культурист начал легонько трясти ногой.

Но я твердо решил держаться за честность. Уж слишком многое стояло на карте. И если вчера я считал Федора своим лучшим вариантом, то сейчас был уверен, что лучше всего было бы поставить на Макса. Уж слишком сильно меня зацепило произошедшее в комнате уединения.

— Помнишь вчера Марго вызвали к начальству? — задал я вопрос и получил в ответ кивок. — Это из-за меня. Соколова застукала нас с Настей и... — я тяжело вздохнул, ощущая на себе спокойные глаза. — И вызвала Ромунова. Он заявил, что мне с Маргаритой нужно поднять синхронизацию за неделю. Существенно так поднять...

— И ты решил обратиться ко мне? — приподнял бровь культурист. — Почему не к Федору?

Я тяжело вздохнул, пытаясь подобрать подходящие слова.

— Потому что я боюсь его ответа, — наконец произнес я. — Боюсь, что услышу что-нибудь в духе «я просто с ней переспал». Как я потом на них с Арленой смотреть буду? Сейчас то — просто догадки да сплетни.

В голове все равно пульсировали слова Ромунова: «Лично я не знаю ни одной пары, которая бы сумела обойтись без этого. « И Арлена с Федором — далеко не первые родственники, попавшие на Рулетку. А значит — переспят. Если еще этого не сделали.

Макс на некоторое время вперился глазами в стол. Уж слишком отчетливо размышляя над вопросом. Или, скорее — а стоит ли вообще отвечать? Оставляя меня просто помалкивать в ожидании решения.

— Ладно, Витек, — наконец поднял глаза на меня верзила. — Спрашивай.

Я тут же понял, что общий вопрос просто не поможет. Нужно нечто более конкретное. И, мысленно оглянувшись на произошедшее совсем недавно с Маргаритой, быстро нашел подходящий.

— Когда ты с ней переспал... это помогло? — осторожно поинтересовался я.

Макс лишь усмехнулся.

— Скорее — нет, — мотнул лысой головой он. — Синхронизация скакнула вверх не по этому. Не только поэтому, во всяком случае.

Я удивленно моргнул. Не по этому!? Но тогда... почему?

Куленко откинулся на табурете, упираясь спиной в стену. Руки скрестились на груди, а нога начала выбивать легкую дробь по ножке стола.

— По правде — сложно сказать, — видя мое замешательство продолжил Макс. — Я скорее просто принял Ксеньку. С ее тотальными заскоками в балде, — как-то слегка грустно усмехнулся верзила. — И когда я с ней переспал — я сделал это ради Ксении, а не ради себя. Ей это было нужно, — культурист глубоко вдохнул, пытаясь хоть как-нибудь описать произошедшее, но попросту не находя подходящих слов. — Знаешь, Витек, секс — это просто... спусковой крючок. Стоит на него нажать, и что-то щелкает вот тут, — верзила стукнул себя пальцем по виску. — Начинаешь по-другому относиться к человеку. Особенно когда можешь влезть к нему в мозги и посмотреть на процесс с двух сторон, — усмехнулся Макс. — И именно поэтому моя с Ксенькой синхронизация скакнула вверх. Мы просто по-другому начали друг на друга смотреть.

Верзила замолк. Пристально вглядываясь в мое лицо в попытке понять — дошли до меня его слова или нет.

Я же просто сидел и размышлял, уставившись в стол.

То есть дело не столько в самом сексе, сколько в изменившемся отношении? Но что могло поменяться?

Ответ пришел весьма быстро. Желание.

Я мысленно оглянулся назад. Была ли у меня мысль касательно Насти еще до того, как все завертелось? Конечно была. Но... лишь какой-то блеклый отголосок по сравнению с тем, что бушевало внутри сейчас. А если бы мы не трахались?

И я тут же понял, о чем говорит Макс. Я бы заглядывался на алые волосы, вздыхал. Но желать столь же сильно? Нет, не сумел бы. Сложно долго желать то, что точно тебе не принадлежит. С каждым днем глаза бы все чаще соскальзывали куда-нибудь еще. В поиске более доступных и подходящих девушек.

И по спине тут же пробежал нехороший холодок. От абсолютно четкого осознания, что именно происходит в голове у Марго. Да и у меня самого, если уж на то пошло.

Но внутри тут же появилась крохотная искорка решимости. Я знал, что нужно сделать. И прекрасно понимал, что если не сумею переступить через себя сам — то Ромунов сделает это за меня. Обрубит связывающую с Настей ниточку и не оставит мне никакого выбора. Вернее — попросту уберет с дороги единственный сдерживающий фактор.

— Спасибо, Макс, — поблагодарил я культуриста. — Думаю, я понял что ты пытаешься сказать.

— Не хотел бы я оказаться на твоем месте, — усмехнулся верзила. — Когда твоя Хмырья просечет, что ты пытаешься крутить с обеими разом — ты ведь и на нож рискуешь ведь напороться.

— Без обид, Макс, — вернул я громиле ухмылку, — но ты совершенно не знаешь Маргариту. Как и я совершенно не знаю Ксению. Прорвусь... как-нибудь, — скривился я.

Хотя как именно я собираюсь прорываться — я понятия не имел.

***

Маргарита с самого утра делала вид, что ничего не произошло. Вообще ничего. Даже в мехе умудрилась как-то не думать о случившемся в комнате уединения.

Шутила и стебалась совершенно как обычно. Легонько подкалывала меня и подтрунивала, превосходно понимая, где проходит граница дозволенных шуточек. И просто не лезла дальше нужного.

Мои отношения с Настей всегда были темой, которую мы с Марго практически не обсуждали. Вскользь касались ее тут и там, но, в общем-то, и не более того. Мы просто не хотели об этом говорить друг с другом.

И сегодняшний день не был исключением. Хотя и по совершенно иной причине. Я попросту подыграл Маргарите. Попытавшись максимально сосредоточиться во время занятия на происходящем вокруг. Благо что это оказалось не так уж и трудно — каждый раунд с разрядником в руках воспринимался как очередной шаг в нужном направлении.

Я просто шел вперед. Не пытаясь ни ускорить шаги, ни замедлить их. Ни сделать какую-нибудь преждевременную глупость, ни отложить на день-другой.

Уже в спортзале, в самом конце занятия, поймал взгляд Насти. Полный боли и легкого ужаса. Знал, что это ошибка — нельзя было вообще смотреть на нее, но не сумел удержаться. Но Анастасия лишь бросила взгляд через плечо, на своего Женьку, и кивнула мне.

Мы оба знали, что должны сделать. Легче, к сожалению, от этого знания не становилось. Вчера мы уже обговорили все необходимое между собой. И я понятия не имел, получится ли у меня сохранить то непонятное нечто, что вырисовывалось с Настей и одновременно с тем выстроить надежный фундамент для пилотирования меха с Марго.

Но я был твердо намерен хотя бы попытаться. Пусть все это и отдавало хреновой кучей проблем, с которыми дома я бы ни за что не стал бы вообще связываться.

С другой стороны — в обычной жизни я бы с ними и не столкнулся вообще. Потому что родная планета была ко мне настолько дружелюбна, что я умудрился оттуда сбежать без оглядки, пожертвовав всем моим привычным бытом в пользу тотальной неизвестности.

Лекции Ромунова должны были проводиться лишь раз в три дня. Толи капитану просто было толком не о чем с нами говорить, толи это было сделано, чтобы будущие командиры все же могли уделить хоть какое-то время и остальным, ничуть не менее важным, курсам по пилотированию меха.

Занятие для атлетов лишь продолжало физподготовку. Только и того что вел другой наставник — какой-то мужик, преподававший в соседнем взводе. И если Соколова просто пыталась нарастить на наших телах мышцы, то тут основной упор делался на координацию, реакцию и само умение двигаться. Кувырки, прыжки, отскоки — атлеты, по мнению инструктора, должны были владеть своим телом мастерски.

И что и говорить, к концу двухчасового занятия я уже несколько жалел о том, что не пошел с Маргаритой на стрельбище. Даже без меха, там бы я сумел хотя б выпустить пар. Хотя, сказать по правде, не уверен, что мне бы это так уж помогло в нынешних обстоятельствах. Уж слишком много фигни сейчас вертелось в голове.

Но едва лишь инструктор нас выпустил, как я бегом понесся в жилой модуль. От очередного занятия в сотах меня отделяло целых десять минут и я ужасно хотел сполоснуться под душем после сдвоенного занятия по физкультуре.

Благо что Соколова отлично знала свое дело — за две недели тело успело обрасти свежей мускулатурой. Еще не идеальной, но еще месяц подобных занятий и буду щеголять крупными мышцами и кубиками на прессе. И я хоть и пропотел как в хорошей парилке, но все же выжатым лимоном себя не чувствовал.

Быстро смыть пот с тела, переодеться в запасную спортивную форму, как по волшебству появившуюся в шкафу за время послеобеденных занятий, и быстрой рысцой к комнатам уединения.

Сердце в груди колотилось так, будто я собирался позвать мечту всей своей жизни на свидание. И я прекрасно понимал, что от волнения сейчас не сумею даже два слова связать. Но просто чувствовал, что собираюсь сделать шаг исключительно в верном направлении.

Маргарита даже не сказала ни слова. Попросту взглянула мне в глаза, приоткрыв рот в явном намерении что-то брякнуть, но, увидев красноречивый взгляд, просто не стала. В полном молчании зайдя в помещение следом за мной.

Комнатка практически точно такая же. Только потолок насыщенно-красный, стилизованный под рассветное небо. Точно такие же кресла, точно такой же столик между ними. Вот уж воистину — «соты»!

Но, сказать по правде, даже толком и не обращаю на все это внимания.

Маргарита обходит меня и направляется к креслу справа. И я понимаю — пора. Не решусь сейчас — и будет еще хуже.

Рука сама ухватывает девушку чуть повыше локтя, останавливая в полушаге от мягкого сидения. Марго бросает через плечо удивленный взгляд.

И вижу, как меняется выражение ее глаз. Вечная уверенность и легкая издевка моментально улетучивается. Оставляя вместо себя лишь страх и панику.

Я прекрасно понял, что выдал себя с головой. Целиком и полностью сдал свои позиции и перепугал этим Маргариту. Но, с другой стороны, в душе царит приятное удовлетворение.

«Сама виновата», — мелькает у меня в голове. — «Не стала бы вчера лезть — и я бы еще долго ходил вокруг. »

Решительно сгребаю все свои колебания и выбрасываю в сторону. Сейчас не время и не место! Я знаю, что должен сделать. Ради Марго, Насти и себя самого. И, сказать по правде, не решусь выделить кого-то одного.

Я просто должен.

Рука напрягается и резко притягивает женское тело ко мне. В зелененьких глазках паника становится лишь сильнее, но губы Маргариты приоткрылись, судорожно ахая от неожиданности.

Она не верит. Моя собственная партнерша не верит в то, что я действительно намерен сделать. Как, впрочем, и я не поверю в то, что она решится сделать подобный шаг сама.

И именно это придает мне сил. На последний жест, который я собираюсь осуществить.

Ладонь обвивает девичью шейку и подталкивает голову вперед. Заставляя Маргариту слиться со мной в поцелуе.

Голова сама по себе отмечает, что губы-то как раз очень даже верят в происходящее. Девушка не замешкалась даже на полсекунды, мгновенно нырнув в эту воду. Страсть. Сладкий, едва ощутимый стон, родившийся где-то в глубине девичьих легких и через рот передаваясь прямо в мой член, поспешно затвердевший от диких крупиц мелкой похоти в интонациях.

Закидываю руки Марго кверху и, на короткий миг отрываясь от губ, стягиваю с нее топ. Девушка лишь блаженно простонала еще раз, начав легонько тереться своими грудками о мой торс.

Ощущаю ее твердые соски. Моя партнерша на взводе. И завелась Маргарита отнюдь не по-детски. Женские ручки обвили мою спину, то и дело пытаясь соскользнуть вниз — полапать меня за зад, но все время останавливаются в последний миг, с явной натугой возвращаясь повыше.

Лишь губы Маргариты в такие мгновения приоткрываются пошире, пытаясь впустить мой язык еще чуть глубже.

Девушка под моими руками странным образом сочетала две ипостаси. Дикий и бешеный напор, способный смести со своего пути все что угодно. Легко читающийся в сильных руках и страстных поцелуях. И нежную податливость. Маргарита буквально таяла в моих объятиях, не решаясь идти дальше и целиком отдавая мне поводья контроля над ситуацией.

После пары минут подобных, наполненных страстными постанываниями, поцелуев наконец-то отрываюсь. Голова кружится. Не то от бушующей внутри страсти, а не то банальной нехватки кислорода.

Маргарита нехотя приоткрывает глазки. Совсем чуть-чуть — смотрит на меня сквозь длинные реснички, опустив голову книзу. Но во взгляде, помимо клокочущей страсти и явного желания наброситься на меня, все еще читается легкий ужас от происходящего.

Отчетливо понимаю, что Марго понятия не имеет, что на меня нашло. И совершенно не знает, как на это реагировать. И посему просто отдала мне руль, тщетно пытаясь без нейронного интерфейса проникнуть в мою голову.

Но что еще важнее — Марго просто боялась. Сделать или сказать что-нибудь не то и внезапно оборвать сказку. А именно этого ей бы ужасно не хотелось.

Я знал как к ней относятся остальные. И меня это не волновало.

Я знал, как Маргарита относится ко мне. Прошли те времена, когда она пыталась воспринимать меня согласно навязанному бывшей бандой шаблону. Теперь у Марго даже в мыслях слово «фрик» не проскальзывало. Лишь желание оказаться со мной. За то что сумел пересилить себя в попытке заставить дать девушке второй шанс.

Но благодаря вчерашней взбучке, которую Маргарита ненароком мне устроила, я понял, что и сам уже давным-давно поменял свое отношение к ней.

Я видел перед собой девицу, чьи волосы пылали золотым огнем. Красотку в вечернем платье, кружащуюся на балу в танце. Девушку, которая за полторы недели умудрилась стать мне самым близким человеком из всех, что были в моей жизни. Готовую хранить мои секреты и с завистью, но без единого слова, смотреть мне вслед всякий раз, стоило мне убежать к Насте.

Мой взгляд стал еще серьезнее, а руки уверенно пошли вниз, легко стягивая вниз шорты с трусами разом. Давая им начальный толчок и позволяя упасть на пол.

В то время как глаза во всю мочь ловили каждый изменившийся штрих на лице Маргариты.

Блестящие после глубокого поцелуя губы разошлись в стороны, выпуская судорожный вздох. Грудь на миг замерла, тут же пускаясь в гораздо более частый ритм. Глазки широко распахнулись, уставившись прямо на меня с яркой надеждой.

Я опустился вниз на колено, стаскивая с девушки остатки одежды, параллельно с тем снимая с ее ножек кроссовки. Скинул собственную футболку, не глядя отбросив ее куда-то в сторону.

И, влепив Маргарите еще один сочный поцелуй, резко развернул ее на сто восемьдесят, роняя девичье тело грудью в кресло.

Марго сноровисто падает на колени, обхватывая руками спинку. Глазом моргнуть не успеваю, а девичья голова уже вполне уютно пристраивается щекой к обивке, через плечо бросая возбужденный взгляд назад.

Обе ее дырочки на виду. Спинка легонько прогнулась, отклячив задницу прямо на меня. Обеспечивая максимально удобный доступ.

Неспешно стягиваю с себя все. Внутри все клокочет от осознания того, что я делаю. И вроде как — должен бы испытывать стойкое отвращение к самому себе за то, что столь нагло готов изменить своей девушке, но в мыслях исключительно Маргарита. И член стоит твердой палкой именно на нее.

Я прекрасно знаю, что Марго это нужно. Что мы не сумеем добиться результатов, если продолжим ходить вокруг да около. Нужны не мысленные забавы с воображением — нужно нечто настоящее, на что можно наступить. Как твердый камень на болоте.

Но голос внутри отчетливо шепчет, что происходящее нужно отнюдь не только Маргарите...

Ухватываю Марго за гриву черных волос. Просто сжимаю ее в кулаке в районе лопаток.

— Прости, — полушепотом выдаю я, хватая Маргариту за руку и кладя ее на нейронный интерфейс. Хочется добавить — за что именно, но мне почему-то кажется, что Марго и так все поймет. За эгоизм, за попытку отстраниться.

Вижу, как пальцы вцепляются в стальной брус так, что если б могли — то смяли бы устройство как консервную банку! Но лишь разворачиваю брикет поудобнее и опираюсь на него рукой, замыкая контакт между нашими разумами.

«Неужели он наконец-то решился!? » — тут же возникает в моей голове пропитанный желанием поток. — «О да! Знала бы — Еще б неделю назад ему отсосала! »

Лишь усмехаюсь. И, не тратя времени, приставляю своего коня к нижней дырочке и одним движением устремляюсь внутрь.

Рот раскрывается от захлестнувших чувств. Стон срывается одновременно и с губ Маргариты, и с моих. Ощущения просто умопомрачительные!

Я чувствовал обе стороны. И как мой ствол устремляется в скользкие недра, посылая мне приятные импульсы, властно требующие продолжения. И как член входит внутрь. Раздвигая нежные стенки, накрывая сознание Марго громадной волной удовольствия.

Я с трудом взял себя в руки и начал двигаться. Несмотря на то, что долетавшее от Маргариты попросту сносило крышу один мощным порывом.

Угадать нужный ритм проблемой вообще не являлось. Я превосходно чувствовал все до единого желания Марго. Знал где нужно посильнее, где — порезче, а где — побыстрее. Ощущал свои собственные усилия во всей красе. С большим трудом деля два сознания.

Мы были единым целым. Стоило лишь процессу набрать обороты и меня просто не осталось. Как ни осталось и Маргариты. Лишь какое-то симбиотическое существо из двух половинок, которое удовлетворяло само себя.

Я с трудом бы сказал, кто отдает приказы моему телу двигаться. Я сам, повинуясь указке Маргариты о том, как сделать ей приятно? Или же Марго передавала свои ощущения прямиком в меня, диктуя следующее движение?

Я бы не смог сказать наверняка. Лишь чувствовал отголоски мыслей в голове, которых становилось все меньше. Само желание задавать вопросы в таких обстоятельствах казалось кощунственным! Я просто чувствовал, как моя решимость передалась Марго, понявшей что я твердо намерен пойти до конца, куда бы это меня ни привело. И сам наполнялся в ответ пронизывающим до дрожи желанием моей партнерши. Полностью растворяясь и отдаваясь на волю нашего совместного потока.

Рука покрепче ухватила гриву черных волос, оттянув голову назад. Не слишком сильно — ровно настолько, чтобы из женского горла начали вырываться громкие стоны от осознания чужой власти над собственным телом.

Впервые в жизни Маргарита радовалась чьему-то контролю. Потому что прекрасно ощущала мое желание сделать приятно ее телу. Ублажить не только физическую оболочку, но и душу! Заставить сыпаться искры из глаз! Разорвать ее мир в клочья и собрать его заново!

И впервые в жизни Марго хотела быть чьей-то сучкой. Хотела принадлежать кому-то. Отдаваться без остатка, не жалея ни о чем!

И было чертовски страшно чувствовать, что причина тому желанию — я сам.

«Как? За что? » — ответы приходили в тот же миг, когда рождались вопросы.

За то, какой я есть. Побитый жизнью и неприятием общества фрик с громадным комплексом неполноценности. Который несмотря на все подлянки бытия все же нашел в себе силы протянуть руку упавшей пацанке, которая его раздражала с первого же взгляда.

Мелочь за мелочью я заслужил неистовое влечение Маргариты. Неудержимое желание оказаться со мной в постели. Которое мне оставалось лишь удовлетворить на все сто, раз уж взялся за это вообще.

Я с трудом вынырнул из нашего ментального тандема. Вспомнил о существовании своего тела. И вернул себе возможность двигать руками самостоятельно.

Перехватить копну у самого затылка. И решительно поднять женское тело к себе. Из глаз мгновенно полетели искры, едва только мой член начал задевать гораздо более чувствительные точки на передней стенке влагалища.

Маргарита, почуяв мою мысль, расставила свои ножки чуть пошире для устойчивости и положила свободную руку на свой лобок. Вжимая проглядывавший на коже член обратно внутрь. Из-за чего контакт с особо нежными местами стал еще сильнее, вырывая один все никак не прекращающийся стон.

Я же, с трудом пытаясь не поддаваться ощущениям что я вот-вот кончу, начал нарушать ритм желаний Маргариты. Вонзаясь в ее истекающее лоно гораздо глубже, чем ей бы хотелось. Входя внутрь по самый корень, каждым подобным движением ощущая как головка легко вонзается в чувствительное после длительного перерыва лоно по самую матку.

Вгоняя девушку в пучины бешеного оргазма, во время которого я с трудом вспоминал двигать тазом. Постоянно повторяя про себя: «Это не мой оргазм, не мой... »

Мой или нет — а я все равно чувствовал его во всей красе! Ощущал бешено колотящую мое тело судорогу. Слышал громкий протяжный крик наслаждения, сдерживать который не было ни малейших сил. И ощущал как стенки пещерки сдавливают снующий внутри агрегат, даже и не думавший сбавлять обороты! Снова и снова терзая чувствительное лоно, растягивая пикантное удовольствие на лишние секунды.

И, повинуясь вчерашнему заявлению Маргариты, я просто вышел из девушки. Женский таз тут же метнулся вверх, в то время как колени раздвинулись еще шире, забравшись на подлокотники. Открывая моему телу превосходный доступ к нужным точкам.

Я уселся перед приоткрытой пещеркой на одно колено и, вдохнув аромат, тут же устремился вперед. Воспоминания Маргариты подсказали вкус еще до того, как я успел коснуться розовой плоти языком. Терпкий, с легкой горечью и пикантной добавкой, напоминавшей о каких-то пряных приправах, которые никак не удавалось распознать.

Я просто обхватил все нижние губки Маргариты губами. Широко открыв рот и устремляясь языком в глубины норки, только что надежно исследованные моим членом. Быстро начиная извиваться внутри, через интерфейс легко читая ощущения Марго. И без малейшего труда находя все нужные движения.

Сжать губами, легонько всосать, отступить языком просто для того чтобы пройти широким, щедрым движением по краю каньона. И снова внутрь, чуть подвернув головой и плотно сжав губы. Заставляя Маргариту кончить на вставленном внутрь змее.

Я без труда ощущал ее благодарность. Легко читал все владевшие девушкой эмоции и прекрасно понимал, что больше всего Марго сейчас хочется запрыгнуть на меня сверху и устроить короткое родео.

Как и она легко читала меня и отлично понимала владевшее мною желание доставить удовольствие именно ей. И два начала быстро схлестнулись в коротком противоборстве, пытаясь выяснить, чья воля сильнее.

И Маргарита стыдливо потупила глазки. Понимая, что сегодня ей попросту не выиграть. Женское тело, получившее уже две разрядки, устало перевернулось на спину, уютно устраиваясь в маленьком черном гнездышке.

Вся кожа блестела мелкими точками от гонки, что я устроил. Челка прилипла ко лбу, но Маргарита даже не обращала на это внимания. Рот девушки был призывно приоткрыт, вымаливая страстный поцелуй. А в широко открытых глазах читалось стремление подчиниться.

Я пристроился над телом, снова возобновляя контакт через интерфейс. И вошел внутрь. Глядя моей партнерше прямо в глаза. Будто между нами могло быть нечто, что еще не раскрыла лезущая в мозги игрушка.

И снова все тело пронзило чувство входящего внутрь члена. Чертовски непривычное, но крайне приятное! Марго закинула ноги кверху, сложив их на одну сторону и перехватив свободной рукой. Полностью отдаваясь моим желаниям.

Ненавязчиво позволяя мне в полной мере прочувствовать охрененно приятный проигрыш. Мозги Маргариты летали с одной стороны крайне далеко, а с другой — были целиком здесь.

Весь мир сузился лишь до моего тела, нависшего над ее. Лишь до входящего в жаркую дырочку члена. Лишь до приятных волн наслаждения, на которых я качал Марго. И никаких лишних вопросов. Лишь решительное «здесь и сейчас».

И я давал максимум того, что мог. С изрядным трудом пытаясь удержаться на грани между желаниями Марго, которые я читал по глазам, и моими стремлениями растянуть процесс на подольше.

Входя в гостеприимную дырочку так медленно, как только получалось. Пытаясь не слушать заполнившее мой мозг: «О да! Быстрее! Быстрее! Умоляю тебя — быстрее! Ну пожалуйста... »

Но иногда разница между мной и Маргаритой просто стиралась и в такие моменты тело само резко брало с места в карьер, заполняя наши мозги до того приятным чувством эйфории, что мне с крайне большим трудом удавалось выдернуть себя из этого озера и замедлиться, пора не разрядился прямо внутрь!

Но вечно растягивать у меня просто не получилось.

Маргарита уловила мои ощущения еще раньше меня. И, когда пришло время, я выудил из ее головы задумку.

Резко подавшись назад я всунул свой член между чуточку приоткрывшихся ножек. Просто положив свой ствол на лобок Марго. Ножки тут же оказались сомкнуты, надежно зажимая мое орудие между бедер.

Пара движений и началась победная канонада. Я чувствовал, как скользит мой вымазанный соками Маргариты член между натренированных ножек. И ощущал как по коже живота и груди бьют горячие струи. Вымазывая обнаженное тело белым соком.

Чувствуя как мощные струи вонзаются в кожу и разлетаются мелкими каплями по плечам и лицу. И ощущая благодарные волны Маргариты, воспринимавшей этот дождь без какого-либо предубеждения — лишь с неистовым наслаждением. Высунув язык в попытке поймать хоть маленькую капельку.

А когда это не получилось, девушка просто лениво соскользнула со своего лежака и взяла мой член в рот. Легко ощущая пробегающий по моему позвоночнику приятный трепет от медленных ласк женского язычка.

«Рада, что ты наконец-то решился... « — долетела до меня вполне внятная, наполненная благодарностью и тихим счастьем, мысль снизу.

«Прости что так долго собирался», — беззвучно произнес я в ответ, ощущая собственное тяжелое дыхание — гонка меня неплохо измотала, прибавляя лишнее время к изрядно затянувшейся сегодня физподготовке.

«Без обид», — донеслась до меня радостная мысль, изрядно окрашенная солоноватым привкусом, царившим во рту. — «И можешь трахать ее сколько захочешь», — Марго мысленно засмеялась от моего смущения — снова лишняя мысль просочилась наружу когда не следовало. — «Я не возражаю. Хотя перспектива играться вчетвером... « — до меня тут же долетели расплывчатые определения «как-то слишком» и «изрядно пугает».

«Сожалею», — мысленно произнес я, окунаясь в ворох вчерашних воспоминаний о разговоре с Настей. — «Но как-то так... »

«Просто помни о том, что я сказала», — без намека на веселые искорки дошла до меня мысль Маргариты. — «Потому что пока ты трахаешь одну — другая тебе сосет. »

«И лишь время покажет, кого мне стоит держаться больше», — прочел я невысказанный остаток.

Я оглянулся через плечо и тяжело вздохнул. Часы показывали всего двадцать пять минут, прошедших от начала занятия. Из положенных двух часов.

Зато показатель синхронизации резко скакнул вверх, заставив Марго оторваться от моего члена, чтобы в порыве изумления взглянуть на дисплей своими собственными глазами.

Табло показывало сорок два процента. Стремительно взлетев за эти двадцать пять минут больше чем на десятку.

***

Я нервно притоптывал, вглядываясь в людской поток. Вот Макс вынырнул из течения и, завернув в сторону и приподняв Ксению над полом на несколько сантиметров, легонько ее поцеловал. И, хлопнув под зад, выпроводил низенькую девчонку вслед за колонной курсантов. Направившись к нам с Марго.

Еще минутой позже в коридоре показалась Настя. Лицо было спокойным, а вот брошенный на меня взгляд был пропитан ледяным ужасом. И я тут же понял — что и она свою часть уговора выполнила. Хотя теперь даже взглянуть на меня не решалась — глазки тут же пошли вниз и вскоре уставились на остальных.

— А Валерка? — поинтересовался я, бросая взгляд на Макса, но тот лишь отрицательно мотнул головой.

— Слишком занят с Ёрловой, — презрительно буркнул культурист.

Я лишь удрученно вздохнул. Судя по всему, Солдатик окончательно оказался под каблуком у нашего комзвена. Что, конечно же, ему авторитета в глазах остальной группы не прибавит.

— Ладно, пошли, — махнул я рукой и, на ходу консультируясь с кпк, повел нашу импровизированную гоп-компанию по коридорам в «белый» сектор станции.

Большая двустворчатая дверь. Сверху нарисован красный крест, а сбоку привешена гравированная табличка «Медицинский сектор «Пурпурного ока».

— А нас ваще пустят? — ехидно поинтересовалась Маргарита.

Я оглянулся на нее и успел подметить, как Настя поспешно отшатнулась назад от волос моей напарницы.

«Она что, принюхивалась? » — как-то мельком проносится в голове, но сознание слишком забито другими мыслями, чтобы уделить новому факту достаточное внимание. И я лишь киваю и жестом зову всех за собой, решительно заходя в распахнувшийся перед носом проем.

Центральная больница пахнет предельной стерильностью. Под ногами — белые металлические плиты, подогнанные до того близко друг к другу, что щели между ними еле заметны — толщиной едва ли с волос. Стены — из отполированной почти что до блеска стали. В то время как с потолка раздается отчетливый гул вентиляторов, гоняющих туда-сюда пропитанный запахами лекарств воздух.

Из глубины сектора тут же показывается мужчина лет под пятьдесят в белом больничном халате, под которым классическая рубашка и отглаженные брюки. На миг у меня мелькает мысль, что передо мной и вовсе гражданский, но глаз в последний момент цепляется за голубую полоску на вороте рубашки, полуприкрытую халатом.

Такая же как и у меня, только желтых поперечных полосок не одна, а три. Память быстро выуживает таблицу и подсказывает, что передо мной сержант.

— Курсанты? — удивленно приподнимает бровь мужчина, пробегаясь по нам глазами. — Вы-то тут каким ветром? Вас сюда обычно на каталке доставляют!

— Мы пришли проведать старших товарищей, товарищ сержант! — решительно заявляю я. — Роман и Тина — из недавней потасовки на Ковчеге!

Врач поднял вторую бровь, демонстрируя свое окончательное изумление. После чего с легким смехом замотал головой.

— Да уж, так и знал что от этой парочки будет куча неприятностей, — с горькой усмешкой произнес он. — Сперва — Принцесса, теперь пачка курсантов... Не удивлюсь если следом полстанции припрется проведать эту неугомонную двойку!

— Мы по кпк получили уведомление, что им разрешили визиты? — изрядно оробев не то заявил, не то поинтересовался Макс.

Сержант глубоко вздохнул.

— Чертовы технологии, — буркнул он себе под нос. — Ладно. Хотите нанести им визит, курсанты? Придется для начала принять душ, — мужик ткнул пальцем в боковую дверь. — Ребятам сейчас только лишних микробов не хватает для полного счастья! Так что либо в душ, либо валите и занимайтесь какой-нибудь своей учебной дребеденью! — безо всяких шуточек и прочей фигни на полном серьезе заявил сотрудник медцентра.

И я тут же понял, что если б на моем месте сейчас стоял капитан Ромунов — то смиренно пошел бы в душ. Даже и не подумав возражать.

Было в сержанте нечто подобное. Будто сам воздух вокруг вопил о том, что это — его вотчина. Уголок станции, где стандартный ранг уступает место врачебному авторитету.

И мы, ведомые этим образом, все вчетвером отправились в душ. Тщательно вычищая тела и головы ото всего, что мы могли притащить с собой.

Душевая комната почти такая же как и у нас в модуле. Только потолок чуть повыше, да пространства немного побольше. И вся белая настолько, что аж в глазах заискрилось.

Макс привычно отвернулся к стеночке, в то время как я, пользуясь редким случаем, повернулся и спокойно пялился на своих девчонок. Пытаясь их хоть как-то сравнить в попытке унять панический хаос в собственной голове.

Я переспал с обеими. И они обе это знали и понимали.

Настя была... домашнее? Эдакая милая кошечка, способная время от времени на какую-нибудь фигню, за которую то хотелось выдать подзатыльник, а то взять на ручки и погладить.

В то время как Маргарита была намного опытнее. И обладала гораздо более дерзким темпераментом, который я сегодня лишь чуть-чуть попробовал на собственной шкуре. И если раньше она трахалась потому что надо — то теперь, со мной — потому что сама хотела. Что полностью переворачивало все ее представления о сексе. И я, признаться, не был уверен, куда я с ней приду.

Потому что удовлетворить Настю было не так уж и сложно. Даже моего небогатого сексуального опыта на это хватало с головой. А вот Маргарита... Марго была тертым калачом. Знала и пробовала весьма немало за свою половую жизнь и я прекрасно понимал, что и мне придется соответствовать этим запросам.

Волосы у Анастасии были чуточку подлиннее и отчетливо пахли каким-то странным тяжелым ароматом краски, который не мог перебить местный шампунь. Да и грудь была гораздо более внушительной формы.

В то время как Маргарита обладала двумя громадными преимуществами.

Во-первых, она умела пользоваться всеми своими отверстиями. И ртом, и задницей, и руками. И, если уж на то пошло, то даже грудками! В то время как от Насти я пока что кое-как получал удовлетворение только одним способом. Не то чтобы я хоть раз просил об остальных...

В то время как второе преимущество укладывалось лишь в два слова. Нейронный интерфейс. Который кардинально менял сексуальный процесс, попросту взрывая мозг своим использованием!

И я тут же понял, что прямо сейчас — я не могу выбрать ни одну из девушек. Или, пожалуй, правильнее было бы заявить, что я выбираю обеих разом.

Я удрученно помотал головой и засунул ее под горячую струю душа, смывая шампунь. И, взяв банку, начал намыливать тело скользким гелем.

Ловя краем глаза как Настя оглянулась через плечо, бросая короткий взгляд на обнаженную фигуру Маргариты и бегло скользнув глазами с головы до пят, оценивая достоинства своей конкурентки.

Я как раз успел заметить легкую победную улыбку на лице у девчонки, когда Анастасия все же заметила мой взгляд и поспешно отвернулась.

«Ты даже не подозреваешь», — мысленно хохотнул я, устремляясь взглядом на попку Маргариты. Прекрасно понимая что особо долго я скрывать свой интерес все равно не сумею — уж очень меня зацепило замечание Александры о том, что она позволяет своему партнеру пользоваться исключительно ее попкой. Вызвав внутри меня достаточно любопытства, чтобы захотеть попробовать.

«Не время! » — поспешно тряхнул головой я и, слегка убавив горячую воду чтобы сбить начавшееся внизу шевеление, начал смывать с себя гель. — «Своими девчонками займусь как-нибудь потом — а прямо сейчас перед нами стоит другое дело! »

Когда я вернулся к одежде, местный врач как раз закончил опрыскивать ее какой-то пахучей субстанцией, от которой глаза мгновенно заслезились.

— Дезинфектор, — мужик стянул маску. — Так, детвора. Сейчас все наденете маски. Ни в коем случае их не снимать! Пилоты наглотались атмосферы Шестого ковчега и последнее что им сейчас нужно — это местный неочищенный воздух! Кислородных баллонов вам хватит на двадцать минут — так что не задерживайтесь. В остальном — ничего руками не трогать и фигню не творить! Я буду за вами приглядывать через мониторы! — зажимая пальцы один за другим выпалил местные правила сержант.

Маска была прозрачной, но закрывала лицо от макушки до подбородка. Впрочем, у меня и мысли не возникло о глупом виде — в голове были исключительно наши старшие товарищи, которых мы пришли навестить.

Сержант быстро прошелся по нашей колонне, проверяя герметичность, и лишь затем, не найдя к чему придраться, повел нас за собой.

Медицинский сектор был практически безлюден. В одном помещении была обустроена комната отдыха, в которой торчал немногочисленный медперсонал, проводивший нас взглядами, ненадолго отрываясь от какой-то голографической игры.

В дверях были небольшие окошки, позволявшие полюбоваться на пустые комнатушки. По крайней мере, миновав добрую половину длинного коридора, лишь за двумя я увидел хоть каких-то постояльцев.

«Планета Ар-Ка-6 беспощадна к человеку», — вспомнил я слова с базового инструктажа.

Тут, по большей части, либо возвращаются целыми, либо сразу в морг. И именно в эту мясорубку нас намеревались кинуть.

Я без труда помнил предупреждения наставников. Снова и снова подгоняющих нас к результату. Но лишь вид пустого медцентра наконец-то заставил меня всерьез понять смысл всех этих предупреждений.

Пятьсот человек за три месяца. Таковы были среднестатистические потери на Ковчеге. Сто шестьдесят шесть за месяц. Больше тридцати за день. И больница практически пуста. Врачи маются от безделья и лично следят за принятием душа посетителями. Просто чтобы хоть чем-то заняться.

Сержант остановился перед одной из дверей и, достав свой кпк, вручную подсоединился к консоли, быстро проделав с ней какие-то процедуры.

— Помните — двадцать минут! — заявил он напоследок и помахал перед нашими лицами своим компьютером, наглядно показывающем комнату из под потолка.

— Теплый приемчик, — гулко хохотнул Макс из под маски.

— Пошли, — коротко усмехнулся я в ответ, глядя на удаляющуюся спину.

Дверь распахнулась от прикосновения. Открыв моим глазами маленькую комнатушку с небольшой шлюзовой камерой на входе. Верхняя часть стены была нежно-бирюзового тона, в то время как нижняя — сложена из белого кафеля.

Все убранство составляло две больничные койки, два широких столика рядом с ними и большой монитор на стене напротив.

Роман сразу же вперился в нас удивленными глазами.

— Вы? — тяжело выдохнул он. — Двадцать... первая? — мужчина попытался приподняться на койке, но Макс поспешно положил руку ему на плечо и опустил слабое тело на место.

Выглядел мужчина, мягко говоря, хреново.

По коже тут и там расплывались большие фиолетовые пятна с ладонь величиной. Будто его зверски избили, притом не далее как вчера. В то время как обнаженная грудь и вовсе представляла из себя темный залив от самой шеи до конца простыни, прикрывавшей живот.

Рома лежал на своей кровати. Под спину была засунута подушка, чтобы пациент мог нормально смотреть на дисплей. У руки красовался кпк, с которого мужчина мог осуществлять контроль.

Я перевел взгляд на соседнюю койку. Полностью закрытую пластиковым кожухом, к которому у головы была подсоединена машина жизнеобеспечения. Наполняя маленькую камеру живительным кислородом.

И с первого же взгляда мое сердце судорожно сжалось. Тине явно досталось гораздо сильнее чем Роману. Кожа представляла из себя один сплошной синяк, местами даже не фиолетовый, а вовсе синий. И девушка совершенно никак не отреагировала на посетителей, пребывая в полной отключке.

— Не... обращайте... на нее... внимания, — тяжело вдыхая после каждого слова, проговорил Рома. — Тинку... держат... во сне... Иначе... больно.

— Ты сам-то как? — участливо поинтересовался Макс, в то время как Марго не говоря ни слова сняла со столика графин и налила в стакан воды, протягивая раненому пилоту.

— Спасибо... — отхлебнул влаги Роман. Легонько поморщившись от необходимости двигать рукой. — Я в норме... — усмехнулся мужик, обводя нас жизнерадостным взглядом. — Или... скоро буду... — тут же закашлялся он.

— Мы хотели еще вчера прийти, но нас не пустили, — хрипло произнес я, ощущая как слова приходится выпинывать из непослушного горла.

— Правильно... сделали, — усмехнулся Рома, отхлебывая еще воды. — Меня тут... вчера... можно сказать... и не было.

— Держали в таком же? — мотнула головой Маргарита на соседнюю койку и пилот лишь кивнул. — Чё с вами случилось? — старательно пытаясь удержать язык под контролем, поинтересовалась Марго.

— Бойня... — удрученно заявил Роман.

Рассказ постоянно прерывался, но общую суть я уловил.

На горнодобывающую платформу напали во время демонтажа. Начальство предугадало атаку и направило для защиты целых два взвода — более чем достаточно для удержания позиции пока техники не закончат свою работу.

Сейсмограф уже несколько дней колебался — долетали отголоски прокладки чертями новых туннелей где-то километрах в двадцати. Что, собственно, и послужило сигналом к преждевременному сворачиванию платформы.

Старший лейтенант Пушкина поделила выданный ей отряд пополам. Проверенный взвод под собственным контролем встал на внешнее кольцо — первой линией обороны. В то время как новые, выданные под контроль на время этой операции, четыре звена получили назначение на крышу платформы — из относительной безопасности вести снайперский огонь, отстреливая крупных насекомых.

Какое-то время все шло как по маслу. Техники снимали последние крепления. Мехи спокойно и без потерь отстреливали жадную до человечинки массу. Уже вызвали грузовой вертолет. И вдруг — платформа накренилась.

И ухнула под землю на добрых пятнадцать метров! И не успели пилоты поднять машины на ноги, как вокруг уже кишело членистоногое месиво! Просто бойня, в которой у людей не было ни шанса — за два удара сердца они оказались по уши в бронированных панцирях местных тварей.

Роману с Тиной повезло выжить просто потому, что их мех придавило при падении отвалившимся куском металлической породы. Оставив пилотам лишь стрелять одной рукой из дробовика, пытаясь продать свои жизни подороже. Корпус был пробит каменной глыбой, кислородный бак — поврежден.

Ситуация практически безнадежная. И Роман только и видел как его боевых товарищей убивали одного за другим. Машины просто скрывались в кишащей вокруг массе, падая вниз чтобы уже не подняться.

И когда Рома уже успел попрощаться с жизнью, вовсю глотая местный воздух, не слишком-то полезный для легких, сверху по стене спустилось три меха из взвода Пушкиной. Смели навалившуюся породу выстрелами, рискуя нечаянно зацепить и пилотов. Просто разодрали остатки нагрудной пластины и на себе вытащили задыхающихся Ромку с Тиной.

— Один... из них... там и остался... спасая... нас, — тяжело дыша закончил свой рассказ пилот.

— А взвод Пушкиной? — хрипло поинтересовался я.

— Тяжелые... потери... — пробормотал Ромка. — Но лично... я... им благо... дарен! — поспешно добавил мужчина. — Принцесса... могла... не рисковать... Взяла бы... себе... более... безопасную... позицию... И сама... бы... провалилась...

— И черта с два за ней следом кто-то полез, — закончил я мысль под утвердительный кивок. — И вас бы следом зажали с двух сторон? — предположил я.

— Наверное... — повел плечом Рома. — И так спаслись... просто... облепив... грузовую... вертушку...

Перед глазами тут же вспыхнула картинка, как полтора десятка мехов попросту вцепились за любые выступы так и не севшей на землю машины, за которые получилось ухватиться, и, отстреливаясь свободной рукой, унеслись на полной скорости, бросив и платформу, и отставших, спасать которых уже совершенно бесполезно.

Правильные слова — это была бойня. Отлично описывающие то, что произошло. И глядя на Романа мое сердце обливалось кровью. Прекрасно понимая, что из всего своего звена они с Тиной единственные кому посчастливилось выжить.

Я тут же представил себя в подобной ситуации. И волосы попросту встали дыбом от ужаса. Потому что подобного я бы не пожелал даже гребанному Питону.

Полный хаос вокруг и нет даже и секунды на размышления! Отовсюду из темных щелей выползают Черти и мгновенно оказываются в зоне удара своими клешнями, способными уж если и не пробить корпус мыслежуйки с первого же удара, то как минимум оттяпать меху ногу или руку.

И остается лишь судорожно давить на гашетку, уповая на то, что хоть кто-нибудь прикроет спину, за которой творится все то же самое. И с ужасом понимать, что выбраться просто не получиться. И помощи ждать неоткуда — ведь наверху идет почти точно такое же сражение.

Мы еще несколько минут посидели, пытаясь хоть как-то подбодрить Рому, но, сказать по правде, толком у нас этого не получилось. Просто потому, что достойных хороших новостей у нас просто-напросто не было.

Что мы могли сказать? Чем заставить улыбнуться человека, только что потерявшего кучу друзей? Тем что весь наш взвод размазали две машины наставников?

По правде говоря, это представлялось совершенно неважным. Теперь — просто бессмысленным. Все наши дрязги, оценка наших новых комзвеньев... Внезапно в моем сознании мы предстали именно теми, кем и были.

Молодыми подростками, которые совершенно не понимали, в какую передрягу угодили, когда тест на нервную проводимость неожиданно показал высокий результат. И сейчас мы бессмысленно цапались за какие-то мелочи. Отлынивали на тренировках и были увлечены нашими личными проблемами.

В то время как перед нами на деле стояла лишь одна задача, которой следовало бы посвятить себя целиком и полностью. Обучение. Потому что оставшиеся два с половиной месяца пролетят ой как быстро и мы сами в любой момент можем оказаться на месте Романа...

Я остановился, бросая взгляд назад, в сторону медцентра.

— Эй, Вить, ты чё завис? — поинтересовалась Маргарита, останавливая остальных.

В душе все еще клокотало это непонятное чувство. Быстро перерождаясь в четкую цель.

— Ребят, — тихо произнес я, оглядывая собравшихся.

Добродушного нрава Макса явно не хватало, чтобы совладать с увиденным. С первого же взгляда чувствовалось, что в голове у культуриста витало нечто совершенно не радостное, вырывая с корнем веселый задор и неунывающие нотки.

Плечи Насти понуро опустились и глаза лишь условно смотрели в мою сторону. Ни единый мускул на лице не выдавал ни единого намека на хоть какую-то счастливую перспективу.

И Марго, которая проницательно вперилась в меня взглядом. Без особого труда угадывая мое состояние, даже и не пытаясь хоть как-то пошутить в попытке развеять атмосферу.

— Я не хочу закончить так же, — решительно произнес я. — Не знаю как вы, но я... — голос вдруг оборвался и у меня ушло несколько секунд, чтобы вернуть его. — С завтрашнего дня — я берусь за ум! — решительно заявил я. — Никаких жалоб! Если Соколова над нами так издевается — то у нее есть на это причина! Если Ромунов говорит, что мы должны следовать за Ёрловой — то я буду выполнять ее приказы! — я снова замолк, просто не в силах сформулировать мою решимость. — Потому что я собираюсь выжить на Ковчеге! — наконец-то нашел я подходящие слова.

Марго лишь грустно усмехнулась. И, вместо того чтобы что-то сказать, просто протянула мне сжатый кулак. Который я тут же ткнул своим.

Макс, вертя новую мысль в голове, задумчиво пошевелил губами и обойдя нас со стороны, впечатал свою сжатую пятерню сбоку. В то время как Настя, наконец-то найдя в себе силы встретиться со мной глазами, мгновенно наполнилась решимостью. И кивнув, впечатала свой кулачок.

— Отныне — мы обещаем! Выжить во что бы то ни стало! — выпалил я импровизированную клятву.

— Обещаем выжить! — тихо произнесли вслед остальные. Переглядываясь друг с другом. Пробуя взглядами новую цель в жизни.

*** Интерлюдия — Пушкина ***

Александра вышла из своей каюты. И чуткое ухо тут же резанула внезапно опустившаяся тишина. Офицерский жилой модуль быстро погрузился в безмолвие.

Сердце в очередной раз кольнуло, но Пушкина и не собиралась идти далеко. Всего-то три десятка шагов, стараясь не смотреть на немногочисленных людей в поле зрения. Офицер приложила руку к сканеру отпечатка.

— Кто? — практически сразу же раздалось из динамика.

— Александра, — ровным тоном ответила девушка.

Дверь несколько секунд постояла без малейшего движения и лишь затем бесшумно отъехала в сторону.

Алекса поспешно зашла в чужую каюту, скрываясь от настороженных глаз, уже третий день не решавшихся даже посочувствовать — лишь замерев в неуверенности, как следует себя вести.

Ромунов почти сразу же вынырнул из двери в дальней стене. Волосы искрились от влаги, а из одежды на капитане были исключительно свободные штаны.

Саша мгновенно поняла, что застала старшего по званию в не слишком-то подходящий момент. Но глаза было уже не остановить. Пушкина с легкой оторопью вцепилась в покрытую мелкими красными линиями рану на плече.

Но сознание все же сумело обратить внимание на оценивающий взгляд Дмитрия. Быстро скидывая короткий миг оторопи в сторону.

— Я с дарами, — относительно спокойно произнесла девушка, приподнимая бутылку легкого вина. Стараясь не обращать внимания на бешеный стук волнения в груди.

— Я сейчас оденусь, — помедлив пару секунд, бросил Ромунов, делая шаг к шкафу.

— Оставь! — поспешно приподняла руку Алекса. — Тебе ведь больно постоянно туда-сюда одеваться-раздеваться, ведь так? — легонько усмехнулась девушка.

— Уже более-менее, — коротко усмехнулся Дмитрий, указывая рукой на свободный стул. — Врачи говорят, что через неделю уже можно начинать разрабатывать.

Водолазку Ромунов, впрочем, решил не одевать. Вместо этого из ящика стола появилось два бокала и штопор. В то время как рамка фотографии на столешнице как-то совершенно незаметно опустилась вниз.

Александра быстро вонзила штопор в горлышко и вытащила пробку. Разливая содержимое по бокалам.

— Ты тоже будешь просто молчать? — несколько отстраненно поинтересовалась девушка, пытаясь не слишком откровенно пялиться на накачанный торс.

— А что тут говорить? — повел здоровым плечом капитан, держа бокал левой рукой. — Ты потеряла один взвод и чуть было не угробила второй своей попыткой спасти выживших, — безжалостно проговорил капитан.

— Ты... ? — оборвала фразу на полуслове Александра.

— Читал официальный рапорт, — ответил на незаданный вопрос Дмитрий. — Ты не поверишь, чем я иногда занимаюсь от того, что у меня слишком много свободного времени.

Девушка лишь отрывисто усмехнулась. Число побед Ромунова на доске стремительно росло. Раньше, в бытность полевым офицером, он играл едва ли два-три раза в неделю. А сейчас успевал сыграть по две партии за день.

— Это была бойня, Дим, — нарушила повисшее молчание Александра. Перед глазами снова и снова носились отрывки из прошедшего сражения. — Я знала, что дело нечисто, но не подозревала, чтоб настолько!

— Что сказали эксперты? — не тратя времени на сочувствие поинтересовался Ромунов.

Алекса скривила губы и яростно фыркнула.

— Что пещера была внизу все это время, — презрительно произнесла девушка. — По мнению наших белых идиотов жуки просто пробрались вниз во время битвы и умудрились нарушить целостность фундамента! За счет чего вся платформа и ухнула вниз!

Дмитрий потянулся за своим кпк и быстро вывел на столике план ближайших окрестностей. Быстро пробегаясь по ним глазами.

— В таком случае, они должны были прокопаться аж отсюда, — ткнул он в ближайший песок в паре километров. — За... — Ромунов задумчиво поднял глаза к потолку. — Сейсмограф сколько заливался?

— Нисколько, — горько усмехнулась Александра. — Только под конец выдал короткий пик, когда все ухнуло вниз. Ученые уверяют, что пещера, скорее всего, создала слепую зону, с которой жукам и посчастливилось прокопаться.

— Слишком много совпадений, — отрицательно мотнул головой Дмитрий.

— Твое мнение?

— Черти медленно копали уже несколько дней. Аккуратно, чтобы сейсмограф выдавал лишь блеклые отголоски. И захлопнули ловушку как только сверху скопилось достаточно мяса, — тут же сказал Ромунов. И Александру обожгло четко выверенными интонациями, выдававшими результат тщательного обдумывания.

— Ты понимаешь, что это значит, что у чертей был заранее продуманный план!? — ошарашено поинтересовалась Саша.

— Мне плевать что заявляют яйцеголовые, — мгновенно парировал Дмитрий, глядя прямо на сидевшую рядом девушку. — Эти твари умнее и разумнее, чем думают наши белые кретины. И не говори мне, Лекса, что ты первый раз столкнулась с их интеллектом!

И девушке оставалось лишь замолкнуть под этим взглядом.

В памяти сразу же возникли десятки случаев. Но если раньше все это можно было как-то объяснить случайными совпадениями, то сейчас — просто не получалось. Уж слишком глобальной была катастрофа!

Восемнадцать экипажей из второго взвода. И еще шесть из ее собственного. Плюс четыре инженера, занимавшихся демонтажем. Пятьдесят два человека. Настолько хреново прошедших операций не было со времени внедрения мыслежуек! И все из-за «случайности», если верить ученым, придумавшим правдоподобное объяснение едва ли за десять минут.

— Не хочу об этом сейчас думать, — тяжело вздохнула Александра. — Дим, давай лучше сыграем? Пожалуйста?

Ромунов бросил на девушку короткий взгляд и кивнул. По требованию кпк столик тут же загорелся, выводя голограмму над поверхностью.

Алекса прекрасно понимала, что Дмитрий сейчас видит ее насквозь. С бушевавшей внутри неуверенностью, яростью на эту гребаную планету, ненавистью к комсоставу и ученым, намертво уткнувшимся в привычное «Они разумны? Не гоните горячку! Это совершенно невозможно! » И, что намного важнее — паническим страхом от того, что рано или поздно — начальство снова бросит одного из своих лучших полевых офицеров в эту мясорубку.

Но скрываться от этого человека Александра просто не хотела. Понимала, что Ромунов не просто так уже четыре года сидит в звании капитана. И он-то как раз сумеет понять чувства девушки. Сам не раз возглавлял провальные операции, иногда лишь каким-то чудом выходя за боя живым. Но снова и снова Дмитрий находил в себе силы вернуться на Ковчег.

Компьютерная баталия была довольно скоротечной. Александра допустила мелкую ошибку в самом начале и Ромунов безжалостно ею воспользовался, выждав подходящий момент. Феерически разгромив выданную компьютером армию.

— Как ты с этим справляешься? — разбила тяжелое молчание Алекса. — Ты потерял гораздо больше людей, чем я, Дим. Как ты умудряешься с этим жить?

Ромунов одарил девушку настолько долгим взглядом, что Александра успела дважды пожалеть о своем вопросе. Было нечто крайне тяжелое и мучительное в серых глазах.

Но наконец капитан поднял израненную руку и коснулся свисающего над столом дождя. Маленькие кристаллики тут же заколебались, искрясь бликами.

— Раньше я делал по одной цепочке на каждого человека, — произнес он, глядя наверх. — Теперь — по одному кристаллику.

Александра с ужасом поняла взгляд. Дождь состоял из скрепленных друг с другом коротеньких отрывков сантиметров по пять каждый. И над столом их свисала хренова куча!

Сердце неприятно кольнуло от осознания, что же означает быть капитаном на Шестом ковчеге. Потери. Постоянные потери. И это при уме, способном держать рейтинг побед над всеми остальными офицерами в девяносто два процента! Ромунов не раз доказывал свою способность на лету подмечать малейшие слабости в выбранной стратегии оппонентов и использовать их в свою пользу!

Взгляд снова соскользнул вниз, на мужчину, задумчиво уставившемуся на потолок. Вероятно — заново переживающему свои неудачи. Вспоминая имена и звания попавших под командование людей. Погибших товарищей и друзей.

И Александра, едва лишь ощутив подступившие слезы, поднялась со своего стула. И, наклонившись вперед, вплотную приблизилась к Ромунову. Запах свежевымытого тела тут же ударил в нос.

А в плечо уперлась сильная рука, не давая пройти оставшиеся сантиметры.

— Я не хочу оказаться очередной страничкой в списке ваших с Тимуром отношений, Лекса, — холодно заявил мужской голос.

— Не окажешься, — тихо выдохнула Александра. Пытаясь выдержать тяжелый взгляд Ромунова. Прекрасно понимая, что если Дмитрий не уберет руку — то останется лишь стыдливо сбежать.

Но хватка стала слабее. А после и вовсе исчезла. Позволяя девушке податься чуть вперед и припасть к губам Ромунова тягучим поцелуем.

И в голове даже мысли

не возникло сходить за нейронным интерфейсом. Потому что Пушкина прекрасно понимала, что никогда не отважится вступить с этим человеком в мысленный контакт...

*** Интерлюдия — Ромунов ***

Дверь закрылась. Но мужчина еще добрых минут десять лежал в темноте, пытаясь осмыслить произошедшее.

— Свет, легкий, — сказал он и комната наполнилась блеклым освещением.

Капитан медленно поднялся с кровати и подошел к шкафу. Быстро вытащив оттуда водолазку и накинув ее на себя. И, не утруждаясь штанами, уселся в кресло. Пальцы скользнули по планшету.

— Голосовое управление, — тут же заявил Ромунов, морщась от вспыхнувшей в плече боли. — Позвонить полковнику Альбову.

Из динамика раздалось пиликанье. Один тон. Два. Четыре.

— Капитан Ромунов? — вспыхнул вдруг дисплей, показывая немолодого мужчину со шрамом от ожога на подбородке. В домашнем халате. — Чем обязан столь позднему звонку?

— Вы, скорее всего, уже с месяц раздумываете над повышением старшего лейтенанта Пушкиной до капитана, — тут же перешел к цели звонка Дмитрий. — Можете считать, полковник, что я даю свою рекомендацию.

— Хм, — удивленно хмыкнул мужчина, откидываясь на спинку кресла, в котором сидел и складывая на груди руки. Взгляд задумчиво уставился на монитор, пытаясь вычитать на лице Ромунова хоть какое-то объяснение. — Помнится, капитан, когда я задал вам этот вопрос год назад, вы категорически отказались. Что изменилось?

— Пушкина, — дал абсолютно точный ответ Дмитрий. — Теперь она знает, что такое Ковчег. И если сумеет встать на ноги — то из нее выйдет отличный капитан.

Полковник лишь понимающе усмехнулся.

— Думаешь, Димка, она сумеет вести за собой два взвода разом? — разорвал иллюзию официоза Альбов.

— Думаю, Игорь, особого выбора у тебя все равно нет, — коротко усмехнулся Ромунов. — Согласно регламенту на станции должно быть четыре капитана, а у тебя сейчас только три, да и то не факт, что я вернусь к полевому командованию. Так что хочешь или нет — а тебе нужно кого-то повысить.

Губы Альбова недовольно скривились. Капитан превосходно помнил как его бывший командир обожал когда его тычут носом в очевидные вещи. Но Игорь быстро сумел взять себя в руки.

— Говорят, Димка, ты еще не принял предложение генерал-майора? — сменил тему он.

— Куда спешить? — пожал плечами Ромунов. — У меня еще два с лишним месяца официального больничного.

— Смотри не прошляпь, — усмехнулся Альбов. — А то верхи могут и устать тебя ждать.

— Предложение меня уже год ждет, — спокойно заявил Дмитрий. — Пусть еще немного поваляется. Спокойной ночи, полковник.

— Спокойной ночи, капитан, — Альбов ткнул пальцем в свой планшет и отключил связь.

Ромунов же тут же вцепился взглядом в висевшее сбоку оповещение с восклицательным знаком. Раньше так помечались пришедшие сверху приказы, а теперь — несанкционированная активность подопечных курсантов.

Капитан тяжело вздохнул и лишь затем открыл сообщение.

***

С самого утра я чувствовал себя совершенно другим человеком. Будто данное обещание подарило мне цель в жизни! И напрочь перевернуло мое отношение к занятиям.

Комбинезон казался элитной формой, которую мне пока что просто одолжили в надежде, что однажды я все же окажусь ее достоин. И люди в зеленом воспринимались как какие-то несмышленыши, которые совершенно не понимали, что стоит на кону.

Но бегать и вправлять им мозги я не собирался. Если есть своя голова на плечах — сами все поймут. А если нет — то мой втык просто не поможет. Тут и без меня есть гораздо более авторитетные ребята, день за днем намекающие, что стоит пахать как проклятые пока еще есть шанс!

— В шеренгу стройся! — заполнил помещение учебного ангара голос Соколовой.

Вынудив курсантов поспешно сбежаться в центр зала, замерев колонной перед преподавательским составом. Пытаясь по суровым лицам понять, что нас ждет на сей раз.

— Волков! Фролова! Куленко! Кузнецова! — разнесся по залу голос Ромунова, усиленный динамиками мыслежуйки. — Названным курсантам — выйти из строя!

Я тут же похолодел от одного лишь перечня фамилий. Тут же поняв, что наша вчерашняя вылазка в медотсек явно не осталась незамеченной. Но хоть убейте меня из рогатки — я понятия не имел, к чему там можно было прикопаться!

Но тело, тем не менее, вышло из шеренги. И, по указке капитана, замерло шагах в десяти перед остальной колонной.

— Кругом! — рявкнула Соколова, обращаясь к нашей четверке.

И снова тело послушно выполнило положенную команду. Оставляя мозг судорожно соображать, что происходит и настолько сильными пиздюлями это чревато.

Колонна курсантов смотрела на нас с кровожадным любопытством. Уже предвкушая инструкторскую расправу за какие-то неведомые им огрехи. Заставляя мои кишки завязываться в узел от нехорошего предвкушения.

Ромунов вышел вперед, замерев перед нашей четверкой. И медленно обвел остальных тяжелым взглядом. Гася мелкие вспышки слепого веселья.

— Вчера эти четверо проявили неожиданные качества, — тихо произнес капитан, заставив весь зал замереть и практически не дышать, прислушиваясь к каждому слову. — Стоящие перед вами курсанты навестили пострадавших во время проведения боевой операции на Ковчеге. Никто их об этом не просил. Никто не отдавал приказа. Но они самостоятельно решили потратить личное время на то, чтобы посочувствовать угодившим в переплет старшим товарищам, — Ромунов повернулся к нам, вглядываясь в каждое из четырех лиц. — И за это — они достойны почета и уважения!

— Взвод! — тут же подхватила Соколова. — Честь! Отдать!

И я и глазом моргнуть не успел, как внезапно все до единого курсанты уже стояли навытяжку. Салютуя нам! Салютуя — мне...

И, окончательно выбивая у меня почву из под ног, тройка инструкторов встала к нам боком и точно так же отдала салют! А на другой стороне от них, аналогично замер и сам Ромунов!

А мы только и могли что ошарашено переглянуться между собой.

И я мгновенно прочитал по глазам моих сотоварищей, что в данном случае — это целиком моя заслуга. Это была моя идея — сходить к Роману и Тине с визитом. Я всех растолкал и заставил шестеренки завращаться.

И это было мое обещание. К которому остальные просто присоединились, сочтя его достойным.

Так что я сделал единственное, что казалось хоть сколько-то уместным в данной ситуации. Вытянулся по стойке смирно и приложил руку к виску. Возвращая салют своему взводу.

Но обводя эти ошарашенные лица я отчетливо понимал, что никогда в жизни я не чувствовал столь громадный подъем в душе! Отчетливо ощущая небывалое единство со всем своим взводом разом!

Чувствуя рядом с собой людей, готовых броситься со мною в бой. Готовых прикрыть мне спину. И пусть меня черти на куски раздерут, если я их подведу и не сумею ответить тем же самым!

***

sеаr21: контакты автора указаны в комментариях под второй главой.

Автор так же ценит развернутую критику.