Прощай, охламон! (эроповесть). Часть 9

Молчание женщин продолжалось некоторое время, но резкий удар в пол клюшкой Наталии Лукиничны вывел из задумчивости Айгуль.

– Ты будешь жить со мной, дочка, нет нужды скитаться по чужим углам. И до работы всего лишь пять остановок на трамвае, а роддом находится недалеко. Все будет хорошо, девочка, – решительным голосом объявила Наталия Лукинична, словно это уже было принятое решение.

– То есть, как у Вас? – Недоумевая, Айгуль приподняла брови. – О чем вы говорите, Наталия Лукинична? Я не могу так... Почему?

– Ты носишь мое правнучатко Гулю. Как я могу знать, что его мать бродит с ребенком на руках в одиночестве. И не спорь со мной, дорогая. Бог забрал у меня мою Надюшу, и я не откажусь от тебя, доченька.

– Наталия Лукинична, не спешите так. Как я смогу жить в одной квартире с Павлом после всего, что произошло? Нет, я очень благодарна вам, но...

– Никаких "но"! Мы не чужие друг для друга. Я не отбрасываю своих близких людей. Завтра же переезжай. Не заставляй старушку ехать сюда.

Наталия Лукинична взяла карандаш из стакана и написала свой адрес на листке бумаги.

– Попробуй только ослушаться, плохая девочка, я достану тебя из-под земли. А я уже старенькая, пощади бабушку, Гуля. Ты такая худенькая, а я накормлю тебя, и ты будешь прекрасно выглядеть. Проводи меня, доченька.

Опираясь на палку и под руководством Айгуль, Наталия Лукинична направилась к выходу из больницы. Уже у самой двери девушка придержала рукав старого пальто Наталии Лукиничны и поцеловала ее в щеку, добавив:

– Пожалуйста, Наталия Лукинична, не упоминайте Павла обо мне. Я предпочитаю, чтобы он не чувствовал какие-либо обязательства по отношению ко мне. Это моя просьба и условие.

– Я понимаю твои пожелания, дочка. Ничего не скажу ему. У вас будет своя комната, и он не будет вам мешать. Мужчины не всегда берут на себя ответственность за женщину во время беременности, такая у них натура. Иди, Гулечка, не стой на сквозняке.

Наталия Лукинична осторожно спускалась по заснеженной парковой дорожке, держась за перила и с болью в сердце за эту хрупкую, но сильную женщину. Айгуль выбежала на крыльцо и положив ладони у рта крикнула:

– Обязательно приду, бабуля!...

Старушка повернулась на месте и сняв одну рукавичку перекрестила девушку, помахав палкой и настоятельно требовав вернуться в тепло.

* * *

К вечеру Вера Николаевна оповестила всех, кого Татьяна Ивановна направила на вакцинацию от гриппа. К семи часам она успела сделать прививку двоим людям из списка, и только охраннику Сергею еще предстояло получить прививку. Между ними за эти дни завязалось нечто похожее на дружбу. Они встречались с улыбками и теплыми взглядами. В этот день Вера Николаевна решила не ограничиваться звонком на охрану и сама спустилась на первый этаж, чтобы пригласить Сергея на прививку в процедурный кабинет.

– Привет, Сергей! Мне нужно сделать плановую вакцинацию от гриппа.

Сергей сразу поднялся со стула, готовый снять свою униформу прямо сейчас.

– Не сейчас и не здесь. Давай позже, чтобы ты не уходил долго со своего места. Я сама спущусь в пятый кабинет после отбоя и приглашу тебя. Пока можем выпить чашечку кофе, – она легонько похлопала Сергея по плечу и улыбнулась, удаляясь по коридору, изящно двигая бедрами. Сергей зачитывался видом медсестры и, опустившись на стул, вытер пот со лба рукавом куртки.

Перед тем как уйти домой, Айгуль поднялась на третий этаж и передала Вере ключ от своего процедурного кабинета, желая ей спокойной ночи. Проходя мимо палаты Пашкина, с грустью в сердце и избегая взгляда на дверь, девушка подошла к окну и некоторое время стояла, глядя сквозь темное стекло во двор больницы. Айгуль всегда думала, что сейчас Пашка положит руку ей на талию и поцелует в шею. С горьким вздохом она отправилась вниз по лестнице к выходу из больницы.

«Буду любить я тебя всегда,

В следующей жизни снова встретимся мы,

Говорят, что разлука помогает,

Но сама разлука — это вечность.

Встречусь ли я с тобой, точно не знаю,

Сердце подсказывает, что да,

Но разлука такая хитрая штука,

Кого-то лечит она, а кого-то ранит».

– Хотелось бы хоть одним глазком увидеть, подумала Айгуль про себя, на кого этот негодяй поменял ее. Может быть, она поспешила оттолкнуть Пашку от себя. Но она не могла выносить его измены и быть одной из его множества женщин. Нет, все верно, что она порвала с ним. Жаль оставлять Наталию Лукиничну одну и надеяться на то, что она помирится с Павлом. Хотелось верить, что все разрешится, как сказала Татьяна Ивановна, Бог дал ей ребенка и не покинет их в остальном. Возможно предложение Наталии Лукиничны переехать к ней — это Божья воля. Как бы трудно это ни было, ради ребенка Айгуль сделает это.

Прошедшая по отделениям, Вера следила за выполнением назначений для больных. Она пожелала подопечным спокойной ночи и потушила свет. Подождав полчаса, она взяла с собой шприцы и пакетик обещанного кофе, и спустилась на первый этаж. В полутемном коридоре она открыла процедурный кабинет и подготовила все необходимое. Затем она отправилась на вахту, освещенную ярким светом люминесцентных ламп, чтобы пригласить Сергея.

– Скучаешь, Сережа? – Обратилась она к парню, подойдя к застекленной стойке вахты. – Закрой свои двери в ад и давай выпьем кофе. Ну а если нужно сделать прививку, то это твое решение. Есть ли у тебя возражения насчет всего остального?

Сергей молча закрыл свою стойку и последовал за Верой Николаевной по темному коридору в процедурный кабинет. В приемном покое царила тишина, только слышался легкий стук каблучков и тяжелая поступь охранника. Сергей шел немного позади своей хозяйки, не отрывая глаз от движения под белым халатом медсестры. Запах кофе наполнил комнату, заглушивая другие медицинские ароматы. Вера приготовила шприц для укола и попросила Сергея снять форменную куртку, чтобы он смог завернуть рукав рубашки.

– Боишься уколов? – спросила она.

– Что я, не мужчина что ли? – ответил парень, держа поднятый рукав рубашки.

– Это мы еще посмотрим. Мужчины бывают разные. Есть такие, которые падают в обморок от одного вида шприца, зато с женщинами очень смелые. Присядь на стульчик, на всякий случай.

– Можно на тебя положиться, если что-то случится? – спросил Сергей с улыбкой, чувствуя легкое возбуждение внизу живота.

– Держись крепче, чтобы не упасть, – ответила Вера, вставая рядом с пациентом и держа шприц в руке. Закрыл за собой дверь на ключ? Всегда все мужики надеются, что за них все будет делать...

Вера повернула ключ в замке и вернулась к Сергею. Она провела ваткой по предплечью парня и воткнула иглу шприца в его руку. В ответ, сильные пальцы Сергея сжали бедро медсестры и не отпускали его до тех пор, пока игла не была извлечена.

– Вот и все, отпустите мою ногу... Я сейчас принесу кофе, а ты вернись на свою работу.

Пока Сергей шел на свое рабочее место, Вера не теряла времени. Она сняла свое белье и надела халат на голое тело, разлив кофе по чашкам.

– На двери всё закрыто? – спросила Вера, когда Сергей вернулся.

– Всё в порядке, Верочка Николаевна, – заверил ее Сергей.

– Зачем такая официальность? Лучше просто Верочка.

– Как скажешь, – согласился Сергей, глядя на грудь женщины, тонкий халат плотно обтягивал ее тело и подчеркивал темные кружки сосков.

– Сережа, выпей кофе, пока он не остыл. У тебя есть семья?

– Была, сейчас разведен. Дочка осталась у жены. А у тебя, Вера, сколько детей? – спросил Сергей, медленно попивая остывающий кофе.

– Для этого нужен мужчина, лучше отец... – усмехнулась Вера Николаевна и положила руку на колено Сергея.

– А муж не подходит?

– Муж приближается, но он не в настроении, к тому же, он у меня Хинштейн. Нафиг ему в таком возрасте младенцы. В его годы пора радоваться внукам. Один лишь ты, Сереженька, моя надежда.

Сергей пожал плечами и с нерешительностью спросил:

– Как ты собираешься объяснить свою беременность мужу?

– В любом случае, я рано или поздно оставлю его. Мне нужно ребенка, а не мужа, я уже насытилась им. Одна глупость и все будет по-новому... Ты передумал? Не думай, что я буду претендовать на что-то, Сережа. Я не проситься в жены, дорогой мой. У меня есть где жить, мама поможет, мы не останемся на улице.

– А я бы взял... Ты красивая и веселая. Давно ты мне нравишься.

– Что-то я раньше этого не замечала.

– Ты же замужем, зачем завидовать чужой женщине? Я помню твоего мужа, тогда ты меня отчитала, когда я его впустил к тебе ночью.

– Ты мне понравился тогда, поэтому я не подняла шум. Мы начали не с того, а время уже полночь. Я останусь в халате или разденусь?

– Как тебе удобнее, любая ты мне нравишься. Но, Верунь, если у нас получится это, может быть, выйдешь за меня замуж? Я готов жениться на тебе даже без ребенка.

– Давай пока об этом не будем... – улыбнувшись парню, предложила Вера, расстегивая свой халат и бросая его на кресло.

Сергей, сбросив со себя свою форму, завороженно смотрел на женщину, которая застилала кушетку чистой простыней из шкафчика, стоящего за ширмой.

– Пусть в этот раз все будет по-настоящему, – она развела волосы по плечам и легла на застеленную кушетку. – Погаси верхний свет и оставь только настольную лампу. Подходи ко мне, дорогой.

Светлый рассвет за окном разбудил Лену, которая лежала рядом с Павлом на помятой простыне, тепло укутанная в шерстяной клетчатый плед. Она долго смотрела в тишине пустого жилища на спокойное лицо спящего Пашки, переводя сонные глаза с его лица на широкую грудь с нежными волосами, которые легкими шагами направлялись к животу молодого человека. Пальцы Лены коснулись плеча Павла и потянулись к его груди, покрытой волосами.

– Пашенька, просыпайся любимый. Нам пора вставать. Я опоздаю на занятия, а тётка будет сердиться.

Она села на кровати, прижав колени к груди и обняв их руками. Присидев так минуту, Лена опустила ноги на пол и поднялась. Утренний прохладный воздух прошёл по её голому спине и вызвал лёгкое ознобное ощущение.

– Я пойду принимать душ, ты можешь поставить чайник? Ты меня слышишь?

Пашка потянулся, откинув с себя тёплый плед, встал с кровати и подошёл к окну, которое было украшено морозным узором. Уличные фонари ещё не погасили, а ранний трамвай шелестел на рельсах и незаметно проехал мимо девятиэтажного дома, подбирая первых пассажиров. Перейдя на кухню, он налил воды в чайник и поставил его на плиту. Не найдя заварку в шкафчике, Пашка заглянул в ванную. Лена стояла перед зеркалом над раковиной и чистила зубы с щеткой во рту. Смывая зубы водой из стакана, она обернулась к Павлу.

– А что если бы моя тётка зашла сюда и увидела тебя гуляющим по квартире? Может быть, оденешься? Светлана Аркадьевна может зайти перед работой.

– Ты же просила меня поставить чайник, – обняв девушку, ответил Паша, прижимаясь к её тёплой спине.

– Сейчас это не время для этого, – отклонила Лена его неподходящую идею, вырываясь из его объятий. Выходи, дай мне закончить, я скоро освобожу ванную.

Павел безо всякого желания отпустил девушку и направился в комнату, чтобы переодеться. Ему предстояло через некоторое время вернуться в больницу и, возможно, повстречаться с Айгуль. За дверью раздались голоса женщин и быстрые шаги в соседней комнате. В комнату вошла Лена, обернутая полотенцем, и быстро начала одеваться после того, как достала свежее белье из шкафа.

– Тётя увидела твою обувь и куртку в прихожей, – тихо произнесла Лена.

– И что? Теперь я должен как порядочный человек...

– Будет лучше, если ты быстренько уйдешь отсюда, мой радость. А за то, что ты так спешно убегаешь, я заплачу своей застенчивостью.

– Какая-то неоднозначная ситуация... Может быть лучше просто выпрыгнуть из окна, как Подколёсин в "Женитьбе"?

– Не усложняй все это, дорогой. Пока ты не жених, помни о том, что мы на пятом этаже.

Лена выглянула в коридор и провела Павла в прихожую. Она быстро попрощалась с ним и вернулась на кухню, чтобы посмотреть в окно, на удаляющуюся фигуру своего ночного гостя.

– Надеюсь, Леночка, ты осознаешь все последствия своих действий, – послышался спокойный голос Светланы Аркадьевны за ее спиной, – первое свидание с незнакомцем и сразу в постель... Знаешь, дорогая, я не противник, но все же меня это удивляет. Раньше ты была более разборчива.

– Тётя Света, я даже не влюблена в него, может быть немного увлечена.

– И как ты его оцениваешь? Что заставило такую прагматичную девушку увлечься этим физкультурником? Надеюсь, дело не только в сексе?

– Он достаточно эрудирован для физкультурника, а в постели он просто мастер, всю ночь не давал мне спать.

– Хорошо, полагаюсь на твое здравое рассуждение. У меня, Леночка, для тебя хорошие новости. С сегодняшнего дня я в отпуске, удалось организовать замечательную поездку на зимний курорт, и я улетаю в пять вечера. За это время ты сможешь определиться со своим увлечением без лишних помех, так что постарайся насладиться своей свободой в полной мере пока меня нет. Я оставлю тебе деньги, но не спеши все их потратить. Пей чай с бутербродами и ходи в больницу. Я уладила так, чтобы тебя временно оставили работать в регистратуре.

– Большое спасибо, тетя Света, все будет в порядке, – благодарно сказала племянница, прижимаясь к своей тете и поцеловав ее в щеку.

– Ой, Ленка! Ты каким-то парфюмом пропитана, будто за версту физкультурой занималась. Кстати, это женский аромат...

– Наверное, это запах сохранился с его куртки из театрального гардероба.

* * *

Пашка вошел в холл больницы, разделся и поднялся на лифте на третий этаж. В палате было оживление: кто-то заправлял постель, кто-то с полотенцем через плечо спешил занять очередь в туалет. Дед Самохин сидел на своей койке в войлочных тапочках и ждал команды отправиться первым на завтрак.

– Паша, сынок, почему так рано прибежал? Тебя уже лишили утреннего довольствия? – пошутил старик, глядя на своего соседа. Или дома не такие вкусные блюда, если тебе захотелось больничных деликатесов? Какая у тебя румяная физиономия, будто только больных развлекаешь.

– И тебе доброе утро, дедуля. Попрошу Татьяну Ивановну назначить тебе лекарство от жадности.

Дед еще не успел сообразить, как ответить своему оппоненту, как в комнату заглянула санитарка и энергичным голосом объявила:

– Пойдите есть, пожалуйста, мальчики!

Самохин начал спешно вылезать из распущенной кроватной сетки и благодаря помощи Пашки успешно встал на ноги. Они направились к больничной столовой, шаркая ногами по коридору.

– Может быть, пойти на последок перекусить? – подумал про себя Пашка, вспоминая, что не успел позавтракать у Лены. Только бы не наткнуться на Гульку в коридоре.

Одев больничный халат и выглянув за дверь, он направился в столовую. Из окна раздачи доносился недовольный голос Клавдии Васильевны.

– Какая ещё прибавка, – пожаловалась она Самохину, старому мужику, – пол отделения голодает. Терпи и жди, дед, остатки поделю, можешь закусить хлебом.

Увидев Пашку в очереди, Клавдия Васильевна кивнула ему, чтобы он подождал. Она насыпала деду жидкую кашу в чашку и передала ему с кусочком масла на ломтике белого хлеба.

– Держи, дедушка, не стой у меня на голове.

– Не старше тебя я, молоденькая. Мне ещё можно пахать не знаю сколько! – возразил старик, беря свою чашку с кофейной бурдой.

– Не переживай так сильно, пахарь. Следующий!

Через несколько минут Пашка уже сидел за столиком у Клавдии Васильевны и с аппетитом ел полную ложку манной каши с кусочком желтого масла посередине тарелки.

– Как у вас дела с Ириной? Она меня не ругала?

– А зачем ей тебя ругать, Пашенька? С таким мужчиной можно только наслаждаться. Жалела, что мы больше не встретимся. Мы с тобой никого не сравним. Может, перед обходом побалуешь меня, у нас ещё есть время...

– Конечно, Клавдия Васильевна, только без тебя скоро не получится.

– Это точно, Павлуша, – согласилась Клавдия Васильевна и протянула руку под резинку штанов парня. – Будем скучать по Ирке без него. Вспомнишь ли ты, как в первый раз уговорил меня? Тогда я просто испугалась и отдалась тебе, потому что увидела, как хочешь меня порадовать.

Пашка, прикрыв глаза от умелых рук поварихи, скользящих по стволу бугристого члена, изборождённого набухшими венами, ощущал тепло рта, вбирающего в себя его головку. На память пришёл тот день, когда операционные швы стали зарастать и Татьяна Ивановна у себя в процедурной удаляла пинцетом хирургические нити из шва. После обеда, на который Пашка опоздал, Клавдия Васильевна сама зазвала к себе симпатичного паренька, предложив хорошенько подкрепиться остатками обеденного меню в бачке. Накормив парня она стала убирать со стола посуду и ощутив на своей груди широкие ладони своего гостя, сжимающие увесистые шары с крупными сосками, упрятанными в лифчик пятого размера. Клавдия Васильевна с удивлением восприняла подобную благодарность паренька за сытный обед. Но понимая, что излишний шум за опущенным щитом в раздаточном окне лишь привлечёт внимание, случайно зашедших в столовую посторонних, она, оглянувшись через плечо, с удивлением воззрилась на напряжённое лицо, стоящего за её спиной Пашки.

– Ты чего это парень надумал? А вот как зашумлю?

– Шуметь потом станешь если не понравится – и стянув штаны к коленям извлёк на свободу то, что без колебаний сняло все возражения у женщины, вызвав восхищённый возглас из уст поварихи.

– Ну коли ты с этим, так может и не стану шуметь попусту, – оглянувшись вокруг и не найдя ничего кроме столика с которого только сняла посуду, Клавдия Васильевна придержала руки парня на своей груди.

– Погоди, Паша, надо дверь замкнуть на щеколду.

Когда Пашка, прикрываясь дверью, подтягивал штаны, Клавдия Васильевна сняла трусы и аккуратно спрятала их в карман своего халата, который облегал ее пышные бедра.

– Как тебе удобнее – лечь или стоять? – спросила она Павла, расстегивая полы халата.

– Что для тебя удобнее, Клавдия Васильевна?

– Ты всегда меня достаешь. Давай сзади, столик слишком хлипкий, я его разрушу.

Сладкие воспоминания были прерваны, когда Клавдия Васильевна подошла к Павлу на полных ногах и предложила ему свою массивную задницу для опоры, опираясь рукой на стену.

– Давай потешь свою няню на прощание так, чтобы она долго помнила все это. Я ведь хотела, чтобы ты забавил нас с Иркой вдвоем, но Васек все испортил. Ну да ладно, будет что вспомнить особенно моей Ирке.

– Ооох! – вскричала Клавдия Васильевна, почувствовав в себе Пашкин член, который проник глубоко до самой матки, – черт возьми, Пашенька!

* * *

Пашка успел вернуться в палату перед обходом. Он уже решил, что больше не хочет находиться в больнице и попросит врача выписать его. В палату вошел его лечащий врач, сопровождаемый медсестрой Верой Николаевной и Айгуль. Девушка не обращая внимания на Павла остановилась у кровати старика.

– Самохин, мне нужно поставить тебе капельницу. Освободи правую руку.

Дед с радостью положился на подушку и уставился на быстрые движения Айгуль, которая быстро устанавливала флакон с лекарством в штатив.

– Ставь, дочка, если нужно. Почему не веселая? Кто обидел? Проигнорируй его...

– Я так и сделала, дедушка, – подтвердила она, проверив движение жидкости в трубке, которая была подключена к игле в руке старика. – Когда закончится, закройте зажим. Я скоро вернусь.

Айгуль вышла из палаты, не обратившись к Пашке.

– Почему она такая? – спросил дедушка, глядя на Павла.

Пашка пожал плечами и добавил: – Не знаю, дедуля. Может быть у нее критические дни...

Подошел врач и посмотрев на Павла спросил:

Как самочувствие Стожкова? Как здесь у нас... – он приподнял пол халата и осмотрел заживающий шов на лобке. Затем обратился к медсестре: – Хорошо, рана полностью зажила, послеоперационная краснота проходит по шву. Мы сможем выписать молодого человека. Вам известны рекомендации: избегайте физических нагрузок, а в остальном можете позволить себе нормальное питание и даже половую жизнь, конечно, в разумных пределах. Вера Николаевна, принесите мне заключение, я его подпишу. Светлана Аркадьевна сегодня начинает отпуск.

– Лежи, Паша. Я принесу тебе выписку и больничный лист, не уходи пока – предупредила Вера, выходя за врачом из палаты.

Пашка собрал свои вещи в пакет из тумбочки и переоделся.

– Все, дедуля. Меня вылечили, тебя тоже вылечат. Больше я не буду делать искусственное дыхание рот в рот после обжорства нашей столовой церкви. Не переедайся сильно, потом будет трудно ходить в туалет.

– Ты всегда болтун и шутник, Паша! Хотя не вредный для окружающих. Может быть мы еще увидимся, будь здоров парень – старик протянул свободную руку Пашке.

– Возможно, мы снова увидимся… – Пашка наклонился над стариком и поцеловал его на лоб, – но только не здесь, в больнице, дедушка. Желаю всем вам счастья, теперь пусть будет тише, не обижайте дедушку.

Выходя из палаты, он столкнулся с Айгуль, она шла забрать систему у старика, но увидев Пашку замедлила шаги.

– Айгуль, можно задержаться на минутку? – попросил он девушку. Она остановилась у окна и положила руки в карманы халата.

– Гуля, не обижайся на меня, я не хотел задеть тебя.

– Я не обиделась, Паша. Кто я для тебя? Просто еще одна женщина. Сколько их было до меня и сколько будет после меня. Ты только что со мной расстался и уже отправился на свидание с другой. Это не ты бросил меня, это я бросила тебя! Я пойду к Самохину. Прощай, Охламон! Может быть мы встретимся раньше чем ты думаешь...

Айгуль провела рукой по щеке Пашки и скрылась за дверью палаты.

Провожая глазами девушку, Пашка направился к Вере.

– Ты сам пришел? Держи документы, спустишься в регистратуру, поставишь печать больницы у сотрудниц. Ну, прощай, Павлушка. Я безмерно благодарна тебе за все. Твое обучение не прошло зря. Спасибо тебе, мой родной! Загляни к Айгульке попрощаться, она тебя любит, Охламон.

– Я не успел попрощаться с Татьяной Ивановной. Жаль, что вы с ней не подруги, я бы ее поцеловал от меня.

– Она переживет такую беду как-то, болтун!

Спустившись вниз, Пашка подошел к стойке регистратуры и положил перед собой на стол документы для выписки.

– Молодой человек, требуется ваша подпись – обратился он к медсестре, сидящей перед ним и просматривающей журналы.

– Привет, Подколесин! Я только что о тебе думала. Тебя выписали?

– Да, меня выгнали из-за плохого поведения. Поставь печать на больничном листе.

Лена поставила печать и спросила Пашу:

– А ты не собираешься сегодня отказываться от меня, Павлушенька? У меня тётка уезжает на курорт. Мы могли бы продолжить наше общение. Если, конечно, ты всё ещё интересуешься мной.

Продолжение следует