Тридцать три. Часть 20

Девушки провели долгое время в ванной, приводя себя в порядок после вчерашнего хаоса. Поэтому, когда они вышли, Макс и я пошли к унитазу и одновременно сделали его звенеть. Дальше все было проще. Нам не нужно бриться, мы можем обойтись без этого. Я думаю, девушки не обидятся, если мы возьмем их зубные щетки, мы же друзья. После полоскания для чистоты мы вышли из комнаты как два прекрасных мужчины в своих неглиже. Девушки надели домашние халаты и ждали нас за столом. Без макияжа и сложных причесок они все так же выглядели очаровательно. Надя была румяной, а Света немного бледной с тенями под глазами, они улыбались нам тепло.

На столе осталось много еды и напитков с предыдущего вечера, но на данный момент это не имело значения. Сегодня наши молодые организмы требовали пополнения запасов. После рюмки коньяка весь мир стал ярким и отражался от свежего белого снега, который выпал ночью. Надя, сидящая между Максом и мной, положила руку под стол и нащупала мой возбужденный член. Ее глаза сверкали игривостью. Макс тоже резко оторвался от тарелки.

— Знаете, что бы я хотела на десерт? — Взглянув нас мечтательно, спросила она.

— Мороженое? Я видела его вчера в холодильнике. — Предположила Света, сидевшая напротив и не замечавшая происходящего под столом.

— Света, ты почти угадала. Принеси его.

— Что же ты еще задумала, беспокойная?

— Вы увидите.

Света принесла четыре порции мороженого со слоем варенья.

— Парни, встаньте и подойдите сюда. — Ее задумка была понятна. Интересно как это будет исполнено.

Она взяла мой возбужденный член и опустила его в ледяную массу, двигая им, стараясь полностью обмакнуть его. Ледяные иголки пронзали головку. Она сжалась, пытаясь спрятаться в складках кожи. Затем весь возбужденный член был охвачен ее горячими губами, а игривый язычок слизывал сладкое мороженое.

— Попробуй, очень вкусно. А я позабочусь о Максе.

Света не стала засовывать член в креманку, так как он уже слишком жесткий, а просто положила ложечкой мороженое сверху. Затем она аккуратно опустила импровизированный бутерброд в широко открытый рот и придавила его губами, чтобы мороженое таяло глубоко внутри. Несколько капель стекли и исчезли между ее грудями. Я следил за ними и с сожалением проглотил, увидев Свету в трусах. Возникла мысль о том, как я бы с удовольствием вылизал ее интимные места – живот, груди, покрытые сладким мороженым. И опять вздохнул.

— Тебе не нравится?

— Как ты можешь подумать?! Просто жаль, что я не могу облизать тебя прямо сейчас.

— Да уж! Сегодня это не получится. А что насчет Нади? Будет отлично. Ты будешь Максом для Нади, а я буду для тебя.

Макс опирался лбом и одной рукой о диван, а другой кормил Надю мороженым, то окуная головку члена в креманку, то в рот женщины, которая лежала под ним. Я опустил взгляд и только теперь заметил, насколько аккуратно Надя приготовилась к этому вечеру.

Волосы на ее лобке были аккуратно подстрижены в виде треугольника с закругленными краями. Лишний волос был полностью удален, открывая поглаживающий взор мягкой кожи от лобка до ануса. Разведенные ноги беззастенчиво демонстрировали вагину, которая конвульсивно сжималась и потемнела.

Спустив большую порцию мороженого на чайной ложке, я двумя пальцами раздвинул вход во влагалище. Надя сказала удовлетворенным голосом: "У-у?!". Она стремительно двигалась ко мне всем своим телом, а я предательски опустил ложку с мороженым прямо в нее. Ложка сгнулась и исчезла вместе с ручкой внутри вагины. Вспомни школьные годы, когда друзья-садисты смеялись, засовывая тебе снежок или ледяную струйку под одежду. Надя часто издавала стоны — "Уф! Уф! Уф!", она не могла ничего сказать с головкой, заполняющей ее рот. Ее живот напрягся, и из влагалища выскочила ручка ложки, которую я тут же вытащил, а складки влагалища закрылись. Молочные капельки потекли по промежности. Вознаграждая женщину за ее удовольствие, я полностью погрузил свое лицо в ее вульву и услышал довольное "Ойу-у!".

— Лёд есть? Неси. — Обратился я к Свете, услужливо держащую креманки.

Пока Света хлопала на кухне дверкой холодильника и выбивала не послушные кубики из формочки, я скормил Надиной вагине половину мороженого. Видимо лоно привыкло к холоду и к тому времени, когда вернулась Света с кубиками льда, устрица влагалища снова приоткрыла створки. Три прозрачных, с воздушными пузырьками вкраплений, кубика скрылись в темнеющем провале и, чтобы отрезать им обратную дорогу, я заткнул выход членом.

И я, и Надя хором завопили. Надя от неожиданности, а я от боли. Её вагина сжалась так, что, смяв всё её содержимое в один комок, буквально, с силой выплюнула из себя и лёд, и член, и, тонкой струйкой, остатки растаявшего мороженого.

— Дурак! — выскочив из-под Макса, набросилась она на меня с кулаками, повалив на спину. — Надо же придумать! Холодно ведь! Вот простудишь меня, можешь больше не приходить!

— Я сейчас погрею!

— О! О! О! О! — затряслись надо мной груди Нади под толчками Макса, который не пропустил её удобную позу.

— ДЗЫНЬ! ДЗЫНЬ! ДЗЫНЬ! — звякнул звонок в прихожей.

— Кого несёт в такую рань?!

Надя нехотя слезла с члена и, на ходу натягивая халат, направилась к двери. Я машинально поискал глазами часы. Начало девятого. Рановато для гостей утром выходного дня, а мы и попили, и поели, и баб поимели.

— Во бля! Ты что совсем ёбнулась! В такую рань?

— Он не шевелиться.

— Так ему и надо. Нечего по чужим бабам шастать. Ему, что тебя не хватает или может, не даёшь?

— Да не стоит у него после зоны! Совсем! Услышал, как ты бутылками на площадке гремела вот и захотел на халяву выпить! А тут эти...

Женщина молча уставилась на наших гостей, которые пристально смотрели на нее. Без пышной прически она выглядела стройной женщиной лет сорока и в своем домашнем халате больше не казалась скандалисткой.

— Он спит? — поинтересовался Макс.

— Нет. Он только моргает глазами, слезы текут и все такое.

— Ну, ты его хорошенько наказала этой сковородкой. Он сам виноват, что попал в такую ситуацию. Ладно, мы поможем тебе поднять его и заботиться о нем. Но за это придется заплатить.

— Я отдам все, что у меня есть, только я больше ничего не имею, все пропила!

— Мы можем принять вещами. — Макс двинулся к ней.

— Нет! Нет! Я не...

— Ладно. — Макс остановился. — Тогда будешь кормить его через трубочку и выпускать уток до конца своих дней.

— Давай снимай трусы! Поторопись! Нечего стоять насмарку! Я видела, как ты флиртовала со завхозом, пока он был в зоне.

— С заведующим.

— Ну и что! Снимай трусы, коза! — Надя злорадно ухмыльнулась.

Подняв подол халата на заднице, бледная женщина сняла трусы и быстро спрятала их в карман.

— Расстегни халат.

Полы халата медленно разошлись. Короткий полупрозрачный комбинезон едва прикрывал густую прическу и большие круги вокруг сосков на небольшой слегка обвисшей груди.

Я подошел к женщине и нахально провел рукой между ее ног, раздвинул слабые губы и погрузил палец в ее предательски влажную вагину. Вынимая пальцы, я пробежал ими по всей щели и задержался на маленьком клиторе. Женщина дернулась и отодвинула мою руку. Я поднес пальцы к носу.

— Аромат лаванды. Она успела принять душ.

— Ах! ты и стерва! Подслушивала?! Сука!

— А чего тут подслушивать. Ты на весь подъезд завывала. Тут и козе понятно.

— Так ты тоже, что ли захотела? Ишь, мужика ей лечить! А сама, подмылась, значит!? Вот, сука!

Надя распалялась всё больше и уже готова была вцепиться соседке в волосы.

— Цыц! Бабы! Всё. Прения закончены! Дело серьёзное. Сейчас женщина расплатится по счетам и пойдём её мужа на ноги ставить. Тебя звать-то как?

— Вера.

— Ну, вот что Вера. Раздевайся и... Сань, ты как?

— Давай, начинай.

— Тогда, Вера, иди сюда.

Как кукловод, двигая её конечностями, Макс поставил Веру раком, и завёл свою елду между ног. Вонзать в неё свой клинок не спешил, а дразнил её вагину длинными проходами по клитору. Щёки Веры покрылись румянцем, глаза помутнели, рот приоткрылся.

Мы втроём устроились на диване. Я естественно по центру. Света и Надя, соревнуясь в ловкости, играли мои членом, а я клитором Нади и грудями Светы. В трусы к ней я соваться не решился.

— Вера, хочешь конфетку? — помахивая моим членом перед своим ртом, спросила Надя. — Тащи свой зад сюда.

Вера послушно приблизилась и положила груди мне между ног. Надя шлёпала её членом по щекам, по носу, по губам.

— Ротик открой. Вот, умница. Соси, соси, давай. Вот. Умеешь, когда захочешь. Нет, в руки я тебе его не отдам!

Вера охнула, широко открыла глаза и рот. Это Макс вставил-таки ей свой фаллос. Насаженная на два шампура тело Веры металось, то вбирая мой член глубоко в рот, то член Макса глубоко во влагалище. Мы дружно таскали её, как двуручную пилу, туда-сюда. Но вскоре Макс сбился с темпа, резко его ускорив. Ясно, скоро, конец. Я отвёл член ото рта, но он остался открытым. Нарастающий крик «о-оо-ОО-ОО-ААА! » и женщина сдалась, уронив голову мне между ног. Макс рыкнул и толчки прекратились.

— Ты согласна?

— Давайте предположим, что это заранее оплаченный взнос. Я позже присоединюсь. Иди, лечи, коновал.

— Спасибо. Я бы не выдержала ещё одного. — Вера благодарно обняла меня за губу.

— Иди уже.

Собрав свои вещи и надев халаты на голое тело, Вера и Макс направились к выходу.

— Можно мне присоединиться? — Надя вскочила, ища халат, — Будет интересно увидеть, как Макс возбуждается.

— Ты думаешь, он захочет и тебе? — насмешливо спросила Вера.

— Разве я не использовала твоих мужчин? Почему бы и мне не попробовать твоего?

— И кто из нас двуличная сука?

— Хватит делить шкуру неубитого медведя! Вы обе проститутки. Заткнитесь.

— А почему ты не трахнул ее? — спросила Света, когда дверь за ними закрылась. Она положила голову на мой живот и нежно играла с членом, то открывая, то закрывая головку и ствол пределами крайней плоти. Я наслаждался этим.

— Не знаю. Может быть, мне неудобно после Макса. Его широкая вагина остается, не успевает сжаться. Или может быть, я уже пресытился?

— Она хорошо сосет?

— Минет — это интимное дело. А когда это происходит все вместе, что за разница? Это приятно и все тут.

— А я?

— Что с тобой?

— Тебе нравится, как я сосу?

— Ты делаешь все очень хорошо. Мне нравится быть с тобой везде.

— Ты ревнуешь меня? Я видела, как ты смотришь на нас с Максом.

— Я не знаю, как это назвать. Просто я подумал, что он возможно в данный момент трахает мать моего ребенка и мне стало неприятно.

— Мне жаль, что так вышло. Я даже не знала радоваться или огорчаться. Я испугалась неизвестности. А когда вы оба успокоили меня, я думала о том, кто может быть отцом. А теперь некому думать. Грустно.

— Ты что влюбилась?

— Неет! Просто вы разбудили во мне желание, которого я раньше не знала. Научили любить человеческие тела, и женские, и мужские. Скольких вы перетрахали на моих глазах и с моим участием! Уму непостижимо. Разве я могла подумать о таком? Но скоро вы уедите. Что дальше делать? А с тёткой что сотворили. Стала блядь блядью. Как она без вас дальше жить будет. Или может нам всем к Васечке податься?

От её слов кошки скребли по душе. Гадливо как-то всё это. Чтобы закончить разговор я предложил:

— А пойдём, глянем, что они там делают?

— Ты серьёзно? А пошли!

Накинув халаты, вышли на площадку и толкнули соседскую дверь. Надо же? Открыта. Вошли.

Первое, что бросилось в глаза — это голый мужской зад в наколках, где двигающиеся черти лопатами закидывают уголь в топку — анус. Васечка кого-то нещадно пялил на столе. Не фига себе — импотент! Макс довольный сидел на потрёпанном диване и мягко дрочил, наблюдая за происходящим.

А посмотреть было на что. И Надя, и Вера голыми, лежали животом на столе. Васичка, тоже голый, только что кончил в жену и тут же, разбрызгивая на ходу сперму, перешел к Наде и загнал в неё, надо сказать достойного размера, член. Уцепившись в край стола, Надя стонала и с наслаждением, сияющим на её лице, подмахивала задом. Кончили они быстро и вместе. Надя в изнеможении расплылась по столу, а Вася, из которого сперма так и брызгала, снова погрузил член в жену.

— Что здесь происходит? — спросила Света.

— Вот, оживил сексуального маньяка. Никак не может выплеснуть накопившуюся за годы сперму.

— А почему вдруг Надя сюда вмешалась?

— Просто он настолько утомил Веру, что она позвала на помощь Надю. Итак, нам здесь больше делать нечего. Пора идти домой.

— А я?

— Ты же только что говорила, что собиралась обратиться к Васечке. Присоединяйся теперь.

— Какой же ты подлец!

Моя рука не успела дотронуться до моей щеки, когда возмущенное тело начало извиваться в моих объятиях и затихло в бесконечном поцелуе. Я унёс Свету из квартиры.

— Подлец! Обманщик! Дурак! — повторяла Света, гладя мне затылок.

— Ребята! Вы можете делать, что хотите, но мне здесь действительно больше нечего делать. Он оживил импотентного и превратил его в маньяка, а потерял своих партнёрш. Тебя, Света, не считая. Остается только выпить за прощание. Света, я также рекомендую тебе отдых в постели - извини! Я имел в виду покой.

— Ладно. И я иду домой. Ты прав, Макс. Мне нужно отлежаться, низ спины болит.

Мы оделись. Выпили по паре рюмок. Поели закуски. Собрались.

— Я загляну к ним, на всякий случай.

Через несколько минут Света вернулась.

— Всё хорошо. Кажется, он успокоился. Он сидит на диване и отдыхает.

— А они?

— Обе покрыты спермой, как бутерброды со сгущенкой. Они лежат у него на коленях.

— Вот еще две счастливые женщины. Думаю, — почесал Макс затылок, — они найдут общий язык.

— Посмотрим. — Недвусмысленно ответила Света на мой вопросительный взгляд.

__________________________

— Итак, куда теперь? — спросил я, когда мы вышли из такси у Светы.

— Поехали домой или в гостиницу. Честно говоря, я устала от всего этого.

— У меня есть билеты на хоккей. Не на самый высокий уровень, но играют на полную. Хотите пойти? Могу подвезти и забрать. Как насчет этого?

— Начало во сколько?

— В три. Ещё успеете. По рукам?

— А давай! Не в четырёх же стенах сидеть?

______________________________________

Матч местных команд, как ни странно, собрал почти полный зал. Болели за обе команды одинаково страстно, что не раз переходило в откровенные драки, как на трибунах, так и на площадке.

Не отдавая никому предпочтения, наблюдать за не самой технической игрой, скучновато. Зато за нами болели фанаты, вернее две фанатки. Криков, писку, и визга, вместо свиста, они издавали столько, что перекрывали весь остальной шум. Кроме того, они прыгали, вскакивали, не обращая внимания на то, что то и дело бьют нас по головам. Болели они за «бело-синих». В отместку им мы стали болеть «красных». К первому перерыву мы с ними были уже заклятыми врагами. Наоравшись до хрипоты, мы устремились в буфет. И тут было множество и в очереди пришлось постоять только для слива выпитого пива.

Началась игра. Приподнятое настроение на первых же минутах испортили две подряд пропущенных шайбы в ворота «красных». Девчонки ликовали и нагло похлопывали ладошками по темечкам, вот, мол, знай наших. Игра «красных», как часто бывает пошла в раздрай, ещё одна безответная шайба и тёплые губы поцеловали мне маковку, какая наглость. Казалось, что игра потеряна безвозвратно. Грубая игра одного из «бело-синих», повлекшая серьёзную травму игрока «красных», надолго остановила игру. И тут началось. «Красные» играя в большинстве, отыграли шайбу. Через пять секунд, после вбрасывания, красивый индивидуальный проход «красного», завершился столь же красивым голом. 3:2. Появилась надежда. «Красные» напирали, но до конца тайма счёт оставался неизменным. И о чудо! Длинная диагональная передача, неожиданный мощный бросок и ГОЛ! Мы повскакивали с мест, заорали. Обернувшись назад я увидел милое, но кислое личико, губы, которые целовали меня в маковку. И чёрт меня дёрнул, а я выдернул девчонку с места, поднял, какая она лёгкая, и поцеловал в губы, крутанувшись с ней на месте, и посадил на место. Округлившиеся красивые серые глаза хлопали длинными ресницами.

— Познакомься с нашими! — сказал я, неясно осознавая, имел ли в виду игру или поцелуй.

Мы выпили ещё по пиву и стояли в очереди на «сливной», энергично обсуждая игру с незнакомыми людьми. Я заметил, что ищу в толпе «фанаток», но их шапочки в цветах команды не были видны нигде.

Третий тайм. Игра была жесткой, но не принесла результатов ни одной из команд. Ничья.

Мы, хрипя и радостные, направлялись к стоянке, где должен был подождать таксист. И тут я заметил шапочки.

— Максим, давай заговорим с фанатками?

— Тебя манит свежее мясо? Половина отеля только и ждет, чтобы кто-то поманил их пальчиком, а он приводит новых. Не, я отказываюсь.

— Ну ладно, каждому свое. А я попробую.

Я быстро подошел к девушкам, представился и предложил отпраздновать боевую ничью. К моему удовольствию, они согласились, и, обсуждая разные варианты проведения этого события, мы пришли к выводу, что единственным доступным и подходящим местом будет квартира Ольги со серыми глазами. В то время не попасть ни в одно кафе или ресторан, у Юли все дома, а отец Ольги на дежурстве и его не будет целые сутки. Про мать мы не говорили. Может быть, она в отъезде или разведена, а может быть и сирота. Я решил не уточнять.

Мы быстро приехали. Двухэтажный дом времен Дикого Запада. Скрипучие деревянные ступеньки предупредили весь подъезд о нашем появлении.

— Оля! Ты не одна? — спросил бдительная соседка.

— Я с Юлей!

— Ага. Ладно. — Дверь захлопнулась в темноте.

— Вот беспокойство! Надеюсь, я не приведу отца?

— шшшш!

Мы быстро вошли, разделись и потихоньку прошли в комнату.

— Да у вас стены не из картона, нельзя шуметь!

— Нет, но слышимость! Чихнёшь, а за стенкой: «будь здоров! »

— Так что будем шепотом тосты произносить.

— Оля неси посуду.

Я огляделся. Видимо, две комнаты. Добротная мебель, ковры, хрусталь. Живут, не бедствуют. На серванте фотография привлекательной улыбающейся женщины, в рамочке с траурной ленточкой. А вот и мать. Ещё года не прошло, судя по ленте.

Девчонки, им было от силы лет по двадцать пять, тащили закуску, из серванта изъяли хрустальные бокалы и рюмки.

— С чего начнём? Водка? Херес?

— Мне водки. От вина у меня голова болит. — Вынесла вердикт Юля.

— Я мне херес. От водки я быстро пьянею и... В общем — херес.

— За интересную игру, которая свела нас.

Звенел хрусталь, булькало вино и водка, хрустела не хитрая закуска. Разговоры крутились вокруг игры.

— А зачем ты меня поцеловал? — ни с того, ни с сего, спросила Оля. И посмотрела на меня своими красивыми, серыми, захмелевшими, глазами.

— В отместку на твой поцелуй в маковку. А что?

— А почему только её, может, я тоже хочу? — у Юли слегка заплетался язык.

— Готов искупить, хоть сейчас.

Я встал со стула и протянул руку, чтобы помочь Юле встать, но вместо этого, она дёрнула меня за руку, и, пытаясь ничего не свалить, я оказался сидящим на диване между подружек.

— Ну же! — Настырная Юля развернула меня к себе и призывно приоткрыла пухленькие, как и вся она, губки. Наши губы слились. Поехали, цинично подумал я, пробуя упругость её груди. Она закинула на меня ногу. Есть контакт. Это девочка наша. Но нужно не упустить и вторую, которую и хотелось мне больше. Я оторвал от себя Юлю. Ольга скромно сидела рядом, сунув обе сложенные ладони между ляжек. Только сейчас я заметил, что девчонки сняли колготки. То-то они хихикали на кухне. Не люблю я целоваться с правой стороны. Я взял Олю за плечи развернул и, повалив к себе на колени, припал к её губам. Худенькие плечи задрожали, и она, обхватив моё лицо ладонями, стала покрывать его поцелуями. Не теряя времени, я изучал её худенькое тело и обнаружил упругую грудь, не прикрытую чашками лифа, с большими твёрдыми сосками.

— Достаточно! Перестаньте, пожалуйста! Предлагаю выпить за чувства!

— Можно уточнить, о каких чувствах идет речь?

— О настоящих, конечно! — возмутилась Юля.

— А какими они должны быть, эти настоящие чувства?

— Ну, чтобы он дарил подарки, цветы, заботился, приглашал в кино и театр. Чтобы целовал, ласкал и все такое, конечно.

— Юля, а за что он должен все это делать? За то, чтобы ты с ним переспала? Ты серьезно собираешься любить его?

— А я что? Да, пусть старается, чтобы я согласилась переспать с ним. Разве это не лучше цветов? Подарков хватит и на праздники.

— Вот мы только что целовались. Это значит, что ты меня любишь?

— Нет конечно! Мне просто нравится целоваться, а ты мне нравишься. Почему бы и нет? Ведь я вам тоже небезразлична?

— Нет, небезразличны. Вы мне симпатичны. И знакомство с вами вызвало у меня обычное для мужчин всех возрастов желание — просто заняться с вами сексом. Порочно? Да! Но я люблю секс и хочу этим заниматься. Это любовь?

— Нет. Это похоть. — Тихо произнесла Оля. — Я помню, что любовь — это триединое чувство взаимного притяжения. Первое — душевное. Второе — интеллектуальное. Третье — физическое. И только наличие всех трех составляющих является настоящей любовью!

Лицо Оли светилось энтузиазмом, щеки горели, возможно от чувств, а может и от алкоголя. В этот момент она и в самом деле хотела полюбить по-настоящему.

— За чувства!

Чарки стукнулись друг о друга. Выпили. Возникло неприятное молчание. Было необходимо резко перейти от высокого к низменному, но никто не решался делать первый шаг.

— Для возвышенного нужно время, а его у нас нет. Поэтому ограничимся низменным, но красивым... , назовём вещи своими именами — сексом. Кто за данное предложение, прошу поднять... рюмки.

— Фу! Как грубо!

— Зато честно. Так кто «за»? — Я поднял рюмку, за мной, в чём я не сомневался, Юля, и только Оля медлила. — Есть старый анекдот:

«Приходит сосед и спрашивает:

— В групповом сексе участвовать будешь?

— Ты, я, а ещё кто?

— Твоя жена.

— Нет, ты что?

— Ну, тогда мы тебя вычёркиваем. »

— Оля так ты с нами?

— Идиотка! Чёрт с вами и я тоже! — Не дожидаясь нас, она опрокинула свою рюмку в рот. Я тоже махнул водочки и потянулся к губам Ольги.

— Нет закуски слаще, чем поцелуй желанной женщины.

— О! Я уже желанна?

— А то бы я целовал тебя на стадионе. — И не дожидаясь ответа, прильнул к её губам. Её руки легли мне на шею. Лёд тронулся. Юля стояла коленками на диване рядом и с нетерпением ждала своей очереди. Я притянул к ней руку и на ощупь расстегнул блузку. Она с любопытством наблюдала за моими пальцами, выпятив вперёд пухленькую грудь. Застёжка в три крючка на спине поддалась не сразу, уж больно туго лиф сдавливал ей грудь. Пришлось прижать её для упора к своему бедру. Вероятно, приняв это, как сигнал к действию, она положила свою руку мне на ширинку. Там уж изнемогая от тесноты, рвался на свободу мой верный друг. Ощутив биение живого существа, она быстро освободилась от мешающих тряпок и вжикнула молнией ширинки и занялась ремнём. Вот и хорошо, что занята делом. Мои руки тоже действовали. Сначала медленно, чтобы не вспугнуть загипнотизированную поцелуем Олю, была расстёгнута молния юбки, потом пуговка на поясе. Юбка скользнула шелковой подкладкой по узким бёдрам и легла у ног. Рядом с юбкой легли мои джинсы, которые потоптав брючины я, наконец, снял. Залезть в трусы или вообще снять их Юля, видимо, не решалась, но увидев, что, мы оба стоим в свитерах, решила уровнять нас в степени обнаженности с собой. Мой свитер вместе с майкой пополз вверх, оголяя торс. Не отрывая губ, Оля перенесла руки мне на пояс и, ощутив тепло кожи, прижалась животом к бугру члена, но и этот приятный момент длился не долго. Юля, ох уж эта Юля! бесцеремонно содрала с Оли тонкий свитерок вместе с майкой. Наши голые груди прижались.

— А теперь моя очередь! — Юля быстро сняла со себя юбку и после некоторой задумчивости сняла трусики, предстала перед нами в своей полной красе, легонько прикрывая рукой лобок, но раздвигая пальцы на гладкой коже. Другая её рука, слегка согнутая в локте, поддерживала ее уже выставленную грудь. Очевидно, она спешила приступить к игре с моим членом. Глядя на ее изумительные формы, я проглотнул слюну, а член самостоятельно высвободился из ширинки и поднялся вверх.

Оля не взглянула на меня, отодвинулась и стеснительно закрыла ладонями свои соски. Она направила свой взор на мой возбужденный орган. Все карты были раскрыты. Намерения и желания стали явными, и чтобы окончательно обеспечить продолжение игры, я присел и аккуратно снял трусики со стройных бедер Ольги. Девушки затаили дыхание и увлеченно смотрели на мой гордо поднятый член.

— Юля-а! Теперь твоя очередь? Ты можешь присоединиться. Познакомимся поближе.

Юля, дерзкая и уверенная, некуда не делась, уступив место менее самоуверенному подростку. Нет, так дело не пойдет! Зачем усложнять? Я посадил девушек на диван, положил в их руки по рюмке с водкой и, представив свой член перед Юлей, сказал:

— Приветствую тебя этим обрядом братства! Будь смелее!

Юля знала значение этого ритуала и после глотка водки немного скривилась. Затем она прикрыла губами головку члена, смотря на меня. Поняв, что это недостаточно, она приоткрыла свои полные губки и начала опускаться ими к середине головки. Её рука потянулась к основанию для лучшего контроля, но я отодвинул её.

— Теперь ты, Ольга. Не бойся, он не кусается и совсем не противный. Подай руку.

Я взял её руку и стал её пальцами, ладонью водить по стволу, по головке, по мошонке.

— Какая нежная кожа. — Её ладонь обхватила фаллос и потянула кожу вниз, оголяя головку. Потом, не отпуская член, выпила содержимое своего бокала и погрузила головку в рот.

Я добился, чего хотел, и замер, наслаждаясь моментом. Девчонки осмелели, прижались к моим ляжкам грудками, по очереди, смеясь и отнимая новую игрушку, друг у друга, соревновались в глубине засасывания.

— Хватит! Хватит! А то я сейчас вам все рожицы спермой изукрашу! Пора и мне познакомится с вашими лохматиками и пушистиками. На диван и ноги врозь!

Налил всем вина и присел с рюмкой над вульвой Юли. Лобок у неё, как и всё остальное, казался сделанным из сдобного теста, и выглядел, как только что испеченный пирожок с причудливой ложбинкой внизу. Из щели выглядывала пуговка клитора. Я развёл ей ноги, и пирожок расползся по шву, вываливая на свет начинку, из розовых поблескивающих влагой лепестков. Я отпил глоток водки и, не глотая её, приложился к нежному бутону. Огненная вода, хоть и разбавленная слюной, обожгла нежную кожу. Юля вскрикнула, подалась от меня, но я, удерживая за бёдра, засосал клитор. Она издала утробный стон, закусила нижнюю губу и теперь подалась мне на встречу, вцепилась мне в волосы, и задвигала задом. Я прервал её стоны, покинув объятия.

Оля с нескрываемым любопытством следила за нашими действиями и, казалось, сама готова была подсунуться под меня, но стоило мне оторваться от Юли, как она сжала ноги и накрыла вагину ладонью.

— Ты что? Боишься или смущаешься?

— И то, и другое и... — пауза затянулась.

— Беспокоишься о своем здоровье, что ли?

— Нет, нет! Я... Я девственница.

— Ого! Девочка. Замечательно. И в чем тут проблема? Это очень ценно! Если ты хочешь сохранить свою девственность, никто не заставит тебя изменить это. Но если ты хочешь показать мне свое "сокровище", то ничто не мешает. Ну? "Гюльчатай, покажи свое личико". Позволь мне полюбоваться этой редкостью.

Я двигал столом резным холодным хрусталем рюмки между прижатыми коленками, лаская ее бедра и стараясь достичь их внутренней стороны. Это было бесполезно. Хорошо, попробую уловку. Поставив почти полную рюмку с водкой на ее колено, я сжал ее бедра так сильно, что они сложились в канавку, примыкающую к лобку. Толчок. Рюмка упала, и поток холодной жидкости стремительно приблизился к цели. Издав неожиданный возглас, белые крылья ее бедер развернулись, а мои руки, подхватив ее снизу, принесли влагалище хозяйки к моим губам. Острым кончиком моего носа я раздвинул ее половые губы и затронул спутавшиеся волосики, а язык следовал по складке, слизывая капли ее возбуждения. Новый стон — это было то место, где я достиг до ее клитора. Тело девушки расслабилось. Сопротивление прекратилось, она только закрыла лицо руками и либо стонала, либо плакала.

Несмотря на то, что я уже неоднократно участвовал в дефлорации, ни разу я не видел нетронутой девственной пленки. И вот такой случай представился — очень интересно было взглянуть на неё. Подтянув зад Ольги к краю дивана, я широко раскрыл ее ноги. Ну и что тут нового? Лобок, усыпанный светлыми не тронутыми волосами, возбужденный клитор, маленькие лепестки срамных губ, закрывающие вход во влагалище. Я осторожно раздвинул губки, и вот она — пленка. Она нежно розовая, как и всё остальное вульвы, а посередине имеет шестигранное отверстие почти правильной формы, словно проколотое карандашом. Грани слегка припухшие, поэтому отверстие напоминает странный шестигранный ротик. Пленка тонкая, почти прозрачная. Невольно прикоснулся к краям отверстия, слегка надавив на мембрану. Даже мизинцем не пройти без ее повреждения — это разорвало бы эту непостижимую границу между целомудрием и женственностью.

— Вот и познакомились, а ты боялась. У тебя очень красивый писёнышь и с красивым девственным цветочком. Юля, глянь. Правда, как цветок? Поэтому и лишение девственности называется дефлорация, от цветка по латыни.

Юля сунула голову подруге между ног.

— Ой! и в самом деле! И тонкая какая. Как ты её только сама не порвала — то? А у меня чего там? Сама-то я не вижу.

Оля, наконец, отвела руки от пунцового лица и опустила ноги.

— А вот мы — она глянула на меня, ища поддержки, я кивнул, — сейчас тебе покажем.

Вскочила и вынесла из ванной большое увеличительное зеркало. Подтащила к дивану торшер.

— Ложись. Будем смотреть.

Юля устроилась поудобнее и раскинула ноги. Установив зеркало, так чтобы Юле было видно своё хозяйство, Оля и я сунули головы между распахнутых ляжек.

Вульва от обжигающего воздействия водки и моих ласк покраснела. Оля, как будто никогда ничего подобного не видела, трогала Юлину плоть, раздвигала губы, дразнила клитор, дёргала капюшон, сунула палец в вагину. У Юли, плева, видимо была толстой и порвалась она на неравные части, которые зажили и теперь торчали не ровными зубками, как пасть гидры.

— У меня тоже такая рвань будет?

— Это смотря как это сделают. Если грубо и без твоего желания, то будет как у меня, а то и хуже, а если нежно, с любовью и не сразу, то станет твой бутончик раскрытым цветком. Так-то.

— А кто тебя, ну... ?

— Не поверишь, сама! Созрела я рано, только мальчики на уме и были. А внутри аж всё чесалось. Клитор дрочить я начала давно, но и этого мне было уже мало. Тогда я и нашла какую-то пластиковую ручку и сунула с дуру. Кровищи было! Мать меня чуть не убила, когда узнала. Даже хотела вести к врачу, чтоб заштопали, но я категорически отказалась. Ну и понеслось. Ладно, хоть ума хватило, противозачаточные пила систематически. К первому курсу нагулялась. Парень появился, но узнал, что я не целка, сразу свалил, но попользоваться не отказался. Обиделась на всех. Два года никого не подпускала. А сегодня, сегодня я очень возбудилась на матче, не знаю даже почему, и была чрезвычайно рада, что ты нас тормознул. Ты мне приглянулся сразу, и я решила, что отдамся тебе в любом случае, хоть в подъезде, хоть в кустах. Так я хотела. И хватит меня рассматривать, гинекологи доморощенные. Саша! Ну, возьми ты меня, наконец!

В этом непростом положении я оказался. В то время как Оля занималась разборками внутри Юлиной вагины, мой член просто бесцельно повисал, не зная, что делать с собой. Я встал и развел руки в стороны, а член немного опустился.

— Надоели эти дочки-матери? Подходи ко мне, милый, ты мой. Разве мы о тебе забыли? Помогай, зачем просто стоять?

И девушки начали придавать жизни моему спящему герою. Он долго не сопротивлялся и после пары поцелуев был готов к новым подвигам.

Юля не стала ждать - она уже все сказала и как только почувствовала упругость члена, повернулась ко мне задом. Член направленной ею рукой скользнул в ее горячую пещерку. Один толчок и ее вагина сжалась на члене.

— О_О_О! — одновременный возглас удовольствия вырывался из наших губ.

— Подразни ей клитор. — Сказал я Ольге, и она с энтузиазмом полезла к своей подруге.

— Нет! Не так. Поперек. Да! Не одним пальцем, а всей рукой. Ой! Ой! Ой!

Весь мой член ощущал, как он стремительно приближается к финишу и я не мог определиться, кончать с ней или нет, а если да, то в нее или на пол? Все получилось по-другому. Юля с воплем отскочила от члена и едва добежала до нековрового участка пола, начала струить мутную жидкость с белыми хлопьями. Ее ноги подкосились и она упала на колени. Тяжело дыша, она посмотрела на меня.

— Я ещё хочу. Сможешь?

Не произнеся ни слова, я встал перед ею задом на колени и со скрипом, как по хорошо отмытой посуде, снова проник член в её тугое лоно. Почувствовав меня в себе, вагина слегка расслабилась, но не надолго - она опять испытала оргазм и обхватила меня своими жаркими объятиями.

— Ещё. Я хочу ещё. Ещё! Ещё! А! Ай — яй! Ещё!

Её вагину схватил один долгий спазм. Один долгий оргазм. Я уже не мог больше терпеть и готов был спустить в неё, несмотря на огромную вероятность залёта, как она обмякла и повалилась на бок.

— Всё. Заеб... л. — тихо шепнула она, скрючившись на краю ковра. Член прыгал, прося удовлетворения, и я дал его, доведя себя до оргазма короткой, но мощной мастурбацией. Струя спермы брызнула вверх и упала на пол, смешавшись с эякуляцией Юли. Я тоже опустился на пол и опёрся спиной о её спину.

Оля видимо тоже приходила в себя от увиденного.

— Что это было? Юля тебе больно?

— Дурочка. Мне так хорошо, по-моему, ещё никогда не было. Это было что-то! Такого оргазма я отродясь не испытывала. После такого можно хоть рожать, хоть помирать.

— А это что? — Оля кивнула на мутную лужу.

— Я же говорю, что никогда так ещё не кончала! Накопилось, наверное. О! Саш! Да и ты тут наплюхал не мало. Н? Как я тебе?

— Хороша плутовка. Жаль, что не в тебя.

— Вот! Учись, пока я жива. Я хочу выпить за хороший секс, с любовью или без, но чтобы было почаще, как сегодня!

Выпили. Расположились на диване, как я люблю, я в центре, девчонки по бокам. Но вскоре Юля увалилась мне на колени и, перебирая мои чресла, спросила:

— Оля, а ты почему до сих пор целка? Парней что ли нет?

— Да, был у меня, парень. Жениться хотел, с семьёй познакомился, в гости ходил. А потом... А потом они с мамой сбежали. Она у меня красивая была. Разбились на самолёте. Оба. Скоро год.

Она припала к моему плечу. Голые плечи вздрагивали. И, так некстати, её большой сосок потёрся о мою грудь. Взведённый, усилиями Юля, курок щелкнул, и стремительно вскочивший член, толкнул её в локоть.

— Чего тебе надо? — она отмахнулась рукой и случайно задела по головке наглеца, — О, это ты? Я подумала, что это Юля.

— Мне тоже хочется испытывать такие сильные и бурные ощущения, но я не знаю, что значит кончить. У меня нет опыта таких чувств.

— Бедная ты. Саша, может быть, попробуй довести ее до оргазма?

— Вот этого я и мечтаю весь вечер.

— Как же сделать это?...

— Если не хочешь остаться девственницей, то просто полностью положись на меня. Постарайся почувствовать каждое прикосновение рук, бедер и члена. А ты Юля, расскажи что-нибудь эротическое.

— Я не умею рассказывать такие истории, да и вроде бы мне нечего рассказывать.

— Расскажи какой-нибудь момент из прошлого, когда было очень приятно.

— Хорошо. Слушайте.

Девочки уютно устроились с головами на моих бедрах, касаясь своими рассыпавшимися волосами, и я имел полный доступ к их телам от головы до промежности, что я сразу использовал, играя с сосками и исследуя их чувствительность. Юля начала свой рассказ.

___________

Я уже раньше говорила, что очень быстро развивалась. У меня первые месячные наступили уже во втором классе. Все девочки завидовали мне из-за моей груди, которая начала расти, и черных завитков на лобке. Мальчишки всегда пытались загнать меня в угол и потрогать. Это было одновременно больно и приятно. Даже тренер, у которого я занималась в гимнастической секции, и который показывал большие надежды на меня, не упускал возможности пощупать меня. Я позволяла ему делать это без сопротивления. А ночью я мечтала о том, как он целует меня, ласкает не через спортивную форму, а прямо по голому телу. Просыпаясь утром, я обнаруживала себя мокрой. Я общалась с девочками из нашего двора, они все были старше меня, и именно они научили меня мастурбировать и испытать свой первый оргазм. А в начале четвертого класса я потеряла девственность. Я мечтала о том, чтобы он трахнул меня.

Начались долгожданные каникулы, а с ними и спортивные сборы в летнем лагере. К этому времени я уже полностью сформировалась. Большая, может быть даже слишком, грудь, которую я принципиально не стесняла лифчиком, при ходьбе покачивалась и возбуждала торчащие в стороны соски, которые приковывали к себе взгляды мужского пола. Кругленькая, спортивно вздёрнутая попка, стройные ноги, тонкая талия. Словом, конфетка. Я даже сама себе очень нравилась. Так вот, к сборам я подготовилась со всей тщательностью. У старших девочек узнала всё, что можно, и о половом акте, и о беременности, и о противозачаточных средствах. Закупила презервативов, лекарств и отбыла в лагерь, под увещевания матери, быть паинькой, но в полной решимости отдаться тренеру, а если не ему, то всё равно, кому-нибудь.

Тренер на сборы нас только привёз и, пробыв три дня, уехал. Облом. Я была в панике, желанию не суждено было исполниться. Но первые танцы, поставили всё на своё место. Я в тот вечер пользовалась бешеным успехом. Видимо исходящие от меня запахи феромонов, сводил с ума и юнцов и зрелых мужчин. Меня, как им казалось, незаметно прижимали, тискали, целовали и предлагали уйти, благо, что кустов вокруг хватало. Я чувствовала через тонкую ткань сарафана и торчащую горячую плоть. Меня это очень возбуждало, но я, избалованная таким вниманием, выбирала. Один парень, мне приглянулся, ещё мальчик, он с хорошо сложенной фигурой гимнаста. Когда он шел приглашать меня на танец, то даже не скрывал внушительную оттопыренность брючины. Когда его подёргивающаяся плоть прижалась через ткань к моему животу, я была готова лечь под него прямо здесь на танцплощадке. Меня затрясло от возбуждения, и я, не соображая, что делаю, дотронулась до бугра, оттягивающего штанину. Бедный мальчик был настолько возбуждён, что кончил через штаны мне в руку, я почувствовала это извержение, горячую влагу. Я видела ужас, панику и стыд в его округлившихся глазах, но это вызвало у меня только смех. Ну что взять с двенадцать летней школьницы? Прикрывая расползающееся мокрое пятно рукой, под насмешливыми взглядами и старших товарищей и девиц, он бросился прочь. Пожав плечами, я села на скамеечку и стала ждать начала следующего танца. Но, вопреки моим ожиданиям, ни на этот, ни на следующий танец меня никто не пригласил. Мне стало обидно, и я, задрав нос, пошла в свой домик. По дороге я утирала сопли и обзывала всех мужиков, которые, то, как мухи на сладкое, лезли без отбоя, то все трусливо разбежались.

На темной тропинке, которая вела через лес к домикам наискосок, я столкнулась с тем парнем, который так неудачно попытался убежать после нашего танца.

— Вот и попалась, мерзавка? — прошипел он, приближаясь ко мне с угрозой в голосе.

— Я в отличие от тебя никуда не убегала. — Я шла ему навстречу без остановки.

— Зачем ты так поступила? Мне понравилось быть с тобой, а ты?

— Что же ты обвиняешь меня? Как я могла знать, что у тебя проблема с бельем? Может быть, и мне понравилось, когда я прикоснулась. Тебе было неприятно?

— Нет, не неприятно. А зачем ты смеялась?

— Прости. Я сама не знаю. Возможно, это были нервы. Поцелуй меня.

— Что? — он опешил.

— Как хочешь. Больше предложения не будет. — И я хотела пройти мимо него и продолжить свой путь.

Он схватил меня за руку и притянул к себе. Это был мой первый поцелуй на губы. Ноги ослабели, голова закружилась, и я обхватила его шею, чтобы не упасть.

Что произошло дальше, я помню не очень хорошо. Объятия. Телесный трепет. Укрытие в хижине. Ощущение нетерпеливых рук, срывающих мою одежду. Горячие поцелуи на моем обнаженном теле, которые терзали мои возбужденные соски, пальцы, прикасающиеся к клитору. Он испуганно отдернул руку, когда его пальцы столкнулись с мокрыми выделениями.

— У тебя так жарко и влажно. Что это? Кровь?

— Нет, это для того, чтобы было легче проникнуть в меня. У тебя никого не было?

— Нет. — Он сказал это как-то виновато.

— И у меня никого не было. Подойди ко мне и не бойся ничего. Я этого хочу.

Он снова начал целовать меня, а я уже не могла терпеть его неуверенность. Я сняла с него штаны и трусы, держа в руке его дрожащий член. Затем я опрокинула его на себя и, помогая рукой, ввела головку его члена в мою промежность. Его головка, значительно больше и мягче, и горячее, чем та пластиковая игрушка, которую я использовала, мягко проникала в меня и уводила меня в бездну новых ощущений.

— Я сейчас кончу! — вскричал он, пытаясь вынуть из меня член.

— Кончай и не переставай, мне можно.

Оцепенение с него спало. Это придало ему уверенности. В движения появилась раскованность, размашистость и глубоко проникающий член, ударяя в дно влагалища, вызывал во мне волну цунами, кругами наслаждения, расходившимися по всему телу. Дыхание у него перехватило он замер, зато его член, как живой бился во мне, изливая всё новые и новые потоки раскалённой лавы. И я кончила. Влагалище толчками сдавливало член, как будто пыталось высосать из него всё до капли. Я содрогалась всем телом и, кажется, кричала, потому, что он накрыл мне рот ладонью. Все оргазмы, испытанные мной, раньше были лишь бликами на стене от далёкого грандиозного фейерверка, который гремел во мне сейчас.

— Ещё! Не останавливайся! Ещё! — Молила я партнёра, имени которого даже не знала. Моё возбуждение подхватило и его. Начавший было опадать член, захваченный объятиями вагины, напрягся. Сколько времени продолжалось это состояние полёту я не знаю. Теперь ни он, ни я не торопились, первая волна неудержимой юношеской похоти откатилась, уступая место чувственным аспектам соития. Сколько раз кончила я в ту первую ночь, не знаю, кажется, что это был один нескончаемый оргазм, волны которого накатывали то сильнее, то слабее, то невыносимо высоко. Я выпустила его лишь после того, как он кончил в меня третий раз и его член упрямо скукожился, не желая дальнейшего общения с моей взбесившейся вагиной. Лишь под утро мне удалось его возбудить, соблазнив позой «сзади», не люблю — «раком», оскорбительно, как-то. Ракой же из меня рак? Правда?

Одной из главных ошибок было то, что он решил восстановить свое положение перед друзьями после публичного происшествия с поседением в штаны, рассказав им, что провел со мной ночь. Я больше не предоставляла ему такой возможности, хотя сильно этого желала. Я благодарна была ему за ту ночь. Разговоры о моей доступности привели к настоящему взрыву в лагере. Девушки начали ненавидеть меня, ведь кто пожелает иметь привлекательную конкурентку? Мужчины стали ссориться из-за притязаний на долгосрочное обладание моим телом, а я наслаждалась своей жаждой и разрешала всем желающим.

Скоро руководство лагеря узнало о моих приключениях. Директор, выглядевший пожилым для меня в то время четырехдесятилетним мужчиной, вызвал меня в свой кабинет и начал подразумевать слухи о моем непристойном поведении как спортсменки. Он хотел узнать, что на самом деле происходит, и если это правда, то поднять вопрос о моем участии в тренировках и соревнованиях. Я перебила его монолог, опустившись на колени и удовлетворив его мужскую гордость отличным минетом. Он стоял у окна и наблюдал за моим телом, а его ширинка подтверждала его возбуждение. К тому времени я уже была опытной и знала разные техники, а у молодых спортсменов хватало фантазии. Директор, крепкий мужчина с сильным телосложением, превратился в надутый шарик и опустился на стул. Я взобралась на него и быстро доставила ему оргазм своей импозантной членосоской игрой. Этим я подтвердила свое присутствие в лагере, открыла доступ к своему телу для высших руководителей и завела себе кучу врагов - как среди женщин-руководителей, так и среди тех, кто мечтал использовать меня для достижения своих целей. И поверьте, мне было всего двенадцать. Врагов хватит на всю жизнь. Кто-то из них дошел до директора и обвинил его в соблазнении несовершеннолетних. Перед новым учебным годом и его, и мою карьеру постигла полная катастрофа.

О Боже! Как был взбешен отец! Он ругался несколько дней, всё пытаясь схватиться за ремень, но мать закрывала меня собой. И однажды, придя домой в основательном подпитии, он снова схватился за ремень, мать, вставшая между нами, первой получила ремнём по туловищу. Её и мои крики только возбуждали его. «Две шлюхи! Яблочко от яблоньки! Бляди! » — орал он, разрывая на нас одежду и отвешивая хлёсткие удары ремнём. Не хочу об этом вспоминать. В общем, неплохо он нас с матерью выебал, по очереди, а потом повесился на том самом ремне.

Слухи о моём аморальном поведении всколыхнули «общественность» и нам пришлось менять место жительства. Поменяли квартиру, район, работу, школу. Но свою натуру я не изменила. Я по-прежнему страстно хотела мужчин. Это стало частью моего существования. В школе заводить интимные связи я не решалась, ни с учениками, которые увидев меня бросались в туалет, чтобы кончить в кулак, ни с преподами, среди которых были только лысые и щуплые. Даже физруком оказалась женщина.

Какая к чёрту успеваемость? Перебивалась кое-как на тройках и с трудом перешла в шестой класс. И снова каникулы, лето. От долбаной палки я устала, мне был нужен мужчина. Хоть и было мне тринадцать с небольшим, я была полноценной женщиной. Женщиной, которая полгода ни с кем не сношалась. Спорт я естественно забросила, и моё тело округлилось, приобретая ещё более соблазнительные для мужчин формы. Мать боялась отпускать от себя хоть на шаг, поэтому ни о каких лагерях, санаториях домах отдыха и пр. речь даже не шла. Сидеть в городе всё лето? Чудовищное издевательство, и я упросила мать отправить меня к бабке в деревню.

Подготовка к отъезду свелась к тому, что я уложила в рюкзачок пакет с контрацептивами, несколько пар трусиков, купальник, пару маек и шорты. Вся одежда была теплой. Путь был долгим - двадцать два часа на поезде. Купе было недешевым удовольствием для нас, но мы вынуждены были выбрать его, так как других вариантов в ближайшее время не оказалось.

Мама долго настаивала, чтобы я не делала глупостей и не ставила ее в неловкое положение перед семьей. Она просила меня хотя бы не забеременеть - это было бы позором! Я заверила ее, что точно этого не произойдет и скрылась в своем вагоне.

Хотя поезд был переполненным, купе оказалось пустым. Я мечтала о том, чтобы быть наедине с мужчиной в купе, но увидев пустые полки, я разочаровалась. Я переоделась в халат, который мне настоятельно посоветовала мама для поездки, и легла спать. Я открыла книгу и незаметно для себя заснула под ритмичный стук колес.

Меня разбудил толчок и грохот - это была станция. Окно было темное, я ничего не видела. Ужас! Было уже девять вечера, и мне захотелось поесть. Полки напротив по-прежнему были пустыми. Жаль. Мои мысли прервал шум в коридоре. Кто-то сел на этой станции. Дверь распахнул проводник.

- У вас есть попутчики,- сказала проводница.

В купе вошли трое мужчин друг за другом, и сразу же стало тесно и... уютно. Они все были как большие плюшевые медведи. Из их одежды доносился запах костра. У них были добрые, загорелые лица, обветренные от приключений. Расставив свои огромные рюкзаки, они сели напротив меня и молча изучали меня, пока проводница проверяла билеты и выдавала постельное белье.

- Дорогая хозяйка, у вас есть что-нибудь на чай? - сделал явный жест к горлу,- мы так спешили, что не успели зайти никуда. А после успешного завершения работы, хотелось бы отпраздновать. Может быть, даже самой тебе стоит присоединиться к нам?

— Нет, уж! Залетать я ни от кого не буду. — Она скосила на меня глаза. — Ребёнка бы постеснялись!

Что-то задело меня в её взгляде, ведь смотрела она на меня как на соперницу. Я встала передней, расстегнула и распахнула халат, выпятила свою грудь с торчащими сосками.

— И кто — здесь ребёнок?

Проводница, покраснев, отступила, а мужики довольно заржали.

— А вы, что ржете? Голых сисек не видели?

— Всё! Всё! Инцидент исчерпан. Хозяюшка, так как насчёт «к чаю»? Заодно девушке компанию составишь.

— Сколько?

— Если бутылок? то три, если денег? то, как скажешь.

— Ладно, уж. Ждите.

— Тебя, как величать? — Я представилась.

Обычный трёп, откуда да куда. Суета вокруг застилаемых постелей. Запахнув халат, я вышла в коридор. У соседнего купе стоял симпатичный парень и оценивающе рассматривал мою фигуру. Люблю дразнить мужиков. Я поставила ногу на кожух батареи. Халатик услужливо распахнулся, открыв ногу до самых трусиков. Жаль, что я их сразу не сняла. Щека парня зарделась. Он делал вид, что не смотрит на меня, у него это плохо получалось. Его рука, стараясь сделать это незаметно, поправила член в трусах. Удар. Гол! Я наклонилась к окну и одна грудь выкатилась наружу. Два: ноль. Член парня уже откровенно торчал. И нанося последний сокрушающий удар, я повернулась в его сторону и потянулась, выставив наружу все свои прелести. Парень поспешно покинул поле боя. Зря. Мог бы пригласить меня к себе, или в тамбур, или в туалет, в конце концов. Я пожала плечами и, особо не заботясь о своём виде, вошла в купе.

— Где ты пропадаешь, милашка? Мы уже все приготовили. Прикройся, пожалуйста. Больно наблюдать за тобой без дела. Ты такая юная ещё. В самом деле, такая развязная или просто здесь разгуливаешь?

Я не хотела раздражать этих бодрых дядек. Они были полностью на одной волне с моим отцом в отношении моральных ценностей. Я прикрылась и села не рядом с говорившим старейшиной, а напротив него. Для этого я должна была проскользнуть своей попкой между сидящими мужчинами, которые как будто очень быстро расступились. Нет, тот, кто сидел у окна, не мог передвинуться. Другой человек отпрыгнул, и я почти села ему на колени. Я кратко взглянула на него. Его трикотажные брюки не могли скрыть эффекта, произведенного мной.

Кто-то постучал в дверь. Это была проводница и она была не одна. Рядом с ней была ее коллега, молодая симпатичная женщина с большой грудью. Она была именно женщиной, сексуальной и опытной, хотя переборщила с макияжем. Перед ней я действительно выглядела уродливым утенком, и никакое мое эксцентричное поведение не помогло исправить это положение. Первая проводница победоносно посмотрела на меня, словно это она, а не ее подруга, заставила всех мужчин открыть рты.

— Ну вот мы и заскочили. — Она поставила на стол три бутылки водки и бутылку портвейна. — Я думаю, что для детей пить водку еще рано. — Она светилась от удовольствия.

— Зря старались, я вообще не пью. Предпочитаю заниматься сексом трезвой головой.

Мое заявление шокировало не только женщину.

— А вы наливайте, пейте. Ведь нет некрасивых женщин, просто не хватает водки. Но боюсь, что принесенного вам напитка окажется недостаточно. А я пока прогуляюсь.

Довольная, как мне показалось, достойным уколом, я встала, оперевшись на ляжку уступившего мне место, мужчины, прижав при этом его член, и вышла в коридор.

Коридор был пуст, и я направилась к туалету. Проходя мимо купе проводников, я увидела там ещё одну проводницу.

— Привет! А я думала, что все проводницы собрались у нас.

— Нет. Это Люська из соседнего вагона и моя сменщица, Катя. Сейчас моя смена и она может отдыхать.

— Вот так отдыхать?

— Начальник поезда смотрит на это сквозь пальцы и сам их вызывает к себе «на ковёр».

— А вы, тоже так отдыхаете?

— Не-е-ет! Мне детей кормить надо, а не глупостями заниматься.

Выходя из туалета, я столкнулась с тем парнем, который на меня глазел. Он покраснел и шлёпал губами, пытаясь что-то сказать. Ну, что он мог сказать? Всё сводилось, в конце концов, к сексу.

— Конечно, да! Куда пойдём? — прервала я мучения парня, и прижалась к нему.

— Я... Я не знаю куда.

— Кто у тебя в купе?

— Пожилая пара и дочка.

— Спят?

— Кажется, да.

— Тогда пошли.

— Куда?

— Куда? Куда? К тебе в купе.

— Но...

— Так! Ты хочешь? Или у меня полное купе желающих!

Тихо открыли дверь. Бабка храпела, отвернувшись к стенке. Отлично. Дед, вроде бы тоже, спал, лёжа на боку, но свет у него горел. Девочки не было видно, уткнулась в стенку на верхней полке. Я расстегнула халат, молодец у меня мамочка, я бы не догадалась, что в халате так удобно. Парень стал тискать и целовать мне груди, щупать ягодицы. Я стянула с него трико, и его член колом упёрся мне в живот. Хорошенький такой член, аккуратный, с румяной головкой. Я присела и взяла его в рот. Вероятно, он ещё не испытывал таких ласк, потому что застонал и затрясся от возбуждения. Нет, так дело не пойдёт. Это я пришла за удовлетворением. Если сунет сейчас, то сразу кончит, измажет только. Если кончит сейчас в рот, то хватит ли его на второй заход? Я подтолкнула его к постели, и пока он укладывался, стянула с себя трусики и сунула их в карман халата. Красивый, но перевозбуждённый член подёргивался. Ладно, уж, пусть узнает, что такое минет. Жена, небось, не позволяет себе таких извращений, с ним, по крайней мере. Неизвестно, чем она занята в этот момент. Я склонилась над ним, оперевшись на локоть, и, стараясь растянуть удовольствие, погрузила головку в рот. Как ни странно, от орального секса я тоже возбуждалась и иногда даже кончала, и чтобы достичь оргазма наверняка я стала себя мастурбировать. Увлечённая своими ощущениями, я почти ни на что не обращала внимания, и когда чья-то рука легла на мои ягодицы, я вздрогнула. Боже! Я даже не заметила, когда с верхней полки спустился старик. Когда я на него посмотрела, он улыбнулся и приложил палец к губам, и тут же я почувствовала, как его пальцы раздвигают моё лоно и большой толстый член старика, ничего себе старика! входит в меня. О! Да! Да! Да! Да! Старик драл меня не спеша, на размашисто, медленно вынимал член, оставляя во мне только кончик головки, и быстро задвигал, мягко ударяя ею в дно влагалища. Давно я не испытывала такого наслаждения, очень давно, со дня, когда нас с матерью трахнул отец. Оргазм накатывал на меня с угрожающей скоростью, и чтобы успеть доставить радость моему случайному визави, я глубоко заглатывала его член, когда в меня погружался член старика. Всё! О! Вагина начала дёргаться. О! Что-то потекло по ляжкам. О! О! О! О! Ускорил темп старик, и пылающая струя обожгла мне сердце, заполнила все мои внутренности. А! И я чуть не захлебнулась спермой, ударившей мне в гланды. Я сглотнула терпковатую жидкость, но её было так много, что она потекла по губам, по подбородку и капала на живот парня.

— Ну, вы молодцы! Прекрасно справились вдвоем! Замечательно! — Уставшая, но не старая женщина сидела на кровати и спокойно наблюдала за нашей группой.

— Дорогая, они тебя удовлетворили?

Я с удивлением кивнула. Я не ожидала такой реакции.

— Подойди сюда! Старый развратник! Ты справился с девочкой?

О Боже! Нет! Это невозможно! Сухие морщинистые руки женщины подхватили опавший член старика, протерли его, а потом поцеловали его большую головку.

— Ты еще не плохо держишься! Помню, помню, как он не отпускал меня целые часы. Жаль, что это уже закончилось для меня. Спасибо тебе за то, что порадовала моего партнера. Ему редко выпадает такое счастье. Ого-го! Как он запачкал тебя!

Ее рука коснулась моего подбородка и собрала пальцами стекающую сперму, затем она отправила ее в рот и закрыла глаза, наслаждаясь вкусом. Мои предки, вместе со мной, наслаждались сексом. Возможно, бабушка уже не имела физической возможности для этого, но как она все же удерживалась. Как сильно она должна была любить своего мужа, чтобы так гордиться им в этой пикантной ситуации.

— Нет, дедушка, у тебя есть что-то еще вкуснее.

— Так ты не пробовала его! Попробуй настоящий вкус, а то мы все довольные, а ты осталась без сладостей. Тебе жалко?

— Как тебя зовут?

— Лена.

— Подойди ко мне, Лена. Уважай старшую женщину. — Она вылизала капли спермы с моего живота, прошлась рукой по яичкам и члену. — Ты не всё ей отдала. Значит, и мне достанется частичка. — Еще не пришедший в себя член скрылся в ее морщинистых губах. Мальчик был потерян.

Что с ним было дальше? я не видела, но могу утверждать, что было ему совсем не плохо. Да и мне тоже. Сильные руки деда поставили меняна постели в стойку на плечах с широко разведёнными ногами, и он пил и пил из меня пока я не кончила. Он довольно улыбаясь вытер тыльной стороной ладони губы.

— Теперь можно и ещё пожить! Правда? Старушка.

— Угу. — не выпуская члена Алексею кивнула старушка. Много ли людям надо?

— Можно я уже пойду? а то меня ноги не держат.

— Иди, дочка, иди. Спасибо тебе.

Я привстала на цыпочки, повисла на шее этого крепкого, как дуб, деда и страстно поцеловала его в губы.

— Это вам спасибо.

По коридору я шла, держась за поручень. Дверь в моём купе была приоткрыта, и оттуда доносились стоны, охи, ахи и прочее звуковое сопровождение полового акта. Мне стало интересно, кто же с кем кувыркается? Заглянула в дверную щель. Распределение прошло именно так, как я и предполагала. Моралист, который доставал меня вопросами, со спущенными штанами, лежал на Люське, которая задрала и распахнула ляжки на сколько позволяло пространство, между стенкой и столом. Мужик, что сидел у окна, раком пялил нашу проводницу, живописно задрав ей юбку и спустив до колен трусы. Только мужчина, которому я пожала на прощание член, сидел с приспущенными штанами и, играя готовым к бою членом, ждал, видимо, своей очереди. Я тихонько отодвинула дверь, вошла и, остановившись напротив мужчины, играющим членом, прижала палец к губам. Он потянул резинку штанов, пытаясь спрятать точащий, но всё равно маленький, по сравнению с дедовским, член. Я не дала ему этого сделать, а села на него верхом и заправила его член в себя. Он расслабился, ощутив тепла вагины, и протянул руки к моим грудям. Его члена я почти не чувствовала. Чтобы получить хоть какое-то удовольствие, я завертела вагиной вокруг его члена, прижимаясь клитором к его лобку. Пенис метался от стенки к стенке, ударяясь о них головкой. Клитор сладостно заныл. Но моя радость была не долгой. Мужик задёргался подо мной и обжог влагалище потоком спермы, этого добра у него было в избытке. Его удовлетворённое рычание привлекло внимание остальных.

— Ну, что друзья? Не можем закончить? Вы много выпили? Или ты слишком широкая?

Я стояла полностью раздетая. Молодая и привлекательная.

— Ты, девочка, переборщишь! Позволим тебе это сейчас. Посмотрим, что ты скажешь потом?

— А попробуй, дядя! — я подразнила его, чтобы он отошел от этой женщины легкого поведения. И он двинулся вперед, сел рядом со мной. Ничего особенного, обычный член.

— Этим ты хотел меня удивить, дядя? Ха!

Похоже, это задело его. Он резким движением повернул меня к нему спиной, наклонил и без предупреждения вошел глубоко. Если бы не смазка внутри моей вагины, он бы порвал меня, но так я смогла принять его полностью. Но нужно признать, он работал усердно. Приятные ощущения заполнили мой низ живота. Я опиралась на край кровати и изгибала спину. Головка члена скользила по стенкам влагалища, нижняя часть фаллоса трогала мою плоть, а яйца прикасались к губам, стимулируя клитор. Я напрягала мышцы влагалища, и мужчина издал довольный стон.

Проклятая проводница попыталась дотянуться до меня и ткнуть мне колготкой в лицо, но я повернулась к столу. Две пары ненавистных глаз пронзили меня. Мужчина у окна почти перестал двигаться и только слабо двигал свой член в проводнице Кате. Но его глаза горели, смотря на мою упругую грудь, которая покачивалась ритмично. Почему бы не попробовать и его? Но я не хотела упустить возможность испытать оргазм с текущим партнером, потому что он так сладко играл со мной. Я снова напрягала мышцы, и он ускорился, сильные удары его живота о мои ягодицы, звук щелчка яичек об клитор, довольное рычание и сильная струя спермы, которая заполнила мой низ живота, вызвали ощущение пульсации и яркую вспышку в голове. Вот это да! Мои ноги дрожали, но я осталась в том же положении, нахально смотрящая в глаза, полные ненависти. Мужчина вышел из меня и уселся на кровать, даже не попытавшись закрыть штаны.

— Ну? Кто там следующий? Или все хористы кончились?

— Как же? Размечталась!

Мужик, что сидел у окна, вытянул член из проводницы, и развернул его ко мне. Ого! Таких я ещё не видела. Длинный, даже очень длинный, но тонкий, с большой грибовидной, почти плоской головкой. Интересно почувствовать такое чудо в себе. Меня раздвинули сегодня уже широко, но его тупая головка лезла туго, не смотря на более чем, обильную смазку, и не брезгуют мужики полоскаться в чужой сперме? Но вот его поршень вошёл в меня и больно упёрся в матку. При первом же обратном движении он сгрёб венцом головки всё содержимое влагалища, и оно горячими липкими мутными струйками противно потекло по моим ляжкам. Впечатление, как будто я обоссалась. Переживу. Вот только зачем он так сильно долбит мне в матку, больно ведь.

— Сама напросилась, сучка! Теперь получай, что хотела!

Ответила мне, злорадствуя Катя, испытавшая на себе силу его оружия. Но мужчина чуть отодвинулся и, продолжая сильные размашистые толчки только слегка, и даже приятно, касался шейки матки. В благодарность я со всей силы сжала его член, а потом начала игру. Я сжимала мышцы, не давая ему войти, и он упирался так, что его тонкий член гнулся, или наоборот не выпускала, и он растягивал и без того длинный член. Это игра быстро вывела нас обоих финишную прямую. Я кончила, но уже не так бурно, не до звёзд в глазах, но тоже ярко и зажала ему член, он выстрелит в меня спермой, несколькими мощными быстрыми толчками, и я тут же кончила второй раз. Голова кружилась, по ногам текла сперма, но принцип, прежде всего.

— Есть ещё желающие? — спросила я, пристально оглядывая всех присутствующих. Взяв первое попавшееся полотенце, я начала демонстративно вытираться, раздвигая ноги.

— Ты молодец, девочка. Ещё такая юная, а как ты умеешь! — сказал старший мужчина, подтягивая штаны и указывая на окончание сеанса.

— Ну что ж, пора выпить по-моему. А ты хочешь?

— Может быть немного водки для восстановления сил.

Я уже устала и после пары рюмок забралась на верхнюю полку, не беспокоясь о своей обнаженности. Внизу все ещё гудели и проводницы успели своё. Я видела сквозь полузакрытые веки, как их водили хороводом. Поставили раком на кушетки и каждый по очереди имел. Финал я уже не видела.

На следующий день меня опять разделывали на столе один за другим. С моего согласия конечно же, или можно сказать по настоянию. Мне так понравилось это разнообразие и изобилие членов, что я даже не пошла в туалет после пробуждения, спустившись с полки голой, предложила продолжить. Мужчины переглянулись, а я смахнула кроссворды со стола, убрала стаканы и легла с расставленными ногами. И началось. Двое держали мои ноги, гладили грудь, живот, лобок, клитор, а один наполнял меня спермой. Затем они менялись местами. Я находилась в каком-то полусонном состоянии — все ощущала, все видела, все слышала, но не понимала ничего, только кончала снова и снова. Когда все мужчины выдохлись, они помогли мне подняться со стола и я надела предоставленный халат и отправилась в туалет. На этот раз я утолила свою похоть до отвращения.

Через час мужчины вышли, и я осталась одна. Легла на свою, нижнюю полку и, свернувшись калачиком, уснула.

Новые пассажиры ввалились шумной компанией и разбудили меня. Это были, вероятнее всего, студенты. Стали приставать, знакомиться. Но на следующей станции мне надо было выходить, и заводится на каких-то полчаса, у меня не было настроения. Я попросила их выйти, чтобы переодеться, под халатиком я была совершенно голой. Но они наглели на глазах, как стая молодых голодных волков. Тогда я достала из сумки шорты и майку, открыла настежь дверь купе, демонстративно скинула халатик. Тут же ко мне потянулись руки, но я, как была голой, отступила в коридор, натянула шорты и майку, вырвала из рук обалдевшего молодняка, рюкзачок и встала напротив купе, где начала свои сексуальные похождения. Мне так захотелось увидеть их лица при свете дня, и я дёрнула дверь. Купе было пусто.

Приехав к бабке, я мечтала оттянуться по полной, но меня ждал ужасающий удар, которого я, никак не ожидала.

На третий или четвёртый день у меня началось жжение, а когда писала, то было очень больно. Думала, что простудилась, купаясь в холодной речке, и скоро всё пройдёт, но я начала сильно пачкать трусы мутными выделениями, а потом и гноем. Я испугалась не на шутку. Я слышала о венерических заболеваниях, но, чтобы заболеть, я даже не предполагала. Пришлось идти к бабке, и рассказать сказку о том, что меня в поезде изнасиловали. Бабка долго причитала, хаяла времена и нравы, но отпоила лекарствами, за которыми ездила в район, чтоб здесь, никто не узнал, промыла травяными настоями, в общем вылечила.

Я ещё целый месяц избегала общения с мужчинами, и не из-за опасений заразиться, а наоборот – боялась заразить их. Я задумывалась о том, кто мог быть источником этой инфекции. Сразу отвергла возможность парня или старика. Мужчин в поезде, учитывая количество спермы, которую они выливали в меня и скопили явно не за один день, также отсекла. Остались проводницы Люська и Катька. Катька, хоть была неприятной женщиной, но лицом не подходила, и ей не приходилось часто менять партнеров. А вот Люська – настоящая злобная особа – она могла это сделать специально, зная о моем состоянии. Но размышляют ли об этом другие люди? Возможно, они тоже заразились, и если повезло, то не передали инфекцию своим женам или любовницам... А что если они думают, что это я заразила всех? Ужас! Это так стыдно!!

Лето прошло очень скучно. Я почти не общалась с кем-либо, кроме бабушки. Мне надоела эта жизнь, и я решила уехать в город.

Город встретил меня пылью и запахом раскаленного асфальта. Я знала, что дело, которое я пришла сделать, не должно страдать от жары. На следующий день я пошла к гинекологу. Рассказала ему ту же историю о насильственном посягательстве и попросила пройти тест на беременность и венерические инфекции. Врач отнеслась к моей просьбе с пониманием. Она хотела, чтобы при следующем визите я привела мать. Она настоятельно рекомендовала обратиться в полицию. Но я отказалась от этой идеи – по моей версии происходящего все случилось в тамбуре, и нет никаких шансов найти этих людей. Более того, выставлять себя на посмешище было не по моей чести. Врач поняла меня. Пришла я за результатами со своей матерью. Оказалось, что бабушка не до конца вылечила меня. Она справилась с гонореей, но остальное... Нашлись разные инфекции, названия которых мне даже не знакомы. И все это в тринадцать лет! Боже! И теперь опять таблетки, уколы и прочее. К концу лета я была худой, злой и сексуально голодной. Я была бесплодна, как чистая вода. Меня это радовало, но одновременно возник страх заразиться.

Несмотря на то, что мне не исполнилось четырнадцати лет, я была женщиной, испытавшей почти всё, кроме беременности. Я хотела мужчину и знала, что рано или поздно, не смотря на все страхи, он у меня будет. Я снова пошла к врачу и уговорила её поставить мне новомодную спиральку. Теперь осталось найти Его, ну, или Их, но чистых, стерильных, как и я. Вот, только где?

Медосмотрам по гинекологии подвергаются только женщины, поэтому искать чистых среди поваров медиков и прочих — бесполезно. Искать среди нетронутых юнцов можно, но с ними не интересно. Предложить кому-нибудь пройти медосмотр, а потом ещё и заставить вылечится — какой дурак на это пойдёт, да ещё и с малолеткой? Тупик! Я бросалась от желания на стену, мастурбировала и дрочила фаллоимитатором на глазах у матери. Та только качала головой, но смотрела на меня с жалостью.

Чтобы как-то себя отвлечь я снова занялась гимнастикой, но теперь только для себя, и учёбой. Первую четверть я закончила без троек. Мать на радостях напекла всяческой вкуснятины и пригласила в гости, на ноябрьские праздники, соседей по дому. Пару её возраста, вторую пару чуть помоложе, и мужчину с её новой работы, как я подумала, своего хахаля, тоже ведь женщина.

Праздники, даже Новый год, мы, после смерти отца, не отмечали, и одно это делало предстоящее застолье выдающимся событием. Мать готовилась к нему, не только не отходя от плиты, но и строча швейной машинкой, и встретила гостей в новом платье из красного кружевного шифона. Мне же никаких обновок, видимо, не полагалось, что меня здорово задело. Я спросила мать, что мне одеть, но та, занятая собой, отмахнулась, одевай, что хочешь. Ах, так!? Я была подростком, в самом взрывном возрасте. И я оделась, нет, не вульгарно, но очень сексуально. Причёска, сама скромность, гладко уложенные на прямой пробор волосы и два хвоста с большими бантами. Школьная белая блузка на выпуск на голое тело. Блузку я специально выбрала ту, из которой уже выросла. Пуговицы едва сдерживали полушария сочных плодов. Колготки я отбросила сразу, хоть в квартире было не жарко, и натянула белые гольфы. Выбрала почти прозрачные белые трусики, сквозь которые замечательно чернел треугольник лобка и желобок между ягодицами. Юбка. Искала я долго и остановилась на черной плиссированной юбке, сшитой матерью года два назад. Короткая, всего сантиметров на пять ниже промежности, она просто запахивалась, широкой лентой пояса охватывала талию. Чтобы подогнать размер, было достаточно перешить два крючка. Я внимательно оглядела себя в зеркале — скромная школьница. Откинула за спину волосы. У-у! расстегнула две верхние пуговки. Нет. Это потом. Хватит и того, что блузка на груди разъехалась, демонстрируя в зазорах натянутой ткани голую кожу груди и выпирающие соски. Повернулась к зеркалу задом и нагнулась. Юбка задралась и открыла взору попку в прозрачных облегающих трусиках. Жаль, что у меня нет таких же, но с кружевами. Ладно. И так сойдёт. Я опять развернулась к зеркалу и долго выбирала место для размещения разреза образованного фалдами юбки. Мне хотелось, чтобы при моём приседании фалды распадались и как можно больше открывали мои стройные ножки. Всё. Я готова. Гости скоро придут.

— Ты нуждаешься в моей помощи? — спросила я мать, входя на кухню, где продолжались последние приготовления. Мать мельком посмотрела на меня и сказала:

— Не осталось другой блузки? Разложи вилки на столе.

И все. Ну ладно, как знаешь.

Гости собрались весело. Оживленно разместились за столом. Подняли тосты за праздник, за знакомство, хотя видели друг друга почти каждый день, за хозяйку. Звон посуды заполнил комнату, угощения были принимаемыми с полным удовольствием. И наконец, очередь дошла и до меня. Мать хвасталась перед всеми о том, что я умная, красивая, гимнастка и отличница. Подпитанные алкоголем глаза обратились ко мне и я поднялась, чтобы быть лучше рассмотренной. Я разбросала свои волосы на спину так же, как на репетиции. В глазах мужчин зажглась страсть, а в глазах женщин — зависть. Подняли тост за меня. Выпили. Я тоже выпила рюмочку мускатного вина. Теплое ощущение разлилось по всему телу, щеки покраснели. Я все чаще замечала похотливые взгляды мужчин и расстегнула верхнюю пуговицу на блузке. Желание проникнуть ко мне под одежду сменилось желанием снять блузку, и я физически почувствовала, как у них чешутся руки, чтобы потрогать мою грудь. Превосходно! Ведь вы еще не видели моих ног.

Пытаясь привлечь внимание мужчин, кто-то из женщин предложил танцевать. Галантные кавалеры, конечно же, отправились танцевать со своими подругами. Я поднялась и подошла к музыкальному центру, будто чтобы выбрать музыку, и наклонилась, демонстрируя едва прикрытые прелести своего юного тела перед всеми. Пока я перебирала коробки, при этом расстегнула еще пару пуговиц на блузке, открывая взорам четверть своей груди. Нашла нужную мелодию, повернулась и предложила танцевать быстрый танец. Без заподозрений согласились, ведь это не просто танцы — это шоу. Я прыгала, наслаждаясь движениями и грацией своего тела, купаясь в восхищенных взглядах мужчин и вызывающих взглядах женщин. Я сверкала насколько могла, задирая ноги для гимнастических элементов, а в конце танца села на шпагат под бурные аплодисменты.

Следующий, медленный танец я в одиночестве сидела на диване, с наивным видом обмахиваясь подолом юбки и при этом сдвигая, и раздвигая коленки. Бедные женщины отворачивали мужчин от безобразно бесстыдной девчонки. Танцевать со мной медленный танец решился только мамин хахаль. Высокий жилистый мужчина лет сорока. Он мне сразу понравился и с мамой они хорошо смотрелись. Танцевал он грациозно, выводил какие-то па, и я послушная в его сильных руках, танцевала, выделывая кренделя, о которых и не мечтала. Я больше не танцевала, но до конца вечера ощущала прикосновения его рук.

Вечер подходил к банальному завершению — всё выпито, всё съедено, всё оговорено, и гости начали собираться по домам, но он остался сидеть на диване. Мать попросила меня помочь убрать со стола, а сама пошла переодеваться.

Я подошла к столу и стала составлять грязные тарелки в стопку и тут почувствовала его ладонь у себя под юбкой на ягодицах. Волна вожделения чуть не опрокинула меня ему на колени, ноги тряслись, я опёрлась на стол руками не в силах пошевелиться. Боже! Сейчас войдёт мать. Влагалище сжалось в не истовом желании. Боже! Сейчас войдёт мать.

— Ну? Как тебе моя дочурка? — совершенно обыденным тоном спросила она, выходя из спальни и запахивая халат.

— Изумительная! — Не убирая руки с ягодиц, и просовывая вторую к мокрой промежности, ответил он. — Вся в маму.

Мама. Ей ещё нет и сорока. Последнее время она начала оживать, похорошела. Я была уверена, что у неё появился любовник. Теперь я знала, что его зовут Вадимом, и он лезет мне в трусы на глазах у матери. Я оцепенела и с мольбой смотрела на мать, но о чём я её молила я и сама не знала.

— Что случилось? Двигайся! Чем быстрее мы закончим, тем раньше начнем! Вадик, перестань мешать. У тебя еще будет время.

Мне стало ясно, что моя мать привела своего возлюбленного для меня. Горло сжалось, и я обняла мать, не обращая внимания на то, что с меня снимают трусики. Какая разница? Мы быстро собрали и убрали со стола, а Вадим каждый раз отвлекал нас от дела и приставал к нам. Оказывается, мать была голой под халатом. Мы смеялись и вертели задом, поддаваясь его ласковым прикосновениям. Но стол сложен и возвращен на место, диван раскрыт и покрыт простыней, электрический свет заменен свечой, а на журнальном столике появились фрукты, коньяк и три рюмки.

— Давайте будем жить дружно! — провозгласил Вадим, наливая коньяк.

— Будем? — спросила меня мать, поднимая рюмку.

— Будем! — ответила я, громко стукнувшись с ними рюмками.

Оба они раздевали меня. Я стояла, мать распускала мне волосы, а он отстегивал последние пуговицы блузки. Мать сняла блузку, а он развязал пояс на юбке. И вот я была полностью голой, зажатая между ними. Он сзади развязывал узел на поясе ее халата. И я начала его раздевать. Расстегнуть все пуговицы его рубашки я не стала, а потом стянула ее через его голову. Я прижалась лицом к его мускулистой груди, борясь с пряжкой его ремня. Наконец-то! Молния. О Боже! Опять пуговицы! Мои руки опустились, но мне помогли проворные руки матери. Мои руки скользнули по спине за его пояс, под резинку трусов. Я уже не дрожала, меня пронизывали приятные ощущения. Снимая с него трусы, я ощущала волосатые ягодицы и ждала, когда его член вырвется и ударит меня. Теплое тело матери прижалось к моим ягодицам, ее грудь с твердыми сосками прижалась ко мне спиной, ее руки гладили наши соединенные тела повсюду, куда только могли дотянуться. И вот я почувствовала его твердость между ног и... испытала оргазм, всем телом трепетавшая. Он поднял меня, а мать помогла ему войти в меня. Почувствовав эту сладостную полноту, я не могла остановиться и активно двигалась. Я хотела, чтобы его сперма заполнила меня, но это не случилось. Я испытала оргазм снова, сильно. Он положил меня на диван, а мать легла рядом с ним. Их руки гладили меня, а их губы страстно целовались надо мной. Какое прекрасное состояние! Я начала гладить их - его стоящий член и ее вагину - обоих возбужденных от моих прикосновений. Мне было приятно видеть, что она наслаждается моими ласками и внутри меня возникло тепло. Мои прикосновения и движения по фаллосу заставляли его хозяина издавать удовлетворенные звуки. И я страстно желала соединить их, направлять его член в ее нежное место, раздвигать ее губы и затем присоединиться к ним своими губами. Для этого мне пришлось выйти из-под их объятий, положить его на спину и уложить на него мать.

______________

Юля умолкла, мечтательно глядя в никуда. В наступившей тишине было слышно только возбуждённое дыхание Оли, которая вздрагивая от прикосновений, придерживала мои пальцы, регулируя силу прижатия большого пальца к клитору. А вот указательный палец, медленно растягивая кожистое препятствие, погрузился на всю длину и тёрся по эрогенной зоне на переднем своде влагалища. Попка Ольги ходила вверх-вниз в такт моим движениям, а подрагивание тела сигнализировало о том, что девочка скоро познает новое взрывное чувство.

Юля, тем временем, повернулась на бок и начала водить себе по губам моим поникшим членом, видимо болтовня его не вдохновляла.

— Что было дальше? Расскажешь?

— Я хочу, чтобы сейчас, всё происходило так же, как тогда. Оля ты хочешь стать женщиной с этим мужчиной?

— Да-ах! — я чуть сильнее, чем прежде, сдавил пальцы.

— Вот и чудно! Давайте разложим диван.

Раскинуть и застелить диван, было делом одной минуты.

— Юля, извини, но я не хочу стать женщиной по твоему сценарию. Сценарий будет моим. Я где-то, читала, что если дефлорация производится сзади, или на боку то иногда даже крови нет. Так вот ты возьмёшь меня сзади.

Оля говорила всё это твёрдым, уверенным голосом, не терпящим возражений. И встала на диване на четвереньки, высоко задрав попку. Заговорённый болтовней Юли, мой парень поник головой и не подавал признаков жизни. Оля посмотрела на меня из-под мышки, а я виновато развёл руками.

— Горе ты луковое, иди сюда, — она подвинулась и хлопнула по дивану, указывая место, — Юля, присоединишься?

— Это твой план, так что действуй по нему, а я пойду выпью. Никто не хочет присоединиться?

— Я не откажусь. Оля, а ты?

— Ну что с вами делать, любители выпить? Приготовьте мне тоже. Всё равно уже всё потеряно.

Мы подняли рюмки, Юля ушла в туалет, а я обнял голую Олю и начал целовать ее. Мы упали на диван, прижавшись друг к другу. Было приятно ощущать ее трепещущее тело в моих руках. Нельзя сказать, что это была просто фраза – она действительно дрожала. Мой член стал настороженным и настойчиво натискаться ей между ног. Ее нетерпение раздражало меня, и я едва сдерживал себя от желания войти в нее. Зато она уже не сдерживала себя. Она села верхом на меня и начала двигаться своей вагиной по моему застывшему члену. Ее маленькая грудь прикасалась ко мне, когда она трется клитором о меня, и выпрямляется, опираясь на член промежностью. Она двигалась туда-сюда, перекатываясь на уже влажном фаллосе из стороны в сторону. Ее ногти едва заметно впивались мне в грудь.

Вошла Юля, посмотрела на нас и заставила Ольгу сесть на меня на корточки. Взяла мой член в руку и прижала его головку к заднице.

— А теперь колебись из стороны в сторону или кружись и медленно опускайся.

Я помогал ей пальцами с клитором, а Юля свободной рукой дразнила анус. Оля закрыла глаза, прикусила нижнюю губу и начала двигаться тазом, а Юля направляла головку в противоположном направлении. Я не видел ничего, кроме ее сосредоточенного лица и выступающих сосков. Головкой я почти ничего не ощущал, так как мешала сжатая ладонь Юли. Начало проникновения я упустил из виду и понял, что внутри, когда влагалище сжало свое кольцо на шейке члена, а захват Юли исчез. Выражение лица Оли оставалось сосредоточенным, глаза открылись, но она ничего не видела, потому что была погружена в новые ощущения. Ее движения изменились, и она медленно поднималась и опускалась, вгоняя член в себя. Я убрал руку от ее клитора, так как она уже не нуждалась в этом. Я приподнялся навстречу ей и член достиг дна ее узкой и маленькой вагины. Она попыталась опуститься глубже, но боль стала видна на ее лице. В то время как для меня было очень хорошо быть там внутри нее, мне срочно понадобилась небольшая пауза. Я положил ее на свою грудь и начал двигаться ритмично без вынимания члена.

— Тебе хорошо? — вдруг спросила она.

— Милая! Ты сейчас о себе думай. Тебе не больно?

— Нет. Только когда глубоко. А вот так очень хорошо. А быстрей можно?

— Можно.

Её трепетное волнение ушло, уступив место поднимающейся волне первого в её жизни оргазма. Лишь бы не кончить раньше неё. Я переключился на «вторую» скорость и её томный взгляд сменился на удивлённый. «Третья» скорость заставила её, сначала, округлить глаза и застонать, а затем, со сдавленным криком, пытаться заползти на подушки и возвращаться навстречу упоительным толчкам. Глаза её закатывались, рот открылся в безмолвном крике, когда я включил «четвёртую» скорость — форсаж. Я и сам этот темп мог выдержать секунд пятнадцать, максимум, двадцать. Её тело напряглось, выгнулось и, с мучительной гримасой на лице, её вагина сжала мне член. Я едва успел выдернуть бьющуюся в оргазме плоть из сладостных объятий и толчками залил спермой ей грудь, живот, лобок. Я отвалился в сторону, лёг рядом с ней, продолжая ласкать её вульву, а она размазывала моё семя по телу.

— Ну, вот и свершилось. Дайка я посмотрю, что у вас получилось? — Юля бесцеремонно развела Ольге ноги, — Не фига себе! Ты её не порвал! Только растянул. Сам глянь.

Я просунул голову между ног Оли, и раздвинул ей покрасневшие губки. Действительно, бутончик исчез, но плева осталась целой, отверстие в ней только растянулась, а край стал похож на тонкое кольцо презерватива, других ассоциаций у меня в тот момент не возникло. Получилась очень фотогеничная вульва. Её возбуждение ещё не прошло, и вагина дышала, хватая воздух, набухшая головка клитора покачивалась. Прелесть! Мои губы сами потянулись к раскрывшемуся цветку.

— Мне ещё хочется, — говорила Ольга, лаская мою голову, которую она прижимала своими бедрами.

— Вот видишь, разошлась! Пей хорошенько, постепенно. Давай отметим твой новый статус! "Женщина" — это звучит красиво, гордо и привлекательно!

Я освободился из объятий и неосознанно посмотрел на часы. Было второе началось. Скоро пора уходить, а то отец может застать меня. Я выдумал, что меня ждут, потому что завтра рано утром я должен отправиться в командировку. Немного поиграл с девушками, выпил на прощание и выбежал из подъезда в холодную метель.

Одинокие машины проносились мимо. Я шел около сорока минут по заметенной дороге до тех пор, пока не подобрал меня какой-то частный водитель со словами: "Могу подвезти, все равно по пути". Я был промерзший до костей, а мороз сжег щеки. Дружелюбный дядя-водитель достал бутылку водки и протянул мне.

— Вот, выпей, чтобы согреться. Прямо из горла. Куда тебя, дурака, занесло ночью в такую погоду?

— Возвращаюсь с дня рождения, — солгал я. Хотя почему бы и не сказать правду? Сегодня родилась ещё одна женщина.

— Ты не мог остаться или тебя выгнали?

— Примерно так. Его ревность заставила меня уйти подальше от греха.

— С женщинами всегда так! В молодости я тоже был страшно ревнивым. Держал её, держал, а она все равно ушла к другому. Чего ей не хватало? У нас было все: полная чаша в доме, не жаловалась в постели... но нет. И вскоре она нашла кого-то другого. Назвать её шлюхой язык не поворачивается, ведь я любил её за что-то. Потом я привык к свободной жизни. Сейчас живу с молодой девушкой, она приходит ко мне как к дочери. Я не держу её, но она и не уходит. Она ласкается, хотя я уже старею и толстею, да и стою уже не так как раньше. Как говорят, голова стала слабой.

— А голова-то тут причём?

— Как причём? Раньше только про женщину подумаю, а он уже стоит. А сейчас, думай не думай — не встанет, пока в рот не возьмёт.

— А! Это тебе батя повезла с женщиной. Другая и в руки брать брезгует.

— Да, что толку? Жалко девчонку. Чахнет около меня, а уходить, толи не хочет, толи некуда. Я ей говорю, мол, найди себе мужика, ещё детей нарожаешь. Нет! Так хоть любовника, какого, ну чтоб мог оттрахать по-настоящему. Нет, ни в какую!

— Так ты прогони, коль не мила. Деваться будет некуда — найдёт кого-нибудь.

— Да, не могу я! Привык, что ли. Слушай, ты парень видный, поехали? Может уломаем вдвоём? Ты её при мне ну... Смотришь и у меня сам встанет. Тогда и у меня праздник будет. Поехали, а?

— Вот только при мужьях я ещё жен не пялил! Тоже придумал!

— Да не жена она мне! Я же говорю — приживалка. Я к ней как к дочке.

— Ага! А при отце дочь трахать? Не западло?

— Тьфу ты, ну ты! Ну, никто она мне! Так тебе легче будет? Ну, так едем? Или я тебя сейчас здесь высажу!

— Шантажист, ты, батя. А с ножом на меня потом не полезешь?

— Не полезу. Значит договорились?

— Тебя, батя, как звать — величать?

— Борис Иванович. А тебя?

— Зови Сашей. Она хоть симпатичная?

— Обижаешь! Она у меня красавица.

— Ладно, уговорил. Поехали. Водка ещё есть?

— Приедем, там всё будет! Оттянемся! Тебе завтра ни куда с утра не надо? А попозже я тебя отвезу.

Проехали мимо гостиницы. В окнах нашего номера ещё горел свет. Значит, Макс не скучает. Минут через пять свернули к пятиэтажке. Закрыли машину и поднялись в квартиру. Борис не стал открывать своим ключом, позвонил. Дверь, после не долгого ожидания, открыла не высокая женщина, немного старше, чем я предполагал, миловидная, с мягкими линиями фигуры. Короткие непослушные, видимо жесткие, волосы торчали живописной копной над заспанным лицом. Она протирала глаза и зевала, прикрывая пухленькие губки ладонью. Длинный не запахнутый халат, накинутый на короткую ночную сорочку, едва прикрывающую лобок, не скрывал стройные ноги с пухлыми розовыми коленками.

— Дорогая Тонечка, у меня есть для тебя сюрприз. Позволь познакомить тебя с Сашей. Он прекрасный парень.

Я прошел в узкую прихожую и, взяв Тонину руку, которая была теплой и мягкой, поцеловал ее нежно выше запястья. От такого поцелуя она зарделась и стала немного смущаться.

— Дорогая Тонечка, я понимаю, что уже поздно, но мы оба очень устали и холодны как собаки. Можешь накрыть стол?

Тонечка поспешила на кухню, загремела посудой и дверцами шкафа. Мы перешли в комнату в типичной "хрущевке". Диван был разложен и застелен, но на нем еще не спал никто. Видимо он ждал своего хозяина, а она спала отдельно в спальне. Борис достал из бара воду и три рюмки, поставил их на журнальный столик и налил.

— Тонечка, выпьешь со мной?

— А за что мы будем праздновать? — она подняла рюмку.

— Празднуем жизнь! Мы все живы, слава Богу, и здоровы! Будем счастливы! — Борис поднял рюмку. Мы чокнулись и выпили. И сразу же Борис налил еще.

— Борис, ты действительно счастливый человек. У тебя такая прекрасная хозяйка. Тонечка, я рад нашему знакомству! Вы очаровательны! За вас!

— Ох, как вы говорите! — она игриво ответила на комплименты.

— Не надо так формально обращаться ко мне! Давайте выпьем за дружбу! — Борис буркнул и налил снова.

— Борис, куда ты спешишь? Сейчас будет время для всего...

— Нет, пейте сейчас, а потом уже все остальное.

Я неловко приблизился к Тоне. Взял ее за руку. Борис мне подмигнул незаметно, как бы говоря "начинай". Мы выпили. Я приблизился к ее губам и взглянул в ее глаза. Она ожидала не просто формального поцелуя, а настоящего. Ее взгляд отражал давно скрытое желание. Возможно, это было просто из-за водки без закуски? Но я не задавал себе таких вопросов долго. Мне она нравилась и я хотел ее. Я обнял ее за талию и плечи, и страстным поцелуем покрыл ее губы. Ее пухлые губы отвечали на мой поцелуй и впускали кончик моего языка в свой рот, но заметив Бориса рядом, она отстранилась и испуганно посмотрела на него.

— Ну, как тебе моя хозяйка? А? — Борис похлопал Тоню по ягодицам.

— Ну, что я могу сказать? Целуется она хорошо.

— Во! Ты бы знал, что она вытворяет в постели?

— Боря! Ну что ты несёшь? Что обо мне человек подумает?

— А мы его сейчас и спросим! Что, ты, Саня, о ней думаешь? Только честно, так есть.

— Боря, зачем ты смущаешь человека?

— Тонечка! Я уже сказал, что вы... ты прелесть, выглядишь очаровательно, не смотря на домашний халатик и отсутствие макияжа. Ты чертовски мила. И я, как в песне, готов повторить — «Ах какая женщина, какая женщина. Мне б такую. »

— Вот! А ты? Что подумает, что подумает? Правильно думает, по-мужски. Эх! Саня! Мне бы твои годы, я б с неё вообще не слезал! Так-то.

Тоня, вся красная, вскочила и выбежала на кухню. Чем-то грохнула, заворчала. Боря подтолкнул, меня, что, мол, сидишь?

— Тоня, тебе помочь?

— Если хочешь? Можешь нарезать хлеба.

— Да, я очень хочу... тебя. — С придыхом шепнул я ей в ухо.

В тесной кухоньке я протиснулся к столу, нарочито прижимаясь к ней и норовя коснуться руками интимных мест. Она не противилась и не возмущалась. Ей нравилось внимание. Кое-как собрав на поднос закуску, я внёс его в комнату. Борис, лёжа на диване, толи спал, толи претворялся.

— Ты, что, Боря, творишь? — злобно зашипел я, — Я не собираюсь заставлять её втихаря изменить тебе. Это подлая подстава. И не претворяйся, что спишь. Если хочешь, доставить ей плотское удовольствие, то ты должен настроить её. Я — это всего лишь забавная игрушка, которую ты принёс ей, чтобы она поиграла ей вместе с тобой. Моя задача — чтобы ей эта игрушка понравилась, а не была навязана строгим мужем, папой, или кем ещё. Играть нужно с удовольствием и всем, втроём. Вставай. Иди на кухню и помоги принести горячее. А за одно потискай её немного. Она ведь под халатиком голенькая? Так?

Борис выпрямился и издал презрительное хмыканье.

— Игрушка, говоришь? Ну, это придумал! Что ж, интересно. Ты уже проверил?

— Пока нет, но я догадываюсь и с радостью проверю. Так что поспеши, будь первым.

Я разложил закуску на столе, а из кухни доносились приятные звуки разговоров и смеха. Я снял свитер. Выйдя из кухни, влюбленная пара несли еду с улыбками на лицах. Мы решительно приступили к ужину. Уже поздний час, и я не хотел затягивать игру. Предложил сыграть в классическую игру "Правда или действие". Борис сразу же подхватил мою идею. Запинка у Тони была скорее женской хитростью. Мы сели на пол. Доски под ковриком скрипели и бугрились, а бутылка то указывала на меня, то на Бориса. Когда мы остались без одежды до последнего штанового пуговичкина, мы оба встали перед ней с готовыми к игре членами.

— Мы проиграли великим и могучим! Командуйте, госпожа.

— Давайте продолжим играть, но теперь по желаниям.

Борис первым загадал желание для неё.

— Дорогая, сними халат с себя.

Второе желание Борис предложил мне.

— Саша, раздень Тоню до рубашки.

Момент истины настал, оставалось только освободить фантазию.

— Тоня, возьми член Саши в ротик.

Произошло взрывное развитие событий! Больше не было преград или запретов, оргия началась безудержная. Мы с Борисом оказались не такими беспомощными и непотенциальными, как думали о себе ранее. Мы трахали Тоню во все отверстия по очереди и одновременно. Проснувшаяся либидо у женщины заставляла её испытывать многочисленные оргазмы, которые вызывали судороги в её теле. Она брала наши измученные члены в свой рот и заставляла нас продолжать трахать её снова и снова. Наконец, мы устали и положили на пол подушки и одеяла, обняв её с двух сторон. Уставшие, но довольные, мы заснули.