Очарование

Перевод с английского, оригинал — Fаsсinаtiоn by JukеbохЕМСSА ©

— Лиза? Джилл швырнула сумочку в угол, когда вошла в квартиру, ее темные волосы прилипли ко лбу в удушающей жаре. Она знала, что Лизу всегда раздражало, когда она оставляла там свою сумочку, но в данный момент Джилл не была заинтересована в том, чтобы сделать Лизу счастливой. — Где тебя черти носили?

Не то чтобы Джилл была в ярости на подругу. Она сумела смириться с пристрастием Лизы к Джей-попу, и Лиза справилась с любовью Джилл к дурацким продолжительным фильмам; они давно прошли тот момент, когда одно или два маленьких раздражения могли вспыхнуть во что-то большее. Но это не означало, что Джилл не хотела получить чертовски хорошее объяснение, почему Лиза сбежала от неё сегодня вечером. — Лиза, ты здесь? — крикнула она, сворачивая за угол в гостиную.

— Вот ты где! — сказала она с оттенком раздражения в голосе. Конечно же, Лиза развалилась в кресле, раздевшись до нижнего белья и греясь на ветру от нового вентилятора, который они купили вчера, когда кондиционер вышел из строя. — Эй, в чём дело? Я звонила тебе на квартиру дважды и на мобильный трижды. Помнишь, что сегодня вечером ужин с Близнецами Глимер, и я рассчитываю на твою моральную поддержку?

И ничего. Лиза не посмеивалась над прозвищем, которое Джилл дала своему брату и его подружке, она не собиралась оправдываться тем, что они были семьей Джилл, а не ее... она даже не посмотрела в сторону Джилл. Она просто сидела и смотрела в окно с легкой улыбкой на лице.

— Лиза? — Снова окликнула её Джилл, немного мягче и намного сочувственнее. — Ли-а, с тобой всё в порядке? Джилл начала немного волноваться, когда полностью осознала происходящее. У Лизы не было наушников, она не слушала MP3 или что-то еще. Телевизор она не включила, даже свет в комнате не был включён. Единственным источником света была неоновая вывеска над круглосуточной прачечной через дорогу. Даже если бы было достаточно светло, чтобы читать, у Лизы не было книги в руках.

— Лиза, это не смешно, — сказала Джилл, медленно приближаясь к ней. Чем ближе она подходила, тем больше волновалась. Лиза, по крайней мере, дышала; Джилл видела, как ее грудь медленно поднимается и опускается в тусклом красном свете. Ее глаза были открыты, но она никак не реагировала на Джилл. Теперь Джилл видела, что Лиза не просто развалилась в кресле, она была распростерта в нем, все ее тело совершенно обмякло. Ее короткие светлые волосы слиплись от пота, как будто она не меняла позу уже несколько часов.

Джилл положила руку на плечо Лизы и мягко потрясла за него. Ее кожа была прохладной и липкой на ощупь. — Лиза, ты меня слышишь? — спросила она. — Если ты меня слышишь, скажи что-нибудь.

Джилл уже собралась бежать к телефону и набирать 911, но в последний раз попыталась привлечь внимание подруги. — Лиза, — сказала Джилл, хватая её за плечи и приподнимая со стула, чтобы посмотреть ей в лицо, — перестань! Она почувствовала, что в ее голосе слышится истерика.

Но, к счастью, Лиза послушалась. Она моргнула раз, другой, затем посмотрела на Джилл с немного ошеломленным выражением лица. — О, привет, — сказала она, и улыбка постепенно исчезла с ее губ. — Я... Я не слышала, как ты вошла. Она вздрогнула, несмотря на жару, и растерянно огляделась. — Почему здесь так темно?

Джилл даже не осознавала, насколько напряжена, пока напряжение не лопнуло. Она хлопнула Лизу по плечу и сказала: «Не делай так больше! Господи, я думала, ты умерла или что-то в этом роде. »

— О чём ты говоришь? — спросила Лиза, с хрипотцой в голосе. — Я в порядке, просто хочу пить, вот и всё. Она поднялась, хоть и с трудом — её ноги немного затряслись. — В самом деле, — сказала она, входя в кухню, — я не понимаю, почему ты так волнуешься. Я просто немного отключилась, вот и всё. Это не так уж... Боже! Она ворвалась в гостиную. — Сейчас 21:30! — воскликнула она.

Джилл посмотрела на нее, всё еще немного беспокоясь о своей лучшей подруге. — Да — сказала она. — Я как раз говорила тебе об этом, когда вошла. Ты отключилась и проспала тем самым ужин.

Лиза посмотрела на неё более чем взволнованным взглядом. — Ты не понимаешь! — сказала она. — Насколько я помню, было четверть шестого! Я потеряла четыре часа, сидя там, Джилл. — Она указала на кресло дрожащим пальцем.

Джилл, отметив для себя выражение лица Лизы, вспомнила, как она сидела там, совершенно не реагируя на крики или дрожь. Нетрудно было поверить, что она была такой весь вечер до того, как вошла Джилл. — Всё в порядке, Лиза, — сказала она. — Подожди... успокойся и расскажи мне, как это случилось.

Лиза выглядела отнюдь не спокойной. На самом деле, она становилась всё более взволнованной. — Я была... Я собиралась уходить, — сказала она. — Я только вышла из ванной и собиралась принять душ, но перед уходом решила включить вентилятор, чтобы в квартире было немного прохладнее, когда вернусь. Подойдя к креслу, она снова посмотрела на вентилятор. — А потом я решила присесть на несколько секунд и остыть, прежде чем принять душ, чтобы не расходовать много горячей воды. — И я села вот так, — сказала она, возвращаясь на своё место. Джилл заметила, что она все ещё была влажной от четырехчасового пота. — И Я... было приятно. Это был... кристалл... красивый, да... Лиза затихла в тишине. Джилл посмотрела на нее. Снова на лице Лизы появилась та же слабая, отстраненная улыбка, и ее руки и ноги расслабились в той же самой совершенно безвольной позе. Она тихонько вздохнула, ее дыхание замедлилось. Её глаза встретились с пустым взглядом.

На этот раз Джилл последовала за ним. Лиза смотрела в окно, как и раньше, но теперь, когда Джилл обращала меньше внимания на состояние Лизы и больше на то, что могло его вызвать, она заметила, что маленькая хрустальная безделушка, которую Лиза повесила на окно, когда они въехали, поймала немного ветерка, вызванного вентилятором. Теперь, когда Джилл посмотрела, она могла видеть свет от мерцающей неоновой вывески, преломленной через кристалл на лице Лизы.

Прямо в глаза, на самом деле. Было ли это действительно тем, что делало это? Неужели Лизу так легко отвлечь искрящимися огоньками? Джилл отложила в сторону свой собственный несколько язвительный первый ответ на этот вопрос и решила проверить его. Она приподняла руку между глазами Лизы и кристаллом.

— ... хорошенький, — сказала Лиза, её голос сначала звучал немного неопределенно, но по мере того, как она говорила, набирал силу. — И, наверное, я просто на какое-то время отключилась, глядя на него, и потеряла счет времени. Она смущенно улыбнулась. — Теперь, когда я знаю, что произошло, я чувствую себя глупо, беспокоясь об этом. Я имею в виду, ты сказала это так, как будто я была полностью не в себе, или что-то в этом роде... Джилл убрала руку от света. — ... вещь... Лиза откинулась на спинку стула. Единственными мышцами, которые не расслабились полностью, были ее губы, когда вернулась эта маленькая мечтательная улыбка.

Хихикая, Джилл снова поднесла руку к свету. — Ты была совершенно не в себе! — сказала она после короткой паузы, чтобы позволить мозгу Лизы снова включиться. — Ты была настолько не в себе, что даже не понимала, насколько! То есть, я не хочу сказать, что тебя легко отвлечь, но как-то грустно, что ты всё время забываешь закончить предложение, потому что вдруг замечаешь блестяшку на среднем расстоянии.

Лиза нахмурилась. — Я не отвлекалась! — сказала она. — Признаю, что в том, как свет падает на кристалл, есть что-то особенное... оно бросается в глаза... В красноватом свете вывески Джилл не заметила, как слегка покраснела Лиза. — Но я не была «совсем не в себе». Ты просто преувеличиваешь... дума...

Джилл увидела, как глаза Лизы остекленели, когда она снова убрала руку от света. — О, так и есть, правда? — спросила она, прекрасно зная, что Лиза не собирается отвечать. — Похоже, кому-то нужны доказательства! — Она начала искать маркер, но решила, что рисовать на своей беспомощной подруге будет слишком подло. Вместо этого, она слегка приподняла Лизу, стараясь не позволить её голове упасть и нарушить зрительный контакт с кристаллом, и расстегнула лифчик. Сняв его, она надела его на голову Лизы. После минутного размышления, она сдернула трусики Лизы и помахала ими перед лицом Лизы, чтобы «разрушить чары». — Прости, — ласково сказала она, — ты что-то сказала об «преувеличении»?

Лиза сильно покраснела, но, не забыв отвернуться от окна, выхватила трусики из рук Джилл. — О, ха-ха, очень смешно, — сказала она, вставая и снимая лифчик с головы, с искренним унижением в голосе. — Пойду принесу воды, — объявила она, направляясь на кухню.

Джилл почувствовала легкий укол вины, наблюдая, как Лиза уходит, ее походка была полна оскорбленной гордости, но, честно говоря, это было не так уж и важно. Она видела эту походку раньше, когда покупала одежду с Лизой. Кроме того, Лиза могла винить только себя. Это она так заинтересовалась красивыми огнями, что перестала обращать внимание на всё вокруг.

И вообще, что в них такого привлекательного? Джилл смотрела на кристалл прямо сейчас, и ничего не происходило. Она села в кресло, слегка наклонив голову из стороны в сторону, пытаясь понять, что заставило Лизу перейти от полностью разговорной к нулевой мозговой деятельности всего за секунду.

С этой точки зрения, Джилл должна была признать, что свет был намного более убедительным. Было что-то завораживающее в том, как каждая грань мягко открывалась ее глазам, и в том, как красный свет ослеплял ее крошечными оттенками радуги по краям. Казалось, она заполнила ее глаза, как будто всё, что она могла видеть, было насыщенным, теплым малиновым, окутывающим всё её поле зрения. Она словно плыла в теплом Красном море, и каждый медленный поворот камня открывал для нее новую глубину.

Джилл почувствовала, как мечтательный жар поселился в её сознании, когда она увидела, как кристалл мягко вращается на ветру. Она вспомнила, как подумала, что, может быть, ей стоит отвернуться, прежде чем Лиза вернётся в комнату и начнет утверждать, что это своего рода моральная победа, но затем Кристалл повернулся, и новая грань засверкала новым светом, и, оглядываясь назад, она решила подождать еще немного, пока свет не пройдет через все её глаза. И когда она вспомнила об этом решении, Кристалл снова повернулся, и она решила подождать еще немного. А потом она забыла, что вообще что-то помнила.

Потому что жар, который создавал свет, ощущался... каким-то чувственным. Несмотря на то, что никто не прикасался к ней, несмотря на то, что Джилл фактически потеряла счет физическим ощущениям в своем теле, Джилл чувствовала, как что-то ласкает её. То, что она не замечала своего тела, на самом деле помогало, потому что свет, казалось, касался её глубоко в её сознании, глубже, чем что-либо реальное. Джилл хотелось улыбаться от уха до уха, пока удовольствие нарастало, но это казалось таким большим усилием, и свет был таким красивым, поэтому она решила улыбаться как можно больше.

А удовольствие продолжало идти, наполняя её разум блаженством. Он был таким безжалостным, он никогда не переставал вращаться, никогда не переставал сиять, никогда не переставал наполнять её этим ослепительным, пульсирующим, завораживающим сиянием. Джилл не считала себя сексуально неопытной, но она никогда не встречала любовника, настолько поглощенного тем, чтобы доставить ей удовольствие. Она чувствовала тлеющий жар глубоко внутри своего разума, когда кончала, даже не испытывая оргазм своим телом, но чувствуя этот интенсивный звёздный взрыв радостного освобождения глубоко внутри своего разума. Она чувствовала, что может закричать, удовольствие было таким сильным, но теперь, когда свет полностью овладел ею, она потеряла полный контроль над своим телом. Всё, чего она хотела, — это смотреть и смотреть, как кристалл поворачивается снова и снова.

Что-то заслонило его. На бесконечно малое мгновение Джилл захотелось оттолкнуть его и вернуться к этому свету, но потом она немного пришла в себя и поняла, как далеко зашла. Еще до того, как Лиза что-то сказала, Джилл почувствовала сильную наполненность мочевого пузыря. — Ты отсутствовала минут пятнадцать, Мисс блестящая штучка на среднем расстоянии.

Джилл покраснела. — ГМ... извини, — сказала она, вставая. — Я... ГМ... Думаю, это очень увлекает. Я, хм... Я сейчас вернусь...

— Дай угадаю, тебе нужно пописать? Лиза сделала долгий, мстительный глоток воды, позволяя крошечным ручейкам вытекать из ее рта и стекать по груди. — Наверное, надо было уйти до того, как ты села. Я пыталась сказать тебе, но ты была слишком «отвлечена» к тому времени. — Она выглядела так, будто хотела сказать еще что-то, но Джилл уже не могла терпеть. Она помчалась в ванную так быстро, как только могла, всё еще держа ноги вместе как можно крепче.

Облегчаясь, Джилл пыталась собраться с мыслями. Это было схоже с «Вау», в значительной степени; если бы они могли как-то разлить и продать это ощущение, каждая компания секс-игрушек в мире была бы банкротом в течение нескольких дней. Она никогда не испытывала ничего подобного — ни с любовником, ни в одиночестве. Даже сейчас ей хотелось убежать туда и позволить свету унести ее прочь. Джилл посмотрела вниз на свои трусики, влажное пятно на них было очень заметно, они висели между ее лодыжками, и внезапно поняла, откуда взялось смущение Лизы. Подумать только, а Джилл думала, что это пот...

Лиза... что-то из того, что она сказала, вернулось к Джилл, когда она сидела там, писая, казалось, десятилетия. Джилл не так много выпила в ресторане, и она ушла до того, как сходила в туалет, но сейчас она чувствовала себя так, как будто она держалась в течение многих лет. И Лиза сказала что-то о том, чтобы Джилл пойти в ванную, пока она была не в себе. Джилл вспомнила лагерь, проказы, которые они проделывали с другими детьми, когда те ложились спать. Они брали руку ребенка и опускали в теплую воду...

Не то чтобы это был сон. Во-первых, было намного лучше. Но слова Лизы показались ей странно знакомыми, когда она пришла в себя, как будто она слышала их, но на самом деле не думала о них. Может быть, если она действительно была так отвлечена, как казалась (а «отвлечена», вероятно, было более приятным термином, чем «трахнуть её мозги»), слова Лизы как бы обошли её мысли и ушли прямо в голову?

«Есть только один способ узнать», — подумала Джилл, приводя себя в порядок и одеваясь. Ей нужен был подопытный, но она уже подозревала, что найдет его, как только вернется в гостиную. Если бы Лиза чувствовала себя так же, как Джилл сейчас, находиться в одной комнате с этим пустым стулом было бы практически непреодолимым искушением.

Конечно же, когда Джилл вернулась в гостиную, Лиза сидела в кресле с той же отстраненной улыбкой на лице. Теперь, когда она знала, что это значит, Джилл почувствовала легкое изумление — подумать только, её лучшая подруга испытывала самый невероятный безостановочный множественный оргазм в своей жизни, и всё, что Джилл увидела, была крошечная мечтательная улыбка.

Было несколько других признаков, теперь, когда Джилл знала, на что смотреть. Она немного покраснела, заметив, что Лиза даже не нашла время, чтобы надеть нижнее белье; Ноги Лизы были раскинуты в расслабленном состоянии, когда она потеряла себя в сверкающих глубинах, и ее киска блестела в неоновом свете так, что стало ясно, насколько должна быть возбуждена Лиза прямо сейчас. Так близко, Джилл могла чувствовать запах соков Лизы вместе с запахом пота.

Джилл снова посмотрела в пустые глаза Лизы, пытаясь отвлечься от того, как хорошо, должно быть, чувствует себя ее подруга — и как сильно Джилл хотела чувствовать себя так же хорошо. Она еще посидит в кресле. А пока ей нужно проверить одну теорию. — Лиза, — тихо сказала она. Она не понимала, почему говорит так тихо. Лиза гонялась за танцующими огнями; она, вероятно, не заметит, если Джилл приведет сюда духовой оркестр. И это почему-то казалось правдой.

— Лиза, я хочу, чтобы ты послушала меня очень внимательно. Когда ты вернешься, после того, как я положу руку тебе на глаза и закрою красивый свет, ты поймешь, что у тебя чешется спина. Как бы ты ни старалась, ты не сможешь игнорировать его, и не важно, где ты будешь чесать, ты не сможешь до него добраться. Через несколько минут тебе придется попросить меня помочь тебе избавиться от зуда. Как только я почешу спину, Лиза, он уйдет. Ты понимаешь? Джилл чувствовала себя глупо, задавая этот вопрос; понимала Лиза или нет, она не собиралась отвечать. Она была слишком далеко, даже чтобы просто дернуться.

Она подождала секунду или две, просто чтобы убедиться, что Лиза ничего не собирается делать, затем положила руку на глаза Лизы. — ... ОУ... — Сказала Лиза, возвращаясь. — Нечестно! Это было всего несколько минут!

— Пятнадцать, — ответила Джилл, взглянув на часы. — Я долго была в ванной. Когда смотришь на эту штуку, с твоим чувством времени происходят странные вещи, помнишь?

— Угу, — ответила Лиза с досадным всхлипом. Неужели она действительно думает, что Джилл не поняла, что с ней происходит? — Я, ГМ... Я думаю, ты сейчас хочешь, — сказала она, вставая на ноги, которые как будто все еще немного шатались.

— ГМ... Джилл с удивлением заметила, что покраснела, и понадеялась, что Лиза не заметила этого в тусклом красном свете неоновой вывески. Её поразило, как сильно ей хотелось провести какое-то время, уставившись на красивый сверкающий Кристалл и позволив своим мыслям уплыть в море удовольствия... и как сильно она хотела, чтобы «какое-то время» переросло в «большое количество времени». Джилл внезапно почувствовала прилив сочувствия к крошечному вздоху Лизы, когда Джилл вернула её обратно.

Она слегка покачала головой, чтобы очистить ее от этих мыслей, пытаясь сосредоточиться на своем маленьком эксперименте. — Хм, да, это звучит хорошо. Ты в порядке, хоть?

Лиза рассеянно кивнула. — Я в порядке. Только немного затекла спина. Думаю, даже расслабление утомляет, если делать это достаточно долго. Она лениво потянулась и почесала поясницу. Сначала это был едва заметный рассеянный жест, но выражение лица Лизы сказало Джилл, что зуд не проходит.

Джилл попыталась скрыть торжество. — Тебе также, вероятно, следует попить немного воды, пока будет моя очередь, — сказала она, изо всех сил притворяясь, что не заметила, как Лиза извивалась и чесалась, когда это стало более интенсивным. — И мы, вероятно, должны впадать в это состояние только тогда, когда мы обе здесь. Представляешь, что было бы, если бы я уехала на выходные?

— О, я уверена, я бы... ннх... проснулась, когда взошло солнце и изменило... гррр... свет, проникающий через окно, — сказала Лиза, теперь обращая больше внимания на попытки облегчить зуд в спине, чем на разговор. Джилл, вероятно, могла бы установить веб-камеру и продавать билеты; Лиза не только торчала и выпячивала свои сиськи, когда она тянулась обеими руками, пытаясь найти идеальный угол, чтобы добраться до неуловимого зуда, но она чередовала это с трением спиной о стену, чтобы попытаться получить небольшое облегчение. Джилл это не нравилось, но она была уверена, что кто-нибудь захочет посмотреть. «ГрудастыеДевушкиСЗудом. Соm» — или что-то в этом роде.

— Может, да, а может, и нет, — ответила Джилл, изо всех сил стараясь не ухмыляться. — Ты сказала, что села в четверть шестого, а это значит, что в окно проникало много света. Поскольку мы не знаем, почему это делаем... Мм, это... давай будем осторожны, чтобы убедиться, что кто-то может вытащить нас из этого. Ладно? »

— Да, — прорычала Лиза. — Прекрасно! Гррр! Она неловко вывернула руку, пытаясь добраться до места между лопатками. — Прежде, чем ты сядешь, не могла бы ты сделать мне одолжение? У меня зуд там, где я не могу его почесать, и это сводит меня с ума!

— Рада помочь, — весело сказала Джилл. Она протянула руку, когда Лиза обернулась, и едва коснулась кончиками пальцев её спины. Лиза вздохнула с облегчением и расслабилась. Джилл всё поняла — не было никакого способа, чтобы успокоить настоящий зуд. Все это было в голове Лизы, и Джилл вложила это туда. Это было определенно то, над чем стоит задуматься. Не то чтобы Джилл хотела сделать что-то плохое своей лучшей подруге, но, возможно, не повредит сделать несколько намеков в ее подсознании о мытье посуды или вытирании душа, когда она закончит.

Или, может быть...

Лиза прервала ход её мыслей. — Так ты сядешь или как? — спросила она, нетерпеливо глядя на Джилл.

Джилл сглотнула. Внезапно ей стало немного не по себе оттого, что она сидит в этом кресле. В конце концов, если она могла шептать что-то Лизе на ухо, пока ее подруга терялась в мерцающем свете, то Лиза могла сделать то же самое с ней. Она посмотрела на Лизу, пытаясь разглядеть подозрительное выражение на ее лице, но было слишком темно. Кроме того, чем дольше она будет стоять, уставившись на Лизу, тем больше её подруга будет подозревать, что что-то не так. Лучше просто пойти и сесть.

«Кроме того, — подумала Джилл, усаживаясь в кресло, — теперь я знаю об этом». Это должно было что-то изменить. Конечно, свет был красивый. Они были даже красивее, чем Джилл помнила, радужный блеск на краю каждой грани привлекал ее внимание и завораживал ещё быстрее, чем раньше. Но знай она, что она знала, и что должна обратить внимание и на Лизу тоже, ведь Лиза могла пробраться в ее голову, тогда она бы...

Она совсем забыла, как он вращается. Он поворачивал в таком плавном, ровном темпе, никогда не ускоряясь и не замедляясь. И каждый поворот открывал новую грань. В тот самый момент, когда ей показалось, что она увидела всё, что можно было увидеть в сверкающих, бесконечных глубинах кристалла, свет снова поймал ее глаза, и она впитывала всё больше и больше этого идеального сияния. Она не переставала удивляться тому, что каждый поворот кристалла открывал ей что-то новое, прекрасное и в то же время такое близкое. Дыхание Джилл замедлилось, когда она попыталась сосредоточиться. Ей пришлось очень пристально сосредоточиться, она вспомнила, что... Она должна сосредоточиться... на свете. Потому что свет был удовольствием.

Осознание этого было почти глубоким. Свет был удовольствием, чистым и неразбавленным. Другие вещи могли доставлять удовольствие, но свет был удовольствием. Он лился ей в глаза и наполнял блаженством. Джилл почувствовала, как ее конечности расслабились, но это был всего лишь крошечный шаг, прежде чем она полностью потеряла их из виду, потому что чистая оргазмическая радость света поглотила всё остальное. Джилл хотелось раствориться в экстазе от созерцания кристалла. Она не могла себе представить, что не хочет этого, не тогда, когда он продолжал вращаться и вращаться, а она продолжала кончать и кончать.

Сияние охватывало её снова и снова, оргазм был постоянным состоянием, когда Джилл беспомощно смотрела и беспомощно кончала, и она задавалась вопросом, на какое удовольствие она способна. Она хотела это выяснить. Она жаждала прижать свое тело еще сильнее к его границам и почувствовать еще больше блаженства драгоценного камня, никогда не останавливаясь, позволяя миру исчезнуть, когда она тихо стонала в своей голове в полном гребаном сексуальном оргазме. Она не хотела, чтобы этот момент заканчивался.

Но это случилось. Казалось, прошло всего несколько секунд, прежде чем что-то заслонило свет, и жалобный вздох Джилл повторил вздох Лизы, когда она поняла, что её подруга положила руку перед Кристаллом. — Я дала тебе двадцать минут, — сказала Лиза. Она всё еще не потрудилась одеться, но, учитывая изнуряющую жару в квартире, это не было большим сюрпризом. — Никогда не говори, что я не щедра.

Джилл лениво потянулась, чувствуя восхитительное липкое тепло между бедер. — Ты гораздо более щедра, чем была бы я, — сказала она, неохотно поднимаясь со стула. Ей не очень-то хотелось уходить от прямого дуновения ветерка; ночной воздух не сильно охлаждал комнату, и через несколько секунд липкое тепло стало менее «сексуальным и декадентским» и более «теплым и липким».

Лиза улыбнулась. В тусклом красном свете, льющемся из окна, она казалась мрачной. — О, я не так уж много об этом знаю, — сказала она. — Я провела это время в размышлениях. И, может быть, ты догадываешься, о чём я думала?

«Ого», — подумала Джилл, стараясь сохранить небрежное выражение лица. — Фьючерсы на свиней? — с надеждой спросила она.

— Я думала о том, как у меня вдруг сильно зачесалась спина, когда я проснулась после последнего раза в кресле, — сказала Лиза. — Сначала я подумала, что у меня какая-то сыпь от жары. Джилл вздрогнула при слове «жара». Как раз то, что ей нужно, еще одно напоминание о том, как Лиза выглядела восхитительно прохладной без одежды, и она потела прямо через свое единственное сухое платье. — Но потом я вспомнила, что зуд просто... исчез. Пуф! Ни малейшего следа. Разве это не забавно, Джилл? Лиза знала, и Джилл знала, что она знает, но её соседка, казалось, получала удовольствие от игры в невинность. Просто посмотреть, как Джилл потеет...

Тьфу. Одно только слово «пот» напомнило Джилл о том, как здесь чертовски жарко. Интересно, есть ли у них в холодильнике что-нибудь выпить? — Хм, ха-ха, не смешно, если ты это имеешь в виду, — сказала она, отвлеченная мыслями о том, чтобы вылить холодную воду себе на голову и позволить ей стекать по телу.

— О, неужели? — сказала Лиза. — Потому что у меня сложилось впечатление, что ты ты знаешь, о чём я. Я имею в виду, не то, чтобы я действительно против. Наверное, можно было посмеяться, оглядываясь назад. Я не злюсь.

— О. Хм, хорошо. — Джилл чувствовала, что должна что-то добавить, возможно, попытаться заявить, что она не имеет к этому никакого отношения, но сейчас ей было слишком жарко, чтобы беспокоиться. Она огляделась в поисках чего-нибудь, чем можно было бы обмахнуться, но не увидела ничего подходящего, а было слишком жарко, чтобы что-то искать. Но ей нужно было как-то остыть. Было слишком жарко, чтобы даже думать об этом. Почти не осознавая этого, она потянулась, расстегнула молнию на платье и позволила ему упасть на пол.

— Как говорится, — продолжала Лиза, — не злись. Волна жара, захлестнувшая тело Джилл, наконец, сломала её, когда она расстегнула лифчик и позволила ему упасть, положив платье и трусики к небольшой кучке одежды на ковре. Джилл поняла, что Лиза, должно быть, сказала ей, но она чувствовала себя слишком восхитительно холодной, чтобы волноваться. — Ничья.

Теперь, когда она была свободна от внушения, легкий ветерок, раздуваемый вентилятором, заставил Джилл почувствовать капельку пота, стекающую по ее груди, оставляя за собой след быстро испаряющейся конденсации. — Я не знаю, ничья ли это, — сказала она. — Я думаю, что, возможно, ты немного опередила выводы. Она улыбнулась в ответ Лизе своей дьявольской улыбкой. — Но не волнуйся. Я, конечно, не злюсь или что-то в этом роде.

Улыбка Лизы исчезла, сменившись выражением неуверенности. — Ладно, веселье весельем, но ты бы не... я имею в виду, я не сделала ничего такого. Теперь тебе, наверное, намного лучше... Она умолкла в нервном молчании. — Я просто хочу сказать, что теперь, когда мы знаем об этом, и каждый из нас попробовал другого разыграть... Джилл сдержала улыбку, и Лиза практически съежилась от неудобства. — Ты не должна, Джилл!

Джилл пожала плечами. Ей не следовало так радоваться. С другой стороны, она не должна быть голой прямо сейчас. — Эй, всё, что тебе нужно сделать, чтобы убедиться, что я не подкину тебе никаких смешных идей, это просто не садиться в кресло. Никто тебя не заставляет.

Но она знала так же хорошо, как и Лиза, что кто-то заставлял Лизу сесть на стул, и это была сама Лиза. Даже зная, что Джилл может прошептать что-то ей на ухо, пока она будет опустошена, счастлива и потеряна в восторженном очаровании мерцающим отражением малинового света, и что она не сможет сопротивляться этому, Лиза все еще медленно двигалась к стулу, как будто ее тянули за невидимую веревку.

Джилл удивилась, насколько чертовски сексуально это было.

Лиза стояла рядом со стулом почти целую минуту, ее лицо было маской мучительной нерешительности. Наконец, она посмотрела на Джилл. — Знаешь, если ты сделаешь что-нибудь по-настоящему скверное, я верну тебя, когда придет твоя очередь.

Джилл ухмыльнулась, плюхаясь на диван. — А кто сказал, что я сделаю что-то? — торжествующе воскликнула она.

Лиза закатила глаза и села. — О, Пожа-луйста, — сказала она незадолго до того, как ее мозг закоротило от блаженства, и она не могла больше ничего сказать.

Джилл точно знала, что имела ввиду Лиза. Вот почему она действительно, действительно, честно собиралась оставить Лизу в покое. Она повеселилась, дразня Лизу всевозможными перспективами зловещего промывания мозгов, и теперь она могла просто оставить Лизу на некоторое время вариться в собственном соку (как это было), и, возможно, когда Лиза выйдет из этого состояния, Джилл притворится, что она что-то ей внушила и не скажет что именно. Но это было все, на самом деле, потому что Лиза была права. Через пятнадцать минут Джилл оставит свой разум в руках Лизы.

Но потом часы начали тикать. Очень, очень медленно. Каждая секунда, казалось, занимала минуту, и каждая минута, казалось, занимала час, пока Джилл сидела в тёмной, тихой комнате, только одна вещь занимала ее внимание — её блаженно пустая, голая, беспомощная соседка по комнате. И Джилл начала немного пугаться самой себя за то, что уставилась на неё.

Она схватила пульт, но остановила себя, прежде чем включить телевизор — последнее, что она хотела, это пролистать рекламный ролик и заставить Лизу проснуться, настаивая, что ей нужна хлебопечка. Она пошла и взяла себе что-нибудь выпить, чтобы восполнить водный баланс, который она потеряла потея и... ГМ... Вау, она все еще чувствовала себя влажной и липкой. Её разум, возможно, испытывал что-то вроде миллиарда оргазмов, глядя на кристалл, но её тело всё еще ждало первый.

Две минуты спустя Джилл мастурбировала на диване. Она чувствовала себя немного странно — Лиза сидела менее чем в трёх метрах от нее, широко открыв глаза, а Джилл терла клитор и стонала, как будто только что обнаружила его впервые. Но это не имело значения. Лиза была далеко в сверкающих огнях, она никогда не узнает, что Джилл просто не могла остановиться...

Её киска судорожно сжалась вокруг пальцев. Внезапно она оказалась прямо там, в тот момент, наблюдая, как Лиза дёргается и извивается, пытаясь почесать спину. Дело было не в том, что она была голой, и не в том, как ее сиськи выпирали и покачивались, когда она извивалась. Джилл пару раз участвовала в групповухе, но это было скорее одолжение ее тогдашнему парню, чем что-либо еще. Нет, Джилл точно знала, что её либидо переросло в этот ментальный образ, и почему ее клитор ощущался как крошечная галька под кончиком ее пальца.

Лиза не могла остановиться, так же как и Джилл не могла остановиться, когда она... Джилл вспомнила то настойчивое, неоспоримое желание раздеться, и то, как это, казалось, имело смысл в то время, и это толкнуло ее через край к сильному оргазму. Она зажмурилась и увидела радужные искорки в уголках глаз, когда она кончала и кончала, её первый многократный оргазм за много лет.

Единственной неприятной вещью было то, что она была так возбуждена, что ей потребовалось всего пять минут, чтобы кончить. Значит, она все еще застряла... на пять минут? Джилл тяжело вздохнула. Она сойдет с ума, если ей придется просидеть здесь еще пять минут, глядя на Лизу, в то время как Лиза смотрела на кристалл. Честно. Это должно было сломать что-то в ее мозгу. (Если он уже не сломался. Джилл было неловко осознавать, что она смотрела прямо между широко раскрытыми бедрами Лизы, когда трахала себя минуту назад. Её сексуальное влечение сейчас было в разгаре, и Джилл могла сказать, что, по крайней мере, часть её была чертовски возбуждена, чтобы заботиться о том, какого пола была Лиза.)

Она подумала о том, чтобы пойти и одеться, но в ту же секунду волна жара прокатилась по ее телу. «Хорошо» — мысленно заметила она. «Убедись, что Лиза исправит это до утра понедельника, или я буду самой популярной девушкой в офисе. »

Она снова посмотрела на часы. Еще пять минут. Секундная стрелка, казалось, двигалась назад. Она снова посмотрела на Лизу. Она пыталась быть хорошей, правда! Но было так весело видеть, как она последовала её внушению (и так горячо, что её киска, казалось, шептала.) И она всегда могла отменить его позже (и воспоминания будут сжигать себя в ее фантазиях... И она не сделала бы ничего действительно вредного, просто... весело... (И сексуально...)

Джилл встала и опустилась на колени рядом со стулом. Она почувствовала легкий укол вины, и попыталась убедить себя, что Лиза может отомстить (но это тоже возбудило ее — мысль о том, что придётся следовать этим внушениям, как и наблюдать за кем-то другим...) — Лиза, — тихо сказала она. — Когда проснешься... Она замолчала на мгновение, пытаясь придумать, чем бы заставить подругу заняться. — Когда ты проснешься, ты не сможешь перестать трогать свою грудь. Это будет похоже на мощное магнитное притяжение, как будто твои руки прилипли к твоим сиськам. Даже если кто-то или что-то уведет их, ты поймёшь, что они вернутся туда, как только смогут.

Джилл попыталась не обращать внимания на жар между бедер, но ее голос все еще был немного дрожащим, когда она сказала: «Когда я щелкну пальцами, притяжение прекратится, и ты сможешь снова отпустить свои сиськи. — Это было не так уж странно, правда? Как раз то, что сделал бы сценический гипнотизер, просто шутка над вашим лучшим другом. Лиза не узнает, что Джилл... наслаждается этим.

Последние несколько минут она провела, приводя себя в порядок в ванной, умывая руки и протирая влажной салфеткой промежность между бедрами. В гостиной все равно пахло сексом, но, по крайней мере, так рука, которую Джилл положила перед лицом Лизы, не будет пахнуть так очевидно, как будто ее только что засунули в киску Джилл. Как только она была удовлетворена результатами, она вернулась и вытащила Лизу из состояния неги. — Просыпайся, просыпайся, соня! — весело сказала она.

— ... почему у тебя морщинистые кончики пальцев? — Спросила Лиза, когда ее глаза сфокусировались. — Ты принимала ванну или нет?... Она посмотрела на себя с большой тревогой, так как ее руки уже нашли свой путь к ее груди, словно сами по себе. — О, началось, — сказала она, глядя на Джилл.

Джилл ничего не могла с собой поделать. Она фыркнула от смеха. — Эй, нужна помощь, чтобы встать? — спросила она. Она взяла Лизу за локоть и помогла ей подняться со стула. В глубине души она была поражена тем, насколько хорошо это предложение было принято — Лиза держала ее руку достаточно жестко, чтобы Джилл могла поднять ее, не разрывая контакта между ее рукой и грудью, но выражение ее лица сказало Джилл, что она изо всех сил пыталась вырваться.

— Серьезно, Джилл, какого черта? — спросила Лиза, ее лицо покраснело. Джил не могла сказать, было ли это унижение или гнев. — Это совсем не круто. Джилл видела, как напряглись мышцы руки Лизы, когда она попыталась бороться со своим подсознанием и потерпела неудачу. Одно это практически свело на нет всю работу, которую Джилл проделала с тряпкой для мытья посуды.

— Да ладно тебе, — сказала Джилл, — это не так уж подло. — Не похоже, что ты действительно застряла в этом или что-то в этом роде. Я могу все отменить, когда захочу.

— Дело не в том, что это значит, а в том, что это... Лиза немного поежилась, ее лицо было словно маской дискомфорта. — Странно, — наконец сказала она. — Я имею в виду, что мы друзья, и я никогда не думала о тебе... Я имею в виду, я никогда не думала, что ты думала. Знаешь? — неловко закончила она.

Джилл покраснела как свекла. Она надеялась, что это будет выглядеть так, будто она расстроена намеком, а не потому, что внезапно почувствовала себя пойманной с тайной. Потому что нет, девочки вообще ничего для нее не значили. Но девушки, играющие со своими сиськами из-за какого-то странного постгипнотического внушения? Особенно эта девушка прямо перед ней, та, что прижимала руки к груди только из-за слов Джилл, которые она шептала ей на ухо, когда не могла думать ни о чем, кроме бесконечных пятен красного света? Эм, да. Это многое для нее значило. — Это не более странно, чем трюк с одеждой, — сказала Джилл, защищаясь.

— ЭМ, нет, это намного страннее, — ответила Лиза. — Говоришь мне стоять здесь и щипать мои соски, пока ты не прикажешь мне остановиться? Это чертовски странно, Джилл. Я имею в виду, что нет ничего плохого с тобой, ты знаешь... если тебе нравится такое. В общем. Но это как-то хреново — навязывать это мне.

Джилл посмотрела на грудь Лизы, впервые заметив, что именно делают пальцы ее подруги. — ЭМ, Лиза? — сказала она, поднимая глаза и встречаясь взглядом с Лизой. — Я и не говорила... На самом деле я не говорила тебе играть со своими сосками. Я только сказала, что твои руки прилипнут к сиськам.

Лиза снова посмотрела на свою грудь, ее румянец распространился по всему телу. Джилл тоже посмотрела, заметив, что пальцы Лизы никогда не переставали щипать и потирать ее соски. Через мгновение она поняла, что все еще смотрит, и подняла глаза, чтобы встретиться взглядом с Лизой. — Новое правило! — Радостно воскликнула Лиза. — Больше никаких разговоров о том, странно это или нет.

— Угу, — ответила Джилл, прекрасно сознавая, что ее голос звучит на октаву выше, чем следовало бы.

— Хочешь по очереди сесть в кресло? — Спросила Лиза.

— Угу, — ответила Джилл, подходя к креслу в полубессознательном состоянии. Она даже не знала, о чем думать в первую очередь, и, вероятно, не будет знать, что чувствовать, когда подумает об этом. Все это было слишком сложно переварить. Ей нужно было сесть, позволить кристаллу затуманить её мозг в бессмысленном очаровании, и беспокоиться обо всем этом, когда она, наконец, проснется. Может быть, тогда она сможет...

— ГМ, — сказала Лиза, многозначительно кивнув на свою грудь.

— О. Точно, — застенчиво сказала Джилл, щелкнув пальцами. Лиза отпустила свои сиськи, хотя Джилл показалось, что она немного неохотно это сделала.

На мгновение, когда Джилл села, она почувствовала спазм страха; что, если она не сможет перестать думать обо всем этом? До сих пор свет был довольно завораживающим, но на самом деле это был всего лишь дешевый кусок стекла, который они подобрали на фестивале Возрождения, сияющий сквозь мерцающий свет, когда он поворачивался на ветру. Что, если этого было недостаточно, чтобы затмить ее мозг, когда казалось, что он скачет со скоростью мили в минуту, пытаясь решить, изменились ли ее чувства к Лизе, или изменились чувства Лизы к ней, или если красный, Радужный красный, и это было так чертовски красиво. Как она могла забыть, как прекрасно он выглядел? Как она могла не помнить, как свет мерцал и мерцал, играя через кристалл?

Джилл хотелось плакать от радости. Каждое медленное, мягкое вращение кристалла было как новое откровение, почти религиозный опыт с каждой новой гранью, открытой ее взгляду. Когда ей показалось, что она поняла всё, что нужно было знать о его чудесах, он снова повернулся, и она увидела его, как будто в первый раз. Она знала, что, должно быть, видела эту грань кристалла раньше, но каждая грань была настолько завораживающей, что затмевала все остальные, поэтому, когда радужные призмы предвещали новую грань, она переживала её снова и снова.

И блаженство. Как она могла забыть эти бесконечные глубины наслаждения, проникающие в ее разум через ее глаза и заставляющие ее гореть горячим, сексуальным... О-О-О, и он повернулся снова, и каждый поворот Кристалла был как новый оргазм, разворачивающийся в ее сознании. Каждая грань драгоценного камня была плато блаженства, но края, ослепительные преломления света на дисплее в каждый из этих моментов... он снова повернулся, и Джилл забыла даже, как описать это блаженство самой себе. Теперь она полностью растворилась в удовольствии, ее тело было забыто, все ее мысли забыты, кроме одной мысли, и эта мысль была удовольствием. Эта мысль была оргазмом, обретшим форму. Она плыла в нём, когда само время стало бессмысленным.

А потом время вернулось к ней, как и мысли и смысл, когда рука Лизы закрыла Кристалл. — ГМ, — сказала она, и все её прежнее замешательство обрушилось на нее сразу, как только влияние красного света исчезло. К счастью для нее, Лиза пока не ожидала от нее слишком многого в плане разговора. — Я, ГМ... Я предполагаю, что теперь твоя очередь — сказала она. рассказы эротические Она встала со стула, но успела сделать только один-два шага, как ее дрожащие ноги подогнулись, и она упала на колени.

— Ты в порядке? — Спросила Лиза, бросаясь к ней.

— Да, хорошо, — сказала Джилл, глядя на нее. — У меня слегка закружилась голова, вот и все. Я, наверное, обезвожена. Я буду в порядке через минуту. На самом деле, волна головокружения, казалось, уже прошла, но Джилл не чувствовала особого желания двигаться.

— Тебе нужно больше воды, — сказала Лиза. — Я знаю, что ты выпила стакан, когда меня не было дома, но ты, вероятно, потеряла больше, просто помочившись. Она казалась обеспокоенной. «На самом деле, » — подумала Джилл, «ее голос звучал слишком озабоченно». Такого никто, кроме очень близкой подруги, не заметил бы, если бы услышал, как она разговаривает по телефону с мамой тем же самым голосом, а потом выслушивала её разглагольствования. Это обмануло бы коллегу, босса, родителя, и Джилл была там, когда это произошло. Но ее это не обмануло.

— Не могла бы ты достать мне немного? — спросила Джилл, ее глаза расширились, как будто она ничего не подозревала. — А то ноги еще немного дрожат.

— О, я уверена, с тобой всё будет хорошо, — ответила Лиза. Джилл заметила, что та не может сдержать ухмылку. — Просто попробуй встать.

Джилл удалось приподняться на 5 сантиметров над полом, но потом силы, казалось, снова покинули ее ноги, и она упала на колени. — Я, ГМ... не могу, — всхлипнула она. Именно тогда она поняла, что Лиза, должно быть, что-то сделала, потому что ей не было страшно, что ее ноги больше не работали. Это казалось естественным — быть на коленях, даже немного сексуально. (Хорошо, невероятно сексуально. И всё это казалось невероятно сексуальным. Она надеялась, что Лиза подумала, что это означает «О, нет, что мне теперь делать? », а не «О Боже, я хочу потрогать себя прямо сейчас! «).

— О — сказала Лиза. Ее притворное беспокойство ускользало с каждой секундой. — Ну, просто иди вперёд и пытайся ползти. Может быть, ты справишься с этим немного лучше, чем стоя.

Джилл мрачно кивнула. — Ты, конечно, понимаешь, — сказала она, подползая к дивану и беря свой стакан, — что это означает войну. Держа стакан, она выпрямилась и на коленях подошла к холодильнику.

Лиза последовала за ней на кухню, наблюдая за ней с порога с самодовольной ухмылкой на лице. — Извини, — сказала она. — Я не слышала тебя отсюда.

Джилл наполнила свой стакан и сделала большой глоток воды, деловито планируя месть. Проблема заключалась в том, что все ее мысли о мести начинались со слов: «после мастурбации... — Кто бы мог подумать, что непреодолимые порывы могут быть такими чертовски горячими? Она почти хотела, чтобы Лиза сделала что-нибудь еще более странное с ее разумом.

И тут ее осенило. Она могла. Её соски затвердели в крошечные бутоны при мысли об этом, и жар в ее киске стал практически ядерным. Только мысль о том, чтобы дразнить послушный разум Лизы, пока ей не захочется заняться сексом с Джилл, пока она не перестанет притворяться, что это всего лишь милая маленькая игра, и не начнет нажимать на все горячие кнопки Джилл... О боже, она должна это сделать. Абсолютно точно. В ту же секунду, как она подумала об этом, её охватило непреодолимое желание. Она сделает это, как только помастурбирует, и она будет мастурбировать, как только Лиза сядет в кресло.

Что, как ей показалось, Лиза не делала. — Пропускаешь свою очередь? — спросила она, допивая стакан и ставя его на стойку. — Потому что я с удовольствием пойду туда еще. Она пошла на коленях к креслу так быстро, как только могла.

— О нет, не ты! — сказала Лиза, раздвигая ноги, чтобы загородить дверной проем своим телом, когда Джилл приблизилась. — Это все-таки моя очередь, а... Она замолчала, внезапно осознав, что её поза оставляет её киску открытой для взгляда Джилл... и о том, что Джилл стояла на коленях, почти на уровне талии.

Джилл тоже это понимала. На самом деле, это было почти всё, что она могла заметить; она не могла встать, и киска Лизы была прямо перед ней, блестя мускусом. Джилл чувствовала его запах. Она чувствовала, как возбуждена её лучшая подруга прямо сейчас, и запах становился сильнее с каждой секундой, и Джилл не была уверена, было ли это потому, что Лиза всё больше и больше возбуждалась, или потому, что Джилл не могла не наклониться немного ближе, а затем ещё немного ближе...

Лиза резко выпрямилась и сделала шаг назад, её щеки вспыхнули ярким румянцем. Джилл не могла сказать, было ли это от смущения или волнения, и она подозревала, что Лиза тоже не может ответить на этот вопрос. — Ладно, моя очередь, — сказала она, с хрипотцой в голосе, и она направилась к стулу.

Джилл поползла за ней. — Эй, — сказала она, — ты ничего не забыла? Она подползла к Лизе и положила подбородок на подлокотник. — По-честному, я убрала твоё внушение!

— Ты сказала, что это война, — ответила Лиза, прежде чем повернуться лицом к кристаллу. — В любви и на войне все средства хороши... Потом её голос затих, и она ушла. Джилл на мгновение подумала о том, чтобы вернуть её, чтобы заставить ее отменить внушение, но желание трахнуть себя пальцем было слишком сильным.

Её влагалище было таким скользким и влажным, что казалось залито тёплым маслом. Её губы легко приоткрылись для скользящих пальцев, и всё, о чем Джилл могла думать, это о том, каково это — смотреть на киску Лизы. Она вернулась к тому моменту, с легкостью превращая воспоминания в фантазии, когда её большой палец добрался до клитора. В фантазии она попыталась встать, и это было так чертовски хорошо, когда внушения Лизы захватили её разум и заставили ее потерпеть неудачу. Она представила, как опускается обратно на идеальную высоту лизания, представила, как Лиза дрожит от вожделения, наблюдая за всем этим, представила, как Лиза притягивает её ближе и трется о лицо Джилл... Джилл тяжело вздохнула, кончая.

Потом она долго и упорно думала о том, что именно она хотела сказать Лизе. Это было сложно, потому что каждый раз, когда она думала об этом, она чувствовала еще один прилив влажного тепла между бедрами, и это заставляло её снова мастурбировать, потому что ей не удавалось убрать руку от своей киски, но в конце концов она ее убрала. — Лиза, когда ты проснешься, ты больше не будешь чувствовать смущения или колебаний по поводу того, что мы делаем. Это не что-то плохое, это как небольшая забава между двумя старыми друзьями, и тебе это так нравится, и это так заводит тебя, что ты обнаружишь, что хочешь сделать внушения более сексуальными. Ты же знаешь, я не буду возражать. Это будет наш маленький секрет, Лиза, то, что мы делаем и говорим здесь, в этой квартире, и это так сексуально и так горячо, что ты не захочешь останавливаться.

Киска Джилл снова сжалась вокруг ее пальцев, и она задрожала. — И... и когда ты проснешься, ты не будешь возражать смотреть, как я занимаюсь сексом. Ты не будешь против заняться сексом при мне. На самом деле, ты будешь играть сама с собой, как только проснешься. Ты уже так возбуждена, и тебе нужно пойти за своими игрушками и выпустить весь этот жар, который накапливался, О, о да...

Джилл не могла решить, что её больше заводит, говорить Лизе, что делать, или следовать её приказам самой. Она была рада, что ей не пришлось выбирать. —

И, и ты не будешь возражать, что я смотрю, тебе понравится, ты захочешь говорить мне, что делать, когда я сижу в кресле, и даже мысль об этом тебя заводит, ты любишь командовать мной, когда я в кресле, и ты любишь, когда тобой командуют, когда ты в кресле, — захныкала Джилл, крепко обхватив руками её ноги. Она поняла, что вскоре должна остановиться. Она сбивалась и потеряла счёт тому, как долго она развлекалась, программируя свою лучшую подругу.

Её глаза закатились к голове, когда она снова кончила от этих мыслей.

Наконец, ей удалось вырваться из цикла возбуждения и отпустить это чувство на достаточное время, чтобы положить руку перед лицом Лизы. Лиза моргнула раз, другой, затем пошевелилась в кресле и огляделась. — Как долго я был там?... Вау. Она заметно задрожала от возбуждения при виде Джилл, всё еще стоящей на коленях, с рукой между бедер, с волосами, прилипшими к телу от пота. — О боже, Джилл, ты выглядишь... Она выскочила из комнаты.

На мгновение Джилл почувствовала холодок беспокойства в животе. Она зашла слишком далеко? Было ли это слишком для её подруги, даже с кристаллом, затмевающим её сознание? Она случайно сломала Лизе мозг или что-то в этом роде? Но тут вернулась Лиза, держа в одной руке два вибратора, а в другой — тюбик со смазкой, и все тревоги Джилл растаяли в чувственном жаре.

— О Боже, Джилл, ты выглядишь чертовски сексуально... Лиза бросилась на диван и широко раздвинула ноги. После этого им нужно будет пропарить всю мебель. Она положила один вибратор рядом с собой и начала смазывать другой, водя рукой вверх и вниз по пластиковому стержню, наблюдая за Джилл широко раскрытыми, остекленевшими от желания глазами. — Я просто, мне нужно, о чёрт... Со стоном желания она скользнула фаллоимитатором в свою киску так глубоко, как только могла.

Джилл, спотыкаясь, подошла ближе, желая увидеть всё. Она услышала приглушенное жужжание, когда Лиза включила вибратор, и вздрогнула, когда голова Лизы откинулась на подушки и её глаза закатились. Глаза Лизы были практически закрыты, но Джилл знала, что Лиза всё еще видит её.

— Ооо, ооох, оооообожеее — Лиза застонала, едва успев удержать голос достаточно тихим, чтобы соседи не жаловались. Джилл наблюдала за каждой дрожью её бедер и каждым вздрагиванием её тела с расстояния десяти сантиметров, пытаясь выжечь всё это в своем мозгу. Её подруга трахала себя по её команде, и это было так чертовски горячо.

— Е-е-ещё, — выдохнула Лиза, слегка меняя положение так, чтобы ее задница была так же открыта, как и её киска. — Пожалуйста, Джилл, пожалуйста, пожалуйста, ещё... Она пошарила вокруг в поисках другого вибратора, но он закатился в щель между диванными подушками, и Джилл могла сказать, что она была слишком отвлечена своей киской, чтобы действительно искать его должным образом. И Джилл определенно не хотела, чтобы Лиза перестала обращать внимание на свою киску. Она протянула руку и схватила вибратор и смазку, быстро прикладывая одно к другому.

— Ты хочешь этого? — игриво сказала Джилл, прикоснувшись смазанным прохладным пластиком к анусу Лизы. — Потому что, если ты не уверена, я не буду... Единственным ответом Лизы был стон возбуждения и протягивание руки, чтобы всунуть второй фаллоимитатор в задницу. Джилл улыбнулась и включила его почти на максимум.

И стоны Лизы стали неистовыми. Её бедра двигались вверх и вниз по диванным подушкам, дыхание стало тяжелым, а затем прерывистым, когда она кончила. — Вот так, — прошептала Джилл, когда Лиза выгнула спину в прекрасном эротическом оргазме. — Вот так, выпусти всё наружу, Вот так. Она почувствовала, как ее собственная киска судорожно сжалась вокруг своих пальцев, кончая почти сразу, после того как увидела, как её лучшая подруга полностью поддалась экстазу.

Наконец, Лиза размякла на диване. Она осторожно вытащила вибраторы и полуоткрыла глаза, чтобы посмотреть на Джилл. — Твоя очередь, — прошептала она. — Я имею в виду кресло. Не это... Она указала на своё тело с ленивой улыбкой на лице.

У Джилл слюнки потекли при этом намеке, но она знала, что, что бы они ни делали дальше, это будет еще лучше после еще одного сеанса в кресле. Когда она будет в кресле, Лиза сформирует ее разум, и это сделает секс намного лучше. Намного горячее. Джилл подползла к креслу, прекрасно понимая, что даже её неспособность подняться на ноги была частью игры.

Она всё ещё могла забраться в кресло и сесть, и красный свет легко проникал в её мозг, как только она смотрела на него. Её мозг лихорадочно работал в предвкушении следующего этапа игры, следующей команды, но свет вспыхнул в её глазах и проник прямо в ту часть мозга, откуда исходило всё удовольствие, стирая все мысли. Предвкушение исчезло в вечном удовольствии радужных краев драгоценного камня. Джилл с готовностью отдалась ему. Она упивалась своим безумием. Она упивалась своей пустотой.

Теперь всё было теплым, красным блаженством. Это было похоже на пребывание на дне океана бесконечного наслаждения, когда смотришь вверх и не видишь ничего, кроме глубин экстаза, смотришь вокруг и не видишь ничего, кроме лиг оргазмического наслаждения. Где-то за всем этим Лиза программировала её, но Джилл было все равно. Если бы ей было не все равно, она бы только жаждала большего, но Кристалл поглотил всё.

Она полностью сдалась. Акт капитуляции сам по себе был теперь блаженством, как будто удовольствие пустоты само по себе было актом удовольствия, отличным от экстаза, который она испытывала, когда её разум сдавался, но также и приятным. Джилл позволила всем своим заботам исчезнуть и уставилась в камень, позволяя мгновению растянуться в вечность.

А потом она увидела руку Лизы, тень перед ее лицом, и она мгновенно поняла, что ей нужно сделать. Желание превосходило слова. Она превосходила мысли. Она поднялась со стула и обняла Лизу с желанием, которое почти пугало её своей силой. Но затем она почувствовала, как ее теплая плоть прижалась к телу Лизы, и весь страх исчез, оставив только желание.

Она целовала Лизу в шею, грудь, живот, уделяя внимание каждой части тела по очереди, и не могла пройти мимо любой из них вновь. Только одно занимало её мысли, одна мысль и одна потребность, перед которыми она не могла устоять. Она должна была вылизать киску Лизы. Она должна была это сделать.

Казалось, прошла вечность, прежде чем она, наконец, добралась до мягкой складки между бедер Лизы; но когда ее губы, наконец, ласкали складки Лизы, она поняла, что ожидание того стоило. Её язык высунулся, слизывая соленоватую жидкость снова и снова, когда она проводила им по великолепной киске Лизы. Она смутно осознавала, как Лиза стонала, скулила, брыкалась и вздрагивала, и всё это было прекрасно, но киска Лизы была еще красивее.

Она почувствовала руки Лизы на своем теле, когда лизала, и направила её вокруг, чтобы Джилл смогла расположить свою ноющую, нуждающуюся киску на лице Лизы. Она чувствовала, как стонет в киску Лизы, превращая удовольствие от мягкого языка Лизы в хныканье и стоны блаженства, которые возбуждали Лизу ещё больше и приводили к еще большим высотам экстаза, когда та стимулировала клитор. Казалось, они соединились, слившись в оргазме за оргазмом.

Лиза, казалось, точно знала, чего хочет Джилл. Она обнаружила все эрогенные зоны Джилл, сначала одну за другой, а затем столько, сколько она могла стимулировать одновременно, все они возносили Джилл на новые высоты блаженства. А Джилл, в свою очередь, чувствовала, что точно знает, как заставить Лизу кончить сильнее, чем та могла себе представить. Ей пришло в голову, что Лиза могла вложить это знание в её разум, пока она смотрела на сверкающий камень, но от этого ей стало еще жарче.

Утром им обоим будет больно, но Джилл было все равно. У них был целый уик-энд на восстановление, и это был лучший секс в её жизни. Она лизала снова и снова, проникая языком так глубоко, как только могла, в киску Лизы, чувствуя, как Лиза делает то же самое с ней. Она потеряла счёт оргазмам, которые они испытывали до того, как изнеможение заставило их прервать позу шестьдесят девять.

— Т-твоя очередь, — неуверенно сказала Джилл, указывая на стул. Лиза рассеянно кивнула. Ей потребовалась почти минута, чтобы подняться с пола и плюхнуться перед Кристаллом. Джилл знала, что это будет их последний сеанс за ночь; она едва могла держать глаза открытыми, и она не хотела засыпать и оставлять Лизу беспомощной, чтобы разорвать связь. Но всё же ей нужно было кое-что сделать.

— Ты любишь меня, — прошептала она Лизе, пока та тупо смотрела на кристалл. — Ты любишь меня страстно, безумно, и вся наша дружба переросла в роман. В этом нет ничего плохого. Нет ничего плохого в том, что мы обе девушки. Всё в порядке, просто еще один шаг в наших отношениях. Мы такие хорошие друзья, и заниматься со мной любовью так горячо. Для тебя это всё имеет смысл. Джилл лениво размышляла, сама ли она пришла к этой идее, или Лиза запрограммировала её программировать Лизу. А если да, то сделала ли она это потому, что Джилл запрограммировала её?

Это уже не имело значения. Всё ощущалось очень даже реальным. Джилл шептала Лизе на ухо, пока не пришло время в последний раз снять с неё чары. Потом, слишком усталые, чтобы добраться до спальни, они легли на пол и заснули в объятиях друг друга.

КОНЕЦ