Пленяясь переписанным прошлым

Самолет пролетел между небоскребами, чьи металлические корпуса скрыли восходящее солнце от нас.

Я быстро пробежал глазами записи в своем планшете. Ведь я только начал третий рабочий день на новом месте работы, и мне не хотелось ничего перепутать. Мистер Уинтер, владелец ресторана, не очень доверял студентам из благополучных семей и предпочитал нанимать официантов из менее обеспеченных слоев общества - по его словам, это помогает избежать лишней высокомерности. Конечно, любую ошибку можно исправить, но после этого обычно целый день задумываешься о своей роли - "Это все еще я? А если да, то кто был тот парень, который исправил ошибку?"

Черт возьми.

Я еще слишком молод для всей этой философии существования. Мне гораздо больше нравится жить ярко - использовать каждый шанс как первый и последний.

В конце концов, так веселее.

Самолет окончательно приземлился у невысокого здания в форме сферы, которое как-то неопределенно блестело своим зеленовато-металлическим оттенком или блеском, отражающимся в окнах, напоминая кактус. Хотя мистеру Уинтеру лучше не рассказывать об этом.

Я протянул руку к водителю, чтобы перевести оговоренную сумму на счет авиакомпании, но внезапно мои волосы стали дыбом и что-то неприятное зашевелилось в моей голове.

Воспоминания.

О том, чего еще не было.

Снова вытащив планшет из кармана, я быстро запустил программу-блокнот. Мне волосы шевельнулись от тревоги, а пальцы поспешно печатали буквы на экране.

«Будь внимателен, сегодня на тебя будет пытаться пристать одна рыжая девушка. У нее будут...»

Я на мгновение задумался, пережевывая губу. Что же она будет носить на себе?

- Эй, парень, ты собираешься заплатить? - вмешался грубый голос водителя.

Я раздраженно поднял на него взгляд. Моргнул глазами, потом моргнул еще раз. Опустил взгляд обратно - на едва заполненную строчку - и чуть не вскрикнул от отчаяния.

Слишком поздно.

Воспоминание растворилось, рассеялось, словно исчезло в тумане. У меня уже не было понятия, что именно я собирался написать. Зачем этому идиоту так спешить?

- - - - - - - - - - - - -

Регрессия.

Существуют изобретения, которые слабо меняют человеческую жизнь. Полиэтилен, хрустящие зефирки, использование глютамата натрия как особого ароматизатора. Есть изобретения, которые меняют человеческую жизнь сильнее. Паровой двигатель, дизель, кирпичная кладка. И, наконец, есть изобретения, которые фундаментально меняют человеческую жизнь - колесо, письменность, огонь.

Регрессия относится к последним.

Небольшой пластиковый ящик простого вида - однако внешний вид регрессии может изменяться от владельца к владельцу, поэтому некоторые маскируют его под безобидную безделушку. Распространители регрессий обычно удовлетворяют запросам своих клиентов, хотя не любят лишних вопросов.

Как он работает?

Принцип работы регрессии, как и его происхождение, скрыт за завесой тайны. Некоторые конспирологические слухи утверждают, что произошла утечка информации на самом высоком уровне и что регрессии представляют собой переделанную технологию Щита - всеземной специальной службы, которая уже давно служит источником паранойи для многих. Некоторые связывают изобретение регрессии с Пришельцами из Космоса или даже с нашими собственными потомками из далекого будущего - ведь учитывая назначение регрессии, почему бы и нет?

Как бы там ни было, в применении сей инструмент до крайности прост.

Прикладываешь его к голове. Именно к своей — никто иной не может пользоваться твоим регром ввиду индивидуальной настройки. Фокусируешься мыслью на том или ином моменте своего прошлого. Нажимаешь на кнопку или на сенсор — и видеоролик твоей жизни послушно отматывается вспять.

Потрясающе, не правда ли?

С учётом скрытого могущества этой штуки кажется диким, что её так широко распространяют из-под полы. Представьте себе Саурона, поставившего на поток выпуск Колец Всевластия для хоббитов и детворы.

Но задавать лишние вопросы распространителям регров — лучший способ добиться, чтобы они вообще не предложили тебе купить у них регр. Нет, не просто отступились со своими предложением после первых же нескромных расспросов, — а воздержались от контакта с тобой изначально.

Обидно, да?

Интересно, что ввиду неуловимого характера своего применения регры на первый взгляд как будто не слишком изменили жизнь общества. К примеру, почти перестали происходить лотереи. Как бы невзначай весьма усложнилась система экзаменов. И ещё — гораздо меньше людей стало гибнуть в разного рода катастрофах. Если ты летишь в самолёте, который начал падать, то ты всегда успеешь приложить к голове регр и отмотать время вспять — а если и не успеешь, это сделает кто-нибудь из твоих знакомых, заранее отговорив тебя от полёта.

Иной эффект тотального распространения регров — внезапное падение уровня человеческого доверия ко всякого рода паролям и кодам. Из тебя вполне могут вырвать пароль под пыткой, после чего палач открутит время назад — и ты не будешь ни о чём подозревать. Хотя на деле подобного вроде бы не происходило, и есть основания полагать, что распространители регров не одобрят такой практики, но статистика неумолимо показывает, что паролями и кодами начинают пользоваться всё реже, а аутентификацией по энцефалограмме, сетчатке глаза или хотя бы отпечаткам пальца — всё чаще и чаще.

Интересно, что, несмотря на то, что эти маленькие устройства проникли практически во все сферы жизни, о них общественно мало говорят. Здесь также играет роль и настоятельная просьба распространителей регров не акцентировать внимание на них. Говорят, Щит до сих пор ищет нелегальных дилеров регров из-за утечки конфиденциальной технологии. Регры стали своеобразным серого цвета. Они похожи на слона в комнате, о котором все знают, но делают вид, что его нет. К этому способствует амнезийный эффект при использовании регров. Когда вы включаете регр и оказываетесь в прошлом - совершая действие, меняющее вашу личную судьбу - через несколько мгновений память об Упраздненном Будущем исчезает полностью. Возможно, это хорошо. В противном случае благодаря частому использованию регров наш мозг может когда-нибудь заполниться воспоминаниями за тысячи лет субъективного времени. Справится ли он с этим? Но из-за этого эффекта иногда бывает сложно серьезно изменить свою судьбу. Ведь не все зависит от простого поворота налево или направо - иногда приходится быстро записывать себе примечание о необходимых действиях, зная, что спустя минуту или две вы все забудете. Когда мне было лет десять, я внезапно разрыдался перед родителями, схватил фломастер и написал яркими буквами в воздухе: "Не хочу ходить в художественную школу". Подписав дату через три года. Иногда до сих пор интересно, что могло произойти со мной в Нереализованном Грядущем, чтобы я решил удалить такую большую часть из своей жизни и памяти?

Ныне, впрочем, меня больше интересует иное.

Та таинственная девчонка, о которой мне известен лишь цвет её волос и которая вроде бы попытается меня озалупить — сегодня? — ну хоть бы моё after ego указало точное время.

Быть может, она хотя бы окажется симпатичной? Ну да мне в любом случае нельзя покупаться на провокации — всего лишь третий день работы в ресторанчике как-никак.

«Озалупить».

Регры — вещь многофункциональная и полезная, они спасают человеческие жизни и позволяют людям избегать фатальных ошибок, всё это очень пафосно и высокопарно — здесь сомнений нет. Но что происходит с высоким пафосным изобретением, когда оно распространяется повсеместно? Правильно, его начинают применять для самого низменного.

Как некогда с Сетью. Можно заниматься в ней виртуальным сексом, можно устроить розыгрыш, а можно и довести кого-нибудь до инфаркта.

Так случилось и с реграми.

Они предоставляют просто потрясающий выход для избыточного вожделения, позволяя тебе осуществить буквально что угодно — и не бояться последствий. Правда, ты почти ничего не запомнишь — так, в лучшем случае останутся смутные образы, как после подзабытого сна. Но можно оставить себе быстрый отчёт о неслучившемся — и тебя будет греть осознание, что в каком-то альтернативном черновике Будущего или Прошлого оно всё-таки произошло.

Особенно этот эффект коснулся девчонок.

Ещё до начала всей этой заварухи с миленькими миниатюрными машинками времени разные хитромудрые психологи любили рассуждать, что-де внутри каждой девахи таится шалава — якобы сдерживаемая только лишь Страхом Перед Последствиями. Что ж, появление регров вконец расшатало эту заслонку.

В онлайне у них имеются специальные веб-ресурсы, скрытые платформы, где они обмениваются инструкциями о том, как сделать парня заинтересованным. То есть, это своего рода игра слов на псевдоанглийском языке - привлечь его при помощи "регры" в Lustloop или "петли похоти".

Обычно, правда, подобное делают с молодыми парнями, которые еще неопытны в таких вещах и не имеют своей "регры", поэтому им трудно справиться с такими ситуациями. В моем случае повезло - мои открытые родители сразу же дали мне личную "машину времени" со всей серьезностью и торжественностью, хотя не без некоторых загадочных предупреждений и шепота о потенциальной опасности.

В чем заключается Lustloop?

Когда ты используешь "регру" и возвращаешься в прошлое, какие-то эмоции и чувственные воспоминания о непроизошедшем сохраняются в твоем мозгу не только у тебя самого, но и, хоть и в меньшей степени, у того, чью судьбу ты только что изменил.

Это можно использовать.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Даша Синицына с удовольствием вытянула ноги, подставив свою безупречную кожу под лучи солнца в полуденное время. При этом она почувствовала прикосновение грубого и теплого камня бордюра клумбы к своим обнаженным бедрам и заметила, как парень в белой футболке поглядел на нее - и потайно усмехнулась.

Такое уже давно не смущало ее.

Бывали времена, когда она, тогда еще неопытная четырнадцатилетняя девочка со своими мечтательными-интеллигентными очками на лице, теряла равновесие при любом проявлении интереса противоположного пола. Возможно, по той простой причине, что такой интерес почти отсутствовал.

С годами, однако, кое-что поменялось.

Слегка.

Скажем, ей исполнилось восемнадцать — правда, сугубо формально и только на днях, на практике это не имело значения, ни внешне-физически, ни по внутренним ощущениям она не тянула на вовосемнадцатилетнюю и отдалённо, что порою притягивало взгляды любителей лоли. Но главной причиной свершившихся в ней перемен было вовсе не это.

Синицына чуть улыбнулась, проведя кончиками пальцев по золотистой поверхности миниатюрного нашейного кулончика с изображением полумесяца.

О Страна Несбывшихся Грёз, сколько тайн и загадок ты всегда скрывала в себе. Что предприняли бы люди, кабы не опасались последствий? Что осуществили бы, помня, что любой шаг можно обратить вспять? Этот вот почтенный джентльмен лет тридцати пяти, восседающий с царственным видом на зеленоватой скамейке и явственно изучающий через зеркальные очки миловидную блондинку напротив, — не вскочил бы ли он со скамейки, не накинулся бы ли он на беззащитную даму, выкрутив ей руки за спину и прижав её к стальному корпусу стоящей неподалёку авиетки, задрав ей сзади платье и резко проникнув прямо в сокровенные недра её плоти, смачно и грубо, на глазах у всех? Кто знает, на что вообще способны люди, зная, что им не придётся отвечать?

Так уж получилось, что Даше было кое-что непонаслышке известно об этом. Пусть опыт её был далёк от опыта измученной жертвы, да и мучительницей её заклеймить было сложно — так, метафорически разве что?

Многие не отказались бы от эдаких мук.

Она слегка изменила свою позу, повернув другую сторону к потокам яркого света, и почувствовала тлеющее возбуждение в себе с некоторым удивлением.

Это необычное изображение с высоким джентльменом в очках, нарушающим принятые нормы и целующим блондинку прямо в парке, несколько ярко представлялось ей?

Такое могло быть реальностью.

Даша насладилась этой мыслью несколько мгновений, крутя ее в голове туда-сюда. Теперь, когда у большинства людей есть доступ к интернету и реальность стала подобной коллективному редактированию Википедии, нельзя быть уверенным в точности чего-либо.

Вдруг она вспомнила один давно забытый или сон или галлюцинацию.

Как она увидела свою двадцатисемилетнюю учительницу математики полностью обнаженной, с подозрительной полуулыбкой на ее губах и лазерным указателем в руке. Воспоминание тут же исчезло, растворившись в памяти, как утренний сон, и Даша с трудом удержала хотя бы его обрывки - поражаясь нелепости такого воспоминания.

Однако сейчас, когда она стала чуть умнее и гораздо опытнее, иногда ее охватывали сомнения.

Был ли это сон? Возможно, строгая и застенчивая на вид преподавательница тайно питала эксгибиционистические фантазии и, вооружившись доступом к интернету для замалчивания последствий, рискнула осуществить одну из них? Прийти на урок полностью обнаженной под настороженными взглядами учеников и потом вернуть время назад?

Может быть, в ее памяти сохранилось больше впечатлений, чем в памяти Даши. Остальные ученики по их поведению не выдал ничего.

Кто бы, впрочем, решился проговориться?

Слабо тлеющий огонёк возбуждения промеж бёдер всё никак не желал затухать. Не стоило ей, пожалуй, возвращаться мыслями в те школьные дни.

Поразвлечься, быть может? Поиграть с каким-нибудь парнем, изловив его в тугую самозакручивающуюся петлю неуправляемого возбуждения?

С тех пор, как она открыла для себя эту разновидность развлечения, начавшегося с безобидной попытки закомплексованной отличницы поиграть в ирреальную девушку-вамп с робким парнем из дома напротив, объективно миновало не так много времени — но ей порою казалось, что минула целая вечность. Опыты эти ухитрились перевернуть весь внутренний мир Даши, включая как её отношение к противоположному полу — из благоговейно-боязливого ставшее иронически-снисходительным — так и её отношение к самой себе.

Воспоминания о будущем исправно вылетали из памяти, но для чего-то же существуют ведь комп-ноты и планшеты? К тому же Даша довольно быстро научилась сохранять в уме главное из Неслучившегося, используя отчасти те же мнемонические приёмы, которые ещё с восьмилетнего возраста выручали её при запоминании снов.

Трудно сохранить в памяти исконное состояние реальности, когда её меняешь не ты.

Когда это делаешь ты, у тебя имеется фора.

Лениво потянувшись, девушка с неохотой привстала. Как будто ощутив на себе взгляд того чудака в зеркальных очках — ей следует бороться с мнительностью, или взор этого начинающего Гумберта взаправду скользнул под её юбку? — она даже невольно заулыбалась краешком рта.

Стоит, пожалуй, перекусить.

Чем хорош Интервиль — в этом многонациональном конгломерате практически везде есть питейные заведения и пункты приёма пищи. Неподалёку, кажется, Даша как раз заметила один забавный кафе-ресторанчик в виде кактуса.

Выпрямившись, Синицына устремилась к ближайшему выходу из парка, всё ещё ощущая кое-чей пламенный взор на своих бёдрах.

Не удержавшись, Даша озорно вильнула ими.

Пройдя мимо поблескивающей косыми боками авиетки, она с театральной медлительностью развернулась направо, после чего её вдруг поразила мысль, от которой на миг ей стало трудно дышать.

Что, если...

Как знать, быть может, где-то За Кадром Времени сейчас грубо насилуют, прижав к стальному корпусу авиетки, уже не ту злосчастную блондинку, а собственно её саму?

Внутренне пожав плечами, девушка попыталась успокоить дыхание и выровнять шаг.

Всё может быть, вполне распространённое опасение в эпоху повсеместно применяемых личных машинок времени. Если и так, сделать с этим всё равно ничего нельзя — остаётся лишь разве расслабиться и попытаться получить удовольствие. Зная, что миг спустя всё окончится без каких бы то ни было неприятных воспоминаний.

Не то чтобы эта мысль сильно успокаивала.

«Если сей недоделанный Гумберт только попробует осуществить нечто подобное, я задушу его прямо на месте. И уж наверняка воспользуюсь регром раньше».

Эта мысль успокоила больше.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Заведение мистера Уинтера изнутри производило слегка сюрреалистичное впечатление. Полупрозрачно-изумрудные шторы на окнах фильтровали входящий внутрь свет, придавая всему тускловатую зеленоватую окраску — что, вероятно, по мысли дизайнера интерьера, должно было создавать у посетителей чувство пребывания под водой.

Только вот лишний отлив желтизны портил вид.

Я не спорю, быть может, наяву океанские глубины именно таковы. Но мы-то обычно представляем их по-иному — с куда большим влиянием холодноватой синевы.

Из-за неправильно подобранной колоратуры освещение тут чудилось каким-то настораживающим, ассоциируясь не то с цветом ядовитых отходов, не то с пребыванием в заросшей растениями оранжерее.

Воздух казался душным.

Отчасти, впрочем, не только из-за навеянного цветами внушения, но и из-за вполне реальной летней температуры.

Стоит ли удивляться, что посетителей в эту иссушающую пору было не так уж и много? Пара пенсионеров, увлечённо режущихся между собой в старинную фэнтезийную настолку. Несколько лиц помоложе, сидевших за столиком в центре и вяло обсуждавших курс политики Европарламента. Я спешно свернул уши трубочкой, прежде чем они успели бы завять самостоятельно.

Кивнув Бену, принявшему от меня очередную партию грязной посуды, я вновь прошёлся меж рядами круглых столиков, постреливая взором по сторонам.

Кого-нибудь надо обслужить?

Тут в глаза мне бросилась скромно присаживающаяся за столик у окна девушка в очках, и шаг мой сразу непроизвольно замедлился, так же как и дыхание.

Интеллигентная с виду девчонка, задумчивая тихоня из числа тех, кто вечно отсиживается на последней парте с планшетом, почитывая тайком любовный детектив или фантастический роман. Волосы скорее коричневатые, чем рыжие, — едва ли мой after ego имел в виду её. Симпатичная, но не особо пытающаяся себя украсить. Ни эффектных разрезов юбки, ни туго облегающего одеяния, — обыкновенные серые шортики с кожаным ремешком и зеленовато-салатовая маечка. Хотя и с вырезом, но столь неглубоким, что смелостью своей он немногим отличался от обычного воротника.

Не из тех, от кого можно ожидать каверз.

Почему же тогда, интересно, я не отвожу от неё взора, испытывая странное ощущение узнавания?

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Даша улыбнулась. Чуть-чуть, утаив улыбку в самых дальних уголках рта.

По-видимому, мишень найдена?

Быть может, впрочем, она бы так или иначе остановила свой выбор на этом парне — он так потешно выглядел, натягивая фартук официанта и с ошарашенным видом озираясь по сторонам. Но теперь, когда он застыл прямо напротив её столика с обезоруживающим остолбенением на лице, вопрос выбора уже не стоял.

Взгляд её молнией скользнул к табло наручных часов. Полдень без четырнадцати минут.

Цифры эти стоит запомнить.

В ушах её гулко застучало, а в груди поселился странный трепет. Всё, что она будет делать сейчас, — ненастоящее. Игра. Она даже помнить это будет потом лишь в блёклых тонах — можно ли ясно помнить то, чего никогда не было и что никогда не произойдёт?

Она облизнула отчего-то пересохшие губы.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Мне, пожалуйста, чашку кофе Latte, — облизнув губы, произнесла посетительница. Поколебавшись, добавила: — И одну зефиринку к ней.

Она улыбнулась. Так улыбнулась, что мои усыплённые было её безобидной внешностью подозрения на миг всколыхнулись вновь.

— В шоколаде или без?

Она застенчиво поправила очки. И как будто даже сглотнула слюну.

— С ним.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Проводив взглядом спешащего за заказом парня, она непроизвольно кинула ещё один взгляд на часы.

Мандраж сладкими волнами всё сильнее скользил по её телу, пронизывая её, кажется, с ног до головы, вынуждая сдвинуть под столиком колени.

Неужели каждый раз с нею происходит вот так?

— Молодой человек, — как бы в смущении кашлянула она, подняв взор на вновь вернувшегося официанта, — вас не затруднит немного побыть со мной? В это время суток в общественных заведениях бывает так одиноко. Кстати, меня зовут Дашей.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Она была красива, хотя и не особенно броской, не модельной красотой. Когда она держала в руке зефиринку, словно не решаясь надкусить, а взор её за очками мечтательно затуманивался, ею хотелось любоваться как одной из картин Луиса Ройо.

— Я действительно очень люблю читать, — заметила она своим по обыкновению негромким голосом, вновь поправив очки. — Прозу девятнадцатого века, поэмы По, а также фантастические романы окончания Жёсткой Эпохи. Причудливый парадокс, правда? — прозой принято именовать едва ли не всё, что не поэтично и выражается текстом, но при встрече со словом «проза» в повседневности вы можете ставить сколько угодно на кон, что имеется в виду не фантастика.

Даша чуть пригубила кофе. Мне нравилось, как она делает это, словно лаская губами край светлой перламутровой чашки.

Более того, мне нравилось даже, как она меня грузит, хотя кое-кто другой сразу же побежал бы строчить в сетевой шклог заметку об очередной Одухотворённой Деве с невпроворот богатым внутренним миром. Быть может, потому что я и сам в глубине души — тот ещё закомплексованный ботаник?

— Вся вина лежит на образном смысле, который образовался вокруг слова "проза" к моменту появления фантастического жанра, — высказал я с видом умника. Тайно сожалея о том, что у меня нет очков. — Под "прозой" понимали простое, повседневное, основанное на реальности.

Даша взглянула на меня, продолжая играть губами со своей кофейной чашкой. Между ее приоткрытыми губами на мгновение скользнул кончик языка.

— Всегда ли так легко отличить одно от другого и определить, что является фактом, а что - фантазией? Не имеет ли то, что мы называем реальностью, своих скрытых подпольных сторон? — здесь в ее голосе прозвучали почти жалобные нотки.

Я почувствовал, как ее нога мягко коснулась моей ступни под столом.

— Вот мы с вами — двое интеллигентных и культурных молодых людей. Но разве у нас нет такого, что мы хотели бы скрыть от всего мира?

Даша поставила чашку на стол и наклонилась вперед, продолжая играть пальцами с ободком.

Я слегка покраснел, осознавая, что из-за непроизвольного пристального взгляда на них выгляжу как извращенец, уставившийся в ее слабо закрытую область салатовой маечки.

— Скажите, — произнесла она, облизывая губы. — Разве у вас не возникают мысли или желания при взгляде на меня, которые бы кто-то назвал запретными? Разве у вас не возникают образы воображения, которые рассеивают холодный свет дня?

Ее ножка подвинулась выше и уже коснулась меня на уровне икры или даже колена. Чувствуя, что происходит что-то смущающее с моими штанами, я нехотя придвинулся ближе к столику — словно стремился войти в него целиком, проскользнуть под ним полностью.

Неужто это и есть Петля? Тогда меня даже не особо тянет противиться, хоть я и не знаю, на каком я её витке.

Я, в конце концов, всегда могу достать регр и вернуть всё на круги своя. Но что, если lustloop тут ни при чём, и я таким образом просто лишу себя величайшего приключения?

— Взгляните на меня, — почти промурлыкала Даша. Взгляд её с каждым мгновением становился всё более затуманенным, а действия её ноги под столиком — всё более бессовестными. — Вам бы наверняка хотелось вообразить меня без какого-нибудь предмета одежды. Без какого? Дайте волю фантазии, выпустите её на свободу.

Меж тем ступня её почти добралась до самого сокровенного. Мгновение — и каблучок слегка скользнул по натянутой изнутри молнии.

— Без какого именно предмета одежды вам бы хотелось в мечтах меня обнаружить? — Глаза Даши мягко сияли, почти пылая. — Смелее, Виктор.

Я смотрел, не дыша, на скромную девушку перед собой, в мыслях уже видя её голой, почти что раздевая её.

— Без... маечки, — с неожиданной даже для себя неловкостью хрипло выдавил я.

Почему нет, если уж всё равно называть что-нибудь? Верхняя половина её тела мне открыта больше всего и притягивает больше всего дум. Кроме того, маечка её плотна и, как знать, возможно, под нею вообще нет лифа?

Даша чуть отодвинулась от столика, что привело к исчезновению контакта меж её каблучком и молнией моих брюк, побудив меня невольно сдвинуть колени, будто пытаясь движениями бёдер на миг вернуть утерянное. Со странной мечтательной полуулыбкой она коснулась кончиками пальцев нижнего краешка маечки, открывшегося теперь моему взору во всей красе.

— Вот так? — Она не дожидаясь ответа, потянула край своей майки выше, раскрывая небольшой участок живота между ней и сероватыми шортами.

Даша внимательно следила за реакцией моих глаз и подняла майку еще выше, полностью открывая свой нежный животик и нижнюю часть округлых бугорков. Я оглядел ресторан, чтобы убедиться, что нас не преследуют или не будет неприятных последствий. Но я был слишком поглощен зрелищем, которое было для меня приготовлено.

Мгновение спустя руки девушки в очках перекрестились и сильно сжали край майки. Затем одежда легко соскользнула через ее голову и упала на пол.

Даша улыбнулась снова, проведя рукой по левой груди, обходя темный сосок и проходя чуть выше темной родинки.

— Интересно, не правда ли?

Ее голос был сладострастным, иногда шептался, иногда возникал громче.

— Интеллигентная девушка, которая разделась перед всеми, прямо в ресторане, на глазах у удивленной публики. Как мне понять, что это реальность и не мечта?

О нет, дорогая, дело в том, что мы находимся в "lustloop" - временной петле, созданной тобой прямо сейчас. Раньше я только слегка подозревал об этом, но теперь я почти уверен.

Ты можешь вернуть все назад в любой момент, но я не дам тебе этого сделать. Возможно, помешать тебе использовать свою волшебную коробку - чтобы оставить в памяти и истории всего мира факт твоей бесстыдности - будет хорошим наказанием за игры с моим либидо.

Но как уловить момент?

Даша наклонилась над столиком, холмики её грудей нижней частью почти касались столешницы, а ступня ноги метром ниже вновь приступила к коварным поползновениям.

— Они так реальны, правда? — Глаза девчонки за стёклами очков загадочно мерцали. — Их так хочется коснуться... потрогать их... провести по ним пальцами.

Не отводя от меня взора, эта бесстыжая особа, ещё недавно выглядевшая такой скромницей, снова коснулась груди ладонью. Пощекотала пальчиками левый сосок, на миг сжав, перевела руку правее.

Месяцеобразный золотой кулончик на её груди едва слышно звякнул.

— Они ведь так и притягивают, да, Вик?..

Голос её будто обволакивает мои мысли мягкой шёлковой паутиной.

— Д-да.

Кажется, это первая моя реплика за последние пять минут. Пять минут, которым суждено не стать?

— Смелее, Вик, — улыбается Даша.

Каблучок её ниже уровня стола выписывает ещё один жестоко-ласковый пируэт, а я, потеряв над собой даже последние останки контроля, вытягиваю руку вперёд...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Уголки её губ подрагивают, еле скрывая смех. Взгляд её касается табло-циферблата серебристых наручных часов.

«Как приятно ощущать себя стервой».

Пальцы её стискивают на миг месяцевидный кулон. Привычное чувство падения-провала в бездну, как будто пробуждение от кошмарного — или от эротического? — сна.

Улыбнувшись вновь своим думам, Даша отвела взгляд от официанта, спешащего за зефиром и кофе, после чего вызвала на экранчик часов программу для заметок, поставив там небольшую галочку на память — обидно ведь будет забыть, что первый этап Петли позади? — и поинтересовавшись текущим временем.

Пятьдесят восемь минут после одиннадцатого.

Сейчас — установим ненавязчивый и приличный разговор с официантом, не дразня его и не соблазняя.

Затем, в нужный момент, слегка склонимся к нему.

— — — — — — — — — — — — — — — —

... и моя ладонь легко охватывает одну из мягких дрожащих полусфер через тонкую футболку.

— Что вы делаете?

Даша вдруг отступает, ее голос звучит гневно - хотя слегка постановочно. Ее глаза светятся ярко, но что этот блеск означает - сердитость или иронию - трудно понять.

Она сидит передо мной в приличном наряде - все правильно, зачем ей сидеть наполовину раздетой посреди ресторана? - а ее рука все еще дрожит, когда она сжимает планшет со своими туристическими фотографиями, которые она только что любезно предложила мне посмотреть минуту назад, слегка наклонившись.

Вспыхивая, я убираю свою ладонь обратно на колено.

Что со мной не так? Кто-нибудь видел? Официант вдруг начинает трогать интеллигентную девушку с каштановыми волосами, которая только что вежливо расспрашивала его о меню ресторана и обсуждала местные нравы.

Хуже всего то, что я не могу прийти в себя. Мои брюки распухают как шатер изнутри, и я даже не решусь поднять глаза на собеседницу.

— Извините... пожалуйста.

Лучше не смотреть на нее.

Действительно лучше не поднимать глаза на нее, иначе она опять возникнет передо мной полуголой со всеми деталями - как только что.

— Я не знаю, что со м... что со мной случилось.

Дышу глубоко и медленно, пытаясь возобладать над собой. Такое чувство, будто мы не беседовали только что на нейтральные темы, а занимались по меньшей мере чатовым сексом.

Ну а если и впрямь?

Из памяти всплывает полученная утром от себя заметка, припоминаются вновь подозрения не такой уж и большой давности. Хотя суховатым своим разговором девчонка эта вроде как сумела благополучно усыпить их.

Несмело приподнимаю глаза.

Даша не смотрит на меня, взор её опущен в чашку кофе. Нижняя её губа слегка подрагивает, указательный палец выводит круги около ручки чашки. Выражение её лица — рассеянно-грустное.

«Я надеялась, что в новом городе и люди будут другими. Не такими навязчивыми», — вспоминается мне произнесённая ею фраза, когда она рассказывала о причинах, побудивших её родителей выбрать для переезда Интервиль. В прежнем месте обитания, возможно, за плечами её осталась не одна и не две смущающих её истории.

Лицо моё обжигает краской стыда. К чему я валю всё с больной головы на здоровую, приписывая ни в чём не повинной интеллигентной девушке собственную похоть?

— Вы не так уж и виноваты, Виктор, — меланхолично произносит она, продолжая лелеять кончиком пальца ручку кофейной чашки. — Я уже успела удостовериться, что от судьбы не уйти. У всех свои инстинкты. Почему вы должны быть лучше иных?

Кажется, это только что был шах и мат?

— Сядьте, пожалуйста, рядом, — строго добавляет она, глядя на меня через линзы своих квадратных очков. — Я бы всё же хотела показать вам свои снимки Новосибирска... при условии, что вы будете держать себя в руках.

Я проглатываю слюну, чувствуя приятное облегчение от того, что могу встать и рассказать о некоторых особенностях Новосибирска, не раскрывая все детали своего состояния.

- Мало кто знает, что в Новосибирске есть только немного новых зданий и сооружений - говорит Даша, аккуратно подправляя очки и выглядя трогательно и беззащитно. - Существует своего рода "Старый Новосибирск", центральное ядро из зданий старой архитектуры, построенных еще в прошлом веке или даже раньше.

Она указывает пальцем на поверхность планшета и на экране появляется один из панорамных альбомов.

- Вот развалины старой атомной электростанции, где использовали деление ядер урана для получения энергии - продолжает Даша тихим голосом. Её палец перемещается по экрану. - Это был эффективный метод, но достаточно грязный. Правда, до изобретения чистого термоядерного реактора альтернатив не было.

Внезапно её колено касается моего. Я задерживаю дыхание, одновременно погружаясь в глубокий голос собеседницы и ощущая странное возбуждение, которое поднимается вверх по моему телу к определенной части.

- Здесь находилось здание Парткома, где проводились съезды высших руководителей партии, обсуждались региональные вопросы, разоблачались культы личности и осуждались молодежные субкультуры - продолжает она мягким голосом. - Говорят, что Ленина видели здесь однажды на одном из съездов.

Под столом я чувствую что-то новое и непривычное. Это её рука лежит на моем колене?

— А здесь, ближе к центру, располагается старинный кинотеатр, пользующийся репутацией очага фривольных знакомств и нескромных развлечений. — Даша уже почти шепчет, голос её стихает временами до мягкого шелеста, меж тем как ладонь её медленно, но верно движется в веками испытанном направлении. — Именно в нём... сразу после падения Железного Занавеса... впервые поставили «Эмманюэль-3»... и именно в нём мои дед и бабка впервые познали друг друга... на задних сидениях во тьме кинозала...

Она замолкает, тяжело дыша. Молчу и я, чувствуя, как брюки мои готовы лопнуть изнутри, хоть пальчики Даши так и не сделали последнего рокового шага.

— Виктор, — помедлив, произносит она. — Помните, я недавно говорила вам, что у всех существуют инстинкты?

— Да, Даш...

Лицо моё просто полыхает огнём.

— Так вот, Виктор, инстинкты не всегда плохи. — Ладонь её приподнимается чуть выше и слегка прижимается к ткани брюк, тут же расслабляясь. — Добро и зло есть в людях, в их выборе, в их поступках и отношениях. Но не в инстинктах.

Пальчики тихони-заучки в очках, решившей вдруг прочитать мне лекцию о моральном релятивизме, движутся всё быстрее.

— Вам нравится выбор, который я сейчас совершаю, Виктор? — вдруг спрашивает она. Глаза её безумно блестят.

Я набираю в грудь воздуха...

— Да.

Губы Даши раздвигаются в улыбке, она рассматривает меня словно тарелочку с шоколадным зефиром. Что за стихию я разбудил в скромной с виду отличнице, не там обхватив её?

— У меня есть фотоальбом, который я обычно никому не показываю, — вкрадчиво произносит она. — Никто не знает о нём — ни мои родители, ни одноклассники, ни даже друзья. Там изображена я. Вся я, целиком.

Палец её свободной руки быстро скользит по поверхности планшета, создавая настолько сложный жестовый код, что я не смог бы его запомнить даже если бы попытался.

Виды Новосибирска уступают место новому альбому, обложка которого выглядит достаточно скромно — но даже она, изображая Дашу в тонком алом нижнем белье, уже намекает на возможности и зажигает фантазию.

— Вы хотите... увидеть его, Виктор?...

— Хочу, — прошептал я. Голова кружится, мир темнеет перед глазами. Это от прилива крови, видимо?

Её глаза кажется сверкают прямо напротив моих.

— Как бы вы предпочли... увидеть меня?

Я смотрю на неё с недоумением.

— Развейте фантазию, — шепчет она. — Представьте себе, что вы... вводите запрос в поисковую систему, где нужно выбрать фотографии Даши только по нескольким характеристикам из огромной базы данных... выразите свои сокровенные желания... выскажите свои фантазии откровенно.

Ресницы Даши иронично дрожат.

— Как бы вы описали фотографию, которую хотели бы увидеть? Помните, что я вам сказала, Виктор, — добавляет она с улыбкой, — нет плохих инстинктов.

Мне трудно сосредоточиться на её словах, понять их суть. Что это такое, какой-то изощренный тест?

— Не стесняйтесь быть краткими, — прошептала Даша. Приближаясь чуть ближе к моему уху. — Кратко или... или грубо.

Её рука уже открыто проникает под пояс моих брюк. На короткий миг замедляя движение, словно в изумлении — я редко ношу плавки под джинсами из-за жары? — её пальчики легонько касаются моей кожи.

— Н-ну... я бы хотел увидеть ф-фото Дашки... голой, — слетает с губ моих словно само по себе, меж тем как в горле моём куском рафинада встаёт сладкий ком. — Фото... Дашки без одежды. Вообще.

Вытолкнув это, на мгновение я зажмуриваюсь. Ты хотела ведь, чтобы я это произнёс, не правда ли? Тебя возбуждает это?

— И всё? — взлетают загадочно дуги бровей над сверкнувшими молнией глазами.

Я пытаюсь сглотнуть ком. Тщетно.

— При подборе слов для поисковика вы... ввели бы только лишь это? — как ни в чём не бывало взмахивает ресницами она. — Вообразите, что я киноактриса... или порнозвезда... что вам точно известно о биллионах снимков со мною во всех немыслимых позах и извращениях. Что тогда вы ввели бы в окошко поиска, Виктор?

Глаза её смеются, меж тем как кончики её тонких музыкальных пальцев — неимоверно садистским образом — то чуть-чуть касаются напряжённой как камень плоти, то на миг освобождают её.

Словно бы намекая на что-то?

— Я бы вбил в поиск фото... Дашки... — вновь безвольно выдыхаю я. Снова набирая воздуха в грудь для новой фразы. — Г-голой, ласкающей себя... при помощи водяного душа...

Щёки мои горят, дыхание почти остановилось, я чувствую себя идиотом — и смертником одновременно. Сейчас мне кажется, что даже первоклассник набрал бы в строке сёрфинга что-нибудь более оригинальное.

— Вы обычно так прямо и набираете в поисковике — ласкающей себя? — чуть наклоняет Даша голову набок.

Глаза её уже не просто смеются — в них сотней иронических протуберанцев мечется хохот.

— Н-неа...

— Как бы ты выразил своё желание, Вик? — она поднимает брови, немного сомневаясь.

Кончики ее пальцев, которые на мгновение опустились, двигаются все быстрее и быстрее. Иногда делается пауза, но игра сразу же возобновляется.

— Увидеть фотографию Дарьи... обнаженной. Дарью... м-м... занимающейся самоудовлетворением...

Действительно ли это я говорю?

Одухотворенная и застенчивая девушка в умных очках — та, с кем я познакомился всего полчаса назад и которая за это время сумела перевернуть меня вверх дном своими пошлыми фантазиями — смотрит прямо в мои глаза. Уголки ее рта скрывают улыбку.

— Ты действительно хочешь этого, Виктор?..

— Хочу, — выпал из меня.

Небось уже все равно, петля это или основной поток времени, явь или сон.

— Скажи это еще раз. — Свет в ее глазах становится все ярче и ярче. — Четче.

Тебя заводят грязные, стандартные выражения с порносайтов?

— Я х-хочу, — я произношу в тумане, забирая побольше воздуха перед этим, — увидеть фотографию Д-дарьи... г-голой, занимающейся мастурбацией с помощью вибратора... с другим вибратором, который выступает из нее сзади.

На миг меня ожогает огнем, но в глазах Дарьи почему-то не видно отвращения. Они уже не просто сверкают — они горят. Почему в оттенках этого пламени мне кажется что-то жестокое, что-то скрытое и мстительное?

— Повтори это еще раз, Виктор. — Она облизывает губы.

Я повторяю это еще раз, борясь с дрожащим голосом.

— Еще раз, Виктор.

Она еле слышно хихикает. Касания её нежных, игривых, шаловливых пальчиков почти сводят меня с ума.

Я, стараясь не сбиться, повторяю вновь.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Знакомое чувство провала-падения в никуда.

— Это — развалины старой атомной электростанции, где добывали энергию с помощью деления ядер урана, — услышала, словно со стороны, Даша свой собственный голос. Ощутив под пальцем гладкую поверхность планшета. — Метод весьма эффективный, но грязный, однако альтернатив ему до изобретения чистого термояда не было.

Она рассеянно улыбнулась, чуть прикусив губу, чтобы не забыть, что очередной этап Петли позади.

Краткий взгляд на табло наручных часов. Интересно, сколько раз за все версии сегодняшнего дня она уже кидала его туда?

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Пенсионер Пётр Ильич лениво передвинул фигурку дракона с одной клетки на другую.

Ему нравилось посещать по вечерам и в обеденные часы это уютное заведение. Нравился зеленовато-солнечный оттенок стен, нравилась льющаяся отовсюду негромкая музыка, нравился шанс померяться умом в стратегических играх со своим давним затрапезником, Ильей Семёновичем.

Ему нравилась и ненавязчивость местной прислуги, исчезающей почти сразу же после приноса заказа. Сейчас официант — ещё совсем мальчишка, насколько мог видеть Пётр Ильич? — обихаживал клиентку примерно своих лет, явно распушив перед нею все свои переливчатые павлиньи перья. Они сидели друг напротив друга и, судя по доносящимся до Петра Ильича фразам, обсуждали виды Новосиба.

Тем временем девчонка в очках придвинула планшет ближе, повернув его так, что на миг пенсионер заметил изображение какого-то золотого купола. Голос её вкрадчиво понизился, позволяя Ильичу разобрать лишь часть реплики. Кажется, она спрашивает, объекты какой архитектуры парню хотелось бы рассмотреть?

Парню почему-то вдруг бросилась в лицо кровь, он сдвинул под столиком колени, а глаза его воровато заблестели.

Ответ его не сразу дошёл до ума пенсионера.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

На некую долю секунды, на исчезающе малую долю мгновения Даша помедлила, залюбовавшись вдруг раскрасневшимся лицом Вика, его пылающими глазами, капельками пота, выступившими на его лбу. «Как приятно созерцать превращение парня в умирающую от похоти, утерявшую последние крохи ума, лишившуюся останков самообладания марионетку».

Она знала, что многие осуществляли lustloop куда менее заковыристым и трудозатратным путем. Одна девчонка из Мировой Паутины, по её словам, просто устраивала перед мишенью нечто вроде развратного стриптиз-шоу с поочерёдным принятием различных чарующих поз — стирая впоследствии все этапы оного шоу из истории и из памяти парня напротив — и даже сей незатейливый метод приводил порою к забавным результатам, заставляя объект опыта преисполниться неизъяснимой похоти буквально на ровном месте.

Некоторые робкие девушки, стесняющиеся даже подумать о подобных действиях в Магистральном Временном Потоке, вынуждали таким способом парня первым заговорить с ними. Заговорить — или совершить нечто намного более дерзкое.

Дашу, однако, забавляли вещицы погорячей.

Она помедлила миг — и ладонь её на стремительной скорости коснулась лица незадачливого официанта.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Щёку мою словно обжигает огнём.

— П-простите. — В глазах у меня почему-то стало темно. От стыда? От отлива крови? — Я не хотел... не имел... То есть, это не то, что вы...

— Вы перешли всякие границы, Виктор. — В таком спокойном и будничном ещё недавно голосе Даши звучит холодная сталь. — Если вы неспособны держать при себе свои непристойные фантазии, вам следует избегать появления в приличном обществе.

Дыша шумно и тяжело, весь дрожа, я сдвигаю колени под столиком плотнее — чувствуя при этом едва ли не физическую боль. Мозг помимо воли прокручивает опять и опять только что изречённое мною — фото собеседницы в каком стиле мне сейчас захотелось увидеть? — образ этот терзает меня опять и опять, достигая галлюцинаторной чёткости.

Lustloop?

Я никогда не чувствовал ничего подобного, хотя, чего греха таить, фантазии бывали разными.

Но — ухватить ни с того ни с сего малознакомую застенчивую девушку за грудь? Сознаться вдруг в желании узреть её фото в таком виде, что стыдно и вспомнить?

Продолжая холодно рассматривать меня словно некую инфузорию — мне показалось, или во взгляде этом мелькнула искра затаённого торжества? — Даша неторопливо выпрямляется, вставая со стула.

— Прощайте, молодой человек. Я надеялась, что хотя бы тут, в международном агломераполисе, мне не придётся встретиться с провинциальной пошлостью.

— Подождите...

Мне кажется, я тоже выпрямился, хотя не совсем понятно, как. У меня до сих пор перед глазами мерцают огненные кольца.

— Не убегайте...

Я же не хочу ее остановить?

— — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Вы хотите что-то сказать, молодой человек?

Даша слегка наклоняет голову в сторону, тайно наслаждаясь состоянием жертвы. Передняя прядь волос промокла насквозь, ноги дрожат, ткань брюк едва не разрывается изнутри.

— Или вы... - она слегка улыбается - ...хотите чего-то от меня?

Шагая вперед, делая один короткий шаг и немного в сторону, обходя только что разделявший их столик, она прикасается кончиками пальцев к напряженной до предела ткани. Ладонью слегка прижимает к брюкам и нежно проводит по раскаленному выпуклости.

— Чего?

Ее пальцы замирают на несколько мгновений, словно прислушиваясь к готовящемуся извержению.

— Говорите, не стесняйтесь.

— — — — — — — — — — — — — — — —

— Вам что-то нужно от меня, молодой человек? - в ее глазах мелькает насмешка.

Нет, она все еще стоит напротив меня, разделенная от меня столиком, и я понимаю, что начинаю сходить с ума.

Ее рука...

Явственно ощущаю ее желанную ладонь, ее гибкие пальцы, теплые и проворные, в самом запретном месте.

Это иллюзия, нереальность, фантом, но...

Я застонал.

— — — — — -— -— -— -— -— -— -— -

— Что вы делаете?

Даша театрально поднимает брови. Нужно только не рассмешиться. Это один из самых сладких моментов Петли, воспоминание о которых потом так трудно сохранить.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Что я делаю?

Лицо моё снова обжигает огнём, хотя на этот раз не от пощёчины. Под действием невинного вроде вопроса до меня дошло, чем я сейчас — при всём ресторане? — занимаюсь.

Рука моя отдёргивается от брюк, глаза девчонки передо мной открыто сияют торжеством.

Lustloop или нет? Можно уже не гадать.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Пожалуйста.

В глазах бедолаги стоит уже даже не то что просьба — мольба.

— Не надо...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Чего не надо, Виктор? — невинно уточняет эта садистка, эта извращенка, вновь с театральным видом вскидывая брови.

Знать бы, что за мысли скрываются за её безмятежным, лучезарным взглядом?

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Как сладко манипулировать этими лопающимися от избытка тестостерона существами. Как приятно протыкать иглой похоти пузырь их чувства собственной важности, пробивая апломб, выводя на чистую воду их подлинное нутро — их вожделение, их жаркую ненасытную страсть ко всему и вся, их разрывающие брюки изнутри порнографические грёзы обо всех вокруг, включая застенчивую девчонку в очках, в каком бы то ни было влеченьи к которой эти соревнующиеся за статус альфа-самцы никогда не признались бы вслух в кругу себе подобных, дабы не уронить престижа.

Некогда — кажется, лишь год назад или два? — Даша трепетала от одного взгляда какого-либо симпатичного парня с гордой осанкой, сразу же заливаясь румянцем.

Ныне ей смешно было даже вспоминать о том, сколь высокий пьедестал она отводила некогда мнению о ней этих бидонов с гормонами. Коих достаточно лишь поманить пальчиком — и они потеряют последние крохи рассудка.

Как понять, не отплатила ли она таким образом за свою прежнюю позорную ситуацию, за забытые смешные неудачи, развлекаясь с парнями и заставляя их теперь испытывать стыд?..

Суть ведь даже не в развлечении, не во всемогуществе, предоставляемом этим подделанным магическим инструментом.

Что представляет из себя развлечение?

Просто эффективный и легкий способ избежать серьезных последствий "махания пальчиком". Способ, который освобождает от ответственности и даёт возможность экспериментировать.

Именно это дало Даше шанс раскрыть правду.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Тупик.

Она уловила меня на удочку, перехитрила, окружила. Хотя я заранее знал об опасности - все равно как-то поддался её заводным действиям на предыдущих этапах Петли?

Провал.

Теперь остается только перезапустить ситуацию с чистого листа, повторить все произошедшее, вернуться к тому несчастному утру и попытаться дать себе предупреждающее сообщение - надеюсь, на этот раз оно будет более ясным?

С каким-то странным сожалением - я не очень хочу признавать поражение, или дело в чем-то другом? - я наощупь тянусь к правому переднему карману брюк, пытаясь пробиться через оставшиеся перед глазами огненные кольца, засунуть пальцы за складку джинсовой ткани и дотронуться до металлической поверхности развлечения. Чтобы наконец проснуться от эротического сна о Невероятном и осуществить то, что должно было случиться.

Но хрупкие пальчики Даши зажимают её лунный кулон немного раньше.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Вот, значит, как.

Даша в задумчивости прищуривается, окидывая взглядом парня, снова переживающего первые мгновения шока после её пощёчины. Пальцы её несколькими незаметными движениями касаются табло часов, оставляя понятные лишь ей одной заметки.

Что ж, двинемся привычным маршрутом — разве что ещё менее скромным. Какую там фразу далее по сценарию ей следует произнести?

— Вы перешли всякие границы, Виктор. — В этот раз, несмотря на все старания, она не в силах подавить в голосе мурлыкающие нотки. — Если уж вы не в состоянии держать свои порнографические фантазии при себе...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Подождите!

Я что, хочу её удержать?

— Постойте...

Только что вставшая, уже полуотвернувшаяся было от столика Даша останавливается, окидывает меня снизу доверху насмешливым взглядом.

— Вам что-то от меня надо, молодой человек? — фраза эта так и бьётся эхом о стены моего мозга, вызывая ощущение deja vu.

Помедлив, она вытягивает руку вперёд. Ладонь её касается материи моих брюк странно знакомым жестом, весь организм мой словно передёргивает сладкой судорогой.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Приопустившись на корточки, Даша — интеллигентная девушка в очках, вдруг вставшая при всех на колени перед официантом прямо посреди ресторана? — неспешно касается пальцами язычка молнии его брюк.

Блестящий металлический лепесток плавно съезжает вниз.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Её дыхание жжет укромные уголки моего буйного тела, кончик её носа почти щекочет меня там, я ощущаю себя на грани безумия.

— Что вы хотите от меня, Виктор?

Её голос практически шепчет, глаза — не вижу их, но почти уверен в этом — сверкают.

— — — — — — — — — — — — — — —

— Скажите это, Виктор. Что бы вы хотели, чтобы я сделала здесь и сейчас?

Жертва трепещет, словно мотылек приколотый к картону иголкой. Это сравнение заставляет Дашу едва улыбнуться.

— Ну же, Вик.

— — — — -—-——-——-——————

Прошлое, настоящее, будущее – все перемешалось и запуталось в моей голове, превратившись в безграничный поток бессмыслицы.

Я только слабо представляю себе цель этого её вопроса и уже понимаю причину того, что заставило меня произнести извращенные фантазии о её фото. Но как могу я контролировать себя?

Губки Даши, кажется, едва касаются моей чувствительной кожи, влажным холодком бегая по ней.

Я сжимаю границы столешницы до боли пальцами — чувствую, что иначе рискую упасть.

— Будь смелее, — выдыхает она.

— — — — — -—-——-——-————

— Чего вы желаете от меня, милый? — фальшиво хмурится Даша, переступая с ноги на ногу. С тоном истинной дамы из высшего общества она делает вид, что не заметила несообразности вульгарного высказывания парня напротив столика. Она словно не видит его бледного лица и пальцев, скрепивших стол почти до скрипа.

Нескладный официант едва удерживается на ногах.

— П-пожалуйста... — приоткрываются в ещё одной тщетной мольбе его губы.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Регр?

Он в правом переднем кармане моих брюк. Но я не могу, не хочу, не в силах его теперь применить — и интуиция неясно подсказывает, что это всё равно уже мне не поможет.

Скрыться?

Блеск её глаз дразнит меня, я кончусь, взорвусь, сойду с ума, если покину этот отрезок времени и пространства.

Так и не сделав того, по чему изнывает всё моё тело, так и не стерев улыбку с этих дерзко подрагивающих губ и не выбив искры смеха из её отстранённого взгляда, не разорвав на ней эту зеленоватую маечку и не стиснув вновь эти нежные манящие холмики, скинув вниз эти сероватые шортики и раздвинув силком эти пухлые бёдра, войдя в неё, проникнув, вонзясь в неё шампуром изнутри и разорвав в клочья её нежную плоть...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Объект дозрел.

Даша ощущает это по его вдруг изменившемуся взгляду, по его остановившемуся на пару секунд дыханию, по его расслабившимся — и тут же снова напрягшимся — пальцам.

Кульминация.

Рука её касается цепочки золотого кулона, подбираясь ближе к блестящему нашейному украшению.

Вернуться назад к мгновению входа в ресторан, заказать кофе и зефир, но ни в какие беседы ни с кем не вступать, как ни в чём не бывало попивая бодрящий напиток и любуясь интерьером? Чтобы получасом позже — в минуту, соответствующую текущей? — как бы невзначай подвернуться официанту на глаза, окликнуть его или заговорить с ним, как раз в тот самый миг, когда Волна Возвратного Времени затопит его мозг и по загадочным законам хронофизики он ненадолго окажется под властью чувств перечёркнутого прошлого.

Что потом?..

Уголки губ Даши вздрагивают в улыбке. Официант, ни с того ни с сего вдруг насилующий посетительницу, всего-навсего обратившуюся к нему с невинной просьбой принести чай?

Сюжет для бульварной прессы.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Прежде чем пальчики этой стервы, этой мечтательной тихони в очках, этой богини похоти и разврата успевают коснуться золочёного кулона на груди — откуда у меня эта буря неясных зябких предчувствий? — я делаю шаг вперёд и первым дотрагиваюсь до украшения.

Она чуть вздрагивает — глаза её округляются в выражении странной беспомощности.

Пальцы мои стискиваются почти до боли. Слышится отчётливый хруст.

«Эти новые регры так непрочны».

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

С губ Даши невольно слетает боязный выдох.

При малейшем повреждении в оболочке тонкие схемы регра химически самоуничтожаются. Говорят, первым их моделям не был страшен ни потоп, ни жар, ни гидропресс, но массовое производство вносит свои поправки. Как бы ей не пришлось отчитываться за испорченный образец?..

Ладонь разгорячённого официанта тем временем проскальзывает ей под маечку, кончики его пальцев щекочуще холодят её кожу.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

«Если кто-нибудь из нас двоих и воспользуется миниатюрной машинкой времени, то это буду я».

Пальцы мои змеёю переползают по бархатным полушариям, исследуя, изучая заострившиеся отчего-то бугорки, жадно стискивая местами мягкую плоть.

«Но не раньше, чем получу желаемое».

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Руки парня пред нею стремительно перемещаются вниз, к уровню её талии; прежде чем Даша успевает сообразить что-либо, её сероватые шортики уже спущены до колен — и отсутствием белья на ней может наслаждаться половина завсегдатаев.

По бёдрам её, по укромной глубинке меж ними проходит дрожь приятного возбуждения.

Почти как тогда, в предшествующих Петлях Похоти, ныне почти полузабытых?

— Что вы делаете, Виктор? — подпускает в голос испуга она.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Руки вверх, — рычу я на неё, подступая вплотную и ухватив майку за край.

Даша, помедлив словно бы в страхе, подчиняется. Глаза её почему-то сверкают при этом как две звезды.

Маечка слетает с неё со скоростью падающей занавески, обнажая её тело перед всем рестораном.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Тебе ведь это нравится, правда? — Ещё недавно никто и помыслить не мог, что в голосе благовидного юного официанта могут прозвучать подобные нотки. — Стоять вот так вот, при всех?

— О ч-чём вы... — она позволяет голосу упасть.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Сучка.

Делая ещё шаг, я прижимаюсь губами к уголку её рта, резко смещаю голову вниз, целуя, кусая её подбородок, шею, мочку левого уха.

— Стерва.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Не надо, Виктор, — выдыхает она, трепеща всем своим телом.

Отстранившись верхней частью тела в меру сил, Даша как бы невзначай прижимается к парню плотнее бёдрами. Даже через ткань его брюк она ощущает безумно вздувшийся бугор.

Сделав небольшой шаг в сторону, она почти прикасается поверхности стола позади с помощью обхватившего её официанта, который держит её за талию.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Это нужно, – я отвечаю так же горячо.

И опрокидываю её на столик.

— — — — — -—-—-——-—————-———

Будто сражаясь, Даша метнула руку вперед, пытаясь удержаться и остановиться...

Её пальцы задели его бедро, а ладонь нечаянно скользнула вниз – непонятно, почему кнопка на его брюках вдруг развязалась, а замок словно сам собой спускается вниз?..

—-——————-——————————-

Звон посуды, которая падает со столика.

Теплое тело подо мной, бедра тесно прижаты к моей пояснице, слабый приглушенный стон...

Аромат корицы.

Запах её каштановых волос опьяняет, дразнит, почти сводит меня с ума...

Проникнув в неё, вторгшись между её сладких бедер и окутав своими плотью словно мясо на вертеле, я двигаюсь все быстрее и неудержимее, мне плевать на все голливудские стандарты и нравственность, даже на мистера Уинтера с его правилами в кафе, я хочу разорвать эту девушку изнутри, заставить её застонать, увидеть искаженное лицо интеллигентной особы и услышать крик, вырывающийся из её губ.

— — — — — — — — — — — -—-—-———

Даша выпятилась назад, чувствуя, как её колени распадаются в разные стороны без её желания, а квадратные очки упали на скатерть столика.

Вниз на пол слетает очередная ложка.

Шар обжигающего огня как будто взбухает алым острым бутоном меж её ног, опаляя взрывом Сверхновой, щекоча раскалёнными языками пламени её нутро, терзая, мучая её плоть, вынуждая раскрыться опять и опять её рот в попытках кричать.

Она захватывает в грудь всё больше и больше воздуха, сладкого до тошноты, пытаясь понять, отчего, от какого это звука так звенит в её ушах.

Неужто это прозвучал её стон?..

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Я поцеловал ещё раз меж подбородком и шеей эту стерву, фею, прижимая её всем телом к столику.

— Сучка, — снова хрипло прошептал я.

Ныне, когда зуд первой похоти был удовлетворён, я даже ощутил к ней некое подобие нежности.

Она пыталась меня развести, использовать, поиздеваться надо мною в своих интересах, — но она более чем сполна расплатилась за это. Произошедшее понравилось нам обоим, и плевать, что кто-то уже вызывает полицию, — время всегда можно будет обратить вспять.

Но как же талантлива она была?

— Знаешь, — неловко шепнул я, уткнувшись кончиком носа в её пушистые волосы, — в тебе что-то... есть. — Веки мои расслабленно опустились. — Ты... классная, на свой лад.

— Ты тоже.

Её насмешливые интонации вынудили меня мгновенно распахнуть глаза.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Пальцы Даши вынырнули из правого переднего кармана его полуспущенных брюк, сжимая небольшой серебристый цилиндрик.

На мгновение они помедлили — словно предоставляя парню шанс попрощаться с бесценной безделушкой — после чего беспощадно стиснулись.

С шумом.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — -—-—-—-—

Мой разум с необычайной скоростью переработал и восстановил в памяти только что произошедшее.

Сначала я, как будто ниоткуда, спокойно подошел к девушке с очками, которая разговаривала со мной. Затем я громко попросил у нее непристойное фото, когда она интересовалась, какие виды Новосибирска я хотел бы увидеть. Потом я перешел к откровенным требованиям и действиям, когда она собиралась уйти, и в конце концов на глазах у всех разодрал ее одежду и принудил на столе.

Вот так это выглядело для посетителей ресторана. Вот так это выглядело и для меня самого - но только я знаю о Петле и могу приблизительно представить, что происходило за кадром, в то время как случайные свидетели этого не могут.

Я попался в ловушку.

Что ждет меня? Расследование полиции, судебное разбирательство, а в долгосрочной перспективе - тюрьма. Ну или исправительная колония, если в Интервиле, как в США, считают "взрослыми" только старых двадцатиоднолетних.

Мои родители могли бы спасти меня от этой участи, но к тому времени самое страшное уже произойдет, потому что самое страшное - это именно разговор с ними.

Ходят слухи, что в некоторых полицейских управлениях есть постоянные универсальные методы заставить преступника "отменить" свое преступление.

Но опять же, пока это случится...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — -—-—-—

Даша наслаждалась мелькающими на его лице оттенками смущения, игрой чувств в его глазах.

— Страшно?

— Иди ты...

Она увидела, как рука его приподнялась, будто в попытке замаха. И тут же — вяло обвисла.

— Стерва, — обречённо выдохнул парень, снова полуприкрыв глаза и безвольно уронив голову ей на грудь. — Но всё равно... классная.

Она ощутила, как губы его — каким-то странным движением, печальным и нежным в то же самое время, — касаются её правого пунцового бугорка. Ощутила — и не без удивления уловила в себе нечто вроде слабо тлеющей искры возбуждения.

Неужто огонь этот ещё не был потушен в ней?

— Мммм. — Она облизнулась, чувствуя, как у неё пересохло во рту. — Скажи, а ты бы не мог... перенести губы ниже?

Парень вновь приподнял голову и несколько секунд без единого слова смотрел на Дашу, заставляя её покраснеть. После чего — по-прежнему не произнося ни слова — уткнулся лицом прямо в её нежный живот.

Чувствуя, как губы его ласкают её плоть, как кончик его языка странствует по верхним уголкам её наморщенного треугольничка и не спеша переходит к нижнему, Даша раздвинула коленки вновь, расслабив в то же время опёршиеся о скатерть столика локти и отдавшись волнам бесстыжей неги.

«Стерва».

Что да, то да. И сейчас ей, как никогда, было приятно ощущать это.

«Так использовать чувства изведённого, в мыслях уже видящего себя за решёткой парня».

Скользкий влажный язык проник в неё глубже, заполоняя её целиком, поигрывая с нею, дразня. Она застонала, зажмурившись и невольно упёршись пальцами в стол от наслаждения.

Какие тактичные в этом кафе посетители. Полицию вызвали, но в ситуацию не вмешиваются, событиям не мешают. Быть может, это доказывает, что в Интервиле европейский менталитет?..

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Ты такой хороший, мальчик, - она ласково поцеловала меня в левую бровь.

Ударить ее?

Нет. Это ничего не изменит. К тому же... я не хочу ее ударить, эту злодейку.

— Знаешь что, - шепнула она прямо в мое ухо. Потом она загадочно замолчала, давая возможность почувствовать ее теплое дыхание. - Представь себе, что у меня дома был бы резервный регрессор, настроенный на меня. Представь... Я могла бы достичь его до того, как... тебя серьезно связали.

Я отстранился немного, снова вглядываясь в ее теплые смеющиеся глаза.

— Хочешь?

Почему-то я вгляделся пристальнее в черты ее лица, будто пытаясь запомнить их и пропитаться ароматом корицы, исходящим от ее волос.

— Это значит... все начнется сначала. Или может и не начаться вовсе. Я не буду знать, кто ты. Ты... будешь в общих чертах знать, кто я, но...

— Ты хотел бы познакомиться со мной? - Дашины ресницы дрогнули слегка. - В реальности, настоящей, в основном временном потоке?

Конечно, основной временной поток - это всего лишь выражение. Нет и не может быть никакого надежного потока, пока все вооружены регрессорами.

— Хотел бы.

— — — — — — — — — — — — — — — — — —

Парень - Виктор, она напомнила себе его имя? - смотрел на нее невыразимо грустным взглядом. Как будто он пытался узнать по ее глазам, кем он для нее - одноразовая игрушка, объект экспериментов?

Даша облизнула губы. Это действие напомнило ей о чем-то и вызвало неловкость.

— Я бы могла познакомиться с тобою заново и рассказать тебе предысторию. — Она строго смотрела на него и лишь на него, игнорируя сигнальные огни полицейской машины у дверей ресторана. — Но ты должен пообещать мне кое-что сделать. Сосредоточься на этом, чтобы не позабыть в первые же секунды, когда время обновится.

Она наклонилась вновь к его левому уху, перейдя на сладкий вкрадчивый шёпот.

— Но... — глаза Виктора округлились.

— У меня к этому времени ещё будет мой старый регр и я смогу снова всё обратить.

Даша невольно усмехнулась: «ещё будет» — одно из типичных словосочетаний при хронопарадоксах.

— И потом, — глаза её блеснули, — ты же вроде бы сам называл меня стервой?

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Я рассматривал с чувством странной тоски, как она натягивает шортики и маечку, как она движется к стеклянным дверям ресторана, как она бросает вышедшему из машины полицейскому несколько слов. Быть может, обещая явиться ради показаний позже, а ныне ссылаясь на происходящий дома завал, обвал и извержение тридцати девяти вулканов?

Хотя она вполне могла сказать ему полуправду о намерении применить регр. Формально их до сих пор полагается считать несуществующими — иначе та же полицейская машина прибыла бы значительно раньше. Неформально о них знают практически все — и едва ли полицейский запретил бы девушке это.

Вытянув руки вперёд, я позволил вошедшим стражам правопорядка защёлкнуть на них наручники.

В уме моём юркой спиралью рулетки прокручивались последние Дашины фразы.

Женщина-тиран.

Мазохистка, которой нравится командовать?

Это чувствуется по всему, это ощущается на протяжении всей произошедшей истории с самого её начала, практически все подобные женщины таковы. Но почему же я так хочу узнать больше о ней?

Неужели я действительно намереваюсь поддаться влиянию этой любительницы подглядывания, этой извращенной особы, при этом отказавшись от всех возможностей отступить и даже не будучи под воздействием Петли?

— — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Кончик языка Даши коснулся мороженого с карамельным сиропом, а взгляд её направился на циферблат наручных часов.

Осталось, кажется, всего четыре минуты?

Пробыть в ресторане уже около полчаса и не устанавливать контакт с кем-либо заставляло её начинать уставать от такого бездействия. Но беглые записи и аккуратно сохраненные фрагменты deja vu подсказывали ей, что вскоре может произойти что-то интересное.

Смывая карамель с языка, Даша отпила немного лимонного лимонада.

Немного.

И вот юный официант — Виктор, если не ошибаются её записи? — спешит к новым клиентам с тортом на подносе. Она прикрыла глаза, вспоминая бледные отблески Несостоявшегося.

Отблески выглядели романтично.

Даша открыла глаза и снова посмотрела на циферблат наручных часов.

Время пришло, кажется?

— Извините, — её рука поднялась вверх, привлекая внимание официанта, который чуть повернулся от клиентов, заказавших торт, чтобы услышать её тихий голос. — Вы могли бы принести мне немного зефира?

Официант колебался и сделал несколько шагов к её столу. В середине пути он неожиданно споткнулся, будто наткнувшись на невидимую веревку; его лицо изменило выражение, а глаза раскрылись, словно обретя просветление.

Его правая рука метнулась к карману брюк, доставая оттуда маленький серебристый цилиндр и сжимая его до боли. Тихо щелкнуло.

Брови Даши поднялись невольно.

Он всерьез собирается это сделать? Назначив ему своеобразное задание-испытание на прощание, она даже не предполагала, что он решит выполнить его хотя бы наполовину.

Левая рука официанта тем временем скользнула по брюкам, расстегивая их и опуская вниз.

Правая рука его опустилась ниже...

Остановился.

Краска пролилась на лицо несчастного официанта, покрывая его щеки ярким слоем.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — —

— Мне тоже очень приятно видеть вас, молодой человек. — Голос девушки прозвучал насмешливо. - Кстати, зовут меня Даша.

Едва успокоившись после произошедшего и поспешно застегнув ширинку, я понял, что чуть не совершил мгновенное безумие. Зачем я сломал дорогостоящее устройство?

Загадка?

Но какой в Нереализовавшемся смог заставить меня сделать это?

В то же время посетительница - почему один ее взгляд вызывает странное возбуждение, на ее каштановые волосы, на ее прямоугольные очки? - поднялась с грацией кошки и протянула руку вперед.

— Случилось так, что, — ее пальцы легко коснулись моих пальцев, а ноздри заполнил знакомый аромат корицы, — вы очень хотели познакомиться со мной в одной из альтернативных версий Будущего или Прошлого.