Тетрадь по завещанию.Глава двадцать третья

Глава двадцать третья.

В детстве часто просыпаешься от ощущения резкого падения в какую-то пустоту. Вот и я, то ли от взлета, то ли падения, проснулся в холодном поту с четким осознанием своей гибели. Мне и раньше часто снились сны, где шла та далекая, страшная война в которой, как не странно было и мое непосредственное участие. Но, только сейчас я понял, что снившееся мне сны это работа моего подсознания, которое будило мое желание узнать прошлое своей семьи. Кто были родителями моего отца? Выросшего в детдоме и ничего не знавшего о них.

Поэтому засыпая, я снова и снова проецировал в своем сознании события, хранимые в моей голове на генном уровне. Во сне, я как бы видел себя со стороны, обычное состояние для сна любого человека, но на самом деле это был совсем не я — мой дед! Это он познакомился с моей бабушкой, у них была любовь, она говорила моему деду интимные слова по-французски. И это он героически погиб в конце июня 1941 года.

Я детально помнил свой сон, последние минуты жизни деда. Немцы нашли перископ, самое уязвимое место полукапонира, выдернули оптику из трубы выхода, залили в пустое отверстие бензин и с помощью огнемета были готовы выжечь оборонительную пулеметную точку. Дали пять минут тем, кто в ДОТе на сдачу в плен. Мой дед, ставший лейтенант Военно-Воздушных сил РККА покинул каземат с поднятыми руками. Когда его окружили фашисты, он молча подорвал себя вне бетонных стен, стоя на ящике с гранатами.

Вот почему последнее время меня так мучил вопрос — я герой или предатель? Часто во сне видел себя с поднятыми руками, но чувствовал что это ложь и, просыпаясь, забывал. Видимо, во сне я метался, что-то кричал, кого-то звал или наоборот отгонял.

Когда открыл глаза, полусонная Тина нависла надо мной зелеными глазами, возложив на меня свою плотную девичью грудь малой формы, как награду, щекоча меня набухшими сосками, и тихо произнесла:

— Успокойся, Антошка! Нам не изменить прошлого. Твой дед поступил так, как был дожжен, как этого требовала обстановка. Он до конца исполнил свой воинский долг.

— Ты знала?

— Чего?

— Что в госпитале встретился с Алисой мой дед, а не твой прадед, и не я!

— Нет! Если бы знала, давно бы тебе отдалась. Еще на сексодроме в твоей квартире. Знаешь, как тяжело было видеть твои страдания! Первые сомнения у меня появились, когда Аглая мне поведала твой облик в танке и в лесу, на поляне. Облик старшего лейтенанта совсем не похожего на моего прадеда. Лицом летчик был больше схож с тобой, возможно, это и был ты, но я все же попросила Аглаю проверить ваши ДНК. Хитростью собрать твою сперму, создать из нее платок и внимательно изучить. Оказалось это твой дед в госпитале, а Алиса твоя бабушка. Там, в ДОТе, я уже это знала, потому, и не стала больше тебя сдерживать, сама тоже истомилась.

Тина улыбнулась и поцеловала меня, в ее глазах снова зашумели дубравы и светило полуденное солнце. Я почувствовал, как ее рука находит мой член и начинает с ним ласковую игру, сама же она смотрела мне прямо в глаза, словно и не хозяйка своим пальчикам. Увеличив его до должных размеров, она сползла ниже, проехав грудью по всему моему телу, понюхала, лизнула и села на возбужденный член, полностью поглощая его своей мокрой от желания вульвой.

Влажный, теплый, тугой обхват истекающей желанием женской плоти полностью овладел моим мужским достоинством, захватил в плен. Сдавливая стенки своего влагалища, она стала приподниматься и опускаться. Я безвольно лежал, наслаждаясь видом перед моими глазами, обнаженного женского тела, прыгающей девичьей груди, подбородка, губ чувствовал, как медленно в моем возбужденном теле рождался оргазм.

Вдруг, подпрыгнув на мне очередной раз, Тина сморщилась, закрыла рот и нос ладошками и неожиданно чихнула, котенком. От этого чиха ее вульва непроизвольно сжалась, так что мой член взорвался в ее пещерке горячей вулканической лавой из спермы, отчего и она простонала, упала мне на грудь. Оргазм волнами прошел по всему ее телу, многократно содрогая ее ягодицы и вызывая у нее все новые и новые стоны.

Обняв Тину, я нашел ее губы и отблагодарил долгим поцелуем.

— Ты это специально сделала? Или случайно вышло? — через какое-то время, немного придя в себя, спросил я.

— Ты про что? — обессиленная, сползая с меня и прижимаясь к моему боку, проговорила она.

— Чихнула?

— Не понравилось? — игриво улыбаясь, заглянула она в мои глаза.

— Наоборот! Такой яркий оргазм у меня впервые. Ты просто выдавила его из меня мышцами свой вульвы. Прекрасно!

— Аглая научила! — загадочно ответила она и поднесла свою руку к моему носу. Чуть помаячила.

У нее в ладошке было совсем немного нюхательного табака, щепотка, но и этого хватило, чтобы сотрясая воздух чихнуть и мне.

Тина засмеялась и продолжила:

— Аглая говорит: «Как почувствуешь, что вот-вот любимый разрядиться в тебя спермой, понюхай да чихни! Дальше влагалище все само за тебя сделает. И милого усладит и сама усладу получит. Непроизвольное сокращение матки, стенок вульвы натренировать сложно, если это вообще, а так сама природа на твоей стороне. Все мы бабы и знаем, когда чихаешь, наша писька сама сжимается, чтобы случайно не сикнуть. Мы даже не думаем, а она сжимается. Старое знание, еще прабабок наших.

Я тоже рассмеялся и подумал, а что мы вообще знаем о своих предках? И всяких таких хитростях! Вспомнил бабушку Алису изучившую азы французского языка по книге маркиза де Сада, чьим именем назвали целое направление в сексологии — садизм. Имя, отечество и фамилия своего деда для меня так и остались неизвестными. Возможно, его тоже звали Антоном. Раньше я думал, что не помню, как зовут старшего лейтенанта, а оказалось я не знаю! Для меня он неизвестный солдат, как и тысячи других безымянных героев ставших для меня навсегда родными.

— Скоро 9 мая, День Победы! — произнес я в раздумье и посмотрел на свои руки, они больше не имели красных пятен, словно от ожогов. — Тина, где тетрадь твоего прадеда?

— В машине осталась?

— Надо ее снова перечитать! Зачем-то же нам ее дал твой предок? Последнюю волю своей бабушки я исполнил. Теперь я знаю как погиб мой дед. А какое желание было у твоего прадеда?

— Простое желание, Антон, как и у всех ветеранов войны, чтобы молодежь никогда не забывала, как тяжело нашим предкам досталась общая Победа над фашизмом! Победа всех народов СССР.

****

Я сидел и листал очередной документальный акт времен Великой Отечественной войны. Написаний Алисой подробный рапорт после выхода из окружения, как они с сержантом танковых войск Василием Дорофеевым пробирались через линию фронта и помогла им в этом местная жительница Аглая, фамилия которой ей неизвестна. Алиса Сергеевна Сполохова, военврач третьего ранга, погибла в оборонительных боях под Сталинградом в августе 1942 года. Маленькая, пожелтевшая от времени фотография Алисы в деле, было все что от нее осталось место захоронения нет.

Когда мы с Тиной вернулись в свой город, я посетил старенький детдом, в котором воспитывался мой отец. На правах журналиста поднял все имеющиеся там документы, по которым было ясно, что в связи с уходом на фронт, моего отца в трех месячном возрасте принесла в детдом военврач третьего ранга и отдала, вместе с фотографией летчика, старшего лейтенанта РККА. Она сохранилась в старом деле архива детдома.

Я долго смотрел на веселого улыбчивого парня, очень похожего на меня. Откуда фотография, видимо из личного дела летчика пропавшего без вести в первые дни войны, оказалась у бабушки, мне так и не удалось разузнать.

На обратной ее стороне что-то было написано, видимо Алиса хотела сообщить сыну имя и фамилию его отца. Но время и клей, которым она когда-то была намертво прикреплена к бумаге, а сейчас лежала в папке с данными поступивших в детдом детей сирот за военный 1942 год, совсем стерли чернильную надпись.

Я переснял на цифровой фотоаппарат фотографию своей бабушки, теперь у меня было три сохранившихся изображения героев той войны, наших с Тиной родственников. Вспомнил, как усилиями ведьмы Аглаи оказался на углях сгоревшего дома, а мимо проплывала лодка с телом мертвой Алисы. Только сейчас, я понял, что это и была малая река где-то в степях под Сталинградом.

Придя домой, я позвонил в дверь, мне открыла Тина, ее нос был чуть запачкан в муке, зеленые глаза лучились счастьем.

Обтирая руки об фартук, она спросила:

— Нашел фотографию?

Я кивнул, и она радостно меня обняла, стараясь не сильно запачкать в муке. В углу маленького коридора моей однокомнатной квартиры стояла три фанерных щитка на длинных ручках. Пока без фотографий, но они, фотографии, уже были, осталось только их увеличить, украсить георгиевскими лентами и наклеить.

Чтобы в праздничные майские дни, дни годовщины Победы, мы, с Тиной держа на руках портреты своих предков, еще одним малым ручейком памяти могли влиться в общий поток и отдать свой долг перед участниками войны. Все вместе, пройдя по главной улице города в бескрайней реке памяти нашего народа под названием «Бессмертный полк».