Сказание (Обновлённая версия)

Как из славного града Подмышки

Выезжал богатырь грозный Гришка

Поискать себе женку-супружницу

Чтоб была в женских ласках искусница.

Чтоб другой богатырь к ней не хаживал,

Грудь лебяжью ее не поглаживал,

Серым волком под платье не рыскивал...

Двадцать лет он такую подыскивал,

Двадцать лет и еще лет пятнадцать.

И решил он опять в путь собраться,

В путь-дороженьку, во поле чистое.

Выпил чарку вина он игристого.

В чарку ту умещалось ведро —

Так горело от страсти нутро.

И подался он в даль неизвестную.

Королевну искать прелестную.

Едет сутки, другие уж к вечеру клонятся,

Ветры буйны за ним не угонятся.

Сокол сизый и тот не догнал —

Кувыркнулся и с криком на землю упал,

А Гришка упрямо скакал и скакал

В Киев-град на турнир обязательный...

Видит камень он вдруг указательный.

Трезвым стал, будто и не был пьяным.

Бьет коня сапожком он сафьяновым,

Но конек тот каурый ни с места,

А на камне на том крупным текстом:

«Ты не езди уже никуда,

Посмотри на свои ты года.

Ты невест уже всех повидал,

Перепробовал, переебал».

Прочитал эти буквы обидные,

Для прохожих других очень видные,

В грусть-тоску он вошел зеленую

И припомнил рекламу хваленую.

Вуку Вуку он пил да Виагру,

А лечить надо было подагру...

Заболела тут грудь и в костях заломило,

В сердце что-то вонзилось, как шило.

Из заплечной сумы те снадобья достал

В придорожную грязь сапогом затоптал.

Но натурою был он большой ловелас

И банку снадобий оставил в запас.

На душе как-то стало приятно.

Он поехал дорогой обратной,

Но его потянуло к Бабе Яге

Был на дружеской с ней он ноге.

Та, конечно, хоть гостя не ждАла,

Кочевряжиться долго не стала.

Улеглась на перину пуховую,

А была она бабой бедовою.

Мужем когда-то был сам Водяной,

Ёб до утра весь от счастья хмельной,

Лет сто двадцать назад их судьба развела

Он с Кикиморой крутит нынче дела...

Змей Горыныч к ней тоже захаживал

И в три хуя с ней связи налаживал.

Был так приятным тройной с ним минет.

Он куннилингус ей делал в ответ.

Как-то однажды дошло до анала

Месяца два она тяжко стонала...

Был он в любви борзо прославленным

Да погиб же в бою обезглавленным.

Гришка тоже старался, как мог,

В амурных делах он был вовсе не лох,

Принял полбанки таблеток хваленых,

Как оказалось, подпольных, паленых.

И так утомился он давеча к утру,

Листая заморский журнал Кама-Сутру,

Зело осунулся и вовсе ослаб,

И стало ему не до жен, не до баб.

Едва не погиб от случайной интрижки...

Вернулся он в славный свой город Подмышки.

Может быть так, а быть может инАче,

Жизнь он закончил обетом безбрачия.

Очень простецкое это сказание,

Молодцам добрым всем в назидание.