Грустная история про Старый Новый год. Из книги Гей истории

С первого по тринадцатое,

С шутками, песнями, танцами - е,

Много здоровья потратится - е,

С первого и по тринадцатое.

Из песни группы "Несчастный случай"

У Наташки день рождения двенадцатого января. Ну и зачем тратиться два раза, отмечая день рождения двенадцатого, если тринадцатого встречать Старый Новый год. Потому и объединили два события в одно. Приготовились в соответствии с датой. Всё же раз в жизни бывает четвертак, то есть полных двадцать пять лет. Мы с моей подругой живём почти два года. Первое время у нас всё складывалось просто отлично: любовь-морковь, конфетки - бараночки и прочие сю-сю, люблю, куплю, улетим. В последнее время словно чёрная кошка меж нами пробежала и всё стало мрачным и серым. Просто по песне Юрия Лозы: Весь мир стал серым, серым, серым, словно серая стена. Ведь рядом стерва, стерва, стерва и она моя жена. Я не последний и не первый, кто несёт свой тяжкий крест. Кто скажет как выходят стервы из порядочных невест? Как бы оно там ни было, всё же праздник, гости, а свои проблемы можно и нужно решать наедине. Ни к чему трясти грязным бельём перед всеми.

Гости собрались почти во время, никто не запоздал, тем более, что день воскресный, за субботу успели отдохнуть и от встречи Нового года с первого по девятое, и от трёх рабочих дней, таких тяжко-долгих после длительной расслабухи. Поздравления, подарки, цветы, поцелуи в губы и в щёчку. Было всё. Наконец сели за стол. Понеслись здравницы, вознеслись ввысь бокалы со спиртным, затем пришёл черёд вилок, застучавших по тарелкам с закусками. Когда гости хорошо выпили и поели, пришла пора отдохнуть, перекурить, дать возможность убрать со стола пустую посуду и метнуть тарелки с новыми блюдами. Кто-то вышел покурить на лестничную площадку, кто-то, из самых морозостойких, на балкон. В преддверии Крещения мороз прижал довольно сильно. После перекура все вновь сели за стол.

Из почтивших нас своим присутствием гостей я знал самую малость: пару-тройку Наташкиных подруг и всё. Остальные гости были её коллегами по работе. Хотя нет, вру, ещё хорошо был знаком с её сестрой и с мужем сестры. Довелось встречаться. Приличные и приятные в общении люди. Потому и общаться мне особо было не с кем. Наташка по обязанностям хозяйки вечера щебетала то с одним, то с другим, то с целой компанией. Нарядная, весёлая, жизнерадостная. Не со всеми. На малейшую оплошку, по её мнению, с моей стороны, шикала, делая угрожающую мину на лице. Да ладно, можно потерпеть, ведь это её праздник. После очередной порции застолья поступило предложение попить чаю с тортом, а затем сдвинуть в сторону стол, оставив на нём минимум выпивки и закуски, освободив место для танцев.

Женская часть гостей составляла большинство и потому на каждого кавалера пришлось несколько дам. Как и большинство мужчин, танцевал по очереди со всеми женщинами, приглашая свободных. А их хватало. Моя Наташка почти все танцы танцевала с одним из гостей. Артур, коллега с работы. Чуть выше Наташки, жгучий брюнет, самовлюблённый мачо. Такой типаж существует в любой компании. Красовался, демонстрируя накаченное стероидами тело. Расстегнул две верхних пуговицы на рубашке, чтобы было видно его мужественную грудь. Встречался с такими. Первый же марш-бросок выбивал из них всю браваду. Это выставочный экземпляр. Это как породистый кобель, совершенно не пригодный ни к охоте, ни к сторожевой службе. Танцуя с ним моя Наташка весело щебетала, улыбалась, смеялась над шутками. Он что-то шептал ей на ушко, руками держался явно не за талию. Ладно, чего в компании не бывает.

Собрал со стола посуду после чаепития и понёс на кухню. Там как раз Наташка со своей сестрой о чём-то разговаривали. Мало ли какие у женщин секреты. Оказалось, что этот разговор шёл обо мне. Вначале я ничего не понял, когда услышал первые слова Веры. Она в чём-то упрекала Наташку.

— Наташ, нельзя так себя вести.

— А как я себя веду? Нормально я себя веду. - Наташка трезвая никогда не признает своей неправоты, а когда выпьет, становится просто настырной, как баран. - И что я такого сделала? Подумаешь, потанцевала.

— Наташ, зачем ты его вообще пригласила? А если Влад узнает?

— Кто? Влад? И что он мне сделает? Он мне кто?

— Муж.

— Не смеши. Просто сожитель.

О чём они могли говорить дальше послушать не получилось, потому что то ли запнулся, то ли рука дрогнула, но одна из чайных чашек упала и разбилась. Если посуду разбивает женщина, то это на счастье. Если чашку разбил мужчина, то он рукожоп криворукий. И это самый невинный эпитет, которым его наградят. Те из мужиков, кто попадал в такую ситуацию, поймут. А остальным и рассказывать не стоит, не дойдёт. Вот и я получил весь запас Наташкиного негодования из-за этой несчастной чашки. Покраснела, глаза молнии мечут, губы кривятся, а уж слова, слетающие с этих губ даже на заборе писать совестно. Вера одёрнула сестру. Наташка замолчала, выскочила из кухни. Вера взялась сметать осколки.

— Влад, ты не расстраивайся. Она у нас такая, дёрганая. Успокоится и ещё прощения просить будет.

И ради чего мне расстраиваться? Пойду, попрошу прощения. Всё же сегодня её праздник. На удивление в комнате свою Наташку я не увидел. В спальню заглянул. И в ванну. Нет нигде. Выглянул на лестничную площадку. Пара мужиков и двое, либо трое любительниц табака из числа женщин ставили дымовую завесу, смоля сигареты. Вернулся. Что-то на душе неспокойно. Думаю, что обиделась моя женщина, спряталась куда-нибудь в уголок и плачет. У пьяных сразу не поймёшь, что их может огорчить, а что развеселить. Собрался пойти поскать, а Наташка сама домой вернулась. Раскрасневшаяся, помада на губах смазана.

— Наташ, ты где была? Я тебя искал.

Зашипела рассерженной коброй.

— Ты что, хвостиком за мной ходить будешь? Следишь за мной?

Не ожидая ответа оттолкнула и пошла в комнату к гостям. Не успел ничего сказать, гости сами всё увидели. Увидели, что сзади подол платья заправлен в трусики. И сразу стало понятным отсутствие Артура, пропажа Наташки. Вера подскочила к сестре, одёрнула подол, стала что-то гневно говорить. Наташка повернулась, нашла меня взглядом. Растерянность на лице сказала больше, чем иные слова. А ведь раньше нам было хорошо вдвоём. Видать не судьба. Бывает. Вышел в прихожую, одеваюсь. Хорошо, что документы и деньги в кармане куртки. Правда одежда не совсем по сезону, но, поди, не замёрзну. Наклонившись застёгивая ботинки. Наташка выскочила в прихожую.

— Ты куда?

— Погулять.

— Не дури. Я всё объясню.

— Наташ, не надо. Давай оставим эту мелодраму. Ты мои вещи собери, пожалуйста. Я на днях забегу, заберу. И спасибо тебе за всё хорошее, что было. Давай останемся друзьями.

— Решил уйти? Уходи. Только знай, что если ты уйдёшь - уйдёшь навсегда.

— Приму к сведению.

— Ты бесчувственная скотина. Ты всё не так понял. Между нами ничего не было.

— Трусы смени, Наташ, и подмойся. От тебя пахнет.

Растерянно замолчала. В точку попал. Меня здесь больше ничего не держит. А вот и утешение идёт. Довольный, счастливый. Остановился растерявшись, ничего понять не может, но чует что-то не то. Надо же, мачо решился на мужской поступок. Едва я вышел на лестничную площадку, кто-то резко рванул за плечо, разворачивая. Толком не прокачав ситуацию, решил показать свою крутость. Как говорил мой командир: Прежде чем куда-то войти, узнай, есть ли выход. Этот выставочный герой выходом не озаботился. За что сразу и поплатился. Руки сработали на автомате, пробив в корпус двойку. А от встречи с коленом его аристократический нос спасло то, что сумел затормозить, вспомнив, что я не на войне и передо мной просто дурак, а не бандит. Да, жаль, что Наташке праздник испортил.

Таксист содрав по праздничному тарифу, отвёз меня на Пионерский. Слава Светлым Богам, что не дали совершиться глупости. У меня на Пионерском была квартира. Обычная однушка в доме сталинской постройки. В данное время очень ликвидное и ценное жильё. Мы с Наташкой уже было решили продать мою квартиру и Наташкину двушку и купить чего площадью побольше. И объявление подали, выставляя на продажу. Перед праздником никто не купил, всё же Новый год. Сейчас бы идти было некуда. А так хоть есть крыша над головой.

Через пару дней созвонился с теперь уже бывшей подругой и приехал за своими вещами. Совершенно не удивился, встретив в квартире Артура. Свято место пусто не бывает. Счастья вам. Совет да любовь. Авось с ним получится то, что не получилось со мной. Наташка собрала мои вещи в пару сумок-рисовок, прозываемых в народе мечтой оккупанта. Подхватил сумки, двинулся на выход, выложив ключи от квартиры на тумбочку в прихожей. В спешке тогда прихватил. Точнее просто забыл выложить из кармана. Наташка притормозила

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Хочу. Спасибо за всё хорошее, что было. И прощай.

У Артура хватило ума не показываться на глаза.

Закинул вещи в машину, простоявшую на морозе у подъезда все праздничные дни. Завелась сразу. Так она же на автозапуске стояла, почему бы не завестись. Пока грелся мотор, смотрел на окна квартиры, в которой был какое-то время счастлив. Смотрел и видел в окне силуэт моей, теперь уже бывшей моей женщины. Не знаю, о чём думала она, а я думал о том, что вот и перевёрнута очередная страница моей жизни. Спасибо за всё хорошее, а плохое будет уроком на будущее. Ещё думал о том, что можно подать рапорт и уехать в очередную командировку на войну. Там всё забывается. И все нынешние обиды покажутся мелкими, не стоящими внимания.

Никуда я не поехал. Медкомиссия зарезала благородный порыв. Примерно в конце марта, в начале апреля встретил Веру, Наташкину сестру. К ней у меня никаких претензий. О Наташке я не спрашивал, пусть и снедало любопытство. Что вычеркнуто из жизни, к тому возврата нет. Вера сама рассказала, что тот мачо Артур оказался самовлюблённым эгоистом. Надо же! Кто бы мог подумать! И что сейчас Наташка одна. И чтобы я ни думал, она любила и любит меня одного. А я слушал Веру и думал о том, что завтра у меня занятие на полигоне с молодыми, что нужно их хорошенько натаскивать, чтобы они не сдохли в первом же столкновении, что комбат - сука, опять зажимает транспорт и придётся пацанам тесниться в машине, как сардинам в банке. Вера, поняв, что новости о моей бывшей меня мало интересуют, скомкала разговор, стала прощаться. И раскрыла от удивления рот, когда ко мне подошла молодая девушка, начала гневно возмущаться

— Влад, ты просто скотина! Я что, сама должна таскать эти сумки? Я не ишак. Мне, может, ещё рожать, а я надрываюсь. А ты бесчувственный, стоишь тут.

Не стал объяснять Вере, что это моя любимая девушка. Самая любимая. Моя младшая сестра.