Пионерская любовь. Глава Рассказ про любовь Часть 3

Часть 3

Обед закончился и столовая опустела, лагерь готовился к тихому часу. Варвара Степановна дала последние указания на кухне, оговорила меню к ужину, заглянула в кладовую, переговорила с Самохиной о запасе продуктов на следующий день, позвонила Никодиму Ивановичу – завхозу лагеря, о поездке за молоком в близлежащий совхоз на молокоферму.

– Вроде бы всё, ничего не забыла, послушай, Маш, ты присмотри здесь без меня, чтобы на полдник к пирожкам фрукты дали. Меня Ксения Николаевна зайти приказала, я скоро.

– Случилось что? – озабочено вскинулась кладовщица, взглянув на Кузнецову, но не найдя на её лице ни малейшего признака тревоги, успокоилась, – я уж испугалась, что не так, коли вызывает.

– На то оно и начальство, чтобы вызывать да раком ставить персонал, а то мышей ловить перестают, – пояснила Варвара Петровна

– А чего же раком, вроде стараемся, жалоб нет, – не до конца понимая заведующую, удивилась Мария Захаровна.

– Это когда через голову не доходит, так самая лучшая поза, чтобы окончательно дошло. Старый способ, на себе опробован. Где прежде я работала, так наш начфинчасти только так и разговаривал с подчинёнными, бывало весь зад после его планёрки огнём горел, зато и дисциплина была без бардака.

– И мужчин тоже ставил?...

– Да нет, в его подчинении одни бабы были. Зато и претензий к своим мужьям от них не было. Твой шеф тебя не ставил что ли?

– Так я у него, вроде, как законная жена, чего же тут лютовать над женщиной и так своё возьмёт, когда захочет, только не вспомню, когда уж хотел в последний-то раз, – сокрушённо вздохнула Мария Захаровна.

– Нечто других мужиков вокруг нет что ли? А, да ну тебя, заболталась совсем с тобой. Идти надо. Убогая ты какая-то. С мужиками не везёт, так с бабой спробуй… – и хлопнув дверью оставила Марию Самохину с немым вопросом на губах – «Это как же, с бабой? »

* * *

Пока шла к домику Погодиной, Варвара Петровна прикидывала, зачем та вызвала её не в свой кабинет, а домой. Явно не по службе зовёт, ушей чужих боится, тут что-то не чисто… Зашла на крыльцо, постучалась, за дверью услышала голос хозяйки:

– Заходи, Варвара Петровна, – директриса докуривала сигарету, оглянувшись на дверь, – проходи, разговор у меня к тебе серьёзный, ты садись, чайку налить? Впрочем тут чайком не обойдёмся, – открыла дверцу серванта, взяла с полки бутылку коньяка и пару рюмок.

Кузнецова молча наблюдала за действиями директрисы, пытаясь угадать о чём пойдёт речь. Погодина наполнила рюмки и кивнув головой опрокинула коньяк в накрашенный рот, не спуская глаз с подчинённой.

– Тут, Варенька, мне пришла почта вчера. Среди газет был пакет из райкома и знаешь, что в нём я нашла?

Глаза Варвары Петровны не отрывались от рюмки в руке, коньяк качнулся, выдавая волнение гостьи, она опустила рюмку на стол и пожала плечами.

– Какой-нибудь очередной циркуляр? – невинным взглядом взирая на директрису, произнесла Кузнецова, стараясь погасить в себе нарастающее волнение.

– Не совсем циркуляр, тут информация другого рода, и собрана она на меня, т. с. личные наблюдения за деятельностью директора пионерлагеря коммуниста Погодиной К. Н. И все эти наблюдения можно охарактеризовать одним словом – донос и не один, тут просто собрание твоих сочинений. А вот в этом конверте моё резюме на твои творения, мерзавка. И если я его отправлю по своим каналам, то реакция на него будет несколько иная, чем ты себе можешь представить. Так, как мне поступить? Отослать или подождать до следующего твоего опуса, Варвара Петровна?

Глаза Кузнецовой медленно опустились на документы, руки сцепились в кулаки до белизны на костяшках пальцев.

– А, что бы Вы сделали на моём месте Ксения Николаевна? Как скажите, так и поступлю.

– Я бы поискала компромисс, моё прощение тебе не нужно, а вот взаимовыгодная сделка нас обеих бы устроила… Что бы я должна сделать? Прекратить самодеятельность и отсылать свои депеши только с моего ведома. Есть ещё ряд условий. Расслабься, голубушка, допей свою рюмку, дальше разговор пойдёт о твоём истинном призвании, т. с., о работе с подрастающим поколением.

Варвара Петровна допила коньяк и подняла глаза на Погодину.

– Я Вас слушаю Ксения Николаевна, – с заискивающей интонацией произнесла она, – сделаю всё, что прикажите.

– А прикажу я тебе, Варвара Петровна, вот что: оставить все твои симпатии ко всем молодым людям нашего лагеря, за исключением к одному из них. Догадываешься или нужна подсказка?

– Вы имеете ввиду Вашего сына?

– Сергея. Никто не должен знать, что он мой сын, ни с кем у него не должно быть связи, кроме как с тобой, – Ксения Николаевна подошла к двери и закрыла её на ключ, – разденься, я должна убедиться, что не ошибаюсь, выбрав тебя для сына.

Варвара Петровна тяжело поднялась со стула и расстегнула на себе кремовую блузку, спустила молнию, вшитую в юбку и потянула её вниз, освобождая полные бёдра, на которых чудом удерживались широкие белые трусы. Перевела вопросительный взгляд на директрису.

– Снимай всё до конца, мне необходимо видеть то, чем ты должна удержать возле себя Сергея.

Когда вся одежда легла на спинку стула, Ксения Николаевна подержала в руке тяжёлую грудь женщины, потеребила соски на груди, пока они не затвердели, спустила руку под лобок, охватив его ладонью, прошлась по мясистому входу в вагину, погрузив в неё пальцы и обнаружив возбуждённый крупный клитор, добавила:

– Всё под бритву до гола, он не любит волосы на этих местах.

Повернув женщину к себе спиной и пригнув вперёд, раздвинула широкие ягодицы, убедившись, что анус вполне разработан, разрешила одеться.

– Хорошо, ты ему подходишь и для меня тоже, иногда будешь приходить ко мне, когда позову, – увидев реакцию протеста на лице Варвары Петровны, тут же погасила её, – это даже не обсуждается, мне твоя биография известна до подлинно. Я тебя отвлекать от сына буду не часто, и потом я не лесбиянка, так, иногда позволяю себе для разнообразия если рядом нет подходящих мужиков. После отбоя Сергей придёт к тебе, постарайся понравиться ему, от этого многое для тебя зависит, – и повернув голову Варвары Петровны к себе поцеловала ту в губы, удерживая их до тех пор, пока не получила ответную реакцию, от их с сыном, общей любовницы. Затем, вложив своё письмо в пакет с доносами, кивнула Варваре Петровне на дверь и брезгливо бросила документы в сейф за своей спиной.

– Всё же куратор держит своё слово, надо будет отблагодарить при случае, – облегчённо вздохнув подумала Ксения Николаевна, пряча ключ от сейфа в карман жакета.

* * *

После тихого часа, согласно распоряжения директора, я повёл своих подопечных в медсанчасть. Оставив всех на скамейках ожидать вызова к врачу, я со списком ребят вошёл в смотровой кабинет и поздоровался с Евгенией Алексеевной Кадниковой – нашим врачом медсанчасти. Она сидела за столом, заполняя медкарты тех, кто уже побывал у неё в первой половине дня. Врач подняла голову и спросила меня

– Вы кто?

– Селиванов Дмитрий, вожатый третьего отряда, Евгения Алексеевна.

– Ребята с Вами? Почему так долго, у меня рабочий день заканчивается, всех принять не смогу, сейчас первых десять человек по одному пусть заходят, остальных на завтра утром после завтрака. Отложив стопку медицинских карт на край стола, она взяла с полки шкафчика журнал регистрации посетителей и кивнув мне, попросила запускать ребят по очереди в кабинет.

Осмотр начался, Евгения Алексеевна доверила мне вести запись посещения в журнале, пока она осматривала ребят. Я невольно любовался статной фигурой женщины. Ей необыкновенно шёл белоснежный халат врача. Завёрнутые рукава халата, контрастировали со смуглым цветом кожи рук. Медицинская шапочка, чуть сдвинутая на лоб женщины, обрамляла русые волосы, заколотые на затылке, шелковистые прядки светлых волос, поднятые под заколку обнажали тонкую шейку над воротом халата. Полы халата заканчивались у самых колен, позволяя наслаждаться стройностью ног женщины, белый поясок, охватывающий талию Евгении Алексеевны, подчёркивал резкий переход к округлым бёдрам…

– Дима, Вы успеваете записывать мои слова в журнал, – спросила Евгения Алексеевна, перехватив мой завороженный взгляд на себе.

– Да, разумеется: «Наличие насекомых в волосяном покрове на голове Коржиковой А. Л. не обнаружено», – зачитал я последнюю запись в журнале.

– Хорошо, эта девочка последняя по списку? – справилась у меня врач.

– Да, иди Коржикова, меня не ждите, я подойду позже, по лагерю без дела не шататься, – отправил я девочку из кабинета.

Улыбнувшись снисходительной улыбкой в мой адрес, Евгения Алексеевна спросила меня:

– Может, я Вас осмотрю, Дима? Всё таки были в контакте с ребятами, … т. с. для полной гарантии.

– На наличие вшей на голове или лобковых паразитов? – Наивно поинтересовался я, плотоядно заглядывая в вырез халата женщины.

– Есть основания к беспокойству? Были контакты с женщинами? – насторожено взглянула на меня Евгения Алексеевна.

– Единственный контакт, который я себе позволил бы, так это с Вами, простите за бестактную откровенность, Женечка.

– И тебя не смущает мой возраст? – кокетливо удивилась она.

– Я же не замуж тебя зову, исключительно восполнить нехватку физического внимания со стороны мужчины…

– И где ты её собираешься восполнять, здесь в кабинете? И потом, у меня для этого есть муж, – спохватилась напомнить скорее себе самой Женя.

– Муж? Нет, лучше обойдёмся без мужа, – приближаясь к ней, отмёл я всякий намёк на групповуху.

Евгения Алексеевна растеряно оглянулась на дверь, но я опередил её опасение и повернул защёлку замка. Она взяла меня за руку и увлекла за ширму, где располагалась медицинская кушетка с подъёмом в голове.

– Здесь будет удобней… – не глядя мне в глаза, предложила Евгения Алексеевна.

Ну уж, во всяком случае, лучше чем в первом корпусе, отметил я про себя, расстегивая брючной пояс на штанах. Смуглый оттенок на лице моего врача удачно скрывал вспыхнувшие смущением скулы.

– Понять не могу, что со мной происходит, только второй день на новом месте и сразу любовник объявился и это с моими понятиями о супружеской верности, – зачастила скороговоркой женщина, спешно развязывая поясок на халате, – Бог меня накажет.

– Тогда, шапочку не снимай, всё же на ней красный крест, а ты оказываешь мне экстренную помощь, снимаешь острое возбуждение у пациента, – пошутил я, помогая Жене расстегнуть на халате белые пуговицы.

– Ты, видать, опытный любовник с женщинами, – сокрушённо посетовала Евгения Алексеевна.

– Да есть некоторый опыт в этом деле, – скромно поделился я тайной информацией для моих любовниц, на свой страх и риск.

Только бы обошлось в финале без заламывания рук и слёз раскаяния о супружеской измене. Но как только полы халатика освободили обнажённую фигуру врача, мои опасения отпали. Передо мной возникла идеальная экипировка женщины – вамп. Лёгкий, кружевной лифчик с поддерживающими чашечками грудь моей нимфы, что меня больше всего восхитило, так это чулки, удерживаемые резинками женского пояса на божественных бёдрах, и в довершении всего, в тон, что и бюстгальтер, просвечивающие трусики поверх резинок пояса и весь этот потрясный гарнитур чёрного цвета. А трусики поверх резинок позволяли без задержки избавиться от них, не снимая пояса, что крайне удобно при занятии любовью. Моя маман всегда носила колготы с лёгким уплотнением капрона на месте промежности. Но просьбы иногда менять свой гардероб на чулки и пояс, не имели на неё никакого воздействия. Я не настаивал, в надежде, чтобы ей попался подобный мне гурман под горячую руку, который её просветит об основах эротики в белье женщины, бельё должно подчёркивать достоинства фигуры любовницы а не её недостатки, «как у моей, скажем, жены, матери и прочих баб». Да простят меня мои читательницы если я что-то напутал, в силу своей неосведомлённости, в деталях женских аксессуаров и терминов, Всё же я мужчина, во всяком случае, когда-то им был. Приведя женщину в степень готовности, я превзошёл её скромные ожидания касательно моего юношеского достоинства. Судя по всему, она действительно никогда не имела любовников и наряжала её «на свободную охоту», одна из её подруг или сослуживец. По её расширенным глазам, не сказать вытаращенным, я усомнился в том, что слёзы истерики и заламывание рук окончательно исключены. Евгения Алексеевна шагнула назад и испугано шлёпнулась на кушетку.

– Мальчик мой, у тебя есть постоянная девушка для него? – указала кивком головы на мой возбуждённый орган Женя, осторожно касаясь пальцами этого монстра.

– Пока не вижу необходимости, а он послушный и ласковый, дорогая моя. Но для комфортного общении с ним, его необходимо смочить слюной, но это, как сами договоритесь.

– То есть как, а ты куда? – выпалила испуганная женщина, чем очень развеселила меня.

– Да никуда, я рядом постою, не могу же я тебя одну оставить, – сдерживая улыбку успокоил я Женю, – у тебя дети есть? Могу оказать содействие. В случае если будет сынок, в дальнейшем может быть исключительным партнёром в твоей сексуальной жизни.

Розовые раковины ушей с рубиновыми каплями в серёжках, окрасились под стать камушкам, от смущения произнесённых мной слов.

– Скажешь тоже!... – отмела она мой совет, как оскорбление её женской чести, – У меня уже есть сын.

Но в её словах я услышал сомнение в убеждённости своего отрицания. Лизнув ладошку, она провела ей по моему покачивающемуся члену.

– Лучше возьми его в рот, я своего малыша регулярно купаю, – посоветовал я, – своему мужу ты же делаешь минет на двадцать третье февраля?

– Он не служил, только на день рождения и то очень редко, когда переберу с гостями.

– Ну не звать же гостей и день рождения у меня не скоро. Короче, соси Орлеанская девственница, – в категоричной форме предложил я ей, – меня пионерки заждались, на полдник пора.

– То есть, как соси, - изумилась Женя, пытаясь остановить приближающегося великана к её лицу.

– Как все бабы сосут и потом ещё просят, может это твоё призвание, а потом уже вшей ловить на детских головках, – и не успела она произнести слова возмущения и протеста, я наклонил её голову к себе и половина моего малыша скрылась в её открывшемся рту.

Произведя достойную подготовку матчасти к внедрению на территорию противоборствующей стороны, я сбросил с её дивных ножек тонкие трусики и спикировал в гряду вагинальных укреплений упругим языком, расположившись между разметавшихся ног Жени. Короткий, но яркий оргазм у женщины, явился результатом усилий моего языка, обследовавшего все укромные места вагины партнёрши. Часы на стене предлагали перейти к завершающему этапу полноценных отношений между нами и этот этап начался с вероломного и наглого вторжения моего орудия в целостную неприкосновенность женского влагалища. Зажав ей рот, во избежании призыва на помощь, я стал интенсивно, но щадя нутро своей любовницы, погружаться в глубину узкого прохода к матке. Её, в ужасе распахнутые глаза молили о пощаде и вскоре, потеряв всякую надежду на милосердие с моей стороны закрылись лишь вздрагивая ресницами от резких проникновений моего трудяги к центру наслаждения, задевая края матки женщины. Лишь глухие стоны, сопровождаемые дорожками слёз по лицу бедной Жени нарушали тишину кабинета моего милого врача. О результате моего финала, она узнала, лишь после очередного оргазма, подхватившего её в конвульсиях страсти.

– Ты что, в меня кончил? Паразит, у меня опасные дни, мы же договаривались, что это недопустимо, плачущим возгласом застонала она, резко вскакивая с кушетки и оттолкнув меня в сторону, накинув на себя халат, кинулась к шкафчику с набором каких-то пузырьков. Затем, выгнав меня из-за ширмы, присела над эмалированным ведром, силясь выжить из себя, как можно больше моей семенной жидкости, без конца вытирая салфеткой свою промежность.

– Вали, Димочка, отсюда и забудь ко мне дорогу навсегда, любовничек!

– Прости меня, Женя. Ты была такой беспомощной и несчастной, что я забыл о нашем уговоре. Я хотел тебя утешить, не сердись, может это не залёт…

– Спасибо, идиот, утешил, а как я мужу всё объясню и чем утешу? – упавшим голосом произнесла Женя.

– Вызови его сюда и …. –предложил я, не слишком полагаясь на целесообразность варианта.

– Откуда? Из Африки? Так ему там, к тем двум годам, ещё год пахать. Я и поехала сюда, чтобы подзаработать на квартиру. Подзаработала едрёна мать! – горько помотав головой, сокрушалась Женя. Помолчав, подняла на меня заплаканные глаза и с просветлённой улыбкой сообщила.

– Значит так, кобель, у тебя два выхода на свободу с чистой совестью. Если я не залечу, то драть меня будешь весь сезон, если залетаю, то всё одно до срока аборта. Даже не представляю, как смогу объяснить Погодиной причину своей госпитализации.

Эту сторону неприятности беру на себя, – авторитетно заявил я, вспоминая обещание Ксении Николаевны прикрыть мои залёты, коли напортачу по неосторожности.

– Уже взял десять минут назад! Хотя игра и стоила свеч, меня ещё никто так ни разу… – с блаженной улыбкой произнесла Евгения Алексеевна, прижимаясь к моему плечу.

* * *

После ужина Сергей дожидался свою мать, сидя в столовой и разглядывая женщин в халатах, собирающих грязную посуду со столов. Из кухни выглянула мать и позвала сына, поманив его к себе пальцем. Парень поднялся и прошёл в кухню, притворив за собой дверь.

– Варвара Петровна, этого молодого человека, полагаю, тебе представлять особой надобности нет, его ты видела раньше…, надеюсь, поладите – подтолкнув Сергея к Кузнецовой сказала Ксения Николаевна, – пообщайтесь, у вас есть общие интересы. Но к двенадцати, Сергей должен быть у себя в отряде. Ну я пойду, удачи и приятного вам общения. Сережа, веди себя хорошо, Варя, позвони мне позже, буду ждать твоего звонка, – Погодина улыбнулась и вышла из кухни, закрыв за собой дверь.

Варвара Петровна заочно была знакома с Сергеем из подборки фотографий в личном деле Погодиной Ксении Николаевны, с которым её ознакомили ещё в райкоме партии три года назад. От неё требовалась лишь своевременная информация о действиях Погодиной на должности директора пионерлагеря. Подобные приёмы сбора информации были традиционными по тем временам за многими лицами на руководящей работе. И если характер донесений не устраивал сотрудников партийных органов, то агентам срезали финансирование или вовсе отзывали от объектов наблюдения. О таковой стороне контроля за людьми, Ксению Николаевну, ознакомил всё тот же куратор райкома при личной беседе, но уже не у себя в кабинете, а в постели, в минуты излишней откровенности. На искреннее удивление Ксении Николаевны, он назвал имя Кузнецовой В. П., введённой в штат персонала лагеря и посоветовал быть осторожней в служебной деятельности и словах, при общении с окружающими, пообещав контролировать информатора.

– Ты хорошо поел, Сережа? Если хочешь, я тебя покормлю, – предложила Варвара Петровна, оставшись одна с мальчишкой на кухне. Но на отказ Сергея она повернулась и покачивая бёдрами пошла из кухни, наказав парню следовать за собой на место её проживания в домике для персонала лагеря.

Сергей шёл поодаль от женщины, любуясь широкими бёдрами, плывущими на крепких ногах, раскачиваясь из стороны в сторону. Зайдя на крылечко дощатого домика, Варвара не стала зажигать в прихожке свет, чтобы Сергей не попал в пятно света и никто его не признал.

– Заходи и прикрой дверь, – тихо приказала Варвара гостю, зашторивая оконце в комнате. Тебе свет нужен или луны хватит?

– Как хочешь – пожал плечами парень, заходя за спину женщине и прижимаясь к её мягкой спине.

– Не спеши, успеешь ещё натискаться, дай раздеться тётке. Ты скажи мне голубчик, чего тебя на пожилых-то тянет, в лагере столько баб, от мокрощёлок до солидных женщин, выбор охренительный, а ты на старуху позарился.

– До них ещё дойдёт очередь, а с тобой мне интересней, – перебирая руками грудь и покручивая соски женщины, признался парень.

– С кем сноровки понабрался, Серёж? – Поинтересовалась Кузнецова, позволяя рукам парня гулять по своему грузному телу.

Помня строгий наказ своей матери не называть своих любовниц Варваре он уклончиво ответил:

– Да была одна недолго, муж чуть не накрыл, пришлось завязать. Мать ругалась, поначалу убить хотела, потом успокоилась, говорит в лагерь поедешь, там найдёшь себе с кем энергию сбрасывать и на глазах будешь, – импровизировал на ходу Серёжка, заваливая на кровать свою любовницу, оглаживая голые бёдра партнёрши и скользя по выбритому лобку губами.

И чего молодёжь взяла себе за моду лизаться в этих местах у баб, рассуждала про себя Варвара, приподнимая голову и всматриваясь в ныряющую мокушку мальчишки между её расставленных ног. Да, по тем временам это было довольно редким явлением, распространённым в основном среди молодёжи, вызывая брезгливое непонимание у более старшего поколения. Вообще эту мерзость взяли у лесбиянок, да чёрт с ним ежели нравится, пусть изгаляется паршивец, не так уж и противно, только бы целоваться в губы не лез. Намучаюсь я с этим лизуном, сокрушалась Варвара Петровна, не решаясь отстранить от себя щекочущий язык любовника. Однако, расслабившись под молодым любовником, она стала ощущать нарастающее возбуждение в глубине влагалища и первые волны оргазма нахлынули на женщину, заставив напрячь раздвинутые ноги и прижать со стоном голову парня к своей промежности.

Вот ведь чертяка, добился своего, растормошил тётку ровно девчонку эдакой пакостью, стыдясь своей слабости думала Варвара Петровна, поглаживая голову Сергея, воодушевлённого успехом у этой строгой женщины.

– Ну будет тебе, Серёжа, достаточно милый. Иди ко мне, чего ты там уткнулся, непривычная я к этим нежностям. Мужику надо бабу другим местом брать, оно понятно, коли баба его ублажает, на то она и баба, а мужику не пристало этим заниматься. Давай, милый, к делу переходи, неровен час маменька звонить начнёт, а ты ни разу даже не отметился на мне, негодник. Стыдоба какая, мальчишку под эти глупости приспособила, не для этого меня Ксения Николаевна под тебя положила.

Продолжение следует