Приятная прихоть принцессы

Пресветлый рыцарь Антуан де Сен-Ринуар ля Пари, не успевший ввиду юного возраста прославиться на стезе свершения подвигов, но горящий желанием увековечить своё имя в легендах, переминался неловко с ноги на ногу в преддверии королевских покоев, не ведая толком, что его ждёт. В силах ли он окажется сохранить лицо, не уронить достоинство пред его величеством королём Мелиотом, властителем Перадора?

Проблема усугублялась тем, что просьба, с коей сэр Антуан чаял обратиться к своему сюзерену, имела кулуарный характер. Разрешение тяжбы о наследстве, банальная старинная свара, разрешаемая обычно сутяжниками и писцами безо всякой необходимости в привлечении сиятельных персон? Не будь в деле замешано частью королевское имя, а конкретно обет принесения в дар королевской фамилии части земель, данный одним из предков Антуана, семейство его никогда не подумало бы вмешивать высочайший авторитет в заурядную склоку.

Что делать, если не остаётся выбора?

Рыцарь подумал невесело, что, по крайней мере, даже в случае позора свидетелями его станет не более двух или трёх человек. Он уговорил, почти умолил своего конфидента о частной встрече с королевской персоной без посторонних глаз, что тот согласился устроить не без некоторых колебаний.

Переступив с ноги на ногу в очередной раз, он сглотнул слюну.

Пытаясь отвлечься, настроить себя на чуть более безмятежный лад, он практически силой извлек из колодезя памяти приятные сладкие образы.

Вот лес, где он когда-то любил играть с друзьями, а позже и ставить силки на лис. Вот учитель Сципиус, хвалящий его за усердие в учёбе, обещающий поставить его в пример братьям и сестрам. Вот Синди, миленькая рыжеволосая гувернантка, некоторые моменты времяпрепровождения с коей юный рыцарь вспоминал не без краски на щеках...

Антуан неловко покашлял. В его голове всплыла картина лица принцессы Мелисенты, ее серьезная осанка и ясный взгляд, которым она смотрела на него вчера на приеме для дворян. Ему показалось, что в тот момент в ее глазах промелькнула какая-то тень, словно она размышляла о чем-то своем?

Он потер колено и вспомнил слухи, ходившие по двору. Слухи, о которых неприлично было говорить рыцарю, но иногда они все же проникали в его душу без его согласия.

Говорили, что Марлаграм, придворный колдун Перадора, по просьбе принцессы открыл магический путь в Шестое Измерение - мир сновидений. Говорили, будто Мальгрим, злобный черный маг, перебил заклинание Марлаграма и нарушил чары. Из-за этого принцесса не попала в сферу своего таинственного незнакомца из сновидений, а переместилась в искаженное зеркальное царство демонов Плихауса и Пентбоя, где все было не так, как у людей, и обычные вещи принимали кривые формы.

По слухам, после возвращения оттуда принцесса Мелисента перестала интересоваться встречами с человеком из своих сновидений, но ее поведение стало очень странным, а речь приобрела загадочные обороты.

Например, "сексуальная революция"?

Антуан задумчиво пожевал губами, удивляясь этому странному выражению. Он знал, что "секс" - это "пол", а "революция" - термин из астрологии, связанный с движением небесных тел. Но что может значить сочетание этих двух слов?

Дверь скрипнула вблизи.

— Сэр Антуан де Сен-Ринуар ля Пари, — проговорил с самыми казёнными интонациями дворцовый распорядитель, скрывая даже мельчайшие лучики теплоты в глазах, — её королевское высочество желает видеть вас.

Спина юноши распрямилась, а лицо преисполнилось благородной строгости едва ли не раньше, чем он в полной мере осознал услышанное.

Её высочество?

Та, слухи о ком он столь недостойно припоминал ещё мгновенье назад?

К щекам Антуана вновь прилила краска, меж тем как ноги его почти безотчётно переступили порог высочайших покоев, внося его внутрь. Дверь скрипнула вновь, закрываясь за ним, оставляя его наедине с особой королевской крови.

— Я рада вас видеть, благородный рыцарь, привечая гостеприимством в стенах сего замка, — произнесла принцесса Мелисента, вытягивая руку для поцелуя. Этим она, в соответствии с этикетом, пресекла разом все остальные стадии полагающегося по церемониалу приветствия, за что юный рыцарь, впрочем, был ей признателен в глуби своего сердца. — Ответьте же, что привело вас в наш пасмурный край?

Склонившись к её прелестной хрупкой руке и пытаясь при этом обдумать ответ — по сути, её высочество может оказать в решении тяжбы не меньшую помощь, чем его величество король Мелиот? — сэр Антуан бросил случайно взгляд ниже и его парализовало на миг.

Нет, не сказать, чтобы он не видывал прежде юных дев в таком облачении, но зрелище это казалось ему запретным плодом, дарованным лишь позорной ценою.

Созерцать наследницу Перадора в столь кратком платье, край коего едва укрывает колени?

— Вас что-то беспокоит, отважный рыцарь? — сказала леди Мелисента. Её глаза на миг загорелись странной искрой.

— Нет... ваше величество, — запнулся он неуверенно. Он вспомнил разговоры при дворе о странностях младшей королевской особы. — Прошу прощения...

Он поцеловал её нежную ладонь, чуть закрыв глаза, чтобы сохранить хоть каплю самообладания.

— Может быть, вам будет удобнее сесть, — предположила она, облизывая губы. — Вы наверняка устали от дороги, сэр.

— Благодарю вас, — выдохнул он, опускаясь в кресло напротив роскошного бриллиантами украшенного сиденья для особы высочайшего ранга.

Об этом он пожалел почти сразу же.

Принцесса Мелисента заняла свое достойное положение и без спешки перекинула одну ногу на другую. Её платье поднялось выше коленей ещё больше из-за этого. Раньше, когда они стояли, это зрелище не было таким непристойным?

— Итак, что привело вас в нашу нетронутую природой страну? Какая причина побудила представителя благородного рода искать помощи у нас? — голос её высочества стал громче. — Распорядитель сказал мне, что вам нужна поддержка в некоторых спорных вопросах.

Ресницы принцессы дрогнули, а её рука легла на обнаженное колено, словно ничего не происходит. Она погладила белую кожу.

Антуан почувствовал, что его полыхает и готово сгореть. Он попытался произнести слова, отводя глаза от неприличного зрелища.

— Видите ли, ваше высочество, — несмело проговорил он, — это довольно давняя и весьма печальная история, возымевшая мрачный смысл для семейства нашего лишь недавно. Двоюродный дядя деверя шурина моего отца, приходящийся нашему роду побочной ответвью, дал в своё время одну неосторожную клятву...

— Вот как? — взмахнула ресницами леди Мелисента.

Пальцы её скользнули вновь по колену, огладив его уже целиком, зацепив при этом край платья, который — совершенно случайно? — сместился на долю дюйма выше.

— Им... именно так, — сглотнул слюну юный рыцарь, стараясь не отрывать взгляд от гранитного пола.

Некстати явилась мысль, что колени принцессы чисты, невыразимо чисты и белы в сравнении с ножками той же Синди. Неужто её высочество, как бы дико сие ни звучало, стрижёт или бреет их?

— В чём состоял предмет... предмет и суть... упомянутой вами клятвы? — доверительно снизила голос принцесса. Рука её застыла у самого края платья, прижав оный к коже почти что у самых бёдер. — Нечто, имевшее отношение к земленаследованию?

Сэр Антуан попытался снова прочистить горло.

— Отчасти, — выдавил он.

Сможет ли он изложить суть своего дела, объяснить, что вынудило его покинуть отчий дом и пуститься в путь? В кои-то веки он пожалел, что отец его был скован подагрой, мешавшей отправиться самому к королю за прошением, бумаге же и гонцам вверить сей деликатный вопрос не осмелились.

— Видите ли, брат деверя шурина моего отца... нет, дядя деверя шурина... поклялся честью семейства, что уступит все свои владения в пользу короны, если не сможет повергнуть дракона, обитающего на землях, принадлежавших прежде сэру Трелони и приобретённых братом деверя моего шурина. То есть...

— Ваш отец доверял дяде вашей матери? — иронически засияли глаза леди Мелисенты. Колено ее слегка покачнулось, притягивая внимание Антуана.

— Д-да.

Он попытался проглотить комок в горле.

Попробовал, но не смог?

— Это интересный нюанс, — заметила леди, на миг отведя взгляд в сторону. — Убить дракона, последнего из которых уничтожили как минимум сто лет назад. Сэр Трелони, безусловно, знал, что это всего лишь вымысел, но не поспешил сообщить об этом вашему родственнику?

— М-мы предполагаем, что да, ваше высочество. Между ними была старая вражда, о которой мы считали уже забытой...

Как холодно это прозвучало. Он даже не мог приложить усилия к тому чтобы извиниться за возможное оскорбление благородного рыцаря?

— Как жестокое обманчивое поведение. — Принцесса прикрыла глаза словно от ужаса перед открывшейся ей правдой и помолчала несколько секунд. Колено ее снова покачнулось. — А, кстати о поведении...

Она открыла глаза.

— Сэр Антуан, мне хотелось бы задать вам один вопрос, на который вы, как человек, незнакомый с дворцовыми интригами, я верю, ответите искренне. Вопрос не связан с наследством и вообще серьезными делами, это чисто женский интерес.

С застенчивым видом леди Мелисента опять провела пальцами по бедру. Ее рука потеребила край платья.

— Что вы думаете о моих ногах, рыцарь? — в ее тоне прозвучала слабая просьба и надежда. — Вы, надеюсь, будете честны, в отличие от придворных льстецов.

Антуан приоткрыл пересохшие губы и закусил нижнюю, чувствуя себя запертым в западне, подобной той, которую сам когда-то ставил для лис. Он теперь не мог отвести глаз от коленей принцессы, от ее очаровательно соблазнительных коленей, чтобы это не выглядело непристойно?

Леди Мелисента меж тем распрямила обе ноги, уже не удерживая их скрещёнными. Платье её осталось на том же, возмутительно высоком уровне.

— Вам нравятся мои ноги, сэр?

Его голова кружилась.

— Он-ни... божественны, ваше высочество.

Язык его заплетался, как у его досточтимого предка после пары пинт эля. Так же, впрочем, как и его мысли?

— Вам... нравится смотреть на них, рыцарь?

Она раздвинула колени, едва заметно, едва уловимо. Взгляд Антуана, который тот не мог сейчас при всём желании отвести в сторону, сам скользнул выше, поднимаясь меж бёдер...

— Очень, — сорвалось одним выдохом помимо воли с его уст.

Губ принцессы коснулась улыбка, поначалу слабая, но усиливающаяся с каждым мгновением. Она провела уже знакомым движением рукой по бедру.

— Я благодарна вам, — она чуть помедлила, — за приоткрытие правды в столь сокровенном, столь деликатном, глубоко личном вопросе. И я предоставляю вам, — голос её чуть дрогнул, — право и честь возложить вашу доблестную ладонь мне на нагое колено.

Сэр Антуан потерял дар речи от одной мысли об этом. Стоя как поражённый громом, недоумённо глядя на её высочество — не могла же она изречь, не могла иметь в виду то, о чём он подумал? — юный рыцарь запылал.

— Что-то не так, сэр?

Брови принцессы Мелисенты взлетели, в голосе же послышался холодок.

— Вы коснулись губами моей руки, что является традиционным жестом, показывающим симпатию и доверие джентльмена даме. Я в свой черёд оказала вам доверие куда большее, дозволяя коснуться укрытой обычно кожи, что вы должны уважать и чтить. Или вам, — тут в тон её вкралась острая сталь, — увиделся в этом какой-то нескромный намёк?

— Нет, — произнес сэр Антуан, испытывая неловкость и смущение. В этот момент он чувствовал себя как ребенок. — Прошу прощения, я... просто извините меня.

Он приподнялся и встретил спокойный взгляд принцессы, который казалось, проникал в его мысли и готов был раскрыть любые тайны. Сделав несколько шагов вперед на немного дрожащих ногах, Антуан протянул руку.

Его пальцы коснулись голого колена, которое почему-то показалось ему слегка влажным. Или это его рука потела?

— Немного выше, — задрожали ресницы принцессы Мелисенты, — если вам не сложно, рыцарь. У меня здесь мозоль.

Он не ощущал под своими пальцами никакой мозоли, но стоит ли ему спорить с ней?

— Еще чуть выше.

Его рука снова переместилась и уже почти прикоснулась к бедру...

— Еще выше. — Ее тон стал приказным.

Пальцы его задрожали, дрогнули и застыли на следующей границе. Сэр Антуан снова покрылся стыдом, осознав, что его рука находится прямо под платьем принцессы, что выглядело бы очень неприлично и бесстыдно в глазах других людей, если забыть о том, что она сама об этом сказала?

— Скажите, — пробормотала леди Мелисента, облизывая губы, — вам нравится та честь и доверие, которое я вам оказываю? Если быть откровенным.

Конечно же, просьба быть откровенным при общении двух таких неравных людей не имела особого значения. Но даже уйти в самые глубины своих мыслей не помогло бы рыцарю ответить на этот вопрос честно хотя бы перед самим собой.

Если не знаешь, что сказать и мучишься между стыдом и желанием правильно ответить, придерживайся протокола.

— Д-да... ваше высочество.

— То есть вам, — голос принцессы снизился, обретя заговорщицкую напевность, — нравится держать в сей момент руку под моим платьем?..

Щёки юного рыцаря побагровели. Он открыл и тут же закрыл рот несколько раз, понятия не имея, что сказать.

— Нравится?

Мелисента изучала со странным любопытством его лицо, в глазах её словно переливались эльфийские огни. Чувствуя переполняющий его жар, готовый испепелить в любую секунду, Антуан приоткрыл вновь рот — и набрал в грудь побольше воздуха.

— Н-н... нравится, — выдохнул он.

Принцесса помолчала немного.

— Вы помогли мне, рыцарь, развеяв мои опасения касательно меня же самой. Вы показали себя достойным доверия джентльменом — и мне захотелось воздать вам добром за добро.

Пресекая возражения на полуслове жестом ладони, она продолжила:

— Но прежде я бы хотела, чтобы вы оказали мне напоследок услугу. Ещё одну, схожего характера с уже оказанной вами, но куда как более деликатную. Если бы я попросила о ней кого угодно иного в замке, злые слухи расползлись бы по всему королевству, но вы истинный рыцарь и, я уверена, будете держать язык за зубами.

Правая рука леди Мелисенты взметнулась вверх, касаясь через платье груди. Прежде чем сэр Антуан успел осознать, что происходит, прежде чем он успел хотя бы зажмуриться, пальцы её высочества впились в краешек декольте и оттянули вырез.

Закрывать глаза было поздно.

— В мире, где я побывала коварной волей Мальгрима, — прозвучал доносящийся словно откуда-то со стороны певучий размеренный голос, — навязчивые сомнения юных дев об их внешности именуют «комплексами». Но мне не к кому обратиться с этими сомнениями, не у кого выведать, хороша ли я в тех аспектах, которые полагается нужным скрывать?

Она пожала плечами.

— Подскажите, сэр Антуан. Как вам кажется, моя грудь выглядит хорошо и элегантно? Нет ли в ней каких-либо недостатков?

Леди Мелисента сделала глубокий вдох, при этом продолжая держать вырез оттянутым, в то время как Антуан почувствовал, будто из него уходит воздух.

— Пожалуйста, не молчите. У меня больше нет у кого спросить.

Он бессильно открыл рот.

— Я...

И тут же закрыл его.

— Моя грудь... приятна вашему глазу, рыцарь? — С этими словами Мелисента коснулась левой рукой одного из выпуклостей своего тела. — Вам... нравится ее вид?

Этот вопрос напоминал предыдущие и подразумевал переход к чему-то необычному и дикому, но сэр Антуан был сейчас не в состоянии думать о чем-либо.

— Д-да, — проговорил он отрывисто.

Более того, мог ли он сейчас лгать?

— Хорошо, тогда, — губы принцессы дрогнули, искажаясь в улыбке, которую Антуан не мог назвать иначе как коварной с учетом всего почтения к королевскому трону. — Я разрешаю вам, благородный воин, прикоснуться к ней свободной рукой.

Она посмотрела на него с небольшим недовольством и сделала вид, что нахмурила носик.

— Или вы опять видите какую-то вольность в этом невинном жесте доверия?

Молодого рыцаря охватило возбуждение.

Он только представил себе, как это выглядело бы для стороннего наблюдателя - то, к чему его подталкивала её высокость? - В то же время он понимал, что этот изумительный аристократический образ перед ним не может допустить мыслей о чем-то таком прозаическом и кощунственном.

«Вы молоды и наивны, сэр Антуан».

Почему ему вспомнилась эта фраза учителя Сципиуса?

«Это наверняка какая-то проверка. Испытание мужества или ума, как в старых рыцарских сагах, — подумал упрямо Антуан, сжав зубы. — В том, что велит мне сделать её высочество Мелисента, по определению не может быть ничего недостойного? »

Он вытянул вперёд свободную руку, устремив к белым бугоркам, к правому холмику груди. Длань его в последний момент неловко задрожала в воздухе, он опять покрылся багрянцем, но леди Мелисента перехватила его ладонь и решительно прижала к себе.

— Вам нравится это, сэр рыцарь? — Глаза принцессы пылали, Антуан же, чувствуя под ладонью твёрдый сосок, не в силах был даже сглотнуть слюну. — Вам... это приятно?

«Я трогаю грудь принцессы Перадора. О небеса, я лапаю её как замковую служанку».

— О-очень... — выдохнул вновь Антуан, чувствуя, как рука его под случайным или намеренным нажимом леди Мелисенты сдвигается ниже, охватывая бархатное полушарие.

Наследница трона чуть отстранилась, оправив вырез. Руки юного рыцаря, вновь покрывшегося краской, выскользнули из-под платья, причём Антуан неожиданно поймал себя на уже давно терзающем его оцепенении плоти под нижним убранством.

Неужто его грешная плоть откликается на леди Мелисенту, её высочество принцессу Перадора, в точности так, как откликалась некогда на близость простой гувернантки?

Её высочество меж тем почему-то поджала губы, разглаживая платье.

— Сэр Антуан, в награду за вашу искренность и благорасположение я хочу оказать вам честь и доверие большее, чем было оказано до того, но деликатность и такт повелевают мне сначала осведомиться у вас, удобно ли будет с вашей стороны воспринять это. Мне не хотелось бы ставить вас в неловкое положение, соизволяя то, к чему ваш дух не лежит?

Губы леди Мелисенты немного расслабились, слегка изогнувшись, словно на миг причудливо улыбаясь. Почему она вдруг так радостна?

— Как вы знаете, доблестный рыцарь, — она смотрела ему прямо в глаза, — из-за Адамовой клятвы мы ограничены цепью запретов, которые преследуют нас от рождения и даже после смерти. Голота считается непристойной, отвратительной или уродливой, и мы вынуждены скрывать свои тела под одеждой уже с тех времен, как произошел грехопадение.

Она неожиданно прижала левую руку к нижнему краю платья, заставив Антуана на шаг отступить и снова обратить внимание на ее бедра. Правая рука провела легкое прикосновение по груди сквозь ткань.

— Ответьте мне, сэр Антуан, — она прошептала тихим голосом, — будете ли вы ценить доверие и честность, которые я окажу вам, представив себя перед вами полностью раздетой? Хотели бы вы, — почти беззвучно выдохнула она, — увидеть принцессу Мелисенту голой?

Рыцарь едва не задыхнулся от этого вопроса, представив себе такую картину своим сердцем и разумом.

«Хотите ли вы увидеть принцессу Мелисенту голой?» — раздались эхо этих слов под каменными сводами. Воин почувствовал дрожь в своем теле и старался подавить слюну.

«Я уже видел то, что запрещено для других. Никто мне не поверит, и я сам никогда не скажу об этом вслух, но я держал руку под платьем наследницы престола Перадора и чувствовал своими грешными пальцами ее нежную кожу».

Сэр Антуан почувствовал прилив крови к голове.

«И сейчас я мог бы увидеть ее полностью обнаженной, видеть ее без одежды и видеть ее такой, какая она есть».

Зубы его непроизвольно сжались.

«Престолонаследницу».

Следом стиснулись кулаки.

«Г о л у ю».

Леди Мелисента уже в открытую лукаво улыбалась, наблюдая за его терзаниями, дыхание же сэра Антуана перехватило вновь — он, как ему показалось, понял, в какой жестокой ловушке оказался, понял, что за испытание ему предстоит?

«Всё как в балладах, проверка на доблесть и чистоту духа? Мужлан, распалённый близостью к запретному телу, выпалит без раздумий, что жаждет увидеть принцессу Перадора нагой, истинный же рыцарь ни на миг не забудет о королевской чести? »

Он открыл уже было рот, думая изречь нечто рассудительное и благочестивое. Но что-то в блеске глаз принцессы остановило его.

«Нет ли у ловушки скрытого дна? »

Искренность ценится выше остальных добродетелей, её высочество же видела чётко по глазам его и движениям, чего тот в глубине души жаждет. Не получится ли, что он солжёт, солжёт лицу королевской крови, заявив, будто не желает увидеть её лишённой одежд?

Что выбрать?

Похоть или лжесвидетельство? Лживый отказ от греха или правдивое принятие оного?

Схитрить, сказать, что это неприлично, умолчав о своих вожделениях? Но принцесса и без того явно ведает, сколь скользко это выглядит со стороны, её интересуют в первую очередь желания Антуана и она подчеркнула сие.

«Все мы грешны», — мелькнули в памяти слова приходского священника.

Сделав для смелости шаг вперёд, он кашлянул, прочищая горло.

«Если это проверка на искренность, я пройду её. Если же нет — что ж».

— Да, — ломко произнес он.

Голова его закружилась.

Принцесса Мелисента расплылась в улыбке, которая казалась сэру Антуану нечестной и насмешливой, словно издевающийся над побежденным воином. Но как такое могло быть? Он отмахнулся от этой мысли.

- Ваше высочество, вы колебались в своем ответе. Я хочу быть уверена, что вы действительно говорите то, что думаете. Поэтому, если не затруднит, - она облизнула губы, - прошу вас уточнить вслух свое желание?

Последний вопрос вызвал у Антуана полное отчаяние. Бедный рыцарь закрыл глаза перед ее спокойным взглядом.

«Есть ли выход?»

Это была последняя возможность отступить.

Солгать или погибнуть?

- Я... я бы хотел... видеть ваше высочество принцессу Мелисенту... без одежды... об... обнаженной...

- Голой, - послышался тихий голос рядом. Рыцарь подскочил от неожиданности приближения ее высочества и так и не осмелился открыть глаза. - Это слово короче и проще в произношении, воин. Повторите сказанное, используя его.

Сэр Антуан сжал глаза крепче, опасаясь увидеть что-то ужасное, если только откроет веки. Стражников, вызванных жестом для немедленного наказания?

- Я бы... хотел, - на этот раз слова выскочили из его оцепеневших губ с безумной легкостью, - увидеть ваше высочество принцессу Мелисенту... голой.

Последнее слово было выдохнуто им, а он застыл на месте, готовый к чему угодно. Даже к смерти?

Чей-то палец коснулся его левого плеча сквозь одежду.

- Откройте глаза, мой рыцарь.

Он распахнул их, часть его сознания не сразу включилась в увиденное, будучи всё ещё ошарашена последними услышанными словами.

«Мой рыцарь»?

Её высочество принцесса Мелисента стояла пред ним абсолютно нагая, холмики её грудей располагались не далее чем в паре футов от него, вздымаясь и опускаясь. Он не мог отвести взор от её сосков, хотя и сознавая, что ведёт себя до крайности недостойно.

— Вам нравится созерцать леди Мелисенту, принцессу Перадора, целиком обнажённой, не правда ли? — сверкнули её глаза. Рука её, лежавшая на плече Антуана, соскользнула вниз, вильнув по его груди. — Видеть её бесстыже нагой, полностью голой, как... как базарную девку?

Сэр Антуан застонал беззвучно. То ли оттого, что сиятельная персона пред ним сама применила к себе подобного рода слова, то ли оттого, что пальчики её почти что дошли до низа его живота?

— О д-да...

Она сделала полшага вперёд, не отводя взгляда от его глаз, он почти чувствовал на своём подбородке её дыхание.

— Скажите это, сэр рыцарь. Полностью.

«Испытание? »

Её грациозная ручка сместилась чуть ниже, ладонь прижалась слегка — едва уловимо, пока ещё как бы случайно? — к распалённой догоряча плоти.

«Плевать».

— Мне... нравится видеть леди Мелисенту, принцессу Перадора... полностью обнажённой, совершенно голой, бесстыже нагой, — выдохнул он. Чувствуя, как пальцы её чуть сжимаются, будто благодаря за сказанное, на его брюках. — Как... как базарную девку. Как... как последнюю шлюху.

Неужто эти слова произнёс он сам?

Но в следующее мгновение принцесса сделала ещё полшага вперёд, приобняв сэра Антуана, положив голову ему на плечо и пощекотав ему шею своим дыханием, отчего у того вылетели из головы все посюсторонние мысли.

— Вот, значит, как, сэр рыцарь? — прошептала она ему прямо в ухо. — Скажите... что бы вы желали тогда... от этой последней развратницы, от принцессы Перадора?

Он почувствовал, как тонкие гибкие пальчики проникают под ремень его штанов. Почувствовал — и едва не издал стон во всю мощь голоса.

— Мне... м-мне хотелось бы... завладеть ею прямо на её троне, раздвигнув её б-божественные ноги, вторгшись в её плоть... Ваше Высочество!..

Пальчики леди Мелисенты сделали пару движений, штаны его опустились.

— Да, благородный сэр?.. — сладко прошептало в его ухе.

Теряя рассудок, юный рыцарь обхватил рукой прижавшееся к нему обнаженное тело, ощущая под ладонью упругость королевских ягодиц, прижав к себе крепче престолонаследницу Перадора словно замковую служанку. Бёдра принцессы резко раздвинулись, обхватывая его тело, словно сжимая его в горячие клещи.

— Вы... испорчены, сэр Антуан, безвозвратно развращены, — охватило жарким выдохом опять раковину его уха. — И я хочу... узреть всю вашу порочность до конца, хочу знать, чего ожидать от своего верного подданного.

Колени её, её ножки будто бы слегка задрожали вверх-вниз, не нарушая контакта с рыцарским телом, отчего он почувствовал, что пламя, наполняющее его, готово вырваться наружу.

— Действуйте же, мой рыцарь, — шепнула она. — Воплотите свою мечту?

Едва осознавая себя и действуя словно в забытьи, он прильнул крепче к уже обнявшему его тело и сделал шаг из сбросившихся на пол штанов. Еще один шаг — и он ощущал слабый отступ ее Высочества Мелисенты и как ее колени подгибаются перед великолепным троном с инкрустацией из бриллиантов. Еще один шаг — и оба тела, запутавшиеся в порыве страсти, упали на золотой трон, сэр Антуан издал стон уже громким голосом, чувствуя, как его природа наполняет королевскую плоть изнутри.

— Вам же нравится это... правда? — выдохнула Мелисента. Очи её уже не просто сияли — горели. — Драть принцессу... как последнюю судомойку... да?

Под действием этих слов, неимоверно искушающих, непередаваемо сладких и невыносимо позорных, сэр Антуан застонал громче, ускорив движения столь, что к звукам соприкосновения тел прибавился скрежет дрожащего трона, а к его собственному гулкому стону добавился мгновенье спустя тонкий девичий стон.

~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

Нежные губы коснулись в поцелуе его взмокшей от пота шеи.

— Так тому и быть, я не поведаю никому, сколь низко вы пали сегодня, сэр рыцарь, — певуче проговорила принцесса. — В конце концов, кто из нас в силах обуздать плоть?

Рука её, словно в подтверждение сказанному, потянулась к низу рыцарского живота, пальчики её зашевелились. Антуан сжал зубы, чувствуя, как каменеет его срамной уд, Мелисента же негромко рассмеялась.

— Само собой разумеется, вы, мой рыцарь, также должны молчать о случившемся. Даже перед духовником — разве что в самых общих словах и без упоминания действующих лиц. Моя снисходительность должна остаться секретом. Да и потом, кто бы поверил в неё?

Действительно, кто?

Принцесса Мелисента меж тем медленно облизнулась, любуясь тем, как меняется от каждого движения её тонких пальчиков лик юного рыцаря. Он был поистине целиком в её власти сейчас, во власти одной её нежной ручки?

— Признайтесь, вам хорошо сейчас, — улыбнувшись, молвила она. — Вы ведь и в сладких снах не могли вообразить себе, как наследница Перадора осуществляет подобное?

Её свободная рука мелькнула возле лица принцессы, указательный палец слегка коснулся её едва приоткрытых губ.

— Скажите, добрый рыцарь, — наклонив голову, она задала вопрос с некоторой задержкой, — о чем вы подумали только что? Какая мысль или желание мелькнули в вашем уме?

Сэр Антуан де Сен-Ринуар ля Пари был уверен, что не может уже краснеть. Однако сегодняшний день явно испытывал его способность до предела.

В его разуме только что промелькнула постыдная мысль, вспомнилась картинка из старой индийской книги, которую его отец привез из южных стран. Но это же невозможно, чтобы её сиятельство имело в виду нечто подобное!

— Я...

Пальцы леди Мелисенты слегка сжались вокруг его паха.

— Я хотела бы услышать вашу искренность в нашем разговоре. — Она произнесла это словно насмешку. — Что вы чувствуете, глядя на мои губы, рыцарь? Или язык?..

«Может быть, её сиятельство имеет в виду поцелуй», — пронеслось в уме воина, который чуть ли не потерял свое сознание. — «Просто поцелуй, даже если он страстный и глубокий. Ничего больше?»

Принцесса приоткрыла губы и задумчиво уставилась в никуда, словно она сама была портретом. Кончики её пальцев легко коснулись кожи рыцаря.

— Я... — прошептал сэр Антуан, теряя рассудок, — я видел однажды старую индийскую книгу, которую отец привез пару лет назад из своей поездки. Там... там были изображены развратные сцены любви, практикуемые язычниками.

— И?

Ресницы Мелисенты дрогнули.

— Т-там... на одной из картинок... из-зображалось, как падшая женщина ласкает своего жениха, стоя на коленях, ублажая его срамную плоть языком...

Выдавив это безумное и бесстыдное описание, сэр Антуан смолк, едва дыша и только что не зажмурившись от ужаса и позора.

Что изрёк только что его рот?

— Поправьте меня, сэр, если я ошибаюсь. — Голос принцессы Мелисенты был холодноват и размерен. — Вы только что изъявили желание, чтобы её высочество наследница Перадора коснулась своими губами ваших обнажённых чресел? Взяла их в рот, лаская кончиком языка?

Сэр Антуан не в силах был ответить хоть что-либо. Его захлестнуло параличом куда большей силы, чем что-либо испытанное им до того, он чувствовал, что перешёл грань, которую никто не вправе переходить.

Леди Мелисента приоткрыла губы опять:

— Что же вы молчите, сэр рыцарь?

— Я н-не... — Язык отказывался повиноваться Антуану. — Т-то ес-сть я... Эт-то не совсем то...

— Вы хотите сказать, что не изъявляли такового пожелания, сударь? — в глазах Мелисенты снова сверкнуло что-то едва уловимое. — И в час, когда я облизнулась, у вас не мелькнуло, даже на миг, такого мечтанья внутри?

Щёки его ожгло.

«Сударь» — обращение к простолюдину. Она вправе взирать на него так?

— М-мелькнуло, — еле слышно, не улавливая сам своих слов, выдавил он.

— Больше того, часть вашего естества устремляется к этому даже в сию секунду, тянется к этому, алчет сего. — Проговорив фразу, особа королевских кровей чуть наклонила голову, сдвинув ниже полуобъятия, в коих заключала до того Антуана. Юный рыцарь с ужасом наблюдал, как губы её замирают у самого срамного уда, как край её носа едва не касается грешной плоти, согревая щекочущим дыханием. — Ведь... алчет, не правда ли?

— Алчет... — простонал, едва сдерживая стон, он прикусил губы, чтобы подавить свои чувства.

Губки принцессы Перадора немного приоткрылись.

Быстрое движение — и кончик языка оказался в его горячем, дрожащем рту. Еще мгновение — и ловкий язык, изящный и подвижный, начал скользить вперед-назад по разрывающемуся от крови стволу.

Сэр Антуан застонал, почти вскричал полным голосом, погружаясь в изумительно позорное, но одновременно неподражаемо сладостное и неотразимо заводящее блаженство.

~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

Глаза леди Мелисенты тихо сияли.

— Мои предположения о вашей развратности, сэр рыцарь, получили новое подтверждение. Вам повезло, что я не люблю менять установившиеся связи без достаточной причины?

— Б-благодарю... ваше высочество,— пробормотал он сдавленно.

Частично осознавая, что блестящая принцесса просто насмехается над ним, но не желая возражать или противостоять ей.

— Вы, вероятно, постоянно предаетесь плотским утехам в стенах своего замка, безнравственным и недостойным рыцаря удовольствием от своего тела? — склонив голову и понизив голос, спросила леди Мелисента. Лицо молодого воина покраснело. — Вам не нужно скрывать это, рыцарь, я уже многое знаю о вас. Отношения вассала и королевского сюзерена подобны отношениям с духовником.

Сэр Антуан де Сен-Ринуар ля Пари приоткрыл рот. После небольшой паузы он закрыл его.

— Я... я предаюсь,— спустя несколько мгновений выдавил он из себя, чувствуя ощущение миллионов иголок на щеках.

Что, в принципе, ему терять?

— Мерзкое, отвратительное природе и человеческому духу занятие. — Глянув на него, принцесса Мелисента куснула губу, сэру Антуану почему-то пригрезилось, что она сдерживает улыбку. — Чтобы привнести хоть какую-то чистоту в ваш порок, который я и не чаю излечить, я прошу вас, сэр рыцарь, в дальнейшем при предании сему гадкому делу каждый раз извлекать из памяти мой нынешний образ и сегодняшнее наше общение. Вы же будете вспоминать меня, представлять меня, занимаясь этим?

Он представил себе.

Вообразил череду дней, расстилающихся впереди, скрашенных безумной постыдной фантазией, фантазией, которую он никогда прежде не посмел бы призвать в свой разум. Но её высочество наследница Перадора сама просит его об этом?

— К-клянусь, ваше высочество, — отрывисто выдохнул он.

Принцесса нежно поцеловала его в лоб.

— Чтобы увидеть, сколь исполнительны и старательны вы на пути очищения в грязном пороке, я прошу вас сделать это впервые прямо сегодня, во время присутствия на обеденном сборе, втайне от присутствующих в зале.

— В-ваше высочество... — выдавил вновь он, чуть не задохнувшись.

Голос леди Мелисенты стал строже.

— Его величество мой отец не будет присутствовать на обеде, будучи отвлечён охотой. Что же до прочих персон, пусть риск разоблачения, равно как и присутствие моего образа пред вашими глазами и в ваших грёзах, вынудит ваш дух очиститься понемногу от приверженности этой грязи. Вы ведь не собираетесь перечить даме своего сердца, рыцарь?..

~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

Господин Антуан де Сен-Ринуар ля Пари находился за столом, пристально изучая свою тарелку. Он пытался сосредоточиться на разговорах окружающих, чтобы быть готовым ответить, если кто-то обратится к нему, хотя его главной целью было заметить любое подозрительное движение. В правой руке он держал вилку, которая только недавно и не везде была признана приличным столовым прибором, а левая рука лежала на скатерти и трогала жесткую ткань брюк.

— Говорят, что в Инстердамском крае видели собаку-призрака с тремя лунами ранее, — рассказывал один из министров, запивая утку яблочным напитком. — Что вы об этом думаете, сэр Родерик?

— Ох, это всего лишь слухи истеричных крестьян, — отвечал спрошенный с покрасневшим лицом и отправлял обглоданную кость под стол. — Кто-то из них просто перепутал волка с привидением во время ночи.

— Да, наши прозрачные феи могли бы объяснить им разницу очень быстро, не так ли?

В зале послышался тихий смех.

Многие слышали о юных девах-призраках, которых иногда можно увидеть в коридорах королевского замка. В отличие от большинства явлений сверхъестественного, они не представляли угрозу и мистику, а были притягательными и кокетливыми.

— А я слышал, что собака-призрак из Инстердамского края по внешности напоминала ту животное, которое осмелилось угрожать его величеству королю во время его посещения там, — добавил тот же министр. — Наверное, эту собаку планировали отправить на скотобойню после этого?

— Т-так оно и было. — Почему-то сэр Родерик чуть не поперхнулся свининой. — Из её шкуры сделали коврик для ног, в-вы разве не помните?

Почему-то испытываемое благородным рыцарем в паре десятков футов от него смущение помогло Антуану преодолеть последний барьер внутри себя и проскользнуть пальцами глубже меж твёрдых брючных пластин.

Он посмотрел на её высочество леди Мелисенту.

«Вы же будете вспоминать меня, представлять меня, занимаясь этим? »

Рука принцессы с зажатой в ней вилкой на миг застыла, кусочек дичины завис у самого рта, прямо у её божественных приоткрытых губ.

Сэр Антуан провел пальцами по собственной восстающей плоти, сжал пальцы крепче, ещё раз и снова. И запылал ярче сэра Родерика, вдруг подумав о том, может ли некто заметить и как может расценить его устремлённый на её высочество взгляд?

— Так-то оно так, — веско заметил министр. — Злые языки, правда, говорят, что расцветка пятен на коврике не вполне совпадает с запомнившейся замковой челяди, но что нам до кривых слухов?

Судя по звуку, донёсшемуся до ушей Антуана, сэр Родерик попытался ухмыльнуться в ответ, но вышло это до чрезвычайности жалко. Ему, впрочем, не было до того особого дела?

Он поднял взор вновь на леди Мелисенту, поднял взор на сиятельную принцессу. Её высочество взмахнула ресницами, кончик её языка коснулся мяса на вилочке и — с величавой неспешностью — скользнул по нему ввысь.

Дыхание его перехватило.

«Я прошу вас, сэр рыцарь, в дальнейшем при предании сему гадкому делу каждый раз извлекать из памяти мой нынешний образ и сегодняшнее наше общение».

Кроме его воли, ему ясно вспомнились прикосновения языка принцессы, вспомнились движения ее губ. Он тяжело дышал, ощущая, как его рука под столом двигается все быстрее и наглее.

Он укусил губу, чтобы не выдать себя стоном.

— Какая это тема для разговора за обедом, гниющие кости собак? — произнесла она между тем свое высочество, скользя взглядом по столу. Ее взгляд на мгновение задержался на сэре Антуане, в ее глазах что-то ярко заблестело. — Не хотели бы прекрасные господа выбрать более подходящую тему для обсуждения, сочетающуюся с приемом пищи?

Ее губы закрылись вокруг кусочка мяса на вилке, но не сразу его поглотили. Сэр Антуан сжал и разжал колени под столом, уже не сомневаясь, что принцесса играет также осознанно и со своим умом.

— Круг обсуждаемых тем во дворце узок, и все достойные внимания предметы уже потеряли свою актуальность, — пробормотал робко тот же министр, который недавно интересовался слухами о призрачной собаке. — Может быть, наш гость, только что прибывший в наш замок и несущий с собой множество интересных историй, поделится с нами чем-то увлекательным?

Взгляды присутствующих пересеклись на сэре Антуане де Сен-Ринуар ля Пари, который уже не мог вытащить руку из-под стола и не знал, куда ему деваться. Он отчаянно бросил мольбесный взгляд на принцессу.

— Действительно, сэр Антуан, — медленно облизала губы леди Мелисента. — Почему бы вам не рассказать нам, что привело вас в наши мрачные края?

Вопросом этим она почти повторила тот, что был задан ей некогда, в кулуарной беседе с глазу на глаз в королевских покоях. Неужто она собирается поднять наконец проблему опрометчивого обета, принесённого дальним родичем их семьи столь не так и некстати?

— Если причина была неприятна, — проговорила негромко принцесса, — быть может, мы в силах будем оказать вам услугу в этом. В обмен на верность и преданность, искони присущие вашему роду.

Произнося последнюю фразу, она опустила взгляд на мгновение, словно кидая его под стол, устремляя его к бесстыже сжимающей срамной уд руке. И рыцарь без лишних слов уловил, что за «верность» и «преданность» требуются от него в этот миг, каких именно действий ждёт от него лучезарный взор сияющих глаз принцессы.

— В-видите ли, — глухо кашлянул он, — история эта столь же печальна, сколь и скучна. Один из родственников семейства Сен-Ринуар, приходящийся моему отцу двоюродным дядей деверя его шурина, принёс при приобретении земельных владений семейства Трелони священный зарок, вскрывший позднее суть не вполне однозначного обетования...

Принцесса Мелисента кивала размеренно, с виду не вслушиваясь особо в льющийся ровным потоком рыцарский голос, но следя за его лицом, за изменением его черт в те моменты, когда плечо Антуана подрагивало и рука его стискивалась сильней на бесстыдной плоти.

— То есть сэр Трелони расчётливо обманул вашего предка, воспользовавшись его невежеством в своих интересах? — глаза принцессы распахнулись. — Как это недостойно.

Рукою она огладила неспешно вилку, всё ещё сжимаемую в другой ладони, рыцарь же напрягся всем телом, пытаясь отогнать образ обнажённой принцессы, нагой Мелисенты, ещё недавно намеренно призываемый им в свои мысли, но сейчас могущий привести к непоправимому.

— Ваше высокопревосходительство, — вмешался министр, — позвольте мне заметить, что обязательство, принесенное досточтимейшим родственником сэра Антуана, хотя и непоколебимо в своей сути, все же следовало тщательно обдумать перед его выражением. Обеты были даны не для того, чтобы их нарушать.

Леди Мелисента нахмурилась.

— Пожалуйста, умолкаете, сэр Перегрин.

Она снова направила свой взгляд на юного рыцаря, который ощущал горячий стыд и не знал, куда деваться. Он осознавал, что его мысли раздевают королевскую особу на глазах всех присутствующих.

— Встаньте, сэр Антуан. — Ее глаза засверкали. — Встаньте так, чтобы я могла объявить свою важную волю перед вами и всеми здесь присутствующими.

Встать?

Антуан колебался и не знал, как поступить. Встать прямо здесь перед всеми? Рискнуть показать свое опущение?

Нет, твердые броневые пластины на его кольчужных штанах не дадут окружающим заметить выпуклость материала — или, по крайней мере, Антуан слабо надеялся на это. Но эти же броневые пластины, как только он встанет, пронзят его греховную плоть смертоносной сталью?

— Пожалуйста, встаньте, рыцарь, — сказала принцесса, оставив свой рот приоткрытым на несколько секунд. — Вы же не хотите потерять мою благосклонность?

Сэр Антуан пошатываясь выпрямился, чувствуя, как сталь почти до боли сжимает его интимное место и защипывает губу, чтобы подавить стон.

Леди Мелисента улыбнулась непоколебимо.

— Подойдите ко мне ближе, сэр рыцарь.

Он сделал шаг к инкрустированному бриллиантами трону вдали и ощущал новое сжатие зловещих клещей между своими бедрами - сжатие намного сильнее, чем могли бы сжать его хрупкие пальцы.

Мука, смешанная со сладостью?

Он сделал ещё один шаг — и, не сдержавшись, застонал приглушенно, застонал прямо на глазах у принцессы и всех собравшихся.

«Я, по сути, продолжаю сейчас рукоблудить, пусть без помощи рук, рукоблудить втройне извращённым и оттого куда как более грязным способом, — мелькнуло в уме вспотевшего рыцаря. — Рукоблудить прямо под сиятельным взором её высочества? »

Ещё один шаг.

Губы Мелисенты дрогнули, превращая улыбку благосклонности в усмешку скрытого торжества, только что не насмешливого глумления.

Ей н р а в и т с я это?

— В-в-ваше в-высочество... — простонал он, не в силах себя остановить.

— Да, сэр Антуан? — взмахнула ресницами её высочество Мелисента. Очи её горели, она приоткрыла вновь губы и провела в очередной раз по ним язычком, прижав в то же время руку к груди с взволнованным видом и позволив проступить через ткань её формам. — С вами что-то не так, рыцарь?

Он сделал ещё один шаг, нога его полузависла в воздухе.

И — подвернулась, одновременно с чем он ощутил безумную вспышку блаженства, рвущую его ниже пояса, пламенный взрыв, подобный сполохам порошка, изобретённого одним безумным монахом, извержение гейзера, окатившее его жаром и сладостью в одно и то же мгновенье.

— Леди Мелисента... — слетело с уст теряющего сознание воина.

~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

Принцесса невозмутимо смотрела, как юноша падает на пол, звеня пластинами кольчуги, как рука его при этом едва ли не откровеннейшим образом прижимается к паху. Лишь лёгкие искры в глубине глаз могли выдать испытываемое ей ликование.

— Господа Родерик и Перегрин, почему вы сидите? — спросила она непринужденно. — Не замечаете ли вы, что наш гость плохо себя чувствует? Видимо, долгий путь или полученные им раны в битвах изнурили его, и он не решается рассказать нам об этом из-за своего стеснения?

Заметив, как пытаются поднять юношу с пола, как сэр Родерик держит его за плечи, а министр обливает его лицо вином из своего бокала, леди Мелисента обратила внимание на бокал в своей руке.

И выпила из него.

— Как бы то ни было, я объявляю свою высочайшую волю. Земли, которые родственник семьи Сен-Ринуар должен был преподнести нам в соответствии со своим обещанием, — принцесса прищурившись наслаждалась вином,— мы примем с благодарностью. Обещания нужно выполнять.

Показалось, что из уст все еще без сознания находящегося сэра Антуана слетел какой-то звук, но гарантировать что-либо было сложно.

— Однако, — ее высочество подчеркнула интонацией только что произнесенное слово, — нам нужен человек для контроля порядка в этих отдаленных землях. Мы назначаем на эту должность упомянутого ранее родственника семьи Сен-Ринуар ля Пари, который уже доказал свою преданность обещанием, и в качестве вознаграждения за его труд мы взимаем с жителей этих земель налоги.

В зале наступило молчание, вызванное осознанием сказанного.

Фактическое возвращение земель прежнему владельцу и освобождение его от уплаты части налогов королевской казне? Правда, теперь он не сможет продать или передать эти земли кому-либо другому — что может быть даже лучше, учитывая его склонность делать поспешные обещания вправо и влево.

— Что до высокочтимого сэра Антуана, — принцесса помолчала с мгновенье, — я полагаю, что ввиду понесённых им ран, одна из которых вскрылась на наших глазах, ему не следует торопиться с возвращением в родной замок. Известие о нашем решении будет доставлено во владения Сен-Ринуар гонцом, сей доблестный рыцарь же останется при нашем дворе — до тех, по меньшей мере, пор, пока самочувствие его не станет отменным.

~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

Оставшись одна, её высочество леди Мелисента позволила себе озорно улыбнуться, кинув взор в зеркало навстречу своему отражению. Всё-таки она была благодарна зеркалам, зеркалам и снам, изменившим её, пусть и не так, как виделось ещё год назад пребывающему в романтических грёзах ребёнку.

Пребывание в краю Плихауса и Пентбоя может изменить многих?

Её тонкие пальцы скользнули в потаённый кармашек платья, выуживая едва заметный шарик лазурного цвета. Подобный этому шарик она проглотила вчера, запив вином, чтобы избежать чревоносных последствий?

Шариков этих — пилюль, как именовались они в том богомерзком краю? — она прихватила немало, сотни и сотни. Их хватит на годы беззаветных утех, утех, о которых леди Мелисента ещё год назад не могла б и помыслить.

Она вновь улыбнулась, теперь улыбка её была скорее рассеянной.

Первоначально она сама была подобна сэру Антуану в тех развратных краях, дитя, витающее средь иллюзий и не улавливающее намёков. Быть может, именно потому жителям потустороннего мира удалось столь легко совратить её, введя в её душу запретное?

Господин Альберт привлек ее внимание своей схожестью с ней самой, ее собственной невинной молодостью, которая так недавно закончилась. И, соответственно, возникла искушение повести его по тому же пути порока, научить его ценить вещи, которые сегодня кажутся бесстыдными и неосуществимыми, но стали притягательными для людей только через девять веков?

Этот путь будет долгим и медленным, нет сомнений.

Но пока она может легко играть со его разумом, заставлять благородного господина мучиться от стыда и похоти одновременно, не имея представления о том, что происходит?

Не удержавшись, леди Габриэль слегка засмеялась. И протянула руку к шнурку, прикрепленному к колокольчику для вызова слуг.

— Позовите нашего музыканта.

В ее сердце возникло легкое лирическое настроение.