У секса свои законы. Из сборника Истории первого секса

При создании эскизов заднего плана сцены для предстоящего балета у Большакова не возникло никаких проблем.

Солдат направился в гарнизонную библиотеку, где в качестве читателя попросил у библиотекарши Калининой подшивку журнала "Огонек".

Елена Павловна принесла то, что он просил, и помогла ему найти статью о премьере "Лебединого озера" в Большом театре. К статье прилагалась фотография сцены с фигурками балерин на фоне лесного озера.

Снимок был достаточно хорошего качества (всё-таки "Огонек"), черно-белый. Для Большакова не составило труда представить его в нужных цветах, а "Петровичу" дали возможность просунуть руку под юбку и погладить ножку капитанши в районе, близком к промежности.

— Прекрати! — испуганно отозвалась библиотекарша и торопливо отошла в сторону.

У неё уже началось наполнение живота, и она не сердилась на шалость будущего отца ребёнка. Поэтому она поставила себе запрет: "Больше — ни-ни!"

Легкая шутка "Петровича" разбудила скучающее "Я".

— Посоветуй капитанше в своей новелле (которую она так и не закончит), добавить больше намеков на интимные сцены, — посоветовала третья особа, — но не раскрывать подробности. Текст должен вызвать любопытство, но не более того. Автор романтических рассказов должна будет выманивать детали у тебя, Борис Николаевич (уже давно так его не называли), и приблизиться к границе грехопадения...

— Было бы хорошо иметь какую-нибудь форс-мажорную ситуацию на случай, — сказал "Борис". Женщины часто путаются в сложных обстоятельствах. А здесь ты - сильное плечо и намеки на то, что тебе не безразлична она.

— И, что не против с ней повидаться, — добавил "Петрович".

— "Петрович", твои военные шутки сейчас неуместны! — отрезал второй персонаж "Борис".

— "Борис" прав, — сказал "Я". — Ниночка достаточно амбициозная дама из высшего света, уверенная в себе и не позволит по отношению ко мне непристойных шуток...

— Но, как большинство привлекательных женщин, ей будет приятно знать, что своим внешним видом она не оставляет мужчин равнодушными, — продолжил мысль третий персонаж "Борис".

— Советуете говорить загадками? — спросил Большаков.

— Почти так... — подтвердили первый и третий персонажи.

— Загадка - это проявление нехватки уверенности! — привнес свой вклад "Петрович". — А женщины любят уверенных мужчин. Прямолинейных и уверенных. Таких, которых можно читать как открытую книгу!..

Все оцепенели от этих слов.

— Почему так на меня смотрите? Я тоже что-то запоминаю...

— Молодец! — похвалил второй персонаж "Борис", и уже к Большакову: — В общем, берись Боря! Но не переборщи, двигайся постепенно...

Тут "Петрович" не мог удержаться от комментария: — Как будто целочку ломаешь!..

— Горбатого могила исправит, — буркнул в сторону "Петровича" Большаков, но особо не возражал.

Цель его желания этого стоила...

...

Большаков принялся за передачу задуманного пейзажа с эскиза на холст с большим энтузиазмом. Через несколько дней контуры будущего фона были готовы.

Слева и справа от изображения озера он расположил очертания больших деревьев и густой подлесок. Само озеро поместил в середине. За дальней границей водной глади можно было разглядеть лес, растворяющийся в пространстве сцены. Сквозь ветви мощных дубов виднелась круглая луна, от которой на поверхности озера должна была образоваться мелкая рябь лунной дорожки.

После завершения рисунка, работа на всем полотне остановилась.

Бестужева, которая в перерывах между занятиями с юными балеринами ежедневно на некоторое время заглядывала в спортзал, не сразу заметила изменение настроения художника.

Сегодняшний контроль показал, что он уже долгое время сидит на табуретке и пристально изучает кусочек голубого неба, видимый через высокое окно спортзала. И он был так увлечен этим "делом", что не прервал его даже тогда, когда Бестужева появилась за его спиной.

- В чем проблема? - строго спросила она, окутывая художника приятной смесью ароматов французских духов и запахом свежего пота (вероятно, она только что активно тренировалась в классе танца).

Большаков встал, повернулся и обратился лицом к командирше.

Первым делом его взгляд упал на капельку влаги на верхней дрожащей губе Нины Георгиевны.

- Что мы ждем? Зачем сидим? - нахмурилась она, будто полковниша.

Это легкая сердитость самоуверенной женщины подтолкнула Большакова к ясному и логическому мышлению. Он решил, что пришло время открыться.

Сначала молодой человек принял вид задумчивого лица с печальным выражением.

Такие лица можно увидеть на деревенских церковных иконах во всей России - глубокая печаль на благородном лице.

У Нины Георгиевны даже заперехватило дыхание при виде такого огорченного облика, знакомого каждому русскому христианину. Страдалец, и все тут! Ему только ореол над головой и сопровождение сострадательной капеллы из порядочных прихожанок не хватало...

Бестужева закрыла глаза, и когда снова открыла их, увидела перед собой незнакомого мужчину - рядового Большакова.

- Итак, что случилось? - повторила Нина Георгиевна вопрос. - Творческий кризис? Тоска по родине?..

Женщина была очень раздражена и стояла перед обычным бездельником, скрестив руки на тонкой талии.

- Я одинок, - произнес "Борис" слабым голосом. - Понимаете ли, Нина Георгиевна, я здесь в этом помещении как в окопе. Четыре стены и полное одиночество. Даже поговорить некому...

Слова звучали так, словно человек ожидал сочувствия.

Бестужева тут же почувствовала сложность ситуации.

Её создаваемая мечта могла рухнуть. И нужны были срочные меры!

- Что вы предлагаете? - спросила она более мягким тоном. - Позволить кому-нибудь из ваших коллег присоединиться к вам в спортзале?

Большакову сильно захотелось сделать глоток прозрачной капельки, которая до сих пор сверкала на его верхней губе.

Видимо, это желание somehow проявилось на его лице, потому что жена Полякова сделала предупредительный шаг назад: "Лучше быть осторожным", - решила она и тут же подумала: "Может ли осторожность быть излишней?"

- Я вас внимательно слушаю.

- Нет необходимости приглашать кого-то, - ответил Большаков упавшим голосом. - Мне бы просто пообщаться час или два с теми, кто близок к теме, ради которой я здесь заперт.

- Вы имеете в виду художников? К сожалению, у меня нет таких людей.

- Среди балерин...

- Что?! - нужно было видеть, как лицо Бестужевой меняется. Губы стиснулись, черные брови тревожно поднялись, и в глазах зажглось пламя мгновенной мести. - Тебе захотелось посмотреть на девочек?!

Большаков выпрямил свои опустившиеся плечи, (совсем рядом они показались Нине Георгиевне необычайно широкими), и сказал на твердом голосе:

— Ваше заявление, Нина Георгиевна, является крайне непродуманным, если не сказать оскорбительным по отношению ко мне, как к художнику и коллеге, который работает с вами над общим проектом!

Он резко повернулся и направился к стопке гимнастических матов. Он упал на них спиной, положил скрещенные руки под затылок и пристально смотрел на потолок спортзала, покрашенный в белую эмаль.

Время раскола приближалось.

Обе стороны могли выйти на "ва-банк" и разжигать атмосферу возникшего "конфликта", отказавшись от договоренности о сотрудничестве.

Ни Бестужевой (начать все заново), ни Большакову (по известным читателю причинам) такой неожиданный разрыв не был нужен.

Весы взаимной зависимости медленно колебались, размышляя, на чью сторону склониться...

Заинтересованность Бестужевой в избегании конфликтов казалась очевидной. Ей необходим был этот самонадеянный солдат, надутый как большой ребенок. Хотя, точнее говоря, ей нужно было его искусство работы с красками.

Конечно, через мужа или каких-то командиров можно было применить строгость и заставить упрямца подчиняться (в армии "приказ начальника - закон для подчиненного"), но все равно конечный результат от этого будет хуже.

Как художник, Нина Георгиевна понимала, что творческий успех нельзя достичь с помощью насилия. Было проще найти другого исполнителя.

Однако времени на поиск нового художника не оставалось из-за приближающихся репетиций в уже готовой декорации. Женщина вынуждена была искать компромисс.

Подавив свои амбиции, она подошла к лежащему солдату и спокойным голосом сказала:

— Я не имела в виду оскорбить вас, Борис Петрович (оказывается, она знала его имя и отчество!). Давайте разумно обсудим возникшую ситуацию...

— Я не думал, что вы придумаете такое про «девочек»... — ответил Большаков, оставаясь лежать, но повернувшись боком к ней.

Теперь он видел Бестужеву рядом и сверху вниз.

Она была одета в гимнастическое трико. Контур её бедра был виден сквозь ткань. Едва заметная складка на промежности. Плоский живот с полоской открытой кожи. Груди, стремительно двигающиеся под плотной тканью...

— Да, я ценю красивое тело — сказал Большаков механически, рассматривая интересные детали женской фигуры. — Включая ваше. Я люблю наблюдать за изящностью движений в танце. Но не как наблюдатель, а как ценитель искусства...

«Боже, что я говорю! Что это за разговор о «искусстве», когда у меня уже возникает... »

Он сел, опираясь руками на колени и глядя в пол, чтобы скрыть свою активность. Изображение женской фигуры напротив его глаз продолжало его заводить.

На расстоянии вытянутой руки были стройные икры профессиональной танцовщицы!..

«Если просто протянуть руку и толкнуть её в живот, её теплое тело будет лежать передо мной, а я буду сверху! Я могу потянуть трико вниз и найти пещерку между этими прекрасными ножками... Мне даже не нужно будет прилагать усилий... Ножки раздвинутся сами при падении... Когда ещё у меня будет такая возможность?... »

«Эй, не придуривайся! — остановил фантазии Большакова разумник «Борис». — Насилие не наш метод. «Руки прочь от Анжелы Дэвис! «»

«А если ей понравится? » — предположил «Петрович».

«Ты можешь всё испортить, товарищ! » — скорбным голосом предупредил «Я».

— ... Просто попросил, — продолжил Большаков, перебивая свою секундную фразу, — дать мне шанс на время отрываться от повседневной работы художника и посещать танцевальный класс, делать эскизы... Вы видели картины Эдгара Дега о балете?

— Не люблю творчество этого импрессиониста, — сказала Нина Георгиевна, не подозревая о близости своего мужественного достояния к вторжению постороннего члена. — В них нет женственности, только разноцветие. Давайте уже вставайте! Нечего рассматривать мои туфельки и лодыжки.

Большаков так быстро вскочил на ноги, что Нина Георгиевна вынуждена была немного отступить.

— Да? — вскричал Бестужев. — А портрет балерины Карсавиной в рисунке Валентина Серова! Или — пастель Косорукова солистки Большого театра Екатерины Максимовой в «Икаре»! В них нет так называемого «разноцветия». Это монохромная графика. Но какая скрытая динамика! Импрессионизм позавидует... Вы же знакомы с Максимовой?

— Была... — Бестужева со стороны вдруг заметила выпирание из штанов оппонента внушительного «имущества», и быстро перевела взгляд выше, на покрасневшее лицо оппонента.

«Действительно, там у него что-то поразительное», — подумала она мельком, и, не сдаваясь, двинулась в словесную атаку очередным аргументом:

— Ваша фамилия, товарищ солдат, не Серов и не Косоруков...

Большаков не отводил глаза и спокойно принял широко раскрытые и явно удивленные глаза немного растерянной женщины. Теперь он был рад, что балерина заметила его возбуждение.

«Отлично! — прошептал в его разуме «Я», — Пусть она знает, что ты ее желаешь! »

«Грубая провокация, — подумал внутренний «Борис».

«Петрович» молчал. И, возможно, мысленно удовлетворял себя...

— Это абсолютно верно! — сказал Большаков. — Я не Серов и не Косоруков. Даже... — здесь Боря постарался придать своим словам иронический оттенок, — не Эдгар Дега. Но фамилия «Большаков» тоже звучит неплохо, и у меня есть возможность это доказать!

Оба парня как бы пронзительно смотрели друг на друга.

Никто из них не хотел показаться слабым и поэтому соглашался на условия этой словесной дуэли, полностью готовый к победе.

Однако бремя зависимости уже сильно давило на хрупкие плечи Нины Георгиевны.

«Так же, как руки мужчины, заставляющие стать на колени и делать минет...» — пришла ей в голову странная аналогия, и она решила запомнить ее и использовать в будущей книге...

Минет или не минет, но приходилось идти на уступки.

— Хорошо, — сказала Бестужева с выдохом. — Предположим, что я разрешаю вам присутствовать на занятиях и делать наброски учениц...

— И вас.

— И меня...

— Это было бы замечательно!..

— ... но с условием — не мешать репетициям и не превышать рабочее время.

— Вы о чем! Я могу заниматься оформлением сцены даже ночью. Основные контуры рисунка уже перенесены на полотно задника, осталось лишь провести отделку работами по цветовым эффектам и тонировке. Все будет выполнено профессионально и в срок. Обещаю! Можете приходить сюда в любое время ночи, чтобы проверить, что солдат Борис Николаевич Большаков не болтун... И даже попьем чашечку чая вместе...

«Скажи ей, что угостишь гофре, — подсказал «Петрович», — посмотрим, как она отреагирует».

«Она возможно не знает второго значения этого слова», — заметил «Борис».

«В любом случае, это интересно».

— Вам нравится чай с гофрами? — немного беспокоясь, спросил Большаков.

— Да, — с небольшой паузой ответила Бестужева.

— Отлично, если захочется — угощу...

О втором значении слова «гофра» Нина Георгиевна отлично осведомлена...

...

«Петрович» радовался:

«Какая сотрудничественная девушка! »

Большаков попросил его не мешать, взял альбом, карандаш с мягким стержнем, разработанный ластик и отправился из спортзала на второй этаж вслед за Бестужевой, которая дождалась его.

«Так бы и шёл за этими ножками и задницей! » — радовался Боря возможности насладиться приятным видом. Но запутавшись и рассыпав художественные принадлежности, он искренне смутился от такой неловкости.

Нина Георгиевна не останавливаясь, оглянулась.

Большаков был уверен, что мадам одобрительно улыбнулась.

«Она специально ждала, пока я возьму нужные для зарисовок вещи, чтобы таким образом похвастаться, — решил солдат, собирая разбросанные предметы. — Играет, словно кошка с мышью... Ну-ну, посмотрим, кто из нас будет кошкой, а кто мышью!... »

Танцевальный класс был просторным и не меньше холла.

Большаков вошел в него с некоторой робостью.

Здесь он увидел молодых девушек-подростков, которые воспользовались отсутствием преподавателя и общались группами с птичьим щебетом.

Количество юных Лолит благодаря отражению в огромном зеркале на всю стену удваивалось. Оно казалось значительно больше, чем на самом деле.

Балерины были одеты в одинаковые наряды: темные леггинсы и короткие юбочки из полупрозрачной газовой ткани; на стройных ногах они носили светлые вязаные гольфы и легкие тапочки-чешки.

Сердце молодого человека замирало от легких фантазий, когда он видел столько будущих невест, ещё больше, чем когда он пробегал или выполнял упражнения на тренировках с ротным.

Появление Бестужевой сопровождаемой Большаковым привнесло оживление в группу учениц. В классе началась тихая болтовня, взгляды "двойняшек" обратились к неожиданному гостю. Ученицы, не умеющие скрывать свою любопытство, изучали высокого и привлекательного солдата.

Нина Георгиевна хлопнула в ладоши:

— Внимание! С сегодняшнего дня иногда на наших занятиях будет присутствовать художник сцены - Борис Николаевич Большаков... Ему нужны зарисовки для спектакля. Прошу! — Бестужева указала рукой на стул, стоящий у входа.

Голос балетмейстерши усилился, когда она обратилась к ученицам: — Никто не должен отвлекаться! Продолжаем занятие. Встаньте возле брусьев...

Девочки быстро разбежались вдоль перил танцевального станка.

— С позиции номер три... делаем растяжку. Начали! И - один... И - два...

Большаков переместил предложенный стул поближе к окну и, устроившись на нем поудобнее, открыл альбом для рисования...

...

После разминочных упражнений молодые балерины приступили к танцевальным па.

Сначала каждая из них танцевала самостоятельно. Затем они начали учить танец в паре, что ещё не всегда получалось гладко.

Однако, среди них были и такие девочки, которые отлично выполняли все элементы танца. Они безупречно исполняли па-де-па и прыжки с одной ноги на другую, легко скользя вперед.

Большаков вспомнил о бальном танце "Па-де-баск"...

Бестужева особенно обращала внимание на этих продвинутых девочек. Она показывала им правильный поворот головы, движение бедра, рук и изгиб кисти, а также корректное расположение пальцев:

— Не расслабляемся, девочки! И всегда улыбаемся!..

Она сама выходила в центр класса и демонстрировала правильное выполнение движений. Затем заставляла девочек повторить ее движения и одобрительно кивала тем, у кого это получалось: — Молодцы, солнышки! Давайте повторим еще разок...

Большаков уже понял, что именно эти многообещающие звездочки являются потенциальными кандидатами на участие в спектакле "Лебединое озеро".

Самому художнику его работа приносила немалое удовольствие.

Он быстрыми линиями переносил показательные сцены мастер-класса на страницы альбома, радуясь удачным движениям карандаша и не огорчаясь редким неудачам. Он находил вдохновение в окружающей обстановке и в трепетном вдохновении моделей...

...

Когда занятия заканчивались, балеринки собрались вокруг Большакова, чтобы рассмотреть его эскизы и поделиться своими мнениями. Они радовались, узнавая себя на эскизах, и порой недоумевали, если что-то было перечеркнуто или стерто ластиком.

— Зачем вы так делаете? Ведь почти получилось...

Большаков пожал плечами:

— Почти не считается...

Бестужева посмотрела на эскизы и пролистала страницы альбома. Она сказала: "Не так все плохо...", отпустила учениц домой и направилась к хореографическому станку.

Одной рукой держась за поручни, она выполнила несколько простых растяжек в каждую сторону. Затем она положила стопу на перила и усложнила упражнение.

После небольшой разминки она встала на цыпочки несколько раз. И внезапно замерла в вертикальном шпагате, поднимая ногу за голову!

В этой удивительной позе она продержалась более минуты, чтобы мышечная память запомнила каждую точку равновесия, что очень важно для танцовщицы, чтобы уметь стоять на одной ноге продолжительное время.

"Смотри, как мамочка так старается для тебя", - сообщил Большакову Петрович.

"Обычная тренировка классной балерины", - возразил Борис.

Мнение Петровича было приятнее для Большакова.

Исходя из своего эгоистического мотива, он быстро перенёс исполнение Бестужевой в арломб на лист альбома карандашом. Получился самый успешный набросок за сегодня.

После вертикального шпагата Бестужева сделала короткое движение стопой по полу к опорной ноге, повернулась к зеркалу и начала выполнять упражнения для рук - от плавных движений до иллюзии волны. В "Лебедином озере" такая пластика была особенно важна.

"Красотка! Я не могу устоять, как хочется ей..." - шептал Петрович Большакову.

"У нас будет своё время для всего этого..." - прокручивал в голове "Я".

"Не мешайте наслаждаться красотой!" - заявил восхищенный Борис коллегам.

Большаков отложил альбом и карандаш, любовался танцовщицей и почти не обращал внимания на размышления персонажей о том, как скоро женщина перед ним согласится изменить своему мужу...

Она не забыла о присутствии солдата и Бестужева.

Какая-то непонятная мысль внедрилась в ее сознание после стычки в спортзале.

Потерпев поражение, она испытывала желание отомстить. Хотя бы просто разозлить упрямого болвана своей недоступной красотой и безупречным телом!

В балетной школе они часто делали это со своими "покровителями". Смешно было наблюдать за этими лицами, полными похоти и слюны.

Зная, насколько хороша она в определенных позах, Нина Георгиевна с удовольствием дразнила нервы солдатика, радуясь представлению, как желанно и лучше Ленки Калиной она выглядит сейчас.

"Стоп! А что Калина имеет к этому отношение?" - подумала она. И тут же нашла ответ: "А да, все так и есть..."

Бестужева старалась скрыть свое любопытство по поводу реакции солдата и выполнила самые эффектные позы у станка. Через зеркало с коварным прищуром она следила за Большаковым, уверенная, что он обязательно выдаст себя.

И он попался!

Он закрыл правую руку альбомом в области паха...

"И она думала о нем непристойные мысли", - придумала Бестужева фразу, сделала несколько фуэте, вздрогнула, словно от выстрела, и плавно опустилась на пол в позе умирающего лебедя. Волнами рук, как трепетные крылья, она прикрыла свое опустившееся тело и замерла в ожидании аплодисментов...

Большаков чувствовал себя перед настоящим чудом.

"Закрой рот, чтобы муха не заползла", - посоветовал "Петрович".

"Люди ходят в театр за такими сценами и платят деньги. А здесь все рядом и происходит прямо перед глазами..." - восхитился "Борис".

"Пусть насмотрится и потешится всю ночь своей игрушкой..." - продолжая играть "мертвую", подумала "умирающая" первая балерина.

Но смущенная и неприемлемая для нее грубость, она добавила к жаргону московских улиц небольшую долю справедливости: "Но он, забавляйся, действительно рисует хорошо..."

...

В процессе множества репетиций ученицы Нины Георгиевны привыкли к присутствию Большакова, как к чему-то само собой разумеющемуся.

Бестужева заметила, что она сама стала более благосклонно относиться к художнику. Работа по росписи задника шла без остановок. Его присутствие не мешало занятиям.

Наоборот, в присутствии этого парня подростки-девушки стали другими.

Ревнивый взгляд Нины Георгиевны отметил, что каждая из них старается выступать лучше, выполнять упражнения с большим энтузиазмом, стремясь быть самой лучшей.

Вспоминаю себя в их возрасте, она знала, что у юных балерин появляется интерес (если даже не любовь) к первому важному зрителю их будущего выступления. И тот не был просто зрителем, а молодым красивым художником!

Именно здесь Нина Георгиевна следила особенно внимательно. Мало ли, что может произойти, если солдат проявит низменные интимные намерения по отношению к одной из учениц!

Независимо от того, чем она занимается с девочками, Бестужева не переставала обращать внимание на действия художника.

Постепенно она успокоилась и поняла это.

Солдат вел себя одинаково вежливо со всеми девушками-щебетушками, не делая никаких особых предпочтений. Но без сомнений он обращал свое внимание на нее, на Нину Георгиевну. Для молодой амбициозной женщины это "открытие" должно быть приятным, но только не для Бестужевой.

Убедившись в правильности своих наблюдений, она решила, что пришло время поставить все точки над i.

Беседа произошла после окончания тренировки, когда все девушки покинули зал для танцев.

Бестужева, как обычно, провела индивидуальные упражнения, наблюдая в зеркале за реакцией художника на ее движения. Завершив запланированную программу, она изящно подошла к Большакову.

«Хорошая девушка, черт бы ее подрал!» - пробормотал Петрович.

Большаков встретил подходящую Бестужеву стоя.

- Хочу спросить, - начала Нина Георгиевна, - почему вы изображаете меня чаще всего? Вас не интересуют другие девушки?

«Ну что ж, Боря, твое время пришло!» - возбуждался Я. - Расскажи ей правду в глазах! Ха-хах...»

«Чтобы она плохо обо мне думала?» - не принял шутку Большаков.

«Главное, чтобы она думала о тебе...» - настойчиво уверял Я.

- Вы хотите услышать правду? - смело погрузился Большаков в глубины ее черных зрачков. - Мне нравятся опытные женщины... Такие, как вы, Нина... Георгиевна.

- В общем, это несложно догадаться. А что интересно, почему?

- Их не нужно учить ничему. Напротив, они могут провести мастер-класс.

«Вот как» - подумала Нина Георгиевна с философским спокойствием. - Похоже, сейчас меня будут соблазнять...»

- Вы та, о ком я все время думаю. Особенно ночью. Когда все спят, а я представляю себя в ваших объятиях... - Большаков взял Бестужеву за плечи. - Вы моя вдохновительница! Рядом с вами я пылаю, а не томлюсь...

Его ладони были кажущимися обжигающе горячими.

- Прекратите! - Нина Георгиевна отступила на шаг назад. - Не забывайте, что я замужняя женщина! И к тому же - жена замполита части! Вы об этом помните?

Большакова охватило замешательство:

— В последнее время меня охватывает странное чувство. Как будто, вижу мир совершенно иначе... Все то, что было до вашего появления, словно не существовало. Везде только... вы. Наверное, это и есть настоящее счастье... Я... Я испытываю к вам глубокие чувства, Нина Георгиевна!

Долгое время Бестужевой не говорили подобные слова, которые должны были вызывать сердечные переживания.

Должны были, но не вызывали.

«Парень молод и наивен! — думала Бестужева, глядя на уходящего Большакова. — Ты, милый, не являешься главным героем моего романа! Но все же поговорим... Ты ухаживал за капитаншей, а теперь пытаешься привлечь другую «глупышку»?... Удачи тебе с этим делом, а не со мной дочурка!... О боже, в общении с этим дураком я совсем потеряла контроль над собой... »

Нина Георгиевна покачала головой, отгоняя негативные мысли. Ее прекрасное лицо искривилось недовольством.

— Для вас, обычного солдата Большакова, есть что-то святое? Сначала Лена Калинина, а теперь, я так понимаю, жена подполковника следующая?

Солдат даже бровью не повел:

— Святость, святость... — пробормотал он, пожимая плечами. — Что это значит, не понятно. Но то, что грех существует, ясно всем. Ведь мы все живем в грехе. А насчет святости — не знаю... О Елене Павловне я ничего не скажу. Это моя личная тайна.

— Боже мой, какая порядочность!... И одновременно — безрассудство. Вы запутались: любовь, святость, грех...

— У меня иногда бывает такое: говорю одно, а мысли работают в совершенно другом направлении... Иногда я задаю себе вопрос: «Какой ты на самом деле, Борис Большаков?» — И ответ неоднозначен. Как будто бы я разделен на троих... и все трое — это одно лицо. У вас, Нина Георгиевна, такое бывает?..

Бестужева молчала, не отвечая на его слова. Она почувствовала, что каждый день она меняется, проживая жизнь через противоречия. И хотя это странная карма, она приносит ей ценный дар - понимание женщин. Большаков опустил голос и сказал, что знает очень мало о ней и о женщинах вообще. Он признался, что он очень заинтересован в ней и полностью доверяет ей. Он попросил ее поделиться своим опытом общения с прекрасным полом, особенно в теоретическом аспекте.

Большаков улыбнулся вредно-приветливой улыбкой, показывая свое предложение обсудить интимные сцены. Нина Георгиевна поняла его иронию и хитрость и нашла способ ответить: "Я понимаю, что вы любите шутить и быть хитрым", сказала она. "Вы придумали отмазку для своего нестабильного самоконтроля. Как будто я такая из-за того, что не знаю сама кем я являюсь! Нелепость, граничащая с лицемерием! ... Меня здесь никто не привлекал к этому".

Сказав это, она отошла от окна, чтобы солдат не видел ее лица. Она чувствовала гнев и уверенность в том, что на этот раз должно произойти что-то решительное. За окном казалось, что надвигается первая весенняя гроза.

Большаков стоял сзади и смотрел на ее высокую шею, которая была открыта благодаря короткой стрижке волос. Он видел ее покатые плечи, прямую спину с тонкой талией, упругую задницу и подтянутые бедра, переходящие в икры. Он был уверен, что со временем он будет обладать всем этим. Но для начала он хотел насладиться эффектом своих слов на жену Полякова.

Наблюдал и молчал, давая возможность словам раскрыться перед целью, которую он атаковал.

В небе прогремел гром, и начался сильный дождь. Ливень стучал по металлической крыше здания, а струи воды, напоминающие ртуть, тяжелые и вязкие, стремительно устремлялись сквозь оконное отверстие на землю.

Уставившись на эти серебряные потоки, Бестужева пыталась собрать свои мысли вместе, но они ускользали, словно песчинки смываемые ливнем...

И самое худшее было то, что теперь Бестужева слышала свое сердце. Оно билось повсюду: в груди, в висках, в ушах.

«Просто переутомилась! – убеждала она себя. – Это не из-за глупостей этого раздражающего парня так колотит!»

Позднее она попыталась понять, кто такой рядовой Большаков? «Слишком откровенный или притворяется таким?»... «Нет! – говорила она себе. – Нельзя так просто оценивать этого солдата. У каждого из нас есть множество аспектов»...

Почему-то она склонялась к мысли, что Большаков был положительным человеком. Даже интересным.

«Безусловно, парень обладал способностью меняться... »

Сразу же пришла в голову избитая фраза о том, что жизнь – это театр, а люди в ней – актеры!..

Сжав пальцы в кулак и не оборачиваясь, подполковник спросила:

— Ты считаешь, что человек всегда должен быть откровенным?

Бестужева не знала, насколько важен был этот вопрос в данный момент, но желание услышать ответ ясно сформировалось в ее возбужденном разуме.

— С близкими людьми и с самим собой – да! Скрытность разрушает душу, — ответил Большаков.

— Тогда я скажу тебе то же самое откровенно! — впервые называя Большакова "ты", Бестужева повернулась к солдату непобедимым взглядом: — Забудь о том, что ты здесь сказал! Не желаю знать! А если продолжишь приставать, мой муж узнает о твоих планах.

Кожа Большаковой облита холодным росой.

— Он не узнает. Ты этого не желаешь.

— С каких пор мы стали на «ты»?

— Только что. Или я ошибаюсь?

— Ты ошибаешься! Я не привыкла «беседовать». Но всему есть предел. И, предупреждаю!..

Читатель легко может представить, каким пламенем вспыхнули в эту секунду глаза Нины Георгиевны.

Как бы в подтверждение этого гнева, за окном раздался раскатистый гром...

...

Подполковник Поляков отслужил достаточно долго, чтобы осознать простую истину: общаясь с генералом, нужно больше молчать и реже открывать рот, а тем более не вмешиваться со своими мыслями и идеями.

Сегодня он присутствовал на совещании, которое проводил генерал-майор Репин с офицерами, задействованными в подготовке регионального полигона к проведению крупных военных учений.

Все знали, что учения проверит Министр обороны маршал Гречко!

Это вызывало сильное беспокойство у команды полигона и связанных с ней лиц. И по мере приближения даты прибытия высшего руководства, обстановка на полигоне почти взорвалась. А внес эту взрывную атмосферу один из адъютантов Министра.

Прибыв на полигон для предварительной проверки, он обнаружил беспорядок, на который никто не рассчитывал. Остановившись перед столовой и указав на большую вывеску над входом, он спросил:

— Что это значит? Почему написано черными буквами на желтом фоне?!

Адъютанту объяснили, что при обновлении вывесок и указателей для быстроты использовались краски, которые были в наличии на складе полигона: желтая и черная.

— Андрей Анатольевич ненавидит такое сочетание цветов! — сказал посланник Военного Министерства. — Срочно заменить на синий и белый!

Для начальника политотдела армии это было равносильно катастрофе! За неделю, он должен был переписать почти сто указателей, вывесок, агитационных щитов и стендов, предусмотренных уставной службой полигона.

О маршале считали, что он человек надменный, с равнодушным и очень жёстким характером. Такому не угодить, пиши — пропало!

И вот генерал-майор Репин, как по тревоге собрал экстренное совещание, вызвал на него всех замполитов частей и соединений и задал перед ними один единственный вопрос:

— Как будем исправлять, товарищи офицеры?... — И сам же ответил: — Отправляем всех художников из подразделений на полигон и пусть они там работают день и ночь для исправления всего! За своевременное действие отвечает... — генерал пробежал взглядом по лицам собравшихся политработников. Остановил взгляд на талантливом художнике. «Красота спасёт мир — пусть она и спасает!» — ... подполковник Поляков. Лично отвечаете за своевременное выполнение.

«Вот оно, прилетело, откуда не ждал!» — испугался супруг Нины Георгиевны.

— Есть, товарищ генерал-майор, — ответил решительно, но безрадостно.

Кому понравится оказаться в такой неприятной ситуации и «подставить» супругу, лишив её перед самым представлением художника на сцене?

Штабные знатоки уже тайно рассказывали об этом начальству.

— Ага! — поднял рыжую голову начальник политотдела армии. — Вспомнил! Был я недавно у тебя дома, Поляков. Увидел прекрасную комнату Ленина. Стильные стенгазеты видел — они тоже были высокого качества. Значит, у тебя есть хороший художник. Расскажи, обязательно. Он один стоит как трое богомазов.

— Конечно, уважаемый генерал-майор! — ответил Поляков. — Через пару часов они будут доставлены.

— Отлично! — сказал генерал, обратившись к остальным замполитам. — Всех, кто разбирается в искусстве живописи, сразу сюда! Они будут под командованием подполковника. В 18:00 я лично проведу беседу с ними. Начинаем действовать!

...

"Я был прав", подумал "Я".

Весь день Бестужева думала о Большакове. Её мысли были полные гнева и сердитости, но она продолжала думать.

Иногда ей казалось, что слова, которые он произнёс, задели её поруганную честь и поблекшую гордость. Эти слова не осуществились, но могли быть рядом.

"Нельзя поставить этого хамло на место...", - думала она, делая уборку в квартире.

"На кого он так зациклился!?" - ругалась Бестужева приготовляя обед.

Затем она села у окна и почувствовала пустоту.

Время ползло медленно, словно улитка.

Апрельское солнце активно выпаривало лужи и раскрывало дорожки из асфальта. Зелень травы выглядела освеженной. Чтобы отвлечься, она решила прогуляться на солнышке до магазина за продуктами.

Однако холодильник был переполнен, и планы изменились.

"Пока дети в садике, а муж на очередной командировке на каком-то полигоне, можно поехать покататься на велосипеде..." - подумала она.

Решено — выполнено.

Медленная езда на велосипеде в ясную безветренную погоду приносит женщине удовольствие само по себе!

Бестужева знала это ещё со времен училища и старалась использовать этот простой метод для избавления от внутреннего недовольства... Главное — правильно установить угол сиденья велосипеда...

«О чем говорил Большаков, когда упомянул «наследие»?... Может быть, это было то же самое, что и выпирало из его рюкзака в спортзале?...» — размышляла Нина Георгиевна, крутя педали...

«Не могли бы вы потратить время и поделиться своим опытом правильного поведения с очень послушным учеником... Я имею в виду теоретическую часть... » — пародировала она слова Большакова.

«Как будто ему не хватало практических занятий... в постели!...»

На уединенном участке поднялась немного вверх и, нащупав самый кончик кожаного сиденья промежностью, начала тереться чувственной точкой клитора о твердое «фалло» велосипеда, плавно опускаясь на него все глубже...

«Вот тебе пример женского поведения в одиночестве... » — прикусив нижнюю губу, она выдохнула на вершине дороги и достигла оргазма!!!..

После пятиминутного перерыва, она проверила, защитили ли спортивные брюки прокладку от выделений, и поехала домой...

— Вот и все! Сегодня этот парень Большаков меня больше не беспокоит, — уверила себя Бестужева, таща велосипед в подъезд. — Хоть бы кто-нибудь помог... Все-таки это второй этаж...

Она сердито толкала велосипед по ступеням.

— Эта чертова железяка забрала так много сил!... — и нежно поглядела на кончик сиденья велосипеда...

...

Вечером Поляков приехал с полигона на несколько часов, чтобы провести ночь со своей женой, помыться и поменять чистое белье.

Нина Георгиевна уже укладывала детей и готовилась лечь спать.

Услышав приезд мужа, она надела халатик и отправилась кормить ребенка (простите за повторение).

На тарелках разложила: пасту, котлеты, свежий капустный салат и маринады. К маринадам — небольшой стаканчик водки. На чай поставила изящную фужерку с вишневым вареньем и оладьи (слава богу, успела испечь их заранее). Села и наблюдала, как муж с аппетитом уплетает эту калорийную пышность. Себе такую свободу она не позволяла. Фигура для балерины всегда была на первом месте!

Поляков наслаждался домашним ужином и бросал взгляды на жену напротив. Он обдумывал, как сообщить ей (зная, как серьезно она готовится к предстоящему спектаклю), что несколько часов назад её Большакова отправили на армейский полигон для выполнения художественных работ.

— Скучала?... — начал он аккуратно.

— А что думать, если муж целых пять дней не был дома? — ответила Нина Георгиевна вопросом на вопрос.

— Ну, не обижайся. Сегодня мы восстановим пропущенное... Как дети? Здоровы?

— Вчера кашляли... Сегодня, похоже, всё хорошо.

Поляков посмотрел на детские кроватки. Его лицо выразило заботу.

— Надолго приехал? — спросила жена.

— Завтра рано утром снова уезжаю... Маршал приезжает. Мы ожидали его к началу мая, но в генштабе решили заняться этим заранее... Представляешь, адъютант маршала заставляет переделывать всю наружную агитацию, вывески, указатели и такие штуки, потому что Гречко, по его словам, не переносит сочетание желтого и черного цветов!

— Я тоже не люблю такое сочетание, — сказала Бестужева и подозрительно взглянула на мужа. — Кстати, зачем ты упомянул про наружную агитацию?

— Так, просто сказал... — быстро ответил Поляков, понимая, что нужная обстановка для признания ещё не создана. — Спасибо за ужин! Всё было очень вкусно. Пойдем, дорогая, спать. Я так скучал по тебе!..

В интимной обстановке Поляков не всегда соответствовал своему внешнему виду. Однако сегодня он приложил все усилия! Он манипулировал гибким телом жены, меняя положение. Иногда лежа сверху, иногда пристраиваясь со спины. Иногда боком (ему нравилась поза, когда одна нога жены была вытянута, а другая согнута в колене). Поляков поднял согнутую ножку и направил ее вниз, в промежность...

Наконец-то он развязался. «В офицерской манере» запрокинул обе ноги балерины на свои плечи и начал двигаться сверху... Не слишком глубоко, но часто. Ему только для полного успеха чего-то не хватает.

— Что происходит между нами? — спросил он с учащенным дыханием, глядя на прекрасное лицо своей жены.

— Любовь... — ответила терпеливая Нина Георгиевна.

— Скажи что-нибудь другое...

— Нет... — не согласилась жена.

— Ты же любишь меня? Скажи...

— Люблю. И не хочу обесценивать...

— В сексе есть свои правила... Давай!

— Секс нужен для размножения... Любовь - это что-то другое...

— Ну, ты же хочешь настоящего? Постарайся расслабиться, помоги мне словами и телом...

Поляков решил быть сегодня сексуально грубым. Кто-то из его друзей недавно признался, что использует грубые выражения, чтобы возбудить свою жену до "невероятного секса".

— Скажи, что тебе нравится, когда тебя удовлетворяют.

— Не будь грубым.

— К черту! Не лежи как бревно... Ты случайно не спала с кем-нибудь?.. Пока меня не было...

— Поляков! Ты сошел с ума?

— Поляков... Поляков... Вообрази, что спала... с кем-то из солдат... Допустим, Большаковом... Представь, что он удовлетворяет тебя на этой постели...

— Прекрати...

— Ага! Ты сдвинула передний план...

— Идиот!

— Да, согласен, он — глупец. Но очень говорливый. Верно?... Подшучивал над тобой, пока муж рядом не был... а ты ему здесь дала... или в тренажерном зале?... Покажи, как ты подмигивала... как на солдатском жаргоне разговаривала.

— Что?... Что ты придумываешь?... Не люблю я солдат! Они повсюду, как насекомые, бродят везде: туда — сюда, туда — сюда...

— Так не любишь солдат? — переспросил Поляков продолжая двигаться. — Испытываешь к ним отвращение? Не замечал...

— Я никогда не выражала открыто отвращение к тем, кто просто проходит мимо.

— А что насчет Большакова?

— У него есть талант...

— И большой орган... который удовлетворял тебя недавно. Сначала постоянно дразнил его, а потом предоставил свою интимную зону... Верно?

— Прекрати... У тебя самого... ох... хорошая фантазия... — Нина Георгиевна почувствовала возрастающее удовольствие.

— И так же стонала на его толстом инструменте... Он больше меня... верно?... Давай, милая, продолжай... Я чувствую, что это тебя возбуждает...

— Нет...

— Анальный секс был?

— Нет!

— Оральный секс?..

— Нет, нет, нет... — Нина Георгиевна пыталась ускользнуть от своего мужа. — нет... ох... ааа...

— Так значит он драл тебя вагинально, проклятый изменник!... Вот так драл, да?... Ух, как хорошо идёт!... Твоя киска реагирует... Сжимается... Давай, давай, милая, продолжай изменять мне!.. Представь себе, что это его член сейчас проникает в тебя... Мощными движениями наливает её в тебя... У солдатика их достаточно много... Слышу, как она до сих пор шлепает внутри твоей киски...

Нина Георгиевна действительно испытывала возбуждение.

— Трахались раком?... Или, как я сейчас, в положении офицера?... Сама ли ты поднимала ноги на плечи, или он уговорил?..

— Нет, нет! Что это со мной? — простонала Бестужева.

— ... и вот, своим гигантским членом проник в тебя до самого горла... — не слушал ее отрицания подполковник. — И сжимал твои сиськи, ненасытная шлюха!..

— Не было этого... ох, зачем так... ох... Ай, мамочки!..

Поняв, что жена приближается к редкому оргазму последнее время, подполковник двигался бедрами с удвоенной скоростью:

— Так он тебя трахнул, да?..

Нина Георгиевна зажала ногами шею мужа и выпрямилась встречать его проникновение.

— Всё, больше не могу! — простонала она, охваченная спазмами удовольствия. Ее стройное тело разорвалось и выпрямилось перед кем-то незнакомым...

Восторженный крик вырвался из изуродованного рта, обращенного к лицу, которое не походило на супруга.

«Кто это?» — успела подумать жена подполковника. И потерялась в секундном бессознательном состоянии...

Лик, похожий на Большакова, исчез...

Бестужева приоткрыла затуманенные глаза.

Мужа уже не было над ней.

Придерживая руки у паха, он, как всегда, отходил в туалет, чтобы смыть себя и свои руки от содержимого своих яиц...

...

С некоторых пор они могли сказать: «Спали вместе и одновременно раздельно».

Поляков лежал в постели и думал о произошедшем:

«Что это было? Его холодная и скучная жена в постели заинтересовалась фантазиями о сексе с другим мужчиной?... Видимо да... Как она начала двигаться, когда он упомянул про религиозного человека!... Факты не опровергнешь... Она не изменяет, это точно, но что-то там фантазирует... Интересно, возбудилась ли она на конкретного солдата или просто представила интим с кем-то другим... Нужно будет проверить еще раз. Скажу фамилию какого-нибудь привлекательного офицера, которого она знает, чтобы могла лучше представить... »

В ванной слышен шум воды, а оранжевый абажур ночного светильника наполняет комнату приятным мягким светом. "Как в каком-то особом месте", - вспомнил Поляков свои приключения во время учебы в Академии. Там он получил много полезного опыта...

"А Нинка, она действительно особенная! Может возбуждаться. Как тогда, на выпускном вечере в Академии. Как только я увел ее в укромное место и повернул к стене, она стала прима-балериной на члене бравого майора Советской Армии!!! Великолепно он ее оттрахал, когда она была немного пьяной... Рядом был какой-то парень... Тоже хотел засунуть, но с гражданским не сравниться!.."

Шум воды из душа прекратился.

"Кто бы мог подумать, что она еще и целка!... Сколько раз он ей всунул того вечера?... Пять раз. Никак не мог насытиться ее узенькой киской... Загружает его, по-видимому... Достало уже... А когда смотрит на то, что только что трахнул, член сам поднимается. Не каждому дано ебать приму-балерину!... В попку не дала... Умела хорошо сосать... Штучка из столицы... И теперь этот спектакль!... Хочет в Москву. Конечно, сцена, успех... Балерины всех мастей... которым нужен минет в гримёрке... Почему они ее в театре до замужества не отъебали?..."

Поляков почувствовал, что эти мысли возбуждают его половой орган. Он взял его в руку и начал дрочить. И фаллос оживился!

"Ого, - подумал подполковник, лежа в постели, - значит меня тоже возбуждает представление о том, как Нинка изменяет! Как ее имеет кто-то другой... А что если я устрою такое на самом деле и посмотрю со стороны, как я ее трахаю?.. Она такая желанная девочка для меня, никто не откажется от ее фигурки и лица..."

Поляков закрыл глаза и начал размышлять о возможных вариантах. "Можно попробовать с кем-то встретиться, например, с новеньким лейтенантом. Тот, кого я выберу, не будет болтать ни слова. Он и в постели опытный и не будет возражать. Можно устроить это в моем кабинете, через стол... Я буду сзади у Нины, а он получит минет... Потом поменяемся местами... С опытным партнером проблем быть не должно. Уговорить Нину на это будет сложно... Если только накормить ее, как в тот раз на выпускном..."

Вдруг Поляков осознал, что теперь он бы мог разрешить своей будущей жене заниматься сексом с полупьяной балериной, которая раньше вызывала ревность у одного гражданского при каждой встрече с Ниной. И он не только позволил бы этому произойти, но и остался бы рядом, чтобы наблюдать за тем, как ее трахают. В конце концов, это дело не самое приятное – терять девственность в формальной обстановке...

Когда Нина вышла из душа и легла рядом с мужем, он молча повернул ее на спину, сел сверху и внезапно вставил твердый член в ее удивленное лицо.

- Что ты делаешь? – она успела только сказать, как получила заряд горячей спермы в рот, глаза, нос, грудь.

- Ты что сошел с ума! – оттолкнула Нина сидящего на ней мужа. – Что за прикол... Ты меня обкончал полностью, идиот...

Она вернулась в душевую комнату и стала вытираться от течущей по ее телу жидкости.

Довольный подполковник улегся на подушки:

- Еще что-нибудь можно придумать! – сказал он, усмехаясь своей мысли и чувствуя, что его пенис все еще стоит. – В самом деле, у настоящего секса есть свои законы!..

(продолжение следует)