Широкие бедра. Часть 1: Провал меж грудей

Серега, как бы это сказать, был одержим женским телом. Но не так что бы уж совсем, безоглядно и "без тормозов". Серега считал себя ценителем и натурой утонченной, и при том имел вполне конкретные пристрастия. Именно потому, увидав сей экземпляр в переполненном вагоне метро, он тут же потерял дар речи, кровь тут же ударила в голову и в прочие ответственные за продолжения рода части тела и всю дорогу он просто не мог отвести взор. Отвести от бедер. Женских бедер, пышных ягодиц, и слегка тяжеловесных ног, обтянутых тонкой кожей черных отливающих в свете вагона брюк.

Это был экземпляр "то, что надо!" – тут же где – то на уровне подкорки пронеслось у Сергея. Было что – то ценное "в неформатных дамах", отвергнутых стандартами моды. Узкие рамки стандартов плодили однотипное и скучное однообразие, которое почему – то считалось эталоном, к которому должна была стремиться каждая девушка и женщина, а уже к этому эталону – кто "в фас, кто в профиль" со своей стороны и мужская часть общества. Этакий социальный отбор, где социально созданная искусственная красота вершила свой естественный отбор, при этом отвергая и низводя на ступени ниже все остальное разнообразие, которое способно не только доставить эстетическое наслаждение, но и телесное тоже.

Каждый параметр тела – будь то широкие, очень широкие, или, напротив, чрезвычайно узкие бедра, большая или малая задница, различных габаритов и форм грудь, размеры талии, складки или их отсутствие, да масса иных параметров женского тела – все имело в постели свои как достоинства, так и недостатки. Оставалось лишь ими воспользоваться (достоинствами, естественно) и устранится от недостатков. Причем, как был уверен Сергей, "сертифицированные по всем стандартам красавицы" являли собой всего лишь разновидности, не лишенную как своих достоинств, так таких же и недостатков. Именно потому он просто не мог пройти мимо такого экземпляра!

Широкие бедра манили, крупный женский совсем не мускулистый торс, раздавленная топом, по всей видимости, большая и мягкая грудь, и безысходность во взгляде. Вот, собственно, и все, что ему и нужно было ответить.

Дама стояла в сторонке, держалась за поручень и, похоже, вовсе не замечала не только горящего взора Сергея, но и вообще, всего происходящего рядом.

Двери метро на одной из остановок распахнулись, и Сергей едва не упустил момент, когда застывшее погруженное в свои мысли тело сделало шаг – вот только стояло застывшее и спустя миг за пределами вагона – когда дама покинула вагон метро.

Сергей едва успел выскочить за пределы уже готового тронуться вагона метро, влекомый формами и, как ему казалось, чем – то ещё, что притягивало не только его взор, но и прочие части тела к этой особе.

Особа же, погрузившись в свои мысли, монотонно и даже флегматично следовало своим путем – в сторону выхода. И пока их пути совпадали, Сергей даже не задавался вопросом, что ему делать и как повести, окажись они на открытом пространстве?! Все его естество занимали формы, скрытые одеждой, воображение, что от этих одежд даму освобождало, уже строило картины их близости.

Ночь сразу же приняла их тела в свои объятия, залив пространство толпами спешащих по своим делами и окутав пеленой скользкого и липкого уличного освещения.

– Зачем ты меня преследуешь?! – остановилась она, развернувшись к его фигуре в пол – оборота.

Он не нашелся что ответить, лишь развел руками и, кажется, даже кого – то задел из спешащих по своим делам.

– Я тебя не знаю… – флегматично добавила особа пышных форм и как – то безысходно взяв Сергея за руку, повлекла того куда – то в сторону, к посадке.

«Что это? » – не понимал Сергей, следуя с полушаге и влекомый пускай и не крепким, но рукопожатием за мерно плывущей в толпе дамой.

Их тандем – буксир, разрезающий людские толщ, и более массивный и потому неповоротливый лайнер, шли поперек общего течения, устремляя в сторону неосвещенных зеленых насаждений, где сразу же пропадали все признаки цивилизации, в том числе и освещение.

– Ну, давай… – наконец остановилась она. Зелень плотным кольцом обступила их, отрезав в несколько десятков метров толщей от постороннего взора. Здесь был совсем иной мир, отличный от того, что шумел и кипел в стороне.

Он не нашелся что ответить. И даже сделать. Да ему, похоже, ничего и не требовалось. Она уже сама делала все, что было нужно.

Плавно опустившись на колени, одним движением освободив свои массивные груди от сковывавших их одежд, она так же меланхолично и даже как – то безысходно расстегнула змейку его брюк и приняла сначала губами, а далее поместив меж двух шаров уже начавший набухать солидных размеров агрегат.

Сергей вздрогнул, даже поежился, но возражать не стал.

Огромные мясистые и при том достаточно упругие перси тут же поглотили мужское достоинство, и теплая истома тут же наполнила Сергея. Ему даже не требовалось что либо делать – просто стой, откинь назад голову и в разрывы пышных форм время от времени отмечай проблески далеких звезд в кромешной темноте. Все делала она. делала спокойно, поступательно, неспешно, как делает это уравновешенная опытная и знающая свое дело особа, не обремененная излишней спешкой и порывом импульсивного возбуждения. Размеров её груди хватало не только на то, чтобы поглотить Сергея не малый агрегат, но ещё и для возможности движениями вверх – вниз вызывать в нем те ощущения, которых он, как ему казалось, до того не испытывал. Головка время от времени вырывалась вверх, касалась её губ, иной раз даже возбуждалась языком, чтобы вновь быть проглоченной массами теплых, мягкий и податливых телес барышни.

Тепло, податливость, уют и камерность обстановки, создавали впечатление не реалистичности и, в то же время, яркости и непередаваемости ощущений.

Она останавливалась, вынимала головку, поглощала её, заталкивала её за щеку, массировала и мяла своим сильным языком, глотала до самого основания, вновь вынимала и опускала назад, меж двух громадных буферов, время от времени выдавая наверх свои размером с царский пятак набухшие соски, вставшие колом и/, как казалось Сергею, готовые его вот – вот уколоть. но редкие качания этих необъятных размеров, как казалось ему, шипов, вызывали в нем лишь дополнительный прилив возбуждения. Дама же в такие моменты вздрагивала, на миг замирала и, похоже, закрывала глаза, ловя миг величайшего возбуждения, чтобы тут же вернуться к начатому процессу.

Сергей уже и не знал кто из них ведущий, кто ведомый. Дама стояла пред ним на коленях, он обнажил свой орган и едва ли не во всю орудовал им, но, должен он был признать, орудовал не он. И проделывал все эти манипуляции, управлялся, доводил до возбуждения – не он. Все проделывала дама, взяв в свои руки, и не только, с самого начала управление ситуацией.

Ему же оставалось, как потом он признавал, отдаться ей в полной мере. Подчиниться этому механическому, поступательному, неспешному, безсуетному темпу, поглощающему всецело как его орган, так и его целиком.

– Может ко мне? – первое, что выдавил из себя он, обхватывая её голову и ловя взор в этой темноте.

Она лишь что – то хмыкнула невнятно и тут же он ощутил её острые зубки на своей головке. Последняя прорывалась вовнутрь, слегка прикусываемая, проваливаясь в искусственный вакуум и тут же заполняя собой все доступное пространство, падая куда – то вниз. Сергей вздрогнул, потерял на секунду почву под ногами, мир вокруг поплыл, звезды вспыхнули в прорывах листвы и тут же мощный неконтролируемый поток вырвался наружу, беспрепятственно падая в глубину её глотки, принимая его содрогания, легкие удары и безысходное истечение и увядание. Он ещё некоторое время содрогался, потел, бледнел, холодел, его бросало из крайности в крайность и все это происходило в доли секунды, даря, даря…

– Не уверена, – поднялась она поправляя, как н в чем не бывало, свою грудь, укладывая ту в одежды, тут же скрывшие все это великолепие.

– Сколько? – первое что пришло ему в голову.

– Хм… – лишь ответила она и протянула руку.