Мама. Главы 2-3-4. Мама и сын эротические рассказы

Когда Марина покинула дом, Женя долго лежал в постели, ошарашенный произошедшим. Волнение при взгляде на маму в колготках пришло так неожиданно, что вызвало в нём сильное желание прикоснуться к реальности, а не к виртуальному миру, погладить и прижаться к любимому человеку, который не отвергнет его.

Мама словно нарочно демонстрировала свои формы. Она напоминала зрелую актрису из фильмов для взрослых. Женя всегда считал её привлекательной, но сейчас, впервые ощутив к ней влечение, осознал всю её сексуальность. Хотя она была значительно старше его, это не вызывало у него отторжения. Наоборот, она выглядела опытной и могла бы научить его общению с девушками. У неё давно не было мужчины — возможно, ей не хватает мужского внимания. А может быть, она даже хочет заняться сексом и просто не с кем. Возможно, он мог бы помочь ей испытать удовольствие, если она поможет ему...

Необычный поцелуй, который она ему подарила — ведь до этого она никогда не целовала его во сне — стал настоящим сюрпризом для него. Обычно она тихо уходила на работу и оставляла его спать. Наверняка она поняла, что он спит. Как же взбудоражило его ощущение её нежных губ на щеке! Как сладко пахли её духи и помада; как липли её губы к подбородку; как щекотали нос её волосы — разве можно сравнить эти чувства с теми картинками из интернета?

Весь день Женя был полон волнений от своего открытия. Мама вернулась домой около трёх и быстро разогрела обед. Он внимательно наблюдал за каждым её движением.

— Как прошёл день? — осторожно спросил он.

Ранее их разговоры сводились лишь к просьбам о деньгах или жалобам на жизнь. Но сегодня ему хотелось узнать о ней больше: какое у неё настроение, что планирует делать вечером и пойдет ли в субботу на йогу.

Марина с удовольствием отвечала на вопросы своего обычно молчаливого сына, радуясь проявлению его интереса. Она никогда не видела его таким живым и веселым.

– Могу записать тебя тоже, если хочешь. Будем ходить вместе, – весело предложила она.

"Вот и сломлен очередной барьер стеснения, – подумала Марина. – Он боялся, что я начну его ругать за онанизм. Нужно объяснить ему, что в этом нет ничего постыдного".

После ужина Марина принялась мыть посуду. Подойдя к раковине, она начала складывать тарелки.

– Могу помыть? – спросил Женя и осторожно взял у неё губку.

– Конечно, можно, – ответила мама с улыбкой.

Она оставила сына заниматься посудой и прислонилась к стене рядом, желая понаблюдать за ним.

"Какой же он становится взрослым! – размышляла она. – Помощник растёт".

– Мне нужно тебе кое-что сказать, – начала она, глубоко вдохнув и фиксируя внимание на каждом взгляде сына. – Мальчики твоего возраста часто мечтают о красивых девочках.

Женя слегка повёл ухом и на его губах появилась едва заметная усмешка.

Марина пыталась собраться с мыслями.

– Когда мальчики мечтают, они мастурбируют, – произнесла она и замерла в ожидании.

Женя стал улыбаться ещё шире.

– И девочки тоже это делают! Я имею в виду — трогают себя. В этом нет ничего плохого! Все занимаются этим, — поспешила добавить Марина. — Девочки даже чаще это делают! Я сама когда-то увлекалась этим делом. И иногда сейчас... — Она почувствовала лёгкое смущение.

На лице Жени появилась загадочная улыбка; откровения мамы вызвали у него легкую панику и приятное волнение.

– Может сходим в кино? – неожиданно предложил он. – Там показывают какой-то фильм про роботов.

Они никогда не посещали кинотеатр вдвоем. Женя предпочитал смотреть фильмы на компьютере, а Марина – по телевизору.

Женя с большой тщательностью мыл каждую тарелку. В каждом его движении и взгляде чувствовалась старание. Мама немного замялась с ответом, её смутил внезапный вопрос сына.

– Да, давай, – сказала она неуверенно.

– Ты наденешь своё красивое платье?

Марина усмехнулась.

– Какое тебе нравится?

– Фиолетовое, – мгновенно произнес он.

Она снова усмехнулась.

Марина готовилась около часа: приняла душ, высушила волосы феном и сделала макияж на губах и глазах. Женя терпеливо ждал, хоть и скучал, понимая, что ей нужно выглядеть привлекательно. Когда она наконец появилась в наряде из комнаты, он потерял дар речи от восхищения. Мама выглядела значительно моложе – только легкие морщинки у губ напоминали о возрасте. Она преобразилась в соблазнительную красавицу, готовую к вечеринке вместо похода в кино. Обворожительная и стройная, она была словно воплощение фиолетовых цветов джунглей и бирюзовых листьев папоротника. Легкая ткань платья идеально облегала её фигуру, подчеркивая округлости груди и бедер. Ноги мамы сверкали под завязками сандалий: блестящие серебристые ленточки с бантиком акцентировали стройность голеней и изящность ступней.

– Тебе нравится? – шутливо спросила мама.

У Жени не нашлось слов для ответа; он лишь кивнул, забыв закрыть рот.

Мама решила не надевать бюстгальтер – на улице было тепло, а до кинотеатра можно было дойти за десять минут пешком. Они сначала шли через дворы, затем вышли на проспект. Марина взяла сына под руку и старалась сохранять равновесие на шпильках своих сандаликов; ей хотелось, чтобы сын гордился своей красивой мамой. Она думала о том, что если они встретят знакомых, ему будет не за что краснеть.

Женя размышлял о груди мамы, соски которой явно выделялись и натирали легкую ткань её платья. Груди слегка покачивались, напоминая две дыни с теплым молоком. Казалось, молоко вот-вот прольётся и запятнает наряд.

В кинотеатре он отстранил маму в сторону и сам встал в очередь к кассе. Для него она была как девушка, которую не следует ни о чём беспокоить. Он купил ей мороженое и следил за тем, чтобы она не спешила с его поеданием.

– Надо слизывать, а не кусать, чтобы горло не заболело. Смотри, вот так – он показал ей правильный способ наслаждаться мороженым, чтобы оно не стекало из вафельного стаканчика.

Мама с удовольствием облизывала мороженое, её губы оставляли сладкие полоски белого на ярких розовых губах, а капли подсыхали на ногтях её пальцев. Ей нравилось внимание сына. После утренней ситуации он взял на себя заботу о ней. Она стремилась стать ближе к нему и надеялась, что сын откроется ей, перестанет закрываться в себе и будет больше общаться. Однако период полового созревания разъединял их. Теперь он вновь возвращался к ней. Теперь ему было известно, что она не против его интимных переживаний; это совершенно естественно.

Марина облизывала губы языком, даже не подозревая о том, как это выглядит соблазнительно для сына.

В темном зале она взяла его руку в свою и так они сидели во время всего фильма. Марина нежно гладила его ладонь своим пальцем и хотела наполнить его душу любовью. Ей хотелось бы стать перед ним на колени и искренне попросить прощения за то, что когда-то не смогла защитить его и за то, что до сих пор не рассказала об операции по удалению яичек. Если бы он знал о том страхе причинить ему боль и о том внутреннем самообвинении… Сможет ли он когда-нибудь простить её?

Женя испытывал сложные чувства, связанные с любовью к матери. "Это неправильно!" – упрекал он себя. – "С мамой не должно быть так, она ведь моя родная!" Но его волнение не утихало. Наоборот, он чувствовал приятное возбуждение, когда мама нежно касалась его ладони своим длинным ногтем или когда его взгляд останавливался на её декольте, где находились её груди.

Марина излучала как сексуальность, так и материнское тепло. Он понимал, что мама своими психологическими уловками не скажет ему прямо о своих мыслях. Она воспримет его чувства как юношескую блажь или следствие одиночества. Убедит его в том, что ему стоит встречаться со сверстницами, а не с женщинами постарше. И она будет права — такие мысли недопустимы. Лучше всего просто забыть об этом.

Когда вечером мама почистила зубы и легла спать, Женя решил принять душ перед сном. В ванной рядом лежала одежда — мамины черные стринги аккуратно свёрнутые были прижаты к краю тазика. Что-то заставило его взять их в руки и развернуть внутренней стороной к себе. Чёрный треугольник ткани оказался покрыт белыми пятнами высохших выделений — это была мамина смазка, признак её возбуждения. Она провела вечер в ожидании интимной близости; возможно, она мастурбировала до или после похода в кино...

Это открытие потрясло Женю до глубины души. Его тело отреагировало мгновенно; он взял стринги и прижал их к своему члену. – Мамочка... – прошептал он, стягивая кожицу с пениса и прижимая головку к оставленным на ткани следам...

Его рука быстро двигалась, запястье дрожало. Он не заметил, как снова испытал огромное удовольствие, уже второй раз за день. Влажные капли скатились по головке и смешались с маминой секретной жидкостью. Женя поднес трусики к лицу. Мама пахла невероятно аппетитно: сладким потом, парфюмом, морской рыбкой.

На следующий день, как только мама ушла на работу, Женя оказался в ванной снова. В этот раз он нашел белые чулочки – сетчатые колготки со стрептайзерскими лентами и кружевными полосками, такие же белые кружевные трусики, кружевную блузку. Разложив белье перед собой, Женя представил себе маму раздевающуюся и стоящую перед ним полностью голой. Он ласкал мягкую ткань трусиков, его пальцы прикасались к нежной коже мамы.

– Мамаша, – шептал он еще раз, трогая свой член.

Пройдет еще два года, и Женя незаметно научится прижиматься к маме. Марина будет как всегда приходить с работы, после ужина садиться смотреть телевизор. Он научится пристраиваться рядом, случайно прикасаясь к ней.

Марина будет обнимать сына в такие моменты. Она все так же очень переживает из-за их неожиданной близости. Ей хочется поговорить с сыном о проблемах, которые парни испытывают в его возрасте, о мужских яичках и процедурах.

"Когда-нибудь мне придется рассказать ему о том, что случилось", – думала она.

Тяжело вздыхая, она целовала сына в висок и гладила его густые волосы. Они имели слабый фруктовый аромат – запах детской невинности. Проходя пальцами по волосам, она улыбалась немного, затягивая запах Жени. Он, как кошечка, прижимался к ней, положив голову на грудь; его тепло соединялось с ее энергией, передавалось ей сто крат любовью, которая тихо горела внутри, отражалась в каждом сердцебиении: тук-тук, тук-тук...

Женя находился в состоянии полного блаженства, обнимая свою маму. Каждый раз его охватывало легкое волнение: он чувствовал, как мамина грудь прижимается к его щеке, а ее бедра расслабленно располагались на диване, согревая его. Он мечтал о близости с ней, но понимал, что это неосуществимо.

Кроме того, у него были серьезные комплексы. Что подумает мама, если увидит его маленький член? Его мужское достоинство не могло соперничать с теми мужчинами из интернета, которые приводили женщин в восторг своими большими и толстыми членами. Почему у него до сих пор не опустились яички? Женщины любят играть с ними. Неужели мама посмеется над ним? Мысль о том, что она хотя бы улыбнется от неловкости, вызывала у него ужас.

"Она моя мама, она меня любит," — повторял он про себя в надежде успокоить свои страхи. Но тревога не оставляла его: он боялся не справиться во время интимной близости и не суметь доставить ей удовольствие.

***

Женя запомнил один случай из их жизни после переезда в новую квартиру. Вскоре рядом открыли бассейн с заманчивой рекламой развлечений по телевизору.

— Пойдем туда? — предложила мама. Женя сразу же согласился.

В бассейне их пути разошлись: мама ушла в женскую раздевалку, а он остался перед дверью мужской. Войдя внутрь, он устроился в углу. Рядом находился мужчина с десятилетним мальчиком. Напротив стоял парень примерно одного с Женей возраста и вытирался полотенцем. Его загорелое лицо светилось здоровьем и энергией; темные волосы беспорядочно торчали во все стороны, а мускулы играли на руках и животе. Но именно другое привлекло внимание Жени: он украдкой наблюдал за заросшим пахом этого молодого человека — член был украшен венками и заканчивался округлой головкой под тонкой кожей; колебавшиеся яйца синхронно двигались вместе с его бедрами.

В соседнем углу маленький мальчик скачет на одной ноге, пытаясь натянуть трусы. Соска между его ногами – такая же упругая и короткая, как у Жени, – задрожала и заколебалась сжатым кончиком.

После занятия в бассейне Женя вышел из воды последним. Он дождался, пока вокруг не останется никого, и только тогда прокрался в душевую. Сняв плавки, он встал под горячие струи воды. Повернувшись к стене лицом, он наконец смог расслабиться. Он даже закрыл глаза, чтобы избавиться от мыслей о выступающих яичках других мальчиков и о своей миниатюрной соске, прижатой к лобку — размышлениях, которые не покидали его на протяжении всего сеанса.

Женя намылил волосы шампунем; вода попала в уши и заткнула их. Он ничего не слышал и стоял боком, подняв руки вверх и зажмурив глаза. Мягкие бедра покачивались в ритме движений рук, а тонкий хвостик исчез под мыльной пеной. Вода текла по грациозным изгибам талии и стекала на округлые ягодицы. Стройный животик слегка подрагивал в такт с грудками. Пухлые соски искали приятный поток воды и чувствительно реагировали на ласковый напор.

В этот момент в душевую из раздевалки вошли двое парней. Более высокий из них первым заметил Женю и замер от удивления, разглядывая обнаженное тело с небольшими грудками и дрожащими сосочками.

– Фу ты! – произнёс он наконец, увидев детский пенис. – Я думал, тут случайно девушка забрела.

Его приятель рассмеялся. Он тоже все это время считал перед собой девушку, которая ошиблась дверью.

Немного успокоившись, парни сняли плавки и заняли места в соседних кабинах.

– Эй, парень, – обратился к Жене первый из тех, кто испытал разочарование. – Тебе вполне можно принимать душ с девушками.

Это замечание вызвало смех у его друга.

– Я бы даже добавил, что лучше тебе мыться с ними, чтобы не смущать остальных.

Друг не мог удержаться от хохота.

– Вот это я впервые вижу, – проговорил невысокий крепыш, задыхаясь от смеха. – Чтобы пацана нельзя было отличить от девушки. Димон, давай быстрее уходим, пока у меня не случилось что-то лишнее.

Они продолжали смеяться, глядя на то, как Женя, полыхая от стыда, натягивает плавки на свой округлый зад и идет в раздевалку, покачивая бедрами и выжимая воду из длинных волос.

Женя чувствовал себя так неловко, что ему хотелось провалиться сквозь землю; столько унижения невозможно было вместить в один день и стереть из памяти. После этого инцидента он начал запираться в своей комнате и грустить в одиночестве.

В такие минуты Женя страдал, словно борясь с миражами и не понимая, почему природа одарила его маленьким пенисом. Нерешаемая проблема занимала все его мысли и вводила в замешательство.

Прошло два года с тех пор, но ответ так и не пришёл. Он лежал одетым в темноте с закрытыми глазами и отвернутым лицом к окну, обиженно сложив руки на груди. Пенис по-прежнему не увеличился, яички остались высоко расположенными; эрекция легко терялась под рукой. Ничего не изменилось. Совсем ничего.

***

Марина приоткрыла дверь и тихонько вошла в комнату на цыпочках.

"Что-то явно тревожит его", – думала она без смелости спросить о причинах беспокойства.

В последнее время ей часто приходилось видеть сына в подавленном состоянии, и это её очень волновало.

Она подошла к кровати, опустилась на колени и нежно погладила сына по спине.

Он не спал. Его рука слегка шевельнулась, колени прижались к животу. Ей так хотелось узнать, о чем он размышляет.

Она легла рядом и прижалась к нему, продолжая нежно гладить его плечо и тихонько дунув в ушко. Она излучала любовь, растапливая лед обиды.

Теплый поток нежности вызвал ответную реакцию: Женя повернулся и обнял ее руками и ногами. Он прижался головой к ней, носом уперся в грудь, а она предоставила ему полную свободу действий.

Она ласково гладила его густые волосы, радуясь объятиям сына и снова вдыхая его запах.

– Мой маленький котенок, – шептала она, целуя его в макушку. – У нас все будет хорошо. А станет еще лучше, ты увидишь.

Женя радостно заёрзал и замурлыкал, крепче обхватывая маму. Так они пролежали довольно долго, а Марина наслаждалась каждой секундой этого умиротворения. Время словно остановилось, проблемы отступили перед чувством безмерной любви.

Женя терся о нее носиком и гладил по спине; его ноги обвили её бедро. Она ощущала коленкой его пах и заметила легкое давление с его стороны даже сквозь два слоя одежды. Он невольно терся эрекцией — не слишком явно и не так ритмично, чтобы это выдало бы его.

"Он просто хочет в туалет и сдерживается," — подумала она. "Его движения инстинктивны; это не связано с сексуальным желанием".

Прошло уже два года с тех пор как она поцеловала его во время оргазма. Он сильно изменился: стал более внимательным и деликатным. Но больше всего Марине нравились ухаживания сына; она подыгрывала ему, флиртовала как молодая девушка. Игра сына приносила ей странное удовольствие — она так легко увлеклась этим процессом, что порой забывала о своей материнской роли. Ей хотелось стать для него лучшим советником, чтобы он мог доверять ей полностью; может быть тогда он простит её когда придёт время рассказать правду? Она боялась мыслей о том, что он сможет отвернуться от неё или ненавидеть до конца своих дней!

Марина все больше прижималась к своему сыну. В тот вечер и позже она искала возможности прикоснуться к нему, стремясь стать ближе. Она приходила с работы пораньше, готовила ужин. Наполняя комнату легким ароматом своих духов, садилась за стол и кокетливо подмигивала ему.

— Ты такая привлекательная, — восхищался Женя.

— Спасибо, — отвечала она скромно, хлопая ресницами.

В такие моменты её мальчик словно оживал. Она надеялась помочь ему преодолеть стеснение и научить проявлять интерес к девушкам. Возможно, он найдет свою вторую половинку. Это было для неё самым важным. Хотя её собственная жизнь сложилась неудачно, Марина всей душой желала избежать такой судьбы для сына – чтобы он был независимым и счастливым.

Чтобы достичь этого, ей нужно было укрепить его уверенность в себе, показывая, что общение с девушками не так сложно. Он умный и симпатичный юноша; если будет весёлым и уверенным как с мамой, то сможет завоевать сердце любой красавицы.

Поэтому Марина старалась воспитать в нём мужество, мечтая увидеть достойного молодого человека.

***

Однако всё оказалось сложнее, чем она предполагала. В первый раз тревогу у Марины вызвало то, что её стринги оказались не на дне корзины для белья, а сверху среди остальных вещей. Они были аккуратно сложены так же как и всегда, но это были именно те стринги, которые она стыдливо положила вниз накануне.

Шокированная находкой, Марина развернула их. Засохшие пятна говорили о многом; она хорошо помнила их вид ранее. Теперь они были размазаны по ткани с новыми свежими следами. Поднеся трусики к лицу, она почувствовала знакомый мужской запах. От неожиданности руки у неё опустились, а сама она присела на край ванны в растерянности.

Постепенно приходя в себя, Марина стала анализировать поведение сына в последнее время. Все его ухаживания уже не означали дружеских чувств или желание делиться тайнами; речь шла о чем-то более интимном — её мальчик мастурбировал на её вещи и мечтал о ней как о своей возлюбленной.

Или она ошибается? Возможно, ему просто нужны женские трусы, чтобы притвориться рядом с девушкой. Марина задумчиво вздохнула.

После этого инцидента она пересмотрела свое нижнее белье. Она специально запоминала места хранения и каждый раз замечала небольшие изменения. Сомнений быть не могло: сын регулярно использовал ее трусы, колготки, чулки и даже лифчик для мастурбации. Она научилась безошибочно распознавать его аромат. Достаточно положить белье в стирку свежим, и следы спермы появятся на нем через короткое время. Она не знала, как к этому отнестись. Сначала испытывала опасение, потом была смущена, а затем даже нашла это забавным. Сын использует ее вещи для игр. Ведь у него высокая либидо, если он мастурбирует так часто. Он подобно кобелю отмечает свою территорию, не позволяя ни одной вещи из ее интимного гардероба остаться без характерного запаха во время стирки.

Марина часто улыбалась, думая об интересе сына к ее белью.

"В этом есть что-то романтичное", - подумала она. "Женя любит меня, передает свои фантазии на других девушек. Представляет, что они похожи на меня и пахнут так же, как я".

Странно, подумала Марина, ей даже нравится быть идеалом красоты для сына. Она бы хотела понять, о чем он мечтает во время мастурбации, кого представляет. Ведь он такой юный, еще не знает о жизни ничего, но уже жаждет испытывать удовольствие и радоваться ему. У него нет яичек, но если он кончает, значит испытывает оргазм.

"Мой бедный мальчик!" – вздыхала она, виновато прикусывая нижнюю губу.

В такие моменты Марина снова погружалась в безнадежность. Чувство вины за происходящее не давало ей спокойно уснуть. Марина осуждала себя за свою слабость. Сын не может испытать нормальное удовлетворение, ведь у него нет яичек. Он – кастрированный. Нужно принять это и двигаться дальше. Какая она глупая, если наивно полагает, что сын счастлив, мастурбируя на ее нижнее белье.

Она решила порадовать сына и подарить ему немного счастья, чтобы он не прятался в ванной и не складывал мамину одежду под подушку. Она выбрала дорогой комплект: бирюзовый бюстгальтер с плотными чашечками, соединёнными чёрным шнурком, и нежно-голубые трусики с белой отделкой и чёрным бантиком спереди. У неё никогда не было такого шикарного белья. Собравшись с духом, она презентовала его Жене однажды вечером после ужина.

— Зайка, — начала она, положив комплект на стол. — Я подумала… — её голос дрогнул, и она смущенно отвела взгляд. — Если тебе интересно, вот этот комплект белья для тебя. Можешь представить себе, что твоя девушка носит его,— произнесла она с улыбкой, стараясь сделать всё это шуткой. — Но только не слишком увлекайся! Фантазии хороши, но в реальности нужно уметь ухаживать за девушками.

Женя хмыкнул и покраснел; его губы зашевелились так, как всегда бывает, когда он волнуется.

— И что мне с этим делать? — наконец спросил он.

— Можешь мастурбировать на него и думать о том, что это бельё твоей девушки,— ответила Марина с серьёзным выражением лица, показывая свою нормальность к этой теме.

Женя снова хмыкнул; на его лице появилась ироничная улыбка.

— Но у меня нет девушки.

— Разве ты не мечтаешь о ком-то? — Марина пристально посмотрела на Женю. Для неё это был важный момент. Она надеялась узнать о его фантазиях и сблизиться с ним. Она хотела помочь ему справиться с нехваткой любви.

— Откуда ты знаешь, что я занимаюсь этим?

Марина почувствовала смятение. Она не ожидала, что разговор примет такой оборот.

– Я поняла.

– Как тебе это удалось?

– Я... – она замялась и глубоко вздохнула. – Нашла свои трусики под твоей подушкой.

Женя нахмурился и отвёл взгляд в сторону. Продолжать разговор не имело смысла. Мама всё поняла.

– Мне не нужны твои вещи, – сказал он с отсутствием интереса.

– Я понимаю, зайка. Прости меня, я ужасная мать. Как же я глупа, – Марина отчаянно пыталась поймать его взгляд. – Я просто не знаю, как помочь тебе.

– Твоя помощь мне не нужна, – обидчиво ответил Женя и замолчал. В его глазах читался упрёк. Он поднялся, собираясь уйти.

– Очень жаль, – с грустью произнесла Марина, ей хотелось расплакаться. Она беспомощно закрыла лицо руками. – Если бы настоящие девушки продавались, я бы подарила тебе одну.

В её голове мелькнула странная мысль: ведь есть девушки на продажу...

– Мне не нужна настоящая девушка, – Женя сердито остановился в дверном проёме, спиной к ней и наполовину выходя из кухни.

– А какая именно тебе нужна? – ухватилась за возможность Марина. Возможно, он поделится с ней своей мечтой.

– Мне нужна такая же как ты, – пробормотал он едва слышно. – Именно такая, – и закрыл дверь за собой.

Марина осталась в полном недоумении от слов сына. Значит ли это, что он действительно мечтает о ней? Представляет себя рядом с мамой? Или ему нужно что-то похожее на неё? Ему хочется иметь девушку-второй мамы или просто женщину с её чертами?

Марина была запутана в своих мыслях, но одновременно ей было приятно осознавать, что сын так сильно любит её и не видит себя с другими девушками в своих фантазиях. Она начала вспоминать все независимые моменты их жизни, которые складывались в единую картину — каждое прикосновение Женика и каждый его взгляд стали частью понимания тех скрытых чувств, которые испытывал сын к ней.

Перед сном Марина достала новый комплект нижнего белья и разложила его на кровати. Не удержавшись, она решила примерить бюстгальтер, трусики и серые чулки. Долго рассматривала себя в зеркале, изучая каждую деталь своей фигуры и представляя себя другой женщиной — не мамой, а просто знакомой тётей или соседкой.

Задумывалась, смогла бы стать любовницей своего сына при условии, что он никому не расскажет об этом? Смогла бы помочь ему ощутить себя мужчиной? Подарить ему удовольствие? Он ведь мечтает о такой женщине, как она. Ей было грустно видеть, как он страдает от безответной любви. Они могли бы решить, что это всего лишь игра: в определенные моменты она перестает быть матерью и становится привлекательной тётей, похожей на маму. Она даже могла бы вести себя так, словно они не связаны родством — флиртовать с ним и общаться как любовница.

Иногда необходимо дать человеку толчок для того, чтобы он мог идти по жизни с высоко поднятой головой. Порой важно преодолеть собственные моральные принципы ради счастья ребёнка. Ведь Женя уже долгое время мастурбирует на её бельё и выглядит подавленным из-за невозможности высказать свои желания. Вначале у него были попытки ухаживания, а сейчас он совсем замкнулся и утратил надежду — безответная любовь не может длиться вечно.

Так Марина готовилась к новой роли, уверенная в том, что сделает своего сына счастливым любой ценой. Чувство вины за возможные травмы Жени ни на мгновение не покидало её.

Женя был зол на маму за её странную идею подарить ему комплект женского белья. Как ей могло прийти в голову такое? Неужели она не понимает, что ему будет стыдно? Он не собирается заниматься мастурбацией только потому, что она хочет помочь. Всегда мечтал о настоящих отношениях, а не о том чтобы запираться в ванной с её трусиками. Как же ужасно это придумано!

В течение нескольких дней Женя почти не общался с Мариной. Он тихо бормотал что-то себе под нос и уходил в свою комнату, где проводил основную часть времени, ожидая, когда мама поужинает и вернётся к себе. Ближе к полуночи он незаметно пробирался на кухню. На столе лежала накрытая еда, он садился за него и внутренне презирал маму, так как её забота лишь напоминала о том унижении, которое он пережил.

Однажды, примерно через неделю после их разговора на кухне, Женя заметил на столе листок бумаги, сложенный пополам.

"Женя, – начиналось письмо от руки его мамы. – Я хотела бы предложить провести небольшой эксперимент в нашей семье. Цель этого эксперимента – освободить меня от постоянного чувства вины за то, что ты растёшь без отца. Я хочу попросить тебя участвовать: по чётным дням я буду твоей мамой, а по нечётным – играть роль лучшей подруги твоей мамы. То есть я буду хорошо к тебе относиться, но в эти дни не буду выполнять обязанности матери. Не бойся, это расстановки по Хеллингеру. Эксперимент покажет мне истинное лицо и то, как я воспринимаю себя со стороны. Я стремлюсь избавиться от чувства вины и сделать так, чтобы ты был счастливым. Надеюсь на твою помощь в этом процессе. Пожалуйста, обращайся ко мне по нечётным дням как тётя Мария или Мария Дмитриевна. Давай представим себя так: я – лучшая подруга твоей мамы, которая пришла в гости. Я буду звать тебя молодым хозяином квартиры. Если ты не хочешь участвовать в эксперименте, просто скажи об этом сразу же — тогда всё останется без изменений. Эксперимент продлится шесть месяцев — именно столько времени нужно для лечения сложной депрессии. В любой день я останусь твоей матерью, но надеюсь через полгода избавиться от чувства вины и стать другой человеком. Пожалуйста, помоги мне".

Женя ранее слышал от матери увлекательные истории о том, как психотерапия помогает людям справляться с трудностями, но не догадывался о серьезности ситуации. Он не знал, что у мамы депрессия и ей нужны какие-то особые расстановки. Он был в замешательстве: соглашаться на эксперимент или сразу отказаться? В любом случае, решил он, можно попробовать, а затем выйти из игры. Если маме будет легче воспринимать себя как тётю Марию, чтобы избавиться от чувства вины – почему бы и нет?

Вечером мама зашла в его комнату.

– Ты прочитал моё письмо? – осторожно поинтересовалась она.

– Да, – ответил Женя, продолжая сидеть за компьютером и делая вид, что погружён в работу.

– Что ты об этом думаешь? – она подошла ближе и положила руку ему на плечо.

– Давай попробуем, если тебе это важно. Это же всего лишь игра? – он отвлёкся от экрана и посмотрел на неё.

– Конечно! – обрадовалась Марина. – Ты всегда можешь сказать: "Мама, я не хочу больше участвовать в этой игре", и тогда я мгновенно стану прежней.

Женя задумался и взглянул в окно.

– А что ты будешь делать по нечётным дням?

– Я буду другой тётей. Не твоей мамой, а просто другой женщиной, которая будет хорошо к тебе относиться и не будет постоянно следить за тем, во сколько ты ложишься спать. Я не буду готовить или убирать; просто займусь собой. Понимаешь?

Женя кивнул. Он размышлял о том, как сложно воспринимать маму как чужую тётю.

На следующий день наступила суббота — третье число. Женя проснулся рано и долго лежал в постели, прислушиваясь к звукам в квартире. Ему было непонятно чего ожидать, поэтому он решил поменьше говорить с матерью, чтобы не допустить ошибки.

Мама наконец встала и направилась на кухню, чтобы приготовить завтрак. Обычно она звала его к столу спустя примерно пятнадцать минут, но в этот раз всё было иначе. Позавтракав, она отправилась в зал. Дверь захлопнулась, и Женя остался лежать голодным.

Медленно поднимаясь с постели, он натянул штаны, надел рубашку и вышел из своей комнаты. Из зала доносилась громкая музыка. Мама смотрела телевизор и совершенно забыла о сыне. Недовольный, Женя распахнул дверь, намереваясь немедленно прекратить это странное наблюдение.

– А ты наконец-то проснулся! – с игривым тоном обратилась к нему мама.

Она удобно расположилась на раскладывающемся кожаном диване в коротких шортах и синей спортивной майке с номером. Женя никогда не видел её в таком наряде. Она даже слегка изменила причёску. Но главное: она лежала в провокационной позе, выставив напоказ свои ноги и ягодицы. Короткие шорты плотно облегали её фигуру, прячущиеся между широкими бёдрами. Круглые ягодицы выглядывали на фоне сочных ляжек, которые сходились у коленок; под ними напрягались упругие икры, а тонкие голени тянулись к ступням в туфлях на высокой платформе. К тому же мама сделала ярко-красный маникюр. Женя, привыкший видеть маму в строгих нарядах, сразу обратил внимание на отсутствие бюстгальтера под тонкой синтетикой спортивной майки: грудь ненавязчиво «разъехалась», а соски отчетливо проявлялись через ткань.

Она явно переживала и хотела произвести впечатление на Женю своим изменением имиджа. Ей было интересно узнать, как он отреагирует на неожиданную трансформацию любимой мамы в сексуальную даму на диване.

Но Женя не выдал ни малейшей реакции.

– Доброе утро, Мария Дмитриевна, – произнес он, продолжая рассматривать ее откровенные формы. Мама бы никогда не осмелилась надеть такие шорты и демонстрировать декольте под легкой майкой. Тётя Мария смотрела на него с отсутствием материнского тепла, полностью погрузившись в свою роль. Этот взгляд вызывал мурашки по коже — игривый и уверенный, словно она точно знала, чего хочет, и не боялась об этом говорить или даже требовать. В общем, сейчас она была похожа не на мать, а на зрелую женщину, жаждущую мужского внимания.

– Можешь мне помочь? – спросила Мария Дмитриевна с кокетливой улыбкой. – Сходи на кухню и принеси мне бутылочку пива. А себе тоже возьми, если хочешь.

Женик кивнул и закрыл дверь. Его мама никогда не покупала спиртное, а он сам почти не пил — только иногда немного шампанского на Новый год.

Вернувшись с двумя бутылками пива и бокалами, он почувствовал себя неловко: пить пиво с мамой утром в субботу было для него непривычно. Тем более что эта затея исходила именно от неё. Не зная, как вести себя с новой матерью, Женя нашел поддержку в тёте Марии: она быстро приспособила табуретку в качестве столика и жестом пригласила его устроиться удобнее на диване.

– Обожаю субботу! – сказала тётя Мария, игнорируя бокал и сделав глоток прямо из бутылки. – Это время расслабиться и насладиться телевизором! – добавила она с хитрым прищуром в его сторону и облизывая губы с едва заметной улыбкой. – Только вот немного скучновато…

– А что тебе нравится? – осторожно поинтересовался Женя. Новый образ мамы вызывал у него замешательство. Он даже не сомневался, обращаясь к ней на «вы».

– Слушай, ты умеешь делать массаж шеи? – спросила Мария Дмитриевна.

– Не знаю, а что у вас беспокоит? – Женя ощущал, как его втягивает в эту игру.

Он поддерживал разговор, забывая о том, что перед ним мама. Она играла так мастерски, что он терялся в догадках. Она сама забывала о своей роли. Мама окончательно изменилась: её глаза блестели незнакомым озорством, словно детское волнение вновь охватило её.

Женя нежно массировал её шею, привыкнув к мысли о том, что перед ним зрелая женщина в наряде молоденькой девушки из группы поддержки вовсе не является его матерью, а скорее скучающей тётей с жаждой приключений на выходных. Озорная и весёлая авантюристка.

– У тебя очень сильные руки, – мурлыкала тётя, потягиваясь и откидывая голову назад, медленно вращая ею в ритме танца, напоминающем интимные моменты. Шелковистые локоны струились под его руками и дарили волнующее тепло. Он никогда не прикасался к маме в таком контексте.

Мама строила новые отношения. Тётя Мария обожала выпить бокал вина или пива, ценить массаж шеи и спины; она предпочитала одеваться как восемнадцатилетняя девушка и развлекаться полуголой по квартире. И главное — её манера общения. Она говорила чуть выше обычного тона и смотрела на Жене с игривым блеском в глазах, как капризная дочурка богатого папы — непослушная и кокетливая, мечтающая о роскошном любовнике. Она полностью преобразилась; тем не менее это была она — его мама — которая исполняла роль. Странную и пугающую, но такую откровенную в своём стремлении.

Мария Дмитриевна не пыталась сыграть роль, она искренне стремилась избавиться от чувства вины. Только теперь ей стало легче общаться с Женькой; она увидела в нём не только сына, который постоянно её осуждает, но и стеснительного молодого человека с сокровенными мечтами. У неё был небольшой опыт общения с мужчинами, и она знала, как себя вести, чтобы ненавязчиво привлечь внимание и вызвать доверие.

На следующий день она вновь вернулась к привычному образу заботливой и ласковой мамы. Вечером попросила его выключить компьютер и заняться домашним заданием, а затем проверила готовность к тесту. Они даже не упомянули о вчерашних событиях, словно ничего и не происходило. Но каждый из них засыпал с мыслями о предстоящей игре.

В понедельник Мария снова стала непредсказуемой и игривой. Она оделась в шорты и беззаботно валялась на диване с огромным белым цветком-заколкой в волосах.

С каждым днём Женя всё больше погружался в необъяснимое трепетное чувство по отношению к новому облику своей матери. В отличие от прежней мамы, Мария Дмитриевна не боялась задавать неудобные вопросы; порой она была даже вызывающей и часто подтрунивала над ним.

– У тебя есть любимая девушка? – однажды спросила она его.

– А что? – насторожился Женя.

– Просто интересуюсь, – произнесла она с хитрой усмешкой. – Может быть, уже пора завести?

Она продолжала изображать распущенную незамужнюю женщину, скучающую перед телевизором; Женя заметил её движения: как она медленно проводила руками по обнажённым бёдрам, постоянно поправляя свою майку и короткую юбку.

– А какие девушки тебе нравятся? – через мгновение поинтересовалась она.

– Разные, – уклончиво ответил Женя. Он понимал, что мама стремится к откровенному разговору и хочет, чтобы он не стеснялся делиться своими мыслями о девушках. Однако ему не хотелось такой близости и откровенности с мамой-психологом.

– А у тебя раньше была девушка? – продолжала допрашивать тётя Мария без стеснения.

– Да, – соврал Женя.

– О-о-о! – с насмешкой воскликнула тётя Мария. – И как вы познакомились?

– На вечеринке, – отвечал Женя, осознавая, что запутывается в своих лжи. Ему было сложно признаться маме в том, что он девственник, но вот тёте Марии это сделать было бы гораздо сложнее. Эта самоуверенная женщина тут же использовала бы любой факт из его жизни против него.

– М-м-м, – задумчиво прищурилась тётя Мария. – А вы занимались сексом? – она открыто смотрела на сына с озорными искорками в глазах.

– Конечно, – с улыбкой ответил Женя. Теперь ему даже нравились её фантазии.

– Так ты уже не девственник? – спросила она с возбуждённым блеском в глазах.

– Нет, – твёрдо подтвердил Женя.

– Жаль, – вздохнула Мария Дмитриевна, недовольно поджав губы. Брови её приподнялись в знак согласия с неожиданным поворотом разговора.

Они замерли в молчании, пока Женя осторожно не задал вопрос:

– Почему?

Она слегка улыбнулась уголком губ и устремила взгляд на экран телевизора.

– Я люблю девственников, – медленно произнесла она. – В них есть что-то романтичное.

Её слова прозвучали так искренне, что Жене стало жаль своих выдумок. Собравшись с мыслями, он снова задаёт свой любимый детский вопрос:

– Почему так?

– Они просто очаровательные, – Мария Дмитриевна погрузилась в атмосферу капризной девочки. Её задумчивый взгляд оторвался от экрана телевизора и устремился к потолку. – Когда юноша теряет невинность, он становится настоящим мужчиной, и этот первый опыт запоминается навсегда. Всё, что происходит потом, со временем забывается. Но первый раз неповторим. Поэтому для любой женщины большая честь быть первой для мужчины.

Женя с досадой прикусил верхнюю губу. Как бы ему хотелось признаться Марии Дмитриевне в своей девственности и предложить ей стать его первой.

Но время упущено. Мария Дмитриевна пожелала Жене спокойной ночи и направилась в спальню. Женя с жадным интересом следил за ней взглядом. Когда её округлые формы под облегающей юбкой исчезли за дверью, он вновь задумался о своей невинности. У него ведь совсем не стоит. Он не сможет войти в это полное тело; его член даже не дотянется до нужного места и застрянет между ягодицами. Он будет неловко дергаться там, вызывая смех у опытной женщины. Она пожалеет о своём желании заняться сексом с молодым человеком, у которого такой короткий и тонкий член — как сосиска, которая сгибается как желе и пытается спрятаться. Тётя Мария даже не ощутит всей глубины момента; она будет тереться об него в надежде на чудо, а он лишь беспомощно будет двигаться рядом с ней, испытывая знакомые приятные ощущения. Но это не будет полноценным сексом; это всего лишь имитация — не более! Она останется равнодушной и недовольной, тайно обиженной на него.

Он погружался в свои мысли, увлечённо занимаясь мастурбацией, уже не обращая внимания на мамины трусики, а просто оставаясь наедине с тёмными размышлениями.

***

В один из утренних дней он дождался момента, когда мама ушла на работу, и направился в ванную, чтобы заняться мастурбацией. Это был обычный день без каких-либо сюрпризов. Женя любил расслабляться под тёплой струёй воды из крана, которая мягко касалась его тела. В такие минуты он забывался и улетал в мир фантазий, где отсутствовали грубые акты и оставались лишь нежные поцелуи. Тётя Мария забавляла его, её тёплый язык ласкал до головокружения; она завершала своё занятие, даруя ему слабый и затянутый оргазм.

Внезапно дверь распахнулась.

— Ой, прости! — вскрикнула Марина, зажмурив глаза рукой. Она торопилась обратно за телефоном, который забыла на стиралке. Теперь всё изменилось для неё. Сын стоял у раковины с опущенными штанами в странной позе; его тонкий пенис был зажат в пальцах и направлен под струю воды. Она мельком увидела это зрелище и поняла свою ошибку — теперь она была в ужасе у двери и не знала как извиниться. Ей хватило одного взгляда на Женино лицо, чтобы понять его чувства: испуг, стыд и отвращение к ней смешались с ненавистью. Как же глупо она ворвалась в квартиру так стремительно! Как теперь правильно поступить? Ведь сын закрылся от неё намеренно; звук защёлки казался приговором — он словно говорил: «Оставь меня в покое! Не вмешивайся!»

Марина Дмитриевна с виноватым видом направилась к телефону, стоявшему на полке в углу коридора. Она вызвала такси и, ничего не сказав своему сыну, уехала на работу.

Вечером она впервые постучалась в его дверь.

– Можно войти? – тихо спросила она.

Ответа не последовало. Постояв немного в темноте, она решилась приоткрыть дверь и заглянуть внутрь. Женя, как обычно, сидел за компьютером и не обращал на неё внимания. У него недавно были повреждены губа и нос – он сделал себе пирсинг. Боль и неудобства от этого выбора говорили о его внутреннем состоянии – разве это не проявление депрессии? В хмуром взгляде сына Марина заметила ненависть, которая заставила её вздрогнуть. Всё, что она так долго строила, рухнуло из-за одной глупой ошибки.

– Можно войти? – вновь почти шёпотом произнесла она, выглядывая из-за двери. Что-то заставило её невольно улыбнуться, хотя слёзы подступали к глазам от безысходности и страха перед одиночеством, которое приходит с возрастом.

Женя молчал; его губы презрительно поджимались, а взгляд был равнодушен и блуждал по экрану.

Он совершенно не интересовался ею. Марина понимала: такое отношение вполне заслужено ею самой. Она чувствовала себя виноватой за всё произошедшее с ним в детстве; ей казалось, что за это ей следовало бы оказаться в тюрьме или быть стерилизованной, чтобы больше никогда не причинить вреда детям.

Марина Дмитриевна закрыла дверь и медленно направилась к своей комнате, где рухнула на кровать. Она плакала около часа; когда слёзы почти иссякли, поднялась с постели и решительно открыла шкаф для того, чтобы снять с себя одежду.

Женя находился за компьютером, одетый в спортивные штаны и майку. Он легкими круговыми движениями натирал головку своего члена, засунув одну руку под резинку трусов. В то время он переключал фотографии на экране. Актриса в порно с каштановыми вьющимися волосами, похожими на мамину прическу, и широкими бедрами, а также большой грудью, снимала со себя по одной вещи, оставаясь в нижнем белье.

Дверь медленно открылась. Женя быстро убрал руку из штанов и закрыл окно порно-сайта. В дверном проеме стояла Мария Дмитриевна: она была одета в короткую черную майку и юбку с клетчатым узором, а также гольфы с тем же узором из розовых и фиолетовых ромбиков. Серебряная брошка на свежей пирсинге выделялась на ее скучающей красотке с открытым пупком. Она шагнула в комнату, закрыв за собой дверь. В своих прозрачных силиконовых туфлях она стала заметно выше. Заметив пристальный взгляд Жени, она повернулась к нему попой, задрав юбку, и спросила, изогнув шею:

– Ты так любишь это?

Женя кивнул, его рот был открыт. Стринги с теми же ромбиками впивались в ее задницу, скрывая маленькие половые губы. Разжигаемая возбуждением улыбка медленно расползалась на губах Жени, его глаза сверкали от нетерпения.

Тетя Мария ответила улыбкой и приподняла юбку, затем начала покачивать бедрами, подходя к нему. Она опустилась перед ним на колени и обняла его за ноги.

Они пересеклись взглядами.

– Ты хочешь поцеловать меня? – спросила она, изучая его любопытным взглядом.

– Да, – прошептал Женя.

Ее руки скользнули по его бокам, провели по его бедрам и остановились на коленях.

– А ты умеешь целоваться? – улыбнулась тетя Мария коварно.

Женя виновато уронил взгляд. Он не хотел больше обманывать, но истина казалась ему невыносимой.

– Нет, – тихо произнес он.

– Ты хочешь научиться? – голос тёти Марии звучал добродушно и проникновенно.

Женя слегка кивнул в ответ.

– Тогда поцелуй меня, – быстро облизнув губы, она взглянула на него с блеском в глазах.

Когда Женя встретился с её глазами, его захлестнули воспоминания. Это были глаза его матери – знакомые и родные, которые он любил с детства. В них таилось столько любви, что трудно представить, как такое возможно. Он словно тонул в этих глазах, прислушиваясь к их взгляду и восхищаясь ими. Теперь они жаждали немного любви от него. Они словно просили о близости и взаимности.

Её влажные губы медленно приоткрылись, показывая белизну зубов. Мама готовилась к поцелую: губы снова сомкнулись и разомкнулись, язык непроизвольно коснулся верхней части губ. Её рот оставался чуть открытым, грудь поднималась взволнованно. Мария нервничала, но Женя не замечал этого; ему казалось, что тётя просто хочет помочь ему научиться целоваться.

Он наклонился и коснулся её губ своими. Мягкие влажные подушки начали шевелиться и пульсировать. Тётя Мария медленно прижалась к нему. Женя закрыл глаза так же, как это делают герои в кино. Чувство восторга охватило его подобно лавине – как во время того первого оргазма от поцелуя. Но теперь он сам контролировал то наслаждение, которое исходило от мамы; он решал, как целовать её. Она покорно уступила его желанию и позволила исследовать свои губы и дёсны. Когда она нежно провела кончиком языка по его губам, он едва не потерял сознание от такого трепета и возбуждения. Тёплый воздух её дыхания смешивался с его собственным вдохом; слюна стала одной на двоих. Это был первый поцелуй для Жени: робкий, стеснительный и неловкий момент в его жизни.

Марина нежно проводила рукой по щеке и шее своего сына. Откровенно откровенный наряд, в котором она сидела перед ним на коленях, больше не вызывал у неё внутреннего конфликта. Она научилась игнорировать моральные нормы и убедила себя, что помогает своему сыну через психотерапию. Её цель заключалась в том, чтобы сделать Женю счастливым, и казалось, что у неё это начинает получаться.

– Теперь пора спать, не переживай ни о чём. Ты замечательно целуешься, – произнесла она с улыбкой напоследок.

Женя наблюдал за тем, как тётя Мария покидает комнату, чуть покачивая бедрами. Внутри него витал туман сладкого опьянения; он с восхищением провожал взглядом зрелую красавицу, которая недавно поселилась рядом и уже стала его учителем в искусстве поцелуя.

Материнская любовь безгранична и по своей сути жертвенная. Что только не готова сделать мать ради счастья своего ребёнка и защиты его от непредсказуемости судьбы.

Ослеплённая чувствами, Марина пылала любовью к своему сыну. Только сейчас ей стало понятно, насколько глубока её привязанность к нему. С первого дня их эксперимента она оказалась в новом мире, где сын любит её и стремится к близости.

Пускай даже интимной. Она станет для него первой женщиной в жизни и подарит ему мечту. Его первый опыт будет незабываемым и волшебным. Он не познает горечь разочарования или страха расставания. Он наполнит свою чашу первой любви до краев, а сладкое послевкусие будет сопровождать его всю жизнь яркими воспоминаниями. Она научит его гордиться своими чувствами и не жалеть о произошедшем. Они сохранят свою общую тайну — единственную на двоих. Она примет на себя все страдания ради счастья сына; выпьет свою горькую чашу до дна ради того, чтобы он был счастлив, чтобы боль ушла из их жизни. Она искупит свои ошибки перед ним до самого конца.

Так Марина размышляла, долго ворочаясь в кровати перед тем, как уснуть. На следующее утро она встала с твёрдым решением больше не возвращаться к роли матери и оставаться привлекательной для сына подруги. Это был выходной день для Марины. Она вышла из комнаты в синих трусах и белой майке, которая обнажала живот, и направилась в ванную комнату, оставив дверь открытой. Вспоминая о вчерашнем дне, когда она случайно застала сына подруги за мастурбацией у раковины, она решила поговорить с ним.

В этот момент она заметила отражение Жени в зеркале. Он остановился в коридоре, разглядывая её фигуру. Его взгляд словно обжигал ей спину — столько желания и силы было в его глазах.

— Доброе утро, — сказала Марина, глядя на него через зеркало с улыбкой.

— Доброе утро, — ответил он, также улыбнувшись.

— Как спалось? — поинтересовалась она.

— Хорошо.

Он не отрывал взгляда от её фигуры, словно лаская её глазами.

— Вчера я нечаянно увидела тебя голым в ванной комнате, — обратилась она к нему после небольшой паузы и повернулась лицом к нему, скрестив руки на груди. Её лицо озарила притягательная улыбка.

Женя нахмурился и отвёл глаза.

— Я подумала, что нужно быть честными друг с другом.

Он поднял глаза с вопросительным выражением лица.

— Знаешь ли ты значение слова "честно"? — спросила Марина.

— Честность означает справедливость... — сказал он с легкой тенью обиды во взгляде.

— Верно, честность это справедливость. Ты внимательно смотришь?

Он кивнул и продолжал смотреть на неё без отрыва.

Она медленно потянула вверх края своей маечки.

Его взгляд вспыхнул интересом: он следил за движением её рук от груди до бёдер; Женя заворожённо наблюдал за каждым жестом.

Она сняла майку и осталась перед ним в черном спортивном бюстгальтере и синих трусиках.

— Голое тело — это самое прекрасное, что существует на свете. Человек должен ценить своё тело. Стыдиться себя — значит не уважать себя, — произнесла она, расстегивая бюстгальтер и освобождая грудь. Две округлости закачались на её груди. — У тебя потрясающее тело. И у меня тоже, — сказала Марина, наклонившись и сняв синие трусики, положив их рядом.

Она стояла перед ним совершенно обнажённой, лишь вчерашняя брошка оставалась в её пупке. Вялые соски торчали вверх с небольшими бугорками, а на лобке тонкая полоска коротко подстриженных волос заканчивалась складочкой интимной зоны.

Марина смотрела на сына с вызывающим серьёзным взглядом, который не допускал улыбок. Он не смог удержаться и стыдливо отвернулся.

Она улыбнулась.

— Ты не против, если я немного походжу так по квартире? — её нежный голос прозвучал загадочно даже для неё самой.

Он покачал головой. Конечно же, он был не против. Его охватывало смущение и страх. Но этот стыд пройдет, думала она; он научится воспринимать её тело спокойно. Её нагота больше не будет вызывать у него тревоги.

— Тогда пошли, я приготовлю тебе завтрак.

Всё же она надевала белые стринги. Босиком на цыпочках она направилась на кухню, где Женя уже занял своё любимое место у холодильника. Он встретил её довольной улыбкой; его горящие глаза следили за движениями её груди.

— Что тебе сделать? — стараясь скрыть волнение, спросила Марина.

— Омлет, — тихо ответил он.

Она подошла к плите и на мгновение отвлеклась от мыслей о ласковых взглядах сына и начала готовить. Тепло разливалось по всему телу и внутри живота. Ей хотелось выгибать спину как кошка. Мужское внимание возбуждало её; она приподнималась на цыпочках, тянулась к шкафчику. Внутри неё звучала музыка жизни. Марина включила радио и начала танцевать, готовя омлет.

— Может, тоже разденешься? — весело спросила она, сдерживая смех.

— Нет, — ответил он с усмешкой.

— Почему так? — продолжала она, уже раскладывая омлет по тарелкам.

— Холодно, — засмеялся он в ответ.

Она подхватила его смех и заняла место напротив. Её груди плавно колыхались над краем стола в такт её движениям.

— Я бы хотела, чтобы ты не стеснялся меня. Может быть, я смогу тебя нарисовать.

Недавно у Марины появилось новое увлечение: рисование карандашом во время экзаменов. Время тянулось медленно, а сидеть часами в ожидании было скучно. Она научилась рисовать как способ скоротать время.

— Голым? — заинтересованно уточнил Женя.

— Конечно!

Он немного смутился и отвёл взгляд на стол. Улыбка исчезла с его лица; он погрузился в размышления, и Марина решила не трогать его лишними вопросами.

«Не стоит торопиться, — подумала она. — Нужно дать ему привыкнуть. Скоро он сам проявит интерес».

***

Прошло ещё несколько недель. Каждое утро Марина уверенно ходила по дому в одних трусиках. Днём после работы она надевала топы и шорты, а к вечеру облачалась в облегающие платья. Эпоха «мамы» осталась позади. Женя заметил, что новая мама больше ему нравится, чем прежняя. Тётя Мария также проявляла заботу с лёгкостью и непринуждённостью. Она напоминала лучшую подругу для мальчика, временно оставшегося без внимания взрослого человека. В её манере общения было что-то игривое; она флиртовала с ним, дружила и при этом подшучивала.

Однажды она ворвалась к нему в комнату с полным решимостью озорством: тихо подошла на кошачьих лапках и внезапно напала на него, запустив пальцы в его волосы.

— А – м! — пошутила она, смеясь.

Быстро наклонившись, она поцеловала его. Её язык на мгновение углубился в его рот и тут же вышел обратно. Она сделала шаг назад, внимательно разглядывая сына.

— Как там с девушками из интернета, не беспокоят ли они тебя? — спросила она с улыбкой. — А то я начинаю немного ревновать.

Он не знал, что ответить. Сидел, очарованный игривым настроением тёти Марии. Красное платье плотно обтягивало её формы под узкой талией, а грудь без бюстгальтера свободно колыхалась под натянутой тканью.

Что он мог сказать своей привлекательной маме? Девушки из сети его не беспокоят и вряд ли станут это делать, так как их не привлекают короткие и неуклюжие парни. Они даже никогда не видели таких маленьких мальчиков; им интересны совершенно другие типажи.

Марина Дмитриевна уже заметила очередное изменение в настроении сына. Только что он смеялся, а теперь сидел с потупленным взглядом.

«Что-то его беспокоит», — подумала она про себя, но старалась этого не показать.

— Может быть, массаж? — предложила она тем же игривым тоном.

Женя всегда охотно делал массаж шеи и спины. На этот раз Марина сняла платье и осталась перед сыном лишь в стрингах. Она легла на кровать лицом вниз.

— Что-то у меня груди стало дискомфортно, — сдерживая улыбку и притворяясь усталой, произнесла она.

Женя в замешательстве топтался перед ней; его глаза следили за движениями её груди с явным интересом.

— Ну что, так и будешь просто смотреть? Или всё-таки займёшься массажем? — недовольно поджала губы Марина.

Он пришёл в себя, подсел поближе и, дрожащей рукой, выдавил массажное масло на ладонь. Первое прикосновение к твёрдой области между её грудями заставило Марию Дмитриевну выгнуться и закрыть глаза.

— Да, вот так, — тихо произнесла она.

Её грудь приподнялась высоко, а движения Жени становились всё более уверенными. Он бережно охватывал края её груди и вскоре добрался до сосков, что вновь заставило её вздрогнуть. Его нежная рука замерла от удивления, обошла их кругом и через мгновение снова вернулась к возбужденным соскам. Они стали больше и тверже, выступали на сантиметр. Прикосновение дарило ему необычное ощущение. В этих сосках на мягких формах груди сосредоточилась вся прелесть материнской любви. Она выгибала спину, извиваясь под его ладонями, стараясь найти его руки в самых чувствительных местах, тихо постанывая, как всегда во время массажа шеи; иногда облизывала губы и подглядывала за ним сквозь полуприкрытые веки.

— Теперь моя очередь,— произнесла Мария с загадочной улыбкой, приподнявшись и усевшись рядом.— Я ни разу не делала тебе массаж.

— Мне не нравится массаж,— ответил Женя с напряжением.

— Ты просто никогда не был в массажном салоне. Представь меня массажисткой. Снимай майку!

Женя неохотно стянул майку и лег на спину. Мама села к нему на живот. Её пальцы скользнули по его стройной груди и животу словно два веера. Она ласково гладила его, втирая масло в белую кожу. Его чувствительные соски заметно набухли маленькими пупырышками; грудь и живот ответили на её прикосновения трепетными реакциями. Тепло от маминых рук проникло в тело, а жар залился ему в лицо. Внизу живота возникло знакомое возбуждение. Мама наклонилась вперед и провела своими формами по его груди.

— Тайский массаж, — прошептала она соблазнительно.

Женя испытывал невероятное наслаждение. Его руки самостоятельно нащупали мягкую попу матери и остались на ней. Мария прикрыла его рот своими губами, игривый язычок играл между зубами. Подсасывая, мама двигалась на его члене, терлась своими стоячими сосками, издавая сладострастные стоны. Это было почти как секс. Спонтанный первый опыт в его жизни!

Как будто услышав его мысли, Мария Дмитриевна легла рядом и продолжала тереться боковой стороной своих сосков. Ее рука скользнула по груди сына и спустилась к ширинке брюк. Мама попыталась отвлечь его поцелуями, быстро переключаясь от сосков и ключиц к животу и пупку, но Женя уже напрягся, сжимая колени и прятая свой половой орган между ног. У него закрыло горло, он был взволнован, целуя маму прижатыми губами. Она отстранилась на секунду, влюбленно разглядывая своего сына.

Так ее рука проникла под ширинку брюк и трусов, остановившись на голом лобке, встретив сложенные ноги.

"Он испугался!" — пронеслась тревожная мысль.

— Могу я погладить тебя здесь? — прошептала она, целуя сына в ухо.

— Нет, — так же шепотом ответил он возбужденным голосом.

— Почему? — Марина перешла от шепота к тихому голосу.

— Он слишком маленький.

— Хм... — Марина изобразила приятное удивление. Она смотрела ему в глаза со своими шоколадными глазами. В ее взгляде играли шаловливые искорки. — А мне нравятся маленькие.

Женя усмехнулся.

— Это не правда, — серьезно ответил он.

— Откуда ты знаешь?

— Всем нравятся большие размеры.

Марина вдруг поняла, что все это время так сильно беспокоило ее сына. В ее сердце открылась старая рана, из которой хлынули слезы и кровь.

«Держись в руках!» — сказала она себе и заставила себя улыбнуться снова.

— Почему ты считаешь, что у тебя всё маленькое? Покажи мне, — капризно поинтересовалась она, скребя ногтем по лобку Жени.

— У меня ещё яички не опустились, — шептал сын, испытывая стыд. Теперь он не мог ничего скрыть от мамы.

Марина ощутила холодок по коже, её мысли заполнило горе. Сын был убежден в том, что у него не опустились яички... Она была готова отдать любую часть своего тела. Хотя бы ту руку, которая потянулась к сыну, когда он шёл вдоль забора.

— Позволь мне взглянуть, — сдерживая подавленный стон, попросила она.

Женя немного расставил ноги, и она нащупала пальцами его детский пенис и пустую мошонку. Она гладила его и готова была разрыдаться над своим сыном, упасть к нему на грудь и плакать от жалости к нему.

Но вместо этого она продолжала осторожно гладить его маленький пенис своими вытянутыми пальцами.

— Женщины ценят внимание больше всего. Размер члена для них не так важен, — произнесла она с наставительным тоном.

— А если он не стоит? — с надеждой спросил Женя.

Это был ещё один удар в сердце. Острый нож пронзил её грудь и застрял глубоко в лёгком; дыхание перехватило, Марина поперхнулась и кашлянула.

— Тогда можно использовать руки или язык; есть много способов доставить удовольствие девушке. — Теперь она стала матерью. Она больше не играла в игры; ей нужно было учить сына жизни. Она была готова на всё ради того, чтобы избежать страданий сына.

— Они так не захотят, — грустно пробормотал он.

Он был прав. С самого начала до конца. Ни одна уважающая себя девушка не захочет встречаться с бесплодным мужчиной. Марина с ужасом представляла будущее своего сына из-за безответственной матери. С раннего возраста он оказался обречён на поражение; у него никогда не было шансов. Она как мать лишила его возможности быть счастливым в интимной жизни.

Марина была охвачена смятением, её мысли кружились, как в водовороте. Она пыталась вырваться из бездны паники, но вновь погружалась в тёмные глубины инвалидности своего сына. Это не просто горе — это приговор для неё самой. Она ощущала свою вину за то, что произошло. Этот груз стал её собственным крестом и наказанием. Её сын был тем палачом, который одним своим словом мог лишить её надежды на будущее без чувства вины.

Тем не менее, ей было страшно открыться ему и сказать правду. Именно от этой правды зависело её существование. Пока он любил её, она чувствовала себя на плаву, но понимала: если любовь угаснет, она утонет вместе с ним.

— Может, ты покажешь мне, что тебе нравится? Я постараюсь сделать всё так же, — предложила она.

Женя взял свой пенис обеими руками: одной он отодвинул кожицу к основанию, другой начал ласкать головку.

— Так тебе приятно? — спросила она тихим голосом.

Он кивнул и улыбнулся ей с детской простотой.

Марина осторожно взяла его пальцы, смочила их и стала тереть головку. Лежать стало неудобно; тогда она села рядом на колени, стянула штаны сына и обеими руками продолжила просить прощения. Её мысли были сосредоточены только на этом моменте; она была готова делать это бесконечно. Если нужно будет, она могла бы дарить ему удовольствие круглосуточно ради того, чтобы искупить свою вину.

Она больше не улыбалась и внимательно следила за его реакцией. Взгляд её полон заботы; весёлые искорки исчезли из глаз. Она искала прощения в его взгляде. Он смущался и избегал встречаться с ней глазами, закусывая губы от неловкости.

— Пожалуйста, побыстрее, — попросил он сдавленным голосом.

Она с радостью воспользовалась возможностью помочь своему сыну достичь оргазма. Ее движения ускорились до невероятной скорости, и она запыхалась, чувствуя боль в руке и заныла от напряжения. В конце концов, она довела его до оргазма - необычного, слабого и странного. Он выгибался под ней, раздвигая ноги в стороны. Штаны уже давно свалились до щиколоток. Сын дергался в экстазе, положив руки маме на грудь. Она наклонилась и предложила ему сосок. Он жадно присосался к нему, закрыв глаза языком. В это время она ласкала его по голове и отпустила его опускаться вялым пенисом. Тот быстро сжался и спрятался в чехольчик.

— Вот такой ты хороший, — шептала она ему. — Погладь меня теперь. Ты мой маленький герой. У тебя красивый член и все в порядке с яичками. Иногда они могут не опускаться.

Женя оторвался на мгновение от груди.

— Я тебя люблю! — восторженно сказал он, радуя ее своей счастливой улыбкой.

— Я тоже тебя люблю, малыш, — она прикрыла его губы своими.

***

После этого инцидента Марина начала сомневаться в будущем своего сына. Она стала задумываться о том, как он будет справляться со своими обязанностями в браке. Вряд ли здоровая девушка согласится жить с импотентом. Это потребует либо больших денег, либо любовника на стороне. Или возможно любовник в постели... Или девушка должна быть инвалидом или некрасивой, или сын должен научиться удовлетворять ее искусственным членом, пальцами или языком... Все эти варианты рассеивались перед неприятной реальностью: сын не будет бороться с одиночеством, он просто сдастся и останется одиноким, брошенным на произвол судьбы. Его бесплодная жизнь закончится без любви и отношений. Он найдет вину за свои проблемы и будет проклинать свою нерадивую маму, которая неуклюже пыталась загладить свою вину, увлекая его в свои чувства.

Неожиданно Женя начал проявлять активность. В один из моментов он подошёл к ней на кухне, обнял её сзади, а когда она повернулась, притянул за шею и нежно поцеловал в губы. Это было его первое решительное действие. Его руки скользнули вниз к её бедрам, затем поднялись к груди, аккуратно помяли её и нашли края бюстгальтера. Пальцы пробрались под пуловер и коснулись сосков. Женя при этом улыбался так же игриво, как она обычно делала. Но теперь инициатива была на его стороне.

— Нравится? — спросил он, повторяя её слова.

— Да, очень нравится, — ответила она с лёгкой улыбкой.

— Мне тоже это приятно, — произнёс он, слегка потянув за соски. — Я хочу сделать тебе массаж.

— Прямо сейчас? — Марина положила губку рядом с раковиной.

— Да, именно сейчас. Ложись на кровать, я быстро принесу масло,— его голос звучал немного хрипло от волнения.

Он вернулся через минуту. Марина уже лежала без верхней одежды. Её грудь слегка расправилась от давления на грудную клетку. Женя забыл про масло и сразу начал ласкать соски своим языком, мурлыча что-то себе под нос. Его руки исследовали тело Марины: гладили живот и обвивали талию. Он прижимался к ней пахом: сначала касался колена, потом поднимался выше и в конце концов оказался между её ногами через одежду. Его мягкие формы в спортивных штанах соприкасались с её телом в шортиках. При этом Женя не совершал привычных мужских движений; он просто наслаждался близостью, словно обнимая мягкую игрушку.

В другой раз он стянул с неё трусики во время просмотра телевизора в зале. Она была одета в юбку и топик и почти прижималась к нему спиной; его рука осторожно проникла под юбку, нашла трусики и медленно потянула их к щиколоткам.

— Без нижнего белья гораздо приятнее! — сказал он с возбуждённой улыбкой, засунув смятые трусики в карман.

Она не противилась. Её задача заключалась в том, чтобы поддерживать любую сексуальную активность с его стороны; она хотела, чтобы он проявлял к ней интерес.

«Пока у него есть мужское желание, я должна способствовать его мужественности», — внушала она себе.

Иногда Женя брал её за руку и помещал её себе в штаны. Пока Марина ласкала его пенис, он целовал её в губы и трогал грудь. Они могли лежать так полчаса, останавливаясь лишь тогда, когда Женя просил сделать перерыв. Он редко достигал оргазма, и часто было невозможно понять, случилось ли это вообще. В любом случае, Марина думала о том, что их ласки приносят сыну удовольствие и побуждают его к проявлению либидо.

Либидо. Она забыла, как важно чего-то желать. В отношениях с Михаилом Рониным её роль была пассивной; он обладал ею как ценным животным на ферме. «Сколько таких у него ещё? » — задавалась вопросом Марина. Их встречи стали редкими — всего два-три раза в месяц.

«Михаил наверняка завёл молодую любовницу», — с ненавистью размышляла она. — «И держит меня про запас».

Женя был единственным человеком, который искренне любил её. Марина осознавала это и полностью погружалась в эту запретную любовь. В её сознании сын давно перестал быть просто сыном; прежде всего он стал любящим мужчиной — пусть даже слабым; ей было всё равно — она готова была потерять рассудок ради настоящей любви.

***

Женя влюбился по-настоящему. Игра, навязанная матерью, захватила его целиком. Он больше не думал о своей связи с тётей Марией как о чем-то неприемлемом; для него она стала свободной любовницей — услужливой и опытной женщиной. Но оставался один важный момент — девственность. Это тяжёлое бремя давило на душу. Если бы не нерешительность из-за слабой потенции, Женя давно бы рискнул заняться сексом; но страх провала парализовал его мысли и чувства.

— Сколько у тебя было мужчин? — однажды поинтересовался он у Марии Дмитриевны.

Она на мгновение растерялась, позабыв о роли тёти Марии.

— Трое, — наконец ответила она.

— Это много или мало?

Они лежали в зале, прижавшись друг к другу. Женя нежно гладил свою девушку по бедрам и талии, иногда его рука скользила к груди, проверяя её упругость. На ней было красное облегающее платье без лифчика.

— Главное не количество, а качество, — произнесла она после паузы.

— Какое именно качество?

— Любовь. Если ты любишь, то жизнь полна смыслом. Если нет — тогда даже число партнёров не имеет значения.

Женя запутался. Ему вдруг показалось, что он услышал голос мамы. Он хотел спросить о папе, но понимал: тогда вся игра может закончиться, и этого он никак не хотел.

— Расскажи о своём первом опыте.

— Первый раз... — Мария задумалась. — Это всегда волнительно. Я была очень нервной и не знала, как всё будет. Но если есть любовь, всё получится. Как у нас с тобой,— сказала она, беря его руку и целуя её.

— У нас ещё ничего не произошло.

— Правда? — весело отозвалась она.

— Ты думаешь, я не знаю, как все дела обстоят на самом деле?

— Думаю, ты в курсе. У тебя уже была девушка.

Женя замялся с ответом. Закусив губу от напряжения, он пытался найти подходящие слова.

— Тебе действительно нравятся девственники? — тихо спросил он с робостью в голосе.

— Я их просто обожаю! Жаль только, что я не могу стать твоей первой девушкой.

— Могу стать,— прошептал Женя и тут же испугался своих слов.

— Можешь? — удивленно переспросила она и встретилась с ним взглядом. Загадочный блеск заиграл на её лице.

— Да, — он стал ещё более нервным и продолжил тихо: — Я обманул тебя. У меня никогда не было девушки.

— Это замечательно! — от волнения тётя Мария как будто потеряла дар речи. — Ты не представляешь, как я счастлива, — она поцеловала его в лоб, затем в нос и наконец в губы.

— Ты поможешь мне? — снова спросил он шёпотом.

— Конечно. Мне очень хочется быть твоей первой.

— Почему?

— Чтобы ты запомнил меня.

— Я всё равно буду тебя помнить, — ответил он с улыбкой.

— Это прекрасно, — она погладила его по щеке и снова поцеловала.

В глазах тёти Марии Женя заметил грусть и отчаяние, которые иногда проявлялись у неё в самые откровенные моменты.

— Я тебя не забуду, — серьёзно произнёс он, гладя её по щеке. — Не бойся.

Её шоколадные глаза наполнились слезами.

***

Несмотря на согласие Марии заняться интимной близостью, Женя ощутил страх перед этой возможностью. Что если его член не сможет войти во влагалище? Он слишком короткий и мягкий даже в моменты возбуждения. Если прижимать его кулачком сверху, то он сминется. То же самое может случиться во время секса: Мария может просто не почувствовать ничего из-за его бессилия. Она увидит это и начнёт утешать его, но что это изменит? Она хочет секса, а не заниматься самонадеянными мечтами о будущем. Для такой фигуры, как у неё, нужен мощный член с крепкими яйцами – самый большой и твёрдый на свете; даже самый маленький будет совершенно неприемлем.

Кроме того, Женя вдруг ясно осознал: отношения с Марией – это всего лишь игра. Тётя Мария на самом деле не просто тётя; она родная мама, которая заботилась о нём с самого детства. Она для него святая личность; прикосновение к ней кажется святотатством.

Безусловно, в его молодом и неустойчивом сознании не существовало таких понятий; он интуитивно ощущал запрет. Общественные нормы казались ему столь же недосягаемыми, как и призрачные мечты о встречах с девушками. Женя испытывал страх перед тем, чтобы огорчить мать или не удовлетворить её в интимной близости. Вопрос уже не касался девушки, которую можно было бы оставить и забыть. Связь с мамой нельзя разорвать одним лишь желанием — она всегда останется матерью и будет помнить его слабым, несостоявшимся мужчиной.

Он снова погрузился в тревожное состояние безразличия. Попытки Марии вызвать в нём интерес не приносили результата. Он стал чаще уединяться и искать утешение в виртуальном мире. Разнообразие порнографического контента бесконечно; Женя искал образы, которые могли бы успокоить его: девушек, напоминающих маму, и мужчин европейской внешности с небольшими размерами.

Один из сайтов поразил его необычной идеей: мужчина с коротким членом безучастно предавался двум красавицам. Видео начиналось со смеха и удивления девушек — они брали член в руки, шутя измеряли его длину пальцами и прикладывали линейку. Затем они доставали большой фаллоимитатор для сравнения размеров, насмехались над мужчиной, предлагая ему надеть юбку. Мужчина вел себя покорно: просил их ласкать его между ног и соглашался на юбку. Периодически они использовали искусственный член на нем перед тем, как разрешить заняться сексом. Минет приводил мужчину к минимальной эрекции; член постоянно выскакивал из влагалища. Девушки по очереди катались на нем в позиции наездницы, целовались и ласкались, совершенно игнорируя мужчину. В конце концов они выдаивали семя рукой и оставляли его следы на его лице. В этом действии Женю больше всего удивила возможность заниматься сексом с коротким членом. Кроме того, предсказуемое поведение девушек развлекло своей легкостью: они домогались своего и добивались секса от партнера вместо того чтобы наоборот.

Также тётя Мария стремится привлечь его в постель. Однако в её игре нет места шуткам, она хочет лишить его девственности, чтобы он никогда не забыл её. Все её интересы сосредоточены только на этом.

***

Марина отдыхала, когда Женя потихоньку прокрался в её спальню и укрылся под одеялом. Она обняла своего сына и поцеловала его на лоб. Так они лежали, прижавшись друг к другу, погружаясь в утренний сон. Его рука медленно двигалась по ягодицам к животу, затем находила груди и разглядывала соски пальцами. Марина была одета в розовую пижаму. Его ласки заставляли её изогнуть спину и выставить попку. Улыбаясь во сне, Марина думала о том, как приятно быть в объятиях мужчины.

Она снимает штаны и трусики до коленок, готовясь к утреннему интиму. Рукой она находит маленький член сына, Женя ещё не готов. Она разминает его рукой и поцелуями спускается вниз, останавливаясь на гладком лобке. Здесь практически нет волосков, они такие мягкие и тонкие. Нежный пенис напрягается в её руке, становится больше. Вот он - маленький герой, которого она ласкает. Она примет его до основания, высосет из него прощение. Она будет любить его как самую близкую часть себя. Она возьмет на себя роль хозяйки этого маленького господина. От его оргазма будет зависеть, будет ли она счастлива или нет. Он дарит ей маленький оргазм без спермы. Она обезопасила его яички, вызвав боль. Теперь она желает принести удовольствие и исправить свою ошибку. Его боль забудется благодаря её губам и языку...

Женя почувствовал, как мама опускается на него и трется своей влажной киской о него.

— Может, ещё раз обнимемся? — тихо просит он.

— Да, мой дорогой, вот так, — отвечает она, направляя его руку.

Однако он остаётся расслабленным и мягким. Его член касается складок влагалища, прижимаясь головкой к клитор, который зажат между их телами. Он полностью находится в плоскости влагалища, проникая в мягкую плоть и оставаясь одновременно внутри и снаружи. Женя отчаянно движет бёдрами. Член дрожит и опускается вниз. Теперь он касается клитора своей головкой. Он продолжает пытаться войти во влагалище, безуспешно сталкиваясь с неприступной стеной, которая радушно ждёт его, распахнув свои влажные объятия. Марина выделяет смазку; её внешние губы открыты, внутренние же — покрытые прозрачной жидкостью — ожидают остроты проникновения. Для этого нужно совсем немного — чуть-чуть твёрдости и решимости. Именно этого Жене не хватает. Он теряется в своих попытках.

В конце концов, утратив ритм и дыхание, он прекращает усилия, переворачивается на живот и начинает плакать. Сначала без звука, постепенно — она чувствует приближающуюся беду — он зарывается в подушку и погружается в рыдания.

— Ну что с тобой? — Марина гладит его по спине. — Мне так понравилось! Давай я тебя немного порадуем.

Он отрицательно качает головой. Она крепче обнимает его сзади, испытывая вместе с ним муки. Так хочется помочь ему, но любая попытка поддержать вызовет у него ещё больший протест.