Мой любимый завуч Марина Николаевна. Часть 4

Не знаю, услышала ли завуч мои слова, но она перестала сосать, и, крепко обхватив левой рукой ствол моего пениса, максимально сдвинула крайнюю плоть вниз. Из жерла моего фаллоса начал извергаться нектар бесконечной любви к этой восхитительной и просто замечательной женщине.

Эякулята было много. Беловато – желтые тягучие струйки с силой выстреливали в воздух, после чего, падая, прилипали к руке завуча, моему лобку и животу, мошонке...

Марина Николаевна, казалось, была в восхищении:

– Ооо... Мой мальчик,. ... мой дорогой.... Как ты красив сейчас!... Как ты красиво..., – практически нежным шёпотом говорила она, держа меня за эякулирующий орган.

Одна струя попала на груди Марины Николаевны, что вызвало у неё смех и как будто счастье. Как только семяизвержение закончилось, завуч начала играть с моей крайней плотью своей божественной зрелой рукой, как бы выжимая последние остатки из меня.

Сладкая слабость растеклась во все уголки тела, унося меня далеко – далеко. Мой пенис слегка размяк.

– Ну вот... Ну вот видишь,. ... как хорошо.... Сняли твоё напряжение, – таким же ласкающим голосом говорила она, – а маме мы ничего не скажем,. .. ей не надо знать, да?

– Ооо... да, – промычал я.

– Вот и хорошо....

Помяв ещё с минуту после эякуляции мой уже вялый половой член, Марина Николаевна наконец отпустила его. Комбинация жары, сладостного напряжения и фантастической разрядки сковали меня; вдруг в ушах у меня зазвенело, а в глазах потемнело. Я потерял сознание:

: Я резко пришёл в себя от того, что Марина Николаевна окатила меня ведёрком прохладной воды. Я по – прежнему лежал на второй полке, мой пенис размяк и опал.

– Очнись! Ты слышишь меня? – взывала с волнением ко мне завуч, – Ты в порядке?

– О: да. Со мною всё хорошо, Марина Николаевна, только голова немого кружится.

– Я так испугалась за тебя....

– Нет, нет. Всё нормально.... Просто перенапряжение....

– Точно? Я ведь совсем немного приласкала тебя, а ты в обморок падать, – говорила она.

Мне показалось, что я покраснел, отчего потупил голову. Чувство стыда накрывало меня, но пережитое уже не могло исчезнуть из моей памяти.

– Эй, – нежно сказала Марина Николаевна, поднимая мой подбородок своей ладонью, – здесь нет ничего постыдного, ты хорошо разрядился.... и.... и я думаю, то есть надеюсь, что ты получил, что хотел. :

В тот момент она показалась мне такой милой, просто неземной богиней и светлым ангелом, что я, ничего не сказав, просто взял её руку и поцеловал. Завуч не ожидала этого, но не смутилась, а улыбнулась.

– А теперь давай – ка мыться, дружок.

С небольшим головокружением я намыливал своё тело, иногда поглядывая на всё по – прежнему голую и невероятно манящую Марину Николаевну. После разрядки, устроенной несколько минут назад, моё тело отдыхало, а разум как будто был заполнен эйфорией.

Тем временем завуч уже помылась и начала вытираться полотенцем. Поставив правую ножку на нижнюю полку, она тщательно обтирала её. Я всё это время стоял сзади, и мне немного приоткрылся вид её промежности, густо покрытой чёрными волосами.

От такого зрелища мой опавший орган снова начал рваться в бой, и буквально за считанные секунды я почувствовал прилив крови. Я уже плохо соображал, где я нахожусь и с кем, и такие вещи стали казаться мне как сами собой разумеющиеся.

Я аккуратно присел на корточки, чтобы лучше разглядеть женские прелести Марины Николаевны, которая быстро вытирала уже левую ногу.

Нечаянно она смахнула полотенцем мыло, которое лежало на нижней полке, и оно упало куда – то на пол. Тогда завуч сильно нагнулась вперёд, чтобы найти его и поднять. И в этот момент густо покрытая волосами промежность Марины Николаевны, открылась пред моим лицом во всей красе. Что – то ударило мне в голову, я понял, что нужно действовать либо сейчас, либо никогда. Не сдерживая напряжение и эмоции, я припал на колени, нежно обхватил двумя руками мощные бёдра этой женщины и смачно лизнул языком её две большие половые губы, отчётливо выпирающие вперёд и казавшиеся чрезвычайно срамными.

– Ох:, – выдохнула Марина Николаевна и выгнулась обратно наверх.

Быстро развернувшись, она бросила стремительный взгляд на меня.

– Ты это что? – строго и с удивлением спросила она.

– Марина Николаевна: я: я хочу попробовать... Вас:, – наконец выдавил я, глядя в её глаза, и облизал губы, ощущая на губах и во рту солоноватый привкус.

– Ты что? Как ты себе это представляешь? – возмущалась завуч, но не так строго, как я представлял, и без злобы.

Марина Николаевна хотела было уйти, но я, осмелившись, схватил её руками за бёдра и не давал вырваться, хоть она и не сильно сопротивлялась.

Как же я желал поласкать эту женщину! Увидеть лепестки её промежности было просто жизненно необходимо для меня. Мне казалось, что если я отпустил бы её тогда, то умер бы прямо там или залился горькими слезами.

– Ну чего тебе? Я же совсем взрослая... Я же тебе практически в бабушки гожусь..., – говорила она, как будто забыла, как сама же ласкала меня несколькими минутами ранее.

Я, обхватив руками её шикарные бедра и ноги вокруг, неожиданно для неё уткнулся прямо ей в живот.

– Марина Николаевна, пожалуйста, я... я не могу теперь... мне очень надо.... Вы же добрая... Я знаю это..., – говорил я, приложив левую щеку к её горячему животу, а подбородком ощущая жёсткие волосики её лобка.

После полуминутного молчания, завуч стала нежно трепать меня за волосы.

– Ох... Мой мальчик,. .. мой хороший... а ты не заболел ли? А? Посмотри на меня.

Я посмотрел ей в глаза, наверное, щенячьим взглядом и увидел, в них женскую жалость, заботу и ту самую готовность к исполнению моей просьбы.

– Ах! Ты опять весь горишь! – сказала Марина Николаевна, потрогав мой лоб, – Ты опять напряжён! Ты снова хочешь... Моё тело снова тебя соблазнило... Что же я наделала!

Мне показалось, что она даже заплакала, но несмотря на это она всё – таки, стоя передом ко мне, широко поставила правую ногу на нижнюю полку, а левой осталась стоять на полу.

– Чего же ты ждёшь? – сказала она чуть не сквозь слёзы.

– Марина Николаевна, не надо... так... Зачем Вы плачете? Я ведь....

– Вперёд мой мальчик,. .. ведь я уже.... намокла, – прервала она меня и засмеялась сквозь слёзы.

Ей самой не верилось, что она соблазняет юношу, и ей, казалось, было так стыдно, что она развращает меня, и так радостно, что кто – то действительно захотел её снова и она поддалась.

Я медленно подтянулся вперёд к её кучерявым зарослям и первым делом сильно вдохнул. Этот сильно возбуждающий запах терпкого женского нутра, который я не забуду никогда, резко ударил мне в нос.

Неспешно я высунул язык и медленно и неуклюже стал водить им по всей промежности Марины Николаевны, ощущая влажные неровности, жесткие волосики и морщинистую складчатую кожу.

В первые минуты я смотрел на завуча, я боялся, что она передумает и не разрешит этому произойти. Она же стояла неподвижно, закрыв лицо одной рукой, как бы стыдясь.

Это ощущение того, что Марина Николаевна позволяет мне быть с её телом несмотря на стыд, только разгорячило меня. На моём языке и во рту появился необычный пряный привкус, привкус аммиака тоже давал о себе знать.

Тогда мне впервые удалось ближе рассмотреть зрелую женскую промежность: вся покрытая жёсткими вьющимися чёрными волосиками она казалась мне такой запретной и вожделенной, её морщинистые складки были влажными и сочными. Пухлые большие губы прикрывали слегка растянутые и темные малые губки, как большие лепестки розы скрывают внутри себя маленькие лепесточки. Мой пенис снова налился кровью и уткнулся своей головкой прямо в ногу завуча, куда – то ниже колена.

Я начал покрывать поцелуями это прекрасное зрелое лоно. Марина Николаевна стояла спокойно, но как только её вульва размякла, и я смог увидеть отчётливые контуры малых половых губ и чуть набухшего маленького клитора, который я принялся нежно посасывать, как малыш сосёт грудь матери, завуч стала постанывать.

И как всякий малыш сосущий молоко из груди матери, я буквально стал пить соки влагалища завуча. Зрелое лоно начало течь необычайно пахучим и липким нектаром, который я старательно слизывал.

– О, мой мальчик.... Вкусно тебе?.... Да? – её слезы постепенно высыхали и сладость всех ощущений накрыли её с головой.

Глядя Марине Николаевне прямо в глаза с её клитором между моих губ, я ничего не ответил, а она наконец рассмеялась и тут же слегка согнулась от возбуждения. Я выписывал собственным языком буквы алфавита чуть ниже лобка и выше преддверия влагалища в области клитора завуча, отчего она стала тяжело дышать.

– Где: где ты научился этому? – спросила она, запустив левую руку в мои волосы и начав меня поглаживать по голове.