" Арийки " из Маниловки- часть 4

На "верном" пути

— Я никогда этим не занималась, помоги мне Лена... - Просительно сказала мне мама, и пошире раздвинула передо мной, ляжки, гладкие, белые словно у молодой девушки.

— Да я все сделаю родная, но только раслабся милая, не напрягайся ты так...

— Смеясь сказала я матери, похлопав ладошкой по ее заросшему, чуть ли не до пупка, чёрными кучерявыми волосиками лобку. Мать в отличии от меня, " белокурой валькирии" была брюнеткой, унаследовав от своего отца, украинца Петро, чёрные волосы и мягкий, покладистый , славянский характер. От своей матери, Ильзы фон Штайнбург, она получила, аристократические черты лица как и у меня, с Эрной, мы были похожи.

— Ойй.. ооойй.... оооооййй... - Застонала мама, едва я присев к ней на кровать, ввела загнутый крючком, конец соленого огурца, в ее влагалище. Огурцы на грядке, прошлым летом, выросли у нас, как на подбор, корявые, загнутые крючком. Помню мать все чертыхалась, засовывая их в банки, для консервации. Но вот теперь, использовав свои соления не по назначению, загнутость огурца, пошла на пользу, ведь крючком, он лучше продирал, чем ровный огурец.

Мать лежала на спине, бестыдно раздвинув передо мной ляжки и тихонько постанывала, когда я " трахала" её огурцом, положив одну руку, на животик, мамаше, другой наяривала огурцом в ее вагине. Если мне хватило минуты чтобы кончить, то на мать ушло, минут пять, она тихо стонала, выкатив на меня, свои бесцветные от похоти глаза, но не кончала. А когда, наконец ее разабрало по настоящему, завыла в два раза сильнее чем я, и даже приподняла "таз" над кроватью выгинаясь вместе с огурцом, который я все ещё держала в ее пизде.

— Аааааа... оооооо..... Лена... аааааа....

— Выла мамаша на весь дом, схватив меня за шею рукой в порыве оргазма и притянув к себе, аж больно стало, но я не могла вырваться из цепких рук матери. Как никак, она была сильнее меня, натренировавшись, таская тяжёлые бидоны с молоком на ферме.

— Пусти меня Эрна, мне больно, сучка уцепилась, соседей сейчас разбудишь..

— Говорила я матери, не в силах вырваться из ее хватки, кончающей доярки, которую уже давно по настоящему не ебли. И словно в подтверждение, моих слов, что мамаша своим воем, разбудит соседей. В стенку с их стороны заколотили кулаком, время было три часа ночи а дикий женский вой, их разбудил. Дом у нас был на двух хозяев, с заходом с разных сторон. Такие дома на две семьи, специально строили для колхозников. Правда они были сделаны, из дерева, покрытые сверху слоем штукатурки. Щитовые постройки, в которых летом было жарко а зимой холодно. Да и звукоизоляция, между деревянными стенами, оставляла желать лучшего, чему свидетельствовал, стук соседей в мою комнату, как раз расположенной на уровне их спальни.

— Вот же дура, чего так орать как резаная, ещё соседи, возьмут и ментов вызовут, подумают что у нас кого-то, режут... - Сказала я матери, потирая шею, эта доярка своей рукой, больно ее надавила, хотя я понималала, что мать не созла, так сделала и не злилась на неё.

— Ой, точно дочка, надо к ним сходить, успокоить а то Тимофеевна, действительно может в милицию позвонить со страха...

— Сказала мать, вставая с кровати, запахивая халат и шатающейся походкой пошла из квартиры к соседям. Ей бы бедняжке полежать, отойти от оргазма, но и медлить было нельзя, пугливая соседка, пожилая учительница Тимофеевна, уже два раза вызывала к нам домой ментов, когда мать, пиздила отца за пропитую зарплату. А он орал на весь дом, пугая соседей за стенкой.

— Все нормально Лена, успокоила их, сказала что зуб сильно болел, во и выла от боли....

— Сказала смеясь мать, заходя в мою комнату. - А вот нам с тобой, дали отметить мой " первый раз"... - Захохотала мама, доставая из кармана халата, стограммовый фанфурик, чистого медицинского спирта.

— Тимофеевна с перепугу дала, зуб полоскать и просила чтобы я так сильно не орала ночью, не пугала ее... - Лен ты давай на кухню, разведи спирт, вылей в пустую бутылку пузырек и налей туда, сто грамм воды... - А я пойду подмоюсь, намуслякала ты мне дочка там, все липкое... - Сказала мне мама, с благодарностью глянув на меня, взглядом удовлетворённой женщины.

Мать пошла подмываться а я на кухню, разводить спирт. У этой Тимофеевны, дочка жила в райцентре, работала она в аптеке и время от времени, привозила матери в деревню, упаковку, фанфуриков, для домашних нужд. В деревне спирт, самогон, и водка, были " вторыми деньгами" нанять тех же алкашей, поколоть дрова, вскопать огород и для других дел, нужно было " пойло" , вот и дочка Тимофеевны, возила матери, списаный или сворованный со склада спирт.

— Ну родная вздрогнем, за твою разрядку и нашу новую жизнь... - Сказала я матери, давая ей в руки, налитую стопку, разделённого спирта... - Какую новую жизнь дочка...? - Удивленно спросила у меня мать, закусывая выпитый спирт, квашеной капустой и огурцом, тем самым, который побывал в наших пиздах, но следуя поговорке мамы " не пропадать же добру". Я обмыла огурец от слизи, под краном и сейчас мы с матерью, употребляли наш " фалоимитатор," на закусь, хрустя его корочкой...

— А такую Эрна... - На ферму ты больше не пойдешь, не хватало чтобы на свидании с парнями, от тебя навозом пахло... - И вообще я скоро в Москву поеду, после выпускного и тебе предлагаю ехать со мной...

— Сказала я матери и закурив сигарету, пересказала наш разговор с Иркой, прошлым летом, когда мы с ней шли из райцентра, пешком в деревню.

— Вот дела...? - А эта почтальонка Никитишна, всем балаболит, что ее дочка на аграномшу в Москве учиться, а она оказывается, ноги раздвигает, перед мужиками... - Засмеялась мать, закуривая свою вонючую " яву", моим " гламуром," она явно не накуривалась. - А ты не шутишь Лена, что эта лахундра длинновязая Ирка, такие большие деньги, сорок тысячь, пиздой зарабатывает...

— С недоверием, спросила у меня мать, затягиваясь сигаретой. Для этой колхозницы, было дико, таскавшей сорокалитровые бидоны с молоком на ферме и получавшую, за свой тяжёлый труд, жалкие пять тысяч, да и те порой с задержкой. А тут какая-то, ссыкуха, за еблю с мужиками, зарабатывает сорок тысяч в месяц, безумно большие для деревни деньги. - Да нет мам не шучу, проститутки в Москве, хорошо получают и по словам Ирки, с моей внешностью, да и с твоей тоже, мы могли бы больше ее зарабатывать. - Я посмотрела на мать, а потом решительно, потащила ее за рукав халата в ванную.

— Новая жизнь мама, это новое тело, пошли в ванную, я тебя в порядок, буду приводить. - Ну у тебя и "заросли" Эрна, прям " джунгли" какие-то...?

— С такой " лохматкой" ты всех мужиков от себя распугаешь... - Смеясь сказала я матери, показывая ей на ее заросший чёрными волосами, чуть ли не до пупка, лобок. К которому, сроду не прикосалось лезвие бритвы, как и к ее подмышкам, с торчащими из под них, чёрными волосянками.

— Ну ничего Эрна, твоя дочка тебя сейчас все исправит. - Я взяла свой станок, стоявший отдельно от бритвенного станка отца, выставила в него новое лезвие и аккуратно, подбрила маме лобок, оставив посередине, лишь широкую полоску, чёрных волосиков. А заросшие подмышки, мамаши, сбрила начисто, смазав сбритые места кремом. Потом пришла очередь ее волосам, " новая жизнь" это новый имидж и цвет волос. Не долго думая, я обезцветила матери волосы а затем покрасила их в белый цвет, под блондинку. - Иди сюда Эрна, стань к зеркалу со мной... - Позвала я мать, в свою комнату, где стояло трюмо, c большим зеркалом, перед которым я красилась.

Я скинула с себя халатик и обняв мать за плечи, встала с ней перед трюмо. В отражении зеркала, на меня смотрели, две обнаженных, красавицы блондинки, у одной из которых, была чёрная полоска волос на лобке, а у другой он был белобрысый. У мамаши формы, получше чем у меня, с завистью подумала я рассматривая в зеркале, голую мать.

Сиськи у неё были больше и не отвислые, да жопа больше а ещё у мамы, был небольшой сексуальный животик, которого не было у меня. - Вот видишь Эрна, какая ты красивая стала, хорошо что я вовремя тебя с этой фермы вытащила.... - Ещё бы потаскала бидоны и на твоих ножках, вены выступили, кому ты тогда нужна была бы... - Говорила я маме, рассматривая ее тело, ведь почти у во всех доярок, на ногах, выступают вены, от тяжёлой работы. Но у матери ноги были чистые без вен, и ляжки, белые гладкие, не тронутые целюлитом. Вообще мы с Эрной, были похожи здорово, кто не знал, всегда принимал нас за двух сестёр, старшую и младшую. Родила меня Эрна, рано в 18 лет лет и сейчас ей было тридцать пять, вообще не возраст для женщины. Выглядела мать молодо и была одинакового роста со мной, разница между нами была лишь в размере наших сисек и жоп. У мамы они были больше.

— Спасибо дочка, спасибо, я как заново родилась... - Смеясь говорила мне мать рассматривая себя в зеркало. Потом мы с ней легли спать, голые в мою кровать, я обняла маму, прижалась к ее горячему, обнаженному телу и засыпая думала. Что эта прекрасная женщина как моя мать, обладательница такого роскошного тела, заслуживает большего, чем доить коров и мужа алкаша, не годного ни на что, кроме как переворачивать стаканы.