Кристина. Часть 3

За окном дождь и пасмурное небо, третий день как из ведра. Для Питера это нормально, а вот для меня, не желательно. В такие дни я ем мандарины. Не знаю, просто это помогает. Смотришь на черные тучи и кладешь дольку цитруса в рот. Этот милый с детства вкус, этот волшебный, дивный вкус. И происходит магия, вдруг начинаешь видеть всю красоту разгневанных небес...

Мысль витиевато обнимала реальность, недавняя похоть превращалась в мандариновую сласть, а ливень и ветер за окном, обратились в сель, из ударов совести, химерной лжи и пульсирующей боли, все это щедро сдобрено жаром стыда. Мысли строили глыбы изо льда и камня, я с фальшивой улыбкой доедала оранжевую прелесть. Есть истина, она глубже жизненного опыта. Это истина того порядка, где рассудок бессилен. Мы беззащитны перед ее прищуром, а познание ее, как и познание любви, достигается столь высокой ценой, какую никто не захочет платить искренне, по доброй воле.

Два месяца назад, в том лимузине многое для меня изменилось. Я стала более чувственной, податливой эмоциям. Темная сторона моей натуры, стала глубже. Любовь к супругу витала надо мной, став почти осязаемой, вязкой. Появилась жесткость, которая в купе с девичьей милой наивностью, вылилась в томные потоки желаний. Лариса выполнила свое обещание и Игоря приняли на работу. Должность он получил номинальную, да и к черту, сегодня большинство живет то, номинально. Зарплата вполне не средняя и все довольны. Иногда случалось так, что я невольно встретив Вадима Николаевича, прокручивала все былое и естественно, возбуждалась. Что делать бедной девушке?! Я шла к мужу. В запертом кабинете раздвинув ножки, тихо постанывала, пока он ласкал меня язычком. В общем, на фронтах и на передовой все складывалось удачно. Проявлялись какие-то тени по поводу Ларисы, дело в том, что Вадим Николаевич уехал в командировку, но, несмотря на это, как я уже упомянула, муж был принят на работу, к тому же премию я получила что называется «лакшери». Лариса позвонив, поинтересовалась, всем ли я довольна, что еще больше подчеркнуло мои догадки. Она имела какие-то пока не понятные мне рычаги влияния в офисе холдинга.

— Привет Кристиночка! — В кабинет вошла Лариса.

— Ну как ты? Как Игорек? Всем доволен? — Знаете, бывает такое, что смотришь на человека и не можешь понять, поймать его эмоцию. Это был тот самый случай. Глаза Ларисы по-доброму улыбались, а вот губы вытянулись в улыбке-ухмылке.

— Спасибо Лариса Константиновна, все хорошо.

— Ну и отлично! — Она деланно вздернула брови и спросила.

— Кристин, а как думаешь, мне твое спасибо куда девать? — Я несколько зарделась.

— В каком смысле?

— Да без смыслов, мне хочется твоей благодарности!

— Лариса Константиновна, что вы хотите? Денег? — Она не по возрасту звонко рассмеялась.

— Деточка моя, ну какие деньги, спаси господь. Откуда у тебя деньги. — Улыбалась.

— Ну а что тогда? — Спросила я.

— Да ничего особенного, побудешь какое-то время моей собачкой, я приказала или вежливо попросила, как хочешь. Ты исполнила? Понято?

— А что делать?

— Тело у тебя молодое, красиво. Личико милое, почти детское. А порог дозволенности, высокий.

— Все поняла?

— Нет! Я не собираюсь для вас сиськи мять! Нет! — Со злостью выпалила я.

— Нет? Как нет? А фото, где ты на члене сидишь и два других надрачиваешь? Забыла? А Игорь твой под боком и с баблом? Что? Нет? Не будешь?! — Я опустила голову.

— Слушай, просто запомни, для меня ты будешь собачкой! Рабыней! Для меня! Для всех остальных, ты также великолепная и почти девственная Кристина! Будешь прилежна, я тебя повышу и милого твоего не забуду! — Лариса раскраснелась.

— Зачем вам это? — промямлила я.

— Зачем? Ты знаешь что движет людьми? Не алкоголиками или там водителями трамваев, а теми, кто выстраивает свою жизнь в согласии со своим наитием и внутренними догмами?! Теми, кто не побоялся зайти за грань? Власть! Власть! и еще раз власть!!! А так же секс, как неотъемлемая часть человеческой природы. Ты красивая девочка и мне хочется тобой попользоваться, поиграть. Но ты конечно же в праве отказаться! — Лариса засмеялась, закурила, выпустила струйку дыма и продолжила.

— Да, давай, откажись и все к херам! И муж и работа! Знаешь, не рекомендую со мной спорить и уж тем более для тебя опасно быть не благодарной мне.

Я на секунду прикрыла глаза. Представила последствия отказа. Перспектива неприятная, к тому же все вскроется, не отмоешься. Что ж будь что будет! К тому же мысль о дальнейшем «пользовании», будоражила.

Наверное, стоит описать Ларису более подробно. В свои 42, она выглядела вполне ничего. Блондинка, оттенка «шардоне», собирала волосы на затылке, в строгий хвост, что придавало ей властный оттенок. На мероприятиях же, напротив, распускала волосы, становясь изящной и грациозной. Когда она закрывала свои карие глаза, проступали морщинки по бокам, придавая тот особый шарм — леди с жизненным опытом. Умеренная и даже скупая улыбка, почти не обнажала белоснежных зубов. Одевалась чаще в рубашки с длинным рукавом, первый две-три пуговки (бюст 3 размера) всегда были расстегнуты или блузу с галстуком, поверх зауженный пиджак. Юбка чуть выше колен. К обуви Лариса относилась особенно внимательно, исключительно бренд, средняя или высокая шпилька.

— Хорошо, я согласна, что от меня потребуется? — Я смотрела ей в глаза.

— Пока ничего особенного, продолжай жить как и раньше!

— Ну, хорошо, спасибо Лариса Константиновна. — Я с облегчением выдохнула, стало легко, но как-то пусто. Чувства были не понятны, как если бы прыгать с парашютом и хочется и страшно. Не прыгать — благоразумно, прыгать — а какой в этом смысл? Сложно.

— Только трусики тебе более не к чему. — Произнесла Лариса, улыбаясь.

— Вообще не надевать? А дома? (продолжай жить как дальше, смешно).

— Если только я тебе скажу надеть, поняла?

— Поняла, не буду надевать.

— И еще. — Произнесла Лариса.

— Для тебя я «Госпожа», естественно наедине или с кем-то введенным в курс...

— Хорошо. — Я опустила глаза.

— Что хорошо?!

— Да моя госпожа, я поняла вас...

Все это было странно и немного липко. Опасливо, но приятно. Я почувствовала себя глупой девочкой, хотелось обидеться и заплакать, это будоражило.

— Так что сидишь, снимай трусы!

Лариса закрыла дверь на защелку. Я послушно встала, приподняла край сарафана и подцепила трусики-панти, спустила до колен. Волна возбуждения прошла по телу. В голове шумело. Я посмотрела на Ларису, она плотоядно улыбаясь, кивнула головой. Трусики упали на пол.

— Раздвинь ноги.

— Да госпожа. — Мой голос дрожал.

Присев на кожаное кресло, развела ноги. Как всегда тщательно выбрита, лишь изящная полосочка на лобке. Я текла, губки вагины набухли, призывно открывшись. Наверное, сейчас я готова сделала все что угодно, лишь бы меня имели...

— Потекла. — Лариса довольно улыбалась.

— Сними сарафан и подойди ко мне. — Ее голос был мягкий, но очень уверенный. Сняв одежку, подошла.

— Встань на колени. — Лариса подняла юбку.

— Сними с меня трусики и подай мне. — Выполнила.

Лариса смотрела на меня сверху-вниз, это возбуждало. Она раздвинула ноги, шикарные ноги, туфли кремового цвета на высокой шпильке остались на ней. Опустив руку, она стала ласкать себя, смотря мне в глаза.

— Лизать!

— Да моя госпожа. — Я прильнула к ее влагалищу, поцеловав, стала ласкать языком клитор. Пососав губки, запустила язычек глубже.

— Глубже, язык поглубже, постарайся же, девочка.

Я как могла, засунула язык во влагалище и стала напряженно им играть. Возбуждение дикой силой билось во мне, требуя выхода. Лариса, запрокинув голову, стонала. Еще через пару минут Лариса стала кончать, прижав мою голову руками, громко застонала и обмякла. Придя в себя, произнесла.

— Одевайся.

— Госпожа, а как же я?

— А ты никак, ты только

по моему разрешению или приказу!

Мне было совсем не хорошо, организм требовал разрядки, но разве ей объяснишь...

— Открой рот, — требовательно завысив тон, сказала Лариса. Я послушно открыла. Она с улыбкой и немного грубее, чем требовалось, засунула свои трусики мне в рот...

— Кристина, запомни, ты делаешь только то, что я тебе скажу. Не пугайся, все в меру. Некогда мне. Она без слов оделась. Уже на пороге, добавила.

— Без трусиков и никаких джинс или брюк, о сроке нашего договора, поговорим позже.

Она вышла, оставив дверь открытой, несмотря на то, что я была абсолютно голой. Вскочив, я захлопнула и заперла дверь. Неспешно оделась, привела себя в порядок. Из большого настенного зеркала, на меня смотрела милая девочка в сарафане молочного цвета. Светло-золотистые волосы красиво-хулиганисто разбросаны по плечам. А в глазах цвета неба, страх и томление...

Рабочий день подходил к концу.

От офиса до метро путь не далекий и очень приятный, старый город, набережная Невы. Летом это рай и я не торопясь шагала к метро, дыша теплым, влажным воздухом. Итак, я натворила дел не праведных, мнооого. На том свете вариться мне в масле, не свариться. Но все лирика. Я прекрасно сознавала что в тот вечер, на свой «хапибесдэй», отдавшись Ларисе и ее супругу, я попадаю в некоторую зависимость. Понимала — последствия стоило ожидать. Дождалась. Были фины, семья блин. Но ведь взамен я получила немало, Игорь устроен, премия. Я получила удовольствие еtаlеs. ru , сомнительное, но ведь получила! Стоит ли в чем то обвинять или ненавидеть Ларису? Думаю, нет, она не обманула, сдержала обещание. Нет, я не обижена на нее и не обижена ей. Очевидно, она не враг, но и не друг. За размышлениями, не заметила, как спустилась в метро и села в вагон. Пассажиров было не много и я присела на протертую кресло-скамью. Напротив сидела парочка лет 25—27 и несколько разношерстных явно туристов, что-то рассматривающих на карте Петрограда, которую, кстати, держали вверх тормашками. Заулыбавшись, достала Франца Кафку с его «Процессом» и попыталась углубиться в чтение. Кто читал абсурдного немца, в курсе, сложный, трахающий мозг, писатель. Но «чтиво» не шло, поверх книги стала украдкой рассматривать парочку напротив, симпатичная девушка, чуть постарше меня, читала очередной «шедевр» О. Роя.

Парень же, ковырял сотовое яблоко, лениво почесывая правое ухо. А еще он кидал взгляды на меня, делая вид, что рассматривает схему метрополитена. Взгляд был вороватым и его мотивы были не ясны, разве что слепому и глухому буряту. Меня это улыбнуло, «ну кот, сам напросился». По прежнему, держа Кафку перед собой, я «читала», попутно следя за его дамой и остальными пассажирами напротив. Сделав легкое движение коленом, привлекла его внимание, он смотрел в мобилку опустив голову, постоянно кидая взгляд из под бровей на мои ноги. Добившись желаемого, развела колени чуть шире и... очередная остановка! Блин! Народа зашло не мало, я было заволновалась что между нами встанет очередной Ленинградский честный человек, но все случилось напротив, мне на руку. В проходе между нами кто-то поставил сумки, которые по бокам тут же облепили горожане-пассажиры. Таким образом образовав туннель в людском массиве, я — актер, он — зритель! Ломая традиции, скажу, «это камильфо»!

Ситуация меня возбуждала. Черт возьми, я без трусиков, одно движение и он увидит меня там! В вагоне не пойми сколько народа, он с девушкой и при всем при этом я могу и хочу показать ему! Сердце застучало чаще, щеки горели от возбуждения, я потекла...

Осторожно оглянулась по сторонам, убедившись, что никто кроме него не смотрит, решилась. Чуть двинула попой вперед, и сарафан оказался поверх колен. С виду ничего не скажешь, но стоит сделать одно движение... Убедившись что он смотрит на меня, немного подавшись вперед, раздвинула ноги. Его глаза сначала расширились, он судорожно сглотнул и потупил взгляд, но хватило его на пару секунд. Снова подняв глаза, он с вожделением смотрел на мою «прелесть». Я сомкнула ножки и опустив книгу, посмотрела на него. Слегка улыбаясь, на долю секунды сделала губки бантиком. Он на миг улыбнулся, но получилось что-то ломанное между улыбкой и страданием. Узкие джинсы не могли скрыть его возбуждение, член рвался в бой и естественно меня это забавляло. Его девушка где-то летала, окружающим было не до нас и я продолжила. Держа книгу левой рукой и как бы прикрываясь ей, смотрела на него с ухмылкой-улыбкой. Раздвинув ножки, правой рукой коснулась влагалища и стала массировать. Один пальчик скрылся между губок, мокро и тепло...

Я почти на физическом уровне чувствовала его возбуждение! Взгляд парня кричал, «хочу! ». Глаза стали стеклянными. Я ввела второй, затем третий пальчик. Сделав несколько движений, вынула и поправила подол. Все также улыбаясь, как бы невзначай прикоснулась пальчиками к губам и облизала их.

Моя станция. Мне выходить.

Поднимаясь на эскалаторе и смотря на встречных-спускающихся, задумалась. Зачем я так с ним поступила? Почему мне это так понравилось? Он полностью зависел от моей воли, как кролик на меня смотрел! Я возбудилась от собственного бесстыдства и власти над ним. Собственно совесть все меньше давала о себе знать, а может это я взрослела? Да бред!!! И вообще, какая в жопу разница! Какое-то счастье стало меня переполнять! Было приятно и воздуха не хватало. Высоко задрав нос и широко улыбаясь, выйдя из метро, двинула домой! Довольная!

Широкий проспект еще шумел, вечерело. Зайдя в магазин, чтоб докупить продукты, заметила его! Того парня из вагона! Купила все необходимое и не обращая внимания, зашагала дальше. То и дело оборачиваясь, выдохнула, он отстал. С проспекта свернула в парк, пересекая его по диагонали, экономишь добрых 5—7 минут. В мегаполисах это имеет значение. С боковой дорожки вышел он. Я отпрянула назад.

— Простите, я не хотел вас напугать...

— Что тебе? Иди уже домой! — Взяв себя в руки, я посмелела.

— Там в вагоне... вы такая...

— Какая? — Самодовольство и приятность нагрянули!

— Красивая и очень сексуальная...

— Я в курсе, но спасибо, ты что-то хотел?

— Да, нет, как-бы сказать...

— Как есть говори. — Произнесла я.

— У нас с вами может что-то получиться?

— Конечно нет! У тебя вроде девочка есть?! Тебе мало что ли?! Кстати, где она? — Мне стало смешно.

— Да я сказал, что дела и скоро буду. — Он опустил голову, став каким-то маленьким и жалким, моя веселость разбавилась чем-то еще.

— Хорошо, а на что ты вообще рассчитываешь? Я замужем, а то что было в вагоне, так, игра, не больше. Пойди и отымей свою девочку! Все просто!

— Пожалуйста, мне очень нужно...

— Что ты от меня хочешь? — Сформировалась мысль. И не дав ему что-то сказать.

— Хочешь поцеловать мои туфли? Подрочить? Не больше.

— Да! Если позволите, очень хочу!

Что от меня убудет? Да ничего! Пусть разрядится. К тому же это забавно.

— Хорошо, пойдем, там дальше есть место уютное.

Мы прошли по аллеи и свернули по тропинке, влево. Пройдя метров двадцать, уперлись складское здание, здесь хранилось все от и для аттракционов. Обойдя, оказались в уютном закоулке, он образовывался Г — образной стеной здания и забором. Густая зелень скрывала нас полностью.

— Целуй туфли! — Опустившись, он стал целовать туфли и ноги. Мне не верилось, что такое происходит. Абалдеть просто! Мне 19, ему 26 или сколько там, и он на корячках целует мою обувь. Я задрожала от возбуждения.

— Ляг на землю! — Он послушно опустился на еще мокрую от дождя, землю. Как все просто! Даже трусики снимать не нужно! Приподняв подол, я села ему на лицо.

— Попу лижи! Язычек в попу мне, работай! — Почувствовала, как его язык проник в анал...

— Вот так, глубже, лижи! — Он старался.

Закрыв глаза, я стала теребить клитор. Мальчик старался, чувствовалось, ему это нравиться. Язык проник совсем немного, но и этого хватало. Ввела три пальчика во влагалище, трахала себя... Левая рука мяла грудь, сжимая и немного щипая соски. Я стала ерзать на его лице. Соски смотрели вверх, а приятно было внизу, язык ловко входил в меня. Заметив шевеление, обратила внимание, достав член он дрочил!

— Перестань дрочить и вытяни язык во всю длину! — Исполнил.

Я стала делать поступательные движения, его язык трахал меня в попу... Пальцы сновали во влагалище. Сладко. Изогнувшись и протяжно застонав, кончила. Оргазм длился секунд двадцать, подобное со мной было впервые. Боже, как хорошо... Привстав, засунула пальцы ему в рот, он послушно облизал. Встала и поправила подол сарафана.

— Дрочи! — Он встал и начал неистово дергать свой член. Кончил почти сразу. Сперма хлынула фонтаном! Давно видимо мальчик не имел добрых девчин! Небольшая порция попала мне на ногу, я собрала семя пальцами.

— Открой рот! — Вложила йогурт вместе с пальцами в ротовую полость.

— Соси! — Он пососав, облизал мои пальцы. На его лице растерянность, а на моем довольная ухмылка, но без зла. «А он вообще то ничего! ».

Почти подошла к дому, время полночь, светло как днем. Белые ночи, надоели как а, хочу черные, черные ночи. Чтоб видно ничего не было. Интересно, а как имя этого пассажира?

Продолжение не за горами...