Некромант. Глава 13

Утро выдалось очень пасмурным, с неба капает неприятный моросящий дождь и собирается вот-вот превратиться в настоящий ливень. Мы с Настей сидим на крыше крепости в удобных мягких креслах и неторопливо потягиваем вино из широких бокалов. Да-да, можете не говорить мне, что это неправильно, и что вино следует пить из бокалов на длинной ножке, всё это мне известно, просто в крепости нашлась только такая посуда, а коньяка не нашлось, печаль... В трёх шагах впереди меня стоит Верийра, на этот раз она полностью одета и даже волосы собраны сзади в хвост.

— Не останавливайся, продолжай. — Отставляя бокал на небольшой столик, сообщаю я девушке и легко подталкиваю в спину невидимой энергетической нитью. Верийра тяжело вздыхает, вновь опускается в глубокий присед.

— Спину ровнее. — Спокойно говорю я и несколько нитей тут же услужливо стучат девушку по спине. Настя лишь ухмыляется и молчит, после вчерашнего происшествия я отобрал у неё Верийру и занялся ею сам. Настя у меня красотка, она просто идеальна, но, с людьми обращаться не умеет совсем. Для неё верх мечтаний — это взять палку и бить ею свою жертву, даже не особо выбирая места, просто бить и всё, а ещё заливисто хохотать, вот это она умеет.

— За что? — Тихо и жалостливо спрашивает у меня Верийра, не осмеливаясь поднять взгляд.

— У тебя неверная постановка вопроса. Не за что, а зачем. Я считаю, если от девушки нет практической пользы, она должна быть красивой и покладистой. Характер я тебе уже немного исправил, а сейчас я делаю тебя красивой. — С чувством глубочайшего самоудовлетворения, ответил я и нити вновь легли ей на плечи. Так называемая тренировка продолжается уже больше сорока минут, я отлично вижу, что у девушки почти не осталось сил и заметно дрожат колени, однако, это не повод давать ей расслабляться. Не смотря на погоду, на нас вода не льётся. В двух метрах над головой я растянул широкий и прочный слой материализованной энергии. В этой импровизированной чаше медленно, но верно скапливается вода, чуть позже я найду способ переместить её в специальный резервуар над замком. Это не моя прихоть, в крепости нет ни одного источника воды, судя по руинам и обломкам, раньше здесь имелось три или четыре колодца, однако, какие-то умники догадались засыпать их обломками камней и песком.

Продолжается активный процесс реставрации, и работы продвигаются вперед семимильными шагами. Рабочие уже закончили все внутренние помещения. Команда опытных плотников постепенно наполняет комнаты не самой роскошной, но аккуратной и качественной мебелью. Финансы уходят из рук как песок сквозь пальцы, и по окончании работ останется очень мало золотых монет. Нужно будет обсудить этот вопрос с Кса-Араном.

— Господин... Я прошу... — Прервал меня жалобный голос Верийры.

— Замолчи! — Внезапно вскочила из своего кресла Настя и сильно ударила рабыню по лицу. Верийра только всхлипнула и упала на колени, прикрывая руками голову и замерев. Моя ученица не успела ничего больше сделать, как ошейник на ее шее стал видимым и осязаемым, сжался и резко потянул ее назад. Настя бессильно размахивала руками и упала спиной на каменную плиту, ее пальцы бесполезно пытались зацепиться за край ошейника, из-под изломанных ногтей потекли первые капли крови. Воздух не проникал в легкие, в моей голове царила паника, я каталась по полу и хрипела. Верийра смотрела на это все широко раскрытыми глазами, смешав благодарность и страх. Мне это было приятно.

— Ты теперь принадлежишь мне, и только я имею право прикасаться к тебе. — Медленно и уверенно произнес я, глядя на Верийру. Она напряженно проглотила слюну и быстро вскочила на ноги. Я сделал жест рукой, разрешая ей остановиться, а сам наклонился над Настей. Ее чудесные глаза уже затуманились, она с надеждой смотрела на меня и медленно теряла сознание. Когда она полностью отключилась, я развязал узел ошейника, аккуратно положил руку ей на грудь и пощупал пульс. Сердце билось, она будет жить. Я встал и предусмотрительно накрыл столик и оба кресла защитной пленкой.

— К приближайся. — Резко сказал Верийре и похлопал себя по бедру. Девушка быстро подбежала и стала рядом. Мы направились к выходу с крыши, а Настя осталась без сознания, лежа на камне. Уже в дверях я взял Верийру за локоть и указал глазами на беззащитную фигурку ее мучительницы. Она посмотрела на Настю без сострадания, со злобой и ненавистью, которые пряталась в ее глазах. Даже ко мне она не смотрит таким образом. Я усмехнулся и щелкнул пальцами, в этот же миг моя чаша исчезла, а скопившаяся вода рухнула на Настю с высоты двух метров. Я толкнул Верийру в дверь и закрыл ее, пока вода падала. И после громкого шума мы услышали приглушенные звуки издали.

Может быть, вы подумаете, что я жесток с моей ученицей. На самом деле, я распознаю ее безумие - оно не явное и не очевидное, но оно существует. Я потратил столько времени и энергии на нее, что не могу просто убить ее - она также прекрасна, как сам дьявол. Поэтому я буду жестко и однозначно определять границы того, что ей разрешено делать и чего нет. Просто указание пальцем здесь не сработает. И обычная боль вызывает в ней какое-то странное наслаждение - она кричит, борется, плачет и умоляет остановиться, но все равно есть что-то фальшивое в этом. Она боится смерти, особенно после того, как я подарил ей такое прекрасное тело - она хочет жить, ей нравится жизнь. И она должна понять, что если не будет слушаться меня, я могу отнять у нее эту жизнь. Она полностью признала мою власть, но это не мешает ей интуитивно искать лазейки - интонации, жесты и все те женские трюки для изменения ситуации в свою пользу. Мне нельзя поддаваться и разрешать слишком многое.

Настя вошла в комнату, мокрая и раздраженная. Я только бросил на нее быстрый взгляд и кивнул Вересу, чтобы он принес завтрак на стол.

— Ты поняла урок? — Холодно спросил я у девушки, когда она молча села за стол и начала сжимать волосы на полу.

— Да, я поняла. — Тихо ответила она, не поднимая глаз.

— Это хорошо, потому что в следующий раз тебе не будет так легко. — Сказал я с укором, чувствуя радость Вересы, который послушно стоял за спиной моего стула. Я был прав – Настя быстро подняла глаза и зло посмотрела куда-то за мое плечо. Я только усмехнулся. Конфликт двух женщин в одной комнате – это обычное дело, а сейчас я только раскаливаю его еще больше. Пускай девочка злистится – что ей еще остается, если нет ума? Спустя минуту Верес вошел в комнату с тяжелым подносом завтрака и неуклюже открыл дверь ногой. Мне было все равно на такие мелочи, но я решил в будущем нанять помощников для него.

— Сегодня у меня много дел, ты не входишь в их число, поэтому позаботься о том, чтобы я не видел тебя до вечера. — Сказал я ровным голосом, обращаясь к Насте. Девушка молча кивнула – ей самой было выгодно такое положение дел, она уже получила свою долю на крыше.

Закончив завтракать, я лениво отодвинул грязные тарелки и встал со стула.

— Ты идешь за мной, не отставай и молчи. В противном случае ты снова окажешься в руках моей милой ученицы. — Обернувшись, сказал я Вересе и заметил, как девушка побледнела. Мы вышли из столовой под неторопливым недовольным взглядом Насти – она чувствует, что я отдаляю ее от себя и приближаю Вересу, и это ей не нравится. Стены крепости еще не достроили, и из-за начавшегося дождя многие рабочие спрятались в бараках на окраине леса, они были построены на скорую руку для ночлега и укрытия от плохой погоды. Мне было не интересно отправляться к строителям – что мне там делать? Они будут опять кланяться и благодарить меня за щедрость. Зря я так расточал деньги... Остановившись у одного из разрушенных колодцев, я почистил взглядом его внутренности и замер. Это то, что Вересе нужно – просто слегка толкнуть меня в спину, но она не знает, что я предусмотрительно создал энергетическую защиту. Но нет, она продолжает стоять рядом и смотреть в землю – после всех избиений со стороны Насти, она только следует за мной как хвостик – это большая выгода для нее. Я немного разочарован – разве она так быстро сдалась? Не попытается ли он убить меня и сбежать? Что ж, издеваться над человеком с сильным духом гораздо интереснее и приятнее, чем над трусами и подхалимами.

Вспомнив о хранилище, которое только вчера успешно перенесли на самый нижний уровень подземелья, я связался с Иваном через тонкий канал. Деревенский староста Иван дрожа от страха сидел на неуклюжей телеге и, по моему указанию, оглянулся. Я заметил ещё несколько таких же экипажей - всего около пятнадцати человек направлялись к крепости. Все они были молодыми и крепкими парнями, разговаривали друг с другом, но слова было сложно различить - лишь улыбки играли на их губах и громкий смех доносился до старосты. Но им не долго будет радоваться: приехав, я создам из них свою личную гвардию. Молодые и сильные бойцы всегда будут полезными для меня. Вы можете подумать, что я намереваюсь убить и превратить их в зомби - это далеко не так. Превращение мертвых в зомби требует большого количества энергии, на первый взгляд может показаться, что это просто, но на самом деле нет. Я поступлю иначе: построю казарму при крепости, буду щедро платить парням, обучу их и оставлю в гарнизоне у крепости. Ведь я не собираюсь здесь навсегда оставаться.

Нет, все эти приготовления нужны только для моего личного спокойствия. Я отстрою крепость, укреплю её, заполню хранилище до отказа и назначу комендантом Молай-Ха - благо он теперь полностью предан мне. А я отправлюсь в столицу. Хоть я покинул её слишком быстро по своему мнению, я хорошо понимаю, что все серьезные дела нужно проводить именно там. Только в столице собрались люди, которые имеют значение в Империи. Если мне удастся подойти к ним и найти индивидуальный подход к каждому из них, то я смогу осуществить необходимые мне реформы. Сначала я думал просто зайти в одну деревню, обещать им блага и уговорить продать свои души дьяволу. Но после более вдумчивого обдумывания пришлось признать этот план глупым и провальным на сто процентов. Сколько деревень я смогу посетить лично? Как быстро маги и Совет узнают о том, что происходит на окраинах Империи? И как они отреагируют? Ответы на эти вопросы неутешительны: меня скоро вычислят и уничтожат. Я не собираюсь переоценивать себя и недооценивать врага - слишком много амбициозных людей поплатилось за это жизнью.

Постепенно я погружаюсь в атмосферу и колорит этого мира, наблюдаю за людьми, неосознанно подражаю их стилю и мировоззрению. Так устроен человек: если он оказывается в новом и незнакомом социуме, его сознание автоматически приспосабливается к окружающей среде. Конформизм — это путь к выживанию. За спиной раздались тихие, но отчетливые звуки шагов. Кто-то медленно и осторожно шел по свежей гравийной дорожке, и я точно знал, кто это.

— Доброе утро, Молай-Ха,— спокойным и очень вежливым тоном сказал я, не оборачиваясь. Нет смысла разгорячиться или насмехаться над магом, который полностью подчиняется мне. Неважно было то, что произошло в прошлом. Сейчас мы на одной стороне, и он готов пожертвовать своей жизнью ради меня – хоть не по своему желанию. Впрочем, это тоже не имеет значения.

— Здравствуйте, Ваше превосходительство,— вежливо поклонился он, быстро взглянув на Верийру, стоящую за моей спиной.

— Что вы хотели? — Вопрос звучал грубовато и не тактично, но я придержал самый мягкий тон и даже можно сказать, что был немного покровительственным. Это забавно – этот маг явно старше меня, а я могу свысока смотреть на него и как бы спускаться с высоких заснеженных вершин в общении.

— Смело осмеливаюсь поинтересоваться, как поступить с женщиной, которая сейчас находится в камере? — Спокойным голосом он задал вопрос, не проявляя лишних эмоций и словно не замечая моей скрытой издевки.

— Вы о Ларвине? — Удивленно поднял брови я и нахмурился. Я использовал её без раздумий – просто так, без определенной цели – чтобы доказать самому себе, что способен на это. К тому же повод был абсурдным: я дал деньги её сыну и угрожал убить его, если она не выполнила бы мои желания. Как стыдно вспоминать! Особенно с учетом того, что я нахожусь в положении, когда мне не только нельзя нападать на магов, но даже приближаться к ним.

— Пусть она просто сидит в камере, не забывайте о еде и выгуле. У меня нет времени заниматься этим сейчас, — я дал указание после небольшой паузы.

— Как скажете, Ваше благородие, — он поклонился ещё раз, что меня раздражает.

— Прекратите называть меня так и постоянно кланяться. Это меня бесит, — я сообщил высокомерным тоном и махнул рукой, чтобы он исчез из моего поля зрения. Маг не стал спорить и ушел в крепость, вероятно, чтобы покормить пленницу. Я вздохнул и посмотрел на небо. Моросило перестало выпадать, но тучи до самого горизонта закрыли небосвод. Разве здесь такая погода обычна? Мой взгляд зацепился за старую беседку в дальнем углу двора. Я направился к ней, Верийра шла рядом со мной без желания снова общаться с Настей. Старые половики скрипели под моим весом, я остановился посреди беседки и нашел наиболее чистый и сохранившийся кусок лавки. Когда я сел на него, что-то тихо зашуршало подо мной, и я быстро установил несколько силовых нитей внизу, чтобы создать опору. С каждым разом все легче даются мне эти заклинания, я специально тренируюсь работать с чистой энергией. Владимир считал это глупостью и дилетантством, но я видел в этой магии одно большое преимущество. Она не относится к некромантии и её невозможно обнаружить так же легко, как любые другие заклинания тёмной школы. В конце концов, это можно даже не считать магией — просто энергия, которую до этого никто не представлял возможностью сделать материальной, плотной и неуязвимой.

— Кса-Аран, нам следует поговорить. — Я заговорил громко и заметил изумление в глазах Верийры. Улыбнувшись, я заметил ее испуг, когда она отскочила от демона, который появился прямо перед ней.

— Ты мне подарок приготовил, девочка? — Демон расплылся в дружелюбной улыбке и подмигнул Верийре.

— Сдержи свои речи. — У меня было достаточно времени, чтобы осознать, что демон нужен мне больше, чем я ему. Поэтому я мог себе позволить быть слегка нахальным.

— Это очень больно для тебя? У меня таких тысячи... Или может быть четыре... — Демон закатывал глаза к потолку, как будто считая что-то в уме. Он тактично игнорировал мою грубость и старался разрядить напряженную обстановку.

— О чем ты хотел поговорить? Может быть о том, что пора приступить к действиям? — спросил Кса-Аран и угадал точку. Я слегка нахмурился и кивнул, давая понять, что он прав. Демон спокойно сел в глубокое кресло, обитое кроваво-алым бархатом.

— Я понимаю. Мне просто нужен небольшой перерыв, чтобы отдохнуть и восстановить силы. Я не был готов сразу же начинать разрушать весь мир.

— Что? Нет необходимости разрушать что-либо. Твоя задача - изменить мир постепенно и незаметно. Разве можно считать твою родину разрушенным миром? — Демон был удивлен, и я задумался.

— Ну... В определенной степени... — Скажем так неуверенно ответил я.

— Что ты имеешь в виду? — Демон оживился.

— Бедность, преступность, страны третьего мира, голод, войны... — Я начал перечислять все это запутанно, на что он только расхохотался.

— Бедный глупый мальчик. Не стоит обвинять демонов и высшие силы в глупости человека. Поверь мне, вы прекрасно справляетесь с этим самостоятельно. — Он с усмешкой сказал мне.

— Да так случилось, кстати. — Прошептал я, пытаясь отвлечься и запутаться.

— А если перейти к делу? Что ты хотел? — Внезапно став серьезным, Кса-Аран пристально посмотрел мне в глаза.

— Большую сумму денег. — Кратко ответил я, на этот раз разочарованно скривившись уже как демон.

— Знаешь, здесь есть сложная ситуация... Я не могу предоставить тебе желанный ценный металл. — Немного задумавшись, он произнес это.

— Почему бы это? — Удивился я искренне.

— Я не могу сделать этого пока. — С отказом сообщил Кса-Аран, и я недоумевающе нахмурился.

— То есть, ты же демон, щёлкай пальцами, хочешь или что там делаешь, когда создаешь для меня деньги на земле?

— Вот в чем дело, на земле. Там у нас уже все устроено: у нас много душей, много силы и почти безграничные возможности. Однако в этом мире все немного иначе. — С еще большим нежеланием ответил демон.

— Как так? Ты же изменил тело Насти. — Напомнил я ему.

— Не путай: власть над людьми, их душами и телами у нас есть в любом мире, это наша природа. А вот создавать что-то из ничего — прерогатива местных богов и их противников. Однако, поскольку здесь таких нет, я собираюсь занять место первого. Вот когда ты принесешь мне хотя бы тысячу душ, я стану более мощным и, возможно, только возможно, получу подобную способность. — Он говорил развернуто и подробно, однако я выделю из его речи самое главное.

— Значит, ты не можешь помочь мне с деньгами. А заставить нужных мне людей? Хотя это у тебя получается?

— Ну... Тут есть одна проблема... Чтобы я мог оказывать влияние на людей, они должны быть полностью подчинены тебе, не просто связанными в подвале, а ясно и четко понимать, что их жизнь в твоих руках. Тогда, через тебя, я могу сделать некоторые вещи.

— Понятно, и вот здесь возникают проблемы. Получается, что мне нужно будет самому все делать, напрягаться, чтобы ты мог занять трон. — С каждой секундой я понимал все больше и настроение мое портилось в таком же прогрессии.

— Нет-нет, трон будет у тебя. — Быстро ответил Кса-Аран.

— Да какая разница, два трона, а третий положу в кладовку. — Ехидно улыбнулся я, уже с отчетливой неприязнью глядя на демона.

— А что? Ты стремишься к полной власти? Так я тебя разочарую, ты родился человеком, а это не предусматривает такого развития событий. — Прищурился демон и от его слов повеяло холодом, я неожиданно осознал, кто сидит передо мной и поежился, да, что-то я расхрабрился не на шутку.

— Нет, не претендую. — Проглотив комок в горле, тихо ответил я.

— Это хорошо, не хотелось бы видеть твою бессмысленную смерть в бесполезной попытке достичь невозможного. — Так же холодно ответил демон, явно давая мне понять, что случится, если я буду слишком высокомерен. Я несколько секунд молчал, размышляя над новой информацией и решал один очень важный для себя вопрос. Кса-Аран также молчал, ожидая моего решения и не торопясь, спасибо ему за это, наконец я принял окончательное решение и снова поднял на него глаза.

— Я хочу, чтобы ты обеспечил достойную жизнь моей матери, скоро в этом мире будет неспокойно, и я не вижу никакой практической причины перетаскивать ее сюда, это возможно? — Испытующе посмотрел я на него, ожидая любого ответа.

— Для тебя все что угодно. — Снова расплылся в радостной улыбке демон и развел руками.

— Хорошо, ты говорил о каком-то амулете, это правда? — Решив не откладывать дело на потом, поинтересовался я.

— Конечно, вот он. — Жестом искусника издалека схватил небольшой объект из воздуха перед своим лицом демон, передал его мне. Я осторожно прикоснулся к черному полупрозрачному овальному камню, а затем резко отстранился, чувствуя опасность. Затем я наставил себе пару пощечин и уже более уверенно покачал тяжелый камень в своей ладони.

— Использование простое: повесьте его на шею нужного человека и заставьте его произнести клятву, при этом он должен смотреть вам в глаза, это очень важно. — Покачал головой демон.

— Любая клятва? Или есть особый обряд? — Быстро переспросил я, стараясь продемонстрировать хоть какую-то эрудицию.

— Любая, которую вы придумаете. Артефакт сложный, навсегда привязывается к душе человека и следит за тем, чтобы он не нарушил своих обещаний. В противном случае... Ну что ж, это не имеет значения, но вы должны знать, что никто не посмеет нарушить данное вам слово. — Демон ухмыльнулся хитро, и я понял, что мне следует быть осторожным с этой штуковиной.

— А... — Я начал было задавать вопрос, но демон перебил меня.

— Выберите самостоятельно цепочку, вы уже взрослый. — Усмехнулся он и медленно растворился в воздухе.

Я молча сидел до тех пор, пока Верийра за спиной не чихнула. Этот звук разорвал напряженную тишину в беседке и вернул меня к действительности. Я обернулся к ней и увидел ее испуганный и жалобный взгляд. Тихо вздохнув, я поднялся. Мне лень было делать цепочку, да и у меня не было возможности сделать это сейчас, поэтому я просто поместил магический предмет в оправу из материализованной энергии и повесил его на свою шею. Контур замкнулся на мне, так что теперь этот предмет точно не потеряется. Мне казалось, что пронесся стадо диких коней, бросающихся к водопою, и затем обратно, уничтожая последние отпрыски понимания ситуации и осознания субъективной реальности. специально для . орг Первым делом я нашел лист бумаги и перо. Писать этим странным артефактом было сложно, буквы получались кривыми и некрасивыми, на листе появлялись жирные размазывающиеся в разные стороны пятна чернил. Но я не сдавался и в конечном итоге создал что-то вроде текста в авангардном стиле.

— Вот, выучи это, у тебя десять минут. — Слова сопровождались передачей бумаги Верийре, которая медленно взяла лист и начала разглядывать непонятные символы. Через десять минут она повторила текст по памяти с дрожащими губами. В то время наши взгляды пересеклись, а в ее глазах зажглись слезы.

— Я признаю Лукаса Харпера своим хозяином и господином. Клянусь всегда следовать его интересам превыше своих собственных. Обещаю подчиняться каждому его слову с трепетом и безоговорочной преданностью. Гарантирую, что никогда не причиню вреда своему господину и его людям, ни явного, ни скрытого. — Последние слова произнесла она на коленях, заполняемая слезами. Только что она окончательно и бесповоротно лишилась свободы и стала игрушкой в моих руках. Мне даже было чуть-чуть жаль ее – не впервые. Несмотря на все мои слова и убеждения, я был склонен сжалиться. Посему я отнял Настю у Насти. И сейчас я не испытывал злорадства, не потирал ладони, а смотрел на ее дрожащие плечи со смешанными чувствами сострадания и... грусти...

Прошла неделя, и я окончательно пришел в себя, отказавшись от всех своих иллюзий. Мне стало безразлично крепость, больше не вызывала у меня энтузиазма наблюдать за стройкой. Я почти перестал приглашать Настю в свою постель. Зато Верийра была рядом каждую ночь – нет, не так, как вы подумали – она спала возле меня у ног. Кровать была достаточно широкой для этого. Я заметил, как это раздражало Настю: она скрипела зубами от обиды, но не выказывала своей злобы. Она даже пыталась примириться с Верийрой, которая так внезапно стала ближе ко мне. Теперь я полностью доверял ей. Я решил не проводить с Настей обряд принесения мне присяги и оставил ее в крепости, потому что от нее было много проблем. У девушки был слишком живой характер, и я не знал, что творится в ее очаровательной головке. Три столяра и два кузнеца работали день и ночь над новым проектом. Я лично общался с каждым из них и объяснял, что требуется и как это нужно делать. Местные кареты оставляли желать лучшего – даже на деревенской телеге было приятнее путешествовать, чем на этих "роскошных экипажах". Портной усердно и аккуратно шил костюмы по моим эскизам. Верийра скрывала свое облегчение, но я замечал его. Мое отношение к ней постепенно менялось: битья и издевательства прекратились, а наши интимные игры после принесения ею присяги уже сложно было назвать изнасилованием. Что произошло? Просто я решил осознаться, перестать делать гадости и называть их злом. Я понял, что не достоин быть настоящим злодеем, убивать крестьян и насиловать девушек может любой разбойник, и ему за это не достанется почета. Может быть, я уже достаточно повеселился, осытился чужой болью и страданиями, наигрался с чужими телами и окончательно потерял веру в то, что секс – это нечто великолепное и чудесное. Да, он приятен, не спорю, даже очень, но... наскучил... Молай-Ха оказался обычным магом без выдающихся способностей. Он не знал никаких великих заклинаний и не проявлял особых талантов. Его магические силы хватило только на превращение четырех небольших деревянных сундуков во что-то похожее на морозильную камеру. Заклинание было далеко от идеала: иногда требовалась дополнительная энергия. Но проблем возникнуть не должно.

На этот раз я решил не выделяться и приобрести в городе четверку отличных, стойких и, что самое важное, живых коней. Пришлось заплатить немалую сумму, но у меня было достаточно золота. Я не брал с собой никаких магических предметов, за исключением медальона. Мне предстояло пройти через несколько телепортов, что было небезопасно. Перед самым отъездом ко мне пришел демон. Он выслушал мою просьбу и сделал со мной что-то такое, что я не могу объяснить. В результате я перестал быть прежним. Нет, я не превратился в женщину или получил лишний орган на спине. Как сказал Кса-Аран, я перестал быть тем человеком, чья душа хранится в архиве Совета Магов под моим именем. Теперь меня нельзя опознать по тому образцу. У меня появился новый шанс и я не собирался его упустить даром. Перед отъездом демон порадовал меня пятью блоками моего любимого Винстона. Я сразу распечатал одну пачку и наслаждался, наблюдая, как демон окружен дымом от сигареты.

Рабочие получили свою зарплату, наемные мастера ушли еще вчера. В крепости остались только Лавина, Анастасия, Малой-Ха, Вероника и я. Крестьян отправил обратно – планы изменились и они не нужны. А Веронику я уже давно не считаю человеком. Мы с Верой и магом вышли во двор крепости. Перед воротами стояли загруженные багажом лошади и запряженная карета. Я посмотрел на грустную Веронику – на ней было красивое платье цвета бежевого мрамора, его подол едва закрывал колени, а элегантные сапоги из мягкой оленевой кожи выделяли стройные ноги. Изумительное декольте подчеркивало ее грудь – неплохая замена идеальной Анастасии. Я фыркнул в сторону и сделал жест магу. Малой-Ха подошел вперед, простирая руки к небу. В окнах крепости засветилось, а затем раздался глухой истошный крик.

— Простите, я не могу оставить вас здесь... — Еле слышно прошептал я, стараясь скрыть свою печаль. Когда всё внутри крепости выгорело, когда стихли последние крики, когда прервалась связь с Вересом, я сел в просторную карету, закрыл дверь за Верийрой и откинулся на спинку мягкого дивана, вот оно, новое начало.

***

Прежде мне нравился шум машин, этот мерный гул двигателей автомобилей, что нескончаемым потоком шумят под окнами днём и ночью. Первое время мне его даже не хватало, оглушительная тишина ночей этого мира нервировала, заставляла прислушиваться к каждому шороху и скрипу. Сейчас я уже привык, такой родной звук современного города заменил людской гомон. Окна и балкон постоялого двора выходят на центральную улицу, Молай-Ха сказал, что это одно из лучших мест для ночлега, и я склонен поверить ему. Тусклое закатное солнце уже почти опустилось за линию горизонта, узкая полоска алого заката причудливо окрашивает крыши домов, с моего балкона отлично видно улицу и небольшую часть городской площади, неужели здесь всегда так спокойно? Мы прибыли в Бригат два часа назад, дорога заняла у нас несколько дней и отняла не мало сил, живые лошади скачут не так резво, как их мёртвые собратья. Маг показал дорогу к постоялому двору, снял нам комнаты и с недовольным видом ушёл в администрацию города. Я могу понять его недовольство, с самого детства грезить о чудесах, стремиться и тянуться к великому, получить уникальный шанс и попасть в магическую школу, потратить годы на обучение магии, а потом просто взять и отказаться от своего призвания, навсегда закрыть для себя путь чародея, отречься от права стать великим... Именно это сейчас делает Молай-Ха, только так он сможет вернуться в столицу, обычным гражданином, сыном торговца тканями, без полномочий и привилегий, без права применять магию. Я лишь усмехнулся, хотелось сделать это злорадно, но, усмешка получилась грустной, в последнее время мне вообще трудно искренне радоваться чьему-то несчастью...

За моей спиной тихо скрипнула дверь, я повернулся и увидел Верийру, завёрнутую в широкое полотенце с мокрыми волосами. Я не шевельнулся, только из моей руки выскользнули два послушных энергетических щупа и медленно направились к ней в воздухе. Невидимые для обычного зрения манипуляторы схватили полотенце за углы и откинули его в стороны. Я отошел от окна, а нити оплели запястья девушки, притягивая ее к себе. Я использую это выражение образно; на самом деле они только указывают на мои намерения. Больше нет необходимости тащить Верийру - клятва делает свое дело. Когда я прикоснулся к нежной и еще влажной коже плеча, девушка покраснела и отвернула глаза. Я улыбнулся и провел пальцами по сторонам, едва касаясь самыми кончиками; она подскочила и сглотнула, когда я коснулся соска. За последние несколько дней она узнала, что я могу доставлять не только боль и страдания, но и томительное приятное удовольствие. Я наклонился вперед и прижал губами к груди; мои зубы слегка сжали сосок и начали его покусывать. Верийра бросила голову назад и тихо застонала. Я провел одну руку вниз, и пальцы тут же стали горячими и липкими - как все быстро меняется. Приняв мою клятву, Верийра не только поставила себя в пожизненное рабство, но также получила полную гарантию безопасности. Когда человек осознает, что ему не будет причинено серьезного вреда, он раскрепощается, его тело более отзывчиво на ласку и получает больше удовольствия.

Каждому мужчине нравится, когда девушка в его руках расслабляется и наслаждается этим; и я не исключение. Несмотря на то что я говорю о своей особенности на каждом углу, я такой же, как все - обычный человек, просто обстоятельства сложились необычно... Убедившись в своих наблюдениях, я обеими руками схватился за ее молодую и упругую задницу, сжал ее и начал мять, грубо и бесцеремонно, но не слишком сильно. Синяки и ссадины на ее теле только начали заживать, не стоит наносить новые - это выглядит некрасиво. Выправившись, я нашел ее губы; мое лицо ощутило ее горячее дыхание, и она прильнула ко мне всем телом, обхватив шею и поцеловав. В этом поцелуе не было страсти; в нем были мольба и надежда. Она больше не хотела боли и страха; она показывала мне свою готовность отдаться, лишь бы избежать постоянного ожидания удара. Мой напряженный член прижался к ее лобку; она прижалась ко мне так крепко словно пыталась слиться со мной воедино. Я не ожидал такой реакции и был приятно удивлен изменениями, которые произошли. Мои руки подхватили ее стройное тело и легко подняли с пола; я бросил ее на скрипучую кровать и начал быстро раздеваться. Когда я закончил этот простой процесс, Верийра уже лежала на спине, широко раздвигая ноги и закрывая глаза. Руки были раскинуты в стороны, а грудь медленно поднималась и опускалась в такт дыханию. Я наклонился над девушкой и коснулся губами ее подбородка; она продолжала лежать в ожидании, когда я проникну в нее.

Я начал проникать и использовать ее, губы слегка дрожали, у нее не осталось выбора.

- Открой глаза, - тихо сказал я, не шевелясь. Она медленно и нерешительно подняла веки. Ее глаза были карими, красивыми, в них больше не было ненависти, которую я ранее замечал. Теперь она выглядела беззащитной, сломленной. Почему мне больше не все равно? Внезапно я поцеловал ее ласково, нежно, аккуратно прикасаясь губами и разделяя один вдох.

Для девушек такие вещи очень сильны. Поцелуй для них имеет большое значение. Сейчас она невольно приблизилась к мне, лишь бы продолжить это новое для нее чувство. Верирра тихо застонала, когда я проник в нее медленно и неторопливо, стараясь избежать боли и дискомфорта. Я быть может немного экономил размер своего полового члена - не каждая девушка способна спокойно принять его в свое лоно. Ее руки обвили мою шею, я чувствовал напряжение ее бедер, ее разбитое дыхание, и я не торопился ускоряться. Двигаться в ней было приятно - горячие и скользкие стенки влагалища плотно обхватывали мой половой член и массировали его. Они заставляли меня с явным сопротивлением двигаться вперед, растягиваясь и адаптируясь. Верирра тихо вскрикнула, когда я слишком глубоко проник и задел головкой шейку матки. Я сразу понял свою ошибку, но не спешил выйти, а наоборот - замер и начал аккуратно двигаться внутри нее, чтобы она привыкла к этим ощущениям и научилась получать от них удовольствие. Для меня это было новинкой - за свое короткое время как "великий маг", я привык брать женщин грубо, резко, безразлично к чьим-то чувствам помимо своих собственных. Это доставляло боль и заставляло их кричать и умолять, а меня возбуждало и заставляло сердце биться чаще, в крови выплескивался адреналин. А сейчас, все изменилось. Сейчас подо мной была молодая девушка, она полностью принадлежала мне. В кои-то веки она не посмела бы отказаться, она послушно расположилась с раскрытыми ногами, даже если я сказал бы ей, что намерен полностью разорвать ее. Именно из-за этого пропало то чувство... Я не знаю, как это объяснить - когда ты берешь женщину, прижимаешь ее к кровати и ощущаешь ее попытку вырваться; ощущаешь ее безысходность, протест и боль. Именно это пробуждает первобытный инстинкт и вызывает блаженство. Но сейчас этого нет... Сейчас есть только покорность и готовность терпеть. Мы оба осознаем, что ее жизнь и судьба находятся в моих руках... Заставив ее дать мне обещание после того, как связал ее руки и ноги, я самолично взвалил на себя огромную ответственность. Теперь она уже не просто девка, которую я держу в подчинении из-за страха перед наказанием. Теперь она моя - полностью принадлежит мне. И мне больше нет радости в том, чтобы причинять ей боль. Напротив, я хочу доставить ей удовольствие. Как сложно порой понять самого себя... Она прочитала это в моем взгляде и сразу все поняла. Медленно она расслабилась и выдохнула. Теперь все зависит только от меня. Романтики могут говорить о душевной связи и общности взглядов, они могут говорить о любви, но когда я в ней - я чувствую сжатие стенок ее влагалища, чувствую биение ее сердца, ощущаю ее дыхание на своих губах и для меня нет большей близости. Она предалась мне настоящим образом впервые и поверила, что все будет хорошо. В такие моменты я не узнаю себя. Все проблемы исчезают, злоба исчезает. Я становлюсь другим человеком, и этот человек нравится мне больше, чем самому себе.

Верийра была возбуждена, по ее телу пробежали множество эмоций. Она издала тихий стон, а ее бедра двинулись вперед. Я улыбнулся искренне, так искренне, что эта улыбка не напоминала мои обычные насмешливые ухмылки. Мы двигались все быстрее, слышалось возбуждающее шептание. Ее вагина была наполнена соком и требовала продолжения, и я не сомневался в этом. Какое удовольствие может доставить такой простой процесс, и каким ошеломляющим может быть женский оргазм, когда мужчине удается довести ее до предела. Никаких криков или пафосных стонов не было - она притянулась ко мне всем своим телом и задрожала. Внутри все сжалось, словно попыталась меня выжать. С большим трудом я сдержался, чтобы не кончить в ней. Когда Верийра расслабленно раскинула руки и закрыла глаза, я медленно вытащил свой член, и в тот же момент я кончил несколькими горячими струями, которые потекли по ее стройному животу.

- Я пойду принимать душ, присоединяйся,- сказал я хриплым голосом, поднявшись с кровати. Мои колени слегка дрожали, а в голове царил легкий и свободный шум. Это было какое-то новое состояние...

- Никому не рассказывай об этом,- попросил я Верийру, когда мы уже полулежали в горячей ванне.

- Я ничего не скажу, Господин,- ответила она тихо, не открывая глаз. Я улыбнулся снова и начал мягко и ненавязчиво массировать ее грудь, лаская соски. Она поняла меня без слов - интуитивно и точно. В некоторых вопросах женщины бывают очень чуткими. Даже мне самому было не до конца ясно, что со мной произошло. Видимо, долгие размышления последних дней не прошли бесследно - я задал себе слишком много вопросов и нашел слишком много ответов...