Методы воспитания. Часть 5

Продолжение...

На следующий день я проснулась поздно, что-то около часа дня – сказались, наверное, выпитый мною накануне алкоголь и вчерашний день, насыщенный событиями. Всю ночь мне снились мужские члены в состоянии эрекции, которые я ласкала руками, целовала и облизывала. Проснулась я с сильной головной болью и с мокрой от возбуждения киской. Моя щёлочка просто изнывала от желания ощутить в себе здоровенный мужской член, и скорее всего потому, что именно на этом самом моменте, когда член погрузился в меня, и прервался мой эротический сон.

Как была, голышом, я прошлёпала босыми ногами на кухню.

- Привет, пап, - поздоровалась я с отцом, который сидел на кухне и слушая новости, пил кофе.

- Доброе утро, - ответил он, скользнув по мне взглядом. Он хоть и привык видеть меня дома голой, но, наверное, как мужчина, не мог не обратить внимание на такую-то красоту. Его скользящий взгляд на долю мгновения задержался на моей гладенькой киске.

Я налила стакан воды и с яростью, истомлённого жаждой путника пустыни, стала его опустошать..

- Я уж хотел тебя будить, - сказал он, - заспалась ты что-то сегодня.

- Голова пипец, как болит, - пожаловалась я, прерывая своё поглощение влаги, для того, чтобы вновь пополнить стакан.

- Какие у тебя планы на сегодня, Крис? – спросил папа

- Не знаю, а что?

- Хочу съездить искупнуться в проруби, - ответил отец, - поедешь со мной?

Ура! Внутри меня всё ликовало. )) Ещё один день голых приключений!

- Конечно! - согласилась я, едва сдерживая свой восторг.

Отец впервые предложил взять меня с собой, хотя сам моржевался довольно регулярно. «Может быть я увижу отца голым - промелькнула в голове шальная, похотливая мысль, продиктованная желанием моей плоти. «Интересно, а какой у него член»?

И тут же, мысленно осудила себя за это: вот дурочка… это же отец… совсем с ума сошла…

Уровень моей сексуальной энергии в тот день просто зашкаливал, и я не могла контролировать себя, чтобы не думать об ЭТОМ. Наверное, так совпало, что мой гормональный фон, наложился на события вчерашнего дня, плюс ещё длинный эротический сон. Не знаю… Но факт тот, что я в тот день явно не принадлежала себе, а все мои мысли и желания были подчинены зову плоти.

- Тогда давай садись и ешь кашу, - сказал отец.

- Фу-ууу, овсянка…, - капризно протянула я, заглянув в кастрюльку.

- Давай, давай. Ешь! – ультимативно заявил отец, - И одеваться уже надо…

Я плюхнулась голой попой на табурет и совершенно машинально, с удовольствием потёрлась изнывающей от желания киской о его холодную поверхность. Упс! Вот дурочка… Отец же рядом… Мельком взглянув на отца, я попыталась понять, заметил ли он мои телодвижения. Вроде нет… Уфф, пронесло.

«Надо бы быть поаккуратнее» - сказала я сама себе.

- Кстати, что же мне надеть?- размышляла я, с неохотой поедая ненавистную овсянку.

И тут отец, словно услышав мои мысли, сказал.

- Я пойду пока за машиной, а ты одевайся и выходи. И одевайся полегче.

Полегче! Я только об этом и мечтала. Конечно, я с удовольствием ограничилась бы вчерашним своим нарядом, но боялась, что отец меня не поймёт – слишком уж откровенно. Лосины я вчера так и не забрала, и они продолжали валяться в сугробе, около трансформаторной будки. «Так, - решила я для себя, расправляясь с остатками каши, - значит надену джинсы, сапожки и курточку».

- Не забудь купальник и сланцы, а полотенце я взял - уже в дверях крикнул отец, и через мгновение я услышала, как хлопнула входная дверь.

«Купальник…» - повторила я про себя это ненавистное слово. Да, на фига он нужен! Мне вовсе не хотелось упускать такой шанс побыть голенькой на улице на вполне себе законном основании. И я, на свой страх и риск, решила для себя, что не буду брать его с собой.

С этим решением, я наскоро привела себя в порядок: приняла душ, расчесала волосы и резинкой схватила их в тугой хвост. И во время всех этих приготовлений, то сексуальное напряжение, с которым я уже проснулась, продолжало нарастать, т. к. я не могла не думать о предстоящем сегодня голом приключении, а эти мысли меня изрядно возбуждали.

Продолжая оставаться голой, я села на пол в прихожей и стала выгребать из нижнего шкафа всю обувь в поисках своих сланцев, которые я с лета не одевала. Шкаф был очень глубокий, и на виду стояла в основном отцовская обувь, которой было больше чем моей, и которой он пользовался более регулярно. Пока я там шуровала, со второй полки упал папин армейский ботинок, в каких он обычно ездил на охоту, и своей подошвой, с засохшей в глубоком протекторе грязью, коснулся моей гладенькой и уже немного влажной от возбуждения, киски. И снова мой мозг, затуманенный желанием плоти, подчинился животному инстинкту, и я совершила то, что было похоже на полное помешательство.

Прижав эту грязную подошву к своей нежной щёлке, я стала мастурбировать… Пошире расставив ноги, я массировала свою гладенькую писю, этим грубым и грязным ботинком и была на седьмом небе от блаженства. Засохшая грязь, «ожившая» от моих соков, начала оставлять грязные следы на моём нежном бутончике и как ни странно, этот факт лишь добавил градуса моему возбуждению, заставив меня действовать более энергично. Положив ботинок на пол подмёткой кверху и придерживая его руками, я оседлала его, и расставив пошире, согнутые в коленях ноги, опустилась, изнывающей от желания щёлочкой, на грязную подошву.

Это было похоже на сумасшествие! Я, словно безумная, начала тереться влажной писькой об этот грязный башмак, чем почти моментально приблизила себя к оргазму. Но кончить сейчас, вот так второпях, не входило в мои планы. Хотелось сохранить максимально долго этот высокий уровень возбуждения, не растрачивая себя по мелочам. Чтоб уж кайфануть, так кайфануть! Мне стоило невероятных усилий, чтобы остановиться, но я это сделала.

И сделала это вовремя, т. к. спустя буквально несколько секунд услышала звук клаксона на улице, узнав в нём сигнал отцовского автомобиля. Нужно было бегом одеваться, чтобы не дай бог, не разгневать отца, который очень не любил, когда его заставляли ждать. Вывалив всю обувь наружу, я наконец нашла свои сланцы и второпях закинула всё обратно в шкаф. Времени, чтобы помыть грязную киску, не было, и я второпях вытерла её влажным после душа полотенцем. Натянув джинсы, я надела сапоги, накинула куртку и, прихватив «шлёпки», выбежала из квартиры. Куртку я застёгивала уже на ходу, пока спускалась по лестнице.

Белый отцовский «ленд-крузер» уже ждал меня у подъезда. Я залезла в машину и кинув на заднее сиденье сланцы, немного поёрзав, устроилась поудобней на уже тёплом от подогрева, сиденье. Пока усаживалась, джинсы врезались своим швом в мою промежность, вызвав тем самым очередной прилив неги, которая приятной волной разлилась по всему телу, вызывая желание утонуть и раствориться в ней. «Да, вот уж действительно, - подумала я, - дошла до крайней степени возбуждения… даже такие элементарные действия, вызывают настолько сильные ощущения…».

- Ты сегодня, какая-то другая, - произнёс отец, выруливая на дорогу, - глаза так горят… Так хочется в проруби искупаться?

- Ага! – ответила я, - давно мечтала.

«Знал бы он, что на самом деле заставляет мои глаза так гореть, вот бы удивился» - подумала я.

- А не страшно? Вода то ледяная.

- Не-а, - ответила я, - ни сколечки.

И я вспомнила свои вчерашние голые и холодные приключения, и низ живота вновь наполнился приятным волнительным теплом.

Прорубь для купаний располагалась на окраине города – в лесочке было небольшое озеро, и эта зона была излюбленным местом досуга, как летом, так и зимой. Зимой в лесу катались на лыжах, по ледяной поверхности - на коньках, а с довольно крутой горки, спускающейся от леса к самому озеру – катались на всём, на чём только можно было вообразить.

Нам повезло, машина выезжала с переполненной автомобилями стоянки, и отец ловко припарковал свой «крузак» на освободившееся место. Я представила себе, сколько же там народа. А ведь многие приходили сюда и без машины. И они все увидят меня голенькую… Моя плоть моментально отозвалась на такие мысли приятной истомой, вновь заполнившей меня. Меня так и подмывало раздеться уже здесь, на стоянке и идти до проруби уже голенькой. А идти нужно было метров двести до горки и ещё метров сто, уже по берегу озера – до проруби. Но голос разума всё-таки возобладал над зовом плоти и не дал мне этого сделать…

Когда мы вышли из машины, то из «мерседеса», который приехал ещё до нас, вышел мужчина и парень лет 18-ти и направились в нашу сторону.

- Ну, здравствуй, Виталий, - сказал отец, протягивая мужчине руку.

- Здорово, здорово, - приветливо ответил он, и тут только я узнала в нём дядю Виталия, товарища отца по каким-то общим делам.

Они крепко пожали друг другу руки, и затем отец протянул руку пареньку, стоящему чуть поодаль, а дядя Виталий, в свою очередь, переключил своё внимание на меня.

- Привет, Кристина, - поздоровался он со мной, и оглядев с головы до ног, добавил, - ты посмотри, как повзрослела… В невесты моему оболтусу уже годишься.

- Вадим, поздоровайся, - обратился он, как я поняла, к своему сыну.

Вадим был худеньким пареньком, среднего роста, который послушно исполнил просьбу своего папаши, но сделал это, как-то без особой охоты:

- Привет.

- Привет, - ответила я кокетливо.

Мне он хоть и не очень нравился, но моё неутолённое с утра желание требовало флирта. Поэтому я решила применить к нему мой излюбленный приём - отработанный не так давно дома, перед зеркалом, сексуальный взгляд милой кошечки. Я ждала, когда же он поднимет на меня взгляд, чтобы стрелять наверняка.

- Кристина, - продолжила, протягивая ему ладошку, - можно просто Крис.

И вот он посмотрел… Наши взгляды встретились… и я «выстрелила»…

- Вадик, - ответил он смущённо, пожимая мою руку, зардевшись, словно нашкодивший и пойманный за руку подросток.

Я поняла, что домашняя заготовка сработала, как надо. ))

Мы двинулись через лес, в сторону озера, отец с дядей Виталием – впереди, я с Вадиком чуть сзади. Взрослые довольно живо общались, обсуждая деловые вопросы, а мы же шли, практически молча – разговорить Вадика оказалось непросто. «Ну и ладно, раз не хочет поддерживать разговор, буду его дразнить» - решила я. Да и накопившееся напряжение требовало небольшой разрядки. И со словами:

- Что-то жарко сегодня…, - я потянула замочек молнии на моей курточке - вниз, остановив его около пупка.

Грудь моя конечно не полностью обнажилась, но то, что под курткой у меня больше ничего нет – стало очевидно. Вадик, увидев это, снова залился румянцем и боязливо оглянулся по сторонам.

-Тебе не холодно? - озадаченно спросил он, поглядывая на мою обнажённую грудь, сам при этом, спрятавшись поглубже в свою куртку.

- Не-а, - ответила я, - наоборот… так классно освежает.

Я и на самом деле, что-то разгорячилась – гормоны бурлили во мне, не находя выхода, а морозец приятно остужал меня через распахнутую курточку.

- Я бы и совсем разделась, но отец увидит - убьёт …, - хвастливо добавила я.

- Что?! Вообще до гола? – ещё больше прифигел Вадик.

- Да, а чё тут такого, - небрежно ответила я, - я уже так гуляла.

- Да, гонишь наверно…, - в сомнении, верить ли мне или нет, сказал Вадик.

- Не хочешь, не верь, - ответила я, стараясь это произнести, как можно более безразлично.

На некоторое время Вадик умолк, видимо прокручивая в голове эту мысль и не понимая – вру я или нет. Я же, засунув руки в карманы курточки, регулировала степень распахнутости куртки, чтобы излишне не шокировать встречных прохожих, всё чаще попадающихся на нашем пути по мере приближения к эпицентру зимнего места отдыха горожан.

- То есть, - продолжил Вадик наш разговор спустя какое-то время, - если сделать так, что твой отец не увидит или сам позволит тебе остаться голой, ты согласна это продемонстрировать?

- Легко! – ответила я, а сама задумалась, что же он имеет ввиду, говоря, что отец позволит остаться голой.

К этому времени мы уже подошли почти к самому озеру и нам только оставалось к нему спуститься по довольно крутому склону. По широкому, немного более пологому, и накатанному спуску каталось бесчисленное множество детей, подростков и даже взрослых на санках, снегокатах, льдянках и ватрушках. Крики и визги сопровождали всё это действие.

Со склона открывался прекрасный вид на озеро: чуть левее от накатанной трассы располагался каток, где горожане катались на коньках, а немного правее была прорубь, где купались любители зимнего плавания. Ещё дальше, за прорубью, рассыпались по ледяной поверхности заядлые рыбаки, которых не смущало присутствие многочисленной субботней публики и шума.

Глядя на всю эту красоту, я слегка размечталась… Я представила, как качусь с горки на санках, абсолютно при этом голая. Как морозный воздух, набегая, остужает моё обнажённое тело… Словно вдогонку моим мыслям, лёгкий порыв ветра, нахально пробравшийся через распахнутые полы курточки, заставил вернуться в реальность.

Чтобы не привлекать к себе внимание толпы, я немного застегнула молнию, подняв замочек на уровень груди, и ускорила шаг, догоняя спутников.

Отец с приятелем уже спускались к берегу озера, а Вадик ждал меня у обрыва. Крутой склон и растущие на нём деревья, заставляли спускаться по касательной. На утоптанной тропинке было довольно скользко и чтобы не навернуться, приходилось придерживаться за стволы деревьев. А один раз Вадик, двигающийся чуть впереди, даже протянул мне руку, на особо скользком участке. Джентельмен.. ))

Вот и прорубь. Полынья, своей короткой стороной, располагалась прямо около берега, так что сквозь прозрачную воду было видно песчаное дно. А длинной своей частью уходила к центру озера метров на десять. На берегу и около кромки проруби толпились моржи, человек восемь, разной степени одетости, причём в плавках был лишь один из них. Также среди них была одна женщина лет 50, в накинутом на плечи пледе и в валенках.

Похоже женщины у проруби, были довольно редким зрелищем, потому, что при моём появлении все мужики заметно оживились. Кто-то раздетый, поспешил прикрыться, а кто-то наоборот – повернулся в мою сторону, демонстрируя своё хозяйство в полной красе. А немного поодаль, ближе к склону, стояли несколько зевак, которым похоже было диковинно видеть этих голых людей зимой, залезающих по своей воле в ледяную воду.

У меня глаза разбегались, глядя на это многообразие мужских тел и членов… Что называется сон в руку. И тут опять в мою голову пробралась шальная мысль: будет ли мой отец купаться в плавках или нет, и увижу ли я его инструмент? И снова я упрекнула сама себя за такой нездоровый интерес к своему отцу.

Все эти люди, похоже, были завсегдатаями этого места, судя потому, что отец с дядей Виталием подошли к каждому и поздоровались за руку, а с женщиной перекинулись парой слов.

- Что, дочку привёл? – спросила женщина, обращаясь к отцу и глядя при этом на меня.

- Да, - ответил папка, - Кристина зовут.

- Баба Лида, - представил он её мне.

- Здрасьте, - поздоровалась я.

- А я сына притащил, - добавил Виталий.

- Правильно, правильно, - одобрительно закивала женщина, - надо приобщать молодёжь к здоровому образу жизни. А то хилые все стали, больные…

Когда она это произнесла, то посмотрела почему-то на Вадика, который своей худобой и бледным видом и правда не источал здоровье.

Отец расположил около проруби сумку, достал из неё полотенце и расстелил его на снегу. Дядя Виталий с Вадиком тоже стали готовиться к плаванию. Меня же так и подмывало снять скорее с себя всю одежду и в то же время было немного стрёмно – что скажет папа, когда увидит, что у меня не то что купальника, а вообще ничего больше нет. Отец уже почти штаны снял, а я всё мялась…

- Ну, чего сиськи мнёшь, - не стесняясь в выражениях, обратилась ко мне баба Лида, - раздевайся, чего стесняться то.

Меня не нужно было уговаривать, и, подойдя поближе к нашим вещам, я расстегнула молнию курточки и решительно её сняла с себя. Мой отец с немым вопросом в глазах посмотрел на мои голые сиськи.

- Ну, ты сказал, полегче одеться, - в оправдание ответила я.

- А купальник? – спросил он.

- Забыла…, - виноватым голосом произнесла я.

- Да, ладно тебе! – бесцеремонно вмешалась в наш разговор вездесущая баба Лида, - Купальник… Зачем он нужен то? Пусть тело дышит! Сам то, небось, голяком купаться будешь.

Мой отец похоже сам ещё не решил, как ему окунаться, т. к. он держал в руках плавки, но не одевал их – видимо моё присутствие его смущало. Но баба Лида разрешила сразу все наши сомнения – отец снял единственный оставшийся предмет одежды, трусы, а я сапожки и джинсы.

Ура! Я голая!

Какой-то дикий восторг вдруг наполнил меня до краёв, едва не выплеснувшись ликующим криком… Непонятной природы… Но он не имел ничего общего с тем сексуальным перевозбуждением, которое с утра не давало мне покоя.

Мне вдруг захотелось пробежаться голышом по этому белому снежку, прыгнуть в его пушистые объятия, утонуть в нём. Хотелось беситься и дурачиться, валяться и кататься по снегу… И при этом я осознавала, что меня никто не осудит, не упрекнёт! Я могу делать всё что захочу!

Побросав свои вещи рядом с сумкой отца, я рванула голышом к центру озера, где был нетронутый и глубокий снег. Когда снег стал доходить уже до колена и выше, я остановилась и раскинув в стороны руки, плюхнулась с визгом в сугроб.

- Вот стрекоза, то – одобрительно прокомментировала баба Лида мою выходку.

Я продолжила дурачиться в снегу, зарываясь с головой в сугроб, разбрасывая фонтаном снег, визжа и смеясь от переполняющих меня эмоций.

Когда же этот порыв восторга стих и я огляделась по сторонам, то поняла, что всех окружавших меня людей, как будто нажали на паузу - все застыли и смотрели на меня! Все моржи у проруби, зеваки, кто-то даже из тех, кто катался с горки и был в этот момент поближе, и даже кое-кто из рыбаков. Я, наверное, представляла из себя довольно странное зрелище – голая девушка барахтающаяся в сугробе и облепленная с головы до ног снегом.

И вот в этот момент я заметила, что мои джинсы, куртка плавают в ледяной воде… Только я успела подумать о том, как же такое могло случиться, как увидела, что Вадик, используя всеобщее увлечение мной, неуверенно, как бы сомневаясь, стоит ли, скинул в воду и мои сапожки до кучи… Вот блин… Он всё-таки оставил меня голой!

Когда все поняли, что представление окончено – мир снова ожил. Но это всеобщее внимание к моей персоне, вновь всколыхнуло во мне, чрезвычайно приятное чувство сексуального возбуждения. Эпицентром этого волнующего чувства была моя истомившаяся от желания и горящая огнём щёлочка. Мне вдруг захотелось зачерпнуть побольше снега и втереть эту горсть в мои нежные складочки, в попытке унять этот нестерпимый зуд, но подумала, что это будет уже перебор.

Отец, похоже, был в шоке от моей выходки от того, как я сейчас выглядела, приближаясь к нему: вся в снегу с головы до ног и с горящими глазами. Наверно поэтому он не прикрылся и стоял голый, держа в руке мои шлёпки. И я увидела его член… Несмотря на мороз и расслабленное состояние, выглядел он более чем внушительно. «Интересно, - подумала я, - как же он тогда выглядит в боевом состоянии? » И тут же закралась мысль: «а может он сейчас не совсем в расслабленном состоянии? » Тьфу ты! Опять эти мысли… Сегодня я уже в третий раз останавливала себя от этих извращённых мыслей. Надо что-то делать… Может пора спустить пар?

Все эти мысли пронеслись в голове, пока я шла до проруби несколько шагов. И в это время поднялась суета по вытаскиванию моих вещей из воды – баба Лида первая заметила и подняла тревогу. Кто-то из мужчин даже нырнул в воду, доставая мои джинсы, которые уже практически ушли под лёд.

- Давай надень шлёпки, - сказал отец заботливо, протягивая мне их, - или на полотенце встань, а то ножки замёрзнут.

От шлёпок я отказалась. То чувство эйфории, которое нахлынуло на меня после купания в снегу в смеси с сексуальным возбуждением и бурлящими в крови гормонами, создавало ощущение, что мороз вообще не властен надо мной. Жар, исходящий изнутри, грел меня, и мне не хотелось обращать внимание на слегка подмёрзшие пальчики на ногах.

- Слушай отца, дочка, - как всегда включилась в разговор баба Лида, - держи ноги в тепле, они первые замерзают.

Мне не хотелось с ней спорить, и я встала босыми ножками на постеленное отцом полотенце. Снег на моём раскрасневшемся теле стремительно таял, и отец накинул мне на плечи полотенце.

- Как же так вообще могло получиться, с вещами то, - продолжала баба Лида, мыслить вслух, - непонятно… Может задел кто?

В этот момент я подняла глаза с жалкой мокрой кучки моих вещей, на Вадика и наши взгляды встретились. Его глаза, как бы говорили: «извини, пусть и таким способом, но я создал тебе необходимые условия, теперь очередь за тобой…»

- В чём теперь домой то пойдёшь? – спросила меня баба Лида.

- Да мы на машине, - ответила я беззаботно, - а до стоянки я могу и так дойти…

- Ну, ты что-то разошлась сегодня совсем, - сердито перебил меня отец.

- А что? – ответила я, делая вид, что не понимаю, о чём он говорит, - не холодно совсем…

- Куртку мою оденешь…, - буркнул он.

- Да я же в ней утону! - наигранно возмутилась я.

- Пусть хотя бы плед мой возьмёт, - предложила баба Лида.

- Тогда уж я лучше в полотенце завернусь, - согласилась я.

- Ну, ладно…, - неохотно согласился отец, - только бегом побежишь.

- Хорошо, - согласилась я расстроенно.

Мы опять переглянулись с Вадиком, и на этот раз я ему взглядом ответила: « сожалею, но вот только так, чувак…». Я и сама не против была бы такого приключения… Пройтись голышом через этот, кишащий людьми, склон для катаний, через переполненный прохожими лес… Представив себе эту картину, я разволновалась не на шутку и мне безудержно захотелось поласкаться.

Никто уходить с зимнего пляжа не собирался, даже те, кто уже успел окунуться. Да и зевак явно прибавилось. И скорее всего причиной тому была я. Я была всё такой же голой, лишь небольшое полотенце прикрывало мои плечи, не скрывая ни мою грудь, ни тем более писечку. Я чувствовала на себе взгляды всех этих людей, хотя это внимание было не такое явное, как тогда, когда я барахталась в снегу. И от этих, скользящих по моему телу взглядов, старающихся казаться равнодушными, я заряжалась какой-то невероятной энергией, которая толкала меня на совершенно сумасшедшие поступки. Мне захотелось оголиться ещё сильнее, чем я уже была…

Пользуясь тем, что отец с Виталием залезли в воду, а баба Лида возилась с термосом, наливая себе горячий чай, я приняла позу, которая при любых других обстоятельствах выглядела бы абсолютно непристойной. Опустившись попой на полотенце, спиной к проруби и лицом к берегу, я, раскорячившись, пыталась максимально близко рассмотреть свою босую стопу, словно искала маленькую занозу.

При этом моя киска полностью раскрылась перед взглядами любопытных зрителей. Я старалась вести себя непосредственно, как будто ничего особенного не происходило, но во мне всё трепетало от мысли, что среди бела дня столько людей видят сейчас моё самоё сокровенное. Уровень моего возбуждения поднялся ещё на несколько градусов, продолжая толкать меня на глупости.

- Вадик, посмотри, пожалуйста, - обратилась я к нему, стоящему чуть правее меня и всё ещё не снявшему штаны.

При этом я немного откинулась телом назад и отвела голую ногу в сторону Вадика. И снова я предстала перед зеваками в отличном виде! Вадик осторожно взял в руки мою ножку и делал вид, что пытается что-то рассмотреть на подошве, но взгляд его, словно манимый магнитом, неуклонно срывался вниз, к моей щёлочке. Я наслаждалась и заряжалась этим вниманием к моему телу, к моей киске… М-ммм…

Я услышала голос отца и по приближающимся всплескам воды, поняла, что он выходит. Отобрав свою ножку у Вадика, со словами: «ладно, дома посмотрю…», я уселась на полотенце, скрестив ноги по турецки, как ни в чём не бывало.

- Ууух! Хороша водичка! – бодрым голосом произнёс отец, - Ты чего голая то сидишь тут? Иди окунись.

Я подняла голову и упёрлась взглядом в отцовский «инструмент» внушительных размеров, находившийся аккурат напротив моего лица… От мысли, каким же он может быть огромным в напряжённом состоянии, всё внутри меня приятно заныло.

- Чего молчишь то? – спросил меня отец, и этим вопросом вывел меня из моих размышлений.

Я с готовностью встала и направилась в сторону входа в прорубь.

- А ты чего не разденешься никак? - спросил дядя Виталий у своего сына.

- Холодно…, ответил Вадик жалобно.

- Давай, давай, снимай штаны то, - продолжал Виталий, - вон Кристинка, уже голая давно, а ты никак не разденешься…

Я, как раз в этот момент подошла к кромке воды и пробовала ножкой водичку. После контакта со снегом, моей ножке она показалась даже тёплой. Вновь ощущая на себе многочисленные взгляды и подстёгиваемая ими, я решительно вошла в воду и начала удаляться от берега, быстро при этом погружаясь – берег в этом месте был довольно крутой. Когда вода дошла до пояса, я резко присела, скрывшись по плечи. Ледяная вода, словно тисками сжала всё моё тело, неожиданно выдавив из моей груди весь воздух в виде непроизвольного вскрика. Мне казалось, что сердце сейчас остановится от такого сковывающего холода.

Но погружаясь во второй раз, ощущения были уже помягче – я постепенно привыкала к ледяной воде. И эти ощущения отличались от тех, что я испытывала, зарываясь в снег: снег не так плотно обволакивал тело, как вода, и хотя был холодней, но охлаждал тело не так резко.

Мне захотелось поплавать…. Забыв про свой хвост волос, которые я изначально не планировала мочить, я по «лягушачьи» направилась вдоль полыньи. Ощущения были невероятными… Вода, наверное, из-за своей температуры, казалась очень плотной, и держала моё тело, словно была солёной. При каждом взмахе ногами, мою разгорячённую писечку так приятно ласкала и остужала холодная водичка, что хотелось продлить эти ощущения бесконечно…

- Ты, Крис, не увлекайся, - строго сказал мне отец, который уже практически оделся, - Не больше 2-х минут… Понятно?

Тут у него зазвонил телефон, и он переключил своё внимание на него, а я с сожалением повернула к берегу. Когда я уже выходила из воды, Вадик только подошёл к кромке. Он стоял в одних трусах и шлёпанцах, зябко переступая с ноги на ногу и не решаясь сделать решающий шаг. В своей худобе и нерешительности он выглядел как-то уж очень жалко. Я решила его поддержать:

- Не бойся. Только в самом начале страшно. Зато потом так клёво!

- А я и не боюсь, - неуверенно ответил Вадик, не поднимая глаз выше моей обнажённой груди.

Мои слова видимо подействовали на него, потому что он, наконец, выступил из своих шлёпок и шагнул в воду. Я вышла на лёд и босиком пошла к полотенцу. Пар клубами поднимался с моего раскрасневшегося тела и чувство эйфории снова наполнило меня. Мне было совершенно не холодно и нисколечко не хотелось одеваться. Но отец снова накинул мне на плечи полотенце и стал аккуратно промакивать им воду с тела.

- Ну, ты как? – поинтересовался он.

- Классно – возбуждённо ответила я. Я вдруг обратила внимание на свои соски, которые на морозе так набухли, что казалось, можно было ими резать стекло.

- Слушай, Крис, - продолжал отец, - мне сейчас срочно нужно идти. На стоянке меня ждёт один человек и мне с ним надо встретиться. Ты со мной сейчас побежишь или подождёшь Вадима и пойдёшь с ним?

От предвкушения новых, пока ещё неведомых мне приключений, внизу живота приятно заныло…

- Конечно, беги, пап, - ответила я, стараясь как можно более спокойно, - я с Вадиком дойду. Чё тут до парковки то идти…

- Ну, хорошо, давай, - отец второпях чмокнул меня в щёчку, - не задерживайся тут.

Отец с дядей Виталием, начали удаляться с сторону крутого склона, где мы спускались к озеру.

- Да, твои мокрые вещи я взял, - обернувшись, крикнул мне отец и махнул рукой.

Я махнула ему в ответ и повернулась в сторону проруби, где в этот момент, громко охая, выходил из воды Вадик.

- Иди сюда, на полотенце, - сказала я ему, и Вадик послушно подошёл и встал рядом.

Вода ручьями стекала с его тела и Вадик зябко поёживался от холода. Он схватил полотенце, оставленное его отцом, и стал стремительно вытираться.

- Холодно, что ли? – спросила я.

- Угу, - ответил он.

Мы стояли на полотенце, сложенном несколько раз и как Вадик не стремился отодвинуться подальше, наши голые тела периодически соприкасались.

- А мне нисколечко, - заявила я.

- Давай я тебе спину вытру, - предложила я, и взяв у него полотенце начала его вытирать.

- А чего ты трусы то не снимаешь? – спросила я, - Заморозишь же всё.

Я бесцеремонно запустила палец под резинку его плавок и потянула вниз, но Вадик нервно убрал мою руку.

- Стесняешься, меня что ли? – спросила я, обиженно надув губки.

- Да, стесняюсь, - нервно, но приглушённо ответил Вадик, - и не только тебя.

Он, обернувшись, посмотрел на бабу Лиду и стоящих на берегу зевак.

- Вот глупенький, - сказала я кокетливо и добавила – Ну, хочешь, я полотенце подержу, прикрою тебя?

Растянув руками полотенце, я закрыла его от случайных зрителей. Вадик повернулся ко мне и, секунду помедлив, начал стаскивать мокрые плавки. С озорным видом я заглянула за ширму.

- Какой маленький…, - игриво произнесла я.

Вадик смущённо прикрыл его рукой.

- Он просто замёрз, - оправдываясь, ответил он.

«Может он конечно и замёрз, - подумала я, - но по сравнению с «инструментом» моего отца, выглядит он игрушечным»

Вадик смущённо отвернулся от меня, лицом в сторону нескольких мужчин моржей и сидящих чуть дальше рыбаков.

- А отцы то наши ушли…, - загадочно произнесла я, - Можем похулиганить немножко… Может, покажу тебе, что… может потрогать дам…

Говоря это, я положила свою ладошку ему на спину, нежно провела ею по с верху вниз, затем плавно переместила руку на его живот и медленно стала спускаться ниже… Моя цель оказалась достигнута довольно быстро - Вадик снова повернулся ко мне и член его уже заметно прибавил в размерах… Мммм… Теперь он уже прятался от любопытных взглядов «моржей». )) Выглядел Вадик ещё более смущённым, чем когда я запалила его писюн и решилась прокомментировать.

Теперь только я, своим обнажённым телом скрывала его и его набухшее достоинство от всех, кто присутствовал на берегу. А так как стояли мы на этом крохотном островочке из полотенца практически вплотную, то я чувствовала, как его член касается моих бёдер, в свою очередь, сама касаясь торчащими сосками его груди.

- Эй, голубки, - услышали мы голос баба Лиды, - хватит там ворковать. Идите чай пить.

Я мигом развернулась и как была босиком и голышом, отправилась на приглашение, оставив Вадика без естественного прикрытия. Пока шла, я задорно оглянулась назад, и увидела, как он метнулся за полотенцем, торопясь прикрыться. Я подмигнула ему ).

Баба Лида разливала из термоса дымящийся паром напиток на лавочке, представляющей из себя распиленное вдоль бревно, одна из половинок которого служила сидушкой, а другая спинкой.

- Что же ты, так и ходишь голая, - осуждающим тоном заметила она, - Ты хотя бы тапки одела, замёрзнут ноги то.

- А я на лавочку сяду, - ответила я, опускаясь голой попой на отполированную сотней задниц поверхность. Немного помедлив, я поставила босые ножки на край скамейки и облокотилась на спинку, в который раз предоставив на всеобщее обозрение обе свои дырочки. От осознания того, что им всем сейчас видно, я ощутила, как очередная волна приятной истомы растеклась по моему телу, а где то внутри меня, внизу, приятно защемило…

Я поднесла горячую кружку к губам и уже по аромату поняла, что напиток этот мало похож на чай.

- Это горячее вино, настоянное на травах, - прокомментировала баба Лида, отвечая на мой немой вопрос, - по моему собственному рецепту.

Я стала медленно пить и почувствовала, как горячее тепло растекается по пищеводу и желудку, а потом я ощутила, как жар начал накрывать моё лицо и вслед за этим ощущением я поняла, что пьянею… Вместе с хмелем меня вдруг посетило непреодолимое желание потрогать свой клитор, который, как мне казалось, от постоянного и не проходящего возбуждения, был таким же твёрдым, как мои соски. Горячий градус вина снял последние границы, которые держали меня в рамках приличия, и я положила ладошку на писю… Средним пальчиком я почувствовала сквозь натянутую кожу набухший бугорок своей плоти и, не удержавшись от искушения поласкаться, сделала несколько лёгких поглаживаний на виду у всех!

«Блин! Что же я творю…» - пронзила меня мысль через несколько мгновений, и я остановила ласки. Подняв глаза, я увидела Вадика, который стоял ко мне ближе других и с совершенно офигевшим видом, пялился мне между ног.

Медленно убрав руку с киски, я постаралась сделать вид, что ничего не произошло, хотя сделать это было нелегко, так как находилась я в крайней степени возбуждения…

«Слава богу, что баба Лида ничего не заметила, - подумала я, - а то бы она не стала стесняться в выражениях». А немного погодя мне пришла в голову пошлая мысль, что может она как раз и заметила, но ничего не сказала, потому, что ей тоже хотелось бы это сделать, но только она не решалась…

Размышляя, я продолжала сидеть в той же позе и наблюдала, как Вадик одевается. Я уже совсем высохла после купания и только на своей щёлочке, через мороз, я ощущала влагу… Но это была совсем другая влага и пока не было никаких предпосылок к тому, чтобы она испарилась.. ))

Вадик наконец-то оделся и встал в ожидании, молча глядя на меня. Я соскочила с лавочки, обернулась полотенцем, надела сланцы и мы двинулись в путь.

- Всем пока! – обернувшись, попрощалась я со всеми.

Кто кивнул, кто ответил, а баба Лида добавила:

- Приходи ещё, дочка… хорошо ты сегодня украсила нашу унылую компанию.

Мы с Вадиком дошли до крутой горы и единогласно решили, что я вряд ли тут заберусь в шлёпках. И решили мы идти дальше, до пологого склона, где катались на всевозможных устройствах взрослые и дети. Хотя, если честно, для меня это был лишь предлог – мне хотелось продолжить наслаждаться всеобщим вниманием к моему полуобнажённому виду и теми ощущениями, которое это внимание дарило.

Полотенце, единственное, что было на мне из одежды, было небольшим и закреплённое на груди, едва закрывало мою писю. У меня был даже соблазн подтянуть его ещё выше, но я не решилась, не видя на сколько его можно поднимать, так, чтобы уж совсем не оголить киску. Мой вид и без того был излишне привлекающий к себе внимание – в полотенце и шлёпанцах в зимнем лесу!

- А ты не обманула… - промолвил Вадим.

- Угу, - согласилась я просто.

- Тебе и правда не холодно?

- Не-а, - ответила я.

Я и на самом деле была в таком возбуждённом состоянии, что совершенно не чувствовала холода. В этот момент мы подходили к склону кишащему людьми. С горки постоянно кто-то съезжал, кто-то поднимался, слышались крики и визги. Несмотря на то, что мы поднимались с края склона, я чувствовала, что на меня оборачиваются и смотрят даже с противоположной стороны.

- Крис, привет! – услышала я и, повернувшись, увидела Аньку из параллельного класса с ватрушкой на верёвке.

- Привет, - ответила я.

- Ты чего здесь делаешь? – спросила она весело, - да ещё в таком пляжном виде?

- В проруби купалась, - ответила я гордо.

- Ого! – восхитилась она, - Хотя ты у нас закалённая – зимой вон, почти раздетая ходишь.

- А ты катаешься? – задала я нелепый вопрос.

- Ага! – ответила Анька, - там наверху ещё Женька с Максом.

И тут меня посетила отчаянная мысль, от которой у меня внутри стало как-то особенно волнительно…

- Слушай, Аньк, - спросила я, - а мне дашь прокатиться?

- Да, прокатись, конечно, - согласилась она, - На, тащи её тогда.

Я взяла в руку поводок от ватрушки и мы продолжили подниматься в горку - Вадик впереди, мы с Анькой немного позади.

- А это, парень твой? - спросила Анька, указывая на Вадика, которого она похоже, только заметила.

- Да нее, родственник – соврала я, чтобы долго не объяснять.

- А-ааа… - произнесла Анька таким тоном, смысл которого был, что одно другому не мешает.

Мы уже подошли к вершине склона, и я готовясь сесть в ватрушку, выбирала где именно мне ехать.

- Езжай вот здесь, - посоветовала мне Анька, поставив ватрушку ближе к середине широкого склона, - там внизу будет такой прикольный трамплинчик.

- Привет, Кристина!

Это был Максик, разрумяненный на морозе, который приветливо смотрел на меня своими большими, красивыми глазами с длинными ресницами.

- Привет, Макс! – ответила я, - рада тебя видеть…

- Я тоже очень рад, - произнёс он, оглядев меня с головы, до голых ног, и от этого немного смутившись, - А ты чего… так и пришла?

- Да, нее, - ответила я, - купалась в проруби и одежду намочила. Вот иду на стоянку, отец ждёт…

Я ощущала на себе пристальный взгляд Макса всей своей кожей… Моё возбуждение уже достигло такого предела, что казалось, я могу кончить лишь от того, что дам посмотреть на свою изнемогающую от желания щёлочку… Что если сделать так, чтобы Максу, Аньке, Вадиму и нескольким другим любопытным, чьи взгляды я чувствовала на себе, показать мою голенькую писю…

Пока я так думала, всё произошло само собой…

Когда я уселась в ватрушку, получилось так, что мои колени оказались выше попы и ..… Полотенце распахнулось и моя киска предстала во всей красе на всеобщее обозрение…

Вадик тихонько присвистнул…

- Ну, ты, блин даёшь…, - единственное, что нашлась сказать Анька.

Максим просто молча таращился на моё представление.

То возбуждение, в котором я находилась, плюс жажда к приключениям, которая обуяла меня с утра, в зародыше подавили естественное желание закрыться… Поэтому я сделала вид, что ничего не произошло и стала толкаться, расставленными в стороны, как у паука, ногами, к краю склона. Делать это в шлёпках было крайне неудобно, и я их скинула.

- Вот сумасшедшая…, - прокомментировала Анька, - босиком собралась ехать… А назад то, как?

Но желание моей плоти уже полностью глушило доводы разума, и после очередного толчка ногами, моя ватрушка, потеряв наконец сцепление, понесла меня голую и босую, вниз со снежного склона…

Продолжение следует...