Язык чешется(2)

Как-то по осени наша бригада занималась установкой и обвязкой дымовых труб на котельной. Лил дождь, и большую часть времени нам приходилось сидеть в тепле и развлекаться. Карты, шахматы, водка, байки, анекдоты. Я сидел с телефоном в интернете, подальше от всех, и старался не слушать вопли картёжников. Коллектив местных рабочих людей плохо контактировал с нашим, но каким-то чудом мы всё же сработались.

Местные как рентгеном определяли, кому можно предложить стакан, а кто сразу к мастеру побежит закладывать, и на меня внимание обратили. Какое-то время мне доверяли что-нибудь вроде такого - куда краденое запрятали, кто с кем пил или как романы крутят с уборщицами. Работа близилась к завершению, и люди стали более откровенны.

Краем уха слышал перепалку между местными ребятами - один мужик лет за сорок отказывается пить с остальными, они его подкалывают - кто тебя закодировал, кузнеца ведь нет, а три года уже ни капли. Он подошёл, присел и стал отвлекать от чтения.

— Чё, умный, читать умеешь? Иди вмажь со всеми.

— Нельзя, забрало падает. Сам иди, пока зовут.

— Да не пью я. Закодировался, и не тянет почти. Жить интереснее стало, а им не докажешь. Да и не расскажешь.

Мужичок отстал, но на следующий день опять присел на уши.

— Ээх! Я ведь не сам закодировался. Помогли мне.

— Кузнец постарался?

— Да иди ты в пи.. у, тормоз! Дался вам этот кузнец! Пойдем, сваришь мне расширительный бачок, а я тебе потом на баланс копеек закину. Пошли пока мастеров нету, козлов этих ё.....

Пока мы сочиняли ему бак, он и рассказал всё. Маты себе оставлю, в коллекцию.

В общем, пил как все и жил как все. Но жена терпеть не стала и уехала к матери в деревню, и дочек с собой забрала. Там замуж вышла второй раз. Да пьянчуге это на руку - атака на печень пошла - мама не горюй. И вот очнулся он связанный по рукам и ногам, да с такого похмелья, что чуть не помер. А в доме две тётки злые ходят, порядок наводят и налить не хотят. Оказалось, что это дочери уже такие вымахали, приехали в город работу искать.

— Плотно взялись они за меня, спасу не было. На ведро ходил, кормили связанного, даже - ты представь только - мыли. Отца родного, как маленького. Стыдно то было, но ничё, привык.

В городе у девок не клеилось ни с работой, ни с личной жизнью. Их отец отошёл, но с привязи его не отпускали. В один прекрасный день он послушно принимал ванну от одной из дочерей, привычно позволяя мыть всего себя, и от прикосновений женских рук он спустил. Да ей на руки, да приятно так, что ещё захотелось. Совесть молчала, дочь тоже, но теперь в доме что-то изменилось. Стали мелькать неприкрытые попки и сиськи, девушки больше улыбались, отца стали купать чаще и вместе. И каждый раз он упивался их нехитрыми ласками. Когда его развязали, побаивались, что сорвётся и запьёт, но он уже сам держался.

— Хотелось, конечно. Но как в баню втроём сходим, так и забываю всё - и водку, и пиво, и спирт. Жить захотелось, Петька, в рот мне ноги, я ж не жил ещё. Женился рано, то пахал, то бухал. Сорокет с хвостом кое-как прошёл - хоронить себя что ли? Да чего тебе, щеглу, объяснишь, ты ещё пи.. ы не нюхал! Дай сигарету. Вот так и жили - дочки на работе, а я по дому. И стирал, и готовил, а на улицу ни ногой - думал сорвусь.

Он надолго замолчал, за это время я допаял коробку и ушёл. Но подробности он ещё не поведал, видимо ждал - проболтаюсь я или нет. Но когда нам доверили собрать газоходы, он мне помогал и рассказывал дальше, и без хронологии.

Дочери его красотой не отличаются, в отца пошли. Но зато страстные оказались - в мать. Первый раз в бане младшая стеснялась, а старшая усадила папу на полку и двумя руками взялась за колбаску. Глаза её горели, она больше ничего не воспринимала и облизывала сухие губы. Отец положил дочке руки на голову и слегка надавил, она не стала противиться и засосала член.

Младшая смотрела на них не отрываясь, но не вмешивалась. Он уложил старшую на полке и лёг сверху. Девушка развела ножки и направила член папы в себя, он резко вошёл, вызвав громкий стон. Дочери уже не были девственницами - младшей было почти двадцать, старшей двадцать два, но опыта у них маловато. Зад отца размеренно двигался, стоны сестры становились всё громче, и младшая не выдержала и стала натирать себе между ног, благо на неё никто не смотрел. Дочь от напора отца забилась в сильном оргазме, и баньку наполнили её крики.

Мужчина только вошёл во вкус, поэтому помог спуститься с полки старшей дочке и пригласил младшую. Она быстро приняла нужную позу, и через считаные минуты тоже с удовольствием кричала и охала - она кончила, но отец продолжил долбить её тугую пещерку. Когда он был готов кончить, то вынул мокрый член, и придерживая его рукой, направил в рот старшей доче. Но младшая оттолкнула её и присосалась к большой головке в ожидании струй семени. Папа ласково протолкнул орган в ротик и задвигал рукой по стволу, заливая глотку доченьки.

Когда дело дошло до мытья, старшая стала извиваться от руки своего папы, которая хозяйничала в промежности, и само собой она встала раком и раздвинула ножки. Папа был уже готов. Он намылил свой кол и грубо насадил на него свою дочь. Ему было до лампочки, имел кто-то эту попку раньше или нет, пришлось придержать дрожащее тело, так как дочь расслабила ноги и стала падать. Как бы то ни было, скоро она стала помогать ему войти поглубже, поворачиваясь и подмахивая. Когда же он приблизился к финалу и стал резче вводить свой член в тугую дырочку, она сжалась и запульсировала.

Отец и дочь соединились в оргазме. Вытащив опадающий член на волю, он отпустил девушку и открыл все двери - дышать было нечем. Дочери отказались мыть его грязный прибор и побежали на воздух. Но вскоре младшенькая вернулась и попросила сделать ей всё по той же программе, потому что старшая сказала, что так намного лучше, хоть и больно вначале.

Но у папы сил пока не было, и он предложил подождать. Дочь села рядом и начала дразнить клитор пальчиком, томно поглядывая на папу. Он стал сам ласкать её, смазки было очень много, и вставляя пальцы ей в вагину, он несколько раз довёл девушку до оргазма. Наконец, кровь прилила к неутомимому труженнику тыла, и не слушая отговорок дочери, отец медленно ввёл его в анус.

Сначала медленно, потом быстрее и быстрее он трахал прямую кишку, заботясь только о своём удовольствии, добавляя слюну на член, и был далеко до финиша, когда дочь стала быстро натирать клитор и закричала, содрогаясь и выплёскивая жидкость из половых органов. Анус сильно сжался, и движения стали причинять дискомфорт, поэтому отец оставил домогательства и продолжил мытьё. После бани ни у кого не осталось сил на развлечения, но утром всё началось заново.

Больше этот человек ничего не рассказал, только пообещал кишки мне выпустить, если кто-нибудь что-нибудь у него спросит про это.

После этой поездки мы немного поваляли дурака на фирме и поехали на прорыв в маленький городок недалеко от нашего. Всё быстро доделали, и ребята поехали домой, остались сдавать ремонт только я и мастер. Я вскоре пожалел, что остался - начальнику можно было на радио работать - и музыка бы не понадобилась. На третью ночь мне уже снилось, как он вцепился в меня и орёт на ухо, сколько картошки накопали, как сала накоптили, сколько водки выпили, где и с кем работали, в общем не просто жуть, а полный ужас. Мне нельзя было уехать - вдруг косяк какой вылезет, а мастер съездит на час бумажку подписать, а потом опять заливает. Но ему всё-таки это наскучило, и уже не так громко он стал рассказывать не о картошке с салом.

— Вы, сварные, наверное гадаете, как такой долб.. б в мастера выбился? По блату, думаете? А х.. вам на воротник, чтоб шея не потела! Своим умом всё, смекалкой. Ну и волну поймал, не без этого. Знаешь, как проституток снимать надо? Вот щас и расскажу. Пива будешь? Тогда не перебивай. Когда я устроился в вашу шарагу, то как и ты, под маской сидел да всякую х.. ню про начальство думал. Нахватаюсь сварки, или резаком обсмалю себе что-нибудь, или током дёрнет - так вообще думал уйти, так не умею же ни х. я. А учиться поздняк - возраст уже не школьный.

Один кон попал вот также - сидел на хате и ждал, пока этот дармоед, Степаныч, бумаги сделает. А он гнида, молодой ещё, тёлок таскал на квартиру, а делиться не хотел. Ну и вышла такая коляска - встретил он свою однокурсницу, да с подругой, да знаешь где - в борделе! Бендер, мать его так и сяк и за деньги. Он их на хату позвал и давай кормить-поить да на задних лапках вокруг выплясывать. Я-то не врубился сначала, чего это он, думал любовь свою встретил институтскую. А он хотел за хлеб и воду их попользовать, чмошник.

Спать их уложил и давай свататься, а они его так послали, что и я чуть не убежал. Подруга его зазнобушки вообще свалила от греха. Он ко мне подбежал, а я ему говорю - от чего устали, от того и отдыхают. Он разорался, говорит - сейчас уломаю, никуда не денется, только за добавкой сходи. Я что, лошара что ли - бегать ему тут. Пока он ходил, я разобрал мобилу - вытащил экран и все динамики-микрофоны, чтобы ни куку, и в шмотки его, в комнату, на видеокамеру включил. Во техника была - потрохов нету, а работает! Я хотел порно снять и поржать трохи, а закрутилось всё! Степаныч девку разбудил и за стол зовёт, а она не пишется. Потом слышу - притихли, потом слышу - понеслась п.. да в рай. Пошёл, налил выпил за Степаныча.

Как только собрал мобилу - ох.. л! Он её цивильно убалтывал - языком, как в кино. Когда этот пи.. юк отстал от девки, пошёл выпить, потом ко мне - хвастаться. А я ему - смотри, пи.. р, как надо, и мобилу под нос. А у самого стояк, аж зубы сводит, а эта гнида ноет и просит не сдавать. Ну я его и приболтал на минет, типа разом столько херов попробовал - одним больше - не беда. Понравилось, с.. а, пи.. ец как понравилось, ни одна баба так не сделает, я уже думал компас провернётся. Но ничего, живём пока, да ещё как! А за молчание - вот, пособил.

Слава всему, до конца командировки он молчал. Попав домой, я купил больничный (простудился немного на свежем воздухе) и хотел побыть дома, но Маша, средняя сестра, попросила посмотреть отопление какой-то её подруге. Чего смотреть, это же не телевизор, но я запомнил адрес и поплёлся, захватив холодную сварку. Пропляшут всё лето, а как топить надо, так аврал. Когда я вошёл в низенький старый дом, не постучав в дверь, то залип на пару минут. Молодая женщина мыла пол, выставив напоказ свою широкую круглую попу. Легкий сарафан просвечивал, и белые трусики...

— Долго молчать будем? Не узнал?

— Здрасьте, конечно, но таких булочек ни у кого больше не видел. Маша не предупредила, что это твой адрес.

Оксана, мы с её младшим братом, Димой, песок лопатками перебирали. Со школы её не видел - не узнал бы.

— Проходи, раздевайся. Чай, кофе?

— Нет, спасибо. Димка где?

— В рейсе. Мы вдвоём с ним живём, мамка в деревне у бабушки, в городе не хочет. На дом копим потихоньку.

Она домыла пол и повернулась. Такая же красивая, как и раньше - длинные пушистые ресницы, озорные чёрные глаза, острый носик и круглые щёки с ямочками. И ещё огромная грудь с тёмными сосками, без лифчика сохраняющая свою форму. Во рту пересохло. Зато член пустил влагу, но это простительно. Какие бёдра!

— Ксюха, ты же не замужем?

— Да и не хочу. И за тебя не пойду.

— Да, категорично. Но ты подумай.

— Пойдём, покажу, где течёт.

— Точно, покажи, только валидол мне приготовь.

Но Оксана подвела меня к трубе, замотанной тряпочкой, и показала банку с набежавшей водой. Делов-то. Вытащив из кармана нож, я срезал тряпку, почистил ржавчину и залепил дырочку чудо-смолой.

— Всё. Мне надо помыть руки и пипиську.

— Хам. Пошли, руки точно помоешь. Не смотри на меня так, сглазишь.

— Подаришь мне свои трусики? От тебя так пахнет, с ума просто схожу!

— Машутке расскажу, как ты себя вёл, пусть в угол тебя поставит.

— Давай сначала глупостями займёмся, будет, что рассказать. Ты боишься щекотки?

— Ну и нахал, что вот с тобой делать?

— Да оставь на ночь, чего тут думать-то. Всё равно под окном выть буду.

— Нет, давай дуй отсюда. Кстати, те сопли, которыми ты трубу замазал - по-моему фигня.

— На наш век хватит, а если где-нибудь помокреет - звони.

Я посмотрел на её трусики, и она вытолкала меня за дверь. На следующий день Оксана позвонила сестре и сказала, чтобы я опять пришёл. Вечером я был у неё.

— Вчера Димка должен был приехать, а вместо этого позвонил, сказал ещё дня на четыре задержится. Так что радуйся - Ксюха сегодня добрая.

Я разделся прямо у порога и поволок её на ближайшую кровать. Раздел, чуть не порвав на ней вещи и присосался к груди, как младенец. Оксана очень быстро завелась, и легла на постель, разведя полные ножки. Мне открылся умопомрачительный вид. Гладкая шёлковая кожа бёдер оттенялась тёмными половыми губками, причем внутренние выпирали и сочились влагой. Волос вообще не было, только несколько мелких ссадин от бритвы напоминали о них. Клитор с добрую фасолину с отчётливой головкой просто завораживал. Мне казалось, что сердце порвёт все сосуды, по крайней мере пещеристые тела точно не выдержат.

— Ну, давай, не томи. Трахни меня уже.

— Подожди, я не могу такое пропустить. Не прощу себе.

Всё. Дальше я не очень хорошо помню, только как ладонями мял огромные ягодицы. Увы, первый раз я спустил на пол, зато второй продержался на славу. Тесная норка сжимала и доила мой член, душа была на седьмом небе, и казалось, что так будет всегда. Но финиш подкрадывался всё ближе.

— В меня не надо!

Жаль, очень жаль. Замедлив движения, я старался побыть в этом счастье как можно дольше, но внутри меня уже пекло и подкатывало. Оксана сама меня оттолкнула и поймала рукой за член. Сжав несколько раз, она завершила сладостную пытку и дала мне влажную салфетку. Эрекция не прошла, и мы продолжили. Оксана замерла в оргазме, и внутри стало очень тесно.

— Быстрее! Резче! Глубже давай!

Я не узнал в этих хрипах её голос, но постарался. Она помогала себе ручкой, и напоследок дернулась несколько раз, затем мягко отстранила меня.

— Отдохни, не лезь пока.

Спорить не имело смысла, и я упал рядом с ней, указывая в потолок самым толстым пальцем, и продолжил любоваться такой красивой женщиной.

— Ксюха, я помню, ты в школе худенькая была. Красивая, но тоненькая, как удочка. Сейчас ещё красивее, и фигура - слов нет. Я люблю тебя! Честное слово!

— Ну и дурень. Я же тебе голову отгрызу, затюкаю тебя - ты слова не скажешь. Вчера вот, как телёнок - тебя послали, ты и пошёл. Где характер? Вот Дима как рявкнет - табуретки сами бегают.

— Ну, вырастет, командиром будет. А можно вопрос?

— Вот, опять за своё, ты ещё руку подними.

— Ты с Димкой - угу?

— Ё.. улся совсем?

— Я спросил.

— Нет, конечно! Он себе девок таскает, я себе скучаю. Как тебе в голову такое пришло?

— Если бы мне Маша намекнула, я бы не устоял.

— Ну извращенец! Хотя и так ясно, вон что языком творишь.

— Тебе никто так ещё не делал? А сама пробовала?

— Нет, делал один парень, но мне как-то не так, а сосать - нет, не было.

— Ну вот, пожалуйста, он твой.

— Облезешь от счастья и морда треснет.

Оксана ловко оседлала меня и стала тереться горячей вульвой о мой член, отчего он сразу затвердел и каким-то образом оказался в сладком плену влагалища. Как классно у неё получалось! Мощные бёдра и ягодицы не зная устали раскачивали полдома, кровать скрипела, пот стекал струйками и с груди каплями падал на меня. До утра Оксана не дала мне поспать ни минуты, потом, не церемонясь, вытолкала за дверь. Было ещё темно, когда я попал домой. Болело всё и везде, страшно хотелось есть и спать. Но если и завтра позвонит, побегу на дрожащих ногах.

— Вставай, к телефону. Лежишь как труп, уже трясти устала.

— Машенька, свет моей души, просил же - с работы звонят, не бери трубку! Сволочи же бессовестные!

На мобильном двенадцать пропущенных, но я взял домашнюю трубу и злобно зыркнул на сестрёнку. Оказалось ничего серьёзного, кроме того, что мне уже хватит болеть, потому что опять ехать надо. Не уговорили.

— Лучше бы Ксюха позвонила.

— Уже семь вечера. Ещё раз сходишь - вообще не проснёшься.

— Она того стоит.

Но сам позвонить боялся. Может права она на счёт характера? Я встал с постели, чтобы надеть трусы, и в этот момент Маша вернулась в комнату что-то ещё сказать. Мы замерли, глядя друг на друга. Я не хотел прикрываться, и она отвернулась. Неловкая ситуация вызвала эрекцию, надеюсь, сестра заметила. У неё был самый невозмутимый вид, когда она рассказывала мне что-то неважное. А вдруг Ксюха ей передала мои слова? Как я пойму, что Маша мне намекает? А вдруг она негативно отнесётся к такому?

— Машутка, а ты с Ксюшей тесно общаешься?

— Созвонимся нет-нет, некогда в основном. Когда работали вместе - было. А тебе зачем?

— Почему она замуж не хочет? Да ещё и за меня?

— Дохрена вас таких, особенных, а она - девушка разборчивая.

— Но ведь трудно так! Может у них с братом любовь? А? Я сватаюсь, а там всё и так прекрасно?

— Нет, ты что, она хорошо воспитана! Не поверю. Да и парни у неё бывают, хоть и редко.

— А вот выяснится, что всё не так, как ты знаешь? Как отнесёшься?

— Ты типа умный, а все глупые! Куда клонишь? В мой огород камень?

— Туда и клоню. Ты самая замечательная и красивая!

— Полчаса назад Ксюха лидировала в твоём конкурсе, теперь я. Вот кобелина! Все вы такие!

Она оставила меня с носом, но я продолжал надеяться. С работой закрутилось плотно, и я очень редко навещал Оксану. С её братом встретиться почему-то не хотелось, вдруг он теперь жлоб какой-нибудь.

Весной повезло с отпуском, и я целыми днями сидел дома перед телевизором. Неделю. Маша разбежалась со своим парнем за две недели до даты, назначенной им в загсе. Свадьбу они то хотели, то нет, парнем его мама рулила, поэтому всё было предсказуемо. Маша расстроилась, и подруги вытянули её погудеть в сауну или в кабак. Оказалось, они были везде, и ночью одна из подруг позвонила мне, чтобы я забрал Машеньку. Она очень устала гулять и веселиться. Я привёз её домой на такси, она психовала, но потом притихла, боясь всех разбудить.

— Я за него замуж хотела, жила у них, а он при мамочке пукнуть боялся, я говорю - давай по-быстрому, а он говорит - мама не спит. А у неё в комнате всё время стакан пустой на тумбочке, а я думала для воды, а потом в фильме увидела, как им через стенку слушают, а она следила за нами, а он знал и молчал! Постель проверяла и трусы его грязные, я, дура, не допёрла сначала! Он ещё сам говорил, что до свадьбы не надо, нехорошо это! Как он мне цветы дарил!

Маша бы долго ещё причитала, но несколько стопок водки её успокоили, и она позволила отвести себя в спальню, где и отрубилась. Сестра была тепло одета, и я решил её раздеть, без всяких грязных мыслей. Провозившись, я накрыл её одеялом и отправился к себе.

— Ты меня раздел? Зачем?

— На автопилоте в туалет ходила? Не помнишь? А ремень свой сама расстегнула бы?

— Трусы тогда зачем снял? Глазел на меня голую? Трогал?

— Конечно глазел, да и перелапал всё, и даже облизал полностью и нафоткал!

— По глазам вижу - врёшь! Зачем раздел?

— Чтобы спалось хорошо.

— Ладно, проехали. Раздел так раздел, нечего спорить, и так голова болит.

На следующий день.

— А я тебе хоть понравилась? Лучше, чем твои?

— Какие мои? У меня нет никого, и секса давно нет. Я как с тебя снял всё, так и слил себе в штаны.

— Да ну!

— Ну да!

— А я про Светку знаю!

— Да ну!

— Ну да!

— Ну и?

— Я в ванную, купаться. Потрёшь мне спинку?