Сватья. Заказ дочери

Доча забежала не на долго.

— Я на минутку.

Привычно чмокнула в губы, привычно положила руку на ширинку, сжала. Почувствовав шевеление в штанах, воскликнула

— Нет, нет, нет! Успокойся, братан! Сегодня не твой день. Твоя подружка нос разбила.

Сник не только братан, я тоже сник. Почему братан? Так вот лежим как-то, отдыхаем. Дочь и говорит

— Знаешь, он к тебя на качка похож

— С чего бы это?

— Лысый, здоровый, морда красная и наглый. Ему цепь на шею - вылитый браток.

— Пусть будет браток. Тогда у тебя его подружка. Повернись ко мне попкой, мы их представим друг другу.

Девочка не захотела даже пройти, торопится

— Па, свекруха звонила. Просила что-то там сделать.

— Что?

— Да я не вникала. Поедешь?

Сватья с год назад или чуть меньше вдовой осталась. А дом большой, мужчины нет. Были, скорее всего, помощники, да при её характере вряд ли кто долго задержится.

— Надо бы. Когда ехать?

— Вчера.

— А чего молчала?

— Ты что, собачка, по первому свистку бежать?

Это она в точку. Неча поважать.

— Ладно. Митька со мной?

Задумалась, прикусив губку. Это у неё от матери, та так же в раздумьях губу кусает.

— Нет, наверное. Пусть дома сидит. К тому же, па, просьба есть.

— Говори.

— Ты её там продери хорошенько.

Во времена настали. Ребёнок родителю советует свою свекровь напялить. Любовь к родственнице переходит все границы.

— С чего это?

— Мне нельзя. А она без мужика бесится. Может подобреет? Как думаешь?

— А она даст?

— Она тебя изнасилует. Ты там держись. Ладно, ча пошла. Ты там держись. Удачи в делах!

Ехидно хихикнув, выскочила за двери, успев получить шлепок по заднице. А мне осталось только собраться.

Сватья гостю была необычайно рада. Хлопотала, стараясь усадить, покормить с дороги.

— Не суетись. Дома поел.

Сватья у меня обычная женщина. В смысле фигуры обычная. При росте чуть больше полутора метров, весит около восьмидесяти, так что выглядит этакой пышкой. Но гибкая. И на любовь страстная. Было у нас разок, ещё когда сват был живой.

— Что тут у тебя случилось? Что за вопли о помощи? И почему мне не позвонила? Обидеть хочешь?

Замахала руками

— Что ты, что ты! И в мыслях не было! Неудобно беспокоить. Да я и не просила особо. Просто сношеньке пожаловалась. А она вот...

— Это хорошо. Хорошо, что позвонила. Не чужие мы. Надо поддерживать друг друга. Кто ж ещё поможет, как не родня?

— Да, да. Это так.

— А ты, сватьюшка, похорошела. Вроде даже моложе стала. Уж не влюбилась ли ты часом?

Рукой махнула

— Да кому я нужна? Старая перечница. Осталось только одной ночами мёрзнуть. Согреть-то некому.

— Да ты что? Вон какая ладная. Неужто мужиков нет?

— Да все при семьях. Вот и ты даже не заглянешь, не утешишь вдовушку.

— Заглянул же.

— Да, пока не позвала, даже и не подумал.

— Успокойся. Пошли, покажешь что и где.

Паники было много, делов мало. Но я с многозначительным видом задумчиво рассматривал и что-то прикидывал.

— Так,- вынес решение, - за раз не управиться, так что придётся тебе меня пару деньков потерпеть.

— Да ты что? как ты так говорить можешь? Потерпеть? Да я... Ты ж у меня гость дорогой. Неужто спать не положу?

— И даже с собой?

— Да хоть и с собой.

— А приставать не будешь? А то я слабый, могу с собой и не совладать.

Хихикнула

— Да ну тебя. Сам не начни.

— А если начну?

— Для гостя всё самое лучшее.

— Это по-нашему. Тогда ты пока баню топи, а я начну, благославлясь.

Хорошую работу беречь надо. А то завтра чем заниматься? А пока тянул-растягивал эту хорошую работу, уж и вечер наступил. В баню пора.

— Эх, твою мать!

Сватья тут как тут.

— Что случилось?

— Даже белья чистого не взял.

— Так может... От мужа осталось.

— Не красиво получится. С его женой и в его трусах.

— Наоборот, он там,-подняла глаза к потолку,-порадуется, что не забывают.

— Тогда ладно. Тогда давай.

— Спинку потереть?

— Да я и сам могу.

— А мне сто лет никто не мыл.

— Приходи, помою.

Едва расположился на лавочке, дверь скрипнула. Сватья на пороге. Лифчик сняла, а трусы оставила. Это вроде как целомудрие проявляет, прячет от нескромного взгляда свои прелести.

— Ты чего это в трусах? Кто ж в баню так ходит? Ну-ка быстренько снимай, пока не намокли.

— Ты отвернись. Я стесняюсь.

Вот женщины, всё бы им пококетничать.

— Задом повернись и раздевайся.

— А ты смотреть будешь?

— На то и глаза. Да и посмотреть есть на что.

— Прям уж. Корова толстая.

— Не корова и не толстая. Пышечка. Как у Мопасана. Давай, давай. На полок ложись, спинку помою

Разделась, легла на полок. Пока забиралась, за зад придержал, вроде как помогая. Нравятся мне задницы пышные. Без ума от них. Вот и она легла, а зад выпирает. Смотреть приятно, а уж трогать...

Намылил спину, мочалкой прошёлся. От шеи до ягодиц, снова от шеи до ягодиц, потом ниже, до самых пяток. Сам приговариваю

— Моем, моем трубочиста...

— Что, я такая грязная?

Голову спрятала в ладони, говорит глухо

— Нет, присказка такая. Из стишков детских. А так ты у меня самая чистенькая. А сейчас до хруста отмоем, вообще засверкаешь. Только бы сороки не утащили. Ноги немного раздвинь.

— Зачем?

— Ляжки помою.

— Я сама.

— Давай, говорю. Взялся, так всю отмою.

Хихикая, раздвинула. Я намыливаю, сам касаюсь губок. Она за собой следит, волосики подстригает, аккуратно всё. От прикосновений она дёргает задом, сжимает ягодицы. По заднице шлепок

— Не балуйся! Иначе будешь грязная ходить.

— Я сама там помою.

— Ещё чего? А как я узнаю, чисто или нет вымыла? И вообще не болтай, мыло в рот попадёт Поворачивайся, перед мыть буду.

Повернулась, на спину легла. Руку согнула и глаза прикрыла, вроде как в смущении. Да мне на твоё смущение положить то, что как раз у меня и стоит. И она это заметила

— Сват, а у тебя стоит.

— Существенное наблюдение. А я и не заметил. Стоит, конечно. На такую и не встанет? Это же нонсенс.

— И что делать будешь?

— А вот сейчас перед тебе помою, с полка сниму, в позу поставлю и воткну, чтоб успокоился.

— А если я не хочу?

Я быстро, слегка раздвинув губки, всунул палец в подружку.

— Сказки детишкам будешь рассказывать.

И мытье груди перешло в ласки, слегка затянувшиеся, потому что и поцеловать такой чудесный ротик надо, и пипочку приласкать. А когда её уже выгибать начало, снял с полка, раком поставил. Попа стала ещё шире. Сватья в спине прогнулась, зад приподняла. Вот вам все тридцать три удовольствия. Сейчас бы только раньше её не кончить. Ну-ка, ну-ка, где там вход в подружкино жилище? А, вот он! Давай, браток, не посрами!

Браток оказался на высоте. не посрамил. Подарил сватье несколько сладких мгновений. и она оказалась очень отзывчивая. Когда мы с ней занимались этим в первый и единственный раз, не считая сегодня, она такая же была. Жадная и ласковая одновременно. Но хорошо, что быстро насыщается. А то по молодости была у меня подруга, так той сколько не давай, всё мало. Пару дней с ней проведешь и шатать начинает. Выдаивала до суха. До последней капли. И когда уже братан был ни на что не годен, кроме как поссать, работал руками, языком. Расстались.

Сватья стонала от удовольствия, крутила задом, то приседала, то выгибалась, то приподнималась, так что мне, чтобы браток не выскочил, приходилось на цыпочки вставать. А потом кончила. Весьма бурно. Наголодовалась женщина.

Хорошо, что в бане. Сразу и подмыться можно.

Выпятив животик, сватья поливала водичкой свой передок, мыла промежность, стараясь забраться пальчиками куда-то внутрь себя. Чистюля, мля!

— Тебя помыть?

— Сам помоюсь.

— Ну уж нет. Ты меня мыл, дай я хоть его помою.

Вывалились в предбанник, сели, отдыхаем. Вроде и не парились, а пар валит клубами. Отдышались.

— Ладно, я в баню пошел.

— ??!

— Так я же так и не помылся.

— Вау! Ну-ка ложись на моё место! Сейчас я над тобой поиздеваюсь!

— А я что, издевался?

— А как же! Когда мыл, так трогал, что думала заору и кончу. Ложись, ложись.

Прямо как в той сказке Пушкина: Делать нечего, бояре. Мы подвластны государю! Государыня, правда, но власть применила. Разложила на полке. Спину трёт, плечи, даже ягодицы раздвинула и внутри помыла. Забралась ко мне, на попу села и массаж делает. Её мокрая, горячая промежность на моих не менее мокрых ягодицах. И чую, как раскрытая подружка по моей заднице елозит. Размяла плечи, спину, слезла.

— Поввертайсь!

Прямо наш старшина. Тот тоже согласные в командах сдваивал. Рровняйсь! Ссмиррно! И эта туда же. Повернулся, на спину лёг, расслабился и даже глаза прикрыл от удовольствия. А чего не расслабляться? Яйца пустые, моют, лежи и отдыхай. А сватьюшка старается, грудь трёт, живот. А вот это так тереть не надо. Можно и ещё на разок натереться. Вот сучка, не сватья! Мало, что не то тёрла, так она ещё и в рот толкает.

— Сватьюшка, - говорю, - а не боишься ли ты, что я ротик твой красивый и маленький залью? И глотать заставлю.

— Не боюсь. Успею среагировать. А и зальёшь - не беда. Полезно для женского организма иногда сглотнуть. Да и на вкус тебя попробую.

— Угомонись. Нам ещё вечер и ночь впереди. А я не вырабатываю сперму. У меня не спермозавод.

— И то правда. Да я - то так, ради того, чтобы вспомнить, что у мужиков есть.

— Ах ты, сучка! Не ты ли только что получила удовольствие?

— Кто? Я? - Сама невинность. - Когда? Кто видел? Ну и что, что сучка. Зато красивая и пышная.

— Кто? Ты?

— Да. Сам сказал.

— Когда?

— А вот когда меня.... Вот сволочь, подловил!

Рассмеялись. Быстро домылись и в дом.

Посидели, поели-попили.

— Ну всё, сватьюшка, пошли.

— Спать?

— Да нет, драть тебя буду. Драть безбожно. Во всех позах.

— И за что ты меня так?

— Не за что, а для чего?

— И для чего?

— Чтобы ты сытая и довольная была.

— Если для этого, то пошли.

На кровать легли, аки муж с женой. Я и почал сватьюшку тискать. Ох, и нацеловались же мы, натешились. Губы уже не шевелятся. А во время поцелуев я сватьюшкино тело мну, тискаю, титьки накручиваю. И подружку её мокрую глажу, в ладони сжимаю, вовнутрь пальцами залезаю. А чтобы мне приятнее было, свет не гасим, любуюсь я на тело её. Хоть и грузноватое, но очень на ощупь и для глаз приятное. И она не отстаёт, конец из рук не выпускает, так его ласкает, так ласкает, что аж подступает что-то, вот-вот кончу. Пришлось отобрать у неё эту игрушку. Устали, что и говорить. Года уже не те, не девочки-мальчики, чтобы без передышки всю ночь качевряжиться. Отпал от неё. Лежим, дышим тяжело.

— Ну и что, сват, когда драть будешь?

— А вот раскидывай ножки, сейчас и начну. О, ты какая мокренькая! Ну-ка, ну-ка, прими моего братика.

И толчком, резко, едва сватья приставила головку ко входу, вошёл. Она ахнула, ноги задрала, на плечи мне их положила. И пошла у нас потеха. Сопим, стараемся, только кровать поскрипывает, да охи-ахи слышны.

— Сват, я сейчас кончу.

— Угу, давай.

— А ты?

— А я потом.

— Кончаю-юууу-ййй!

Затряслась, сжала меня ногами, зад от матраса подняла и затихла, только изредка вздрагивает. Потом расслабилась, на матрас опустилась. А я продолжил. Теперь уж медленно, стараясь протолкнуть до самого донышка, так, чтобы преграду, упор почувствовать. Несколько раз медленно введу-выведу, потом выйду почти полностью и с размаху - раз! Она ахнет, а я снова медленно. Замер, пережидая желание выпустить сперму на волю, а как только оно затихло, снова толчки пошли в сватьину подружку. Она говорит

— Сват, я не так хочу. Дай я собачкой встану.

Встала на четвереньки, зад выставила.

— А давай, милая, поиграем в собачек.

— Как это?

— Так собачки вначале облизываются, обнюхиваются. Кобель сучке под хвостом понюхает, полижет. И она у него конец понюхает, полижет. А уж потом он на неё заскакивает.

— А давай!

Она ноги пошире, я рядом на четвереньках для большей правдоподобности. Понюхал, нос в пизду сунув, лизнул. Сватья взвизгнула, вперёд подалась.

— Ты чего?

— Щекотно.

— Терпи, сучка.

— Сам кобель.

И мы продолжили. Полизал сватьину подружку. И её заставил под меня подлезть, полизать. Кобель ведь на спину не будет падать, чтобы сучка его лизала, так что пусть лезет. Изогнулась, бедная, чуть шею не свернула, достать стараясь и всё же схитрила. На спину упала и подлезла.

— Эй, эй, сватья! Сучки не сосут, сучки лижут!

— А я неправильная сучка.

— Нет, нет, ты это перестань. Кобели тоже не железные. И в рот спустить могут.

— Пусть спускают.

— Ах, ты так! Ну держись.

Навалился на спину ей, притиснул к матрасу так, что она не на четвереньках, полностью легла на живот, просунул руки под сгиб бёдер, зад приподнял и вот она, встреча на Эльбе.

— Сват, ты так сильно не делай

— Почему?

— Выскочит совсем и не в ту дырку попадёт

— И что?

— С размаху больно будет

— А если ласково, медленно?

— Нет, сейчас не хочу. Потом, позже.

— А тебе в неё нравится?

— Когда как.

— И что, часто тебя сват так?

— При чём здесь он?

— Так кто тебя тогда?

— Были люди.

Животом по её заднице шлёпаю, дружка на всю дину вгоняю, и такие разговоры ведём, будто не ебёмся, а поликлинику в очереди стоим.

— Ой! Ой Хорошо! Ещё! Ой, достаёт! Ещё! Ой, мама! Щас кончу! Ей Богу кончу! Сва-а-т! Ауоооо!

Лежу на сватьиной спине, она всё ещё вздрагивает. Сжав ягодицы и крепко прижав конец, потянула меня за собой, когда кончив, растеклась по постели. Сжала, но недостаточно, чтобы проход закрыть. И я малыми толчками в эту ещё всё подрагивающую пизду толкаю братка, нагло, не обращая внимания на чувства сватьи. А она от каждого толчка сжимается, потом расслабляет попу, снова сжимается. И так мне хорошо. Пизда сжата, узенькая стала, головка плотно прижимается к краям. Вот зашевелилась, зад приподняла. А я всё в том же ритме методично вгоняю и вгоняю. не до изысков, просто делаю механическую работу.

— Сват, ты меня задавил.

— Да? Тогда давай ты сверху садись, меня давить будешь.

Слез с неё, на спину лёг и даже руки за голову закинул. Она на меня забралась, на коленки встала, руками о постель опёрлась и задом двигает, крутит, головку ловит. Не получается.

— Сват, поставь его хорошо.

Если женщина просит... Почувствовав, что вот он, желанный предмет упирается в самую дырочку, села. Приспособилась и в медленном темпе начала двигаться. Вверх-вниз, вверх-вниз. Постепенно движения ускорялись и ускорялись. Рухнула.

— Не могу! Вот-вот и чего-то не хватает! Сват, помоги!

Это уже серьёзно. Это уже не просьба, вопль о помощи.

— Слезь.

Легла рядом, ноги развела, ждёт. А я меж ног голову

всунул.

— Держи.

— Что держать?

— Пизду держи! Разведи края и держи!

Она руками края развела, да так натянула, что аж дырка раскрылась. Зад приподняла, ждёт. Не стал обманывать ожидания женщины. Лизнул краешки входа, на сколько мог язык просунул, снова краешки лизнул. Вот те на, сватья моя и на мостик встать может. Эк её выгнуло. А я уж малые губки облизывал, перемеживая поцелуи и ласки языком. До клитора добрался. И когда втянул его в себя, вокруг него языком прошёлся, она первый раз вскрикнула. А когда начал алфавит рисовать, она кричала уже беспрестанно. А я всё рисую языком вокруг клитора буквы от А до Я. Руки давно отпустила, ничего не держит, сам, мол, справляйся. Голову мою тискает, в пизду вдавливает. Где-то на букве И она выгнулась, взвыла, и прямо мне в рот выплёскиваться начала. А ничего, вкусненькая.

Успокоилась, лежит. Свату чуть шею не свернула своими ногами. А теперь лежит, изредка вздрагивая. Я рукой пизду потрогать, а она как заорёт

— Не-ет! Не надо!

— Ты что?

— Не надо. Там всё такое стало, такое чувствительное. Трогаешь, а меня ровно током. Давай потом.

— Давай.

Через некоторое время

— Сват, я не могу.

— Что не можешь?

— Ну, не могу тебя облегчить.

— Почему это? Очень даже можешь. Ротик открывай.

— Подожди, - то она на мои попытки вставить ей в рот дружка. - я сама.

Голову на живот положила, рукой братка взяла, играет. Подует на головку, лизнёт, поцелует. Языком по стволу от головки до яичек и обратно. Снова головкой занимается.

— Ты прямо профессионалка. Тоже не со сватом тренировалась?

— Не с ним. Жизнь такая, всяко приходилось. Вот и научилась.

— Учителя хорошие были?

— Да чтоб им...

— Ну-ну. Успокойся. У меня яйца ломит, а мы об образовании говорим. Помогай давай.

— Сейчас.

— Ты меня витаминами подкормила, теперь твоя очередь здоровье крепить

— Какими витаминами?

— Как же какими? Полный рот наспускала.

— И ты... ты... ты сглотнул?

— Сама же говорила, что сперма полезна для женского организма. Значит женская полезна для мужского. Обмен, если можно так сказать.

— Ой, сват, какой ты!

— Нормальный.

И разговор прекратился. Она уже серьёзно занялась братком.

Мне особо минет не нравится. Ну пососёт, ну спустишь. Да и не могу я долго кончить от таких ласк. По мне так лучше в пизду, на крайняк в задницу. Но сватья если и не была профи, то близко к этому. И через какое-то время уже я заполнял сватьюшкин рот витаминами. А она торопливо глотала.

— Сват, а ты вкусный!

— Есть с чем сравнивать?

— Есть. Правда, ты вкусный. В другой раз в рот кончать будешь.

— Как скажешь.

Сватья перебирала яички, приговаривала

— Ну вот, мои хорошие. Мама вас облегчила. Теперь и позвенеть можете. Отдыхайте и ещё сил набирайтесь. Маме скоро опять понадобится ваша вкусняшка.

Под сватьино бормотание я и заснул. Утром будильник Кашпировского дал о себе знать. Сват хоть сам руками и не мог ничего полезного сделать, да для выполнения своих задумок народ нанимал. Вот даже сральник в доме, во двор бежать не надо. Сбегал, опорожнился, к сватье под бок. Тёплая, мягкая, задница вон полная торчит. А чего бы в неё не вставить. Ну не в саму попу, а рядышком. И повод как раз есть, вон как стоит. Вроде как у молодого. Приставил головку. Сватьина попа вначале сжалась, не поняв с спросонья кто это и чего хочет, потом расслабилась, впустила дружка.

В медленном темпе, для наслаждения, не для освобождения от семени, да и сколько его там осталось, двигался дружок в подружке, скользил, лаская стеночки, изредка, когда проникал особенно далеко, тыкаясь в матку. И она его благосклонно принимала, лаская и смачивая, впускала с радостью и долго тянулась во след, когда он покидал её. Сватья так же медленно двигала попу, наслаждаясь, как и я каждой минуткой и каждой секундой единения. Хуй, словно пуповина, что связывает ребёнка с матерью, связывал нас. Сладостное чувство, которое вскоре подошло к логическому концу.

— Сватья, повернись, я кончить хочу.

— Ну и кончай.

— Ты просила в ротик.

— Мне так хорошо. Кончай туда.

Было бы сказано.

Весь день работали, не делая попыток заняться поебушками. Так, титьки потягаешь, письку помнёшь, мелочи вроде, а всё одно приятно. И самое приятное в том, что не выделывается, не пищит, а сама подставляет и титьки и письку. А вечером в баню. Пот смыть трудовой.

В этот раз в бане мы только мылись, никаких поползновений на половые органы не совершали. Разве только лишь помыли. Сватья, кстати, первая начала мне конец мыть, мотивируя это тем, что раз уж она и в ротик его берёт и в иное место позволяет вставлять, то желает убедиться в полной его чистоте. И я в ответ помыл её, заявляя, что раз уж я эту штуку обсасываю и свой драгоценный конец туда вставляю, также желаю иметь полную гарантию чистоты этой, без сомнения, прекрасной дырочки.

Поужинали не спеша и даже немного выпили. Куда в нашей жизни от алкоголя деваться. Это и лекарство, и средство от стресса, и средство для общения, и ещё множество функций и достоинств. На диване расположились, телевизор включили. Сватья нарядилась, как на парад. Платье красивое, под платьем бельё, пока ещё не рассмотрел какое. Но зная женщин, могу предположить, что самое-самое, что у неё в гардеробе есть. Слишком уж много значения они этому придают. Конечно, красивое бельё возбуждает, только что красивое, что не очень, в итоге оказывается снятым. А вообще для того, чтобы его не снимать, можно предусмотреть дырочку в трусах. Раз - и готово. Телевизор бормочет чего-то, мы разговариваем о том, о сём. Сидеть рядом с женщиной и не потискать её, да ещё когда эта женщина сама не против этого, да ещё когда первая проявляет инициативу - это хуже юмора. Это порнография какая-то. Сватья вроде как ненароком мне на колено руку положила, потом медленно вверх поползла.

Это она в красивом наряде. А у меня из нарядов только то, в чём я приехал, да рабочая одежда на сменку. И сижу я по этой причине в сватьином халате. И под халатом ничегошеньки. Трусы постираны и сохнут. Ворона - ворона и есть. Даже чистых трусов не взял. Так что её рука без помех добралась до нужного места и крепко сомкнулась, взяв в плен пока ещё не до конца вставший член. Да за этим дело не станет. Вон как она его ласково теребит, будит. И мои руки без дела не сидят. Титьки вот они, а ниже, под платьем, трусики.

А под трусиками горячая и, думается мне, повлажневшая дырочка, спрятавшаяся под красивыми губками. Что там по телеку говорят и что показывают, нам, честно говоря, стало фиолетово. Мы уже целуемся, как изголодавшиеся школьники. И руки. Руки блуждают по телам. Не выдержал я, на спину сватью опрокинул, подол задрал. Трусики и правда красивые, только мне на эту красоту положить. Как раз и встало, что положить хотел. Снимаю с неё трусы, она попу приподняла, сама тихо, вроде как боясь, чт

о нас кто-то услышит, говорит

— Сват! Ну сват! Ну что ты! Я на кровать хотела. Ну ты что! Потерпеть не можешь?

Вроде сама может. Трусы вон уже промокли. И запах течкующей женщины по комнате ароматом заструился. Плевать я хотел на твою кровать. Мне и на диване хорошо. Ноги развёл, погладил лобок, губки развёл и пальцами погладил, клиторок приласкал. Она выгнулась, ожидает продолжения. Не заставлять же женщину мучиться в ожидании и томлении. Присосался к пизде. Губки посасываю, языком ласкаю, клитор вот опять же попался под губы. И его всосал в рот, языком по нему. Сватья уже не стонет, уже криком кричит. Задница туда-сюда по дивану елозит. Руками за голову хватается, прижать норовит к мокрой пизде.

Платье красивое сбилось, живот оголился. Я руками по животу вверх пробираюсь, титьку достать. Она платье сняла, да так умело, что поразился. не переставая двигать задом, не переставая получать наслаждение, сумела задрать подол, стянуть платье и откинуть его в сторону. А от лифчика и освобождаться не стала. Стянула его вверх к подбородку и вот они, титьки. Я пизду вылизываю, титьки щупаю, соски кручу-выкручиваю. Был бы режиссёром, такую порнушку бы снял. На Оскара потянет.

Нормальная женщина оральные ласки долго терпеть не может. Убеждался не раз. А сватья как раз очень нормальная. Выгнулась, закричала, задёргалась и ноги сжимает. А я ведь кроме всего прочего, ещё и пару пальцев ей вставил.

— Ну что ты наделал? Не мог потерпеть? Как бомжи на диване.

— Тебе не понравилось?

Засмеялась, обхватила за шею, притянула к себе, поцеловала. А у меня борода, да и нос в её выделениях, про губы и говорить нечего.

— Очень понравилось! Только ты так больше не делай. С ума сойду.

— Не сойдёшь.

— Нет, правда. Что ты со мной делаешь? Мне кажется, что я девочкой стала.

— Но ведьтебе хорошо?

— Мне хорошо. А тебе не очень.

И она на стояк мой показывает.

— Давай его успокоим.

— Не надо. Я ещё тебя не удовлетворил.

— Да я же кончила!

— Мало. Вот когда до бессознательности доведу, тогда и сам кончу.

— Тебе нравится бесчувственных ебать?

— Нет, на самой грани.

— Гурман ты, сват. Ой, не надо! Не трогай! Опять захочу!

Это в ответ на мои манипуляции пальцами в пизде.

— Захоти. И кончай. Кончай, сколько сможешь. Я ведь завтра уеду и хочу оставить тебя заёбанной. Чтобы ты без меня никому не давала.

— Ой, сват! Мама! И так не да... ой! ам. А-а! Хорошо ка-ак! Ещё! Оу-у!

Что интересно. Мужик, кончив первый раз, если у него встаёт на второй, потом гоняет до посинения. А у женщин, по крайней мере у тех, кто мне встречался, промежуток между оргазмами сокращается. И потому на этот раз времени от начала и до того момента, как сватья затряслась, кончая, прошло значительно меньше. Дал ей передохнуть и в туалет сбегать. Пришла чистенькая, подмыться успела. Пизда аж скрипит. Значит надо по новой приводить её в рабочее состояние, чтобы взмокла.

— Сват, может перекусим чего?

— Дело хорошее. Только ты не одевайся.

— Голышом, что ли?

— Ну да. За столом надо не только кушать, но и эстетически наслаждаться. На что-то красивое смотреть. На тебя, к примеру.

— Скажешь тоже - красивое. Что там смотреть? Старая, жирная тётка. Это вот молоденькие.

— Не скажи. В каждом возрасте свои прелести. К тому же ты не в том возрасте, что бы о старости говорить. А про жир, так вообще не в тему. Всё при месте. Прикинь, тощий костлявый лобок мять, а потом на него лечь. Ужасссс! И титьки у бабы должны бытьнормальные. А уж задница, даже и речи не веду. Кстати, сватьюшка, а чего мы её без внимания оставили? Не подскажешь?

— Ты туда хочешь?

— не особо и горю. Только вот не обидится ли, что игнорируем её.

— Не обидится. Мне не особо этонравится. Но если ты хочешь, я потерплю.

— Ну уж нет. терпеть не надо. Ты не героиня - молодогвардейка, чтобы подвиги совершать. Не нравится - не будем.

— Хороший ты, сват. И чего мы с тобой раньше не занимались этим? Сколько времени упустили?

— Наверстаем.

Наверстывали ещё раза четыре. А потом, когда сватья уже отказалась от того, чтобы подставить мне дырочку, по причине её полной неспособности к продолжению занятий сексом, рот открыла и всея. сколько было витаминов, приняла. Я ведь не только вылизывал её да пальцы толкал. Я и братка вставлял, но кончать не торопился. И добился своего, заебал сватью.

Она на спине лежит, ротик раскрыла, я в него вставил и медленно поёбываю. Она рукой придерживает, чтобы в порыв страсти глубоко не вставил. И сам знаю, что из этого получается.

Во времена моей молодости, привёл я как-то домой девушку. А у неё месячные. Ну что тут делать? В зад не даёт, в перед нельзя. Только в рот и осталось Долго уговаривал, и она согласилась. Я на кровати со спущенными штанами сижу, она на коленях стоит и меня обсасывает. И когда мне захорошело, придавил я её голову так, что она ротиком насадилась на хуй до конца. Рванула так, что забыла свою сумочку, чего ни одна женщина в нормальной обстановке не сделает. А я половину дня, до материного прихода проветривал комнату и блевотину её убирал.

Так мы и доеблись. И уснули. Тут же на диване. Утром, пока стоял то ли от желания, то ли просто поссать надо было, выпустил в сватьюшку ещё порцию спермы. Чинно, не спеша, лёжа на боку, приподняв ей одну ногу и придерживая её на весу. Пизда спросонья мокрая, мягкая, поддатливая и какая-то нежная. Обнимает и ласкает.

Работу закончил ближе к обеду. Сполоснулся. Надо домой ехать. Сватья спрашивает

— Сват, ты не обижаешься?

— На что?

— Ну вдруг что-то не так.

— Всё так.- Под подол залез. Для, да она без трусов. Эх, нет ни времени, ни сил. - Это ты на меня в обиде должна быть.

— За что?

— Не супер-герой, не мачо. Вот и сейчас хочу тебя, а не могу. Смешно, но вот баба рядом, и готова, а сил нет. И грустно.

— Сват, да ты что? Да в нашем возрасте то, что ты натворил с моей пиздой - подвиг. Героя России присваивать надо. Я на месяц вперёд наеблась, сыта по горло.

— Правда?! Уф-ф! Ты с меня такой груз сняла. Я уж расстроился, думал, что оконфузился во веки веков. так значит мне можно хоть изредка приезжать, сватьюшке под подол заглядывать, пиздёнку её приласкать.

— Сват, о чём ты спрашиваешь. Ты теперь здесь как дома. И мы обе будем тебе рады.

— Правда?

— Правда - правда. Она и сейчас плачет, расставаться не хочет

— С чего ты взяла?

— А ты проверь. Истекает вся слезами, аж по ляжкам бежит.

— Ты ж говорила, что на месяц вперёд наеблась?

— Так то от разлуки.

Из дома позвонил дочери. Доложился о приезде. Рассказывать ничего не стал, как ни приставала. Сказал, что расскажу, ка забежит. Скал только, что её пожелание выполнено полностью. И затрахал, и замучил, как Пол Пот Кампучию