Сходил в бассейн

Предисловие:

Первый сексуальный опыт - самый сильный, в плане переживаемых эмоций, и самый мощный, в плане становления личности. Я ни йоту не сожалею, о том, что меня вдохновляет к стремлению жить, и ощущать радость жизни. Я живу – потому что я счастлив…

В том, что я пишу – есть доля правды, и есть доля фантазии. Фантазии, уносят меня, как и прежде, далеко за пределы обыденности, несовершенности мира и человеческих отношений. Читайте, критикуйте, ругайте… буду рад комментариям.

— А че сегодня один?

— Серега к химии готовится.

— А ты уже все сдал?

— Да.

— Поступил?

— Вроде как. Результаты завтра вывесят.

— На физику?

— Угу.

— А мы седня с хвостами разделались.

— Поздравляю.

— Отметим это дело? Домой не торопишься?

— Да, нет. Только у меня с баблом туго.

— Не переживай, мы уже все взяли… Уф-ф, хорош, париться – сердце выпрыгнет.

Сполоснувшись в душе, мы вышли в раздевалку.

— Давай к нам, мы в випе – последняя группа уже свалила.

Я забрал вещи из шкафчика и перешел в «VIP». Юра уже заканчивал сервировать «поляну», а Витя возился с видиком. Под новейшие клипы (и где они интересно их берут?) мы подняли рюмки с «Белым аистом»:

— За халяву!

С непривычки у меня запершило в горле, я чуть не подавился и поспешно запил колой. После бассейна, сауны и, практически третьего раза употребления коньяка, в голове сильно зашумело.

— Между первой и второй третью наливай, наливай, наливай…

— Че, здесь курим?

— Ага, лень туда-сюда шляться… проветрится.

Я неумело затянулся и закашлялся.

— Да ты в затяжку кури, балбес.

Все, я почувствовал, что земля действительно вертится, а в бассейне действительно плавают.

— Искупнемся?.. Да не одевай ты плавки, там все равно никого нет.

Купаться голышом в бассейне оказалось весьма интригующим, даже возбуждающим. Прохладная вода слегка прояснила разум, но обратно я шел все равно как по палубе корабля.

После очередной выпитой рюмки Витя предложил:

— Может чего пожестче?

— Валяй.

Витька сменил кассету. Обнаженная девушка на экране делала массаж мужику. Я почувствовал, как начинаю возбуждаться. Мой член стал набухать и твердеть, а я тщетно пытался прикрыть его руками.

— Кстати, я недавно курс массажа прошел. Шур, продемонстрировать мастер-класс?

— С удовольствием, - я растянулся на диване, пряча под собой вставший член. А Витя принялся ублажать мое тело, смазав спину каким-то маслом.

На экране, между тем, девушка плавно перешла от массажа спины мужчины к массажу его члена, оседлав его сверху. К ним присоединился еще один мужик, которому она тоже стала делать массаж своим ротиком. Под Витиными руками я окончательно разомлел, а охи и стоны из телевизора довершали свое дело – я ощущал такое возбуждение, что готов был вот-вот застонать от наслаждения. В конце концов, я стал постанывать.

— Цепляет?

— Угу…

Тем временем Витя перешел от спины к моим ягодицам. Массаж был просто потрясающим. Возбуждение нарастало все больше и больше, а когда его пальцы как бы невзначай прошлись по моей дырочке, я невольно вздрогнул от испытанного удовольствия. Это оказалось так приятно, что я был просто не в силах сдержать пробежавшую по телу волну блаженства, и чуть не охнул. На очередной такой проход я не сдержался и ойкнул от нахлынувшей бури сладострастия, невольно подав попкой назад.

— Ты, кстати, комплексами не страдаешь?

— Вроде, нет. А что? – просипел я, сквозь томление и усладу.

— Как насчет массажа предстательной железы? Жутко полезно для потенции, стоять будет о-го-го. Да и профилактика простатита. Хотя… тебе пока рано об этом думать. Ну, так че?

— Давай.

— Простата находится у прямой кишки, поэтому массаж делается через задний проход. Я потому и спросил – многие комплексуют по этому поводу. Делаем?

— М-м, давай… попробуем.

— Ножки раздвинь пошире. Вот так, умница.

Витя обильно полил маслом мою промежность. Одной рукой он слегка раздвинул мне половинки попы, а другой проник в ее ложбинку. При этом его палец лег на анус и стал нежно массировать его. Боже, как это было приятно. Прожить 18 лет лет, и не знать, что от этого получаешь такое удовольствие. Ничего не соображая, я застонал и подал попой навстречу его пальцу. Тот легко проскользнул в дырочку и стал легко входить в нее. Палец натягивал сфинктер, принося невообразимые ощущения. А чем глубже он проникал, тем больше и больше я погружался в море кайфа.

— Ой, бля-я-я…, - не выдержал я.

— Заебись?

— Да-а-а.

— У тебя анал очень чувствительный. Многие, между прочим, кончают, так что не волнуйся, можешь даже кричать – это нормально. Было бы не нормально, если бы было наоборот.

Одной рукой Витя мял мою попку, а другой ласкал мою дырочку. Его палец стал выписывать кренделя внутри меня. Иногда Витя плавно выводил свой палец и снова вводил его в меня. Иногда он пальцем оттягивал анус вбок, вверх или вниз. Казалось, я сейчас умру от непомерной услады. В какой-то момент уже два пальца тиранили мой анал, потом три, и даже четыре. Было ощущение того, что моя попка всего лишь перчатка на руке Вити. Это было неописуемо. Я постанывал, но мне хотелось кричать и выть от восторга.

— Погоди, - Витя вынул из меня пальцы, - встань на коленки, так удобней будет.

При этом он легко приподнял меня за бедра, помогая стать мне в позу «собачки».

Ты сколько весишь?

— 54.

— Я так и думал. Тебя что, в детстве не кормили? Хотя… по попе этого не скажешь, да и жирок под кожей, как у девочки – одно удовольствие с таким телом работать.

Вместо того чтобы оскорбиться, мне почему-то его слова понравились.

Поднимаясь на коленки и на руки, я увидел Юру, сидящего у моей головы. Он сидел с сигаретой в руках и пялился в телевизор, где массажистку ебали раком одновременно в попу и в рот, от чего та страстно стонала, иногда доходя чуть ли не до визга. Но меня поразило не это, а Юркий хуй. Он и в спокойном-то состоянии болтался у него между ног приличной сарделиной, а сейчас был просто огромным – длинный, с большой головкой, и чуть изогнутый кверху, как шашка или сабля. От удивления я, похоже, открыл рот, и никак не мог оторвать взгляда от Юркиного достоинства. Юра перевел взгляд от экрана на меня, уставившегося на его член. Ему это явно понравилось. Улыбаясь, он слегка откинулся назад, демонстрируя своего гиганта.

— Что, Сашок, балдеещь?

От смущения я выпятил попку назад, а лицом уткнулся в руки:

— Угу.

— Витька это умеет - доставить удовольствие. Не заметишь, как кончишь.

Витя тем временем снова обильно смазал мою попку маслом и снова стал терзать мою жаждущую ласки дырочку. Теперь он входил в меня то одной, то другой рукой, иногда вводя по четыре пальца по самые костяшки. Казалось, моя бедная попка сейчас порвется на части, а мне хотелось кричать: «Еще, еще! ». Свободной рукой в это время он ласкал мои ягодицы, спину, плечи. Однажды его рука скользнула мне на грудь, и его пальцы крепко сжали мой набухший и отвердевший сосок, вызвав тем самым такой наплыв кайфа, что меня в очередной раз передернуло.

— У тебя и соски чувствительные.

— А что у него нечувствительное? Прям как у бабы. Вон как прется от твоего массажа.

— И кожа нежная, бархатная, аж ладонь ласкает.

От смущения, я еще больше уткнулся лицом в руки.

Витя раздвинул мой анус четырьмя пальцами в стороны, стараясь как можно шире его открыть. Было такое ощущение, что он сейчас порвет мою попу по полам. Смесь сладкой боли, возбуждения и сладострастия охватила меня. Я громко охнул. Юра прокомментировал мое состояние;

— А клиент-то, пожалуй, уже созрел.

— Шура, ты как? Готов на седьмое небо?

Я не знал что такое «седьмое небо», но мне хотелось все больше и больше этих фантастических ощущений.

— Да-а-а…

— Тогда держись, как говорится, будь готов. А то ненароком крышу снесет от кайфа.

Ребята дружно рассмеялись.

— Попу раздвинь себе руками.

Я повиновался, раздвинув ягодицы в стороны. Витя обхватил мои запястья руками, крепко удерживая и прижимая мои руки к телу, одновременно с этим привлекая меня к себе. В этот же момент я почувствовал как что-то огромное, твердое и горячее уперлось в мою дырочку. Это, а точнее хуй Вити, о чем я понял с небольшой паузой тугодума, с небольшим усилием толчком проникло в меня, разрывая и натягивая мой анус на свой гигантский упругий ствол. Хорошо разработанная руками дырочка не особо упорствовала бурению моего нутра Витькиным «бревном». Его фаллос как по маслу все глубже и глубже погружался в меня.

Боль, конечно, была, но она была такой сладкой, что я застонал, но скорее даже не от нее, а от восхитительных ощущений. Страх, ужас, наслаждение, боль – все перемешалось в голове. Я неумело, и почти безвольно, попытался вывернуться, но Витя крепко держал меня, пока его член входил до конца. Его волосатый лобок и пушистые шарики яичек уперлись в мою промежность.

Мои ягодицы ощутили его крепкое тело, а руки, железным замком охваченные его руками, его власть. Казалось, его хуй уперся мне в желудок - я чувствовал его не только попкой, но и всем своим телом. При этом Юрка практически мгновенно прижал мою голову к дивану, не давая даже хоть как-то пошевелиться. Хотя и без этого, я боялся шевельнуться, ощущая огромный хуй Вити в попе, словно рябчик, посаженный на вертел. Витя выдохнул с громким удовлетворенным стоном:

— Ух-х, бля-а-а, сучка сраная, пиздец, вот это очко. Юрок, охуеть-невстать.

Я хотел хоть что-то сказать, но не знал что и зачем. А Юра в это время поднялся с дивана, при этом, все также крепко удерживая мне голову. Встав рядом с диваном, направил свою «шашку» мне в рот. Вместо того, чтобы крепко сжать зубы, я как кролик перед удавом, дал себя трахнуть. Чтобы его елда смогла войти мне рот, пришлось широко его открыть. Это было так необычно. Огромный мужской член – упругий, горячий, с несравнимым ничем вкусом… Я ощущал его губами, языком, небом… Хуй Юры погружался в меня, пока его огромная головка не уперлась в глотку.

— М-м-м, давай, бля, глотай, с-с-сука.

Как он не давил, но я не смог заглотить больше половины пениса. Когда я начал задыхаться, Юра отпустил меня и вынул свой хуило. Я закашлялся, пуская слюни, на глазах выступили слезы.

— Привыкай, падла, за щеку брать… Ну, как очко?

— Заебись, только пока туговато - неразвальцовано.

— Хуйня, щас, раздолбим – ведро со свистом пролетать будет.

— Ебало как?

— Рабочее, прям под хуй заточено. Вафлер что надо. Чуток правда подучить, и знатный хуесос получится. Сам кончалова просить будет.

Мужики заржали.

Витя отпустил мои ослабевшие руки, обхватил меня за бедра и стал делать фрикции, переходя от медленного темпа ко все более и более быстрому. Юрка тоже стал энергично ебать меня в рот. В голове творился хаос - меня ебут, оскорбляют, унижают, а я, при этом чувствую возбуждение, испытываю удовольствие. Неужели я действительно проститутка и пидор? Я стал гнать неприятные мысли из головы, и вскоре они сменились сладострастием и блаженством. Восхитительное, ни с чем не сравнимое ощущение огромного мужского члена в попе дарило немыслимое наслаждение. Потрясающие движения фаллоса по моему телу, внутри него, внутри меня вызывали такую бурю эмоций, что удержаться от стонов было невозможно.

— О-о-о, бля, мудак-то кайф почувствовал.

— Ага, щас скулить начнет от восторга, чмо ебаное.

— Что, прошмандовка, нравится раком стоять? – при этом Витя сильно потянул меня за волосы, развернув к себе лицом, оторвав от Юркинова члена, - нравится, ублюдок?

— Да, - все что я смог из себя выдавить.

— То-то же, пидор драный, - он снова ткнул меня лицом к Юркиному хую, - ноги сожми, компрессию поднимем.

С каждым толчком, сотрясающим мои булочки и все тело, я получал очередную порцию услады. Витины руки, шлепающие и мнущие мои ягодицы, насаживающие меня на хуй то за плечи, то за бедра, таскающие меня за волосы, теребящие мои соски, гладящие мою спину, дарили бездну наслаждения. Иногда Витя полностью вынимал хуй и снова таранил мой анус. При этом сильно раздвигал мои булочки в стороны, словно пытался порвать попку по полам. «Наверно ему понравиться», - подумал я и раздвинул себе попупопия.

— Хватаешь на лету, шалава. Прилежный ученик. Люблю ботаников.

Юра прижал свой член себе к животу:

— Яйцо в рот возьми. Вот так, умница. Ох, бля… Хуй лижи… М-м-м, хорошая девочка. Правда, хуй с эскимо путает, лишь бы чего пососать, а так ничего - старательная, усердная…

Я хотел взять Юркий член в руку, но он приказал:

— Руки убери... без рук поработай… Рот открой, язык высунь. И на меня смотри. Мужики это любят, когда у них отсасывают. Молодец. – Юра стал бить своим хуем мне по языку, лицу. – Симпотная рожа все-таки у тебя Шурик. Одно удовольствие за щеку давать.

Плюнув мне в лицо, Юра снова вогнал своего жеребца мне рот. Сильно прижав мою голову к себе и зажав мне нос, дождался, пока я не закашляюсь, и только потом отпустил, дал отдышаться.

Не знаю почему, но я с удовольствием глотал этот великолепный гигантский член, с потрясающим вкусом, который нестерпимо хотелось сосать и облизывать, ласкать язычком и губами его головку, ствол, яйца, и наслаждаться от каждого вздоха его хозяина при каждой своей ласке. Постепенно я стал привыкать к стремлению Юры засунуть своего гиганта в меня полностью, и приноровился заглатывать хуй без дискомфорта, даже получая от этого удовольствие. Так что вскоре возбуждение не только перестало пропадать при глубоких заглотах, но даже стало усиливаться.

Держать хуй настоящего мужика в своих ладошках оказалось тоже очень приятным. А когда ему дрочищь, ощущаешь пальцами под тонкой кожей каждую вену, чувствуешь твердость и упругость настоящей силы.

Два члена то одновременно, то по очереди входили и выходили из меня. Четыре руки то ласкали мое тело, то мяли, то просто начинали кровожадно рвать, шлепать или таскать за волосы. Время от времени Юра всаживал свой дрын в меня по самые гланды и давил до последнего. Опять слюни, слезы. И только Витин член в попе приводил обратно в чувство.

От особенно резких толчков, волнами сотрясающих ягодицы и все тело, я насаживался на Юркин хуй, так, что вскоре стал умудряться заглатывать его почти целиком. Его рыжие волосы на лобке почти касались моего носика.

Вскоре моя попка захлюпала, а возбуждение достигло предела. Мои стоны становились все громче.

— Блядина, щас точно Петровича накличет своим воем.

— Да он по любому припрется. Ты что его не знаешь? У него же нюх на спиртное.

— Все равно, стерва разошлась не на шутку.

— А ты думал?

— Я не думал, что он такой шлюхой окажется. Давай местами махнемся, а то ты рот затыкать не умеешь.

— Ну-ну, это я то не умею? Щас посмотрим, как ты с этой глоткой справишься… тем более, когда я его на хуй посажу.

Мужики посмеялись.

— Знатный ебальничек, говоришь.

— Ага. А ты мне дупло как раз подготовил, а то не люблю неразъебанных… Давай стоя, чмо…

Я встал позади дивана, выпятив попку назад и опираясь о спинку дивана.

— Вот это жопа, – Юра сильно шлепнул меня по попе, - Такого мальчика просто грех не выебать.

Головка Юркиного члена с небольшим усилием вошла в меня, и его бесконечно длинный тесак стал погружаться в меня. После Витькиного бревна Юркина шпала даже как-то приятнее ощущалась попкой. Но вот когда она уперлась во мне во что-то и дальше не хотела проникать, Юрке пришлось поднатужиться, чтобы вогнать ее в меня полностью. Я даже охнул, боясь, что он мне внутри все порвет к чертовой матери. Но операция прошла успешно, пациент остался жив. Витя же привлек меня за волосы к себе и стал насаживать мою голову себе на член. Витин хуй был необычайно толстым, с головкой, даже чуть меньшей, которая полагалась бы такому стволу, и, слава богам, не такому длинному, как у Юры (я смог почти полностью заглотить его с первого раза… ну-у, на две трети это точно… правда, это после тренировок с Юркиным).

Но сосать его было необычайно сложно из-за толщины – приходилось очень широко открывать рот, чтобы он умещался в нем, от чего поначалу по неопытности начинала болеть челюсть. Хуй у Вити был действительно очень толстым, когда я попытался обхватить его рукой, то не смог соединить большой и указательный пальцы (пусть рука у меня и маленькая). Да и яйца у него (именно яйца, а не яички) были наверно как у коня, или кого там еще – тяжелые и крупные.

— Что, Санек, нравятся конфеты «Красный богатырь»? От сладкого зубки болеть не будут?

— Будет себя хорошо вести – не будут. Ведь так, тварь?

Я согласно покивал головой, поскольку рот был занят под завязку Витиным хуем.

— А, кстати, так ржачно, когда вафлеры с хуем во рту говорят. Скажи: «Я – чмо»

— А.. э.. а.. о..(даже не знаю, как пишется то, что потешься произнести с хуем во рту)

Мужики ржали, чуть ли не до слез, пока я несколько раз пытался что-то сказать.

— Поразвлекайся один, я пока на грудь приму, - Витя отошел от нас.

Юра под коленку задрал одну мою ногу, стараясь как можно глубже войти в меня, и заработал как швейная машинка.

— Ты, Санек, случайно в цирке не работал? У тебя растяжка как у балерины… Я с тобой камасутру изучать буду…

Стоя на одной ноге, и опираясь о диван, я чуть ли не подпрыгивал от его толчков. Ощущения были настолько сильными, что я стал опять очень громко стонать. Витя, развалившись в кресле с сигаретой в руках после выпитой рюмки, с удовольствием наблюдал, как Юра ебет меня по полной программе:

— Пиздец какой-то, ты щас ублюдка до оргазма доведешь!

— Главное, мне заебись. Прется, не прется - его проблемы…

Юра опустил мою ногу и, выпрямив меня, крепко ухватил за горло, разворачивая к себе лицом:

— Че, проблядь, балдеешь, когда в жопу ебут?

— Да, - просипел я.

— Че, да? Отвечай, как положено: «Да, мой господин».

— Да, мой господин.

— Кто твой хозяин?

— Вы, мой господин.

— То-то, сучара.

Юра, сильно потянув меня за волосы назад, так что моя голова запрокинулась, еще яростней стал долбить мою попку.

Витя наслаждался видом нащей ебли:

— Вот баба может провести, тащится она или нет, может сыграть. А мальчик хуй проведет – смотри, как у него стоит – аж на пять минут двенадцатого.

— У него очко почувствительней пизды будет… да и не только очко… Давай ебалом поработай, - при этом Юра вынул из меня свой дрын, и опустил меня на колени перед собой.

Ухватив за волосы и подборок, стал ожесточенно насиловать мой ротик. Отпустив мою голову, с удовольствием наблюдал, как я усердно отсасываю у него, помогая ротику руками. Вскоре и Витя присоединился к нам. Теперь в моих руках было по члену – два прекрасных фаллоса, которые я поочередно сосал, стараясь угодить обоим. Меня охватило необычайное вожделение. Я испытывал такое возбуждение, что по телу бежали змейки оргазма. Иногда мужики плевали на меня сверху, или зажимали мне нос, засаживая свои хуи глубоко в глотку. Я был весь в слюнях и слезах, и это их еще больше возбуждало и раззадоривало.

— «Глубокую глотку»?

— Давай.

Мужики отступили от меня.

— На спину на диван ложись, хуесос… поперек.

Моя голова свесилась с края дивана, а парни стали поочередно вколачивать в меня свои хуи по самые яйца.

— Прикинь, другой бы уже пищать начал, чтобы его отпустили. А этот только торчит, сколько бы ему хуев в рот не натолкали.

— Эт точно… давай в жопу теперь.

— О кей.

— Опускаем, - парни спустили меня с дивана на пол вниз головой, поставив на плечи, и опустив мои ноги на пол.

Моя, уже немного успевшая отдохнуть дырочка, снова оказалась в деле. Мужики поочередно заходили в нее сверху. Иногда очередной хуй после попы трахал мой ротик. Под натиском эмоций и ощущений мой набухший член готов был выстрелить каждую секунду.

— Смотри, очко больше не закрывается.

— Класс!

— Давай кончать уже, я едва держусь.

— На диван, шушара, раком – классика, пять минут, и ты свободен.

Я встал, как мне приказали, упершись руками о спинку.

— Харей в диван, дебил.

Я уткнулся лицом в диван, выпятив попу для ебли.

Витин член вошел в меня как к себе домой. Я даже охнул от испытанных попкой ощущений.

— Ну ты и блядина, Шурка. Ты как раньше-то без хуя в жопе жил?

— Не знаю, мой господин.

— Тебя аж прет от траха…

Витя интенсивно долбил чавкающую дырку:

— Бля-я, очко зачетное.

По телу побежали волны оргазма, я не выдержал, и с громкими стонами начал кончать. Выстрелы горячей спермы ударили себе в подбородок, потом в лицо, потом на диван. Сперма сперва струйками, потом каплями все извергалась и извергалась из меня.

— Пиздец, Санек обкончался. Теперь терпи, ублюдок, пока не обслужишь как надо.

Я так мощно и обильно еще никогда кончал. Конвульсии оргазма сотрясали все мое тело. Хорошо, что диван был из дерматина, и на нем образовалась лужица моей спермы. Оргазм еще продолжался, но силы стали покидать меня. Витя, подстегнутый моим оргазмом, яростно ебал зудящее от сладострастия и вожделения нутро.

— Сюда, блядина, - он с силой за волосы привлек мою голову к своему члену. Не успел его хуй очутиться в моем рту, как из него прямо в глотку выстрелила теплая сладко-соленая сперма. Чтобы не задохнуться, я стал лихорадочно ее глотать. Крепко удерживая мою голову, Витя до упора вогнал свой член.

— О-о-о, сука ебаная, урод недоделанный, проститутка конченная, хуесос переебаный, у-у-у, тварь... шалава, стерва…

Потоки спермы, волнами, пробегавшими по его члену, выбрасывались и заливали мой ротик, так что я не успевал ее глотать. Сперма струйками потекла с моих губ, ниточками свешиваясь с подбородка и капая на грудь. Ничего вкуснее я, наверно, еще не пробовал в своей жизни. Просто потрясающий вкус. Конвульсии оргазма пробегали по его члену, выдавая новые порции спермы и сотрясая все его тело. Когда извержения спермы закончились, Витя ослабил хватку. Несколько раз вытащил и снова ввел хуй мне в рот. Постучал им мне по лицу, поводил, размазывая сперму, которую я не успел проглотить. Я тщательно облизал его член. Витя последний раз засунул мне в рот хуй и плюхнулся на диван:

— Уф-ф, Пиздец какой-то, Юрок. Вот это я кончил. Я такого кайфа давненько не ловил…

Почти разбитый, я сидел у дивана на полу. После такого оргазма сил почти не осталось, а ведь еще надо было обслужить Юру. Тот приказал мне:

— Че сидишь, дура? На диван боком ложись… да кончалово свое с дивана слижи, а то измажешься весь сейчас, лапай тебя потом.

Я собрал и проглотил сперму со своего лица и груди. Потом вылизал диван. Послушно лег бочком на диван, а Юра, стоя у дивана, вошел в меня сзади. Юрин член принес сперва просто усладу, но постепенно, с каждым его толчком возвращал силы, принося возбуждение и сладострастие. Сладкая истома сменилась блаженством, а потом и новым желанием. Легкие стоны стали страстными. Я даже не думал, что мой член снова встанет.

— Охуеть! Ты не поверишь, Вить - подстилка опять готова.

— Ты давай не болтай, а работай, а то я щас всю «конину» выпью.

— Не выпьешь…. И еще у нас в запасе целый пузырь имеется.

— Все равно, не пизди, а работай.

— А я не спешу. Мне дупло Сашкино нравится, я кончить всегда успею… Да, Санек? Поебемся еще?

— Да, мой господин.

— Видишь, какой мальчик послушный. Как пионер, всегда готов. За это и люблю пионеров.

Постепенно меняя позы, Юра увеличивал темп ебли.

— Ты, блядь, как резиновый. Как там, гуттаперчевый мальчик. Одно удовольствие тебя вертеть.

Его хуй в попе постоянно менял направления, а разные положения тела и ног то увеличивали, то уменьшали на него давление, принося огромное наслаждение. Я чувствовал подход нового оргазма. Оргазм оказался на удивление другим, чем я ожидал. Я не кончал, но меня всего трясло от удовольствия в каждой клеточке тела. Я ощущал оргазм кожей, попкой, каждым нервом. На пике долбежки моей попы Юра рванул меня, бросив на колени перед собой:

— Рот открой, шире. Язык высунь.

Удерживая мою голову за волосы, он несколько раз вздрочнул, и его хуй выстрелил мне в лицо мощной струей спермы.

— О-о-о, бля-а-а, еба-а-ать… м-м-м

Сперма ударила прямо в глаз, так что я даже вздрогнул. Она склеила ресницы, и я с трудом разомкнул веки, чтобы смотреть на Юру. Юрино кончалово стало заливать все лицо. Оно попадала на волосы, лоб, щеки, нос, подбородок, стекая с него клейкими ниточками на грудь и живот. Часть теплой вкусной спермы попадала в рот, и я ждал, когда Юра перестанет кончать, чтобы ее проглотить. Когда последняя капля спермы выступила на его члене, Юра дал облизать его. Я слегка пососал ему член, прежде чем он отстранил меня.

— У-ф-ф, заебис-сь.

Я хотел собрать сперму с лица, чтобы проглотить, но Юра остановил меня:

— Погоди, - он достал из сумки Polaroid, - На память о первой встрече.

Ребята засмеялись.

— Улыбайся… умничка, - Юра сделал несколько снимков, - обожаю ебальники в сперме, тем более такие симпатичные… Все, можешь ужинать.

Мужики снова заржали.

Витя разлил коньяк по рюмкам:

— За лишение девственности.

— Давай, Санек, за тебя, за твою охуительную задницу и ловкий язычок.

Мы выпили.

— Да уж, блядь, я кайфанул невъебенно.

— А то…

Я почувствовал страшное смущение от их слов. Мои щеки стал заливать румянец, и я стал глупо улыбаться.

— Щас перехвалишь шалаву, зазнаваться начнет, - Юра, взял меня за подбородок, и развернул лицом к себе, - не начнешь?

— Нет, мой господин.

Он грубовато отпихнул мою голову:

— Смотри у меня, я ведь и наказать могу.

Мужики сели на диван, я тоже присел с краю.

— А ты куда? Хорошая сучка должна быть у ног своих хозяев.

Подавленный, я спустился с дивана и сел у их ног.

— Молодец. Послушной собачке полагается подарок. А какая главная награда хорошей жучке? Правильно, ошейник.

С этими словами Юра достал из сумки собачий ошейник, и надел его на меня. Я был полностью раздавлен, но меня это почему-то стало заводить.

— Нравиться, Жучка?

— Нравится, хозяин.

— А как отблагодарить надо? Не знаешь? Примерные собачки ноги хозяину лижут… Давай, давай, а то ведь и выпороть могу.

Я опустился на четвереньки, и стал вылизывать ему ноги.

— И у Витьки лижи.

Я стал облизывать у Вити, но тот почти сразу убрал ногу:

— Не надо, Саш. Это лишнее. Хорош, Юра. Он и так под тебя стелется.

— Ой-ой-ой, какие мы влюбленные… Ладно, уговорил, на сегодня урок хорошего поведения закончен…. Лучше давай маханем еще.

— Наливай.

Мы выпили. Я сел на пол, опершись о диван, и закурил. Алкоголь и табак сделали свое дело - я расслабился.

— Можешь на диване сидеть, если че.

— Угу, спасибо.

На телевизора тем временем продолжала крутиться порнуха. Девушка, которую ебали, были в чулках на поясе.

— Тебе, Саш, женское белье нравится?

Конечно же, оно мне нравилось, даже очень…

— На-ка, глянь, - Витя достал из сумки и бросил мне пару капроновых чулок и белый кружевной поясок.

Невесомые бежевые чулки были восхитительны, а атласный белоснежный пояс с великолепными кружевами спереди и маленькими бантиками у крепления подвязок просто очарователен. От возбуждения к щекам прилила кровь, биение сердца участилось. Внизу живота и между моих ног засвербело, я снова почувствовал свой член.

— Примерь, не стесняйся.

Я обхватил талию поясом, и стал пытаться застегнуть крючки на спине, что получалось не важно.

— Шурка, у тебя мозгов действительно мало. Застегни спереди, а потом просто развернешь его.

Пояс приятно обтянул талию. Вспоминая, как мама надевала колготки, я надел сперва один, а потом и второй чулок.

Нейлон плотно обхватил ноги - ощущения были умопомрачительными. Пока поочередно цеплял чулки к подвязкам, мой член уже крепко стоял. Встав с дивана, слегка подвигался – подвязки потрясающе приятно держали чулки, создавая при натяжении невероятные ощущения.

— Что, Шурик, ножки хочется раздвинуть и на хуй сесть?

Я только смущенно улыбался.

Мужики изучающее наблюдали за мной.

— Ну-ка подвигайся.

Я поводил бедрами.

— Развернись.

Плавно повернулся к ним попой.

— Двигайся, двигайся.

Виляя попкой, поводил бедрами из стороны в сторону.

— Нагнись чукоток.

Я раздвинул ноги, и слегка нагнувшись, выпятил попу назад.

— Тебе в стриптизе работать надо с такой пластикой.

— А че, неплохо.

— Что значит неплохо, заебись.

— Так правильно, у Генки ноги тощие, и талии никакой. А у Сашки вон, какие ляхи, и булки ого-го.

— Ну, булки-то можно было бы и побольше.

— Не, в самый раз – аккуратненькие, кругленькие, я такие как раз люблю, как персики сочные, так и хочется отшлепать.

Ну-ка, Саш, шлепни себя.

Я шлепнул себя по попке. Шлепок получился с эффектным хлопком.

— Зоя. Я не Зоя, а Саша. Все равно заебись…. И схождение охуенное - дырку и так видно, а если еще ручками раздвинет…. Ну-ка, булки раздвинь себе. Во! Так и хочется запердолить по самое не балуйся. И чулки ему идут, потому как фигура бабская – ни одной мышцы не видно, одни изгибы. Я, кстати, помню, как ты Сашку в первый раз со спины увидал в душевой. Приходишь, и говоришь, мол, че это телка в мужском отделении делает. Мы еще поржали, типа, заблудилась. А когда он на дорожку вышел, то и ебальничек тебе понравился. И походка блядская – булками туда сюда ворочает. Вот, пройдись.

Я прошелся по комнате как можно эротичнее.

— Нет. Ты пройдись, как обыкновенно ходишь.

Я прошелся туда и обратно.

— Ты бедрами не виляй, не на подиуме – просто, пройди.

Я прошелся еще раз.

— Вот и говорю – походка блядская.

Я не выдержал, и чуть не заплакал:

— Хожу, как могу. Я не виноват, что так хожу.

— Дурак. Никто не говорит, что ты виноват. Я говорю, что у тебя походка как у сучки. Считай, что это комплимент. Мне, лично, нравятся сексуальные мальчики с грациозной походкой, а не сталевары, или кузнецы с кувалдой…. И, тем более, такие послушные…. А чулки можешь носить, тебе идет, я с Витькой согласен. Это Генке не шло. Он в Питер слинял учиться, а их Витьке на память оставил.… Давай накатим лучше еще.

Мы выпили. Витя оценивающе осмотрел меня:

— Только один момент. У тебя, конечно, не волосы, а, так, пушок, но привести в порядок надо.

С этими словами он достал станок и пену для бритья:

— На диван на спину ложись.

Мне стало страшновато - как я теперь в тот же бассейн или баню ходить буду.

— Может не надо, - испуганно промямлил я.

— Что значит, не надо? – рявкнул Витя, - ложись, тебе говорят! Вякать будешь – урою! Мужики некоторые себе бреют. Вон, в порнухе той же, а пидоры тем более за собой следить должны.

Я лег, как мне приказали. Витя расположился между моих ног. Когда начался процесс, к своему удивлению я начал испытывать возбуждение, и мой, уже было упавший, член стал снова подыматься.

— Вот, видишь - нравится же.

В этот момент дверь распахнулась. Я задрал голову, чтобы посмотреть, кто зашел. На пороге стоял мужчина лет тридцати пяти – сорока. Весьма симпатичный, плотный, ростом выше среднего, с черными, с легкой проседью, волосами.

— А вы че домой не идете, бухаете?

Посмотрев на меня, и досконально изучив, добавил:

— А-а, нового петуха нашли.

Он прошел, поздоровавшись с парнями за руку.

— Ты, Витька, как обычно - в своем амплуа. Тебе обязательно бритого подавай.

— Ну, нравится мне, что поделать.

— Да и хуй с тобой… наливай лучше, а то уйду.

— Не дождемся, тебя поганой метлой не выгонишь. С тебя, между прочим, пузырь.

— За мной не встанет. Коньячком балуетесь? Я вообще-то водочку люблю. Эх, свяжешься с вами – начнешь пить всякую гадость.

Юра достал еще одну рюмку.

— Меня подождите, я почти закончил.

Витя последний раз прошелся станком по моему гладко выбритому лобку, протер его влажным полотенцем и смазал кремом после бритья.

— Ну-ка, зацените.

Я поднялся с дивана, демонстрируя свой младенчески чистый лобок. Ощущения были очень не привычными и возбуждающими.

— Красава.

— Тебя, блядь, как зовут?

— Саша.

— Его не зовут, он сам приходит.

— Давай, Шура, за знакомство, - при этом он похлопал меня по попе.

Мы выпили. От такого количества спиртного в голове слегка кружило, но я почему-то абсолютно не стеснялся Петровича, и мне, как ни странно, непременно хотелось попробовать с ним секса.

Петрович развалился в кресле, глубоко затянувшись сигаретой и пялясь на меня:

— Хороша, курва, ничего не скажешь. Ну-ка, Санек, покажи, чему эти сосунки тебя научили. Порадуй старика, - при этом он расстегнул брюки, и вывалил из трусов набухщую елду.

— Давай, Саш, отсоси ему как следует, а то ведь не поверит, что с тобой в космос улетаешь.

Я сел на коленки между его ног. Одной рукой направил тяжелый хуй себе в ротик, а в другую взял яйца Петровича. Хуй очень быстро набухал и твердел. Я старательно облизывал его головку и ствол, бил им себе по языку. После того как я стал играть с яйцами, его пенис стал каменным.

Хуй у Петровича был не таким толстым как у Вити, и не таким длинным как у Юры – он был, наверное, самым идеальным из тех, которые я пока видел. Его было приятно дрочить, его было приятно сосать. А мощные набухшие вены под тонкой кожей на железном стволу добавляли пикантности. Я уже стал представлять, как он будет входить в мою попку. Петрович ласкал мои волосы, наслаждаясь моей работой. Он не был агрессивно эмоциональным как ребята, он просто получал удовольствие. Пока я охаживал его член, Петрович скинул рубашку. Потом я помог ему снять брюки и трусы.

— Пацаны, а камера у вас с собой?

— Имеется.

— Может, поснимаете, а то вдруг Сашки рядом не будет - я хоть на телик подрочу.

Парни посмеялись.

— У тебя скоро места на полках не будет, кассеты с Home video ставить.

— Ага, и Шурочка будет звездой этой коллекции.

Витя достал камеру, и стал снимать, как я делаю, минет Петровичу.

— Ручкой помаши дяде.

Оторвавшись от хуя, я помахал в камеру, смущенно улыбаясь.

— Как сосалка?

— Заебись, старательная.

Сниматься оказалось не страшно, даже наоборот увлекательно. От съемки я испытывал дополнительное возбуждение.

Вдоволь насладившись моим ротиком, Петровичу наконец захотелось моей попки.

— Сверху садись… Да не лицом ко мне, жопой – люблю вид сзади.

Я присел над Петровичем, одной рукой направляя хуй себе в дырочку, а другой опираясь на его ногу. Член с небольшим усилием вошел в мое лоно. От легкой боли и вожделения я простонал. Сидеть на члене оказалось очень приятно. Густые волосы Петровича щекотали мою попку. Честно говоря, у Петровича волосы росли по всему телу, даже на спине, как я выяснил позже. Шикарный член дарил неописуемое наслаждение.

Наконец- то я услышал, что Петрович умеет стонать. Немного посидев, я принялся трахать себя его хуем. Петрович раздвигал мне ягодицы, шлепал их, нежно мял. Это было здорово. Как я понял, мягкий секс приносит ничуть не меньше удовольствия. Он гладил мне спину, волосы, иногда хватал их и тянул мою голову назад к себе, но делал это без жестокости. Даже когда крепко держал за ошейник, сдавливая мое горло, я чувствовал себя на верхе блаженства, от чего эмоционально стонал.

— Сашок, а ты чувствительный, оказывается.

— А ты думал, Петрович. Мы хуевых пидоров не имеем.

— Знаю, но Шура - просто экземпляр.

Я сильно разгорячился, и, чтобы быстрее работать попкой, сел коленками на кресло, благо, оно было широким и большим. Теперь я работал очень быстро. Петровичу очень нравилось, когда я руками раздвигал свои булочки. Как я понял позже, это нравится всем мужикам. Можно даже и не раздвигать их – просто, положить себе руки на попу, или шлепнуть себя.

Тем временем к нам присоединился Юра. Он отдохнул, насладился видом нашей ебли, и теперь его ятаган был снова готов к траху. Юра оказался совершенно вовремя перед нами, потому что я буквально набросился на его хуй. В тот момент мне казалось, нет ничего слаще его члена. Меня разрывало от сладострастия, я был необычайно возбужден.

Петровичу надоело пассивно лежать подо мной. Ухватив меня за бедра, он встал, а я уперся руками о пол. Мои коленки оказались в воздухе, но он легко меня держал, продолжая еблю. Хуй Юры тоже не покинул моего рта, но для удобства, он присел на колени. Постепенно я распрямил ноги, и встал на них, Юра тоже поднялся на ноги. Петрович ожесточенно долбил мой анус, да так, что Юрин хуй пробил туннель в мою глотку. Мысли о том, чтобы не задохнуться несколько сбивали мой пыл, но хуй Петровича его снова распалял.

— Давай, Юр, поснимай. А то я тоже ебаться хочу.

— Вить, хочешь в очко?

— Давай.

— О кей, мне ебальничек его жуть как понравился.

Пока мужики менялись, я стоял, чуть не пританцовывая, от колотящего меня возбуждения.

Юра снова включил камеру, и стал снимать меня:

— Как ебля? Нравится?

— Ага.

— Да тебя колбасит.

— Ага.

— А ты еще что-нибудь знаешь кроме «Ага»?

— Не-а.

— Все понятно с тобой.

— Я его стоя еще не ебал, тоже хочу.

Пригнувшись, я раздвинул ноги и выпятил попу назад. Несмотря на толщину члена, Витя непринужденно вошел в мой раздолбанный зад. Новые порции кайфа переворачивали мое тело наизнанку. Петрович, обняв мою голову руками, вожделенно трахал мой ротик. Оргазм, таившийся в недрах возбуждения, пробил последнюю стену, и я начал кончать.

— Пиздец, сдохла сучка – прокомментировал Петрович, не останавливая своих фрикций, и удерживая мою голову, сотрясаемую моими конвульсиями от оргазма и ударами Вити в мою попку.

— Ни хуя. Проверенно, пол минуты, и снова ебаться хочет.

Ослабевшего от оргазма, меня положили на спину пол, обрызганный своей же спермой. Витя оседлал мои плечи и занялся моим ротиком, а Петрович, развернув мою попу и правую ногу на бок, вошел в меня сверху. Член Петровича делал свое дело, и вскоре я снова почувствовал возбуждение, снова почувствовал вкус члена. Ощутив наслаждение, стал постанывать.

— Я ж тебе говорил, блядина та еще – мы еще по разу кончили, а он уже третий раз торчит.

Витя поднялся на ноги. Встав передо мной и откинув мою голову назад, глубоко проникал в глотку своим хуем.

Юра вмешался в процесс ебли:

— Петрович, тебе порнуха нужна?

— А что?

— Нужна – снимай. Уступи место молодежи.

— Ладно, передохну малость.

— Раком встань, - скомандовали мне.

Я встал на четвереньки, а Юра стоя надо мной, раздвинул мои булочки и вогнал свой хуй в разгоряченный анус. Постепенно я стал делать встречные движения попой назад навстречу Юре, насаживаясь на его дрын, от чего попка волнами сотрясалась словно студень.

— Хороша сука, хороша, - от удовольствия Юра шлепал и мял мои ягодицы.

Притягивая меня к себе за талию или бедра, он с шлепком вгонял хуй в хлюпающую попку. Витин член довершал испытываемое сладострастие.

— А два хуя загоним?

— Да легко.

Витя лег на спину:

— Садись сверху.

«Господи, как же они поместятся во мне? Один Витькин чего стоит. Они же порвут мне все к ебеням». Но перечить или возражать побоялся. Встав на коленки над Витей, направил рукой его член себе в дырочку. Когда Витин хуй вошел до конца, туго обтянув вокруг себя мой анус, как презерватив или чулок, я приготовился к самому худшему, закрыв глаза и молясь, чтобы не было слишком больно.

Юра пристроился сзади, его хуило уперся в мое туго набитое Витиным гигантом очко. Сильно надавив, и удерживая меня за бедра, Юра протаранил мою дырочку. Резкая боль пробила мою несчастную попку. Боясь вздохнуть, я боялся пошевелиться. Стон вырвался из меня. Юрин член стал погружаться в мое лоно, пока не вошел полностью. Боль стала сладкой. Юра стал делать фрикции. Сладкая боль постепенно перешла в истому, потом переросла в блаженство. Возбуждение снова вернулось ко мне, и мой снова отвердевший пенис уперся Вите в живот.

— Проблядь опять тащится.

— Да я чувствую. Очко у него резиновое – чем больше хуев толкаешь – тем больше прется.

Хуи ребят вразнобой и попеременно ебали мое дупло. Насаженный на два члена, я старался не двигаться – малейшее движение откликалось позывами боли. Боль была сладостной, но все же болью. Иногда Юра вынимал из меня хуй, и снова его вводил. Вскоре тот стал более или менее сносно заходить, рождая при этом сильные ощущения в попке. Порой Юра сильно раздвигал мои полупопия, а пару раз кроме своего члена еще и умудрился засунуть в меня пару своих пальцев, разрывая анус кверху. Взяв мои руки за запястья, он положил их мне на попку:

— Жопу раздвигай себе, стерва.

Петрович, не бросая камеры, иногда подходил к моему ротику, чтобы я обслуживал его. От возбуждения я страстно ему отсасывал, иногда только ротиком, а иногда, убрав руки с попы, помогал рту руками.

— Слышь, пацаны, я вроде как тоже поебаться пришел, а не только с камерой бегать.

— С камерой бегать ты сам придумал. В рот его еби.

— Ни хуя, уступи место старшему.

— За водкой беги.

— Сказал принесу, значит принесу. Она у меня в низу – сходить не долго.

— Хрен с тобой.

Юра вынул из меня свой член, подарив тем самым облегчение.

— Юр, потрахайся, я покурю пока.

— Тогда я снизу теперь.

Юра лег на спину:

— Теперь по другому давай – жопой ко мне садись.

Я сел на Юрин член, и откинулся назад, опираясь на руки. Юра взял мои ноги под коленки и приподнял меня, открывая доступ к дырочке члену Петровича. Его член достаточно плавно вошел в меня, наполняя мое тело негой.

— Охуеть, у тебя анал Сашка.

— Чуть потренируем – и рука заходить будет.

— На хуй, ты же не рукой трахаешь.

— Захочу и трахну.

— Дебил ты Юрка, маленький еще. Похуй, трахай рукой, только жалко очко такое классное.

— Послушней тварь будет. А хуже не станет, сам увидишь.

Мужики усилили темп, то, опуская, то, поднимая мне ноги. Витя, набегавшись вокруг нас с камерой, приложился своим членом к моему ротику. Наигравшись в «два хуя в одной дырке», они перешли к более привычному, но и более жесткому сексу.

Они менялись местами, меняли позы. Я начал терять ощущение времени – бесконечный оргазм затмил разум, меня трясло от наслаждения, от осязания мужских рук, осязания членов в попке и ротике. Ебля закончилась расстрелом моего лица и рта тройной дозой теплой и вкусной спермы. После траха, в попке и низу живота еще очень долго блуждали приятные ощущения. Приятное томление оставалось там весь остаток вечера.

Мы еще выпивали, наверное трахались.… Как и когда я вырубился – не помню.