Как я дрочил на маму3 (Дрочит сыну)

После всего, что произошло между нами в те два роковых и судьбоносных дня, я уже не мог относиться к матери как обычный сын. Она стала для меня не просто мамой! Хотя я не знал, как это называется, наши отношения изменились. Я больше не чувствовал себя стесненным, если у меня возникали сексуальные желания к матери, и открыто говорил ей об этом. Мы часто целовались в губы, оказавшись наедине, и я признавался ей в своем желании видеть ее как женщину. Матери это нравилось. Она уверяла меня в своей любви и всегда ласкала мой возбужденный член рукой. В такие моменты я осмеливался положить руки под короткую юбку матери и ласкал ее упругие ягодицы. Она носила очень откровенное белье и была полностью голой сзади.

Теперь я постоянно хотел матери. И хотя мы занимались сексом только по случаю и по ее настроению, я не мог настаивать на этом сам. Мои мысли все время крутились вокруг соблазнительных форм матери. Мы спали в одной постели, как и раньше, полностью раздетые. Маме приходилось много работать и она вставала рано утром, а также ложилась пораньше вечером, будильник ставила на половину шестого. Я сидел за компьютером до двух-трех часов ночи, а когда ложился спать, матерь уже была глубоко уснувшей. Мой член тут же возбуждался от ее обнаженной попки, и я трепещущими руками прикасался к ее аппетитным ягодицам, гладил и ласкал их руками, но мама не просыпалась. Тогда я целовал ее задницу, раздвигал ягодицы и проникал языком внутрь, касался своим языком ее чистого анального отверстия со своеобразным вкусом, сосал и вылизывал его. Мама двигала ногами во сне, издавала слабые стоны и гладила меня по голове, но не просыпалась. Сквозь сон она говорила: "Перестань, Павлик, потом…"

Возникли проблемы с половым органом - член стал болезненно возбуждаться и яички опухли. Я испытывал желание войти своим пенисом во влагалище мамы, но она спала на боку, повернувшись ко мне задом. Единственное, что я мог сделать, это поцеловать ее задницу. Мне хотелось проникнуть языком в ее горячую и влажную киску, но я не мог достигнуть этого и боялся переворачивать маму на спину, помня о том, как она жестоко наказывала меня ремнем. Мама была безжалостной.

Однажды вечером, в выходной день, она предложила поехать к своей подруге. Я безразлично согласился, не зная, что там буду делать. У меня снова возбудился член и ужасно хотелось заняться сексом с мамой, но нужно было готовиться. Она, как обычно, без стеснения и будто не замечая моего присутствия разделась догола и зашла в ванную комнату. Не закрывая дверь, она приняла душ. Я явно подглядывал, как она мылась, и мастурбировал себе через джинсы. Мой член едва не разорвал ширинку и выступал заметным бугром впереди. Я не знал, как выйти на улицу в таком состоянии и был полностью сбит с толку. Мама, конечно же, не позволит мне продолжить мастурбацию - уже поздно для этого. А утихнуть возбуждение видимо будет не скоро.

Мама вышла из ванной обнаженная, блестящая от воды, соблазнительная. Вытираясь большим и мягким полотенцем, она посмотрела на мои выпирающие из джинсов:

– Это что, Павлик?

– Неужели сама не замечаете? – неловко пробормотал я и отвернулся, чтобы не рассматривать сексуальные формы ее тела и не разжигать страсти еще больше.

– Ах, понятно… – мама поняла всё и с легкой усмешкой ответила. – Какое забавное дело!

– Мамочка, я тебя очень люблю, – обнял я её крепко и притянул к себе.

– Не сейчас, Павлик, отстань со своими глупостями, – строго сказала она и отодвинулась. – Одевайся сам и не мешай мне – мы скоро выходим.

– Я не смогу без тебя, – пробормотал я с дрожащим голосом и попытался прикоснуться к ней.

– Не преувеличивай, никто еще из-за этого не погибал, – резко ответила она и начала одеваться. – Не будь таким занудой, как твой отец. Он тоже когда-то ползал на коленях передо мной, просил и умолял… Это было так противно видеть, до чего может дойти мужчина… Но женщине не всегда следует так себя вести…

– А когда это неправильно? – поинтересовался я с недоумением.

– Ну, во время менструации. Перед родами и некоторое время после них, – начала перечислять мама.

Мне было приятно обсуждать эту тему с мамой. Это помогало мне справляться с отсутствием реальных отношений, переключая сильное влечение на эротические фантазии.

Когда мы оделись, мы вышли на лестничную площадку; мама закрыла квартиру, а я вызвал лифт. Мои штаны продолжали сильно выпирать спереди. Мама выглядела потрясающе в стильной короткой юбке, едва прикрывающей её шикарную фигуру сзади; облегающая блузка с глубоким вырезом подчеркивала её линию талии. Она была в молочно-белых чулках на стройных ногах. В узком лифте я не удержался и снова нежно прижал маму к себе для поцелуя. У неё были ярко-красные губы, покрытые блестящей помадой. Мама осторожно отодвинула голову назад с красивой прической и погрозила мне пальцем с перламутровым маникюром на длинном ногте.

– Павлик, не вмешивайся, предупреждаю в последний раз. В противном случае – вечером ты пожалеешь!

– Я не могу, мама! Ты всё время у меня в мыслях, – прошептал я с замиранием и умоляюще взглянул ей в глаза, надеясь на то, что она позволит мне хоть немного…

– Не сходи с ума, Павлик. Мы ведь не дома… Соберись наконец! – сердито прошипела она, как рассерженная гусыня. – Лифт скоро опустится и двери откроются… Ты понимаешь, что вытворяешь? Хочешь подвести меня под монастырь? Вдруг кто-то заметит, чем мы здесь занимаемся?

– Хорошо, больше не буду, – покорно ответил я и убрал правую руку в карман, чтобы скрыть своё возбуждение.

Мы долго ехали на двух транспортных средствах, так что вечерние сумерки застали нас в пути. Вышли на нужной остановке и направились через парк. Несмотря на поздний час, в аллеях было довольно много людей. И вот снова моё возбуждение стало очевидным при виде мамы; я не знал, что делать: прятать руку в карман или идти так. Кажется, моё состояние наконец-то передалось и маме – она взяла меня под руку как будто я её молодой кавалер и плотнее прижалась к мне бедром. Я собрался с духом и потянул её к лавочке в глубине разветвлённой аллеи с цветущей акацией. Она не возражала. Мы присели; мама закинула ногу за ногу и выставила напоказ свою соблазнительную ляжку в молочно-белом чулке. Она достала из сумочки пачку заграничных ментоловых сигарет и элегантно закурила с помощью дорогого зажигалки.

– Мама, дай и мне сигарету, – промурлыкал я.

Она согласилась.

 

Людей было немного. Прохожие были случайными, не основной поток. Они шли по центральной аллее, далеко от нас. Я жадно выкурил сигарету и стал смелее после маминого одобрения. Я наклонился к ее аппетитной ножке и начал легкие поцелуи через прозрачный колготки. Маме это явно понравилось, она не возражала. Она опустила ногу и устроилась поудобнее на скамейке. Я огляделся вокруг и, убедившись, что рядом никого нет, положил руку ей под юбку. Я нащупал ее трусики из кружева и аккуратно провел пальцами по нежным лобковым волоскам, затем спустился чуть ниже до интимных мест и ощутил влагу на пальцах... Мама сладко застонала и слегка задрожала на скамейке, но вскоре пришла в себя, вытащила мою руку из-под юбки и огляделась, чтобы убедиться, что никто не видит. У меня член просто разрывал трусы и джинсы. Я потер своими пальцами возбужденный бугор между ног и едва сдержался, чтобы не кончить – было так хорошо и все было равно.

– Павлик, не сейчас, пожалуйста... – шепотом прошептала мама, поднялась со скамейки и пригладила помятую юбку. – Давай пойдем дальше, мы уже близко.

– А там можно? – последовал мой вопрос, когда я поднялся и потрогал маму за округлую половинку ее большой задницы.

– Убери руку, ты сошел с ума! – резко отстранилась мама. – Или ты хочешь, чтобы я прямо здесь наказала тебя, непослушный мальчик?! – Взгляд мамы на меня выражал гнев.

– Бей меня, все равно я хочу тебя! – ответил я безразлично на ее угрозы.

Мама решила пройти мимо и пошла вдоль освещенной центральной аллеи, не произнося ни слова. Я тоже пошел за ней, смущенный ее молчанием.

Мы продолжали идти в тишине все оставшееся время. Я понял, что лучше не подходить к ней, увидев, как серьезно она на меня смотрит. Руку я все еще держал в кармане, чтобы скрыть возбуждение. Что будет со мной в квартире материной подруги, я не знал. Вероятно, это будет полное позорище! Какая ужасная картинка будет, если я приду к ней с видом выпирающих джинсов.

Я рассказал маме об этом. Она внимательно посмотрела на меня и потребовала вытащить руку из кармана. Я сделал то, что она просила. Мой член все еще стоял и было очевидно для всех окружающих. Мы уже были рядом с подъездом, и мама замедлила шаг, колеблясь. Взглянув растерянно по сторонам, она заметила два ряда металлических гаражей справа от детской площадки. Решив что-то, она взяла меня за руку и потащила в темноту. Пройдя за гаражи, мы нашли самое укромное место - узкий проход между двумя крайними гаражами, и она указала мне на него.

Когда мы проникли в тесное пространство, мама начала быстро расстегивать мои джинсы, спустив их вместе с трусами до колен. Она освободила возбужденный член, который стоял жестким и полным крови. Схватив его всей ладонью, она начала его быстро дрочить. Мне стало хорошо, я отключился от всего остального. Я быстро расслабился под ее прикосновениями и начал помогать ей, двигая бедрами и издавая постанывания страсти. Я приближал свое лицо к ее лицу и шептал ей на ухо, как сильно я люблю ее и обожаю, как она не только моя мама, но и любовница, и как мне с ней так хорошо.

Еще в тишине я шептал о своих желаниях - прикоснуться к ее нежной коже, насладиться лаской ее губ и провести языком по ее шелковистой коже. Желал, чтобы она сделала то же самое со мной, чтобы наши удовольствия слились в одно. Но мама резко отреагировала на мои слова и шлепнула меня по лицу. Было больно и обидно за то, что я получил не заслуженное наказание.

Мама продолжала ласкать мой возбужденный член, а ее возбуждение только росло. Я перестал плакать и начал издавать сладостные стоны от наслаждения. Волна оргазма подступала ко мне, и все остальное перестало иметь значение. Я широко раздвинул ноги, стараясь уклониться от мамы, чтобы не обрызгать ее спермой в момент окончания.

"Тебе хорошо, Павлик?" - прошептала она, и по тону голоса я понял, что она также хочет меня. Мысли выветрились из головы - было ясно, что что-то произойдет сейчас.

"Я тебя люблю, мамочка!" - шептал я в ответ. И в следующий момент я задержал дыхание, ощущая нежные губы матери на своих. Ее язык проник в мой рот, и мы начали играть в ласковые поцелуи. Я прижимал ее крупный язык своими губами, наслаждался его вкусом. Мама стонала, кусала мои губы и погружалась все глубже, жаждущая проникнуть в мой рот своим пылающим языком. Она предупреждала шепотом:

– Павлик, когда закончишь, предупреди меня. Я не хочу, чтобы ты испачкал мою юбку!

– Хорошо, мама.

Так мы провели некоторое время, она стимулировала мой член рукой и сама возбуждалась. Она захотела меня, но пространство между гаражами было слишком узким для того, чтобы заняться сексом в позе раком. Я был близок к оргазму, а у нее только начиналось. Мама засунула свободную левую руку под юбку и начала удовлетворять себя самостоятельно. Я понял, что она стимулирует свой клитор, но никогда прежде не видел этого. Сейчас все было скрыто под юбкой. Только рука мамы трепетала под тканью и двигалась вперед-назад.

Ее глаза закатились, зубы оскалились хищно, а лицо приобрело страшное выражение. Как умирающая или вампирша из фильма ужасов. Эти движения под юбкой доставили мне особенное удовольствие, внутри меня что-то неожиданно щелкнуло, и я только успел вымолвить "мама!", предупреждая ее, и в этот же момент из моего стоячего члена с грибной головкой выстрелил поток горячей спермы. Мастурбация попала на блузку мамы возле выреза декольте, залила открытую грудь, попадала на руку и юбку. Оба мы вскрикнули одновременно: я – от испуга перед своим непреднамеренным проступком, она – от ужаса перед тем, в какой ситуации она оказалась.

Мама сразу бросила мой член и начала треть большое пятно на своей блузке, но это только усугубило ситуацию: пятно распространилось, а сперма впиталась глубже в тонкую ткань.

– Что ты натворил, подлец? Как теперь идти к Людмиле? – с ненавистью посмотрела на меня мама и не выдержала, сколько позволяла теснота между гаражами, ударила меня по щеке.

— Прости, мама, я не хотел этого, — произнес я, отступая назад от страха.

Но маме этого оказалось недостаточно; она резко вытолкнула меня из узкой ниши на свободное место и начала с силой хлопать меня по лицу. Я снова заплакал и стал умолять её остановиться. Боялся, что у меня начнется носовое кровотечение и испачкает рубашку. Мама поняла моё беспокойство, но её гнев всё ещё искал выхода, и она придумала новое наказание.

— Снимай штаны! — произнесла она сердито.

Я осознал, к чему это ведёт, внутренне содрогнулся — это чувство было странным и неожиданно возбуждающим. Я быстро снял джинсы и, не зная, что делать дальше, держал их в руках.

— Вытащи ремень, дай мне его и сними трусы! — продолжала команда мама.

Я подчинился. Оказавшись без нижнего белья, я повернулся к ней спиной и прижался к холодной металлической двери гаража в ожидании наказания. Вскоре раздался свист ремня, и на мою попу обрушилась целая серия резких ударов. Я напряг ягодицы в попытке уменьшить боль и закусил губу; это не помогало — мама стегала не только по ягодицам, но и по спине. Ремень срезал воздух до груди, причиняя особенно острую боль. Не выдерживая мучений, я отбежал от гаража в сторону. Умоляя её прекратить — ведь кто-то может услышать мои крики — я заметил действие своих слов: мама ещё несколько раз ударила меня по раскрасневшейся попе прежде чем бросить мне ремень в руки.

— Одевайся! Пойдём к Людмиле; она уже ждёт нас. Я скажу ей, что ты облил себя мороженым в кафе, а ты подтвердишь это,— заявила она...

26 июня 2013 года.