Пари

Сладкий язычок то и дело проходил вдоль всей плоти, мягкие губы обволакивали багровую головку, и снова стержень погружался во влажную пещерку рта.

– Продолжай, работай, девочка…

Елена томно посмотрела вверх – ловя взгляд. Она видела, делают это женщины в порнофильмах. Слово «работа» под акт любви в какой-то мере даже подстёгивало и заводило её. Это было созвучно её ощущениям, ведь настолько откровенно всё происходит впервые. Мокрый с вздувшимися венами член наполовину входил в её рот, совершая толчки, одновременно освобождаясь от спермы, горячее семя выстреливало мощными зарядами, каждый раз Елена послушно сглатывала. Сильные руки придавливали её хорошенькую головку к волосатой промежности – для надёжности. Пульсирующие струи били в рот раз за разом. Давясь и кашляя, она глотала…

После того как женщина отстранилась, он потрепал её по щеке. Она улыбнулась, но в глазах Николай отметил лёгкое недовольство.

– Ты не хочешь быть моей маленькой членосоской?

Примостившись на полу у мужских ног, Елена блудливо посмотрела на него.

– Все мужики хотят одного, не так ли? – произнесла Елена, благоговейно взглянув на опавшее мужское достоинство.

– Да, – согласился он. – Почти так…

Подняв голову, Елена одарила мужчину светлой улыбкой.

– Пойдем в душ? – Николай потеребил её подбородок своим пальцем. – Я хочу посмотреть, как ты себя намылишь…

– Я тебе всё покажу, проказник… – игриво ответила Лена, вставая на ноги. – Это видел только… – потемнев в лице, она замолчала.

Николай незаметно для Елены со странным удовольствием улыбнулся. Когда включился душ, из ванной сначала послышалось шуршание воды, а затем радостный смех, сперва робкий, а затем громкий и дружный… Весь вечер в моменты уединения её занимали сладкие думы – не всё, о чём она фантазировала, так и останется плодом воображения. Но жаль, что для этого ей приходиться поступать не так, как положено любящей жене, коей она была на самом деле…

Николай привёз её на один из своих земельных участков, где строился коттедж. Машина заехала в гараж, в проём, где ещё не было ворот.

– Мы здесь одни. Рабочие уже ушли. Не волнуйся.

– Мы посмотрим твой дом?

– Не совсем…

Они вышли из машины. Загадочность Коли несколько напугала её.

– Мне надо тут проверить, как обстоит дело с монтажом.

Николай увидел раздражение на лице спутницы. Он приобнял её, смотря в глаза. Его рука стала расстегивать верхние пуговицы жакета.

– Сними его, девочка…

После того как кофточка осталась на капоте, он вдруг отошёл.

– Леночка, я смотрю на твою фигурку, на эти обводы… Мне хочется, чтобы не было одежды… Совсем не было. Сними её.

– Ты хочешь – здесь?

– Прошу тебя, хочу сначала полюбоваться на тебя…

– А если здесь кто-то есть?

– Здесь никого нет.

– Нет, мне твоя идея не нравится…

– Признайся, здесь неплохой антураж, – он обвел глазами холодные стены гаража.

Раздевание в неуютном гараже перед разглядывающим ее мужчиной дало Лене букет новых чувств – обжигающий стыд и леденящий жар. Она осталась почти голой, в одних лишь в туфельках, подчеркивающих красоту ног, и беленьких трусиках, которые все-таки не решилась здесь снять. Николай, на расстоянии наблюдая за ней, и не настаивал. Лена сжала руки на груди, поёживаясь от холода кирпичной коробки. Мужчина подошел, протянул руку и двумя пальцами взял Елену за подбородок.

– Я кое-что придумал. Ты ведь не откажешься? Тем более ты тогда так плохо поступила, сбежала из машины, дрянная девчонка… – его голос перешёл на повышенный тон.

Лена, нахмурившись, сказала, что здесь холодновато, но он не слушал, собирая и комкая одежду Елены. Она непонимающе смотрела на него. В углу гаража стояла хозяйственная сумка, куда и была утрамбована вся её верхняя одежда. Открыв заднюю дверку автомобиля, он забрал и женскую сумочку, там были документы и телефон. Обескураженная Лена не знала, что и сказать. Николай перешёл к делу.

– Какая же ты у нас принцесса. Тебе, похоже, немного холодно – значит, надо поработать.

– Отдай мою одежду…

– Смотри, какая грязная и пыльная машина, – проигнорировал он. – Не мешало бы помыть.

– Так заезжай завтра на мойку, – Лена начала сердиться.

– Как говорят в народе, любишь кататься, люби и саночки возить. Вода в баке, вот там, видишь?

– Ты что прикалываешься? Да?

– Вовсе нет…

– Ты хочешь, чтобы я её мыла? – Лена, искренне изумляясь, продолжала спрашивать. Её непониманию казалось, не было предела, неужели он – если они и переспали – думает, что может заставить вымыть свою машину, причём голой. Бред!

Но Николай был спокоен как удав.

– Это не так уж сложно, – издевательски терпеливо разглагольствовал мужчина. – Главное – первый шаг…

– Этого не будет никогда! – Елена была готова наброситься и выцарапать ему глаза. – Никогда!

– Так ты не будешь?

– Представь себе – нет! – Елена отвернулась, еле сдерживая мгновенно подступившие слёзы от неожиданной обиды.

– Хм. Но ты не получишь свою одежду – пока не сделаешь это.

Как под ударом женщина вздрогнула. Глаза разъяренной кошки стали испуганно округляться. Все стало серьезней и страшней, чем ещё пару секунд назад.

– Шутишь? – уже как-то робко спросила она.

– Вовсе нет. И честно говоря, меня утомила это болтовня. Если хочешь, иди. Голой. Хотя нет, на тебе остались трусы – кстати, очень милые. Но вот какая жалость, я не дам тебе тряпки. Ты будешь мыть ими, поняла? Будешь мыть своими же трусами, снимай их и начинай драить.

Бедная женщина была в шоке. Несмелые протесты не поколебали его решимости.

– Тебе придется согласиться. Начинай. Только хорошенько. Диски не забудь.

Николай вышел, раскачивая сумкой. Глаза Лены вмиг наполнились слезами. Последовать за ним? Ну, нет, кто знает, что ждёт её там?

Елена отчаянно искала выход и не находила его. Она посмотрела на себя – беленькая кожа, торчащие грудки, тонкая талия, полупрозрачные трусики, голые ноги. Взгляд сразу машинально охватил всё помещение, в поисках хоть чего-нибудь, чем можно прикрыться. Но, увы, на батареях лежали лишь грязные замусоленные рабочие рукавицы. Значит, трусики действительно были тут единственной одеждой, с ужасом поняла Лена. Идти умолять его вернуть ей платье, или найти трубу потяжелее и огреть его сзади? Она думала долго, стоя в оцепенении, все тело покрылось гусиной кожей.

«Только спокойно, – сказала она себе. – Успокойся! Всё не так плохо. Ничего страшного. Я, конечно, влипла, но надо выбираться…»

Слёзы застилали ей глаза. Ей, с которой ничего такого не могло произойти по определению, стало очень жаль себя. Она, всхлипывая, закрыла лицо руками.

Обманутая и униженная – она, найдя ведро, подошла к бочке, чтобы зачерпнуть воды. Вода оказалась холодной, теперь предстояло решить вопрос с тряпкой. Уже всхлипывая в голос, она медленно, как будто в последнее мгновение могло что-то измениться, взялась за резинку нарядных трусиков, и, в страхе посмотрев в открытый проем помещения, стала стягивать их вниз. Теперь её разлохмаченная шерстка дополнила картину гаражной обнаженки. Предстояло не менее трудное – намочить единственную защиту, но, уже не церемонясь, она быстро окунула в воду теперь уже жалкую скомканную тряпочку, и окончательно решившись, стала протирать верх автомобиля своими трусами.

В этой ужасной ситуации в голове Елены началось переосмысление всего. Николай в это время встречал друзей – они в назначенное время подъехали к задним непарадным воротам дачи, заглушили двигатель и тихонько заняли предложенную им наблюдательную позицию за сторожкой.

Оттуда Виктор и Игорь могли хорошо видеть открытый гараж и ползающую там голую Лену. Идея подстроить ситуацию, в которой женщина будет настолько опозорена, пришла Николаю в голову неожиданно. В любом случае, рассчитал он, ей некуда будет деваться, не пойдёт же она голой до самого города.

– Приезжайте, – сказал он товарищам накануне, – сами увидите, как Ленка будет мою машину мыть. В голом виде, обещаю.

Обнажённая женщина с тряпкой из собственного белья ёрзала на корточках, размашисто размазывая воду по крыльям автомашины – её живое белое тело выделялось среди всей остальной серости и черноты. Груди то и дело подрагивали вместе с перемещениями хозяйки, вибрация передавалась и на полненькие бёдра, на ягодицы. Волосы постоянно падали на лоб, и женщине приходилось убирать их за уши – заколки остались в унесенной Николаем сумочке.

Вид из-за сторожки был не очень. Самое интересное, что удавалось увидеть – груди, попку и треугольник Венеры, хотя, судя по рассказам Николая, если раздвинуть ей ножки, то можно увидеть отменные подбриваемые складочки, в которых приятно двигаться, в которые еще лучше кончать. Каждый из них вспоминал всё то, что им говорил Николай, все подробности, как именно и каким тоном это было сказано. Теперь, когда они видели живое доказательство победы, рейтинг Николая подскочил до небес.

Елену считали слишком недоступной, слишком верной и честной женщиной, она была всеобщим восхищением, благородной дамой, а они – её рыцарями. Поэтому человек, который смог сделать её своей любовницей, да ещё подобным образом с ней обращается, внушал всяческое уважение.

– Ну-у-у, ты даёшь… – Виктор удивлённо таращил глазами и изумленно улыбался.

Николай усмехнулся, похлопывая друга по плечу.

– Теперь я вижу, – добавил Виктор. – Всё честно… Ящик с вином подгоню завтра…

– Что со мной происходит? – на том конце безумного мирка в отчаянии спрашивала себя Лена, остервенело оттирая трусиками грязь, налипшую снизу на бока машины. – Неужели это действительно я ползаю тут голая и мою машину своего любовника? Как последняя подзаборная сука... Правильно Николай меня так называет. Относится ко мне как к девке, я для него девка. «Работай, девочка, работай», – вот как он со мной обращается.

От этих мыслей Елена внезапно возбудилась. Она представила себе, что Коля наблюдает сейчас за ней, и от сознания своего унижения перед ним ощутила горячие толчки внизу живота. Осознав, что от своего постыдного положения возбудилась, Лена испытала чувство острого презрения к себе самой. Презрения, и бессилия перед внезапно возникшей влажностью между ногами.

– Ну, ты и тварь, – с гадливостью сказала себе Елена, закрывая глаза. – Что ж, позорься сущностью собственной натуры до конца.

Упершись одной рукой в бетонный пол гаража, другой она коснулась своего возбужденного влагалища, задела клитор, и почти в то же мгновение по всему телу прошла сладкая судорога – она кончила... Лена стояла на четвереньках, низко опустив голову. Наблюдающим за нею из-за сторожки было отлично видно и то, как она застыла с рукой, просунутой между ног, и то, как она вдруг резко задергалась, несколько раз тряхнув ягодицами.

– Смотрите, мужики, – горячо зашептал Николай, толкая товарищей локтем. – Она кончает! Говорил же я вам, что Ленка – блядь.

Когда машина была кое-как домыта, Николай бросил сумку к ногам дрожащей женщины с красными заплаканными глазами. Она, наконец, смогла одеться. Правда, одежда, будучи кое-как запиханной и скомканной в сумке, порядочно измялась. Под юбкой, естественно, не было трусов, и Лена испытала непривычное ощущение оттого, что вне дома – на улице, бедра внутри трутся друг о друга, не сдерживаемые никакой материей.

– Вымыла? – спросил Николай, усаживаясь на единственную табуретку и расстегивая штаны. – Теперь быстро на колени и сосать. Давай, теперь ротиком поработай!

Сломленная женщина уже не могла возражать. Униженная, в измятой одежде, да еще только что кончившая сама, она опустилась голыми коленками на бетонный пол гаража и покорно открыла рот...

Когда через несколько минут сперма брызнула Елене в горло, она поняла, что кончает и сама – второй раз и снова на коленях. Давясь спермой, она затряслась всем телом и застонала. После этого Николай сказал ей, что до главной дороги она пойдёт пешком, а там…

– Смотри, дурёха, на насильника не нарвись, – его смех заставил её ещё острее чувствовать только что произошедшее. Безжалостный голос ещё долго звенел в ушах… «Будь ты проклят! », – кричала она ему, но он этого не слышал, ведь вслух Лена и не пикнула. Глотая слёзы и кусая губы, она молча шла к автостраде…

Веселая компания гогочущих мужиков открыла по банке чешского пива – за то, как сегодня было весело и здорово! Эти слёзы, это возбуждающее унижение… Из спорщиков за Еленой не подсматривал только Сергей, но на следующий день ему наперебой, взахлёб рассказывали всё, что видели, рисуя живописную картину, с собственными оценками и комментариями к телу их Леночки…

Глава 2. Процесс пошел

Владимир видел, как Елена проплакала целую неделю с того злополучного дня. С того дня, когда он решил проведать её, а жены не было на рабочем месте, она отпросилась. Когда он неделю тому назад спросил, в какой стадии находятся отношения с Николаем, она, расплакавшись, честно во всём призналась – говорила скупо, явно переживая каждое слово.

У Владимира при этом перед глазами прошла вся их совместная жизнь. Хоть ее было не так уж и много – всего лишь несколько лет, но зато это были удивительные счастливые годы. Та игра, в которую они играли, разрешилась тем, чем и должна была. Теперь, когда его второй половинке, его драгоценной женщине, было плохо, он жалел обо всём. Владимир взял всю вину на себя и сказал об этом Елене – они ведь вместе пошли на авантюру. Его это игра захватила не меньше чем её, но страдает-то теперь Лена, его Леночка!

Он просто не знал того, что происходит с ней теперь, после того как он запретил себе спрашивать об этом. Его крутило от невозможности помочь ей, он хотел, чтобы она сама во всём разобралась. Ведь только так можно что-то решить. Лена говорила, что по-прежнему любит его, так же, как любила всегда. В ответ он нежно гладил её волосы, сидя рядом.

– Я с ужасом всё вспоминаю… Я потеряла голову… Я, наверное, заболела…

Отрывки её фраз плавно текли у него в сознании. Владимир поцеловал жену в лоб. Она вымученно, но благодарно улыбнулась.

– Он не был груб? – тихо прошептал он.

– Нет… – чуть помедлив и дыша губами, ответила она. – Думаю, нет…

– Ну, и слава богу.

Елена закрыла глаза, слёзы за вину перед ним и их счастьем душили её. Владимир не знал о её приключении на недостроенной даче Николая – она пощадила мужа. Пусть Володя не знает об этом позоре. Не знал он и того, что у Николая хватило наглости после естественного разрыва, после пяти дней молчания, позвонить ей и попросить приехать. Не знал о том, с каким треском бросалась трубка на место, как только слышался его голос, о том, как настойчиво он продолжал мучить её звонками.

Однажды на работе курьер передал ей четыре розы – в записке было лишь имя – «Николай». Наверное, никто на свете не может поклясться, что знает женщин – но так случилось, что на следующий день она сама позвонила ему…

Во время очередного секса с Николаем, когда она, зажмурив глаза от счастья, скакала на нём, он неожиданно шлёпнул её по попе. Лена в экстазе сжала груди. Последовал ещё шлепок, более настойчивый. Женщина от этого просто разомлела, буря чувственности захлестнула её…

Потом, когда они, приходя в себя, мирно задышали, Николай, прижавшись к Лениной спине, крепко сжал в руках её небольшие груди.

– Ты красивая… сучка…

Теперь, когда она вернулась к нему, он увидел обновленную, совершенно иную женщину. Она уже позволяла укладывать себя, как ему вздумается. Нависая над ней, он прикидывал эффекты, судорожно похихикивая, оценивал откровенно распутные позы, в которых он брал её, как хотел, изощрённо, без нежности, нарочито грубо…

Лена безмолвно дышала. Молчаливая и податливая, она действовала на него как красная тряпка на быка, всё больше распаляя изощренное воображение.

– Тебе не стыдно спать со мной после всего, что произошло, а? Ну, конечно, нет. Наверное, тебе, бесстыжей девке, понравилось там на дачке? Я думаю, надо будет повторить этот номер… – Николай крутил пальцами ее соски. – Признайся – ты безостановочно кончала там? Да? Ну-ка?

Груди Лены в руках любовника стали сжиматься.

– А-а! – закричала она от неожиданной боли.

– Лежи. Как насчёт грубого секса? Боишься? – она оторвала его руки и выскользнула из кровати. – Плохая девочка. Очень плохо…

От наглого обращения белоснежные груди покраснели. Леночка уставилась на любовника:

– Слушай, чего ты хочешь? Ты ведь даже не извинился передо мной за дачу. Ты хочешь, чтобы я ушла?

Похоже, его позабавил её всплеск. Николай примирительно оскалился в улыбке. Она вернулась к нему в постель. Войдя в нее и заставив застонать, снова сжал груди, и принялся выкручивать беззащитные соски.

– Признайся, кончала там в гараже? – все продолжал спрашивать он, вглядываясь в покрасневшее лицо разомлевшей Лены, наслаждаясь своей властью над нею, ее смущением. Он мучил груди и спрашивал до тех пор, пока бедная женщина не застонала в голос и, спрятав от стыда лицо у него на груди, прошептала обреченно:

– Да, кончала. Ты доволен?

Признавшись в этом, Лена заплакала. А Николай был и вправду доволен… Постепенно он стал охладевать к ней. Просто иметь красивую тёлку, свою сослуживицу, не доставляло больше удовольствия, уже не было той первой новизны, того нетерпения. Он получал то, что хотел, она доставляла ему радость, но в тоже время встречи были похожи одна на другую. Ему постепенно надоело.

Однажды, когда они днём лежали в постели, он заговорил о Викторе. О том, как он – его друг – несчастен, как он занят на работе, как отдает всего себя общему делу – процветанию фирмы. Несколько словосочетаний – «усмирение своей гордыни», «необходимая отдача» – он повторял чаще других. Елена, прикрывшись одеялом, лежала спиной к нему, ощущая внизу ощупывающую её руку. Чем больше он разглагольствовал, тем отчётливей в трюмо напротив она видела страх на своем лице.

– Пожалуйста, – говорил Николай убедительным тоном человека, которому тоже не нравится этот разговор, но из-за долга приходится. – Мы никому об этом не расскажем. Только я, ты и он. Просто он так давно любит тебя…

Она, уткнувшись в подушку, горько разрыдалась. То, к чему он её склонял, не находило в ней никакого отклика, кроме отвращения и ненависти.

– Дай ему. Прошу. Пожалуйста, – упорно просил Николай, накручивая на палец один из её каштановых локонов. – Тебе же ничего не стоит…

– Я не шлюха… – тихо и как-то потерянно сказала она.

– В каждой женщине есть немного от шлюхи…

– Иди к чёрту… – она оттолкнула его и вскочила к раковине, умыть лицо. Включив воду, просидела на краешке ванны больше получаса, не в силах унять слёзы. Её больше всего поражало, как она могла связаться с этим подонком.

Перед уходом он прошептал, что завтра в это же время – её будет ждать не он. Она посмотрела на него так, как смотрят на последних негодяев – затравленно, исподлобья. Он лишь непринуждённо улыбнулся…

Елена приходила раньше мужа примерно на час. Раньше она могла радоваться этому, готовя ужин или отмокая в ванной. Но сейчас одиночество было невыносимо для неё – словно заболев, она не могла ничего делать. Бродя по квартире, она остановилась перед зеркалом, сначала болезненно, а затем с любопытством уставилась на себя, и, не в силах отойти, долго пристально глядела, словно желая высмотреть что-то такое, что ранее скрывалось от глаз.

С Виктором всё случилось само собой. Она напилась, заявилась к нему в квартиру, он сразу уложил её в кровать, раздел и мало соображающую – трахнул. Её чуть отрезвевшие глаза уставились в потолок – бессмысленный и изредка наполняющийся чувствами тоскливый взгляд. Тело же в это время сотрясалось в такт толчкам Виктора, он что-то шептал ей – всё равно, главное он был в ней, и последняя связная мысль была про Николая…

Только после всего она вспомнила о Володе – ей хотелось что-то ему сказать, ещё ей хотелось, чтобы её пожалели… Владимира больше всего удивило очень учтивое отношение компаньонов к своей жене, и какая-то витающая в воздухе неприязнь Наташи. Вроде была обычная встреча на природе, коих за несколько лет было великое множество, но чувствовалось – что-то было не так, как обычно, что-то изменилось. Ещё Владимир заметил, что, когда он ласково обнимал жену, она начинала ёрзать, как ужаленная, сразу находились дела – то в туалет сходить, то помочь Наташе, которая ни о чём не просила.

Проследив взгляды некоторых ребят, направленные явно ниже талии бегающей супруги, он подумал, что Лена как будто сторонится его, чего-то стесняется. На улице стемнело, набравшиеся мужчины разбрелись по дому. У Елены и Владимира была отдельная комната на втором этаже. Володя шумно плюхнулся на кровать.

– Фу. Устал.

Лена с озабоченным видом вертелась около окна.

– Вова, я вниз спущусь, спрошу Наташу – помочь не надо?

– Да ну. Брось. Она сегодня какая-то мегера, всё косилась на тебя…

– Правда?

– Конечно. Странно, что ты не заметила…

Лена хотела что-то сказать, но осеклась. Глаза стали задумчивыми.

– Но я всё-таки схожу.

Она стала надевать туфли на высоком каблуке, в которых приехала, это не скрылось от Владимира. Выставив ножку, она оглядела себя, потом подошла к зеркалу и еле заметно качнула бёдрами. Более всего его потрясало, переворачивало наизнанку то, что она прихорашивается, нисколько не смущаясь его внимательных глаз, явно готовясь к чему-то большему, нежели говорит. Если это действительно было так, то теперь ей, похоже, не пристало смущаться мужа. А может быть, – вдруг решил он, – Лена просто хочет разделить с ним свои переживания? Его пробила нервная дрожь при мысли о том, что сейчас, в эти самые мгновения она, может быть, пойдёт к Нему – к мужику, у которого, ясное дело, есть совершенно конкретные мысли насчёт того, что им делать вдвоём.

Владимир может сделать всё, что угодно, поступить по-разному, в том числе может, ничего не предпринимая, оставить себе только догадки. Он остановил жену в шаге у двери:

– Ты любишь меня?

Она почему-то даже не удивилась, мягко, но чётко и явно искренне произнеся:

– Да.

Он хотел тут же прижаться к её тёплому телу, но понял, что должен сделать другое. Её глаза, внешне потухшие, в глубине передали всё то, что нельзя было выразить словами. Глубинный смысл взгляда был настолько всепоглощающим и мощным, что казалось целиком поглотил Владимира.

– Подожди.

Он сам подвёл её к зеркалу. Встал перед ней на колени – как перед богиней. Со странными блуждающими глазами поправил складки на чулках, зачем-то вытер рукавом и без того чистые модельные туфельки. Потом одернул её короткое платье. Внутренне ограничивая себя, не решился заглянуть под него, хоть был велик соблазн посмотреть, насколько красиво её нижнее бельё. Затем встал и поправил ей прическу, придав волосам форму чего-то воздушного. Так ласково и заботливо ухаживают за людьми, желая, чтобы выглядели они наилучшим образом, если им в представлении других предстоит что-то очень ответственное и важное...

Она стояла перед ним, поджав губы, иногда поворачивая голову и следя за руками мужа.

– Вот теперь можешь идти.

В ответ она просто чмокнула его в щёку. В этом он тоже нашёл её подсознательное понимание воздействия на него – теперь они, наверное, не будут делать всего того, что делали всегда. Он должен завидовать, как завидовали всегда ему. По лестнице застучали каблучки, хлопнула наружная дверь. Володя сидел, почти не дыша, вобрав в себя воздух – прислушивался к дому. Дверь хлопнула второй раз, но у него в голове она просто взорвалась.

– А-а-а, – он выдохнул, резко опускаясь на кровать. Он был сейчас спокоен, или скорее заторможен, но сердце помимо его воли колотилось как бешенное. Он застонал.

Не в силах просто обречённо ждать, Владимир спустился вниз. В большом зале, в первом помещении от главной наружной двери, он увидел трех игравших в карты мужчин. Только трех! Там были Сергей, Игорь и Николай. Бледный как покойник Володя побледнел ещё больше, губы окончательно высохли, покрывшись неприятными заусенцами.

– О, Володька! – громко обратился Сергей. – Иди к нам – перекинемся картишками.

Все остальные не обратили на него внимания, лишь Сергей с любопытством смотрел на друга.

– Нет… чё-то живот крутит… Пойду выйду…

Мужчины переглянулись.

– А ну давай, – подал твёрдый голос Николай. – Потом приходи, водочки попьём…

– Ага… – неуверенно пробормотал Володя и вышел наружу. Вечер выдался тёплым, лес за забором наполнился звуками, где-то рядом в траве трещал кузнечик…

Участок порос кустами, деревьями. Спустившись направо и обогнув дом, можно было выйти к площадке для машин, рядом сарай, а туалет в левом нижнем углу. Володя дошел до угла дома и, остановившись, присел – отказали ноги. Ведь следом за Леной вышел Виктор! В темноте Владимир жадно ловил движения, звуки – в невероятных предположениях хотелось убедиться самому. Послышались какие-то нечленораздельные фрагменты слов, а потом… потом он услышал хлюпающие звуки… – как будто издававший их задыхался в своих же слюнях, а спустя несколько мгновений (о, ужас!) – специфическое человеческое мычание. Подкравшись на корточках ближе, он увидел контуры прислоненной к сараю Елены – верх её платья был расстёгнут и свободно свисал по обе стороны, из чашечек лифчика торчали груди. И их даже не целовал, а жадно сосал навалившийся на Леночку (его любимую Леночку!) невысокий мужчина. Виктор. Её новый любовник!

Володя был уже совсем рядом. Он смотрел на её аккуратные ручки, на тонкие пальцы, ведь ими она подняла к животу подол платья, обнажая низ живота и треугольник внизу – трусики были приспущены к коленям. Он слышал стоны своей жены… Оторвавшись от сосков, Витя поднял голову, высунул язык и от подбородка до глаз проскользнул им по Лениному лицу. Животная страсть!

Этого Володя уже не выдержал и опустил глаза вниз. Он вспомнил, что когда они еще только шли в дом, Виктор взял её за рукав и что-то быстро прошептал. Тогда он не придал этому значения. Тем более Виктор неплохо набрался. Теперь Владимир в исступлении одновременно с болью и наслаждением сжался – жалкому подсматривающему мужу надо быстрей убраться восвояси… Если бы Владимир еще задержался и прошёл чуть ближе к сараю, то увидел бы, как Виктор в исступлении стоя сношает его Елену, увидел бы, как исчезает в её лоне и вновь появляется его член, а если бы было светлей, то увидел бы и женскую слизкую плёнку между органом Виктора и своей женой. Виктор так и не разделся до конца, лишь спустил брюки до лодыжек. Руками он держал Лену за талию и ритмично входил и выходил из нее, отчего груди быстро качались взад-вперед.

Женщина стояла на одной ноге, задрав вторую и обхватив ею любовника пониже спины. С каждым толчком члена она коротко вскрикивала и, пытаясь удержать равновесие, возбужденно шептала:

– Витенька, потише, я упаду... Ай! Ай! А-а-а... Витенька, потише, пожалуйста...

По его подбородку растянулась паутинка слюны, он был еще пьян, и никак не мог кончить.

– Раком, – прохрипел Виктор. – Раком становись, быстро! Нет, сиськами в траву… ноги раздвинь… щель кверху выклячи…

Владимир увидел бы, как Лена, услужливо оторвавшись от стены, переворачивается на живот и опускается на колючую траву – расставив ноги и оттянув руками в стороны половинки своих подрагивающих ягодиц. Наверное, не без страха раскрывая себя, но в готовности принять его, полупьяного, и в свой зад. Однако Виктор, исступлённо онанируя перед женским естеством, лишь нащупав раскрытые лепестки губ, вошёл во влагалище. Правой рукой он то и дело хлопал Елену по ягодице, оставляя на коже красный отпечаток ладони.

Было больно, трава и камешки кололи живот, Лена приглушённо вскрикивала. Женщина дергалась, но продолжала, не видя его лица, отдавать всю себя. Виктор протянул руки вперёд, намотав ее длинные волосы на кулак и одновременно давя всем телом на спину, заставил ее, выгнувшись, встать на руки. Она еле держалась. Её начали долбить со всей силы, складки влагалища от постоянного и резкого движения налились кровью. Не выдержав давления, женщина всё же упала на локти, но не переставала старательно выгибать спину и поднимать зад, продолжая чувствовать в себе всё усиливающиеся толчки приближающегося к оргазму мужчины.

По инерции её тело ходило взад-вперёд, он же продолжал трахать ее, дергая как тряпичную куклу – пока не кончил…

Но всего этого Владимир уже не застал, ему вполне хватило того, что он увидел…

– О! Дорогой! Какие они красивые…

– Проезжал мимо магазина. Вот, решил зайти.

– Какая прелесть.

– Тебе нравится?

– Очень! Наверное, дорогие?

– Ну-у, – многозначительно засмеялся Володя, – не дороже денег.

Поразительно, но, поразмыслив над собственным поступком, он подумал, что дорогим подарком благодарит её за то, что ему довелось испытать на даче, и отчасти, конечно, искупает свою вину. И почему-то это ему было приятно – дарение украшений вслед за произошедшей неверностью, ему хотелось не устраивать сцен ревности, а заваливать её украшениями.

Володя сидел на пуфе возле трельяжа в спальне, где вертелась Елена. Она подошла к мужу и потрепала за волосы, он посмотрел на неё снизу вверх, как смотрят дети на матерей.

Лена вдруг стала прежней. Он смотрел на неё, на белую кожу лица, большие глаза, слышал артикуляцию, интонации голоса – всё то же самое, что и в день свадьбы. Значит, ему показалось, что она стала другой, просто он изменился, его изменило происходящее – а она осталась прежней!

– Примерь, – нежно попросил он. Елена, заведя волосы за уши, сняла скромные сережки в форме гвоздик и стала надевать роскошные блестящие серьги, в которых и на элитные рауты не стыдно пойти.

– Ой! Я ж тебе спасибо не сказала. Спасибо, любимый!

Она стояла перед зеркалом и улыбалась себе. Владимир, почему-то опустил взгляд с лица жены на её бюст. Постепенно отстранившись, погрузился в тягучие мысли – как будто всё было сегодня, и не прошёл уже целый день. Когда он входил в дом, ещё слышался мужской смех, а, войдя в зал, он увидел уже ухмыляющихся ребят.

– Ну что, сходил? Полегчало? – спросил Игорь.

– Да… – кивнул он.

– А где Наташа? – Игорь невинно обратился уже к Сергею.

– У нас в комнате. Читает.

Владимир остановился возле пустого кресла, кружа на месте и бессмысленно глядя прямо перед собой. Ему смеются в лицо – понятно, что у него нет ни выбора, ни объяснений, даже самому себе. У него было всего два пути – очень разных. Владимир, как оплёванный, ещё постоял с телячьими глазами и побрёл наверх. Это был второй путь… Лежа в темноте, он смотрел в потолок и тихо стонал. Дверь на первом этаже открылась, сначала один раз, следом второй – по деревянному полу быстро застучали каблучки, какая-то возня у самой лестницы и, наконец, в отворившейся двери показалась Елена. Она тихо прошмыгнула в тёмную комнату – даже в лунном свете было заметно её красное запыхавшееся лицо. Двигаясь, она издавала чуть слышные чувственные вздохи. Напротив большой кровати стояла кровать чуть меньше, между ними проход.

Лена стала стягивать одежду, намереваясь улечься на второй койке. Володя зашевелился.

– Ты не спишь? – как-то безразлично спросила она.

– Нет.

Елена продолжала готовиться ко сну. Она всегда спала или в ночнушке, или в одних трусиках, но в этот раз сняла всё. Подняв руки над головой, стала извлекать заколки из волос. Владимир чуть привстал, пытаясь разглядеть в темноте её ягодицы, до сих пор так его волнующие, но нет, кожа сливалась в одни тёмные очертания. Зато он мог бы поклясться, что увидел слипшиеся и оттого спутавшиеся волосики на лобке – когда она повернулась к нему, вглядываясь в тёмную бездвижную фигуру мужа – наблюдает ли он за ней? Как раз в этот момент выглянула луна, освещая стоявшую женщину…

– Понадобилась твоя помощь? – после долгого молчания сказал он.

– Да, – тяжело выдохнула она.

– Ты была долго…

– Надо было всё убрать. Начисто.

Володя шмыгнул носом. Вдруг запинаясь, суетясь, он начал рассказывать ей, как ему сегодня понравилась теплица нового образца на огороде, какими возможностями и преимуществами она обладает по сравнению с устаревшими конструкциями. Елена улеглась в постель, Володин сумбур начал иссякать. Он подумал, что сейчас и всегда в ней особая стать и своя глубинная гордость. Несмотря ни на что, даже на то, что он видел… «Леночка моя, любимая», – пронеслось у него. Вспомнил свадьбу, роскошное белое платье – нахлынули дорогие воспоминания, и всё его существо затрепетало. А как он был счастлив, впервые просто поцеловав её в губы, как сладка и волнительна была опьяняющая радость взаимности. Всего лишь поцелуй в губы, как невинно, как чисто девственно это было… Её фигура, ее женское естество манили, сводили с ума. Познакомившись, он сгорал в огне чувств, грезил о ней, и не мог даже представить, что легко получит её, это было совершенно невозможно.

Взаимность приходилось завоевывать и добиваться бесчисленными маленькими и большими усилиями, а сейчас… Выходит, она просто без лишних сомнений отдалась прямо у него под носом. Да кому? Какой-то пьяный скот лизал её груди, трогал и ласкал прекрасное тело, сжимал в своих объятиях. А потом… Владимир внутренне вздрогнул. Осознание такой реальности, накладывающейся на то первое отношение к Елене, заставляло биться сердце быстрее, а в голове пролетали сотни хаотичных мыслей… Лена, отвернувшись к стенке, постепенно затихла. Погружался в темноту и он… Встряхнувшись и отогнав воспоминания, он вернулся в реальность. Владимир как можно шире улыбнулся:

– Ну что, сходим куда-нибудь сегодня?

Она с сожалением посмотрела в зеркало.

– Дорогой, извини. Я же не могу сегодня, ты же знаешь.

Он сам записал её в автошколу, теория только началась. Он не считал её очень сложной, поэтому и предложил. Но настаивать не стал. Елена, как ответственный человек, предпочтёт выполнить всё как полагается…

– Ну ладно, в следующий раз.

– Да, – отозвалась она уже задумчиво.

Открытое и радостное общение – он так ценил эти мгновения, простые слова мужа и жены, размеренный спокойный быт… Сейчас для него это было чем-то мягким, пушистым и нереальным, словно на картинке…

Тем же днём в отведенное для курсов время Елена зашла в обшарпанный подъезд панельного дома. Позвонив в дверь, сделала волевое усилие над собой, оставаясь стоять на месте в ожидании, когда ей откроют. Пока это не произошло, вспомнила, как вчера позвонил Николай, вспомнила его наглый тон.

– Привет, – послышалось на том конце провода. – Это я.

– Да.

– Сука, отвечай, как положено!

– Здравствуй, Коля… – вдруг удивляясь себе, пролепетала женщина. Одновременно мышцы в лоне несколько раз ощутимо сократились.

– Так-то, – довольно протянул голос. – Тебя трахает Виктор?

– Да… – с небольшой заминкой. Конечно, надо было бросить трубку, но как тогда она узнает, что хочет Коля? Леночка сжалась перед аппаратом…

– Сколько раз он тебя уже трахал? Отвечай быстро, сука.

– Четыре раза, – совсем тихо пробормотала Елена, полностью сжимаясь в комок. – В последний раз на даче. Ты же знаешь…

– Это хорошо. Тебе понравилось?

Лена дрогнула, как под разрядом тока.

– Я не могу тебе сказать. Коленька, прошу тебя, не мучай меня... – она метнула взгляд на закрытую дверь своего кабинета, и, еще больше понизив голос, продолжила. – Коленька, ты презираешь меня? Да, я живу теперь с Витей, но ведь ты сам этого захотел, сам мне велел пойти к нему.

– Ладно. Готовься к взбучке. Я опять буду ебать тебя, – просто сказал голос. – Приезжай ко мне. Завтра в пять я тебя жду.

Она закрыла глаза, представив, что может означать слово «взбучка». Скрип открываемого замка прервал мысли. Елена замерла, сердце заколотилось, как после длительной пробежки. К сегодняшнему визиту она готовилась, как никогда. Сначала в неплохом настроении, что-то напевая под нос, час отмокала в ванной, брея там все, что только можно – лишь традиционно пощадив лобок. Потом натерлась разными маслами. Всюду натерлась, уделив особенное внимание нижним губкам. Затем нанесла яркий макияж, куда гуще обычного.

Зайдя по дороге в парикмахерскую, истратила кучу денег – сделала высокую причёску.

– В гости идете? – поинтересовалась знакомая парикмахерша. – Или в театр? Вон, какая вы нарядная...

«К любовнику», – хотела ответить Елена, но вовремя осеклась. Она и вправду нарядилась в свое лучшее платье, даже надела подаренные мужем сережки. Очень хотелось понравиться Николаю. Хотелось вернуть прежние позиции, показать ему, что она не такая, как он думает о ней. В большей степени она всё делала чисто машинально. Лишь иногда со сладким страхом напоминала себе, что стрелка на часах неумолимо движется к пяти, и ещё это значит, что ей придется немного выпить…

Вместо ожидаемого Коли дверь открыл Игорь. Лене стало дурно.

– Проходи, – требовательно сказал он, твёрдым голосом прервав оцепенение.

– А где… – начала было она, но оборвала фразу. Игорь помог ей снять осеннее пальто, повесил на вешалку.

– Пройдём в зал.

Елене стало тошно. Она опустилась на диван, глаза забегали, словно ища нужный ракурс. Игорь вернулся с бокалами и бутылкой шампанского. Она посмотрела на его деловой костюм, галстук. Вероятно, он пришел сюда сразу с работы.

– Я… я… – но так и не смогла продолжить.

– Ты голодна? – поинтересовался Игорь.

– Нет. Вовсе нет, – Лена нервно потёрла пальцы, снова замолкла.

Игорь, разлив шампанское и поставив бокалы на пол, подсел к ней.

– Ой! Игорь, извини, мне надо идти… – поздно спохватившаяся женщина сделала попытку подняться, но он остановил её.

Елена была нерешительна, и, в общем-то, подавлена тем, что происходит с ней.

– Ну, как же… Игорёчек… Мне, правда, пора…

Воспоминания о женщине там, в гараже, придало ему, и без того уверенному, дополнительной наглости. Женщина же почувствовала себя так, будто находится на разгоряченной сковородке.

– Я хочу, чтобы ты осталась… – его рука опустилась на её бедро, быстрыми движениями помассировала его и начала прохаживаться по нему до низа юбки.

Её мысли, отдававшиеся эхом где-то в глубине, не могли сосредоточиться на том, что же в действительности происходит. Лена тоже вспомнила гараж, психологически она снова оказывалась там. Стоящая в раскорячку и трущая себя, а потом услужливо и покорно припадающая к своему обидчику – такое не проходит бесследно.

– О Боже… – сказала она. Но он вовсе не спешил переходить к решительным действиям, считая это преждевременным. Игорь взял один бокал себе и подал второй женщине, сидевшей с покрасневшим лицом. В квартире было очень душно, в застоявшемся воздухе чувствовался запах одеколона Игоря и её французских духов.

Она посмотрела на его руку, небрежно хлопнувшую по её коленкам. С вопросом в глазах – «насколько широко надо? » – она покорно развела ноги. Она смотрела на него странным затравленным взглядом, в котором было, в общем-то, всё: и смятение, и благоговение, и страх. По натуре Игорь был очень сильным лидером, он всегда негласно довлел над компанией, это чувствовалось всегда. Его маленькие глаза казалось, навсегда застыли в прищуре, внимательные и собранные. Она поймала себя на чувстве действительного страха – такое было с ней впервые.

Но ведь у неё было всё, чтобы погасить любую агрессию по отношению к себе! Не было только внутренней убежденности – женщина явственно ощутила себя самкой, которая ради доброго расположения вожака без лишних слов даёт собой пользоваться.

– Пей. Ты ведь его любишь…

– Да-а… – Елена, прищурившись, посмотрела сквозь бокал и большими глотками стала пить шампанское.

Игорь подошёл к мини-бару, на четверть наполнил уже пустой Ленин бокал водкой. Она несмело, но без сопротивления взяла фужер.

– Ну, что же ты… – Игорь подсел на подлокотник и, взявшись за ножку бокала, поднёс к её губам. – Смелей…

Лена начала пить. На губы и подбородок несколько раз выплеснулся обжигающий напиток, но крепкие руки не отпускали её, пока бокал не опустел. Женщина почти ничего не соображала, даже несколько раз поперхнулась, после чего ловила ртом воздух.

– Спасибо… – чуть слышно прошептала она.

Игорь, налив на всякий случай второй бокал, вплотную подсел к Елене. Вскоре она почувствовала, как его руки стали её ощупывать: колено, бедро, живот, талия, выше… Второй бокал она выпила залпом. Женщина, смирившись с неизбежным, хотела, чтобы всё было быстро – как в первый раз с Виктором. Но Игорь, похоже, не торопился. Он ещё долго гладил и трогал её через одежду, пока не обнажил груди. Елена уже не задумывалась, как это выглядит со стороны, что он думает о ней, она просто сидела и молча отдавала себя на поругание чужих рук.

А он гладил её груди, взвешивал их на ладонях, затем пососал один сосок, другой… Лена сидела как истукан, как бы не чувствуя причастности к собственному телу, к тому, что с ним делают. Другой мужчина уже давно бы не выдержал и занялся сексом, но не Игорь. Он стал сжимать груди, довольно жёстко, по-садистски, пока они не покраснели. Лена не сопротивлялась, лишь отвернулась и зажмурилась. Потом он начал оттягивать соски, карябать розовые кончики ногтями, вращать между пальцами. Елена морщилась, но ничего не предпринимала. Наконец Игорь навалился всем телом – срывая всё лишнее, обнажая доступ к манящему телу – животу, бедрам.

Глаза мужчины вмиг распалились, бульдожье лицо угрожающе задышало. Когда ноги были разведены, он зарычал:

– Ты сводишь меня с ума… всегда сводила…

– Игорь не надо… пожалуйста… – слабым голосом произнесла она дежурную фразу. Фразу, которая еще никогда никого ни от чего не спасала…

В ожидании неминуемого вторжения Лена учащенно задышала. Влагалище затрепетало перед восставшим, нацеленным в него членом, её ноги были разведены, но не для любимого мужа, как обычно, а для Игоря.

– Сейчас я тебя выебу…

«Что же со мной происходит? », – подумала она, видя над собой перекошенное от похоти лицо. Ноздри Игоря раздулись как у быка, он начал медленно опускаться на женщину.

Ворвавшись в её мякоть, он резко выдохнул, а вбивая в неё толчки, исступлённо хрипел. Он знал в этом толк, через него прошло много женщин, так что Игорь настроился на долгое удовольствие. Которое и получил – измученную и подавленную Елену он отпустил очень нескоро. Так грубо её отымели впервые, он трахал её в рот, в задницу – с бешеной скоростью вгоняя и вытаскивая член из тела. А она покорно с внутренней безысходностью подставлялась всеми отверстиями, считая это неизбежной платой за нахождение в квартире.

Мужчина перевернул Елену на живот, широко развел ей ноги, а затем с силой раздвинул задние половинки. Когда Игорь впервые грубо вошел в ее зад, женщина, не удержавшись от боли, резко вскрикнула и обреченно уронила голову. Длинный пенис безнаказанно вонзился в задницу, и Игорь закряхтел от удовольствия. Ей было неприятно и больно, но о том, чтобы протестовать, потрясённая Елена не думала. Перевернутая на живот, она уткнулась в диванную подушку – просто терпела и ждала, когда всё закончиться.

Что-то у Игоря с первого раза не заладилось, и его влажный фаллос, смазанный до этого слюной от недавнего сосания, после пары толчков выскочил наружу. Игорь начал растягивать отверстие руками, буквально раздирая его, а потом запустил туда два пальца и стал быстро и чисто механически натирать узкое отверстие между ягодиц, доведя этим женщину до полуобморочного состояния. Когда же настал черед члена, Лена лежала, еле заметно подрагивая головой, и тихо поскуливала – она молила только об одном, когда же прекратится испытание над её беззащитным анусом.

Полностью оттраханная, она валялась на низком журнальном столике, куда он перенес её, и дрожащими руками пыталась поправить безнадежно рассыпавшуюся нарядную прическу. Подошёл выходивший из комнаты Игорь.

– Так, сучка, – Елена сразу выпрямилась.

Он ещё раз взвесил её груди, подержался за горячий живот, словно раздумывая.

– Раком! – скомандовал он. – Вставай на локти и колени.

Женщина повиновалась без малейшего промедления, выставив оба уже натёртых отверстия перед всей комнатой. Лена понимала, что в этой позе её промежность полностью открыта, полностью беззащитна перед всем тем, что мужчина захочет сделать с ней. От такой доступной открытости страх разливался по всему телу, постукивая в мозгу, как пузырьки от только что выпитого шампанского. Широко раздвинув ноги и немного прогнувшись, она замерла. Игорь взял с дивана сорванные с женщины трусы, повертел их в руках и нахлобучил ей на голову, закрыв глаза.

– Стой так, – на всякий случай сказал он, хоть и видел, что она застыла, боясь пошелохнуться. Потом потрепал по щеке. – Молодец. Жди.

Наверное, его не было долго, но в дрожи от полного неведенья происходящего за ее спиной, от откровенного бесстыдства позы – время прошло быстро. Сначала она услышала шаги, потом какую-то возню, а затем почувствовала на себе руки. Она ощутила, как ее уже развороченные половые губы грубо раздвигаются, и в неё проникает мужчина. Её начали трахать, и рот против воли опять наполнился тягучей слюной желания. Но когда руки спереди сняли с ее головы трусы, движение сзади не прекратилось! Она всё поняла и от бессилия испустила вздох. Открыв глаза, Лена увидела перед собой Игоря. Толчки не прекращались, и она продолжала сотрясаться вместе с ними.

Повернув голову назад, Елена обречено, уже понимая, что произошло, посмотрела на знакомое лицо. Сзади, крепко держа женщину за талию, пристроился Сергей. Она охнула, но, увидев его необычно похотливые и жесткие глаза, безвольно отвернула голову.

– Ах ты, шлюха! – тут же сказал Сергей. – Не зря я представлял тебя в таких позах! Мечтал о твоей сочной пизде! Призывно лоснящейся! О спелых, качающихся от траха, дойках… Каково же теперь подмахивать мне, грязному фантазеру? Нравится, шлюха?! – он звучно с размаху принялся шлепать ее по обнаженному заду и с еще большей силой вгонять член. – Теперь узнала своё место! Не в кабинете, а здесь! Стоишь раком и ждешь, когда тебя будут трахать – грязную Ленку…

Игорь в это время, взявшись за волосы Лены, резко пригнул её голову к столу. Теперь её зад высоко поднялся над туловищем. Стиснув зубы, но все же стараясь попасть в такт незваному любовнику, женщина начала двигать задом ему навстречу.

– А-а… а-а… давай, шлюха… – упоённо стонал Сергей.

Теперь перед её лицом появился раскачивающийся член Игоря. Взяв своё хозяйство одной рукой, другой он схватил женщину за ухо, и, не церемонясь, направил орган к губам дергающейся на члене Леночки. Без раздумий, открыв рот, она приняла его в себя. Игорь перехватил ее за волосы и стал насаживать на член, размеренно трахать в рот и одновременно ударять по подбородку мошонкой с закипающей спермой.

Так её взяли вдвоем, с двух сторон. «Меня используют как секс-игрушку, я выставлена для забав и утех», – звучало где-то там, в голове. И ещё что-то отчаянное и болезненное про испорченную репутацию… Но ей это почему-то нравилось… Минут пятнадцать она ещё лежала на столике, мужчины внимательно рассматривали и трогали её тело. Изучали.

– Прирождённая проститутка… её надо подкладывать под мужиков с толстыми брюхами, – ухмыляясь, заметил Сергей, продолжая шарить по ней руками. – Захочет ли Николай?

– Она-то точно захочет! – мужчины засмеялись.

Пару раз её больно ущипнули, слишком аппетитна и беззащитна была Елена. Обнажённое роскошное тело, казалось, было в полном распоряжении мужчин, казалось, оно не знает протеста… Игорь принес два длинных огурца, а Сергей, для которого женщина была еще в новинку, начал играть ими с Леной. Она мычала и дергалась, но послушно раздвигала ноги под огурец, глубоко, до боли втискиваемый во влагалище, и непрерывно сосала тот, что пихался ей в рот…

– Мне надо идти, – уже после всех забав одевшись, тихо, но настойчиво сказала она, когда в тесном коридоре Сергей прижал её к стенке.

– Хорошо. Но напоследок встань на колени и отсоси. Прямо тут!

Лена прикусила губу и про себя захныкала – ей только показалось, что пелена цепкого дурмана стала отступать. Она умоляюще взглянула на мужчину, но встретила лишь повелительный взгляд. Сергей удовлетворенно улыбнулся, когда женская головка с затуманенными вмиг глазами стала медленно оседать вниз. Ей пришлось самой расстегнуть его джинсы и достать из трусов член.

– Давай, приступай, – ободряюще ухмыляясь, изрек Сергей. – Ты ведь, подруга, любишь брать за щеку…

Елена медлила. Совсем недавно они были хорошими друзьями, а сейчас она стоит на коленях и, вспыхнув от бесцеремонного понукания, покорно открывает рот, вбирая в себя чужую плоть. Начинает сосать.

Во время минета Елена услужливо поднимала глаза и развратно улыбалась. Она трудилась долго – он не разрешил помогать руками, так что устал и онемел ее рот, припухли губы… Она продолжала уже по инерции, пока не почувствовала брызги во рту. Судорожно давясь и кашляя, она стала глотать… Затем Сергей заставил ее тщательно убрать за собой – вылизать головку и отсосать остатки спермы, и лишь вслед за этим выпустил из квартиры…

– Дорогой!

Её тёплое тело прижимается к нему, губы потянулись к губам. Они стояли в дверях, женщина повисла на плече мужа.

– Я уже поел. Не дождался тебя. Ты голодна?

– Нет.

От нее шел густой запах алкоголя, лишь слегка заглушенный ментоловыми пастилками. Но он промолчал. Лена, похоже, почувствовала его мысли. Она тихонько высвободилась из его рук и спросила:

– Так ты ждал меня?

– Да, конечно.

– Ты всегда будешь ждать меня?

– Почему спрашиваешь? – Володя обнял её.

– Просто так.

– Всё в порядке?

Елена задумчиво помедлила с ответом, но, опомнившись, благодарно улыбнулась.

– Да, милый.

Когда они оказались в спальне, Володя опять припал губами к её рту. Она затрепетала, распаляясь, крепко обняла, прижалась всем телом. Он целовал ее, и она жарко отвечала на его поцелуи. Как в их лучшие дни… Он не обращал внимания на синяки на её прекрасном теле – Володя целовал её всю, с ног до головы. Она не выдержала, и, сладко застонав, одним пальчиком, проникшим через преграду губ, стала массировать себя в глубине…

– Да! Сейчас, сейчас… – Володя немного удивился. Такого раньше не бывало, что бы она возбуждалась столь стремительно и откровенно, да и сам он был уже на пределе.

Когда он вошёл в неё, Лена задвигала бёдрами, стараясь принять мужа как можно глубже – вульва широко раскрылась. Володя продолжил движение, одновременно целуя сладкие груди. Она приглушённо застонала, чувствуя, как горячее нутро уже после нескольких толчков наполнилось его семенем… Елена, всё ещё лежа под мужем, стала шептать ласковые слова. Она обняла его и прижалась лицом к его волосам, чтобы он не увидел появившихся слезинок…

Шли дни. Наступили очередные выходные, выпавшие на три дня праздников. Супруги еще не знали и не могли знать, что им предстоит испытать… На дачу поехали всё кроме Наташи, она должна была приехать через день. Елена весь вечер кокетничала и вообще вела себя непринуждённо – смеялась, улыбалась. Он же, заглушая боль, старался много пить, и к вечеру был доволен результатом. Было ещё не очень поздно, когда они поднялись наверх. Перед этим Владимир с горечью услышал, как Игорь шепнул Лене:

– Приходи, потанцуем.

Уложив мужа в кровать, Елена, вздохнув, подошла к зеркалу и поправила бретельки платья. Потом огладила талию, удовлетворенно кивнула сама себе.

– Я пойду вниз.

Нетрезвый Володя обреченно кивнул:

– Иди.

Она вышла. Через раскрытую дверь послышалась ритмичная музыка, через некоторое время – стук Лениных каблучков. Она вернулась красная, натанцевавшаяся. Но, похоже, собралась вновь идти. Заспанный Владимир, услышав шаги жены, приоткрыл глаза. Со странным выражением лица она подошла к кровати, напротив той, где лежал муж, повернулась к нему спиной, наклонилась и одним движением стащила с себя ярко белые трусики, перешагнула через них и, скомкав, бросила на кровать. Затем быстрыми движениями расстегнула блузку, скинула ее и сразу завела руки за спину к застёжке лифчика. Володя увидел, как выпорхнула на свободу незагорелая, упругая грудь. Лифчик был брошен на спинку кровати. Блузку она надела уже на голое тело. Потом, шумно вздохнув и метнув быстрый короткий взгляд на лежащего рядом мужа, взяла крем для лица – выдавила на два пальца, приподняла сзади юбку и вращательными движениями растёрла где-то там крем. Вынула руку и поиграла бедрами. Владимир решил, что это она проверяет, хорошо ли смазан задний проход. Потом, словно вспомнив о чем-то, покачала головой и добавила еще крема.

Положив крем на полочку, подошла к зеркалу – чуть покружилась. Она знала, что он смотрит на неё – когда она завертелась, юбка задралась очень высоко – обнажила белоснежный зад и треугольник волос на лобке.

– Леночка, – невнятно пробормотал Владимир. – Что же это? Что с нами происходит?

Елена сделала пару шагов в его сторону и остановилась прямо перед кроватью. Ее сильно накрашенное лицо казалось спокойным, а густо подведенные тушью глаза смотрели на мужа с легким вызовом.

– Что происходит? – переспросила она. – А ты сам не понимаешь? Твоя жена идет к твоим друзьям. Коля, Витя, Игорь и Сережа – это ведь наши друзья, ты забыл? Ну вот, они позвали меня, и я иду к ним.

– Ты трахаешься с ними? – чувствуя, как слабеет голос, жалобно спросил Володя, боясь услышать правду... Елена засмеялась – горько и как-то вульгарно.

– Нет, я не трахаюсь с ними, – ответила она, криво улыбаясь ярко-алыми губами. – Это по-другому называется – они трахают меня. Как им вздумается, и когда им вздумается. А мне остается только смазывать попу кремом, чтобы не так больно было.

Она склонилась к лежащему мужу и обдала его запахами алкоголя и косметики.

– Признайся, милый, что ты не так себе все это представлял, правда?

– Правда.

– Я тоже не так, – выдохнула Елена. – Мне казалось, что все будет иначе. А теперь все так закрутилось...

Она поцеловала мужа горячими влажными губами, и он, ощутив, как много у жены во рту слюны, понял – она возбуждена. Его жена идет к его друзьям с голой попкой, с голой грудью и уже дрожит от возбуждения! Он вскочил с кровати и, встав перед Еленой на колени, прижался лицом к низу ее живота. Обнял жену за бедра, гладил их, целовал ее руки:

– Не надо. Не иди к ним. Останься! Не надо же!

– Мне пора спускаться, – глухо сказала она, стоя неподвижно и гладя его по волосам на склоненной голове. – Пора бежать, милый. Не будь ребенком, отпусти мои ноги. Надо идти танцевать со всеми.

– По… по очереди? – заикаясь, выдавил он. Глаза мужа засверкали от прилива чувств. Он готов был заплакать у неё в ногах.

– Да, ты всё понимаешь… – Елена нежно и ласково убрала волосы с его лба, зачесала пятернёй в пробор. Затем подняла руки. – Я уже и так задержалась тут. Вполне могу получить пару затрещин. Ты ведь не хочешь, чтобы твоя жена схлопотала по лицу?

Уложив мужа обратно на кровать, и чмокнув его на прощание, Елена еще раз метнулась к зеркалу и подправила прическу. Ее лицо снова сделалось загадочным, она уже думала о своем, о том, что ей предстоит через несколько минут.

– Все, я побежала, – и каблучки торопливо застучали по лестнице вниз – туда, откуда слышалась музыка и громкие мужские голоса.

Держась за стенку, он вышел из комнаты и спустился на пять-шесть ступенек вниз. Если низко нагнуться, сквозь перила лестницы была видна часть первого этажа. Улегшись на ступеньках, Володя смог убедиться в этом. Было, правда, чувство боязни предстать трусом, застигнутым на месте преступления, но страх этот был тупым и неясным, словно туман окутывал его целиком. Володя сразу увидел двигающуюся в танце с мужчиной свою жену. Она танцевала с Колей. Будто полностью попав под влияние хмеля и быстрого танца, Елена выглядела увлечённой, даже счастливой. Николай то и дело закручивал её в танце, а потом отпрыгивал, подол тогда разлетался, паря над полом...

Хотя Владимир видел только макушки остальных троих мужиков, было видно, что они были расслабленны, а происходящее им очень нравится. Когда высокая, стройная Лена кружилась, все четверо начинали улыбаться, отчетливо видя, что никакого нижнего белья на ней нет. Лена же откровенно наслаждалась взглядами – она сверкала глазами, иногда зажмуриваясь, а иногда просто так вертела своей точёной фигуркой до тех пор, пока подол окончательно не упадёт. В паузах Елена, словно шлюха, услужливо улыбалась. Поощряя женщину, лицо Николая то и дело утыкалось в её высокую грудь. Не поддерживаемые лифчиком груди, при движении слегка подпрыгивали и качались из стороны в сторону.

Остальные стояли у стен и весело смотрели на танцующих. Николай то и дело открыто залезал женщине по юбку, бесстыдно лапая её подрагивающую от танца попу. При этом он явно старался, чтобы это было тогда, когда она поворачивалась спиной к остальным – им должно быть хорошо видно, что происходит. Елена даже не пыталась пресечь наглое ощупывание. Она покорно сносила любое прикосновение к своим интимным местам. Похоже, ей это даже нравилось – и то, что он делал, и то, что это происходило публично.

Её соски призывно торчали сквозь тонкую блузку, словно пронизывая ткань, и Коля то и дело сжимал их пальцами. Ему вообще очень нравились женские соски, а у Лены, он считал, были красивые сосцы и красивые сиськи – так он как-то признался товарищам в курилке на работе.

После очередного стискивания женщина безвольно склонила голову на плечо Коли, а тот ощерился. Растолкав всех и по-дружески оттолкнув Николая, вышел Игорь. Продолжала играть музыка, какая-то современная разухабистая попса. Елена остановилась и, зардевшись, облокотилась сзади на стол. Поправила волосы, инстинктивно провела по блузке, откуда выпирала грудь. – Ну, чё? Неплохо потанцевали – а мужики? – подводя итог танца и откровенно готовясь к чему-то большему, спросил Игорь. Его руки жадно пробежали по Елене.

Остальные одобрительно хмыкнули. Володя, выйдя из небытия и раскачиваясь от бессилия что-то предпринять, держал перед лицом легкомысленные трусики жены и вдыхал исходивший от них нежный мускусный запах, такой знакомый, такой родной. Он почему-то захватил их с соседней кровати, куда они были брошены, и осторожно мял и взвешивал их на подушечках пальцев, ощущая нежность материи и необыкновенную легкость. Женщину подтолкнули к двери в комнату, где обычно спали Сергей с Наташей. Идя рядом с Еленой, Игорь демонстративно, уже не вынимая, держал руку под юбкой, развязно трогая каждую дольку обнажённых, перекатывающихся от ходьбы ягодиц, не прикрытых трусами.

– Я думаю, тебе предстоит сейчас доказать, как ты к нам ко всем хорошо относишься… Со мной ты должна скакать, как на лошади, и кричать так, как будто тебе целку рвут… Ясно?

Зардевшаяся Лена кивнула. Владимир, не мигая, отрешённо смотрел прямо перед собой. Волны любви к женщине и отчаяния захлёстывали его. Он уткнулся лицом и лбом в твердые деревянные перила. Закрыл глаза. Какая же сухость во рту! Ещё недавно в голове роилась тысяча мыслей, а сейчас он просто отупело смотрит вниз. Они вошли в свободную комнату, дверь закрылась на ключ. То, что там произойдёт, неминуемо и неотвратимо. Неужели это случится прямо сейчас, прямо в этот момент, когда он сидит здесь между первым и вторым этажом, опять поднеся тонкую материю к носу. Теперь он еще почувствовал запах её духов. Как прекрасно, даже на трусиках был этот чудный аромат…

– Теперь кто? – из комнаты, поправляя ширинку, вышел довольный и запыхавшийся Игорь.

У Владимира спёрло дыхание.

– Я сейчас… – голос разгоряченного выпитым Виктора, и тут же быстрые шаги, ведущие в спальню.

– Стой, – поймал его за рукав Игорь. – В жопу еби. Она, как я и велел, смазала. Со всей дури. Понял?

– Будь спок, – Виктор закрыл за собой дверь, на ходу стаскивая штаны.

Постепенно очередь жаждущих посетить комнату сокращалась. Каждый из мужчин заходил в эти четыре стены и прикрывал дверь. Остальные матерились, делясь едкими и желчными комментариями.

– Куда? – спрашивал кто-то из них.

– В рот и в жопу. Какая ягодка… Она чуть ли не кричала. Держал за вымя и волосы…

Из того, что они говорили, выходило, что Лена – женщина горячая, но слишком уж одомашненная и узковатая даже с кремом в такой отличной с виду попе:

– Наверное, Вовка использует её только по прямому назначению. Дурак! Считает, что для такой, как она, прямое назначение – очень большая ценность…

– Ага, думает, что пизда и рот – предел мечтаний серьёзного ёбаря! – дружный глумливый хохот. – Ошибается!

Смех продолжал то и дело сотрясать зал, особенно разгораясь при циничных обсуждениях тела женщины. Со стеклянными глазами, мечтая выпить рюмочку и улечься в кровать, Володя засеменил в комнату. Его жена только недавно завела любовника, а теперь её пустили по кругу и насилуют в зад – как такое может быть? Не сон ли это всё?.. Её не было так долго, что он уже перестал ждать. Когда пришла, опять разделась догола, намереваясь улечься в другую кровать. Теперь при свете он видел её всю. Растрепанные волосы, красные щёки, тусклые, но не растерянные глаза. Она была сильной, в чём-то крепче его – хотя, может, это ему казалось. Вероятно, ему многое только казалось, но особенно это не волновало. Волновала необыкновенная теплота и женственность, которая исходила от женщины, которая была его женой.

Почему-то всякие гнусные слова, которые он слышал, к ней не приставали, он не вспоминал их, когда видел её. Красные от терзания ягодицы – теперь он видел это. На бёдрах, казалось, остались отпечатки наглых и грубых рук. Всё равно она была всё той же прекрасной дамой, а он её великолепным поэтом… Володя благоговейно улыбнулся и встал с кровати:

– Я хочу просто полежать с тобой.

Елена, как любящая супруга, подвинулась – и он шустро юркнул к ней под одеяло. Она была голой, тёплой и засыпающей от усталости… Он опустился чуть пониже, пока голова не оказалось у неё на груди, и стал благодарно засыпать, думая, какое украшение будет подарено ей дома…

Глава 3. Новые обязанности

На работе ей дали понять – она должна удовлетворять недвусмысленные пожелания начальства. Елене было ужасно стыдно, она протестовала, сопротивлялась и отнекивалась. Под разными предлогами убегала из офиса, «не слышала» требовательных телефонных звонков… Она сидела у себя в кабинете и сортировала письма, но, подняв глаза, непроизвольно вздрогнула, увидела вошедшего Игоря.

– Как работа идёт?

– Хорошо, – она проконтролировала тональность, дабы не выйти за рамки холодного делового тона.

– Как семья?

– Всё хорошо, – Лена сглотнула комочек в горле, и ее голос заметно смягчился – «может, всё обойдется». – Да, всё отлично.

– Ладно, – хмыкнул Игорь. – Раз так, перейдём к делу…

Разговор был коротким, но более чем содержательным. Лена стояла перед ним, как нашкодившая маленькая девочка, ждущая наказания. Зардевшись, она понимала, что, если не сумеет противостоять этому мужчине с колючими глазами и похабной полуулыбкой, то через мгновения он стиснет её прямо на рабочем месте, возможно, разденет, а дальше…

Самое ужасное, ведь она уже поступала как последняя тварь, ведь её не насиловали, ведь она сама, округлив губы и подставив зад, удовлетворяла все мыслимые и немыслимые мужские требования. Она уже вошла в роль общедоступной шлюхи, которую имеют во все три дырочки. Но ведь только что она была сама собой, прежней… Однако почему-то от воспоминаний Елена почувствовала сначала какие-то спазмы, промчавшиеся в животе, а затем предательские толчки снизу.

Сломленная волей Игоря, она уже не сопротивлялась крепким объятиям, тому, что он прижал ее ягодицами к собственному письменному столу. Он был настоящим самцом, настоящим мачо, страстно и жадно взахлеб целуя её. Строгий деловой костюм Елены вмиг оказался распахнут, лифчик одним движением отправлен вниз, груди, как будто только этого и ждали, выскочили из сковывающих чашечек и тут же выправились, как по стойке смирно. Жестокое испытание выпало ее соскам – сначала их всасывал рот, будто в надежде, что грудь одарит его каким-нибудь напитком, а затем, перехваченные зубами, они стали оттягиваться вперед.

Женщина в волнении задрожала и закусила губу – ведь всё происходит прямо на работе, у неё в кабинете!

Игорь распрямился и встал во весь рост. Он двумя пальцами взял её за подбородок, Елена подняла голову.

– Ты создана для удовлетворения мужчин, не так ли?

Не в силах отвести взгляд, она смотрела на своего властного начальника. Её глаза призывно светились.

– Ты любишь себя такую?

Ей хотелось, чтобы её не мучили вопросами. Надо просто сказать то, что от неё хотят услышать.

– Да-а… – негромко проголосила она.

– Любишь, чтобы трахали тебя?

Елена решила согласиться и с этим.

– А-а-а! – женщина отшатнулась от неожиданной звонкой пощечины:

– Удовольствие хочешь получить? А подстилка? Член любишь?

Лена, ничего не понимая, прижалась рукой к горящей щеке, непроизвольно глаза налились слезами.

– Теперь пососи мне.

С затуманенным взором она медленно и уже покорно опустилась на колени. Но лишь несколько раз втянув алчущую плоть в себя, женщина вынуждена была отпрянуть – Игорь резко и больно дернул за волосы, желая, чтобы она поднялась. Как марионетка, которую кукловод дёргает, как хочет, пошатывающаяся Елена встала.

– Быстро задом ко мне, руки на стол!

Еще помня вкус члена во рту, она, скрепя сердце, развернулась к низенькому столику, но не достала до него. Ей пришлось нагнуться, чтобы положить ладони на столешницу. Однако Игорю этого показалось мало, и он велел, изогнувшись, опереться на локти и широко, под прямым углом расставить ноги.

– Вот так, – он одобрительно пару раз шлепнул по просвечивающим сквозь юбку ягодицам, оттопыренным и торчащим кверху.

Женщина только ахнула, но продолжала стоять, как стояла… Последовало то, чего она и ожидала. Юбка была поднята, а трусики вместе с чулками спущены к середине бёдер.

– Я тоже собираюсь получить удовольствие, прямо здесь и сейчас… – в её разрез немедленно стал влезать твёрдый и горячий объект. Женщина не шевелилась, лишь ее глаза подрагивали при каждом продвижении вглубь.

– А-а… – вскрикнула Лена. Член резко двинулся вперёд, еще недостаточно увлажненные малые губы вдавились внутрь влагалища вслед за бесцеремонно входящей восставшей плотью.

– Тихо, блядь! – по её ягодицам была отвешена ещё пара болезненных шлепков. – Запомни этот момент… Запомни, как тебя трахают везде, где придется…

Он входил в нее и выходил, снова и снова, но Лена не чувствовала никакого возбуждения, даже закусила губу – не от боли, от стыда. Она, наконец, поняла, как он к ней относится, кем ее считает. Она подумала: а может, он прав?

Игорь даже не дотрагивался до нее руками, все, что она чувствовала, это механические, равномерные толчки члена. Будто метроном стучит. Один раз она повернула голову назад – его брюки упали к лодыжкам, под распахнутыми полами болтающейся белой рубашки с галстуком виднелось начало сильных ног, заросших шерстью. Руки он держал на боках. Даже позой он давал понять ей, что она всего лишь щель между разведённых ног. Обезличенная шлюха. Она подставляет ему хозяйство, чтобы он удовлетворил порыв похоти.

Похоти, как чего-то в ряду естественных потребностей организма. Не более того…

А она, стоя неподвижно и молча, словно неживая, принимая его лишённые какой либо страсти толчки, будто бы соглашалась с ним во всём. Если это было её обучением, а его игрой, то какой же жестокой! Лена лицом почти уткнулась в руки, всем телом оперлась о твёрдую поверхность стола, ожидая неизбежного финала. Движение рано или поздно должно было прекратиться, и это произошло – по ее бедрам начало медленно стекать тягучее семя… Он уже вышел из кабинета, а она продолжала стоять в той же нелепой позе, не в силах заставить себя распрямиться, словно чувствуя, что он не закончил, что обучение продолжится. Разве что, устав держать на руках напряженное туловище, обессиленная женщина опустилась вниз, и, беспорядочно раскинув ноги, закрывшись руками, заплакала – её опять использовали как игрушку. Раздавленная и униженная, словно салфетка, в которую высморкались, Лена прикоснулась к своему влагалищу, развела складки губ и нащупала пальцами клитор, который почему-то тут же сквозь слёзы начала натирать…

Она и представить себе не могла, что может происходить дальше. Словно в тумане, она разом пошла туда, куда её вели. Приняла ли всё как должное, или просто не могла сопротивляться? Она не знала, что это… На следующий день в ее комнату вновь зашёл Игорь и молча поставил перед ней фаллоимитатор на подставке. Елена ошарашено смотрела то на Игоря, то на свой стол и развратную вещицу.

– Хочу посмотреть, как наша принцесса берёт в рот… со стороны, так сказать.

Сначала Лена, протестуя, сжала губы, затем в нерешительности замерла, а потом разом надломилась и, подобострастно опустив глаза, насадилась ртом на торчащее изделие.

– Ты, Ленка, будешь у меня заправской членосоской! – на улыбающемся лице Игоря отчетливо читалось удовлетворение и восхищение собой, своими способностями властителя. – Ты достойна стать ею… Действительно достойна…

Женщина ещё усердней сжала губами резинового истукана.

– Именно это я и хотел увидеть… – сказал он уже задумчиво, любуясь зрелищем и что-то прикидывая, а потом расстегнул ширинку. – На четвереньки! Ползи сюда, тварь! Быстро!

Лена встала из-за стола и, опустившись на корточки, поползла к живому, теплому, а главное – настоящему члену, который, в конце концов, умеет еще выстреливать струйкой жидкости. Она понимала, что это безумие, но, как ни странно, это чувство было в тысячу раз сильнее, глубже и ярче того состояния, которое давала ей роль неприступной и хладнокровной девицы, всегда трезво оценивающей происходящее…

Ненавидя всё на свете, Елена садилась в ждущую машину, как правило, с тонированными стеклами. В машину, где мужские желания поджидали её после работы – иногда с разными лицами, но одинаковым итогом.

Впервые к новой машине её подвёл Игорь, он был необыкновенно горд и торжественен, а напутственно сказал:

– Иди. Будь послушной девочкой…

Женщина понимала, что прямо сейчас её жизнь безвозвратно изменится, что горизонты, определяющие нормальное существование, будут всё отдаляться и отдаляться. Но почему-то сопротивляться этому изменению она не могла. Пряча глаза, женщина кивнула, но нашла в себе силы спросить:

– Ты мне дашь презерватив?

– Обойдёшься… Ты же не проститутка, ты шлюха…

Подавив волну протеста, Лена, подталкиваемая сзади Игорем, исчезла в салоне машины. Он сел сзади. На кресле водителя был их общий знакомый, тот самый оболтус Денис, которого она когда-то отчитывала. Отчитывала, как подчиненного, отчитывала, глядя на него сверху вниз. Елена бросила быстрый короткий взгляд на мужчину и отвернулась. Тот покраснел от этого взгляда, хотя и изначально был смущён.

– Ну, не стесняйтесь, ребята, вы же взрослые люди, всё нормально… Ленка, покажи ему сиськи, он должен быть достаточно возбужден, – услышав слова Игоря, Денис только и смог, что перевести взгляд на бюст женщины.

Заглушив чувство собственного достоинства, Елена подняла негнущиеся пальцы. Она дрожала, и в этой дрожи отражалась вся её мечущаяся сжавшаяся душа. Что же она делает? Задрав жакет и придерживая его, вторую руку быстро завела за спину, щелкнула замочком, затем схватилась спереди за перемычку лифчика между чашечек, дернув её наверх. Груди в мгновение выскочили на свободу и, весело дернувшись, остановились.

– Давай, помацай их… – ободряюще сказал Игорь ошарашенному парню. – Смотри, какие прикольные.

Елена в ужасе от унижения перед сопливым щенком отвернула голову, грудь оставалась беззащитно выставленной.

– Но как же так… как же Володя… – как ребёнок залепетал Денис. – Просто неожиданно как-то…

– Я говорил тебе, а ты не верил… – Игорь засмеялся. – У Володьки баба красивая, но гулящая… Так что не стесняйся… Хоть и начальница твоя… Не боись, за ЭТО, – Игорь подчеркнул слово «это» и засмеялся, – она тебя не уволит! Правда, Ленка?

– Да, – с трудом заставила она себя прошептать.

Наконец Денис решил прикоснуться к очаровательной плоти. Он протянул руку, рванными неуверенными движениями погладил тверденькие бугорки. Чуть приподнял пальцами, с мальчишеским интересом взвесил, поиграл с кончиками. Потом взял в руки и, сжав обе груди, стал мять их. Елена застонала. Когда осмотр грудей был закончен, Игорь продолжил командовать. Хоть всё происходило быстро, куча мыслей навалилась на нее, в голове была какая-то каша.

– Так. Расстегни брюки. Вытащи его, – Елена нагнулась, вспомнив при этом искусственный фаллос на подставке, который она так усердно обрабатывала.

– Теперь… Теперь в рот! – она приоткрыла губы. – Вот так… Молодец, научилась!

Когда все было кончено, и женщина с мокрыми губами отстранилась от Дениса, она посмотрела на Игоря – он был доволен.

Вернувшись домой, Лена сорвала юбку и трусики, стараясь быстрее добраться до вспыхнувшего огнем влагалища. Только после непрерывной получасовой работы с собой, после яростного до изнеможения трения губок и клитора женщина смогла подняться с кровати, переодеться в халат и заняться домашними делами. Размышляя о произошедшем на работе, о том, что это был именно Денис, она ощутила себя упавшей так низко, что дальше некуда. Но презрение к себе заглушалось другим. Будто древнее существо по имени «женщина» вернулось к забытому предназначению – отдаваться мужчине, грязному и мерзкому животному. Это было какое-то странное чувство служения, чувство ритуального вверения – распоряжаться своим телом лишь сексуально, лишь в качестве некоего сакрального сосуда.

Потом всё пошло по накатанному. От неё требовалось только одно. Никаких предварительных ласк, грубая и лаконичная действительность заставляла её нагибаться вниз, опираться локтями на ноги мужчины. Мужчина мог оказаться как любым из четвёрки её предприимчивых прежних любовников, так и кем-то новым: ближайшие друзья, знакомые, коллеги ребят. Когда мужчина сам не расстёгивал ширинку и не доставал фаллос, это делала Елена. Когда её голова сверху прижималась твёрдой мужской рукой, в женщине что-то автоматически включалось, и она безропотно начинала сосать.

Она должна была быстро довести мужчину до оргазма своим умелым ртом – у него много дел, ему ещё ехать на важные встречи:

– Давай ротиком быстрее, мне некогда!

Надо было, давясь, глотать горячие струи, а потом ещё и вычищать языком мошонку и член. Часто от паха мужичин несло мочой и потом, но ей оставалось лишь, внутренне содрогаясь, полностью испивать эту чашу до дна.

С промокшим ртом и губами она выходила из машины на оживлённую пешеходную дорожку. Когда ей кончали на лицо, то, не дожидаясь, когда белесые сгустки будут стёрты со щёк или подбородка, выталкивали из автомобиля на тротуар, на всеобщее обозрение. Это действовало на неё сильно, словно горькая реальность с фотографической точностью вдалбливалась в подкорку. Автомобиль с незатемненными стеклами вызывал у неё такие же проблемы, она просто представляла себя проституткой, каких полно.

Отличие было лишь в том, что на самом деле она ею не была: она никогда не брала денег, не носила с собой упаковки презервативов – а это представлялось непрофессионализмом.

Пару раз её чувственным ртом воспользовались прямо на лестнице, в здании фирмы.

– Давай, шлюха – быстрей!

Ей снова понукали, подстегиваемая словами Елена трясла головой как припадочная. Щеки оттопыривались под натиском мужской плоти, полуприкрытые глаза выражали необыкновенную сосредоточенность на процессе, заинтересованность в его скорейшем разрешении.

– Поторапливайся, а то все здесь узнают, какая ты на самом деле давалка в рот…

На корточках, с раздвинутыми ногами, между которыми стоял возбуждённый мужчина, Лену прижимали к стене напротив поворота перил. Серая тень возвышалась над ней, закрывая проход своим телом. Елена замечала только стержень, нацеленный на неё. Мужчина внимательно смотрел, как принимается его орган, быстро двигал задом, издевательски учащая темп, вдалбливая член в подставленное накрашенное отверстие. Когда горло освобождалось, раздавались сосательные звуки и редкие натруженные женские стоны…

На верхние этажи мало кто заходил, тем не менее, риск быть застигнутыми действительно существовал – технические службы располагались именно здесь. Обычно те, кто хотел уединения с Еленой, туда не заходили. Но ситуации бывали разные. Если было лень выходить на улицу и идти до машины, а туалеты оказывались заняты, приходилось подниматься наверх. В туалете происходило всё тоже, что и в машинах и лестнице, разве что появлялась возможность для манёвра. Дверь запиралась на щеколду, и раздавалось нетерпеливое распоряжение:

– Ложись на пол!

Лена послушно повиновалась. Туалет принадлежал фирме, поэтому был относительно чист. Хотя и это было неважно…

– Юбку задери, ноги раздвинь…

Она ложилась на пол в классической позе, и послушно безмолвно отдавалась, больно вдавливаемая в холодный твердый пол жесткими толчками. Над ней нависали, хрипели и стонали мужчины – разные, много – удовлетворяя свои потребности в женском теле, точнее, лишь в нестроптивых и податливых отверстиях этого тела. Иногда она стояла на четвереньках – «раком», как любили говорить ей, иногда это было стоя, как передом, так и задом к стене, а некоторые вообще хотели попробовать все позиции сразу…

Иногда в кабинетах, на полу и на столах, заваленных документами… И она давала всё это с собой делать… Почему? Вероятно, из-за того, что ее внутренне надломил Николай, когда попросту надругался над её чувствами, а потом отдал другим – пустил по кругу. Карусель завертелась… Неделя для Владимира пролетела незаметно, он целиком погрузился в дела фирмы, полностью сосредоточился на работе. Он убеждал себя, что в этом нет попытки убежать от происходящего в личной жизни, но удавалось это с трудом…

Утро выходного дня на даче началось с плохой погоды. Володя с тяжёлым сердцем посмотрел на невесёлый вид за окном. Когда он ещё только продирал глаза, Елена давно проснулась. Она сидела перед зеркалом и подводила ресницы. Когда же он окончательно встал, супруга уже спустилась вниз. Он надеялся на скорое возвращение, но она не появилась и через час. Между тем внизу были слышны голоса, среди них и женский. Потом всё стихло.

– Вы не видели Лену? – несколько извиняясь, спросил Владимир, возвращаясь в дом из туалета.

Все вчетвером опять играли в карты.

– Лену? – переспросил Виктор, почему-то ухмыляясь.

– Ага.

– Нет, дружище… не видели. Мы недавно начали… хотя… кхм… уже есть результаты...

Николай прыснул. На вопросительный взгляд Владимира ответил, что смеется над своими картами. Володя в последнее время многое не замечал с первого раза. Только сейчас он увидел, что именно лежало на столе рядом с Сергеем. Скомканные бежевые женские трусики. И еще – на четверть выпитая бутылка водки и почему-то только одна рюмку рядом, а ведь перед каждым из парней стояла бутылка пива. Стол был средней высоты, сверху была постелена длинная скатерть, спускавшаяся до самого пола. Но раньше скатерти не было вообще! Словно по кусочкам мозаики он соединил происходящее. Он понял, зачем скатерть, он понял, где Лена, он понял, что она сейчас делает! И с кем именно. Не так это было сложно – Игорь то и дело закатывал глаза и тряс картами перед собой. Значит, даже когда парни разговаривали с её мужем, она, слыша это, ползала на карачках под столом, не прекращая своих движений. Наверное, потому что не могла… Его охватил ужас – и от происходящего, и от нелепости своего положения. Как это было безумно горько и мерзко!

Поймав понимающий взгляд Володи, Николай обратился к нему:

– Вов, ты, кстати, про разговор-то наш, тот, неоконченный, напоминал бы. Насчет зарплаты. Как надумаешь, поговорим…

Николай характерно подмигнул, а Владимир, кивая в ответ, подумал, что сама мысль о связи его зарплаты и прогрессирующими сексуальными унижениями жены просто невероятна. Да, когда он узнал о пари и увидел, что жена заинтригована – его это возбудило, с этого всё и началось. Но теперь… Что же произошло потом, почему с каждым разом всё больнее и острее становится жизнь? Ему очень нравились её глаза, тогда в самом начале интриги они у Елены уже стали странно блестеть, она нервничала при упоминании имени Николая, но оставалась ласковой сама. И отзывчивой на ласки, на любовь своего мужа. Да – обоих супругов волновала эта игра. Елена стала любовницей чужого мужчины, но Николай оказался лишь первопроходцем, он просто взял Елену самым первым.

А дальше пошло-поехало. Естественно, Николай сообщил друзьям о выигранном пари. После этого, когда забавляться с Еленой ему надоело, он просто-напросто передал её второму другу. Как прозаично… Она сначала поплакала, обиделась, но потом стала бегать и к этому. А затем пошла по рукам. Уже после первого друга – Володе это перестало нравиться. Да и самой Елене тоже, но остановиться она уже не могла. К тому же с ней постепенно перестали церемониться. После того, как ей овладел Николай, и все об этом узнали, с Елены не мог не слететь флер прежнего восхищения и уважения.

А никого не хочется так грубо наказать, так сильно использовать, как того, кого прежде уважали и кем восхищались... Володя понял, что, когда он уйдёт, его Леночка продолжит ползать под столом, отсасывая у всех по очереди, демонстрируя то, как низко пала. А пресыщенные любовники будут тыкать в неё носками своих туфель, глумливо елозить ими в промежности, оскверняя своими грязными ногами нежные складочки, такие священные для любящего мужа… Испытав ощущение безнадежно засасывающей трясины, пораженный и раздавленный Володя сглотнул и, пожелав удачной игры, побрёл прочь…

Во второй половине дня приехала Наташа – жена Сергея – со своей мамой и сынишкой. Все высыпали на улицу. Стоя позади всех, Володя хотел обнять жену, но та, легонько чмокнув мужа в лоб, прошла вперёд. Она переоделась в новый наряд – необыкновенно красивый. Володя, не имея близости уже много дней и пережив несколько сексуальных потрясений, желал разрядки. Перед сном он сказал об этом любимой женщине. Просьбу Елена выслушала без энтузиазма. Она сосредоточенно красила ногти на ногах, по всей кровати были расставлены флакончики.

– Давай так. Я сниму верх. А ты…

Елена остановилась, подбирая слова, и одновременно сделала недвусмысленное движение рукой. Володя удивился:

– Подрочить?

– Да. Подрочишь на меня, хорошо?

Владимир опешил.

– Как скажешь, любимая. Прямо здесь, перед тобой?

– Стесняешься? Могу не смотреть, – снисходительно улыбнувшись, она расстегнула кофточку и припустила вниз купальник, в котором загорала на балконе.

– Можешь посмотреть, запомнить, а затем зайти за ширму. И там себя…

– Да… хорошо… конечно…

Володя безумными от восхищения глазами уставился на грудь супруги. Облизав губы, заискивающе обратился:

– А потрогать… или… – он как будто не осмеливался продолжать, – м-м… пососать можно?

Елена вздохнула про себя, но не прекращала сосредоточенные движения кисточкой.

– Нет. Только смотри.

Он несколько раз бегал взад и вперёд, каждый раз прикрывая промежность подушкой.

– Пожалуйста, дай потрогать…

Елена прервала своё занятие и строго посмотрела на мужа:

– Еще будешь ныть, надену купальник обратно. И ты тогда долго не увидишь мою грудь. Будь добр, смотри…

– Я… виноват.

– Да, – кивнула Елена.

Володя понуро свесил голову и как будто даже покраснел.

– Может, тебе дать мои трусики? – снисходительно обратилась она к мужу.

– Спасибо, милая… у меня есть одни.

– Я рада. М-м-м… Какие, белые?

– Да.

– Сколько я их носила, ты не помнишь?

– Несколько дней…

– Хорошо. Нюхай их… – Елена улыбнулась, нежно и одновременно полунасмешливо, – и думай обо мне.

Он получил разрядку, стоя там, в углу чулана, за ширмой. Как мальчик в период полового созревания. Его фетишем в момент разрядки была не грудь любимой, а её поза, её голос, обращение с ним. Морально опустошающее облегченье… Еще раньше, в тот же день за ужином Володя стал невольным свидетелем очень тяжелой для себя сцены, тяжелой даже сейчас, когда он уже все знал.

Игорь за едой вел себя очень развязно, постоянно прикладывался к бутылке, громко смеялся, запрокидывая голову. Наталья сидела во главе стола, тут же бегал уже поевший сынишка, рядом сидел Сергей. Между Сергеем и Игорем устроилась Елена. Володя оказался как бы случайно смещенным в дальний угол, он впервые не был рядом с ней, сидя наискосок от жены. Наташа рассказывала что-то по её мнению забавное, все должны были её слушать. Переведя взгляд с Натальи на жену, Володя по ее округлившимся глазам увидел, что нечто происходит.

Елена тут же дернулась и мутно посмотрела прямо перед собой… Задолго до этого она почувствовала руку Игоря на своём бедре, его мокрая ладонь медленно то ползла вверх, то поднималась вперёд. Её ляжки под скатертью долго ощупывались и сжимались, а потом наглая рука развела их в стороны. Трусиков женщина теперь почти не надевала, так что путь был открыт. Палец словно занозистым сучком резко ворвался в её сухое естество и начал вращаться. Елена, конечно, не сопротивлялась. Она только шире развела колени и, поморщившись, с трудом надела на лицо прежнюю маску безразличия.

– Я поел. Пойду к машине, проверю мотор… – Игорь, поднимаясь, незаметно задержал руку, проведя по Лениной талии.

Через полминуты поднялась и Лена. Она была немного бледной. Подойдя к мужу, шепнула, что выйдет на веранду освежиться. Наталья искоса взглянула на Владимира и отвела взгляд. Тот прочитал в ее глазах острое непонимание, какую-то презрительную агрессию и чуть-чуть сочувствия. Через некоторое время Наташа подозвала малыша и попросила того поиграть пока в доме.

– Потом мы вместе пойдем на улицу. Хорошо?

Мальчуган согласился с мамой и, припрыгивая, вернулся к игрушкам. Володя почувствовал, как кровь приливает к вискам и, пульсируя, начинает отзываться стуком в голове – неужели Сергей настолько болтлив? Даже если нет, – подумал он, – у его жены были глаза, и невозможно не видеть того, что происходит всё более открыто, прямо под носом, на этой же даче… Если бы не жизнь с её реалиями, с её пересудами, сплетнями и стародавней системой отношений, возможно, всё было бы по-другому, – решил Володя и почувствовал, как его снова захлестнула волна граничащей с отчаянием любви к жене.

Вернулась Лена красная и помятая. Под летним полупрозрачным топиком выпирала грудь, ясно просвечивали ореолы сосков, твёрдые кончики чётко обрисовывались под натянутой тканью. Наряд стал настолько легкомысленным, что Лена смотрелась почти голой. При ходьбе спелые груди, не сдерживаемые лифчиком, возбуждающе подпрыгивали и качались. Наташа, взглянув на нее, неодобрительно поджала губу, она поняла, куда подевался лифчик. Елена, стараясь ни на кого не смотреть, сразу отправилась наверх… Володя густо покраснел – и за неё и за себя…

Наступил второй день выходных. Компания до обеда расплылась, все гуляли по отдельности. Некоторые пошли в лес, кто-то сидел в беседке, кто-то в шезлонге на участке. Он не знал, где сейчас его жена, он опять был на втором этаже и тупо смотрел поставленный ему накануне телик. Наверное, «пусть лучше смотрит телевизор, чем будет мешаться под ногами», – медленно забрезжило осознание того, что и как о нём думают.

Как уже не раз бывало, он осторожно спустился вниз, стараясь быть незаметным. Никого не было. На столе остался сморщенный кусок омлета – Володя не выходил к утреннему чаепитию и сейчас зверски проголодался. Сметая всё, что осталось, и издавая приличный шум, он, тем не менее, услышал обрывки голосов – отрывистые слова из комнаты напротив. Владимир продолжал поглощать еду, размышляя о том, как это созвучно с тем, что происходит с ним, с его психикой. Он думал об объедках и смотрел на дверь…

Почему-то Володя решил просто открыть её. Наверное, решимости его остальным чувствам добавило чувство голода. Дверь оказалась незапертой, пальцы обхватили ручку со встроенным замком, и она, поддаваясь, повернулась.

Перед вытаращенными глазами Владимира предстала вся комната. Спиной к нему стояла жена. В ногах лежало летнее платье, она была голой, стояла навытяжку и держала над головой поднятые разведённые руки, сомкнутые на затылке в замок. Мышцы её полных ягодиц, переходящих в стройные длинные бёдра, казалось, мирно отдыхали – давая себя осмотреть. На заднем плане, в глубине, сидели на кровати двое одетых мужчин, они смотрели на обнажённую женщину. Наверное, это были Игорь и Николай. Да, точно они. Два здоровяка.

Она повернулась и посмотрела, кто там стоит на пороге. Поняв, кто, не повела и бровью, лишь сказала что-то одними губами. Похоже, просто «закрой дверь».

– А-а, вы здесь… – пробормотал Володя, хлопая глазами, и выскочил в холл. «Они занимаются», – мелькнула заискивающая бредовая мысль по аналогии с уроками вождения или какими-нибудь уроками на музыкальном инструменте. Словно она ученица и должна исполнять необходимые упражнения, а он помешал тонкому процессу, потревожил благоговейную ауру…

– О боже! О боже! Чёрт! – уже на втором этаже Володя так со всего размаха ударил кулаком в стену, что деревянное перекрытие затряслось. – Что я делаю? Навозный жук!

Его по-настоящему трясло и распирало как, будто он котёл, до отказа переполненный паром и готовый взорваться. Он ненавидел себя за слабость. За слабость, которая позволила ему открыть дверь. Не надо было… Володя ходил по комнате, разминая костяшки пальцев.

– Ничтожество… – процедил он сквозь зубы. – Ты не можешь защитить её…

Володя опустился на единственный стул, склонил голову вниз и обхватил её сверху руками.

«Не можешь… Потому что не хочешь? Сам того не желаешь? А она?.. »

Теперь черта. Она ясно подводилась не тем, что увидел он, а тем, что увидели его. Но что может быть хуже того, что он только сделал?

– Я не хочу говорить с ними… но и работа нам нужна… – неуверенно бормотал Володя, тупо смотря на мерцающий экран…

– Зачем ты заглянул туда? – вернувшаяся жена присела к нему на краешек кровати. – Не ожидал, что меня голой увидишь?

Он выключил телевизор.

– Игра затянулась, Лена…

– Неужели? Ты решил поговорить об этом только сейчас?

– Решил давно, но…

Елена посмотрела в сторону выхода из комнаты:

– Если хочешь знать, меня сейчас трахнули. Наверное, их сперма всё ещё во мне…

Владимир повернулся к жене, сжав плечи, тряхнул.

– Почему? Почему всё происходит так? – в горящих глазах застыл вопрос.

– Не знаю, – Елена помедлила. Она была спокойна. Очень спокойна. – Потому что когда меня банально трахают, долго и разухабисто – я женщина, я чувствую себя ею. Наверное, так.

– А со мной?

– А с тобой – нет, не чувствую. Вернее, только иногда, – поспешно поправилась она. – С тобой я – жена, избранница, твоя половинка… а потом всё остальное…

Про себя он назвал её самкой и жалкой подстилкой, не знающей слово «нет». Но, выплеснув обиду, он вернулся к размышлениям – что же делать дальше?

Елена вздохнула:

– Послушай, дорогой. Конечно, когда я разрешила тебе только, ну… в общем, онанировать на себя – это была игра… Ты мой муж, и я люблю тебя. Поэтому мне нравится и доставлять тебе своим телом удовольствие… так что, если ты думаешь…

– Нет, это было всё нормально…

Елена удивленно посмотрела на мужа:

– Да?

– Но что касается остального…

– Я тебе кое-что расскажу… я должна…

Он слушал её рассказ. Она начала, тяжело вздыхая и с трудом подбирая слова к собственным переживаниям и мыслям. Сначала сбивчивое, но потом всё более ровное повествование о том случае в гараже. Он слушал зачарованно, затаив дыхание, с видом полного сочувствия, и той странной второй любовью, которая вспыхивала в нём тогда, когда она страдала, сама делая шаги к пропасти… Теперь он многое понял, хотя это могло быть и самообманом. По крайней мере, что было так важно – она доверилась самому близкому человеку, своему мужу. Попросил он рассказать и о том, что увидел сегодня.

– Ты стояла там и…

Он не закончил, ожидая услышать продолжение. Лена несколько раз вздохнула, поправляя юбку, словно укладывая ее по линии. Он, следуя взглядом за ее руками, посмотрел на бедра жены. Ее подол как всегда скромно замер тремя сантиметрами выше колен, но и этого было достаточно, чтобы понять – ноги хороши!

– Я стояла там не просто так. Я выслушивала их требования.

Володя сидел на кровати, натянув до пояса простыню, в пальцах тлела сигарета – он смотрел прямо ей в глаза.

– Чёрт…

– Да, Володя…

– Идиотство. Каковы бы они ни были, ты готова их выполнять?

– Нет. Не знаю…

– Что же они сказали?

– Много всего… короткие юбки, легкомысленные блузки… дальше больше… Милый, как бы тебе сказать… Одно из требований состоит в том что я должна быть голой – внизу.

– Блин. Как это можно сделать?

– Элементарно. Сбрить волосы с лобка, и по-прежнему не носить трусов. Совсем не носить. Никогда.

– Зачем побрить?..

Елена по-матерински нежно улыбнулась. В такие минуты она была истинной женщиной, сама природа говорила от её имени.

– Подумай. Ты много видел в порно женщин с заросшими кисками? Вот. Надо полагать, что это нужно для удовольствия зрителя. Чтобы они видели всё в мельчайших подробностях, чтобы женщина не увиливала и не могла демонстрировать себя не до конца. Проще говоря, не подбриваются те, кто трахается мало. Твоя жена теперь трахается много, поэтому её участь быть гладко выбритой…

Володя скривился, Елена поняла, что ему больно от ее слов, но продолжила:

– Без волос и без белья это значит быть шлюхой, то есть закрепить на себе статус таковой… Мужчины по природе своей боятся красивых женщин, но они не боятся размалёванных и кое-как одетых дам, которые всем видом демонстрируют открытость и доступность. Такой меня хотят видеть. Чтобы я в прямом смысле демонстрировала своё доступное голое тело. Для этого я должна буду ходить без трусов.

– И даже зимой?

Елена уязвлено посмотрела на мужа. Она уже представляла, как в тридцатиградусный мороз семенит на остановку в короткой юбчонке, под которую завывает колючий ветер, застуживая все её нежные органы. Оофорит, цистит и прочие прелести…

– Только с их разрешения. Это ещё один пунктик для шлюхи. Спрашивать о важных для каждой женщины делах у мужчины и, если надо, просить разрешения мужчины.

Володя подумал, что если она будет подниматься по лестнице, никому не составит труда полностью увидеть ее влагалище.

– Это ужасно… – жалобно произнёс он.

– Да – очень, – Лена сочувственно посмотрела на мужа. – И в тоже время всё как-то нереально, словно во сне…

Елена была удивлена, что он не захотел взять её. Она лежала перед ним, раскинув ноги, а он, держа свою возбуждённую плоть в руке, с запоем лизал её растраханное влагалище. Он старался языком проникнуть в него как можно глубже, прочувствовать каждую стеночку и складочку. Лена судорожно сжимала кулаки – её сотрясали многократные оргазмы. Немного удовлетворив себя, делая движения рукой внизу, он перешёл на отверстие между её ягодиц. Воспалённый красноватый кружок оказался по вкусу его проворному языку.

Володя, попросив супругу немного расслабиться, попытался проникнуть языком туда вглубь. После того как ему несколько раз это удалось, последовала просто ошеломительная по своей силе разрядка… Обессиленные морально и физически, они стали засыпать…

Общения с ним стали сторониться, его стали избегать, но тесные контакты с Еленой проходили по-старому… После того, как Володя, показал ребятам, что обо всём знает, в тот момент, когда закрыл за собой дверь в комнату – ничего не изменилось насчёт его жены, лишь с ним компаньоны вели себя иначе, чем прежде… Он запретил себе думать об ирреальности происходящего. Равно и над тем, что может скрываться за всем этим. Они ведь просто были её любовниками, просто она находила в них свое обновление и страсть, не более того… Он всё понял, когда, вернувшись из двухдневной командировки, сразу приехал для отчёта на работу, и потом зашёл к ней. Его поразило, как она оделась. Ещё два дня назад это была хоть и красивая, но деловая одежда. Сейчас он не знал, с чем это сравнить – высоченные шпильки, короткая, словно девчачья, юбчонка, блузка с вырезом, позволяющий видеть, как специальный бюстгальтер лишь снизу придерживает половинки подрагивающих грудей, не скрывая торчащие соски.

Увидев мужа, она, смущённо улыбаясь, осторожно, дабы не споткнуться на одиннадцатисантиметровых каблучках, подошла к нему и чмокнула в щёку:

– Вот, – она покружилась перед ним. – Мой новый стиль…

Мужу было обидно видеть её такой для других, и он не скрыл этого:

– Да, но это всё не для меня.

– И для тебя тоже.

– Не думаю.

Елена вздохнула и подошла к окну.

– Зачем ты зашёл?

Он раньше часто заходил к ней, и она никогда не спрашивала его. Видимо, ей было стыдно показывать, во что и как она была сейчас одета. Поразительные изменения всего за два дня его отсутствия.

– Просто так. Проведать тебя.

– А-а. Извини, дорогой, я слишком зажата. Спасибо.

– Слишком зажата? По-моему, наоборот.

Елена зарделась и отвела взгляд от мужа.

– Да. Может быть… – она опять уселась за свой стол.

Показывая, что скользкий разговор можно и завершить, Владимир рассказал несколько забавных историй, произошедших с ним в дороге, но, видя ёрзающую Елену, явно не расположенную к его рассказам, попрощался до вечера. Он уже почти вышел, как вдруг она сказала:

– Подожди, дурачок. Закрой дверь, – женщина царственно встала, опершись руками на стол, и со словами «Я тебе кое-что покажу» задрала одной рукой юбку.

Под ней, не прикрытые больше материей, сразу открывались две восхитительные половинки ягодиц. Женщина выгнулась, давая осмотреть себя между ног. Муж так и не мог привыкнуть к ее розоватой выбритой промежности, к безволосым половым губкам. Но это было не всё, он удивился, заметив, что в промежности между лепестками губ торчал черный наконечник дидло. Для того чтобы фаллос при ходьбе не выпадал, к нему крепились такие же чёрные подвязки, очертаниями образовывавшие подобие трусиков, только без ткани.

– Подарок Николая, – сообщила женщина. – Я ношу его с самого утра. Подходит как для влагалища, так и для попы. Завтра он будет в попе.

– Но зачем…. – недоумевал Владимир. – Ради чего ты его носишь?

– Ради того, что мне так сказали, – раздражённо ответила Елена. – Для расширения и для всеобщего зрительного удовольствия… Это желание нашего друга…

– Желание нашего друга… – повторил за ней Володя.

Представ в таком виде перед мужем, Елена прерывисто задышала. Её возбуждало то, что муж, забыв обо всем, стоит на коленях, и внимательно разглядывает её там, растягивая руками её плоть, чтобы лучше всё увидеть.

– Вот такая у тебя послушная жёнушка, – прошептала женщина.

– Ты очень послушная…

– И мне это выходит боком… в повседневной жизни… Ох… Если б ты знал, каково быть женщиной в наше время…

Наконец, вдоволь насмотревшись на игрушку Николая и подлизав лоснящиеся соки жены, взволнованный Володя снова попрощался и на этот раз вышел из кабинета. Поправив одежду, изредка морщась от давления вставленного в её тело предмета, она принялась за работу.

Лена стала замечать странные взгляды коллег по работе, мужчин и женщин. Для четвёрки ребят это было настоящим развлечением – каждый день смотреть, как прежде строгая и недоступная Елена теперь с голыми ногами ковыляет на шпильках, спотыкается. Она и сама понимала, какое это жалкое и непристойное зрелище. Да еще все сослуживцы видят... Новые взгляды, направленные на неё, было нетрудно расшифровать, и оттого становилось просто ужасно. Частые отлучки. Её непотребная одежда… На одиннадцатисантиметровых шпильках, спотыкающаяся и спешащая в очередной кабинет по первому вызову начальства. Выходящая – растрепанная, помятая, покрасневшая. Поправляющая на ходу одежду. Жалкое зрелище.

Взгляды людей были сначала снисходительными, а затем стали презрительны. Сколько раз она заходила в мужской туалет, ложилась на пол, и прямо на нем ею овладевали. Сколько раз садилась в машины ждущих её мужчин, где, согнувшись пополам, надо было делать минет, где почти безликий объект позволял себе расстегнуть одну лишь ширинку… Елена, закрыв глаза, вспоминала последний случай острого беспредельного унижения. Это был её дом, её квартира! Она чувствовала это опять.

Снова домашний халатик мягко прошелестел по коже, падая вниз к ногам и оставляя тело полностью обнажённым. Она стоит перед дверью и дрожит – страх поедает её, выворачивая внутренности наизнанку. Набравшись смелости, руки обречено открывают замок, и босые тёплые ноги вступают на холодный пол подъезда, покрытый кафелем. «Не-е-ет! Не-е-ет! Я этого не сделаю… Я не смогу…», – все ещё говорит она сама себе. Ей кажется, что, щелкая, зазвучали тысячи замков, что все соседские двери на всех этажах стали разом открываться.

Зажмурившись и подавшись назад, спиной она захлопнула дверь, ключи положила под коврик. Дыхание само по себе бешено участилось. Состояние, близкое к обмороку. Закрыв руками груди, женщина вприпрыжку перескочила расстояние до лестницы и быстро засеменила вниз. Она ведь так часто спускалась на эти два этажа, и это не было чем-то выдающимся – но никогда голой! Боже, если хоть кто-нибудь из соседей, из бабушек, что часто сидят внизу на скамейке, увидит её, вежливую и добрую красавицу Леночку в таком срамном виде – она не выдержит и придумает, что её изнасиловали, но перед этим провалится сквозь землю от стыда! «А шлюхой тебе не стыдно быть? – невесело подумалось ей. – Шлюхой, которая сейчас идет глотать и заглатывать член. Принимать его в зад! »

Почему она падает все ниже и ниже? Она постепенно поняла, что унижения от мужчин ей хотя и не нравятся – это не может нравиться, – но возбуждают, и она не в силах бороться с этим наваждением. А, кроме того, Лене безумно стыдно за свое тело, она презирает себя с каждым оргазмом, с каждым днем все сильнее, и от отчаяния хочет наказывать себя. И в этом тоже причина того, что она послушно опускается все ниже.

– Ты готова стать шлюхой, – говорила она себе. – Так вот же тебе это, стань ею!

Чем ниже она падала, тем сильнее чувствовалось осознание того, что она только этого и заслуживает... Подсознательно она уже считала, что заслуживает издевательств, грубости, жестокого обращения. Накануне состоялся разговор. Она не с первого раза поняла, что от неё хотят, ведь такого она даже вообразить не могла. Множество пощечин отрезвило, о том, чтобы не подчиниться, не могло быть и речи. Но и то, как на это решиться – тоже не знала…

Наконец Елена встала перед квартирой Сергея. Стоя на пупырчатом коврике и оторвав одну руку от груди, другой нажала на кнопку звонка.

«Скорей! Ну, скорее открывай! »

Зная, что она придёт, он как будто специально ещё больше мучил её, долго не подходя к двери. «Только бы он не выставил меня в таком виде перед Наташкой, – с горечью думала Лена, – ведь он вполне может, смеясь и бравируя своей властью над ней, обсудить с друзьями новый план ее окончательного уничижения перед всеми знакомыми…» Наконец входные замки заскрипели, и он впустил её внутрь, всю дрожащую от страха. На губах Сергея блуждала довольная улыбка. Зайдя внутрь, Елена, облегченно вздохнув, больше уже не пыталась прикрыться. Она, опустив руки и глаза, в чём мать родила смиренно стояла перед одетым мужчиной. Стояла покорная, готовая уже на всё…

По приказу Сергея она опустилась перед ним на колени. Времени до прихода Наташи было мало, и она тут же в коридоре принялась делать быстрый минет, плотно сжав губы. Её рот заработал как тесная щелочка девочки, таково было предпочтение мужчины… Пресытившись её губами, он подал знак. Женщина развернулась, оперлась на полки с обувью и подставила свой зад. Как хорошо, что еще дома она его смазала, хоть никаких указаний ей не давалось! Сергей легко проскочил в анус, а отвергнутое влагалище женщина начала обихаживать сама, запустив пальчики в голый выбритый свод половых губ.

Когда началась настоящая долбёжка, Лена вынуждена была убрать руку и ухватиться за стену:

– А-а… а-а… – при натяжении стенок ануса ей становилось больно. – Чуть потише… Прошу…

Но Сергей лишь участил ритм, одной рукой взял её за волосы, второй – за грудь, и, выгибая, начал натягивать женщину на себя. А она уже не думала ни о чем, кроме того, что сейчас её сношают как последнюю подзаборную сучку, а ей ещё предстоит голышом с развороченной промежностью подняться на свой этаж.

– Повернись передом…

Он несколько раз менял её позы: то ставил перед собой на четвереньки, то на колени, то опять пристраивался к ее заду. Наконец, нацелившись на призывно открытый рот, начал усиленно онанировать. Лена, покрасневшая от жёсткого секса, обессилено упала на пол.

«Да… – лениво пронеслось у него в голове. – Неплохо сосёт и вообще любит член… щас спрысну этой дуре в горло…»

Когда задыхающаяся и кашляющая Лена, наконец, проглотила плоды своих стараний, Сергей со всего маху стал бить чуть опавшим органом по лицу женщины, размазывая там оставшуюся часть спермы, не попавшую в рот. Пенис с багровой головкой лениво ударялся о глаза, нос, щёки и губы… Такая процедура стала обычным делом. Когда впервые с ней это проделали, Елена удивилась, но потом… Она уже перестала удивляться и расширившемуся от постоянных проникновений анусу, и вдруг сделавшемуся очень умелым рту. И двум членам сразу тоже – одному в попке, другому во влагалище, как в порнофильмах…

Сидя в уютном офисном кресле, Елена на мгновенье отрешилась, а, придя в себя, приподняла подол, трусиков на ней не было. Конечно, вкупе с короткой юбкой это создавало для неё массу проблем и привлекало много лишних глаз – но она старательно не носила их. По той же причине она полностью выбривала лобок, становясь внизу абсолютно голой, как в те далёкие времена, когда была маленькой девочкой. Необходимые инструкции женщина получила ещё на даче. «Видимо, им приятно вторгаться в мой мир», – думала она, в очередной раз брея свою интимную плоть или тоскливо закрывая ящик с уже ненужным нижним бельём.

А для нее это было напоминанием их незримого присутствия, даже тогда когда она была далеко от своих новых хозяев…

А потом она голой вернулась в свою квартиру. Еще на лестничной площадке её ждал муж. Он со скорбной и печальной миной наблюдал за тем, как она обнаженная выходит от Сергея. Заскочив к себе, Лена, держа руки на талии, широко расставила ноги. Володя упал перед ней на колени, раздвинул пальцами створки больших, а затем и малых губ и ртом припал к глубине сочащегося соками влагалища.

– Повернись, пожалуйста, – прошептал Владимир. – Подставь свою попку.

– Там есть его следы… – она повернулась к нему спиной, и, опершись о стену коридора, наблюдала за действиями мужа.

Володя вылизывал всё. Сначала немного невидимого, но чувствующегося на языке крема, потом что-то клейкое… Затем Лена собрала остатки спермы с лица и размазала между красноватых от побоев ягодиц. Он зарылся туда лицом, а потом, раздвигая плоть руками, запустил язык в расширившееся заднее углубление, которое только что страстно долбили…

Мысленно Елена вернулась в офис. Вставив в себя палец, женщина почувствовала, как от воспоминаний, словно под разрядом тока, сократились мышцы – это был долгожданный оргазм, которого она так и не смогла получить в квартире у Сергея…

Глава 4. Согласна на всё

Володя знал, что Лена уехала на дачу – ее вызвали туда. Сама она сформулировала это мягче – «пригласили»:

– Милый, меня пригласили на дачу, – сказала она мужу, пряча глаза.

– Что – одну? Без меня? – не понял сразу Владимир.

Жена смущенно кивнула и покраснела еще сильнее прежнего.

– В воскресенье вечером вернусь. Ты будешь меня ждать?

Он кивнул, а потом только молча смотрел, как она собирается. Елена приняла душ, вышла из ванной в длинном махровом халате. Долго с электрощипцами крутилась перед зеркалом, укладывая затейливую прическу. Надела подаренные им тяжелые серьги, на шею – бусы из розовых шаров с блестками, ярко накрасила губы, сделав рот крупным и алым, наложила тени на веки, густо подвела тушью глаза... Потом осмотрела себя в зеркале и повернулась к молча стоявшему мужу:

– Ну, как? Как я выгляжу? – она чувственно улыбнулась, и глаза ее сделались туманными – загадочными и задумчивыми. А Володя вдруг увидел, какие у жены влажные губы. И влажные глаза! Он понял, что эта улыбка предназначена не ему, а тем, другим, которые вызвали ее на дачу...

Сбросив халат, Елена нахмурилась – вспомнила о том, во что ей предстоит одеться. Темный промозглый осенний вечер, ей нужно добираться до вокзала, а оттуда ехать в холодном вагоне электрички почти полтора часа... А толком одеться ей не разрешили. Она специально спросила об этом у Николая, потом у Игоря, но оба только посмеялись:

– Доедешь, и так, – дружно сказали они. – Закаляйся, Ленка.

А если так, то одеться пришлось как обычно теперь: тонкие чулочки на резинках, короткая, едва прикрывающая попу, юбка и блузка. Под блузкой ничего нет, юбкой тоже голое тело, а сама юбчонка такая короткая, что при ходьбе приходится семенить, а сидя – сжимать коленки, чтобы не мелькали голые белые ляжки... Безусловно, приготовления были волнующим занятием, очень часто Елена замирала и внимательно смотрела в зеркало. Смущенно сжав губы под взглядом мужа, она методично готовилась. Когда Владимир бросал на неё особенно долгие и тоскливые взгляды, она не выдерживала и только горько вздыхала. Елена так и не смогла привыкнуть к тому, что муж видит ее в таком позорном наряде – смущалась. Так и теперь: наспех натянув на себя стыдную одежду, она метнулась в прихожую, где, заранее приготовленные, стояли две тяжелые сумки с продуктами.

– Это я на дачу купила, – пробормотала она, глядя в сторону, словно извиняясь за напрасную трату семейных денег. – Надо же чем-то питаться два дня...

Владимир молчал, и тогда Лена, словно нехотя, подняла на него свои густо подведенные глаза.

– Ты презираешь меня? – негромко спросила она.

– Нет, я презираю себя. Вернее, нас обоих. А себя – за то, что не могу защитить тебя от унижения. Это ведь ужасно – бежать как собачка по первому зову этих скотов.

Опустив голову, Елена молча вышла. Стоя у окна, Владимир глотал слезы, глядя сквозь стекло, как его Леночка, Ленок, Ленусик, его любимая жена, торопливо семенит на своих высоких каблуках по холодной улице. В обеих руках у нее тяжелые сумки с продуктами, которые она послушно накупила для мужчин – пресыщенных грубых скотов, которые внезапно приобрели власть над нею... «Ее сделали шлюхой, – в который уже раз пронеслось в голове. – Бедная Лена. Бедный, бедный я... », – и от мысли, что его любимая жена сейчас бежит с голой попой к электричке, чтобы ехать к мужчинам, отдаваться им, у Владимира закружилась голова.

Стук колёс электрички убаюкивал её – она давно забросила автошколу, ребята её не подвозили, приходилось пользоваться общественным транспортом. Рядом на сиденье тряслись две тяжеленные сумки с продуктами. Электричка была полупустая, тем не менее, на передней лавочке наискосок от нее оказался пассажир. Черноволосый мужчина кавказских кровей, не слишком стесняясь, пялился на её голые ноги в короткой юбке. Елена настолько сильно прижимала ноги друг к дружке, что через некоторое время икры заныли.

«Слава богу, он не пристал ко мне, – думала она, идя по тропинке к свету дачи, – хотя, если бы я не сделала строгое лицо, точно бы подошёл». Что-то заставило её остановиться у самых ворот. Тёплый ветерок приятно обдувал лицо, теребил волосы, растаскивая отдельные пряди по лбу и щекам. Чуть постояв, она собралась с духом и, вдохнув побольше воздуху, вошла в освещённый двор.

Мужчины стояли на веранде, стреляли пробками из шампанского и тут же из горла пили каждый свою бутылку. Игорь зачем-то нацепил на себя простыню в виде накидки и надел на голову венок, изображая то ли древнеримского философа, то ли правителя.

– О-о! Наша прекрасная принцесса! Давайте-ка к нам, сюда…

Лена даже не успела войти в дом. В первый раз ею овладели прямо среди машин – во дворе. Для удобства она была поставлена раком прямо под верандой – сверху бесшабашные ребята, весело смеясь, обливали её тело шампанским. Опираясь на руки и колени, она стояла с широко раздвинутыми ногами. Наголо выбритое переднее и неплохо разработанное заднее отверстия были в распоряжении друзей, обещая много удовольствия. Несмотря на всё пережитое за последнее время, она чувствовала себя невинным беленьким барашком, которого вот-вот подадут на жертвенный алтарь.

Но, стыдясь себя, Елена от подобных мыслей почему-то немного увлажнилась.

Платье ей банально закинули на спину. Они столпились возле неё, встав вокруг и наблюдая, как, не шелохнувшись, женщина ждет своей участи. Николай подошёл к своей машине и громко включил музыку:

– Начинайте, господа.

Сергей, уставившись на аппетитный зад Лены, расстегнул штаны и вытащил член. Сделав несколько толчков во влагалище, он извлек фаллос и приставил его ко второй дырочке. Елена прикусила губы. Сергей сплюнул на пальцы и хозяйским движением растёр слюну по отверстию. Чуть надавив, вошёл туда и стал двигаться. Потом приостановился, попросил бутылку, отхлебнул и несколько раз размеренно треснул женщину по ягодицам:

– Елена Николаевна, вы мне отчёт приготовили?

Всё раскатисто засмеялись. Не меньшее удовольствие доставил и робкий ответ все еще насилуемой женщины:

– А-а-а… м-м-м… Сережа, когда захочешь, я принесу его.

Опять дружный хохот. Лена поджала губы. После затишья раздался ещё голос.

– Ползком на коленях принесешь, и в зубах! И с голой задницей кверху! – Игорь с венком на голове уже не смеялся. – Понятно?

– Да-а… Игорь Борисович…

«Ну, ты и дура… так тебе и надо…», – Елена уронила голову.

Освободившееся место кончившегося Сергея сразу занял следующий – Виктор. Промежность у Лены отдыхала не больше полминуты – как только отваливался один, к ней пристраивался следующий. Каждый действовал, как и предыдущий: пара толчков в животе, переход на более узкое отверстие, эякуляция или в глубь ануса, или на подрагивающие ягодицы и промежность.

– Трах! Трах! Как это здорово! – бегал вокруг группы и фиглярничал Игорь. – Секс, секс, как это мило… секс, секс без перерыва…

Потом они обступили её и, тряся обмякшими членами по гладкой коже лица, выбивали из себя последние капли, периодически запихивая головки ей в рот – она тут же принимала их и обсасывала. Трое уже ушли, возле Елены остался один Виктор. Он гладил ей голову, когда женщина делала ему полноценный минет, и кончил второй раз. Поражённый безропотностью и послушностью Елены, Виктор в приступе какой-то симпатии сипло сказал.

– Хорошая девочка. Очень красивая и хорошая – ты делаешь всё очень хорошо… Жаль – с этими ребятами тебе будет несладко…

Елена, смутившись от нежданной нежности, чуть улыбнулась, открыла рот и показала сперму на языке – потом сглотнула. Виктор умилённо потрепал её за щеку… Елена было засобиралась в дом, как вышел Игорь и приказал ждать его здесь под верандой, стоя на четвереньках:

– Как долго меня не будет, не знаю. Но ты должна быть готовой… растягивай пока пальцами свои дыры… Платье не опускать!

Когда через час он вернулся полностью осоловевший, то попытался впихнуть в дрожащую от страха женщину бутылку из-под шампанского.

– Ну, как тебе новый стеклянный любовничек? – глумился он. – Сама виновата, дура, надо было дома растягивать щелку…

Игорь внимательно наблюдал, как после его слов покорная женщина, корчась от боли, поставила бутылку на землю, а сама начала прицельно насаживаться на неё. Но лишь горлышко и самый верх бутылки – это все, что могло относительно легко войти в неё, остальное же буквально разрывало чрево. Игорь надавил на женские плечи и сразу раздался истошный крик, Лена была уже на пределе. Поняв, что без смазки – хоть какого-нибудь крема – не обойтись, он оставил затею с бутылкой. Женщина было облегченно вздохнула, но он решил поразвлечься с ней по-другому.

– Я очень зол… на тебя… ты тугая и неразработанная…

Трясущаяся Елена смиренно сидела, подогнув под себя ноги и не решаясь посмотреть на мучителя, а потом, как тряпичная кукла начала болтаться от его оплеух и затрещин. Перед этим, чтобы крики не услышали соседи, Игорь включил магнитолу в машине. Затем он сжал руку в кулак и стал бить Елену по животу.

– Не-е-ет… пожалуйста… – плача, умоляла женщина, искривившись в гримасе боли и хватаясь за живот. – Только не сюда… А-а-а…

Рассвирепев, он снова и снова поднимал её с земли, пока не стал бить с такой силой, что уже мог переломать кости.

– За что-о-о… – пыталась спросить она, извиваясь и закрываясь руками.

– Пожалуйста, не надо… – продолжала она умолять уже хриплым натужным голосом.

Он схватил её за волосы и резко дернул на себя, глядя прямо в лицо. Ударил еще раз, еще, еще… Игорь зверел от беззащитности жертвы, оттого, что она не сопротивляется, а только истошно кричит и плачет… Наконец, обессилив, он уселся на землю рядом с Еленой.

– Фу… – тяжело выдохнул он, медленно утерев пот со лба. – Утомила ты меня… шлюха… – пошарив сзади рукой, он нащупал её подол и вытер лицо.

В пыльном разодранном платье, вся в кровоподтёках, Елена, свернувшись калачиком на сырой земле, горько рыдала. Она бы долго так лежала, если бы, после того как ушёл Игорь, двое мужчин не подхватили её и не отнесли в дом, на кровать. Виктор протер ей лицо тёплой водой, и она быстро уснула, просто провалилась в темноту. Потом он снял платье с уже спящей женщины, и, голую, заботливо укутал одеялом. Понаблюдав за спящей Еленой, не удержался и поцеловал измученное создание в лоб… Проснулась она в ужасе. Ужасе от воспоминаний, от давящей неизвестности. Почувствовала, что от вчерашних побоев её лицо опухло, а, глянув в зеркало, кинулась к косметичке старательно замазывать синяки.

То, что на дачу её взяли не только как шлюху, но и как обслугу, Елена поняла очень быстро. Женщина неуклюже рубила дрова, готовила обед и ужин, растапливала баню, носила воду. Мылись все вместе. Отвели ей место между мужчинами, аккурат посреди скамейки.

Еще идя в баню, Лена знала, что обычным мытьём дело не ограничится. Поэтому под внимательными мужскими взглядами и издевательскими комментариями долго мыла груди, ягодицы, особенно тщательно – промежность. Потом её окатили несколькими шайками, полными ледяной воды – женщина обмирала, как рыба ловила ртом воздух и дико визжала. Следующей забавой было наблюдение за тем, как она бреется. Ей дали первый попавшийся под руку мужской станок, а она должна была широко развести ноги, выгнуться и, поочередно оттягивая губки, усесться так, чтобы приятели не пропустили даже самой маленькой детали представления.

Сполоснули промежность еще одной шайкой холодной воды… После полудня мужчины лениво сидели в плетеных креслах, попивали пиво, обозревали с веранды окрестности и вели мудрые беседы о футболе. При этом, естественно, временами залезали под юбку проходящей женщины, щупая горячий зад, а временами заставляли нагибаться и дергали за губы, раздвигая и рассматривая при дневном свете вход в лоно. Елена всё это только покорно сносила. Ведь нередко до этого там бывали и ее собственные пальцы – не то, чтобы женщина была развратной, просто красивая и сексуальная Елена иногда так снимала напряжение от недвусмысленных, раздевающих взглядов мужчин, особенно летом.

Но одно дело, когда женщина делала это сама, а тут в нежных складках влагалища запросто, по-хозяйски рылись грубые и грязные мужские руки. В очередной раз орудуя рукой во влагалище, Сергей заметил, что Лена закрыла глаза и сконцентрировалась на своих ощущениях. Тогда он внимательнее ощупал губки и, вынув палец, поднес его к лицу:

– Смотри-ка, а наша девочка вся мокрая. Это хорошо. Значит уже готова для любви. Ясно, друзья?

Действительно половые губки Елены распухли и стали лосниться соком, источая терпкий аромат самки. Из-за этого женщина должна была при всех грубо назвать своё влагалище и сказать, что оно готово для занятий сексом. Но Сергей не отпускал её, продолжая елозить внутри её чрева. Он засунул пальцы в женщину, засунул, сколько смог, ритмично двигая ими и имитируя половой акт. Елена начала стонать, между ног у нее стало горячо, словно туда приложили жаровню. Сергей довольно ухмыльнулся:

– Признавайся, потекла?

– Да… – потупившись, призналась она. – Но только от вашего осмотра, – она, безнадежно пытаясь оправдаться в предательстве своего тела, сделавшего ноги ватными, сильнее ухватилась руками за перила веранды.

– А что, тебя часто так осматривают?

Ей стало противно от этих ритуальных вопросов, ведь всем было прекрасно известно, что такая привилегия делегирована только их компашке. Но она все же ответила:

– Нет.

– Ах, нет? Ну, теперь ты должна быть продвинутой тёлкой – если кто-то стесняется, ты должна сама демонстрировать себя. Как думаешь?

– Да… – сводимая сильной судорогой, пристыжено пролепетала она.

Сергей засмеялся:

– Ты становишься настоящей шлюхой, кондовой… – он увесисто шлепнул по пышному заду и добавил, – хотя дрессировать тебя всё равно нужно…

Несмотря на болезненный хлопок, последние слова странным образом сильно возбудили ее. А Сергей, не желая отступать от своих слов, положил женщину на колени, завернул подол на голову и обрушил на её ягодицы град хлёстких ударов. Женщина ёрзала и после каждого удара стонала. И от боли, и от всё нараставшего желания. Сергей же старался попадать и по промежности – когда пальцы били по сальным от липких соков губам, было особенно больно. В живот ей упирался твёрдый как камень член Сергея – страдания женщины заставляли его плоть подниматься.

Закончилось всё банально – он потрепал её красную попу, выставил женщину на колени и в благодарность разрешил отсосать себя, с умилением глядя, как, не жалея усилий, трудятся ее прелестные губки.

– Я думаю, тебе было не так больно, как вчера? Не так ли?… – заметил он напоследок.

Как только с Еленой закончил Сергей, в дело вступил Николай:

– Поиграем в служанку. Ты будешь подносить нам еду, а мы в благодарность будем тебя трахать. Идёт? – Елена робко опустила глаза, а Николай отправил женщину одеться так, как он ей описал.

Но это было не так-то просто. Из-за вчерашних побоев целый день Лене приходилось отлучаться к своей косметичке – замазывать синяки на лице, животе, руках – она ведь должна хорошо выглядеть, несмотря ни на что. Да к тому же все эти места ныли, дотронуться до них было невозможно. Тем не менее, в шелковых чулочках, на высоченных каблуках и, за неимением передничка, в короткой и прозрачной спальной ночнушке женщина бегала вокруг стола, обслуживая своих чванливых господ.

Уже к вечеру после бани её опять распластали на полу. Впрочем, зачем же ещё она приехала сюда? Единственная цель – отдаваться. И она отдавалась.

Голую ее для всеобщего обозрения на четвереньках выставили в центре комнаты на медвежью шкуру. Хотя все уже привыкли к самым откровенным позам Елены, про себя приятели не переставали удивляться тому, что женщина с таким характером и такой фигурой стала столь доступна. Мужчины играли в карты, усиленно налегая на спиртное. Когда кто-то выходил из игры, сразу подходил к дрожащей женщине. На глазах остальных один из мужчин начинал ее трахать. Громкие разговоры и отвязный смех подавляли Лену, тем более игроки то и дело посматривали на совокупляющуюся пару, комментируя процесс.

А Елена оставалась всё в той же позе, оставалась до тех пор, пока через неё не прошли все четверо. Ее руки и коленки затекли – садиться не разрешалось. А в перерыве её заставили танцевать. Включили какую-то восточную мелодию, а голая женщина, из промежности которой вытекала слизь, должна была извиваться в такт мелодии. Но это у нее плохо получалось, поэтому парни решили наказать Елену еще раз. Сначала хлестали ремнём. Очень больно, но в основном по ягодицам и спине. Однако вскоре ремень был отброшен, отпускать ей пощечины и бить кулаками оказалось куда интересней. Распалившись, к наказанию присоединились все – ждать ей помощи было не от кого.

Лена не пыталась убежать, старалась только закрыться. Но тогда ей заламывали руки и за попытку уклониться били ещё сильней. Ей хотелось забиться в угол, где её не смогли бы достать. Но такого угла не было. А удары летели хлесткие, без разбору, по всему телу…

– Мальчики, миленькие, не на-а-адо!!! – умоляла она. – А-а-а…

Ложась в постель, Елена с содроганием подумала, что впереди еще целые сутки. «Может сбежать?… – мелькнуло у нее в голове. – Еще такой день я же просто не выдержу» Проснувшись, она ещё не знала, что именно будет, но понимала, что ад продолжится. Чутьё не обмануло… Оставшееся время её били и трахали, очень жестоко, зверски, глумясь. Раньше ей и в голову не приходило, что с ней когда-нибудь будут так обращаться.

– Пожалуйста-а-а… – кричала она. – За что-о-о… Мамочка…

Она и вправду не понимала, за что. Ведь она так старалась: привезла кучу вкусной еды, дорогой выпивки, безропотно отдавалась. Она отчаянно старалась услужить, понравиться мужчинам – ей казалось, что вот теперь это прекратится, что это была случайность. Но всё начиналось снова и снова, с еще большей силой. Похоже, парни просто соревновались между собой. Если один плевал ей в рот, то другой уже сморкался, а третий заставлял пить мочу… Когда еще с утра все четверо вместо похода в туалет поочередно мочились ей в рот и заставляли глотать, ее мутило, ей было плохо. А потом, хоть все тело болело и ныло, но она все равно старалась, как могла – надевала лучшие украшения, красилась. Она не понимала, какое жалкое впечатление производит, когда после очередного «сеанса» пытается обратить всё в шутку, сквозь слезы приводить себя в порядок и пытаться шутить с мужиками, держаться как прежде. Не понимая того, что прежнего уже не может быть, что она им надоела, они ее презирают.

Она ведь даже не пыталась убежать. Ее посылали в магазин за водкой, она покорно семенила, а мужики потешались над тем, как она спешит, широко расставив ноги и оттопырив попку, ведь там все было разворочено и нестерпимо болело...

Домой Лена вернулась в воскресенье поздно вечером. Выйдя в прихожую встречать ее, Владимир был поражен – его жена еле стояла на ногах. Пошатываясь, с мутным взглядом она вошла в квартиру.

– Привет.

– Привет, милый. Вот и я. Соскучился? – Елена расстегнула пальто, и оказалась под ним абсолютно голой.

Она замерзла и дрожала так, что зубы явственно стучали... А ее тело! Боже, что стало с ее прекрасным телом! Грудь покрыта синяками, соски багрово-красные, натруженные. Такие же синяки и кровоподтеки на бедрах, на ягодицах. Низ спины и попка в ярко-алых полосах с запекшейся кровью. Макияж растекся по лицу, видно было, что Лена недавно плакала. От прически не осталось и следа: волосы просто забраны назад и небрежно сколоты на затылке. Володя с ужасом смотрел на то, как его жена идет по коридору – широко ставя ноги, чуть согнувшись вперед, оттопырив зад.

– Что с тобой?

– Я в душ. Мне нужно помыться, дорогой. Пропусти меня.

– Где твоя одежда? Тебя что – били? Кто? – Владимир схватил жену за локоть и пытался ее удержать.

– Одежда осталась там, – усмехнулась Елена. – На даче. Может быть, завтра мне ее отдадут. Если буду хорошо себя вести, – она вдруг нервно хихикнула.

– Тебя били? – повторил он.

– Ох, лучше отпусти меня, – Елена старалась вырваться. – Мне нужно в душ. Понимаешь? Мне нужно! Потом поговорим, если хочешь.

От ее волос шел резкий противный запах, и Владимир, принюхавшись, вдруг с отвращением осознал, что это запах мочи. Волосы его любимой пахли мочой! Он сказал об этом. Глаза жены потемнели, и Володя почувствовал, как ее тело содрогнулось.

– Я же просила тебя отпустить меня в душ, – с досадой сказала она. – Ну, что ты хочешь услышать? Ты хочешь, чтобы я сказала тебе? Ну, получай, милый! Когда женщина не может больше пить мочу мужчин... когда она уже надоела... тогда мужчины ссут ей на голову и отправляют домой. К мужу! Ясно? – глаза Елены сверкнули, но уже в следующее мгновение ее голос дрогнул. – Услышал? – горько спросила она. – А теперь иди и попробуй это пережить, как пережила я. И пусти в душ – я вся грязная и ужасно замерзла.

Женщина слабыми шагами вошла в ванную, но только успела сесть на краешек, как ее голова закружилась. Включив воду, она опустила голову. Но и в ванной она не могла успокоиться – нахлынули двухдневные воспоминания…

Елена тогда возвращалась от Виктора. К нему она приехала в той же одежде, что ходила на работу – короткая юбка, высокие каблуки. Вообще к нему она любила ездить, даже радовалась, когда он вызывал ее к себе. В отличие от других мужчин, Виктор почти не бил ее, а иногда бывал как-то по-особенному нежен. Конечно, Елена чувствовала, что в этой нежности есть много от жалости и презрения. Он, похоже, испытывал по отношению к Елене неловкость: ведь на его глазах и с его участием нормальная приличная женщина превратилась в такую дешевку – забаву для бывших друзей семьи, вдруг ставших ее господами...

Стоя перед ним на коленях и послушно отсасывая, Лена иной раз ловила на себе его удивленный взгляд. Он будто так до конца и не смог поверить в то, что его знакомая женщина стала вот такой.

– Хороша сучка, – хрипел он, кончая. – Молодец, девочка. Ты стала настоящей шлюхой – маленькой грязной шлюхой...

Эти слова заводили его. И ее тоже. В ответ Лена высовывала язычок и показывала сгусток спермы.

– Глотай, – разрешал Виктор.

Женщина с удовольствием глотала и, облизнув губы, принималась ласкать чуть опавший член. Ей часто хотелось сделать Виктору приятное, и Елена, понаблюдав за ним, поняла, что больше всего ему нравится, когда она вылизывает ему задницу. Поэтому исподволь, чтобы не рассердить его и не нарваться на оплеуху, она после секса расстилалась перед мужчиной, целовала ему руки и ноги, а потом, подобравшись сзади, тихонько спрашивала:

– Витя, можно? Попочку? Ну, пожалуйста...

Виктор тогда поворачивался набок, а она подлезала снизу и, раздвинув руками ягодицы, добиралась язычком до ануса. Конечно, с мужем она себе такого не позволяла, но тут… Она вылизывала тщательно, старательно засовывая язычок в самую глубину. Виктор довольно крякал, сопел носом и пускал газы прямо Елене в лицо. Задыхаясь от этого и возбуждаясь еще сильнее, женщина прерывисто шептала:

– Витя, тебе нравится, как я лижу? Тебе хорошо?

– Чище вылизывай, сука, – бормотал Виктор. – А то в рот насру, поняла?

Елена лежала, скорчившись между раскинутых ног мужчины, перед ее глазами был его тяжелый мускулистый зад, поросшие волосами ягодицами. Во рту ощущался явственный вкус прямой кишки. В эти моменты она ощущала себя маленькой шлюшкой – маленькой и беспомощной, беззащитной перед этой громадной задницей, которую нужно лизать и лизать... Одной рукой Елена при этом яростно натирала свой клитор, неудержимо приближаясь к оргазму. А когда оргазм настигал ее, она, извиваясь и изнемогая от сладости, зарывалась лицом между вонючих ягодиц и шептала прямо в задницу любовника:

– Милый, я конча-а-аю. Ми-и-илый...

Иногда в эти минуты она спрашивала себя, а что будет, когда однажды Виктор, пресытившись ее обычными ласками и обычным унижением, действительно испражнится ей в рот? Как она себя поведет? А в том, что эта минута однажды наступит, она не сомневалась – дело к тому шло.

В тот раз она выходила от него, улыбаясь Витиной забаве – он на прощание оторвал ей верхние пуговицы прозрачной блузки, сделав своеобразное декольте, и забрал лифчик, так что ее груди наглядно колыхались.

– Как же я пойду в таком виде? – жалобно спросила Лена, и ее губы задрожали. – Стыдно ведь, все увидят. Я и так почти голая.

– Твои проблемы, – усмехаясь, ответил Виктор, и, отступив на шаг, полюбовался представившейся картиной. – Ну вот, – добавил он. – Теперь сразу видно, что ты шлюха.

Елена покорно вздохнула и потянулась к Виктору губами за прощальным поцелуем.

– До свидания, Витя, – смиренно сказала она. – Спасибо за всё.

Но он брезгливо оттолкнул ее:

– С ума сошла, сука, – сказал он. – У тебя же изо рта воняет говном. Езжай домой, мужа своего целуй своим сраным ртом.

Глаза женщины, несмотря на привычку к такому обращению, всё равно увлажнились.

– Ладно, уж, – сжалился он. – Поцелуй мне руку и благодари, что отправляю тебя на улицу в таком прекрасном виде…

Глотая обиду, мгновенно приняв рабскую позу, Лена изогнулась в поклоне и коснулась губами руки Виктора:

– Спасибо, Витя… я очень благодарна, что ты так со мной обращаешься… И в распахнутой блузке без лифчика действительно лучше…

Спустившись вниз, она поймала такси, ведь не поедешь же на общественном транспорте в таком виде. Водитель то и дело посматривал на неё в зеркало заднего вида. Лена краснела и тщетно пыталась запахнуть блузку.

– Извините, вы не туда свернули, – проглотив комок в горле, вежливо проинформировала женщина.

– Туда я свернул. Куда надо, туда и свернул, – пробурчал таксист и сделал музыку громче. Они выехали на пустынную дорогу, свернули в переулок, к краю тёмного неосвещённого района. Остановились. Елена в панике задёргала ручку на двери, но напрасно – та была заблокирована.

– Дверь не открывается… откройте, пожалуйста…

Таксист отрицательно кивнул.

– Откройте дверь!

– Нет… – он, полуразвернувшись в сторону пассажирки, внимательно оглядел ее с ног до головы. То ли чего-то выжидал, то ли собирался принять какое-то окончательное решение. Пошёл дождь, забарабанил по крыше, тоскливо потек ручьями по стёклам.

– У меня есть деньги! Пожалуйста! Я заплачу! – она уже закричала с надрывом.

– Ты чё дергаешься?… договоримся… – прохрипел мужчина. – Да?

– Нет… вы не понимаете… Я работаю на фирме…

– Понятно, что не на улице… – криво усмехнулся таксист. – Договоримся, милашка…

Словно онемев, женщина наблюдала, как он выходит из машины. Пальцы продолжали дергать ручку – бесполезно. Тогда Елена вжалась в край сиденья, прижала колени к груди, для защиты выставила ноги с острыми шпильками. Таксист легко отвел туфли в сторону и схватил её.

– Нет! Нет! – истошно визжала женщина, пытаясь отмахнуться ногами. И без того короткая юбка при этом высоко приподнялась, он увидел её голые ноги, увидел, что на ней нет белья, это он посчитал верным знаком.

– Да… тебе придется заплатить за проезд, шлюха… – мужчина быстро и грубо задрал стиснутой женщине юбку. Она брыкалась и дергалась, сколько могла, пару раз из-за этого он ударил её. Но затем, когда водитель, раздвинув ей ноги, приставил туда головку члена – затихла.

– Не надо, – тихим, осипшим от борьбы голосом прошептала женщина. – Не надо, прошу вас… Ну… наденьте хотя бы презерватив… У вас ведь наверняка он есть…

– Обойдешься, – отрезал он и резко подался вперёд.

Он вторгся в неё. Из глаз Елены потекли слёзы, она отвернула голову и невидящим взглядом смотрела на обивку сидений. Было больно и мерзко. Помимо протеста, тупой внутренней боли и чувства грязного осквернения было и то, что её просто не поняли. Дорогая косметика, красивые чулки на резинках, выбритая промежность с абсолютно голым входом – как он не смог понять, что это не для него, не для такого грязного быдла. Это лишь для изобретательных и умных четырех господ, которым она безропотно и изощрённо отдается.

Лишь для них! Как он не понимает… А он входил в неё вновь и вновь. Двигаясь, хрипя и издавая гулкий стон, как те мужчины, что были в последнее время на ней, он задрал ей кофточку, стал грубо мять аппетитные груди. Против собственной воли, испытывая отвращение к себе, Елена вдруг почувствовала горячую пульсацию внизу живота. Сама того не желая, она начала возбуждаться от осознания своей ненависти и беспомощности. Мужик же продолжал торопливо и грубо долбить ее в растерзанное влагалище, и Лена, сколько не сдерживалась, не вытерпела. Она задвигала бедрами навстречу партнеру, а потом судорожно задергалась, и, насаженная на член, кончила.

Он заметил это, и, противно заржав, отвесил ей оплеуху:

– Понравилось, сучка! – от стыда за себя Елена заплакала и отвернула пылающее лицо.

Она не знала, сколько прошло времени, оно как будто замерло, пока, наконец, насильник не кончил в нее. Мужчина убрал обмякший член в брюки, но, видя рыдающую женщину, поднявшую руки к голове, вновь поднял ей юбку и сунул под чулок несколько купюр. Потом сел на водительское место и, поиграв желваками, сказал:

– Мне ехать надо. Всё. Выходи.

– А как же… мне… домой ведь…

– Выходи! Ясно?

Её использовали, теперь она не нужна. С застланными от слез глазами Елена немощными движениями на ощупь вывалилась из машины. Ночной холод сразу обжёг её. Плащ развевался на ветру, одежда под ним была перекошена, неряшливо выпадала. Ноги не держали, безвольно заплетались и подкашивались, а из натёртой промежности ещё стекало семя насильника. Женщина смотрела в какую-то невидимую точку. Каждый раз, опускаясь на ступеньку ниже – она была как в тумане, постепенно и размеренно её подталкивали к этому. А теперь произошло то, что обычно происходит быстро и разом – её изнасиловали. Все-таки раньше у неё не было столь четкого ощущения грязи и скверны оттого, что её влагалище пользуют разные приятные и неприятные ей мужчины. В этот же раз это чувство было очень сильным. Дальше некуда, она достигла дна!

Дождь заморосил снова, и женщина поняла, надо найти силы добраться до дома. Как это сделать, она не знала. Наверное, придется позвонить уже спящему мужу… В тёплой машине шокированный Владимир как мог, успокаивал её. Прижав к себе, гладил и все время вытирал мокрые щёки.

– Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня… – вдруг печально сказал Володя.

– Простить? Тебя? – слабым голосом переспросила Елена и болезненно улыбнулась. – Ты-то причём, глупый… Это я как сумасшедшая бегу по их первому окрику... Хожу по их приказу в одежде шлюхи…

– Леночка, вот сейчас, прямо с этого момента надо всё прекратить… – но слова повисли в воздухе.

Женщина тяжело вздохнула, закатила глаза и откинулась на сиденье:

– Отвези меня домой… Я хочу в ванную…

– Я сам тебя вымою.

– Да, ты будешь счастлив меня вымыть…

– Ты о чем?

– Ладно, как хочешь… – Лена вздохнула ещё раз. – Я о том, что ты был бы счастлив меня вылизать…

Когда двое влажных пар глаз встретились, Володя не выдержал, как подкошенный упал на живот супруги и зарыдал. Она привычными движениями стала механически поглаживать голову мужа, успокаивая его.

– Ладно… ладно, дорогой… Поехали…

Вскоре в ночной тиши затарахтел мотор, машина набрала ход и скрылась в темноте. Жизнь продолжалась…