летнее видение

Глава 1.

Какое сегодня солнечное утро! Первое утро в этом доме.

Я приехал сюда вчера. Сюда – то есть в деревню. Недавно умерла моя любимая тетушка и оставила на меня свой дом. А мне в свою очередь надоела городская суета, захотелось уединиться и позабыть о важных делах, переговорах и взбалмошных девицах. Мне надоела эта скучная городская жизнь.

В деревне было тихо и спокойно. По утрам пели соседские петухи, голосили птички под окнами и кричали ребятишки.

В тот день я пошел к Толяну. Он единственный, кого я знаю здесь. К вечеру я уже познакомился с половиной деревни. Тут все всех знали и моги запросто болтать обо всем на свете с первым встречным.

Однажды утром я встал пораньше, пошел в огород, чтоб посидеть под вишней. Под вишней тень и прохладно. Сидел я долго и хотел уже было встать и уйти, как услышал что кто-то идет.

Я сидел, притаившись как мышка. Шаги утихли, видно человек остановился. Послышался голос, напевавший какую-то песенку. Это, без сомнения был голос девушки. Тогда я выглянул из своего убежища и оторопел…

Девушку такой красоты я не видел никогда прежде. Она стояла по ту сторону забора, в своем саду и собирала вишню. Она была одета в белый сарафан, светлые волосы были заплетены в косу. Девушка была такой бледной, что зимой она наверно сливалась со снегом. В больших серых глазах я заметил какой-то непонятный то ли страх, то ли тревогу. Глаза были очень грустные.

Я вышел из-под дерева и направился к девушке. Она, заметив меня, поджала губы и отвернулась. Она не улыбнулась мне в ответ, не обрадовалась встрече. Только подойдя ближе, я заметил шрам на ее лице. Он находился примерно между виском и щечкой. Девушка была похожа на человека, который скрывает какую-то тайну.

— девушка, вы здесь живете? – обратился к незнакомке я.

— здесь, - сухо ответила мне она.

— я ваш новый сосед, - она молчала и не смотрела на меня. Я продолжил, – вы не рады?

— чему же тут радоваться? – услышал я в ответ.

— что, не клеится разговор, да Макс? – раздалось где-то за спиной. Обернувшись, я увидел Толяна. Он кричал мне с улицы:

— анька, она у нас такая! Недотрога!

— ничего я ни недотрога. Придумал! – сказала девушка.

— так значит, вы Аня? А я Макс! – не растерялся я.

— мне все равно, как ваше имя, - продолжала холодным голосом Аня.

Недоступна, ничего не скажешь! И откуда только в этом прекрасном юном создании столько жесткости и холодности?

Я догнал Толяна и начал его расспрашивать.

— послушай, Толян, почему эта девушка, ну Аня, такая…

— суровая? Хм... я не знаю. Этого никто не знает. С тех пор, как посадили ее отца, Аню как подменили. Раньше она была приветливой, милой девчонкой, а теперь…

— может быть, у нее мама строгая?

— не то чтобы строгая, не то чтобы добрая.

— ясно. А что за шрам на ее лице?

— этого тоже никто не знает. Она никому не рассказывала.

С тех пор Аня стала для меня загадкой. Ее как будто обволакивала тайна. И самое главное – я в нее влюбился! Как пацан, как мальчишка, как сопляк. Я, двадцатилетний мужик, втюрился в шестнадцатилетнюю девчонку! Но, надо сказать, она совсем не выглядела на n лет. окончательно сформировавшаяся фигура, серьезное лицо и стройные ножки не выдавали ее настоящего возраста. Она выглядела гораздо взрослее.

В это воскресенье ребята пригласили меня на вечеринку. У Маши день рождения. Мы все скинулись по определенной сумме и купили общий подарок. Толян по дороге мне сообщил, что Аня тоже там будет. Сердце заколотилось быстрее…

Дома у Маши никого не было. Отец работал сторожем, сегодня был на дежурстве, а мама деликатно удалилась на ночь, предоставив нам полную свободу, чему мы были несказанно рады. И вот я увидел ее! Аню! Как она сегодня прекрасна – подумал я. На ней было серебристое платье, подол которого расширялся книзу, волосы распушены и завиты. Платье плотно обтягивало тонкий Анин стан, четко прорисовывалась грудь.

Немного выпив, все разбрелись по дому – кто куда. Одни пили чай на кухне, другие целовались, лежа на диване, третьи и вовсе ушли в темную спальню. Мне тоже захотелось в темную спальню. Только чтоб с Аней. И чтоб больше никого.

Но тут я заметил, что Аня выходит на веранду. Веранда была просторная, с большими окнами. Тут стояло множество цветов: разноцветные герани, разнообразные щучьи хвосты, кактусы разных размеров и еще много чего. Это все напоминало сад.

Я увидел эту картину, когда вошел туда за Аней. кровь бешено пульсировала в висках. Мы были наедине. Аня сидела на диванчике и думала о чем-то своем. Увидев меня, она не удивилась. В ярком свете луны ее красота ожила. Ее профиль поражал красотой линий: нежные очертания подбородка и губ, маленький, прямой нос, длинные ресницы. Платье с блестками, которое Аня надела в этот вечер, только усиливало эффект лунного света. Она сидела совершенно неподвижно; я стоял и смотрел на нее.

Но вот я сделал шаг вперед.

— Аня, - сказал я, - ты…

Она шевельнулась, легким движение соскочила с диванчика и вдруг быстро поднесла руку к уху.

— о! моя сережка.. Я ее, наверное уронила.

— куда? Дай я посмотрю.

Мы оба наклонились, неловкие и смущенные, и наклоняясь, столкнулись. Аня отшатнулась, а я сказал:

— стой, секунду… У тебя что-то запуталось в волосах, давая я уберу.

И я прикоснулся к ее шелковистым волосам. Они были такими густыми и мягкими! В волосах действительно что-то было, но я не мог распутать.

— ой! Ты их с корнем выдергиваешь, Макс. Ну, пожалуйста, нельзя ли побыстрее?

— прости, руки совсем как чужие.

Девушку бил озноб, будто ей резко стало холодно.

Наконец, я вынул из гущи серебристых волос какую-то бумажку и выбросил. Но мы продолжали сидеть совсем рядом, и Аня не уходила. Вдруг у меня мелькнула мысль: а вдруг она ждет, когда я ее поцелую? И только хотел прикоснуться губами к ее губам, как послышались шаги. Аня быстро вскочила и направилась к двери. Сюда шла Маша.

— ребята, пошлите с нами! Коля предложил запереться в темной спальне и рассказывать страшные истории. Вы с нами?

— ну, конечно, разумеется. Нет проблем, - промямлил я. А сам досадовал, что ничего не вышло с поцелуем.

Мы зашли в спальню. Все были на кровати и, видимо ждали нас. Кто-то сидел, кто-то лежал. Свет выключили и мы с Аней тоже уселись на постель ко всем. Кровать была большая и мягкая. Усталость дала о себе знать и я прилег. Все рассказывали страшилки, девчонки охали и ахали, удивлялись. Наконец, очередь дошла да меня.

Я тараторил что-то про черта на кладбище, про вампиров, про колдунью, которая в полночь превращалась в кровопийцу и пила кровь из собственной дочери. Моя история произвела нужное впечатление на девчонок. Они все прижались плотнее к своим «защитникам». Мне очень хотелось, чтобы Аня тоже прижалась ко мне. Но она шепнула мне на ухо:

— ты очень содержательно рассказываешь. Талант!

Я был польщен таким комплиментом в свой адрес, и наверное смутился. И произошло то, чего я никак не ожидал. Она легла. Легла рядом со мной. места было так мало, что Аня чуть прижалась ко мне. Казалось, будто время остановилось. Ее лицо было совсем рядом. Она лежала почти на боку. Если опустить глаза, то можно было разглядеть Анину грудь. Было настолько темно, что она не могла увидеть, куда пялятся мои бесстыдные глаза. Мучительно захотелось обнять девушку, но нас могли увидеть. И я просто лежал смирно и старался как можно тише дышать. А что мне еще оставалось делать?

Я чувствовал тепло ее тела, ее запах. А в это время думал: почему она легла именно со мной? Почему легла лицом ко мне? И вообще – почему она легла? Ей не сиделось что ли? Значит, она ко мне не равнодушна. Значит, я сумел растопить ее сердце.

К таким умозаключениям я пришел.

Аня лежала справа от меня, а слева – Марина. Я ей немного мешал и она все время ворчала что-то типа: подвинься, не мешай! И я двигался. Еще ближе к чуду. Еще ближе к счастью. Еще ближе к Ане.

Наконец, то небольшое расстояние которое было между нами с Анютой сократилось до минимума и я уткнулся носом в ее щеку.

Она не отодвинулась. Она не стала возражать. Она не возмущалась.

И я ошалел! Я потихоньку стал касаться губами ее нежнейшей щеки, затем я все наглел и вовсю целовал Анину шею.

Только сейчас я заметил, что некоторые парочки уже целуются, да еще как! Видимо, хмель подействовал. И я не растерялся. Моя рука легла на бедро девушки и поднималась вверх. Я нашел губами ее губы и жадно в них впился.

Произошла неожиданная вещь. Аня вскочила с кровати, как будто очнулась и ринулась к выходу, сказав всем:

— мне уже пора. Всем пока!

Я опешил. Почему она так поступила? Сначала позволяла мне себя ласкать, тесно ко мне прижималась, а потом так отреагировала на мой поцелуй? Что я такого сделал?

Вопросов было море, и ни одного ответа на них…

Галина Долматова

Глава 2.

Я умирал.

Я не могу найти более подходящего слова: я умирал.

Умирал от любви к ней. Умирал без нее. Умирал, вспомнив тот вечер, в доме Маши.

После того случая я не видел Аню. Она не ходила больше собирать вишню в свой сад.

И вот, однажды ночью, я в очередной раз направился в туда. К той вишне, под которой я сидел несколько дней назад и когда я впервые увидел Аню. Я присел под забором, который разделял наши с Анютой сады.

Я сидел и страдал, без нее. Мне было плохо. Сердце мучительно ныло и желало только одного – вновь увидеть любимую. Вдруг мне пришлось прерваться от своих размышлений.

К забору, возле которого я сидел, кто-то быстро бежал. Я обернулся и увидел девушку в белой одежде. Она бежала прямо ко мне и плакала. Нет, не плакала – рыдала. Да, это была она – Аня. Не заметив меня, она рухнула на траву около забора лицом вниз и в голос зарыдала. Мы были совсем рядом, нас разделял только забор.

«Что с ней? » – подумал я. Мне стало ее жаль. Черт побери! Какой же я лопух! Надо успокоить ее, помочь.

И я ловко перелез через ненавистную преграду. Аня подняла голову и испуганно посмотрела на меня. Она попятилась назад, всхлипывая и вытирая слезы.

— кто вы? – спросила она. Мне было хорошо видно ее лицо, потому что она повернулась лицом к луне, а я наоборот. Она не могла видеть меня, поэтому не узнала.

— Анюта! Это я – Макс. Ты не узнала меня? – мне показалось, что тень облегчения скользнула по ее лицу.

— а, это ты. Что ты здесь делаешь? Ночью?

— то же что и ты, - Аня немного успокоилась.

— ответь нормально! - с некоторой долей раздражения выпалила она.

— страдаю, - признался я.

Наступила пауза. Слезы новой волной покатились из Аниных глаз. Ее хрупкие плечи задрожали, и она закрыла лицо руками.

Я был не в силах больше это терпеть и сжал Аню в своих объятиях. Она не стала сопротивляться, а наоборот – обвила руками мою шею. Этого я никак не ожидал.

Вообще – Аня непредсказуемая девушка, насколько вы успели заметить. Она всегда делала то, чего я от нее не жду. Девушка – загадка. Девушка – тайна. Девушка – сюрприз. Она сводила меня с ума.

— поплачь, девочка, поплачь… - успокаивал ее я. А она все рыдала и не могла успокоиться. Только когда моя футболка стала уже совсем мокрая от слез, Аня подняла глаза, полные отчаяния. Я не понимал, что заставило ее так убиваться?

— Макс! – сказала она и вновь закрыла лицо у меня на груди. Мне стало невыносимо ее жаль – такую беззащитную, такую несчастную.

Она потихоньку успокаивалась, но продолжала всхлипывать и жадно глотать воздух.

— Аня, расскажи мне все – станет легче. Ты можешь мне доверить любую тайну. Доверяй мне, слышишь?

Она молча кивнула. И робко начала.

— со мной такое бывает. Это депрессия. Невыносимо держать все в себе, я больше не могу!

— так не держи! Расскажи мне все…

— подожди минуту, - Аня высвободилась из моих рук, вытерла слезы и села напротив меня. Ее что-то сильно тревожило. Она говорила:

— это все мой отец! Это все он! Он скоро вернется…

— Аня, Анечка! Расскажи, станет полегче…

— ну хорошо. Несколько лет назад, когда мне было n лет, я впервые заметила что-то ненормальное в поведении моего отца. Редко когда у него вырывалось неправильное слово или нечаянный взгляд, от которых становилось не по себе, понимаешь. И вот однажды мне показалось, я поняла что происходит что-то ненормальное. А потом я начала думать, что теряю рассудок. Мне становилось все страшнее. Какой-то беспричинный, необъяснимый страх, который угнетает. Мне было неуютно каждый день, каждый час если отец был где-то рядом. Я не могла от этого избавиться. Какое-то наваждение! И вот однажды…

Голос ее сорвался.

— однажды мы остались с отцом одни дома – мама уехала в город. Я сидела и смотрела телевизор. Но вдруг вошел он. Макс, меня напугал его взгляд - такой нахальный, дерзкий… он приближался ко мне я подумала, что он хочет меня убить…

Анин голос переходил на плач. Она сделал паузу. Затем продолжала:

— но он вовсе не хотел меня убивать. Он сдирал с меня одежду, я кричала. Наверно, он боялся, что меня могут услышать и достав из кармана нож, стал мне угрожать. Он сказал, что если я продолжу кричать, то он меня зарежет. И я молчала. Молчала, стиснув зубы, когда он… он… когда он меня начал насиловать. От резкой и пронзительной боли я все же крикнула и он чиркнул по моему лицу ножом. Видишь шрам? Это память о том ужасном дне…

— его посадили за это?

— да. И скоро он должен вернуться. Я очень его боюсь, Макс, я его до боли боюсь. Он ненормальный, он сумасшедший! Он вселил в меня ненависть ко всем людям мужского пола, я ненавидела вас всех. Ненавидела! И сейчас ненавижу!

У меня пробежали мурашки от ее слов. Насколько искренне была сказана эта фраза!

— но когда появился ты…во мне как будто что-то екнуло. Как неосторожно я влюбилась!

Что? Я не ослышался? Она влюбилась? В меня? Вот это да!

— Анюта, милая! Не надо этого стыдиться. Любовь – это чудесно, это прекрасно!

Она села поближе ко мне и заглянула в глаза:

— скажи, ты меня любишь? – я собрал всю волю в кулак и собрался. Я столько раз признавался в любви, но чтобы так серьезно – никогда. И все-таки она чудесная девушка!

— я тебя люблю, Анюта милая! Люблю, - прошептал я. И это была правда. Я действительно любил ее больше жизни.

— я тебе верю, - ответила мне она.

— верь! Я готов не отпускать тебя от себя ни на шаг. Ни днем, ни ночью! Я хочу всегда быть с тобой, любимая моя.

Я снова обнял Анюту. Она подняла голову и поцеловала меня. Нет в мире лучшего наслаждения, чем целовать любимую девушку, гладить ее по волосам и обнимать за талию.

Мы сидели до утра и молчали. Мне казалось, что мы знаем друг друга уже сто лет. Анина голова покоилась на моих коленях, мы смотрели вверх – на звездное небо. Я не заметил, как Аня заснула.

Я не мог уснуть. Страшные картины рисовались у меня в мозгу. Родной отец так поступил с дочерью! Уму не постижимо! Как только земля таких сволочей держит? Бедная девочка, ведь собственный отец отравил ей жизнь с самого детства. Она даже сейчас почти ребенок.

Наконец, когда уже почти рассвело, Анюта проснулась. Она потянулась, как кошка и присела.

— ты что, всю ночь не спал?

— нет, не спал. Тобой любовался.

— Максим, ты… прости меня, если что-то не так. Просто мне нужно было выговориться.

— ну что ты! Все хорошо. Я все понимаю.

На этом и разошлись.

Галина Долматова

Глава 3.

Жизнь стала налаживаться.

Я бежал на наши с Анютой ночные свидания как мальчишка. Аня – сова. И я тоже. Поэтому мы любили гулять по ночам. Мы не замечали, как летело время и засиживались до рассвета.

Иногда ходили в лес. Иногда просто сидели на лавочке возле ее дома. И разговаривали, мы не могли наговориться!

По средам и субботам были танцы. Обычно на танцплощадку мы ходили с Анютой, но в этот вечер она не пошла. Причину не сказала. И я поплелся один.

Мы с пацанами выпили, потом еще, затем еще чуток. И в итоге напились до такого состояния, что не могли контролировать свои действия. И меня понесло…

Как будто кто-то чужой вселился в меня и управлял моими действиями. Я был одержим. Захотелось «любви».

Я подошел к первой попавшейся девчонке, и мы пошли танцевать. Что я только с ней не делал! И лапал ее под юбкой, и целовал (а точнее просто облизывал) ее шею, трогал грудь. И все это у всех на глазах!

Вдруг я почувствовал каким-то животным чутьем, что на меня смотрят. Я стал оборачиваться по сторонам и увидел около входа ее. Аню!

Она стояла и не верила своим глазам, на которых уже блестели слезы.

Я в тот момент не думал ни о чем, а просто тупо пялился на нее. А она на меня.

И она упорхнула. Как птичка. Раз! и ее нет! Я почувствовал себя последней скотиной и предателем. Как я только мог!

Оттолкнув от себя девицу, я побежал. Куда побежал – сам не знаю. Ветер дул мне в лицо, но мне было все равно. Хотел ли я догнать ее? Не знаю. Хотел ли я придти домой? Не знаю. Хотел ли я плакать? Хотел.

И я прибежал на берег реки. Там никого не было, только я один. Я был противен сам себе, меня от себя тошнило. Как я только себя не называл в тот вечер! Какими погаными словами не обзывал! Зачем я так поступил? Зачем? А если она меня не простит? «Тогда я умру» подумал я и стало легче.

В то утро я сидел на лавке возле Аниного дома и ждал ее. Я приготовил речь и был уверен, что Аня меня простит. Но ее не было.

Ее не было до обеда. А я ждал. Ее не было после обеда. А я все равно ждал. И вот она наконец вышла.

«какая она красивая! » подумал я. На ней был белый кружевной топ и пышная голубая юбка. Волосы собраны в высокий хвост. И все слова, которые я приготовил на этот случай, улетучились из головы.

Она посмотрела на меня очень злым взглядом, и в глазах мелькнуло что-то недоброе.

Мне стало не по себе.

— Аня, милая, подожди, - все, что смог я вымолвить.

— какая же я тебе милая? – ответила она. – Теперь тебя Лена милее, как я посмотрю...

— Аня! Выслушай меня, прошу.

— да что тебя слушать? Я думала, что ты не такой как все, а ты…

— Аня!

— замолчи! Да ты просто скотина, слышишь? Ты – скотина!

— да, я скотина, я подлец, я самый последний ублюдок. Называй меня как хочешь…

— ты такой и есть. Убирайся!

— я не уйду, пока ты меня не выслушаешь.

— убирайся! Вон!

Я начался заводиться. Аня бы не стала меня слушать, даже если б я встал перед ней на колени, если б валялся в ее ногах.

Приблизившись к ней, я грубо схватил девушку и прижал ее к себе. Она изумленно посмотрела на меня.

— да как ты смеешь! Пусти! Пусти меня, я буду кричать!

— как ты прекрасна, когда злишься, - и я поцеловал ее, если можно это так назвать. Аня пыталась вырваться, но я крепко держал ее. Она била меня по спине кулаками. Я целовал ее взасос. Мы так еще никогда не целовались….

Однажды ночью я проснулся и мне захотелось увидеть Аню. Я надел борцовку, спортивную куртку и штаны.

Возле Аниного дома было тихо, только сверчал кузнечик. Я мгновенно нашел окна спальни Ани и подошел к открытому окну, на котором была натянута марля.

— Анюта ты не спишь?

— не сплю. А ты что тут делаешь?

— подойди к окну.

— зачем?

— не спрашивай, подойди!

— подожди, я оденусь.

— не одевайся, иди прямо так.

Она подошла к окошку и я спустил ее на руках на землю. На ней была легкая сиреневого цвета ночнушка.

Дорога была жесткая и каменистая. Анюта выскочила босиком, и мне пришлось всю дорогу нести ее на руках. Какая она легкая!

Вот мы пришли. Это место я давно приметил. Красота неимоверная!

Это был небольшой обрыв, а под ним бурлила речка. Впереди сияла огромная луна, а на воде отражалась лунная дорожка. Вокруг рос шиповник и как бы окружал островок. Аня воскликнула:

— как тут красиво, Макс!

— тебе правда нравится?

Она не ответила.

— давай присядем на траву!

Чтобы Аня не замерзла, я накинул на ее хрупкие плечи свою куртку и прижал к себе. Я скосил глаза вниз и увидел.… О боже! Я увидел ее голую грудь! Ночнушка немного оттопырилась и нежная белая грудка с розовым сосочком выглядывала из-под нее. Захотелось прикоснуться губами к ее тонкой девичьей коже. Вдруг Аня резко посмотрела мне в лицо и заметила, куда глядят мои бесстыдные глаза. Она смущенно прикрылась и снова прильнула ко мне.

— что, нравится? – спросила она. В горле пересохло, и я шепотом ответил.

— нравится.

Я не знал, что говорить дальше. Но быстро нашелся:

— можно… можно потрог-гать? – заикаясь спросил я. Наступила пауза. И она прошептала:

— потрогай!

Не было лучшей награды, чем это! Она разрешила мне потрогать ее грудь! Я был на седьмом небе.

Аня продолжала сидеть и молчать, я положил голову к ней на плечо и руку на грудь. Невероятное ощущение! Грудь мгновенно затвердела и Аня вздохнула.

Я целовал ее шею, шепча слова любви и продолжая ласкать рукой нежную грудь. Жаль, что через ночнушку.

Я неожиданно для себя осмелел и просунул ладонь под одежду Анюты. И (о счастье!) она ее не убрала! Я обнимал девушку, целовал ее уже в губы и был счастлив. Я ее люблю!

После нежных обниманий мы сидели на обрыве, свесив с него ноги. Я был благодарен Ане за те минуты счастья и видел огонек в ее глазках.

Мы держались за руки. Анина ладошка была такой маленькой, что две ее могли поместиться в одной моей. Я любовался Анютиной неповторимой красотой, длинными черными ресницами на чистой линии щеки, маленьким ушком.

— смотри, Аня! У тебя мизинцы длиннее даже чем мои.

— верно. Значит я самолюбивая.

— а я?

— а ты больше думаешь о других, чем о себе.

— скорее о тебе, чем о других.

Мы немного помолчали. Затем я сказал:

— я люблю тебя!

— ты мне уже говорил об этом, - улыбаясь, сказала Аня

— еще раз скажу, я не устану повторять!

— не верю. Докажи! – она продолжала улыбаться

— шутишь?

— шучу! – смеялась она

— а я все равно докажу!

Я достал из кармана раскладной ножик.

— посмотри: острый?

— да. Очень острый. Ты что меня зарезать собрался? – все продолжала шутить Анюта

Но мне было не до шуток. Я обхватил рукой лезвие ножа и сжал руку в кулак. Я зажмурился, было больно.

— Макс! Что ты наделал?

Я разжал руку, вся ладонь была в крови.

— Аня, я клянусь, что никому тебя не отдам. Никогда!

Вдруг Аня очень быстро выхватила у меня нож и резко провела им по своей руке.

— Ой!

С ее руки покапала кровь.

— аня! Глупая! Зачем?

Она ничего не ответила, только взяла мою порезанную руку в свою, и сцепила их в замок.

— давай поклянемся, что никогда не расстанемся. Что будем вместе всегда!

— давай!

Мы не расцепляли наших рук всю ночь.

А потом целую неделю ходили с забинтованными руками. Она с левой, а я с правой! Все не могли понять: почему мы порезались в один день, да так сильно.

Галина Долматова

Глава 4.

Настал август – последний месяц лета. Комары стали уже потихоньку исчезать, а мухи наоборот – появляться.

Однажды Аня предложила мне сходить с ними в поход. Вся наша компашка решила собраться в лесу на пару дней, отдохнуть, пообщаться. Как я мог отказать?

И я собрался. Взял котелок, что-то из еды, покрывало, двухместную палатку.

Мы с Аней шли позади всех. Она сегодня надела короткую обтягивающую футболку, шорты и смешную панамку, которая ей очень шла. Рюкзак она мне не отдала, сказала, что сама в силах его донести.

Солнце нас разморило и пришлось устроить привал. Мы обустроились на ближайшие пару часов под березами в тени. Аня присела на бревно, я рядом с ней. Она очень устала, это было видно по ее мокрому лбу и тяжелому дыханию. Футболка прилипла к ее вспотевшему телу, и вырисовывались контуры груди. Я не мог оторвать глаз от этих волшебных холмиков.

Вечерело. А мы уже были в назначенном месте. Тут была рядом река и поляна, чтоб было где расположить палатки. Сразу всем стало ясно, что Аня будет спать со мной, и никто не спорил.

Ночью мы все собрались в круг возле костра. Колян взял с собой гитару, так что скучать нам не пришлось. Мы пели песни что-то типа «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались», «все пройдет и печаль, и радость» и много чего еще. Аня сидела рядом со мной и ее голова покоилась на моей груди. Пела она хорошо, а вот я фальшивил.

Атмосфера была романтичной и некоторые парочки уже целовались и обнимались. Я тоже обнимал Аню. Я смотрел на ее светлые вьющиеся волосы, тонкие руки, полузакрытые глаза и думал «неужели она меня в самом деле любит? ». Аня появилась в моей жизни совершенно случайно. Нет, она не вошла, она ворвалась!

Как же Бог ее наградил фигурой и умом, и как обидела судьба…

Вдруг я понял, что хочу ее. Я впервые захотел секса с ней. Наклонившись над ее ушком, я прошептал:

— не пора ли нам баиньки?

— наверное, пора.

Мы быстро «слиняли» из круга, пока нас никто не заметил, и пошли в палатку. Почти сразу я начал обнимать и целовать любимую.

В палатке было очень темно и не видно ничего вообще. Аня стала жарко дышать. Мои ловкие руки не знали покоя. Я трогал ее берда, груди…

Затем Аня легла иначе. Она перевернулась ко мне спиной и я снова обнял ее. Трогать грудь стало удобнее. Я шептал ей в шею какие-то нежности, а другой рукой спускал свои штаны и отправлял на волю «торпеду», которая должна была вот-вот взорваться. Наконец она (торпеда) уперлась в попку Ани. И она прошептала:

— не надо!

— почему? Ты меня не хочешь?

— не в этом дело. У тебя есть резиночки?

Какие резиночки? Ах, эти!

— нету.

— сегодня без них никак нельзя.

Какой же я лопух! Как я мог так промахнуться? Она почти дала мне, она уже была готова, а я так промахнулся!

Аня перевернулась лицом ко мне и взяла в руку всю мою суть. Наши лица были совсем рядом, но мы не целовались. Мы так легли, чтобы чувствовать дыхание друг друга. От прикосновения ее руки мне стало очень хорошо. Она стала двигать рукой, а я начал делать судорожные, беспомощные движения. Я пылал от страсти. Как же я хотел, чтобы на месте Аниной ручки было ее тело! Я знал, что скоро кончу и был близко. Боже! Как хорошо! Какое наслаждение!

— девочка моя… я сейчас… я уже близко! О! – я говорил бессвязные слова и наконец-то кончил. Сперма ударила прямо в ладошку Анюты. Она все продолжала держать меня в своих ручках.

Прошло немного времени, и Аня сказала:

— тебе было хорошо?

— хорошо, любимая, но… я хочу по-настоящему

— ты же знаешь, это запретная для меня тема, - и Анюта немного отстранилась от меня. Да, я знал, что это запретная тема, но что я мог поделать со своим желанием? Аня продолжила:

— а ты знаешь, как называется то, что мы сейчас делали?

— нет.

— петтинг.

— откуда такие глубокие познания? – шутил я

— мама сказала

— кто?

— мама!

— вот бы мне такую маму! Вы что с ней на эту тему разговаривали?

— конечно, и не раз. Она мне в подробностях рассказала про все. И про оргазм, и про петтинг, и про онанизм…

— клевая у тебя мама!

— да! Спрашивай о чем хочешь, я отвечу

— Аня!

— что?

— я же вижу…скажи правду, ты меня хочешь?

— да... Но ты сам понимаешь, я не могу

— ну, почему?

— я боюсь

— чего же тут бояться, ты же не девственница?

— не девственница. Я все равно боюсь, это как инстинкт.

— ну давай попробуем, я обещаю, что если будет больно, мы сразу же прекратим, а?

— может быть… только не сейчас.

Мне показалось, что рано или поздно Аня сама не выдержит и захочет секса больше, чем я. И я не ошибся…

Галина Долматова

Глава 5.

Вечер. Темно. Лес.

Мы с Анютой идем по лесной дорожке, наезженной машинами и натоптанной ногами сельских жителей. Тренькает соловей, мы держимся за руки. И мне хорошо. Ане тоже. Как мало нужно для счастья!

Аня сегодня распустила волосы. Ей это очень идет. Она становится похожа на русалку. Анюта почти всегда надевает светлую одежду. Ей нравится. Она – как ангел, такая же светлая, чистая, непорочная. В темноте она словно светится.

А в мозгу стучит слово «моя».

Она действительно успела стать моей. В один вечер даже так и сказала «я теперь твоя! ». Как я был счастлив, кто бы мог подумать! Она моя! Я хотел сказать «а я твой», но почему-то не сказал. Но Аня и так все поняла, без слов.

Мы часто ходили на наш «островок» с лунной дорожкой и шиповником. Сидели и целовались. Но иногда Аня мне позволяла потрогать ее нежную грудь, и тогда становилось совсем кайфово. Когда не позволяла, я не обижался. Она же моя. Это значит, что я и только я могу это делать. И если сегодня не позволено, то завтра точно повезет!

— ой! Мне что-то на нос капнуло! – воскликнула Анюта. – куда ты смотришь?

— я смотрю на небо – нет ли птички?

Аня рассмеялась. Мне нравится, когда она смеется. Жаль, это случается очень редко, она часто грустит. Но я люблю ее и такую!

А капнуло не зря. Уже через несколько минут зарядил сильный дождь. Мы помчались домой, сломя голову. Но было уже поздно – мы оба промокли до нитки. Тогда я привлек Анюту к себе и сказал:

— ты когда-нибудь целовалась под дождем?

— нет! – Аня все еще улыбалась

— хочешь попробовать?

Я не дождался ее ответа и буквально впился губами в ее губы. Я страстно, жарко целовал Анюту и она мне отвечала, все теснее прижимаясь ко мне. Я положил руку на ее грудь и почувствовал, что сосок твердый (она никогда не носила лифчика). «она хочет» подумал я.

До дома мы бежали долго, то и дело останавливаясь, чтобы поцеловаться.

— пойдем ко мне, - предложил я. Мне показалось, что голос мой охрип. И это не от простуды… Аня немного поколебалась и таки-согласилась.

Мы зашли в мою теплую «обитель» мокрые, но веселые.

— мы же все сырые. Заболеем! – утверждала Аня. Я снял с себя футболку и сказал:

— нужно снять с себя сырую одежду, чтоб согреться. Давай, я дам тебе полотенце?

Я принес по большому полотенцу для себя и для Анюты. Мокрые брюки я переодел на сухие.

— держи! Смотри какое оно большое! – сказал я, протягивая полотенце Ане. Она его взяла, а я продолжал смотреть на ее, как лопух.

— что ты смотришь? Отвернись!

Что делать? Пришлось слушаться. Но как только я думал, что вот сейчас Аня стоит передо мной совсем без ничего, кровь приливала к голове. Но я обещал не подсматривать. Слово надо держать!

Наконец, Аня сняла свое белое платьице и завернулась в полотенце.

Мы сидели в темноте, горела только настольная лампа. В полумраке глаза Ани светились заманчивым блеском.

Я обнял ее и ощутил голое тело под махровым полотенцем. Вдруг она меня поцеловала.

— Аня!

— что?

— разденься полностью, - прошептал я, охрипшим от страсти голосом. Она покраснела

— я стесняюсь

— зачем стесняться красоты, любимая? Твое тело просто создано, чтобы им любоваться, а ты лишаешь меня такого удовольствия.

Немного поколебавшись, Аня ответила:

— ну, хорошо, - еле слышно сказала она

От таких слов я впал в ступор. Она так легко согласилась!

Аня встала прямо передо мной, примерно в 2 шагах от дивана, на котором мы только что сидели, и медленно спустила полотенце с плеч. Обнажилась ее грудь, чуть прикрывавшаяся волосами. На ней оставались лишь трусики.

Я наверное сидел с открытым от изумления ртом. Почувствовав, что «торпеда» готова, я наблюдал, как Анюта снимает свои трусики.

И вот она стоит передо мной совсем голая. Я чокнулся! Какие формы! Какая грудь! Обалденно!

Я бессовестно пожирал глазами всю эту красоту, Аня смущенно стояла передо мной. Ее сосочки на груди торчали вверх, будто призывая «ну поцелуй же меня! ». То, что было под трусиками, вообще меня поразило. Лобок был чисто выбрит: ни одного волосика! Вот что значит – аккуратная девочка!

Мне стало жарко и я скинул с себя полотенце. Аня неожиданно сказала:

— что же ты сидишь? Иди ко мне!

Я снова чокнулся! Как только я подошел к любимой, то заметил, что она обожающе на меня смотрит. Она сразу накинулась на меня я стала жарко целовать. Я понял, что сегодня мне повезет…

Я робко спустил руку ниже спины и коснулся упругой кожи Аниной попки. Круто! Затем я развернул девушку в себе спиной и целовал ее шею. Какая у нее нежная кожа! Желание все нарастало, я хотел эту девушку, и она меня хотела. Я целовал и трогал ее все жарче, объятия были все страстней. Я любил ее в тот момент больше всего на свете.

— Анюта, любовь моя! Как я тебя хочу… любимая!

Аня на это только жарко дышала и уже почти стонала. Я быстро спустил штаны вместе с трусами, скинул их и снова прильнул к любимой. Теперь моя «торпеда» упиралась прямо в девичью попку, моя горячая, раскаленная торпеда!

— ого! Какие мы большие! – произнесла Аня.

Мне почему-то понравилась эта фраза.

— мы так и будем стоять? – произнесла Аня.

Намек был понят. Я положил Анюту на диван, а сам лег на нее, стараясь не давить всем своим телом на девушку. Я целовал, целовал, целовал ее, предвкушая сладостную муку, приближение секса!

Наконец я больше не мог сдерживаться и резко вошел своей торпедой в Аню. Она громко охнула, закрыла глаза. Тогда я начал двигаться в ней. Я просто не верил своему счастью. «она дала мне, дала! » твердил я про себя и слышал приглушенные Анины стоны. Мы набирали скорость, увеличивали разгон. Я, наклонившись над ее ухом, шептал бесстыдные слова. Аня, похоже, не слушала, но мне было все равно. Ничто на свете не могло нам помешать, остановить нас. Аня лежала, раскинув руки и закрыв глаза. Вот чуть-чуть, еще немножко, давай…! Она кончила. Вот это да! Что только она не вытворяла! Аня закричала, чем еще больше возбудила меня, выгнулась, как струнка, стала задыхаться и кусать подушку. Смотря на это, я кончил тоже. Первая струйка… вторая… третья…и еще чуть-чуть! Я, обессиленный, упал на Аню и умер…

Когда я воскрес, в комнате уже было светло. И я был…один. Неужели мне это все приснилось? Да не должно! Я же все помню. Помню дождь, затем полотенце, трусики и дальше… но если это был сон, то почему я голый? А вот и полотенце! Значит эта ночь не сон – явь! От этой мысли стало тепло на душе. Но куда же подевалась Анюта? Сбежала? Но зачем? Я решил пойти к ней.

Одевшись и легко позавтракав, я направился к дому Анечки. Она сидела на скамейке возле своего сада. Она меня не заметила, я подкрался к Ане сзади и закрыл ей глаза ладонями. Она меня сразу узнала и я ее поцеловал. Да, я люблю ее!

— анюта!

— макс!

— любимая, мне было так хорошо с тобой… почему же ты ушла?

— просто уже светало и меня могли дома потерять, - теперь я стал испытывать к Ане еще большую нежность. – ну что ты на меня так смотришь, Макс?

— я люблю тебя!

— и я тебя! Я даже не думала, что решусь на это. У меня как будто помутился разум. Боже? Что ты со мной делаешь? – Аня закрыла лицо руками, я обнял ее. Затем она убрала руки и посмотрела мне в глаза.

— макс, мне никогда не было так хорошо, правда…

Я уткнулся носом в ее шею и нежно целовал. Я любил трогать ее кожу, такую нежную и гладкую.

— аня, просто не бывает любви без… без близости.

— я уже это поняла. Какой же ты у меня…

— какой?

— такой мужественный, красивый, любимый…

Вдруг она встала с лавочки, чмокнула меня в щеку и упорхнула. Как птичка, как голубка. И лишь шепнула мне на прощание: «завтра вечером на нашем любимом месте»…

Галина Долматова

Глава 6.

Вечер пришел достаточно быстро. Ночь была на удивление темная, но лунная.

Обнаружив, что Ани дома уже нет, я отправился на наш с Анютой «островок». Я еле разбирал дорогу и ориентировался почти по памяти. Все-таки найдя это место, я пролез через кусты колючего шиповника и увидел Анюту. Она была как всегда прекрасна, в легоньком голубом халате, под которым как потом оказалось ничего не было.

Вдруг я вспомнил голое тело Ани, ее правильные формы, ее округлая попка, ее влажное, горящее лоно… и мной постепенно овладевало желание. Я представил на долю секунды, как она стоит «раком», а я буквально разрываю ее кису. Она кричит, извивается…

— ты так и будешь стоять? Иди ко мне… - проговорила анечка

Я присел возле Ани, ее глаза горели загадочным блеском, волосы ниспадали по плечам. Наконец, она сказала: «сегодня ты будешь моим. Это будет незабываемая ночь, поверь мне! ». После этих слов она стянула с меня футболку и мы легли на бархатистую траву. Умело орудуя своими нежными губками и язычком, любимая играла с моими сосками, затем продвинулась ниже.

Я взглянул на небо. На меня смотрела одноокая луна. Она видела все. И как Аня скинула халатик, и как играла язычком с моим «дружком», и как скакала на мне как на коне, как тряслись ее молодые грудки, как искажалось ее лицо под волной оргазма. Она слышала все. И как вырывались из Аниного ротика стоны, и как хлюпала ее киска по моему животу, и как я кричал, позабыв, что нас могут услышать…

На следующий день я проснулся у себя дома от стука в окно. Кто бы это мог быть – подумал я. Открыв дверь, на пороге я увидел Аню с заплаканными глазами и ужасом на лице.

— что случилось, Аня? Анечка?

— он…вернулся… он

— кто он?

— он, мой отец… макс, ты меня не бросишь, правда? Ты не дашь меня в обиду, макс?

— ну конечно, любимая. – я притянул Анюту к себе и она зарыдала.

С того дня в нашей жизни начался ад. Аня ночевала у меня, оставаться дома она боялась. На ее руках были синяки и ссадины, отец не отступался от своего. Это был настоящий изверг. Все соседи опасались Аниного отца и старались даже не подходить к их дому. Анюта очень переживала за маму, хотя он не никогда не трогал ее. Наверное любил. Если он вообще может любить…

На наше любимое место мы больше не приходили и никогда не придем. Я чувствовал, что если все будет так продолжаться, то нашей любви просто не станет. Невозможно жить в постоянном стрессе и потрясениях, я больше так не мог. Если каждый день ты видишь, как убивается и мучается твой любимый человек, когда не видишь неделями его улыбки, когда не можешь даже поцеловать его, то… то это разрушает чувства.

Наступил момент, когда моему терпению пришел конец.

— аня, я больше так не могу жить, давай уедем?

— я не смогу уехать – тут моя мама я не брошу ее здесь одну

— мы ее с собой заберем…

— она не поедет, макс, ….. обними меня, - я обнял ее, Аня посмотрела мне в глаза:

— ты меня не любишь.

— аня, что ты такое го…

— ну я же вижу, чувствую, что ты меня больше не любишь. – она была отчасти права. Мне казалось что я ничего больше чувствовал к Анюте, а поддерживал с ней отношения из-за жалости.

Я молчал.

Она молчала.

Галина Долматова

Глава 7.

я спешил. Холодный порывистый ветер дул мне в лицо. Ветер в харю, а я шпарю – вспомнил я известное всем выражение. Стало немного веселее.

Я так с ней и не попрощался. Аня еще спала, когда я собрался, взял чемодан и ушел на самый ранний поезд в 4 часа утра. Ее волосы были разбросаны по подушке, а от всего ее тела издавалось тепло. Я даже не поцеловал ее, уходя…

Непроданных билетов было много. Я взял два. Почему два, сам не знаю. Наверное в душе еще теплилась надежда что возможно Анюта одумается и поедет со мной….

До отправления поезда оставался час. Я сидел и ждал. Невольно вспомнилось все хорошее, что было между нами с Аней. Я вспомнил все. От старой вишни в саду до проливного ливня, под которым так страстно целовались мы. Глаза увлажнились, капнула слеза… многие говорят, что мужчины не плачут. Да куда уж там! Плачут, еще как плачут. Просто они скрывают свои слезы. И они намного горче, чем женские….

В голову приходили одни лишь мысли: неужели я больше НИКОГДА не увижу ее?... только от одного этого представления у меня пробежали мурашки. Если б она знала, как нужна была мне тогда…. Ужасная тупая боль терзала мое сердце и не отпускала, как железная рука. Но и остаться я не мог.

А как же наша клятва? Посмотрев на руку, я обнаружил след от ножа. Этот рубец со временем бы исчез, но шрам, оставленный в моем сердце никогда бы не вывелся.

Наконец пришло время садиться. Я постоял на перроне до самого отправления поезда, чего-то ждал. Но так и не дождался.

Зайти в вагон не было сил. Я встал на подножку, поезд тронулся. Проехав несколько метров, я посмотрел вдаль. Там мелькал женский силуэт в белом платье, развевающемся по ветру. «как похожа на мою Анюту» - подумалось мне.

— макс! Максим! Куда же ты?!! – еле расслышал я издалека. Неужели это она? Неужели это моя Анюта! Она не кинула меня!

Девушка догнала набирающий ход поезд и запрыгнула ко мне на подножку. Да, это была она. Моя Анюта!

— аня, Анечка….. теперь ты не вырвешься…

— а я и не хочу!

Галина Долматова. Отзывы принимаю на свой е-мейл

Пишите!