Прощение

Иногда я бываю невыносимо капризная. И по ходу последней раз с ним я была именно такой.

Ссора это дело двоих. Здесь нет виноватых и жертв. Везде виноваты оба. Страшных скромных девушек не насилуют, бедных не грабят и так далее. И в ссоре виноваты оба: один не правильно изложил свою мысль, второй не правильно её понял и понеслось.

Проведя неделю в слезах и ожидании его звонка, я пришла к мысли: "Надо ехать просить прощение".

Встав утром пораньше, я приняла душ, навела внешнюю красоту, сделала поярче макияж и достала красную коробочку. В коробочки я храню одежду для "сюрпризов". Пусть сейчас не сюрприз, но мне нужна одежда именно оттуда.

Медленно одеваясь и смотря в огромное зеркало (подаренное им) убеждалась, что превращаюсь в последнюю блядь. Чёрные чулки сеточкой, красный пояс для чулок и корсет с открытой грудью. Почему я решила, что одев это меня простят?

Накинув сверху плотное платье, я вышла к машине, чтобы поехать к нему на работу.

Около офиса удобная парковка. Есть тенек, народ не ходит. Убедившись, по наличию его машины, что он на рабочем месте, я нашла замечательное место между двумя "умершими" "Газелями", пересела на заднее сидение, сняла платье и отослала сообщение: "Спустись, пожалуйста. Я внизу".

Потянусь минуты ожидания, долги и мучительные. Ни ответного сообщения, ни звонка. Было невыносимо. В голове мысль: "Жду час и сваливаю. Прощай, моя любовь".

Я смотрела на вход в офис через зеркало заднего вида. Дверь открывалась, люди выходили. Люди, но не он.

Вот и знакомый силуэт вышел из дверей, осмотрел парковку, нашёл мою машину и направился к ней. По привычке он открыл заднюю левую дверь и опустился в машину.

Этого человека нельзя удивить ничем, наверное. Он смотрел на меня спокойным невозмутимым взглядом, как будто я сидела перед ним не голая, а в шубе.

Мне было тяжело начать говорить и я молча расстегнула ему ширинку и начала отсасывать. Я не видела его лица, не знаю его реакции. Скорее всего он сидел также невозмутимо, потому что даже не прикасался ко мне. Было обидно. Я успокаивала себя мыслями, что хоть в последний раз получу оральное удовольствие от этого огромного, сладкого, с легким привкусом корицы и ванили, члена. Член, в отличие от его хозяина, был рад меня видите и чувствовать. Он приветливо оголил свою головку и с большим удовольствием залезал мне в рот всей длиной.

Но вдруг хозяин его сказал: "Хватит". Он оторвал меня от своего члена. "Отвернись". Я послушалась. Я села к нему спиной на колени. Я чувствовала, как он снимает рубашку, обувь, брюки и трусы.

Он взял меня за ступни и положил на заднее сидение, провёл рукой по спине. Дальше он быстро вошёл в анал и начал движение. Это произошло так неожиданно, что я даже не успела осознать боль от первого ввода. Он жестоко трахал меня в задницу, шлепал по ней. В ухо полился шепот: "Никогда не задавай мне вопросы, ответы на которые принесут тебе боль". С каждым его толчком, я слышала новое ругательство в свой адрес. Мне не было обидно. Пусть ругает, обзывает, но ебет. Ебет как всегда, но звёздочек в глазах, до потери сознания.

Он на секундочку замер, затем начал издавать стон и моя задница стала наполняться его белком. Он бился в конвульсиях от оргазма, прижавшись ко мне, а потом лёг на меня сверху. Отдышавшись, он поцеловал меня в плечо, и начал подниматься.

Я тоже пересела в угол, прижав колени к груди, чтобы не мешать ему. Он обтерся влажными салфетками, которые я молча подала ему, оделся и ушёл работать дальше, не проронив ни слово. Я одела платье и поехала домой.

Интересно, меня простили?