Насекомые

Муха, Муха Цокотуха,

Позолоченное брюхо,

Муха по полю пошла,

Муха денежку нашла.

Пошла Муха на базар

И купила самовар...

Бред какой – то сочинили,

Да скорей в печать пустили.

И ведь принимают где – то

Все за чистую монету.

Дескать, был на целый мир

Приготовлен Мухой пир,

Вроде пили чай с вареньем,

Пряниками и печеньем,

Танцы, песни, в общем, мрак.

Думаю, все было так...

Как – то Муха Цокотуха

Выпивоха, потаскуха

Вышла "до ветру" с утра.

Бесподобная пора.

Села девка под кустом,

Раскорячившись крестом,

И, пока нужду справляла,

С вожделеньем представляла,

Как какой – то молодец,

Богатырский свой конец,

Заправляет в лоно ей.

Муха шепчет: "Ах злодей,

Что ж ты прешь меня, как блядь?"

"Вот же так твою не мать, –

Раздалось из под плетня, –

Рядом бродит ребетня,

А она в кустах сидит,

Клитор пальцем теребит.

Больше дела нет для рук?"

Муха смотрит – Майский Жук

Зло пыхтит в свои усищи:

"Ну – ка прочь пошла, блядища!"

Муха резко подскочила,

Через куст перескочила

И рванула вдоль села,

Без порток, как и была...

Сидит Муха у окна

Одинока и бледна.

Нету в доме мужика,

Для услады лишь рука.

Смотрит, прется Таракан.

Как обычно, в стельку пьян.

О ведь все же мужичек,

Хоть его бы на крючок.

"Слушай, братец, – говорит, –

Знаю, что душа горит.

Заходи – ка вечерком.

Хоть один, а хоть с дружком.

Посидим, винца попьем,

А потом с тобой вдвоем... "

Вечер медленно подходит,

К Мухе Таракан приходит,

С ним дружок и две букашки.

С виду лапочки – милашки,

Оказались просто шлюхи.

На кровати Цокотухи,

Выпив водки, разлеглись.

Тараканы напились

И полезли к ним в промежность,

Позабыв про такт и нежность.

Цокотуха загрустила.

На хрена о на впустила

Эту банду к себе в дом?

Слышит, кто – то под окном,

Осторожненько скребется.

"Господи, ну кто там трется? –

Возмутилась Цокотуха. –

Ведь ей – ей заеду в ухо. "

Смотрит, топчется Кузнечик,

Ну совсем, как человечек.

Рядом мнется Майский Хрущ,

Тот что поутру из кущ,

Выгнал Муху, а теперь...

"Отопри, хозяйка, дверь, –

Молвит ласково, стыдливо, –

Мы с собой пять литров пива

Принесли, дозволь зайдем?

По стаканам разольем... "

Муха мысли провернула

И, в один момент, смекнула,

Что за пивом и обедом,

Можно будет с этим дедом,

Доползти и до постели.

А чего, на самом деле,

Он еще того – могет.

Ну, а если повезет,

То с, худым его дружком,

Они лягут пирожком

И "сыграют" в два смычка,

Вот и кончится тоска.

Муха резко подскочила,

Быстро дверь гостям открыла

И, предчувствуя усладу,

Завертела пышным задом.

Разместились за столом,

Видит Муха – вновь облом.

Начиналось все красиво;

Выпили по жбану пива,

Муха в ванну удалилась,

Основательно подмылась,

Возвратилась, вот те на,

Да, она им не нужна.

Жук поставил друга раком,

Засадил, по яйца, в сраку

И таранит, как колом.

Обозвав его ослом,

Муха вышла на крыльцо,

Села, спрятала лицо

Меж коленок и вздохнула.

Вот ведь как судьба загнула.

Мужика мужик гребет,

Ну а ей так не везет,

Что хоть в петлю, хоть в болото.

Слышит, чу, крадется кто – то,

Вдоль забора, по кустам.

Муха шепотом: "Кто там?"

Тишина в ответ и вдруг

Вылез из кустов Паук.

Где – то шлялся старый пень

По проулкам целый день.

Весь в репьях, сучках, пылище,

Слиплись рыжие усищи,

Перегаром на гектар

Пышет, словно самовар,

"Беломорина" в зубах,

Пьяны очи сеют страх.

Говорит: "Пришел на ужин".

"Вот уж на хер ты здесь нужен", –

Возмутилась Цокотуха.

А Паук ей тут же в ухо,

Без вопросов, накатил,

За волосья ухватил,

Поволок ее под стол,

Сунул руку под подол.

Муха криками зашлась

И слезами залилась:

"Помогите гости, Боже!

Дайте наглецу по роже.

Я же вас вином поила,

А теперь меня мудила,

На глазах у вас гребет.

Кто на помощь мне придет?"

Но жуки и тараканы,

Хоть и были в стельку пьяны,

Тут решили, про себя:

"Черт с ним, пусть гребет тебя.

И пока он занят телом,

Хоть паскудным, все же делом,

Мы манатки соберем

И куда – нибудь слизнем".

А нахальный старичок,

Пучеглазый Паучек,

Распушив свои усы,

Влез уж Мухе под трусы.

Муха вертится, пищит,

А он, знай себе, пыхтит.

Ну а гости, они что же?

Спрятали подальше рожи,

Наблюдают за углом,

За стриптизом под столом.

На краю села, у моста,

Между речкой и погостом,

Дом с разрушенным крыльцом.

Там Комар, с одним яйцом,

Жил и, надобно сказать,

Схоронив отца и мать,

Сдал пол площади в наем,

Без раскаяния в том.

На полученные "бабки"

Пил, гулял и гладил лапки

Всем, кто мимо не пройдет,

Шасть под юбки и вперед.

И, видать, в том был он мастер,

Ибо мошки всякой масти,

Будь старуха, молодуха,

Целка или потаскуха,

Потеряв и стыд и честь,

Рады под него залезть.

Так и жил он, как хотел,

Пока сам не "залетел".

Как – то темною порой,

По пути к себе домой,

Захотел, забавы для,

Поиметь жену Шмеля.

И в ту ночь он доигрался,

Чуть без члена не остался.

Хоть и пахло там концом,

Поплатился лишь яйцом.

С той поры притих Комар

И, запрятав "божий дар",

В широченные штаны,

Рыщет в поисках жены.

В этот день Комар в тоске,

Строил замки на песке,

Размышляя в полусне,

О порядочной жене.

Обойди весь белый свет,

Шлюхи есть – невесты нет.

Ладно, не горит пока.

Почесавши у виска,

Он решил в кабак сходить,

Там, как следует, подпить,

Девку там же отыскать,

Да на стойке отодрать.

Ну, а после, по весне,

Можно думать о жене.

Только вышел он во двор,

Глядь, летит во весь опор

Гладкий, словно барабан,

В стельку пьяный Таракан.

Он поведал Комару,

Что ко Мухину двору,

Перец старый подкатил

И хозяйку "прихватил".

"Вот вам шанс". – смекнул шельмец

И, заправив свой конец,

Поудобнее в трусы,

Накрутил на гвоздь усы.

Через пять минут он был

Там, где нынче всякий пил

И, на сей раз наш пострел,

Как – то вовремя успел.

По двору прошелся раз:

"Где тот старый пидорас,

Что умеет только гадить,

Да старухам ляжки гладить?"

На крыльцо взошел Паук:

"Ну, здорово, милый друг. "

Видно старый не успел

Натворить похабных дел

И теперь, готов от злости,

Комариные все кости,

Как на счетах, посчитать

И штаны с него сорвать.

Но судьба была слегка,

В этот день, к нему глуха.

"Слушай, Гамбургский осел, –

Свысока Комар повел, –

Старый высохший сучок,

Зажимай в кулак "стручек"

И мотай от грешных дел,

Пока я тебя не взгрел. "

"Хер тебе!" – Паук сказал

И залупу показал.

Подлетел к нему Комар

И схватил за "божий дар".

Вынув бритву "Золинген",

В миг оттяпал ему член.

Тут Паук совсем смутился

И, в расстройстве, удалился.

Наш герой полез под стол

И, схвативши за подол

Муху, закрутил усы,

Почесал через трусы,

Вмиг налившийся "прибор",

Зачитал ей приговор:

"Вот что, милая подружка,

Видно эта заварушка,

Началась не просто так.

Знаю я, Паук – мудак,

Но и ты давно не целка ".

Подорвавшись, словно белка,

Муха быстренько смекнула,

Лихо губки подвернула,

Похотливо двинув задом,

С Комаром уселась рядом.

И, как – будто между прочим,

Потупив смиренно очи,

Завязала разговор.

Мол давно запущен двор,

Прохудилась в доме крыша.

Между делом, юбку выше

Подтянула, ноги врозь.

Пусть посмотрит милый гость,

Что ей нечего скрывать,

Продолжала лепетать,

Заикаясь то и дело:

"Маструбация заела,

Мужика по жизни нет.

С удовольствием минет

Сделать рада хоть кому,

А, тем более, тому

Кто захочет ее взят.

Не на время, не как блядь,

А как верную жену".

"Вот загнула, ну и ну", –

Удивился кавалер.

Он от этих слов взопрел,

А в промежности заныло.

Пока девка не остыла,

Ее надо срочно драть.

Продолжая яйца мять,

Наш "Ромэо" обнял Муху.

Моментально Цокотуху

Затрясло, как в лихорадке,

И она тот час, на грядке,

Комару и отдалась.

До утра земля тряслась

Так, что листья опадали,

Лишь к рассвету подустали.

Муха жопу застудила

И манда немного ныла,

А Комар натер конец.

Тут и сказочке п... ц.

Стас Маховский