Молоко (перевод). Из книги Инцест молоко мамы Часть 1

Судя по всему, автор был вдохновлен рисунками с аmbеr. еroticillusions. cоm

В ближайшем будущем...

1

Состоятельные пары все чаще пользовались услугами суррогатных матерей, как правило, иммигранток из стран третьего мира, чтобы изнеженные западные женщины могли бы избежать необходимости терпеть боль родовых схваток и рисковать карьерой из – за последующего простоя. Для поддержания этой тенденции были приняты новые законы. Эти законы тщательно регламентировали процедуру суррогатного материнства и препятствовали тому, чтобы суррогатные матери могли удержать новорожденных у себя.

Все больше исследований доказывало преимущество в развитии у тех младенцев, которым дают настоящее грудное молоко, а не его искусственные заменители. Таким образом, спрос на женщин – кормилец постоянно увеличивался, что привело к появлению огромного количества агентств, которые предоставляли услуги профессиональных кормилец. Однако, самым сложным вопросом и для потребителей, и для самих агентств было отсутствие уверенности в том, что женщина, кормящая их драгоценного ребенка, действительно следит за своим здоровьем и не позволяет себе никаких вредных привычек. В этом отношении производители заменителей грудного молока действительно казались многим потребителям более надежными.

И, как неизбежное следствие, произошла индустриализация рынка грудного молока. На смену мелким частным агентствам пришли целые фабрики по производству этого продукта, принимавшие кормящих женщин на пятидневную рабочую неделю. За ними надежно закрепилось разговорное название "доильные фабрики". Но проблема качества продолжала будоражить покупателей. То тут, то там в прессе возникали скандалы, явно спровоцированные производителями искусственного молока: фотографии работниц доильных фабрик в пабах, с сигаретой в руке, или еще похлеще: репортажи о задержании полицией работниц новых фабрик (в их выходные) с косяком "травы". Фабрики не могли контролировать своих работниц в их свободное время, а, между тем, клиенты продолжали требовать только самое лучшее.

Главный игрок в доильном бизнесе, Best Breasts, начал требовать, чтобы его сырье для производства оставалось на фабрике двадцать четыре часа в день, семь дней в неделю. Но отпуска все еще были большой проблемой для работодателя, пока, наконец, не были найдены юридические возможности постоянно держать женщин – кормилец на территории фабрики под контролем работодателя.

Закон встал на сторону жизненно важной отрасли: договор на услуги кормилец должен был заключаться не менее, чем наn лет; кормилицам запрещалось покидать территорию фабрик до истечения срока своего контракта; семьям "кормилец", при заключении договора на их услуги, выплачивалось значительное пособие (которое, в случае расторжения договора) подлежало возврату вместе с огромными пенями). Все это имело привкус давно забытой работорговли, но производители грудного молока были отличными лоббистами, а продукт, который они поставляли, требовался все более увеличивающемуся числу семей налогоплательщиков.

Правительство, возможно, закрыло глаза на теневую сторону этого бизнеса, но репортер Хлоя Арайо намеревалась выставить ее напоказ всему миру. Как только фабрики закрыла свои двери для тех, кто настаивал на своем праве на отпуск, они, одновременно, закрыли свои двери для любой формы общественного контроля. Это случилось около семи лет назад, и ни одна из женщин, которая подписала новый 10 – летний контракт, так и не вышла пока из стен этих фабрик. Работники этих фабрик также избегали какой – либо публичности. Никто толком не знал, как такие производители, как BEST BREASTS, обращались со своими работницами за закрытыми дверями своих фабрик, и Хлоя решила предпринять радикальные меры для прояснения ситуации.

2

Хлоя и ее коллега Марк, сидевший за рулем, подъехали к въездному шлагбауму фабрики BEST BREASTS. Перед тем, как опустить стекло и переговорить с охранником на въезде, Марк повернулся к Хлое и спросил: "Ты действительно уверена, что хочешь довести это дело до конца? Они будут думать, что ты – очередная несчастная иммигрантка, которую им продают. Ты должна понимать, что обращение с тобой будет не самым лучшим. Мы сможем выдернуть тебя отсюда только через 2 недели. Это – большой риск только для того, чтобы получить сюжет для большого репортажа".

"Это все не только ради какого – то репортажа, Марк", резко ответила Хлоя. "Это поможет сотням женщин за стенами этой фабрики, и тысячам – по всему земному шару. Уверена, что эти семь лет были для них сущим адом, и мне стыдно будет скулить по поводу двух недель. Главное, чтобы через 2 недели вы пришли за мной!"

"В этом можешь быть уверена. Чтобы остановить нас, когда мы придем за тобой, им потребуется Божественное вмешательство. Если ты решилась – вперед!"

Марк переговорил с привратником, и получил указание проехать к воротам № 12. Все расположение фабричных корпусов было разработано таким образом, чтобы воспрепятствовать любопытным увидеть хоть что – то. Все, что можно было увидеть из – за забора или даже с вертолета – только машины посетителей или транспортные фургоны BEST BREASTS, двигающиеся к многочисленным воротам фабрики. И все, что водитель транспортного средства видел, заезда в ворота, было белоснежная рецепция с одним – единственным клерком.

Марк объяснил клерку, что его подруга готова в интересах семьи завербоваться на фабрику и передал клерку результаты анализов и тестов, которые в соответствии с процедурой компании BEST BREASTS прошла Хлоя пару дней назад. Клерк заставил Хлою подписать несколько бумаг и положил их в сейф за своей спиной. Взамен он вытащил оттуда и передал Марку солидную пачку купюр, заставил расписаться за них и приказал ему уезжать. Хлоя почувствовала дрожь, глядя, как Марк выезжает из ворот, но она сглотнула слюну и повернулась к клерку. Человек, который достаточно дружелюбен с Марком, не потрудился сказать ей ни единого слова.

Металлический ошейник выпал откуда из – под потолка и повис на стальной цепи прямо перед лицом Хлои. Она вздрогнула от неожиданности, и тут же клерк быстро защелкнул его вокруг её шеи. Так же молниеносно, он завел ее запястья за спину и защелкнул на них наручники. Через секунду он уселся за свой стол, погрузившись в бумажную работу, и перестал обращать на Хлою какое – либо внимание. Прежде, чем Хлоя смогла как – то собраться с мыслями и что – либо сказать, сбоку открылась раздвижная дверь, цепь натянулась и потащила туда Хлою за шею. Бесчувственная эффективность всей этой процедуры снова заставила задрожать пойманную в ловушку девушку. Все это напоминало не обращение с живым человеком, а, скорее, обработку какой – то детали. Хлоя решила запомнить эту мысль и позднее озвучить её в репортаже.

Цепь затащила Хлою в другую маленькую круглую комнату; потолок в этой комнате был столь низок, что ей пришлось согнуться в три погибели. Ее цепь наматывалась куда – то вверх через узкое отверстие в центре потолка, и у Хлои не было никакого выбора, кроме как засунуть в это отверстие свою голову. Цепь продолжала наматываться на карабин где – то наверху, заставляя Хлою давить плечами снизу на потолок комнаты и заставляя её до предела вытягивать шею вверх.

Внезапно ошейник распахнулся и съехал вниз по ее шее, освобождая горло Хлои. Скосив вниз глаза, она смогла выдвинувшиеся из стены механические "лапы" – они сомкнулись вокруг ее горла там. Где только что был ошейник. Она чувствовала резкую обжигающую боль в гортани и попыталась закричать, но смогла издать лишь непонятное шипение. Все еще изо всех сил пытаясь сообразить, что происходит, она услышала гул над головой. Что – то вроде огромного пылесоса затянуло ее волосы в трубу, которая затем опустилась ей прямо на голову, закрывая обзор. Она чувствовала лезвия, которые молниеносно заскользили по ее скальпу, срезая волосы, затем почувствовала пощипывание на голой коже там, где только что были её густые волосы.